Шантажировать посредством дона мафии

Глава 5

Заключить сделку с Джино должно было быть легко, но это было далеко не так. Эйвери не знала, выиграла ли она что-нибудь. Она села рядом с ним, прекрасно осознавая, что он рядом с ней. Трудно было не быть таким. Он закатал рукава рубашки, обнажив накрашенные мускулистые руки.

Она попыталась сосредоточиться на феттучини Альфредо, но ждала его удара. Что, если против этой сделки, которую она заключила, есть огромное «но»? Ей нужно было заставить себя кончить или заставить его кончить в течение определенного срока. Она никогда раньше не сосала член. Теперь она задавалась вопросом, стоит ли ей устанавливать новые границы.

Мысль о том, что придется провести еще один день за просмотром порно, или ходить по комнате, или даже сидеть на полу и есть, сводила ее с ума. Она всегда была из тех девушек, которые любили выходить на улицу, гулять, исследовать.

Для нее была важна свобода, и она отказалась от нее ради отца.

Ее отец.

Джино ничего о нем не сказал. Больше всего на свете она надеялась, что он выполнит свою часть сделки. Она никогда не хотела, чтобы ему было больно.

Она покрутила вилкой макароны, зачерпнув ею много соуса. Она проглотила его и закрыла глаза, наслаждаясь взрывом вкуса. Это было действительно очень хорошо.

Закончив, она открыла глаза и увидела, что Джино наблюдает за ней.

— Что? — спросила она, пытаясь вытереть лицо. — У меня что-то на подбородке?

— Нет. Мне просто интересно, что ты делаешь.

— Что ты имеешь в виду?

— Почему ты отдалась мне, даже если это означало незнание того, чего я попрошу?

— Тебе интересно, почему я верна своему отцу?

— Он бил тебя, когда ты была моложе? — спросил он.

— Ты так думаешь? Лояльность можно завоевать только посредством чистого террора?

— Я думаю, что лояльность — это один из тех хитрых маленьких ублюдков, что у тебя не так уж много места для маневра, если ты не используешь страх.

— Значит, единственная причина, по которой твои люди с тобой, — это страх? — спросила она.

— И деньги. И мужчины, и женщины одинаково жадны.

Она смеялась.

— Ну, поскольку у моего отца нет денег, иначе он бы не пришел к тебе, ты знаешь, что ты не прав.

— Тогда скажи мне, почему он внушил тебе эту преданность, если он тебя не побил?

Эйвери вздохнул.

— Мой отец никогда и пальцем не тронул меня. Он великий человек.

— Не говоря уже о том, что он не мог мне заплатить и вместо этого позаботился о том, чтобы ты была доступной.

— Ух, все было не так.

— Я умею читать ситуацию.

— Ты ошибаешься. Ты читаешь ситуацию по своим дерьмовым взглядам на людей. Я знаю и люблю своего отца, и я знаю, что он пережил тяжелые времена после смерти моей мамы. Он боролся. У нас обоих есть. Всякий раз, когда я теряла работу, проваливала тест или делала что-то, чего не должна была, он был рядом со мной. Я люблю его и знаю, что он желает мне только добра.

Джино фыркнул.

— Слушай, я уверена, ты не поймешь, какие мы, простые смертные.

— Я никто, Эйвери. Я думаю, ты слишком много доверяешь своему отцу.

— Ты сейчас шутишь?

— Подумай о том, что твой отец знал, что я приеду. Я уже дал ему предупреждение и отсрочку. Вместо того, чтобы предостеречь тебя, он всего лишь отправил тебя прямо в ров льва.

— Ты лжешь. Мой отец не поверил бы, что ты меня возьмешь. Ты знаешь его несколько часов. Ты не знаешь, какой настоящий мужчина мой отец.

Джино улыбнулся, положив руку ей на колено.

— Думаешь, я лгу? Или я разбудил тебя той ерундой, которой тебя кормили большую часть жизни. Я знаю людей. Я знаю таких людей, как твой отец, и они используют всех, кого могут, для погашения своих долгов.

Он сжал ее колено.

— Нет, ты не сделаешь этого. Ты не заставишь меня думать о моем отце худшее. Я люблю его очень сильно.

— Тогда продолжай любить его. Просто знай, он ожидал, что я продлю ему срок.

— Откуда ты это знаешь?

— Я видел его сегодня днем.

— Ты что? Как он? С ним все в порядке?

— Он читал газету.

