Шпион божьей милостью, или Евангелие от ФСБ

1

Два сокола летели на восток.

Под ними мелькали аккуратные австрийские домики, чистые речки, ухоженные поля и сытые, весёлые и по-немецки обстоятельные дети. Даже рогатки у них были не кустарного производства, а фирмы «Лайнсдорф».

— Пугнуть бы их, — помечтал Длиннорыл. Из вежливости и уважения он летел сейчас чуть сзади полковника, признав таким образом его старшинство. — Всё-таки ловок ты, Смоляк. Вроде уже в полковничьем чине тебя схоронили, а ведёшь себя словно молоденький настырный лейтенант.

Полковник Двигун промолчал, сосредоточенно разглядывая австрийский ландшафт.

— И чего ты за этого Бога так ухватился, — не унимался Длиннорыл. — Сдал бы старика Сатане, жил бы в Аду припеваючи. Может, в демоны выбился, сам бы под котлы уголь подкидывал! Эх, такая у тебя перспектива была!

И снова полковник Двигун не ответил искушающему его демону. Только крыльями отчаяннее замахал. Но если бы Длиннорыл мог читать мысли товарища, то он был бы поражён: точно о том же и почти такими же словами думал сейчас неудачливый демон Смоляк. Мог бы… Хотелось скрипеть зубами, но у птиц их нет. А если и есть, то меленькие-меленькие, и ими никак не поскрипишь! «Прогадал!» — мысль эта терзала полковника. Высококвалифицированный оперативный работник, он трезво оценивал ситуацию. Всё было ясно полковнику, и перспективы не обнадёживали, поэтому Сергей Степанович с наслаждением гадил на всё, что проплывало под ним на земле. Это приносило ему некоторое удовлетворение. По крайней мере не одному ему было плохо.

— Речка! — вдруг пронзительно крикнул Длиннорыл. — По-моему, мы её уже пролетали!

— Европа, — уныло отозвался полковник. — В ней все реки друг на друга похожи своей аккуратностью. Культурные нации на берегах живут.

Прицелился и ловко нагадил на шляпу толстого рыболова, сидящего на берегу с пластиковой удочкой в руках.

Длиннорыл быстро отрастил вместо клюва собачий нос и принюхался.

— Так я и знал! — вскричал он. — Омела!

— Ну и что? — Полковник по-прежнему держал курс на Родину.

— А то, — прорычал демон. — Омела для нечистой силы всё равно что красный флажок для волка. И если пахнет омелой, то нас кто-то куда-то пытается загнать, Смоляк! Дело пахнет ладаном! Похоже, мы в очередной западне!

2

Удивительную работу выполнял взвод сержанта Бредли.

Свихнулось начальство, не иначе. В противном случае кто бы отправил морскую пехоту в турпоездку в нейтральную страну? А главное, для чего было нужно выкладывать на земле фигуру из полосок металлизированной фольги? Уж не летающим ли тарелкам собралось подавать знаки начальство Бредли?

Но приказ остаётся приказом, даже если он исходит от сумасшедшего генерала. Тем более что душевная болезнь этого генерала проявляется не сразу, а, как правило, уже после выполнения безумного приказа. Чернокожий сержант Фил Бредли криками подгонял подчинённых, ещё не зная, что на удивительной этой работе задействовано было два полка американской армии, переброшенных в Австрию под видом туристов. Однако лишь треть из них занималась делом. Остальные ходили на лыжах в горы, играли в гольф, пьянствовали — одним словом, всячески отвлекали внимание властей и разведки потенциального противника. Несколько десятков самолётов НАТО поселились в воздухе, привязав к фюзеляжу и крыльям веточки омелы.

Сержант Фил Бредли стоял на обочине бетонной автострады, когда рядом с ним притормозил красный «фольксваген». Водитель автомашины, представительный грузный мужчина в строгом английском костюме, с любопытством оглядел сержанта в гавайке и шортах и спросил по-английски:

— Это дорога на Гарц?

— Ийа, — лаконично ответил сержант.

— О-о, вы австриец! — радостно и уже по-немецки сказал водитель «фольксвагена».

— Ийа, — по-прежнему лаконично сказал сержант.

Чёрное круглое лицо его перекосило от неприязни. Бредли дураком не был и понимал, что с его физиономией выдавать себя за потомственного австрийца было просто глупо.

— Мой господин, — уже по-немецки спросил водитель. — Что делают эти люди?

Сержант Бредли сплюнул. Если бы он сам это знал!

— Готовятся к окружным соревнованиям по гольфу, — ответил сержант по-английски и повернулся к водителю широкой спиной.

«Фольксваген» тронулся с места.

Сержант Бредли внимательно посмотрел вслед отъезжающему автомобилю и вдруг подумал, что водитель едет в самый эпицентр возводимой солдатами фигуры.

3

Херувим храпел.

Вокруг спящего хранителя валялись какие-то кости, и на мгновение в голову архангела пришла чёрная мысль: уж не Иуде ли эти косточки принадлежат? Но с чего бы херувиму польститься на душу давно уже умершего предателя? Конечно, была она по идеальному материальна, но какой вкус мог быть у того, кто был повешен две тысячи лет назад?

Он пнул ногой херувима.

Херувим открыл все глаза и сытым доброжелательным взглядом окинул архангела.

— Чего тебе? — лениво спросил херувим. От его тона у архангела перехватило горло. Таким тоном с Гавриилом не разговаривали уже давно. Он снова пнул херувима ногой — уже для острастки.

— Как лежишь, скотина?

— Славно лежу, — отозвался херувим. — Первый раз за последнее тысячелетие нормально пожрал.

— Откуда это? — с досадой ткнул архангел в кости.

— Откуда? От верблюда! — Грамотен был херувим, Корнея Ивановича Чуковского читал. А может, в Раю с ним общался.

Гавриил прошёл по коридору. Комната Иуды была пуста. Архангел вернулся.

Херувим лениво грыз голубовато-розовую кость, любовно обнимая её сразу четырьмя лапами.

— Ну? — Архангел грозно глянул на охранника.

Ответом ему был смачный хруст. Нашёл кого пугать!

— Я тебя спрашиваю! Где пленник! — заревел Гавриил.

Херувим неопределённо махнул лапой.

— Кормить надо было, — нагло заявил он. — Стража на финиках и акридах держать нельзя. Страж сытым должен ходить!

— Где Иуда? — снова сорвался на крик архангел.

Херувим прижал передними лапами кость к земле, глянул на начальство соловыми и счастливыми глазами и признался:

— Я его на свинок сменял.

— Кому ты его отдал?

Охранник оскалился.

— А я откуда знаю? Мне он не представлялся. Рыжий такой, плотный и глаза голубые.

— Ты хоть соображаешь, что натворил?

— Понимаю. — Херувим принялся играться костью. — В очередях за акридами стоять не захотел.

Архангел бессильно распустил крылья и скорбным святым с иконы глянул на стража. «Я пропал, — с холодным отчаянием осознал Гавриил. — Вот такого прокола Он мне никогда не простит! Иуда исчез, этот тип из госбезопасности долго не протянет, возьмут его обязательно. Теперь, Гаврик, у тебя один путь — в Полуночные Ангелы, амброзией у Чистилища торговать! Если, конечно. Он меня падшим не объявит. Тогда уж прямая дорога — в Ад, а там надо мной поизгаляются»!

Он зло посмотрел на херувима.

— Скотина, — сказал он. — Вот уж истинный Иуда! «А если так и доложить? — ворохнулось под нимбом. — Не кормили мы стражей, вот они Иудушкой и разговелись… Страшно! А ну как святая правда вылезет»?

Архангел беспомощно огляделся и поманил к себе стайку ангелов из Добровольного общества содействия Божьему промыслу. Стайка весело спланировала вниз. Первым подлетел тихий пожилой ангел, похожий на калмыка.

— Вот что, братцы, — сказал Гавриил. — Тут у нас, херувим чем-то отравился. А ну-ка промойте этому симулянту желудок, авось он очухается!

4

Вдова полковника Двигуна готовилась к поездке на дачу.

