Шейх

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

— В Могадоре нас ждет его личный врач, — заметила Зара. — Он слывет настоящим волшебником и не дозволит Джамалу умереть.

— Даже при попутном ветре до Могадора не меньше пяти дней пути, — покачал головой Брахим. — Теперь жизнь и смерть шейха всецело в руках Аллаха.

— Он будет жить, — твердо ответила Зара. — Вели принести мне бальзам, корпию и бинты, я сама буду ухаживать за Джамалом до нашего прибытия в Могадор. Если возможно, то добавь парусов, капитан, и молись о крепком ветре.

Хотя Брахим даже не знал, кто эта юная женщина, он подчинился ей без возражений. Когда он ушел, Зара сняла со спины Джамала пропитавшуюся кровью тряпку и взглянула на глубокую рану, оставленную стрелой. К счастью, кровотечение почти прекратилось, должно быть, благодаря холодной соленой воде. Берберская принцесса слабо разбиралась в медицине, но от кого-то слышала, что морская соль оказывает также дезинфицирующее воздействие.

Вскоре капитан вернулся и протянул ей плоскую деревянную коробку:

— Вот то, что ты просила. Ты умеешь обрабатывать раны?

— Нет. — Казалось, Брахим даже испугался ее вопроса. — Джамал всегда сам лечил раненых членов команды, и у меня нет ни малейшего опыта. Это может подождать до Могадора?

— Ни в коем случае. Если рану не очистить, может начаться заражение.

Тяжело вздохнув, Зара сама принялась за работу. Она старалась вспомнить все то немногое, что он когда-либо доводилось слышать об искусстве врачевания. Когда корпия перестала впитывать кровь, она смазала края раны целебным бальзамом и наложила тугую повязку. Дважды, через час, она меняла ее, а потом обратилась к Брахиму:

— Теперь мне нужна тонкая иголка и шелковая нитка.

Капитан тут же их принес, и Зара приступила к самому трудному. Ее пальцы дрожали, пот заливал глаза, а губы были искусаны до крови. Наконец после нескольких неудачных попыток, ей удалось стянуть края раны ровным рядом аккуратных стежков.

— И сам Джамал не сделал бы лучше, — одобрительно кивнул Брахим. — Надеюсь, это поможет… Но я так до сих пор и не знаю, кто ты?

— Зара… — внезапно раздался голос шейха вернее, его слабое подобие, — и он открыл глаза.

— Джамал! — вне себя от радости воскликнула принцесса. — Ты очнулся!

— Где я?

— На борту «Грабителя». Мы плывем в Могадор. Скоро ты поправишься, и все будет хорошо.

— К сожалению, это неправда, дорогая. Я умираю. Где капитан?

— Я здесь, господин, — выступил вперед Брахим.

Джамал хотел крепко сжать руку Зары, но она почувствовала только слабое движение его пальцев в своей ладони.

— Мы хотим пожениться, капитан, — продолжал шейх. — Немедленно. Приведи свидетелей и начинай церемонию.

— Стоит ли так торопиться, господин, время…

— Вот именно, время, — прохрипел Джамал, пытаясь приподняться на ложе. — У меня его почти не осталось. Но прежде чем умереть, мне хотелось бы видеть Зару своей женой. Кроме того, еще до прибытия в Англию, она должна стать графиней Лендфорд. Это важно, особенно… особенно когда меня не станет. Пожени нас, капитан, и оформи все положенные бумаги, пока я еще в состоянии произнести собственное имя и подписаться.

— Послушай, Джамал, тебе нужен покой, чтобы поправиться, — взмолилась Зара. — Нет никакой необходимости устраивать свадьбу прямо сейчас, я могу и подождать…

— Зато я не могу, — отрезал он, снова напомнив прежнего властного шейха. — Ты слышал меня, капитан? Зови свидетелей и начинай.

Брахим поспешно вышел.

— Тебе бы не мешало переодеться, дорогая. В углу каюты ты найдешь сундук, а в нем — новые джеллабы. Выбирай любую.

Его тихий голос звучал спокойно и был исполнен нежности, но Зара не обманывалась: он страдал от невыносимой боли. Лицо шейха цветом напоминало бумагу, на лбу выступили крупные капли пота, и даже немногочисленные слова давались ему с трудом.

