Шанс выжить - ноль

Глава 7

Вельда оставила сообщение в 10.15, сообщив, что она обнаружила Маленького Джо, безногого нищего, который передвигался на небольшой катающейся тележке. Маленький Джо несколько раз видел Липпи вместе с высоким худым мужчиной.

Нищий относил этого мужчину к разряду жестких деловых людей, с которыми сам никогда не имел дела. Его собственный бизнес вполне его устраивал. Маленький Джо мог бы узнать этого человека при встрече, но сейчас, кроме скудного описания, ничего не мог сообщить. Вельда оставила ему номер моего телефона, по которому он мог бы без затруднений заработать сотню, если бы встретил его еще раз. После этого Вельда продолжала оставаться в этом районе и наблюдать.

Высокий и худой. Наверняка тощих парней может быть миллион только в одном Нью-Йорке… Я отодвинул телефон, поднял воротник плаща и, выйдя на улицу, стал высматривать такси.

В полицейском управлении была относительная тишина. Сейчас оно никак не походило на сумасшедший дом, как это бывало обычно. Все офицеры были на дежурствах, у телефона сидел только один дежурный, принимая поступающие сообщения. На столах валялись груды бумажных стаканов из-под кофе, заполненных окурками. Такое же полусонное спокойствие чувствовалось и в кабинете Пата.

— Эге, приятель, — сказал я, входя в комнату.

Он повернулся ко мне, отряхиваясь от дремоты.

— Ты выглядишь чересчур помятым.

— Да-а.

Я пододвинул себе стул, уселся поудобнее и вытянул ноги.

— С каких это пор операции такого рода стали интересовать отдел по расследованию убийств?

— Как раз с тех пор, когда в метро был обнаружен труп.

— Есть что-нибудь новое?

— Ни черта.

— Тогда почему же ты не отправишься спать в своей постели, хотя бы для разнообразия?

— Мы ведь не являемся обычными гражданами, — с неохотой пояснил Пат. — Мы находимся под давлением закона. — Он сделал попытку улыбнуться. — Я не прочь бы как следует отдохнуть, если бы знал, что эта проблема так или иначе решена. Во всяком случае, отдыхать спокойно можно только тогда, когда полностью уверен, что завтра никто, вроде тебя, не принесет еще одну задачку. Кстати, ты действительно умеешь плодить проблемы на каждом шагу. И в связи с этим я должен дать тебе один маленький совет. Хотя некоторые люди там, наверху, имеют неплохое мнение о твоей лояльности, но не забывай, что там есть и скептики, особенно в конторе окружного прокурора, которые считают, что небольшой присмотр за тобой не помешает общему делу. Им очень не нравится твое общение с Эдди. И особенно не порадовала их твоя встреча с ним сегодня утром.

— Я не обнаружил за собой никакого хвоста.

— Эдди обнаружил это сам. Он как-никак работает в более интеллектуальной и чувствительной среде, чем ты. Теперь он взят под постоянное наблюдение до тех пор, пока все это не кончится.

— Они неплохо это делают.

— Да, можешь быть уверен, они не дураки. Он говорил тебе об этой истории в Канзас-Сити?

— Да, он упоминал этот случай.

— Благодари судьбу, что сразу после этого ваша беседа перешла на другую тему.

— Как насчет ленча? — спросил я.

— Спасибо, но я слишком устал и собираюсь немного поспать. Мне пришлось дежурить на встрече в ООН, чтобы представители Советов могли чувствовать себя здесь в полной безопасности.

— Жаль. Можно я позвоню от тебя?

— Да, конечно.

Я набрал номер моей конторы, подождал, пока включится автомат, и стал слушать. Прошла небольшая пауза, за ней последовала запись: «Пожалуйста, мистер магнитофон, сообщите своему хозяину, что его надоедливый почитатель имеет намерение выпить рюмку-другую в пределах дневной нормы. У него есть и номер служебного телефона».

