Сирус с планеты Дэрна

Мой пластиковый клинок еще ни разу не коснулся тела девушки, только ее клинка. Поэтому иллюзия равной борьбы еще не разрушена. Я сделал свой первый выпад, она парировала. Провел прием, которому меня учил Громур. Очень сложный, его умеют делать профессионалы и то не все. Громур не был профессиональным учителем, он просто был мастером меча. Учил не с азов, а сразу средние приемы, а затем сложные. Пробел я восполнил уже в школе.

В результате приема Милиса получила клинком по ягодице и взвизгнула. Ребята весело рассмеялись. Я заметил взгляд Ширы, она кипела от злости. Теперь все стало ясно. В следующие свои две атаки я снова шлепнул Милису по заднице. Учитель остановил бой. На глазах девушки наворачивались слезы.

– Ма–а–лек, ма–а–лек!

– Ма–алек, ма–алек! – скандировали ребята

– Сирус! Сирус!

Шира выхватила меч у ревущей Милисы, дала ей подзатыльник и вышла на исходную. Из ее глаз стреляли молнии. Я вопросительно посмотрел на учителя. Он кивнул. Ну что ж. Главное не ударить в грязь лицом.

Наставница была высокой варийкой, мне показалось выше меня на пол головы, стройная, она грациозно и в то же время угрожающе двигалась, приближаясь ко мне. Тремя движениями Шира выбила у меня меч из руки и стукнула по голове своим. Так что я упал, мозг сотрясся от удара. Хоть мечи были и пластиковые, но довольно твердые и увесистые. Я прочувствовал это хорошо.

Попытался встать, но получил удар под ребра. Почему учитель не останавливает бой?! Хочешь драки, варийка, будет тебе драка. Я сделал вид, что встаю, она снова размахнулась, чтобы повторить удар. Когда ее нога была уже близко, я резким движением схватил ее и повалил на пол. Воспользовавшись замешательством Ширы, нашел свой меч.

Она атаковала яростно, в полную силу. За что она ненавидит меня? Неужели из–за Милисы?! Ее скорость была очень высока, я едва успевал отбиваться. Пропускал, но держался на ногах. Естественно толпа кричала только ее имя и только ее поддерживала. Она была авторитет.

Я крепко держал меч, больше не выпущу, теперь ей меня так не подловить! Шира злилась, но пробивала мою защиту. Вскоре я упал от сокрушительного удара. Она опять целила в голову. На этот раз пострадала шея. Я вскочил и получил еще. Она начала избивать меня. Учитель остановил бой. После команды стоп она еще пару раз двинула мне, надменно фыркнула и пошла прочь.

Встал, повертел шеей, размял правое плечо. Все тело ломило от ударов Ширы. Она хороша. Если бы не ее непонятный мне гнев, в реальном бою, был бы мертв через три секунды. Шира не удостоила меня больше своим взглядом. За что же она так ненавидит меня?!

День пятьдесят седьмой.

Мои соседи Орик, Натэр и Дошен теперь зовут меня по имени. Орик конечно самый гордый среди них, все же сторонится меня, а вот Натэр искренне общался со мной. Когда рассказал ребятам откуда я, и что произошло со мной последние дни на Дэрне, их глаза загорелись. Естественно я не упомянул принцессу, не говорил о своих унижениях и не называл имен. Но ребята были в восторге, когда рассказал про схватку с первыми креалимцами. В доказательство, я показал свои шрамы на груди. Шрамы от когтей креалимского солдата. Мне поверили, ребята хотели мне верить. Они сами никогда не воевали, в школе с детства, другая жизнь им неведома. Я немного приукрасил, рассказав, что подбил креалимский катер, что в перестрелке убил еще троих, опустив факт, что последние трое сидели ко мне спиной. Я был горд собой, потерял контроль, начал рассказывать про свою беспризорную жизнь, про условия на Дэрне. Ребята слушали, раскрыв рты. Они не могли предположить, что люди могут жить среди радиации, что мальчишки дерутся за еду и ночлег.

Ребята рассказали про марш. В первые дни я слышал о нем. Раз в сто дней вся группа выходит в ближайший лес, под большой охраной солдат, там в течение десяти–двадцати суток проходит курс выживания. Условия жесткие, занятия усиленные, наставники никого не жалеют. Были случаи гибели учеников, были случаи нападения Виеры и других диких банд леса. Виеру ненавидели, она действительно убивала варийцев. Я был шокирован, ребята не могли лгать, они рассказали, что за прошлый марш, она убила троих. Убила ночью ножом. Я вспомнил ее нож, висящий на поясе, широкое большое лезвие, им не трудно перерезать горло, а тем более гениталии. От этой мысли меня передернуло.

Значит, наставник Берон не врал и не запугивал меня на счет Виеры. Мою любовь к ней, как рукой сняло. Она жестокая варийка, она убивает своих сородичей.

Сейчас у нас новые занятия. Я стоял в зале, среди других учеников, меня трясло, придется раздеваться до голого торса. Мы будем изучать болевые точки на теле. Шира преподает этот предмет. Он новый, раньше его не было. Берон тоже пришел.

Голый торс...От волнения и стеснения у меня тряслись поджилки, заболел живот. Вчера Шира избила меня в рукопашной схватке. Она меня любит, я ее раскусил. В этом есть большой плюс – пользуюсь популярностью, до меня снизошла наставница, целая наставница!

