Шляпка с перьями

ГЛАВА 2

Она жалела, что приняла его приглашение пообедать вместе. Она жалела, что соблазнилась перспективой проехать в карете до следующей деревни. Ее ноги так дрожали, когда она зашла в столовую, которую он заказал только для них – он, должно быть, очень богат, – что она удивилась, почему до сих пор не упала. Ее руки так тряслись, что она даже побоялась поднять их, чтобы развязать ленты шляпки.

Она привыкла оставаться невидимой. Почти невидимой. Конечно, гости мистера Бернаби, которых он приглашал слишком часто к вящему неудовольствию миссис Бернаби – это был джентльмен, любящий охоту, которую использовал как предлог, чтобы собирать компании и бражничать день и ночь, – гости-мужчины замечали ее. Иногда ей с трудом удавалось избегать их внимания. Но обычно она тихо передвигалась по дому в своем сером платье, и ее не замечали ни слуги, которые не считали ее своей, ни хозяева. Миссис Бернаби настояла, чтобы она прятала под шляпкой единственное яркое пятно в ее внешности – волосы.

И конечно, она не привыкла, чтобы на нее смотрели как на актрису – вот уж забавно – или как на шл… Даже мысленно она не могла произнести это слово полностью. Руки ее дрожали, и она несколько раз уколола себя, когда вынимала булавки и шпильки. А именно так смотрели на нее все эти люди во дворе и в гостинице.

– Мисс Грей, – сказал ее спутник своим обычным высокомерным тоном. Впрочем, тут же подумала она, голос у него приятный. – Прошу вас, садитесь и чувствуйте себя как дома.

– Благодарю вас. – Она неловко плюхнулась в ближайшее кресло и подняла руки к шляпке. Нет, у нее просто нет сил. Пусть это чудовище остается там, где было все это время.

Она поняла, что у нее есть еще одна причина для расстройства, которое ее охватило еще во дворе под взглядами всех этих людей. В воздухе носились аппетитнейшие ароматы пищи. Ее желудок сжался, и ей пришлось сглотнуть слюну. Она медленно сняла перчатки, сложила руки на коленях, следя за тем, чтобы они не дрожали. Желудок окончательно взбунтовался, и в нем раздалось громкое, отчетливое урчание.

– Мы здесь сменим лошадей, – сказал мужчина, не давая комнате погрузиться в молчание. – Хочу проехать как можно больше до заката. Путешествия так утомительны. Вы не согласны, мисс Грей?

Похоже, он пытался спасти ее от смущения. Она задумалась, поверил ли он ее словам о плотном завтраке. Он ей нравился. Он был хорош собой и элегантен и, хотя выглядел несколько высокомерным и даже пресыщенным, был добр к ней. Кажется, прошла вечность с тех пор, как к ней относились по-доброму или хотя бы вежливо. Он вел себя вежливо, несмотря на ее наряд и обстоятельства, при которых они встретились. Она уже забыла, как звучит ее голос, когда она не объясняет детям что-нибудь во время занятий. А он внимательно слушал ее историю, и когда задавал вопросы, то чувствовалось, что ему интересны ответы на них.

Теперь он собирался купить ей обед и подвезти еще немного.

– Конечно согласна, сэр, – наконец ответила она и улыбнулась.

Его глаза скользнули по ее лицу. Кажется, он рассматривал ямочки на щеках. Эти ямочки всегда приводили ее в смущение. В них было что-то детское. Миссис Бернаби однажды сказала, что ей нужно контролировать себя, и если она не может убрать ямочки, то не улыбаться вообще. Она решила не улыбаться.

Он сел на стул напротив, так что между ними оказался стол. В тот же момент открылась дверь, и хозяин гостиницы внес поднос. От запаха, поднимавшегося над ним, ее желудок снова сжался. Хозяин поставил перед ними по тарелке супа из бычьих хвостов, а между тарелками – корзинку со свежим хлебом.

Она сглотнула набежавшую слюну и сжала руки на коленях, чтобы они не дрожали. Дрожь удалось унять. Теперь можно взять ложку и начать есть. Она заставила себя не спешить и подождать, пока мужчина напротив начнет есть первым.

