Симферопольский клад

СИМФЕРОПОЛЬСКИЙ КЛАД
THE SIMFEROPOL TREASURE

Обычай прятать ценности - различные украшения, монеты, сосуды из драгоценных металлов и другие предметы, зарывая их в землю, замуровывая в стены зданий, укрывая в печах жилищ и т.п., был распространен повсеместно с глубокой древности. Перед тем, как спрятать свои богатства, владельцы укладывали их в глиняные или металлические сосуды, завертывали в ткани или обвертывали берестой. Чаще всего такие клады обнаруживаются случайно при земляных и строительных работах, а также во время археологических раскопок.

Материал кладов представляет большой интерес для изучения экономических и культурных связей народов, развития ремесла, искусства и т.д. Они хранятся и изучаются в различных музеях нашей страны.

В фондах Государственного ордена Ленина Исторического музея имеется большое количество кладов, найденных на территории СССР и относящихся к разным периодам истории общества, начиная с эпохи бронзы. Некоторые из этих кладов демонстрируются в залах музея.

Больше всего кладов на территории Восточной Европы относится ко времени становления государств (IX-X вв.) и к периоду феодальной раздробленности (XI-XIII вв.). Владельцы имуществ боялись потерять свои богатства во время набегов кочевников (печенегов, половцев, татаро-монголов), разорявших русские земли, или во время восстаний горожан и сельского населения против феодалов, а также в обстановке междукняжеских войн. Этим и объясняется, что большинство кладов относится к указанным эпохам.

В 1967 году археологические фонды музея пополнились интересным кладом, обнаруженным близ Симферополя. Клад состоит Из разнообразных золотых и серебряных украшений с вставками из камней и жемчуга, золотых монет и золотых привесок, подражающих монетам, серебряных пайцзы и сосудов, сердоликовых бус и многих других предметов. Всего в кладе насчитывается 328 вещей. Вес серебряных и золотых предметов равняется 2 кг 584 г.

Наличие в кладе десяти золотых монет индийских султанов, чеканенных в Дели в первой половине XIV века, и одной в 1298-1299 гг., золотых монет-привесок, подражающих северо-африканским монетам начала XIVвека, и украшений, относящихся ко второй половине XIV и начала XV века, позволяет предположить, что этот богатый клад был зарыт в землю не ранее начала XV века.

Это было время заката некогда могущественного Золотоордынского государства, просуществовавшего более 200 лет - с сороковых годов XIII века до его окончательного распада в восьмидесятых годах XV века. Татаро-монгольское государство, сложившееся путем насильственного захвата чужих земель, занимало огромную территорию, населенную многочисленными народами, находившимися на различном уровне общественного и культурного развития. Государство простиралось от Дуная на западе до Иртыша на востоке. На юго-востоке в него входили земли северного Хорезма с городом Ургенчем и низовья Сырдарьи, на севере - земли Волжско-Камской Болгарии, а на юге - Северный Кавказ и Крым. В вассальной зависимости от Золотой Орды находились и русские княжества.

Большую роль в развитии экономической и культурной жизни Золотой Орды сыграл Крымский полуостров. Здесь проходили торговые пути, связывающие Золотую Орду с Западной Европой, Передней Азией и Египтом. Через Крым поток товаров направлялся в Нижнее Поволжье, в крупные золотоордынские города, а оттуда - в Среднюю Азию, Иран и Китай.

Равнинная часть Крыма, занимающая большую часть полуострова, вскоре после завоевания его татарами была использована под пастбища. Крымские степи служили пастбищем и в зимнее время. Обычно с наступлением холодов сюда пригоняли стада из степей северного Причерноморья.

Постепенно осваивается татарами горная и предгорная часть Крыма. Здесь уже в XIV веке появляются их наследственные владения. Особенно значительными были владения нескольких семейств татарской знати, пользовавшихся большим влиянием в Крыму. Татарские феодалы в своих хозяйствах использовали труд местного населения и рабов-военнопленных.

В прибрежной полосе Крыма, занятой садами, виноградниками и другими культурами, находились многочисленные селения и города; многие из них, расположенные в удобных гаванях, вели посредническую торговлю. Эти города были весьма пестрыми по своему этническому составу. В них можно было встретить алан, греков, армян, половцев, русских, болгар, венгров и представителей других народов.

Еще задолго до вторжения татар в Крым на побережье Черного моря начали проникать итальянцы (венецианцы и генуэзцы), стремившиеся захватить в свои руки посредническую торговлю между Западом и Востоком. Итальянцев стало особенно много здесь во второй половине XIII века, когда они получили от Византии право беспрепятственного прохода через проливы. Вскоре на Крымском и Кавказском побережьях Черного моря и на берегах Азовского моря начали возникать и быстро развиваться итальянские города-колонии, часто на месте ранее существовавших населенных пунктов. Крупными итальянскими городами в конце XIII и XIV веках становятся Кафа (Феодосия), Солдайя (Сурож, Судак), Чембало (Балаклава), Тана (Азак, Азов) и другие. Из них самыми крупными были Кафа и Тана, являвшиеся своего рода складами для товаров, поступавших сюда из разных стран. В этих городах велась и наиболее крупная торговля невольниками.

