Сила, способная изменить мир: Вера

Глава 11. Соль земли

День, і сонце угорі,

Спекотно у тіні

Мріємо про сніг.

Нам не ясно скільки йти,

І тепло десь знайти

Щоб небо і ти всі.

Там де розтріскалась земля,

Там де грім гримить здаля,

Пил доріг і площ.

Над, над всім що в світі є

Над всім що дим дає

Погукай ти його

Розтривож, і нехай піде дощ!

Vidverto — Нехай піде дощ

Аман.

— Объясни мне, почему мы прячемся? — колдунья недовольно ворчала ему на ухо.

— Потому что если Вы ворветесь туда, швыряясь заклинаниями — могут пострадать те, кого держат в плену эти разбойники.

Они прятались за камнями, наблюдая, как суетятся в лагере разбойники. Староста Чандр рассказал, что пока их не было, ханхузы прислали парламентера и потребовали у жителей Гуджира отдать им сокровища, что лежат в древней Морайе. По понятным причинам кабайцы не могли этого сделать и их слезно попросили спасти людей. Они бы в любом случае вмешались — в дикой пустоши был второй рунический камень, а значит встречи с разбойниками избежать было бы сложно. Ну, а колдунья не отличалась человеколюбием и в принципе не против была ещё кого-то убить…

К счастью для Амана, её кровожадность не распространялась на мирное население. И если бы боги даровали ей чуть больше здравого смысла… Жрец, как ни силился, не мог понять, как создание Кратоса — бога мудрости, может быть настолько взбалмошным. Уходя из Леонхольда, Аман был готов защищать девушку от демонов, но жизнь показала, что в первую очередь её нужно защищать от неё самой. А это было весьма проблематично… Казалось, что она вообще не думает, прежде чем что-то сделать. Чего только стоил её прыжок в гейзер. Как минимум нескольких седых волос на его голове. У Амана не было зеркала, чтобы проверить, так ли это. В сумке Аньюриэль зеркало, конечно, наверняка было — она умудрялась выглядеть опрятно даже несмотря на то, что они ночевали под открытым небом и в округе не было пресной воды, вот только спрашивать у неё не хотелось.

— Я же не слепая. Я не стану трогать пленников, — она недовольно посмотрела на него.

— Дело не в Вас. Эти люди — заложники. Их могут убить разбойники. Поэтому мы подождем пока стемнеет и незаметно освободим пленников. Потерпите немного, Солнце уже почти зашло.

Аман понимал, что отвоевать у неё жизни ещё и разбойников не представляется возможным. Аньюриэль была невероятно своевольная, она вообще ни к кому, кроме себя самой, не прислушивалась. Его слова она могла в лучшем случае принять к сведению и продолжала делать так, как считала нужным и правильным. Впрочем, несмотря на то, что его план ей не нравился, сейчас девушка вместе с ним дожидалась наступления темноты. Жрец внимательно всматривался в расположенный в паре сотен метров от них лагерь, оценивая обстановку и пытаясь понять, где держат пленников. Ханхузы подошли к вопросу обстановки собственной стоянки с размахом, умудрившись построить даже какие-то многоуровневые мостки и дозорные башенки.

— Мразь! — девушка внезапно сорвалась с места в сторону разбойников.

— Искатель!

О, Руфеон! Ну почему она не может хоть раз сделать так, как я её попросил?

Аман выбежал из их укрытия, ярко-алые в лучах заходящего Солнца волосы девушки уже мелькали где-то в гуще событий. Он со всех ног бежал в сторону лагеря ханхузов, толком не зная, кого спасать первым. Стоило ему пробежать мимо дозорной башни, как ноги по колено увязли в песке. Он медленно погружался в соленую землю.

Что?!

Аман закрылся магическим щитом, защищаясь и пытаясь выбраться на твердую почву. Стрелы со свистом царапали по заклинанию — дозорные на ближайшей башне его заметили. Рядом из вспышки появилась Аньюриэль, у неё в руках была крупная клетка, внутри что-то сжалось в комок в куче грязных тряпок. Дух, напоминающий ястреба, с криком пролетел мимо них, сбивая стрелы и снося дозорную башню. Девушка поставила клетку на землю и взмахнула рукой в его сторону. Жрец почувствовал, что песок перестал его утягивать вниз. Колдунья уже сбила магией замок.

— Я тебя не обижу, иди сюда, — она, мягко улыбаясь, протягивала руки.

Ворох тряпья в клетке развернулся, из него показалась головка маленькой девочки, не больше пяти лет. Малышка смотрела на неё своими большими темными глазами несколько секунд, после чего медленно вылезла из клетки.

— Вот так, всё будет хорошо, — она аккуратно обняла девочку. — Сейчас добрый жрец отнесет тебя в безопасное место. А я пойду накажу плохих дядь. Тебя больше никто не обидит.

Жрец медленно доставал ноги из песка, наблюдая, как колдунья поглаживает малышку по спутанным волосам. Аньюриэль с какой-то своеобразной нежностью относилась к детям и тот факт, что девочка, словно дикий зверь, сидит в клетке, очевидно сильно её разозлил. Откровенно говоря, вид девочки в клетке разозлил даже его — это было просто бесчеловечно…

— Аман, присмотри за ребенком, — девушка перевела на него взгляд потемневших глаз. — Я здесь разберусь. Ей не нужно на это смотреть.

Он аккуратно взял девочку на руки, возвращаясь под укрытие тех камней, где буквально пару минут назад он прятался вместе с Анью. За его спиной что-то громыхало и кричали разбойники, малышка на его руках закрыла ручками уши и зажмурила глаза.

~Дети для моей расы — дар богов, причинить вред ребенку — табу~

Эти люди тоже чьи-то дети…

Он посадил девочку на песок, под укрытием камней. Физически с ней всё было хорошо, лишь несколько ссадин и синяков, которые было несложно исцелить. Надо было бежать спасать остальных пленников, но бросить ребенка без защиты он не мог. Оставалось надеяться на благоразумие Анью. Аман посмотрел в сторону лагеря ханхузов — там буйствовала колдунья, подняв целый смерч из песка и сломанных досок.

Чудовищно разрушительный потенциал. И её отправили спасать Акрассию…

Аман не понимал, почему из всех магов Рохэнделя выбрали именно эту девушку. Что в ней было такого, что крылатая Хранительница Тризиона поручила эту миссию именно Аньюриэль? Должно ведь быть что-то… Но он этого просто не видел, как ни старался понять.

Грохот со стороны становья разбойников прекратился. Рядом с ним на камень приземлился Буревестник и что-то крикнул, имитируя птицу. Аман скорее интуитивно понял, что ему хотят сказать, поднял девочку на руки и выдвинулся в сторону того, что колдунья оставила от лагеря.

— Закрой глазки.

Девочка послушно закрыла глаза. Однако ни одного мертвого тела в лагере не было. Впрочем, живых разбойников там тоже не было. Скорее всего они уже покоились где-то под песком. Аньюриэль магией разбивала оковы пленников. Аман подошел к ним, ставя девочку на песок. Травм было много… Впрочем, нужно было отдать должное Аньюриэль — несмотря на катастрофический масштаб разрушений, что она здесь учинила, ни один из пленных кабайцев от её колдовства не пострадал. Пока он занимался лечением людей, девушка куда-то незаметно ушла. Жрец крутил головой во все стороны, пытаясь понять, куда могла деться это взбалмошная колдунья. Где-то за камнями раздался крик полный страданий.

Святой Руфеон!

Крик не прекращался, кабайцы замерли на месте, стараясь прижаться друг к другу.

— Ждите здесь, — Аман побежал в ту сторону, откуда доносился крик.

Жрец оббежал камни и замер на месте, в ужасе смотря, как катается по песку объятый синим пламенем человек. Девушка равнодушно за этим наблюдала.

— Искатель! — он спешно расстегивал крепление своего плаща. — Прекратите! Должен же быть предел жестокости?!

