Синто. Родное небо. Часть 3. Герои больше не нужны

Глава 1. Тропик

Мы бились над очередным пакетом задач. Криста и Аррен потихоньку претворяли свою идею в жизнь, готовя из меня и Даниэля главу рода и его консорта. Я смотрела ролик с плоским изображением пытаясь понять, врет человек или волнуется, от правдивости его слов зависело слишком многое, увы, однозначно определить не получалось, зашла с другого бока, пересмотрела еще раз информационную справку. Нет, похоже, что эта задача очередная ловушка, принять решение исходя из этих данных невозможно, нужны уточнения.

— Даниэль, а что ты думаешь? — спросила я.

— Думаю, это ловушка, нужен минимум допрос под «веритас».

— У него идиосинкразия на «веритас», — я досадливо ткнула пальцем в строчку из справки. — И прекращай забегать вперед, мы должны работать вместе, а ты работаешь лишь с тем, что тебе нравится.

— Если бы я не работал с тем, что мне нравится, ты бы потонула в ворохе информации, я же провожу первичное структурирование, — принялся защищаться братец, — и я не могу работать вхолостую, я перебрал все варианты, и решения не нашел, его нет, что еще можно сделать?

Мы устали, потому и цапались.

— Ты прекрасно знаешь, что можно сделать — дать запрос на уточнение. Грамотный запрос.

Братец обреченно вздохнул и сохранил свою выжимку по следующей задаче. Придвинувшись ко мне, он еще раз вчитался в исходники.

— Да что с ним можно сделать? Он свой и высококлассный… Если он как следует поработал над собой, ни перекрестные допросы, ни приборы не помогут, — выдал Даниэль то, что и так ясно.

— О! Лишение сна, как ослабляющий волю фактор, а потом гипно-допрос профессионалом, — предложил он. Я и сама об этом думала, но…

— Лишение сна — это пытка, Шур нас уже смешивала с биоудобрением по этому поводу. Гипно-допрос… сложное и неоднозначное дело, одно слово не так, и это уже не допрос, а внушение.

— Ара-Лин… — мой сводный братец, моя вторая половинка очень меня любит, но иногда все же хочет придушить, — Что ты можешь предложить?

Я вздохнула, ничего другого при всем желании тут не придумаешь.

— Лишение сна, и четко прописать текст допрашивающего.

— Сама сделаешь?

— Угу.

— Хвала Судьбе, — он откатился и вновь уткнулся в выжимку по следующей задаче.

Ах так!

Гифти, уже взрослый каракал, мирно дремала и никого не трогала, я оторвала от стола ее нелегкую тушку и сделав шаг, отправила ее в короткий полет. Приземлившись на колени Даниэлю, каракал спрыгнула на пол и возмущенно уставилась на меня, братец возмутился вслух:

— Дите малое! Ара-Лин, ну что ты творишь? Если устала, иди займись чем-то другим, меня то зачем дергать?

Я молча вышла из кабинета, ну не могу же я взять и сказать «Знаешь Даниэль, мне хочется нежности и тепла, я привыкла их получать от тебя, а последние два дня ты весь в работе, и я для тебя только фон». Пойду на кухню, приготовлю чего-нибудь, меня это всегда успокаивает. По дому я уже передвигалась без шеста, лишь изредка заваливаясь и держась за стены.

Я нарезала овощи для рыбы, когда показалась Гифти, она села и с видом экзаменатора принялась наблюдать за моими действиями. Хорошо что Гифти полностью домашняя, не знаю как отреагировал бы нормальный каракал на мое хамство, может, укусил выпрыгнув из-за угла? Хотя Гифти и так иногда от нечего делать, выпрыгивает из укрытия, бьет лапой и убегает, дескать, ловите меня теперь.

Рыба была уже в печке, когда зашел братец и сел за стол, Гифти тут же запрыгнула к нему на колени, демонстрируя, кто ее лучший друг, а кто так себе.

— Что случилось? — спросил он, гладя кошку.

Придется объясниться.

— У нас сейчас много работы, но это не повод быть черствыми друг с другом, — спокойно сказала я.

Он удивленно посмотрел на меня.

— Черствыми? Друг с другом?

— Да, ты все время мыслями в задачах, даже ложась спать, ты думаешь о них. И сейчас первый раз за два дня ты думаешь не о политике, экономике и балансе сил.

Даниэль задумался.

— Но ведь у нас всего пять дней, и из десяти задач решено только шесть, а вдруг оставшиеся будут намного сложнее, и мы будем с ними долго возиться?

Я улыбнулась, иногда мы читаем мысли друг друга, а иногда как будто говорим на разных языках.

— При любой занятости можно найти минутку друг для друга, если захотеть. Минутку, больше и не надо.

Он опять задумался, потом ссадил Гифти, подошел и обнял.

— Кажется, до меня дошло. Ты сердишься?

— Если б я сердилась, то била б грушу, — ответила я с улыбкой.

— Хочешь, чтоб мы сделали перерыв и куда-нибудь выбрались?

— Нет, ты прав, надо поскорее развязаться с заданием и тогда спокойно отдыхать.

Печка возвестила о готовности, мы накрыли на стол и довольные жизнью и друг другом, принялись ужинать. После ужина мы сидели в обнимку на террасе, я невольно задумалась, как именно должны звучать вопросы следователя при гипно-допросе. Из этих размышлений меня выдернул смех Даниэля

— А сама? Куда мыслями от меня убежала? Ты просто собственница, желающая чтоб тебя обожали круглые сутки, пять дней в пятидневку.

Я шутя стукнула его.

— Ты сам меня такой сделал, — нашлась я.

— К вам гость, некст Грюндер, — донесся голос Эзры из наших браслетов, мы досадливо переглянулись, — не вовремя.

Через минуту показался Грюнд, но не смешливо расслабленный, каким мы привыкли его видеть, а собранный и слегка озабоченный.

— Привет, котики, все обнимаетесь и бездельничаете?

Ответить, что у нас вообще-то мозги от работы кипят, мы не могли, наше обучение держалось в строжайшем секрете, как и планы Шур и Синоби в отношении нас. Мы лишь смущенно пожали плечами.

— Есть дело. Я хочу заключить с вами персональный закрытый контракт, вы нужны в качестве консультантов.

— Консультантов по каким вопросам? — повела я разговор.

Грюнд на секунду задумался.

— В округе Тропик четыре месяца назад пропало два человека, женщина и мужчина с интервалом в два дня. Искали. Не нашли. Шерифы дали заключение, что эти двое утонули в океане, но местные следователи-прокуроры настаивали на дальнейшем расследовании и обратились к нам. Грюндеры же поддержали шерифов, и по истечении трех месяцев, пропавших признали умершими от несчастного случая.

Но сегодня обнаружили тело женщины, оно мумифицировалось и четко видно, что были нанесены удары, скорей всего коскатой, в колено сзади, в локтевой сустав, и смертельный удар — в основание черепа. Местные тут же заподозрили некоего Мышкина-Ферроу, шестидесяти трех лет.

— А Мышкин-Ферроу, небось, ни с кем дружбы не водил и всех гонял от своего дома, и конечно же мастер-коскатник, — скривившись уточнила я.

— Совершенно верно. Так что сами понимаете, следствие будет вестись под моим контролем, и, конечно же, по всем направлениям, но Мышкина-Ферроу мы обязаны допросить и получить четкую уверенность, что он не имеет к смертям никакого отношения, или же не получить. Тут уж как получится.

Мда, Грюндер есть Грюндер, мы как-то подзабыли, что этот вечно дурачащийся страшилка-альбинос фактический глава следователей-прокуроров. Обратившись именно к нам, он на одну наживку поймал трех рыб. Во-первых, мы будем защищать Мышкина-Ферроу, вассала Шур, но без излишнего фанатизма, который был бы, если б Грюнд обратился к Шурам или Синоби напрямую. Во-вторых, мы с Мышкиным вроде бы как схожи, воспитание-то одинаковое, значит, нам будет легче понять друг друга. Ну, это так, теоретически. Ну и в третьих — мы официально работали в свободном графике и наша командировка не вызовет повышенного внимания к этому делу, а внимание нежелательно ни Грюндерам ни Мышкиным и Шурам. Оставалось только надеяться, что в Посольском Центре не начнутся эксцессы, как только я вылечу в Тропик, а Тоцци не потребуются суперсрочно справки по Деправити. Кстати об эксцессах, в последний раз моей работой было извиниться за то, что сервал Крутецкого принял за игрушку и ненароком убил собачку Тропезского посла. Хорошо, что кот не попытался ее съесть, и посол мог торжественно кремировать своего любимца. Крутецкий же наотрез отказался одомашнивать сервала заявив, что тупое животное, не имеющее охотничьих инстинктов ему не нужно, и что он категорически не согласен с тем, что сервал опасен, и нечего собакам быть как крысам. В общем, у меня на работе все очень серьезно и глобально.

— Как сформулируем контракт? — спросила я Грюнда.

— Я думаю, консультационные услуги без уточнения.

— Хорошо.

Через полчаса мы уже летели в Тропик, прибыли мы как раз к заходу солнца. Нас встретили два шерифа и два следователя, опередивших нас на пару часов. Шерифы оба были в годах, лет под пятьдесят, они знали, что их могут обвинить в халатности и были готовы защищаться, лучше б они были готовы помочь вести следствие. С моложавым следователем лет тридцати мы были знакомы, а второго я видела впервые, это был мощный медведеподобный дядька лет сорока.

— Приветствую, а вы какими судьбами? — не слишком радостно поинтересовался знакомец. Дядька тем временем сверлил взглядом Даниэля.

— Приветствую — выдал дядька басом.

— Приветствую Грюндер-Минас — ответил ему Даниэль — и вас, Грюндер-Брайт — обратился он к нашему общему знакомому.

Я молча раскланялась.

— Господа Викены здесь по моему приглашению, — вмешался Грюндер — будут консультировать вас, если потребуется.

Следователи скептично хмыкнули, но промолчали. Грюнд отвел их в сторону, а мы с Даниэлем остались разглядывать шерифов, одеты они были в просторные рубахи и штаны из легкой ткани, и сверху набросили теплые пончо, а на ногах были открытые сандалии. Я представилась и представила брата, шерифы представились в ответ, шериф Елкин худой и невысокий, шериф Грас плотный и чуть повыше Елкина. Меня разбирала досада на то, что я не подумала о жарком климате Тропика, и что завтра мы с Даниэлем будем просто спекаться в своих штанах из м-замши и сапогах, я уже собралась с духом поинтересоваться, где мы можем купить обновки, но тут к нам вернулся Грюнд.

— Господа, вы вшестером одна команда, либо утопитесь все, либо выплывете, так что работайте, сами понимаете, дружно. И не смотрите, что консультанты молоды, они вам пригодятся.

Этот спич возымел разное воздействие, шерифы ожили, поняв, что пока их обвинять не будут, следователи заинтересовались мной и Даниэлем, а мы с братцем приуныли, ибо не имели особой уверенности в том, что пригодимся.

Сочтя свою миссию на данном этапе выполненной, Грюнд отбыл, а мы отправились в участок. Я успела шепотом поинтересоваться у брата

— Откуда знаешь? — и глазами указала на медведеподобного.

— Санацию проводил — процедил брат.

Мышкин-Ферроу уже сидел в участке и наотрез отказывался общаться с шерифами. Оба следователя, успевшие изучить факты отправились к нему, а мы с братом засели в креслах, набираться информации о жертвах.

