Сирота Пердиды

ГЛАВА I

Gamma 10 и его пираты остались лишь воспоминанием. «Гранд Макс» двигался параллельно эллипсоидной орбите Голубой кометы.

Ребенок не отвечал два дня, и мулат все время сидел у микрофона, оставленный ему опасениями опасного судоходства.

Ни Белль, ни Силбад не могли дать ему покоя. Чтобы продержаться, он принимал наркотики до смерти. Он возражал против медлительности своей камеры, которая, однако, двигалась со скоростью 95 процентов от скорости света. Он мечтал о подводных космических кораблях.

«Его не существует», — говорил Силбад.

— Он должен существовать! Макс поправил плохо. Легенда гласит, что некоторые народы Ориона хранили этот секрет.

— Легенда ничего не может подтвердить, матрос.

— Если подпространственные микрофоны возможны, то и устройства.

— Вопрос не в этом, Макс. Будьте немного реалистами и сделайте все правильно. У нас есть хорошее устройство, которым надо радоваться, вот и все. К тому же, если бы мы были на борту суб-космического корабля, мы бы не знали, как им пользоваться, согласитесь. Но, насколько я знаю, вы все равно попытаетесь отправить нас в какое-то измерение без надежды на возвращение. Это была бы отличная ножка для маленького Клауди!

Сильбад обеспокоенно взглянул на циферблат. Он положил руку своему другу на плечо.

— Ты пугаешь меня своими фотонами. Вы знаете, что у нас 95?

— Через три дня перейдем на 99,9! Не бойтесь, я должен был пойти на этот риск раньше, когда меня выследила милиция Дельтас. И я все еще здесь, чтобы рассказать вам.

— Все еще! настаивал старик, вы много рискуете. И почему? Чтобы натолкнуться на эту непреодолимую стену в 85 световых дней.

Белль была удивлена:

— Ты сказал сорок!

— По прямой! — уточнил Макс. Но по прямой я бы пошел медленнее, как бы странно это ни звучало. По эллипсу нам предстоит пройти более двух миллиардов километров, но у нас будет впечатление, что мы сожжем их через десять дней, если я достигну желаемой скорости.

Силбад покачал головой.

«Это эгоистичная точка зрения», — сказал он. Для маленького Клауди это будет еще 85 дней + x.

Макс стал нетерпеливым.

— Ты поймешь раз и навсегда, что я все это очень хорошо знаю, старый бродяга. Я очень хорошо знаю, что не смогу превысить скорость света и что Клауди будет ждать нас не менее 85 дней. Я не пытаюсь сократить эти 85 дней, это невозможно! Но я могу уменьшить значение этого лишнего x, который вы мне отрываете. Я могу играть только на этом x, и, несмотря на космос, я буду играть усердно! Клод был моим другом, и я поклялась себе спасти его сына или умереть.

Он устало улыбнулся.

— Простите, дети мои, я немного рассердился.

Он посмотрел на микрофон. Он представил себе другого, Пердида... Он видел его потерянным в дупле куста, одиноким и трагически отражающим огни фруктовых фонарей, в то время как потерянный ребенок напрасно звал его за много миль. место, где он отпустил.

Он видел, как ребенок ходит кругами по холмам, крича: «Микро! Он видел, как ребенок плачет, он видел, как он засыпает в слезах, просыпается от боли, скитается с холма на холм, входит в пещеры в Сарпе... Нет! Он не хотел себе такого вообразить.

Но вопреки самому себе, его разум вернулся ко всем опасностям, угрожающим Клауди: сарпилы, озеро, шершни... Что, если бы этот маленький дурак спустился с холмов! Что он мог поделать, великий Бог! что он мог сделать?

Он не заметил, что его друзья тихо вышли из комнаты, чтобы оставить его наедине с собой. Он наклонился к микрофону, установил его на максимум.

— Клауди! Клауди, я здесь!... Клауди, тебе звонит Микро!... Ответь мне, маленький Клауди!

Ничего, по-прежнему ничего. И этот громкий голос, кричащий в лесу, тоже рисковал напугать ребенка.

Так что?... Звонок тихим голосом?... Нелепо!

