Синопсис Дарби Исход

Исход — Главы 33, 34

Новое заступничество

Теперь мы должны немного рассмотреть то, что имело место среди народа Израиля и со стороны Моисея, верного и ревностного свидетеля, слуги Бога в Его доме, ибо здесь мы видим новое заступничество, которое Моисей осуществлял в мире, если можно так выразиться, оценивая свято и посредством веры отношение между милосердием и праведностью Бога в их применении к Его управлению. Речь идет не о святом гневе у Моисея, который действительно имел место при виде зла, когда не знаешь, что делать, ибо как поместить закон Бога рядом с золотым тельцом? Сущий говорит, что пошлет своего ангела и что сам Он не пойдет посреди народа, видя, что это народ жестоковыйный, чтобы Ему не погубить их на пути. Однако я коротко остановлюсь на фактах, связанных с этим новым заступничеством, таким трогательным и представляющим для нас большой интерес.

Святая благодать Бога

Сначала Бог сказал о своем намерении войти в одно мгновение в среду сынов Израиля, чтобы истребить их [в англ. средина ст. 5 переведена: «...вы народ жестоковыйный: в одно мгновение я войду в середину тебя и уничтожу тебя»]. Моисеево ходатайство отвратило это уничтожение народа в суде, и Господь теперь повелевает сынам Израиля снять с себя свои украшения, чтобы Он мог знать, что Ему делать с ними. Святая благодать Бога, который должен поразить, если Он видит дерзость греха пред своим лицом, но который желает, чтобы народ, по крайней мере, снял это с себя, чтобы у Него было время (говоря человеческим языком) рассудить о том, что Ему делать с грехом народа, теперь униженного из-за того, что они оставили Его.

Скиния собрания, воздвигнутая вне стана

Однако, Бог не оставляет свой народ. Святым образом и посредством праведного суждения совести Моисей входит в мысли Бога посредством Духа; и прежде, чем была воздвигнута скиния собрания, он полностью оставляет стан и устраивает место для Бога вне стана, вдали от того стана, где народ поставил ложного бога на место Сущего и променял славу свою на изображение вола, ядущего траву [Пс. 106,20]. Моисей называет эту скинию скинией собрания — местом встречи Бога и тех, кто искал Его. Это название важно само по себе, потому что мысль, которую оно представляет, это не просто мысль о Боге среди признанного собрания, которая была одной из мыслей, уже рассмотренных нами в связи со скинией. Моисей находился вне стана, так как Бог сейчас объявил, что Он не войдет в среду израильтян, чтобы Ему не уничтожить их на пути, как Он пригрозил им. Моисей опять начинает ходатайствовать за народ, но теперь заняв индивидуальное положение, единственное совместимое с верностью Богу; но его связь с народом стала намного сильнее вследствие того, что в этом положении он стал ближе к Богу, в большей степени отделившимся к Нему. Это положение является результатом отделения, когда оно продиктовано верностью, когда это отделение происходит ради славы Бога и приближает нас к Нему.

Заступник связывает Бога с Его народом

Здесь следует заметить, что Бог взял за основание слова, сказанные народом. Они сказали, действуя согласно своей вере, или, скорее, из-за недостатка веры: «Этот Моисей, который вывел нас из земли Египетской». Бог говорит, обращаясь к Моисею: «Развратился народ твой, который ты вывел из земли Египетской». Поэтому Бог говорит Моисею: «Ты», обращаясь к посреднику. Моисей говорит Богу: «Твой народ». Эта ревностная сила веры, хотя и отделяет Моисея от зла, не освобождает Бога от этого благословенного требования (глава 32,1.7.12-34). После этого, однако, когда сыны Израилевы сняли с себя свои украшения, а Моисей занимает положение заступника, Бог говорит (глава 33,1): «Ты и народ, который ты вывел». Теперь все зависит от заступника.

