Шарик над нами

Слов нет, Лика была довольно мила, хотя в каждой сотне молодых землянок наберется десяток ничуть не хуже. Привлекало его вовсе не ее хорошенькое личико или стройная (лишь по земным меркам) фигурка, а чудесный внутренний облик: непосредственность, даже непредсказуемость, поразительная естественность при полном отсутствии какого-либо ломанья - даже самого безобидного, едва ли не всеобщего в наши дни, а оттого почти незаметного.

Лика могла без всякого усилия, без перехода - вдруг ни с того ни с сего сменить подростковую угловатость на фантастическую грацию и почти балетную плавность движений, отработка которой у танцовщиц требует многих лет упорного труда. То же самое и с движениями души: беззаботное, даже беззаветное веселье - воплощение жизнерадостности - за полминуты сменялось тяжкими думами о безысходном существовании, что навязали землянам подлые небушники, а беззлобная ирония - романтическими грезами. Лика была блистательна в победах, но и в не менее частых поражениях она была очаровательна. Гнев же ее способен восхитить даже замшелый ледниковый валун...

Небожителю Георгу фор Белкину земная девушка Лика казалась именно такой. Какова она была на самом деле? Каждый заинтересованный наблюдатель видел ее по-своему. Всем известно: абсолютных истин в мире любви не существует. И что такое любовь, как не провал логики и здравого смысла?..

Георг приказал своим Магинам любой ценой защитить Лику от всех и всяческих угроз, даже если при этом он сам останется уязвимым. Но пароль, которым в случае необходимости мог отменить опеку девушки, он забыл вместе со многими важными вещами во время одной из первых чисток его памяти.

И в те минуты, когда батарея его Магин выполняла большие срочные заказы, а девушка нуждалась в могучей поддержке, Георг оставался один на один со своими многочисленными врагами, завистниками и недоброжелателями (мало ли их у Небожителей?). Время от времени враги проверяли, не открылся ли достославный Домард, не подставился ли. И обнаружив, к своей великой радости, что это именно так, спешно собирали в кулак свои Магины и нападали на фор Белкина.

И тут возникают два закономерных вопроса. Атаковал ли Георга знаменитый синдикат "Луна-Шанс", чтобы раздавить или хотя бы испугать ненавистного конкурента, заставить его прийти на поклон, что в конце концов и произошло? Тогда "Луна-Шанс" играл во вражьем оркестре первую скрипку.

Теперь, после покупки акций синдиката и передачи ему фамильных Магин, ответ вроде бы не столь важен. Что сделано, то сделано... И все же фор Белкин хотел знать правду, даже если это напрочь испортит его отношения с Саидом де Морешалем.

И второй вопрос: нападали или нет на Домарда таинственные силы, которым (вспомним слова де Морешаля) подконтрольны пропавшие на Луне сотни Магин?

Скорей всего до последних недель смерть Георга не была ИМ нужна - иначе зачем утруждаться, чистить его память? Пока фор Белкин не подвизался в роли детектива, не покусился на чужие тайны, его надеялись приструнить, сохранив этого блестящего нового аристократа как необходимый кирпичик лунного Общества и государства.

Удивительное дело: Домард чисто подсознательно толкал Лику на встречу с его истинной матерью. Георга вел не разум и даже не стертая долговременная память (там не было ни намека на существование Марии Кедриной), а голос крови, столь сильный у Небожителей. А потому чистку памяти фор Белкина приходилось проводить регулярно - слишком часто он совершал опасное, оказавшись связующим звеном между двумя доселе не стыкуемыми, ненавидящими друг друга мирами.

Понял Домард и ситуацию со своей родной матерью. Категорический запрет иметь близкие отношения с земляшками, и тем более вступать с ними в брак, существовал, конечно, не для сохранения в чистоте голубой крови лунных аристократов, а в первую голову ради незыблемости Системы. Чтобы никто из Небожителей не стал выбивать поблажки для отдельных землян или для всей их планеты. Чтобы никто не пытался изменить взаимоотношения Земли и Луны, ослабить магическое давление на бывшую метрополию.

Два мира должны быть разделены - это категорический императив. Только тогда будет сохранен статус-кво. Земляне могут выступать лишь в роли робких просителей или требующего пастырской заботы стада. Даже в постели, всего на несколько минут они не имеют права стать равными Небожителям, а уж тем более в чем-то их превзойти.

"Я должен увидеть мать, - родилась вдруг ясная мысль. - Я заберу ее из больницы, дам собственный островок стабила, где она сможет спокойно и ни в чем не нуждаясь доживать остаток лет. Даже если для этого мне придется продать эти чертовы акции, родовой замок и лунные поместья".

Георг очнулся и новыми глазами поглядел на Лику. Она сразу почувствовала эту перемену. Во мраке, разрезаемом лишь одиноким желтым лучом карманного фонаря, выражение его лица было почти неразличимо, и все же...

Прикосновение рук незнакомца было наполнено лаской - девушка ощущала обрушиваемый на нее поток тепла. Ей было хорошо с ним - век бы не трогаться с места. Слишком хорошо для минутного знакомства

- А т-ты? Ты расскажешь о себе? - поспешила спросить Лика, испугавшись родившихся в ней таких непривычных и сильных ощущений.

- Прошу прощения, хозяин, - не вытерпев, подал голос Бильярдист. - Нам пора. Я давно готов, и для вас тут тоже есть все необходимое.

- Он прав, - изменившимся голосом сказал Домард. - Оставим мою исповедь на потом. Лика, нам надо переодеться...

7

Позади почти одновременно раздались три громких хлопка. Это взорвались мины-"мячики" - любимое оружие Джереми Робинса, оказавшегося неоценимым помощником при бегстве. Он нес за спиной большущий рюкзак с такими вот "мячиками".

Лупол обучал своих сотрудников на лету уничтожать скачущие мины, не надеясь на магическую силу, - порой у преступника тоже есть Магины. Полицейские расщелкивали мины еще в воздухе из автоматов и бластеров. Так снайперы сшибают на стрельбище летающие тарелочки.

Но мастер лунного бильярда знал беспроигрышный прием - он пускал "мячики" не назад - навстречу погоне, а далеко вперед. Они отскакивали от дорожного покрытия и стен домов, многократно меняя траекторию, пока, вылетев откуда-нибудь из-за угла, внезапно не хлопались прямо под ноги полицейским и взрывались, осыпая все вокруг мириадами разящих насмерть игл.

Каждый такой "мячик" рассчитан на определенное количество ударов-отскоков, когда взрывчатка не детонирует. Если мина запрограммирована еще на фабрике, то число отскоков пишется на ее боку. Нужна ювелирная точность расчетов, да и самого броска, изумительное знание местности, чтобы каждый из десятков рикошетов уложился в заранее намеченную, казалось бы безумно ломанную, но в конечном счете оптимальную траекторию.

Преследователи пока что немного отставали. Георг и Джереми неслись со всех ног. Хоть Лика и была в неплохой спортивной форме, Домарду пришлось буквально тащить ее на себе. Слишком мало времени девушка провела на Луне и еще не научилась быстро бегать при малой силе тяжести.

Фор Белкин не однажды ловил укоризненные взгляды Бильярдиста, мол, если нас угробят, то только из-за нее.

Лика, как и все, была затянута в облегающий защитный комбинезон серого цвета. На голове у нее была гибкая маска, которую так любил надевать легендарный Фантомас.

Переодевшись, взяв в тайнике новое оружие и противогаз, Георг фор Белкин со спутниками собирался без шума покинуть город и пересидеть облаву где-нибудь в безопасном месте. Однако на бульваре Королёва Робинс заметил за ними "хвост". А вскоре за беглецами началась настоящая охота.

Полицейских кто-то навел, впрочем, ясно кто - все тот же неизвестный враг. В новых личинах троицу можно было засечь лишь с помощью Магин, причем переборов могучую защиту "Луна-Шанса".

Охоту организовали по всем правилам: и загонщики, и оставленные в засаде полицейские патрули были профессионалами своего дела. И если бы не талант Бильярдиста, беглецов давно бы расстреляли, как куропаток.

Ни Георгу фор Белкину, ни Джереми Робинсу не было пути назад. К совершенным кем-то другим убийствам фор Псеркса и братьев Кудреванов сначала добавилось вполне реальное неподчинение властям, а теперь и истребление полицейских. А за уголовный террор в составе банды полагается стирание личности. Вот только убийцы редко доживают до суда - Лупол безжалостно мстит за своих.

...Поворот следовал за поворотом, улицы и переулки сменялись проходными дворами, скверами и пустырями. Беглецы словно пронзали Луна-Сити, мчась сквозь теснины городских кварталов.

Прохожих сейчас быть не должно, ведь Лупол трижды передал предупреждение по телевидению, и все же они попадались на пути, шарахались в стороны, провожали троицу любопытными взглядами. Кто-то просто не слышал предупреждения или вылез из дома из чистого любопытства. К тому же для истинных Небожителей любой запрет - хуже чем оскорбление.

Лика споткнулась и наверняка упала бы, не подхвати ее Георг. На мгновение он прижал девушку к себе, и ее буквально ударило током. Излучаемые им волны тепла не становились слабей. Лика вдруг поняла, что пропадает, что это безвозвратно, навсегда...

- Спасибо, - на бегу шепнула Лика Георгу.

Робине тем временем запустил очередную пару "мячиков". Беглецы неслись по улице Галилея - настоящему ущелью, вьющемуся среди небоскребов. На широком проспекте или бульваре они рисковали попасть под шквальный огонь полицейских бронированных автомобилей, которые лупили из пулеметов по любой тени. К тому же над городом кружился десяток вертолетов со снайперами, которым отдан приказ бить на поражение.

Внезапно далеко впереди из-за домов показалось черное пятно. Это был полицейский бронеавтомобиль. Домард выпалил в него из бластера - этак по-ковбойски, от бедра - и, само собой, промахнулся. Луч угодил в щит с рекламой лунных бикини и разрезал титанитовую опору пополам. Соблазнительные блондинки с двухметровыми ногами от плеч рухнули на мостовую. Пулеметная очередь броневика, по счастью, прошла над головами - полетели куски штукатурки, звякнули разбитые стекла.

"Отдышаться не дают... - думал Георг на бегу. Скорость упала - Лика от усталости едва передвигала ноги. Разрыв между беглецами и преследователями не только не вырос, а сокращался на глазах. - Или ныряем в тину - или хана".

Еще один квартал позади. Кольцо окружения снова лопнуло, разорванное парой удачных взрывов, и беглецы выскользнули в проран. А потом новая группа полицейских снова окольцевала тройку - отряды Лупола прибывали один за другим.

- Осталось пять штук, - объявил Бильярдист, а ведь его объемистый рюкзак доселе казался неиссякаемым источником мин.

- Нам нужен бронеавтомобиль, - вдруг родилась у Домарда отличная мысль.

- Вы знаете, куда драпать?

- Да. - Открывая рот, Георг еще не знал куда, но, когда слово сорвалось с языка, решение пришло само собой.

- И где мы его возьмем? Этого Домард еще не придумал.

- А обычной машиной не обойдемся? Нас спасет скорость, а не броня. - С этими словами Робинс запустил еще одну мину. Теперь ради экономии он перешел на одиночные запуски.

