Схватка с преисподней

4

Обычно я забываю свои сны, как только просыпаюсь, но этот остался в памяти. И я, проанализировав его, пришел к выводу, что все это неспроста. Скорее всего этими людьми без лиц были те, кто относился к ближайшему окружению Виктора. Среди них мне и надо было искать возможного виновника его гибели или, по крайней мере, того, кто толкнул его к самоубийству. Мне предстояло сорвать маски с их лиц, узнать, кто есть кто. Только тогда у меня появился бы шанс вычислить главную фигуру виновника. То, что сделать это будет нелегко, я понял еще вчера. Человек, которого я должен был обнаружить, обладал возможностями влиять на других людей. Это был либо чиновник очень высокого ранга, либо теневой заправила каких-то криминальных структур. Но и в том, и в другом случае это должна была быть зловещая фигура.

Проделав легкую гимнастику, рекомендованную йогами, я пошел в ванную и принял контрастный душ.

Мой завтрак состоял из двух-трех ложек питательной пасты, которую я готовил сам. В нее входили с десяток ингредиентов, специально подобранных мною. Это сырые овощи, фрукты, травы. Прокрученные на электромясорубке и сдобренные хорошей порцией подсолнечного масла, эти продукты давали мне столько энергии, что я мог целый день обходиться без новой «подзарядки».

Потом я оделся и, позвонив к себе на работу, предупредил своего зама, чтобы меня сегодня в «Панацее» не ждали.

В спортивном сооружении возле станции метро «Динамо» я бывал неоднократно. Чаще всего для того, чтобы посетить футбольные состязания. При этом надо сказать, я вовсе не являюсь ярым болельщиком какого-нибудь спортивного клуба. Мои посещения стадионов связаны с другой причиной. Я там «подзаряжаюсь». Это может показаться кому-то странным занятием, но только не для меня. На спортивных состязаниях болельщики, сами того не сознавая, генерируют такое количество чистейшей биоэнергии, что для любого энергетического вампира это просто счастье. К энергетическим вампирам я себя не отношу. Свой растрачиваемый потенциал целителя и биотерапевта я привык восстанавливать другими способами. Но все же, все же… Иногда на прямой контакт с космосом у меня просто не оставалось сил. И вот тогда я шел на стадион. Грех было не воспользоваться дармовой энергетикой.

Прежде чем попасть в небольшой крытый зал, где тренировались борцы, я полюбовался на разминку гимнасток, на их головокружительные «сальто-мортале» в воздухе при прыжках через «коня»…

Поддубняка я отыскал в раздевалке. Он привычно выговаривал своему воспитаннику:

– Еще раз увижу тебя с этими дрянными энергетическими напитками, можешь распрощаться со спортом. Понял? Употреблять будешь только русский квас. А вы кого ищите?

– Наверное, вас, Владимир Алексеевич! – ответил я, улыбаясь как можно приветливее. – Хотел поговорить с вами о Воробьеве…

– Вот оно что. О нем есть что рассказать. Парень был выдающихся способностей. Особое внимание мне порекомендовал на него обратить мой добрый старинный друг Александр Медведь. А по настоящему подружились мы с Воробьевым на окружных сборах, проходивших в подмосковной Коломне на базе Дворца культуры знаменитого тепловозостроительного завода. Я тогда тренировал военных борцов из ЦСКА. А Виктор к тому времени вернулся с воинской службы и устраивался работать в милицию. В те времена нам еще удавалось собирать на окружные сборы талантливых спортсменов…

Поддубняк помолчал, собираясь с мыслями, а потом говорил, уже не переставая:

– На ковер, помнится, вышло тогда более сотни спортсменов. Воробьев просто покорил всех. Этот юноша был наделен исключительной, какой-то первобытной силой. И сейчас вижу, как, выпятив грудь, от чего еще рельефнее прорисовываются мускулы, шел он на противника. Молниеносное движение – и противник уже лежит на спине, беспомощно дрыгая ногами. Потом Воробьев вновь выходил на ковер и снова все повторялось. Пять его соперников оказались поверженными, не смогли выстоять против Виктора и минуты…

Почему-то Поддубняк говорил так, будто давал интервью спортивному репортеру. Видимо, по-другому он просто разучился излагать свои мысли.