— Ему не больно, — она даже бровью не повела.

В слова искательницы верилось слабо. Потушить пламя не получалось, более того, оно перешло на ткань плаща, медленно подбираясь к рукам. Девушка щёлкнула пальцами. Огонь мгновенно погас. Аман смотрел на побитого мужчину, ожогов на том не было, даже одежда не обгорела. Его собственный плащ тоже был целый.

— Ну что, готов ответить на мои вопросы? — Анью со скучающим видом сидела на камне, закинув ногу на ногу.

Разбойник с надеждой посмотрел на него. Девушку он явно боялся.

— Даже не надейся, что кто-то тебе поможет… Зачем Вам эти люди? Учти, если вынудишь меня задать вопрос ещё раз — я разозлюсь.

— Нам нужна старая шаманка. Этот желтоглазый в пернатом воротнике пообещал «найдете старуху и будут вам золотые горы». Атабей, зараза, всех без разбору гребет. Только сегодня утром до старухи добрался. Эти бродяжки ему не интересны уже, — ханхуз махнул рукой в ту сторону, где ещё не так давно был лагерь. — Вот мы и попытались их продать повыгоднее…

— Здесь все пленные?

— Нет, многих увели на Аррегальскую равнину, — разбойник поднял глаза, с надеждой смотря на колдунью. — Пожалуйста, я на такое не подписывался…

Она равнодушно швырнула в него молнией. Тело упало на песок, медленно просачиваясь под землю.

— Желтоглазый в пернатом воротнике значит… Что ж, это даже хорошо. У меня к нему должок за ту драку в соборе, а я долги всегда возвращаю.

— Думаете это — тот самый демон? — Аман со странной тоской смотрел как в соленой земле скрывается человеческая рука.

— Я на это рассчитываю, — она довольно улыбнулась, поднимаясь с камня. — Пойдем, нам надо как-то решить вопрос с кабайцами. У меня нет желания тащить их всех с собой.

— Искатель, — жрец посмотрел ей вслед. — Вы всегда такая жестокая?

Она обернулась к нему, в лучах заходящего Солнца её волосы казались алыми, словно кровь.

— Нет, Аман, не всегда. Только тогда, когда это необходимо.

***

Они сидели у огня. Аман маленькими глотками пил отвар из листьев малины и слушал как поёт Аньюриэль. Пока они путешествовали по Артемису, она частенько что-то тихонько напевала себе под нос, но дневная юдийская жара видимо изматывала и её — пока они шли по пустыне он не слышал, чтобы она пела. Сейчас Анью укачивала спасенную из клетки малышку, мелодично напевая на своем родном языке какую-то песенку про звёзды.

Большинство кабайцев, которых они спасли оказались из Црена или других небольших стоянок неподалёку. Колдунья отправила с ними Буревестника, чтобы тот проводил людей до Гуджира. Малышка же, как оказалась, жила с отцом недалеко от Ул’Дахара. Разбойники напали пока её отец охотился и поймали её. Девочка сказала, что зовут её Мири и что ей пять лет, что папу зовут Латиф и он охотник. Про маму она ничего не знала.

Других людей с её стоянки увели на Арегальскую равнину, но Мири оказалась настолько маленькой, что кандалы спадали с её рук и поэтому её посадили в клетку и оставили в диких пустошах. Никто из других, спасённых ими кабайцев не знал, где искать отца девочки. Аньюриэль решила взять малышку с собой и сейчас укачивала её у себя на коленях. Мири доверчиво прижалась к девушке, тихонько посапывая, завернутая в одеяло. Смотреть на то, как колдунья заботиться о человеческом ребенке, после того, как жесткого и безжалостно убивала людей — было странно… И тем не менее, было в этом что-то трогательно милое.

В ней есть не только жестокость, у неё доброе сердце.

Искательница закончила петь и перевела взгляд на Амана.

— Думаешь, что я — кровожадное чудовище? — вопрос совершенно не увязывался с мягкой улыбкой, с которой она его задавала.

— Вовсе нет! — жрец едва не подавился травяным чаем.

— Не шуми так, Мири разбудишь, — она задумчиво посмотрела на небо. — Я знаю этот взгляд, которым ты смотришь на меня, когда я кого-то убиваю. Так смотрят на что-то, что до глубины души отвратительно.

— Вы мне не отвратительны, Искатель. Однако Ваши методы жестоки и бесчеловечны, но не мне Вас судить.

— Бесчеловечны… — она снова посмотрела на него, в изумрудных глазах плясали отсветы магического пламени. — Наверное, в этом нет ничего страшного, я ведь — не человек. Знаешь, Аман, у этих земель нет короля, у этих людей нет того, кто сможет их защитить. Кабайцы полагаются лишь на пустыню. Сколько семей разрушили эти разбойники? Сколько детей, как Мири, остались без родителей? Куда смотрят Боги, которым ты молишься?

— Учение Руфеона говорит о силе духа и принятии трудностей…

— Не смеши меня, — девушка перебила его. — О какой силе духа ты можешь говорить, глядя на этого ребенка? Ты слишком полагаешься на свою религию, Аман.

— Разве это плохо? — мужчина нахмурился, её слова ему не нравились. — Свет Руфеона — моя опора.

— Неплохо, наверное. Но и хорошего в этом мало. Опора… Это как костыли, они нужны лишь увечному. У тебя здоровые ноги, Аман, тебе не нужны костыли. Ты просто этого не видишь.

— Это не Вам судить, Искатель, — в груди опять расползалось, ставшее привычным, раздражение. Она снова насмехалась над учением о Свете.

— Не мне. Лишь ты решаешь, что верно для тебя, — она мягко улыбнулась, облокачиваясь на камень, натягивая на плечи одеяло и продолжая прижимать к себе девочку. — Спокойной ночи, Аман.

— Спокойной ночи, — Аман растянулся на плаще, смотря на звезды.

Мысли о том, что она сказала, вяло текли в его голове.

Нельзя дать сомнениям отравить душу. Я выбрал этот путь и не сойду с тропы.

***

Они шли по каньону на север, где-то там в пустошах их ждал второй рунический камень. Аман осматривал окрестности и периодически поглядывал на девушку. Колдунья посадила Мири себе на плечи, девочка придерживалась за её волосы и весело рассказывала кабайскую сказку о драголиске и колючнике. Вокруг них летал дух-светлячок, развлекая малышку. Внезапно девушка остановилась, напряженно вслушиваясь во что-то.

— Нам навстречу идут люди… — она аккуратно сняла девочку и поставила рядом с ним. — Я не владею защитной магией, так что её безопасность на тебе.

Аман молча кивнул, положив ладонь на плечо девочки и уводя её за камни. Аньюриэль осталась ждать на дороге, в руке она держала посох, готовая к бою. Спокойная и собранная, она без тени сомнений смотрела на дорогу впереди себя, прислушиваясь к происходящему. Внезапно губы её тронула легкая полуулыбка, колдунья убрала посох за спину.

— Это кабайцы, идут спасать своих из плена. Для этого народа, как видишь, ещё не всё потеряно. Есть ещё те, кто готов защищать то, что им дорого.

Жрец вышел из-за камней, держа девочку за руку.

— Мири, твоего папу ведь Латиф зовут? — колдунья посмотрела на девочку.

— Да, папу зовут Латиф. Он очень высокий и сильный. У него черные волосы и такие же темные глаза как у меня, — девочка держалась своей маленькой ручкой за его палец.

Под это описание подходит практически любой кабайский мужчина моложе сорока…

Аман перевел взгляд на девушку, она загадочно улыбнулась.

— Я пока не уверена, пойдем?

Он кивнул, и они двинулись навстречу кабайцам. Отряд из чуть более десяти человек показался из-за поворота спустя десять минут.

— Мирика! — один из них, отбросив саблю кинулся к ним.

— Папочка! — девочка, отпустив его руку, побежала навстречу.

Мужчина упал на колени, обнимая девочку и утыкаясь лицом ей в макушку. Кажется, он плакал.