Богатые итальянские города неоднократно подвергались набегам со стороны татар с целью грабежа и захвата жителей в плен.

Город Солхат (сейчас город Старый Крым), находящийся в 23 км к западу от Феодосии, при татарах становится центром их владений на полуострове. В то время он был переименован в город Крым. С течением времени это название распространилось на весь полуостров.

Город Крым (Солхат) в конце XIII и в первой половине XIV веков является уже довольно значительным торгово-ремесленным поселением. Арабский путешественник Ибн-Баттута, посетивший этот город в 1334 году, называет его большим и красивым. В Сол-хате, как главном административном центре всего Крыма, находилась и резиденция крымского наместника, который назначался ханом Золотой Орды. Наместник должен был следить за сбором дани со всего подвластного населения полуострова, которая отчислялась в распоряжение хана.

Крымский полуостров не раз подвергался опустошительным набегам отдельных владетелей улусов, стремившихся к полному отделению и независимости от Золотой Орды, и других правителей, боровшихся за сокрушение ее мощи. Самыми крупными набегами на Крым были под руководством Ногая в 1299 г., в XIV веке - Тимура (1395 г.) и Едигея (1399 г.), когда значительная территория полуострова была разорена.

Военные набеги и междуусобная борьба татарских феодалов несли с собой разрушение и грабеж. В ожидании предстоящей опасности владельцы богатств старались надежнее спрятать наиболее ценные вещи, закопав их до поры до времени в землю. Так, вероятно, оказались зарытыми близ нынешнего Симферополя золотые и серебряные вещи клада, пролежавшие здесь до 1967 г. Владелец богатств, несомненно, прятал вещи поспешно, пытаясь засунуть их во что-то твердое, скорее всего в глиняный сосуд. Одна из вещей клада (пайцза) была согнута пополам для того, чтобы могла в нем поместиться, а некоторые вещи по той же причине оказались несколько поломанными и смятыми.

Клад, по всей вероятности, принадлежал крупному феодалу, занимавшему военную или административную должность. В пользу этого предположения говорят некоторые вещи клада и, в первую очередь, пайцза. Пайцза представляет собой дощечку, обычно продолговатую, реже круглой формы, с отверстием у одного конца для подвешивания ее к поясу. Они выдавались ханами как знак власти некоторым должностным лицам. При предъявлении пайцзы население обязано было подчиняться ее обладателю, в противном случае ослушникам грозила смерть. Пользуясь этим, обладатели пайцзы эксплуатировали население, собирая подати и заставляя работать людей не только на хана, но и на себя. Пайцзы выдавались и гонцам, посланным куда-либо с ханским приказом, купцам, отправлявшимся в другие страны с дипломатическими поручениями и с большими партиями товаров, а также знатным путешественникам. В пути владельцы пайцзы могли требовать с населения средства передвижения и фураж для лошадей, обеспечение продовольствием и жильем.

Известны пайцзы золотые, серебряные, серебряные с позолотой, бронзовые, чугунные и даже деревянные.

Пайцза Симферопольского клада весом 497,9 г. сделана из серебра и имеет позолоченную двустороннюю надпись, которая гласит: «Да выдана великим ханом от Вечного неба. Лишаются жизни люди неверные монголам». На лицевой стороне пайцзы, в верхней ее части, среди кудрявых облаков имеется позолоченное изображение солнца в виде круга, внутри которого помещена шестилепестковая розетка, символизирующая расходящие лучи. Оборотная ее сторона украшена позолоченными изображениями неполной луны, также в окружении облаков. Эти орнаменты аналогичны рисункам на пайцзах, обнаруженных в районе Нижнего Поволжья, которые в своих надписях содержат имя ханов: одна - хана Тохты (1290-1312 гг.), вторая - хана Узбека (1312-1341 гг.). Близость орнамента на всех трех пайцзах позволяет пайцзу из Симферопольского клада отнести к кругу пайцз Зо-лотоордынского государства XIV века.

Возможно, что один из ханов Золотой Орды вместе с пайцзой пожаловал владельцу клада и некоторые другие вещи. Известный венецианский путешественник Марко Поло пишет, что вместе с дощечками, то есть пайцзами, великие ханы жаловали и серебряную посуду. Серебряные сосуды имеются в Симферопольском кладе. Например, круглодонная чаша со стилизованными надписями на ее внешней и внутренней сторонах, небольшой сосуд с носиком, чернильница, украшенная фигурными клеймами с растительным узором, сосуд шарообразной формы с крышкой, поверхность у которого дольчатая с растительным орнаментом на черневом фоне. Не исключена возможность, что он мог служить и для хранения белил, сурьмы или других косметических средств, при просеивании и растирании которых требовались специальные предметы. Несомненно, что длинная узкая ложечка и ложка-ситечко, находившиеся также в составе клада, использовались для этой цели.