Мне стало смешно, и я повесил трубку.

— Наверняка это была женщина, — сказал Пат. — Без сомнения.

— Действительно так, — ответил я.

— Так сколько же девиц ты собираешь в свою коллекцию за месяц, а, приятель?

— Я просто всегда иду своей дорогой и, что попадается на ней, никогда не считаю. Во всяком случае, их гораздо больше, чем можно себе представить.

Пат скривился в улыбке и замахал руками, как бы отгоняя от себя дьявола. Старые холостяки бывают совсем не похожи на молодых.

Бар в ресторане «Финеро» оживленно гудел. Шумная толпа посетителей проводила очередное сражение с силами, представленными стройными рядами мартини-манхэттенов, которыми была заполнена стойка бара. За стойкой же находились командующие этой армией. Ближе к краю находился молодой человек, рядом с которым сидела дама. Ее профиль и рассыпавшиеся по плечам волосы показались мне очень знакомыми. Она повернулась, чтобы что-то сказать кому-то, стоявшему сзади нее и протягивавшему зажигалку к ее сигарете, и в этот момент наши глаза встретились.

Хейди Андерс улыбнулась мне, а я улыбнулся ей в ответ.

Двое молодых людей повернулись почти одновременно с ней, но улыбок на их лицах не было, потому что эти двое людей были из окружения Вуди Баллингера: Карл и Сэмми. Мне ничего не оставалось, как изобразить на своем лице своеобразную улыбку, которая однозначно говорила им, что я могу о чем-то догадываться.

МОГУ ДОГАДЫВАТЬСЯ.

После многих лет постоянного напряжения и опасностей я стал чувствовать обстановку по некоторым ощущениям собственной спины.

Мой позвоночник, особенно в области между лопатками, безошибочно предупреждал меня о том, что начинается очередной круговорот событий, из которого нужно выбираться, не дожидаясь, пока вокруг тебя начнут рушиться стены.

Поэтому я сделал едва заметное движение указательным пальцем, и Хейди Андерс, сказав несколько слов своему спутнику, поставила бокал на стойку бара и направилась в мою сторону мимо расступавшихся людей.

— Спасибо тебе, Майк, — сказала она, подойдя поближе.

— Но за что?

— За ту взбучку, которую ты устроил мне. Я посмотрела на себя в зеркало. Это еще хуже, чем смотреть в телекамеру. Оно скажет вам всю правду без всяких прикрас, без толпы почитателей и без грима.

— Послушай, детка, когда ты последний раз прикладывалась к своему эликсиру жизни?

— Ты присутствовал при этом.

— И хочешь сказать, что с тех пор ты находишься на диете?

Выражение досады вспыхнуло и погасло в ее глазах.

— Мне была необходима помощь. Я обратилась за ней сразу после твоего ухода. Ты наверняка слышал про Ван Аллена?

Я кивнул и внимательно посмотрел на нее.

Доктор Ван Аллен был известен мне как специалист в области лечения наркоманов. Некоторые его методы были весьма крутыми, другие вообще не применялись в обычной практике, но результаты были потрясающие.

— Очень тяжело?

— Первое время. Ты можешь видеть результаты новой медицины. Так или иначе, но мне повезло. Я еще не была так сильно привязана к этому эликсиру, как ты думал.

— Кто втянул тебя?

— Это один из тех вопросов, на которые мне не хочется отвечать. Но об этом надо всегда помнить, чтобы вовремя принять защитные меры. Я сейчас стараюсь не оказаться вновь на крючке.

Я покачал головой и бросил взгляд поверх ее головы.

— Мне кажется, наоборот. Как раз сейчас заглатываешь новую наживку.

Хейди наклонила свое лицо и искоса на меня взглянула, еще не понимая, о чем идет речь.

— Эта парочка, с которой ты проводишь время, просто-напросто пара крючков, на которые вполне можно поймать вот такую золотую рыбку.