— Не мешай им. Это важно, — Анью придержала его за локоть, не пуская дальше. Она странно улыбалась, смотря на эту сцену воссоединения семьи.

Аман остановился, смотря на девушку и пытаясь понять, что происходит у неё в душе. Была в её глазах какая-то затаенная печаль. К ним, обходя отца с дочерью, подошли несколько мужчин.

— Вы не ханхузы… — на них смотрели с изрядной долей подозрений.

— Нет. Мы путешественники, — Анью приветливо им улыбнулась. — А разбойники в этой пустоши уже не представляют угрозы.

— Надо же! Вдвоем управились с целой бандой! — на них смотрели как на героев.

Девушка кивнула в ответ. Жрец тактично молчал о том, что в разборках с ханхузами его участие было минимальным.

— Простите, — к ним подошел молодой кабаец. — Вы, случайно, не помните, среди пленников была девушка — стройная, пышногрудая, глаза руфенитовые, а в волосах костяной гребешок в виде розы?

Анью посмотрела на него, очевидно, она не помнила.

— Кажется была… — Аман смутно припоминал девушку, что подходила под это описание. — Все, кого мы спасли, отправились в Гуджир. Лишь девочку мы взяли с собой, она из какого-то поселения близ Ул’Дахара — хотели проводить её туда. Я рад, что её семья нашлась.

— Значит жива моя Нари! — мужчина выглядел безмерно счастливым. — Я уж думал, не увижу её больше. Спасибо вам, добрые странники. Я как узнал, что Нари похитили, сразу бросился её спасать, да боюсь один не справился бы. Я оружие в руках отродясь не держал. Да мир не без добрых людей, вот ребята вызвались мне помочь. Мы все здесь кого-то ищем. За Латифа душа радуется, жена его родами померла, дочка — всё что у него есть.

— Мы ищем руническую плиту, со сведениями о древней Кабатии. Не подскажите — куда нам? — Анью деловито посматривала на мужчин.

— Вам на север, идите по дороге, не ошибетесь.

— Спасибо, — девушка улыбнулась и двинулась дальше по каньону, подхватив его под локоть. — Пошли уже, Морайя сама нас вряд ли найдет.

Когда они поравнялись с Мири и её отцом, всё ещё прижимающим малышку к себе, мужчина поднял на них заплаканное лицо и потянулся к цепочке, пытаясь расстегнуть её трясущимися руками.

— Не нужно, — Анью мягко положила ладонь на его руки, останавливая. — Я не беру деньги за убийства, у меня есть гордость. А помогать детям — долг взрослых. Я не сделала ничего, за что мне была бы нужна награда.

Она улыбнулась мужчине, потрепала Мири по волосам, и продолжила путь по ущелью. Аман шел рядом, раздумывая о её словах о гордости и о том, что она не берет денег за убийства. В Священных Писаниях говорилось, что гордость — источник всех страстей и погибель для всех добродетелей. Однако Аньюриэль, несмотря на вздорный нрав и склонность решать проблемы путем насилия, всё же была, на удивление, доброй, хоть и не ко всем и имела поразительно чувство собственного достоинства. Этого у неё было не отнять.

***

До нужного камня они дошли спустя почти два часа. Аман смотрел на исписанную рунами поверхность и ожидал, пока Анью переведет написанное.

— Полезного, как всегда, мало, — она вздохнула. — Зависть к величию и славе лучшего друга исказила душу Кассия. Он возжелал силы, равной силе эсдо, и прикоснулся к Печати. И разверзлась земля под Морайей, и наслали Боги великие бедствия, и был дождь и не прекращался он сто лет, и была засуха, которой и поныне нет конца.

— Прискорбно. Как юдийская соль разъедает кожу, так черная зависть разъела его душу… Теперь понятно, что стало с тем дворцом из рассказов господина Чандра.

— Вот только где его искать так и не понятно. Вся надежда на третью плиту, — Анью задумчиво провела ладонью по древним рунам.

— Будем надеяться на это. Что ж, теперь наш путь лежит на Аррегальскую равнину, — Аман развернул пергамент карты, прикидывая маршрут. — Нам пока дальше на север.

— Хорошо, ночью сверю по звездам наше местоположение.

Они медленно пошли дальше. Дневная жара изматывала. Аман в очередной раз приложился к фляге, посматривая на девушку. Одета Аньюриэль была гораздо легче чем он, но и ей очевидно было не легко, однако девушка ни на что не жаловалась, спокойно идя рядом с ним. Её выдавали лишь кончики ушей, всё чаще клонящиеся вниз.

— Искатель, могу я задать Вам вопрос? — он наконец-то набрался решимости спросить то, о чём размышлял последнее время.

— Спрашивай, — она посмотрела на него, продолжая идти.

— Вы ведь свободно говорите и читаете на языке древних… — Аман задумался, подбирая слова.

— Да, — девушка пожала плечами.

— И я хотел спросить… Правда ли, что все имена силлинов что-то означают на языке древних?

Её взгляд из спокойного стал каким-то задумчивым. Анью слегка наклонила голову на бок.

— Правда.

Она снова развернулась к дороге и продолжала шагать. Искательница однозначно понимала, что он хотел спросить, но делала вид, что не догадалась. Причем делала она это весьма правдоподобно. Жрец несколько минут шел молча, размышляя, уместно ли продолжить вопросы… Ему было откровенно любопытно.

Она же не сказала, что это личное. Может спросить прямо…

Он поколебался ещё несколько минут.

— И Ваше?

— И моё.

Анью явно не собиралась отвечать на этот вопрос, но отказаться от этой идеи Аман уже не мог.

— И какое значение у Вашего имени?

Девушка остановилась, повернувшись к нему, жрец замер, понимая, что это, видимо, была плохая идея. Впрочем, глаза у неё не светились, так что был шанс, что она ещё не сильно разозлилась.

— Аман, объясни мне, зачем тебе это знать, если ты ни разу не назвал меня по имени?

Ответить на это ему было нечего. Аман просто открывал и закрывал рот, не в силах подобрать слова. Он и сам себе не мог объяснить толком, почему не обращается к ней по имени. Аньюриэль совершенно не понимала такой простой вещи, как личное пространство и границы дозволенного. Хотя как-то интуитивно чувствовала, чего лучше не касаться. Ему в какой-то мере казалось, что если он будет называть её искателем, то это позволит сохранить между ними хоть какое-то подобие дистанции… Но он не мог прямо ей об этом сказать. Колдунья ещё несколько мгновений смотрела на него и, поняв, что ответа не дождется, продолжила путь. Жрец молча брел в нескольких шагах позади неё, коря себя за неуемное любопытство.

Не стоило настаивать на ответе. Возможно это всё-таки что-то глубоко личное…

Они какое-то время шли молча. Внезапно девушка круто развернулась, идя спиной вперед и ловя его взгляд.

— Аман, а ты знал, что у твоего имени тоже есть значение на языке древних?

— Нет, не знал, — он удивленно смотрел на неё.

— Аман — означает «благословенный», — она улыбнулась и снова развернулась, продолжая путь.

Он стоял, медленно осознавая услышанное.

Благословенный?

Подобное никак не вязалось с наличием у него темной сущности дэрона. В какой-то мере это можно было принять как насмешку, однако в душе от этих слов стало теплее. Он посмотрел на продолжающую идти вперед девушку и поспешил нагнать её. Аман не узнал у неё ответа на свой вопрос, но узнал нечто важное для себя и это тоже было неплохо. Возможно однажды, она скажет ему о значении своего имени…

Девушка замерла, к чему-то прислушиваясь.

— Искатель, что-то не так? — он нагнал её.

— Нас зовут, — Анью смотрела куда-то в сторону, на порыв горячего юдийского ветра, гоняющего поземку неподалеку.

— Я ничего не слышу.

