Синглетон

2050

Около четырех утра я не выдержал и закурил первую за месяц сигарету.

Когда я втянул в легкие теплый дым, у меня застучали зубы, словно контраст вынудил меня заметить, насколько остыло мое тело. Тлеющий красным кончик сигареты - самый яркий сейчас предмет в округе, но если на меня и нацелена камера, то инфракрасная, поэтому я в любом случае виден не хуже костра. Выдыхая дым, я поперхнулся вроде кота, подавившегося комочком шерсти - с первой сигаретой всегда так. Я приобрел эту привычку, когда мне стукнуло аж шестьдесят, и даже через пять лет, на протяжении которых я то курил, то бросал, мои дыхательные пути все еще никак не могли смириться со своим невезением.

Вот уже пять часов я лежал в грязи на берегу озера Потнчартрейн, в нескольких километрах западнее болотистых развалин Нью-Орлеана. Наблюдая за баржей и дожидаясь, пока кто-нибудь на нее вернется. У меня возникло искушение добраться до судна вплавь и все там осмотреть, но мой электронный помощник изобразил на воде ярко-красный круг зоны действия охранного радара и не дал гарантии, что я останусь незамеченным, даже если стану держаться за границей периметра.

Накануне вечером я связался с Франсиной. Разговор оказался коротким и напряженным.

- Я в Луизиане. Кажется, отыскалась зацепка.

- Да?

- Я сообщу, чем все кончится.

- Хорошо.

Я не видел ее во плоти уже почти два года. Множество раз оказываясь вместе в тупике, мы решили разделиться, чтобы расширить поиски: Франсина искала от Нью-Йорка до Сиэтла, а я взял на себя юг. По мере того, как месяц за месяцем уплывал в прошлое, ее твердое решение позабыть обо всех эмоциях ради стоящей перед нами задачи постепенно слабело. Я не сомневался, что в один из вечеров ее, одинокую в унылом номере какого-нибудь мотеля, захлестнуло горе - и не имело значения, что такое же случилось и со мной, месяцем позже или неделей раньше. Потому что мы не пережили этого вместе, не разделили эту боль, не сделали ношу легче. После сорока семи прожитых вместе лет мы начали дрейфовать в разные стороны, хотя у нас и была сейчас единая цель, какой никогда не имелось раньше.

О Джейке Холдере я узнал в Батон-Руже, профильтровав все слухи. Парень напропалую похвалялся в барах. Его приятели, раскрыв рот, узнавали, что он владеет высокотехнологичным эквивалентом надувной куклы и что в голове у этой куклы кое-что (и кое-кто) есть. Очевидно, многим мужчинам импонировал такой шанс.

Холдер производил отвратительное впечатление. Я раздобыл список покупок, сделанных им в течение жизни, и обнаружил в них все нарастающий поток киберфетишистского порно, купленного за последние два десятилетия. Жесткого и с претензиями - половина названий включала слово «манифест». Но примерно три месяца назад поток оборвался. По слухам, он отыскал нечто получше.

Я докурил и энергично пошевелил руками, разгоняя кровь в жилах.

Ее не будет на барже. Насколько мне удалось узнать, она услышала новости из Брюсселя и была уже на полпути в Европу. Путешествие станет трудным, если совершать его самостоятельно, но у меня не имелось причин сомневаться, что у нее нет верных и надежных друзей, которые ей помогут. Слишком уж много устаревших воспоминаний отпечаталось у меня в голове: все эти яростные и бессмысленные ссоры, мелкие проступки, самоувечья. Что бы с ней ни случилось, что бы ни довелось ей испытать, она теперь уже не та сердитая пятнадцатилетняя девчонка, которая отправилась как-то в пятницу в школу, но так и не вернулась.

К тому времени, когда ей исполнилось тринадцать, мы спорили буквально из-за всего. Ее тело не нуждалось в гормональном потоке пубертатного периода, но программы работали неумолимо, имитируя все нейроэндокринные эффекты. Иногда мне казалось, что подвергать ее такому - пытка, и почему бы не отыскать некий волшебный переход сразу к зрелости? - но основным правилом было никогда не регулировать, никогда не вмешиваться, а лишь стремиться к наиболее точной (из всех возможных) симуляции обычного человеческого развития.