Заслуживает внимания ложка-черпак с интересным навершием на конце ручки в виде фигурки человека. Он сидит, опираясь локтями на колени, обеими руками держа сосуд, поднесенный ко рту. На голове его шапка тюрко-монгольского типа конической формы. Ее тулья простегнута вертикальными швами, сходящимися на верху. В месте соединения ручки с черпаком имеется стилизованное изображение филина с огромными круглыми глазами. Очевидно, этой фигурке придавалось значение амулета, предохранявшего владельца ложки от злых духов. Почитание филина у монголов прослеживается с глубокой древности.

Эти вещи, в том числе и пайцза, по своему характеру, орнаменту и технике очень близки к подобным же изделиям, встречаемым на основной территории Золотой Орды. Их следует считать произведениями золотоордынских мастеров и, прежде всего, мастеров из городов Нижнего Поволжья, являвшихся крупными центрами развитых ремесел.

Все остальные вещи клада, за исключением монет, относятся к мужским и женским украшениям. Среди них - детали необычайно изысканного женского головного убора, состоящего из 19 фигурных золотых бляшек и бляхи-навершия, которое усыпано камнями, жемчугом и шестилепестковыми розетками, укрепленными на изогнутых стержнях. В центре навершия находятся две бусины, расположенные одна над другой, через середину которых проходит стержень с обломанным верхним концом. Вероятно, стержень завершался трубочкой, куда вставлялись перья. Так Ибн-Баттута сообщает, что знатные татарские женщины на верхушке шапки носили золотой кружок, усыпанный драгоценными камнями и украшенный павлиньими перьями. Головной убор Симферопольского клада также завершался бляхой-навершием, а по остальной его поверхности располагались фигурные бляшки с драгоценными и полудрагоценными камнями - жемчугом, сапфиром, шпинелью, изумрудом, аметистом, бирюзой, хризопразом и яшмовой галькой. Возможно, к этому пышному головному убору подвешивались цепи из медальонов со вставками из камней или жемчуга. Оборотная сторона каждого медальона украшена изображением цветка, в некоторых случаях лотоса, на черневом фоне. Помимо перечисленных украшений в кладе есть еще второе навершие значительно скромнее первого. Это навершие состоит из серебряной с позолотой орнаментированной бляхи, слегка выпуклой с ажурными краями. В центре находятся две бусины, расположенные одна над другой, а вокруг в оправах три камня и три жемчужины. Рядом с бусинами припаяна трубочка, разделенная перегородкой на две части, куда вставлялись вероятно перья.

К головным украшениям относятся и серьги. Серьги в тюрко-монгольской среде являлись принадлежностью не только женского, но и мужского наряда. Известно, что монголы носили серьги еще при Чингисхане. Арабский писатель ал-Муфаддал, описывая наружность хана Берке (1256-1266 гг.), не забыл упомянуть и о серьге. Он пишет: «В это время царю Берке было отроду 56 лет. Описание его: жидкая борода; большое лицо желтого цвета; волосы зачесаны за оба уха; в (одном) ухе золотое кольцо с ценным (осьми-угольным) камнем.

Всего в составе клада насчитывается пять серег в виде вопросительного знака. Этот тип серег был широко распространен на огромной территории в золотоордынских и более ранних кочевнических памятниках и имеет много различных вариантов. Серьги Симферопольского клада имеют составной стержень, обмотанный проволокой с одной или двумя жемчужинами на конце, а одна серьга - шпинель и крупную жемчужину неправильной формы, так называемую сироту, то есть жемчужину, не имеющую себе пары. Подобные редкие жемчужины высоко ценились. Эти серьги датируются концом XIV - начала XV века. Вышеупомянутые цепи из медальонов могли служить и нагрудным украшением. Так, еще в недавнем прошлом у казанских татар были в употреблении цепи из монет и медальонов, которые подвешивались к пряжкам ворота и составляли украшение под названием «Джиака». Вероятно, таким же образом или в качестве другого нагрудного украшения могли использоваться фестончатые и фигурные бляшки, имеющие в своих петельчатых бортиках отверстия для шнура или цепочки. Таких бляшек в кладе насчитывается 15 штук. Они все золотые тончайшей сканой работы, за исключением одной, выполненной в технике тиснения с арабской надписью «Слава и счастье». Форма бляшек и отдельные элементы их орнамента напоминают детали, встречающиеся в архитектуре и прикладном искусстве Средней Азии, а в одном из кладов, найденном в бывшем Бухарском ханстве (место находки точнее неизвестно), имеются украшения, близкие бляшкам из Симферопольского клада. Все это вместе взятое свидетельствует о том, что, вероятно, и бляшки рассматриваемого клада сделаны также руками искусных среднеазиатских ювелиров.