Нина Семёновна сидела перед зеркалом, массируя веки. Из зеркала на неё смотрела ещё очень даже красивая женщина, которая вполне могла любить, но главное — быть любимой.

Митя! Митенька… Если бы не он… Нина Семёновна даже похорошела от мыслей о любовнике. «Всё-таки он очень заботлив и любит меня, — решила Нина Семёновна. — Как он мне помог в последнее время! Нет, я без Митеньки как без рук»!

От осознания того, что Туломин вот-вот придёт, бывшая супруга, а ныне вдова полковника Двигуна зарделась и похорошела ещё больше. А мысль о том, что после непродолжительного траура она сможет сочетаться с любимым браком, привела её в тихий восторг.

Долгожданный звонок в дверь заставил её сердце затрепетать.

— Бегу, Митенька! Бегу, родненький! — запела Нина Семёновна. — Бегу, мой хороший!

Она торопливо открыла дверь.

На пороге стоял человек, но это был не Туломин.

Начальник первого управления ФСБ хозяйски вошёл в квартиру, прошёл в зал и с любопытством огляделся, задержавшись взглядом на портрете покойного с траурным крепом по углу.

— Извините за вторжение, Нина Семёновна, — сказал генерал Кудахтин. — Я, собственно, на несколько минут. Вы кого-нибудь ждёте?

— Гостя, — пунцово вспыхнула хозяйка.

— Не буду темнить, — рубанул бывший начальник её мужа. — Лучше уж сразу и откровенно. Я прав, Нина Семёновна?

Женщина медленно опустилась в кресло.

— Вы по поводу пенсии?

— Я по поводу смерти вашего супруга, — сказал генерал. — Видите ли, Нина Семёновна, ваш супруг, как бы это помягче выразиться… ваш супруг не совсем мёртв.

— Вы шутите, Андрей Александрович? — Хозяйка побледнела ещё больше. — Я же сама его забирала из морга!

Нина Семёновна Двигун несколько кривила душой. Из морга тело её покойного супруга забирал любовник. Впрочем, это была совершенно несущественная деталь.

— Вы нашу работу немного знаете, — после некоторого молчания сказал генерал. — Порой разведчик из гроба встаёт. Как бы вы отнеслись к возвращению мужа?

— Умершие не возвращаются, — потерянно сказала Нина Семёновна, не глядя на собеседника.

— Вы любите мужа? — спросил генерал, внимательно глядя на женщину.

— Люблю, не люблю… — Вдова захрустела пальцами. — Какое это имеет значение? Я похоронила Серёжу, у меня своя жизнь… — Она неожиданно возмутилась. — Кто вам дал право вторгаться в чужую жизнь, генерал?

— Интересы Родины, — сухо сказал генерал. — Но вы мне не ответили, Нина Семёновна.

— Это задание? — шёпотом спросила вдова.

— Семейная обязанность, — строго отозвался собеседник. — Ваш муж жив и находится на спецзадании в Западной Европе.

— А могила? — ахнула вдова. Голова её закружилась, и генералу пришлось ласково поддержать женщину.

— Прикрытие, — вздохнул он.

— А. свидетельство о смерти?

— Легенда, — улыбнулся генерал, — Так что вы скажете?

Женщина всхлипнула. Перспектива вновь обрести престарелого супруга и отказаться от брака с любимым потрясла вдову. Слезы высохли. На генерала смотрела моложавая миловидная женщина с решительным подбородком и крепко сжатыми губами.

— Это нужно Родине?

— Да, — просто подтвердил генерал.

— И я могу рассчитывать на двухмесячную поездку во Францию за счёт вашей фирмы? — жёстко и наступательно спросила женщина.

— Если это необходимо, — добродушно развёл руками генерал. — Но мне кажется, что месяца будет вполне достаточно.

— Я согласна, — сказала вдова.

— Вот и хорошо, — удовлетворённо сказал генерал. — Я знал, Нина, что вы беззаветно любите Родину. Он зашарил рукой в кармане кителя.

— К сожалению, ваш муж несколько изменился, — сказал он. — Черт! Где ж она?.. А-а, есть! — Он извлёк из кармана фотографию. — Но, как говорится, с лица воду не пить?..

Нина Семёновна дрожащей рукой взяла фотографию, вгляделась в неё, и смущённому генералу вновь пришлось поддержать потерявшую сознание женщину.

5

— Ловушка, — сказал Длиннорыл. — Хотел бы я знать, кто эту пакость придумал! Но только это не наши, они от омелы, как от ладана, бегут.

Измученные демоны сидели в кустах.

— Это местные, — продолжал развивать свою мысль демон. — Но как они о нас узнали? Предательством все это попахивает. Смоляк! Но я голову могу дать на отсечение, что нас местные ловят!

— Каким образом? — устало поинтересовался полковник.

— Хотят в Пентаграмму загнать. — Длиннорыл сел рядом с товарищем. — Слышал когда-нибудь о Пентаграмме?

— Откуда? — качнул рогами полковник. — У нас таким вещам не обучают. У нас, брат, диалектический материализм, идеализму в нашей школе места нет.

— Пентаграмма — это ловушка для беса, — объяснил Длиннорыл. — В виде пятиконечника. Когда пентаграмму замкнут, мы потеряем все свои особые способности, и нас, можно будет брать голыми руками.

Двигун посмурнел.

— И что же дальше? — вслух подумал он. — Сначала на тебя свои же охотятся, потом тебя в пентаграмму заталкивают. Одуреть от всех этих игр можно!

— Дальше зоопарк будет, — нехорошо ухмыльнулся» кривя рыло, демон. — Или анатомичка какого-нибудь университета.

Полковник затравленно огляделся и вдруг понял, что его вторая жизнь в буквальном смысле подходит к бесславному концу. И впереди ни чего не будет. Ни райских садов, ни золочёной арфы, фиников сушёных и тех не предвиделось. Да что там говорить, котёл с бурлящим кипятком теперь казался недосягаемым! Будут они с Длиннорылом скалить клыки в каком-нибудь естественно-историческом музее одной из европейских столиц. «Господи! — взмолился мысленно полковник Двигун. — Где же Ты, Господи! За Тебя ведь муки принимаю! За Тебя страдаю»!

— Ну что? — спросил Длиннорыл. — Пошалим напоследок?

— Что? — Полковник оторвался от невесёлых своих дум.

— Давай монахинь попугаем? — предложил демон. — Тут неподалёку где-то женский монастырь, я по запаху чую. Или давай вселимся в кого-нибудь. Всё равно ведь погибать!

Полковник Двигун хмуро оглядел демона. Тут с жизнью прощаешься, на благочестивый лад себя хочешь настроить, а этому рогоносцу пошалить захотелось, вселиться в кого-нибудь…

Вселиться в кого-нибудь… Он замер с уже открытой для ругани пастью. Вселиться! Он ещё раз обдумал предложение демона. А что? Отличная идея!

— Шалить так шалить! — неожиданно весело сказал он. — И с чего мы, дружище, начнём?

6

— Какое сегодня число? — Иуда скрипнул зубами. — В пыль! Вместе с сапогом его — в пыль! Проклятый архангел! Да разве это Божия тварь? Садист, ему в Аду самое место!

Он оглядел ставшие почти плоскими ступни.

— Лука, — повернулся он к одному из окружавших его апостолов. — А помнишь. Лука, как я вас всех обогнал? Там, в Гефсиманском саду?

«И тебя обогнал, и Варфоломея, хоть он и моложе был»…

Сын Божий склонился к Иуде:

— Что ты им рассказал?

— Ничего, — покачал головой тот.

Сын Божий довольно улыбнулся:

— Это ты молодец. Но в Раю тебе оставаться нельзя. Найдут — опять к костоломам отправят! Из зыбкой призрачности вынырнул Дух.

— Герой! — сказал Дух, помахивая бутылкой нектара. — Настоящий герой! Что ж ты в Иерусалиме так не держался?

Откуда-то с неба на плечо Варфоломея спланировал Голубь. Вцепившись красными лапами в плечо апостола. Голубь распушился, важно надул зоб.

