Сибирские орлы

ПРИМЕЧАНИЯ

Начало существованию цикла «Сибирские рассказы» было положено в 1895 году выпуском книги, объединившей под этим общим заглавием двенадцать очерков и рассказов на сибирские темы. Большинство вошедших в книгу произведений впервые было опубликовано писателем в газетах «Русские ведомости» и «Новости» в конце восьмидесятых — начале девяностых годов без указаний на то, что эти произведения входят в какой-либо цикл.

Книга выдержала при жизни писателя еще два издания (1898 и 1902), что, несомненно, свидетельствовало об определенном успехе этой серии у широкого читателя; состав книги и порядок расположения произведений, вошедших в нее, при переизданиях оставались неизменными. Очевидный успех книги побудил писателя к расширению цикла. Ко времени третьего издания накопилось большое количество небольших произведений Мамина-Сибиряка, рассеянных по различным сборникам и периодическим органам (в том числе провинциальным). Среди них было немало и таких, которые по ряду мотивов, образов, проблематике имели много общего с «Сибирскими рассказами». В 1905 году появились еще три книги «Сибирских рассказов» (изд. Д. П. Ефимова, Москва), и количество произведений, объединенных в этом цикле, теперь достигло сорока.

Следует указать, что в сборниках, выпущенных в 1905 году, Мамин-Сибиряк не ограничился только специфически «сибирскими» темами, но основные проблемы, мотивы, образы оставались глубоко родственными для всего цикла. Новое издание «Сибирских рассказов» последовало в 1916 году, уже после кончины писателя (Д. Н. Мамин-Сибиряк Полное собрание сочинений, т. V, книги 19–22, изд. т-ва А. Ф. Маркса, П., 1916; приложение к журналу «Нива»),

В советские годы «Сибирские рассказы» не переиздавались, лишь некоторые очерки и рассказы («Говорок», «Пир горой», «Крупичатая» и др.) включались в сборники избранных произведений и собрания сочинений Мамина-Сибиряка. В настоящем издании они воспроизводятся в том их виде и составе, в каком определил сам писатель, и занимают данный, пятый и часть следующего, шестого тома.

Идейная и художественная проблематика «Сибирских рассказов» весьма разнообразна. Термин «сибирские» здесь в значительной мере условен. Как и в главнейших своих произведениях, в этих рассказах Мамин-Сибиряк на хорошо знакомом ему сибирском и уральском материале освещал явления, характерные для всей русской пореформенной жизни, хотя специфичность выражения этих явлений в Сибири и на Урале всегда отмечается писателем. Вот почему в «Сибирских рассказах» мы не раз встретим картины, относящиеся как к сибирской (у Мамина-Сибиряка речь идет главным образом о приуральской Сибири), так и уральской и даже столичной жизни.

Значительное место в творчестве Мамина-Сибиряка заняла, как известно, золотоискательская тема, являющаяся, в свою очередь, частью большой, всеохватывающей темы развития капитализма в России. Обобщающим произведением, объемлющим комплекс проблем, связанных с добычей золота, явился роман «Золото». Но круг произведений, подготовлявших и затем развивавших многие образы и картины романа, чрезвычайно широк. В «Сибирских рассказах» произведения, посвященные теме «Золота», составляют самую большую группу («В болоте», «Клад», «Подснежник», «Глупая Окся», «Пир горой», «В последний раз» и др.). Быт рабочих-золотоискателей, «золотая лихорадка», охватывавшая самые различные круги, причастные к «золотому делу», растлевающее воздействие на быт и нравы атмосферы легкой наживы, стяжательства, лихоимства — все это находит на страницах «Сибирских рассказов» свое яркое воплощение.

Большое место в «Сибирских рассказах» занимает и другая важнейшая тема в творчестве Мамина-Сибиряка — тема судеб горнозаводской промышленности на Урале и в Сибири, положения трудовых масс. С этим связано в его произведениях обличение глубоко корыстных методов эксплуатации заводовладельцами-капиталистами принадлежащих народу природных богатств, показ отвратительного облика «хозяев» буржуазной России, их паразитизма, уродливого быта, развращенности, физического вырождения. Такие рассказы, как «Не у дел», «Самородок», «Морок», «Сократ Иванович» и другие, находятся в несомненной творческой связи с крупнейшими и программными произведениями Мамина-Сибиряка о капиталистическом Урале — романами «Приваловские миллионы», «Горное гнездо», «Три конца» и др. Особый интерес представляют помещенные в «Сибирских рассказах» главы из романа «Железный голод»: «Сократ Иванович» и «По дешевой цене».

Эти главы, мало известные современному читателю, раскрывают значительный и интересный творческий замысел Мамина-Сибиряка, к сожалению, до конца не осуществленный. В них углубляется анализ корыстной практики буржуазных дельцов, их полной враждебности по отношению к народу, к родине. С особой остротой антинародная, антипатриотическая практика этих дельцов вскрывается в главе «По дешевой цене». Адвокат Иоников, занимающийся оформлением сделок по продаже иностранным капиталистам русских земель, заводов и других ценностей, с циничной откровенностью говорит: «У нас… нынче настоящая дешевка, как в гостином дворе. Продаем всю матушку Русь по частям…»

О проникновении в Россию иностранного капитала говорится и в произведениях «Дорогие гости», «М-м Квист, Бликс и Ко».

