Сила Боли

Глава 1 Рэм

Утро не стало для меня спасением. Слишком много странностей, ну и смертей тоже немало, да. А уж про то количество крови, которой залит был первый этаж, можно и вовсе умолчать. Как и про кровавый лед, оставшийся от тела Хруса, что уже начал потихоньку подтаивать.

Странна ли такая смерть? Более чем. Особенно в разрезе того, что и я брал меч в руки, но никакой вьюги вокруг меня не было. Тогда, что это вообще было? Очередная неизвестная переменная, учитывать которую я просто обязан.

Зато мы выжили. И даже Толстый, что довольно странно, пусть и дышал тяжело, но к праотцам не собирался. Рядом с ним, прямо на полу, валялось двенадцать! Двенадцать, мать его, ножей разной длины, по самую рукоять измазанных кровью. Но этот боров всё еще живой. И даже глаза нет-нет, да откроет.

— Мне теперь положено повышение? — хекнул он, когда я проходил мимо.

— Моё уважение ты заслужил, — присев перед ним на корточки, произнес в приоткрытые глаза мужика. — А там, поправишься, и место поспокойнее я тебе найду.

— Не-не-не, — закряхтел он в ответ. — Я хочу точки держать! Не двери! Не надо мне этих ваших спокойных мест!

— Жирный ты псих, — хмыкнул я. — Давай, не помри только. Там всё решим.

— Я крепкий, — набрал полную грудь воздуха, Толстый. — Тебя еще, босс, переживу.

Признаться, в первые секунды после этой фразы мне показалось, будто он умер, но нет. Затих, было, прикрыв глаза и даже дышать перестал, но после всхрапнул и слегка поведя плечами, застыл. Грудь его поднималась, а сердце билось, даже без сбоев. Я слышал это и признаться, где-то глубоко внутри, был этому рад. Одна из женщин уже вовсю сновала рядом, обкладывая раны какой-то мерзкой не только на вид, но и запах, субстанцией.

За этот вечер мы потеряли семерых.

Шустрый, ну да здесь собаке — собачья смерть. Трое его дружков, что вкусили сладкие речи, да трое из тех, кто пережил бойню с ушастыми. Зак довольно долго стоял над их телами, баюкая правую руку, насквозь пробитую в предплечье длинным ножом.

— Если честно, я думал, на его месте будешь ты, — в полной тишине мой голос прозвучал слишком громко.

— Сразу видно — сопляк, — фыркнул здоровяк. — Я свой выбор сделал. И не в моих правилах жопой вертеть.

— Спасибо, — кивнул ему, помня о попытке прервать рывок Шустрого.

— Пфффф, — снисходительное в ответ. — Будто тебе это было нужно. Да этот ублюдок сдох раньше, чем я думать начал! Рефлексы, мать его.

— Всё равно спасибо, — пожал я плечами. — Вот такие порывы они самые честные. Я запомню это.

— Звучит, как угроза, — хмыкнул Зак. — А, если серьезно, таких, как ты, здесь не любят. Советую никому свой оскал не демонстрировать. Могут, знаешь ли, и чистым настучать, а это те еще выблядки.

— Поговори с остальными, — кивнул в сторону, разгребающих бедлам, мужиков. — Пусть сильно не треплятся. Считай, если увидели, что я перестал быть человеком, значит, проблемы у нас намечаются серьезные. А так, постараюсь обойтись без обращения.

— Понял тебя, парень, — серьезно кивнул Зак. — На нас только не кидайся. Свои мы теперь, кровью повязаны. Запомни это.

Проводив взглядом удаляющуюся спину здоровяка, только криво усмехнулся. Как быстро всё меняется, однако. Нет, я могу понять это резкое изменение вектора отношений ко мне, с натяжкой, но могу. И дело тут даже не в моей какой-никакой силе, нет. Дело во всем этом дрянном мирке. Всё это, произошедшее сегодня, в порядке, мать его, вещей. Был один главарь у банды, а за ночь его не стало и появился другой. Бывает, случается. Либо подстраиваешься, либо подыхаешь в канаве, с недовольной окровавленной рожей.

Теперь, что касается встраивания себя в этот мирок, надо бы все хорошенько обдумать и никому, абсолютно никому не рассказывать про себя правды. Особенно в разрезе данного мной обещания.

