Шпион

1

25 апреля 1945 года шесть армий 1-го Белорусского фронта и три армии 1-го Украинского фронта начали штурм Берлина. Ранним утром 1 мая над Рейхстагом был поднят штурмовой флаг 150-й ордена Кутузова II степени Идрицкой стрелковой дивизии. 8 мая в 22 часа 43 минуты по центральноевропейскому времени в берлинском предместье Карлсхорст был подписан Акт о капитуляции Германии. Акт подписали начальник Верховного главнокомандования вермахта генерал-фельдмаршал Кейтель, генерал-полковник Штумпф и адмирал фон Фридебург. Безоговорочную капитуляцию Германии приняли маршал Жуков и заместитель главнокомандующего союзными экспедиционными силами британский маршал Теддер. В качестве свидетелей подписи поставили американский генерал Спаатс и французский генерал де Тассиньи.

Третий рейх перестал существовать, Германия была разделена на четыре оккупационные зоны. Американские войска заняли юго-запад страны, английские – северо-запад, советские – восток. За счет американской и английской, небольшую зону оккупации получила Франция. Весь Берлин был занят частями Красной Армии. Это не устраивало союзников. Во время Потсдамской конференции в августе 1945 года министр иностранных дел Великобритании Бевин и министр иностранных дел СССР Молотов заключили соглашение, по которому союзники выводят свои войска из Тюрингии, а Советский Союз уступает им западную часть Берлина. Когда об условиях соглашения доложили Сталину, он выразил резкое недовольство, но Молотову удалось убедить его в правильности решения, потому что речь шла об одном из самых острых вопросов, которые поднимались в Потсдаме, – о германских репарациях.

Еще на Ялтинской конференции в феврале 1945 года была достигнута договоренность о том, что Германия обязана возместить ущерб в двадцать миллиардов долларов США, причиненный другим государствам, при этом 50 % пойдет Советскому Союзу. В Потсдаме западные делегации изменили свою позицию, мотивируя это тем, что сумма репараций чрезмерна, так как Германия потеряла много земель, а ее промышленность разрушена. После трудных переговоров было принято предложение госсекретаря США Бирнса: общая сумма репараций не оговаривается, изъятия производятся из собственных зон оккупации, СССР получает из западных зон четверть демонтированного там оборудования. Но и на этом дискуссии не закончились. Сталин неожиданно заявил, что СССР отказывается от золота и зарубежных германских инвестиций и согласен на репарационные изъятия только из советской оккупационной зоны. Западных союзников этот вариант устроил, хотя они не поняли, чем вызвано заявление главы советской делегации. Они не знали, что бесконтрольные поставки промышленного оборудования и материалов из Германии в СССР уже идут полным ходом. На вторую половину 1945 года был установлен жесткий план: не менее трех миллионов шестисот тысяч тонн грузов по железной дороге и не менее одного миллиона двухсот тысяч тонн – морским путем.

Присоединение Тюрингии к советской зоне оккупации способствовало выполнению этой программы. Оборудование большинства заводов Берлина было уже демонтировано и вывезено в Советский Союз, промышленно развитая Тюрингия представлялась ценным приобретением. Большой интерес вызывали Рудные горы, в которых, по предположениям советских геологов, могли содержаться месторождения урана, крайне необходимого для ядерного проекта СССР. Эти соображения оказались решающими.

Так и получилось, что осенью 1945 года, когда майор инженерных войск Григорий Токаев прибыл к новому месту службы в Советской военной администрации Германии, Берлин уже был разделен на четыре оккупационные зоны. В американский сектор вошли округа Нойкёльн, Кройцберг, Темпельхоф, Шёнеберг, Штеглиц и Целендорф, в британский – Шарлоттенбург, Шпандау, Тиргартен и Вильмерсдорф, во французский – Веддинг и Райниккендорф. Самым большим был советский оккупационный сектор с округами Панков, Вайсензе, Пренцлауэр-Берг, Митте, Фридрихсхайн, Лихтенберг, Кёпениг и Трептов.

Берлин, каким его впервые увидел Токаев, произвел на него гнетущее впечатление. Город лежал в руинах, от многих зданий остались только фасады. Срезанные бомбами стены обнажали внутренность домов с уцелевшей утварью и картинами на стенах. Купол Рейхстага напоминал скелет, сквозь него были видны низкие облака. Оставшиеся в городе немцы выползали из подвалов и рылись в развалинах, вытаскивали обгорелые доски и грузили их на тележки, на кострах из них готовили еду.

«Я много чего повидал за годы войны, – рассказал Токаев на одном из допросов британскому контрразведчику майору Джорджу Хопкинсу. – Видел разрушенные бомбами дома в Москве, взорванный Крещатик в Киеве. Но то, что я увидел в Берлине, потрясло меня так, что первые дни я не мог спать, я задыхался, мне все время казалось, что я на кладбище. Я и раньше знал, что война – это страшная беда. Но только в Берлине понял, какая это жуть, дьявольщина. Я тогда сказал себе, что сделаю все, что смогу, чтобы это никогда не повторилось».

«Мне показалось, что он говорил искренне», – замечает Хопкинс в комментарии к протоколу допроса.