Шиша. Изгоняющие бесов

Эпилог

Дивноречье лежало в руинах. Бесовское зло ушло, оставив после себя искалеченные дома и души.

Полицейские, прибывшие из города утром третьего июля, оповестили жителей о том, что с устранением разрушений в поселке придется пару дней повременить, до тех пор, пока не закончится основной этап расследования. А расследовать предстояло немало. Несколько вызовов от жителей Дивноречья поступило в городскую дежурную часть еще утром второго числа, люди сообщали о многочисленных убийствах, вандализме и бездействии местных властей, в том числе и правоохранительных органов. Городские полицейские целые сутки не могли добраться до места: сломалось сразу несколько служебных машин, на которых планировалось выезжать по вызову, а после того, как их починили и два отряда полиции все-таки выехало, они каким-то образом умудрились заблудиться и всю ночь напролет колесили по окрестностям. Утром выяснилось, что Дивноречье находилось прямо у них под носом.

По предварительной версии, зачинщиком и подстрекателем массовых драк и убийств сочли бывшего заключенного, который всего неделю назад освободился из городской тюрьмы, а спустя несколько дней с неизвестной целью заявился в Дивноречье – едва ли для того, чтобы посетить действующий там музейный комплекс. Выяснить, для чего ему было нужно, чтобы среди жителей началась кровопролитная вражда, не представлялось возможным: подстрекатель умер, причем даже не насильственной смертью, а от сердечного приступа. Его пытались похоронить живьем – тело обнаружили закопанным в землю по горло. Возможно, подстрекателя решили попугать, а тот не выдержал и умер от страха.

Следствие нашло немало доказательств того, что подстрекателем был именно этот прибывший из города бывший заключенный. Многие жители общались с ним перед тем, как «их накрыло», «переклинило», «снесло крышу» (так они называли внезапно охватившее их состояние острой злобы, причиной которой стали вспомнившиеся в одночасье обиды, накопленные за многие годы, и брат пошел на брата, сосед – на соседа, а потом и улица на улицу; переругались в поселке почти все). К концу дня полицейские насчитали более двух десятков трупов, но наверняка это были еще не все жертвы. Давая показания, люди сокрушались и недоумевали, как с ними могло произойти подобное. Жители стыдились смотреть в глаза полицейским и друг другу. Те, кто стал убийцей, глубоко раскаивались, на их лицах застыл немой вопрос: «Как с этим жить дальше?».

Аглаю и Дину тоже вызвали в участок, но не продержали долго. К счастью, полицейские пока не обнаружили факт того, что подозреваемый в подстрекательстве отсидел срок за попытку ограбления квартиры, в которой в тот момент находилась десятилетняя Аглая. Позже, вероятно, следствие докопается до этого обстоятельства, и ее снова могут вызвать, но пусть уж лучше потом: Аглая еще не оправилась после пережитых потрясений, включая кратковременную смерть и путешествие в Худынь, ей было слишком тяжело говорить о произошедшем в Дивноречье. Конечно же, ни она, ни Дина не рассказали полицейским всей правды, ведь те все равно бы не поверили, что в Аглаю вселялся бес, а Дина провела часть ночи в доме, осажденном вурдалаками, которых усмирили колдовским заклинанием, а потом с помощью другого заклинания была перемещена в мертвый мир бесовская деревня Шиша вместе со всеми ее хозяевами – душами разбойников, давным-давно заключившими договор с бесами и слившимися с ними в неразделимом симбиозе.

Исчезновение Шиши, о котором свидетельствовали работники музейного комплекса, озадачило полицейских, но они не придали большого значения этому факту, посчитав его не таким уж значительным на фоне других преступлений.

Когда восстановили сотовую связь, Аглая первым делом попросила у Дины телефон и набрала номер мамы. Услышав мамин голос, срывающийся от беспокойства, с облегчением выдохнула: значит, Одноглазый Волк все наврал.

– Дина?!

– Мам, привет, это я.

