Синеглазка, или Не будите спящего медведя!

Глава 10.

– Два ноль! – радостно смеялся на сцене наш ведущий Илья. – Не, вы это видели?! А его лицо?! Чувак, прости, я не издеваюсь – я тут сам реально обалдел! Это же вах! Ну прям это! Ну ваще… Слов нет, одни междометия! Девоньки, заиньки, учитесь! Ваш стриптиз явно не канает, только культурный шок, только хардкор в исполнении нашего админа!!

– О да-а-а, – с наслаждением протянул Олег Геннадьевич. – Как говорит сама Рыж «могу, умею, практикую!». О, Ариш, я смотрю, ты уже не дуешься?

– Дуюсь, – вздохнула я, но зрелище, как наш администратор только что заставила прилюдно сесть того самого шатена мимо стула прямо на сцене при всем честном народе, все равно вызывало улыбку. – Наверное.

– Да прекращай, – весело фыркнул начальник службы безопасности, стягивая свой пиджак и отдавая его мне. Мельком взглянув с балкона, где мы стояли, вниз, на толпу внизу и сцену, где проводился конкурс, в котором обманом заставили участвовать Анну Сергеевну, рокер начал закатывать рукава белой рубашки. – Мы знаем, что ты бы нас не сдала.

– Знаете, – укоризненно посмотрела я на Олега Геннадьевича. – И все равно из комнаты не выпускали!

– Что поделать, – хитро улыбнулся начальник охраны, доставая из кармана свернутую бандану и, улыбаясь, добавил. – Врать ты не умеешь абсолютно. Спроси вдруг Чудище, чем мы там без нее занимаемся, что бы ты сказала, а?

Я промолчала, снова вздохнув.

Да, мне тоже хотелось, чтобы Анна Сергеевна наконец-то хоть немного отдохнула. И я бы ни за что не раскрыла ей коварный план нашего руководства, которые вынудили ведущего вытащить администратора на сцену для участия в конкурсе, главным призом которого был ужин в компании директоров клуба.

Только так девушку можно было заставить присесть хоть ненадолго, а то она уже буквально валилась от усталости…

И я это прекрасно понимала! И не сказала бы ей о готовящейся каверзе, да только спроси она меня, чем занимаются гости в випке, я бы солгать ей в лицо не смогла.

И потому-то меня продержали в том же помещении почти четыре часа! И все, что мне оставалось, так только следить за чистотой стола и убирать с него, отдавая в коридорчике грязную посуду хихикающей надо мной Кате, чтобы она унесла на кухню.

И вроде бы я все логично… но все равно, на наше начальство я обиделась!

И потому не без злорадства смотрела на Михаила Александровича, который к недавнему времени уже явно хотел спать, да только отправить меня за кофе ему так никто и не дал!

Рокер мужественно терпел, в соседней кальянной уже накрывались столы, я вздыхала, и только недавно посмеивающийся надо мной Олег Геннадьевич разрешил выйти с ним на балкон, чтобы посмотреть сам конкурс.

– Так, ну все, я погнал, – завязав бандану, сообщил мне начальник службы безопасности и мельком глянул вниз. – Сейчас она его третий раз уделает и… блин! А целовать-то на кой хрен?

Я невольно скосила глаза на сцену, где наш админ только что поцеловала того самого шатена. По условиям конкурса девушка, чтобы победить, должна была удивить своего партнера трижды, а по замыслу руководства, одну пару участников ведущий подобрал аховых, да еще Демьян, если я правильно помню его имя, должен был сделать так, чтобы его пара проиграла. Правда, никто не ожидал, что в самом начале Анна Сергеевна вдруг поменяет себе партнера… чем удивит всех и сразу, моментально опередив остальных участвующих!

– Так все удивились, – пояснила я ее действия, глядя на шокированный зал, в то время как радостный Илья подпрыгивал на сцене, активно комментируя происходящее.

– Это да, – хмыкнул Олег Геннадьевич. – Надеюсь, Полонский этого не видел. Так, все, меня нет.

И ушел.

А я только вздохнула. Действительно, пепельного блондина было чуть-чуть жалко. Не только я уже заметила его отношение к нашему администратору, об этом, по-моему, уже все догадались. Все… кроме самой Анны Сергеевны.