— Видели бы вы физиономию Гавриила! — горлом засмеялся он. — Я на кипарисе сидел и злорадствовал. Вот уж физиономия у него была, братцы! Ты им ничего не сказал, Иудушка?

Склонив голову, он вцепился бусинками глаз в лицо Иуды.

Видно было, боялся Голубок, что Посланник Ада не выдержал райской пытки и выложил мастерам заплечных дел все ему известное о заговоре, но главное — о его, Голубя, в нём участии.

7

Главный экзорцист был в белой сутане. Одетые в чёрные рясы служки держали сумки, в которых находились пузырьки со святой водой из разных монастырей и церквей, святые дары, иконки, распятия и прочий необходимый для качественного изгнания бесов инструмент. В одной из сумок хранилась бутылка бычьей крови, которой во время обряда заляпывали сутану священника, чтобы сделать невидимую битву за душу спасаемого более осязательной.

Заперев двери, чтобы не пострадали невиновные, священник подступил к кровати.

Пациенткой была прелестная белокурая девочка лет четырнадцати. Она сидела на постели, грязно ругаясь на русском, итальянском и английском языках. Немецких ругательств демон, судя по всему, не знал.

— Изыди! — торжественно сказал экзорцист, выставляя перед собой серебряное распятие. — Назови своё имя, демон, и покинь тело дитя. Заклинаю тебя Святой Троицей, святыми дарами и именами архангелов! Убирайся в Преисподнюю, враг рода человеческого! Оставь душу ребёнка!

Девчушка ехидно обложила его солёными матросскими словечками сразу на трёх языках, показала язык и обессиленно замолчала. Удивлённый священник приблизился ближе и услышал негромкие голоса.

— Как ты думаешь, священник настоящий? — спросила девочка тенором. — Похож, — задумчиво признала она приятным баритоном после некоторого молчания.

В ребёнке было два демона. Экзорцист обомлел. До этого ему не приходилось сталкиваться с настоящими демонами. Самовнушения, психические расстройства, болезни, происходящие от расстроенных нервов, — с ними священник научился справляться. Но похоже, что в девчонку и впрямь вселились злые духи.

Экзорцист ошеломлённо отступил.

Служки неправильно истолковали его замешательство и украсили сутану старшего большим кровавым пятном.

— Мошенник, — разочарованно сказал тенор.

— Заклинаний не знает, а лезет изгонять! — гаденько захихикал баритон.

Теперь и служки услышали голоса. Они потрясение уставились на священника:

— Кто это, святой отец?

Священника звали Герман Бергер. Это был молодой ещё мужчина, несколько лет прослуживший в полиции, но разочаровавшийся в административном служении обществу и сменивший после того немало рабочих мест, пока вера не укрепилась в нём и не привела Германа в лоно христианской церкви, чтобы избрать тяжёлый и неблагодарный труд экзорциста. Судя по всему, это была стезя, по которой Бергеру предстояло идти до скончания жизни.

Вопрос служек он оставил без ответа. Знать бы самому, с чем они столкнулись! Герман вновь подступил к постели, но уже с иконой великомученицы Прасковьи, требуя, чтобы демоны назвали себя.

— Шарлатан, — грустно сказал тенор.

— Может, опыта нет? — спросил баритон.

Нечисть принялась переговариваться, оставив жертву в покое.

— Ты какое заведение кончал? — спросил тенор.

— Духовную академию в Гарце, — признался Бергер, от неожиданности опустившись до переговоров с нечистой силой.

— И диплом имеешь? — поинтересовался демон.

— Имею, — с достоинством сказал священник. — А с кем я имею дело?

Нечисть снова зашушукалась. Девочка удивлённо смотрела на священников.

— А пусть предъявит! — сердито сказал тенор.

— Что ему теперь, домой за дипломом бежать? — засмеялся баритон.

Служки попятились. Герман Бергер принялся лихорадочно искать в сумках пузырьки со святой водой.

Вода произвела на демонов странное впечатление. Вместо того чтобы взвыть от испытанных мук, они принялись оживлённо обмениваться впечатлениями.

— Это святая вода? — хихикал баритон. — Моча это, а не святая вода! У-у, шарлатан!

Герман Бергер почувствовал нечто вроде пощёчины.

— Да нет! — с сомнением сказал тенор. — Водичка слабая, но святость чувствуется. Вон смотри, у тебя уже волдырь на ноге вскочил!

— Похоже, что водичка из грешного монастыря, — авторитетно и солидно сказал баритон. — Или неправедный пастырь святил. А скорее всего — разбавленная!

Испуганные служки начали требовать у священника ключи. Им было страшно.

— А эти настоящие, — сказал баритон. — Шарлатаны, они наглее будут, а эти, гляди, прямо обгадились со страху! Священник снова осенил девочку крестным знамением.

— Я тебе окрещу! — хриплым баритоном сказала одержимая. — Ноги оторву!

— Покинь невинную девицу! — неуверенно приказал экзорцист. — Оставь её в покое!

— Заткнись! — сказал тенор. — Заткнись и слушай — и не перебивай. Времени у нас нет! Ты в Бога веришь?

— Верю, — сказал экзорцист.

— Верю! — передразнил тенор. — Если веруешь, так запоминай. Богу грозит опасность!

— Так вот, что ты затеял! — взревел второй демон. Девочка забилась на постели, хватая себя за шейку слабыми ручками.

Герман Бергер тупо смотрел на одержимую. Девочка снова села, свесив с постели ноги.

— Если ты ещё раз сунешься, — с угрозой сказал тенор, — хана тебе, Длиннорыл! Слушай меня! Если мы Ему поможем, то и Он нас выручит! Сиди спокойно, сволота!

— Ты здесь? — Девочка повернулась к священнику.

— Изыди! — слабо махнул тот распятием.

— Придурок! — сказала девочка. — Иди сюда!

Бергер покорно присел на край кровати.

— Богу грозит опасность, — сказала она мужским голосом. — В Его трон заложен ядерный заряд. Покушение намечено на Пасху. Виновных Он знает. Ты все понял?

Герман Бергер судорожно кивнул. Сказать что-либо он был не в силах.

— Молодец! — с некоторой иронией похвалила экзорциста одержимая. — Молись — и Он тебя услышит. С молитвой передашь информацию. В мыслях называй себя Праведником. Он поймёт.

Неожиданно девочка загоготала.

— Нашёл праведника! — баритоном сказала она. — Ты на морду его посмотри, сразу видно, что он все мыслимые заповеди нарушил!

— Заткнись! — Баритон сменился тенором. — А ты, сучок, молись. Бог спасителей любит, сам в Евангелие загляни, там все прописано.

Экзорцист взглянул на служек. Служки стояли на коленях и истово молились.

— Пора! — сказала одержимая тенором, и тут же её голос изменился на баритон.

— Шустёр ты. Смоляк! Нет, не зря ты в разведке работал!

— Уходим! — Священнику показалось, что через комнату пронеслись две рогатые длиннохвостые тени.

— Молиться не забывай! — услышал на прощание хриплый голос Бергер.

Девочка расслабленно вздохнула и опустилась кудрявой головкой на подушку. Ангелочек лежал в постели. И ножки у неё были… Бергер покраснел и перекрестился. «Нет, — подумал он, — на этой работе точно тронешься! Уж лучше в полицию вернуться».

Он повернулся к служкам.

— Хватит отлёживаться, — сказал экзорцист. — Живо доставайте кровь! Демоны оставили свою жертву, но наша победа должна быть зримой!

8

Сатана пристально и нехорошо оглядел понурившихся подчинённых.

— Опять обгадились? — скорее утвердительно, чем вопрошающе сказал он и вздохнул.

Люцифер переступил с лапы на лапу. Видно было, что он явился на вызов прямо с облавы — копыта Люцифера были в земной грязи.

— Они укрылись в большой Пентаграмме, Владыка! Словно гром грянул в кабинете.

— Какая пентаграмма? — грозно спросил Сатана. — Ты не елея обожрался?

Люцифер понуро опустил хвост.

— Так, — с растяжечкой сказал Сатана. — Чем ещё порадуете?

