Шерлок Холмс и хентзосское дело

Глава шестая Лондонский рассвет

Над спящим городом разносились ясные печальные перезвоны Биг-Бена: колокола пробили три часа. Ветер стих, и ночной воздух был неподвижен. Холмс и я были снова в кэбе, мчавшемся по молчаливым улицам. Мы быстро и незаметно покинули отель «Чаринг-Кросс», оставив полковника Сапта таким, каким нам довелось его найти.

— Если мы поднимем тревогу, это не только задержит наше расследование, но может ему серьёзно помешать, — объяснил Холмс. — Сейчас мы ничего не можем сделать для самого полковника, кроме как отомстить за его смерть и выполнить то дело, которое он нам поручил.

Я наблюдал за тем, как мы проносились по пустынным, слабо освещённым уличными фонарями и луной улицам, и мне казалось, что мы находимся в каком-то потустороннем мире. Сквозь вязкий сумрак проступали силуэты знакомых зданий, а осиротевшие мостовые отзывались на наше присутствие гулким стаккато конского топота.

— С вами всё в порядке, Уотсон? — резко спросил Холмс.

— Да, — ответил я, пытаясь избавиться от лукавых игр моего воображения. — Скажите, Холмс, а куда мы направляемся?

— Простите, друг мой, я должен был сказать вам об этом раньше. Я вовсе не собирался держать вас в неведении, просто был поглощён собственными мыслями. Сейчас мы повторяем тот путь, который я уже проделал, когда высадил вас на Оксфордской площади и последовал за Клетчатой Кепкой. Мы двигались на восток, по направлению к Степни и Майл-Энд-роуд. Не доезжая до поворота на Боу-роуд, мы свернули направо, на Бардетт-роуд, и, проехав по ней около сотни ярдов, наш знакомый остановился.

Холмс сухо рассмеялся:

— Клетчатая Кепка даже не подозревал о моём присутствии. Он был так спокоен и уверен, что позволил себе радостно попрощаться с извозчиком. Покинув кэб, он вошёл в скромную, стоящую на отшибе виллу, дом номер сто четыре. На первом этаже все шторы в эркере были задёрнуты, но я заметил, как сквозь странного вида щель прорывался яркий свет, из чего сделал вывод, что в доме был кто-то ещё. В этом заговоре есть и другие участники.

Осмотревшись, я обнаружил узенький переулок позади виллы, и, пройдя по нему, нашёл место, где смог перелезть через стену и пробраться во двор дома номер сто четыре. Их сад, конечно, находился в запустении, задняя стена самого дома не освещалась, и я уже собрался обогнуть дом, как, к своему счастью, заметил у ног тусклый свет. Только тогда, присмотревшись, я различил заросшую грязью и травой решётку прямо над маленьким подвальным окошком. Мне мало что удалось рассмотреть сквозь мутное от грязи стекло и листву, но того, что увидел, хватило, чтобы меня бросило в холодный пот. В подвале стояла женщина, и свеча в её руке была единственным источником света. Она рассматривала что-то на полу, и когда немного отошла в сторону, я увидел, что объектом её внимания служил лежавший на полу мальчик. Ему соорудили некоторое подобие кровати из хлама и ветоши. Сначала я решил, что мальчик мёртв, но когда тот немного пошевелился, я понял, что он просто спит. Осмотрев ребёнка, женщина вышла, и подвал снова погрузился в темноту.

— Ради бога, кто этот мальчик?

— У меня есть подозрения на этот счёт, но пока мы слишком мало знаем, я предпочту держать их при себе.

— Вы надеялись, что Сапт скажет вам, кто он?

— Не совсем, но я рассчитывал на то, что он тем или иным способом подтвердит мои догадки.

— Что вы предприняли дальше?

— Я прокрался к фасаду дома и заглянул в одно из окон, в щель между шторами. Обзор был скудный, но могу сразу сказать, что комната была меблирована отвратительно. Клетчатая Кепка был там, попивал джин, развалившись на кушетке и ведя милую беседу с другим человеком, лица которого я не видел. Но я успел рассмотреть, что собеседник нашего соглядатая был одет в синюю униформу. Вскоре к ним присоединилась женщина, которую я видел в подвале, и они все какое-то время премило беседовали. Полностью разговора мне расслышать не удалось, но я уловил два имени, которые упоминались чаще всего. Одно из них было Сапт.