А сейчас она будет показывать на моем уродливом теле болевые точки. Вот она удивится.

Я расстегнул молнию до пояса и высвободился из верхней части комбинезона. На меня устремили взоры. Меня трясло, я съежился, мурашки захозяйничали на моем теле.

– Ну и урод же ты малек, – усмехнулся один из учеников.

Мы начали разбиваться по парам. Во время перемещения я слышал много комплиментов в свой адрес.

Шира подошла ко мне.

– Что это с твоим телом?! – изумилась она, обходя меня кругом без тени улыбки на лице.

Ученики загалдели, я услышал в свой адрес еще. Девушки тоже кричали, это было особо не приятно. Я уже трясся в открытую, не было сил сдерживать внутренние конвульсии. Обхватил себя руками, чтобы хоть как–то скрыть свое уродство.

– Все в строй! – взревел Берон. – Ученик Сирус ко мне!!! Ублюдки в строй!!

Я упал перед ним на колено. Он рывком поднял меня и повернул к строю. Все уже стояли. Даже Шира стояла по струнке.

– Кто считает, что этот ученик урод, сделайте шаг вперед! – говорил грозным голосом наставник Берон. Все замерли, никто не шевельнулся. – Напоминаю, что за ложь семь суток карцера. Комнат хватит на всех!

Из строя начали выходить ученики, у краткой озираясь по сторонам, в поисках поддержки. Постепенно вышли почти все. Кроме моего друга Морика, троицы с моей комнаты и… Ширы! Все девушки вышли на шаг, а Шира осталась стоять, где стояла. Почему? Она же ненавидит меня.

Я немного успокоился.

– Да не трясись ты! – тыкнул меня Берон и усмехнулся. – Как я упустил такое, хм, да твоим шрамам позавидует любой мужчина! Давай, расскажи этим ублюдкам, что у тебя и откуда. Давай, давай, не скромничай и помни, за ложь семь суток, это к тебе относится тоже, хотя тебе там нравиться, как я понял, ха–ха–ха!

Я разволновался. Командир это заметил. Развернул меня спиной. Решил взять инициативу в свои руки.

– Судя по ширине и глубине шрамов, это креалимский кнут «кванна», – начал торжественно он. – Один такой удар и вы расскажите все секреты Зинона, что знали и что сами придумали, от второго из вас полезет дерьмо, после третьего вы сойдете с ума, после четвертого попросите смерти. Ученик Сирус, как часто тебя наказывали и сколько ударов наносили за раз?

– Это все за раз, – пролепетал я и взглянул на наставника.

У Берона округлились глаза. У меня ведь все тело было в шрамах, их было не счесть, он еще не видел сколько шрамов у меня на заднице и ногах! Наставник уже приготовился орать и грозить карцером за ложь.

– Командир Громур подтвердит, я клянусь…– поспешил добавить.

– О Великий Квазар, – вырвалось из Берона.

Он повернул меня лицом к строю. Посмотрел на мою грудь.

– А это что ученик Сирус, я не могу определить?

– Рука креалимского солдата, хм. командир, вернее его когти, а, эм… двоих, сначала один схватил, потом другой, – сказал виновато я.

Хотя уже нарастала гордость. Берон засмеялся. Толпа загалдела.

– Тише ублюдки! – взревел вдруг наставник. Затем примерил свою пятерню к моей груди. – И что, они тебя потрепали и отпустили или ты убежал? – усмехнулся Берон.

– Убил, – сказал я четко.

Больше меня не трясло, голос вселял уверенность.

Берон фыркнул, толпа ахнула.

– Сирус, я не верю своим ушам, – помотал головой Берон. – За ложь семь суток…

– Первого вакко–мечом, пополам, когда он держал меня за грудь, – перебил я. –второго из креалимской винтовки, пока он сидел в корабле, от него остались только ошметки. Еще трех я убил, когда те сидели в засаде, бластер был на полной мощности, один выстрелом убил одного, второго отшвырнуло ударной волной, следующим выстрелом убил третьего, ему разорвало ноги, часть туловища и голова остались, затем добил второго. Кровь у креалимца темно–зеленая, вязкая, на вкус как наша белая каша, которую дают на завтрак, добавить немного горчинки и соли, и вы будете знать вкус крови врагов Зинона.

Я проговорил все быстро, четко и уверенно. Это было со мной, и я не запинался в поисках подходящих слов. Вспомнил, что было, и выдал все как ощущал сам, не стесняясь. Видел лица варийцев и вариек. Изумленные, ошарашенные. Даже Шира раскрыла свой красивый котик. Берон смотрел на меня строго, но заинтересованно.

– А это, – продолжал я, показывая на плечо, где остались три борозды от нападения желтого зверя. – Когти животного с планеты Дэрна, четвероногого зверя, полтора метра в высоту, в пять раз большего веса чем я, с клыками в четыре ряда, каждый размером с палец. Я сломал ему шею. Еще двоих убил из бластера…

Я закончил. Наступила полная тишина. Им всем стало стыдно.

– Кто продолжает считать Сируса уродом, останьтесь на местах, – сказал, вздыхая, наставник после минутной паузы. – Остальные в строй.