Отдельную группу у крашений составляют бусы и пуговицы. Большинство из них-золотые. Бусы и пуговицы использовались не только по своему прямому назначению. Они нередко нашивались на отдельные части одежды или на занавеси внутри жилья богатых феодалов. Для этой цели служили и некоторые бляшки клада со специально пробитыми отверстиями для пришивания.

Помимо золотых и серебряных бус среди вещей клада имеются 47 сердоликовых бусин разной формы и величины, одна из сапфира и одна хрустальная. Возможно, что эти бусы использовались в качестве четок.

В составе клада имеется и несколько браслетов. Интересен двустворчатый браслет, сохранившийся, к сожалению, не полностью, с рельефным орнаментом и персидской надписью: «Да будет творец мира покровителем Владельца сего (предмета), где бы он ни находился». Любопытно, что два аналогичных браслета с точно такой же надписью были найдены ранее на болгарском городище Джукетау или по-русски в городе Жукотине, расположенном близ Чистополя на левом берегу реки Камы. Они отличаются лишь отдельными элементами и более тонко и искусно выполненным орнаментом. Очевидно центр производства подобных браслетов находился в Иране или Средней Азии.

По-видимому, среднеазиатского происхождения следует считать и парные браслеты, круглые в сечении, со схематическими резными головами драконов на концах. Головы частично покрыты чешуйчатым орнаментом. Другие два браслета клада составлены из медальонов: один из фестончатых медальонов, украшенных чернью и городчатой зернью, а другой из медальонов со вставками из бирюзы и шпинели, оправа которых также украшена зернью.

Своеобразную группу вещей составляют золотые футляры, предназначенные для хранения различных амулетов, преимущественно текстов молитв, игравших значительную роль в жизни мусульман. Футляры с амулетами подвешивались на груди или на шее, иногда вкладывались в особый кармашек или зашивались в одежду. В составе клада находятся 10 различных футляров. Среди них есть цилиндрические, фигурные и в виде прямоугольной коробочки. Четыре одинаковых цилиндрических футляра выделяются тонкостью работы. Их средняя часть ажурная, а по бокам на подкладке из листового золота расположен орнамент из сканых завитков. Другие цилиндрические футляры клада исполнены в технике тиснения. Один из них украшен чешуйчатым орнаментом, а два других (они сохранились в обломках) завитками и орнаментом, имитирующим арабскую надпись, в которой прочитывается слово «слава». Футляр с чешуйчатым орнаментом заполнен фисташковой смолой, а остальные два - бирюзой. На Востоке считалось, что этот камень приносит счастье.

Фигурные футляры представлены двумя экземплярами. Один из них выполнен в технике штампа с крупным растительным узором, различным на лицевой и оборотной сторонах. Лицевая сторона его украшена камнем из зеленой яшмы и сердоликами в форме сердечек. Второй футляр - ажурный из скани, орнамент на нем в виде спиралей, веточек и завитков. В кружевную скань включены узоры, напаянные из тонких золотых ленточек, поставленных на ребро. Под весь орнамент сделана подкладка из листового золота. Наконец, последний футляр клада в виде прямоугольной коробочки, украшен зернью, сканью и жемчужиной. Не исключена возможность, что этот футляр мог использоваться и в качестве коробочки для туалетных принадлежностей, которые носили на груди или чаще у пояса. Может быть еще одним футляром для молитвенных текстов, а скорее всего привеской, был изящный фигурный двусторонний предмет. Его ажурный орнамент состоит из широких спиралей с завитками. На одной стороне находится оправа для камня (камень не сохранился), а на другой стороне гравированный орнамент из двух листьев и фигурной арки между ними. В узкой прямоугольной части этого украшения имеется орнамент в духе арабской надписи (как надпись он не расшифровывается). По двум концам этой части предмета небольшие отверстия. Они говорят о возможном использовании этой вещи не в качестве футляра, а как привески или другого украшения.

Чрезвычайно богато представлены в кладе поясные наборы. Пояса являлись неотъемлемой и важной частью костюма у многих народов. Большое внимание на эту деталь одежды обращали и тюрко-монголы. Татаро-монгольские ханы, знатные придворные, важные сановники имели дорогие, сверкающие драгоценными камнями и золотом пояса. Пояса нередко перечисляются в числе подарков, которыми ханы одаривали своих приверженцев и должностных лиц за особые заслуги в знак поощрения и благодарности.