Зара открыла сундук, взяла первую попавшуюся джеллабу и едва успела нырнуть в нее, как вернулся капитан в сопровождении двух членов команды.

— Ты уверен, господин, что хочешь этого? — смущенно спросил Брахим.

— Даже больше, чем остаться в живых, мой друг, — вздохнул Джамал. — Позволь представить тебе принцессу Зару, женщину, похитившую мое сердце. Пожени нас. Мне осталось совсем не долго…

Он почти физически чувствовал, как жизнь уходит из него. Перед глазами то и дело вставал странный образ: вход в бесконечный черный туннель. Но Джамал не мог позволить себе ступить в него, пока Зара не получит то, что он хотел ей дать — свое имя и богатство, сулящие любимой свободу и независимость.

Брахим сделал все, что требовали в данном случае законы ислама, и объявил Зару и Джамала мужем и женой. Собрав последние силы, шейх подписал бумаги, затем снова рухнул на подушки, глубоко вздохнул и закрыл глаза. Он был доволен. Теперь, что бы с ним ни случилось, Зара надежно защищена. Мать должна одобрить его выбор. Все будет хорошо…

— Я оставлю вас наедине, — торжественно заявил Брахим. — Когда мужчина на пороге смерти, он должен быть в объятиях любимой.

— Ты прав, — прошелестел голос Джамала. — Я доверяю тебе взять в Могадоре на борт моих друзей и доставить их в целости и сохранности в Англию. Когда я умру, корабль останется тебе.

— Господин, я…

— Оставь нас, — сказала Зара, и капитан с поклоном удалился.

В последних словах Джамала звучала полная отрешенность от земных дел. Больнее всего Заре было то, что он явно смирился с близким концом и не хотел больше бороться за жизнь. А ведь она еще не успела сказать ему о ребенке. Быть может, узнав о его существовании, Джамал вновь бы ощутил вкус к жизни?

Она упала на колени перед кроватью и погладила его по голове.

— Джамал?

Никакого ответа.

— Ты слышишь меня, Джамал?

Молчание.

— О, Джамал, любимый мой, не покидай меня! — разрыдалась Зара. — Тебе есть ради чего жить! Я скоро рожу тебе ребенка!

Джамал словно издалека слышал зовущий его голос, но слишком обессилел, чтобы отвечать. Черный зев бесконечного коридора призывно распахнулся перед ним, гипнотизируя, маня туда, где ждут лишь покой и забвение. Покой и забвение… Достаточно сделать шаг, один только шаг, и…

— Не уходи, Джамал! Ты нужен мне. Ты нужен нашему ребенку! — Ее охватила злость. Да как он смеет? — Ты не имеешь права бросить нас!

Опять этот голос… Теперь он звучит настойчивее… Зачем он тревожит его? Почему не дает шагнуть в бесконечность и обрести покой и забвение…

— Джамал, ты слышишь меня? У нас скоро будет ребенок! Не уходи, вернись! Ты нужен нам!

Веки шейха дрогнули. Зара решила, что это хороший знак, и с новыми силами стала говорить, шептать, молить, припав к его уху. Она интуитивно чувствовала, что не должна позволить ему забыться, что ее единственный шанс вырвать его из цепких когтей смерти, это не оставлять его наедине с беспамятством.

Этот голос… Он все громче и явственнее… Ребенок? Какой ребенок? У него нет детей. Почему Зара мучает его? Почему не отпустит, не оставит в покое… Ребенок? Снова ребенок…

Мука становилась невыносимой. Джамал не мог ни шагнуть в коридор, ни вернуться назад. Зара… Она хочет что-то сказать ему. Что ж, пусть скажет. А потом он уснет и будет спать… спать… Что он чувствовал там? Боль. Значит, чтобы вернуться, надо вспомнить боль…

Зара всем своим существом ощущала, как в нем сначала затеплилась, а потом разгорелась, может быть, последняя искорка жизни. Несколько раз слабо дрогнув, веки шейха медленно поднялись, и он взглянул ей прямо в глаза.

— Ты слышишь меня, Джамал?!

— Ты сердишься на меня? — едва слышно прошептал он. — За что?

Зара смахнула слезы. Он все еще с ней, но в любой момент может уйти… В любой момент! Эта мысль жгла ей мозг, доводила до исступления.

— Ты слышал хоть что-нибудь?