Но не говорить же ей об этом, правда?

Вмешиваться в чужие отношения я не любила и не хотела. Да и права никакого не имела, если честно.

Когда ведущий объявил «приз в студию», я уже собиралась уйти, чтобы унести пиджак в кабинет охраны, но меня остановил неожиданные рев. Нет, не музыки, и даже не гудение и крики толпы, когда вдруг распахнулись двери аварийного выхода.

Это был низкий рык нескольких мотоциклов сразу!

У меня невольно вырвался вздох восхищения, ведь в помещение клуба въехали те самые байки с выставки!

И те самые байкеры…

Фигура довольного Ильи Алексеевича выделялась сразу, но и Михаил Александрович смотрелся потрясающе. Как и Олег Геннадьевич и наш системный администратор. Правда я никак не ожидала, что Богдан Полонский тоже будет там. Впрочем, он в своей одежде никак из банды не выделялся, да и остальные рокеры, хоть образ из девяностых на себя не примеряли, оставшись верны кожаным штанам, рваным джинсам и футболкам, все равно были очень даже в тему.

Байкеры всегда остаются байкерами, что сейчас, что тогда.

Эх, видел бы сейчас их Шут, да он бы тут в обморок от восторга грохнулся!

Я настолько залюбовалась мотоциклами и их владельцами, что не сразу заметила, как наш администратор уже начал подниматься по лестнице. Спохватившись, я бегом побежала к кальянной… успела, как ни странно.

– Риш, в мой кабинет отнеси, – негромко попросила девушка, отдавая мне наушник, приемник и рацию. Кивнув, я посмотрела на ее усталое лицо… и лезть с внезапно пришедшей в голову идеей не решилась. Пускай лучше отдохнет, а я лучше потом Олега Геннадьевича попрошу.

Да только поймать начальника службы безопасности я не успела. Когда вернулась в кальянную, он уже ушел…

И остаток вечера через наушник раздавался же его голос, отдающий четкие команды. Буквально через полчаса Анна Сергеевна заснула, укрывшись пледом и пристроив голову на коленях Богдана Полонского, к явному неудовольствию шатена и к моему огромному облегчению.

Остальные же остались в кальянной, но вскоре тоже начали расходиться. Первыми уехала блондинка со своим парнем, следом, с заметным неудовольствием ушел и шатен. Остались только директора, наш администратор и сын миллиардера.

– Риш, Александровича там зовет кто-то из заказчиков, – внезапно послышалось у меня в ухе. Я встряхнулась и, потирая слипающиеся глаза, шагнула в сторону кабинета.

– Михаил Алексанрович, – стараясь говорить негромко, чтобы не разбудить девушку, я обратилась к руководству. – Извините, что отвлекаю… вас там зовут. Кто-то из заказчиков вечеринки.

– И чё им надо? – удивленно посмотрел на меня Илья Александрович. – Они ж мне два часа назад в восторге мне в уши изливались, как тут круто и как мы им угодили!

Я неуверенно развела руками.

– Пойду, узнаю, – зевнув, поднялся Михаил Александрович. – Да домой свалю. Не против?

– Отчаливай, – махнул рукой его соучредитель. – Арин, ты тоже иди. Катя здесь все уберет.

– Спасибо, – невольно улыбнулась я. – Спокойной ночи.

– Иди уж, – добродушно усмехнулся байкер.

И только в коридорчике, вспомнив о своей просьбе, торопливо выскочила за дверь. Знаю, что поступала в общем-то глупо и несколько недальновидно и в чем-то даже нагло…

Но тревожить Илью Алексеевича в присутствии посторонних не хотелось, а бегать и искать начальника охраны по всему клубу уже просто не было сил.

– Михаил Александрович!

– М? – удивленно посмотрел на меня рокер, остановившийся посреди коридора. Осмотрев меня с ног до головы, директор хмыкнул. – Заказчик внезапно сдох и мне никуда идти не надо?

– Нет, – отрицательно покачала я головой, стараясь не засмеяться. И, засмущавшись, тихо попросила, уже ругая себя за то, что вообще решилась на это. – А можно…

– Можно что? – удивленно посмотрел на меня владелец клуба.