– …Правда, однажды, в самом начале нашей работы, Виктор здорово огорчил меня, – продолжал он. – Во всем был виноват, как я понимаю теперь, Алексей Чесноков, которого я тоже тренировал. Он был на тех отборочных в Коломне и по-своему поздравил Воробьева с победой, пригласив его в местный ресторан…

Постепенно голос тренера стал удаляться и наконец превратился в мерное жужжание на заднем плане, больше походившее на треск кинопроекционной аппаратуры, прокручивающей кинопленку. А на «экране» моего воображения замелькали картины, ожили, задвигались фигурки людей.

За длинным столом гостиничного ресторана сидели новые знакомые Чеснокова, который благодаря своему общительному характеру легко входил в контакт с разными людьми.

– Будущая отечественная знаменитость! – представил он Виктора честной компании. – Прошу всех наполнить бокалы! За восходящую звезду нашего спорта!

Все выпили, кроме Виктора.

– Ты чего не пьешь? – удивился Чесноков. – Бывший погранец и не пьет! Умопомрачительно! Ты – победитель! Победителю можно! Даже нужно… Я правильно излагаю? Я тут пригласил на наш скромный вечерний ужин знаменитого газетного волка, мастера пера Льва Торчинского. Хочу дать ему интервью в вашем присутствии, господа! Итак, Лев Васильевич, записывайте… Кто бы хоть когда-нибудь вспомнил о воинственном племени абантов, живших очень-очень давно на Эвбее, где это находится территориально я и сам не знаю. Так вот, кто бы про них вспомнил, если бы о них не упомянул великий слепец Гомер в своей прославленной «Илиаде»? Память о племенах, об отдельных личностях для потомков хранят старинные тексты литературных первоисточников. Что стало бы со всей этой наукой, которой покровительствует богиня Клио, если бы не осталось этих текстов?.. Извините, друзья, я несколько отвлекся от темы. Прошу, Лев Васильевич! Увековечь своим пером спортивный подвиг моего друга-соперника Виктора Воробьева, старшины погранвойск запаса. Да, он победил меня сегодня, но завтра… Завтра мотострелки пойдут в атаку! Выпьем за героя дня!

Все время, пока Чесноков произносил этот длинный спич, он смачивал пересохшее горло винно-водочными изделиями, в результате чего получился такой сногсшибательный «ерш», что к концу своего выступления, он просто повалился на стол, ткнувшись лицом в блюдо с фаршированной рыбой.

– Тебе уже хватит, гвардеец! – пытался утихомирить Чеснокова Виктор. – Айда в гостиницу! Пора на боковую. А то завтра нам тренер кузькину мать покажет!..

– Не надо! – помахал пальцем в воздухе Чесноков. – Кузькина мать – это мать Кузи Гирина. Он мой друг! Гвардия не сдается! К черту тренера! К черту режим! Друзья, я остаюсь с вами! Предлагаю создать в вашем замечательном городе клуб фанатов спорта и дать ему – ик! – мое имя…

– …Мне совсем не нравился этот прапорщик из Таманской дивизии, – прорезался голос Поддубняка. – Но что делать? Он был величиной в спорте и обладал большими связями среди командования МВО. Ничего нельзя было поделать… За Чеснокова горой стояли «большие погоны»! Но это бы еще полбеды. Виктор в то время познакомился с девушкой, которую звали, кажется, Вика. Да, точно, Виктория! Первая поклонница спортивного таланта новоиспеченного милиционера…

И я увидел клеверное поле и остовы сельхозмашин на нем, словно олицетворявшие некогда проходившие здесь «сражения за большой урожай», и Виктора, делавшего утреннюю разминку.

Он бегал, прыгал по зеленому лугу, словно дикий конь, почувствовавший свободу после узды. И не знал Воробьев, что за ним, широко распахнув большие голубые глаза, пристально наблюдала совсем еще молодая деваха.