Джамал попытался вспомнить и еле заметно кивнул:

— Был голос… Чей-то голос. Он звал меня, приказывал вернуться назад. Я не хотел возвращаться… но голос заявил, что я бросаю своего ребенка. Но у меня нет ребенка! Что бы это могло означать, Зара?

Это объяснение, казалось, стоило шейху последних сил. Глаза его закрылись, и он безвольно откинулся на подушку. Но у Зары появилась надежда — ей удалось докричаться до своего любимого! Пусть лишь на время, но удалось. Сейчас это было самым главным.

— Я ношу под сердцем твоего ребенка, любовь моя. Я давно хотела сказать тебе, да все как-то не находила подходящего момента. А сейчас мне показалось, что ты уходишь от меня, и я… я так испугалась, что уже не успею поделиться с тобой этой новостью!

Из ее глаз снова хлынули слезы, и она закрыла лицо руками.

Джамал с трудом открыл глаза и смотрел на нее пустым, безжизненным взглядом; медленно, слишком медленно слова Зары доходили до его гаснущего сознания.

— Я так устал… — прошептали его губы.

В этот момент дверь каюты отворилась, и вошел капитан Брахим. Он собирался сказать молодой вдове несколько слов утешения, но так и застыл на пороге, увидев, что Джамал еще жив. И не только жив, но и еще что-то говорит!

— Ты, должно быть, волшебница, госпожа! — ахнул он. — Я глазам своим не верю!

Джамал, казалось, внезапно почувствовал прилив сил.

— Моя жена владеет огромной силой, Брахим, — вполне внятно произнес он. — Силой, позволившей ей вызвать меня назад из царства теней. Теперь я знаю, что должен жить. Мне есть ради чего жить, старый друг. Я скоро стану отцом.

Значит, он все слышал! Зара почувствовала такое облегчение, что готова была смеяться от радости.

— Да, любовь моя! — воскликнула она, покрывая поцелуями его лоб и щеки. — Живи! Пожалуйста, живи ради меня, ради наших будущих детей, ради… ради чего угодно, только живи!

Уст Джамала коснулась ласковая улыбка, затем его глаза закрылись, а голова упала набок. Брахим бросился вперед:

— Он?

— Спит, — счастливо вздохнула Зара, указав глазами на равномерно вздымающуюся и опадающую грудь шейха.

— Я не знаю, какое чудо удалось тебе сотворить, но да благословит тебя за это Аллах! — едва не прослезился капитан. — Отныне и навеки каждое твое слово для меня и моей команды закон. Только прикажи, и мы дocтaнeм тебе луну с неба!

— А что, и прикажу! — устало улыбнулась Зара. — Но только не луну, а кое-что посущественнее: горячую воду и побольше полотенец для Джамала, а также что-нибудь съестное для меня. Похоже, я проголодалась.

Шейх спокойно проспал всю ночь и большую часть следующего дня. Смерть, казалось, отступила, но его лихорадило — то знобило, то бросало в жар. С помощью двух членов команды, добровольно вызвавшихся помогать ей, Зара протирала влажными полотенцами пылающую кожу Джамала или, отсылая матросов, ложилась рядом с ним и согревала его своим телом. Он был все еще в тяжелом состоянии, но по крайней мере жив. Если им не изменят попутные ветры и милость Аллаха, то скоро они доберутся до Могадора, и доктор Давид Бен — Израэль спасет его.

Когда корабль бросил якорь в могадорском порту, Джамал все еще был без сознания. Капитан Брахим с несколькими матросами на лодке отправились на берег, и на пристани их встретил Гарун, с нетерпением ожидавший прибытия судна.

— Слава Аллаху, мне не пришлось тебя искать, — сразу перешел к делу Брахим. — Дорога каждая минута. Где остальные?

— В гостинице, как и договаривались. Мы приехали вчера ночью. А где Джамал?

— Шейх смертельно ранен. Мулай Исмаил наводнил все причалы Танжерской гавани солдатами, и им с Зарой не удалось проскочить незамеченными. Но даже раненный, он сумел добраться до корабля вплавь.

Рука Гаруна стальным капканом сомкнулась на плече капитана.

— Только не говори мне, что он умер, — глухо произнес он. — Я все равно не поверю!

— Нет, Джамал не умер, но очень плох. То, что он дотянул до Могадора, просто чудо. Не иначе как сам Аллах направлял руки Зары, когда она ухаживала за ним. Но теперь ему нужен врач, и немедленно.