Значительный интерес представляет золотой поясной набор, состоящий из 31 предмета: наконечника, бляхи с крюком и двух блях с фигурными скобами, служившими для подвешивания к поясу необходимых вещей, 22 прямоугольных бляшек, трех бляшек сердцевидных, одной фестончатой и одной обоймы. Этот набор украшен вставками из сердолика, одного из любимых камней на Востоке. Сочетание золота с сер-' доликом вместе с красивым орнаментом придавали поясу необычайно красивый и нарядный вид. Наконечник и бляхи двусторонние. Лицевая сторона их украшена сердоликами и орнаментом преимущественно в виде завитков. Большое внимание ювелир уделил и оформлению их оборотной стороны. В центре блях и наконечника он поместил ажурные пластинки с изображением виноградной лозы, выполненной с большим художественным вкусом, а для лучшего выявления орнамента под пластинки сделал подкладки из серебра. Ажурную пластинку на каждом предмете мастер вставил в рамку, украшенную растительным узором. Второй поясной набор, сохранившийся, очевидно, не полностью, состоит из девяти золотых фигурных бляшек и одного наконечника. На каждой бляшке и на наконечнике имеется выпуклая фестончатая розетка с изображением водоплавающей птицы и растительного узора на черневом фоне. Ни одна птица не повторяет другую, все они изображены очень динамично и в разных ракурсах.

Последний пояс более скромный. Он сделан из серебра. В его состав входят пряжка, наконечник, шесть прямоугольных и двадцать фигурных рельефных бляшек. За исключением фигурных бляшек все детали пояса украшены эмалью и изображениями орла, дракона и розеток с геометрическим и растительным орнаментом. Этот поясной набор имеет самые близкие аналоги среди поясных наборов из курганов, расположенных близ станицы Белореченской на Северном Кавказе, что указывает на единство их происхождения и одно и то же время бытования.

Симферопольский клад выделяется среди известных кладов XIII-XV веков обилием и разнообразием вещей, многие из которых являются изделиями высоко художественными. Это самый большой клад с монетами индийских султанов.

Наличие в составе клада вещей различного происхождения свидетельствует о существовании широких связей между отдаленными странами в золотоордын-ский период.

В. А. Мальм

Золотые бусы в увеличенном виде

Details of golden beads

Золотые динары индийских султанов

Golden dinars of Indian sultans

The custom to hide valuables - various decorations, coins, vessels of precious metals and other objects, is rooted in the hoary past and was widespread. These treasures were concealed underground, in walls, stoves, etc. Before hiding their riches the owners placed them in clay or metal vessels, wrapped them in fabrics or birch bark. Most often such treasures are found during earth-moving and construction work, or archeological excavations.

The contents of treasures are of much interest for the study of the economic and cultural ties of peoples, the development of handicrafts, art, etc. They are kept and studied at museums in our country.

Numerous treasures found on the territory of the USSR and belonging to various periods in the history of society, starting with the epoch of the bronze, are kept at the Order of Lenin State History Museum. Some of these treasures are on display in the museum's halls.

Most of the treasures of Eastern Europe date to the period of the establishment of states (9th-10th centuries) and to the period of feudal division (11th-13th centuries). Owners of the property feared to lose their wealth during raids by nomads (Pechenegs, Polovtsi, Tatar-Mongols) who pillaged Russian lands, or uprisings of townspeople and peasants against feudal lords, and also during wars among feudal princes. That is the reason why most of the treasures were hidden in those epochs.

In 1967 the museum's archeological department was enriched by an interesting treasure that was discovered near Simferopol. The treasure consisted of various gold and silver decorations with inserts of gems and pearls, gold coins and pendants of gold disks imitating coins, silver paitsa and vessels, cornelian beads and many other objects. There were 328 items in the treasure, the silver and gold weighing 2 kilogrammes 584 grammes.

Gold dinars of Indian sultans in the treasure minted in Delhi in the first half of the 14th century and a dinar minted in 1298-1299, gold pendants of coin-shaped disks imitating North African coins of the early 14th century and jewellery dating to the second half of the 14th century and early 15th century give reason to suppose that this rich treasure was concealed not earlier than the beginning of the 15th century.

That was the time of decline of the once powerful state of the Golden Horde which had existed for more than 200 years - from the 1240s till its final collapse in the 1480s. The Tatar-Mongol state, formed by the seizure of foreign lands, occupied a huge territory populated by many nations at different stages of their social and cultural development. The state stretched from the Danube in the west to the Irtysh in the east. In the south-east it included the lands of the northern Khoresm with the town of Urgench and the lower reaches of the Syrdarya, in the north - lands of the Volga-Kama Bulgaria, in the south - the North Caucasus and the Crimea. Russian princedoms, too, were in vassal dependence on the Golden Horde.

The Crimean peninsula played an important role in the development of the Golden Horde's economy and culture. Trade routes linking the Golden Horde with Western Europe, Asia Minor and Egypt passed through it. The stream of goods went through the Crimea to the lower reaches of the Volga, to big Golden Horde towns, and from there to Central Asia, Iran and China.