— Ветер зовёт. Здешние ветра — все духи. Они зовут, просят спасти кого-то, не могу разобрать что говорят. Пойдем, суховей покажет дорогу, — она ухватила его под локоть, уходя с дороги. Поземка бежала впереди них, словно какой-то зверек.

***

Ветер вывел их к большому лагерю ханхузов. Этот был даже крупнее, чем на дикой пустоши. Дух продолжал незримо крутиться рядом с ними, при каждой удобной возможности закидывая пригоршню песка ему за воротник. Солнце уже начинало медленно клониться к закату.

— Ветер говорит, что это — последний лагерь разбойников. Думаю, пора с ними закончить. А ты найди мудрую женщину, о которой твердит мне этот суховей.

Аман посмотрел на неё и кивнул.

— Я пока отвлеку внимание на себя.

— Искатель! — он придержал её за локоть. — Будьте осторожны.

— Не волнуйся за меня, — она улыбнулась, выходя из их укрытия и открыто идя в сторону лагеря, снося магией дозорные башни.

Поднялся невообразимый шум, кричали люди, лаяли собаки, что-то взрывалось, неистово дрожали магические потоки. Аману малодушно хотелось закрыть уши руками, чтобы не слышать, как она убивает. Ему было непонятно, как в одной этой девушке могут умещаться и доброта, и невероятная жестокость. Жрец глубоко вдохнул и выдохнул, успокаиваясь, медленно поднялся и пошел в сторону лагеря, стараясь не всматриваться в лужи крови, разорванные и обгоревшие тела ханхузов, он не был уверен, что когда-нибудь сможет забыть вид изувеченных бандитов. Неужели это единственный возможный выход? Впереди него ветер поднимал в воздух соленый юдийский песок, указывая дорогу. Похищенных людей он нашел в глубине лагеря. Мужчины, женщины, старики дети — все сидели в кандалах и клетках. Освобождать кабайцев ему никто не мешал — девушка отлично справлялась с отвлечением внимания буяня неподалёку, ханхузам сейчас было совсем не до того, что кто-то освобождает их пленников. Среди кабайцев была пожилая женщина, спокойно сидящая на песке с отстраненным выражением лица, её седые волосы были заплетены в две косы. Она вела себя словно королева, а не пленница. Ветер покружил вокруг неё и успокоился, бросив на подол её платья горсть соленого песка. Аман опустился рядом с ней на колени, магией разбивая оковы на её сухих старческих руках.

— Я ждала тебя, каруджи. Тебя и твою спутницу. Ветры донесли, что вы благородны и способны справиться с разбойниками… Хотя они и умолчали о столь разрушительной силе девушки, что следует за тобой.

— Напротив, это я за ней следую. Моё имя — Аман, я жрец Руфеона из Артемиса.

Взрывы и крики утихли. Анью подошла к ним, её одежда была забрызгана кровью, которую она убирала с помощью магии. Кабайцы смотрели на неё со смесью страха и восхищения.

— Это ваши ветра меня звали? — она внимательно смотрела на пожилую женщину.

— Ветра не принадлежат никому, дитя. Я лишь слышу их шепот. Моё имя — Радма-Джами. Я — верховная шаманка кабайского народа. И от лица всех детей соленой пустыни благодарю вас двоих за спасение, — женщина низко им поклонилась. — Золота у нас нет, но мешочек солнечной соли я вам отсыплю, если поможете мне и остальным добраться до Ул’Дахара.

***

В Ул‘Дахар они зашли уже после наступления темноты. Их с Аньюриэль встречали как героев и даже выделили им небольшой шатер на окраине города. Колдунья с удовольствием растянулась на циновке, рассматривая узорчатые тряпичные стены их временного пристанища и небольшой очаг в центре, над которым висел котелок, наполняющий окружающее пространство вкусным запахом своего содержимого.

— Наконец-то нормально отдохнем, — она приподняла магией крышку котелка, заглядывая внутрь. — Не знаю, что это, но пахнет и выглядит очень вкусно. Завтра отправимся искать последний камень.

В шатер, отодвинув край ткани, зашла Радма-Джами. Женщина поклонилась им и села на свободную циновку.

— Рада, что вам комфортно, каруджи. Каруджи — это чужак по-нашему. Ветры много про вас двоих рассказывают… Говорят вы двое пришли с запада и ищете древний город, что исчез много лет назад.

— Что ж, ветра не врут, — Анью внимательно смотрела на старую шаманку. — Разбойники не объяснили, зачем они Вас поймали?

— Я сама виновата, что меня поймали, — Радма-Джами медленно переводила взгляд с колдуньи на жреца и обратно. — Хотела пыльную бурю на ханхузов наслать. Перетерла травки пустынные, в соль их добавила, да в полночь, как бабка учила, пошла обсыпать их лагерь. Надеялась, что не заметят меня эти разбойники… Они и не заметили, зато псы их злющие учуяли. Такой лай подняли, что все бандиты переполошились. Так меня и поймали… Ветра сказали мне: «Знания — вот лучшая награда для искателя». Это очень мудрые слова. Завтра идите на запад, туда где белый камень. Там вы и найдете свои знания.

Радма-Джами поднялась, покидая шатер. Снаружи поднялся ветер, приветствуя её.

— Интересно, все верховные жрецы и шаманы так говорят? В этой пустыне ведь все камни белые. Нельзя уточнить на котором из них последний обрывок сведений о Морайе? — Аньюриэль деловито раскладывала предложенный им ужин по тарелкам.

— Клянусь Руфеоном, я даже не знаю, кто говорит более загадочно — Радма-Джами или Его Святейшество, — Аман смотрел на вход в шатер, прислушиваясь к шуму ветра и пытаясь различить хоть какие-то слова в этом звуке, разумеется, ничего, кроме шорохов, он не слышал. — Радма-Джами мудра. Нам не стоит пренебрегать её советами и помощью, Искатель.

— Я и не собиралась, — она протянула ему тарелку и ложку. — Да и относятся к нам здесь неплохо.

— Вы многих спасли из плена.

— Ты тоже в этом участвовал, не занижай собственную значимость, — она уселась на циновку, поджав под себя босые ноги. — Это у людей с возрастом появляется способность разговаривать загадками и полунамеками?

— Я не знаю. Его Святейшество так изъясняется, сколько я себя помню, — Аман зачерпнул ложкой немного тушеных овощей с мясом, которые им оставили в качестве угощения. — В тот день, когда мы с Вами отправились на поиски Ковчега, наставник сказал мне кое-что. Он сказал, что есть некая сила, что превосходит и Свет, и Тьму, и может изменить даже само мироздание. Я часто размышляю о его словах, но никак не пойму, что же это за сила…

Аньюриэль задумчиво пережевывала ужин, не спеша отвечать.

— Дай угадаю, твой наставник не стал уточнять что же это за силища такая?

— Он сказал, что я должен понять это сам… Но я не понимаю. Быть может, Вы понимаете о чём он говорил?

Она снова задумчиво ковырялась ложкой в тарелке. Повисло долгое молчание, лишь ветер тихонько шелестел песком по тканевым стенам их укрытия.

— Я не уверена в правильности своих слов, Аман, — Анью неожиданно подняла на него свои изумрудные глаза. — Руфеон создал наш мир из Света и Хаоса. В Акрассии есть и свет, и тьма, они находятся в гармонии и равновесии. Но наверняка есть и ещё что-то, что соединило их между собой, сплело в ткать мироздания две абсолютно противоположные силы. Думаю, это Воля.

— Воля? — Аман непонимающе смотрел на неё.

— Свет и Хаос противоположны по своей природе, как пламя и лёд. Будучи в равных пропорциях они должны были просто погасить друг друга. Однако именно Воля Руфеона смогла их объединить и создать Акрассию. В каждом, из живущих в нашем мире творений Богов, есть частичка этой Воли. Так я думаю. Возможно это не тот ответ, который ты ищешь.

— В Ваших словах есть смысл, Искатель. Вы очень мудры, — Аман улыбнулся. — И умудряетесь находить простые ответы на сложные вопросы.