И машина тут же была взята - из длинного ряда автомобилей, припаркованных у беломраморного фасада Народного банка. Да еще какая! "Порше" ручной сборки. Бильярдист за несколько секунд открыл дверцу и завел мотор. Сел за руль. Георг спорить не стал - водитель из него сейчас был никакой. Лика рухнула на заднее сиденье.

- Ну так куда? - осведомился Джереми, отправив великолепный автомобиль, стоящий целое состояние, в затяжной прыжок.

- На Центральную Станцию.

- В "Муравейник"? - удивленно переспросил Бильярдист.

Домарду некогда было объяснять Робинсу: вряд ли кто в Луполе мог предположить, что они решат сунуться в самое охраняемое место на Луне. К тому же в сверхнапряженном М-поле малые магические поля гасятся, и враги больше не смогут их засечь.

У Георга имелась еще одна веская причина направиться в "Муравейник", о которой он не собирался распространяться. Домард хорошо помнил свой первый разговор с Президентом синдиката "Луна-Шанс": "...размеры государственного М-парка оказались на удивление малы. Куда делись недостающие Магины, мы не знаем. Я провел осторожный зондаж, и мне показалось, что даже сам Премьер не в курсе, хотя в этом он ни за что не признается..."

Где могут находиться эти подпольные батареи? Да где угодно: в любом кондиционированном подвале, пещере, горном туннеле, которых на Луне пруд пруди. А посему надо проследить маршрут движения М-батарей с самого начала именно с Центральной Станции. Спрятаться же в катакомбах "Муравейника" особого труда не составит. Единственная проблема - как туда пробраться? Но, как говорил Наполеон, сначала надо ввязаться в бой, а потом посмотрим.

- В таком случае вы мне платите вдвое, - объявил Бильярдист.

"Порше" резко вильнул, и пущенная полицейскими ракета рванула слева, ударив машину в борт взрывной волной.

- С какой стати? - спросил Георг, вцепившись в скобу дверцы.

- В свое время целых пять месяцев я работал старшим контролером Северных ворот Станции.

Несколько раз Джереми Робинс в самый последний момент выводил "порше" из сектора обстрела, и только его искусство спасло машину от прямых попаданий. А потом в хвост угнанному автомобилю вцепилась патрульная машина. При каждом удобном случае Джереми Робинс пытался оторваться, но ничего не выходило - сидящий за рулем полицейский был таким же асом вождения, как и Бильярдист.

- За что тебя выкинули? - осведомился Домард.

- За участие в азартных играх, - усмехнулся тот. - Так что я разбираюсь не только в "мячиках"... Я проведу вас внутрь и покажу все, что надо.

Прежде чем превратиться в переулок, улица Королева сузилась и странным образом изогнулась. Робине снова резко бросил автомобиль вправо, чудом вписав его в поворот. Фор Белкин, пытавшийся стрелять через окно, едва не расквасил себе нос. Лика болтнулась в привязных ремнях. Патрульная машина с грохотом врезалась в чугунную тумбу, глубоко раскроив капот.

- Е-есть! - крикнул Бильярдист, вскинув сжатый кулак левой руки.

Беглецам пришлось-таки проскочить насквозь простреливаемую площадь Лунника. Домард высунул в окно бластер и наконец-то попал - срезал винт полицейского вертолета. Но тот успел дать ракетный залп из правой подвески. НУРСы рванули чуть в стороне, зато кучно. "Порше" хорошенько тряхнуло, а боковое бронестекло пустило пучок трещин.

- А как же три кольца охраны? - спросил Георг, когда машина снова оказалась под защитой домов.

- Хоть сотня - это без разницы.

Фор Белкин с подозрением поглядел на Бильярдиста: больно много невероятных совпадений. Слишком уж Робинс умел и незаменим. Не стал ли Георг пешкой еще в одной игре? Впрочем, кто, как не он, выбрал среди двух миллионов горожан Луна-Сити этого странного человека и не он ли сам решил сейчас пробиваться на Станцию? Если Бильярдист - враг, управляющий Домардом, как марионеткой, не проще ли ему было сдать Георга в руки Лупола или шлепнуть Небожителя где-нибудь в темном переулке, а не устраивать гонки с препятствиями? Или у него свои счеты с Луполом и он просто использует Домарда?

ГЛАВА 8

КАК ВЕРЕВОЧКЕ НИ ВИТЬСЯ

1

Пока они прорывались из кольца на "порше", Лика не проронила ни слова. Под обстрелом, в очередном головокружительном вираже девушку бросало то в жар, то в холод, но ни одного писка не сорвалось с ее губ. Только капельки пота выступили на лбу. Домард чувствовал, что влюбляется в Лику все больше.

Вцепившись в спинку сиденья, Лика смотрела во все глаза на Георга и по большей части видела лишь его затылок, а также профиль, когда Домард пытался стрелять из окна. Ей казалось, что фор Белкин по-прежнему невозмутим (знала бы Лика, как дорого давалась ему эта видимость, к тому же маска хорошо скрывает чувства). И потому девушка убеждала себя, что все обойдется, не может не обойтись...

Дорога к Станции заняла около часа. Обсуждая с Джереми Робинсом план действий, фор Белкин окончательно убедился, что Бильярдист - явно не тот, за кого себя выдает. Скорей всего, Робине - чей-то секретный агент. Пока их цели совпадают. Но нельзя опоздать, пропустить момент, когда они перестанут быть союзниками. Домард обязан первым принять волевое решение.

"Порше" все-таки был подбит ракетой, и его пришлось бросить. Георг и Лика забрались в кузов огромного мусоровоза, нестерпимо вонявший гнилыми овощами и мокрыми прокисшими тряпками, и разместились на относительно сухом островке - в куче пустых коробок из-под шампуня. Бильярдист сел в кабину. Оглушенный и связанный водитель покоился среди мусорных баков в самом сердце трущоб Луна-Сити.

Мощный мотор завелся с пол-оборота, его гордая рокочущая песня внушила пассажирам некоторую, быть может неоправданную, уверенность в успехе.

Станция начиналась с контрольно-пропускного пункта Первого кольца охраны. Справа и слева от ворот и подпирающих их бетонных куполов дотов тянулась высокая стена. Поверху она была обмотана проволокой под током и снабжена множеством прожекторов, глядящих в открытое поле, которое окружало Станцию. Через каждые пятьдесят метров стену венчали вышки со "скворечнями", где установлены лазерные пушки.

Робинс подрулил к воротам, загородив всякий проезд.

- Куда прешь?! - заорал стоявший у ворот автоматчик. - Поворачивай! Здесь говновозы не нужны!

Неуклюже разворачиваясь, Бильярдист ударил краем кузова стойку ворот. Ворота покосились, замок разомкнулся, взвыла сирена. Мотор мусоровоза тут же заглох. КПП был надежно блокирован.

- Убью тебя! - вопил охранник через громкоговоритель.

Трое других выскочили из караулки, наставив на кабину автомобиля небольшие черные автоматы. При этом на лицах охранников читался испуг похоже, они ожидали нападения террористов.

Действуя по плану, Георг и Лика приоткрыли задний люк мусорного бункера и обнаружили перед собой раскуроченные ворота и свободное пространство до следующего КПП, расположенного метрах в ста впереди.

Теперь главное - незаметно выбраться из машины и, не дожидаясь Бильярдиста, который будет выпутываться сам, быстро добежать до ближайшего вентиляционного колодца, поднять решетку и забраться внутрь. Таких колодцев вокруг Станции десятки, и расстояние не должно быть слишком велико.

Сирена взревела и во Втором кольце охраны. Резервные прожектора и фонари вспыхнули разом, так что стало светло как днем. Зато и беглецы тотчас разглядели свой люк.

Пригибаясь к земле (вернее, к луне), Георг и Лика зигзагами пронеслись по полю к торчащему из-под земли бетонному кольцу со стальной решеткой. В них никто не стрелял. Позади, рядом с мусоровозом, одна за другой рвались газовые гранаты Джереми Робинса, заговорили и тут же смолкли автоматы. Или Бильярдист справился с охраной, или полегли все...

Домард разрезал замок решетки лучом бластера. На этом его энергобатарея сдохла, и фор Белкин остался безоружным. Дно вентиляционного туннеля обнаружилось всего в двух метрах под ногами, в туннеле царил прохладный мрак.

- Стой! Стой! - заорали во Втором кольце охраны.

Георг, не церемонясь, столкнул Лику вниз. Пулеметы ударили из дотов. Охрана стреляла из рук вон плохо: две очереди взбили пыльные фонтанчики недолет и перелет. Домард нырнул в люк, и вот тут пули застучали по снятой решетке.

С вышек заработали стационарные бластеры. Наверху грохнуло - это взорвался реактор мусоровоза.

Через считанные секунды в люк, прямо на голову фор Белкину, свалился Бильярдист - не заставил себя долго ждать. Правую щеку Джереми Робинса украшала глубокая кровоточащая царапина, лоб был рассечен. Разорванную маску он успел сорвать.

- Не слишком большая цена... - улыбнулся Робинс, оскалив зубы, и тут же сморщился от боли.

Он повел их по туннелю в глубь Станции. Под землей беглецов никто не преследовал, и это очень не понравилось Георгу. Либо охранники боятся опасных подземелий, либо с проникшими сюда преступниками вскоре покончат и без их помощи.

На Станции было немало пустующих бетонных бункеров и подвалов, созданных на случай войны - как убежище и для хранения стратегического запаса продовольствия, воды и сжатого воздуха. Позднее, когда появились государственные М-батареи и их решили разместить здесь, склады перевели в кратер Коперник, так как Станция сразу же превратилась в самое опасное место на Луне - в точку притяжения межпланетных террористов да и собственных, лунных маньяков. Часть освободившихся бункеров и подвалов переоборудовали под караульные помещения, в других обустроили казармы для техперсонала - на случай чрезвычайной ситуации и перехода личного состава на военное положение. Но основная их часть по-прежнему пустовала.

- Вы хотели искать левые М-батареи, хозяин? - на ходу осведомился Бильярдист. Кирпичное его лицо было теперь заклеено целебным пластырем, так что он стал похож на клоуна.

- Точнее не скажешь. - Георг посмотрел на часы. С момента прорыва сквозь ворота миновало полчаса, а Станцию еще не начали перетряхивать сверху донизу. - Ну и где же охрана?

- Жаждете встречи, хозяин?.. - с усмешкой осведомился Робинс. - А что, если я скажу, что сейчас внутри Станции, кроме нас, вообще нет людей? Выдержал эффектную паузу, но Домард молча ждал продолжения. Он воспринял его слова как шутку. - Они здесь появляются только в торжественных случаях и при ежеквартальной инспекции... - добавил Бильярдист.

По его голосу Георг понял: тема исчерпана.

- Почему?

- Не знаю. Весь персонал Станции находится вовне. Это я выяснил, когда работал тут, - и, кстати, не без труда. Такие сведения - государственная тайна.

- А это ваше М-поле... - вдруг спросила Лика, - как оно действует на людей? Вы сказали: здесь огромная концентрация. Может быть, она их угнетает?

- Согласно теории, М-поле абсолютно безвредно в любых количествах, пробормотал Домард, - но теории грош цена.

- Один я бы нашел Магины гораздо быстрее, - сказал Бильярдист с вызовом и остановился.