– Дочь, ты с ума сошла?! Двое суток никаких вестей! Я уж ехать к тебе собралась! Ты меня прямо на пороге застала. В новостях какие-то ужасы о Дивноречье рассказывают! Разрушения, жертвы… С тобой все в порядке?!

– Все в полном порядке, мам. Говорят, в поселке драка произошла, убили кого-то, но мы с Диной были далеко от этого места, ничего не видели и не слышали.

– Ладно-ладно. Ну а как твоя работа?

– Работа? Э-э… нормально, но вообще-то комплекс закрыли пока, чтоб туристы в Дивноречье не приезжали, не мешали расследованию. Возможно, нас с Диной вообще домой отправят.

– Ну и замечательно. Успеешь еще наработаться, а пока учишься, надо отдыхать летом, а то и учеба впрок не пойдет.

– Наверное…

– А что с твоим телефоном? Почему с номера Дины звонишь?

– Потеряла…

– Вот растяпа! Ой, прости! Ничего-ничего, новый купим.

– Может, найдется все-таки.

Они поговорили еще немного, и Аглая все ждала, что мама вот-вот скажет что-то об Одноглазом Волке, ведь о нем тоже наверняка говорили в новостях, но она о нем так и не упомянула. Ну и хорошо. Пусть он покоится с миром.

Тогда Аглая еще не знала того, что произошло с куклой-«лихоманкой», в которую переселился бес из Одноглазого Волка. Историю об этом она услышала чуть позже, когда Илья, Роман и Лукерья заехали к ним с Диной в купеческий дом, чтобы потом всем вместе отправиться в город: администрация «Старины славянской» все-таки распустила работников на неопределенный срок, предварительно – на месяц. Лукерья уговорила свою тетю позволить ей поехать в гости к Дине на несколько дней. Клавдия Пантелеевна согласилась – наверное, ей тоже требовалось время, чтобы побыть одной, осмыслить то, что произошло, и прийти в себя после пережитого. Она попросила Лукерью запереть купеческий дом после того, как его покинут девушки, и сдать ключи охраннику. Николай Степанович вернулся на свое место, но не показывал носа из сторожки, однако за окном отчетливо виднелся его долговязый угловатый силуэт.

– Так мы и не нашли эту «лихоманку»! Весь лес вдоль забора обшарили, и ничего! Может, ее вообще растрепало напрочь, травяная кукла – штука хлипкая, так что… невесело, в общем, – закончил свой рассказ Илья, сердито стукнув чайной чашкой о блюдце.

Они с трудом разместились в небольшой кухне вшестером: Дина, Аглая, Лукерья, Илья, Роман и Стас (последний подъехал на своей «Тойоте» почти одновременно с джипом «мракоборцев», чтобы попрощаться, а потом тоже собирался вернуться в город). Узнав, что Илья и Роман едут туда же, обрадовался: видно было, что ему не хотелось расставаться с новыми друзьями. Гром сидел рядом с Лукерьей, сверкая красными глазами. Похоже, Роман смирился с тем, что его пес выбрал ее своей хозяйкой.

– Значит, однажды Алая Борода вернется в новом облике и отомстит нам, – подытожила Дина, нервно покусывая губы.

– Ну, к счастью, у нас есть «Кудесник». – Илья провел ладонью по темной обложке книги, лежавшей рядом с ним на столе. Он не расставался с нею с тех пор, как впервые взял ее в руки. – Так что пусть возвращается. Я знаю, как его встретить.

– Все-таки интересно, почему колдовские каракули открылись именно тебе? – Роман покосился на фолиант с некоторой завистью.

Илья пожал плечами:

– Сам не пойму. Никогда не думал, что стану таким крутым колдуном.

– Ну… по книжке и дурак станет! – Роман насмешливо фыркнул.

– Так бери и читай! – Илья беззлобно усмехнулся. – Или что, переводчик нужен?

– Хватит ссориться! – вмешалась Лукерья. – Думаю, что и Роман сможет ее прочитать, и каждый из нас, просто всем требуется разное время и какие-то особые обстоятельства, которые помогут найти ключ к пониманию. Илье книга открылась, скорее всего, потому, что он находился в состоянии шока, когда к нам в комнату лезли вурдалаки.