— О нет! Ты начинаешь разговаривать загадками! — она распахнула глаза в притворном испуге и прикрыла рот ладошкой. — Аман, неужели ты уже начал стареть?

— Искатель! Вы хоть к чему-то можете относиться серьёзно?

— Ещё чего! Тогда жизнь станет скучной, — она весело улыбалась в ответ.

***

Они шли по пустыне, следуя за поднимаемой ветряным духом поземкой. Проводника они всё-таки нашли, и Аман радовался, что хотя бы колдунья понимает, что шепчет ветер. Аньюриэль шла рядом, старательно дербаня зубами ломоть вяленого мяса. Мясо было жестким, жилистым и плохо поддавалось, отчего девушка периодически издавала то ли приглушенное рычание, то ли ворчала что-то себе под нос. Жрец старательно сдерживал улыбку, искательница выглядела необычно милой в этот момент.

— Бронезавры годятся только на сапоги! — она недовольно посмотрела на него. — И кто назвал это деликатесом? Вкусно конечно, но его же есть невозможно!

Глядя на её обиженное личико не улыбаться было невозможно.

— Ничего смешного! — она развернулась и снова вгрызлась в ломоть мяса зубами, пытаясь оторвать от него кусочек.

К тому моменту, как ветер привел их к третьему камню, она уже управилась с мясом.

— Надеюсь здесь написано что-то полезное, — Аман внимательно смотрел на древние письмена.

— «И было пророчество. Минут века и исчезнет вода и воспарит черный ворон над белой пустыней и придет с запада чужак. Тогда грянет гром и прольется Благословенный дождь и войдет чужак в Морайю, ибо расступится перед ним вода», — она задумчиво посмотрела на него. — И что нам делать, Аман? Это даже не подсказка…

Что делать — Аман не знал. Инструкций, по поиску исчезнувшего вместе с Печатью Силы города, никто не оставил.

— Думаю, стоит ещё раз переговорить с Радмой-Джами. Она мудра и, возможно, сможет дать нам новую зацепку …

Они развернулись, возвращаясь в Ул’Дахар. Каждый размышлял о чем-то своем… Последний камень не принес никаких новых подсказок. Аман отмахивался от наглого духа ветра, пытающегося попасть соленым песком ему в глаза.

— Аман, а где нам найти черного ворона?

Он повернулся к Аньюриэль, она задумчиво смотрела на него.

— Зачем Вам ворон? — он так и не мог понять хитросплетения её логики.

— Потому что чужак с запада у меня уже есть. — она улыбалась хитро, щуря глаза.

— Я не понимаю…

— Всё просто. Морайя откроется тогда, когда свершится пророчество. Значит я его свершу.

Она окончательно обезумела?!

— Как Вы собираетесь это сделать, Искатель?

— О некоторых частях я ещё размышляю… Ты вполне сойдешь за чужака с запада, гром организует Буревестник. Осталось найти ворона и придумать как создать дождь. Тот трюк, что я провернула в Леонхольде, сделать в масштабах целой пустыни — самоубийство…

— Вы это серьёзно?

— А похоже, что я шучу? — она подняла вверх одну бровь.

— У меня просто нет слов…

— Есть идеи лучше? Это всяко эффективнее, чем сидеть и ждать, пока кто-то другой откроет проход в древний город. Не забывай, что тут наш желтоглазый знакомый и он явно не отдыхать сюда пришел.

Аман задумался. Идеи лучше у него не было. План Аньюриэль был больше похож на бред безумца, но другого у них не было.

— Но сначала мы переговорим с Радмой-Джами.

— Как скажешь, я пока не решила, как мне призвать дождь.

***

Радма-Джами жила в большом ярком шатре в центре Ул’Дахара. Всё вокруг было увешано разномастными ветряными колокольчиками, которые постоянно звенели, раскачиваемые ветрами. Верховная шаманка перетирала какие-то травы в порошок.

— Вы нашли свои знания и пришли узнать больше, каруджи, — на них она даже не посмотрела.

— Да, мы надеемся на Вашу мудрость, Радма-Джами, — Аман низко поклонился женщине. Колдунья осталась молча стоять, наблюдая за их диалогом.

— Истории, что вы прочли на этих камнях уже более пятисот лет. Она уже превратилась в легенду, передаваемую от одной верховной шаманки к другой. Но у легенд нет конца, они заканчиваются пророчеством, — Радма-Джами закинула ещё пучок сухих трав в ступу, продолжая перетирать их в порошок. — Кабайские шаманки долгие годы ждут чужака или чужестранку, что принесёт в эти земли дождь. Моя бабка, Кальха-Джами, так хотела, чтобы древнее пророчество сбылось, что однажды ошиблась в чужаке. Силас — так его звали. Воришка из пограничных земель. Ловкий, хитрый, мертвого разорит. Всё сходилось, даже ворон над становьем пролетел. Кальха-Джами ударила в ритуальный барабан и кабайцы со всей пустыни собрались на акрополе. Все волновались, переживали. Я тогда была совсем девчонкой. А когда обряд провели — с неба ни капельки не упало. Силас с горя тронулся умом. Блуждал по пустыне, словно тень самого себя, пока его зверьё не разорвало в клочья, — шаманка подняла на них свои внимательные черные глаза. — Я знаю, что вы двое тоже ищете Морайю. Но помните, что древний город не откроется тем, чьи помыслы темны, как помыслы Кассия и чей разум отравлен золотом, как разум Силоса.

— Нас ведет не зависть и не жажда наживы, — Анью смело смотрела женщине в глаза.

— И это я тоже знаю. Завтра я проведу для вас ритуал. Мне нужно время на подготовку всего необходимого.

Жрец повернулся к Анью, она была также обескуражена, как и он.

Либо я чего-то не понимаю в этом мире, либо все женщины мыслят одинаково нелогично…

— Ступайте, я пришлю за вами, когда потребуется, — Радма-Джами насыпала в ступу горсть каких-то красноватых ягод, перетирая их вместе с травами.

— Я благодарна за оказанное доверие, — Анью кивнула шаманке и подхватила его под локоть, уводя в сторону. — Пойдём, не будем мешать приготовлениям.

Она тащила его по кривым улочкам Ул’Дахара, петляя между домами и шатрами.

— Всё складывается просто замечательно. И нам даже не пришлось ловить ворона.

— Вы всерьёз верите в то, что шаманский ритуал откроет дорогу в Морайю? — Аман резко остановился, вырывая руку из её хватки.

— Не то чтобы я верила в шаманские штучки, но я на это рассчитываю, — она скрестила руки под грудью. — Нам её даже уговаривать не пришлось. Пусть проведет ритуал, хуже точно не будет. Ты как хочешь, а я пока пойду прогуляюсь по городу и найду где пообедать, ветры в любом случае найдут, если я понадоблюсь Радме-Джами.

Она развернулась, скрываясь в каком-то из боковых проходов между домами. Аман вздохнул и последовал за ней.

***

Аньюриэль сидела на теплых камнях городской ограды, свесив ноги и смотря на последние лучи заходящего Солнца. Аман стоял рядом, не тревожа её — девушка выглядела очень задумчивой. Что бы не происходило в её голове, это поглощало всё её внимание.

— Не понимаю… Аман, может ты объяснишь, почему за поступок Кассия страдает весь кабайский народ?

— Я тоже не знаю ответа на этот вопрос… — жрец покачал головой. — Не нам, простым смертным, судить решения Богов.

— Наказать одного Касиия было бы и гораздо проще. Молнию с небес послать и всё — большинству людей этого хватит.

— Мы должны принимать божественную волю, даже если не в силах осознать этот великий замысел.

— Тогда молись, Аман, чтобы завтра пошел дождь. Я так пока и не придумала, как создать дождевое облако на всю пустыню… — Анью легко спрыгнула с каменной ограды. — Радма-Джами зовёт нас. Пойдём.