- Опасно дробить силы, - сказал Георг, - но у нас слишком мало времени. Пойдем порознь, а Лика нас подождет где-нибудь тут... - Он посмотрел на девушку, бессильно прислонившуюся к стене.

- Я здесь одна не останусь! - с отчаянием воскликнула Лика.

Домард принялся уговаривать ее. Джереми Робинс едва не плясал от нетерпения.

Уговоры не затянулись надолго. С первых минут знакомства фор Белкин чувствовал Ликину душу и знал, какие слова ей нужны. Смирившись, Лика позволила отвести ее в одну из бывших казарм. Из длиннющей комнаты давно вынесли койки, но зато не тронули пахнущие плесенью тюки с обмундированием. Георг выбрал, какой помягче, и девушка уселась на этот тюк Она молитвенно сложила руки на груди, словно заклинала фор Белкина возвращаться быстрее. До голубизны бледное ее лицо еще долго стояло перед глазами Георга.

2

Коридоры ветвились, и мужчины сразу разделились. Бильярдист советовал Домарду держаться левой стороны, но первый же левый боковой коридор чем-то не понравился Георгу, и это правило полетело в тартарары.

В глубине души Робинс подозревал, что хозяин все равно заплутается и ему, Робинсу, так или иначе придется выручать фор Белкина. Запомнить дорогу невозможно, ведь Георг не имел при себе ни нити Ариадны, ни камушков мальчика-с-пальчика, ни даже обыкновенного карманного компьютера, который спас жизнь своему хозяину, во время гонки по городу приняв на себя полицейскую пулю. В распоряжении Домарда был лишь фонарик.

Если бы пол покрывал сплошной ковер пыли, Георг легко мог бы обнаружить следы Бильярдиста и свои собственные. Но тот был девственно чист - гулкий холодный камень (одно из чудес Станции).

Свернув в еще один такой же коридор, фор Белкин понял, что окончательно заблудился. Но его беспокоила не собственная судьба, а Лика. Сумеет ли он к ней вернуться? Как она там одна?

Георг заглядывал во все двери подряд. Никаких М-батарей в этой части Станции не обнаружилось. Впрочем, здесь вообще не было никого и ничего. И самое удивительное: фор Белкин ни разу не видел и какой-либо лунной живности, а ведь она способна проникнуть в любые, даже тщательно изолированные помещения.

Очередная, быть может сотая по счету, дверь была стальной, а потому тяжеленной. Домарду пришлось приложить изрядное усилие, чтобы открыть ее. Он просунул голову в образовавшуюся щель. Тишина. Красноватый сумрак.

Георгу показалось, что здесь кто-то есть. Он вошел в дверь, спустился по металлическим ступеням в подвал. Фор Белкин вдруг почувствовал опасность, но не мог остановиться - ноги сами несли его вперед.

"Остановись!" - внезапно прозвучал в голове Домарда громовой голос.

Вздрогнув, Георг уронил фонарь на пол. Свет погас. Подняв фонарь, он не решился включить его. Что-то мешало фор Белкину надавить кончиком пальца на кнопку. Помотав головой, словно пытаясь стряхнуть с себя морок, Георг фор Белкин двинулся дальше.

"Стой" - снова ударил по мозгам голос. - Стой, ничтожный!"

Теперь Домард узнал его - именно такие голоса звучали в его кошмарном багровом сне.

Тогда Георг оказался в комнате, залитой тусклым, давяще красным цветом. Там звучали негромкие, но неприятно вибрирующие, режущие слух голоса. Говорили не люди, а какие-то бесформенные туши. У туш не было ни рук, ни ног, ни хоботов или щупалец.

Фор Белкина поволокла к ним неведомая сила. Тело не подчинялось ему. Он пытался уцепиться за стены, но пальцы соскальзывали с гладкой бетонной поверхности. Домард хотел лечь на пол и держаться за него, но его ноги могли только идти вперед. От бессилия фор Белкина охватил панический ужас. Он был уверен: едва туши прикоснутся к нему, сердце разорвется в груди...

- Хорошо, - вслух произнес Георг. - Тогда давай побеседуем.

Он старался говорить спокойно и твердо, чтобы ВРАГИ не прознали, что на самом деле у него поджилки трясутся.

"Ты даже представить не можешь, с кем говоришь! Кому диктуешь условия!"

- Это уж точно. Но ваша природа ничего не меняет. Или мы беседуем, или я иду вперед.

"Ты нагл, или ты горд... - все так же беззвучно произнес голос. - Зачем ты хочешь причинить нам вред?"

- Кому это "нам"? - вопросом на вопрос ответил Георг. - Меня вы, судя по всему, очень хорошо знаете, зато я вас... Дело не в праздном любопытстве. Я не могу ответить на вопрос, не зная, кто вы и что причиняет вам вред. Быть может, от одного моего дыхания вы испытываете боль? Или шум моих шагов не дает вам заснуть? - У Георга случился словесный понос.

"Не старайся казаться глупее, чем есть на самом деле! - В голосе звучала злость, но Домарда нельзя было напугать еще сильнее - он и без того достиг предела. - Мы могли бы раздавить тебя, но не хотим насилия. Оно... НЕПРИЯТНО нам".

- Кажется, я начинаю догадываться, кто вы такие, - уверенным тоном заявил Георг, хотя на самом деле не понимал пока ничего. - Вы - крайне омерзительные, на взгляд человека, создания - и внешне, и внутренне. Потому вы скрываете и свой облик, и свою натуру...

"Ты поплатишься за свои слова. Мы прекрасны!" - ВРАГИ были не на шутку разгневаны.

Домард почувствовал, что задел ИХ за живое. Он сделал в темноте еще несколько шагов. И тут ощущение замкнутого пространства исчезло. Георг невольно нажал кнопку фонарика. Повел лучом и обнаружил, что стоит в центре подвала.

"А-а-а-а-а!!!" - Оглушительный, ошеломляющий крик нестерпимой боли ударил ему в голову, раздирая, разрывая мозги на мелкие кусочки.

Круг света запрыгал по серым стенам подвала - фонарь буквально плясал в руках. А потом на фор Белкина обрушился заряд панического ужаса. В глазах почернело, воздух застрял в горле, меж лопаток вонзился ледяной кинжал, из глаз брызнули слезы. Георг не выдержал и бросился наутек.

Уже несясь со всех ног, Домард вдруг вспомнил то, что сумел разглядеть в багровом подвале. На полу вдоль стен копошились десятки или даже сотни бесформенных туш размером с письменный стол.

Ни один селенит не может приблизиться к НИМ против их воли. Видно, ОНИ сами хотели познакомиться с Георгом, посмотреть в живительной темноте на того, с кем так долго возились, пытаясь вернуть на путь истинный. Или же потрогать, если тактильные ощущения для НИХ самые сильные...

По мере того как фор Белкин удалялся от запретного подвала, ужас слабел. И вот наконец Домард смог остановиться, перевести дух и вытереть струящийся по лицу, затылку, шее и груди холодный пот. Усевшись на корточки, Георг прислонился спиной к стене.

"ОНИ не переносят яркого света, - подумал фор Белкин. - Это раз. И два: справиться с ними может либо робот, которых теперь, за исключением игрушек (вот странно-то!), больше не производят, либо организм, напрочь не поддающийся гипнозу".

Георг прислушался. На Станции не раздавалось ни единого звука - если не считать слабнущего звона в ушах. Нет, это был не звон!

"Боже мой!" Каким-то внутренним, особым слухом Домард чувствовал непрекращающееся, почти запредельно низкое гудение несчетных М-батарей. Они были повсюду, за этими холодными стенами и нигде, ибо пока что Георг фор Белкин не смог пробраться ни к одной. Быть может, все дело в удивительной топологии Станции или ему просто-напросто не позволяли приблизиться к бункерам, где стоят Магины?

Оклемавшись, Георг попытался найти Лику, но не сумел. Он метался по темным пустым коридорам, заглядывая в двери, за которыми тоже пустота, пока окончательно не убедился, что попал в незнакомую часть Станции. Значит, девушки здесь быть не могло.

"Что же делать?.." В отчаянии Домард готов был завыть по-волчьи, да что толку? Время бежало неумолимо, оно было против него. А затем ему помогла ненависть. "Эти мерзкие куски мяса смеют диктовать свою волю миллиардам людей. Они безжалостно расправляются с любым, кто хотя бы в теории может угрожать их власти. И при этом говорят, что не переносят насилия! Ублюдки! Ханжи!.. Туши - вот кто виновник всего!" - решил Георг, хоть у него и не было прямых доказательств.

Вот что известно. Туши живут на Станции, соседствуя с хорошо запрятанными Магинами. Туши владеют гипнозом. Туши знают его, Домарда фор Белкина. Туши снились ему.

Единственное объяснение не значит правильное, но фор Белкин слишком хорошо понимал: другого ему уже не раздобыть. Нет ни сил, ни времени. Снаружи Домарда поджидают луполовцы, которые попытаются его убить. Ну а здесь следствие не дадут вести чудовища.

"Я должен, я просто обязан отомстить за свою собственную испоганенную судьбу, за погубленную жизнь Марии, за убитого Фра-Фра, - говорил он себе, напитываясь праведным гневом. - Я, благородный Домард Георг фор Белкин, плоть от плоти своего отца, аристократ в пятом колене, Небожитель благословением божиим, не могу спустить такого оскорбления. На карту поставлена не только моя жизнь, но и честь. Отступить сейчас - растоптать свою гордость, потерять уважение к себе".

Георг был уверен, эти гнусные туши - чужаки и не имеют ничего общего ни с Землей, ни с Луной. Тогда откуда они взялись? Из другого мира? И когда они появились на Луне? До или после открытия М-энергии? Как попали на Станцию?

Перечень здравых вопросов можно было продолжить: "Есть ли они на Земле? Видел ли их кто-нибудь кроме меня?" И ни на один у Домарда не было ответа.

Георг долго блуждал по коридорам Станции, пока не наткнулся на вентиляционный ход. Это был не тот люк, через который троица пробралась на Станцию, и слава богу, ведь там его наверняка ждала засада.

"Надо идти, - уговаривал себя Георг, поднимая решетку, - но я обязательно вернусь сюда. И очень скоро".

3

На выходе из вентиляционного люка Станции Георг был встречен по веем правилам: его окутало густое облако сонного газа, сквозь которое едва угадывались черные фигуры луполовцев. В воздух взвилась металлическая сеть, чтобы опутать засыпающего террориста, а уж затем на него должны обрушиться стальные кулаки группы захвата. Словом, Лупол, как это часто бывает, перестарался.

Домарду в его противогазе облако было нипочем. Здесь была небольшая ложбинка, и он успел откатиться в сторону и вжаться в землю. А несколько полицейских опростоволосились: они умудрились опередить медленно раскрывающуюся в воздухе сетку (поначалу заклинило одно из креплений) и сами оказались в ловушке.

В сутолоке остальные луполовцы не разобрались, что к чему, и набросились на плененных. Георгу оставалось только присоединиться к общей свалке. Милое дело - попинать опутанных сетью полицейских...

Когда неразбериха закончилась и Лупол выяснил свои потери, фор Белкин уже был за воротами, оставив на КПП пару оглушенных часовых.

Рядом с остовом сгоревшего мусоровоза стоял штабной вездеход с работающим мотором и полковником Лупола в качестве бесплатного приложения.