— Я привезу его вместе с остальными. Лодки уже наняты и ждут нас с самого рассвета. Гостиница была буквально в двух шагах от гавани, и вскоре все беглецы из Эдема со своим скарбом отплыли на корабль. Бен-Израэль сидел на носу передней лодки, нетерпеливо ерзая и то и дело понукая гребцов.

Едва ступив на палубу «Грабителя», он сразу бросился в капитанскую каюту. Зара с волнением наблюдала за тем, как лекарь осматривал рану.

— Кто лечил его? — наконец спросил Бен-Израэль.

— Я, — смущенно ответила Зара. — Но у меня нет никакого опыта в подобных делах. Мне, правда, удалось промыть и зашить рану, однако, не имея лекарств, я и не могла помочь по-другому.

— Ты все сделала правильно, госпожа, — кивнул Бен-Израэль. — Беда лишь в том, что в рану попала инфекция, и началось воспаление: ее придется открыть и снова очистить — все нужные лекарства у меня с собой. Зрелище будет не из приятных, так что я бы советовал тебе на это время выйти. Мне поможет Хамет или Нафиса.

— Я останусь, — твердо заявила Зара.

Однако Бен-Израэль оказался прав: долго она не выдержала. К горлу подкатила тошнота — сказалась беременность, да и долгие бессонные ночи рядом с мечущимся в бреду Джамалом тоже не прошли даром. Едва каюта наполнилась запахом разлагающейся плоти, а из вскрытой раны брызнул гной, Зара закрыла рот ладонью, мучительно борясь со рвотой.

Бен-Израэль снова предложил ей выйти, но сама она уже не могла этого сделать — начала кружиться голова, и помогавший вместе с ней пекарю Хамет вынес ее на руках на палубу. Свежий воздух быстро сделал свое дело, и она уже самостоятельно отправилась в другую каюту, чтобы немного отдохнуть.

— Не волнуйся, госпожа, — напутствовал ее Хамет, — Джамал в хороших руках. Ученый доктор ни за что не даст ему умереть. Тебе пора подумать и о себе. Иди, а я пришлю Зейнаб.

Через минуту в каюту вбежала запыхавшаяся служанка.

— Ох, госпожа, мы все страшно волнуемся за шейха Джамала! — затараторила она. — Надо же было случиться такому несчастью! Но теперь все, похоже, будет хорошо. Капитан Брахим говорит, что мы отплываем со следующим приливом.

— Тебе не страшно уезжать в Англию? — спросила Зара.

— В Марокко у меня никого нет, — пожала плечами Зейнаб, — а если султан доберется до меня, то меня ждет смерть. Что же мне остается? Я хочу служить тебе, а раз ты плывешь в Англию, то и я отравлюсь туда же.

Зара вздохнула. Что толку рассказывать этой девочке о своих тревогах и опасениях?

Зейнаб сочувственно взглянула на нее:

— Ты выглядишь очень усталой, госпожа. Тебе просто необходимо хорошенько выспаться. Ты, часом, не больна?

— Нет, Зейнаб, но скоро я подарю Джамалу ребенка. Ты права, нам надо отдохнуть… и мне, и малышу. Последние дни были очень трудными.

С этими словами она закрыла глаза и через мгновение уже спала. Зейнаб на цыпочках покинула каюту, чтобы поделиться с остальными радостной вестью.

— Что ты сказала? — не поверила своим ушам Саха, когда Зейнаб пересказала ей и Нафисе слова Зары.

— Она беременна, — повторила юная рабыня. — Это такое счастье и для нее, и для Джамала! Они ведь так любят друг друга.

— Эта худосочная дикарка недостойна такого мужчины, как Джамал, — сгорая от зависти, прошипела Саха. — Но ничего, рано или поздно она ему надоест, и, когда это случится, я уж постараюсь оказаться рядом и утешить его!

— Теперь ты принадлежишь Гаруну, и я бы не советовала тебе забывать об этом, — холодно заметила Нафиса. — Раз Джамал прогнал тебя, то никогда уже не позовет, не такой он человек.

— Наш господин горяч, но отходчив, — усмехнулась Саха. — Ему и раньше доводилось принимать опрометчивые решения.