В строй вернулись все. Я больше не стыдился своего тела. Моей благодарности наставнику не было границ. Теперь меня не называли уродливым мальком и даже просто мальком. Я стал для них Сирусом с планеты Дэрна.

Глава девятая. На марше

Близился день похода в лес. Все говорили о марше, с трепетом, с волнением, с восторгом. Белые стены Ортара всем давно уже надоели, лес это было что–то особенное, невероятное. Это свобода, хоть и временная, но свобода...

– Мы воины, верноподданные империи Зинон и династии Зэров! Мы служим империи Зинон и династии Зэров! Наша цель служить империи Зинон и династии Зэров! Умереть за империю Зинон счастье для нас и высшая цель!! – звучало из варийского строя.

Я говорил эти слова вместе со всеми громко четко и без запинки. В них была сила, наше предназначение. Когда был во флоте, то по–настоящему испытал гордость за моих сородичей – людей, теперь испытываю гордость за мою сильную варийскую расу. Зинон для меня стал всем, я готов служить ему, куда бы меня не отправили, с честью приму свою долю, как и мой отец, друг и наставник командир Громур.

Вчера меня подозвал Берон и отправил в рубку связи. Со мной хотели связаться. Я знал, что это может быть только один человек, который знает, что я тут и помнит обо мне, беспокоится и желает узнать мои успехи. Это был командир Громур. Я мало, что успел рассказать, сеанс был коротким и часто прерывался, связь была плохая. Но главное, я узнал, что Громур жив, что они побеждают, теснят врага. Конечно, без подробностей, связь открытая, креалим мог перехватить сообщения. Я горд своим другом, отцом и наставником Громуром. И не должен подводить его.

Напоследок он так и сказал: «Сирус, не подведи меня, будь силен, будь честен и будь справедлив». Я запомнил эти слова. Они просты и логичны в моем произношении, но сказал их именно он. И они звучали его голосом как что–то иное, что–то высшее. Эти слова в моем сердце. Я должен стать лучшим среди всех варийцев.

После сеанса Берон вернул мне патрон Виеры. Его поведение показалось мне странным. Он сказал, что я должен ему семь суток карцера и что могу на эти сутки провиниться, мне за это ничего не будет. Забавно, Громур скорее всего успел передо мной поговорить с наставником Бероном и подтвердил ему мои слова о Виере.

Теперь этот патрон для меня ничего не значил. Выкину его в лесу...

– Наш сектор семнадцать на семнадцать с половиной километров, ублюдки! – орал Берон. Мы с трепетом в сердце впитывали его слова. – От диких ублюдков нас защищает силовое поле. Вы его увидите, желтая стена, касаться которой запрещено. Кто ослушается превратиться в пепел. Всем ясно?!

– Да командир! – хором крикнули ученики и ученицы.

Сейчас мы находились на площадке вблизи леса. Я заметил, как среди ближайших деревьев мелькают солдаты. Да, охрана у нас будет что надо. Они прочесывали лес, который оградили полем генератора. Это временный сектор, как мне рассказали друзья, генератор перевозной. Как только марш закончится, поле уберут.

– Если вам ввели антидоты, это не значит, что надо совать свои носы во все щели этого леса, – продолжал Берон. – Тут масса живности, что готова вас укусить, откусить кусочек или вовсе сожрать. Руками ничего не трогать, ничего не жрать, не лизать, не грызть! Провизии всем будет достаточно!

Я слышал его, но уже не слушал, я наслаждался запахом леса. На мне обычный комбинезон и снаряжение ученика. Нам выдали парализующие бластеры и мечи. Первые три дня мы будем жить в палатках в лесу, затем нас поделят на две команды. Мы будем воевать друг с другом в учебных боях под командованием наставников. Вот где можно показать себя!

Мы вошли в лес. Идем строем, в колонну по два. Впереди наставники Берон и Шира, далее варийки, потом варийцы, я ближе к концу строя. По бокам в нескольких десятках метров мелькают солдаты в зеленых вакко–костюмах с винтовками, явно не парализующего действия, идут они параллельно нам. Охрана учеников действительно серьезная. Позади нас тоже идут солдаты, немного подгоняют строй. В небе то и дело проносятся разведывательные корабли, причем довольно низко. Зинон о нас заботится.

Лес сгущался, начали пробираться через заросли. Наставники выбрали хороший участок леса. Ни одной протоптанной дороги на пути. Колонна сильно растянулась. Ученики начали понемногу болтать между собой.

Я борол желание ринуться в самую гущу леса, хотелось затеряться в зелени. Запахи природы дурманили. Соседние ребята посматривали на меня, как на сошедшего с ума, я улыбался, как идиот, мой блаженный вид был им непонятен.

Мы шли долго. Марш оказался трудным. Постоянно на пути встречались поваленные деревья, густые колючие кусты или негнущиеся ветви деревьев. Ребята разболтались. Берон с Широй уже километра на два ушли вперед, а охране было все равно на дисциплину, лишь бы шли, не нарушая строй.

– Я хочу за наставницу Ширу, – говорил один.

– Да Берон ее порвет, он мощнее! – говорил другой.

– Не, Шира хитрее, ее команда выиграет! – возражал первый.

– Шира из этих лесов! – вмешался еще кто–то. – Она знает варийские леса лучше всякого из Ортар.

