Шерлок Холмс и дело о фруктах

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Джо с нетерпением ожидал новостей в «Королевском лебеде». Широко раскрыв глаза, он выслушал краткий рассказ Шерлока Холмса о захвате убийцы.

— Господи! — воскликнул Джо. — И всё это происходило на самом деле, и никто ничего не знал! Я не допущу, чтобы это повторилось, мистер Холмс.

— Я убеждён в том, что всё будет именно так, — торжественно заявил Шерлок Холмс.

Мы поздравили Джо с успешно выполненной работой и заверили, что без его помощи тайна не была бы раскрыта. Шерлок Холмс вознаградил его целым фунтом — для него и его помощников.

Мы поднялись в наши комнаты, и я задержался у своей двери, предполагая, что у Холмса может быть намерение поговорить со мной, но он такового не выказал.

— Завтра в Лондон, — только и произнёс Шерлок Холмс. — Когда мы прибудем в Рей, напомните мне, чтобы я послал телеграмму Рэдберту.

Затем Шерлок Холмс пожелал мне спокойной ночи. Вероятно, он чувствовал себя абсолютно вымотанным. Почти неделю он напряжённо работал практически без сна. Усталость у него не проявлялась почти никак — только в неожиданном желании поскорее лечь спать.

Мы поднялись рано и вместе позавтракали, буквально набросившись на великолепную еду, приготовленную миссис Вернер. Мне показалось, что хоть в этот раз Холмс получил удовольствие от еды.

Владелец гостиницы «Королевский лебедь» относился к нам с прохладцей с тех пор, как Шерлок Холмс применил дедуктивный анализ к его истории о Мертли по прозвищу Дохлая Свинья. Однако и он, и миссис Вернер искренне сожалели о нашем отъезде, и не только потому, что теряли клиентов. Мечта деревенских жителей обогатиться с помощью принадлежавшей Квалсфорду компании по импорту умерла вместе с нашим отъездом, — и это было последним убийством, совершённым Беном Пейном.

На станцию проводить нас пришли сержант Донли, мистер Мор и Стенли Хопкинс. Несмотря на успешную поимку огромной банды контрабандистов и убийцы, все трое выглядели скорее озадаченно, чем торжествующе. Как часто указывал Шерлок Холмс, восторги полиции по поводу успешного завершения дела обычно сводились на нет, если частный детектив раскрывал за них преступление, о совершении которого они даже не подозревали.

Стенли Хопкинс не закончил свои дела в Рее. Он пообещал навестить Шерлока Холмса, как только вернётся в Лондон, чтобы услышать полное объяснение происшедшего. Сержант Донли и мистер Мор явно смирились с тем, что так и останутся в полном недоумении.

Мне удалось перекинуться парой слов наедине со Стенли Хопкинсом.

— Какое имя было вписано в ордер?

— Бен Пейн, — ответил он. — В точном соответствии с просьбой, содержавшейся в телеграмме мистера Холмса. Как ему удалось предвидеть это?

— Не знаю, — честно ответил я.

Подошёл поезд. Мы отыскали наши места и через несколько минут уже мчались по Болотам. При ясном свете раннего утра через оконное стекло эта земля выглядела достаточно обыкновенной, за исключением того, что вместо изгородей зелёные пастбища были разделены дренажными канавами. Мысленно я вернулся к путешествию, совершённому неделю назад в компании Эмелин Квалсфорд, и попытался представить, где она находится сейчас.

Шерлок Холмс скупил все газеты в Рее, а затем в Эшфорде. Он прилежно читал их примерно в течение часа, намереваясь таким образом скоротать время до Лондона. Наконец он смял газеты в комок и засунул их в сетку для багажа.

Он знал, что я терпеливо жду этого момента.

— Портер, вы не подозревали мисс Эмелин Квалсфорд? — начал он разговор.

— Нет, сэр, — ответил я. — Почему она пришла к вам? Именно с этого началось её падение. Если бы не она, мы никогда бы не увидели связи между Спиталфилдским рынком и Болотами. Почему она это сделала?

— Это вызвало её падение, — задумчиво сказал Шерлок Холмс. — И одновременно разоблачило убийцу её брата. Я уверен, что она считает это удачной сделкой. Почему она пришла ко мне? Несмотря на тот успех, которого она добилась, управляя бандой контрабандистов, она — новичок в преступном мире. И поэтому недооценила меня. Вы сами это слышали. Она больше не совершит подобной ошибки.