Пути Бога в благодати, славе и красоте

Когда Моисей расположился вне стана, Бог открывается ему, как никогда не открывался прежде. Народ видел Бога, стоящим у входа в скинию, поставленную Моисеем, и поклонялся, каждый у входа в свой шатер. Сущий говорит с Моисеем лицом к лицу, как человек говорит со своим другом. Мы убедимся, что именно на это общение ссылается Бог, когда Он говорит о славе Моисея (Числ. 12,8), а не на те, что происходили на горе Синай. Моисей как посредник, что касается свидетельства, идет в стан, а Иисус Навин, являясь духовным вождем народа (Христос в Духе), не покидает скинию. Теперь Моисей понял повеление, данное ему Богом, что он должен вести народ [33,12]; он находится перед Ним в качестве заступника, от которого все зависит. Но Моисей не осмеливается допустить мысли о том, что он один будет вести народ, вести, не зная, кто будет с ним. Бог полностью познал Моисея в благодати, и он хочет узнать, кто пойдет перед ним. Поэтому Моисей спрашивает Бога, так как он обрел благодать (ибо так Бог сказал ему), чтобы он мог знать Его путь, путь Бога; и не только для того, чтобы ему иметь путь, который приведет его, Моисея, в землю Ханаанскую, но «Твой путь»; таким образом он познает Бога и в Его пути и в Его хождении он обретет благодать в Его очах. Бог отвечает, что Он сам [букв. «Его лицо (или присутствие)», и так в Исх. 33,14] пойдет и что Он введет Моисея в покой, — две вещи, в полной мере необходимые Моисею, как идущему через пустыню. Тогда Моисей вводит мысль о народе и говорит: «Не выводи нас отсюда», и что «мы обрели благодать, я и народ Твой». Это Сущий также дает [33,17]. Теперь Моисей просит для себя, чтобы ему увидеть славу Сущего, однако того лица, которое должно идти и вести Моисея и народ, Бог не может показать Моисею. Он спрячет его, когда будет проходить мимо, и Моисей увидит Его сзади. Мы не можем встретить Бога на Его пути, как будто мы независимы от Него, и никто не способен составить представления по этому вопросу, если они не даны посредством откровения о Его славе и Его совершенстве, — откровения, которое находится в Его путях. После того, как Он прошел, можно увидеть всю красоту Его путей. Кто мог бы наперед предположить такую вещь, как крест? После того как Бог сам совершил это, все совершенство Бога в этом переполняет сердце.

Суверенитет Бога в благости и условия Его управления

Итак, Бог формулирует два принципа: во-первых, свой суверенитет, который позволяет Ему действовать в благости к злым, — Он отходит к этому, чтобы каждый мог быть спасен, — ведь по справедливости Он должен был истребить весь народ; во-вторых, условия Его управления, в которые Он ставил свой народ, Его характер, такой, как он явлен в Его путях по отношению к ним. Сокрытый в то время, когда проходит Бог, Моисей падает ниц при голосе Бога, который провозглашает свое имя и открывает то, кем Он является как СУЩИЙ. Эти слова указывают на принципы, заключающиеся в характере самого Бога в связи с иудейским народом, принципы, которые образуют основы Его управления. Это имя не является выражением Его отношений с грешником для его оправдания, но выражением отношений с Израилем для Его управления. Милость, святость и терпение характеризуют Его пути с ними, но Он не очищает виновного [начало стиха Исх. 34,7 в англ. переведено: «Сохраняющий милость к тысячам, прощающий нечестие, и преступление, и грех, но не посредством очищения виновных»]. Моисей, который всегда носит народ Бога в своем сердце, умоляет Бога, согласно благосклонности, в которой он стоит как посредник, чтобы Сущий сам, таким образом открытый, был посреди них, и именно потому, что этот народ был жестоковыен. Разве мог Моисей безопасно провести такой народ без Сущего?

Утвержден новый завет

Отношения между Моисеем лично и Богом были полностью установлены, так что он мог представлять народ таким, каким он был, благодаря его (самого Моисея) положению и, следовательно, сделать трудности, которые народ встречал в своем хождении, и грех Израиля, его мятежный дух, причиной для просьбы присутствия Бога согласно характеру, который Он открыл, — в этом результат, достигаемый заступничеством. Но как прекрасно видеть, что именно то, на что Бог ссылался как на повод для уничтожения народа [32,9-10], или по крайней мере для Его ухода от них [33,3], становится, благодаря вмешательству благодати, основанием настойчивой просьбы о Его присутствии. Это, несомненно, предполагало прощение. Именно этого просит Моисей и добавляет, осознавая благословенное имя и сущность Бога: «Сделай нас наследием Твоим». В ответ на эту мольбу Бог заключает новый завет с народом. В основе его лежит полное отделение израильского народа от народов, которые Бог собирался изгнать от лица израильтян. Этот завет предполагал вступление израильтян в Ханаан благодаря заступничеству Моисея, и как следствие его ходатайства — присутствие Бога с народом. Ему дано повеление для народа: сохранять их отношения с Богом в торжественных праздниках под благословением и защитой Бога.