Скользнув рассеянным взглядом по внутреннему убранству таверны, погрузился в собственные мысли. Подобьем, как говорится, итог.

Слушок про оборотня и мой внешний вид, который сегодня заприметили многие. Уйдет ли информация налево? Более чем уверен, что да. Стукачей, слабеньких на золотье, хватает везде, так что строить воздушные замки я не собираюсь. Доверие? Смешно, право слово. Не будет у меня его, ни к кому-либо в этом ублюдочном мирке.

Оборотень, значит. Что ж. Найдя глазами Клима, задумался, было, но после тряхнул головой — лишнее это, как бы он мне не импонировал. Парень стоял в углу таверны, смотря за окно. Взгляд рассеянный и спокойный. Руки скрещены на груди, губы, то и дело, кривятся от неприятных болевых ощущений из-за колотой раны в бедро.

Со стороны банд, да и всех в целом, кто будет наводить обо мне справки, появился я из неоткуда. Далее смерть Лика и вот здесь можно сыграть на том, что это и было моей целью. С другой стороны, слишком многое придется держать в голове. Одна правда для Клима, другая для остальных? Сложно и лишне. Цель у меня есть и Клим её знает. Для остальных конечная цель не столь важна, так что здесь всё до банального просто — власть и сила. Подмять под себя банду, возвыситься, заиметь вес и уже тогда можно будет обращать внимание на Верхний город. Да и подробнее разобраться в местной обыденности тоже не помешает. Ведь об этом мирке я знаю лишь огрызок, обрамленный изуверствами Мастера и его дружков из высшей аристократии. А это несомненно минус.

Теперь, что касается Клима. Известные ему факты, это оборотень и «чистый лист», как это принято здесь называть. Нужно лишь заполнить пробелы в знаниях об оборотнях, чтобы невзначай не спалиться чем-нибудь выходящим за рамки. Ну и соединить все нити, чтобы не оставалось белых пятен. Нет, прямо сейчас вопросов никто задавать не будет. Да и после, тому же Заку это нахрен не сдалось. Но вот стоит мне чутка засветиться и наверняка ведь вопросы возникнут. Так что продумать нужно всё и как следует. Ведь, в конце то концов, кто может рассказать обо мне широкой общественности? Да никто, собственно говоря. Тот же Баэль знает обо мне лишь в рамках обучения у Мастера, и я сильно сомневаюсь, что этот ушастый ушлепок задавался вопросом откуда я вообще взялся. Всё, что ему известно, так это то, что я химера Коодона, но вот моё прошлое вне чьих-либо рамок вообще.

Хм, а с чего я вообще решил, что узнав о том, что я жив, он тут же ринется по мою душу? Интересный вопрос, на самом-то деле. Неприязненное отношение там в учебных казематах Мастера это одно дело, но вот теперь, когда нет ни цепей, ни приказов… Стоит задуматься, однако. Сейчас во мне играет лишь личная неприязнь к этому ублюдку и желание самолично разорвать ему глотку. И это понять можно. А вот с его стороны, интересно, какими будут эмоции, на то, что я жив? Единственное, что приходит на ум, это опаска той информации, что есть в моей голове о его связи с Мастером. Захочет ли он избавиться от свидетеля? Скорее всего да. Так что пока нужно всячески избегать возможной огласки и связи меня с тем самым Куртом, который химера Коодона. Ведь, если обо мне пойдет молва, то первым на слуху будет имя. Хм, как я себя уже возвысил, однако. Молва! Да обо мне! Смешно. Но соломки я подстелю, да. И в первую очередь нужно что-то решить с именем. Только вот, что?

— Курт! — отвлек от мыслей негромкий окрик Седого. — Покумекать надо, что дальше делаем.

— Секунду, — повысив голос, приподнял я руку, ладонью к Седому.

С этим делом откладывать нельзя. Пока еще моё имя особо не прицепилось, можно его и подтереть, так сказать, из памяти местных. По сути ведь, что? Наше общение и длилось-то пару часов, да и то не со всеми. Седой, Зак, Толстый — всё. Остальных я даже особо и по именам не знаю. Из женщин, вот, Лика, пожалуй, на ум приходит и тоже всё. Так что куём пока горячо.

