Школа выживания волчицы

Глава 3 Ольга

Ольга Паршинцева проснулась в дурном настроении. Во-первых, за ночь в комнате стало слишком холодно. Ольга хоть и любила спать с открытой форточкой, но сегодня ударил первый морозец, и это мгновенно отразилось на температуре в комнате. Высунув из-под одеяла нос, она оглядела комнату. Так и есть, муж уже куда-то ушел, даже чашку за собой в кухню не вынес. Это тоже не добавило оптимизма, как и найденная чуть позже на столе записка от Саввы: «Уехал в область, встречаюсь с клиентом, буду поздно».

– Как так-то?! – негодовала Ольга, стараясь одновременно попасть одной ногой в штанину спортивных брюк, а второй – в тапочку. – Еще вчера никто никуда не собирался – и здрассьте. Уехал он!

Муж Ольги Савва был владельцем небольшого детективного агентства, где теперь трудилась и сама Паршинцева, в прошлом окончившая медицинскую академию. Карьера судебного медика у нее не задалась, из бюро пришлось уволиться, с кафедры – тоже, и так удачно подвернувшийся с предложением Савва оказался просто находкой. Его брат-близнец Никита был телохранителем Саши Сайгачевой, единственной Ольгиной подруги, приобретенной совершенно странным образом – в ходе расследования, которое Паршинцева задумала провести самостоятельно. Разумеется, все чуть было не обернулось бедой, но маленькая, коротко стриженная Сашка, владевшая пистолетом и снайперской винтовкой, а также лихо гонявшая на мотоцикле, сумела помочь ей выпутаться и остаться в живых. С Саввой их познакомил Никита, и спустя некоторое время они поженились. Сашка была свидетельницей, а ее муж Александр Михайлович – почетным гостем. Когда-то Ольга занималась у него японским языком. Теперь они с Саввой снимали однокомнатную квартиру в центре города, небольшую, но хорошую и уютную, и откладывали деньги на собственную. Жить с мамой Ольги они не захотели – дочь считала, что мама заслужила право на отдельную квартиру, где по утрам не будет сталкиваться с зятем.

– Зато мы будем к тебе в выходные приходить, – успокаивала она расстроенную маму, и этого обещания строго придерживалась.

Каждую субботу они с Саввой покупали торт и ехали к Наталье Ивановне, которая уже ждала дочь и зятя с испеченным пирогом и огромной сковородой жареной картошки, как любила Ольга. Для сладкоежки Саввы у нее всегда были особые пирожки – с вишней, малиной или смородиной. Рыжеволосый зять устраивал Наталью Ивановну по всем параметрам, он был спокойным, рассудительным и очень внимательным. Они с Ольгой работали вместе, но это не мешало им и в свободное время не разлучаться. Возможно, сказывался первый год семейной жизни.

Ольга, не утерпев, набрала номер мужа, но телефон Саввы молчал – был вне зоны доступа.

– Неужели едет где-то? – бросив взгляд на настенные часы, пробормотала она. – Это куда же его нелегкая унесла?

Завершив утренние процедуры и заправив постель, Ольга вышла в кухню, где после отъезда мужа царил вполне ожидаемый хаос. Паршинцева никак не могла понять, каким образом ухитряется Савва, жаря яичницу, вымазать не только сковороду, плиту и стоящий рядом чайник, но и разделочный стол, навесной шкаф и даже штору на окне. После завтраков, приготовленных мужем, кухня требовала как минимум косметического ремонта.

– Интересно, Никита – такой же поросенок? – вслух проговорила Ольга, осматривая руины кухни. – Надо у Диночки спросить.

Никита находился в состоянии перманентного жениховства вот уже почти год. То есть предложение своей девушке он сделал, но до свадьбы у них пока так и не дошло. Правда, Дина говорила, что это к лучшему – мол, нельзя устраивать две свадьбы в одной семье в один год, но Ольга почему-то считала, что за этим суеверием Дина прячет что-то другое. Они с Никитой жили вместе уже три года, казалось бы, логично завершить все свадьбой, но что-то шло не так. Даже Саша подстегивала своего любимчика, говоря, что Дина вот-вот сбежит от него, но Никита, уверенный в подруге, только отшучивался:

– У меня брат – детектив, враз найдет, если что.

После уборки настроение немного улучшилось, но не настолько, чтобы приняться за какие-то другие дела. Снова глянув на часы, Ольга прикинула, что у Саши сейчас нет занятий, и можно позвонить ей и спросить, как чувствует себя Соня, которая на днях приболела.

Голос Саши, ответившей не сразу, насторожил Ольгу:

– У тебя что-то случилось? Как Соня?