Soon after the Tatars conquered the Crimea the plains, that take up the greater part of the peninsula, was turned by them into a grazeland. The Crimean steppes served as pastures also in wintertime. With the onset of cold weather herds were usually driven here from the northern steppes stretching along the coast of the Black Sea.

Gradually the Tatars established themselves also in the Crimean mountains and foot-hills. These lands became their hereditary possessions since the 14th century. A number of families of Tatar nobility which had great influence in the Crimea had particularly lost domains. In their farms the Tatar feudals used the labour of the local population and of prisoners of war turned into slaves.

There were numerous villages and towns along the Crimean coast with its orchards, vineyards and other plantations. Many of the towns had convenient harbours and engaged in trade as intermediaries. Ethnically these towns had a very motley population including Alans, Greeks, Armenians, Polovtsi, Russians, Bulgarians, Hungarians, and other peoples.

Long before the Tatar invasion of the Crimea Italians (from Venice and Genoa) began to appear on the Black Sea coast of the Crimea trying to seize control over the trade between the West and the East. The Italians were particularly numerous there in the second half of the 13th century when Byzantium granted them the right of unimpeded passage through the straits. Soon Italian towns-colonies cropped up and intensively developed on the Crimean and Caucasian coasts of the Black and Azov seas, often springing up on the site of already existing settlements. Kafa (Feodosia), Soldaya (Surozh, Sudak), Chembalo› (Balaklava), Tana (Azak, Azov) and others became major Italian towns late in the 13th and in the 14th centuries. The biggest of them were Kafa and Tana which were a kind of storages for goods streaming in from various countries. The slave trade achieved large scope in these towns.

The Tatars often raided the rich Italian towns to plunder their wealth and seize their inhabitants.

Under Tatar rule the town of Solhat (now the town of Stary Krym, 23 kilometres west of Feodosia) became the centre of their domains in the peninsula and was renamed Krym. With the passage of time this name was applied to the entire peninsula.

By the end of the 13th century and in the first half of the 14th century the town of Krym (Solhat) already had a considerable population of merchants and craftsmen. The Arabian traveller Ibn-Battuta, who visited the town in 1334, described it as big and attractive. The residence of the Crimean vice-roy, appointed by the khan of the Golden Horde, was in Solhat, the main administrative centre of the entire Crimea. It was the vice-roy's duty to control the collection of tribute from the subjugated population of the peninsula into the khan's treasury.

The Crimea was more than once subjected to devastating raids by rulers of uluses who wanted to become totally independent of the Golden Horde, and by others who desired to crush the Horde's power. The most devastating raids on the Crimea were in 1299 by Nogai, in 1395 by Tamerlane, and in 1399 by Yedigei, when most of the peninsula was pillaged.

The military raids and the strife among Tatar feudals plagued the population with destruction and plunder. In anticipation of danger wealthy people tried to hide their riches by burying them. It was thus, it seems, that gold and silver articles of the present Simferopol treasure were interred and stayed buried until their discovery in 1967. There is no doubt that the owner had concealed his belongings in a hurry, trying to put them into something solid, most probably in a clay jar. One of the articles (a paitsa) was bent in half so that it could be inserted into the receptacle and for the same reason some other items were slightly damaged and bent.

In all probability the treasure belonged to a rich feudal who held a high military or administrative post. This supposition is supported by the articles in the treasure and first of all by the paitsa. Paitsa is a small plate usually elongated and much less frequently of a round form with an aperture at one end, so that it could be suspended on a belt. Khans granted them to officials as a symbol of authority. When a paitsa was produced everyone had to obey its possessor under penalty of death. The owners of paitsa capitalized on this and exploited the population by collecting tribute and making people work not only for the khan but also for themselves. Paitsa were also issued to messengers sent with khan's order, to merchants setting out to foreign lands with diplomatic missions or big consignments of goods and also to eminent travellers. On their way the owners of paitsa could demand means of transportation and fodder for horses, food and accommodation, protection along the most dangerous sections of the road.

Gold, silver, silver with guilt, bronze, cast iron and even wooden paitsa are known. The silver paitsa in the Simferopol treasure weighs 497.9 grammes, and has a guilt inscription on both sides reading as follows: "Issued by the great khan of the Eternal Heavens. Those unfaithful to Mongols are deprived of their lives." Shown on the obverse side of the paitsa, amidst fluffy clouds in its upper part is a guilt picture of the sun in the form of a circle with a six-petal rosette inside symbolizing radiating sunbeams. The reverse side is decorated by a guilt crescent also in the surrounding of clouds. These ornaments are similar to the drawings on paitsa discovered in the lower reaches of the Volga and containing the names of khans in their inscriptions. One is the name of khan Tokhta (1290-1312) and the other -of khan Uzbek (1312-1341). The similarity of the ornament on all the three items gives the reason to refer the paitsa from the Simferopol treasure to the category of a 14th-century paitsa of the Golden Horde.