— О… не делай из меня дуру. — Она скорчила гримасу, чтобы показать свое отвращение к подобным предположениям. — Они работают на мистера Баллингера, а мистер Баллингер…

— …добропорядочный бизнесмен, — закончил я за нее. — Попытайся когда-нибудь просмотреть газеты четырехлетней давности… Ну, скажем, за июль месяц. Или наведи справки в ближайшем знакомом тебе полицейском участке. Дежурный сержант с удовольствием ознакомит тебя с его прошлым.

— Я не хочу верить в это…

— У тебя есть причины не верить мне?

— Нет, — сказала она, но в ее голосе звучала нерешительность.

— Прошлой ночью кто-то пытался убить меня. — Я снова взглянул на стойку бара, и она, полуобернувшись, следила за моим взглядом.

— Но…

— Когда ты вернешься туда, — сказал я, — скажи своим кавалерам, что я их хочу видеть сразу после того, как увижу их босса. У нас с ним есть кой-какие дела, которые следует обсудить.

Краска сошла с ее лица, и она сделала раздраженный жест головой:

— Черт бы тебя побрал! Ты имеешь в виду…

— Просто скажи им это, и только, Хейди.

— Я не понимаю, почему…

— Скажи им то, о чем я тебя просил. И пусть передадут это предложение также Ларри Бирсу.

Я подмигнул ей. Она некоторое время продолжала стоять на месте, глядя на меня, а потом резко пошла в сторону бара, что выдавало ее раздражение. Карл и Сэмми явно не обрадовались таким известиям. Ведь их очень часто использовали тогда, когда надо было применять оружие.

Метрдотель и официанты видели Вуди с утра, а сейчас оказалось, что он час назад ушел. Секретарша из его офиса только что звонила, разыскивая его, что означало, что его не было и там. Я попросил их передать Вуди, что мистер Хаммер разыскивал его по их общим делам и что если Вуди не найдет его, то он сам разыщет Вуди. Пусть Вуди тоже немного попотеет…

Между тремя и четырьмя часами дня в Нью-Йорке происходит пересменка таксистов. Сколько бы вы ни стояли на проезжей части, вам не удастся поймать ни одной машины. Чертовское невезение — оказаться на улице в это время, особенно когда вместе с порывами холодного ветра на вас обрушиваются еще тяжелые струи дождя. Я зашел в ближайший магазин, чтобы купить пачку сигарет, затем направился к ближайшей телефонной будке и, опустив в щель монету, набрал номер.

Секретарша попросила меня подождать, убедилась, что я действительно обращаюсь по адресу, и только после этого на линии появилась Рене Талмедж. Она похихикала для начала, а потом произнесла:

— Привет, соблазнитель.

— Но зато вполне подходящий, детка.

— Слишком безалаберный, но действительно… подходящий. По крайней мере, нестандартный. Где ты находишься?

— Всего в двух кварталах и совершенно промокший.

— Здесь, в нашем здании, на первом этаже есть вполне приличный небольшой бар, где ты можешь просохнуть, пока мы будем заняты выпивкой.

— Прекрасно, — сказал я. — Через пять минут появлюсь.

На самом деле прошло почти пятнадцать минут, и она уже почти справилась со своим коктейлем, прежде чем я вошел в бар. Я отряхнул свое пальто и шляпу, расположив их рядом на стуле, а сам устроился рядом с Рене.

— Дайте мне, пожалуйста, пива, — попросил я у бармена.

Она остановилась на половине глотка и повернула голову в мою сторону.

— А я думала, что ты имеешь класс. И вдруг это пиво. Да ты просто плебей!

— Да, я несколько грязноват для такой компании. — Я отпил из высокого стакана и поставил его с чувством полного удовлетворения. — Прекрасная штука. А тебе не хочется поднять руки, чтобы выйти из своего класса?

— В свое время.

Она рассмеялась и отпила свой коктейль.