– Соня поправилась, уже в школу сегодня пошла, сейчас Никита поедет забирать.

– Тогда почему таким голосом, как будто небо рухнуло?

– Сашку вызвали в полицию, и его нет уже больше двух часов, – совсем упавшим голосом сказала подруга, и Ольга ахнула:

– Да ты что! А из-за чего?

Задавать подобный вопрос, зная, кто у Сашки отец и кто муж, было рискованно – она могла рассердиться и бросить трубку, чтобы ничего не объяснять.

– Его попросили проконсультировать по одному делу.

– Ох, напугала! – облегченно перебила Ольга. – Я-то уж подумала… Может, просто что-то запутанное?

– Он же не следователь! Всего-то и надо – посмотреть какие-то мечи и дать оценку. Это не могло занять столько времени. Даже нашу коллекцию можно отсмотреть за два часа, а у нас она – сама знаешь.

Это Ольга знала. Впервые попав в дом Сайгачевых, она просто рот открыла от изумления. В довольно скромно обставленной квартире было столько настоящего японского оружия и доспехов, что у нее разбежались глаза. Она раньше и представить себе не могла, что человек может владеть подобным – такие вещи обычно хранятся в музеях под стеклом, а тут расставлены и развешаны в обычной городской «трешке». Александр Михайлович отдавал этому все свободное время, постоянно что-то читал и раз в год обязательно ездил в Японию к своему мастеру, обучившему его когда-то основам почти утраченной техники боя на веерах. Прежде Паршинцевой не доводилось слышать о таком, а уж видеть и подавно. Но когда она взяла в руки настоящий боевой веер-тэссен, сердце ее на момент перестало биться, настолько прекрасной оказалась эта вещь. Кстати, именно с помощью тэссена Сашка смогла обезвредить убийцу. Получилось, конечно, не так эффектно, как показывал Александр Михайлович, зато надежно. Безобидная на первый взгляд вещь могла нанести серьезную рану – перерезать отточенным краем артерию, например. Веер этот Сайгачев хранил в сейфе и демонстрировал только близким людям. Боевое оружие принадлежало его деду – чистокровному, кстати, японцу, попавшему в плен и отбывавшему наказание в лагерях где-то под Иркутском.

– Саш, ты бы зря нервы-то не тратила, – успокаивающим тоном сказала Ольга. – Может, там что-то сложное. Или Александр Михайлович увлекся и устроил сотрудникам лекцию.

– Оля, ты не хуже моего понимаешь, что Сашка не из тех, кто чувствует себя в полиции как рыба в воде, правда? И уж конечно, никаких лекций он там не устраивает. А это значит, что-то случилось. Я места себе не нахожу, у него выключен телефон, я не знаю, о чем думать!

Было довольно странно слышать истеричные нотки в голосе Александры. Несмотря на маленький рост, хрупкое телосложение и подростковый вид, внутри эта женщина была словно отлита из куска высококачественной стали – цельная, умная, несгибаемая. На ее долю выпало немало испытаний, которые могли сломать любого мужчину, но Александра выстояла. И теперь такой пустяк, как выключенный телефон мужа, заставляет ее чуть не плакать и говорить дрожащим голосом.

– У тебя во сколько последняя пара заканчивается?

– Сейчас перваки будут, через полтора часа максимум – у них зачет, но я его письменно проведу, нет сил разговаривать.

Значит, через полтора часа она отпустит первокурсников и будет свободна. Ольга прикинула, что за это время вполне успеет одеться и доехать до медакадемии. Поскольку Никита забирает из школы Соню, у них будет пара часов. Сашке просто необходимо отвлечься, и Ольга ей в этом поможет. Все равно других дел на сегодня не предвидится.

– Значит, так, – твердо сказала Ольга в трубку, – через полтора часа я тебя буду ждать в холле морфокорпуса. Пойдем пить кофе и есть пиццу.

– Савки в городе нет? – мгновенно вычислила подруга.

– Уехал еще утром куда-то в район, и тоже телефон не отвечает. Так что мы с тобой сегодня брошенки, дорогая. Посвятим день себе.

Александра пару секунд помолчала, что-то прикидывая, потом согласилась. Ольга подключила мобильный к зарядному устройству и начала собираться.

«Давно я не переступала порог этого заведения», – оглядывая просторный холл морфологического корпуса медакадемии, подумала Ольга. В этом здании на четвертом этаже располагалась кафедра судебной медицины, где она раньше работала. По этой лестнице справа от гардероба она спускалась в морг на вскрытия. Но после увольнения Ольга ни разу здесь больше не была – настолько обидными ей казались тогдашние обвинения заведующего кафедрой. Все, конечно, выяснилось, Нарбус принес извинения, но осадок, оставшийся после истории с пропажей денег из сейфа, у Ольги так и не исчез. Она понимала, что доценту проще было обвинить ее, чем признать, что собственная дочь – зависимая игроманка, но гордость была задета настолько, что Паршинцева так и не смогла пересилить себя и вернуться на кафедру, куда ее настойчиво приглашали.