Уставший, он записал свой голос нормальным тоном и дал устройству бесконечно крутиться перед микрофоном.

— Клауди, я здесь!... Клауди, ты где? Клауди, я здесь! Клауди, ты где? Клауди...

Он отчаянно ждал ответа. Монотонная литания записи неожиданно усыпила его.

В корабельном лазарете Белль переодевала Силбада.

— Я силен, — подтвердил старик. Травмы головы, когда они не убивают вас мгновенно, они вообще не убивают. Но твоя рыжая немного напряглась, не так ли?... О! извините, я не должен был упоминать его.

— Расскажи мне о Пердиде, Силбад. То, что вы мне рассказали об этой планете, кажется мне неправдоподобным. Почему. разве колонисты не жили в холмах?

— Что вы имеете в виду?

— Раз уж шершни не ходят!

— Ой! но... ты забываешь одну вещь, моя красотка. И акции! Пашня далеко от холмов. Транспортировка запасов была бы невозможной без больших механических средств. Мы можем жить на холмах, есть как можно лучше и пить сок флотилий или лиголовый сок, но мы не зарабатываем там состояние. А вот сажать фонари вокруг ферм невозможно. Рельеф не подходит им больше, чем холмы подходят для выращивания крупных культур... Нет, я уже говорил вам, эту планету можно колонизировать только в национальном масштабе. Любой индивидуальный бизнес обречен на провал,

— Но как же в этом не заинтересовано ни одно правительство?

— Ой! вы знаете, как идут дела. Например, страны Гаммы 3 постоянно находятся в состоянии войны друг с другом. Мы должны подождать, пока их цивилизация не достигнет возраста разума. Что касается Сидоина, то тут то же самое. Когда падение Империи изменило все, встал серьезный вопрос. Остальные слишком далеки... В принципе, большие постройки наций имеют свои маленькие преимущества. См., Например, Devil-Ball! Как вы думаете, мог бы Макс ее купить без падения Империи?

Белль закончила одеваться, и старик снова надел фуражку. Затем она прыгнула

— Что ты говорил, Силбад? У Макса было...

— Приобретен Devil-Ball из Республики Сидойн. Вы не знали?

— Макс владеет...

— От Devil-Ball, отлично: он его лорд, а я его вассал, его консьерж, его доброжелательный и бесполезный опекун. Прежде всего, я старый моряк на пенсии, для которого Макс открыл рай для отдыха.

Белль не могла сдержать своего удивления. Ему казалось невероятным, что одинокий человек был хозяином мира.

— Это его большой бизнес, — уточнил старик. Вы знаете, почему Макс так безумно гонится за деньгами?

— Думаю, для спортивного удовольствия.

— Немного, но особенно для того, чтобы создать в Devil-Ball идеальную нацию, рай счастливых людей. На самом деле, я знаю, что он может осуществить свой план, когда захочет. Но он все еще ждет. И снова знаете почему?

Она хотела знать. Злоба отразилась на лице Силбада. Он наклонился над ней.

— Это секрет, — прошептал он. Он понятия не имеет, что я догадался. Ты меня не предашь?

— Пойдем, Силбад!...

— Хорошо, я вам скажу: он ждет моей смерти. Это в его роде.

— Какая! Я не понимаю.

Старик усмехнулся себе под нос.

— А все просто. Он знает, что я люблю одиночество на Шаре Дьявола. Он слишком привязан ко мне, чтобы беспокоить меня. Он ждет, пока я медленно выключу, говорю вам! Он молод, его акробатические путешествия еще больше добавляют ему молодости. У него много времени... И я вам еще кое-что скажу... Пираты...

— Хорошо!

— Он по-своему подшутил. Он установил их устройство на спутник Gamma 10. Они никогда не пойдут дальше! Он оставляет их в резерве, чтобы они были частью будущих избранных. Когда они познакомятся с Devil-Ball, будьте уверены, они не будут его винить. Тем более что спутник особо не неприятен, пока жду чего-то лучшего. Это может быть не рай, а его вестибюль. Он любит делать сюрпризы.

— Как он мог ввести в свой рай людей из вретища и веревки?

Силбад подмигнул.