— Тебе лучше успокоиться, Саха, иначе ты снова накличешь на себя беду, — вздохнула Нафиса. — Пойми, тебе совершенно не на что рассчитывать. Капитан Брахим сказал мне, что Джамал и Зара поженились пять дней назад здесь, на борту «Грабителя». В Англии у мужчины может быть только одна жена, и гаремов они не содержат.

— Джамал женился на этой берберской потаскушке? — взвыла Саха, чувствуя, что готова задушить Зару голыми руками. — Поверить не могу, что он сделал такую глупость… Хотя, может, это и к лучшему. Говоришь, она беременна? Отлично! Скоро ее так раздует, что на нее смотреть-то будет противно, не то что ложиться с ней в постель. И вот тогда шейх снова начнет меня замечать, а Гарун не посмеет встать у него на пути.

Тут даже кроткая миролюбивая Зейнаб не выдержала. Сжав кулачки, она двинулась на бывшую наложницу шейха с такой ненавистью в глазах, что та невольно попятилась.

— Ты злая, низкая, подлая дрянь! — срывающимся голоском крикнула Зейнаб. — Да как ты смеешь строить какие-то козни против тех, кто добрее и лучше тебя? Запомни, если с Зарой или ее ребенком что-нибудь случится, однажды утром ты не проснешься. Это обещаю тебя я, Зейнаб!

— Ого! — одобрительно усмехнулась Нафиса. — Похоже, Саха, ты напоролась на достойного противника.

— Да брось ты, — с деланным безразличием бросила та, — она всего лишь глупое, наивное дитя.

— Я давно уже не дитя, — вызывающе улыбнулась Зейнаб, — и если подумать, неизвестно, кого предпочел бы шейх — тебя или меня. Но мне нравится Зара, и я никогда не причиню ей вреда. Что же до глупости и наивности, то во дворце султана даже такие, как ты, быстро умнели.

Смущенная столь страстной отповедью, Саха поспешила ретироваться.

Выздоровление Джамала шло просто с фантастической скоростью. Вскоре его лицо обрело нормальный цвет, сменив смертельную бледность, и шейх уже мог самостоятельно принимать пищу. Едва не приведшая к смерти инфекция была уст ранена. Раненый по-прежнему много спал, восстанавливая силы.

Плавание длилось уже несколько дней, когда Зара вошла в каюту Джамала, чтобы в очередной раз поправить ему постель и узнать, как он себя чувствует. Шейх очень осунулся и похудел, но она с радостью видела, что в его черных глазах снова вспыхивают столь хорошо знакомые ей искорки. Он улыбнулся ей и похлопал рукой по постели рядом с собой, приглашая присесть.

— Тебе лучше? — обрадовалась Зара.

— Да, дорогая, благодаря тебе.

— Бен-Израэлю, — поправила его она, — ведь это он спас тебе жизнь.

— Моя жизнь была спасена задолго до его прибытия на борт, — задумчиво сказал шейх. — Знаешь, любимая, я и сам до сих пор не могу понять, как тебе это удалось. Я стоял у самых врат смерти, когда ты позвала меня назад. Я не хотел возвращаться. Боль сводила меня с ума, страдания были невыносимы… Передо мною простиралось черное ничто, сулят мир и покой.

Он попросил пить, и Зара подала ему кубок с целебным настоем.

— Я боялась, что ты не слышишь меня, сказала она. — Это было ужасно.

Его ладонь ласково коснулась ее щеки.

— Как давно ты узнала, что у нас будет ребенок?

Она смущенно опустила глаза. До сих пор Джамал не заговаривал об этом. Почему? Рад ли он? Или, наоборот, огорчен, но не хочет ее расстраивать?

— Незадолго до того, как мы с отцом приехали в Мекнес, чтобы спасти тебя.

— О Аллах! — Несмотря на слабость, шейх весьма выразительно показывал свое неудовольствие. — Ты рисковала жизнью, зная, что носишь нашего ребенка? Тебя же могли схватить, ранить или даже… — Он вздрогнул, представив себе, как легко мог потерять ее.

— Но я не могла позволить, чтобы тебя казнили! — возмутилась Зара. — Как видишь, все закончилось не так уж плохо. Мы оба живы, а малыш, как говорит доктор, развивается нормально. — Она положила руку себе на живот и робко спросила: — Ты… рад, что у нас будет ребенок?