Жрец шел за ней, поражаясь тому, как легко она уже ориентируется в этом городе.

В шатре Радмы-Джами горели свечи, скрытые в светильниках из разноцветных стеклышек и бросающие на тканевые стены сотни разноцветных бликов. Над очагом что-то красное булькало в котле. Снаружи мелодично звенели ветряные колокольчики. Аман сел на предложенное ему место рядом с Аньюриэль.

— Давным-давно существовало в Акрассии великое царство — Кабатия, — верховная шаманка помешивала содержимое котла. — Царство то было таким богатым, что в его столице — священном городе Морайе, даже дома строили из золота… Да, древние кабайцы были очень богаты металлом, но вскоре стали бедны сердцем. Они прогневали Богов и те погубили Морайю, а земли обратили в соляную пустыню. Кабайцы остались ни с чем, кочевники и изгнанники на своей собственной земле. Мы и по сей день расплачиваемся за грехи предков.

Радма-Джами взяла глубокую глиняную миску, с таким же замысловатым геометрическим узором, как и на традиционных кабайских одеждах и наполнила её странным красным супом из котла, передавая Аньюриэль. Девушка аккуратно взяла предложенное угощение, принюхиваясь, словно пытаясь понять, что это.

— Это — ритуальный суп «Посоле», — шаманка наполнила вторую миску протягивая ему. — Это — пища духов. Согласно древним преданиям Кталха, верховная шаманка при дворе короля Кассия, устраивала жертвоприношения, чтобы умилостивить духов. Она использовала для приготовления этого супа человеческое мясо.

Миска чуть не выскользнула из ослабевших пальцев, Аман едва смог её удержать. Аньюриэль приглушенно выругалась на иссиларе, отставляя свою порцию в сторону.

— Сейчас этот суп готовят из мяса бронезавра, — Радма-Джами улыбнулась, довольная произведенным эффектом. — Красный цвет ему придают плоды опунции. Он — часть обряда. Вы должны получить благосклонность пустынных духов.

Жрец аккуратно попробовал — на вкус было вполне съедобно. Девушка внимательно за ним наблюдала, после чего снова взяла в руки миску, приступая к ужину.

— Черный ворон следует за вами, каруджи… и тьма.

— Я не видела ворона… — Анью внимательно смотрела на шаманку.

— У тебя красивые глаза, дитя. Многое ты ими можешь увидеть, но не всё. Глаза, порой, слепы. Зряче одно лишь сердце.

Ох уж эти загадки…

— Благодарю за мудрость, я приму эти слова к сведению.

Аман знал, как именно она «принимает к сведению», и что этим словам она потом никогда не следует он тоже знал, но продолжал молча есть суп, размышляя о том, какая именно тьма может за ними следовать. Скорее всего мудрая женщина говорила о том демоне, что, как и они, искал Ковчег. Жрец не понимал, зачем демонам сила Первозданного Света, но явно не для благих дел. Оставалось надеяться на то, что обряд завтра пройдёт как следует и Боги будут милосердны к ним.

Поблагодарив Радму-Джами за угощение, они двинулись по ночному городу в сторону своего временного пристанища. В небе светили Луна и звёзды, изредка дорогу освещал квадрат света из чьего-то окна. Аман в очередной раз обо что-то споткнулся, старательно сдерживая порыв высказать всё что думает об отсутствии в городе освещения — посох он оставил в их шатре.

— Старайся идти за мной, — Анью аккуратно взяла его ладонь своей рукой.

— Может просто освещение создадите? — несмотря на перчатку это прикосновение смущало.

— Зачем? Ночь такая красивая… — она, не торопясь, двигалась между домами и шатрами. — Самое время учиться видеть сердцем.

Судя по голосу, она улыбалась. Аман шел рядом, стараясь повторять её маршрут. Поводырь из искательницы оказался на удивление хороший, спотыкаться он перестал. Внезапно девушка замерла на месте, жрец по инерции сделал ещё несколько шагов, натыкаясь на неё. Анью внимательно смотрела на что-то в одной из подворотен. В темноте ночи её глаза слабо мерцали зеленым светом.

— Искатель? — Аман перешел на шепот, не сомневаясь, что она его услышит.

— Не понимаю, выглядит так, будто он высасывает из девушки душу… Но никакого магического воздействия нет.

Что?! Высасывает душу?

На свободной руке искательницы вспыхнуло синее магическое пламя, освещая подворотню. Парочке молодых кабайцев, слившихся в весьма страстном поцелуе потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что у их свидания появились неожиданные свидетели… Девушка вскрикнула от неожиданности, пряча лицо в ладонях.

— Простите нас! Мы уже уходим! — Аман потянул колдунью дальше по дороге, тусклый свет синего пламени, что всё ещё полыхало на её руке, освещал путь. — Вмешиваться в подобное просто не тактично!

— Аман! Аман постой, — она разве что не волоком тащилась за ним, слабо пытаясь сопротивляться. — Аман, наш шатер в другой стороне…

Он замер на месте.

Как она вообще здесь ориентируется?

— Показывайте дорогу, — жрец глубоко вздохнул и медленно выдохнул, отпуская её ладонь.

Аньюриэль развернулась, сворачивая в какой-то боковой проход. Аман шел следом, тихо радуясь, что пламя она не погасила.

— Я сделала что-то не то? — она остановилась, оборачиваясь к нему.

— Вы не понимаете?

— Нет… — она опустила глаза вниз.

И как я ей это объяснять должен?

— Разве Вам не рассказывали о взаимоотношениях людей?

— Рассказывали, вроде… Я прослушала эту часть, не думала, что придется путешествовать в человеческих землях. Рохэндель — закрытый материк, люди редко преодолевают завесу, а силлины и того реже отправляются в странствия.

И это после того, как она попрекала меня отсутствием знаний о её расе…

— Люди так проявляют свою любовь друг к другу.

— О! Так люди обсасывают своих мэлдо! Люди странные… — она пожала плечами, возобновляя путь. (* Возлюбленных *)

Аман закрыл глаза ладонью, глубоко вздыхая. Его не покидало странное чувство, что сейчас он сделал только хуже.

Святой Руфеон! Неужели в Рохэнделе не было других магов?!

***

Солнце медленно поднималось, освещая акрополь, куда их привела Радма-Джами. Вокруг суетились молодые шаманки, заканчивая какие-то приготовления. Мужчины поднимали наверх по ступеням большой ритуальный барабан. Аньюриэль внимательно осматривала небо, облокотившись спиной о каменную колонну. Она с самого рассвета была странно немногословной.

— Всё в порядке?

— Ворона высматриваю… Но пока не вижу, — она обводила взглядом горизонт.

— Радма-Джами ведь согласилась провести ритуал, зачем он Вам?

— Аман, а откуда в пустыне взяться ворону? Я за всё время не увидела здесь ни одной птицы… Шаманка сказала, что он следует за нами — это ненормальное поведение для птицы.

— Что Вы хотите этим сказать?

— Пока ничего. Но стоит его поймать и посмотреть, что же это за ворон такой.

Резкий грохот барабана заставил Амана вздрогнуть. Гул отразился от скал, прокатываясь по пустыне. Аньюриэль закрыв ушки руками медленно сползла на каменный пол. Громко было даже ему. Жрец не знал, что ему делать, очевидно, что барабан был частью ритуала, но зная о том, как чувствительна к звукам девушка — её было жалко. За первым ударом последовал второй, потом третий. Радма-Джами продолжала колотить в барабан ещё несколько минут. Когда последние отголоски эха затихли Аман аккуратно прикоснулся к плечу девушки, продолжающей сидеть, сжавшись в комок и закрывая уши.

— Искатель, — он старался говорить тихо. — Вы в порядке?

— Меня таким не убить. Хотя попытка неплохая, — она улыбнулась, плавно поднимаясь на ноги.