Спустя где-то полчаса пришло осознание, что оно нихрена вот ни куется! Куйня какая-то получается, ага. Вот как можно самому себе выбрать новое имя? В голову лезет всякая юношеская бредятине в обертке чужого языка.

Нет, так дело не пойдет. Один я тут хрена с два что нормального надумаю.

— Клим, — привлек внимание парня.

Всё-таки, называть его мужиком как-то язык не поворачивается. Без всей этой растительности на лице он выглядит как молодой парень, не более. Где-то даже холеный и смазливый. Телосложением, впрочем, он не подкачал. В отличии от меня, да.

— Я конечно знал, что разборки среди местных могут быть кровавы, — медленно покачал он головой, избегая смотреть мне в глаза, — но не настолько же.

Ну-да, ну-да. Большая часть крови именно от убитых мной. Когти и клыки как-то не располагают к более гуманному умерщвлению, так что имеем, что имеем. Весь пол первого этажа буквально пропитан кровью. Её запах витает в воздухе и лично для меня остается фоном. Остальные же, нет-нет, да и морщатся, когда открывается дверь и поток воздуха сдергивает с места застоявшийся внизу смрад.

— В ином случае, — пожал я плечами, — тоже самое могли сделать с тобой. И не только с тобой. Так что заканчивай рефлексии, подотри сопли и пойдем, поговорим.

То, каким взглядом наградил меня Клим, практически заставило ощериться. Но это помешательство исчезло почти так же внезапно, как и появилось. Внутри осталось лишь непонимание и настороженность.

— Страшный ты всё-таки человек, Курт, — вздохнул бывший младший следователь. — Идем. Я весь во внимании.

Начать разговор я решил в своей комнате. Теперь уже в своей. Пусть беспорядок здесь стоял знатный, да и запашок уже душил, но вот лишних ушей не было. Вопрос с доверием стоит для меня слишком остро.

— Что здесь известно о таких, как я? — задал вопрос, смотря парню в глаза.

Теперь главное не переигрывать.

— Таких, как ты? — переспросил он, вильнув взглядом. — Я так и не знаю кто ты. Имеются лишь догадки, да и те одна другой страшнее.

— Давай обойдемся без этого балагана, — сморщился в ответ. — Ты точно знаешь, кто я.

Так, а теперь не переборщить и не выдать черты, которые могут пойти в разрез с придуманной легендой. Отвести в сторону правую руку и чуть приподнять. Когти вместо ногтей буквально приковали взгляд Клима. Обострить черты лица, но только в области рта — как итог слегка вытянутая пасть с набором острых клыков.

— Оборотень, — сдался он, наконец. — Ты оборотень.

— Что здесь известно о таких, как я? — повторил вопрос, не собираясь согласием подтверждать теорию парня.

Не знаю уж, какие методы дознания тут бывают, но говорить что-либо прямо я пока поостерегусь.

— Я, — сглотнул он, проведя ладонью по лицу, а после, словно перед нырком, хватанул воздуха, — оборотни опасны даже для родных и друзей. Им не всегда удается сохранить контроль над инстинктами. Все эмоции слишком быстро разгоняются до пика и это чревато. Лург! Сколько ты уже без полноценного обращения? Пойми меня правильно, но как-то не хочется быть разорванным на куски.

— Еще раз, — устало вздохнул я. — Что. Здесь. Известно. О таких. Как. Я.

Медленно роняя слова я никак, впрочем, не двигался. Только взгляд в глаза и слегка уроненная на бок голова. Ах да, еще присутствовала легкая полуулыбка, которая в изменённом виде челюсти наверняка выглядит очень и очень радушно.

— Все оборотни делятся на два вида, — сдался он. — Благословленные и проклятые. Первые это распространённое явление в лесах Хоратии и горах Скорби. Там подобное завязано на магию предков, что замешана на духов-покровителей. Так же подобное явление распространено среди северян, где местные шаманы научились, сейчас принято считать, что пробуждать что-то внутри человека. Но в более образованных кругах считают это лишь благословлением их бога. Либо же, снова завязка на магии предков. Северяне закрытый народ, так что конкретики здесь не найти.