– Мисс Грей, – спросил он, поднимая ложку, – а, кроме фамилии, у вас есть имя?

Она растерянно посмотрела на него и даже на минуту перестала думать о еде. Никто не звал ее по имени так долго, что она начала воспринимать его как что-то сугубо личное. Но в его поведение не было ничего излишне фамильярного. Он смотрел на нее с вежливым интересом. «У него такие светлые глаза, – вдруг подумала она, – что их скорее можно назвать серебристыми, чем серыми». Это были глубокие и очень красивые глаза. У нее промелькнула мысль, женат ли он. Как, должно быть, счастлива его жена – иметь такого красивого мужа, настоящего джентльмена.

– Стефани, – ответила она.

На мгновение его глаза улыбнулись. Она замечала несколько раз такое выражение во время их разговора в карете.

– Алистер Мунро, к вашим услугам, мисс Стефани Грей, – сказал он и наконец поднял ложку ко рту.

Она немедленно последовала его примеру и обнаружила, что пищу, оказывается, можно глотать с наслаждением, хотя раньше подобное утверждение показалось бы ей глупым.

– Жаль, – сказал он. – Похоже, повар здесь не слишком хорош.

Она удивленно посмотрела на него. Она не ела ничего вкуснее этого супа и булочек, хотя в одной из них ей попался непропеченный комок.

– Видимо, мистер Мунро, – сказала она тоном, которым иногда обращалась к детям, – вам никогда не приходилось испытывать голод.

– Вы правы, – ответил он. – Сейчас, мисс Грей, вы куда больше похожи на гувернантку, чем на.., гм.., наследницу.

Она рассмеялась.

– Я действительно еще не привыкла к тому, что богата, – ответила она. Она действительно не привыкла. Происходящее удивляло ее. Ей постоянно хотелось ущипнуть себя, чтобы проверить, не сон ли это. – Но, надеюсь, я всегда останусь благодарна судьбе за это внезапное счастье. Надеюсь, я никогда не научусь бессмысленно сорить деньгами и не стану настолько эгоистичной, чтобы тратить их только на себя.

– Или жаловаться на еду, если она плохо приготовлена, – добавил он.

Она покраснела. Он был так щедр, так добр к ней, а она задела его.

– Каждый имеет право на собственное мнение, сэр, – сказала она. – Вы заплатили за мой обед, сэр. Наверное, это дает вам право жаловаться на ваш собственный.

Хозяин вернулся с двумя огромными порциями жареного мяса, пирога с почками, картофеля и овощей. Он забрал тарелки из-под супа и вышел из комнаты. «Если мне удастся все это съесть, – подумала Стефани, – мне хватит сил на весь остаток дня и даже на завтра».

– И как вы думаете распорядиться своим богатством, мисс Стефани? – спросил Мунро. – Посвятите остаток жизни филантропии?

Ей в голову пришла одна мысль. Она с выражением явного удовольствия улыбнулась ему и заметила, что он не сводит глаз с ее лица, хотя уже поднял нож и вилку.

– Что мне следует сделать, – сказала она, немного наклонившись к нему, – так это предложить денег, чтобы вы довезли меня до Гэмпшира. Я заплачу, когда доберусь до места, поскольку у меня нет денег, чтобы дать вперед.

Она тут же пожалела, что сказала это. Конечно же, это была шутка. Но он посмотрел на нее так пристально и надменно, скользя глазами по лицу и этой отвратительной шляпке, которую она так и не сняла, что она съежилась.

– Вы действительно это предлагаете, мисс Грей? – спросил он.

Он, без сомнения, очень богат. Такое предложение для него оскорбительно.

– Нет. – Она снова рассмеялась. – Это была шутка, сэр. Нет, конечно нет.

– Конечно, нет, – тихо повторил он и в его глазах промелькнуло уже знакомое ей выражение удовольствия. – Но вы еще не рассказали мне о предполагаемом браке.

Она жалела, что упомянула об этом в карете. Он был таким вежливым, милым, терпеливо слушал ее историю, хотя в ней не было ничего интересного для него. Она обычно мало говорила, даже в те времена, когда жила в доме родителей. Ей еще никогда не приходилось так много рассказывать о себе. Она всегда была уверена, что не представляет никакого интереса ни для кого, кроме себя самой. А брак, как ей казалось, всегда был темой, более интересной для женщин, чем для мужчин. Не может быть, чтобы мистер Мунро действительно хотел выслушать и эту историю. Он просто проявлял вежливость.