– Давно ждешь? – раздалось за спиной задумавшейся Ольги, и она, ойкнув от неожиданности, развернулась.

Перед ней стояла невысокая женщина с короткой стильной стрижкой, из-под распахнутого пальто виднелась узкая юбка и белая блузка – Саша не изменяла своей привычке на работу одеваться элегантно и строго. Тот, кто видел ее в стенах академии, ни за что не узнал бы преподавателя анатомии Александру Ефимовну, встреть он ее, к примеру, в субботу вечером. Это была совершенно другая женщина – затянутая в кожаные брюки и куртку, обутая в берцы на шнурках, часто за рулем огромного «харлея». Ольга, увидев это впервые, испытала шок, потому что ей довелось узнать еще одну Александру – мягкую, тихую, одетую в кимоно. Такой она бывала только дома и только для одного человека – для мужа. Как уживаются в таком маленьком теле три такие разные личности, Ольга не понимала, но любила Сашу всякую.

– Ты пальто-то застегивай, там такая каша с неба падает – ужас просто, – с улыбкой сказала Ольга, чуть склонив по привычке голову к правому плечу.

– Выбрала же ты погоду для прогулок, – фыркнула Саша, застегивая пуговицы.

Мимо пробежала стайка девчонок в накинутых поверх белых халатов куртках и пальто:

– До свидания, Александра Ефимовна! – раздалось из этой толпы.

– До свидания, девочки. Имейте в виду – завтра начинаем пищеварительную систему, буду спрашивать с начала занятия, – отозвалась Александра ледяным тоном.

– Как хорошо, что я у тебя не училась, – фыркнула Ольга, заматывая шею шарфом.

– Кто знает, хорошо ли, – неопределенно отозвалась Саша, о чем-то думая.

Ольга толкнула тяжелую дверь и вышла на улицу, сразу попав под мелкий снег с дождем. Саша, выйдя следом, вынула из сумки темные очки, чтобы летящий в лицо снег не размазал тушь на ресницах.

– Давай быстренько до стоянки добежим, у меня там машина, и поедем в центр, – предложила она, вынимая из сумки ключи.

Этот вариант Ольгу вполне устраивал.

Они выбрали небольшое кафе возле торгового центра, сели за столик у окна и заказали пиццу и кофе. Саша то и дело бросала взгляды на выложенный на стол мобильник, но он молчал.

– Ты так убиваешься, как будто его арестовали, – заметила Ольга.

– Можно подумать, ты не знаешь, что это вполне возможно, – с горечью сказала Саша, покручивая на скатерти сахарницу. – Сотрудники нашей полиции все еще живут стереотипами. Для них человек, женатый на дочери авторитета, априори виноват во всем. Но ты ведь бываешь у нас в доме – скажи, хоть раз кто-нибудь повел себя как-то не по-людски? Папа, Сашка, охранники наши? Мы ничем не отличаемся от остальных, но клеймо папиной прошлой жизни лежит на всех, даже на моей дочери. Помнишь, как ее похитили из школы? Что сказал тогда директор? Да если бы Никита меня не перехватил – я бы ему голову снесла! – ноздри маленького Сашиного носика раздулись, лицо чуть побледнело от сдерживаемых эмоций. – И с Акелой то же самое. Помогал папе в свое время, теперь начальником службы безопасности работает в его банке – все, виновен! И никогда, понимаешь, никогда уже ему не отмыться, как и мне. Противно. – Саша хрустнула пальцами и умолкла.

Ольга смотрела с сочувствием. Она хорошо понимала, что творится в душе подруги. Жить в такой атмосфере действительно тяжело, а она изо всех сил пытается это делать. Она любит отца, взявшего ее, четырехлетнюю, из детдома, любит мужа, который старше ее на полжизни, любит дочь, которую они тоже удочерили, потому что Саша потеряла неродившегося ребенка в разборках Акелы с бывшим хозяином и больше иметь детей не могла. Она пытается выстроить жизнь так, как делают это все женщины, но окружающая действительность всякий раз указывает ей на то, что она не может быть как все. Ольга была знакома с ее отцом Ефимом Иосифовичем Гельманом и не могла сказать о нем ни единого худого слова – обычный лысеющий дядька с пузиком, любит хорошо поесть, любит большие застолья с накрытым по всем правилам столом – что тут необычного? Да, у него тяжелый взгляд и руки, покрытые синими наколками, но что с того? Ольга в свое время тоже была не лишена предрассудков, но, пообщавшись с семьей Саши поближе, поняла, что многие вещи люди додумывают сами, а на деле их и нет вовсе.