Мотнув головой, Клим взял небольшую передышку, толи отдышаться, то ли собраться с мыслями.

— В случае с благословением, — продолжил он, — частично удается обойти такие нюансы, как жажда крови, невозможность контролировать своего зверя и привязку к фазам, отвечающим за трансформацию. Не всегда, как это принято считать у обывателей, метаморфозы завязаны на полный лик Аурины. Здесь могут иметь значения такие факторы, как собственные, чересчур яркие эмоции, проявление их со стороны окружающих да и обстановка вокруг в целом. Смотря на что именно была сделана привязка — большое количество смертей, определенный запах, битва. Но это мы уже скатываемся к нюансам проклятий. Проклятые же, ну, во-первых, они не имеют полного контроля над обращением. Да и разум их подточен довольно серьезно, чтобы от человека там уже почти ничего не осталось. Проклятие оборотничества так же может быть завязано на богах. Но, довольно часто можно встретить обращение и по естественным причинам, и вот здесь мы в плотную подходим ни к магическому проявлению, а к новой расе. Правда, всё это лишь теории, которые так до сих пор никто и не подтвердил.

— Хм, интересно, — задумчиво произнес я. — По сути, вся информация, как таковая, она теоретическая, да?

— Ну, почему же, — пожал плечами парень. — Вполне себе прикладная. Например, у наших южных «друзей», — криво усмехнулся он, — существуют целые отряды из оборотней. Разведка, в основном. Границы проходят по глухим лесам и именно оборотни там чувствуют себя, словно лург в подземном мире. Но там вообще не чураются запреткой, так что проклятые это еще цветочки. Ходит слушок, причем уже не первый год, что один из тамошних великих родов, как раз-таки, с проклятьем уже не один век. И ничего, до сих пор живут и даже влияние при дворе имеют. Причем этому их проклятию вполне по силам конкурировать с одаренными родами.

— Ладно, — хмыкнул я. — Соседи меня не сильно волнуют. Как думаешь, узнай среди местных, точнее тех, кто за стеной, что здесь есть оборотень, многих собак на меня спустят? А то Зак обмолвился, что, таких, как я, здесь не любят.

— Зачем собак? — удивился Клим, вскинув бровь, но после мотнул головой. — «Не любят», это понятно. Простой люд всегда с опаской относится к тем, кто отличен от их природы. Но ты, и здесь, да всего лишь оборотень! Даже без стаи. Никто и не почешется. Нижний город, чтоб ты понимал, клоака еще та. Тут даже труполюбы встречаются и ничего. Чистые сюда не захаживают, стража тоже. Люди здесь сами по себе. Если, конечно, их разборки не затрагивают интересы домов Верхнего города. Да и то, навести порядок, или донести своё мнение для них не составит труда. Воины там на голову сильнее местных, не говорю уж про отпрысков, наделенных даром.

— То есть, — поднял руку, призывая к молчанию, — подведем итог. Здесь я могу спокойно обращаться, выгрызая себе место под солнцем? Допустим, пойдет слушок, что оборотень хозяйничает в Нижнем городе. Собрал банду, и так далее. Чем это может аукнуться?

— Ну, — почесал нос Клим, — совсем уж наглеть не стоит. Нет, никто в здравом уме за каким-то оборотнем сюда не рванет. Не нужно это никому. Но это с одной стороны. Здесь уже переходим на частности и одного конкретного оборотня. Мы знаем о трех причинах для охоты на тебя. Уже, получается, четырех. Ну, охота это громко сказано, конечно. Смотри: трофей в виде оборотня это неплохое достижение среди детишек тамошней аристократии. Но, опять же, это излишнее внимание для местных, что многим не понравится. Довольно часто я натыкался на дела, когда детишки какой-нибудь важной шишки забредают сюда удаль свою показать. Мало им северных границ или пустыни с городами немертвых, — проворчал он тихо. — А после кровь и жертвы среди простых местных жителей. Понятное дело, что никакого наказания для них нет, ведь местные простой сброд. Считай, всё это, — провел Клим рукой перед собой, — особая тренировочная площадка для выкормышей знати. И, да, сразу предостерегу тебя. Частично местные шишки ходят под кем-то из верхов. Именно через Нижний город идут основные поставки шахейлы, а это, я даже боюсь представить, какие деньжищи. Так что имей в виду.