– Ваши мотоциклы, – я окончательно засмущалась под внимательным взглядом собственного руководства. – Можно… сфотографировать их? Ну, после закрытия?

– Ну ни хрена себе, – явно опешил рокер от такой просьбы. А затем нахмурился и спросил с явным недоверием. – Ты и байки? Неужели нравятся?

– Очень, – тихо вздохнула я, говоря абсолютную правду. И решилась признаться кое в чем еще. – Только фотографии не мне…

– Парню? – усмехнулся Михаил Александрович, как-то странно смотря на меня.

Я торопливо замотала головой:

– Нет, соседу. Мы… были с ним на выставке два года назад. На набережной, помните? Он очень хотел их сфотографировать… И если не сложно, можно я…

– Тьфу ты, – вдруг сплюнул рокер. Потер переносицу, рассеянно провел рукой по густым золотистым волосам и хмыкнул. – Кофе, Арин. Принеси мне кофе, и я взамен сам выдам тебе фотоаппарат, клянусь.

– Правда? – растерянно посмотрела я на него, не веря в то, что он говорил серьезно.

Однако…

***

Миша смотрел в огромные синие глаза стоящей перед ним официантки, с заметным трудом пытаясь скрыть собственную улыбку.

В них плескалось такое детское и неподдельное недоумение пополам с недоверием, что сдерживаться и дальше было выше его сил. Ну как тут отказать, когда так просят?

– Правда, – все-таки не выдержав, усмехнулся парень, наблюдая, как недоверие в ее глазах быстро сменяется радостью и неподдельным восторгом от полученного разрешения.

– Спасибо! – фактически подпрыгнув, девушка шагнула вперед, вроде бы как собираясь чуть ли ни на шею ему броситься от счастья, но сдержалась в последний момент. И, тряхнув головой, отступила на шаг, смущенно улыбаясь. – Правда, спасибо… ой, я сейчас!

И удрала по коридору так быстро, что только белые кроссовки сверкнули, да юбочка короткая. Пожалуй, даже слишком короткая…

Поймав себя на последней мысли, владелец клуба хмыкнул и, сунув руки в карманы, направился в свой кабинет, недоумевая, как на его голову умудрилось свалиться это невинное создание, которому лично он за чашку кофе готов был простить что угодно и когда угодно. А еще позволить и разрешить все, о чем бы она только не попросила!

Хотя дело тут даже не в любимом напитке, который именно у этой официантки получался даже вкуснее, чем у его несносной соседки. А в огромных синих глазах на милом личике, в которых можно было утонуть и, глядя в которые старался меньше материться даже Харлей, никогда особо не следящий за оборотами собственной речи.

Казалось бы, как он, и как сам Мих могли повестись на внешность какой-то девочки, пускай настолько хорошенькой? Вроде и покрасивей нее видали, и пофигуристее, и уж точно посмелее…

А вот хрен там, по отношению к Арине оно как-то само собой получалось!

Впрочем, самого Алехина это волновало в последнюю очередь.

Девушка была скромной, тихой, работящей и пользоваться внезапно свалившимся на нее расположением начальства явно не собиралась. А значит, и волноваться было не о чем.

Что до ее просьбы…

Да, обычно свой байк Михаил не давал никому и никогда, к нему даже Рыж сунуться лишний раз опасалась. А Харлей за свой вообще порвет любого, кто рискнет подойти к коллекционной модели ближе, чем на десять метров! Верещагин же вряд ли будет возражать, а сисадмин, хоть и поворчит, но приглянувшейся официантке скорее всего добро даст.

Попроси фотки кто-то другой, его бы ждал решительный отказ и незатейливый посыл куда подальше… В том числе и саму Арину, если бы фотографии предназначались ее парню.

Но для нее самой мотоцикла было не жалко. И для ее соседа тоже – уж как-то странно у Михея с давних пор ассоциировались соседские отношения! Они априори являлись не романтическими, явно дружескими и совершенно безвредными.

Зевнув еще раз, Алехин вошел в собственный кабинет, где царил полумрак, разгоняемый только неярким светом настольной лампы… и замер, увидев сидящую прямо на его столе девушку.