Вельзевул шагнул веред.

— Из Рая эвакуировали Иуду. Был в застенках Гавриила, но клянётся, что все сохранит в тайне.

Сатана промолчал.

— Новость хорошая, — сказал он, посопев. — Но можно ли доверять Иуде? Нет ли с его стороны двойной игры? Предатель всё-таки…

Вельзевул пожал плечами. Перепончатые крылья за его спиной с треском схлопнулись.

— Отправьте Иуду в пыточный отдел для пристрастного допроса! — приказал Сатана. — Мы должны исключить возможность предательства!

Бедный Иуда, угодивший из огня да в полымя! Что он чувствовал, увидев перед собой пыточного беса с испанским сапогом в лапах?

Сатана повернулся к Люциферу.

— Восемь часов у тебя осталось, — хмуро сказал он. — Всего восемь часов!

9

Нина Семёновна Двигун беседовала с любовником.

Актёр, что называется, потерял лицо. Решение, принятое любимой женщиной, выбило Туломина из колеи.

— Ну, котик, — томно сказала Нина Семёновна. — Ты пойми, если он жив, как же я могу выйти замуж за тебя? Ведь он мой законный муж!

— Кто? — вспыхнул актёр. — Эта рогатая образина? Ты воображаешь, что я вновь стану тебя делить с этим хвостатым рогоносцем?

Нина Семёновна взяла в руки фотографию, вгляделась в неё и пожала плечами.

— Он и в прежнем облике красотой не блистал, — сказала она. — Но тогда ты, Митенька, с ним мирился. Что с тобой?

— Со мной? — Актёр театрально рухнул в кресло. — Со мной все в порядке. Что с тобой, Ниночка? У тебя же имеется свидетельство о его смерти. Я сам забирал его тело из морга! У него есть могила, наконец! Почему ты решила, что эта рогатая образина — твой бывший муж? С чего ты это взяла?

Нина Семёновна небрежно бросила фотографию на стол.

— Генерал Кудахтин врать не будет. Кроме того, я сердцем это чувствую, Митя. И не делай, пожалуйста, трагического лица, ты не в театре! Наконец, эта приказ Родины, Митенька! — жарко выдохнула она.

О том, что Родина наградила её за патриотизм и супружескую верность месячным отдыхом во Франции, вдова благоразумно умолчала.

10

В березняке подкреплялись два дятла.

Стук стоял такой, словно среди берёзок шло соревнование по сбиванию ящиков.

— Ну, Смоляк, ты и прохиндей! — сказал один дятел. — Я даже не предполагал, что ты и в такой ситуации найдёшь выход.

Второй дятел сосредоточенно долбил дерево. Все это время полковник задавал себе вопрос: верно ли он поступил?

Ох как хотелось полковнику, чтобы всё закончилось!

Он ловко выклюнул из-под коры личинку. Конечно, это была не чёрная икра, но вместе с тем личинка была вполне съедобна.

— А ты уверен, что он станет молиться? — спросил Длиннорыл, ловко обрабатывая кору очередной берёзы.

Вопросом этим он разбередил душу полковника.

Ох не верил Сергей Степанович этому лощёному священнику, специализирующемуся на неврастеничках! Станет ли такой истово молиться? Но тогда в Раю сработает заложенное устройство и к власти придёт Троица, ориентирующаяся на мощь Сатаны, И тогда ему, полковнику Двигуну, придётся провести в Аду вечность. Надо думать, что пытки его будут ждать самые изощрённые, ведь политических соперников нигде не жалуют!

От мыслей этих у полковника пропал аппетит. Он взлетел, намереваясь опуститься на следующее дерево, но в это время что-то произошло. Тело полковника налилось тяжестью, крылья его надломились, и Сергей Степанович рухнул с высоты на муравейник. Обличье дятла исчезло, и он снова превратился в невысокого кривоногого демона с жёлтыми клыками и бурой свалявшейся шерстью. Всё-таки райские чары по изменению его личины оказались прочными, но полковник этому не особо порадовался. Рядом в своём истинном обличье лежал Длиннорыл. Проклиная Богоматерь и всех святых, демон сел и принялся ощупывать рогатую голову.

— Ну, полкаш, — сказал Длиннорыл, — теперь нам точно хана. Большую Пентаграмму замкнули. Теперь нас голыми руками возьмут!

Магическая сила, позволявшая демонам превращаться в птиц и животных, исчезла вместе со сверхэнергией, которой они лишились, оказавшись в ловушке.

— Надо идти! — упрямо сказал полковник.

— Куда? — вяло возразил Длиннорыл. — Везде повяжут!

Сергей Степанович ощутил секундное отчаяние, и это отчаяние помогло ему собраться с силами. Нет, его, полковника сильнейшей в мире ассоциации рыцарей плаща и кинжала, возьмут только в борьбе!

— За мной! — скомандовал он, и демон Длиннорыл покорно последовал за неукротимым полковником.

11

Господь выслушал архангела с неудовольствием, но чашу гнева своего не пролил.

— Выменяли, говоришь? — усмехнулся он. — Да-а, три свиньи — неплохая плата за предательство. Смотри, Гавриил, какая цепочка выстраивается: появляется Иуда, и апостолы с Троицей устраивают Тайную Вечерю, на которой распевают антирелигиозные частушки и балуются отнюдь не амброзией или нектаром. После этого Иуда стойко держится на допросах, а апостолы тайно подкупают стражей, чтобы выручить его. Что-то замышляется, Гавриил! В Аду ведётся разнузданная антирелигиозная пропаганда. Троица постоянно секретничает, апостолы от неё не отходят, Голубь уже каждый день летает, якобы на свидания. С Троицей Мы справимся, Гавриил, это политические интриганы, которых уже невозможно отождествлять со Мной. Да за них и Сатана не поручится! Я не удивлюсь, если выяснится, что именно они создавали трудности в Раю, нарушали снабжение финиками и акридами, саботировали поставки арф и хитонов! Похоже, что они хотят превратить Рай в блудный Вавилон, Гавриил. Но мне интересно знать, что именно они готовили Мне? Что там наш Праведник?

— Молчит, Господи! — вздохнул Гавриил. — Но он ещё на свободе! Я за это ручаюсь.

— Что происходит на Земле?

— Неподалёку от Альп кто-то возвёл Большую Пентаграмму, — доложил архангел.

Лицо Бога прояснилось.

— Отыскался след Тарасов! — довольно воскликнул он. — Ты отправил ангелов-хранителей, Гавриил?

— Они уже в Пентаграмме, Господи! — подтвердил тот.

12

Святой Пётр маялся у райских врат.

Праведников было мало, основные массы душ усопших направлялись в Ад, поэтому работы у Петра было не слишком много. Последний раз он открыл райские врата перед африканским царьком, принявшим перед смертью христианство и покаявшимся в прошлых грехах. Царька его подданные, ещё не принявшие веру своего повелителя, похоронили вместе с жёнами и любимым «мерседесом». Царек был неприятно удивлён, обнаружив, что жён рядом с ним нет по причине их неправедности. В Рай ему пришлось отправляться в одиночестве, и тогда царёк решил въехать в райские ворота на «мерседесе». Ему категорически отказали, но царёк оказался скандалистом, споры с ним затянулись, но потом кто-то из ангелов или душа из автолюбителей догадались проколоть колеса автомашины. Царек отправился с жалобой к Богу и затерялся в Райканцелярии, переходя от одного чиновника к другому, а его любимец остался ржаветь у райских ворот.

Святой Пётр сидел на капоте «мерседеса» и размышлял, не пойти ли ему с повинной к Богу. С одной стороны, можно было сохранить душу непорочной и безгрешной. С другой же — и так косо на него смотрели за тройное отречение в течение ночи. Замазаться легко, а вот отмыться… Иуда какое уже тысячелетие страдает, а ведь только приказ выполнил!

С одной стороны, вея жизнь Петра была положена за торжество христианских идей. И пост привратника был заслуженной за то наградой, да и выгод из него можно было извлечь немало. По крайней мере на финиках и акридах сушёных сидеть не приходилось.