— А второе?

— Гольштейн.

— Мне оно ни о чём не говорит, — покачал я головой.

— Мне тоже. Пока. Но мы возьмём это имя на заметку. Итак, трио ушло на покой, и мне показалось, что у Клетчатой Кепки были виды на женщину. Перед тем как выйти из комнаты, он подошёл к окну, и мне пришлось упасть на землю и прижаться к стене, чтобы он меня не заметил, пока осматривал улицу. К счастью, он меня не заметил. Сразу же после этого они заперли двери и погасили свет. Поняв, что на тот момент я узнал всё, что мог, я поспешил в отель.

— Что же это всё означает?

— Всё, кроме присутствия мальчика в подвале, может значить, что эта вилла используется в качестве штаба Синих в Лондоне. Как я и подозревал, они следили за Саптом с самой Руритании, и пока кто-то из их банды занимался пленением Рассендила, остальные занимались поиском и арендой виллы и устранением полковника. Ну конечно, если посланник короля будет убит за пределами родного государства, это будет выглядеть не так подозрительно, к тому же сложно будет проследить связь этого события с Рупертом.

— А как же Рассендил? Вы думаете, его держат в доме?

— Я уверен, что он в руках Синих, но, если я не ошибаюсь, в доме его нет, и в настоящий момент он находится на пути к Стрельсо в компании с убийцей Сапта.

— Но нас заверили в том, что Рассендил скорее предпочтёт умереть, чем подчинится требованиям Руперта. Как они могли заставить его поехать с ними?

— Они шантажируют его с помощью мальчика.

Наверное, на моём лице отразилось всё моё смятение, потому что Холмс чуть улыбнулся и похлопал меня по руке:

— Я всё объясню в своё время, Уотсон, а сейчас мы уже почти приехали.

Оказывается, я был настолько поглощён рассказом Холмса, что не заметил, как изменился вид за окном экипажа. Высоким благородным строениям Лондона на смену пришли обветшалые, покосившиеся дома Уэст-Энда. По требованию Холмса кэб свернул на Бардетт-роуд.

Я по-прежнему не понимал, что задумал Холмс. Неужели он предложит мне сейчас вломиться в дом и отбить у бандитов заложников?

Мы немного проехали по дороге, и Холмс остановил извозчика, наказав ему ждать нас. Мы вышли и тихо зашагали по пустынной улице, пока не дошли до дома номер 104, выделявшегося угловатым силуэтом на светлевшем небе.

— Итак, Уотсон, — зашептал Холмс, — я останусь здесь, чтобы не дать никому из этих типов скрыться, пока вы не приведёте подмогу. Если память меня не подводит, наш друг Грегсон в этом месяце дежурит по вечерам. Скажите ему, что мы нуждаемся в его помощи, и пусть он прихватит с собой с полдюжины крепких ребят. Отправляйтесь немедленно. Малейшее промедление грозит срывом нашего расследования.

Когда я снова оказался на Бардетт-роуд, рассвет уже отметил небо прозрачными серыми мазками. Со мной был инспектор Тобиас Грегсон, сообразительность и проворность которого дали Холмсу основания называть этого молодого человека сливками Скотленд-Ярда. Надо отдать должное инспектору: он отнёсся к моим словам с похвальным вниманием, и за нашим экипажем сейчас следовала повозка, замаскированная под торговую, и в ней сидели шесть констеблей.

Мы остановились немного не доезжая до дома номер 104. Грегсон велел своим людям сидеть тихо и не показываться на глаза, пока он не закончит беседу с Холмсом, который продолжал свою вахту у ворот виллы.

— Рад вас видеть, — тепло поприветствовал полицейского мой друг, обменявшись с ним рукопожатием.