— Ты видел, как он выглядел. Он не смог с тобой справиться. Твои люди причинили ему гораздо больше вреда, чем ты намеревался.

Она ждала, станет ли Джино спорить. Она увидела, как сжалась его челюсть.

— Ты можешь думать обо всем плохом, что захочешь. Ты не настроишь меня против моего отца.

Больше по этому поводу сказать было нечего.

— Ешь свою еду. Сегодня вечером тебе понадобятся силы.

Сделка.

Меньше всего ей хотелось заниматься сексом или отсасывать у него. До их разговора она была более чем счастлива, но теперь ей этого не хотелось.

Она собиралась сказать ему, что сделка расторгнута, но уставилась в окно, своим единственным взглядом на мир. Ее единственное окно, которое заставляло ее жаждать гораздо большего. Это дало ей возможность заглянуть за пределы его дома. Достаточно было бы просто иметь возможность выйти из своей комнаты, может быть, чтобы выглянуть из других окон. То, о чем она мечтала, было безумием, но у нее было ощущение, что Джино знал, что делает.

Зачерпнув еще макарон, она съела еду, решив заработать себе шанс выйти из комнаты. Ей хотелось большего, чем просто свободы, но она начинала с завтрака и ужина на красивой твердой поверхности, а не на коленях.

Закончив, она поднялась на ноги и поставила посуду возле двери, чтобы она не мешала. Джино сидел на полу, а она — в нескольких шагах от него, и она посмотрела на дверь. Она могла бы уйти, даже если бы он даже пальцем не пошевелил. Это было бы так легко.

Свобода.

Она могла бежать.

Он найдет ее.

Сделка есть сделка. Она была не из тех людей, которые когда-либо нарушали сделку.

Повернувшись к нему, она села, и он наблюдал за ней.

— Ты никогда не перестанешь меня удивлять.

— Почему?

— Любой другой побежит.

— Я не говорила, что не хочу. Я дала тебе обещание и сделку. Я не собираюсь отступать, — она подняла рубашку. — У тебя есть какие-то особые пожелания на вечер?

— Нет. Просто повеселись, и позволь мне увидеть, что ты тоже. Ты также не можешь подделать это. Я узнаю, если ты притворишься.

Она встала и уронила джинсы на пол. Не давая себе возможности подумать, она сняла нижнее белье и предстала перед ним обнаженной.

Он закончил есть, и она забрала у него тарелку и поставила ее обратно на поднос, который он принес.

Джино встал, а он был намного крупнее ее. Она подошла к нему и начала расстегивать пуговицы на его рубашке.

— Мне не нужно раздеваться.

— Но это может быть очень весело. Что тебе терять?

Она улыбнулась ему. Проведя руками по его груди, она стянула рубашку с его плеч, восхищаясь его мускулистой формой. Он был таким большим во всех направлениях.

Он лишил ее возможности думать. Она уже была возбуждена, а он еще даже не прикоснулся к ней.

Отбросив все свои сомнения на задворки сознания, она схватила край его ремня и расстегнула его. Опустившись перед ним на колени, она посмотрела на него и помогла ему снять штаны. Боксеры мало что могли скрыть его огромную эрекцию.

Медленно она вытащила его из боксеров, и он отбросил их в сторону.

Он не пошевелился, чтобы прикоснуться к ней, и она держала его за бедра. Отведя от него взгляд, она оглядела его твердый, как камень, член. Кончик уже был скользким от предварительной спермы.

Обхватив его пальцами по всей длине, она скользнула языком по вершине, ощущая вкус его спермы на своем языке. Она издала небольшой стон, прежде чем повторить действие.

Она прижала рот к головке его члена и двигала ртом вниз, пока он не коснулся ее горла, прежде чем снова подняться. Она понятия не имела, что делает. Часы просмотра пары порноактрис не прибавили ей опыта, когда дело касалось реальных дел.

Внезапно он запустил пальцы в ее волосы и потянул назад.

— Достаточно. Я пока не хочу, чтобы ты мне отсасывала. Я хочу увидеть, как ты играешь сама с собой, — он вытащил свой член из ее рта. Он был весь в ее слюне, но это, похоже, его не беспокоило.

Он сделал шаг назад, давая ей пространство, и она поднялась на ноги, подойдя к куче фаллоимитаторов и секс-игрушек, которые она поставила в углу комнаты. Здесь их было в изобилии, и она не использовала ни одного.

Из выбора она решила выбрать фаллоимитатор, который не жужжит и не вибрирует, но который она могла бы использовать на себе.