– Не понял? – удивленно выгнул он брови, хмурясь и оглядывая брюнетку, что вольготно сидела, закинув одну стройную ногу на другую, слегка выгнув спину, спокойно прихлебывая кофе из крошечной чашечки.

Байкер мгновенно пожалел о том, что дал себе слово больше не кидать посуду с балкона. Сейчас, глядя на спокойную бывшую, которая смотрела на него, слегка улыбаясь, хотелось вышвырнуть нахрен весь сервиз, стоящий на стойке в углу возле кофеварки.

– А что не так? – спокойно поинтересовалась Елена Краснова собственной, неповторимой и незабываемой персоной. Сделав еще глоток, она аккуратно поставила чашку на блюдце, которое держала наманикюренными пальчиками, и заметила как бы между прочим. – Кстати, хороший кофе.

Парень хмыкнул, но комментировать, что херня это, а не кофе, не стал. Оттолкнувшись от дверного косяка, он прошел и, остановившись напротив девушки, пока еще спокойно спросил, сунув руки в карманы кожаных штанов:

– Это мой кофе. Как мой кабинет и мой клуб. А вот что ты здесь делаешь?

– Все верно, – насмешливо откликнулась Краснова, отставляя блюдце на стол возле себя. Сложив руки на груди, привлекая внимание к пышному бюсту под тонкой футболкой, она очаровательно улыбнулась. – Твой кофе, твой кабинет и твой клуб. А ты – мой парень. Так почему же я не могу здесь находиться?

– О, как, – присвистнул Алехин. – Какие новости. У меня, оказывается, девушка есть, а я как-то это известие проспать умудрился. Краснова, ты перепила, что ли?

– Немного, – не скрывая, хмыкнула брюнетка. Соскользнув со стола, она сделала шаг и прижалась к нему всем телом, пристраивая ладони на его груди, слегка поглаживая пальцами. – Ладно, тебе, Миш. Хватить дуться. Два года уже прошло.

– А, то есть я должен забыть, как ты разгромила мой кабинет, а потом пряталась от меня, засылая для переговоров первого, кто подвернется тебе по руку, – ядовито отозвался рокер, смотря на бывшую сверху вниз. И откровенно поморщился. – Лена, это, млять, даже не смешно. Я с тобой поговорить пытался, а ты ко мне рыжую отправила, ясно давая понять, что продолжать отношения не хочешь. Нет, так нет. Какие теперь ко мне вопросы?

– А вот о ней не напоминай, – мигом прищурилась Краснова, заметно напрягаясь. Даже водить пальцами по его плечам перестала. – Не ты ли уверял меня в том, что между вами ничего нет? И что я вижу в итоге? Знаешь, Алехин, Солнцева мне нравилась… а теперь даже не знаю, как к ней относится. Этот конкурс, как и ужин с тобой должна была выиграть я!

– Лена, ты меня своей ревностью достала тогда еще, – откровенно поморщился владелец клуба, чувствуя, как в груди нарастает глухое раздражение от слов и действий бывшей девушки, которая себя контролировать не умела от слова совершенно. Как и он, в принципе. – Я запарился тебе повторять, что между нами ничего нет. Оставь Рыж в покое.

Вместо ответа Краснова вдруг резко притянула его за шею и впилась в губы поцелуем с очевидным привкусом алкоголя.

Миша замер, прикрыв глаза… на пару секунд. Он заметил, как Лена укусила его за нижнюю губу, спустилась с поцелуями по шее, а ее пальцы ловко скользнули под футболку на его живот. Торопливо прошлись по контурам мышц, коснулись пряжки ремня, опустились ниже…

– Ты! – резко отпрянув, зашипела брюнетка, явно не обнаружив той реакции, на которую рассчитывала. – Алехин, ты…

– Что я? – иронично выгнув брови, поинтересовался директор клуба. И, не выдержав, усмехнулся. – Я же тебе сказал, Краснова. Всё кончено давным-давно. На что ты вообще рассчитывала, ввалившись в мой кабинет?

Лена тяжело дышала, не сводя с него взгляда, полного ненависти… и вдруг, замахнувшись, от всей души залепила ему пощечину.

– Ты… Знаешь, кто ты, Алехин?! – яростно прошипела девушка, явно переставая себя контролировать. – Ты придурок!