– Ну а ты разве не находилась в таком же состоянии? – Илья удивленно вскинул брови. – Ты же листала ее все время, пока мы со Стасом и Диной держали шкаф.

– Находилась, и даже прочитала несколько отдельных слов. Но у тебя лучше получилось, потому что… ну, может, у тебя сработал инстинкт защитника, ты же мужчина и, наверное, думал не только о себе, но и о том, как всех нас защитить.

– В общем-то, ты права, – согласился Илья.

– А ну-ка дай я еще попробую! – Роман взял книгу и раскрыл ее наугад. Нахмурился и скривился. – Ерунда какая-то! Ничего здесь понять невозможно! Илья, ты притворяешься!

– Ну из тринадцати человек я бесов изгнал, и Шишу в мертвый мир отослал, чтобы больше не вернулась.

– Ну-ну… – Роман пролистнул несколько страниц, толстых и желтых, будто сделанных не из бумаги, а из кожи какого-то животного. Вдруг его взгляд стал сосредоточенным. Он склонился над книгой так низко, что едва не уткнулся в нее носом: – Ого! Гляньте-ка! Вы тоже это видите? Здесь написано: «Заклинание на толкование языков, человеческих, звериных и птичьих».

Все поочередно посмотрели в книгу, но только Илья подтвердил, что там написано именно это.

– Ну вот! – Роман азартно хлопнул в ладоши. – Я же говорил, что у меня колдовской дар! Сейчас я это прочту и… и наконец-то побеседую с Громом!

Крабироссо димаранэ лирамирра бикабассо…

Заклинание сработало. Роман действительно смог понять то, что, как выяснилось, давно хотел сказать Гром, вернее, не он сам, а человеческая душа, которая обрела пристанище в собачьем теле. И слова эти были адресованы Лукерье.

– Тут такое дело… Похоже, в моем псе сидит душа твоего дедушки Ерофея! – Роман ошеломленно смотрел то на Лукерью, то на Грома.

– Ой! – Лукерья прижала руки к груди и с благоговением взглянула на пса. Тот уткнулся носом в ее колени, и она погладила его по голове. По ее щекам заструились слезы, а глаза засияли радостью.

– Так вот откуда он знал про то, что в шкафу деда Гриши спрятан «Кудесник»! – Под наплывом эмоций Роман даже вскочил со стула, опрокинув его. – Дело-то вон как было: душа деда Ерофея после смерти вначале переселилась в кречета, который мимо пролетал, а уж потом, когда мы с Ильей в Дивноречье приехали, в Грома нашего перешла – чтобы к нам поближе быть и нашими руками с бесовским злом сладить. Дед и при жизни умел по чужим телам путешествовать, а уж после смерти и подавно деваться некуда было, да за внучкой хотел присмотреть, а еще дело неоконченное ему покоя не давало. В общем, будучи кречетом, он всегда держался неподалеку от дома, где жила Лукерья, и однажды увидел, как тетя Лукерьи все собрание колдовских книг на свалку унесла, а потом заметил, что дед Гриша прибрал одну книгу себе, как раз этот «Кудесник»! Остальные книги дождем и ветром уничтожило, но… что? Кажется, дед Ерофей сообщает, что есть еще такие же книги. Они здесь, в этом доме. Что? Прямо под нами? Это как?

– Купеческая гостиная в цоколе! – воскликнула Аглая, тоже вскакивая.

За нею поднялась и Лукерья, зареванная и счастливая.

– Но там нет никаких книг, я же искала… – пробормотала она.

– А Гром… то есть дед Ерофей… говорит, что есть, – возразил Роман.

– Пойдемте посмотрим! – Аглая вышла из кухни и направилась к лестнице, ведущей вниз.

