Шиша. Изгоняющие бесов

Глава 20. Бесовская личина

Слушая Стаса, Роман краем глаза следил за Лукерьей, бесшумно проследовавшей мимо, будто привидение. Она даже не поздоровалась с парнем и девушкой, которые остановили их, чтобы спросить дорогу. Что за неуважение к людям? Эта Лукерья какая-то странная, и что Илья в ней нашел? Неужели он поверил во всю эту чушь, которую она нагородила? Развесил уши! Разбойник по кличке Алая Борода, переквалифицировавшийся в колдуна и заключивший договор с бесами, – нет, серьезно? Ладно, Лукерья – наслушалась, видать, бабкиных сказок в детстве, но Илья!

Роман не верил в бесов, способных длительное время существовать отдельно от человека и тем более самостоятельно перемещаться из одного человеческого тела в другое. Он считал, что бес не приходит извне, а рождается в самом человеке на благодатной почве его пороков и питается ими же, отчего пороков становится только больше, они расцветают буйным цветом и дают необходимые бесу плоды до тех пор, пока человек не погибнет, погубив за это время еще кого-то или же спровоцировав рождение беса в ком-то еще. Бес погибает вместе с человеком и никуда не переселяется, если его не переселить принудительно, с помощью обряда. Поэтому Роман не задумываясь выбрасывал обрядовых кукол в лесу и не воспринимал всерьез опасения Ильи, который считал, что бесы могут освободиться и вселиться, к примеру, в пролетающих мимо птиц, а оттуда вернуться к человеку.

Главная опасность для одержимых бесами, по мнению Романа, заключалась в том, что они утрачивали способность критически оценивать свои поступки: родившийся в них бес неустанно нашептывал им оправдания для любых, самых грязных делишек. Считая себя во всем правыми, одержимые не могли совладать со своим бесом без посторонней помощи и были обречены погибнуть, причем не только в физическом, но и в ментальном смысле.

Такие представления о природе бесов Роману внушила его наставница, с которой он мысленно общался во время просмотра мистических ток-шоу с ее участием. Контакт между ними установился не сразу, поначалу Роман был одним из ее многочисленных фанатов и следил за всеми ее публикациями в соцсетях. В одном из постов он прочитал о скором выходе ток-шоу под названием «Битва магов», где Марьяна получила роль ведущей. Посмотрев первый выпуск, Роман стал постоянным зрителем и каждый раз испытывал сильное потрясение от красоты и энергетики Марьяны, все больше убеждаясь в том, что она не обычный человек, а сверхъестественное существо, сотканное из тех же субстанций, из которых состояли все представители божественного ранга: и светлые, и темные сущности. Да, Роман не сомневался в том, что и боги, и демоны слеплены из одного и того же материала, но обладают совершенно различными духовными качествами, как и люди, состоящие из плоти и крови. А еще они могут быть не только светлыми или темными, но и серыми: это – когда светлое божество творит какое-то зло ради укрепления добра или демон совершает нечто доброе в качестве обманного маневра, а на самом деле преследует свои разрушительные цели. И вот как раз эти божественные создания в отличие от бесов существуют сами по себе, они не снисходят до того, чтобы вселиться в человеческую душу, разве что за редким исключением. Это духи, которые пронизывают весь материальный мир в масштабах космоса. По мнению Романа, его обожаемая наставница Марьяна как раз и была тем самым исключением – духи часто снисходили к ней, и это меняло ее, в ней оставалось все меньше человеческого, а божественное, наоборот, накапливалось, наполняя особой силой ее сущность, скрытую в хрупком изящном теле. Эта сила – божественная или демоническая, Роман точно не знал, но склонялся к тому, что и та, и другая, – позволяла Марьяне справляться с бесами без помощи обрядовых кукол. Во время ритуалов наставница принимала бесов в себя и перемалывала, превращая их в нечто, лишенное собственной структуры, подобно тому, как пшеничные зерна, попав в мельничные жернова, теряют форму и смешиваются друг с другом, становясь мукой. И точно так же, как мука, которая потом идет в пищу, вещество, полученное после перемалывания бесов, питало Марьяну, но, конечно же, не углеводами и прочими органическими соединениями, а энергией, не имеющей полярности, ведь полярность создается тем, кто этой энергией управляет, а в данном случае от него, то есть от бесовской сущности, не осталось и следа.

Роман мечтал, что однажды станет изгонять бесов тем же способом, что и Марьяна, но пока еще пользовался куклами. Марьяна сказала, что подаст ему знак, когда он будет готов.

