Штормовая рота [СИ]

Город со странным названием Шторм расположился на берегу Штормового залива моря, вы не поверите, Штормов, что в северной части океана… Нет, не Штормов. Не нужно думать, будто бы у первооткрывателей сих мест была столь скудная фантазия. Океан носил гордое название океана Бурь.

Несмотря на название, город Шторм слыл одним из крупнейших портов юга. На руку ему играло его расположение: он находился на стыке земель, кои издревле получили название Темных и Светлых. В чем между этими землями разница? Да, по сути, ни в чем кроме названия. Правда, это не мешало жителям Светлых земель недолюбливать выходцев с Темных, те отвечали им взаимностью. Крупных войн между землями довольно давно не было, а мелкие свары не в счет. И Светлые и Темные земли представляли собой пестрое одеяло из королевств, герцогств и графств, занятых по большей части склоками друг с другом. И лишь в последние десять лет в Темных землях постепенно набирала силу Вельская империя, но жители вольного города Шторм не слишком обращали на это внимание. Строители Темных, Светлых или Единых империй возникали в мире каждые полвека, а город жил себе и жил.

С некоторых пор официальным правителем вольного города Шторм считался гроскомтурштандартенфюрерглавгостбухгерцог де ля фон ван тан додж Ричмонд Длинные Ухи. Да, да! Тот самый знаменитый паладин. Стоит заметить, что правителем города он стал совершенно случайно. Будучи в Шторме проездом перед отбытием на заокеанский материк, Ричмонд что-то не поделил с бывшим правителем города, выборным доджем, представителем одного из многочисленных торговых домов. Для последнего ссора оказалась фатальной. Для дворца доджей тоже. Для городского совета также. Для здания главного зала городского совета аналогично… Благодарные жители города, в лице их лучших представителей из числа оставшихся в живых глав торговых домов, дружно решили, что лучше правителя им не найти. А узнав, что герой собирается в далекое путешествие во исполнение какого-то там рыцарского обета, еще больше утвердились в своем решении.

Мгновенно снарядив корабль и помахав новому правителю города ручкой. Новый, из остатков старого, городской совет тут же ввел несколько новых налогов от имени доджа. Налоги — это такая штука, которая никому не нравится. Несколько особо ретивых жителей захотели последовать за доджем, чтобы донести свои жалобы лично до него. Совет с радостью пошел навстречу их чаяньям и даже помог устроиться на первый же отбывающий в том же направлении корабль… рабскую галеру Кирских пиратов, им всегда нужны гребцы. Больше жалобщиков почему-то не было.

Поначалу жителей города, особенно городской совет, довольно ревностно следили за заокеанскими приключениями своего нового доджа. А то ведь тот, не дай боги, мог вернуться. И что самое обидное — живым. Новости о его подвигах приходили с каждым кораблем, пересекшим океан. Но вскоре это всех стало утомлять, а спустя год всем стало совершенно наплевать, какой очередной подвиг совершил благородный Ричмонд. Как его за это наградили. Сколько девиц он при этом спас. И в каких позах его потом отблагодарили… хотя последнее все еще вызывало некоторый интерес.

В таверне «Перепутье», что расположилась неподалеку от Торговой площади, было многолюдно, а также многогномно, многоэльфно. Вольный город Шторм славился этой самой, да простят меня все Светлые и Темные боги, толерантностью. В нем довольно мирно уживались представители Темных и Светлых земель. А храмы разноцветных богов стояли зачастую стена к стене друг с другом. Правда горячие теологические диспуты все еще были не редки и многие столы и скамейки городских таверн их не пережили. Разумеется, старые недруги не становились внезапно добрыми друзьями, а вот нелюбимыми, но вполне терпимыми соседями очень даже может быть. Наглядным примером этого мог служить общий зал таверны «Перепутье».

Десяток гномов, рассевшись полукругом у камина, отдавали дань уважения пузатому пивному бочонку. Далеко не первому, судя по нестройным пьяным голосам пытающимся затянуть застольную песню. За одним из центральных столов мирно посапывал могучий воин. То ли его меховые панталоны, то ли кожаная перевязь с двуручным топором, заменяющая ему остальную одежду, подсказывали всем, что он дикий варвар с далеких северных гор. Один из углов плотно оккупировали светлые паладины ордена Кира Благого, отмечая посвящение одного из своих братьев. В противовес им, противоположный угол был отдан на откуп отряду темных рыцарей ордена Гараша Сурового. Также в таверне присутствовали эльфийки, две штуки и опять же два коленкора: магесса темных эльфов и жрица светлых. Два или четыре, кто их коротышек будет считать, гоблина. Один человеческий маг в круглых очках и дурацкой остроконечной шляпе. Между столов шныряло еще несколько гоблинов слуг.