— Поверь ему, моя красотка. Великий Макс всегда знает, что делает. Должно быть, он в чем-то сочувствовал им. Или он думал, что несколько старых космонавтов могут пригодиться, если когда-нибудь разгорятся колониальные аппетиты.

— Но доверять пиратам очень рискованно!

— Поверьте, ослушаться большого Макса гораздо рискованнее. Он будет знать, как их удерживать. И они будут ему преданы, как сторожевые собаки. Нет ничего более преданного праведному и сильному господину, чем коварный старейшина. Этим парням все плевать, все презирают, больше ни во что не верят; дайте им идеал и доблестного лидера, они будут рубить за него. У Макса есть вся необходимая для этого личность... Почти везде, на краю Лямбды, он держит людей в резерве, чтобы заселить Дьявольский Шар: ученых, художников...

Некоторое время они молчали. Белль еще не видела Макса в таком свете. Она считала его способным на мужскую преданность и щедрость; его рвение спасти Клауди в достаточной мере доказало эти качества. Но она бы не думала, что он уязвим перед какой-то детской сентиментальностью... Рай счастливых людей на планете грез!

Она бы даже не осмелилась произнести такие слова в его присутствии, опасаясь насмешливой улыбки с его стороны.

«Я думала, что он циничен», — сказала она.

— Он! — заявил Силбад. Он ужасно такой. Он испытывает к людям и обществу, управляющим этими людьми, своего рода нежное презрение. Но, как и многие циники, он большой разочарованный идеалист. Я его хорошо знаю, давай! Он держал сердце ребенка под осознанной внешностью. И смерть Клода ужасно потрясла его. Он был старым товарищем, которого тоже собирался взять с собой на Дьявольский бал. Когда он говорит, что скорее умрет, чем пропустит спасение ребенка, он совершенно искренен. Это не пустые слова. Но он может уничтожить нас вместе с собой в своей ярости на успех любой ценой!

— Значит, эта поездка такая опасная?

Силбад воскликнул:

— На 99,9 света!... Это удар превратиться в лучи света. Мы будем хорошо выглядеть! Но мое беспокойство сдерживается уверенностью в его технических знаниях. Он и демон, и полубог одновременно, этот парень. Я никогда не слышал, чтобы он чего-то не добился... Давайте закроем глаза и дадим ему это сделать. Вы увидите, что он спасет ребенка.

Белль говорила сдержанным и ярким голосом

— Ой! Да! Я бы этого хотел, Силбад, хотел бы изо всех сил. Как вы думаете, он позволит мне позаботиться о нем?

Силбад сузил хитрые глаза.

— Я думаю, ты мог бы получить от него все, если бы знал, как спросить, моя красотка... Ты привязана к этой потерянной маленькой жизни, не так ли? Тем более что у вас был своего рода... комплекс вины за...

«Не говори об этом», — сказала она на грани слез.

— Будьте уверены, Белль. Макс умеет решать благословенные проблемы.

Она не совсем поняла, что он имел в виду. Силбад заметил это.

— Простите, — сказал он, — это выражение Сидоина. Другими словами: у него есть дар брать на себя то, что «должно» добиться успеха. Мы найдем Клауди!

Он встал и вздрогнул на одной ноге. Ему пришлось сдерживаться на краю стола.

— Название лампы! — сказал он, но я сегодня ничего не пил. У меня уже несколько дней кружится голова. Это удар для Макса с его 99,99! Для тебя это важно?

Белль призналась, что не чувствовала проблем.

«Значит, — сказал старик, — это может быть мой удар по голове. Это пройдет.

ГЛАВА II

Корабль замедлял ход три дня. Пердида можно было увидеть невооруженным глазом на экране подиума.

Макс не сводил глаз с планеты. Считается, что он стремился отличить холмы, деревья от холмов и ребенка, заблудившегося среди этих деревьев.

Перед ним поставили микрофон, как бесполезную реликвию. Макс подумал, не сумасшедший ли он. Он открывал его несколько раз, чтобы проверить сборку. Этот казался целым, насколько можно было судить, не разбираясь в под-техниках. Но, может быть, неисправен другой микрофон, детский...