Итак, первой пропала женщина, Чатхи-Джилкинс фермер-арендатор сорока двух лет, сингл. Сингл? Женщина? Нет, всякое конечно бывает, даже одинокие женщины, но я тут же стала рыться в ее файле, не хотелось оставлять не разъясненным столь странное обстоятельство. Ага, имелся муж и рожденные дети — два сына. В тридцать семь она ушла из семьи к другому, муж отказался делить ее с кем-то еще и она воспользовалась правом на развод. Занятно. А ушла она, вот ведь совпадение, ко второму пропавшему Кейко-Бронксу, на момент исчезновения ему было тридцать два. Десять лет разницы, интересно. Чатхи и Кейко полтора года прожили вместе, а потом Кейко-Бронкс, заключив персональный контракт, перебрался в округ Веге, а Чатхи обрела статус сингла. Полгода назад Кейко возвращается в Тропик и становится женихом дочки крупнейшего фермера-собственника.

На этом факты кончились, пошли непроверенные данные, а попросту слухи. Чатхи без ума влюбилась в Кейко, который к ней был почти равнодушен, и полтора года она все же смогла удерживать его при себе, но потом он отправился на поиски чего-то или кого-то лучшего. В Веге он смог неплохо заработать и в Тропик вернулся уже вполне завидным женихом, а учитывая то, что внешностью его предки не обделили, то становится понятным почему единственная дочка местного «уважаемого» заинтересовалась им.

Чатхи оставшись одна погоревала, но возвращаться в семью не стала, а может быть ее не пустили обратно. Но с год назад соседи, пролетая мимо по своим делам, стали замечать ее старенький флаер припаркованный на участке Мышкина-Ферроу. Два нелюдимых сингла, не пользующиеся популярностью в местном обществе, нашли друг друга, что вполне логично. Только вот, когда Чатхи в промтоварной лавке узнала о готовящейся свадьбе Кейко, говорят, была сама не своя, не могла поверить услышанному, а Мышкин-Ферроу присутствовавший при разговоре «смотрел на нее злым, ледяным взглядом, будто убить хотел». Мда…, провинция есть провинция.

Через два дня после разговора в лавке, Чатхи пропала, а еще через два дня пропал и Кейко. Я еще раз глянула на стерео-фото пропавших, у Чатхи было волевое лицо с тяжелой челюстью, но его делали мягче большие глаза и высокие брови, она была далеко не красавица, но некий шарм в ней все же был, возможно из-за коротко стриженых волос, эта стрижка делала ее какой-то беззащитной. Кейко-Бронкс — прекрасное сильное тело, открытое лицо и лучезарная улыбка, он вызывал у меня глухую неприязнь. Я видела столь светлые улыбки у моих красавцев братьев считанные разы, а Кейко-Бронкс так улыбался на фото для эгофайла — не люблю поддельной искренности и открытости.

За рабочую версию было принято то, что Мышкин-Ферроу убил Чатхи и Кейко из ревности. Ну что ж, версия конечно же дурацкая, но с чего-то же надо начинать. Мы с Даниэлем отдельно друг от друга набросали план следственных действий и список инфо-запросов, мы привыкли так действовать, решая задачи, потом сравнивали, в чем разошлись и почему, в этот раз совпало практически все. Когда мы обсуждали, как подступиться к невесте Кейко, чутье и тренированный слух подсказали, что кто-то стоит под дверью, открыв, я увидела злого Грюндер-Минаса.

— Проходите, — пригласила я.

— Я вижу, господа консультанты, уже подготовили нам свод заданий и расписали план следствия, — с издевкой пробасил он.

— Нет, господа консультанты тренируются, — все так же спокойно ответила я, — и если у вас как-нибудь найдется свободная минутка, было б интересно узнать ваше мнение.

— Вы консультанты, а не я, — буркнул он, чуть успокоившись.

— Господин Грюндер-Минас, о ходе следствия вы будете информировать нас в полном объеме? — в лоб спросила я. Если нам не будут давать полной картины происходящего, то зачем мы вообще тут нужны.

— Да, таков приказ лорда некст Грюндера. Но вы ВАШИ консультации будете давать лишь по НАШЕМУ требованию.

— Мы будем давать консультации тогда, когда нам будет что сказать, господин Грюндер-Минас, а уж потом ваше дело прислушиваться к ним или нет, — отрезала я.

Тут зашел Грюндер-Брайт с подносом.

— Ой, вы что тут ругаетесь? ГрюМи, ты обижаешь господ Викенов? Не обижайтесь на него, он всегда злой, — выдал он с порога.

Мда, что хуже — прямая агрессия или завуалированное пренебрежение? Брайт раздал всем по чашке чая и по бутерброду.

— Господа Викены накатали план следственных действий, — сообщил Минас.

— А вы узнали об этом подслушивая за дверью, — с ледяной издевкой парировал Даниэль.

— Да? Можно глянуть? — оживился Брайт, Даниэль подал ему мой планшет. Брайт принялся изучать, а мы жевать бутерброды.

— К первому мужу мы сходим завтра, коскатой он не владеет, не обучался, по крайней мере, — начал отвечать по пунктам Брайт, — Запрос в Веге послали, правда, по поводу уроков фехтования не интересовались, спросим. Сбор информации по Кейко-Бронксу и его отношений с женщинами… что ж, может быть… попозже. Информация о господине Франце и его дочери собирается, их тоже посетим на днях. Ну, не плохо, в общем. А почему нет ни единого слова о Мышкине-Ферроу?

— А что о нем говорить, — ответила я, — алиби у него нет, а что он за человек станет ясно из личного общения, и то, может быть. И я хочу заметить, по поводу владения коскатой, это не обязательно должны быть уроки, вполне может быть виртуальная обучалка, ведь убить безоружную, не умеющую драться женщину очень легко.

Минас и Брайт переглянулись.

— Мы и без вас это понимаем, — пробасил медведеподобный.

Ну все. Достали. Не хотите по-хорошему, будет по-плохому.

— А если понимаете, так выполните приказ вашего лорда и сообщите, что успели выяснить, — ледяным тоном приказала я.

— Вы нам приказываете? — сделал стойку Брайт.

— Нет, что вы, это прерогатива вашего лорда, — парировала я.

Повисло молчание.

— Мышкин-Ферроу сообщил, что никого не убивал и в дни исчезновений был дома, на своем участке, ни с кем не виделся и не общался, ни по визору, ни по браслету. На «веритас» у него идиосинкразия, возможен анафилактический шок.

— Это все, что он рассказал в течении двух часов?

Брайт поиграл желваками

— Да.

Следователи в глубокой… яме, ведь презумпции невиновности никто не отменял. Был бы кто другой на месте Мышкина, вкололи бы «веритас», провели допрос и знали бы, что делать дальше. А тут… Если бы они не начали выпендриваться с самого начала, я бы предложила помощь, как и собиралась, теперь же пусть просят, умники. Я собрала наши с Даниэлем планшеты.

— Шерифы уже разошлись? — поинтересовалась я.

— Нет, здесь еще, — ответил Брайт.

— Ну что ж, мы пошли определяться с жильем, — сказала я вместо прощания и отправилась к двери, Даниэль молчаливой тенью следовал за мной. Нас не остановили, ну и ладно.

Шериф Елкин, выйдя на крыльцо, показал нам гостиницу и лавочку, где мы сможем купить себе подходящую одежду, Индиго Найт умилительно компактный городок.

В гостинице мы долго звонили во входную дверь, но когда нам все же открыли, то приняли вполне радушно. Хозяин, он же администратор и портье, долго извинялся за то, что все одноместные номера, количеством две штуки заняты, остался только один двухместный и люкс для новобрачных. Мы с Даниэлем переглянулись и заказали люкс, чем весьма порадовали хозяина.

Когда мы вошли в миленько-сусальный номер новобрачных, меня настиг звонок Грюнда.

— ВикСин, я думал, ты поняла зачем вас позвали, — раздраженно произнес Грюнд. Ага, следователи пошли другим путем — подключили своего лорда.

— Я поняла Грюнд, только не ожидала, что твои следователи будут себя вести как чернобраслетные истерички.

Пауза.

— Объяснись.

— Мы просмотрели инфу и набросали примерный план следствия, для себя, для самопроверки, и обсуждали некоторые детали, Минос подслушал под дверью, и принялся брызгать слюной. Брайт же, проявляя излишнюю снисходительность, сам вызвался посмотреть наши выкладки. Просмотрел, а после нам было заявлено что, цитирую «Мы и без вас это понимаем». Ни я, ни Даниэль не лезли к ним со своими мыслями, не пытались им на что-то указывать, но из нас сделали клинер у порога и грушу для битья. Извини, Грюнд, но после такого отношения лезть с предложением помощи я как-то не стала.

— Хорошо, ты не стала. Что ты теперь будешь делать? Сидеть в отеле и консультировать, когда тебе будет что сказать? — желчно спросил он.

Я сделала над собой усилие и сказала совсем не то, что вертелось на языке.

— Знаешь что Грюнд, выспись, а уж потом, на свежую голову, разругивайся со мной. Конечно хорошо, что ты веришь своим людям на все сто и защищаешь их, но тем не менее…

— Ладно, ВикСин, прости, — Грюнд взял себя в руки, — Утром поговорим?

— Да.

Все, в душ и спать.

Я еще нежилась в постели, когда опять позвонил Грюнд, его тон был уже на порядок приветливее.

— И все же, что ты думаешь делать?

— Отправлю Даниэля с твоими умниками, а сама попробую напроситься к Мышкину в гости, частным так сказать порядком.

— Напрашивайтесь вдвоем, он должен страховать тебя. Ведь рассматривается версия о том, что Мышкин псих, мало ли что спускает курок.

— Ну да, только версия о психопатичности объясняет тот факт что тело не было выброшено в океан, а оставлено на суше, где быстро превратилось в подобие тарани, — скептически отозвалась я, — Грюнд, ты сам знаешь, что то, что его подставили — более вероятно.

— ВикСин, нет нужды Даниэлю таскаться за следователями. ГрюМи и ГБрайт профессионалы, то что они вчера несколько сорвались, этого не отменяет. Они будут искать внимательно и по всем направлениям.

— Хорошо, я согласна с тобой.

— Ну вот и чудно. Ты моя гюрза-кошечка, — Грюнд не заметил двусмысленности моего согласия, и «растаял».

После моего подарка, портрета, где Грюнд из улыбчивого превращается в грозного и страшного, он подарил на мой двадцать второй день рождения метаморф-статуэтку. Это была девушка весьма похожая на меня, и если ее погладить, она превращалась в мурлычущую кошку, если слегка стукнуть, то обращалась змеей перед нападением. И теперь «гюрза-кошечка» в мой адрес звучало гораздо чаще, чем «генератор проблем».

Даниэль выйдя из душа, слышал конец разговора.

— Помирились?

— Да мы с Грюндом и не ссорились… Кстати, Брайт вчера прикинулся что не заметил пункта о встрече с местными прокурорами, думаешь нам помешают?

— Нет, не думаю.

— Тогда предлагаю так, Мышкина выпустят после полудня и я, пока что, займусь им сама, а ты найдешь этого местного прокурора и поговоришь.

— Сам? — не любит братец с людьми общаться, ему это до сих пор тяжело.

— Почему нет?

— Ну хорошо.

В крохотной лавочке мы обзавелись легкими штанами, сандалиями, а также плетеными шляпами, и разошлись. Даниэлю предстоял визит в резиденцию семьи Гата, и встреча с их некстом, а я отправилась побродить по городку, присмотреться.

