Сид Вишес: слишком быстр, чтобы жить...

ПРИЛОЖЕНИЕ

Пицца с того света. Доставка в никуда[1] (осмысление).

Через несколько лет после выпуска первой книги о Сиде ее перестали печатать. Я отреагировал довольно спокойно. Что ж, ее время прошло, поставим на полку и будем двигаться дальше. Только когда я решил поставить наконец на полку свой экземпляр, то обнаружил, что ящик с десятками копий опустел. Так я побывал в шкуре Дж. Хартли, человека, который напечатал свою книгу, но не оставил для себя самого ни одного экземпляра. Первым делом я стал обзванивать издательства, у которых, как вы догадываетесь, тоже не было ни одной копии. Я прошерстил книжные ярмарки, магазины, газеты с их разделами объявлений. Никто не собирался продавать книгу. Мне попадались ее счастливые обладатели, но, когда я говорил, что являюсь автором, они большей частью просили автограф. В итоге я подал объявление в журнал для фанатов Sex Pistols The Filth & The Fury, который выпускал Скотт Мерфи, и попросил копию книги Sid’s Way. Указал свое имя и адрес. История закончилась тем, что я познакомился с Миком О’Ши и Брайаном Джексоном. Совместными усилиями мы раскрыли сотню тайн о Sex Pistols, покупали и обменивали записи, даже умудрились купить куклу Сида. А я-таки достал экземпляр Sid’s Way, ради которого, собственно, все и затевалось.

После того как первая книга о Сиде была написана, я, Анна Беверли и Кейт Бейтсон встретились в Суодлинкоте, чтобы сделать несколько снимков вещей Сида. Бертоновские газетчики взяли у нас интервью по поводу выхода книги, а также передачи о Сиде на «Би-би-си-Радио-2». Потом мы перекусили в придорожном Little Chef на выезде из Бертона. Анна сказала тогда, что Sex Pistols никогда уже не сыграют вместе. Я позволил себе в этом усомниться. Если им предложат достаточную сумму, вряд ли они упустят шанс. Кейт согласился и предположил, что первая же значительная годовщина зарождения панка станет поводом.

В течение следующих лет фанаты Сида умоляли меня взять их в Суодлинкот. Они хотели познакомиться с матерью кумира, увидеть его бас-гитару — ту самую, на которой кроме Сида удалось поиграть только мне — и просто поболтать. Один из моих знакомых однажды так напился, что предложил мне 200 фунтов за встречу с Анной. Он даже готов был везти меня на своей машине! Но я был в курсе, что Анна дорожит своей уединенностью. Какую бы идею мы ни брались реализовывать — а помимо книги это и футболки, и компакты, — все эти вещи должны были быть согласованы с Анной. Поскольку я был единственным, кто знал к ней дорогу, сообщать ей о новых идеях всегда приходилось мне. И я всегда ездил один. За исключением случая, когда со мной напросилась девушка, на которой, как мне в тот момент казалось, свет клином сошелся.

Два-три раза в месяц Анна звонила моей матери. Они болтали обо всем на свете, и уж если разговор получался слишком коротким, всегда можно было поговорить в общих чертах о панк-роке. О том, что Анна умерла, я узнал от Пита Сильвертона, биографа Глена Мэтлока. Он позвонил и выдал фразу, которая потом появилась во всех некрологах. Через два дня после ее смерти я получил письмо (какие чудеса иногда демонстрирует британская почтовая служба!). В письме Анна говорила, что решила все бросить и хочет быть с Саймоном. С тем Саймоном, по которому она скучала треть своей жизни. Она велела мне идти к своей мечте, никогда не сдаваться и остановиться, только когда мечта станет реальностью. Она также просила меня опубликовать всю информацию о Рокетсе Редглэре, не важно, через сколько лет после ее смерти. В конце концов, этот человек разрушил жизнь двух семей и оставался на свободе до самой смерти. Анна всегда знала, кто в действительности убил Нэнси, и сказала, что однажды придет время узнать об этом всем. Надеюсь, сейчас время пришло. О смерти Анны сообщили все национальные газеты, и она наверняка очень удивилась бы, узнав об этом.

Я сам сейчас живу на Мэйда-Вейл в Лондоне. Об этом районе мне много рассказывала Анна. Более того, я живу в двух шагах от Пиндок Мьюз, где снимали жилье Сид и Нэнси. В солнечные воскресные дни я люблю пройтись мимо местных пабов, заполненных парочками, мимо квартир на нижних этажах, в которых прохлаждаются женщины и дети, пока отцы семейств драят на улице свои тачки. Я иду до станции Warwick Avenue и улыбаюсь, представляя себе двух призраков прошлого, которые живут только в моей памяти.