А с другой стороны, никаких особенных радостей в райской жизни Пётр не видел. Спокойно было в Раю, это верно, но что за удовольствие — целыми днями бренчать на арфе и славословить Бога?

Поддержка мятежников грозила серьёзными неприятностями. Черт с ней, с должностью, не из-за поста швейцара в апостолы шёл! В случае неудачи на ссылку рассчитывать не приходилось. Адом грозил провал, муками небесными!

Но и предательство было чревато неприятностями. Пётр ещё не забыл, как вешали Иуду на гефсиманской смоковнице. Привратник не сомневался, что и в Раю дружные последователи Сына Божьего сумеют придумать предателю достойную кару. И Бог не спасёт?

Положеньице!

Святой Пётр принялся вышагивать у ворот, похрустывая пальцами. Надо было на что-то решаться. В конце концов, каждый сам за себя, один Бог — за всех!

13

Продираясь сквозь кустарник, загнанные демоны наткнулись на парочку, бесхитростно занимающуюся любовью. Привычка женщины закрывать глаза при этом сладостном занятии избавила Гертруду Блюмменс от неизбежного шока и последующей истерии. Она так и не узнала причину, по которой её кавалер вдруг зашёлся в исступлённом крике и бросился с поляны прочь, забыв надеть штаны и оттого нелепо и высоко подпрыгивая.

Демонам не было никакого дела до переживаний влюблённой парочки. Они бежали от опасности, слыша за спиной призывные крики женщины: «Где ты, Михель! Михеееель! Ну остановись, глупый! Твоя Гретхен ждёт тебя»!

Убедившись в невозможности вернуть любовника, Гертруда Блюмменс села на траву и выразилась о нём с беспощадной откровенностью. Если бы все желания женщин волшебно претворялись в жизнь, многие мужчины ходили бы в надвинутых на лоб шляпах, пряча от любопытствующих то, что обычно скрывали брюками.

Демоны перешли на шаг, а через некоторое время и вовсе остановились, обнаружив, что кустарник кончился и перед ними расстилается серая полоса бетонной автострады.

— Допрыгались? — Длиннорыл устало присел на километровый столбик.

Полковник Двигун судорожно перевёл дыхание и нервно утёр лапой вспотевшее рыло.

— Куда бежим? — Длиннорыл сплюнул. — Из пентаграммы не убежишь!

И в это время за его спиной заскрипели тормоза.

— Это ещё что? — Демон вскочил и обернулся.

Усталый полковник поднял взгляд на красный «фольксваген». Из автомашины полковнику улыбался… Господи, неужели это был не сон? Полковник протёр глаза. Да, это был не сон — из автомашины на полковника с улыбкой смотрел генерал-майор Кудахтин, в чьём подчинении Сергей Степанович работал до самой своей кончины.

Генерал-майор Кудахтин распахнул двери «фольксвагена».

— Садитесь, господа! — просто пригласил он.

14

— Мы прочесали весь район, окружённый Пентаграммой. Люди заглянули в каждый сарай, в каждый колодец, но демонов не обнаружили, — сказал Полби. — Как они могли уйти?

Большой Красный Медведь покачал головой.

— Из Пентаграммы уйти невозможно, — сказал он. — Наши люди плохо искали. Демоны находятся там, просто им кто-то помогает. Вы использовали бесометры?

— Ваши бесометры срабатывают на каждую курицу, — раздражённо сказал Полби. — А рядом с молодыми вдовушками их просто зашкаливает! Даже на одного молодого священника они сработали так, словно в него вселился весь Ад!

— Вполне вероятно, сэр, — кивнул Большой Красный Медведь. — Многие люди носят в своей душе Ад. Дайте знать о священнике местной полиции, похоже, что он сексуальный маньяк или серийный убийца.

— Меня интересуют демоны, — раздражённо сказал Полби. — Вы уверены, что они не могут покинуть Пентаграмму?

Большой Красный Медведь подумал, пошептался с сидящим у него на плече филином и отозвался:

— Это возможно, сэр, лишь в одном случае. Демонов могли замкнуть в малую Пентаграмму, которая нейтрализует влияние большой.

— А если это произошло?

— Тогда они далеко, сэр, — сказал шаман. — А наша Пентаграмма просто алюминиевые полоски, не имеющие магического смысла.

— Любопытная деталь, — заметил Полби. — В районе Пентаграммы был отмечен случай одержимости. В четырнадцатилетнюю девушку вселился злой демон. С ним схватился местный священник и сумел демона изгнать.

Большой Красный Медведь задумался.

Филин что-то загукал ему на ухо, немигающе поглядывая на директора ЦРУ.

— Послушайте, мистер Полби, — спросил Медведь, — чего вы боитесь больше: демонов или утечки информации, которой они располагают?

— И того, и другого, — признался Полби.

— Допросите священника, — посоветовал шаман, — он что-то знает.

— Хорошо, — сказал Полби. — Буду откровенен, Медведь. Демоны располагают определённой информацией. Вы знаете о Троице?

— Каждый интеллигентный человек читал Библию, — качнул перьями совы в своей причёске Большой Красный Медведь. — Даже если он придерживается иной веры.

— Троица задумала отстранить от власти Бога, — продолжил директор ЦРУ. — Он слишком консервативен и не может отойти от однажды созданной Им тоталитарной системы управления.

— Троицу трудно отнести к демократам, — философски заметил шаман.

— Да, — согласился Полби. — Троица больше похожа на военную хунту. Но важно не это. Важно совсем другое. Вы представляете, что выиграют Соединённые Штаты, если потусторонним миром станут руководить те, кого поддержали мы?

Большой Красный Медведь посмотрел на филина. Птица ответила ему немигающим взглядом круглых оранжевых глаз.

— Тогда не стоит тратить время на беседы со священником, — с индейской прямотой сказал Медведь. — Проще и безопаснее будет устранить его.

Филин на плече шамана довольно заухал.

— А что вы скажете о демонах? Пока они на свободе, операции угрожает провал!

Большой Красный Медведь снова пошептался с птицей.

— Ищите красный «фольксваген», — сказал шаман. — Мой помощник видел вещий сон. Демонов спас господин, управляющий красным «фольксвагеном».

— Черт! — Полби грохнул кулаком о стол. — Что же вы раньше молчали, Медведь? Мне докладывали об этом «фольксвагене». Он действительно был в Пентаграмме.

— Я не знал положения дел, — с достоинством сказал шаман. — Но если «фольксваген» не был задержан, то они уже в Словакии.

— А это значит, что они находятся вне нашего контроля более четырёх часов!

15

Герман Бергер принял душ, переоделся в темно-серый костюм и понял, что для возвращения душевного равновесия ему нужно крепко выпить.

Проводить время в глупых молитвах он не собирался. А тем более выполнять указания праведника со свиным рылом и ослиным хвостом. Где это видно, чтобы чёртово племя помогало Господу? Наоборот, оно всегда чем могло пакостило Господу! Случившееся накануне казалось священнику бредовым сном.

«Да чего я испугался, — думал Бергер, повязывая перед зеркалом галстук. — Обыкновенная малолетняя неврастеничка, а все остальное мне просто почудилось. Самовнушение, Герман, обыкновенное самовнушение! Не надо увлекаться чтением триллеров на ночь и фильмов ужасов смотреть надо поменьше»!

Он вышел из дома и закурил.

Если бы Уильям Полби знал, что Герману Бергеру наплевать на Бога и возможные осложнения в Раю, он, несомненно, отозвал бы снайпера.

Но Полби ничего не знал.

Пуля, выпущенная из снайперской винтовки мастером заплечных дел, аккуратно пробила висок священника.

16

Сын Божий оглядел сидящих на траве апостолов. Все они были неестественно возбуждены.

— Не то мы делаем, — мрачно сказал Пётр.

— Чего тебе не нравится? — удивился Дух, всплывая над плечом Сына.

— Нельзя против законной власти выступать, — продолжал упорствовать привратник. — Грех это!

— Где твоя арфа? — насмешливо поинтересовался Иаков.

— В вахтёрке лежит, — признался Пётр.