Индиго Найт был крохотным и умиротворенным городком, одноэтажные дома-гасиенды утопали в зелени кустов, скрывающих окна и заменяющих заборы. Не всегда даже было ясно жилой это дом или может быть контора или пекарня, ведь местным вывески были не нужны. Прогуливаясь, я наткнулась на больницу, вернее мини-больницу, у этого здания единственного, как и положено, был большой щит-вывеска. Вспомнив, что Даниэлю надо все же доизбавляться от некоторых шрамов, я зашла за пластырем.

Меня встретила молоденькая девушка, миленькая, рыженькая и говорливая. Я порадовалась тому, что припрятала свою «душу» и не смутила медсестричку своим первым рангом. Началось все с погоды, с того, что жара все держится, хоть вроде бы и осень, я похвалила городок за умиротворенность и спокойствие, сказала, что наверное, в таком чудном месте просто не может произойти ничего плохого или просто экстраординарного. Девушка секунду поколебалась между репутацией городка и желанием пообщаться, второе победило.

— Вообще то да, у нас тут сонное царство, только вот несколько месяцев назад пропала фермерша сингл, а потом и ее парень, который с ней прожил год, но ушел, и вот, вчера нашли ее труп.

— Фермерша-сингл? — неподдельно изумилась я.

— Да, знаете, такая себе самостоятельная особа… была. Такая знаете ли… как-то агроробота чинила и что-то сделала не так, в общем, ей руку проткнуло, как ножом какой-то деталью, насквозь, но кость не задело, так она жгут наложила и сама к нам прилетела. Рана конечно не серьезная была, ее даже в регенератор не положили, «банкой» все обошлось, но сам факт.

— Да вы что, сама флаер вела? И что, никого не было, чтоб ей помочь тогда?

— Да… Хоть Кейко-Бронкс еще и жил, вроде с ней, но прилетела она сама.

— А труп нашли… Неужто, марипозы?

Медсестричка всплеснула руками

— Какие марипозы, что вы, в нашей жаре они не живут, — и понизила голос, — убили ее. Говорят, коскатой раскромсали.

— Не может быть, какой ужас. И кто же сделал это?

— Да неизвестно, но вы не подумайте, у нас такие ужасы впервые за всю мою жизнь.

— А этот молодой человек, Кейко-Бронкс? Его тоже убили?

— Неизвестно. Тело сейчас опять ищут, но видно ничего не нашли пока.

— Я представляю как горюют семьи, одно дело думать что близкий человек погиб от несчастного случая, а совсем другое знать что его убили и убийца ходит где-то рядом.

— Да о фермерше, конечно, ее первый муж и сыновья горюют, но КейБро, он был такой милый, такой веселый, он многим девушкам нравился. И когда эта фермерша затащила его к себе, его даже жалели немножко.

— Да ладно, неужто мало парней милых и веселых?

— Вот красивых, милых и веселых — мало. Все бирюки какие-то, только посмотришь в их сторону, так все! Норовят быстренько статус мужа обрести, причем старшего. Им плевать, что у девушки профессия и любимое дело, подавай им сразу ребеночка естественнорожденного. А я сама пришла к доктору Вендесу в ученики, и может, все же в университет поступлю.

— Да, мужчины относятся к нам потребительски. А этот Кейко, значит, был не такой?

— Ну, он конечно тоже был не идеален — сегодня с одной, завтра с другой. Но с ним было легко и весело.

— А откуда ж у него были средства ухаживать то за одной, то за другой, он был из обеспеченной семьи?

Медсестричка чуть смутилась.

— Нет, у его родителей ферма где-то на границе округа, и обеспеченным он не был. Хотя, его не было два года и вернулся он с деньгами. Правда тут же пристал к дочке Франца, они тут и таксо станцию держат и земли у них доходные.

— Да жалко парня.

Девушка вздохнула.

— Ага.

— Убили коскатой…, надо же. Как странно. Неужели никого не подозревают?

— Да подозревают тут дядечку одного, он безопасник бывший. Только зря, я людей чую, он несчастный, но добрый. Не стал бы он эту фермершу убивать.

— А чего его подозревают, мало что ли людей умеют драться, а мотив то у него был, хоть какой-то?

— Да фермерша с ним спуталась, после того как КейБро от нее сбежал. Говорят что он приревновал ее к КейБро, мол она очень бурно восприняла весть о том что тот вернулся и женится на Франц-Иши. Только я видела, как он ее успокаивал, они как раз из лавки вышли, не было там ревности и злости, я еще подумала, страшная уродина, а мужика на помощь раскрутила, он ей что-то обещал. Потом я зашла в лавку, а Иши-Мун давай рассказывать, что Мышкин-Ферроу тут чуть Чатхи-Джилкинс не прибил. Я не стала с ней спорить, но подумала, чего только люди не наврут от безделья.

Тут медсестричка осознала, что последняя фраза применима и к ней, но я не зевала.

— А я видела двух аристократов со странными «душами», теперь я понимаю, это наверняка следователи из центра. Они быстро найдут убийцу.

— Да? Отчего вы так уверены?

— Так центральные ж сами себе дают санкцию на применение препарата вот этого… — я прищурилась, прося о помощи

— А… Да. Веритас, — гордая собой, что вспомнила, подсказала девушка.

— Да, веритас, так что допросят с этим препаратом всех кого заподозрят, и найдут.

— Хорошо бы, а то как-то неуютно, все же. Ой, вы ж, наверное, по делу пришли, а я вас заболтала…

— Нет, что вы, мне уже так надоел этот вынужденный отдых, и это я вас заговорила. Я хотела пластырь регенерационный, третий.

— Третий делается под заказ.

— Да? — я закатала рукав и посмотрела на след от ожога, медсестричка наклонилась и тоже посмотрела.

— Мой вам совет, не тратьте деньги, его и так почти не видно, — сказала она.

— Думаете, пора остановиться?

— Думаю, да.

— Ну и хорошо, последую вашему совету, — ответила я с улыбкой.

Тут очень вовремя зашел старичок и мы с медсестричкой мило улыбнувшись друг другу, расстались.

Да, насчет пластыря меня, конечно, перемкнуло, это ж надо было забыть, что их готовят под человека, но зато поболтала с пользой. Набрала по браслету шерифа Елкина, я ему нравилась, но границ он не переступал и открыто этого не демонстрировал, как раз то, что нужно для совместной работы.

— Доброе утро, шериф, вы наверняка уже весь в работе, — начала я улыбаясь и чуть кокетничая.

— Да, леди некст Викен, скучать не приходится, — приветливо ответили мне.

— У меня к вам будет просьба, зайти к доктору Вендесу и получить у него информацию по поводу травмы Чатхи-Джилкинс около двух лет назад, и о других травмах, если они были. Но если вы очень заняты, может, вы поговорите с доктором, а зайдет к нему мой брат.

Елкин подумал и решил, что не стоит отдавать инициативу в чужие руки.

— Я конечно же выполню вашу просьбу и информация у меня будет к вечеру, часам к семи.

— Спасибо большое.

— Ну что вы, это моя работа.

— А скажите Мышкин еще в участке?

— Да, оформляем освобождение, так что минут через пятнадцать он уже уйдет.

— В участок он прилетел на своем флаере?

— Да, его флаер сейчас на стоянке.

— Спасибо.

— Да не за что.

Стоянка флаеров в городке одна и я как раз успею дойти до нее минут за десять. Единственно, что меня не радовало, это то, что я уж очень привлекала к себе внимание своей шатающейся походкой, меня нет-нет да заносило, и редкие прохожие оглядывались мне вслед.

Подкараулила я Мышкина у входа на стоянку, он стремительно прошел мимо меня и направился к грузовому флаеру в отличном состоянии. Мышкин вызывал у меня стойкую ассоциацию с Синоби-Чехом, те же усы, только пшеничные, а не седые как у доктора, правда, волосы на голове он еще не растерял, хоть и стригся очень коротко, такую стрижку зовут римской.

Я поспешила за ним, и когда он резко остановился и развернулся, чуть не налетела на него.

— Чего надо? — зло поинтересовался он.

— Шоколада, — выпалила я. Да, неофициальное начало разговора удалось.

Старик, посверлил меня взглядом и ответил

— Кондитерская через два квартала, налево.

— А я хочу шоколада у вас дома, сидя на веранде и вдыхая бриз с океана.

Злость у него сменилась озабоченностью, ну да, я б и сама на его месте озаботилась от такого.

— Ты вообще кто?

— Некст Викен-Синоби, — услышав «Синоби», для него все стало на свои места.

— В качестве кого здесь?

— Официального статуса нет, отдыхаю.

Он развернулся и пошел к флаеру, я за ним, молча залезла в кабину, он не препятствовал. Когда взлетели, спросил

— Не боишься?

— Летать? Не боюсь.

— Хватит дурочку строить.

— А вы перестаньте изображать мизантропа-психопата.

— Я и есть мизантроп, — пробурчал он себе под нос, — И не люблю худосочных и наглых девиц, — это уже было сказано громко.

— Вот и чудненько, в постель значит тащить не будете?

— А что надо?

— Не надо.

— Кто послал? Чего хотели? — ну наконец то деловой разговор.

— Кто послал не важно. А хотели — разобраться во всем. Если над вами будет висеть обвинение, пусть и не доказанное, престижа семьи и госслужащих это не подымет.

— А если доказанное?

— Доказанное? Какое именно обвинение может быть доказано?

— Хм, — он невесело улыбнулся в усы.

Когда прилетели к нему домой он жестом указал на веранду и я послушно туда отправилась. Мышкин поставил передо мной чашку с чаем и блюдце с текучим шоколадом.

— Желание женщины — закон. На здоровье, — и пошел в дом, гад.

Я поаплодировала его удаляющейся спине, но он не обернулся. Да, поймал он меня за язык, хотела шоколада получи и убирайся. В дом не пригласили, разговаривать не хотят. Я устроилась поудобнее, мне на этой веранде еще долго сидеть, и принялась обдумывать факты.

Молчание Мышкина с шерифами и Грюндерами вполне понятно и объяснимо. Его попытались сделать крайним, он не дался, прикрывшись презумпцией невиновности. Но вот почему он не хочет разговаривать со мной, неофициальным лицом, да еще и «своей» к тому же, неясно. Вернее, это наводит на вполне очевидные мысли — ему есть, что скрывать даже от своих, значит виновен, только вот в чем? Воздух становился все жарче, то что я сидела в тени уже не спасало, я постучала в запертую дверь дома, потом принялась колотить в нее ногой, став спиной к двери. Примерно через минуту я чуть не упала назад, развернувшись увидела Мышкина, совершенно бешенного, враз припомнились слова Грюнда о психопате и спускании курка.

— Мне жарко, — сказала я первое, что пришло в голову.

— Я удивляюсь, некст Викен, как будучи такой дурой, вы еще до сих пор живы, — прокричал он, но отстранился пропуская меня в дом. Хвала Судьбе — он вменяем. Надо ли понимать его слова, как то, что он уже посмотрел мой эгофайл? И вообще, я припомню ему это оскорбление.

— Дуракам везет, так русы говорят, — заметила я. — Скажите, то что вы не боитесь, что вас снова подставят, означает, что подставлять вас больше некому? — невинно поинтересовалась я.

Мышкин уже перекипел и лишь досадливо скривился.