— Должен признать, мистер Холмс, вы никогда не поднимали нас по ложной тревоге, и сейчас мне тоже хотелось бы верить, что я оказался здесь не без причины, — и высокий светловолосый инспектор кивнул в сторону повозки с констеблями.

— О, у вас предостаточно таких причин, Грегсон. Сейчас нет времени для подробностей, поверьте только, что обитатели этого дома — иностранные анархисты, которые уже виновны в убийстве высокопоставленного гостя из Руритании, прибывшего к нам с визитом.

Бледное лицо полицейского заметно расслабилось, и на губах заиграла понимающая улыбка.

— Прекрасно, мистер Холмс. Каков ваш план действий?

— Разместите своих людей у парадного и чёрного входов в дом, чтобы оттуда никто не ускользнул, а вы, доктор Уотсон и я войдём внутрь. Они держат в подвале заложника, мальчика, и его мы должны спасти любой ценой.

Грегсон был достаточно хорошо знаком с методами моего друга, чтобы приступить к исполнению инструкций безо всяких дополнительных вопросов. Уже через несколько минут, за которые рассвет только начал приподнимать тёмную ночную завесу с разбитой дороги, мы были готовы действовать.

— Передняя дверь заперта, так что нам придётся лезть через окно, — сказал Холмс, беря в руки большой камень.

Он метнул его в боковое окно эркера, стекло с грохотом посыпалось от удара. Выбивая оставшиеся осколки из рам рукоятками пистолетов, мы проникли внутрь.

Конечно же, шум разбудил обитателей виллы: со второго этажа доносились приглушённые голоса и звуки быстрых шагов. Следом за Холмсом мы прошли через гостиную в холл, но как только добрались до лестницы, на верхней площадке появилась фигура человека. Из его вытянутой руки вылетел сноп жёлтых искр, следом послышался гром выстрела. Я почувствовал, как рядом с моей головой просвистела пуля и отскочила от стены.

Холмс ответил выстрелом на выстрел, и фигура издала резкий крик боли, схватившись за правое плечо, перед тем как скрыться в тени. Мы стали медленно подниматься по лестнице, и Холмс остановил нас взмахом руки, как только мы добрались до лестничной площадки. Утренний свет начинал понемногу просачиваться сквозь окна, но верхняя часть лестницы по-прежнему оставалась в темноте.

Внезапно справа от нас послышался шум, и раздался ещё один выстрел. Грегсон судорожно втянул в себя воздух и упал на колени, медленно сползая на пол вдоль стены. Пока всё наше внимание было занято им, на сцене появилось ещё одно действующее лицо: разъярённая женщина. Никто не видел, откуда она взялась. С безумным криком она набросилась на Холмса, и столь неожиданным было её нападение, что Холмс выпустил из руки пистолет. Завязалась нешуточная схватка, и я замер, как заворожённый глядя на эту дьяволицу. Её пальцы, словно чудовищные когти огромной птицы, тянулись к лицу моего друга, стремясь рвать и кромсать. Холмсу удалось схватить её за запястья, но пока они боролись, оба оказались прижатыми к перилам, которые начали издавать зловещий скрип.

Из оцепенения меня вывел новый выстрел. Я увидел, как в правом от нас коридоре Клетчатая Кепка проскочил из одной комнаты в другую. Я прицелился, но его фигура уже скрылась в темноте.

Холмс по-прежнему боролся с женщиной, которая вела себя как одержимая, во что бы то ни стало пытаясь расцарапать его лицо и глаза. По правой щеке знаменитого сыщика уже струился кровавый след. Женщина неистово выла, чередуя страшные проклятия с истошными криками. Когда они снова столкнулись с перилами лестничной площадки, те прогнулись под весом двух тел, треснули и, подымая тучу древесной пыли, разломились на части. Тела обоих дерущихся на мгновение замерли на краю площадки, а потом стали медленно падать вниз.

Одним прыжком я оказался подле Холмса, вцепившись в его пальто и рванув на себя что было силы в попытке удержать его от падения. Женщина же, выпустившая Холмса от испуга, теперь размахивала руками, будто пытаясь ухватиться за воздух. Она снова отчаянно закричала и полетела вниз, совершая в воздухе навевающие ужас плавательные движения, которые долго ещё будут видеться мне в ночных кошмарах. Потом её тело ударилось о пол.