Радма-Джами стояла на вершине акрополя возле алтаря и смотрела на пустыню. Со стороны Ул’Дахара и близлежащих становий шли люди. Постепенно площадь перед алтарем наполнилась кабайцами, мужчины женщины, дети. Все внимательно смотрели на верховную шаманку и на них. То тут то там в толпе перешептывались. В воздухе повисло ожидание и нервозность.

— Сегодня мы обратимся к богам! — Радма-Джами обвела взглядом собравшихся людей. — Кабайцы забыли имена богов, ибо они отвернулись от нас! Они покарали весь народ за грехи одного правителя. Справедливо ли это? Я не знаю… Но боги дали нам надежду. Пророчество! Кальха-Джами однажды ошиблась в чужаке, а у меня их сразу двое! И оба достойны. Так говорят духи!

В толпе поднялся одобрительный рокот голосов.

— Кажется ещё не все собрались… — Аньюриэль внимательно всматривалась поверх голов кабайцев в клубы пыли в пустыне.

— Собрались люди со всех ближайших становий, — верховная шаманка повернулась к ним.

— А это и не кабайцы, — колдунья довольно улыбнулась. — Это — ханхузы. Аман, защита на тебе, а я пойду поприветствую гостей.

Она медленно прошла сквозь расступающуюся толпу остановившись на верхней ступеньке лестницы и доставая посох из-за спины. Ветра играли с прядями вишневых волос. Искательница ждала разбойников с присущим только ей поразительным чувством собственного достоинства.

Первую группу бандитов смела волна пламени. Остальные нападать не торопились, толпясь внизу лестницы. Самый рослый из ханхузов отделился от остальных, медленно поднимаясь по ступеням. Анью, слегка наклонив голову набок наблюдала за ним, но ничего не предпринимала. Людей она не боялась. Аман не знал, способна ли она вообще испытывать страх. Девушка одинаково дерзко смотрела в глаза и людям и демонам. Мужчина поравнялся с ней, медленно и неторопливо обошел девушку, сделав ещё пару шагов в сторону кабайцев. Жрец чувствовал как стягиваются магические потоки, видел как зашевелились её волосы — она готовила какое-то мощное заклинание. А вот разбойник этого не понимал…

— Ну что, бродяжки, все в сборе? — он самоуверенно смотрел на кабайцев. — И старуха как я погляжу тоже тут. Господин будет доволен! Ол-хоргои любят подсоленное мясо…

Анью ударила основанием посоха о камни. В повисшей на мгновение тишине раздался крик, затем ещё один. Вскоре вопил уже весь отряд ханхузов — они медленно погружались в песок, не в силах выбраться на твердую почву.

Девушка круто развернулась на каблуках к их атаману.

— Кому ты там служишь? — её спокойный голос казался громче криков и отчаянных призывов о помощи, что доносил до них ветер. Быть медленно похороненными заживо — ужасная участь…

— Ты сейчас пойдешь на закуску, тварь!

Раздался приглушенный свист и камни под ногами Амана затряслись, по кладке пошли трещины. Кабайцы притихли, стараясь даже не дышать, мужчины медленно вытаскивали сабли из ножен. Что-то огромное двигалось под землёй в сторону искательницы. Гигантский ол-хоргой, разворотив каменные плиты, показался из-под земли. Огромная голова древнего червя с четырьмя парами челюстей слепо покрутилась, выискивая жертву и схватила атамана разбойников. Мужчина что-то кричал в ужасе. Очевидно, всё пошло совсем не так, как он планировал. Девушка отошла на пару шагов, с улыбкой наблюдая за происходящим. Убивать чудовище она явно не торопилась.

— Да не меня! Не меня! — разбойник пнул ол-хоргоя ногой в челюсть, отчаянно сопротивляясь.

— Что ты там говорил про подсоленное мясо? — судя по интонации, девушке было весело.

Так нельзя!

Аман выбежал вперед, посылая в червя луч света. Тварь покачнулась на месте и только, его заклинание даже не поцарапало плотные хитиновые пластины. Однако ол-хоргой выплюнул разбойника, отправив его в недолгий полёт прямо в зыбучие пески, устроенные искательницей. Тварь издала жуткий протяжный скрип и повернула свою безглазую голову к людям. Жрец создал магический купол, защищая кабайцев.

— Ты всё веселье испортил! — Аньюриэль выглядела недовольной, кидая в чудовище пульсаром.

— Вам весело смотреть как умирает мучительной смертью человек? — Аман негодующе смотрел на девушку.

— О человеческих качествах конкретно этой особи я бы поспорила! — она ловко увернулась от гигантских челюстей. — Знаешь, Аман, не всех, кто имеет человеческую анатомию, можно считать людьми. Иногда попадаются сволочи!

Колдунья крутанула посох в руках, сотканный из молний, жеребец с жутким треском впечатался в ол-хоргоя. Чудовище заскрежетало челюстями, злясь ещё больше — несколько хитиновых пластин упали, заливая каменные плиты зеленой кровью. Анью вскинула руку, с кончиков пальцев сорвалась молния, ударяя прямо в оголенную плоть червя. Тварь странно вытянулась, а потом резко сжалась. Из просветов между хитиновых пластин во все стороны полетели шипы. Щит ярко замерцал, защищая его и кабайцев. Аньюриэль появилась из вспышки телепорта рядом с ним.

— Вот же… Не ожидала, — её голос был полон досады.

Жрец повернулся к ней и сердце пропустило удар. В плече у искательницы торчал костяной шип, ещё два насквозь пробили левую руку, кровавое пятно растекалось по боку мантии и кровавая полоса на левом бедре. Аман почувствовал, как в нём поднимается волна тьмы.

— Все назад! — он сбросил защитное плетение.

Мужчина сделал несколько шагов вперед, поднимая посох вверх и призывая Свет, вливая в заклинание не только магию, но и собственную ярость. Он резко опустил руку вниз и, следуя за ней, с неба ударил столб опаляющего света, оставляя вместо гигантского ол-хоргоя, лишь обугленные ошметки. Аман развернулся к людям и подошел к искательнице, помогая ей достать шип из плеча и залечивая раны.

— Впечатляет! Напомни, что способен на такое, когда я в следующий раз начну тебя злить, — она радостно улыбалась. — Спасибо! И как бы я без тебя справлялась?

— Вам следует быть осмотрительнее…

— Всё в порядке. Пока ты рядом — со мной всё будет хорошо. Даже если я ошибусь — ты меня подлечишь, — она смотрела на него, слегка наклонив набок голову и по-доброму улыбаясь.

— Конечно подлечу. Но это не значит, что нужно рисковать понапрасну, — он тяжело выдохнул. Тьма внутри медленно затихала.

— Думаю, теперь можно продолжить ритуал, — к ним подошла Радма-Джами. — Вы оба достойны, и я не могу выбрать одного из вас. Поэтому решайте сами.

Что?!

— Аман, я в тебя верю! — она похлопала его по плечу и отошла в сторону, очищая одежду с помощью магии.

— О чем Вы говорите, Искатель? Это Ваше появление предсказано в пророчестве. Иного и быть не может.

— Аман, ты же пришел с запада… — она смотрела на него, изящно приподняв вверх одну бровь.

— А Вы разве нет? — он развел руками в стороны, не понимая, с чего она в очередной раз артачится.

— Рохэндель на северо-западе, — она взяла его за локоть, отводя в сторону от кабайцев, с интересом наблюдающих за их спором. — Мы на минутку.

— Послушайте, Искатель… — он перешел на шепот. — Да, я пришел с запада, но я… дэрон.

— И что с того? Аман, ты добрый человек, ты заботишься о других, ты способен увидеть душу даже в отребьях рода человеческого. Ты способен к состраданию. Я не встречала никого благороднее тебя, — она мягко улыбалась. — Ну и к тому же, к тебе боги точно прислушаются, ты же их служитель.

Ответить ему было нечего. Слова Аньюриэль приятно грели душу, однако послушать её он не мог… Аман обошел колдунью, ставя свой посох возле одной из колонн. Затем молча развернулся, подхватывая девушку за талию и поднимая в воздух. Она по-прежнему была удивительно легкой.