– Да, я тоже слышал, – подхватил еще один ученик. – Шира давно бросила тупых дикарей и примкнула к Зинону.

– А сколько Шире лет, кто знает? – не вытерпел я.

Она казалась мне молодой. Но если верить сплетням, должна быть уже довольно взрослой, имея за плечами такую историю.

– Я сколько себя помню, она была наставницей, – ответил мне кто–то позади. – Считай, вдвое старше нас, если не втрое.

– А выглядит, как мы, – удивился я.

– Сирус, только ты мог так удивиться, – усмехнулся мой сосед по колонне. – Молодость, одна из особенностей нашей гордой и сильной расы. И живем мы дольше обычных людей.

– Историю и генетику Варийи мы проходили, когда были в средней группе, – сказал ученик, шедший вперед меня. – Сирус в это время колотил морды беспризорников Дэрны.

Ребята весело засмеялись. Я тоже подхватил смех.

– А ну заткнулись ублюдки! – взревел приближающийся Берон.

Он видимо решил обойти колонну. Все притихли.

Вскоре лес расступился, и мы оказались на поляне. Ее расчистили от деревьев совсем недавно. Срезы на пнях были свежие, сами стволы куда–то исчезли. Я слышал о том, что в такой тяжелой работе часто используются десантные роботы, без сомнения это была их работа. Сотне пятиметровых исполинов ничего не стоит расправиться с кучкой деревьев. Вот бы когда–нибудь их увидеть! А еще лучше десантироваться в нем в самое пекло схватки с креалимскими собаками!

Мы изучали это чудо техники на уроках. Поистине смертоносное оружие Зинона. Пятиметровые человекообразные безголовые чудовища с огромными орудиями, лезвиями на руках, когтями, пилами и штырями, увешанные бронелистами и способные вырабатывать собственное защитные вакко–поле. Увидеть бы сейчас хоть одного!

Но наставники позаботились о том, чтобы все лишние убрались к нашему приходу. Мы разбили лагерь. Это проще простого. У каждого есть коробка, занимающая четверть места в рюкзаке. На коробке кнопочка, нажал и вот тебе одноместная палатка распускается на глазах. Хорошее устройство, такое бы на Дэрне мне пригодилось. Палатка сохраняет тепло, а обшивка ее прочна. Ножом так просто не прорезать.

Развернув лагерь, мы снова построились, торжественно прокричали о нашей высшей цели, затем поели походных пайков и приступили к занятиям.

Бои на мечах, рукопашные бои, тренировки в стрельбе из парализующих бластеров, которые отличались от настоящих только мощностью. Внешний вид и вес их был схож с боевыми. Нас приучали к настоящей битве!

На рукопашном бою меня поставили против Котоша. Я не без труда побил его. В конце даже мог добить, однако уловил беспокойный взгляд варийки Арисы и не стал этого делать. Она была очень красива, у Котоша хороший вкус, но их любовь безнадежна, у нее нет будущего. На фехтовании меня два раза побили, вот уж чего не ожидал! Оба раза противники были сильны. Но меня поддерживали не менее чем других. Все бои я вставал на ноги. Всегда встаю после падения. А вот стрельбу совсем провалил, получил даже оплеуху от наставника Берона. Всему виной мои дрожащие руки, Котош был сильный противник, измотал меня хорошо.

Уже вечер. За нами особо не смотрят, можно и поболтать. Наставники куда–то делись, по периметру ходят караулы из солдат. На границах лагеря горят голубые огни. Ребята из ближайших палаток собрались в круг. Ночи на Аштане темные, нас никто не видит, по крайней мере без специальных приборов нас точно не заметят.

Воздух насыщенный и чистый, спать совсем не хотелось. Я вылез из палатки на шепот и понял, что ребята уже собрались и тихонько болтают. Никого ни кого не видит, в этом особая таинственная атмосфера.

– Я слышал, что после марша отберут лучших, – шептал один.

– Да, ты про гвардию? Наивный, – захихикал другой.

– А вот и я слышал! – заявил в полголоса еще кто–то, его сразу зашикали. Слишком громко сказал.

– Гвардию? – прошептал я, протискиваясь между учениками.

– Сирус? – услышал я голос здоровяка Натэра

– Да он, он, – захихикал кто–то. – Только Сирус мог спросить такое.

– Гвардия императора, – ответил один из учеников. – Туда берут лучших из лучших, теперь стали набирать и варийцев. Мы же самые, самые при самые...

– А то! – подхватил другой. – Я очень хочу в гвардию, смогу увидеть императора и его семью.

– И я, у него красивые дочери...

– Не смей говорить подобное, идиот, – перебил его другой. – Тебе отрежут гениталии за одну только мысль...

– Да я и не имел ввиду...

– Да поздно, – захихикал кто–то. – Твои гениталии теперь под угрозой.

Весь круг захихикал едва сдерживающимся смехом. А я подумал о принцессе. Если попаду в гвардию, то смогу ее увидеть. Настроение улучшилось в разы.

– В этом лесу у всех мальчишек гениталии под угрозой, – добавил чей–то женский шепот. Мы насторожились.

– Да это Милиса, – выдохнул кто–то.

– Иди прочь варийка, – зашипел Натэр.

– Наставники ушли, – прошептала в ответ она. – Можно я с вами посижу, мне страшно в палатке одной?