— Рад ли я? — горячо воскликнул Джамал. — Да я просто счастлив! Тебе столько пришлось пережить. Меня в холодный пот бросает всякий раз, когда я вспоминаю, как ты прыгала с той проклятой стены, скакала в Танжер, а потом плыла к кораблю. — Он покачал головой. — Это просто чудо, что с ребенком ничего не случилось, у нас будет сильный малыш, дорогая. Такой же сильны, как его мать.

— А Ты помнишь, как капитан поженил нас?

— Разумеется. Я хотел защитить тебя, дав свое имя. У меня и так было немалое состояние, а потом я получил наследство, большая часть которого удачно вложена в торговлю или ценные бумаги английских банков. Все это должно было перейти к тебе после моей… То есть если бы мне не удалось добраться до Англии.

— Ну, дорогой, пора уже проститься с мрачными мыслями. Доктор Бен-Израэль говорит, что ты скоро окончательно поправишься. Тебе повезло. Попади та стрела всего лишь на пол дюйма правее, мы бы сейчас с тобой не разговаривали.

— Слава Аллаху! — вздохнул Джамал.

— Ты, наверное, устал. Отдохни, а я пойду распоряжусь насчет еды.

— Только умоляю тебя, не надо больше пресного риса и вареных овощей! — фыркнул Джамал. — Я хочу мяса, вина… короче, всего того, что помогает мужчине быть мужчиной и не терять форму.

— Судя по моим формам, — рассмеялась Зара, выразительно проведя рукой по животу, — ты и так мужчина хоть куда. Ладно, уговорил. Я скоро вернусь и принесу тебе чего-нибудь вкусненького.

Джамал с нежностью смотрел ей вслед. Жизнь быстро возвращалась к нему, неся новые силы, новые радости. Он снова может видеть, слышать, чувствовать… Рядом с ним та, кого он любит больше самого себя. Так что еще надо для счастья?! С блаженной улыбкой он закрыл глаза и предался сладостным грезам.

— О, так тебе и в самом деле лучше! — раздался уже забытый голос. — Гарун так и сказал, но мне хотелось убедиться самой.

Джамал открыл глаза и с удивлением увидел на пороге каюты Саху.

— Я еще не готов предстать перед Создателем, — охотно ответил шейх; он был слишком счастлив и не хотел никого обижать, хотя этот неожиданный визит и не доставил ему удовольствия. — Мне есть для кого и для чего жить. Зара беременна, и я скоро стану отцом.

Саха криво улыбнулась:

— Да, все вокруг только об этом и говорят. Мне надо кое-что сказать тебе наедине…

Соблазнительно виляя бедрами, она приблизилась к постели.

— Скоро твою Зару так разду… О, господин, я хотела сказать, что скоро твоя возлюбленная Зара уже не сможет услаждать тебя. Вспомни, как хорошо нам было вдвоем! И это легко можно вернуть. Я знаю тебя — ты не тот человек, кто может долго прожить без женской ласки. Стоит тебе захотеть, и я дам тебе то, о чем ты мечтаешь.

— Послушай, Саха, — нахмурился Джамал. — К чему все это? Ты давно уже принадлежишь Гаруну, он твой господин, и, кроме того, он мой друг. Иди к нему. Мне бы не хотелось, чтобы нас застали вместе.

— Мне говорили, что в Англии нет господ и рабов, — невозмутимо продолжала Саха. — Значит, там я сама смогу выбрать себе мужчину. И я выбираю тебя.

— А разве тебе не говорили, что у англичанина только одна жена, и он не может держать гарем?

— Да, я знаю, — с деланным смущением потупила глазки Саха. — Но у них есть любовницы.

Ее красивые руки взлетели вверх и легли на два округлых холма, выпирающих из-под джеллабы. — Посмотри на мою грудь! Разве она не прекрасна? Разве не жаждет твоего прикосновения? А мой живот? Он плоский, не то что у Зары!

Саха порывисто схватила его руку и положила ее на свое гладко выбритое и вечно жаждущее удовольствий лоно.

— Разве ты забыл, как оно отзывалось на каждое твое движение? Как оно восхитительно отвечало на твои ласки?

— Ради Аллаха, оставь меня! — Джамал был слишком слаб, чтобы вырвать свою руку из ее цепкой хватки.