It is quite possible that one of the Golden Horde khans had presented the owner of the treasure not only with the paitsa but also with some other articles. The famous Venetian traveller Marco Polo writes that along with the plates that is the paitsa, the great khans also granted silverware. There are also silver vessels in the Simferopol treasure. For instance, a bowl with a circular bottom and stylized inscriptions on its outer and inner surfaces, a small vessel with a spout, an inkpot decorated with fancy stamps with a floral ornament, a spherical vessel with a lid, its surface, divided into sections and adorned with floral patterns against a niello background. Only conjectures can be made about the designation of this wonderful vessel. It is quite possible that it was used to hold ceruse, antimony and other cosmetics that had to be sifted and ground by means of special articles. There is no doubt that the long narrow spoon and the spoon-sieve also found in the treasure served this purpose.

A spoon-ladle with an interesting figurine of a man at the end of the handle is worthy of note. The man is sitting, elbows resting on his knees, holding with both hands a vessel from which he is drinking. The man wears a conical Turko-Mongolian hat. Its crown has stitched vertical seams joining at the top. There is also a stylized figurine of an eagle-owl with huge round eyes at the place where the handle joins the ladle. Most probably this figurine served as a charm protecting the owner from evil spirits. The Mongols venerated the eagle-owl from ancient times.

By their nature, ornament and technique these articles, including the paitsa, are very close to similar objects encountered on the main territory of the Golden Horde. It should be believed that these things were made by Golden Horde craftsmen, chiefly from the towns in the lower reaches of the Volga known as the centres of developed handicrafts.

All the articles in the treasures, with the exception of coins, are men's and women's ornaments. They include parts of an extremely exquisite women's headdress consisting of 19 shaped gold spangles and a top one covered with gems, pearls and six-petal rosettes attached to curved stalks. The centre of the top spangle was adorned with two beads placed one above the other and passing through them was a core with a broken top end. Very likely the core was ended by a tube for inserting feathers. For instance, Ibn-Battuta reports that on the top of their hats women of the Tatar nobility wore golden circles covered with precious stones and adorned with peacock feathers. The hat of the Simferopol treasure also had a top spangle, the rest of the surface being covered with shaped spangles glistening with pearls and gems, among them - amethysts, turquoise, spinel, emeralds, sapphires, chrysoprase and jasper pebbles. It may be that chains of medallions with inserts of gems or pearls were suspended to this lavish head-dress. The reverse side of each medallion is decorated with a flower image, in some instance of lotus, against a niello background.

Among decorations earrings could also be found. In the Turko-Mongol society earrings were worn both by women and men. It is known that Mongols already wore earrings in the times of Genghis Khan. Describing khan Berke (1256-1266) the Arab writer Al-Mufaddal also mentioned his earring. He wrote: "At the time King Berke was 56 years old. He had a thin beard, a big yellow face, he combed his hair behind his ears and in one ear had a golden ring with a precious (octahedral) gem."

In all, the treasure includes five earrings in the form of a question mark. This type was widespread throughout the vast territory taken up by the Golden Horde, is found in even earlier traces of nomad tribes culture and has numerous variants. The earrings of the Simferopol treasure have a composite core wound with wire and have one or two pearls at the end. One earring has a spinel and a large pearl of irregular form, the so called "orphan", meaning it was matchless. Such rare pearls were highly valued. These earrings date to the late 14th and early 15th centuries. The already mentioned chains of medallions could also serve as decorations worn on the chest. Thus, even in the recent past Kazan Tatars adorned themselves with chains of coins and medallions hanging down from loops on the collar and were known by the name of "Dzhiaka". Scalloped and shaped spangles with holes for a cord or a chain in their looped sides could serve as similar decorations worn on the chest. There were 15 such items in the treasure. All the spangles are of an extremely fine filigree work with the exception of one, stamped, bearing the inscription in Arabic, "Glory and happiness". The form of the spangles and some elements of their ornament resembling of elements encountered in Central Asian architecture and applied art. A treasure found in the former Bukhara khanate (the actual place cannot be defined with more accuracy) contained ornaments similar to the spangles of the Simferopol treasure. Summing up the above, we can assume that the spangles in the Simferopol treasure were also made by skilled Central Asian jewellers.

Beads and buttons are a separate group of decorations. Most of them are golden. Their use was broader than their initial designation would indicate. Thus, they were often sewn to the garments or curtains in the houses of rich feudals. Some spangles in the treasure with punctured apertures also served this purpose.

In addition to gold and silver beads the treasure contained 47 separate cornelian beads of various form and size, one of sapphire and one crystal. It is possible that these beads were used as rosaries.

The treasure also included several bracelets. Of interest is a two-piece bracelet which, unfortunately is not intact. It has an ornament in relief and the following inscription in Persian: "May the Creator of the world patronise the owner of this (object) wherever he may be." It is interesting to note that two similar bracelets with an identical inscription were discovered earlier in the Bulgarian settlement of Dzhuketau, Zhukotin in Russian, situated near Chistopol on the left bank of the Kama river. They differ only in some elements and a finer and more skillfully executed ornament. It appears that the centre where such bracelets were produced was in Iran or in Central Asia.