Из размышлений Романа вырвал голос Стаса, ставший более громким и эмоциональным, к нему прибавился голос Дины. Оба наперебой рассказывали о том, что видели вурдалака – вот же еще одни сказочники! Конечно, вряд ли они это придумали, их явно что-то напугало, но Роман, хотя и не отрицал вурдалаков как явление, однако относился к нему крайне скептически.

– Реально думаете, что это был вурдалак? – на всякий случай уточнил он, продолжая наблюдать за Лукерьей, которая остановилась напротив задней дверцы автомобиля и стояла, переминаясь с ноги на ногу и сжимая в руках венок из травы и клевера. И где она его, спрашивается, взяла? Неужели успела сплести? Но зачем? Странная девушка, очень странная. Илье надо быть с ней поосторожнее.

– Ну так ведь вурдалаками на Руси называли живых мертвецов, а тот тип точно умер, у него из дыры в голове мозги торчали, и глаза были мутными, как у дохлой рыбы, – ответил Стас и добавил извиняющимся тоном: – Я, конечно, понимаю, как все это звучит, сам бы ни за что не поверил, но, блин, мы вместе с Диной это видели!

Роман покивал ему, не отводя глаз от Лукерьи. Она уже открыла дверцу автомобиля и мгновенно изменилась в лице: на нем читался ужас, смешанный с недоверием. Гром, прижимавшийся к ее ноге, вдруг присел и завыл, а шерсть на его холке вздыбилась. Из-за открытой дверцы появилась тонкая женская ножка, голая и босая. Она коснулась земли, и за ней показалась вторая. Над точеными коленями всколыхнулся от ветра подол черного платья. Роман оцепенел, а внутри у него все скрутило от волнения: он узнал эти ножки! Он видел их множество раз! Его наставница Марьяна часто снималась в ток-шоу в черном платье-балахоне, оставлявшем ноги ниже колен открытыми, а во время сеансов общения с духами она и обувью пренебрегала, ходила босиком по непролазному лесу, заваленному буреломом, и словно не замечала трухлявых пней и цепких коряг. Удивительно, но после таких прогулок на ее ногах не оставалось ни царапины, кожа по-прежнему выглядела гладкой и белой, с едва уловимым атласным сиянием – вот прямо как сейчас. Роман ни на секунду не сомневался в том, что за дверцей с дочерна затонированным окном скрывается его Марьяна, еще мгновение, и он увидит ее. Но откуда ей там взяться? Неужели… что, если она встревожилась, не обнаружив его у экрана во время последнего выпуска ток-шоу, и приехала узнать, в чем дело? Нет, ну что за глупости. Марьяна общается с духами, и ей не составило бы труда узнать, где и с какой целью находится Роман. Скорее всего, ей известно, что он приехал сюда, чтобы спасти жителей Дивноречья от бесов. Но тогда, может быть, она собирается помочь ему в этом деле? В такое тоже трудно было поверить, но другого объяснения Роман найти не мог. И он действительно увидел ее, впервые прямо перед собой, а не на экране. От нее волнами исходил пьянящий аромат, тонкий, но сильный – наверное, это пахла ее магия. Ее голос, прозвучавший в следующий миг, оказался еще более глубоким и чувственным: все же динамики здорово его искажали.

– Ну вот мы и встретились, мой прилежный ученик! – произнесла она, и ее красиво очерченные губы слегка растянулись в божественной улыбке.

Роман кивнул, не в силах вымолвить ни слова, и даже испугался, как бы она не обиделась на то, что он не ответил на ее приветствие. Но ей, судя по всему, это было и не нужно: после короткой паузы она продолжила:

– Я очень довольна тобой, Роман! Знаю, что ты старался стать хорошим магом. И ты почти стал им. Почти. Осталось лишь сдать экзамен. Думаю, ты справишься. Вижу, что готов. Ты ведь догадываешься, что от тебя требуется, да? Обрядовые куклы не всегда эффективны, бесы неохотно переселяются в них, и процесс этот долгий. Зачастую жертвы умирают, не дождавшись избавления, а души их, так и не очистившиеся от беса, гибнут. Тебе ведь не всех клиентов удалось спасти, правда? И ты должен понимать, о чем я говорю. Более верный способ – принять беса в себя и уничтожить его силой своего духа. Ты давно хотел попробовать этот способ. Время пришло!