— Надо было захватить, — сказал Иаков. — Бог панегирики под арфу любит. Тебе, Пётр, есть что терять! В твоей вахтёрке продовольственных запасов до Страшного суда хватит. Посидел бы на финиках… А ты на вечеринку баночку тушёнки принести стесняешься! — Иаков повернулся к Сыну Божьему. — Заложит он нас, нутром чую, заложит!

— Пасха завтра, — сказал Сын Божий. — Нет у нас времени на ссоры!

— А ты уверен, что все получится? — спросил недоверчивый Дидим.

Сын Божий задумчиво глянул на Духа, поискал глазами Голубя и бодро сказал:

— Нормально всё пройдёт!

— Если привратник нас не заложит, — хмуро стоял на своём Иаков.

— Он будет молчать. — Сын Божий повернулся к хранителю ключа от райских ворот: — Ты будешь молчать, Пётр?

Привратник подумал, чувствуя на себе недобрые взгляды апостолов. Дышать стало трудно, и Пётр торопливо пообещал:

— Буду!

17

Генерал-майор Кудахтин предъявил документы пограничнику. Капитан в зелёной фуражке внимательно изучил документы и заглянул на заднее сиденье. Он побледнел, торопливо вернул документы, отдал Кудахтину честь и, покачиваясь, направился к домику.

— Завязываю, — сказал он удивлённому сержанту второго года службы. — Больше ни грамма не приму!

Шлагбаум поднялся.

Впервые после своей смерти полковник Сергей Степанович Двигун оказался на родной земле.

Длиннорыл жадно вдохнул воздух.

— Пахнет, как в Аду! — восхищённо объявил он.

— Тут металлургический завод неподалёку, — буркнул Кудахтин.

— Как вы вытащили нас из Пентаграммы? — спросил Длиннорыл. — Она ведь непроходима для демонов? Генерал-майор Кудахтин усмехнулся.

— Непроходима, — согласился он. — Если только демон не находится внутри Пентаграммы меньшей по размеру. Тогда большая Пентаграмма превращается в обычную геометрическую фигуру.

18

Бессонница и земные страсти обуревали Сатану. В ночь перед Пасхой он бродил по кабинету, то и дело дымя вонючими сигарами Кавура.

Он представлял себя сидящим на огромном изумрудном троне. Ниже трона ликовала толпа, слышались приветственные крики — грешники и праведники Загробного мира славили своего Спасителя.

С небес на равнину падали две струи, превращаясь в реки шампанского и коньяка. Грешники и праведники с радостными криками ныряли в напитки и тут же на берегу братались, любились и резали на шашлыки блеющих баранов. По синему небу летели ангелы, демоны и бесы, образуя своими смешанными рядами буквы, которые складывались в надпись «Слава Сатане!». Из праведников стихийно образовывались рок-группы, лабающие на арфах тяжёлый хэви-металл. Посреди райских кущ уже монтировались котлы для политических противников темнейшего князя и его союзников. Под некоторыми уже полыхало пламя, и угрюмые архангелы понуро усаживались в кипящую смолу.

Ворота Рая были распахнуты, и ликующие грешники входили в райские кущи.

Богу — богово,

Кесарю — кесарево!

Черту — чёртово,

Слесарю — слесарево!

И мы шагаем по райским кущам.

Нам было плохо, но станет лучше!

— скандировали хвостатые черти, выстраивая на лугу сложную пирамиду.

Три ипостаси стояли подле Сатаны.

Сатана привстал, приветствуя подданных, больно ударился обо что-то чугунно загудевшее и пришёл в себя. Он стоял посреди склада рабочего инвентаря, и над ним колокольно и торжественно гудел котёл для коллективного кипячения грешников.

«Нервы, — подумал Сатана. — Это нервы»!

Совсем другая картина представилась ему.

Торжественно обряженные в боевые доспехи архангелы вели его к котлу со святой водой. У котла выстроился торжественный караул из праведников. В котле уже сидели ипостаси и апостолы, которые отлично знали, что произойдёт, когда Сатана коснётся святой воды.

На троне восседал торжествующий Бог. Подле трона толпой стояли мрачные грешники, которых привели смотреть на казнь неудачливого Освободителя.

Мускулистые архангелы швырнули Сатану в котёл, из которого послышался дикий вопль апостолов и Троицы. Сатана изогнулся, пытаясь избежать соприкосновения со святой водой, и…

Баммм!

Он снова пришёл в себя под гудящим чугунным котлом на все том же складе рабочего инвентаря. Голова болела от очередного удара. Сатана сел на один из перевёрнутых котлов, закурил сигару и затянулся.

«Нервы, — подумал он. — Это нервы»!

19

— Товарищ генерал-майор, — строго по уставу обратился демон Смоляк к сидящему за рулём Кудахтину.

— Слушаю, Сергей Степанович, — добродушно отозвался тот.

Полковник Двигун покосился на дремлющего Длиннорыла.

Генерал-майор его понял.

— Не волнуйся, Сергей Степанович, — сказал он. — У этого черта один выход — с нами работать. Думаю, что он это поймёт!

— Как вы нас нашли? — поинтересовался Двигун.

Генерал-майор улыбнулся.

— Я ведь не только генерал, Сергей Степанович, — сказал он. — Вам можно сказать. Я ведь ещё и ангел-хранитель первого класса.

— А как вы узнали, где настоящий демон, а где я? — недоуменно спросил полковник Двигун. — По каким признакам?

— Ну зачем же по признакам? — удивился неожиданный ангел-хранитель. — Мы получили вашу фотографию оттуда. — Генерал небрежно ткнул рукой вверх.

Длиннорыл на заднем сиденье пошевелился.

— Проснулся? — фамильярно сказал генерал Кудахтин. — А теперь представься по всей форме!

Демон ошалело хрюкнул и представился.

— Что дальше? — поинтересовался Кудахтин. — Будете сотрудничать с нами? Или предпочтёте небытие?

Длиннорыл нервно вытер вспотевшее рыло.

— С кем это с вами? — спросил он, — Какую службу вы представляете?

— ГРУР, — сказал генерал-майор и пояснил: — Главное Разведывательное Управление Рая.

— Солидно, солидно, — сказал демон.

— Не слышу ответа, — сказал Кудахтин строго.

— А разве у меня есть варианты? — Длиннорыл снова утёрся.

— Хороший ответ, — одобрил Кудахтин. — Подписочку о сотрудничестве дадите попозже. А теперь — к делу. Что вам удалось выяснить, Сергей Степанович?

Полковник подобрался.

— Покушение на Бога запланировано на Пасху, — доложил он. — Переворот возглавляет Троица, апостолы с ней в сговоре. Заряд заложен прямо под трон. А вот, — полковник указал на Длиннорыла, — это тот самый черт, которым и разработана вся операция. Он пояснит детали.

Генерал-майор Кудахтин одобрительно похлопал полковника по лохматому плечу.

— Молодец, — сказал он. — И разработчика вытащил! Не посрамил службы, Сергей Степанович! Прекрасно работал!

За окном мелькали похожие на привидения берёзы, сумрачные ели и сосны. Рассвет ещё не наступил, но утро неотвратимо приближалось.

— В нашем распоряжении ещё шесть часов, — сказал Кудахтин.

— Успеем? — тревожно глянул полковник Двигун.

— Ты забываешь о радио, — сказал Кудахтин. — Ваша часть работы закончилась. Теперь наш черёд. А ты возвращаешься на Родину. В Лиде нас ждёт самолёт.

Машина мчалась по чёрному мокрому шоссе.

— Жена тебя ждёт, — сообщил генерал.

— Это хорошо, — мечтательно отозвался Двигун.

Длиннорыл обидно засмеялся.

— В зеркало на себя посмотри, — посоветовал демон. — Тебе даже рога наставлять не надо, свои имеются. Любовничек!

— О твоём виде Нина Семёновна отлично осведомлена, — сухо сказал Кудахтин и вздохнул: — Не ценим мы наших жён. Истинные героини. Декабристки, можно сказать! — Генерал бросил гневный взгляд на демона. — Вам в Преисподней этого не понять.