— Аман, ты что делаешь? — она уперлась ладонями в его руки, недовольно смотря на него своими изумрудными глазами.

— Хотя бы раз, Искатель, сделайте так, как я прошу, — он прошел сквозь толпу кабайцев, ставя её возле алтаря и возвращаясь вниз, за своим посохом.

Когда он снова вернулся к алтарю, Радма-Джами уже смешивала в большом плоском блюде какие-то пахучие порошки и что-то бормотала себе под нос. Анью задумчиво стояла на том же месте, где он её поставил.

— Почти всё готово, каруджи. Теперь нужна лишь капля твоего пота и щепотка соли.

Верховная шаманка подошла к девушке, проводя сухой старческой ладонью по её лбу.

— Аман, а ты проклятия снимать умеешь? — она повернулась к нему.

— Не бойся, не прокляну. Таков шаманский обряд, — Радма-Джами стряхнула пару капель с руки в миску и добавила искрящуюся белую соль из холщового мешочка у себя на поясе. — И пусть твой друг не печалится. Духи говорят, что у него доброе сердце.

Жрец стоял, смотря как покачивает шаманка блюдо в своих сухих мозолистых руках, перемешивая порошки и перетертые травы. Радма-Джами поднялась, ставя свою ношу на алтарь.

— Соль земли юдийской и соль земли чужой… И грянет гром! — она воздела руки к небу.

На несколько мучительно долгих секунд повисло молчание. Казалось, что все даже дышать перестали.

Над алтарем появилась тоненькая струйка дыма, внезапно всё, что лежало в блюде, вспыхнуло ярким, бело-золотистым пламенем. Вдалеке прогремели первые раскаты грома, в небе собирались низкие, тяжелые облака.

Неужели сработало?

— Я смотрю, ты хорошо молился вчера вечером… — Анью медленно сделала пару шагов назад, окидывая взглядом стремительно темнеющие небеса.

Ещё один раскат грома эхом отразился от скал, прокатываясь по пустыне. Аман поднял лицо, смотря на клубящиеся над ними облака, на щеку упала капля, затем ещё одна с тихим звоном разбилась о крылатую застежку его плаща. Снова прогремело и с неба, точно из дырявого ведра, полилась вода. Девушка стояла рядом, подставив лицо под капли дождя и прикрыв глаза. Где-то там ликовал кабайский народ. Дождь был странно теплым, одежда промокла практически сразу и неприятно липла к коже. Но сейчас жреца это не волновало, он смотрел на Аньюриэль. Аман никогда не думал, что ему доведется своими глазами увидеть, как сбывается какое-то пророчество и даже оказаться к этому причастным. И глядя на то, с каким счастливым выражением лица она стоит под дождем, как, напитавшись влагой липнут к лицу пряди вишневых волос, как легко и беззаботно она что-то тихо напевает Аман начинал понимать, почему Боги выбрали именно эту девушку. Она не умела сдаваться, не знала слова «невозможно», она как-то по-своему смотрела на этот мир и обладала поразительной способностью жить каждым мгновением.

— Мы долго этого ждали, каруджи, — к ним подошла Радма-Джами. — И боги ниспослали нам благословенный дождь. Кабайский народ отныне прощен. Хотя торговцы солью обвинят меня в убытках… Взгляните, путь в Морайю открыт.

Она указывала куда-то вдаль. Анью внимательно посмотрела в ту сторону.

— Там радуга?

— Я не знаю, что ждёт вас двоих там, но я верю, что свет, который вы несете, рассеет любую тьму. Ступайте, духи укажут дорогу.

— Спасибо Вам, — Аман поклонился мудрой шаманке.

— Ханталэ, — искательница ограничилась вежливым кивком. (*Благодарю*)

***

Они шли туда, куда указывала радуга. Дождь уже закончился и под яркими лучами Солнца от соленой земли поднимался пар, создавая миражи на горизонте.

— Искатель, Вы уверены. что нам нужно идти за радугой? — идти в тишине ему уже наскучило.

— Так сказала Радма-Джами. Нам нужно туда, где заканчивается радуга — там будет вход в Морайю, — девушка пожала плечами, продолжая идти.

— У радуги ведь нет конца…

— Я знаю, — колдунья снова пожала плечами.

И куда мы тогда идём?

— То есть все истории про то, что там, куда упадет конец радуги, живёт сильф, охраняющий несметные горы золота — просто сказки? — жрец улыбнулся.

— Что за глупости, Аман, ты же вроде не ребенок. Силлины и малые волшебные народы презирают желтый металл, — она окинула его надменным взглядом. — Лепрекон охраняет горы серебра!

— О! Вот как… Вы серьезно?

— Не знаю, я его не встречала… Кажется, мы пришли.

Они поднялись на небольшую возвышенность. Видимо прежде в этом месте был храм, но теперь от него остались лишь полуразрушенные колонны и остатки каких-то статуй. Радуга заканчивалась в небольшом озере во внутренней части храма…

— Это абсурдно… — Аман не понимал, как такое возможно. — У радуги не может быть конца…

— А как же несметные горы серебра?

Аньюриэль очевидно не сильно заморачивалась ненормальностью этого явления. Внезапно она круто развернулась, вскидывая вверх руку. С пальцев сорвалась молния, раскрошив вершину одной из уцелевших колонн.

— Вы что делаете?

Она не слушала, посылая в небо стаю светящихся птиц. Аман присмотрелся, в небе кружил черный ворон, проявляя чудеса изворотливости, спасаясь от заклинания и поднимаясь всё выше, прячась в ореоле Солнца.

— Рауг… Нам надо торопиться, Аман.

— Рауг? Это… — он вспомнил что значит это слово. — Демон? Это был демон?

— Да, и причем весьма шустрый, — кончики её ушей недовольно подрагивали.

Девушка прошла к озеру, опускаясь рядом с ним на корточки и проводя рукой над гладью воды. Аман подошел и остановился рядом. Несколько минут ничего не происходило, искательница внимательно вглядывалась в воду. Неожиданно, над поверхностью показалась голова, уже знакомого ему водного элементаля. Он и колдунья какое-то время просто смотрели друг на друга. Жрец понимал, что Анью так общается со своим духом, но выглядело это странно.

— Там под дном есть природная пещера. И в ней есть воздух. Думаю, нам туда.

Туда?

Прыгать в неизвестность не очень хотелось, хотя Аман понимал, что других вариантов у них нет.

— Вы точно готовы? — он подошел к кромке воды.

— А что тут такого? — она озадаченно посмотрела на него.

— Мы ведь не знаем, что там… Признаться, мне немного страшно.

— Но ведь людям свойственно бояться неизвестности, не так ли? — девушка весело улыбнулась.

— А чего боитесь Вы, Искатель? — вопрос слетел с языка прежде, чем он смог подумать о том, что ляпнул.

— Ничего, — она не раздумывала над ответом ни секунды.

— Простите, это было крайне нетактично с моей стороны… — за своё неуместное любопытство было стыдно.

— Не заморачивайся. И не пойми мой ответ неправильно… Просто то, чего я боялась, уже давно произошло, — она спокойно сделала шаг в воду. — И знаешь, Аман, страхи — чаще всего просто иллюзия.

— Я пойду первым. Я всё-таки должен Вас защищать, — Аман вздохнул и вошел в озеро, медленно отходя от берега.

Стоило ему зайти по пояс, вода вокруг него закрутилась водоворотом.

— Это Аквандэр. Он доставит тебя через дно вниз.

Аман кивнул и почувствовал, как его утягивает вниз, над головой сомкнулась толща воды.

Несколько секунд его куда-то тащило, после чего жрец почувствовал под ногами твердую почву. Вокруг было темно и тихо, лишь капала где-то на камни вода. Рядом с ним поток воды поставил Аньюриэль.

— Ну вот мы и в Морайе… — тихий голос девушки эхом прокатился в темноте.