В этот момент дверь распахнулась, и в каюту вошла Зара с подносом в руках. Представшая перед ней картина не оставляла сомнений в том, что происходило здесь в ее отсутствие. Саха стояла у самой постели Джамала, зажав его руку между ног. Принцесса не знала, что сказать, и, наверное, просто бы развернулась и ушла, не появись рядом Гарун; он увидел, что супруга несет шейху еду, и расценил это, как возможность навестить его.

— Саха! — воскликнул он. — Что здесь происходит?

— Убери от меня свою женщину, Гарун, — с трудом выговорил Джамал. — Привяжи ее к кровати, если нужно, но только, ради Аллаха, держите подальше от меня!

Саха завизжала от боли, когда Гарун схватил ее за волосы и поволок к двери.

— Не беспокойся, господин, — вне себя от ярости проворчал он, — я накажу ее. Мне вообще следовало оставить эту шлюху в Марокко. Hавepное, только султан смог бы воспитать ее как следует!

— Я не звал Саху, — сказал Джамал, когда они с Зарой остались одни. — Я уже говорил и снова повторю: мне не нужны другие женщины, кроме тебя.

Принцесса опустила поднос на низенький столик у изголовья его кровати.

— Ты снова полон желаний, дорогой; — грустно произнесла она. — Придет день, и ты вдруг поймешь, что больше не хочешь меня. Полагаю, Саха просто догадалась об этом раньше и пыталась устроить свое будущее. На нее не за что сердиться: ни один мужчина не может сравниться с тобой, даже Гарун. Скоро я буду уродливой толстухой и перестану интересовать тебя как женщина.

Взгляд Джамала ответил ей красноречивее всяких слов.

— Плохо же ты думаешь обо мне, — с обидой сказал он, — если считаешь, что я отвернусь от тебя. Ведь ты вынашиваешь моего ребенка! Не знаю, быть может, когда-то я мог бы так поступить, но не сейчас. Я очень изменился, и знаешь, почему? Я никогда никого не любил по-настоящему. Но теперь у меня есть ты, и мне больше ничего не надо.

Зара слушала его, и на ее глаза наворачивались слезы радости. О Аллах, как же она любила этого милого, сумасбродного, пылкого человека! Рядом с ним даже незнакомая Англия уже не казалась ей такой страшной.

С каждым днем здоровье Джамала крепло. Зара, Нафиса и Зейнаб подолгу не выходили из его каюты, затаив дыхание слушая рассказы об Англии, об обычаях и языке живущих там людей. Саха отказалась присоединиться к ним, заявив, что не желает ничего знать о «неверных».

Близилась зима. Над океаном задули холодные ветры, волны из изумрудно-зеленых стали серыми и неприветливыми. В конце ноября «Грабитель» бросил якорь в гавани Бреста у северо-западного побережья Франции.

Джамал чувствовал себя уже достаточно окрепшим, чтобы сойти на берег и позаботиться о теплой одежде для женщин, Гаруна и Хамета. Его гардероб полностью отвечал последней английской моде, и шейх пополнил его лишь шляпой и отороченным мехом плащом.

Когда Зара впервые взяла в руки свой новый наряд, она даже не сразу поняла, как нужно его надевать и как можно в нем ходить. Наконец ей удалось справиться с платьем, со всеми его крючками и завязками.

— Должно быть, это придумал мужчина, от души ненавидящий женщин, — с неудовольствием заметила она. — Оно такое тесное… Пожалуй, я останусь в том, в чем была раньше.

При всей своей неприязни к английской женской моде, она все же не могла не отметить, что Джамал выглядит весьма элегантно в белой льняной сорочке, облегающих штанах с широким атласным поясом и высоких сапогах.

— Меня всегда удивляло, что англичанки тратят столько денег, чтобы надеть на себя как можно больше всяких тряпок, — признал он. Я всегда любил полураздетых женщин и не стану возражать, если ты останешься верна обычаям своего народа… но только тогда, когда мы будем наедине. Сядь, Зара, нам надо поговорить. Скоро мы причалим к английским берегам, а ты еще не все знаешь обо мне

Зара посмотрела ему в глаза. Что еще он хочет ей сказать? Какую тайну хранил все это время?

— Я слушаю тебя, — упавшим голосом ответила она, не ожидая от этого разговора ничего хорошего.