— Неужели не ясно? Я не хочу ничего говорить и ничего обсуждать. Если вы хотите, то сами до всего докопаетесь. Надо только посмотреть на все, не с целью найти козла отпущения, а стараясь понять, что же было и как. Понять должны сами, чтоб потом не начали гадать, а не сфабриковал ли нам всемогущий бывший безопасник все эти факты и выводы.

Ну что ж, это многое объясняет.

— Давайте так, мы будем рыть три дня, если ничего не нароем к этому сроку, я приду за подсказкой.

— Если вы ничего не нароете за три дня — то грош вам всем цена.

Я вздохнула.

— Один маленький и простой вопрос: Вы выполнили обещание, данное Чатхи-Джилкинс в день когда она узнала о свадьбе?

Он очень внимательно посмотрел на меня.

— Началась сиеста, я иду спать, вы можете устроиться здесь на диване, а после дождя — вызовете себе таксо, — и Мышкин вышел из гостиной плотно закрыв за собой дверь.

Игнорирование вопроса — тоже ответ.

Я устроилась на диванчике и вызвонила Даниэля, он сбросил вызов прислав лишь войс-сообщение «Чатхи пришла в приемную Гата, хотела пообщаться лично с господином Гата или некстом, их не было. Записывать свое заявление она отказалась, сказав, что придет позже, и не пришла. Тему заявления не назвала. Взволнована была умеренно. Если ничего срочного нет, я хотел бы пока остаться здесь». Негусто. Сбросив братцу ответ «Срочного нет», я призадумалась и перебрав все имеющиеся факты, пришла к выводу, что их абсолютно недостаточно чтобы делать хоть какие-то выводы. В результате, выбросив все из головы, я задремала. Проснулась я от грохота дождя, он лил сплошной стеной, в нашей полосе такого не бывает. Стало очень любопытно, а каково это, стоять под таким ливнем, решив, что в конце концов я ничего не теряю, выскочила на улицу. Да… описать такое трудно, казалось, я не могу дышать, нет воздуха — одна вода. Заскочив под навес веранды, я столкнулась с Мышкиным, смотревшим на меня с жалостью, как на отбракованную.

— Я вызвал таксо, будет через двадцать минут. Ванная вон там.

Я пошла в указанном направлении, оставляя за собой маленькие лужицы.

На подлете к Индиго Найт пришел вызов от Елкина.

— Да шериф…

— Теперь у меня к вам будет просьба, леди некст Викен.

— Слушаю.

— Я не хотел бы в официальном отчете указывать, что связался с доктором Вендесом по вашей просьбе.

Оппа, значит, что-то интересное узнал, раз хочет приписать эту заслугу себе.

— Да пожалуйста, я не против.

— Что ж, спасибо. Я сейчас в участке…

— Хорошо я скоро буду.

Когда я заходила в участок, показались и Грюндеры, мы раскланялись, как ни в чем не бывало. Собравшись впятером, мы принялись по очереди выкладывать кто, что узнал. Первой выбрали меня, я поставила запись с «души», картинки не было, поскольку «душа» лежала в кармане, но наши разговоры записались отлично.

— Что ж… ясности не особо прибавило, но хоть что-то, — сказал ГБрайт, — Некст Викен, вы согласны с тем, что мы не можем снять подозрений с Мышкина-Ферроу?

— Согласна. А вы согласны в первую очередь максимально разработать все версии не связанные с Мышкиным-Ферроу?

Грюндеры переглянулись и кивнули

— Мы поговорили с Джилкинсом и его сыновьями. Они втроем обеспечивают алиби друг друга на оба дня. Плюс мы не нашли ни малейшего мотива для убийства Ча-Джи. Подробности давать или вы доверяете нашему суждению.

— Доверяем, — буркнули шерифы.

— А я хочу подробностей, хоть вкратце.

Вместо Грюндеров заговорил шериф Грас.

— Чатхи и Джилкинс поженились с холодным сердцем, по расчету, они уважали друг друга, но всегда «были на расстоянии». Уж не знаю, по каким причинам, но Джил не удовлетворял Ча-Джи, она его просто не хотела, и поэтому не протестовала против его «отлучек». Джил «отлучался» не часто, они оба очень любили своих детей, а те хотели видеть папу и маму вместе, вот из-за детей они и жили, не слишком счастливо, но и не плохо. Когда Ча-Джи заговорила о младшем муже, Джил сначала рассердился, ведь себе то он отказывал в официальной связи еще с кем-то. Но потом до него дошло, что это прекрасная возможность разорвать отношения, которые уже давно не были нужны ни ему, ни ей, а дети к тому моменту были уже достаточно взрослыми, чтобы нормально все воспринять. Он отдал ей все что положено, помог построить дом, а сам стал другом семьи. Моей семьи.

Ну что ж, это многое объясняет, я кивком поблагодарила за разъяснения.

— Еще мы успели встретиться с семьей Франц. Франц-Иши произвела впечатление поверхностной и избалованной особы, не способной на убийство и вообще не способной на что-то большее, нежели скандал с разбитой посудой. — продолжил ГБрайт.

— А это не маска? — вырвалось у меня.

Теперь подключился Елкин.

— Нет, леди некст Викен. Франц-Иши удивительно красивая и удивительно пустая девочка, идеальная младшая жена преуспевающему коммерсанту.

ГБрайт кивнул соглашаясь, и продолжил.

— Господин Франц не был рад предстоящей свадьбе, но не настолько, чтобы кого-то убивать. Он просто высказал свое недовольство дочери, та заявила, что любит Кейко-Бронкса и он станет ее мужем или мужа у нее не будет вообще. Отец скривился, но согласился на брак, прописав в брачном контракте очень ограниченные права мужа при разводе. Это устроило всех. На данный момент, к Франц-Иши сватается весьма состоятельный коммерсант из Эстивазефи, и о Кейко-Бронксе уже все успели позабыть, включая и саму Франц-Иши. Так что и здесь все пусто, — резюмировал ГБрайт.

Шериф Грас, заведующий поиском тела Кейко-Бронксе доложил, что киберпоисковики обследовали три квадрата из девяти, но ничего не нашли, поиски продолжаются.

Елкин докладывал последним.

— Я тут вспомнил кое о чем, Ча-Джи как-то прилетела в больницу с серьезным ранением, пилотировала сама, врача на дом не вызвала. Вроде бы это было еще когда Кейко-Бронкс жил с ней. В общем я встретился с доктором Вендесом, и вот что узнал. У нее было сквозное ранение в правую руку, ниже локтя, ее проткнуло нечто очень плоское, острое, шириной до трех сантиметров. Она сказала что поранилась при починке агробота, но это ложь — нет в наших агроботах ничего, способного нанести такую рану.

— По описанию раны — похоже на коскату, — заметил ГрюМи.

Елкин кивнул и продолжил

— Ранение произошло или сразу после отбытия Кейко-Бронкса в Веге или непосредственно перед ним — это раз. А еще Три-Кри медсестричка вспомнила, что Ча-Джи как ушла от мужа, часто брала регенерационный пластырь первый и второй. Три-Кри думала что это для Кейко-Бронкса, мол Ча-Джи ему регулярно спину располосовывает, но… сами понимаете.

— Полосовать могли и ее, — задумчиво пробасил ГрюМи.

— Вот-вот.

— Ну что ж, это зацепка, особенно если вспомнить слова Мышкина — резюмировал ГБрайт, — Мы отправимся в Веге, вы, Елкин, узнайте точную дату отъезда Кейко-Бронкса и поднимите информацию о его связях с девицами до Ча-Джи, если кого-то определите, пусть некст Викен с ней поговорит. Вы не против? — обратился он ко мне.

— Нет. Я поговорю.

— Грас, на вас по-прежнему поиски тела. Сегодня вечером поступят еще пять поисковиков, справитесь с настройкой сами или вызвать помощь?

— Справлюсь.

— Я бы хотела добавить, — вмешалась я видя, что разговор завершается. — Надо уточнить, прекратила ли Ча-Джи покупать пластыри после отъезда Кейко-Бронкса. И второе, надо поднять все тесты Кейко-Бронкса и получить по ним консультацию у профессионала.

ГБрайт ответил.

— Согласен. Елкин?

Тот согласно кивнул. ГБрайт продолжил

— Профессионала-психолога обеспечим мы. Ну что ж господа, расходимся работать.

И мужчины разошлись оставив меня в участке, для меня работы пока не было. От нечего делать я зашла в инфосеть поинтересоваться семьей Гата, ведь все-таки Даниэль там с ними почему-то остался.

Господин Гата — умное волевое лицо, хоть в фильме снимай в роли самого себя, до того он типично выглядел, интересно а некст Гата…Мне как будто дали под дых… Со стереофото эгофайла на меня смотрела очень красивая, сильная и умная женщина. Молодая — двадцать четыре года. Симвотип «боец». Мои руки дрожали и плохо слушались, когда я поворачивала фото. Белые волосы, загоревшее лицо, голубые глаза, серьезные и строгие, само лицо не миловидное, а именно красивое и породистое. Я постаралась успокоиться и проанализировать, что же со мной творится. Я испугалась, что Даниэль ею увлекся.

Да он даже не поинтересовался как у меня дела! А если б Мышкин-Ферроу оказался психом!? Нет, ну уже вечер, можно же хоть войс-сообщение прислать, спросить, как я? Так, спокойно. Ты сама его отпустила, и если бы с Мышкиным-Ферроу что-то пошло не так, сделала бы экстренный вызов. Вот ведь странно, я ж не ревновала Даниэля до сегодняшнего дня, ни к Дзинь, я даже гордилась тем, что он приручил эту бешенную Шур, ни к девчонкам из Дома Красоты, но это и так понятно. Так почему сейчас? Так вдруг и так сильно. Да потому что эта некст Гата лучше! Лучше меня. Красивее, умнее, логик наверное, как и Даниэль, а не интуитивист, как я, еще и «боец» к тому же. Я застонала вслух, благо посторонних ушей не было. Как же больно-то. Может, и ему было так же больно от моих встреч с Синоби и Вольфом? Да ничего подобного! Он и Синоби поделили меня раньше, чем я определилась со своими чувствами к лорду, Вольф же немного напряг Даниэля, но поняв, что между нами все в прошлом, он успокоился.

Сердце колотилось где-то в горле, грудь сдавливал обруч. Стыдно! Стыдно некст Викен-Синоби впадать в такой стресс по поводу того, что заклятая половинка посмел увлечься кем-то лучше тебя настолько, что даже не поговорил за весь день, уточнение, за пол дня. Стыдно то стыдно, но проблема есть и ее надо решать. Отгораживаться с помощью того же «зеркала» не стоит, после его снятия нахлынет все вновь, значит будем катарсить, благо обстоятельства позволяют. Созвонившись с Елкиным, договорилась, что информацию по бывшим пассиям Кейко-Бронкса он мне предоставит к завтрашнему утру, и получила полностью свободный вечер.

Отправившись за город к океану, я брела вдоль берега, уходя подальше от цивилизованного пляжа, мне было нужно уединение. Нашла я его, наткнувшись на крохотную мелкую бухточку с деревянным пирсом. Замечательное место, перед глазами гладкая прозрачная вода, а за спиной шелестела пальмовая плантация. Устроившись поудобнее на пирсе я принялась упиваться жалостью к себе, страдать, вспоминая обо всех своих обидах, обо всех несправедливостях и неблагодарности в отношении себя. Шли часы, солнце окрасив все в феерические, нереальные цвета быстро закатилось в океан. По десятому разу вспомнив о размолвке с Вольфом, когда я выпихивала его лечиться, спасая ему жизнь, об Аррене — ну просто скотина, перечисление его прегрешений заняло не меньше часа, о том, что мне постоянно приходится доказывать, что я чего-то стою, что все мои заслуги забываются мгновенно, а недочеты раздуваются, о том, что Ронан почти не общается со мной, погрузившись в семейную жизнь…, по десятому разу вспомнив обо всем этом, я поняла, что уже сыта по горло. Как сидела, так и спрыгнула в воду, она оказалась необычайно теплой, глубина была чуть больше моего роста, я расслаблено спустилась на дно. Темно, чуть-чуть света над поверхностью, вода немного давила на грудь, пузыри воздуха весело убегали наверх… Стоит ли жить дальше?