— Фактически я уже закончила на сегодня. Уильям везде заводит демократические порядки, поэтому остаток времени я могу посвятить собственным заботам.

— У тебя есть, о чем заботиться, — заметил я.

Платье на ней отнюдь не было похоже на строгий рабочий костюм. Во всяком случае, подчеркивать все достоинства своей фигуры на службе было бы и не обязательно.

— Кстати, что ты теперь собираешься делать, весь промокший? Следить за подозреваемыми?

— Не совсем. Существуют и другие способы преследования. Например, когда я прогуливаюсь, то вспоминаю своего приятеля, который никак не должен был умереть, и рассуждаю сам с собой о том, почему же он все-таки умер, и делаю так до тех пор, пока все факты и люди не встанут на свои места. В один прекрасный момент все эти мишени будут готовы для охоты.

Рене взглянула на свой бокал, начала поднимать его, но быстро поставила и вновь посмотрела на меня.

— Странно…

— В чем дело?

— Мои эмоции не дают мне покоя. Я читала о людях, которые занимаются тем же бизнесом, что и ты. Я часто смотрела по телевизору фильмы и постановки на эту тему… Очень трудно поверить, что все, что показывают, возможно встретить в жизни. Но в твоем случае все выглядит не так. Полиция…

— Полицейские очень хорошие профессионалы, детка. Они работают в сложнейших условиях, каждую минуту сталкиваясь с опасностью. Они, кроме того, находятся под массированным давлением общественного мнения, политиков, органов правосудия, но тем не менее выполняют свою работу.

— Майк… Мне казалось, что я хорошо знаю людей. Я сама выполняю достаточно ответственную работу, и мне часто приходится принимать решения по финансовым операциям на многие тысячи долларов, и я отвечаю только перед Уильямом Дорном. Я не боюсь сделать ошибку в своих делах, но мне кажется, что я могу ошибиться с тобой.

— Почему?

— Потому что… потому что ты настолько многосторонний человек, что не всякий может тебя правильно воспринять.

— Это потому, что ты давно уже не общалась с людьми из низов. Ты работаешь и вращаешься в кругах достаточно высоких. Спустись оттуда на улицы, где проходит настоящая жизнь, и ты увидишь множество всяких людей и ситуаций, о которых ты даже не представляла.

— Возьми меня с собой, Майк, — внезапно сказала она.

— Что?

— Ты, наверное, прав, я должна увидеть этих людей.

— Рене, но для этого ты должна преобразиться. Твоя одежда должна быть неряшливой и грязной, ногти обломаны, а твой зад должен привыкнуть к постоянным шлепкам. Это совсем другая жизнь.

— Я как-нибудь переживу это.

Она так серьезно посмотрела на меня, что я чуть не рассмеялся. Я закончил очередной стакан с пивом, который бармен поставил передо мной, и подумал: «Черт возьми, ведь перемена обстановки может пойти ей на пользу». В конце концов я решил, а почему бы и не попробовать?

— Ну так как, ты возьмешь меня с собой или нет?

— Хорошо. Заканчивай свой коктейль.

Цезарь Марио Таллей был профессиональным нищим. Он каждый день путешествовал в Нью-Джерси и собирал до ста долларов монетами и бумажками от сердобольных туристов.

Он увидел меня и Рене, прижавшихся друг к другу под ее зонтом, и отступил назад, в дверной проем обувного магазина. Когда он узнал меня, взгляд его оживился и мгновенно принял бодрое и осмысленное выражение. Слащавая улыбка тронула его усы.

— О, хе-хе, Майк. Только что о тебе вспоминал.

— Это ж здорово! — сказал я ему. — Как идут дела, Цезарь?

— Потерял ночь. Какой-то пьяница принял меня за своего ребенка и повел меня сначала в магазин, а потом пытался увезти в Айову. Еле-еле сбежал от него в метро. А что ты здесь делаешь, Майк?