На тихо скрипнувшую дверь таверны постояльцы не обратили внимание. Как показало время — зря. Итак, дверь скрипнула, и в зал таверны ввалился дюжий орк с палицей на поясе.

«Хорошее, спокойное местечко… пока», — отметил Кривоклык, почесывая сбитые костяшки пальцев. Как и все орки он питал особую страсть к двум вещам: доброй выпивке и хорошей драке. А любой знаток вам подтвердит, что второе особенно хорошо идет после первого.

Усевшись за небольшой круглый столик, практически в самом центре зала, Кривоклык жестом подозвал одного из разносчиков.

— Чего изволите? — поинтересовался подскочивший к столу гоблин, опасливо косясь на убранную под стол палицу орка.

— Пивка, для начала. И живей! Я ждать не люблю, — рубанул ладонью по столешнице Кривоклык.

— Сей момент, господин.

— Шевелись давай! — орк хотел было придать гоблину ускорительного пинка, но тот уже исчез.

Зная скверный характер орков, долго себя ждать слуга не заставил, а потому вскоре перед Кривоклыком появилась пузатая глиняная кружка, наполненная ароматным пивом с густой шапкой белой пены. Хлебнув пивка, орк еще раз осмотрел зал. Отметив далеко не дружелюбные взгляды, которыми обменивались паладины и темные рыцари, он довольно хрустнул костяшками пальцев. Похоже, что долго развлечений ждать ему не придется.

Чутье его не подвело. Не успел Кривоклык ополовинить содержимое своей третьей кружки, как один из паладинов встал.

— Я поднимаю этот кубок за то, чтобы всё Тёмное отродье издохло! — провозгласил светлый рыцарь, стрельнув злым взглядом в своих извечных оппонентов.

— Я пью этот кубок за то чтобы все Светлые выкормыши погибли! — не остался в долгу один из рыцарей тьмы.

— Отличные тосты! — ухмыльнулся Кривоклык. — Пью за всё вышесказанное!

Орк издевательски отсалютовал рыцарям кружкой пива, и за пару глотков осушил её до дна.

В таверне повисла напряжённая предбоевая тишина.

— Ты что-то имеешь против Рыцарей Света!!! Рыцарей Тьмы!!! — паладины и тёмные рыцари в единодушном порыве поднялись из-за своих столов, намереваясь показать зелёной оркской морде всю недальновидность и неправильность (а также болезненность и беззубость) высказанных им убеждений.

— Конечно! — усмехнулся орк, доставая из под стола свою верную шипастую булаву.

Рыцари потянули мечи из ножен.

— Господа! Господа! Уберите оружие! — запричитал хозяин таверны, выскочив из-за стойки. Над головой он размахивая замызганной бумагой с выдержкой из законов вольного города Шторм. А законы города Шторм были справедливы, но весьма суровы к жизни бедных и кошельку богатых.

Орк грустно посмотрел на свою верную булаву, тяжело вздохнул и с сожалением убрал её обратно под стол. Зло ругаясь, рыцари вернули мечи обратно в ножны. Все знали, что правосудие это такая штука, от которой надо держаться как можно дальше.

Один из наиболее ретивых паладинов хотел уже было броситься на орка, но осторожное постукивание по наплечному щитку отвлекло его. Удивлённо обернувшись, он успел заметить здоровый кулак, закованный в чёрную латную перчатку, летящий на встречу. Вековая вражда взяла своё — светлые и тёмные рыцари принялись с упоением дубасить друг друга, совершенно забыв про орка. На обычную трактирную драку, без применения оружия и боевой магии, законы Шторма смотрели сквозь пальцы. Нельзя же отнимать у людей и нелюдей самое святое.

Кривоклык задумчиво почесал кулаки, решая на чью бы сторону встать. С одной стороны у паладинов было численное преимущество, с другой: тёмные рыцари не гнушались использовать грязные приемы и били гораздо больней. Орк знал это на собственной шкуре.

— Трактирщик. Ещё пару пива! — решил сложную дилемму Кривоклык. «Дождусь пока рыцари устанут, и начищу рыло тем, кто ещё будет стоять на ногах».

— Нам не страшен паладин, десять нас, а он один, — глотнув пивка, Кривоклык принялся наблюдать за дракой в полголоса напевая детскую считалочку.

— Нам не страшен паладин, девять нас, а он один…

Хрясь! Темный рыцарь смачно впечатался в стену. Два — один, светлые ведут.

— Нам не страшен паладин, восемь нас, а он один…

Дзынь! Ловким слаженным броском темные сравняли счет, отправив светлого рыцаря прямиком в окно.

— Нам не страшен паладин, нас ведь семь, а он один…

Шмяк! Темные ведут, а светлый рыцарь отправляется в блаженную негу нокаута.