Краткое изложение глав 33, 34 в отношении положения Моисея

Полезно проследить здесь порядок событий в отношении положения Моисея. Итак, Моисей разбивает скрижали, левиты по его призыву убивают своих друзей и родственников, затем Моисей ставит скинию вдали от стана. Туда сходит столп облачный (глава 33,9). Там была заложена основа всего: во-первых, на абсолютной суверенной благодати и, во-вторых, на характере личных отношений Моисея с Богом. Это происходило у входа в скинию вне стана. Потом, в 34-й главе, Моисей опять восходит на гору, и там, когда он находится в этих отношениях, заключен с помощью посредника полностью новый завет, связанный с управлением, основанный на характере Бога, и закон помещен в ковчег. В принципе, израильтяне снова вернулись под закон; истинное искупление, конечно же, не было совершено Моисеем (глава 34,10-17). Но Израиль никогда не находился надлежащим образом и непосредственно под заветом закона, а только через посредника, как это представлено в главе 34,5-10, хотя, конечно, заповеди были перед ними как их правило. Однако этот новый завет, о котором говорится в главе 34, являлся тем, под чем они находились, что касается закона; а следовательно, они, как под законом, являлись отступниками и оставленными Богом, прежде чем они получили его, а Моисей и облако присутствия Бога были вне стана. Народ искал Бога и шел туда. Новый завет, о котором говорится в главе 34, характеризуется полным отделением от всякого смешения с идолопоклонническим народом, а также посвящением. В Исх. 23 им было сказано разрушать их жертвенники и служить Сущему, который истребит эти народы. Однако не это характеризует этот завет. Важно видеть, что Бог отходит к своей суверенной благодати, чтобы пощадить израильтян. Но это имело место у входа в скинию и с одним только Моисеем, на этом основывался завет милосердного управления. Тот был на горе. Народ был только у подножия. Не было истинного основания для отношений; ибо закон, который мог бы являться этим основанием, был нарушен, и не было никакого искупления, и не могло быть. Моисей имел особое откровение благодати. Но оно, по-видимому, было личным и нигде не записано.

Израиль снова помещен под закон с добавлением управления терпения и благодати

Я хотел бы немного остановиться на разговорах Моисея с народом, потому что (и это очень важно отметить) Израиль не входил в землю обетованную под Синайским заветом, то есть единственно под законом (ибо все это происходило у подножия горы Синай); он был нарушен, как только он был дан им. Именно под заступничеством Моисея они были способны вновь найти путь туда. Однако они снова помещены под закон, но к нему добавлено управление терпения и благодати. Во Втор. 10,1 мы видим, что речь больше не идет о том, чтобы открыто ввести закон в стан, где Бог был обесславлен. Его следовало положить в ковчег согласно предопределенным планам Бога, чтобы позволить народу, несмотря на их жалкое состояние, приблизиться к Нему, хотя лишь снаружи, к медному жертвеннику. Моисей пребывает на горе с Сущим, всецело предавшись созерцанию Бога, такому, как Он открывался его глазам. Теперь Моисей не был занят указаниями, которые Бог давал ему по поводу различных частей скинии, но был занят Богом согласно откровению, которое Он дал о себе; он не ел и не пил, он находился в состоянии над природой, в котором плоть не может оказывать влияние, был отделен некоторым образом от человеческой природы. Сущий заново пишет свой закон на приготовленных Моисеем скрижалях. Но результат этого общения Моисея с Богом был явлен: кожа его лица сияла, когда он спускался с горы. Однако здесь это была слава, так сказать, внешняя и связанная с законом, отличающаяся от славы самого Сущего в личности Иисуса. Таким образом, Израиль не мог созерцать ее. Мы находимся в совершенно ином положении: для нас больше не существует завесы [в 2Кор. 3, слово, переведенное как «покрывало», в греч. и в англ. может быть также переведено как «завеса»], и мы с открытым (то есть, без завесы) лицом созерцаем славу Господню. Ибо эта слава теперь используется не для подтверждения закона в совести, ибо это делала слава, сиявшая на лице Моисея; только народ, вследствие этого, не мог ни вынести ее, ни понять образы благодати; когда закон (как правило человеческой праведности) был нарушен, и отстранен как основание отношений с Богом, и помещен в ковчег, они превратили образы благодати в закон, как обычно делают люди. Та слава, которую мы видим, является доказательством устранения грехов и божественной праведности, ибо она видна в Том, кто понес наши грехи и является для нас этой праведностью. В этом отношении, мы скорее находимся в положении Моисея, когда он входит во святое святых.