– Пошла вон отсюда, – скрипнув зубами, процедил рокер, сжимая кулаки и с трудом удерживая себя в руках. Ему было как-то плевать на горящую щеку, но на ситуацию в целом…

В глазах начинало медленно, но верно темнеть от ярости.

Какого, собственно, хрена он вообще стал с ней разговаривать, а не сразу отправил куда подальше?! Знал же, млять, что без скандала ни один разговор с Красновой еще не заканчивался!

Вместо ответа девушка зло сузила глаза и вдруг, ухватив стоящую на толе чашку, развернулась и с силой запустила ее в стоящий напротив стола бар!

Звон разбитого фарфора смешался с хрустом осыпавшейся по полкам зеркальной стенки. Стоящие в баре стаканы рухнули на пол вместе с двумя бутылками любимого конька, подаренного Олегом и Харлеем, разбившись о пол и залив янтарной жидкостью край светлого ковролина. В помещении мгновенно запахло крепким спиртным духом…

У парня на щеках заходили желваки.

– Вон! – рявкнул он, уже не сдерживаясь. Лена невольно вздрогнула всем телом и отшатнулась от него.

Впрочем, она прекрасно знала, что как бы парень зол не был, руку он на нее никогда не поднимет. Да, наорет, да, разнесет все в округе, да, выплеснет злость на ком-нибудь другом… Но никогда, ни за что, ни одну девушку не тронет.

Она это знала. И всегда этим пользовалась, черт ее дери!

– А если нет? – насмешливо бросила она, но все-таки предусмотрительно обошла его по кругу, направляясь к входной двери.

Вместо ответа Алехин с силой треснул кулаком по столу, угодив по стоящему на нем блюдцу. Тонкий фарфор раскололся на части, впившись в ребро ладони, но на это было откровенно наплевать. Боль не ощущалась вообще, только глухая, дикая ярость вкупе с желанием разнести здесь все подряд.

Если пощечину он еще мог спустить с рук, то уж закрыть глаза на разгром бара было просто выше его сил и терпения, никогда особым запасом не отличающегося.

– Я сказал вон отсюда!! – рыкнул он так, что фактически задрожали стеклянные стены… А вместе с ними открытая дверь. Проклятая, мать ее, дверь, возле которой замерла застывшая от страха официантка!

– Удачи, лапуль, – смерив ее пренебрежительным взглядом, ядовито выдала Краснова. – Хотя, на твоем месте, я бы держалась подальше от этого животного.

И торопливо выскочила из кабинета.

Алехин, не сдержавшись, швырнул в стену хрустальную пепельницу. С громким звоном осколки осыпались на пол, а девушка, вздрогнув, заметно трясущимися руками поставила кофейный стакан на столик возле дивана и быстро попятилась к двери.

– Я пойду… – тихий голос заметно дрожал.

И байкер, не выдержав, рявкнул:

– Сядь!

Девушка чуть и правда не села. Да только почти там же, где стояла, прямо возле порога…

Едва взглянув в широко раскрытые от страха синие глаза, парень выругался. Огромным усилием воли удержал себя от того, чтобы не треснуть кулаком по столу и, сжав зубы, с трудом процедил:

– Просто… сядь на диван. Просто сядь и посиди, чтобы я не разнес тут все к чертовой матери!

И она послушалась. Не сводя с него испуганного взгляда, бочком торопливо перебралась на диван, едва не сбив по дороге столик, банально его не заметив. Села, зажав между колен ладошки, втянула голову в плечи, но глаз так и не отвела.

Ругнувшись еще раз, рокер по столу все-таки треснул.

А после, отвернувшись, вцепился ладонями в край столешницы, сжав зубы и закрыв глаза. Тяжело дыша, пытаясь взять себя в руки, ежесекундно напоминая, что сидящая позади него девочка не Рыж… Далеко, не Рыж!

Это Солнцева едва ли поморщится в ответ на летающие вокруг нее предметы, не воспримет ругательства, а то и подойдет и охлаждающий подзатыльник треснет, что б угомонился. Ну, или на крайний случай сама рявкнет так, что все желание рычать в ответ пропадает сразу!