— Нам не страшен паладин, нас ведь шесть, а он один…

Бум! С помощью изощренной стратегии, хитрой тактики… а также могучего удара тяжелой деревянной скамьей, темные увеличивают отрыв.

— Нам не страшен паладин, нас ведь пять, а он один…

Хрусть! Героическая скамья, внесшая в ряды светлого воинства огромные бреши, сломалась. Темные лишились стратегического преимущества и светлые перехватили инициативу.

— Нам не страшен паладин, нас четыре он один.

Бабах! Светлые рыцари сравнивают счет, а один из темных пробивает хлипкую барную стойку головой. Какое то время он еще пытается встать, но вскоре затихает.

— Нам не страшен паладин, трое нас, а он один.

Цванг! Светлый и темный рыцарь столкнулись лбами и присоединились к неподвижным товарищам.

— Нам не страшен паладин, двое нас, а он один.

Оставшиеся на ногах рыцари с упоением дубасили друг друга, мстя за павших.

— Нам не страшен паладин, он один… и я один! Ой!

Удар одного из паладинов отбросил темного рыцаря к камину, прямо в группу гномов. Возможно гномы и не обратили бы на этот мелкий инцидент внимания если бы голова темного рыцаря не пробила бочонок с пивом. Под растерянными взглядами опешивших гномов драгоценная жидкость водопадом обрушилась на пол.

«Биманское особое» — с грустью подумал Кривоклык, сглотнув вязкую слюну: «Два золотых бочонок. Хана консервам. Коротышки сейчас устроят им второе Пеленорское поле. И, клянусь Орном, будут правы!».

Гномы не разочаровали орка. Еще бы, жалкие человеки позарились на второго, после золота, гномьего идола — ПИВО! А кто это был, темные там человеки или светлые, гномам было глубоко наплевать. Пусть боги людишек, сами потом их сортируют.

Атака подгорного народа была внезапна, как эльфийская лесная засада, стремительна, словно боевые псы орков и неудержима, как клин имперской панцирной конницы. К несчастью на пути у гномов оказался столики с темной эльфийкой и варваром. А любой знает, что главным недостатком гномов является крайняя неповоротливость. Темная эльфийки среагировали молниеносно, кому как не ей знать, что такое атака спаянного и споенного гномьего хирда. Варвару повезло меньше… Хотя, если принимать во внимание то, что на его груди красовалась витиеватая татуировка «Нет бога кроме Марти Стью от святой Марии рожденного!», то кому не повезло больше — это вопрос спорный.

Об адептах этой странной религии, в просторечье именуемой МС, стоит поговорить особо.

Все без исключения МСы мастера меча и магии. Они гении тактики, мастера стратегии, а также великие финансисты, полководцы и правители. Любят носить за спиной пару двуручных мечей и одной рукой могут выхватить сразу оба. Они прекрасно играют на гитаре, лютне, флейте, рожке, барабанах и нервах. Великолепно поют, готовят, куют, изобретают, вышивают крестиком, составляют икебану и плетут макрамэ. Когда МС улыбается, то солнечный блик отражается от его белоснежной улыбки. Увидев это, все враги дрожат от ужаса, соратники преисполняются мужеством и отвагой, а женщины испытывают множественный оргазм.

С противоположным полом у МСа вообще особые отношения. Стоит человеку или иному виду с татуировкой МС появиться где либо, как его начинают хотеть все ближайшие половозрелые женские особи без исключения. МС хотят человеки. Эльфийки темные и светлые хотят МС настолько беззаветно, что часто забывают о многовековой кровной вражде разделяющей эти два народа. Влюбляются все в МС исключительно с первого, в крайнем случае со второго взгляда. Хотя для виду могут пожеманничать будто МС им не интересен или даже ненавистен. Особенное воздействие МС оказывает на представителей благородного сословия всех рас и возрастов. На каждого МСа приходится как минимум по одной принцессе, герцогини, ну или хотя бы графини, часто больше. Обычные крестьянки тоже сохнут по МС, но тот им отвечает взаимностью крайне редко. Хотя и не прочь осчастливить на постоялом дворе служанку другую. Разумеется, только в том случае если до этого не успел спасти от разбойников парочку эльфийских принцесс. Воительницы, амазонки и волшебницы также обладают крайней влюбчивостью в МСа. Наименьшему влиянию МСа подвержены орчанки, гоблиншы и гномшы. Часто МС хотят и мужчины, но эти исключительно в целях немножко убить. Хотя и тут могут быть варианты…

Гномы совершили почти невозможное. Они опрокинули столик МСа и самого МСа. Этот подвиг был достоин занесения в анналы истории. Но проснувшийся варвар встал с пола и занес его в грудную клетку двум самым ближним гномам и одному попавшемуся под руку гоблину.

«Низко летит, видно к дождю», — отметил Кривоклык, наблюдая за полетом гоблина через зал таверны.