— Пытаюсь найти кое-кого. Высокого, худого, около сорока лет, подбирающего бумажники в районе театров. Что-нибудь видел?

Он вскинул голову и уставился на меня, сверля глазами.

— Ого! Один весьма деловой человек задавал точно такой же вопрос. Такая большая курочка с длинными темными волосами. Потрясающий вид! Я не знаю, зачем она его искала; я предложил ей двадцатку, но она отшила меня. Меня! Что ты об этом скажешь?

Мне стало понятно, что Цезарь уже пообщался с Вельдой.

— Послушай, Майк. Я знаю, что ты не полицейский. Ты…

— Но моя лицензия требует, чтобы я сообщал ряд фактов полиции, приятель.

Цезарь сделал покорный жест рукой и запустил пальцы в волосы на макушке головы.

— Короткий разговор вполне возможен, Майк. Вустер Сол знает этого типа. Я видел, как они затеяли драку: видимо, не поделили что-то между собой. Но Вустер отправился сейчас на Западное побережье, так что подробностей не имею.

— Но что-нибудь особенное ты не заметил?

— Пожалуй, только одно. Он носил рубашку красного цвета.

Я попрощался с ним, и мы отправились дальше, укрываясь одним зонтом.

Еще один маленький штрих добавился к общей картине.

В свое время будет обнаружен либо человек, либо тело; нужно только терпение.

— У тебя очень странные знакомые, Майк. Эти нищие, какие-то дельцы у газетных киосков… Кого ты еще знаешь?

— Ты, должно быть, очень удивлена, — сказал я. — Вообще, чувствуешь себя не в своей тарелке?

Она взглянула на часы и пояснила:

— Уже почти десять часов, мой дорогой друг. Я уже говорила тебе, что должна встретить Уильяма на приеме через полчаса.

Это был прием по случаю открытия нового советского представительства, о котором мне уже говорил Пат.

— Когда вы успеваете заниматься еще и политикой?

— С тех пор как Тэдди Финлей из госдепартамента пригласил нас. Среди участников будет один из заграничных поставщиков нашей фирмы. Ты не мог бы меня туда проводить?

— У нас очень подходящие вечерние костюмы, чтобы отправляться на подобные приемы.

— Но мы и не пойдем на сам прием. Я встречусь с Уильямом в комнате А-3, в западном крыле здания, там, где нет никакой толпы. Ну пожалуйста, Майк.

Ветер сильным порывом забросил дождь под зонт, прямо мне в лицо. Черт возьми, будет неплохо укрыться от дождя где-нибудь.

— Почему бы и нет? — ответил я.

Двое полицейских, охраняющих вход в западное крыло здания, проверили списки приглашенных и наши документы. Старший из них, поеживаясь под своим плащом, предложил нам подождать, а сам перешел улицу и направился к дежурной машине. Затем что-то сказал через окно и отступил назад, когда дверца машины открылась. Я едва сумел сдержать удивление, когда из нее вышел Пат. Он стоял, сгибаясь против дождя и держа руки в карманах.

Когда он увидел меня, на его лице появилось нечто, напоминающее состояние страшной усталости.

— А что ты здесь делаешь? — спросил он меня.

— Я здесь по личному приглашению, приятель.

— Его имени нет в списках, — сообщил ему полицейский. — Что вы скажете по этому поводу, капитан? С дамой все в порядке.

Пат стряхнул капли дождя с полей шляпы и пошел в сторону, кивком приглашая меня следовать за ним.

— А теперь говори мне, что ты еще придумал?

— Ровным счетом ничего, Пат. Мисс Талмедж здесь назначена встреча с ее патроном, и она пригласила меня с собой. Что может быть проще?