Домард вразвалочку направился к вездеходу и постучал кулаком по броне. Полковник поднял крышку верхнего люка и высунул голову наружу. Георг решил обойтись без членовредительства и лишь легонько приложил его рукояткой карманного бластера. Луполовец охнул и сполз вниз. Фор Белкин одним прыжком вскочил в кабину вездехода, при этом снова ушибив старшего офицера. Бедолага получил сапогами по макушке и на минуту отключился.

Георг крепко связал полковника специальным шнуром и положил его на заднее сиденье. Не став дожидаться, пока луполовец очнется, он двинул машину в город.

Полковник пришел в сознание, когда кто-то гнусаво забубнил по рации:

- Что происходит, Чиверс? Куда вы направляетесь? Как дела на Станции?

- Это еще кто?! - спросил Домард пленника грозным голосом.

- Господин префект, - послушно ответил тот.

- Скажите, что операция закончена. Преступники убиты в перестрелке, приказал Георг.

И луполовец подчинился. А потом фор Белкину пришла в голову отличная мысль. Все равно маршрут броневика отслеживает дежурный по городу. Георг включил оглушительно завывшую сирену и приказал полковнику:

- Скомандуй, чтобы нам дали сопровождение.

Тот странно посмотрел на фор Белкина и отдал команду. Вскоре из перпендикулярной улочки с ревом вылетели два полицейских мотоцикла. Их вели луполовцы в черных кожаных мундирах, белых шлемах и перчатках с раструбами. Теперь вездеход ехал по городу в сопровождении эскорта луноциклистов. Теперь ни одна живая душа не могла бы догадаться, что в вездеходе прячется беглец, за которым охотится вся лунная полиция.

Георг приковал офицера наручниками к рулю и незаметно для эскорта выскочил из машины на одной из тесных улочек Луна-Сити.

Теперь фор Белкину нужно было незаметно пробраться в свой замок. Но это лишь половина дела. Как встретит его голодный Змей? Не захочет ли сожрать нерадивого хозяина? Ведь в отсутствие Домарда слуги боялись спускаться в подземелье - даже кинуть "зверюшке" с порога что-нибудь съестное. Некоторые наверняка разбежались, когда хозяин был объявлен во всепланетный розыск. Лягваны-то не пропадут - они вполне способны нанести внезапный визит на кухню и, разогнав поваров, опустошить тамошние запасы. Змей же надежно заперт, и никакая живность в том подвале давным-давно не водится.

Крадясь вдоль фасада замка, Домард услышал у черного хода громкие шаги и спрятался за кустами роскошной персидской сирени. Пережидая, оглядел парадную аллею. Что-то было не так. Его привычный мир был непоправимо изменен, даже изуродован. И вдруг у Георга сжалось сердце: семейного дуба больше не было - туши умели мстить.

Около задней двери топтался двухметровый болван с тускло поблескивающим в свете фонаря автоматом наперевес. Он был одет в длинный серый плащ с капюшоном.

Аккуратно уложить луполовца на газон, не подняв шума, было ох как непросто. На Земле Георг наверняка надорвал бы живот, буксируя обмякшее тело, но это ведь Луна... Утром, заглянув в заросли золотых шаров, садовник придет в ужас.

Итак, путь в подземелье был свободен. На пороге Домард остановился. Столько раз он чудом избежал гибели и по доброй воле пришел сюда, быть может обрекая себя на мучительную смерть. Змей, как известно, переваривает свои жертвы живьем. Правда, человеку в его брюхе скоро станет нечем дышать. Но разве смерть от удушья лучше растворения в желудочном соке?

Толстенная стальная дверь была тяжела и распахивалась очень медленно: Георгу казалось, что он двигает гору, - и только для того, чтобы она тут же рухнула на него. Змей не то что не спал - возбужденно приплясывал на хвосте. Можно подумать, его кто-то дразнил - ну прямо перед приходом хозяина. Шипение Змея иначе, как плотоядным, назвать было нельзя.

"Сейчас набросится", - подумал фор Белкин, чувствуя, что пот снова заливает глаза. И Змей таки бросился.

4

Лика слишком долго оставалась одна. Часы с фосфоресцирующим циферблатом, которые повесил ей на руку Георг, отсчитывали секунды; попрыгучие секунды стремительно слипались в минуты, а те сливались в часы. Девушка сидела на древнем тюке с амуницией и думала о фор Белкине.

Он был настоящим селенитом - костлявым жердиной, которого на Земле непременно дразнили бы в детстве каланчой, а потом всю жизнь принимали за баскетболиста. Хотя несуразная его фигура не казалась Лике уродливой. Жираф не хуже и не лучше оленя - он просто другой...

Георг был тем самым мужчиной, которого Лика ждала всю жизнь: добрый, ласковый, сильный, надежный, умный. И одновременно она чувствовала: у всего этого светлого непременно есть теневая сторона. Лика не знала, какое место занимает Георг на Луне, но догадывалась, что далеко не последнее. И если он Небожитель, значит, вел обычную жизнь небушника, подсматривал с помощью Глаз и вторгался в судьбы беззащитных землян. То есть делал то черное дело, которое Лика ненавидела всеми фибрами души.

Девушка боялась страшной правды, она гнала эти мысли, убеждала себя, что Георг - рядовой, ни в чем не повинный селенит, которого преследуют зловредные власти. Она не решалась облечь свои подозрения в четкие, выносящие приговор слова. Тот самый окончательный приговор, который обжалованию не подлежит. Ведь пока явление или предмет не названы, их как бы и не существует в природе.

Лика чувствовала себя с Георгом покойно, в какие бы страшные авантюры ни грозил он вовлечь ее. Вся его нынешняя жизнь, по-видимому, была игрой со смертью. И каждый прожитый день был большой удачей, ведь гибели избежать нельзя, ее можно только отсрочить. Это девушка сознавала столь же ясно, как и то, что Георг действительно любит ее. Кажется, Лика тоже начала влюбляться в удивительного селенита, который то ли спасет, то ли погубит ее.

Неизвестность, в которую фор Белкин ее вовлекал, не страшила Лику, ибо позади была только беспросветность. В глубине души Лика, конечно же, сознавала, что там, позади, была и относительно спокойная (понятное дело, под огнем беспрерывных ИЗМов), по крайней мере, устроенная жизнь. А впереди... Что может быть там, кроме смерти? Смерти нестрашной, потому что только она избавляет от магического насилия. Неужели какая-то иная жизнь? Порой Лика начинала верить, что это возможно. Радость и счастье возможны. Рядом с Георгом она могла позволить себе такую роскошь.

Но сейчас Георга рядом не было.

Едва за мужчинами закрылась дверь, Лика сказала себе: "Если он не вернется через три часа, значит, с ним что-то случилось. И я пойду его искать".

Через час Лике послышались торопливые шаги. Она еще долго прислушивалась, пока не убедилась: ей это чудится. Нервы гуляют - только и всего. Через два часа ей стали слышаться подозрительные шорохи, как будто кто-то подползает к двери. Девушка уговаривала себя, что никакого чудовища или убийцы в коридоре нет, но страх не отпускал. Ледяной ветер задувал под комбинезон, заставляя сжиматься сердце. Лика стиснула кулаки и до крови закусила губу, чтобы боль вытеснила ужас. Помогло - но ненадолго.

Любая другая женщина на ее месте ни за что не решилась бы покинуть это казавшееся безопасным убежище. Сжалась бы в комочек, вцепилась в стену и выла от страха. Но, наверное, Лика была одна такая на всю Солнечную систему.

Не выдержав долгого ожидания, девушка пошла на поиски Георга. Фонарика у нее не было, и в кромешной тьме Лике пришлось искать дорогу на ощупь. Шла по коридору, держась рукой за левую стену, - ни в какие ответвления не сворачивала и двигалась все время прямо. В конце концов она попала в тупик и уперлась в стальную дверь. Запора на двери не оказалось, но стальная плита была толстенной и очень тяжелой. На Земле девушке никогда бы ее не открыть. Она напряглась изо всех сил, потянула ручку на себя, и дверь начала подаваться.

Девушка перешагнула порог и замерла. Тьму размывало странное красноватое свечение, и впереди угадывалось большое свободное пространство. Лика чувствовала: здесь кто-то есть. Она хотела крикнуть: "Георг, это ты?!" - но побоялась привлечь охрану. Девушка не очень-то верила словам Бильярдиста о том, что тут нет ни души.

Нащупывая ногами ступеньки, она медленно спустилась по металлической лесенке и очутилась в подвале. На полу вдоль стен громоздилось что-то непонятное.

Лике представилось, что это страшный, но ничем ей не грозящий сон, и потому она подошла ближе - любопытство пересилило страх. На полу лежали желеобразные туши размером с годовалого теленка - большущие покатые бурдюки грязно-коричневого цвета, с прозеленью.

В подвале не было никаких ламп, светились именно туши. Светились всей поверхностью - как гнилушки или светлячки, только послабее. На первый взгляд туши вовсе не имели конечностей и наружных органов чувств, но внутри у них наверняка была разная требуха. Под кожей что-то пульсировало: быть может, это билось сердце или работал мотор. А еще Лике слышалось нечто вроде тиканья.

И вдруг девушка поняла, что все это наяву. Всей кожей ощутила, что они в любую секунду могут на нее накинуться. В ужасе Лика начала озираться - но бежать оказалось некуда. Значит, туши ползли тихо и незаметно и отрезали ей дорогу к лестнице. Теперь они были всюду. Вот-вот набросятся, раздавят тяжелыми слизистыми телами, высосут ее, как чудовищные пиявки, растворят желудочным соком... Лика зажмурилась, готовый вырваться крик застрял в горле.

Открыв глаза, девушка снова поглядела на туши и обнаружила: да, они сползаются к ней, застывшей в центре подвала, но преодолели они только полпути - слишком медленны были их движения. Страх бежал впереди туш. Страх, который они наводили на Лику.

"Не бойся, Елочка, - неожиданно прозвучал в голове чей-то ласковый, почти родной голос. - Вот ты и дома". Знать, ОНИ могли читать в ней, как в открытой книге, ведь так звала ее только мама.

Они ползли, побулькивая, как переполненные водой бурдюки. Неожиданно Лика поняла, что ощущает их мерзкие чувства. Вернее, мечты. Туши мысленно раздевали ее и облизывали с ног до головы длинными розовыми языками, плотоядно причмокивали в предвкушении. Тушам очень нравилось пугать Лику. Они упивались ее страхом.

Девушка почувствовала на себе их прикосновения, судорожно глотнула воздух и потеряла сознание.

5

А Джереми Робинс тем временем лежал на дне колодца с открытым осколочным переломом лодыжки. В голове гудели и раскачивались колокола. К этому колодцу его завлекли голоса, звучащие в его голове, и манок. Запугать Бильярдиста было непросто, и, легко выяснив это, ОНИ решили сыграть на его любопытстве и азарте. Майор Робинс сам ринулся вперед, когда голоса сделали вид, будто удаляются.

Впереди него что-то катилось по полу, и Бильярдист бежал следом. Это непонятное что-то двигалось по коридору вроде бы не так уж быстро, и все же его было никак не догнать. Порой Робинс приближался к нему вплотную, и казалось, достаточно сделать один прыжок - и дотянешься рукой... Его явно дразнили, но майор Робинс не мог заставить себя остановиться. Бильярдист почему-то не понимал, что ему навязали игру в догонялки и он ведет себя как сущий ребенок.