Марьяна громко выкрикнула последнюю фразу, и голова Романа будто взорвалась от внезапной боли. Но не пронзительный голос наставницы стал тому причиной. Роман вдруг понял, что виноват Гром, который все это время заходился в неистовом лае; из его пасти летели клочья белой пены. Глаза пса горели, как раскаленные угли. Казалось, он пытался прожечь Марьяну взглядом насквозь, но та словно не замечала его. А наброситься на нее Гром явно не осмеливался: вон как уши прижаты, – значит, трусит.

Роман обвел взглядом окружающее пространство. Стас и Дина стояли обнявшись и смотрели на Марьяну со странной смесью неприязни и… сочувствия? Не может быть, чтобы Марьяна вызывала у них подобные эмоции! Словно они видели кого-то другого вместо нее. Например, своего вурдалака.

А Лукерья, глядя на Марьяну, плакала. Слезы текли по ее щекам быстрыми извилистыми ручейками. Что это с ней? Точно, душевнобольная, что с нее взять…

Только Илья смотрел на наставницу Романа должным образом – с восхищением и обожанием. У него был такой вид, будто он узрел самое прекрасное чудо в своей жизни. Но ведь так оно и было! Вдруг он шагнул к Марьяне и выкрикнул нечто совершенно неподобающее:

– Наташа!

Марьяна медленно повернулась к Илье и снисходительно кивнула. Она что, откликнулась на чужое имя?!

– Это Анишка! – воскликнула Лукерья, вероятно, возражая против «Наташи».

Марьяна кивнула и ей. Да что происходит?! Роман шагнул к своей наставнице, стремясь вернуть себе ее внимание, но Илья оттеснил его в сторону, упал на колени и обнял голые ноги Марьяны. Следом подошла Дина и обняла ее за плечи, а Стас, помявшись немного, подошел и обнял их обеих сразу – и Дину, и Марьяну. Лукерья, продолжавшая лить слезы, заулыбалась, как умалишенная, приблизилась к остальным, и Роман подумал, что она сейчас присоединится к всеобщим объятиям, но вместо этого она водрузила на голову Марьяны венок из клевера, который все еще сжимала в руках.

И Марьяна исчезла.

На месте наставницы стояла Аглая – одержимая бесом девушка, которую Роман и Илья оставили запертой в подполье. Боже правый, ну а эта-то бестия как здесь оказалась?!

Роман хотел спросить ее об этом, но не успел: ноги Аглаи, кстати, не голые от колен, а обтянутые джинсами, подкосились, она повалилась на Илью, лицо ее посинело, глаза закатились под веки, а от уголка губ к подбородку протянулась и повисла, покачиваясь, тонкая, как леска, ниточка слюны. Илья поддержал Аглаю, не дав ей упасть, и в его взгляде отразилось разочарование: видимо, он тоже не ожидал такого поворота событий. Похоже, Наташа, чьи колени он обнимал, существовала лишь в его воображении и рассеялась так же, как и Марьяна – это был лишь морок, созданный бесом, вселившимся в Аглаю. Но что происходит с одержимой девчонкой? Она выглядит так, будто вот-вот умрет!

– Нужно немедленно провести над ней обряд! – Лукерья подлетела к Роману и схватила его за плечо. – Времени мало! Бес убивает ее!

– Это из-за серебристого клевера? – догадался Роман, разглядывая венок на голове Аглаи, которая с каждой минутой выглядела все хуже.

– Я не знала, что клевер так подействует! – Лукерья на миг зажмурилась и шумно втянула носом воздух. – Не знала! Если бес убьет ее, это будет моя вина…

– Так, может, снять венок? – предложил Роман и поймал себя на мысли, что снова хочет увидеть Марьяну, пусть и ненастоящую.

– Тогда бес убьет нас всех. Он очень опасен. Притворился моей сестрой так искусно, что я поверила, будто и в самом деле вижу ее!

– Кажется, он явился каждому из нас в облике того, кого мы больше всего хотели увидеть. Вероятно, он пошарился в наших головах и выбрал самые волнующие нас образы, чтобы с их помощью управлять нами. – Роман скользнул взглядом по фигуре Аглаи, по-змеиному извивавшейся в руках Ильи. – Придется снова связать ее, чтобы довезти до дома. – Он обернулся к Стасу: – Поможешь? Подержи ее вместе с Ильей, а я схожу за скотчем.

– Но обряд… Его нужно начинать немедленно! – Лукерья вскинула на него умоляющий взгляд. – Разве обязательно для этого ехать домой?