— Хороший выбор.

Она попыталась игнорировать страх, охвативший ее, когда забралась на кровать.

Джино двинулся к ней. Теперь он не давал ей много места.

— Посмотрим, как ты теперь сыграешь, — сказал он. — Положи его в рот. Сделай его красивым и влажным.

Его инструкции возбудили ее. Глядя ему в глаза, она прижала фаллоимитатор к губам и втянула его. Может быть, она сможет сыграть с ним в эту игру и, возможно, выиграть.

Джино наблюдал, как ее пухлые губы сосут искусственный член. Вот и все. Она сунула его в рот, и он провел рукой по ее телу, не в силах сдержаться. Обхватив одну из ее больших сисек, он сжал ее, прежде чем ущипнуть сосок.

Она издала стон, вытаскивая фаллоимитатор из губ.

Он ждал, пока она медленно опускала кончик вниз по телу, и смотрел, как он опускается. Ее рука дрожала, и она не могла это скрыть, но он не спросил ее, почему она так нервничает.

Эйвери, возможно, и не была девственницей, но все остальное указывало на то, что она была девственницей. Ее неопытность была совершенно очевидна, но он находил ее довольно милой. Это все было для него, и ни один мужчина ее ничему не учил. Ему нравилось знать, что он будет играть со своей личной игрушкой.

Спустившись с кровати, он подошел к ее ногам и забрался на матрас. Он схватил ее за колени и раздвинул ее ноги так широко, чтобы у нее не было места, чтобы спрятаться от него.

Когда они были в этой или его комнате, он хотел, чтобы она была открыта для него.

Она скользнула членом по своей киске, работая клитором, двигая им.

Он наблюдал, чувствуя, как его член напрягся.

Она опустила фаллоимитатор вниз, и он услышал ее вздох, когда она втолкнула член внутрь себя. Он был загипнотизирован. Она как будто забыла, что он был здесь, медленно вставляя и выталкивая член из себя. Это явно было для нее в новинку, и наблюдать, как она исследует свое тело, было радостью.

Он слез с кровати и направился к секс-игрушкам. Найдя два зажима для сосков, он подошел к ней.

Наклонившись к ней, он взял в рот один кончик бусины, посасывая бутон. Она застонала, выгибаясь, но он прижал ее к кровати, положив руку на ее грудь. Когда он был хорошо заострен, он надел на него зажим.

Он ходил вокруг кровати, наблюдая за ней. Она начала трахать себя сильнее. Она больше не экспериментировала, а теряла себя в данный момент. Он сделал то же самое с ее другим соском, надев на нее зажим.

Он снова передвинулся к ней на другую сторону, и, когда она была близка к тому, чтобы кончить, он снял зажим и снова пососал ее сосок.

Она выкрикивала его имя, ее тело тряслось.

Как только он снял второй зажим, она кончила и жестко принялась за дилдо. Она засунула в себя искусственный член и пальцами довела себя до пика удовольствия.

Он улыбнулся, поцеловав ее грудь, прежде чем немного ее укусить.

— Хорошая девочка.

Она повернула голову в его сторону.

Он забрался на кровать.

— Держи член внутри себя.

Он оседлал ее грудь, поднеся свой член к ее рту.

— Хочешь, я скажу тебе, что делать?

— Да.

— Давай начнем с того, что широко откроешь рот.

Она приоткрыла губы, и он приложил к ним кончик своего члена. Она втянула его в рот, и он застонал от удовольствия.

— Хорошая девочка, — вытащил и вставил обратно. — Не пользуйся зубами. Соси так, как будто от этого зависит твоя жизнь, и когда я кончу, я хочу, чтобы ты держала его во рту, чтобы я мог видеть, какая ты хорошая девочка. Как бы ты ни была искушена, не проглатывай это, пока я тебе не скажу.

Эйвери застонала, работая своим членом у нее во рту. Он смотрел, как она сосет его. Прежде чем отпустить его, ее руки легли на его задницу, и он улыбнулся.

— Ты можешь прикоснуться ко мне.

Она так и сделала, и он застонал, покачиваясь между ее губами, не торопясь, лаская ее рот.

Он не спешил кончать. Она меняла последовательность губ, работая с ним понемногу, а он наблюдал за ней, ожидая, что она сделает дальше.

С этой точки зрения он держал весь контроль. Учитывая то, как он стоял, она не могла коснуться его длины руками и была во власти глубины его толчков. Она, конечно, могла бы попытаться откусить ему член, но только если бы у нее было желание смерти. У него было ощущение, что она этого не делает.