Это что-то не летело по воздуху и даже не скакало по полу, а катилось значит, под ним была твердая почва. И несущийся следом Робинс видел впереди себя бетонный пол. Но вдруг пол под ногами исчез. Бильярдист по инерции пролетел вперед метра два и начал падать вниз. Он перебирал ногами, судорожно махал руками, пытаясь зацепиться за воздух, но воздух его не удержал.

Очнувшись, Джереми Робинс поднял голову и содрогнулся - любое движение вызывало адскую боль. Огляделся. Он попал на дно широкого колодца десятиметровой глубины. Не заметить его можно только спьяну или под гипнозом. А нога... Уж лучше бы ее оторвало вовсе.

Бильярдист разрезал десантным ножом штанину комбинезона и закатал ее в четыре приема - при каждом касании нога он едва не терял сознание. Скрежетал зубами и умывался ледяным потом - но продолжал. И вот в луче фонарика светились проткнувшие кожу белые осколки кости. Подобное зрелище взбодрит любого.

Робинс сделал себе в бедро инъекцию обезболивающего из шприц-тюбика, и вскоре нога совсем занемела. Так будет полегче... Теперь во что бы то ни стало надо выбраться на поверхность.

Стены колодца оказались удивительно гладкими - будто отполированными. Пол в колодце тоже скользил. Лишь с третьей попытки Бильярдист сумел встать на здоровую ногу, осторожно касаясь вытянутыми руками стены. Дальше надо подпрыгнуть и достать до края колодца. Подпрыгнуть на десять метров при здешней силе тяжести - пустяк, если б не осколки раздробленной кости, впившиеся в мясо.

"Р-раз, два, три!" - сосчитал майор для храбрости, выдохнул и оттолкнулся от пола... И тут боль вернулась. Ее гвоздем вбили в голову Джереми Робинсу, всучили, как забытую авоську, - держи крепче! Бильярдиста решили добить.

Робинс от немыслимой боли на секунду провалился в черноту, но не выпустил из рук край колодца - его хватка была мертвой, как у вцепившегося в волчье горло подыхающего волкодава. А потом - очнувшись - майор подтянулся, перебросив наверх здоровую ногу. Дальнейшее было делом техники.

Вот теперь он мог позволить себе потерять сознание надолго.

...Робинс медленно приходил в себя. Вокруг было тихо. И внутри тоже. Больше никто не звал его. "Неужто оставили в покое? Знать, списали со счетов. Еще посмотрим. Вот отдышусь как следует - и вперед".

Джереми Робинс не мучил себя вопросом, кто именно напал на него в коридоре Станции. Сомнений нет - это были хозяева сотен похищенных Магин. И они переиграли его в первые же минуты.

Если Бильярдист не вернется на Землю, его там не хватятся. Очередной агент-смертник провалился на Луне - только и всего. Обычная история. Оперативник официально не существующей службы разведки ООН в чине майора не велика шишка. А вот вернись он домой, подозрений в перевербовке не миновать. С помощью Магин небушники могут расколоть и переделать самых лучших людей. Придется пройти не один детектор лжи и "музыкальную шкатулку". Так есть ли смысл возвращаться?..

Еще неизвестно, был ли он запрограммирован на возвращение. Дело Бильярдиста - нанести удар по небушникам и исчезнуть. Кто мешал земным медикам вживить ему под кожу биологический самоликвидатор, который выращен из тканей собственной брюшной полости, а потому не отторгается организмом и не будет обнаружен ни рентгеном, ни томографом? Став живой бомбой, майор Робинс взорвался бы при уколе "сыворотки правды", при ударе электротоком или при покупке билета домой.

Джереми Робинсу было приказано пробраться на Станцию и уничтожить скопление государственных Магин, хотя в штабе все понимали бесполезность такого шага. Остальные М-батареи Луны тут же будут мобилизованы, и максимум через полтора часа статус-кво будет восстановлен.

Однако диверсантов засылали снова и снова. Никаких банд межпланетных террористов на самом деле не было и в помине - откуда такие средства на нищей Земле? Только всепланетная организация могла в атмосфере секретности на островках стабила готовить группы элитных бойцов и забрасывать их на Луну.

Трудно поверить, что станционные Магины и особенно М-кристалл не могли предвидеть и остановить подобные атаки. Значит, их подлинных хозяев вполне устраивала эта мышиная возня. Пусть пар выходит, ведь реального вреда земляшки причинить не могут. Зато селениты окажутся перед лицом общего врага и, быть может, хоть ненадолго сплотятся.

Майору Робинсу позарез нужен был напарник, имеющий М-прикрытие и находящийся в оппозиции Системе. В этом смысле Георг был идеальным кандидатом. Оставалось только познакомиться с Домардом и понравиться ему. Так что майор оказался в кабачке "Спутник" неслучайно. Он давно искал выход на Георга фор Белкина, но лишь счастливая случайность помогла Джереми Робинсу.

Скакать на одной ноге майор не смог. Каждый толчок отдавался адской болью во всем теле и раскаленной спицей пронизывал мозг. Пришлось ползти, используя силу рук. Это не самый эффективный способ передвижения, но что поделаешь?..

Каждый метр был за десять, и все-таки, по земным меркам, майор Робинс двигался довольно быстро. Он полз к старой казарме, где была оставлена Лика. Бильярдист хорошо помнил дорогу - этот профессиональный навык он тренировал годами.

- Мама! Мамочка! - вдруг услыхал Робинс из правого ответвления чуть слышный женский голос.

"Лика!" И пополз на звук. "Во что ты вляпалась, детка?" - думал он, продолжая методично отталкиваться от пола локтями и здоровой ногой.

Голос девушки, приближаясь, не становился громче. И это не было обманом слуха. Лика больше не звала на помощь, а лишь всхлипывала или постанывала. Ей повезло, что майор успел услышать ее зов.

Слава богу, ползти ему никто не мешал - ОНИ слишком были заняты девушкой.

А вот открыть стальную дверь в подвал оказалось делом непростым. Майору пришлось снова встать на здоровую ногу, затем, с трудом удерживая равновесие, осторожно потянуть на себя плиту, отпрыгнуть, вызвав новый всплеск боли в сломанной, отдышаться, стереть с лица ледяной пот, снова потянуть дверь на себя и снова отпрыгнуть...

Когда дверь была наконец открыта, Бильярдист окончательно обессилел. В полуобморочном состоянии он добрался до лесенки, ведущей вниз. Слабое красноватое свечение придавало подвалу такой вид, будто здесь тлел огонь и в любой миг пожар мог вспыхнуть во всю свою силу. Девушки отсюда было не разглядеть.

- Лика! - сделав над собой усилие, крикнул майор. Да, ему было страшно: этим криком он привлекал к себе внимание ВРАГОВ. - Где ты?!

"Убирайся!!!"

Удар, обрушившийся на его мозг, оглушил Робинса. Его вестибулярный аппарат на мгновение вышел из строя, майор потерял равновесие и рухнул вниз, пересчитав металлические ступеньки.

"Все!.." - обожгла сознание последняя в жизни мысль. Но за ней каким-то чудом последовала еще одна, и еще, и еще. И тогда он понял, что жив.

Самое поразительное, что Робинс после такого удара остался в сознании. Но радость его была недолгой - в глубине души он понимал, что с ним кончено. Новых потоков боли, которые должны истекать из сломанной ноги, не было. И потом Джереми понял, что не чувствует всей нижней половины тела.

- Лика!!! - крикнул он изо всех сил. - Лика! Ты где?!

Нет ответа.

Лежа на полу, майор Робинс пытался разглядеть ВРАГА. Ведь это было его логово. И Бильярдист таки рассмотрел главного врага человечества. Это были не маленькие зеленые человечки, не огромные пауки с дюжиной рук и даже не разумные ящеры о двух ногах. Это были бесформенные туши - почти марсиане по Уэллсу. Ну те мерзкие туши, что атаковали британский флот, сидя в знаменитых треножниках, а потом передохли от земных микробов.

Здесь были смертельные враги Робинса. Все то насилие, которое творили небушники над Землей уже два века, свои корни имело в этом затхлом подвале. Именно сюда прорывались бы земные диверсанты, знай они правду. Но сотни бойцов погибли впустую. Именно здесь нужно взорвать атомную бомбу, чтобы покончить с этой нечистью раз и навсегда. Но у майора не было бомбы. У него не было даже автоматического пистолета, который выпал из кармана при падении в подвал.

Предчувствие близкой смерти разом просветлило мозги и вычистило из головы все последствия пси-удара. Робинс еще не знал, что в его мозгу возникло что-то вроде барьера против новых ударов.

- Ли-и-ка! - кричал он. - Лика!

Подобная устойчивость свойственна только землянам, к тому же обладающим могучей силой воли. Именно поэтому туши не должны были допускать любого единения Небожителей, обладающих М-энергией, и земляшек, способных противостоять давлению. Ведь те, кто живет на Луне, с рождения и до смерти пребывают в мощнейшем М-поле, которое создают тысячи Магин. Психозащитные механизмы селенитов полностью разрушены или очень слабы.

- Лика!!!

Майор чувствовал, что его опять атакуют, требуют замолчать, грозят страшными муками, но ему было уже все равно.

- Лика!

Силы Джереми Робинса были на исходе; еще немного - и он замолчит. И тут в центре подвала возникло какое-то шевеление.

- Кто это? - донесся едва слышный голос. - Кто меня зовет?

- Это Джереми! Вставай! Или умрешь! - Робинс неожиданно почувствовал прилив сил. Он еще не знал, что это начинается агония. - Иди сюда! Иди ко мне!

Шевеление распространилось по всему периметру подвала. Туши поползли, булькая и сотрясаясь студенистой начинкой. Где-то среди этих движущихся бурдюков и находилась сейчас Лика.

- Иди ко мне! Быстрей! Они сожрут тебя! - Майор все еще не мог докричаться до ее дремлющего сознания.

"Замолчи! Мы убьем ее, если ты не замолчишь!" - отчетливо раздавалось в голове.

- Ли-и-ка! Беги сюда, девочка! - набрав побольше воздуха в легкие, крикнул Робинс и вдруг почувствовал, как внутри что-то оборвалось.

Лика по-прежнему не вставала на ноги.

- Лика!

Но вот в красноватом свечении обозначился тонкий темный силуэт.

- Сю-ю-да! Тут две-ерь! - из последних сил прохрипел майор.

Его нельзя было услышать, и все же девушка двинулась к нему, огибая колышущиеся на полу туши.

6

- Вы с ума сошли! - кричал в трубку Сайд де Морешаль. - Как вы посмели звонить мне в офис? Я вешаю трубку!

- А я свяжусь с Луполом и расскажу все, - почти весело проговорил Георг.

- Линия наверняка прослушивается! Вы что, не могли действовать по правилам? Откуда вы звоните?

Фор Белкин знал, что президент "Луна-Шанса" кривит душой: эта линия связи надежно защищена Магинами.

- Мне нечего терять! Вряд ли я уцелею. В случае моей смерти вы сможете и дальше использовать...

- Не порите чушь! Ваши батареи уйдут в казну!