Помолчали.

— О Санютине знаете? — спросил генерал-хранитель.

— Как же! — вскипел Двигун. — Подлец!

— Поверил нашему сантехнику, — вздохнул генерал Кудахтин. — А тот оказался американским шпионом. Ещё с семидесятых! Ему тогда доверили кремлёвские унитазы чинить, а он в них камеры установил. Да-а… Многих он тогда скомпрометировал, вплоть до самых верхов! Потому и пробрался в руководство — фотографиями шантажировал!

— Взяли? — лаконично поинтересовался полковник.

— С Божьей помощью, — кивнул генерал.

Длиннорыл восхищённо выругался.

— Преклоняюсь, — сказал он. — Уделали вы меня, черти! Мелькнуло проволочное ограждение, и колеса «фольксвагена» застучали по бетонным плитам взлётной полосы. В полутьме мимо машины летели искры из прогреваемых двигателей самолёта.

— Ну, с Богом! — сказал генерал-майор.

Повернувшись к Длиннорылу, предупредил его:

— Бежать не советую. Аэродром в Пентаграмме!

— Отбегался, — устало сказал Двигун.

Генерал-майор взял Длиннорыла под лапу и доверительно сказал:

— Вам лучше сотрудничать с нами. У Сатаны в последнее время одни проколы случаются. А у нас перспективы! Все ещё впереди, дружище!

— Нет у меня ничего впереди, — тоскливо сказал Длиннорыл.

— А перспективы? — бодро вскричал Кудахтин. — Вы же ещё не знаете, что создаются новые структуры. Мы ещё поработаем совместно, мы ещё таких дел натворим, Вселенной тошно станет?

20

— Они его вытащили, Господи! — радостно доложил Гавриил. — И второго демона тоже взяли! Донесение от Кудахтина. Господи!

— Не зря Я его в ангелы-хранители произвёл, — самодовольно заметил Бог. — Оправдал доверие, оправдал! Ты его, Гавриил, от нашего имени нимбом награди и крыльями позолоченными. За заслуги перед Небесным Престолом.

— Ты был прав, Господи, — сообщил архангел. — Это Троица!

— Бог ошибаться не может!

— Они Тебе на Пасху подарочек подготовили, — сказал Гавриил. — В Твой трон они его вмонтировали.

— Ничего, — бодро сказал Бог. — Сегодня Мы расставим точки!

Он неожиданно задумался.

— А с… этим что делать? Оправдал ведь доверие. В Рай его заберём?

Архангел усмехнулся.

— За него ангел-хранитель Кудахтин просит, — сказал архангел. — Ценный, говорит, работник. Просит оставить у них в штате.

— Ну, если ангел-хранитель за него просит, — пробурчал Бог. — Уважим Кудахтина, оставим ему обоих прохиндеев.

Он подумал и меланхолично заключил:

— И в Раю чище будет!

21

Три ипостаси топтались подле трона, на котором восседал Бог. Видно было, что ипостаси отчаянно трусят.

Сын Божий покрылся красными пятнами. Длинные дрожащие пальцы его теребили хитон. Дух то проявлялся, то снова уходил в алкогольное небытие. Голубь, нахохлившись, нервно крутил маленькой круглой головкой и время от времени порывисто трепыхал крылышками.

Он и начал первым:

— Что это?

— Где? — поинтересовался Бог.

— Во-о-он! — Голубь крылом указал на горизонт, откуда с ликующим рёвом шли колонны праведников. Слаженно звенели арфы, доносилась песня:

Счастлив тот, кто кончину свою

каждый год отмечает в Раю!

Растеряли мы плоть,

но коль скажет Господь,

мы в бою отстоим жизнь в Раю!

Над белыми хламидами виднелись красочные транспаранты: «Бог — ум, честь и совесть Рая!», «Нет проискам Сатаны!», «С нами Бог!», «Воплотим решения конференции ангелов в жизнь!» — и иное творчество праведников содержали плакаты.

— Благолепие и лепота! — умиротворённо сказал Бог.

— А это что? — встрепенулся Голубь.

— Где? — спросил Бог.

— Да вон же, во-он! — Голубь встрепенулся и расправил крылья. — Слетаю посмотрю!

— Не солидно, — сказал Бог. — Ты же ипостась. Архангелы слетают.

Голубь надул зоб — то ли от страха, то ли от отчаяния. Архангелы, летящие в небе, образовали белые фразы «Да здравствует Бог!», «Истина в служении Богу», «Да будет свет, да сгинет тьма в величье Богова ума!».

Дух багрово появился рядом с троном. Он был похож на гаснущий фейерверк.

Сын Божий порвал на арфе струну.

Бог укоризненно посмотрел на него.

— А где же ряженые херувимы? — проворковал Голубь, готовясь сорваться в воздух. — Слетаю посмотрю!

— Сиди! — снова приказал Бог. — Архангелы слетают! Голубь суетливо закружился на месте, быстро перебирая красными лапками. Со звоном лопнула на арфе вторая струна. Дух снова проявился и принялся что-то глотать. В воздухе запахло валокордином.

— Ура-а-а! — грянула толпа.

После третьего крика «ура» должен был сработать заряд под троном.

— Да здравствует Господь! — закричал Сын Божий и побежал вниз с явным намерением затеряться в толпе. По знаку Бога архангелы вернули его к трону.

Сын Божий дрожал.

От Духа густо несло валокордином и амброзией.

Голубь нервно выщипывал пёрышки из хвоста.

— Ура-а-а! — грянули праведники во второй раз.

Сын Божий застонал.

Издалека маленьким, но монолитным отрядом к Трону приближались апостолы. Слаженным хором апостолы пели:

А ты, апостол, живёшь в Раю!

Хитон по росту, и ты в строю!

— Хорошо поют, — похвалил Бог. — Райские голоса!

— А это что? Что? — закричал Сын Божий и снова бросился бежать. — Бомба! Бомба, Господи!

— Бомба! — завопили Голубь и Дух, разлетаясь от трона в разные стороны.

А апостолы, поравнявшись с троном, опустили арфы и, чётко отбивая шаг, в третий раз грянули «Ура-а-а-а!», их крик радостно подхватили остальные праведники.

Сын Божий упал ногами к трону, пряча лицо в прижатых к траве руках. Апостолы так же слаженно упали в ожидании взрыва. Вместо грозного грибообразного облака над троном показался грузный старец с сияющим над головой нимбом и приветственно помахал толпе рукой.

И тогда из рядов апостолов резво вырвался и взбежал к трону апостол Пётр, припал к стопам Бога и закричал:

— Я все скажу, Господи! Я все скажу!

Бог поднял привратника и прижал его к груди.

— Не надо, — сказал Он. — Я все уже знаю.

Сын Божий сел, озираясь, увидел невредимого Бога, суровых архангелов, отлавливающих в небесах Голубя и Духа, гневно обозвал привратника Петра иудой и привычно заложил руки за спину, хмуро бросив обступившим его ангелам и святым:

— Ваша взяла!

22

— Митенька. — Нина Семёновна Двигун взъерошила волосы любовника. — Ну, не хмурься! Ты должен меня понять!

Туломин вырвался.

— Я-а? — Он забегал по комнате. — Ты возвращаешься к этому рогоносцу, а я должен тебя понимать? Ты собираешься жить с покойником, а я тебя должен понимать?

Привычным театральным жестом он заломил руки.

Нина Семёновна закурила и спокойно оглядела любовника. К выходкам своего Митеньки она давно привыкла и знала, что всё равно будет именно так, как хочется ей. Пикантность ситуации заключалась в том, что накануне встречи с любовником Нина Семёновна провела ночь с мужем и с радостным удивлением отметила его возросший после кончины сексуальный потенциал. Новый облик Сергея Степановича способствовал долгим любовным играм. О этот похотливый пятачок! О эти удивительные рожки!

Актёр сел.

— Тварь рогатая! — с ненавистью сказал он.