Нет, суицидальными наклонностями его администратор никогда не страдала. Просто она знала, что, во-первых, он ее не тронет, а во-вторых, что по-другому сам не успокоится.

Удивительно, но только в присутствии своей соседки Алехин почти моментально остывал на пару градусов. Просто знал, что ее это не проймет, и на ней свою злость сорвать не удастся.

Но вот вжавшаяся в диван Арина…

Млять, да байкер себя реальным взбешенным животным чувствовал, глядя в эти огромные от натурального страха глаза!

И ведь не объяснишь же, что он ее не тронет… Она же просто не поверит!

Она только-только шугаться его перестала, особенно после истории с чашкой, а тут опять начинай все по-новому!

Собственно, какого вообще хрена он вдруг озаботился этим вопросом, Миша и сам не понимал. Просто… просто пугать это трогательное, милое создание с невозможно синими глазами не хотелось абсолютно.

Ругнувшись сквозь зубы, но уже намного тише, парень достал из кармана сигареты с зажигалкой и, закурив, отшвырнул их на стол. Резко выдохнул дым, поморщился от слишком глубокой затяжки и, развернувшись, оперся на край стола, глядя на сидящую на диване девушку.

Та, наткнувшись на его взгляд, вздрогнула, быстро опуская глаза.

Рокер отвесил себе мысленный подзатыльник. Молодец, блин, герой, ничего не скажешь!

Мирно сопевшая в кальянной рыжая ему за такой фортель башку бы оторвала и сказала, что так оно и было. И хрен бы ее поступок кто-нибудь осудил и оспорил…

Скорее поддержали бы!

Стащив пепельницу со стола Харлея пепельницу в виде довольной загробной жизнью черепушки, директор клуба затушил окурок и, рассеяно проведя рукой по волосам, приблизился к дивану. Встал напротив съежившийся в один сплошной комок нервов официантки и, подавив вздох, присел на корточки.

– Испугалась? – негромко спросил, уже совершенно спокойно, к собственному удивлению понимая, что уже, кажется «остыл». Причем полностью!

Это было странно. Непривычно. Слишком быстро и не слишком похоже на правду…

Однако задумываться о причинах хотелось меньше всего.

Хотя чего тут думать?

Вот она причина, сидит перед ним, дрожит, молчит и взгляд свой прячет.

Да уж… Молодец, Алехин! Выпендрился!

– Иди домой, Арин, – вздохнув, рокер поднялся и, прихватив-таки знакомый стакан, направился в сторону своего стола. Отпив по дороге несколько глотков остывающего напитка, того самого, Миша рухнул в кресло. И, отставив стакан, запустил ладони в волосы, превращая шевелюру в окончательный хаос, далекий от какого-либо творчества. На девушку он старался не смотреть. – Завтра выходной.

Он ожидал чего угодно. Всхлипа, быстрых шагов, со стуком захлопнувшейся двери. Верещагина, который потом влетит с наездом, что он сделал с Ариной и почему она увольняется…

Олег не появился только потому, что сейчас наверняка присматривал за закрытием клуба и разгонял всех по домам, а значит, по камерам ничего не видел. В ином случае уже давно бы прилетел, с его-то внезапно вспыхнувшей гиперопекой по отношению именно к этой девушке. Впрочем, что начальник службы безопасности? Там и Харлей сам придет, высказывать, какой же его друг идиот, не умеющий держать себя в руках. А следом и разбуженное Чудище прискачет.

Словом, Мих ожидал всего…

Но не легкого стука возле себя.

Вскинув голову, он с удивлением осознал, что рядом с его столом стоит Арина, а перед ним всего лишь навсего легла аптечка, которую девушка, по всей видимости, достала из шкафа.

– Рука, – заметив его ошарашенный взгляд, тихо и спокойно произнесла она. – У вас кровь.

– Что? – удивленно посмотрел он не официантку, не понимая, о чем вообще идет речь, и почему она еще до сих пор не убежала.

Вздохнув, девушка молча указала на его правую руку.

Машинально подняв ее, рокер повернул кисть и с недоумением обнаружил струйку крови, стекающую из ладони, которую он, кажется, разрезал, когда долбанул кулаком по столу и попал по блюдцу. Пока ему на глубокую рану не указала Арина, он ее не заметил, более того, даже не почувствовал.