Мулат ни разу не ложился спать с Gamma 10. Время от времени на посту его удивлял сон. Затем он рухнул на приборную доску и провел несколько часов в мучительных кошмарах в неловком положении.

Чаще всего его будила Белль, которая заставляла его немного поесть.

Что касается Силбада, то он страдал от все более частых головокружений и обычно дремал перед бутылкой сока.

Однажды Макс резко проснулся. Он позвонил Белль.

«Я думаю, он что-то сказал», — сказал он.

Они слушали. Фактически, мы могли слышать паразитные потрескивания, но они исходили откуда-то еще, из бортового диффузора!

Разочарованный, но заинтригованный, Макс внес коррективы и подумал, что ощущает отдаленные зашифрованные излучения. Интенсивность этих передач постепенно становилась такой, что больше не было места для сомнений.

«Мы приближаемся к нескольким другим космическим кораблям», — сказал Макс. Здесь есть люди.

Еще до того, как он завершил расчеты, чтобы определить местонахождение источника выбросов, специальный экран триангулировал эскадрилью из пяти самолетов, следующих друг за другом по линии 278-5-30 над ними, всего десять тысяч. километров.

Макс должен был быстро изменить курс, чтобы избежать столкновения. Пять устройств пролетели как молния, испуская таинственный позывной, не ответив на приветствие, которое Макс послал им по воздуху.

— Им не любопытно, — сказал Макс. Они могли бы поговорить с нами открыто или хотя бы ответить на мое приветствие. Это наименьшее из вещей в космосе.

Но уже другие передачи заменили те, которые затихли на расстоянии.

По тому же маршруту, что и первый, на полном ходу прошли пять других кораблей, затем три, затем еще пять...

Хотя это было сложно, Макс успел сфотографировать одного из них. На сетке изображена сфера диаметром два километра, на полированной оболочке которой висели буквы.:

IMP-EXP-PERDIDE-GAMMA III

Он едва успел удивиться, как другая программа заставила трубку завибрировать. Поначалу это была просто очередная последовательность бессмысленных чисел. Затем она заговорила открыто.

Тяжелый голос и сильный гамма-акцент произнес:

— Астронеф, отвечая на позывной ГРАН-МАКС, вы на коммерческом пути. Сверните свой маршрут на 270-7-30 выше и остановитесь.

Кто ты? — спросил Макс.

— Патрульный полицейский gammienne AX 52. Повторяю: сверните свой маршрут на 270-7-30 выше и остановитесь. В противном случае мы начнем обычный вызов.

Макс недоуменно посмотрел на Белль.

«Я мог бы не подчиниться», — сказал он. Это будет не первый раз, когда... Право, я подчинюсь... Пердиде?...

Он повернул ползунки в новом направлении и щелкнул дросселем.

Двумя часами позже патрульный подошел к «Гранд Максу», и он был заполнен полицией Гаммиана.

Командир расспросил мулатку. Он стал менее холодным, поскольку ответы Макса подтвердили его добросовестность и невежество. Постепенно офицер утратил надменность и строгий тон. Время от времени он украдкой бросал восхищенный взгляд в сторону Белль. В конце концов он улыбается и заключает:

— Тебе сойдет с рук простой штраф. Как видите, ты давно не был здесь, мой мальчик. Что ты делаешь на Perdide?

— Я собирался спасти сына друга, заблудившегося на окраине страны Сон. Осмелюсь ли я просить вас пойти с нами, командир? Малыш совсем один на холмах, и сезон шершней в самом разгаре, если можно так выразиться. У нас никогда не будет слишком тесно, чтобы найти его и спасти от худшего. Думаю, у вас есть основы на этой планете. Я не знал, но я рад этому. Не могли бы вы предупредить их, прежде чем мы приедем?

Командир покраснел, как петух. Он посмотрел на Макса, как будто имел дело с сумасшедшим.

— Какая? он задохнулся. Не говори мне этого... Но на Пердиде уже сорок лет не было шершней, старик! Что ты рассказываешь?

Макс был поражен. Он рухнул на сиденье.

— Командир, один из нас...

— Это ты, товарищ, это ты болтаешь. Спроси моих людей. Ты слишком много путешествовал, старик...