Оказавшись в гостиной на цокольном этаже, она вдруг вспомнила, как в первую ночь с момента приезда нашла здесь пуговицу и позже выяснила, что та принадлежала Лукерье. Деревянный «костылек» все еще лежал в заднем кармане джинсов, она нащупала его и вынула: пора было вернуть пропажу владелице.

– Это ведь твоя пуговица? – спросила Аглая появившуюся в гостиной Лукерью, и показала ей свою находку.

– Моя! – Лукерья взяла ее и зажала в руке.

– Прости, что раньше не отдала, как-то не сложилось. Наверное, это важная для тебя вещица? Оберег?

– Не такая уж и важная, как выяснилось. Просто пуговица. – Лукерья улыбнулась. – Но все равно спасибо.

Аглая вздохнула, собираясь с духом, чтобы сказать еще кое-что важное.

– Когда я была без сознания, то находилась в Худыни. Это такое место…

– Мертвый мир, я знаю, – быстро проговорила Лукерья, и выражение ее лица сделалось напряженным.

– Ну да, я так и подумала. Там я встретила твоих родных: Анишку, мать, отца и бабушку. Они просили передать тебе, что у них все хорошо и они нашли Яснополье, где солнечно и безопасно.

Лукерья отвернулась к стене, ее спина затряслась от рыданий. Аглая растерялась, не ожидая такой реакции.

– Так, что тут у нас происходит? – Илья тут же подошел к Лукерье и бережно обнял ее за плечи, будто наблюдал за нею со стороны.

– Ого! Вы только взгляните на это! – Откуда-то снизу раздался приглушенный вопль Дины.

«Боже мой, где это она?! – Аглая, встревожилась. – Провалилась в преисподнюю? Мы же и так в цоколе, ниже нет ничего… кажется».

Оказалось, что под гостиной был подвал, вход в который находился за напольными часами, демонтированными Николаем Степановичем и Клавдией Пантелеевной. Дина и Стас заметили дверцу в нише, в том месте, где стояли часы, открыли ее и увидели ступени, ведущие вниз. Спустившись и осмотревшись с помощью фонаря, они обнаружили просторный подвал, заставленный стеллажами. Судя по всему, он служил тайным хранилищем запрещенных книг, которыми купец Агантий Латкин, скорее всего, успешно приторговывал. Ведь обычно то, что запрещено, пользуется наибольшим спросом, и за такой товар всегда можно попросить хорошую цену.

– Так вот почему в окрестностях Дивноречья так много колдунов! – воскликнула Лукерья, которая тоже спустилась в подвал вместе со всеми.

– И одержимых, – добавила Аглая.

Роман принес мощный фонарь, который еще раньше приметил в кухне, и они основательно порылись на книжных полках. О содержании некоторых книг можно было судить по названию: к примеру, в «Зелейнике», скорее всего, речь шла о зельях и отварах, в «Громовнике» – о предсказаниях по звуку грозового грома, в «Трепетнике» – о толковании знаков, подаваемых человеку его телом, к примеру, когда дергается глаз, чешется нос или звенит в ухе; «Чаровник» – это было явно что-то колдовское, «Звездочетец» наверняка имел прямое отношение к астрологии. Но были и еще какие-то совсем непонятные и как будто не славянские названия. А вот «Кудесник» им так и не встретился. Книги были написаны на древних языках, напоминавших либо старославянский, либо латынь, но ни в одной не нашлось такого «узорчатого» текста, как в «Кудеснике».

– Наверное, «Кудесник» сами бесы написали, – пошутил Роман.

– Да уж, занятный язык, – согласилась Аглая и спросила. Илью: – Если ты не возражаешь, я сфотографирую несколько страниц в «Кудеснике», хочу показать текст профессору. Может быть, он знает, к какой культуре относится такого рода письменность.

Илья кивнул, а Роман возразил:

– Думаю, не стоит привлекать интерес к этой книге, тем более что другого «Кудесника» мы пока не нашли и не хотелось бы его лишиться. Его ведь могут ведь изъять как историческую ценность. Уж лучше помалкивать о нем.