– Обязательно! – ответил Роман, не пытаясь скрыть раздражение, и, повернувшись, направился к джипу за своим рюкзаком. Лукерья действовала ему на нервы своим любопытством и недоверием. У нее же на лбу написано, что она сомневается в его колдовских способностях!

– Зачем? – послышался за спиной ее назойливый голос.

Ну что за дурацкий вопрос!

– Я не ношу с собой атрибуты для ритуалов, – ответил он, не оборачиваясь и готовясь к вопросу о том, что это за атрибуты такие, но, к счастью, его не последовало: все-таки ей хватило ума промолчать. Роман и не собирался рассказывать ей о своих «колдовских» штуках – точных копиях тех, что были у Марьяны. И, конечно, Лукерье незачем было знать о том, что Роман даже понятия не имел, для чего предназначено большинство из этих вещиц. Их изготовили для него на заказ по фотографиям, которые он скачал из интернета, со страницы наставницы. Это были разнообразные амулеты и талисманы, фигурные свечи и магические маятники на крученых серебристых шнурах, ножи с загадочными символами и знаками на лезвиях, шлем с рогами, стилизованный под бычий череп, черная мантия, расшитая какими-то символами и много чего еще. Все эти штуковины производили на его клиентов неизгладимое впечатление. Их охватывал трепет, и они безоговорочно признавали колдовской авторитет Романа. Этого ему было вполне достаточно. Но никто из его клиентов никогда не выглядел так плохо, как Аглая. Хотя нет, был один такой. И тот человек умер!

«Тебе ведь не всех клиентов удалось спасти, правда?»

Роман вздрогнул, вспомнив эти слова: испугался, но не за себя. У него возникло подозрение, что Аглаю ожидает участь, постигшая клиента, которого не спасла псевдоколдовская бутафория. Все эти штуковины работали с теми, кто лишь мнил себя одержимым, но на самом деле таковым не являлся. Вычурные «магические» атрибуты оказывали на них психотерапевтический эффект, действовали как плацебо. Настоящего беса этим не впечатлить. Но Роман не мог провести обряд без своего «колдовского» набора, с ним он чувствовал себя увереннее, хотя и осознавал всю его бесполезность. На этот раз атрибуты понадобятся больше для него самого – помогут вдохновиться, а потом… Роман готов был сделать для спасения Аглаи все что угодно. Он сам удивлялся собственной решимости, но догадывался, что причиной этому могло послужить чувство вины из-за гибели клиента, которое лишь усиливалось с тех пор, как это случилось.

Главное, Роман знал, что нужно делать.

«… верный способ – принять беса в себя и уничтожить его силой своего духа…»

Голос Марьяны возник в памяти и прозвучал, словно наяву. Его попытался перебить другой голос, слабый и прерывистый, родившийся где-то внутри, под сердцем:

«…это сказал бес, бес, бес…»

Вскоре второй голос стих и выветрился из памяти, а первый, наоборот, окреп, и Роман подумал, что способ, подсказанный Марьяной, точно должен сработать. Он даже немного успокоился, но вместе с тем заметил неприятный писк в ушах.

Достав из машины рюкзак, Роман порылся в нем, выудил моток скотча и вернулся к остальным, стоявшим возле легковушки. Аглаю била крупная дрожь, напоминавшая предсмертные конвульсии, впечатление усиливалось из-за белых глаз и синеватого оттенка кожи. Из горла вырывались хрипы. Венок держался на ее голове каким-то чудом, при такой тряске тела он должен был давно слететь, но почему-то не падал.

– Я приколола его шпильками, у меня нашлась пара штук в сумочке, – пояснила Дина, заметив его удивленный взгляд.

– Может, все же снять венок, когда свяжем ее? – Роман вопросительно покосился на Лукерью. – У нее как будто предсмертный приступ.

– Хотелось бы верить, что приступ не у нее, а у беса, и в таком состоянии он не способен управлять ее телом и разумом, – ответила Лукерья, с тревогой глядя на Аглаю. – Давайте лучше поедем быстрее, раз уж никак нельзя провести обряд без этих… как там… атрибутов.

Роман даже зубами скрипнул от злости: она точно над ним насмехается! Противный писк в его ушах еще усилился.