Стоит. Я рванула вверх к воздуху, к звездам и ветру. Вдох и вместе с воздухом в меня влилась беспричинная радость, жить хорошо, жизнь прекрасна.

Сняв и забросив сандалии на пирс я поплавала в теплой воде, не хотелось выходить на берег, ночь вступила в свои права и холодало с каждой минутой. В конце концов я выскочила и устроила стайерский забег до гостиницы. Хозяин, увидев меня мокрой с сандалиями в руках, предложил вызвать врачей и шерифов. Я весело отказалась, заверив, что у меня все хорошо. Горячий душ и спать. Даниэль на ночевку не приехал лишь сбросил два сообщения «Как дела?» и «У тебя все хорошо?». Да просто замечательно, а вот тебе братец расслабляться не стоит — отомщу страшно, с улыбкой подумала я засыпая.

Проснулась я от звонка Даниэля.

— Ара-Лин, ты вчера не ответила на вызовы…

— Да, я отключала сигнал в браслете.

— У тебя все нормально?

— Да, а у тебя?

Секундная заминка…

— Да, у меня тоже все хорошо. Извини, что я так самоустранился, я нужен?

— Нет. Мы вполне справляемся без тебя. А что случилось? Чего ты там застрял?

Двух секундная пауза.

— Я принял приглашение некст Гата погостить немножко.

Я почти физически чувствовала его напряжение, он понимал, что некст Гата это не гейша и что я буду ревновать.

— Хорошо, гости пока тебе рады или пока ты нам не понадобишься, — совершенно легко отозвалась я.

— Спасибо, — в голосе радость и облегчение.

Ох, Даниэль, половинка моя, рано радуешься, я уже вычислила, кто тебя заденет так же, как меня некст Гата. Готовься.

Елкин смог вызнать только двух девушек, встречавшихся с Кейко-Бронксом, и то в отношении одной не было четкой уверенности. Я забрала у хозяина гостиницы свою выстиранную и высушенную одежду, подивившись, как он один со всем управляется, и отправилась на встречу к первой подтвержденной пассии Кейко-Бронкса. Рита Луиджи-Вонг вышла замуж и жила на ферме, вдали от океана и Индиго Найт, через сорок минут полета, флаер доложил, что мы уже летим над землями семьи Луиджи. Домик фермеров оказался старым, добротным и большим, я приземлилась на стоянке рядом с грузовым флаером, и облаянная крупным псом, направилась к заднему входу в дом. В дверях показалась молодая женщина на позднем сроке беременности, присмотревшись, я опознала в ней Риту.

— Здравствуйте, вы Рита Луиджи-Вонг? — начала я.

— Здравствуйте, да это я. Что вы хотели?

— Уделите мне несколько минут, я хотела поговорить с вами о Кейко-Бронксе.

Женщина удивилась, но пригласила в дом, в гостиную. Поставив передо мной положенный гостю чай и «к чаю», Рита села и дала понять, что готова меня выслушать прежде чем что-то сказать самой. Я достала из кармашка свою душу и показала ей, она впечатлилась, не часто перворанговые нексты забредают в гости к фермерам.

— Я здесь абсолютно неофициально, — сказала я, так и не представившись, ненужно чтоб она смотрела мой эгофайл, — консультирую следователей, ведущих дело об убийстве Чатхи-Джилкинс и исчезновении Кейко-Бронкса. Информация которую вы мне сообщите, будет анонимна и ни при каких обстоятельствах не будет широко разглашена.

Женщина кивнула не вполне понимая о чем я.

— Кейко-Бронкс был вашим любовником?

— Да.

— А что он был за человек? Можно ли о нем сказать, что он был амбициозен, расчетлив или наоборот жил сегодняшним днем.

Рита задумалась.

— Первое впечатление, которое он производил — это то что он живет только сегодняшним днем, он был очень мил в общении, легко сходился и легко расставался, не стремился «закольцевать»… Но у меня сложилось впечатление что он ищет кого-то или что-то, похоже он нашел, посватавшись к Франц-Иши.

— Думаете, он хотел выгодно жениться?

— Думаю, да. Землю он не любил, с техникой и агроботами у него тоже не складывалось, хотя это странно, ведь мы все в них разбираемся с детства. А получить профессию и перейти в другую семью он не захотел. Так что… ему бы донжаном быть, вот там бы он был на своем месте…

— Как долго вы встречались?

— Да не так уж и долго, месяца три.

— А расстались вы как?

— Я встретила Пьера — женщина счастливо улыбнулась — мы при посадке поцарапали друг другу флаеры и страшно поругались, я была неправа, но не хотела этого признавать… А потом вот как-то… — и она с улыбкой развела руками, показывая, во что это все вылилось. Я с пониманием улыбнулась в ответ, поздравляя с тем, что она нашла свое счастье.

— У меня к вам еще один, щекотливый вопрос, каким Кейко-Бронкс был любовником? Не было ли чего-то странного?

Рита пожала плечами, задумавшись.

— Да нет, ничего странного. Только знаете, — она понизила голос, — любовником он был не ахти каким, знаете…не горел. У меня даже иногда мелькали мысли, что ему нравятся не девушки, но он не хочет нарушать приличия. Но раз он прожил полтора года с Чатхи-Джилкинс, которая была от него без ума, значит я наверное зря на него грешила.

— То есть грубым он не был?

— Да, грубым он точно не был.

— Но секс его не слишком интересовал?

— Да. Именно, не слишком интересовал.

Тут донесся плач младенца, Рита встрепенулась, чтобы бежать на зов, но приличия ее удержали.

— Спасибо за ваше время и сотрудничество, — сказала я, вставая.

— Да не за что. Надеюсь, вы найдете убийцу.

Летя к следующей девушке, я боролась с искушением подогнать все факты под имеющуюся версию, да, они и так вкладывались в нее, как пазлы прикрепляясь один к другому. Но это все были косвенные доказательства, как и все в этом деле — косвенное и неоднозначное.

Вика некст Солен была в поле, и чем гоняться за ней пешком я подождала ее возвращения. Ее младший братишка, оставленный дома за старшего, поставив передо мной непременный чай и сухофрукты, предупредил что у него экзамены на носу, и его можно не звать — не услышит.

— Уф, когда же кончится эта жара… Ты кто? — Вика оказалась веселой и громкоголосой.

— Здравствуйте, я консультант Грюндеров, хотела бы задать несколько вопросов о Кейко-Бронксе.

— Сейчас… — и она метнулась в кухню и выглянув оттуда сказала — этот паршивец опять не приготовил поесть, так что ждите, родители вот-вот вернутся, сами понимаете…

— Я могу вам помочь, и мы как раз успеем все обсудить, — не хотелось мне разговаривать в присутствии родителей.

— Хорошо.

За нарезкой овощей я узнала, что КейБро был милый, но ни рыба ни мясо, чего хотел не понятно, и муж из него вышел бы паршивый, но хвала Судьбе он в мужья и не метил. Зато с ним было замечательно выходить в океан на архаичной яхте, и вообще проводить выходные, выбираясь куда-нибудь на люди, девчонки завидовали, что рядом такой красавец, а парни начинали поглядывать более заинтересовано. На мой вопрос о сексе, призадумалась и сказала что «не супер, были и лучше» и с гордостью заявила, что гуляла и будет гулять пока не нагуляется, а клуши, выскочившие замуж за первого попавшегося пусть завидуют молча. Когда мы закончили с готовкой, Вика хитро прищурившись произнесла

— Вот я вам тут все рассказываю, милая девушка, а вы даже не представились.

— ВикСин, — и я с улыбкой, мол виновата, показала ей свою душу.

Некст Солен присвистнула

— Мышкина защищать приехали.

А голова у юной фермерши работает как надо.

— Нет, разобраться во всем. У меня к вам просьба — не рассказывать особо о моем визите.

— Ладно, но родителям все равно придется сказать. Вы ж не полетите сейчас в такое пекло, тем более что ливень скоро.

Мой желудок, измученный вкусными запахами, громко заурчал, вызвав наш смех, и я осталась на обед.

Похоже, я впервые оказалась вот так вот, в нормальной обычной семье, и увидела, чего я была лишена все это время, неся бремя ответственности и соответствия своему рангу. Ну что ж каждому свое, тем более что я сама выбрала свою судьбу. Ведь именно ради таких вот людей я и старалась, для того чтобы они могли вот так собираться и обсуждать, в этом ли году поступать сыну в университет или в следующем, и что правильнее, купить еще один грузовой флаер или подлатать старый, Вика настаивала на втором, отчего-то ей не хотелось избавляться от старичка-развалюшки.

После ливня опять собрались в участке только без Грюндеров, они застряли в Веге надолго. Я доложила о своих беседах, Грас обследовал еще три квадрата и опять ничего не нашел, я очень удивлюсь, если он найдет тело Кейко-Бронкса. Елкин выяснил, что Ча-Джи прекратила брать пластыри после отъезда Кейко-Джонса, но так же выяснил, что семь месяцев назад Мышкин взял сразу несколько, эту информацию он нарыл, как говорится про запас. Тесты по Кейко-Бронксу подняли и отослали психологу, предварительное заключение — все в норме, но будут еще рассматривать более подробно. Все свои доклады мы слили Грюндерам, но те отказались делиться информацией, сообщив что доложатся завтра, как будет что-то более менее точное и однозначное.

Не густо. Одна надежда, что Грюндеры что-то нароют. Пакостное какое-то дело, никаких фактов, никаких явных мотивов, одни умозаключения.

Опять у меня оказался свободный вечер, надо было его как-то убить. Я подалась на пляж, там компания парней и девчонок играла в мяч, перебрасывая его над сеткой. Пристроившись у поля, я принялась наблюдать, минут через десять один из парней прицельно промахнулся прямо в меня, я отбила мяч, как это делали ребята.

— Иди к нам, — меня позвали в команду, состоящую исключительно из парней.

— Да я плохой игрок…

— Иди, иди, — закричали их соперники — смешанная команда, проигрывавшая парням. А что, пошла. Соперники, получив слабое звено, принялись слать мячи на меня, я нормально отбилась пару раз, а потом тело дало сбой, я неловко приземлилась после прыжка, завалившись на колени и вбок. Не знаю, как это смотрелось, но после этого ко мне стали относиться как к стеклянной, и это очень нервировало. Моя команда все же выиграла с небольшим перевесом и местные с интересом обступили меня.

— Так это ты шаталась на улицах, да? — спросил какой-то мальчишка, им всем было от шестнадцати до двадцати и они считали, что мне тоже лет двадцать.

— Что случилось? Со скай-скейта свалилась?

Я лишь улыбалась и молчала, ожидая когда им надоест задавать вопросы не получая ответов.

— Это правда, что ты гейша?