– Подобные книги называли отреченными, – сообщила Дина, которая успела загуглить эту тему. – «Это разного рода волшебные, чародейные, гадательные и всякие от церкви возбраняемые книги и писания, – принялась зачитывать она, – которые появились на Руси благодаря купцам, привозившим их из Византии, Болгарии и Западной Европы. К отреченным также причислялись листы и тетради с записями, содержавшими народные заговоры, приметы и суеверные наставления. Согласно постановлениям Стоглавого собора 1551 года, все богомерзкие писания подлежали уничтожению огнем». – Дина вскинула голову, отвлекаясь от телефона, и обвела взглядом стеллажи. – Удивительно, что при таких суровых законах Агантию Латкину удалось сохранить огромное количество книг.

– Поэтому он и прятал их в подвале, а вход замаскировал напольными часами, – сказал Роман, листая пыльный увесистый фолиант. Глаза его азартно поблескивали в свете фонаря.

– С таким багажом колдовских знаний можно чародейную школу открывать. – Стас тоже увлеченно копался на книжных полках.

– Хм… интересная мысль! – откликнулся Роман. – Школа не школа, а для моего магического салона эти книги – просто находка. Пожалуй, прихвачу с собой немного колдовской литературы.

– А я б не стал отсюда ничего брать. – Стас с сомнением покосился на Романа. – Все-таки это купеческое добро.

– Надо же, какой правильный! – Роман презрительно фыркнул. – Скажи еще, что воровать некрасиво, ага! А знаешь ли ты, что дед Ерофей выкрал «Кудесник» и другие книги у Алой Бороды и только поэтому победил его? Так что, если воровство во благо, то это вовсе и не грех.

– Откуда ты знаешь, что он их выкрал? – недоверчиво спросил Стас.

– Так ведь он сам сказал. Я же теперь собачий язык понимаю, и не только язык, но и мысли, а душа деда Ерофея находится в моем Громе, и мы с ним ментально общаемся. Кстати, дед Ерофей говорит, что не поедет с нами в город, он свою миссию выполнил и собирается выселиться из Грома, чтобы отправиться на покой, в Яснополье, где его ждут родные.

Услышав это, Лукерья присела рядом с Громом, обняла его за шею и зашептала что-то. Потом вдруг растерянно посмотрела на Романа, словно собиралась с ним заговорить, но в конце концов обратилась к Илье:

– Ты ведь тоже можешь прочитать заклинание на толкование языков? Поможешь мне поговорить с дедом Ерофеем?

Илья кивнул:

– Только надо подняться наверх: «Кудесник» остался в кухне.

Они втроем ушли: Лукерья, Илья и Гром. Роман проводил ревнивым взглядом своего четвероногого друга и вздохнул:

– Похоже, мне придется заводить новую собаку.

***

Из Дивноречья выехали только к вечеру, словно оно не хотело их отпускать. Когда Аглая и Дина собрали вещи, все расселись по машинам (Лукерья и Гром расположились в джипе Ильи, а остальные – в легковушке Стаса), и тронулись в путь, их остановил телефонный звонок Варвары: она позвонила Дине и сообщила о том, что уже давно нашла телефон Аглаи, но забыла об этом и только сейчас вспомнила. Пришлось им заехать в администрацию музейного комплекса за телефоном. Узнав о том, что они покидают Дивноречье, Варвара уговорила их «присесть на дорожку» и налила им чаю. Она болтала без умолку обо всем подряд, тщательно избегая темы последних трагических событий, и никому не давала вставить хоть слово, будто боялась, что именно об этом они и заговорят. Она рассказывала о травах, входящих в состав чая, который заварила им; о том, где эти травы растут и в какое время их лучше собирать; о погоде, о приметах, обещавших жаркое лето. Потом вдруг начала расхваливать длинную шелковистую шерсть Грома, сообщила о ценности собачьей шерсти и ее преимуществах перед любой другой. Услышав, что Варвара произнесла его кличку, пес подошел к ней, дружелюбно виляя хвостом, и склонил голову, позволяя себя погладить. Варвара потрепала его по загривку и вдруг с заинтересованным видом склонилась над псом:

– Какой интересный окрас! Шерсть черная, а подшерсток белый!