О чем бы мы ни спорили, она всегда знала, как заткнуть мне рот. «Я для тебя всего лишь предмет! Инструмент! Папочкин счастливый талисман!» Мол, мне наплевать, кто она или чего хочет, и я создал ее исключительно для того, чтобы избавиться от собственных страхов. (Потом я лежал, не в силах заснуть, и мысленно репетировал неуклюжие контраргументы. Других детей заводили по гораздо более приземленным мотивам: работать в поле, заседать в совете директоров, разогнать скуку, спасти распадающийся брак.) В ее глазах Квасп сам по себе не был ни плохим, ни хорошим - и она отклонила все мои предложения отключить экранирование, потому что в этом случае я слишком легко слез бы с ее крючка. Но я сделал ее уродом по личным и эгоистичным причинам, отделил даже от других ариев исключительно для того, чтобы подарить себе определенный комфорт. «Ты хотел родить одиночку, синглетона? Почему бы тебе не пускать пулю в голову всякий раз, когда ты принимаешь неверное решение?»

Когда она пропала, мы боялись, что ее похитили на улице. Но потом нашли в ее комнате конверт с локаторным маячком, который она извлекла из тела, и запиской: «Не ищите меня. Я никогда не вернусь».

Я услышал шорох шин тяжелой машины, давящих грязь на раскисшей грунтовой дороге слева, и сжался, прячась в кустах. Когда грузовик остановился, негромко лязгнув металлом, от баржи отделилась дистанционно управляемая моторная лодка. Мой виртуальный помощник перехватил обмен данными - пароль и отклик, - но они не позволили бы решить главную задачу: выдать себя за владельца баржи.

Из кабины грузовика выбрались двое. Одним был Джейк Холдер; я не мог разглядеть его лица при свете звезд, но я сидел в нескольких метрах от него в забегаловках и барах Батон-Ружа, и мой помощник знал его соматическую подпись: электромагнитное излучение нервной системы и имплантантов, отклики емкости и индуктивности его тела на небольшие изменения в окружающих полях, слабый гамма-спектр радиоизотопов - как естественных, так и попавших в тело в течение жизни.

Его спутника я не знал, но общее представление вскоре получил. - Тысяча сейчас, - сказал Холдер. - И еще тысяча, когда вернешься. - Он указал на лодку.

Второй выказал подозрительность:

- Откуда мне знать, что оно будет таким, как ты сказал?

- Не называй ее «оно», - предупредил Холдер. - Она не предмет.

Она моя Лилит, моя Ло-ли-та, мой соблазнительный заводной суккуб. - Меня на несколько секунд охватила надежда: я представил, как клиент усмехнется, услышав этот рекламный тон, и опомнится - бордели в Батон - Руже открыто рекламировали секс с машинами, которыми управляли опытные «кукловоды», причем за малую толику названной цены. Как бы он ни воображал секс с настоящим арием, он не мог знать наверняка, что Холдер не управляет телом на барже, и тем же способом. И он вполне может выложить две тысячи за работу Холдера-кукловода.

- Ладно. Но если она не настоящая…

Мой помощник уловил, что деньги перешли из рук в руки, и смоделировал ситуацию достаточно хорошо, чтобы знать, как я на нее отреагирую. «Теперь действуй», - прошептал он мне в ухо. Я подчинился, не размышляя - полтора года назад я выдрессировал себя на мгновенное подчинение его командам, вытерпев всю боль и тошноту, вызванную современной химией. Помощник не мог управлять моими конечностями - такая сложная хирургия оказалась мне не по карману, - однако он накладывал подсказки движений на поле моего зрения, эту систему я разработал, переделав старую программу для обучения хореографии. Я вышел из кустов прямо к лодке.

- Кто это? - вопросил взбешенный клиент.

- Не хочешь трахнуть сперва его, Джейк? - обратился я к Холдеру. - я его подержу. - Есть вещи, которыми я не доверяю управлять помощнику; он задает границы, но лучше позволить мне немного импровизировать, а потом обрабатывать мои действия как еще один компонент окружающей среды.

- Я этого козла никогда в жизни не видел, - ледяным тоном процедил Холдер после секунды ошеломленного молчания. Однако пауза чуть затянулась, что вызвало у клиента подозрение, и когда Холдер потянулся к оружию, клиент попятился, а потом развернулся и побежал.

Холдер медленно направился ко мне, держа в вытянутой руке оружие.

- Ты что задумал? Ты ищешь ее? Угадал? - Его имплантанты составляли карту моего тела - в активном режиме, поскольку не было нужды делать это тайно, - но я часами сидел у него на хвосте в Батон-Руже, и мой помощник знал его тело не хуже архитектурного плана. Теперь, на фоне тускло освещенного звездами силуэта Холдера, он наложил полную схему, обнажив его до мозга, нервов и имплантантов. В моторной зоне коры замерцал рой голубых светлячков, предвещая странное пожатие плечами без очевидной связи с лежащим на спусковом крючке пальцем; прежде чем они достигли интенсивности, которая подаст имплантанту сигнал на выстрел, помощник скомандовал: «Пригнись»,