– Ерунда, – отмахнулся Алехин, с неудовольствием морщась, опуская руку мимо подлокотника, чтобы ее не было видно. Посмотрев на нахмурившуюся девушку, он спокойно произнес. – Арина, иди домой. С тебя на сегодня хватит приключений.

– Рану вашу обработаю и пойду, – тихо, но уверенно отозвалась девушка и, наклонившись, уверенно взяла его за запястье. Сама!

Миха не сразу поверил своим глазам.

Мало того, что она не сбежала, мало того, что она осталась, так еще и уходить отказывается!

И как это вообще понимать? Особенно, какого ж черта она вдруг так резко трястись от страха престала?

– Хорошо, – неожиданно согласившись, владелец клуба решил проверить, насколько ж в самом деле правдива ее уверенность и напускная бравада. Поднявшись, он быстро взял Арину на руки и усадил на свой стол. Сел обратно в кресло, стянул с девушки кроссовки, поставил ее ноги себе на колени, а на ее коленках пристроил руку, развернув кисть так, чтобы не испачкать кровью короткую юбку. И усмехнулся. – Обрабатывай!

Испугалась ли она? А вот хрен тебе, Михаил Александрович!

Нахмурилась слегка, коленки сжала, да и только.

А после, ни слова ни говоря, придвинула поближе настольную лампу и решительно потянулась за аптечкой.

Байкер не знал, что сказать и как ему реагировать. Проверка показала…

Да ни хрена она, в общем-то, не показала. Разве только то, что Арина действительно его уже не боится.

– В обязанности официанток не входит оказывать первую помощь, насколько я помню, – не удержался парень от колкости, глядя, как Арина, аккуратно стерев кровь салфеткой, пристально изучает рану под светом, скорее всего проверяя, остались ли в ней осколки. Убедившись, что там ничего нет, девушка взялась за флакончик с перекисью и спокойно ответила, не отвлекаясь от своего занятия:

– Насколько я помню, в обязанности директоров тоже.

– Айщ! – зашипел Мих скорее от неожиданности, чем от боли.

На что Арина, отложив флакончик, неожиданно мирно произнесла:

– Не ревите, – и, наклонившись, слегка подула на рану, обхватив его руку ладошками.

Парадокс или нет, но щипать тут же перестало!

А рокер, вспомнив, где он это слышал, расхохотался.

– Не везет нам с кофейным сервизом, – прекратив смеяться, заметил Алехин, глядя на вполне серьезную девушку, которая продолжала обрабатывать его руку. Но губы ее нет-нет, да растягивались в улыбке. Ее саму, как казалось, ситуация порядком забавляла.

Миха машинально повернул голову, скосив глаза – на левой ноге официантки виднелась широкая полоса лейкопластыря телесного цвета.

– А я вам говорила, не трогайте больше кофеварку, – с укором, но мягко произнесла Арина, оставляя в покое перекись и берясь за знакомую заживляющую мазь.

– Это не я, – откровенно поморщился парень, но тут же замолк, чувствуя, как тонкие пальцы проворно и ласково порхают по его руке, абсолютно не причиняя боли. Владелец клуба невольно задумался над этим ощущением… и, не удержавшись, негромко спросил. – Почему ты не ушла?

– Так вы… попросили, – так же тихо и вроде бы спокойно отозвалась девушка, но глаз не подняла.

– Испугалась? – вздохнул Михаил, хотя мог бы не озвучивать сию «умную» со всех сторон мысль.

– Испугалась, – кивнула она, закручивая тюбик с мазью. Отложив ее, она потянулась было за бинтом, но неожиданно байкер ухватил ее за руку. Задумчиво посмотрел на узкую ладошку, погладил ее большим пальцем и серьезно попросил:

– Извини.

– Ничего страшного, – неловко улыбнулась Арина и, аккуратно высвободив руку, все-таки взялась за упаковку с бинтом. И пожала плечами, раскрывая ее. – Мне привычно.

– То есть? – мигом нахмурился Михаил. Что еще значит «привычно»?!