Позади них раздался хриплый голос. События разбудили Силбада от дремоты, но не заставили его уронить бутылку.

— Клянусь моей лампой! он сказал. Такое впечатление, что что-то не так. Что говорит этот солдат?

Он споткнулся и вцепился в плечо Белль, которая поддерживала его, как могла. Макс поспешил и взял старика под мышку. Он посоветовал

— Тебе следует вернуться в постель, Силбад.

Офицер подозрительно посмотрел на троицу.

— Вы трое принимаете наркотики?

— Нет, — сказал старик. Я пьян, а остальные нет... Вы утверждаете, что на Пердиде нет шершней, матрос?

Полицейский посмотрел на своих людей, словно хотел призвать их к даче показаний.

— Эти три чудака говорят так, будто ничего не знают о Развитии. Я считаю, что здесь мы имеем дело с явным несоответствием.

Макс прыжки

— Вы ошибаетесь, командир. Мы связались с Perdide не более трех месяцев назад. Мы были примерно в 50 световых днях от этой планеты. Я не возражаю, что мы не пошли по прямой и что пройденное расстояние равно... скажем, 90 световым дням. Признавая, что есть пространственно-временное отставание, это будет длиться только шестьдесят дней, а не сорокалетняя ошибка... Я так понимаю, что Пердид выделялся все это время?

— Разработка началась шестьдесят лет и три дня назад, — уточнил офицер.

— Плюс 22 минуты 3 секунды! Силбад усмехнулся.

— Я категоричен, потому что позавчера прошел национальный праздник Пердиде. Он ознаменован улучшением гаммы 3.

Был момент изумления.

— Национальный праздник? — прошипел Макс. У Пердиде национальный праздник?... Значит, она нация?

Офицер вздохнул

— Вы должны всему научиться. Perdide обрела независимость двадцать лет назад. Он больше не связан со своим бывшим мегаполисом Гамма 3 только благодаря очень прочным экономическим связям. Но она управляет собой.

— Но ты сказал мне, что ты Гаммиен

— Конечно. Межпланетная политика — это обычное дело. Я, например, Гаммиан, нахожусь под властью главы сектора Пердидиана. И как минимум половина моих людей — уроженцы Пердида. Верно, лейтенант?

Один из милиционеров широко улыбнулся.

— Лейтенант Форест, 26 лет, родился в клинике в блоке 7, Ситенёв.

— Какая? — воскликнул Силбад, — что это, Ситенев?

— Столица.

— Я вам говорю, что вы не в ногу, — настаивал командир.

— Вы разрешаете, — извинился Макс.

Он сел за стол своего калькулятора и тщательно проверил ситуацию, глядя на графики и циферблаты на своем браслете.

Он заставил машины выполнять большую часть операций, и внезапно он резко ударил кулаком по столу. Он был бледен.

— Имя собаки! — сказал он, — я позволил микрофону ввести себя в заблуждение. По звонку Клода я ни на секунду не подумала, что микрофон может выйти из строя. Я сделал ошибку ста трех лет. Если предположить, что Клауди был спасен и что он не сдвинулся с места от Пердида, ему теперь будет сто семь лет... Вы были правы, командир. Я путешествовал слишком много и слишком быстро. Пока я жил десять лет, жители Пердида старели на многие века. Это отставание.

— Я никогда не сомневался в этом, дорогая.

Силбад пожал плечами, как старая марионетка.

— Клауди старше меня?

— Если он еще жив, да!

— Но эй, я... Я говорил с ним. Я спела ему воздух кометы, чтобы он рассмешил... И он засмеялся!

— Его голос пришел к нам с опозданием на сто три года.

— Но меня это не удивляет! кричал старик. Я все еще могу это понять. Что я не могу переварить, так это то, что он ответил нам «око за око», без промедления. Итак, было ретро... эээ... ретроактивность...

— Надо это признать! — вмешался Макс. Это экскурсия по подпространству, и я не могу дать объяснения... Продвинулись ли исследования подпространства в вашей области, командир?

Командир покачал головой.

— Они не входят в десятилетний научный план. Некоторые математики иногда говорят об этом, но они не пошли дальше. теория. Где вы нашли этот субпространственный микрофон?

