Швец. Второй шанс для бандита

Глава 1 Снежинка и Бармалей

Швец.

– Александр Николаевич, давайте закругляться, – трогает меня за плечо помощник. – Телевидение уже уехало, а вас «Газ-инвест» на корпоратив ждёт.

– Я сам решу, когда закругляться, – рычу в ответ.

Бесят!

Тоже мне, нашли мальчика по-вызову… и красиво предвыборной компанией обозвали. Усмехаюсь. А привыкай, Швецов. Это тебе не по-понятиям жить. Тут за «в морду» на завтра разгромная статья в интернете, а за воровство пары лямов, почёт и уважение. Если, конечно, не поймали. А если поймали, то про «своих» можешь забыть. Нету их. Даже если воровали вместе. Вот так. В большой политике своя мораль. Точнее, ее полное отсутствие.

Но и лезу я туда не коррупцию побеждать, а для того, чтобы одна скотина не села в депутатское кресло.

Оттягиваю галстук, делая его свободнее. Душит сволочь… Ныряю рукой поглубже в красный мешок и достаю оттуда очередной сладкий подарок, встречаясь взглядом с маленькой девчушкой с огромным белым бантом на голове и белом платье, обшитом серебристой мишурой.

– А Машенька у нас снежинка, – комментирует ее костюм воспитательница.

В груди что-то дергает. Может быть потому, что эта девчонка самая мелкая из всех. Три-четыре года. Не больше. А может, эти глазищи ее пронзительные голубые…

Малышка тянет руки к подарку.

– Машенька, а стихотворение? – останавливает ее воспитательница. – Давай, как учили. На первый снег взглянул щенок… Ну, Машенька…

Начинаю слышать голос женщины фоном, потому что меня неожиданно кидает сначала в жар, потом – в холод, а взгляд не может оторваться от небольшого родимого пятна на руке у ребёнка. Точно такого же, как у меня, в форме Италии на карте мира. Точно такого же, какое было у моего отца, деда, дядьки…

Совпадение? Да быть такого не может! Наши руки рядом. Пятна – тоже. Я зажмуриваясь, допуская, что это похмельный откат после вчерашней гулянки. Но нет… Кто? Я же без резинок – никогда! Какая дрянь посмела родить и не сказать мне? Да ещё и бросить?

– Я… я стишок забыла, – собирается зарыдать малышка, выводя меня из ступора.

От вида ее блестящих глаз в моей голове что-то щёлкает. Иррациональное. Даже безумное. Хочется на руки мелкую подхватить и без всяких стихов купить ей все, что пожелает!

– Ничего, не плачь… – говорю севшим голосом и, машинально трепя ее по светлым косичкам, отдаю новогодний подарок.

Снежинка убегает. Я провожаю ее взглядом.

Она забирается на самый дальний стул в углу зала, открывает подарок, достает из него конфету и с жадностью запихивает ее в рот. Потом ещё одну. Картонная коробка рвётся под неловкими пальцами. Конфеты рассыпаются на пол, а меня накрывает пульсирующей в висках, неконтролируемой яростью. Мой ребёнок, здесь, в интернате? Если это правда… Убью.

– Продолжай… – Всовываю мешок с подарками помощнику и перехватываю воспитательницу за предплечье.

– Давайте отойдём, – вежливым тоном стараюсь снивелировать грубость действий, но получается плохо. Тяну женщину подальше от детей к окну.

– Что случилось, Александр Николаевич? – испуганно шепчет она и спотыкается, передвигая ногами.

Останавливаемся. Выдыхаю

– Эта девочка. Снежинка. Сирота? – киваю головой в направлении малышки.

– Нет, что вы, – волнуясь, мотает головой воспитательница. – У Машеньки есть мама. Прав не лишена. Просто… работает много… Здесь очень разные дети, но каждый со своей непростой ситуацией…

– Как зовут ее мать? – резко перебиваю.

– Эти вопросы вам лучше заведующей задать. Мы не имеем права разглашать личные данные, – отвечает женщина, разводя руками, а в следующую секунду мы вздрагиваем от резкого хлопка.

Моя рука машинально ложится на пояс. Рефлексы.

– Снова воздушный шар лопнули, – вздыхает воспитательница. – Вы меня извините, Александр Николаевич…

– Конечно, – киваю.

Она спешит к двум испугавшимся резкого звука малышам.

Я ещё раз кидаю взгляд на угол, где сидела снежинка. Ее там больше нет.

Выхожу из актового зала и, испытывая острую необходимость найти виноватого, направляюсь прямиком к заведующей интерната. Правду! Я хочу выяснить все прямо сейчас.

Кабинет нахожу чисто интуитивно и распахиваю дверь без стука.

Женщина подскакивает в кресле и опускает от уха телефонную трубку.

– Александр Николаевич, – смотрит на меня взволновано. – Что-то случилось? Извините. Мне пришлось отлучиться, чтобы заказать продукты…

– Случилось, – рявкаю, впечатывая кулаки в стол и нависая. – Я хочу видеть личные дела всех детей младшей группы. Прямо сейчас!