– А куда они ушли? – спросил я.

– Сирус? – переспросила Милиса. – Только ты мог такое спросить! Уединиться они решили.

Все захихикали. Я смутился.

– Думаете Виера придет сюда? – произнес ученик, сидящий рядом.

– Поле она не пройдет, какая бы она ловкая не была, – ответил другой. – Хотя кто ее знает, ребята, держите хозяйство в кулаке!

– Да фу, – возмутилась Милиса. – Вам доставляет удовольствие обсуждать и дальше чьи гениталии отрежут, как и кто? Или только нож Виеры интересует?

– Сирус ты видел Виеру, расскажи, как это было – спросил кто–то.

– Да и почему ты все еще с яйцами, – засмеялся мой сосед.

– А ты откуда знаешь с яйцами он или нет? – спросил кто–то еще. Ребята захихикали.

– Она купалась в озере, голой, – начал я, все затихли.

Мне захотелось рассказать, какой я ее видел, чтобы они не смеялись надо мной, а завидовали. Ведь все кто видел Виеру, мертвы. А я видел ее абсолютно голой, пусть завидуют!

– Сирус, ну не чеши нам, – возмутилась Милиса.

– А я верю ему, – возразил Натэр. – Расскажи Сирус, это очень интересно!

– Да, Сирус, рассказывай все, какова она обнаженная, сколько на ее теле шрамов, какие они... – подхватил еще кто–то.

– Она прекрасна, – вырвалось из меня. – Огненно рыжая, стройная, очень привлекательная фигура, без шрамов и уродства, красивая грудь, попа...

– Ну хватит, не при мне же, – пролепетала Милиса.

– Тебя и не держим, – усмехнулся кто–то из ребят.

– Да, можешь идти, – поддержали со смешками другие.

– Красивые зеленые глаза, – продолжил я. – Суровый взгляд, очень красивая девушка. Она раздела меня, увидела мои шрамы, обняла, поцеловала и назвала братом.

– И ты купился? – усмехнулся кто–то.

– Нет, испугался, – признался я. – Но потом вспоминал ее, думал, что что–то к ней испытываю...

– Ты влюбился в нее? – спросила Милиса с нотками цинизма в голосе.

– Нет, – ответил я резко. – Она враг, красивый, но враг, теперь это понял, узнав ее истинное лицо...

– Когда я поймаю Виеру, – начал мой сосед. – Сперва я воспользуюсь ею.

– А ты знаешь, как это делается? – захихикал кто–то.

Ребята тихонько засмеялись. Я начал жалеть, что рассказал им подробности нашей встречи. Теперь будут смеяться надо мной.

– Шира тоже знает Виеру, – прошептала Милиса. – Она ненавидит ее. Девушки говорят, что она знала ее до школы Ортар.

Вот почему она ко мне неравнодушна. Часто срывается на меня из–за Виеры. Нужно сменить тему. Мне уже совсем не приятны эти женские сплетни.

– А каковы они эти гвардейцы? – спросил я.

– Черная форма, черные корабли...

– Кажется, я видел их на Дэрне, – вырвалось из меня.

Я прикусил язык. Нельзя упоминать о принцессе, обещал ведь Громуру.

– Это невозможно Сирус, – усмехнулся кто–то. – Гвардия там, где династия Зэров, а на твоей Дэрне им делать нечего.

Я согласился, вспомнив, как уничтожил корабль с гвардейцами. Ком подкатил к горлу. К темноте глаза привыкли. В кругу нас было человек семь, я видел силуэты. Вскоре ребята начали расходится.

Моей руки коснулась чья–то маленькая теплая ручка. Это была Милиса.

– Проводи меня, пожалуйста, до палатки, Сирус, – пролепетала она.

У меня усиленно заколотилось сердце. Давно меня не касалась нежная рука девушки.

Я кивнул, хотя она вряд ли заметила, но потащила меня за собой. Мы прошли между палатками, шли и шли. На мгновение меня охватил страх и сомнения, ведь я прикасаюсь к ней, говорю с ней. Мне грозит наказание, самое серьезное, если увидят или узнают. Если ребята донесут на меня, я не смогу отвертеться. Хотя все почти разошлись, когда она подошла, и говорила Милиса очень тихо. Наставники ушли, их тут нет, лагерь спит.

Я даже не понимал, куда идем, за руку меня тащила варийка. Вскоре мы оказались у ее палатки.

– Ну вот и пришли, – прошептала она. – Спасибо, Сирус, ты смелый.

– А ты красивая, – прошептал я, отпуская ее ручку.

Не знаю, как даже вышло, что это сказал. Но в следующую секунду мои губы коснулись нежных губ Милисы. Она меня поцеловала!

Поцелуй был коротким, она прошмыгнула в палатку и закрыла за собой тканевую дверь. Жаль не видел ее глаз. Странные ощущения захватили меня. Она стала мне вдруг так дорога. Неужели я люблю ее? Вот так, из–за одного поцелуя? Что за чушь! Однако, моя самооценка взлетела до небес, я нравлюсь девушке. Это так необычно.