Моё объявление в газете заинтриговало и одновременно насторожило её. Она чувствовала, что оно как-то связано с её проектом переправки контрабанды в Лондон. Слово «питахайя» было паролем для связи с лондонской бандой, с которой она вступила в контакт. Дорис Фаулер заявила: «Никаких проблем с питахайей. Никто никогда не слышал о питахайях». Это был просто необычный пароль. Никто из посторонних не смог бы даже случайно разрушить цепочку, что легко могло произойти, скажем, при использовании слова «сливы».

Неожиданно, всего через две недели после того, как срочное послание с ключевым словом «питахайя» было отправлено на Спиталфилдский рынок, это название появляется в лондонской газете. Мисс Квалсфорд заподозрила, что здесь имеется какая-то взаимосвязь, и, естественно, хотела узнать, какая же именно. Она была совершенно уверена в том, что сумеет справиться со мной. У этой молодой леди никогда не будет недостатка в самоуверенности.

— Но почему она пригласила вас в Хэвенчёрч? Очевидно, что это был не самый разумный поступок.

— Она хотела знать, насколько я в курсе, и выбрала этот тактический ход экспромтом. В то время это показалось ей ловким манёвром. Она полагала, что я вернусь в Лондон, проведя поверхностное расследование и подтвердив версию о самоубийстве, потому что считала эту версию правдивой. Она не знала, что её брата убили.

Предсмертное письмо было написано его собственной рукой. Кроме того, незадолго до этого он проявил отвратительную слабость характера, попытавшись отойти от контрабандных операций. Всего две недели назад он нарушил планы по началу операций в Лондоне, заставив послать туда со срочным сообщением старую гувернантку. Наверняка Эмелин Квалсфорд имела по этому поводу с братом довольно резкое объяснение. Ларисса Квалсфорд слышала, каким тоном велась беседа, хотя и не поняла её содержания, и решила, что Эмелин заставляет брата работать более усердно. Итак, Эмелин не показалось невероятным самоубийство брата, находившегося в столь продолжительном нервном напряжении. Ей не приходило в голову, что в душе пользующегося её доверием подчинённого бурлили столь яростные эмоции.

В течение многих лет нарастало её презрительное отношение к брату. Сначала все доходы от контрабанды шли на восстановление состояния Квалсфордов — его состояния. Когда самые неотложные иски были удовлетворены, он с удовольствием бы распустил банду. Но амбиции Эмелин возрастали с каждой удачно проведённой операцией, одновременно росли и трения между ними. Мне кажется, что в конце концов она просто положила ему жалованье, как и другим членам группы. Конечно, оно превышало жалованье Джорджа Ньютона, но всё равно было скромным. Большую же часть прибыли Эмелин оставляла себе. Несмотря на положение, возможности Эдмунда были весьма ограниченными. В деревне могли судачить о том, как он преуспел в делах, но за фасадом поместья скрывались ветхая мебель и вытертые ковры. Горе Эмелин было неподдельным, но даже в своей печали она сохраняла прежнюю энергию. Она попыталась извлечь пользу из смерти брата, чтобы выяснить, почему я использовал слово «питахайя».

— Мне по-прежнему трудно представить, что она принимала активное участие в операциях контрабандистов, — заметил я. — У неё вид истинной леди.

— Она считала, что обладает такими же способностями, как и любой мужчина, Портер. И она была права. Её беда была в том, что Бен Пейн не переставал относиться к ней как к очень привлекательной женщине. Занимая вместе со старой гувернанткой отдельное крыло «Морских утёсов», она легко могла уходить по ночам через окно, для того чтобы составить с Пейном план операций или присоединиться к банде. Вы слышали признание Пейна: она носила мужскую одежду и работала с контрабандистами только по ночам. Никто из других членов банды не знал, кто она на самом деле, и даже не догадывался, что их главарь — женщина.

— Когда вы начали подозревать её?

Шерлок Холмс улыбнулся:

— Как вы знаете, Портер, мой железный принцип — никогда полностью не доверять женщине. Я начал подозревать её, когда она упомянула питахайю. Когда её последующая деятельность после посещения нас в тот день — визиты к торговцу мануфактурой и адвокату — оказалась совершенно безобидной, мне стало интересно, что же она делала в Лондоне накануне вечером. Я начал наводить справки ещё до того, как вы оба отправились в Хэвенчёрч. Вскоре после приезда она вышла из гостиницы, сказав портье и кучеру экипажа, что проведёт вечер в «Кафе Рояль». Кэбмен действительно отвёз её в ресторан, а через два часа другой кэбмен подобрал её там и доставил обратно в гостиницу. Но она даже не входила внутрь. Одинокая молодая женщина в городе должна действовать очень осмотрительно, и вот что она придумала. Около ресторана её поджидало доверенное лицо с экипажем. После встречи, возможно вызванной необходимостью исправить ущерб, нанесённый колебаниями её брата, сообщник отвёз её обратно в «Кафе Рояль».