Она слишком заботилась о своем отце, чтобы рисковать причинить ему вред. Двигаясь взад и вперед, Джино дразнил ее горло, наблюдая, как ее глаза расширяются, когда ее охватывает небольшая паника.

— Ты можешь взять меня.

Он держал ее за изголовье кровати, пока трахал. Медленно он прижал свой член к ее горлу, давая ей возможность привыкнуть к нему. Ее взгляд был диким, но он тренировал ее.

— Дыши через нос. Поверь мне.

Он не дал ей ни единой причины доверять ему, но она это сделала. Он увидел это в ее глазах, когда он погрузился в ее горло и поднялся обратно. В тот момент, когда она заткнула рот, он дал ей время передохнуть, еще раз привыкнуть к нему, прежде чем попробовать.

Он был так близок к тому, чтобы кончить. Ее отсутствие опыта дразнило его чувства.

Джино сделал ей единственное предупреждение, прежде чем наполнить ее рот своей спермой. Он сделал это с рычанием, а она даже не попыталась сглотнуть.

Когда он опустошил себя ей в рот, он успокоился.

— А теперь покажи мне.

Она открыла губы, и он застонал. Ее рот был полон его белой кремовой спермы.

— Глотай её.

Ей пришлось сделать это в пару глотков.

— А теперь покажи мне.

Она так и сделала. Ее рот и горло были чисты.

— Хорошая девочка. Ты заслужила себе завтра завтрак и прогулку.

Он увидел, что ее щеки покраснели и раскраснелись.

— В самом деле, ты бы хотела сейчас прогуляться?

— Прямо сейчас?

— Да. Ты не можешь одеться.

— Но…

— Мои люди обучены не видеть подобных вещей. Ты будешь в полной безопасности.

— Ты тоже собираешься раздеться? — спросила она.

— Да.

Он протянул ей руку, и она взяла ее. Он почувствовал легкую дрожь, которую она пыталась скрыть. Сжав ее руку, пытаясь утешить, он повел ее из спальни в коридор.

— Охраны нет?

— Нет, пока я с тобой. Как только я уйду, кто-нибудь всегда будет здесь, чтобы запереть дверь и охранять тебя.

— Ты правда думаешь, что я представляю такой большой риск?

— Нет, но это еще и ради твоей же безопасности. У меня много врагов.

Она кивнула. Они прошли мимо пары охранников, и он увидел, как она старается показать как можно меньше своего тела. Она повернулась к нему или подняла руку.

Его люди привыкли, что он ходит голым. Он не стеснялся своего тела, к тому же не всегда любил носить пижаму.

Открыв двойные двери столовой, он взмахнул рукой перед собой.

— Здесь мы будем завтракать и ужинать, — он не отпускал ее руку. Она не пыталась вырваться.

— Он такой большой. Ты постоянно здесь ешь?

— Кроме этого вечера. Да.

— Тебе никогда не бывает одиноко? — спросила она.

— При чем тут одиночество?

— Я не знаю. В детстве я помню, как мои родители всегда следили за тем, чтобы они ели за обеденным столом.

Джино сделал паузу. Его родители до смерти матери всегда делали то же самое. Фактически, они пытались вести себя как нормальная семья и не говорить о месте его отца в мафии или о том, что он был капо.

Время ужина было продолжением семейного времени, и его мать всегда готовила что-то особенное. Однажды она сказала ему, что хорошая еда предназначена не только для особых случаев. Каждый имел право наслаждаться этим сам.

— Моя семья тоже.

— Они делали это?

— Да.

— Ты не скучаешь по этому?

— Моя мама умерла, и это прекратилось. Это была традиция, которая не была продолжена, — его отец редко, если вообще когда-либо, ел за столом, за которым когда-то сидела его мать. Он часто задавался вопросом, не потому ли, что его отцу было стыдно. Каждый раз, когда он садился за стол, ее память была очень сильна. Это было постоянное, нескончаемое напоминание о том, что ее больше нет.

Джино заставлял себя есть за этим столом каждую ночь. Независимо от качества еды, он знал, что его мать не хотела бы, чтобы они не ели вместе. Он никогда не умолял отца, но каждый раз, когда он ел, он всегда немного молился за женщину, которую не мог спасти.

— Хватит на сегодня, — ему надоело играть счастливого с этой женщиной. Она была его пленницей, и ему нужно было постоянно напоминать себе об этом.