Сильнее. Сорок дней металла и духовности

День 8

Когда я, наконец, решил изменить свою жизнь, одним из лучших, принятых в моей жизни решений, было закончить мою карьеру и остаться дома и заботится о Дженее. До этого момента моей жизни я жил по-другому, но теперь я хотел, чтобы моя дочь узнала реального меня. На самом деле, я тоже хотел узнать настоящего себя. Чтобы достичь свою цель, я открыл свое сердце, для того, чтобы стать хорошим отцом.

Все что я знал — это то, что впереди меня ожидает битва.

В первый раз я осознал, что прежний я не растворюсь просто так с приходом ночи, когда я собирался в миссионерское путешествие в Индию. Паспортное агентство и я снова и снова бились, чтобы заменить мой паспорт, и когда я попытался в четвертый раз это сделать, я получил отказ. Пока мы ехали в паспортный офис с 5-ти летней Дженеей на заднем сиденье, я заблудился. Казалось, единственное, что я могу делать — это ездить по кругу, безнадежно потерянным. Я спорил с агентством днями и то, что я теперь заблудился было последней каплей.

Когда мое расстройство достигло максимума, я вышел из себя. Я начал бить руль, лобовое стекло и одновременно ударял по тормозам. Машину занесло на обочину. Я кричал и ворчал, больше похоже на животное, чем на человека. Когда я остановился, я выскочил из машины, пиная ее и крича, как безумный «Почему, Бог?! Почему, Бог?! #%&!».

Дженея, конечно, оставалась пристегнутой на заднем сиденье. Она кричала и всхлипывала в потрясении. Что ей еще было делать? Ее собственный папа вел машину так, что ее занесло, позволил себе произнести большее количество ругательств, чем было необходимо, и с постоянством и злостью, пинал свою BMW 750!

Когда я, наконец, успокоил себя, я вернулся в машину и сделал все, чтобы успокоить Дженею. Потом я поехал снова, настроенный на то, чтобы найти пункт назначения. И в итоге я нашел его.

После того, как я припарковал машину, я повернулся назад к Дженее. Убедительно улыбаясь, я сказал «Оставайся внутри машины, пока я не вернусь. У меня есть некоторые дела, которые я должен сделать, но это недолго». Затем я закрыл двери и ушел. Когда я вернулся к машине, я увидел, что Дженея опустила окно и плакалась какой-то женщине.

Это «особенно ценно» для моей цели быть хорошим отцом. Я чувствовал себя жестоким отцом, особенно, когда женщина посмотрела на меня своим взглядом. Я решил немного проконтролировать ситуацию. «Все хорошо» — сказал я женщине. Затем я поблагодарил ее за то, что она является сознательным гражданином и отправил ее. Но все равно, моя дорогая дочь была травмирована мной — своим собственным отцом.

Я рад сообщить, что теперь обстоятельства не такие драматичные, но я все еще делаю то, от чего я хотел бы отказаться. Как говорится «Ты всегда приносишь боль тому, кого больше всего любишь». Сегодня Дженея иногда раздражает меня, потому что ведет себя как отвратительный подросток, поэтому я (из-за того, что и сам, как подросток), принимаю это близко к сердцу с раздражением и делаю вещи, за которые потом себя ненавижу. Например, дать ей щелбан щелбан или дергать ее за волосы из-за того, что она обманула меня — это точно не лучшие родительские навыки. Но больше это не происходит, так что я медленно и уверенно исправляюсь. Я должен сказать, что самое возмутительное, что я делаю — это веду себя по отношению к ней больше как раздражительный старший брат, чем как отец — постоянно дразню и шучу с ней. Я не могу изменить мою искаженную личность раздражительного старшего брата. Это не то, кем я хочу быть для моей дочери, но моя личность формировалась годами и старые привычки, к сожалению, остаются.

Однажды я встретил женщину, которая высказала мнение, что Дженея и я как будто бы росли вместе. Это зацепило меня, потому что я знаю, что это правда: я сдерживал свои эмоции, напиваясь и находясь в кайфе так много лет, что я не стал зрелым, как это обычно происходит с людьми. Я живу в этой реальности. Мой самый большой страх — это мысль о том, что я в итоге достигну зрелости, которой достойна Дженея, когда будет уже слишком поздно и она станет взрослой. Но я не могу терять надежду, я не собираюсь сдаваться, в моих попытках измениться. Я буду продолжать стараться, и молится, как сумасшедший. Я взял за правило молиться с Дженеей и просить ее и Бога простить меня каждый раз, когда я терплю неудачу в этом (что происходит часто), и я пытаюсь приблизиться к Божьему совершенству чтобы компенсировать серьезную нехватку в этом. Я люблю Дженею всем своим сердцем, и я очень горжусь ей. Она прекрасный ребенок. Пока я пишу это признание, я чувствую себя достаточно эмоциональным, так что я хотел бы написать персонально для Дженеи:

Некоторые люди говорят, что я слишком строг к себе, но я думаю, делать все, что я могу, чтобы бы хорошим отцом — это хорошо. Хорошо чувствовать сожаление за ошибки, которые я сделал в жизни. Хорошо тянуться к Богу во всем. Ко мне полностью относится то, о чем Павел говорит в нашем сегодняшнем стихе из послания к Римлянам 7 главы. Также как и Павел, я на самом деле не понимаю себя, я хочу быть хорошим отцом для Дженеи, но иногда у меня просто не получается. Вместо этого я часто делаю то, что я ненавижу и я слишком остро и гневно реагирую.

Я знаю, что каждый, кто читает эту книгу, может увидеть связь с нашим сегодняшним стихом. Мы все делаем вещи, которые мы ненавидим, потому что мы несовершенные люди. Все что я могу сказать, это то, что я с Тобой в этой борьбе. Мы просто должны всегда пытаться сделать лучшее, что мы можем, просить Бога изменить нас и попросить прощения у всех, кого мы когда-то ранили. Мы никогда не должны пытаться замести грязь под ковер. Мы всегда должны обнаружить нашу сложную ситуаццию, излить наше сердце, чтобы возобновить коммуникации и позволить исцелению начаться. Давай действовать вместе, я никогда не сдамся, если ты не сдашься. Согласен?