Нина Семёновна лукаво и обещающе улыбнулась, положила руку на колено любовника и, потушив сигарету, придвинулась к нему. От женщины пахло дорогой французской косметикой. Она обняла Туломина и, уверенная в своей женской неотразимости, потянулась к нему губами.

Наконец оторвавшись от них, Нина Семёновна игриво шепнула:

— А рожки-то, Митенька, чисто твоя работа!

23

— Что ж, — рассудительно сказал Сатана. — Рано или поздно, но все проигрывают. Почему не проиграть Сатане?

— Какого чёрта ты связался с этими неудачниками? — спросил Бог, разливая по пузатым фужерам кагор. — Неужели ты думал, что с ними можно выиграть?

Сатана опрокинул бокал в пасть, бережно облизал пятачок.

— А на кого мне ставить, как не на грешников? — удивился он. — Да и Ты сам, Господи…

— Что Я?

— Ты сам поставил на прохиндея земного. Что же на праведников не ставил, грешную душу к делу привлёк?

— Да, — сказал Бог. — С этим прохвостом Мне и в самом деле повезло. Согласись, что работа у Меня поставлена получше!

— Да ладно, — махнул лапой Сатана. — У нас с Тобою Вечность впереди. Ещё неизвестно, что в следующий раз будет.

— Игра покажет, — согласился Бог. — Только ты ведь и в этот раз мечтал выиграть. Скажешь, не так? Как ты, кстати, с Люцифером поступил? Всё-таки проштрафился он у тебя!

Сатана усмехнулся.

— Он у меня теперь главное украшение Ада. Думал я, думал и вдруг Данте вспомнил: «Шесть глаз точило слезы, и стекала из трёх пастей кровавая слюна»…

— Понял, — кивнул Бог. — А Иуда, значит, тоже при нём?

Вместо ответа Сатана поднял бокал.

— Твоё здоровье, — сказал он.

Сделал глоток и полюбопытствовал:

— А ты с этим прохвостом как поступил?

— По заслугам его, — туманно сказал Бог.

— Длиннорыла отдашь? — спросил Сатана.

— Я бы отдал, — вздохнул Бог, — только, понимаешь, меня за него очень хорошие люди просили. Нужная личность!

24

Сергей Степанович Двигун и Длиннорыл шли по сверкающему паркету кремлёвских залов. Оба были в строгих чёрных костюмах. Портным пришлось потрудиться над брюками. Предлагалось сшить для хвостов специальные чехольчики, но на примерке оказалось, что чехольчики эти выглядят слишком игриво. Но Вячеслав Зайцев не зря считался модельером мирового класса, он легко обошёл щекотливую проблему, сделав на брюках второй гульфик.

Сергей Степанович Двигун ухитрился спрятать хвост в штанину. Демон Длиннорыл прятать хвост отказался, и сейчас его хвост волочился по паркету наподобие кавалерийской сабли.

Демоны робели.

Заметив Президента и премьер-министра, оба демона едва не повернули назад, и вновь назначенному руководителю ФСБ пришлось подталкивать их в спины.

— Поздравляю, — сказал Президент и приколол к пиджаку каждого из них по Золотой Звезде Героя России.

Полковник Двигун не сплоховал. Его ответ «Служу России!» прозвучал словно лай сторожевого пса, охраняющего периметр мясокомбината.

Сплоховал майор российской разведки Длиннорылов (именно на эту фамилию была выписана государственная награда). Демон вскинул лапу и радостно проревел:

— Служу родному Аду!

Президент и премьер-министр сделали вид, что не расслышали его. В соответствии со сложившимися традициями каждый из них аккуратно коснулся губами свиных рыл демонов.

Бог вытер увлажнившиеся глаза, глядя на церемонию сверху.

Сатана с отвращением сплюнул.

Зевс покачал головой и, повернувшись к Гефесту, сказал:

— Устарели твои медные кастрюли, Гефест! Выписывай командировку к японским демонам. Были бы мы технически оснащены, этот выскочка сейчас бы у тебя мехи раздувал.

Большой Красный Медведь в баре «Цыпочки дяди Джо» утешал своего начальника:

— Что поделать, мистер Полби, — рок! С ним не поспоришь! Можно и без этой гребаной разведки вполне прекрасно прожить. Хочешь, я тебя разным шаманским штучкам научу? И как гризли приманить, как оборотнем перекинуться… Хочешь?

Полби мрачно пил, как это обычно делают американцы, у которых случились неприятности. Он хотел напиться и поэтому заказывал стакан за стаканом виски с содовой. Содовой было куда больше виски, поэтому пьянка превратилась в нудный долгий процесс.

Полби страдал.

Нина Семёновна Двигун высадила любовника у театра и отправилась в магазин за бутылкой шампанского, чтобы им отметить награждение супруга. Бесы уличного движения пытались устроить супруге ненавистного полковника дорожно-транспортное происшествие, но ничего у них не вышло — ангелов-хранителей в этот день было ничуть не меньше, чем работников ГАИ, а бдили они не в пример зорче милиционеров.

Радостно улыбаясь, Нина Семёновна ехала домой и рассеянно думала, не дать ли отставку милому Митеньке, который даже в сравнение никакое не шёл с прибавившим в мужественности Сергеем Степановичем. Ах этот бодливый козлик! Пожалуй, Нина Семёновна Двигун была действительно счастлива.

25

Холодны были льды Коцита!

Иаков и Левий Матвей спустились ещё ниже, и стала видна огромная снежная баба. Баба эта была рогатая и с хвостом. Глаза её были живыми и бешеными от злости.

— Иуда! — позвал Иаков. — Эй, кариотянин, ты где?

— А где мне ещё быть? — донеслось сверху.

— Живой?

— А что покойнику сделается? — Иуда зашевелился в пасти Люцифера, взялся за его левый клык и свесил вниз растрёпанную рыжую голову. — Мучаюсь только от холода. Вы-то как?

— Троица под амнистию попала, — вздохнул Левий Матвей. — А мы мордой не вышли. Происхождение не то. Пока здесь кантуемся…

— Продали нас, — сказал Иуда.

— Ничего, — подбодрил его Левий Матвей. — Будет и на нашей улице праздник! Потерпи немного. Есть хорошая идея.

— Нет. — Иуда устроился поудобнее, насколько можно говорить об удобствах в пасти демона. — Я уж лучше здесь отсижусь!

— Ты послушай, — загадочно сказал Иаков.

— И слушать не желаю! — отрезал кариотянин. — Идите, братцы, идите! Поймают вас здесь Загребалы, всем плохо будет!

— Да уж куда хуже? — в один голос вздохнули его бывшие товарищи.

Пронизывающий ледяной ветер выл над ледяными торосами замёрзшего озера. И печально было смотреть, как удаляются две крошечные понурые фигурки бывших апостолов. Иуда долго смотрел им вслед, потом с трудом повернулся на шершавом, как наждак, языке Люцифера.

— Ты бы хоть пламя изрыгнул, — укоризненно сказал он, — Согрелись бы немного!

26

— Скучно, — сказал Бог, получив на четыреста тридцать седьмом ходу мат от хитроумного Сатаны. — Всё-таки не игра это! Так — чтобы вечность скоротать!

— Давай в живых сыграем? — с готовностью предложил Сатана.

— Вот и Аллах пристаёт, — вздохнул Бог. — Сыграем в живых, сыграем в живых! Такой газават получится!

— Втянет Он Тебя, — сказал Сатана. — Придётся Судный день раньше времени объявлять!

— Того и боюсь, — согласился он. — С тобой-то привычнее. Ты и правил придерживаешься. А с богами сложнее. Как греки говорят, боги дерутся, а хоронят людей.

— Так сыграем? — повторил предложение Сатана.

— А как ты себе это представляешь? — без особого интереса спросил Бог.

Сатана ответил сразу, видно было, что он к разговору готовился.

— Ты за Кремль сыграешь, я — за Белый дом. Ходы не возвращаем, играем без матов и до последней фигуры. Ну как?

Бог прикинул.

— Идёт, — сказал он. — Всё равно делать нечего. Буду играть с жертвами. Для начала Я тебе всех пешек из социалистического лагеря отдам!

г. Царицын, 1993 г.