Round paired bracelets with schematic carved heads of dragons at their tips are probably Central Asian in origin. Parts of the heads are covered with a scale ornament. Two other bracelets in the treasure are compiled of medallions: one of scalloped medallions decorated with granulation and niello and the other of medallions with inserts of turquoise and spinel, their setting also being granulated.

A group of articles comprises golden cases intended for keeping various charms, mostly texts of prayers that played an important role in the life of moslems. The cases were suspended on the chest or neck, sometimes placed in a special pocket or sewn into garments. The treasure contained ten various cases, including cylindrical, shaped and rectangular ones. Four similar cylindrical cases are remarkable for fine workmanship. Their medium part is formed by open-work while the sides are adorned by filigree curlicues on a lining of sheet gold. For decoration of other cylindrical cases stamping technique was applied. One of them has a scale ornament while two others (only parts of them remain) are adorned with curlicues and an ornament imitating an inscription in Arabic resembling the word "glory". The case with a scale ornament was filled with pistachio resin and the remaining two with turquoise. In the Orient it was believed that this stone brings happiness.

There are two shaped cases. One of them has a stamped vivid floral ornament differing on the obverse and reverse sides. Its obverse is adorned with green jasper and cornelians in the form of small hearts. The second case is filigree open-work, the ornament being done in the form of spirals, twigs and curlicues. The lace-like filigree includes ornaments of thin golden bands placed vertically. The entire ornament has a lining of sheet gold. The last case in the treasure is a rectangular one and is decorated with granulation, filigree and a pearl. It is quite possible that this case could be used for cosmetic accessories and was worn on the chest or more likely attached to a belt. A fine, shaped, double-sided object was probably a golden case for prayers, but more likely it was just a decorative pendant. Its open-work ornament is formed by wide spirals with curlicues. The central part of one side shows a setting for a gem (the gem itself has not been preserved), the other side presents an ornamental pattern of two leaves. The image of the rectangular part looks like an imitation of the Arabic ligature. Small holes here were used for suspending the pendant.

The treasure contained a great variety of belts. Belts were an indispensable part of the attire of many peoples. Turko-Mongols paid much attention to this element of their dress. The Tatar-Mongol khans, nobles and high-officials had expensive belts gleaming with precious stones and gold. Quite often belts were listed among gifts granted by khans to their adherents and officials for special services and as a token of reward and gratitude.

Of much interest is a golden belt set consisting of 31 articles: a tip, a spangle with a hook and two spangles with shaped clamps used for attaching necessary things, 22 rectangular, three heart-shaped, one scalloped spangle and a clip. This belt is decorated with inserts of cornelian, one of the most favourite gems in the Orient. The combination of gold and cornelian together with fine ornament made the belt extremely beautiful. The tip and the spangles are two-sided. The obverse is decorated with cornelian and an ornament of curlicues.

The goldsmith also turned much attention to decorating the reverse side. The centre of the spangles and the tip presents' open-work paillettes depicting vines made with great taste. To emphasize the ornament he placed a silver lining under the paillette. Open-work paillettes on each object are framed with floral ornament settings. The next belt set, some elements missing, consists of nine shaped golden spangles and a tip. Each of them has relief scalloped rosette depicting a water bird and floral ornament against a niello background. Not a single bird is repeated, they all are portrayed very dynamically and from different angles.

The last belt is more modest. It is made of silver and consists of a buckle, a tip, six rectangular and twenty shaped embossed spangles. With the exception of the shaped spangles all the details of the belt are decorated with enamel and images of an eagle, a dragon and rosettes with geometrical and floral ornament. This belt set has very close analogues among the belts found in burial mounds near village Belorechenskaya in the North Caucasus, showing evidence of the similarity of their origin and the time of use.

The Simferopol treasure stands out among the known treasures of the 13th-15th centuries by the abundance and diversity of the objects it comprises and the high artistic quality of many of them. It is also the largest treasure of dinars of Indian sultans.

Articles of diverse origin in the treasure testify to extensive ties between far-away countries in the period of the Golden Horde.

Государственный ордена Ленина

Исторический музей

открыт по средам и пятницам

с 11.00 час. до 19.00 час;

в другие дни - с 10.00 час. до 18.00 час.

Выходной день - четверг.

Адрес: Москва, Красная площадь, 1/2.

The Order of Lenin State

History Museum

is open on Wednesday and Friday

from 11 a.m. to 7 p.m.,

on other days - from 10 a.m. to 6 p.m.

Tuesday is the day off.

Address: 1/2, Red Square, Moscow

© Государственный ордена Ленина Исторический музей Внешторгиздат. Изд. № 482р

1 руб. 05 коп.