— Благодарю вас, Уотсон, — выдавил Холмс, с трудом переводя дыхание.

Подобрав свой пистолет, он склонился над лежащим инспектором. Грегсон был в сознании и обеими руками зажимал колено. Сквозь пальцы сочилась кровь. Я тоже присел, чтобы осмотреть рану.

— Не тратьте на меня время, Уотсон, — прохрипел полицейский. — Я выживу.

— Вы можете двигаться? — спросил я.

— С трудом. — Лицо его исказила гримаса, пока он пытался сменить положение.

Холмс присел рядом со мной.

— Грегсон, мы должны оставить вас тут, пока не разберёмся с двумя другими сообщниками.

— Разумеется. У меня есть оружие, и, если что, мимо меня никто не пройдёт.

Мы не успели произнести ни слова в ответ, поскольку наше внимание отвлёк неожиданно раздавшийся за нашими спинами звук. Обернувшись, я успел заметить две изготовившиеся к прыжку тени. Клетчатая Кепка замахнулся, чтобы пнуть стоявшего на коленях Холмса, но мой друг с редкостной ловкостью отскочил в сторону и схватил нападавшего за ногу. Последовавший далее резкий рывок сбросил бандита вниз по лестнице, куда тот и полетел головой вперёд.

А в это время Грегсон, лежавший спиной к стене, успел выстрелить во второго нападавшего. Тот дёрнулся от удара пули, схватился за грудь и замертво упал на пол.

Клетчатая Кепка быстро пришёл в себя после падения и бросился наутёк.

— Он не должен добраться до мальчика, — крикнул Холмс, метнувшись вниз по лестнице. Я последовал за ним.

Клетчатая Кепка добежал до двери в подвал, развернулся и принялся палить в нас из пистолета, не давая себе особого труда прицелиться. Мы прижались к стене, и этого промедления оказалось достаточно, чтобы он в один прыжок оказался возле двери и захлопнул её за собой. Холмс мощнейшим рывком кинулся к двери, чтобы не дать её запереть изнутри. Удар в дверь оказался такой силы, что та распахнулась, сбив с ног стоявшего позади неё бандита. С грохотом полетел он вниз, по ступеням, и, лишь чудом ухватившись за перила, смог подняться на ноги.

Оказавшись на подвальном полу, он поймал равновесие и обвёл всё вокруг взглядом, перед тем как поднять пистолет. Вот только целился он не в Холмса и не в меня. Дуло его пистолета было направлено на маленькую фигурку, скорчившуюся на подобии кровати в дальнем углу подвала. Пистолет Холмса издал хлопок. Клетчатая Кепка перевёл свой удивлённый взгляд на нас и осел на пол.

Я подошёл к нему ближе и в тусклом сером свете увидел, что бандит уже мёртв.

— Ну что ж, — тихо сказал я, — полковник Сапт отмщен.

Холмс ничего не ответил и бросился к месту, где лежала неподвижная фигура мальчика. Встав рядом с ним на колени, мой друг повернул лицо ребёнка к свету. Оно было бледным, а мягкие черты лица портил кровавый синяк на правой скуле. Веки подрагивали, но глаза так и оставались закрытыми.

— Его напоили каким-то наркотиком? Что скажете, Уотсон?

Я проверил пульс мальчика, приподнял веко и вгляделся в зрачок.

— Да, — согласился я наконец. — Сильное успокоительное. К счастью, ничего серьёзного.

— Хвала Небесам! — Холмс оглянулся на труп Клетчатой Кепки. — Без убийства обойтись не удалось, — тихо закончил он, обращаясь больше к самому себе. Помолчав немного, он повернулся ко мне с озабоченным выражением на лице: — Мальчика-то мы спасли, Уотсон, вот только не осталось никого, кто мог бы дать нам ту информацию, которая необходима для дальнейших поисков. Теперь мы остались совершенно одни наедине с этим крайне запутанным делом.