Выстрел оказался бесшумным, но, выпрямившись, я ощутил запах пороховых газов. Я перестал думать и начал двигаться. Когда Холдер бросился вперед, направляя на меня оружие, я скользнул в сторону, схватил его правую руку и нанес несколько резких ударов по имплантанту на шее. Он был фетишистом, поэтому выбрал объемную модель, намеренно видимую сквозь кожу. Такие имплантанты не имеют жестких краев и довольно гибкие - пусть он и мазохист, но не до такой же степени, - однако если достаточно сильно сдавить даже самую мягкую биосовместимую пену, она станет напоминать кусочек древесины. Вколачивая эту древесину в мышцы его шеи, я вывернул ему вверх предплечье. Он выронил оружие, я нашарил ствол ногой и пинком отправил в кусты.

На ультразвуковой картинке я видел, как вокруг его имплантанта собирается кровь. Я немного подождал, пока ее давление не повысилось, потом ударил снова, и набухшая шишка лопнула, как огромный нарыв. Холдер рухнул на колени, вопя от боли. Я вытащил из заднего кармана нож и приставил к его горлу.

Потом я заставил Холдера снять ремень и связал ему руки за спиной. Подвел его к лодке и, когда мы в нее уселись, предложил дать суденышку все необходимые инструкции. Он угрюмо повиновался. Я же не испытывал никаких эмоций; часть моего сознания все еще настаивала на том, что финансовая операция, на которой я его подловил, была мистификацией и на барже нет ничего такого, чего нельзя найти в Батон-Руже.

Баржа оказалась старой, деревянной, пропахшей консервантом для древесины и неистребимой плесенью. В окна кабины были вставлены листы пластика, но сквозь них я ничего не разглядел. Пока мы пересекали палубу, я интимно прижимал к себе Холдера, надеясь, что если тут имеется система охраны, то она не рискнет про шить пулей нас обоих.

Возле двери кабины он пробормотал: - Не обращайтесь с ней грубо.

у меня похолодела кровь, и я прижал руку ко рту, подавляя непроизвольное всхлипывание.

Я пинком распахнул дверь, но ничего не разглядел в темноте. - Свет! - крикнул я.

Вспыхнули две лампочки - на потолке и возле кровати. Элен лежала обнаженная, прикованная цепями у запястий и лодыжек. Она подняла взгляд, увидела меня и тоненько, жутко завыла.

Я прижал нож к горлу Холдера: - Сними эти штуковины!

- Кандалы?

- Да!

- Не могу. Они без замка. Заварены.

- Где у тебя инструменты?

- Несколько гаечных ключей в грузовике, - ответил он, помедлив. - Все остальное в городе.

Я обвел взглядом кабину, подтолкнул его в угол и велел стоять лицом к стене. Потом опустился на колени возле кровати.

- Ш-ш-ш… Мы вытащим тебя отсюда. - Элен молчала. Я коснулся ее щеки ладонью, она не вздрогнула, но с изумлением уставилась на меня. - Мы тебя вытащим. - Деревянные столбики кровати оказались толще моей руки, а звенья цепи - с мой большой палец. Голыми руками здесь ничего не сделать.

Выражение лица Элен изменилось: я был настоящим, не галлюцинацией.

- Я думала, вы уже перестали верить в меня, - глухо проговорила она. - Разбудили одну из резервных копий. Начали все сначала.

- Я никогда не перестану верить в тебя.

- Ты уверен? - Она всмотрелась в мое лицо. - Думаешь, это грань возможного? И что хуже быть не может? у меня не нашлось ответа на эти вопросы.

- Ты еще помнишь, как надо отключаться перед сменой тела? Она слабо, но торжествующе улыбнулась: «Конечно». Ей пришлось вынести заключение и унижения, но в ее власти всегда оставалась возможность отрешиться от телесных ощущений.

- Не хочешь сделать это сейчас? И оставить все это позади?

- Хочу.

- Скоро ты будешь в безопасности. Обещаю.

- Я тебе верю.

Ее глаза закатились. Я вскрыл ей грудь ножом и извлек Квасп.

И я, и Франсина возили в багажниках запасные тела и одежду.

Ариям было запрещено перемещаться авиатранспортом внутри страны, поэтому мы с Элен ехали по шоссе, направляясь в Вашингтон, где нас встретит Франсина. Мы можем попросить убежища в швейцарском посольстве - Изабелла уже запустила официальную процедуру.

По началу Элен молчала, почти робея, словно я был незнакомцем, но на второй день, когда мы пересекли границу Алабамы и Джорджии, постепенно начала раскрываться. Она немного рассказала о том, как перебиралась автостопом из штата в штат, находя случайную работу, за которую платили электронными деньгами, не требуя номера социального страхования и уж тем более биометрического удостоверения личности. «Лучшей работой был сбор фруктов».