На этот раз они с Ильей перемотали Аглаю скотчем более основательно, но не из-за опасений, что она может на них наброситься, а для того, чтобы не упала с сиденья в дороге – уж слишком сильно ее трясло. Роман настоял на том, чтобы разместить Аглаю в джипе. Лукерье пришлось согласиться поехать в легковушке вместе со Стасом и Диной. Когда эти трое скрылись в салоне, и за ними захлопнулись дверцы машины, писк в ушах сделался совершенно нестерпимым, и Роман вдруг осознал, что это скулит его Гром. Он совсем позабыл о своей собаке в этой суматохе.

– Пойдем! – позвал он пса, кивая в сторону джипа, но тот упрямо пригнул голову и сделал несколько осторожных шагов по направлению к легковушке.

– Пусть лучше с ними поедет! – предложил Илья. – Он так нервно реагирует на Аглаю. Всю дорогу будет рычать или скулить.

Роман пожал плечами, и Гром, мгновенно уловив, что хозяин не возражает, бросился к задней дверце машины, за которой скрылась Лукерья. «Слишком резво бросился», – ревниво отметил про себя Роман. Девушка впустила Грома, тот уселся рядом с ней на сиденье и уставился на Романа, высунув лобастую голову в окно. Вид у него был совсем чуть-чуть виноватый и очень-очень довольный. Хмыкнув, Роман отвернулся и пошел к джипу, где его уже поджидал Илья. Потом, кое-что вспомнив, вернулся к легковушке и спросил у Дины через открытое окно:

– Вы ведь подруги с Аглаей?

– Конечно. А что? Ей стало… хуже? – В огромных, чуть навыкате, синих глазах Дины заметно расширились зрачки, выдавая ее страх.

– Для обряда нужна ее одежда. Ну, чтоб ее не раздевать… – Роман запнулся, чувствуя жар, приливший к лицу, и понимая, что предательски краснеет. Взяв себя в руки, добавил: – Мы же ее скотчем перемотали с ног до головы, с нее теперь ничего и не снимешь.

– Да нет проблем! Мы заедем в купеческий дом, где арендовали комнату, там должно было что-то остаться из наших вещей, – ответила Дина, встретившись взглядом со Стасом, нетерпеливо сжимавшим руль. Тот кивнул.

– Должно что-то остаться? – удивленно переспросил Роман.

– Так ведь охранник и горничная ограбили купеческий дом и кое-что из нашего добра прихватили, я так и не поняла, зачем.

– Э-э… Ну, тогда, может, не надо туда заезжать, а то еще застрянете там надолго. В доме, должно быть, полно полиции. Придумаем что-нибудь с одеждой.

– Полиции некогда разбираться с такой мелочью, как ограбление. Они заняты множественными убийствами. В поселке творится что-то невообразимое, вроде массового помешательства. Еще и вурдалаки… Так что и вы с Ильей будьте начеку, не останавливайтесь, что бы ни случилось. Ну а мы привезем одежду.

– Адрес нашего дома знаете?

– Я помню дорогу, – заверил Романа Стас, перегибаясь через Дину и выглядывая в окно с ее стороны.

– Ну, удачи тогда!

– И вам тоже!

Мотор легковушки заурчал, и автомобиль тронулся с места. За спиной Романа послышался шорох шин: не дожидаясь, когда друг подойдет, Илья сам подъехал к нему на джипе.

Усаживаясь рядом с Ильей, Роман бросил взгляд на заднее сиденье. Аглаю по-прежнему трясло, но ее веки были почти полностью опущены, виднелись лишь тонкие полумесяцы белков глаз, и лицо казалось спокойным.

– Ну давай, поднажми! – велел Роман, хлопая Илью по колену.

Они в два счета обогнали легковушку, и та исчезла из виду, скрывшись за пыльным шлейфом, выросшим позади джипа.

Перед въездом в Дивноречье их встретила обезображенная стела: ее сплошь покрывали непристойные надписи и рисунки. Компания парней, вооруженная баллончиками с краской, все еще копошилась рядом, добавляя недостающие, по их мнению, штрихи. Завидев несущийся по дороге джип, они мгновенно утратили интерес к стеле и с хохотом принялись кидать в сторону джипа гравий, который подбирали на обочине. Илья выжал газ до отказа, и джип промчался мимо стелы на предельной скорости, лишь пара камней успела достичь цели и ударилась о кузов.

– Хорошо, хоть не в стекла. Пронесло! – выдохнул Илья.

Однако вскоре стало ясно, что пройденное препятствие – это сущий пустяк по сравнению с тем, что ожидало их впереди.

Дивноречье, в которое они вернулись, выглядело совсем не так, как то, из которого они уезжали.