Уронив челюсть, я уставилась на спрашивавшего, моя реакция всех рассмешила. Наконец самый старший шикнул на остальных и меня оставили в покое. Потом мы компанией ушли с пляжа на дикий берег и развели костер, кто-то притащил еду и кружки. Ребята принялись поджаривать на палочках всякую снедь, и болтать о чем-то своем, мне совершенно непонятном. Мне было хорошо и спокойно, на меня почти не обращали внимания, оделяя лишь очередной палочкой с горячей вкусностью, да подливая кваса в кружку.

— Ну незнакомка, твоя очередь, расскажи нам что-нибудь — завел разговор старший.

— Да что ж вам рассказать?

— Хочешь правду, хочешь сказку, лишь бы интересно было.

Вот так задача — яма посреди улицы, что ж вам рассказать-то…

— Ну… я на лошади каталась.

— И как? Оно того стоит? — все знают, что это дорогое удовольствие.

— Даже не знаю, это как повезет. Ведь все зависит не столько от тебя, сколько от лошади. Мне повезло, попался очень умный, хоть и норовистый конь — и я в лицах пересказала мое знакомство с Вороным, вызывая взрывы хохота у слушателей.

Вечер очень быстро перешел в ночь, и стало холодать, мальчишки разобрали девчонок на согрев, это было так смешно и по-детски. Кто зная что ему не откажут сразу обнимал и прижимал, кто осторожно и постепенно, а кто-то не решился и теперь с грустью поглядывал на счастливого соперника. Все больше нерешительно-вопросительных взглядов доставалось мне, да, вот теперь мне точно пора спать.

Я встала, попрощалась…

— Я провожу — ответил старший.

— Не стоит, я не заблужусь — ответила я с улыбкой.

— Да успокойся ты, я просто провожу.

Ну просто так просто, провожай, не убегать же от тебя. Мы шли рядышком, потом он обнял меня за плечи.

— Не могу, когда ты шатаешься рядом.

— Тогда лучше руку предложи.

Что он и сделал, опять шли молча.

— Не так я себе представлял перворанговых безопасников — вдруг произнес он.

Я лишь удивленно подняла бровь.

— Ткань на штанах тонкая, просвечивает черное, и углы видно.

Я достала душу и дала посмотреть.

— Это посольский знак, — сказала я, пряча обратно.

— И какими же ты представлял безопасников?

— Не знаю, но уж точно не маленькими худенькими девушками.

— Я не маленькая, у меня средний рост, — сочла нужным обидеться я.

— Ты действительно отдыхаешь и восстанавливаешься или ты здесь из-за Мышкина-Ферроу?

— Зачем тебе знать?

— Скажи и я скажу.

— Да, из-за Мышкина-Ферроу.

Он вздохнул и посмотрел в сторону.

— Мышкин-Ферроу не псих, он нелюдимый, но он абсолютно вменяемый человек. Два года назад был тайфун, я наплевал на предупреждение и вылетел из города домой, флаер упал на землях Мышкина, он услышал сигнал о помощи и пошел на маяк. Вытащил меня, раненного, дотащил до дома и это при шквальном ветре и ливне. Оказал первую помощь, остановив кровь, сутки ухаживал за мной, я то приходил в себя, то опять проваливался, а как только тайфун начал затихать и флаеры уже могли подниматься в воздух, отвез в больницу. Не думаю, что такой человек способен на убийство.

— Но ведь ты с ним не общался, сутки и то в беспамятстве, — возразила я.

— Общался, как вышел из регенератора, родители отправили меня к нему извиняться и договариваться о компенсации за ущерб плантации. Он извинения принял, компенсации не захотел, в общем, я довольно часто после этого к нему наведывался. Только не подумай, ничего ТАКОГО, просто помогал по мелочи с теми же агроботами или в еще какой-нибудь работе, которую одному не сделать, вирты выпрашивал всякие разные…

— Угу, типа «Зазеркалья», — эта игра вырабатывала внимательность.

— Да.

— Он не имел права давать тебе эти вирты.

— Да брось, ничего ж этакого в них не было, только на развитие внимательности, памяти и смекалки.

— Ладно… И долго ты так к нему в гости ходил?

— Месяца четыре или пять, а потом как-то раз он дал понять, что я очень не вовремя и когда я улетал, то увидел флаер Чатхи-Джилкинс и перестал к нему наведываться.

— Ясно. Если до этого дойдет, будешь давать свидетельства?

Он задумался.

— Да. Буду.

Я кивнула, мы опять пошли молча.

— Так что с тобой такое? Ты восстановишься? — опять прервал он молчание.

— Ошибка при спарринге. Я уже почти восстановилась.

— Да уж если это — почти восстановилась, то не представляю, что же было сразу после травмы.

— Неспособность контролировать свое тело, были только рефлекторные функции.

Парень замолчал, осознавая услышанное.

— Извини.

— Да ладно. Забудь.

Мы уже подошли к гостинице и попрощавшись, расстались.

Зайдя в холл гостиницы, и никого там не найдя, я отправилась в столовую в надежде на поздний ужин и увидела там ДВУХ хозяев. Двое абсолютно одинаковых мужчин сорока лет расплылись в одинаковых довольных улыбках, увидев мое удивление.

— Ну вы и шутники, господа, — вырвалось у меня.

Эти гады синхронно поклонились, я рассмеялась.

— Покормите постояльца.

Мою просьбу тут же выполнили, подав легкий холодный ужин.

Мда…, а Даниэля все нет, подумала я, засыпая в уже опротивевшей сусальности номера новобрачных.

Утро следующего дня я провела на пляже, заданий не было, Грюндеры молчали. Скукота.

Переждав жару и ливень в гостинице, я отправилась в участок. Грас доложил что остался не обследованным только один квадрат, и что за остаток дня его обследуют, тело не обнаружено. Елкин занимался какими-то мелкими разборками, не относящимися к нашему делу, я бездельничала, о чем и доложила. Настроение было, как бы это выразиться… совсем не боевое. Я вызвонила ГБрайта.

— Мы будем у вас через десять минут, — бодро доложил он, — Тело не нашли?

— Нет, не нашли.

— Хорошо.

Хм… Хорошо?

— Поесть чего-нибудь, — с порога закричал ГБрайт, Елкин пошел разорять свои запасы.

— Так вот, — жуя бутерброд начал ГБрайт, — Кейко-Бронкс устроился на «спальную» должность при перерабатывающем фрукты заводике, особо на этой должности не утомлялся, работал полсмены.

Оп-па, а деньги у него откуда, эта мысль четко пропечаталась на наших лицах.

— А деньги он заимел, оказывая услуги женщинам, весьма специфические услуги. Довольно быстро он обзавелся постоянными клиентками и незаконно донжанил.

— Не оскорбляйте донжанов, — вмешалась я.

— Что?

— Донжан это донжан, а проститутка это проститутка, хоть и мужчина, Кейко-Бронкс занимался проституцией.

— Ну ладно, раз вы так требовательны к формулировкам, да, занимался проституцией и налогов не платил. Только благодаря этому факту мы смогли размотать этот клубочек. Ему на счет поступали деньги, это были зарплата с заводика и суммы со всяким странным назначением, типа возврат долга и прочая чепуха, поступать то поступали, но со счета не уходили.

— Женщины закрывали его счета в магазинах, — сказала я, вспомнив, как расплатилась с психологом.

— Точно, вот по этим закрытым счетам мы их и нашли. Причем те, кто слали деньги ему напрямую на счет, оказались пустышками — старыми грымзами, постоянно практикующими покупку таких мужчин, а вот те, кто закрывал счета в магазинах оказались куда более интересны. Мы нашли четырех, я думаю, это все что у него были…

— Да говорите уже, — не выдержала я.

— Мазохистки, одна умеренная, почти нормальная, две средней тяжести, так сказать, и одну мы отправили на принудительное лечение, ей было нужно множество ранений, чтобы разрядиться.

— Какой кошмар, — вырвалось у Граса, — и Кейко-Бронкс ее… резал?

— Ну, скорее глубоко царапал и колол.

— Чем? — опять встряла я.

— Чем! Коротким клинком типа «кортик», раны от него отличаются от ран коскатой только глубиной.

— Но руку проткнуть может? — выдал Елкин.

— Да.

— А не было ли случая потери контроля над собой у Кейко-Бронкса?

— С нечеткой уверенностью можно говорить, что был.

— Ну что ж подытожим, — начала я, — Чатхи-Джилкинс оказалась умеренной мазохисткой, высвободившей в Кейко-Бронксе садиста. Все шло более-менее нормально, пока он не сорвался и не нанес ей серьезную рану, после этого ранения они расстались, Ча-Джи скорей всего осознала опасность Кейко-Бронкса и сама выгнала его. Узнав о готовящейся свадьбе, она испугалась за Франц-Иши, и даже хотела поговорить с местным прокурором, но записать свое заявление все же не решилась, не желая еще больше портить свою репутацию. Наверняка она попыталась угрожать Кейко-Бронксу разглашением характера их отношений, и он или она назначили встречу в уединенном месте, где тот ударил ее клинком в шею, а потом под колено и в локоть имитируя классические коскатные удары. Почему он решился на убийство, да потому что перед ним маячили деньги Францев, наверняка он ничего бы не сделал Франц-Иши, найдя какой-нибудь способ встречаться со своими спецклиентками. Возражения, уточнения?

Все промолчали.

— Где Кейко-Бронкс или его тело? Вот главная проблема теперь, — пробасил ГрюМи.

— Я думаю в океане. Но как минимум надо проверить маршруты флаеров с даты исчезновения до начала поисков, что бы убедиться, что он не покинул Тропик.

— А почему в океане?

— Ну иначе бы мы его уже нашли?

— Да почему вы вообще думаете, что он мертв?

— Мне думается, что когда он осознал что сделал, то понял, что не сможет жить с этим грузом и боязнью разоблачения. Если бы он был жив, то рано или поздно до него дошло, что тело безопаснее выбросить в океан, где его никогда не найдут, раз он этого не сделал, значит мертв.

— Ну… это спорно, знаете ли, — заметил ГБрайт.

Я пожала плечами, спорно так спорно.

— Ну а почему покончить с собой именно утопившись? — спросил ГрюМи.

— Опять же, явное самоубийство — это расписаться в своей вине, а так тело не найдут и ничего доказать не смогут.

Все замолчали, обдумывая мои слова. Грюндеры все просчитали быстро и тяжелыми взглядами уставились на меня. Но им версия самоубийства Кейко-Бронкса была выгодна.

— Есть один момент, — произнес Елкин, — после убийства Кейко-Бронкс был на людях и вел себя нормально.

Я опять пожала плечами.

— Спонтанная или осознанная постановка зеркала, и как раз после снятия, все накатило с удвоенной силой.

— Осознанная? — опять ГрюМи.

— Есть куча вирт, где явно или неявно учат его ставить.

— Ну что ж, еще раз проверим не покинул ли Кейко-Бронкс Тропик — подытожил ГБрайт — Но к Мышкину-Ферроу все же слетайте.

— Конечно — отозвалась я.

Через час я сидела на знакомой веранде и вяло ковыряясь в текучем шоколаде, повторно выкладывала виденье тех событий, отдельно озвучив версию о самоубийстве, Мышкин-Ферроу слушал с непроницаемым лицом.

— Как вы думаете — спросила я — надо ли нам тратить дополнительное время и ресурсы, пытаясь обнаружить Кейко-Бронкса?

— Я думаю, что ваша версия о самоубийстве вполне состоятельна — и Мышкин впервые за весь разговор посмотрел мне в глаза. Он знает, что я знаю и смолчу, и Грюндеры смолчат.