– У отца часто собираются друзья, – пояснила официантка, начиная перевязку. – А они не всегда тихие. Да и мои друзья … Помните, я про соседа говорила? Он со своими ребятами тоже буянят иногда. Их легко вывести из себя, но они быстро остывают и успокаиваются.

– Сомнительные у тебя знакомства, Ариш, – не удержавшись, покачал головой Алехин, теперь начиная понимать, почему она не сбежала и почему так быстро перестала его бояться. Оказалось, что тихая и скромная девочка-то на самом деле обладала характером, да еще каким.

И возникал вопрос: это какие ж там друзья, что она его буйства так спокойно восприняла?

– Какие есть, – снова пожала плечами та, ловко и аккуратно наматывая бинт на его руку. – Я с ними почти со всеми с детства знакома. Привыкла уже.

А к нему, по всей видимости, еще только начала…

Правда, в то, что к его характеру вообще мог привыкнуть кто-нибудь, кроме безбашенного рыжего чудища, верилось с трудом.

Однако практика показала обратное.

– Ну, вот и все, – завязав бантик и обрезав концы бинта, улыбнулась вдруг Арина, просто и открыто. И рокер невольно замер, глядя в эти огромные синие глаза… Своими ладошками она держала его руку, пальчики разглаживали край повязки, а ладонь Михаила как-то сама собой легла на хрупкую щиколотку и заскользила вверх по гладкой коже.

Девушка замерла и…

– Мих, ты тут?

От неожиданности вздрогнули оба!

– Тут! – невольно гаркнул Миша, поворачиваясь к входной двери. А там, в проходе, смотря на него удивленным взглядом, застыл Верещагин своей собственной, вездесущей персоной. Оценил мигом покрасневшую девушку, сидящую на столе, его перебинтованную ладонь, обвел взглядом кабинет, рассмотрел царивший беспорядок… И предложил невозмутимо:

– Ну, я пойду?

– Чего хотел-то? – вздохнув, Алехин отъехал вместе с креслом и, поднявшись, обошел стол. Забрал с него сигареты, закурил, и, опираясь на столешницу, вопросительно вскинул брови, пока соскочившая на пол Арина торопливо натягивала кроссовки.

– Да я всех пораньше по домам разогнал, и клуб закрыл, – пояснил Верещагин, постукивая рацией по бедру, переводя взгляд со своего шефа на смущенную официантку и обратно, едва сдерживаясь от улыбки. – Только вы остались, да Харлей Дана развлекает в кальянной, пока Чудище отсыпается.

– А сколько времени? – уточнил директор, которому откровенно лень было лезть в карман за телефоном.

– Так без двадцати шесть, – огорошил его Олег. – Аньке еще полтора часа можно дрыхнуть смело.

– Пускай дрыхнет, – махнул рукой рокер. – Ты тоже домой вали отсыпаться.

– Так точно, босс! – козырнул начальник службы безопасности и, развернувшись, спокойно удалился.

Впрочем, Мих не сомневался, что как только его друг дойдет до лестницы, он чуть ли ни бегом направится просматривать записи с камер наблюдения. А потом, в зависимости от своей реакции, перед тем как уехать домой, еще и с Харлеем обсудит увиденное… Бабки-сплетницы, мать их за ногу!

– Я, наверное, тоже пойду, – послышался рядом с ним тихий, робкий голос.

Верещагин был мысленно обматерен еще раз на пять.

– А мотоциклы? – вовремя вспомнив о байках, поинтересовался парень, глядя на подошедшую официантку. Смущенная девушка явно разрывалась между желанием удрать отсюда, и возможностью заполучить фотографии. В конце концов, Алехин, хмыкнув, разрешил все сомнения за нее. Он попросту вытащил из ящика стола фотоаппарат и, ухватив Арину за запястье, потянул ее за собой. – Идем.

Девушка не стала сопротивляться, однако руку свою освободила, едва они оказались на лестнице. Зря – на первом этаже царил полумрак, в котором налететь на столики и подиумы было как нефиг делать. И потому оставив девушку возле барной стойки, владелец клуба почти на ощупь добрался до сцены и, отыскав за ней щиток, врубил прожектора, развернув их в сторону аварийного выхода.

Спустился обратно и усмехнулся, указывая на хорошо освещенные байки:

– Прошу…