Впервые за несколько часов мамины глаза открываются. Если быть точнее, за пять. Они блуждают по комнате, в них сквозит страх.
— Что такое? Что случилось? Тебе нужна сестра?
— Я опаздываю на работу! — говорит она и пытается встать.
Работу? Она уже год как не работает.
— Мам… ты не работаешь. Ты… — Я не могу это выговорить. — Тебе нужна медсестра?
— Я не хочу, чтобы меня уволили. Мне нужны деньги. Мой сынок… — Она выглядит напуганной до смерти. Вырывает свою руку из моих.
Мое сердце колотится. Тело немеет. Разве она не знает, кто я?
— Это я. Твой сын. Тебе не нужно работать. Просто нужно отдыхать.
— Кольтон? — ее голос скрипит, в нем все еще слышится замешательство.
— Да. Да, это я. — Это я. Я должен сказать ей, кто я. Мне хочется кричать. Ругаться. Проснуться от этого дерьмового кошмара и узнать, что все хорошо.
— Кольтон… — снова говорит она, на этот раз с узнаванием. В комнату опять входит сестра, наполняет шприц и вводит ей обезболивающее.
Раз, два, три.
Ее веки трепещут.
Четыре, пять, шесть.
Она снова засыпает.
Я опускаюсь в кресло.
Я уже ее потерял.