Милиса немного поворочалась в палатке и затихла. Я осмотрелся, с ужасом осознавая, что заблудился, обратной дороги не знаю. Силуэты палаток, ряды, ряды. Нужно хотя бы выбраться из женского сектора. Нельзя, чтобы меня тут заметили. Я побрел, стараясь не шуметь. И вдруг увидел, как в лагерь с освещенной стороны входят двое. По фигурам понял, что это были наши наставники. Они пошли через лагерь. Я попятился назад, в их сторону идти не рискнул, решил обойти. Обойти – значит пойти по границе леса. Где–то там караул. Но я все же рискну!

Моя палатка должна быть в середине лагеря. Я вышел из лагерной зоны. В центр лагеря шел наставник, у него был фонарик, что освещал дорогу тусклым голубым светом. Шира куда–то делась. Сердце бешено колотиться. Что же делать? А если он проверит в палатке я или нет?!

Я упал на четвереньки побрел по примятой траве между палатками, лучше пусть поймают меня в лагерной зоне, чем в лесу. Он идет прямо на меня! Я спрятался за палатку. Он прошел по параллельному ряду. Стал обходить лагерь вокруг, затем вернулся к освещенной зоне и удалился. Я минут двадцать просидел у палатки в ожидании, когда же он уйдет.

Когда все же решился подняться, мне в глаза ударил синий свет. Внутри что–то оборвалось от неожиданности и страха.

– Так, так, ученик Сирус, – проговорила с насмешкой Шира.

Я упал перед ней на колено и прошептал приветствие.

Она ударила меня по опорной ноге, и я свалился на бок. Подняться не осмелился. Сейчас не спарринг, она командир и может наказать меня, как посчитает нужным.

Шира перевернула меня на спину и села сверху. Залепила несколько пощечин, что у меня в глазах засверкали искры. Фонарик она оставила в стороне, я видел ее слабо освещенное грозное, но красивое лицо.

– Простите меня командир, – пролепетал я, пытаясь закрыться.

Она снова начала осыпать меня пощечинами.

– Что она в тебе нашла? – приговаривала она. – Что нашла в таком ничтожестве? Что заставило ее назвать тебя братом? От родной крови отказалась! А ты чужак стал ее братом, почему? Что, ублюдок в тебе, чего нет во мне...

Она повторяла все снова и снова. Я рассвирепел, кто бы она ни была, не могу позволить бить меня так! Пусть лучше кулаком в лицо, ногами по ребрам, но не эти унизительные пощечины. Я выгнул спину и хотел увернуться в сторону, но она зажала. Бдительная варийка!

– Что Сирус, не нравится тебе?! – усмехнулась злобно она. – Не нравится, что женщина сильнее? Ты в моих руках, слабенький и немощный брат Виеры!

– Она мне не сестра! – возмутился я.

– Как ты смеешь отказываться от нее! – взревела Шира, позабыв, что в лагере все спят.

Я обозлился не на шутку. Потерял контроль. Схватил ее за распущенные волосы и рванул, что есть силы в сторону. Она завизжала. Каким бы она не была мастером меча и рукопашного боя, она всего лишь женщина. Я повалил ее на бок, не выпуская большого пучка волос из руки, взобрался на барахтающееся тело и зажал в объятиях, что было сил. Она пыталась высвободиться, но я держал крепко. Сейчас во мне господствовал беспризорник с Дэрны.

Шира жалобно заскулила. Она начала задыхаться. Я отпустил хват, она не стала отталкивать. В ужасе осознал, что напал на наставника. За это смерть. Я отодвинулся от нее. Она лежала неподвижно, только грудь опускалась и поднималась. Она дышала, смотрела в небо, ее глаза блестели от слез. Я сидел рядом, затаив дыхание. Ожидание наказания хуже самого наказания. Наставница подняла корпус и обхватила себя за ноги согнутые в колени. Она осталась в сидячем положении, пристально посмотрела на меня. Я увидел ее взгляд. Красивый, но жаждущий чего–то плохого. Прощай моя карьера. Будь силен, будь честен и будь справедлив, говорил мне командир Громур. Я подвел его. Она смотрела на меня, будто я уже мертв, она перебирала в голове все варианты наказаний для меня, самые изощренные, самые жестокие. Чтобы я дольше мучился, чтобы брат Виеры испытал самую страшную боль. Я смотрел на нее трепетным и умоляющим взглядом, какой только мог изобразить…

– Прости, – прошептала Шира.

Я потерял дар речи. Она резко встала и пошла прочь. Похоже, ей было не до меня. Завтра она расскажет Берону все, и мне попадет. Она даже не взяла свой фонарик. Ни о чем другом не думая, кроме как о завтрашнем наказании я попятился назад и сам того не подозревая, вышел за пределы лагеря.

– Давай побудем еще немного, – прошептал чей–то женский голос в кустах.

Я пригнулся и замер, боясь даже дышать. Меня кто–то заметил?!

– Наставники начали обход, я даже отсюда вижу их фонарь, – ответил вариец, его голос мне показался знакомым.

Это был Котош! А девушка это его возлюбленная Ариса. Они вдвоем. Сидят в кустах. Меня они явно не заметили.

Было слышно, как они шуршат в кустах и целуются, как Ариса звучно дышит и наслаждается объятиями. Я попятился прочь, слишком много за вечер всего запретного произошло. Мне было страшно, я должен найти свою палатку, во что бы то ни стало.