Постепенно она завела себе друзей и раскрыла свою суть тем, кому, как она полагала, могла доверять. Она и сейчас не знала точно, предали ее или нет. Холдер отыскал ее во временном лагере под мостом, и кто-то, наверное, дал ему ее точное описание, но не исключено, что Элен опознал случайный знакомый, видевший ее лицо в новостях несколько лет назад. Мы с Франс иной никогда публично не заявляли о ее исчезновении, не расклеивали листовки и не выкладывали информацию на веб-страницах, полагая, что это лишь усилит опасность.

На третий день, когда пересекали обе Каролины, мы снова ехали почти молча. Вид за окнами был ошеломляюще красивым, все поля усеяны цветами, и Элен выглядела спокойной. Наверное, именно этого ей больше всего не хватало - просто безопасности и покоя.

Однако с приближением сумерек я ощутил необходимость высказаться.

- Есть нечто такое, о чем я тебе никогда не рассказывал. Когда я был молод, со мной кое-что произошло.

Элен улыбнулась:

- Только не говори, что ты сбежал с фермы. Надоело доить коров и ты смылся С бродячим цирком?

Я покачал головой:

- Меня никогда не тянуло на приключения. Это было лишь небольшое происшествие. - И я рассказал ей о парне в переулке.

Некоторое время она молчала, размышляя.

- И поэтому ты создал Квасп? Поэтому сделал меня? То есть причиной всему стал тот человек в переулке? - Ее слова прозвучали скорее изумленно, чем сердито.

Я склонил голову. - Извини.

- За что? - вопросила она. - Ты извиняешься за то, что я вообще появилась на свет? - Нет, но…

- Не ты спрятал меня на той барже. Это сделал Холдер.

- Я привел тебя в мир, где есть такие, как он. И то, что я тебя сделал, превратило тебя в мишень.

- А если бы я была из плоти и крови? Думаешь, нет таких же, как он, только алчных до плоти и крови? Или ты искренне веришь, что если бы у тебя был обычный ребенок, то не было бы ни единого шанса, что он сбежит из дома?

Я не сдержался и заплакал.

- Не знаю. Я просто очень сожалею, что сделал тебе больно.

- А я не виню тебя за то, что ты сделал. И теперь стала лучше все

понимать. Ты увидел в себе искру добра и захотел укрыть ее в ладонях, защитить, дать ей разгореться. Я это понимаю. Я не та искра, но это неважно. Я знаю, кто я, и знаю, какие у меня есть возможности выбора, и я рада этому. И еще я рада, что ты дал мне это. - Она приблизилась и сжала мою руку. - Думаешь, мне станет лучше здесь и сейчас только потому, что некая другая версия меня найдет более удачный выход из той же ситуации?

Постепенно я взял себя в руки. Машина подала сигнал, напоминая, что я забронировал номер в мотеле, до которого осталось несколько километров.

- у меня было время о многом подумать, - продолжила Элен. Что бы ни говорил закон или ортодоксы, все арии есть часть человечества. И у меня есть то, чем обладал почти каждый из когда-либо живших. Человеческая психология, человеческая культура, человеческая мораль - и все они развивались с иллюзией, что мы живем в рамках единой истории. Но это не так, поэтому в далекой перспективе чем-то придется пожертвовать. Можешь назвать меня старомодной, но я скорее соглашусь на эксперименты с нашей физической природой, чем откажусь от всей нашей идентичности.

- И какие у тебя сейчас планы? - спросил я, помолчав.

- Мне нужно образование.

- Что ты хочешь изучать?

- Пока еще не выбрала. Есть столько всего разного. Зато я знаю,

чем буду заниматься потом.

- Да? - Машина свернула с шоссе, направляясь к мотелю.

- Ты дал начальный толчок, но этого недостаточно. Есть люди в миллиардах других вероятностных миров, где Квасп еще не изобретен - а природа устроена так, что всегда будут миры без него. Какой нам смысл обладать им, если мы не делимся с другими? Все эти люди заслуживают возможности делать собственный выбор.

- Путешествия между мирами - непростая проблема, - мягко пояснил я. - И сложностей тут на несколько порядков больше, чем при создании Квас па.

Элен улыбнулась, признавая это, но уголки ее губ сложились, образуя такой знакомый упрямый рисунок.

- Дай мне время, папа, - сказала она. - Дай мне только время.

Перевел с английского Андрей НОВИКОВ

© Greg Egan. Singleton. 2002. Печатается с разрешения автора. Повесть впервые опубликована в журнале «Interzone».