Но что могло случиться с Александром Михайловичем?

– Хочешь, я позвоню Карепанову? – вдруг предложила она, и Саша удивленно вскинула на нее глаза:

– В смысле?

– Позвоню и напрямую спрошу. Мы с ним работали раньше, ты ведь знаешь.

– Позвони! – решительно сказала Сашка, готовая, судя по взгляду, даже на штурм отделения, если понадобится.

Ольга вынула телефон и набрала номер Карепанова. Тот ответил не сразу, и Ольга даже испугалась, что он успел сменить номер. Но вот раздался его голос:

– Карепанов слушает.

– Здравствуйте, Борис Евгеньевич. Это Оля Паршинцева, помните такую?

– Тебя забудешь, – рассмеялся на том конце Карепанов. – Как жизнь молодая?

– Потихоньку, спасибо. Борис Евгеньевич, у меня к вам вопрос. У вас был сегодня Александр Михайлович Сайгачев?

Карепанов, кажется, удивился:

– А тебе зачем?

– Надо, раз спрашиваю. Я его жду уже больше двух часов, дело у меня, а его все нет, – на ходу начала плести Ольга, но Саша под столом пнула ее носком сапога, призывая остановиться и не громоздить ненужную ложь.

– А с какой радости ты его у меня-то ищешь, я не понял.

– Он говорил что-то о том, что должен к вам подъехать.

– Не было его у меня. Должен был, но отменилось все, перенеслось на пару дней.

Глядя на то, как заливается мертвенной бледностью лицо Саши, Ольга быстро попрощалась и схватила подругу за запястье:

– Ну-ка, прекрати! Мало у него других дел?

Саша с усилием выдернула руку и сжала пальцами переносицу:

– Ничего не понимаю. Он никогда мне не врал, что происходит-то?

– Саша, не додумывай! Слышишь меня? Не смей додумывать то, чего нет! – жестко потребовала Ольга. – Он вернется вечером домой и все тебе объяснит, я уверена.

– А я вот не уверена совсем! В последний раз, когда у него возникли какие-то тайны от меня, он тут же оказался в СИЗО. Я больше этого не выдержу…

Ольга видела, что подруга еле сдерживается, чтобы не заплакать. Привязанность Александры к мужу достигла каких-то критических значений, это было странно и одновременно вполне объяснимо. Такие, как Сайгачев, встречались в природе в единственном экземпляре, а у Сашки это было самое первое чувство, почти детское – они познакомились, когда ей было всего семнадцать, и с тех пор не расставались.

– Ты все равно прекрати играть в догадки. Я уверена, что ничего не случилось, а я редко ошибаюсь. Давай лучше поедим, остынет же все.

– Кусок в горло не лезет, – призналась Александра, глядя в окно, за которым поднялась настоящая метель, что для первых чисел октября довольно редкое явление.

У нее зазвонил мобильный, и Саша, встрепенувшись, схватила со стола трубку. Но звонок оказался не тот, которого она все это время ждала.

– Да, Никита, я слушаю. Нет, я в городе еще. Мы с Ольгой в кафе зашли. Не знаю. Савва куда-то уехал с утра. Хочешь, я дам ей трубку? Ладно. Нет. А тебе? Понятно. Нет. Я сама приеду. Все.

Положив телефон, она закусила губу, и Ольга поняла, что Сайгачев и Никите не звонил, хотя обычно всегда справлялся, привез ли телохранитель Соню домой после занятий, так было заведено.

– Саш, – дотянувшись до руки подруги, сказала Ольга, чтобы нарушить тягостное молчание, – не переживай ты. Раз в полиции его не было, значит, хотя бы с этой стороны все хорошо. Мало ли у него дел в банке? Может, что-то случилось.

– Оль, поеду я домой. – Саша встала и потянулась за пальто. – Ты извини, не получится сегодня приятной беседы.

– Да я понимаю, что ты. Конечно, поезжай.

– Я тебя довезу.

– Не нужно. Я еще в магазин пойду, мой-то вечером голодный приедет, – отказалась Ольга, и Саша, пожав плечами, вышла из кафе.

Через окно Паршинцева видела, как она садится в машину, как трогается с места. Манера вождения у нее была совсем мужская, чувствовала себя Саша за рулем, кажется, увереннее, чем на ногах. Когда машина скрылась из вида, Ольга допила кофе, раздумывая о том, что же могло случиться с Александром Михайловичем. Очень уж ей не хотелось, чтобы в семье подруги снова начались неприятности.