— Помнишь, ты как-то спросила, есть ли у меня в Англии жена, и я ответил, что нет?

Принцессе показалось, что палуба корабля внезапно накренилась.

— Так ты солгал? У тебя есть там жена? — едва слышно спросила Зара.

— Нет, дорогая, кроме тебя, я ни на ком не женат, — поспешил успокоить ее Джамал. — Но моя мать присмотрела мне подходящую невесту. Я видел эту юную леди в свой прошлый приезд в Англию, и. она мне совершенно не понравилась. Тем не менее матушка продолжает настаивать на своем. О нет, тебе нечего опасаться, я просто хотел, чтобы ты об этом знала. Моя мать замечательная женщина — умная, добрая, щедрая, и ты ей непременно понравишься. Узнав, что я уже сделал свой выбор, она примет тебя с распростертыми объятиями. Она давно хотела, чтобы я осел в Англии, принял титул деда и стал членом палаты лордов.

Зара не знала, как отнестись к его словам. В отличие от него, она вовсе не была уверена, что встретит такой уж теплый прием со стороны свекрови.

— Если я не понравлюсь твоей матери, ты всегда сможешь развестись, — грустно сказала она. — Нет ничего проще.

— Только не в Англии, — возразил Джамал. — И потом, почему я должен разводиться с женщиной, которую люблю? С матерью моего ребенка? — Он притянул Зару к себе и принялся расстегивать пуговицы ее платья. — О, теперь я понимаю, почему англичанки остаются девственницами до свадьбы, — проворчал он. — Они просто не могут самостоятельно снять с себя всю эту ерунду.

— Что ты делаешь? — вспыхнула Зара. — Мне здесь даже не во что переодеться. Мой халат остался в другой каюте.

— Отныне и впредь ты будешь спать со мной. Мне надоела холодная постель. А когда приедем в Англию, у нас будет общая спальня. Вообще-то у англичан принято, чтобы муж и жена занимали разные комнаты, но меня это всегда только раздражало.

— У них действительно странные обычаи, — искренне удивилась Зара. — Боюсь, я не скоро к ним привыкну.

— И не пытайся, любовь моя, — улыбнулся Джамал. — Ты мне нравишься такой, какая есть.

— Раз уж мы заговорили об Англии, — заметила она, — то что ждет там Гаруна, Нафису, Зейнаб, Бен-Израэля и остальных? Они останутся твоими слугами?

— Из Нафисы, без сомнения, выйдет отличная нянька для нашего малыша. Моя мать, кстати, знает ее еще с тех времен, когда был жив отец, и они жили в Марокко. Хамет и 3ейнаб будут служить нам, если захотят. Мы будем им хорошо платить, и они смогут уйти, когда накопят достаточно средств и пожелают жить самостоятельно. Что же касается Бен-Израэля, то он великолепный врач, и я ни за что с ним не расстанусь. Он еще пригодится и нам, и нашим детям.

— Остается Гарун. Какой ты видишь его судьбу?

— Он не раз бывал со мной в Англии, ему уже знакомы и язык, и обычаи этой страны. Я готов предоставить ему то место, которое он захочет. В конце концов, Гарун мой друг, и это многое для меня значит. Мне хотелось бы видеть его рядом с собой, но если роль слуги ему неприятна, он может сделать свой выбор.

— Может ли? Как ты говорил, вы с ним вместе с самого детства. Ваши отцы тоже были дружны… Так неужели ты полагаешь, что Гарун захочет строить свою жизнь отдельно, независимо от твоей?

— Есть одна вещь, которую ты не принимаешь в расчет. Он отнюдь не беден. Ему причиталась весьма солидная доля с каждого нашего пиратского рейда. Я по дружбе посоветовал ему вкладывать деньги в те же банки, что и я. В итоге его деньги превратились в весьма солидное состояние. Мои доходы, правда, были много больше… Любовь моя, имею счастье сообщить тебе, что ты вышла замуж за невообразимо богатого мужчину. Мои владения…

— Постой, — мягко перебила его, Зара. — Мы обсудили с тобой всех, кроме Сахи. Мне кажется, она несчастна. Гарун не любит ее по-настоящему. Если он бросит ее, то что будет с ней в чужой стране?

— Не знаю, — пожал плечами Джамал. — Прости, но я не хочу сейчас думать о ней. Мне и своих забот хватает… Ох, прости, наших!