- У меня есть прямой наследник, и документы оформлены так, что до его совершеннолетия синдикат будет осуществлять опекунство.

Домард врал - у него не было наследника. Не было и времени сочинить историю получше, вся надежда - на нервозную обстановку. Авось Сайд де Морешаль клюнет и так - уж больно лакома наживка.

- Где бумаги?

- У моего адвоката. Я скажу вам его имя, когда получу то, что мне нужно.

- Что вам надо?

Жадность - великая побудительная сила.

- "Пчелку" с системой аварийной посадки и заряженный бластер.

- Куда доставить машину?

- Когда будет готова? - ответил вопросом на вопрос фор Белкин.

- Через десять минут.

- Я перезвоню!

- Не...

Георг выскочил из таксофонной будки и, рисково лавируя в потоке машин (позади визг тормозов, стук бьющихся бамперов), перебежал на другую сторону улицы - к почтовому фургону, который полчаса назад угнал неподалеку от замка.

Еще издали он высматривал, не открылись ли дверцы, не выползла ли на тротуар его "зверюшка", погубив всю операцию. От волнения у Домарда аж дыхание перехватило. Слава богу, Змей терпеливо ждал его в кузове, хотя вряд ли он был в восторге от такой тесноты.

В подвале замка Змей действительно бросился к хозяину. И в тот миг фор Белкин приготовился умереть. Однако это была всего лишь ласка. Такие нежности дорого обошлись Георгу (кожа на лице и руках была расцарапана чешуей, а сам он почти задушен), но игра стоила свеч...

"Пчелка" едва не таранила подвесные дороги и виадуки и буквально чиркала шасси по крышам домов. Георг находился во власти подлинного вдохновения - вел машину твердой рукой, по наитию. Он был абсолютно уверен, что живым и невредимым доберется до Станции. И наверное, пошатнись хоть на миг эта вера, самолетик тут же разбился бы.

Змей, взбудораженный переселением из фургона в самолет, положил голову на спинку среднего сиденья и сверлил взглядом затылок хозяина. Хвост же его скребся кончиком о заднюю стенку салона.

"Пчелка" ухнула в воздушную яму - явно созданную ВРАГОМ - и чуть было не напоролась на шпиль кафедрального собора Лунной Богоматери, который принадлежал Единой церкви.

Магическая "крыша" выручила и на сей раз - машина, выбив штурвал из рук, сделала головокружительный вираж и вышла из пике над площадью Двенадцатого Апреля. Перегрузка вдавила Домарда в сиденье, лишив воздуха и едва не поломав ему ребра, но он сумел снова взять управление на себя и направил "пчелку" в горизонтальный полет.

...Георг решил садиться у самого подножия Станции. Сгодится любой вентиляционный люк - голодное чутье Змея само приведет к цели.

Зенитные комплексы "Пихта", к ужасу их расчетов, все как один не сработали. Охранники в панике бегали по позиции, пытаясь лупить в небо из автоматов и пистолетов. Затворы тут же заедало, патроны перекашивало.

Пока самолетик подскакивал на кочках, а Домард пересчитывал их, болтаясь в привязных ремнях, в плоскости все же попало несколько шальных пуль. Палить в белый свет Магины "Луна-Шанса" не запрещали.

Как только самолет остановится, Георгу нужно выскочить из кабины, в считанные секунды извлечь из салона Змея, добраться до ближайшего люка, опередив несущихся сюда охранников, срезать замок и каким-то чудом запихнуть Змея в колодец. Не много ли для одного усталого Домарда?..

"Пчелка" ударилась левым шасси о вентиляционный люк, закрутилась на месте, швырнув Георга в правую дверцу, и наконец замерла, накренившись. Как только он распахнул дверцу, Змей очутился на земле - вытолкнулся сокращением мощных мышц. Знать, натерпелся в тесноте. Хоть одной проблемой меньше...

По чешуе Змея чиркнула одна из выпущенных охранниками пуль, что еще больше возбудило Домардова питомца. Змей встал на хвост и заплясал вокруг хозяина, пытаясь уворачиваться от пуль, словно это были слепни. А Георг тем временем с помощью бластера выпиливал решетку люка целиком - это было быстрее, чем срезать замок, а потом поднимать тяжеленный диск.

Магическая защита все чаще давала сбои. Батареи де Морешаля проигрывали грандиозную дуэль здесь, в самом средоточии вражьих Магин.

Пули дырявили неподвижную "пчелку", превращая ее в ситечко, Змей не мог дождаться момента, когда можно будет укрыться от болезненных укусов в каком-нибудь безопасном месте. И вот крышка люка подалась...

Змей давно взял след и несся все быстрее. Он уже не полз, а колесом катился по коридору. Георг едва за ним поспевал. Домард не ожидал от своего питомца подобной прыти.

Змей вдруг резко свернул налево и за углом на полном ходу ткнулся мордой в закрытую деревянную дверь. Она ничуть не походила на бронированную плиту, перекрывшую вход в бункер, где сидели туши. Не без труда отодвинув в сторону зверюгу, Георг протиснулся в дверь.

В голой узкой комнате, напоминающей келью, никаких туш не было и в помине. Домард включил фонарь и увидел Лику. Она лежала на полу, свернувшись калачиком, поджав под себя ноги, и, казалось, спала. Но ведь он оставлял ее совсем в другом месте!..

- Лика! Что с тобой? - Голос Георга дрогнул.

Домард опустился на колени рядом с девушкой.

- Живой! - только и выдохнула Лика. Оставшегося в коридоре Змея она, по счастью, не видела.

Фор Белкин обнял ее, крепко прижав к груди, а потом долго целовал и гладил по голове.

- Я уже не верила, что ты вернешься.

- Я заблудился и не нашел тебя... Ты не видела Бильярдиста?

- Он погиб. - Лика подняла на Георга глаза, в которых мерцали две голубые звездочки. Ей необходимо было выговориться - молчание душило ее. Он разбудил меня, а сам остался там. У него была сломана нога и позвоночник. Он не мог уйти, и я оставила. Я оставила его!

Фор Белкин совсем забыл о Змее. Он ведь мог уползти, влекомый чувством голода. А Лика продолжала говорить. Теперь она хотела передать Георгу последние слова Робинса.

- Он извинялся, что использовал тебя. Сказал, что он - майор разведки ООН. Сказал, что без него ты бы до ВРАГА не добрался... Это он сыграл роль Посланника на балу с дурацкими стишками, а до того посещал других Домардов. Хотел сбить с толку, заставить задуматься самых могущественных, независимых, не терпящих чьего-либо диктата Небожителей. Ведь ни одна его попытка поговорить с вами добром не кончилась. Майора то вышвыривали на улицу, то пугали до полусмерти, то вызывали полицию. А когда за тобой началась охота, он наплевал на опасность и пытался встретиться с тобой. И ему повезло...

Георгу оставалось лишь снять шапку перед этим отважным землянином. Сейчас Домард не испытывал к Бильярдисту ни злости, ни даже обиды. Правда, и благодарности за спасение любимой он пока не ощущал. Даст бог, еще будет время для чувств...

Потом Лика поведала Домарду о своих приключениях. Робинс вырвал ее из гипнотического сна и отвлек на себя внимание туш. Они ненадолго оставили девушку в покое и обрушили на майора всю мощь своей телепатии. Только поэтому Лике удалось бежать из подвала. Проплутав битый час по закоулкам Станции и совсем обессилев, она забрела в эту "келью" и забылась в цепенящей, зыбкой полудреме.

- Ты обещал мне рассказать о себе, - прошептала Лика, целуя Георга в сухие, растрескавшиеся губы.

Это нежное прикосновение вмиг заставило забыть готовые сорваться с языка слова: -"Сейчас некогда устраивать вечер вопросов и ответов". Он обнял ее и тихо сказал:

- Только чуть-чуть. У нас много дел...

Георгу не так легко было подобрать нужные слова - он боялся сболтнуть лишнее. Очень скоро Лика перебила его:

- А откуда вообще взялась эта М-энергия?

Домард ощутил внутри странную и страшную пустоту. Он потерял почву под ногами и начал проваливаться куда-то. В ужасе фор Белкин отшатнулся от девушки и, вскочив на ноги, схватился за стену. Чтобы не погибнуть, ему нужно было уцепиться за что-то прочное и надежное.

Георг раньше и думать не думал о происхождении Магин. Они были данностью. Ведь, захотев вздохнуть, ты не станешь мучительно размышлять, как возник воздух.

Теперь фор Белкин осознал: это запретный вопрос. "Нельзя! Это нельзя!" В голову ему бросилась кровь. "Только мерзкая земляшка может так грубо своими грязными лапами залезть в самое святое!.." И вот уже Георг был готов схватить эту замухрышку за горло и заставить ее замолчать.

- Что случилось? - испугалась Лика. И тотчас женское чутье подсказало ей: потерпи, все минует само; главное - ничего не испортить...

Внезапно родившаяся в Георге ненависть к Лике страшно испугала его своей невозможностью и протрезвила в тот же миг. Она была так неправильна, что вызвала шок, моментально выбив дурь из головы. Георг посмотрел на свои руки - они дрожали. Усилием воли Домард заставил их повиноваться. Снова став хозяином своего разума и тела, он оторвался от стены и вернулся к Лике. Она доверчиво прижалась к нему, ощущая себя в эти мгновения маленькой девочкой.

А далее - в звенящей пустоте прозрения - родился такой закономерный вопрос: "Но почему нельзя? Почему совершенно резонная мысль о возникновении М-энергии мерзостна, преступна? Откуда взялся этот категорический запрет?" Ответ напрашивался сам собой: все дело в тушах.

Теперь фор Белкину стало ясно, почему этот вопрос до сих пор не был задан никем из Небожителей и рядовых селенитов, ни разу не прозвучал в прессе или с экрана. Этот безобидно заданный Ликой вопрос спустя минуту породил целую лавину других, не менее очевидных и пока безответных вопросов: "Кто открыл М-энергию? Кто был создателем первой Магины? Как приняли это открытие власти? Существует ли сейчас магическая наука или это чистой воды эмпирика?.."

"Неужели это ИХ дар? Данайский дар пришельцев? Но ради чего он принесен? Чтобы потом прятаться в темных подвалах, тайком вмешиваясь в лунную и подлунную жизнь? Или это единственно возможный образ жизни для паразитов? Если у туш, кроме безобразных тел и телепатии, нет ничего - ни техники, ни конечностей, чтоб создавать ее или хотя бы использовать. Тогда они в буквальном смысле загребают жар чужими руками. Туши могли заставить каких-нибудь инопланетян перевезти их на Землю, а затем внушили аборигенам схему создания Магин. Ведь Магины не только заменяют им руки, но и исполняют любое их желание. Скорей всего Магины созданы другой цивилизацией, а потом украдены или отняты тушами.

Почему туши сидят в пустом подвале, не окружая себя невероятными благами? Они купаются в море М-энергни. А вдруг больше ничего им и не нужно? Подвигнув аборигенов на создание Магин, туши сосредотачивают Магины вокруг себя. Они изолируются от остального мира, предварительно сделав его безопасным, и балдеют... Неужто они - банальные наркоманы?

Туши и наше общество стали перестраивать на свой лад - чтоб удобней было им манипулировать. Аристократия необходима, чтобы Магины контролировало не все Общество, а подавляющее меньшинство населения, которое гораздо легче поставить в зависимость.