Стал аккуратно покидать заросли. Сердце замерло в новом испуге. Совсем рядом со мной промелькнул тусклый голубой фонарик. Это был солдат, караульный нашего лагеря. Он был не один. За руку он вел еще кого–то. Судя по большой шевелюре и маленькому росту это была варийка. Он вел ее в лес. Зачем? Надругаться? Она не кричит и не сопротивляется. Он хочет овладеть ею? А она не против...

Они прошли мимо. Девушку я не узнал, и хорошо. В глубине души я желал, чтобы она не оказалась Милисой.

Все же я нашел свою палатку. Не сразу конечно, сперва поляну, на которой мы сидели. Там была сильно примята трава. Затем нащупал и свой маленький временный домик. Залез и сразу провалился в сон.

Утренний подъем. Ощущения поганое. Внутреннее беспокойство не оставляло. В строю меня трясло. Берон и Шира, как ни в чем не бывало распределяли учеников по учебным точкам.

Шира прятала от меня свой взгляд. Котош сиял весь, да и Ариса цвела и пахла. Вот же ночка выдалась!

Я наблюдал за Котошом, должно быть хорошо, когда тебя любят. Ариса не глупая, выбрала себе красивого варийца, с выразительными черными глазами, крепкой и атлетической фигурой, сколько его видел, он часто улыбался и никогда не отчаивался. Еще бы! Его любит и поддерживает такая красивая девушка. У них нет будущего, но они живут и наслаждаются настоящим.

Сегодня я показал хороший результат на всех занятиях. Попутно восхитился рукопашному бою чемпиона Мунто и здоровяка Натэра. Оба были хороши, конечно, чемпион выиграл, но и мой сосед не оплошал, держался достойно.

Обратил внимание на Милису, она тоже посматривала на меня, ее голубые глазки смотрели с большой радостью. Все мои схватки она поддерживала меня. Я побил всех, в бою на мечах даже не оставил шанса рыжему Орику, а он считался одним из лучших в фехтовании! Я бился как зверь, будто на смерть. Вот что может сделать один поцелуй!

Меня посетила сумасшедшая мысль. А почему бы мне не уединиться с ней в лесу? Хочу обнять ее и расцеловать, хочу нежно прижать, извиниться за то, что побил ее когда–то в бою на мечах, тем самым нанес обиду. Она тогда даже плакала, я помню. А Шира отвесила ей подзатыльник.

Ночью мы снова собрались. Я с волнением и трепетом ждал момента, когда услышу первый шепот за стенкой палатки. Это значит, что наставники ушли и можно выходить, раз уже кто–то вышел из учеников.

Мы шептались в темноте. Я был рассеян, почти не слушал болтовню ребят, меня интересовало лишь одно, когда же придет Милиса. Я вслушивался, чтобы распознать ее голосок. Ждал, а она все не приходила. Прошло несколько часов, снова показались наставники, они делали обход, все по расписанию. Ребята быстро и почти бесшумно растворились в темноте.

Наставники тут, обойдут лагерь и скоро уйдут, но это уже не важно, разочарованный, я шмыгнул в свою палатку.

Наивный пацан. Она забыла обо мне. С этой горькой мыслью попытался все же уснуть. Но ничего не выходило. Вне палатки была какая–то мелкая суета, кто–то куда–то ходил, шуршала трава. Меня это не касается. Вчера мне повезло, что все обошлось, сегодня могу нарваться на неприятности. Стоит ли из–за какой–то варийки так убиваться? Однажды мой друг Морик рассказал мне, что у вариек есть специальные занятия, на которых их обучают искусству любви. Потому что потом они будут ублажать своих хозяев!

Злюсь… Они все рабыни, мерзкие рабыни, которые будут отдаваться любому хозяину. Своими нежными губками Милиса будет целовать какого–нибудь дряхлого старика.

В палатку кто–то пролез. Я приподнял голосу. Это была Милиса. Адреналин ударил в кровь. Она пришла! Смелая, бесстрашная.

– Наставники ушли, – прошептала она, переступая через меня на четвереньках.

– Они могут и вернуться, – прошептал я и потянулся, чтобы включить освещение.

В палатке была такая функция, свет очень тусклый, но лучше чем ничего. Варийка задержала мою руку.

– Не включай, Сирус, – шептала Милиса, и села рядом. – Думала ты смелый, не разочаровывай меня.

– Я больше боюсь за тебя, – попытался парировать.

– Мы товар, нам ничего не угрожает, – обрубила она. – Меня продадут, и я уже никогда не смогу любить. Я действительно для тебя красивая, Сирус?

– Да, – прошептал я, она взяла мою ладонь и прислонила к своему телу.

Я почувствовал теплую, нежную, упругую грудь. Милиса была обнажена до пояса. Когда она успела снять свой комбинезон? Входила она точно одетой. Я остолбенел, никогда в жизни, я не трогал женскую грудь. Видел, но не ощущал так. Она почти помещалась в мою дрожащую, жадную лапу. В ладонь уперся ее остренький сосок.

Сверху накрыли волнение, страх, возбуждение… Она нащупала замок на моем комбинезоне и расстегнула его до пояса, прислонилась ко мне, своим нежным телом, своей грудью. Я обнял ее, такую горячую и нежную. Она поцеловала меня в шею, так необычно, так возбуждающе. Я закрыл глаза в блаженстве.