В ее руках был фотоаппарат, небольшая электронная «мыльница». Но она не сразу стала снимать Виктора. Сначала она просто удивилась, увидев, как он запросто играет огромными железными цепями, неизвестно кем и когда брошенными на лугу. И только когда он подошел к старому, разломанному колесному трактору и, поднатужившись, приподнял его за раму, девушка не выдержала, навела объектив аппарата и стала один за другими отщелкивать кадры.

Увлеченный тренировкой, Воробьев никого не замечал вокруг. Закончив разминку, он скинул с себя одежду и бросился к небольшой речке, протекавшей за ближним холмом. С видимым наслаждением он окунулся в прохладные струи реки и поплыл брасом на середину.

Девушка продолжала снимать его до тех пор, пока у нее не кончилась подзарядка. И при этом ее нисколько не смущало, что она снимала совершенно незнакомого мужчину, находившегося в полном неглиже.

– Что это ты тут делаешь? – спросил Виктор, обратив наконец внимание на нахальную девчонку.

– Снимаю этюды, – ответила девушка, подойдя к самой кромке берега.

– А ты не могла бы избрать другое место для своих экзерсисов?

– Я не люблю снимать пустую натуру, – схитрила девушка.

– А голый мужик тебе зачем?! – начал раздражаться Воробьев, поскольку вода была чертовски холодной и у него уже сводило икроножные мышцы.

– Для разнообразия, – с усмешкой ответила девушка.

– Я вот сейчас вылезу, отберу аппарат и!.. – пригрозил Виктор, но его слова не произвели большого впечатления на юную деву.

– Не хорошо! Не культурно бегать за девушкой в голом виде! – смеясь, проговорила она.

– Отвернись! – не выдержал Виктор. – Должен же я выйти на берег!

– Ладно уж, выходи. Я отвернусь. – Смилостивилась девушка, жеманно передернув плечами.

– И как же вас звать-величать, прекрасное дитя лугов и полей? – спросил Воробьев, облачившись наконец в свое трико.

– Вика, – просто ответила она.

Воробьев, услышав ее имя, даже не поверил собственным ушам.

– В смысле Виктория? – переспросил он. – Приятное совпадение. Виктор Воробьев, к вашим услугам…

– Это судьба! – опустила глаза Вика. – Хотите, я вас познакомлю с родителями? Мы здесь снимаем дачу почти каждый год. А вообще-то, я учусь в Москве, в кулинарном техникуме.

– Что? В том самом? – улыбнулся Воробьев, намекая на модного в те годы эстрадного артиста Хазанова, поднаторевшего в роли учащегося кулинарного техникума.

– Нет, не того, а другого! – дурачась, крикнула Вика. – А вы где работаете?

– Это военная тайна, – отшутился Виктор. – А здесь здорово! Вам нравится?

– Не то слово. Просто хочется говорить стихами!

– Ну, так говорите! Кто вам не дает…

– В другой раз, – сказала девушка. – А сейчас мне пора. Может быть, еще встретимся!

Она убежала, а он задумчиво смотрел ей вслед.

И опять до моего сознания «достучался» голос Поддубняка:

– …Встреча с этой девицей, несомненно, сыграла свою негативную роль в судьбе Виктора.

– Почему вы в этом уверены? – переспросил я, стараясь отвлечься от картин, все еще всплывающих в моем разгоряченном воображении.

– Ну как же! Рожает она…

– Где? – уточнил я.

– В родильном доме, что на Мало-Московской улице. Эх, Виктор! Не надо ему было с ней связываться! Я как сердцем чуял…

Из спорткомплекса я сразу отправился в указанный роддом. И только когда добрался до Мало-Московской улицы, вспомнил, что не спросил у тренера фамилии девушки. Да, кажется, он ее и сам не знал. Впрочем, мне вполне достаточно было знать, что ее зовут Виктория. «Вряд ли в этом храме материнства и детства среди рожениц найдется две Виктории», – подумалось мне.

– Как фамилия роженицы? – официальным тоном сразу же спросила дородная медсестра в приемном отделении, когда я попытался справиться о здоровье Вики.

– В девичестве она носила фамилию Иванова, – схитрил я. – А вот какую носит сейчас…

– А кто вы ей будете?