И захирение Земли - это не издержки лунного образа жизни, а цель туш. Землю, как потенциальную угрозу их могуществу, они постепенно низводят на уровень каменного века. А Луна... Туши не зарежут курицу, пока она несет золотые яйца. Когда же эта курица ослабеет, можно перебраться к другой.

Тогда все вторжения в мою частную жизнь - это их вторжения. И беспрерывные покушения на меня после того, как я заболел Ликой, - это их покушения. Но почему туши не обрушили на меня всю мощь десятков и сотен М-батарей, не стерли в порошок? Что, если большинство туш уже не способны активно действовать? Замкнув на себя подконтрольные им Магины, они выключились из реальной жизни и погрузились в иллюзорные миры.

И самый последний вопрос... Если случится чудо и туши будут уничтожены, что произойдет со всеми нами? Не рухнет ли мир? Похоже, он намертво соединен с ними пуповиной. Ведь эта пуповина - подаренная ими магическая энергия одновременно несет и порабощение, и жизнь Луне.

Я могу оперировать только гипотезами и домыслами. И разве кто-нибудь даст ответ на мои вопросы, позволив узнать истину?.."

- Нам пора идти, - после долгого молчания произнес Георг.

Он встал и помог подняться на нога Лике.

- Сейчас познакомишься с моей "зверюшкой". Домард повел девушку к двери, в которую уже давно просовывалась голова Змея с немигающими желтыми глазами. Неподвижная щель змеиного рта казалась улыбкой. Лика слишком переволновалась сегодня, но, увидев "зверюшку", она вцепилась в Георга, как маленькая обезьянка в свою мамашу.

- Он добрый? - спросила она шепотом.

- Не сказал бы... - пробормотал Домард. - Когда голоден, очень опасен, а когда сыт...

- А сейчас?

- Пока ты со мной - все в порядке, - поспешил он успокоить девушку. Главное - не отходи от меня.

- Что ты собираешься делать? - Лика с тревогой посмотрела ему в глаза. - Зачем ты взял его сюда?

- Я думал истребить ИХ самым простым способом. А теперь не знаю. Я боюсь. - Фор Белкина передернуло, будто от порыва ледяного ветра.

Они были уже у самой двери, когда голова Змея исчезла из дверной щели. Георг понял: "зверюшка" отправилась на охоту. Змей слушал-слушал их разговоры - и сам решил все и за всех.

- Бежим! - Домард схватил девушку за руку и потащил за собой.

Из коридора доносилось шуршание.

"Стой!" - закричал потолок.

Туши пытались остановить Георга, они ведь не знали, что Змей больше не подчиняется хозяину.

"Если мы погибнем, исчезнет энергия жизни! Вы снова станете никем. Это мы подняли вас из грязи! Возвысили над стадом, сделав расой Господ!"

Фор Белкин сейчас не задумывался, почему туши не испепелили Змея вместе с людьми. Нет - и нет. На самом же деле в мощнейшем М-поле, которое наполняет Станцию, слишком велики М-помехи и здесь нельзя изменять реальность.

Змей снова катился по коридору, и люди не могли его догнать. Чтобы Лика не отстала, Домарду пришлось сбавить шаг.

"Лунная цивилизация рухнет, - вещали стены. - Ваша жалкая атмосфера быстро улетучится. Леса и живность замерзнут. Не все успеют эвакуироваться. А те, кто сумеет вырваться, позавидуют мертвым. На Земле вас встретят с "любовью". Вы станете жалкими изгоями, инвалидами. Вас раздавит тяжесть. Пожалей стариков и детей - им не выжить".

Домарду нечего было возразить. Туши били в самое больное место. Змей уже скрылся за поворотом коридора,

Георг шел-шел и вдруг споткнулся, упал на колени. Туши взялись за него как следует. Девушка привалилась к стене, переводя дыхание.

Если фор Белкин сделает еще хоть один шаг, голова его, сдавленная стальными щипцами, хрустнет и расколется. Горло пережато, рот судорожно хватает воздух, не в силах протолкнуть его в легкие. В глазах проступает чернота. Сейчас он грохнется на пол. Он больше не видит рядом Лику: весь мир - только сужающийся кружок серого пола под ногами...

Очнувшись, Домард увидел склонившееся над ним лицо насмерть перепуганной девушки и облегченно вздохнул. Она ведь запросто могла исчезнуть, пока он был в отключке. И тут Георг с удивлением понял, что больше не слышит голосов.

- Что с тобой?

- Уже все в порядке... - пробормотал Домард, начиная подниматься на ноги.

Голова кружилась. И тут голоса возникли снова; они повизгивали от ужаса:

"Останови его! Иначе мы расскажем Лике! Все, что ты с ней проделывал!"

"Сволочи!"

Значит, Змей добрался до них. А воздействовать на "зверюшку" они не способны. Георг и рад бы остановить ее, но ведь не догнать, не успеть. И все же фор Белкин схватил Лику за руку и поволок за собой.

В душе Георга были и страх, и злорадство: поздно, поздно, твари!" Домард подозревал, что через считанные минуты привычный мир рухнет, а он сам останется один.

Когда они с Ликой влетели в распахнутую дверь подвала, трапеза еще не началась. Он был все так же погружен в багровый закат. Змей стоял на хвосте в центре подвала, чуть раскачиваясь из стороны в сторону, и шипел. Издаваемый им звук завораживал и мышей, и кошек, и людей. Здесь эффект тоже был потрясающий: туши медленно сползались к нему со всех сторон.

- Прекрати! - приказал Домард, но Змей будто и не слышал хозяина. Пойдем домой! Я тебя накормлю!

"Останови его! Мы сделаем все, что ты хочешь! Пожалуйста... - в последний раз прозвучало в голове Георга. Чуть слышно, жалобно. Это был уже не приказ, а стон, слезная просьба. Силы туш иссякали. - Останови! Или мы расскажем ей все!"

- Я! Не! Могу!

В ответ ничего. Но Георг видел, как напряглась Лика, вскинула руки, словно защищая лицо от удара.

Глаза Змея были широко открыты, неподвижны и излучали желтый свет. Туши ползли к нему. Домард вдруг почувствовал, как ноги сами собой отрываются от пола и несут его вперед. Лика сделала первый шаг еще раньше.

- Бежим отсюда! - шепотом прокричал Георг. Надо было спасать Лику. Пока не поздно!

Девушка сделала еще один шаг к Змею. Лицо ее закаменело. Георг схватил Лику за руку, потянул к себе, но не сумел стронуть с места.

- Бежим! - Рванул, и она покачнулась, едва не упав. - Я тебе все объясню!

Лика молча смотрела на Змея, не в силах оторвать взгляд. Шипение, которое обрушивалось на людей точно так же, как и на туши, подавляло волю к сопротивлению. Еще немного - и они оба послушно зашагают прямо в змеиную пасть.

До крови прокусив язык, Георг ненадолго восстановил контроль над своим телом. Он сделал подсечку и, не дав Лике упасть на пол, подхватил ее на руки и бросился бежать.

Домард спасался от Змея, тяжело топая по гулкому пустому коридору. Георг уже не бежал, а шел. В голове была вязкая тягучая масса, имеющая мало общего с мозгами. А в затылок обухом топора бил змеиный приказ вернуться.

Даже преодолев пятьсот метров коридора, Георг не ощущал себя свободным. Зов Змея еще долго не отпускал его, замедлял движения, но все же не сумел побороть тягу к жизни. Добравшись до "келий", Домард вошел в одну из них, опустил Лику на пол и бессильно сполз по стене.

А потом они услышали ВИЗГ. Он был оглушающ и жалобен одновременно. Теплый, ватный удар, последовавший за ним, на мгновение заложил уши. Все...

Никто из селенитов не мог услышать, как лопнула всепланетная магическая "струна", которая своим натяжением связывала их с Луной, давала жизнь этому мертвому куску камня. Наступил конец Лунной Эры.

Георгу показалось, что ему нечем дышать. Затем он понял: это не тонкая и летучая лунная атмосфера исчезла, а просто дышать ему стало незачем.

Лика наконец пришла в себя. Почувствовав, что Домард обнимает ее, она снова закрыла глаза. У девушки не было сил вырваться из его рук, но зато она могла показать, что ей противно смотреть на Георга. Уж лучше бы она его ударила!

- Дай мне объяснить!.. - в отчаянии воскликнул он.

- Я вас ненавижу, - сказала Лика без выражения. В голосе звучала не злость, а трезвость окончательного решения.

Руки Георга отпустили девушку, пальцы бессильно разжались.

- Я... не мог, не умел по-другому, - давился он словами, чувствуя, что они бесполезны. - Я с самого начала тебя любил! - Он не боялся показаться беспомощным и жалким. Он все бы сделал, лишь бы ее удержать, но ведь уже поздно...

Где-то вдалеке зазвучали голоса. Наверное, это охранники. А Георг остался безоружным - свой бластер он потерял, скорей всего выронил в подвале. Надо было бежать.

Домард поставил девушку на ноги. И они побежали - сначала медленно, но потом все быстрей и быстрей. Больше они не разговаривали.

ЭПИЛОГ

1

Они все-таки сумели вырваться со Станции, проскользнули сквозь полицейское оцепление и ушли от погони. А потом на Луне началась паника и неразбериха. Георгу удалось за огромную взятку впихнуть Лику в лунник, битком набитый удирающими домой землянами. Сам же он незамеченным выбрался из города.

Покинув Луна-Сити, Георг фор Белкин пересидел всепланетный розыск в заколоченной загородной резиденции Ли фор Тхе. Старик не любил потрясений и убыл в свой автономный орбитальный дворец - райский уголок и без всякой магии. Оказывается, наиболее предусмотрительные Небожители давно приготовились к бегству, обустроив уютные гнездышки по всей Солнечной системе.

Вскоре стало заметно, что с Луны улетучивается воздух. Власти, понятное дело, уверяли, что ситуация под контролем и положение будет исправлено со дня на день, а сами приступили к эвакуации высших чиновников. Журналисты выдали их маленькую тайну. И вот уже толпы селенитов штурмовали космодром.

Тем временем по Луне прокатилась волна аварий. Общественный транспорт встал, в домах отключили свет и тепло. Начались массовые волнения, погромы ларьков и магазинов. Мародеры вышли на улицы. Бандиты средь бела дня нападали на банки. Лишившись М-прикрытия, полиция разбежалась по домам.

Когда Луполу стало не до него, Георг занялся личными делами. Охватившая Луну паника - это, конечно, страшно, но зато теперь Домарду никто не ставил палки в колеса. Имущество рода фор Белкиных он распродал за треть цены. Очень пригодились и семейные капиталы, которые издавна хранились в швейцарских банках.

И вот с Луны стартовал собственный лайнер Георга, на котором летели верные слуги, спасенные ими фамильные драгоценности и антиквариат фор Белкиных. По приземлении лайнер был продан, и каждый из слуг получил круглую сумму - премию за верность плюс выходное пособие.

Георг поселился на родине предков - в городе Москве. Большая часть оставшихся у него денег быстро перекочевала в карманы земных врачей. (Адаптация к суровым земным условиям обходилась селенитам в копеечку, став для медиков настоящей золотой жилой.) Но даже после лечения и изнурительных тренировок фор Белкин чувствовал себя развалиной. Туши были правы.