– Как – белый?! – удивился Илья и покосился на Романа, а тот почему-то вдруг густо покраснел.

– Послушайте, так она же крашеная, его шерсть! – удивленно воскликнула Варвара, вскидывая голову. – И кто ж это додумался выкрасить пса? Роман, ведь ты, кажется, хозяин Грома? Твоих рук дело?

– Ну а что такого-то? – Роман попытался ответить невозмутимо, но было заметно, что он сконфузился.

– И чем тебе не понравилась белая масть? – Варвара перебирала пальцами шерсть Грома, с любопытством разглядывая подшерсток.

– Черная масть в сочетании с красным блеском в глазах выглядит более впечатляюще, – ответил Роман, опуская взгляд.

– Так, значит, Гром должен быть белым?! – поразилась Дина, еще больше округляя свои и без того круглые огромные глаза.

– Он альбинос, – подтвердил Роман.

– Ах, так вот почему у него радужка отливает красным! – Илья смерил друга насмешливым взглядом. – А я-то все думал, что ты где-то раздобыл специальные собачьи линзы красного цвета, чтобы создать Грому демонический образ. Что ж, твоей смекалке можно позавидовать! Выкрасить белого пса в черный цвет – это ж надо до такого додуматься!

Под дружный смех Роман, красный как рак, опустил голову и ничего не ответил. Гром радостно гавкнул, присоединяясь к всеобщему веселью.

После того как попрощались с Варварой и двинулись по направлению к городской трассе, Лукерья вдруг вспомнила о Муравье, осиротевшем коте деда Гриши. Пришлось возвращаться обратно, когда уже миновали стелу на границе поселка. Кот, словно почувствовав, что его ищут, выбежал к ним навстречу, едва они подъехали к дому, и сам прыгнул на руки Лукерьи, едва она вышла из машины, чтобы забрать его.

Выдвинувшись в путь в третий раз, они вновь остановились через пару километров от стелы. По обе стороны от шоссе раскинулись зеленые просторы. Илья и Лукерья отправились прогуляться вместе с Громом, чтобы навсегда отпустить душу деда Ерофея.

Стас и Роман заговорили между собой о каких-то автомобильных проблемах, а затем вышли из машины и зачем-то полезли под капот. Аглая с Диной остались одни в салоне, и Аглая, воспользовавшись моментом, набрала побольше воздуха в легкие, чтобы на одном дыхании выпалить слова, которые давно держала наготове. Ей казалось, что они, невысказанные, душили ее. Она хотела сказать: «Я все наврала тебе насчет Стаса, он не приставал ко мне никогда, а подвезти предложил, чтобы поговорить о тебе. Не знаю, что на меня нашло. Это все бес, который в меня вселился». Но эти слова так и не прозвучали. Аглая вдруг поняла, что ложь насчет Стаса была сказана гораздо раньше, чем бес обрел над ней полную власть. Едва начав говорить, Аглая запнулась и произнесла совсем другое:

– В Дивноречье случилось все то, что люди долгие годы носили в своих мыслях. Бесы пришли туда, где их ждали.

– Главное, что теперь уже все позади. – Дина взяла Аглаю за руку. – И главное, чтобы люди не забыли об этом.

– Это невозможно забыть.

Аглая посмотрела в окно. По зеленому травяному ковру с белыми вкраплениями полевых цветов шли, держась за руки, Илья и Лукерья. Они возвращались назад, а Гром резвился, бегая вокруг них, и в его взгляде больше не было ничего человеческого.

На миг Аглае показалось, что вдали, у самого горизонта, в лучах вечернего солнца проступили очертания древнего славянского города: крутобокие макушки теремов, похожие на луковицы, молочно-белые воздушные бревенчатые срубы, полупрозрачные от кружевной резьбы изгороди. Но через мгновение все смешалось, и стало ясно, что это лишь облака, сложившиеся причудливым образом по воле безмятежного ветра.