— С тобой ничего проще быть не может, — объявил Пат. — Послушай, если ты что-нибудь задумал… — Несколько долгих секунд он изучал мое лицо, затем улыбнулся одними уголками рта. — Очень жаль, Майк, что у меня мало времени, чтобы поговорить с тобой. Ты должен понять, что здесь происходит несколько разных встреч и приемов, и один из них как раз касается нашего дела. Советы согласились провести совещание по вопросам бактериологической войны. Но газеты почти ничего не сообщают об этом. Есть лишь обычная официальная информация. Вот почему ты прямо-таки напугал меня. Ничего нельзя придумать лучше, чем прислать тебя сюда, чтобы прервать эти переговоры.

— Не стоит так беспокоиться о моей персоне. Лучше расскажи, есть ли новости по делу об убийстве? Кстати, ты не имеешь сведений о карманном воре, который носит красную рубашку?

— Иди, разыскивай своего карманника в красной рубашке, — произнес Пат с кислой гримасой. — Он махнул рукой полицейским, подтверждая, что все в порядке, и направился к своей машине.

Статный швейцар с жесткими седыми волосами тщательно изучил список приглашенных на встречу, позвонил по телефону, чтобы убедиться в том, что дама именно мисс Рене Талмедж, и, по-видимому, дал и мое описание, после того как назвал мое имя. Исход беседы был явно благоприятным, потому что он принял нашу мокрую одежду, повесил ее в шкаф в небольшой гостиной и проводил нас к дверям кабинета в задней части помещения.

Уильям Дорн представил меня пяти остальным присутствующим на этой встрече как своего приятеля, при этом его глаза игриво подмигивали. Все они пожали мне руку с традиционным вопросом из европейского этикета: «Как живете?» Все, за исключением Тэдди Финлея. Он подождал, пока Дорн и Рене займутся обсуждением документов, а остальные — беседой с выпивкой, и отошел вместе со мной к стенному бару, где наполнил два бокала.

Протянув мне один из них, он выдержал паузу, чтобы я мог ознакомиться с содержимым бокала, и спросил:

— С каких это пор, Майк, ты стал приятелем Уильяма? — Он сделал ударение на слове «приятель».

— Не так давно, — ответил я.

— Я надеюсь, что ты здесь находишься не под дешевым прикрытием? Что ты вообще здесь делаешь?

— Почему это так беспокоит тебя? Государственный департамент никогда не опускался до людей моего уровня.

— Мистер Роберт Крейн мой непосредственный начальник. А ты, как мне сдается, собирался работать на него. И ты не ответил на мой вопрос. — В его голосе чувствовалась неприкрытая твердость.

— У меня контракт на убийство русского посла. Это годится в качестве уважительной причины для моего присутствия здесь?

— Мне достаточно позвонить Крейну, и вы, мистер Хаммер, можете оказаться там же, где и Эдди Данди.

Я медленно отпил глоток коктейля, стараясь не показать ему, с какой силой сжимаются мои пальцы вокруг бокала.

— Да? И где же это, если не секрет?

— На каникулах… под надежной опекой. Он тоже стал немного неуправляемым.

Закончив коктейль, я поставил бокал на полку и повернулся лицом к нему, процедив сквозь зубы:

— Попробуй это сделать, болван. Я немедленно всажу пару пуль из 45-го в этот потолок и соберу целую армию полицейских и репортеров в этом кабаке. А потом, просто для развлечения, буду бегать вокруг и подниму такую панику, что ты будешь гоняться за мной как наскипидаренный, чтобы навести здесь порядок. Все ясно?

Финлей молчал. Он продолжал стоять с побледневшим лицом, вытирая пот со лба. Два чеха из их представительства с любопытством смотрели в нашу сторону, но, когда я повернулся, изображая очаровательную улыбку, они потеряли интерес к нам и вернулись к прерванной беседе. Дорн и Рене заканчивали свои дела и смеялись над шутками Иосифа Кадека, помахивая мне рукой и приглашая присоединиться к ним. Кадек был новым членом советской группы по спутникам, но было очевидно, что эти трое были давними друзьями, несмотря на политические разногласия между их странами.