— Наших бьют! — пискнули оставшиеся гоблины и кинулись бить морду варвару. Но так как до оной части тела они не доставали даже в прыжке… с разбегу… со стола, то первые удары пришлись варвару аккурат между ног. Иной МС мог бы выдержать даже это, но варвар согнулся в три погибели, что позволило гоблинам съездить ему и по лицу… правда им все равно приходилось подпрыгивать.

— Р-р-ааа!!! — превозмогший варвар все же расшвырял коротышек, но тут же на него налетело несколько гномов. Драка набирала обороты.

«Ну, поехали!» — сплюнув на пол, Кривоклык подставил ногу бегущему в свалку гному. Тот покатился по полу и сбил с ног последних двух оставшихся на ногах рыцарей. Когда все трое поднялись с пола, причем паладин помог встать темному рыцарю, все трое посмотрели на Кривоклыка и не сговариваясь бросились вперед. Орк опрокинул на них стол, разбил кружку об голову темного рыцаря и кулак об челюсть светлого. Гному же не повезло — он в начале атаки встретился со столом и сейчас пытался встать из груды обломков.

Еще один гоблин попытался научиться летать. Он не хотел, но удар варвара его заставил. Закончил он свой недолгий полет прямо на столе мага. Где опрокинул чернильницу и кувшин с вином прямо на бумаги, с которыми тот все это время возился.

— Да чтоб вас всех! — разъярился маг. После чего громко поведал собравшимся об их многочисленных и беспорядочных половых связях друг с другом, а также с мамами, родственниками до пятого колена включительно, козами, лошадьми, ослами, хозяйственным инвентарем и колюже-режущим оружием, вставленным во все доступные и не очень отверстия тел собравшихся. Драка на время затихла. Все жадно вслушивались в витиеватую вязь ругательств. Кое-кто наиболее сообразительный принялся старательно конспектировать наиболее яркие обороты.

Маг закончил свою, без всякого сомнения, выдающуюся речь и, гневно огляделся по сторонам. Тут-то он неожиданно понял, что стал центром всеобщего внимания. Магическое чутье подсказало ему, что сейчас его будут бить, и возможно даже ногами. Вскинув руку, он прокричал в потолок заклинание и растворился в воздухе. Посетители молча переглянулись, пожали плечами и продолжили драку.

По ушам резанул дикий визг. В центре свалки оказались две вышеупомянутые эльфийки. Темная и светлая сцепились словно разъяренные кошки. При борьбе девушки принимали столь причудливые и соблазнительные позы, которые вогнали бы в краску даже создателей знаменитого трактата о любви «Хамасута». Причем чем дольше продолжалась борьба, тем меньше деталей одежды на эльфийках оставалось. Драка в таверне вновь остановилось сама собой. Рыцари, гномы, орки и даже коротышки гоблины, с раскрытыми ртами ловили каждое движение прелестниц.

Вот уже полетели последнии детали женского туалета. Кривоклык сглотнул, следя за крепкими округлыми прелестями темной эльфийки, едва прикрытыми тонкой полоской ткани. Вот эта тонкая полоска поползла вниз, обнажая…

— И! — Эльфийки исчезли в облаке дыма, когда тот рассеялся, посреди возбужденной толпы оказался маг, удачно удравший в первый раз. Гордо вскинув руки в верх в победном жесте он оглядел внушительную, и мягко говоря не довольную его новым появлением группу встречи.

— Я мальчик который выжил! — нервно предупредил он, поправляя съехавшие на нос очки.

— Это ненадолго, — заметил Кривоклык, глядя куда-то за спину магу.

Тот проследил направление взгляда орка, обернулся и даже успел увидеть летевший прямо ему в лицо табурет. Среагировать он уже не успел…

Немного попинав отключившегося мага ногами, оставшиеся посетители продолжили прерванное занятие.

— Славно погуляли! — отстраненно отметил Кривоклык, сползая по стене, в которую его впечатал удар варвара. На ногах помимо варвара оставался только один рыцарь, два гнома и чудом еще уцелевший гоблин. Но окончания драки орк уже не увидел, проваливаясь в блаженное забытье. Не видел он и пожаловавшую в трактир городскую стражу, которая забрала из трактира несколько бессознательных тел участников драки, в том числе и самого Кривоклыка. Не знал он и того, что к городу подошла армия Вельской империи, а прибывший в город для переговоров посланник выдвинул городскому совету ультиматум. Либо вольный город Шторм становится частью империи добровольно и получает некоторые права самоуправления. Либо он становится частью империи после штурма, в нем садится императорский наместник, а весь городской совет развешивается вдоль стен.

Долго совет не думал и принял ультиматум, одним из пунктов которого было предоставление императорской армии отряда ополчения из добровольцев Вольного города Шторм — Штормовую роту.