Вопросы развития капитализма в пореформенное время освещаются на страницах «Сибирских рассказов» в самых разнообразных аспектах: здесь и судьбы обездоленного заводского рабочего человека («Не у дел», «Морок», «Крестник» и др.), и воздействие на жизнь захолустных городов и деревень железнодорожного строительства («Главный барин», «Пан Копачинский»), и положение пореформенной деревни («Говорок», «Крупичатая», «Не укажешь»), и проникновение власти золота, денег в такой, казалось бы, кондовый, нерушимый мир, как уральское старообрядчество («Последняя веточка», «Пир горой» и др.).

В «Сибирских рассказах», естественно, нашли отражение и специфически «сибирские» явления как старого, так и нового времени: произвол сибирской администрации («Сибирские орлы», «Удивленный человек»); каторга, ссылка и связанные с этим бродяжничество, разбой («На перевале», «Оборотень» и др.). Вместе с известными произведениями на сибирские темы В. Г. Короленко, Н. И. Наумова и других писателей демократического направления «сибирские» произведения Мамина-Сибиряка существенно пополняют представления читателя о мрачном прошлом Сибири. Значительное место в «Сибирских рассказах» занимает тема старообрядчества: «Последняя веточка», «Седьмая труба», «Пир горой». Данные рассказы также существенно дополняют картины, созданные в русской литературе на эту сложную тему прошлой жизни народа (к ним относятся известные произведения П. И. Мельникова-Печерского, Н. С. Лескова и др.).

Жанровая природа «Сибирских рассказов» весьма многообразна. Здесь и рассказ, и очерк, и повесть, и главы из романа, а то и произведения, которые определить затрудняется сам писатель, обозначив как «эскизы», «этюды», «монологи», заметки «из записной книжки». Это часто, действительно, или «эскизы» для последующих творческих разработок, или «этюды», развивающие темы, уже ранее освещавшиеся писателем, и т. д. Непосредственная связь ряда «Сибирских рассказов» с романами Мамина-Сибиряка не раз отмечалась в литературе: таково отношение золотоискательских рассказов и очерков к роману «Золото», рассказа «Попросту» к роману «Хлеб», рассказа «Самородок» к роману «Три конца» и т. д.

Первое «здание „Сибирских рассказов“ вызвало несколько рецензий. Высокая оценка их была дана в небольшой рецензии на страницах «Русской мысли» (№ 1, 1895). Критик отмечает превосходное знание писателем материала, широту и многосторонность ярко и правдиво написанных картин. Положительно оценил «Сибирские рассказы» и журнал «Новое слово» (№ 5, 1895). «Сибирское приволье, — говорится в рецензии, — дух свободы, дух бродяжничества, бесконечные почтовые тракты, степи, непроходимая тайга, — все это встает перед вами словно живое, поражает новизной и оригинальностью». Тепло охарактеризованы «Сибирские рассказы» и в небольшой заметке, помещенной в журнале «Новости печати» (№ 2, 1895): «Лица, выводимые в… рассказах, типичны и очерчены рельефно».

Второе издание «Сибирских рассказов» вызвало хвалебный отзыв в журнале «Русское богатство» (№ 5, 1898). «… За каждым даже маленьким очерком, — говорится в рецензии, — чувствуется нечто большое, важное, прямо из глубины жизни выхваченное, — чувствуется вдумчивое, часто страдальческое отношение к своим темам». Особенно убедительно, по мнению критика, писателем изображается ломка старого консервативного уклада, «жизненный перелом», наступивший в пореформенную эпоху.

Следует все же признать, что современная писателю критика не попыталась всерьез раскрыть все идейное и художественное содержанке «Сибирских рассказов», их своеобразия и места в творческом пути писателя. Не сделало это, к сожалению, и позднейшее литературоведение.

Между тем большое познавательное и художественное значение «Сибирских рассказов» не подлежит сомнению. М. Горький, высоко ценивший Мамина-Сибиряка, отмечал: «Очень хороши его сибирские и уральские вещи…» (М. Горький. Собр. соч., т. 28, М., 1954, стр. 273).

Впервые рассказ опубликован в газете «Новости», 1888, № 360, 31 декабря. Затем при жизни писателя включался во все издания «Сибирских рассказов»: в 1895, 1899 и 1902 годах. Печатается по тексту: «Сибирские рассказы», М., 1902.

Как видно из пометы автора на рукописи, хранящейся в Свердловском областном архиве, произведение было закончено в октябре 1888 года в Екатеринбурге. Первоначальное заглавие рассказа — «Сибирские люди».

В образе бывшего полицмейстера Неупокойникова нетрудно обнаружить некоторые черты исправника Полуянова из романа «Хлеб» (1895).

Рассказ положительно отмечался в критике («Новости печати», 1895, № 2. стр. 18).

Стр. 6. Евангельский богач и убогий Лазарь — по евангельскому рассказу, нищий Лазарь лежал больной и голодный у ворот богача и рад был напитаться хотя бы крохами с его стола.

Стр. 7. Заторный чан — в винокурении чаны с затором из тертого картофеля или растворенной в воде муки.

Стр. 10…уволили с волчьим паспортом, по третьему пункту — имеется в виду увольнение за должностное преступление без права на пенсию и новое поступление на государственную службу.

1888