– Боюсь, это не стоит вашего внимания, сэр, – сказала она. – Я и так утомила вас до смерти подробностями своей жизни, пока мы ехали в карете.

– Напротив, мисс Грей. – Она подумала, что он выглядит очень надменным, когда вот так поднимает брови. – Вы спасли меня от долгих часов скуки. Я почувствую себя обманутым, если не услышу о вашем выгодном браке.

Она прожевала остатки пирога. Похоже, он джентльмен до кончиков ногтей. Он умеет слушать и проявляет при этом искреннюю заинтересованность. Он ей все больше нравился, несмотря на то, что он распространял вокруг себя дух неприступной величественности. Встреться они при других обстоятельствах, в доме мистера Бернаби – хотя она не могла себе представить, чтобы он принимал участие в шумных вечеринках, устраиваемых мистером Бернаби, – он бы ей с первого взгляда не понравился из-за холодности, надменности и слишком большого роста. Удивительно, как обманчива внешность!

– Я должна выйти замуж, – сказала она, – не меньше чем через четыре месяца. На самом деле, через шесть, как указал дедушка в завещании. Но потребовалось два месяца, чтобы разыскать меня.

Мистер Мунро улыбнулся.

– Дайте, угадаю, – сказал он. – Вы становитесь наследницей вашего деда только при условии, что выйдете замуж через шесть месяцев после его смерти. В противном случае наследником становится другой человек.

И как он догадался? Она кивнула.

– Дальний родственник? – спросил он с сочувствием в голосе. – Похоже, всегда найдется какой-нибудь дальний родственник, который только и ждет, как присвоить себе чужое состояние. Какой-нибудь отвратительный человек.

– Я его не знаю, – ответила она. – Я не знаю никого из маминой семьи. Но не думаю, что он отвратительный. На самом деле на свете очень мало отвратительных людей. Они попадаются только в сказках да книгах о привидениях. Большинство из нас представляют собой смесь плохого и доброго.

– Но обычно одна из сторон берет верх, – ответил он, улыбаясь.

Когда он сбрасывал свой обычный надменный вид, то выглядел по-настоящему красивым. – И кто же счастливый жених?

– На самом деле, – сказала она, – в завещании не названо конкретное имя. Ведь я могла бы уже быть замужем, верно? Мне уже двадцать шесть. Просто сказано, что я должна выйти замуж через шесть месяцев после смерти деда и мой избранник должен быть одобрен как душеприказчиком – стряпчим моего деда, так и племянником со стороны моей бабушки. У этого племянника есть свой племянник, который готов жениться на мне. Это достойный человек с хорошей репутацией, ему еще нет и сорока. Наверное, я выйду замуж за него. У меня не так много времени, чтобы самой кого-нибудь найти, верно?

Она улыбнулась. На самом деле она с восторгом относилась к идее замужества, хотя еще не была знакома со своим женихом и знала о нем только то, что написал в письме душеприказчик деда. Она всегда мечтала о браке, своем доме и семье. Ей не хватало всего этого с двадцати лет, когда умер отец. Уже шесть лет она вела одинокую и незаметную жизнь гувернантки. Она уже начала думать, что ее мечта так никогда и не сбудется. Она обречена остаться старой девой. Все, на что она могла надеяться – это со временем найти более подходящее место, где к ней отнесутся с большим уважением, чем у Бернаби.

Но теперь она была богата и независима, и останется такой после замужества, которого уже не долго ждать. Брак – не такое трудное условие. На самом деле мысль о замужестве доставляла ей едва ли не больше удовольствия, чем мысль о богатстве и независимости – и то, и другое, рано или поздно, перешли бы в руки мужа. Конечно, она бы предпочла сама выбрать жениха. В глубине души она лелеяла надежду выйти замуж по любви, как когда-то ее родители. Но она жила в реальном мире. А в реальности многие люди – даже большинство людей – чаще женились по иным причинам, нежели любовь. И большинство браков в той или иной степени оказывались удачными.