— Клод дал его мне, отцу Клауди. Он привез его из Эпсилонов...

«Мы увидим это позже», — сказал офицер. Я заберу тебя на магнито-трейлере и отвезу на космодром Ситенев. Приходится соблюдать определенные формальности... Но кто твой друг?...

Белль и Макс повернулись к Силбаду. Он пошатнулся и упал назад прежде, чем его удалось удержать атакой.

ГЛАВА III

Они пробыли две недели на Пердиде

Как только Сильбад выздоровел, Макс забрал его из клиники, где он был госпитализирован. Он поселил его на роскошной арендованной вилле на окраине Ситенева и, оставив его на попечение Белль, проводил большую часть своего времени, роясь в старых архивах и библиотеках по всему миру.

Он вздумал найти след Клауди.

Однажды, после многих разочарований, он получил в свои руки произведение некоего Бадера: Пердида в героические времена. Книга его заинтересовала, поинтересовалась автором и узнала, что он еще жив. Он пошел к нему.

Бадер был высоким стариком сидоинского происхождения, но давно натурализованным. Он принял Макса учтиво, счастлив, что может поговорить о былых временах.

Когда Макс спросил его, знает ли он что-нибудь об исчезновении ребенка на окраине страны Сун, старый Бейдер побледнел и потребовал свиданий....

Макс вернулся на виллу как можно быстрее. Он поставил арендованный двигатель рядом с другим кораблем на металлической площадке собственности и спрыгнул с самолета, даже не дождавшись, пока двигатель перестанет гудеть.

Он быстро пересек парк с великолепными деревьями и, поднимаясь по ступенькам четыре на четыре, наткнулся на слугу.

Наскоро извиняясь, он сделал несколько шагов и вдруг повернулся, чтобы задать сразу несколько вопросов:

— Принцесса Белль здесь?... Что это за устройство, которое я видел на гумне? У вас есть посетители?

— Принцесса у постели командира Силбада, сэр. Он в худшем состоянии... Устройство принадлежит доктору, которого меня попросили запросить ранее.

Макс открыл было рот, чтобы что-то сказать, но отказался и прыгнул в комнату Силбада.

Он встретил Белль в коридоре.

— Я нашел Клауди! — объявил он.

Но Белль приложила палец к губам. Макс волновался:

— Все так плохо?

— Приходи к нему. Он спрашивал вас раньше.

Макс прислонился к стене и провел рукой по лбу, его лицо было искажено слишком сильными эмоциями. Он жестом пригласил девушку войти в комнату без него.

— Дай мне минутку, — сказал он, — я не хочу его шокировать.

Она непонимающе посмотрела на него и повернулась к уходящему врачу.

— Хорошо! доктор?

Практикующий сделал неопределенный жест.

— Он приходит в сознание, — сказал он. Но конец близок...

Белль закусила губу и вошла в комнату, пока Макс прошептала для разъяснений.

Доктор отвечал как мог.

— Это слишком старое поражение. Я ничего не могу сделать, кроме как продлить его жизнь на сорок восемь часов. Без меня он бы даже не проснулся.

Силбад держал Белль за руку.

«Мне есть что сказать тебе, моя красавица», — сказал он слабым голосом, искаженным параличом губ.

«Не беспокойся, Силбад, скажи мне это позже.

— Нет нет. Прямо сейчас... Ты помнишь, как я отказывался признаться тебе в чем-то во время поездки? ​​... Знаешь... Я не хотел говорить тебе, почему... среди прочего... Мне понравилось Говорить с тобой. И вы были недовольны...

Она вспомнила небольшой инцидент.

— Хорошо! вот ты где... Я любил поговорить с тобой, потому что тебе пришлось... смотреть на меня... и... твои глаза точно такого же цвета, как небо Сидуана... Если бы ты знал, твой взгляд мог потерять естественность.

Она провела рукой по забинтованной голове.

— Это очень деликатная мысль, Силбад. Но отдыхай.

Старик проигнорировал совет.

— Старый дурак, Белль, я был старый дурак, чтобы любить планету! Надо было искать женщину с зелеными глазами, правда?