Я подозревал об её участии с самого начала, но проявил небрежность и до полудня в воскресенье не догадывался, кто главарь банды. Тогда я вдруг вспомнил ваш отчёт, где говорилось о том, что она и старая гувернантка живут отдельно от других домочадцев. И осознал, что отсутствие чёткого руководства и произвольные действия банды объяснялись её переездом в Рей. В «Морских утёсах» никто не ограничивал свободу её передвижений.

Поскольку в занимаемом ею с Дорис Фаулер крыле жилыми были только комнаты на первом этаже, она могла приходить и уходить в любое время. Никто бы не заподозрил ничего предосудительного, увидев её днём беседующей с кротоловом. Переезд в Рей лишил её связи с бандой. Она оказалась отрезанной от сообщников в самый критический момент, и результат стал катастрофическим. Но возможно, она чувствовала, что у неё нет выбора. Держаться в рамках своего социального положения оказалось для неё важнее, она не могла допустить, чтобы кто-то увидел, как она ночью уходит из дома в Рее или общается с человеком, занимающим низкое положение в обществе.

— Так, значит, это ссора с Лариссой привела к падению банды, — заметил я. — Эмелин, возможно, понимала, что в Рее она будет отрезана от остальных. Вероятно, именно поэтому она выглядела такой расстроенной. Она опасалась, как бы чего не случилось, так оно и произошло. Её отъезд позволил Пейну выйти из-под контроля.

Шерлок Холмс улыбнулся:

— Будем снисходительны и скажем, что она была расстроена по ряду причин. Мы можем также сказать, что она просто великолепная актриса.

— Бен Пейн… — проговорил я. — Когда вы начали подозревать его?

— Как только услышал о нём. Кротолов имеет такую свободу передвижений, что является кладом для контрабандистов. Он может работать и ранним утром, и, взяв фонарь, проверять свои ловушки в середине ночи. И никто не придаст этому значения. Если бы кто-нибудь другой начал ночами бродить по Болотам, то, естественно, привлёк бы к себе внимание. Но в случае с Пейном это всего лишь означало, что он необычайно трудолюбивый кротолов. Кому-то нужно было устанавливать связи с торговцами, которые принимали контрабанду. Между тем, в сельской общине не так уж много людей, которые могут свободно путешествовать куда угодно и этим якобы зарабатывать себе на жизнь. Положение Пейна казалось настолько идеальным, что я тут же заподозрил его.

Две вещи сделали его участие очевидным. Одна из них — нашествие кротов. Конечно, подобные отклонения в природе случаются, но в этом случае возникает сильное подозрение, что прежде надёжные кротоловы в течение нескольких лет пренебрегали своими обязанностями. Как Пейн, так и его брат были слишком заняты контрабандой и её размещением, чтобы беспокоиться об утомительном и приносящем меньший доход занятии. Они слишком поздно поняли, насколько важным прикрытием была для них ловля кротов, и срочно наняли помощников. Но численность кротов уже вышла из-под контроля.

Вторая — показанная нам сумка с пойманными кротами. Ни один уважающий себя кротолов не будет носить мёртвые тушки. Крота следует разделать как можно быстрее, практически сразу же после того, как его поймали, и тут же начать обработку шкурок. Иначе шкурка испортится. Многие кротоловы вообще предпочитают свежевать животных прямо в поле и брать только шкурки. По крайней мере, один из соседей Пейна заметил, что в последние годы у Пейна на верёвке сушилось очень мало шкурок, и удивлялся, куда они деваются.

Если бы сержант Донли хоть иногда использовал свои глаза и уши по назначению, подобные вещи должны были вызвать у него пусть не подозрения, но хотя бы любопытство.

Я использовал свои глаза и уши и тут же понял, что занятия контрабандой возобладали у Пейна над ловлей кротов. Когда нашли тело Ньютона, я знал, что Пейн перешёл и к убийству. Благодаря своему особому положению, он, конечно, был одним из руководителей банды. Он славился также крутым нравом: в течение короткого супружества жена несколько раз оставляла его. У него была репутация человека, который не очень хорошо ладил с людьми.