С наступлением темноты я вернулась в гостиницу, погруженная в раздумья о том, что же мне делать с Даниэлем, выдергивать его домой в поместье, чтоб закончить задание Шур, или оставить здесь, чтоб «нагулялся» и попытаться поработать над задачами самой?

Когда я была в душе, пришел вызов на голосовой браслет, я, тихо ругаясь, прикрыла воду.

— Да!

— Я под дверью твоего номера, пусти, — это Грюнд.

— Я в душе! Подожди две минуты.

— Ладно, хозяин мне отопрет, — и он отключился. Иногда я этого альбиноса просто ненавижу.

В номере было тепло, и я не озаботилась взять с собой в душ полотенце, что ж тем хуже для Грюнда. Я вышла и наплевав на его отвисшую челюсть принялась расчесывать и сушить волосы, так длилось почти минуту.

— Может, ты мне все же подашь полотенце, — капризным тоном спросила я. Это вывело его из ступора, он встал и подошел

— Полотенце? А где оно? — произнес он бархатным голосом. В другое время это б на меня здорово подействовало, но я была раздосадована ситуацией с Даниэлем и временно зла на всех мужчин.

— В шкафу, — и я скользнула за спину Грюнду. Обкрутившись полотенцем, я продолжила сушить волосы.

— ВикСин, если ты проделывала подобные трюки с Синоби, то он просто католический падре.

— Грюнд, — я разозлилась, — я не проделывала подобных трюков с Синоби, это раз. Во-вторых, раз уж ты ворвался в мой номер столь не вовремя, то будь любезен или отворачивайся или смотри молча, раз ты такой хам.

— Уууу, гюрза-кошечка. Кстати, ты намного лучше двигаешься, — Грюнд вернулся к своей обычной манере общения.

— А я вообще-то по делу, — продолжил он.

— Да ты что? — я удивилась до глубины души. Грюнд расхохотался.

— Ладно, ВикСин, признаю, что пришел не вовремя, но вспомни, ты сама разрешила мне приходить без приглашения, так что нечего злиться.

Я досушила волосы, сбросила полотенце и скользнула под простыню, глаза Грюнда опять зажглись хитринкой и желанием.

— Нет, — твердо сказала я, — Я готова говорить о деле.

— Я не готов, — отозвался он.

— Ванная вон там, — и я глазами указала на дверь.

Постервозничать это так приятно, жаль что очень мало мужчин позволяют это делать. Грюнд поплескал воды в лицо и вернулся вполне собранный.

— Рассказывай, — коротко сказал он.

— Кейко-Бронкс убил Чатхи-Джилкинс чтобы она не расстроила его свадьбу с Франц-Иши. Бронкс своим коротким клинком имитировал удары коскаты, планируя свалить вину на Мышкина-Ферроу, но вышло так, что оцелот решил напасть на тигра. Мышкин не стал рассусоливаться с КейБро, убил и выбросил тело в океан.

— Мда, коротко и ясно. Что же делать с Мышкиным?

— Вряд ли он оставил нам хоть какие-то зацепки. Кроме умозаключений — ничего. Думаю, что убил он его бескровно, подкараулив вечером где-нибудь, где потемнее и все дела. Не думаю, что Мышкин опасен для общества, он просто взял правосудие в свои руки.

— Ара-Лин! Ну как можно-то? — вспылил Грюнд — Мы ж на Синто, а не где-нибудь. Закон есть закон! А если каждый будет брать правосудие в свои руки? Что тогда? — и он в раздражении отвернулся.

— Ну, Грюнд, звал в качестве консультанта, вот тебе консультация: Мышкин-Ферроу не считает, что совершил преступление, а считает, что избавил общество синто от опасного преступника.

— Да? Сейчас он убил убийцу, а потом решит убить вора или неплательщика налогов, да?

Я прекрасно понимала, что Грюнд в незавидном положении, что ему надо сделать выбор — или оставить все, как есть, или начать копать, не имея гарантий результата и получив кучу проблем. Я пожала плечами.

— Мое дело маленькое, Грюнд, консультацию ты получил, принимать решение тебе.

— Угу. Спасибо, что напомнила, — пробурчал он, — Я хочу увидеться с ним. Завтра утром отвезешь меня, — это было утверждение, а не вопрос.

— Хорошо, — со вздохом согласилась я.

— А Даниэль где? — все, серьезность забыта.

Я натянула простыню на голову и скрутилась калачиком.

— Спокойной ночи, Грюнд.

— Э нет, так не пойдет. Вы значит, погрызлись, а отрываешься ты на мне.

Я высунула нос из-под простыни

— Грюнд, отстань, а?

— Нет, ты мне расскажи, почему я вынужден сидеть на краю постели и бороться с собственной эрекцией. Расскажи, что заставляет тебя быть такой злобной стервочкой.

Ну все! Я тебе покажу злобную стервочку.

Я набрала по голосовому браслету Снежинку.

— Саламандра? — удивленный и радостный голос.

— Да, Снежинка, и я сейчас буду ругаться, — Грюнд попытался что-то предпринять и получил пяткой в корпус. — Снежинка, вы почему там, вдвоем мужа не удовлетворяете? Он приперся ко мне и не дает спать…

— ВикСин… — злобно прошипел Грюнд.

— Злоупотребил разрешением приходить без спроса, — продолжила я.

— Дай ему «таблетку», — ответила Снежинка. Я отцепила наушник от браслета и дала Грюнду, тот зло зыркнув вставил в ухо.

— Да, Беленькая, — обреченно произнес он. Снежинка говорила недолго.

— Не расстраивай Рыжика, — попросил Грюнд, пауза, — Нет, я буду завтра, во второй половине дня. Да это ВикСин погрызлась с Даниэлем и отрывается на всех, кого видит.

Пришел мой черед злобно шипеть.

— Целую и поцелуй за меня Рыжика.

Грюнд бросил в меня «таблеткой».

— Как у тебя ума хватило Снежинку набрать, а не Искру, — раздраженно сказал он.

— А что с Искрой?

— Беременна.

— И что? Что-то не так?

— Да чтоб тебе, ВикСин!

— Тогда почему вы обращаетесь с ней, как больной?

— Да потому что ребенок мой! Моя гадская слабая кровь! Нормально выносить шансов почти нет.

Вот так с Грюндом всегда, — то смех, то слезы, то фарс, то трагедия.

— Прости, Грюнд.

— Да ладно, — и он пошел к двери. Я соскочила с кровати, на ходу заворачиваясь в простыню.

— Грюнд, — я успела схватить его за руку, — Ну прости меня, я ж не знала.

Он обернулся и обнял, совершенно по-братски.

— ВикСин, ты себе не представляешь, как я хочу этого ребенка, — зашептал он, — и как временами ненавижу. Будет такой же уродец, как и я. Только я хоть в репликаторе родился, не мучил маму, а тут…токсикозы, несмотря на все усилия…, постоянная угроза… Рыжик мучается, но не сдается, мне жалко ее… Но я хочу этого ребенка, несмотря ни на что…

— А почему не в репликаторе? — вырвалось у меня.

— Первый запретил. Братиков и сестричек моих, — сколько угодно. А такую дурную кровь, как у меня, плодить нельзя.

Что тут скажешь, и Грюнда понять можно, и его отца…

— Ты хоть знаешь, что Первый мне не отец?

Я в ужасе уставилась на него.

— ВикСин, ну что же ты?… Не знать такую сплетню. Он мой дядя, моя мама Грюндер. Род Чешир угасал и его последним трепыханием был я — «договорной ребенок». Никто не думал, что я окажусь идеальным некстом и сам сделаю карьеру.

— Грюнд, у меня голова кругом…

— У меня тоже, — грустно сказал он, — Ладно, спи, завтра с утра пораньше летим к Мышкину-Ферроу, — и он, чмокнув меня в макушку, вышел.

Да, у всех в шкафу скелеты, у Грюнда их особенно много, эта мысль приходит мне в голову не в первый раз и не второй, альбинос не устает преподносить сюрпризы.

Я отправила голосовое сообщение Снежинке с извинениями, она перезвонила и мы с ней поболтали, как в старые добрые времена.

Утром мы позавтракали в гостинице, как ни в чем не бывало, будто разговор о ребенке и Искре мне приснился. Пока мы расправлялись с тыквенной кашей, альбинос успел довести меня до белого каления расспросами о Даниэле, я сдалась и все выложила. Грюнд тут же присмирел.

— Я знаком с некст Гата, — заметил он.

— Да, я тоже смотрела ее эгофайл, — ответила я.

Грюнд расстроено покачал головой

— Что?

— Прости, что говорю тебе это, но в жизни она еще интереснее.

Я вздохнула

— Не сомневаюсь что она скопище всех мыслимых и немыслимых достоинств, что ж за Даниэля можно только порадоваться, раз он смог ее заинтересовать.

— Да нет. Не стоит за него радоваться. Она очень умна и очень амбициозна. Ничего серьезного между ними быть не может.

— Угу, значит будем радоваться за меня.

— Ты, — Грюнд посмотрел мне в глаза, — простишь его?

Я скривилась, ну что за человек, никакого понятия о приличиях, персональном пространстве и личных тайнах.

— Грюнд, я поклялась сделать для него все и больше, поклялась первая. Как ты думаешь, я прощу его?

— Не играй. Одно дело простить на словах и по обязанности, а другое — простить на деле.

— Грюнд, я приму любое его решение и буду рада, если он сможет вернуться ко мне и вернуть все, как было. Но я смогу его отпустить, если он захочет уйти. Насильно мил не будешь, слышал такое?

— И мстить не будешь?

— Буду. Буду страшно, изощренно мстить, — заверила я.

Грюнд напряженно всматривался в меня, но заметив смешинки в глазах, расслабился. Потом сам хитро прищурился

— Тот с Дезерт или донжан?

— Грюнд, ну какой же ты все-таки… страшный человек. Никогда за тебя замуж не выйду, и не мечтай.

Мы посмеялись, а после Грюнд опять резко сменил настроение, став серьезным и заговорил о деле.

— Знаю, что играю не по правилам, но что бы ты делала на моем месте? Если бы ты была Грюндером?

— Я могу тебе ответить, что если бы я была Грюндером, то получила бы другое воспитание и мыслила б совершенно иначе, чем мыслю сейчас.

Грюнд скривился, признавая мое право «отшить» его.

— Но я так не скажу.

— И?

— Я б спихнула проблему на Шур, пусть попытаются приструнить вассала, заручиться уверенностью, что он больше никого не убьет.

— Мда… Но ты понимаешь, что если он все же сорвется, то виноваты будем мы, Грюндеры.

— Почему? Кто добудет доказательства вины?

— Да ты ж и будешь свидетельствовать, если припрут…

— Свидетельствовать… Мои мысли — это лишь мои мысли, доказательств то никаких нет. Если бы была хоть малейшая зацепка, шерифы бы ее не упустили, ты ж знаешь, они опросили всех.

— Сбоящие врата, одна надежда — что пообщавшись с этим Мышкиным, я смогу принять решение.

— Я очень удивлюсь, если вам удастся пообщаться.

— А вот тут ты, кошечка моя, постарайся сделать так, что б мы с ним все-таки поговорили.

— Грюнд, не сходи с ума, Мышкин и со мной-то практически не разговаривал. На него никто не может повлиять.

— Ладно. Там разберемся.