Он болезненно рассмеялся и фыркнул:

— Я должен сказать Максу... Он не должен отпускать женщину... вроде тебя... Лучше, чем любить... камешек, старую плюющуюся гальку...

Белль сильно покраснела и повернулась к Максу, входившему в спальню. Но мулат, похоже, не слышал. Он взял Силбада за другую руку и улыбнулся:

— Ты напугал нас, старый друг.

Силбад медленно оторвался от дружеских объятий. Неуклюжими пальцами он снял кольцо с мизинца. Он передал его Максу.

«Ради... твоей жены», — сказал он.

— Но я не замужем!

— Еще... позже... — пробормотал старик перед тем, как заснуть.

Тоска прошла по лицу Белль.

— Макс! Это?...

«Нет», — сказал мулат, прощупывая пульс пациента. Оставим его в покое.

Он отвел Белль в сторону и повторил:

— Я нашел Клауди. Кто-то еще однажды спас его.

Она прижала руки к горлу, словно пытаясь подавить удушье. Макс подумал, что она не поняла его, когда он сообщил ей эту новость несколькими мгновениями ранее.

Она немного успокоилась и прошептала:

— Он, наверное, очень старый?

— Он старый, да...

— Не думал, что у тебя получится. Он мог бы уйти отсюда или...

— Он ушел. Но он вернулся.

— Он помнит?

Макс покачал головой

— Он не знает.

Белль сказала: «А? И пусть тишина пройдет, прежде чем спросить

— Где он?

Макс долго смотрел на нее. Затем он кивнул в сторону кровати умирающего.

— Это Силбад.

ГЛАВА IV

Старый Бадер, к которому Макс пошел повидать, рассказал ему историю Клауди.

Молодой энтомолог по заказу императорской администрации, Бадер изучал ежегодный полет шершней, его отправные точки, методы сбора и распространения.

Однажды, летя низко над краем страны Сун, он увидел стаи, сходящиеся в одном направлении и кружащие над фиксированной точкой...

"... Однако не совсем исправлено. Издалека шершни казались пыльным вихрем, незаметно двигавшимся на северо-северо-запад над лесом. Заинтригованный, я искал подходящий угол, чтобы увидеть, что привлекает насекомых, стараясь не отпугнуть их, так как я хотел изучить их поведение. "

А потом он увидел.

«— Он был полуобнаженным человеком. Сначала мне показалось, что я узнал женщину, потому что светлые волосы падали ей на плечи. Я без промедления бросился посреди опасного облака, и шершни разошлись. Конечно, они не представляли опасности, пока женщина оставалась под деревьями. Но она, казалось, направлялась к поляне... Я проехал несколько метров над ней, и тогда она подняла на меня испуганное лицо. Мое первое впечатление исчезло. Она была маленькой девочкой, почти младенцем; по крайней мере, я все еще верил в это... "

К сожалению, ребенок боялся даже больше, чем шершни. Он скрылся под прикрытием деревьев.

Бадер тогда поздравил себя с этим. Но там лес терял густоту. Завесы фонарных деревьев становились тонкими и распускались вокруг все больших полян. Ребенок рисковал худшим.

Быстрая посадка, долгие минуты, потраченные на надевание защитного костюма, поиски и преследование ребенка, напуганного этим монстром, запряженным в металл, — все это Бадер рассказал.

Он наконец поднял измученное тельце на руки...

"Как бы я ни пытался улыбнуться ему через окно, он сопротивлялся, пиная мой водолазный костюм. Я побежал к своему устройству, позируя в открытом грунте, как можно быстрее! На нас напали шершни. Я держал ребенка под мышкой. С другой стороны, я сделал катушки из своего оружия, чтобы защитить его завесой пламени. Но шершни... это было ужасно... сняли с него скальп на моих глазах...>

Тем не менее ему удалось снова войти в аппарат с ребенком-калекой. Покалеченный, но живой. Только тогда он узнал маленького мальчика, бедного мальчика с наполовину обглоданной головой, и местами можно было разглядеть его мозги.

— Вы спросили его, как его зовут?

— Он потерял сознание... Во время погони назвал кого-то... любопытное имя, что-то вроде Икло...

— Микрофон?