Вы правильно заключили, что только ваше присутствие спасло его подмастерья от избиения, когда вы наблюдали за ними при ловле кротов. В спокойном состоянии он был достаточно мягким человеком и, возможно, даже неплохо относился к тем людям, которых убил. Но его история — это история человека, у которого потеря контроля над собой может привести к фатальным последствиям.

Мисс Квалсфорд тоже знала об этом. И как только она убедилась в том, что её брат был убит, она тотчас догадалась, кто его убийца. Вот почему она заявила мне, что поймает убийцу, если я не сделаю этого. Из вашего письма она поняла, что банда контрабандистов раскрыта. Она немедленно уведомила мистера Джордана из Тандердина, которому следовало сделать всё возможное для спасения её людей, а потом разработала план, как разоблачить убийцу брата, прежде чем она сама скроется.

— Как вы узнали, что контрабандисты будут перебрасывать товары ночью в субботу?

— Я направил Джо и его друзей следить за лошадьми Джека Брауна. У Брауна была отдалённая конюшня около Нью-Ромни. Она находилась вблизи основных мест выгрузки контрабанды, а также тайников, где, как я подозревал, хранились контрабандные товары. Если там проводились операции, он переводил лошадей туда. Когда Джо сообщил, что все лошади Брауна собраны в Нью-Ромни вместе с другими лошадьми, имевшимися в распоряжении банды, я мог сказать точно, что именно той ночью контрабандисты совершат вылазку.

— Почему старуха гувернантка сказала, будто она убила Эдмунда?

— Возможно, она и сделала это, — пробормотал Шерлок Холмс. — Возможно, и сделала. Она слишком хорошо знала историю этих мест, и именно её рассказы о контрабандистах навели Эдмунда и Эмелин на мысль заняться такого рода деятельностью. Не важно, участвовала ли Дорис в самих операциях, но именно она создала у обоих Квалсфордов представление о занятии контрабандой как романтическом времяпрепровождении, к которому обращались и уважаемые члены общества. Всё это привело Эдмунда к гибели, как если бы Дорис сама спустила курок.

Но собственный характер Эдмунда явился также существенным фактором. Он был джентльменом по отношению ко всем — за исключением кротолова, который хотел жениться на его сестре. Он ясно выразил своё презрение к Бену Пейну, написав важное письмо на листках дешёвой бумаги, которую использовал для подсчётов. Именно это помогло мне опознать его убийцу.

Он, очевидно, мог написать подобное письмо и Дервину Смиту, но в этом случае использовал бы бумагу, купленную на Оксфорд-стрит.

Портер, мы стали свидетелями последнего акта глубокой трагедии. Истинным виновником её был Освальд Квалсфорд, который промотал своё состояние и оставил детей без гроша. Наследники Квалсфордов были обречены жить в жалкой нищете. Эмелин получила благородное воспитание и воспринимала как унижение отсутствие денег, которые соответствовали бы её образованию и положению. Она выросла со стремлением вырваться из бедности. И она добилась этого, Портер. Интересно, удовлетворится ли она этим, или нам придётся встретиться вновь?

Он взглянул на часы:

— Через десять минут вокзал Чаринг-Кросс. Мы более недели не виделись с Рэдбертом. Он наверняка приготовил для нас несколько загадок.

Но у меня ещё оставались вопросы.

— Это вы помогли мисс Квалсфорд скрыться?

— Нет, Портер. Она организовала всё сама, причём весьма мастерски.

— Мистер Мор подозревает, что это сделали вы. Он ничего не говорил, но по его реакции можно было сделать такой вывод.

Шерлок Холмс хмыкнул:

— Если он хотел схватить её, у него для этого были все возможности. Я сказал ему, что ловля контрабандистов — его обязанность. Моей обязанностью было поймать человека, совершившего три убийства.

— Вы собираетесь рассказать об этом случае доктору Уотсону? — поинтересовался я.

Нет, Портер. Доктор никогда не смирится с тем, что преступление совершают люди любого пола, социального положения или возраста. Ядовитые цветы зла вырастают в самых неожиданных местах — по серьёзным или трагическим причинам, по причине корысти или вовсе без причины, — и с ними следует бороться, где бы они ни встретились вам. Доктор Уотсон идеализирует прекрасный пол. Эта история расстроит его, и он захочет в ней что-то изменить. Я оставлю этот случай для ваших воспоминаний. Возможно, когда вы вступите в пору зрелости, вы будете уже достаточно мудры, чтобы изложить его должным образом.