— Очень смешная шутка? — спросил я.

Уильям Дорн, не переставая смеяться, поднес спичку к длинной тонкой сигаре.

— Мой друг Иосиф считает, что я развращенный богач, загнивающий капиталист, и спрашивает совета, как ему достигнуть такого же благосостояния.

— Вы сказали ему?

— Конечно нет. — Он продолжал смеяться так, что лицо Кадека растягивалось в широкой улыбке.

Но, очевидно, моя заинтересованность этой темой недостаточно отражалась на лице, так что Кадек спросил:

— А вы, я вижу, не политик?

— Я неудачный бизнесмен, — добавил я.

— Но у вас, наверное, есть какое-то свое выгодное дело?.. — Он переводил взгляд с меня на Дорна и обратно.

— Изредка я убиваю людей, — пояснил я.

Дорн разразился долгим смехом, глядя на Кадека. Рене потащила меня к выходу.

Вытащив меня под дождь, она открыла зонт с типичным проявлением женской досады и произнесла:

— Мужчины. Что можно ждать от них, кроме глупости? Они всегда ужасны! — Она подняла руку повыше, чтобы я тоже был под зонтом. — Сказать такую вещь человеку в таком месте. Хоть когда-нибудь тебе приходилось смущаться? Я никогда больше тебя не возьму с собой.

— Никогда?

— Ну хорошо, по крайней мере, не туда, где будут люди. А куда мы направляемся теперь?

Я посмотрел на часы. Было уже начало двенадцатого, а дождь не прекращался. Внутри основного здания прием набирал обороты и силу, о чем говорили шум и разноголосица, порой заглушавшие звуки струнного оркестра. На улице по крайней мере пятьдесят полицейских продолжали нести дежурство явно не в комфортных условиях.

Я поднял воротник плаща и выбросил промокшую сигарету в лужу.

— Я собирался проверить свою контору, а после этого мы могли бы поужинать.

— И больше никакой слежки и долгих прогулок?

— Для одного дня слишком много впечатлений.

Я сделал знак рукой ночному дежурному, провел Рене к открытому лифту, вошел вслед за ней и нажал кнопку своего этажа. На ее лице появилась шаловливая улыбка, которая, возможно, была реакцией на тот взгляд, которым нас проводил дежурный.

— Такой прямой подход к делу просто очарователен, Майк. У тебя уже готова постель и шампанское?

— Шампанского нет. Возможно, в холодильнике есть пиво.

— А как насчет ванной? Было бы неплохо ее принять.

— И на этом закончить светскую беседу? — произнес я одновременно с остановкой лифта.

— Да, я действительно хочу принять ванну, — настаивала она.

— Тогда идем. — Я сделал приглашающий жест.

Она шла, совершенно не задумываясь о том, что могут быть какие-нибудь неожиданности на пути к приятному времяпрепровождению. Я прошел вперед, вставил ключ в замок и распахнул дверь.

Точнее, она распахнулась сама. Я влетел в комнату и, следуя многолетнему рефлексу, сделал быстрый кувырок вперед, чтобы защититься от возможного удара по голове. Есть вещи, которые вы делаете почти автоматически, не задумываясь ни о чем. Их вбивают в вас в тренировочных лагерях и заставляют использовать на огневой позиции, что само по себе является наилучшей школой борьбы за выживание. Я был еще в наполовину согнутом состоянии, держа голову вниз и стараясь выдернуть рукоятку 45-го, когда тяжелый металлический предмет обрушился рядом с моей головой, задев плечо. Мне уже не раз приходилось бывать в таких ситуациях, когда после первого удара где-то внутри возникают силы, отбрасывающие вас с места, где застал удар, чтобы избежать второго.