– Близкий знакомый, – ответил я, прикинувшись человеком, далеким от медицины.

– Когда она поступила к нам? – опять задала неудобный для меня вопрос женщина в белом халате.

– Точно не скажу… – пожал я плечами.

– Послушайте, мужчина, вы меня удивляете! Я же не могу знать всех, кто у нас рожает! Как хоть ее звать-то?

– Это я знаю! – сыграл я под дурачка. – Викторией…

– Ну, хорошо, подождите здесь, я попробую уточнить… – сделала мне одолжение медсестра.

Пока я ожидал ее возвращения, у приемного отделения остановился медицинский «рафик» и из него осторожно вышла молодая брюнетка, придерживавшая руками низ большого округлого живота. Помогали ей фельдшер «скорой помощи» и высокий мужчина в спортивной куртке, очевидно, ее муж.

Из приемного покоя тут же показалась дежурная акушерка и повела охающую и стенающую женщину в раздевалку.

«Рафик» вскоре уехал, а муж женщины взволнованно заходил по залу. Он чем-то напомнил мне льва, мечущегося в клетке. Один раз мужчина попытался сунуться в раздевалку, где его жену как раз взвешивали на медицинских весах.

– Сюда нельзя! – строго прикрикнула дежурная акушерка и захлопнула дверь перед самым его носом.

В другой раз будущий папаша сунулся ко мне с глупым вопросом:

– Простите, вы первый раз рожаете?

Я промолчал и только подальше отодвинулся от незнакомца. Впрочем, для измученного ожиданием и неизвестностью мужчины ответа и не требовалось. Ему просто необходимо было выговориться. Обхватив голову руками, он стал излагать свои мысли, надеясь на понимание с моей стороны.

– Это сущий кошмар! Чтобы я согласился на второго ребенка? Никогда в жизни!.. Я за последнюю неделю похудел на целых пять кило. Четырежды вызывал «скорую», когда у жены начинались боли. У меня до сих пор колики в животе от ее стонов!.. Кстати, у вас мальчик или девочка? – неожиданно спросил он у меня и, не дождавшись ответа, торжественно заявил: – Я заказал мальчишку! Вы спросите, почему? Потому что у меня только собственных родных сестер три штуки. Они, эти сопливые девки, вечно ревновали меня к родителям, устраивали всякие подлянки… Нет уж, хочу парня! Парня давай!

Я терпеливо кивал головой, слушая нервический говорок собеседника, а сам жалел, что не прихватил с собой флакончик с настойкой валерьянки. По-моему, она сейчас была будущему папаше как никогда необходима.

Наконец из «смотровой» вышла акушерка с ворохом женского верхнего и нижнего белья.

– Кто тут муж Грековой? – громко спросила она, как будто сама не знала.

– Я! – вскочил со стула мужчина.

– Можете быть свободным. Только заберите вещи вашей супруги, здесь они ей не понадобятся.

– Как же она без одежды?.. – недоумевал супруг.

– Все, что надо, ей дадут.

– А вы уверены, что будет полный порядок? Я, знаете ли, жду мальчика…

– Ступайте домой, – улыбнулась акушерка. – Мы заказов не принимаем. Кто получится, тому и радуйтесь…

Когда обеспокоенный муж беременной наконец удалился, появилась и дородная медсестра.

– Вы насчет Соболевой? Информацию о ее здоровье можете получить в «справочной». Она находится на первом этаже возле центрального входа…

«Соболева, значит, – подумалось мне. – Будем знакомы!»

В «справочной» мне наотрез отказали в посещении Вики, но посоветовали поговорить с ней со стороны улицы. «Хорошо, что хоть сообщили номер палаты, – подумал я с обидой. – Конечно, можно было бы сразу представиться полными своими медицинскими титулами, сказать, что занимаюсь сбором медицинской информации для своей новой книги, но тогда тут такое начнется!.. Обязательно попросят пройти к главврачу, а тот или та станет упрашивать прочитать им какую-нибудь из моих лекций, дать автографы… Короче говоря, о спокойном разговоре с Викторией тогда придется забыть. Ох, и не люблю я этой нездоровой шумихи вокруг собственного имени!»