— Как интересно, — протянул я. — Ты говорил о четырех причинах меня прикончить. Но не все они приданы широкой огласки. Так ведь?

Чуть прищурится и наклонить голову уже на другой на бок. Такое, несвойственное простому человеку, движение, порождает отголосок страха. И я чувствую это. И, что самое забавное, мне это нравится!

— Слух, — сглотнул «всезнающий». — Ну, давай пройдемся по порядку. Первая, — оттопыренный указательный палец. — Факт твоего убийства Лика однозначно разнесется по городу. Если уже не разнесся. Факт того, что он Князь, так же, рано или поздно, но станет достоянием общественности. Но тут, да, основная проблема видится мне только от северян. Для остальных эта причина и лурговых копыт не стоит. Вторая, — средний палец присоединился к указательному. — Слово Силы. Опять-таки, к уже владеющему им, соваться опасно. Но не к тебе. И получается, что второе вытекает из первого. Но, зная, что ты убил уже владеющего, простой смертный на тебя не пойдет. По крайней мере, если у него есть мозги. Даже с учетом твоего возраста. Он здесь вообще роли особой не играет. И двенадцатилетний одаренный с Верхнего в лурговый рог банду согнуть может, — небольшая передышка и безымянный палец в копилку. — Третья — оборотничество. Ну, здесь просто. Либо, какой больной на голову чистый, либо, желание твоей головы над камином. А уж, если прибавить к этому Слово Силы… — молчание, которое говорит больше слов и медленное покачивание головой. — Ну, и четвертая. Ты уже встал во главе одной из банд, а это звоночек для всех остальных. Сюда же добавь нелюбовь со стороны простого люда и повод тебя прощупать, дабы нагнуть, со стороны противоположной. А начнешь клыки скалить и устраивать террор, так причина объединиться против тебя появится сама собой. Ты, Курт, сейчас как кость в горле. С одной стороны, желанная добыча, но с другой, есть нюансы, которые намекают на твою силу. Нет, сразу на тебя никто не позариться, но вот прощупывать начнут сразу. Особенно в разрезе того, что про тебя вообще ничего неизвестно. А, вдруг, ты ставленник кого-нибудь оттуда?

И жест пальцем в потолок, пояснения которому не требовалось.

Не знаю уж, на что рассчитывал Клим этой своей речью, но внутри меня поднял голову лишь азарт. Ни страха, ни опаски. Азарт и ожидание схватки. Хм, моё или?

— Значит, — подвел я итог, — чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, в метаморфозах лучше ограничиться.

— Я вообще не понимаю, зачем ты Мастеру сдался, — пожал плечами Клим. — Оборотни, какие бы они не были, с одержимыми, а тем более чистыми демонами, и рядом не стоят. Не в обиду, Курт, но оборотни особой силой, в сравнении, конечно же, никогда не славились. А для одаренных они и вовсе противники так себе.

И вот она, вылезла еще одна белая нить. Ведь и правда, зачем Мастеру, который создает шедевры своего безумия, жалкий оборотень? Как раз-таки повод задуматься, а такой ли я простой? И вот здесь, поймав взгляд Клима, я почему-то только удостоверился, что этот же вопрос сейчас витает в его голове. И, чтобы он не надумал лишнего, лучше я дам затравку.

— Я имею полный контроль над обращением, — спокойно произнес я. — Полный. И без ограничений. Ни лик Аурины, ни другие факторы на него никак не влияют.

Распахнутые глаза Клима и выражение лица, что застыло в немом удивлении.

— Но это же невозможно! — всплеснул он руками. — Тогда получается, что сказы про расу могут быть совсем не выдумкой? Но, это же, — нахмурился он, но слово «невозможно» второй раз произносить не стал. — Тогда мотивы Мастера, хм. Я видел тебя в деле, Курт. Видел, как ты расправился с магом огня. Простому оборотню такое не под силу! Да ты должен был в пепел превратиться!

— Вот и держи за зубами свои мысли, — оскалился я. — У меня нет прошлого, отобрали. Но отобрать своё будущее я не позволю никому.