Я был уже на спине, ладонь руки, как рычаг, была готова поднять ногу вверх для резкого удара в тазовую кость нападающего. Я мог различить темную фигуру, готовящуюся ко второму удару по голове, и очертания пистолета в руке. Когда незнакомец повернулся в мою сторону и конвульсивно двинулся вперед, я держал наизготовке пистолет.

Сейчас время измерялось десятыми долями секунды. Хотя они и казались минутами, но их было достаточно, чтобы получить небольшой выигрыш. Две огненные вспышки ослепили мое лицо, но пули прошли значительно выше, завершив свой путь в темной фигуре, нависшей надо мной.

Рене кричала, стоя в дверях, когда раздался еще один выстрел. Я увидел ее падающей в дверном проеме, а сзади нее — темную фигуру, убегающую в глубину коридора. В этот момент я не мог быстро среагировать, придавленный тяжелой массой. Сбросив с себя безжизненное тело, я выбежал в коридор, держа 45-й наготове. Но там уже никого не было.

Рене повезло. Она, видимо, подняла руки в инстинктивном движении защититься, и тяжелая фигурная ручка зонта отклонила пулю, направленную в ее лицо, превратив мгновенную смерть в испуг и небольшую царапину на виске. Я оставил ее лежащей, вернулся в комнату и включил свет.

Из тела, распластанного на полу, все еще вытекала кровь, и все, что я мог подумать по этому поводу, это то, что предстояла основательная чистка ковра и что в следующий раз неплохо было бы покрывать его тонким половиком, чтобы сэкономить на чистке. Я отодвинул и перевернул труп. В его груди были две большие сквозные раны, а мой удар сильно обезобразил ему лицо, но трудностей для опознания не было.

Ларри Бирс больше не сможет воспользоваться своим оружием. Одна из пуль, которая прошла сквозь его тело и задела меня, торчала в ковре.

В здании стояла удивительная тишина, не было слышно ни сигналов тревоги, ни криков, ни сирен: моя контора находилась достаточно высоко, чтобы звуки выстрелов могли достичь улицы.

Я продолжал стоять посреди комнаты, разглядывая окружавшую меня обстановку. Вокруг был полный разгром, начиная от поломанной новой мебели и развороченных диванных подушек до выброшенных бумаг из столов и папок. Методичность разгрома наводила на мысль, что они что-то искали.

Загадка быстро открылась, как только стало видно место, где они прекратили погром. Это была ниша, где за картой города я укрыл автоматический магнитофон, соединенный с телефоном. То, что они ознакомились с содержанием записей, было очевидно.

Картина была ясна. На ленте был записан звонок, вероятнее всего, от Вельды. Он, по-видимому, содержал нечто важное, соответствующее по цене убийству, к сожалению для них, не состоявшемуся. Теперь один из гостей был мертв, но второй оказался в бегах, и если Вельда неосторожно выдала себя, они знали, кто ведет наблюдение и, возможно, где… Если ей удалось что-то раздобыть, она могла назначить мне время и место встречи.

Ларри Бирс был из команды Баллингера. Из простого любопытства я взглянул на подошвы его ботинок и увидел небольшие металлические полумесяцы, вделанные в каблуки. На них обратила внимание старая дама Гошовиц. Я почувствовал небольшое удовлетворение от того, что, по крайней мере, один из посетителей квартиры Липпи был найден, и теперь было ясно, что делать дальше. Необходимо было разыскать Вуди раньше, чем он найдет Вельду. Между тем у меня было одно, правда маленькое, преимущество. Они считали, что покончат со мной, а поскольку я остался жив, им будет просто необходимо быстро обнаружить меня, потому что в противном случае я расправлюсь с Вуди.

Сзади меня послышался слабый испуганный голос:

— Майк…

Рене стояла в дверном проеме, держась рукой за косяк, ее лицо было бледным и опустошенным.

Она увидела труп на полу и погром в комнате, но все еще не могла понять, что случилось. Она подняла глаза и попыталась улыбнуться.

— Мне… не очень нравятся твои друзья, — только и смогла она произнести.