Мы прилетели как раз вовремя, перехватив Мышкина, собиравшегося в поля. Я представила мужчин друг другу, и Грюнд демонстративно снял свою «душу» и отдал мне, конечно же, он мог иметь на себе «жучок» и не один, но пусть в разговоре докажет своему собеседнику, что не «пишет» его.

Я оставила их двоих и отправилась бродить вокруг дома. У ангара с агроботами я наткнулась на старого, облезлого сервала, лежащего в тени куста, стало грустно и жалко, и этого кота, и Мышкина, одинокого и никому не нужного, как этот сервал. Кот позволил себя гладить по тощей, торчащей позвонками спине, с достоинством щуря подслеповатые глаза. Грустно.

Минут через пять на стоянку за домом сел флаер, я поспешила поинтересоваться, кого это принесло. Из флаера выпрыгнул паренек, Старший.

— А… Посол… Я не вовремя? — немного удивленно и рассеяно, раскланялся он.

— Да, немного не вовремя, — ответила я.

Паренек оглянулся, не зная, что делать.

— Я… тут котенка привез. Старый Чух и так зажился… Я вам котенка оставлю, а вы передадите, — радостно закончил он.

Ишь ты, какой хитрый, подумалось мне, Мышкин небось не хочет живности… Мальчишка тем временем достал из флаера сервала-подростка и думал вручить ли его мне или просто выпустить. Тут показался, пошатываясь на длинных ногах, этот самый Старый Чух, ему предъявили детеныша для обнюхивания и одобрения. Старичок одобрил смену и повел знакомить с территорией, мы молча наблюдали за всем этим.

— Ну, раз я не вовремя, то залечу в другой раз — вместо прощания сказал парнишка.

— Постой… Ты вообще кем хочешь быть?

— Да… — он помялся — Шерифом…

— Шерифом… Ну хорошо… Я не буду никому рассказывать про вирты, но и ты не болтай.

Он кивнул. Мне очень хотелось попросить его навещать Мышкина, но я знала, что у меня нет на это права. Паренек тоже хотел что-то сказать, но не решался. Так мы и расстались, оба промолчав.

Не зная куда себя деть, я вернулась к дому, через закрытое окно мне был виден Мышкин вполоборота, он был расстроен и зол, Грюнд сидел в глубине комнаты и его лицо не было видно. Хоть бы они договорились…

С каждой минутой становилось все тяжелей находиться на открытом пространстве, я отправилась на веранду в спасительную тень. Через полчаса мужчины, наконец вышли из дома, и я с тревогой всмотрелась в них пытаясь понять решили ли они дело миром. Вроде бы да.

— Всего доброго, — не слишком радушно, но и не злобно попрощался Мышкин.

— Всего доброго, — откликнулся Грюнд.

Я кивнула присоединяясь

— Купите корм для молодого сервала, — сказала я на прощание.

— Зачем? — Мышкин был «на другой волне»

— А вам его подарили… Сосед.

— Паршивец, — сам себе сказал он, кивнул и закрыл дверь.

— В гостиницу и домой? — спросил Грюнд.

— Да.

Когда мы сели в флаер я не выдержала

— Ну?

— Я бы мог сказать, что это не твое дело…

— Угу, мог бы…

— Молчи. Просто молчи. Не знаю, как быть с твоим контрактом…

Ага, значит все дружно сделают вид, что ни о чем не догадываются.

— Ты его уже провел?

— Нет.

— Ну так в чем проблема? Твои люди промолчат, шерифы тоже не будут болтать.

— Ты забыла о Даниэле и некст Гата. Нет, ваш контракт придется провести.

— Хорошо. Давай я в отчете по контракту отчитаюсь о проведенных допросах-беседах с девушками.

— А ты допрашивала?

— Ну да. Три беседы.

— Отлично.

— Единственно, Грюнд, мне придется поставить Шур в известность.

— Зачем?

— Придется, — отрезала я.

— Тайный вассалитет? — ехидно спросил он.

— Сейчас узнаешь, возможна ли дуэль в кабине движущегося флаера, — зло сказала я.

— Не говори ей ничего! Незачем!

— Да? А ты не подумал, что у меня может быть еще одна работа помимо того, что я мило улыбаюсь на истерики иностранцев в Посольском центре?

— Сбоящие врата… Вот всегда с тобой так… Ничего просто не бывает.

— Судьба моя! Грюнд, а ты задумывался каково это, с тобой общаться-то?

— Не смешивай личные вопросы и работу.

— Ты это сейчас кому сказал?

— ВикСин!

— Что?

— Я раздумал на тебе жениться.

— Угу, в третий раз раздумал… Я не буду говорить Шур ничего лишнего, просто объясню, почему ты нас позвал, и почему я согласилась. Не переживай, я не хочу никого подставлять.

— Угу, договорились.

Когда мы зашли в гостиницу, Грюнд вдруг нежно обнял меня и склонился к уху

— Некст Гата — прошептал он.

А мне-то какое дело, подумала я и принялась вырываться, Грюнд не пускал.

— Да подыграй же! — опять в ухо.

Я отстранилась и состроила скептическую мину, Грюнд изобразил прошение, я сдалась, и мы в обнимку, с улыбками на лицах, вошли в столовую.

Это было… Абсолютно ново и необычно. Я никогда до этого не шел против своих принципов ради себя же, ради своего удовольствия и… счастья? Бешенного и горького, как черный мед, счастья. Счастья, приправленного осознанием того, что я подлец и предатель. Фиэрте-Эль некст Гата… Сверкающий бриллиант, драгоценный и совершенный, сладкий яд… Невозможно отвести глаз, невозможно оторваться, а сердце колют шипы, напоминая, что я предаю самого родного и близкого человека, свою заклятую половинку. Дни пролетели как один час, расследование благополучно завершили и без меня. Что дальше? Как быть?

Фиэр настояла на том, чтобы помочь мне «отпроситься у своего некста, получить отпуск и разрешение временно удалиться от семьи». Я с ужасом ждал предстоящего разговора, ведь в нашу краткую заочную беседу Ара-Лин была безмятежна, поняла ли она все? Или решила, что это несерьезно? Как она отреагирует? Больше всего я боялся причинить ей боль. Знаю, что это малодушие, что уступив своему безумству, я в какой-то мере отрекся от нее, но все же, я хочу чтобы она не восприняла это как трагедию.

Мы ждали в столовой крохотной гостиницы, хозяин сказал что «молодая леди улетела с высоким блондином и они обещали вернуться перед ливнем».

Фиэр нахмурилась глядя мне за спину, я обернулся. Грюнд обнимал Ару-Лин и что-то нашептывал ей на ухо, потом они так же в обнимку двинулись к нам. Я смотрел на свою половинку, как будто впервые, как будто видя ее глазами Фиэр. Маленькая, худенькая, в дешевой одежке, которой мы обзавелись в местном магазинчике, волосы забраны в простой куцый хвостик, на лице отсутствует даже намек на косметику. Серенькая. Никакая.

Нет. Родная. Родная и знакомая до боли. Половинка. А вот то, что мы с Арой-Лин заклятые половинки, я почему-то Фиэр не сказал… и еще очень многого не рассказал.

Ара-Лин подошла и как ни в чем не бывало поцеловала меня в щеку и приветливо поздоровалась с Фиэр, Фиэр же была сама не своя из-за Грюнда. Они знали друг друга, и что-то между ними было не так.

— Позвольте представить, леди некст Гата, — начал я, — леди некст Викен, и лорд некст Грюндер.

— Спасибо, мы с некст Гата знакомы, — отозвался Грюнд, — Позволите?

Фиэр кивнула и Грюнд сел рядом с Арой-Лин, мы оказались разделены диагональю стола — я и Фиэр с одного угла, сестра и Грюнд на другом.

Я не мог себя заставить посмотреть в глаза своей половинке… Ара-Лин первая завела беседу, стараясь снять повисшее напряжение. Фиэр после нескольких фраз перешла к делу.

— Леди некст Викен, я б хотела, чтобы Викен-Ташин получил разрешение на временное удаление от семьи.

Ара-Лин удивленно вскинула брови, не меняя приветливого выражения лица. Хватит малодушничать, пора вмешаться, пока ситуация из абсурдной не стала оскорбительной.

— Сестра, я прошу позволения временно удалиться от семьи и неофициально присоединиться к семье Гата — посмотреть ей в лицо я так и не смог.

— По личным мотивам? Или ты хочешь заключить закрытый личный контракт?

— По личным.

— Хорошо, — это прозвучало так буднично, будто я сказал, что отлучусь на две минуты.

Я посмотрел в глаза своей половинке, в них была грусть и понимание. Меня будто по голове ударили. Фиэр НИЧЕГО обо мне не знала, она давала мне все, кроме понимания и принятия. Рядом с Фиэр был не я, а какой-то другой Даниэль, с честью выполнивший задание, вовремя ушедший из своей «тонущей» семьи и присоединившийся к маленькой, но «взлетевшей» семье, некст которой — невзрачная девушка… не самый лучший некст… а я мог бы стать идеальным «некст Викен». От этих мыслей мне стало дурно, чьи они? Захотелось вскочить, закричать, сделать что угодно, лишь бы наваждение прошло.

Ара-Лин… Что ж ты делаешь? Почему ты так легко меня отпускаешь?

Гата что-то рассказывала, Ара-Лин все так же спокойно и приветливо слушала и односложно отвечала. Резанули покровительственные нотки в голосе Фиэр, я попытался сосредоточиться и вслушаться, она рассказывала о себе, о своей работе… Грюнд, сидевший напротив пристально вглядывался в меня, вот только его тут и не хватало, и без его внимания тошно, и так «не знаешь в каком ты секторе».

Словно услышав мои мысли Грюнд, извинился и сказал, что у них с Арой-Лин мало времени, и что им нужно возвращаться в поместья. Сестра и Грюнд встали, прощаясь я пытался поймать ее взгляд, но нет, она не хотела меня видеть. Они ушли и Фиэр что-то радостно и довольно рассказывая, потянула меня к выходу, до меня дошло, что я не могу уйти, так и не поговорив с сестрой. Я извинился перед Фиэр и чуть ли не бегом направился в НАШ номер.

Когда я вошел, Ара-Лин раздраженно обернулась

— Грюнд!.. А это ты… — и она опять отвернулась что-то ища.

— Ара-Лин, пожалуйста, скажи что-нибудь, поговори со мной.

— Что ты хочешь услышать, Даниэль?

— Почему ты меня отпустила?

И тут впервые за этот день на ее лице проступила злость и досада.

— А что, Даниэль, я должна была закатить истерику «Не уходи! Останься! Ты ж моя половинка! Нам же еще задание выполнять!» Да? Даниэль?

Стыд! Теперь я понял, что такое стыд. Я даже не мог ничего сказать, слова извинений бессильны. Да я действительно, подспудно ждал истерики, это б доказало превосходство Фиэр и правильность моего выбора. Да, я напрочь забыл о нашем общем деле, о задачах Шур.

Помолчав, Ара-Лин заговорила как-то опустошенно…

— Ладно, задачи я буду решать сама, мне это даже полезно, от Шур и Синоби отобьюсь, не велика беда — несколько уроков пройти в одиночку. Разбирайся со своими чувствами, принимай решение. САМ. Я подожду. Все, иди, мне нужно собраться…

— Ара-Лин…

— Даниэль! Не уподобляйся Синоби! Уходя уходи!

Да, опять права… Я молча пошел к двери, открывая я услышал.

— Даниэль… — она стояла грустная и уставшая — Возвращайся.

Я кивнул и вышел в коридор.