— Вполне возможно... Я ухаживал за ним, я как можно быстрее вернулся в Сидун, чтобы доверить его докторам и...

— Да?

— У меня не было детей, понимаете... Я... мы с женой усыновили его. Но он доставил нам много хлопот. Он оставался годами в состоянии, граничащем с идиотизмом. Мы много работали, чтобы вылечить его. Все специалисты Sidoine были там один за другим. В восемнадцать лет он перенес операцию, которая сделала его нормальным существом. Мы плакали от радости. Он потерял всякую память о своей прошлой жизни, и мы сочли ненужным рассказывать ему об этом. Для него мы были его настоящими родителями.

— А потом?

— У него был очень ласковый темперамент, но при этом капризный и мечтательный. Когда я ушел из администрации, чтобы попытать счастья на Пердиде, он увлекся путешествиями, космосом... Однажды он оставил нас. С детьми скука, всегда бывает время, когда они уходят. Больше я его, мою маленькую Сильвен, никогда не видел... Потом умерла жена, и я сам много путешествовал. Я надеялся найти его. С возрастом я смирился.

— Сильвен, говоришь?

— Да, это имя мы дали ему Сильвен Бадер. Его товарищи звали его Сильбад.

Макс прыгнул

— Какая?

Затем он умело развеял удивление старого Бадера. Он симулировал ошибку, считая жестким объединение двух существ, так долго разделенных, так сдвинутых пространством-временем.

И старик показал ему фотографии, на которых мы видели маленького мальчика в металлической кепке, затем подростка с измученным лицом: это был Силбад, без всякой ошибки. Это был он, моложе, но прекрасно узнаваемый...

Силбад умер на неделе. Его агония была болезненной. В моменты бреда он звонил Мику детским голосом или скулил: «Спой мне мелодию Атрала голосом мамы». "

Когда все закончилось, Макс приказал ему положить его в саркофаг, чтобы похоронить на Дьявольском балу.

Белль была поражена так же, как потеряла родителей. Макс должен был ее утешить.

— Как вы думаете, Силбад был бы счастлив увидеть, как вы плачете? Он обвинит вас в том, что вы потревожили небеса Дьявольского шара.

— Что вы имеете в виду?

— Помните: цвет зеленый!

Она улыбается в слезах.

— Если он нас слышит, — сказал Макс, — он, конечно, со мной согласен. Белль была удивлена.

— Ты веришь в выживание, Макс?

— Не знаю. Это выше нас... Посмотрите на Силбада: он обращался к себе в прошлом. Старик помог спасти ребенка, которым он был. Но если он, старик, уже был спасен, должно быть, и Клауди. И в таких же условиях! Это своего рода постоянство прошлого... и будущего.

«Я бы сказал имманентность… Ах! Я больше не знаю, что говорю, Белль. Все написано, несомненно... "

Белль снова улыбнулась, грустно и насмешливо. Спросила она:

— Было ли написано, что великий Макс впервые проиграет в поездке?

— Что вы имеете в виду?

— Помни, Макс. Вы всегда льстили себе, что выиграли. Вы сказали: «Как вы думаете, это мой стиль — потерять его?» И здесь вы потеряли двух близких в одном человеке, месяцы ненужных путешествий и состояние, представленное вашим грузом. Вы уязвимы для всего, кроме чувств. Это то место, куда тебя нужно было бы отвезти, чтобы сбить с толку, верно?

Макс в свою очередь улыбается.

— Это зависит. Чувства могут побудить меня приобрести больше, чем потерять. На самом деле, эта поездка принесла мне больше пользы, чем все остальные одновременно.

Она выглядела почти потрясенной:

— Ты нашел способ...

Он вырезал:

— Я не говорю о деньгах.

Он посмотрел на нее и нашел ее великолепной. Ее глаза, поднятые к нему, заблестели яркостью недавних слез. С ее слегка припухшими губами, расставленными в ожидании перламутра зубов, она была более желанной, чем когда-либо.

Он уточнил:

— Я медитирую, чтобы взять Devil-Ball — сокровище, которого никогда не было у моего устройства...

Он немного охрип и признался низким и серьезным голосом:

— Тебе решать.

Но она уже поняла и позволила себе пойти в его объятия.