— Я, — сглотнул парень, мелко-мелко тряся головой, — понял тебя. И понимаю, пожалуй, лучше, чем кто-либо. Я хочу вернуть свою семью! И пойду ради них на всё.

— Вот и договорились, — хлопнул я младшего следователя по плечу, полностью убирая следы метаморфоз.

— Получается, — с интересом глянул он на меня, — вот эти все звериные черты ты обостряешь просто потому что хочешь, а не потому что выходишь из себя? Не потому что ты на грани превращения, готовый вот-вот сорваться?

— Нет, — засмеялся я. — Бывает, что эмоции зашкаливают, но там я четко осознаю, когда даю им волю.

— То есть, ты просто меня пугал? — возмутился, было, он, но тут же сдулся. — Лург. Действенный способ против тех, кто не знает эту твою особенность.

— Я это учту, — серьезно кивнул в ответ. — Теперь еще один нюанс. Мне нужно новое имя. И вот здесь я буксую и буксую сильно. В голове какой-то бред гуляет. Может, тебе, что придет на ум?

— Мне? — опешил Клим. — Ну, вот так сразу…

Глаза его заметались из стороны в сторону, как будто он что-то читал. После парень вовсе нахмурился, задумчиво уставившись пустым взглядом прямо мне в лицо.

— Вообще-то, — уже совсем спокойно, проговорил он, — есть пара вариантов. Тут, либо прибегаем к языку северян, либо можно поиграться с говором ушастых. Они, как никто другой, знакомы с оборотнями и подобными существами. Помнится, даже, в «Эль’Каирторе» упоминалось что-то про зверей, в человеческом обличии, которых называли Рэм’Илладн Валта’орэ — ужас тысяч, если про простому и без поэтических прикрас.

— Не помню такого в «Падении тысяч», — нахмурился я.

— О, ты знаком? — неподдельное удивление на лице Клима смотрелось забавно. — Баллады это не то. Там вообще свободное трактование с кучей словесного бреда от так называемых поэтиков. Нет, про «Рэм’Илладн Валта’орэ» только в оригинале и можно узнать.

И вот тут шестеренки в моей голове с щелчком закончили пазл. Назваться вот так прямо химерой Коодона? ЩАЗ! Нет, понятное дело, что это только подразумевается, без прямого перевода, но… Вот лург! И хочется и колется.

— Думаешь, больно громко? — со скепсисом к собственной идее выдал Клим. — Оригинал написан на староэльфийском, его, если кто и помнит, то либо историки какие, либо замшелые ушастые пеньки, что из леса уже не выходят. И не смотри на меня так! У меня история ушастой расы три года на основных сдачах висела, вот и пришлось подтягивать, да.

Интересно, а Клим вообще сможет дойти до вывода, что я и есть тот самый «Рэм’Илладн Валта’орэ»?

— Нет, можно, конечно и что-нибудь на языке северян, — задумавшись, увел он глаза в потолок. — Кордэхай? Снежный охотник по-ихнему. Бварс? Зверь ночи. Шокхарс? Ужас ночь.

— Ты как-то тоже, — покрутил я ладонью, — в сторону юношеских амбиций пошел. Давай еще Вожаком, или Альфой назовусь, а? Как там по-эльфийски будет? Грах и Коэтль?

— Нууу, с натяжкой, да, — сморщился Клим. — Но это на молодом, да и с кучей условностей и облегчения произношений. Плюс, близкое по смыслу, но тот же Грах можно перевести, как камнеголовый. Оно тебе надо?

— В общем, вторая голова тоже ничего толкового предложить не может, — сморщился я. — В общем, Рэм и сойдет. Хватит с меня этих дум дурацких. И так есть, о чем голове болеть.

— Рэм, — будто пробуя на вкус, протянул Клим. — Пожалуй, вполне. Взял коренное от Рэм’Илладн Валта’орэ? Знаешь, а вот даже как-то и звучит! Теперь тебя так величать? Имя оставишь?

Задумавшись на несколько секунд, пришел к выводу, что имя Курт чужое для меня.

— Нет, — покачал головой. — Пусть останется в прошлом.

Итак, Рэм. Новая веха новой жизни? Пожалуй. Теперь вот можно заняться делами насущными.