Каждый шаг давался ему с трудом. Так бы и лежал целыми днями в целебной, настоянной на травах и обогащенной кислородом воде. Лишь в бурлящих водах бассейна Георг мог ненадолго позабыть о вдавливающей его в землю Силе Тяжести.

Рано или поздно Георгу фор Белкину (теперь Георгию Андреевичу Белкину) пришлось бы покинуть стены лунолечебницы. Он не стал дожидаться, когда станет нищим, и перебрался в скромный отель "Пилигрим". Живя в номере, Георгий не спеша подыскивал себе небольшой особнячок где-нибудь в зеленом тихом пригороде Москвы. На его покупку денег хватит. А еще Белкин имел пачку государственных казначейских обязательств России, которые будут давать небольшой, зато постоянный доход.

Когда Белкин видел страдания своих соотечественников, его охватывала тоска и жалость, но он по-прежнему был уверен: другого выхода из тупика не было. Он-то мог струсить там, на Станции, и тогда спасать Землю пришлось бы кому-нибудь другому. И все равно платой за спасение земного человечества стала бы гибель лунной колонии и исчезновение лунной культуры.

На его счастье, селениты не знали истинного виновника трагедии, хотя некоторые бывшие чины Лупола догадывались о роли Домарда фор Белкина в разразившейся катастрофе. И на всякий случай Георгий проживал в отеле под чужим именем.

Георгий Белкин непрерывно думал о Лике, в мыслях не расставаясь с ней ни на миг. Девушка приходила к нему во сне, не отпускала она его и наяву. Порой Георгию казалось, что он начинает сходить с ума от тоски и одиночества. Но Белкин не пытался найти Лику - был уверен: ничем хорошим их встреча не закончится.

Теперь-то он мог сколько угодно вспоминать все, что с помощью вездесущих Глаз подсмотрел на Земле. Те сценки, что так яро стирали из его памяти туши. Лика на лесной прогулке, Лика в институтской столовой, Лика на речном пляже, Лика в ванной под душем, Лика на грядках в подшефном колхозе...

А еще Георгий восстанавливал в памяти каждую секунду, когда Лика была рядом. Вот он обнаруживает девушку в куче ветоши и стискивает ей руку, едва не сломав. Вот Лика бежит вместе с Георгием и Бильярдистом по улицам Луна-Сити, вздрагивая, когда за спиной рвутся бомбы-"мячики". Вот он находит Лику в "келье" и, не веря своему счастью, обнимает ее, крепко прижимает к груди. Вот он вместе с Ликой пытается догнать Змея...

2

Лика вернулась домой дождливым апрельским утром. Позвонила в дверь, вдруг почувствовала, что дрожит как осиновый листок. Всю дорогу с вокзала она крепилась, стараясь не расплакаться раньше времени. И чем ближе были родные, тем труднее ей было удержаться от слез.

Родители уже не чаяли увидеть Лику живой, ведь с самого отъезда дочери было лишь одно известие о ней - звонок из консульства. Референт сообщил, что у Лики в Луна-Сити пропали деньги и документы. Родители стали занимать, где только могли, чтобы отец отправился на Луну спасать ненаглядную дочку.

И тут с Луны пошли тревожные сообщения. Все полеты были отменены. Друзья, знакомые, сослуживцы звонили с утра до вечера, делясь слухами (один страшнее другого) и наперебой выражая сочувствие. От переживаний мать слегла, и отцу пришлось ухаживать за ней.

Стоило Лике переступить порог, родная квартира встретила ее незабываемыми, ни с чем не сравнимыми запахами - книг, натертого мастикой паркета и борща с тушенкой. Распахнув дверь и увидев дочь, батя обомлел и тут же привалился к косяку, чтоб не упасть.

- Кто это, Шура?.. - раздался слабый материнский голос.

Не раздеваясь, девушка кинулась в спальню. От радости Тамара Ивановна ненадолго потеряла сознание, перепугав мужа и дочь.

- Мама! Мамочка! Я вернулась! Все в порядке! - как заведенная твердила Лика, гладила мать по голове, целовала бледное ее лицо.

Лика смыла под душем въевшуюся в волосы, щеки, лоб и руки лунную пыль и долго лежала в горячей воде, отмокая скорее не телом, а душой. А потом она помогала отцу готовить ужин - мать была очень слаба.

Лика поставила вариться макароны, и тут рука ее вдруг потянулась к выключателю.

- Ты чего? - с удивлением спросил Степанов-старший.

- Погоди минутку...

В наступившей темноте она подошла к окну. "Ветер разогнал облака и открыл Луну. Она была совсем тоненькая, новорожденная. Море Плодородия завиток в волосах Лунной девы - ярко светилось. У правого края этого "моря" находилась крошечная точка, видимая лишь их внутреннему взору, - Луна-Сити". Так писал Роберт Энсон Хайнлайн.

Глядя на этот огонек, Лика почувствовала, как сжимается сердце. Всю дорогу домой она то и дело вспоминала Георга - бороться с этими мыслями было делом безнадежным.

Девушка пыталась возненавидеть подлого небушника, который исковеркал ее судьбу. Но ничегошеньки у нее не получалось. Да и как можно ненавидеть человека, который спас тебе жизнь?..

Лика понимала: Домард был уверен, что ничего преступного не делает. Так уж его воспитали. У небушников - своя мораль, свой кодекс чести. И девушка знала, что в основе всех поступков Георга была любовь к ней, Лике. И не он отдал приказ убить Виталика Тернова - такого приказа вообще не было. Виталик погиб из-за поединка Ампутаторов. Второго "черно-желтого" послали враги Домарда, чтобы навсегда разлучить Георга и Лику. Наверное, это были туши. Но Лика знала и другое: не вмешайся фор Белкин в ее жизнь, парень был бы сейчас жив и здоров.

"Почему мне не удается забыть его? Я хочу вылечиться от мучительных воспоминаний. Это ведь он, Георг, целых два года не давал мне покоя ни днем ни ночью. Он, как насильник, пытался..." Мысль ее оборвалась. Перед глазами в тысячный раз встало лицо Георга. Кожа вмиг заполыхала пожаром, по спине побежали мурашки. Да, Лика до сих пор не забыла ласковые прикосновения его пальцев. Только рядом с ним она чувствовала себя защищенной - даже там, на Луне, где они играли в пятнашки со смертью.

"Все дело в том, что я люблю его! - набравшись смелости, призналась себе Лика. - Без него свет не мил. Я так долго его ждала..." Ей вдруг стало жалко себя. До слез.

После лунной эпопеи серая и скучная работа в институте раздражала Лику. А расспросы настырных сослуживцев доконали ее всего за пару дней. Девушка поняла, что не сможет жить по-старому, не станет заниматься бумажной рутиной и, как раньше, ждать провинциального принца. Надо было все поменять...

Для начала Лика взяла отгулы в счет отпуска. Но уже назавтра почувствовала, что не может усидеть дома. Надо было бежать куда глаза глядят. Ну хотя бы туда, на другой конец города...

3

Георгий Белкин долго не решался съездить к матери в клинику. Сначала не хватало физических сил, а потом смелости. Он заранее репетировал фразы, которые скажет ей: "Здравствуй, мама, Я заберу тебя отсюда. Вот только куплю дом..." Но они казались Георгию какими-то холодными и пустыми.

...На железнодорожной станции было полно армейских патрулей и пикетов полиции. У него дважды досматривали вещи и проверяли документы, подолгу сравнивая стереографию с оригиналом. Подозрения вызывала и свежая запись о получении российского гражданства.

Георгий знал, что в разных точках земного шара один за другим вспыхивают мятежи крепостников. Эти люди так долго боролись с магическим вмешательством, что разучились делать что-либо еще. Теперь они хотели мстить "лунным ублюдкам". Так что земные правительства в равной мере боялись и взявшихся за оружие крепостников, и иммигрантов-селенитов, которые еще не забыли, что такое власть над Землей.

Потрясение, которое испытала Земля, узнав, что М-энергия исчезла и лунная колония обречена, было велико. Но оно скоро прошло, ведь, по большому счету, в жизни людей мало что могло измениться. Земляне в одночасье ни поумнели, ни разбогатели. Да, они стали свободней, теперь они могли выбрать свой путь и идти по нему, ни на кого не оглядываясь. Но земляне отвыкли полагаться на себя. Неожиданно оказалось, что слишком многие боятся этой внезапно обрушившейся на них свободы и не знают, что с ней делать. Нужно было время, много времени, чтобы земная жизнь действительно начала меняться.

Бывший филиал Международного института М-аллергии, а ныне клиническую больницу номер девятнадцать по-прежнему ограждал бетонный забор с колючей проволокой по верху, но теперь стальные ворота были настежь распахнуты и на КПП никого не видать.

Георгий Андреевич шел через садик, опираясь на крепкий ореховый посох с инкрустацией и серебряным набалдашником. Кроме высокого роста, он выделялся в толпе разве что этим посохом. Одет Георгий был в теплый плащ, брюки и летние туфли. На голове - ворсистая кепка. Чтоб не выглядеть стариком, Домард заставлял себя расправлять плечи, выпячивать грудь, но, когда никого не было рядом, снова горбился.

При каждом шаге Георгия по-прежнему вдавливало в землю. Теперь он был кем-то вроде Антея наоборот: не черпал силы у Земли, а, напротив, - терял, касаясь ее. И хорошо понимал такие термины, как "мать сыра земля" и "в землю лечь".

На влажных от дождя аллеях ни души, хотя главный корпус выглядел обитаемым. Дежурная сестра в холле без интереса посмотрела на Белкина, буркнула с привычным раздражением, что впускной день завтра, а затем полистала свой гроссбух и объяснила, как пройти в палату сто сорок четыре, где лежит Мария Кедрина.

Вдоль стен в коридоре стояли пустые кровати, выставив напоказ продавленные, порой безобразно проржавевшие сетки. Белкину они напомнили фильтрационный центр, куда с космодрома отправляли лунных иммигрантов. Селенитов, как сельдей в бочки, набивали в опустевшие на лето школы, спешно освобожденные общежития, пустующие склады...

Подойдя к двери с номером сто сорок четыре, Георгий дотронулся до ее кривой медной ручки и тут же отдернул пальцы, будто обжегшись. "Чего я боюсь? - удивился он. - Что не узнает? Так это само собой. Что проклянет? Так ведь давно готов к этому".

Кровать матери стояла у окна. Мария Кедрина лежала на правом боку, уставившись на низкое серое небо. Георгий подошел неслышно. Не оборачиваясь, она произнесла тихо:

- Долгонько ты добирался сюда... Думала, не дождусь...

Выходя из дверей больницы, Белкин увидел у ворот знакомую фигуру. В руках у Лики была авоська с апельсинами и букет цветов. Девушка тоже остановилась - тотчас узнала его.

"Как он постарел... Согнулся весь, бедняга, - подумала с жалостью. Совсем стал другой..." И сразу испугалась своих мыслей. "Не смей его жалеть! Ну нет! Ни за что не пойду к нему!" - уговаривала Лика свои ноги - и не могла удержаться на месте.

Георгий стоял на дорожке и смотрел, как она приближается - медленно, трудно, словно прорывая грудью резиновую тягучесть застывшего времени. Лика подходила все ближе...