Мы долго целовались. Я не хотел прекращать этот сладостный миг. Она хихикала, играла со мной, прятала свои губки, а я жадно искал их в темноте, находил и впивался, прижимал ее крепче. Ее тоненькая талия, нежная спинка, изгибы, я был одурманен ею.

– Я лучше целуюсь твоей Виеры? – прошептала она, хихикая.

– Да, да! – твердил я, страстно целуя ее тело.

– Моя грудь лучше, чем у твоей Виеры? – продолжала она.

– Да, – шептал я.

Сейчас Милиса была для меня совершенством, идеалом. Позабыл обо всех опасностях.

– Тс! – прошептала она и закрыла мои губы своими пальцами.

Я действительно завелся не на шутку. Не знаю, что со мной. Не знал как, но был готов овладеть ею. Она зашуршала.

– В чем дело Милиса? – насторожился я.

– Мне пора идти, если нас застанут вместе, тебя могут жестоко...

– Хм, – неловко прервал я. – Тебя проводить?

– Не нужно, лишний риск, – ответила она и впилась в мои губы своими.

Это был прощальный поцелуй. Она ушла, а я остался. Эйфория счастья охватила меня. Кажется, я люблю ее. Затем нахлынула тоска. Нам не быть вместе, это невозможно. Ее продадут, а я буду служить где–то далеко. У нас нет будущего. Как же плохо мне...

Я заснул лишь под утро.

Подъем был тяжелый. Нас построили. Атмосфера была угнетающая, Берон орал громче обычного.

– Сегодня ночью, один из ублюдков нарушил правила! – начал наставник, у меня затряслись поджилки. – Этот ублюдок прикасался к варийке и чуть было не лишил невинности! За это я отрежу ему гениталии, облегчу задачу для Виеры!

У меня помутился рассудок. Я еле стоял на ногах. Неужели речь обо мне, не вынесу этого.

– Кто сегодня ночью был с варийкой?! – орал Берон. – Выйди из строя на шаг, покажись ублюдок, если ты не трус, с честью прими наказание!!

Будь силен, будь честен и будь справедлив, прозвучало в моей голове. Я подвел Громура, поддался животной природе. Я должен быть наказан, с честью приму наказание, какое бы оно не было. Подал корпус, чтобы сделать шаг, но уловил взгляд Ширы. Она смотрела пристально. Только на меня. Ее лицо еле мотнуло в сторону, она хотела мне что–то сказать. Или предостеречь. Я замер. Через мгновение из строя вышел Котош. Меня трясло, я напрягся, как мог, лишь бы не выдать свое волнение.

Солдаты подскочили к Котошу и потащили к Берону. Со стороны женского строя послышался плач.

– Заткнись Ариса! – взревела Шира. – Тебя тоже ждет наказание, я позабочусь о том, чтобы ты страдала долго!

Берон закипал, копил в себе злость, молча обходя кругом Котоша. Ученика трясло, он не стоял на ногах. Его держали двое солдат в зеленых вакко–костюмах и с винтовками за спиной.

– Этот ублюдок осмелился пойти против правил! – взревел Берон.

Котош опустил голову, он плакал. Ариса тихонько похныкивала в строю.

Я заметил, что Шира смотрит только на меня. Съежился под ее пристальным взглядом. Мурашки прокатились по всему моему телу.

– Принесите инструмент! – крикнул Берон, к нему подбежал солдат, в руках у него были большие ножницы.

У меня подкашивались ноги, при виде этих ножниц.

Ариса громко зарыдала. Шира быстрым шагом направилась к ней. Звучная пощечина прервала рыдания варийки. Та повалилась на землю, Шира на этом не успокоилась, взяла ее за волосы и выволокла из строя, затем с особым цинизмом потащила к Котошу.

– Раздеть его! – скомандовал Берон.

С пацана сорвали комбинезон. Я вспомнил, как когда–то на Дэрне со мной сделали то же самое. На моих глазах наворачивались слезы.

– Смотри на него шлюха! – взревела Шира, не выпуская волос рыдающей Арисы. – Смотри на него! Любишь его? Похотливая сука! Смотри, что ты с ним сделала!

Наставница высоко вздернула ее голову, та уже не держалась на ногах. Я не могу понять, откуда столько силы у Ширы?

Подошли еще двое солдат и схватили Котоша. Тот начал орать и извиваться, при виде ножниц. Его держали четверо за ноги и за руки. Ученик истошно орал, будто ему уже отрезали его гениталии. Он был полностью беспомощен. Берон подошел ближе и продемонстрировал инструмент Котошу. Я не мог на это смотреть. Меня выворачивало. На его месте мог оказаться я, если бы не Шира...

Лязг железных лезвий прервал крик Котоша, теперь он хрипел. Его отпустили, и он упал на траву. Ариса визжала, уже охрипшим голосом. Она сорвала его в ту же секунду, как свершилось наказание. С этого момента я стал ненавидеть школу Ортар.

Прошел день. Это был самый серый день, из всех, что я провел в школе. Многие ученики пребывали в шоке, занятия шли медленно и мучительно. Ночью я не вышел из палатки. Милиса не пришла, а если бы и пришла, я бы выгнал ее. Мы все получили хороший урок. На ночную беседу никто не вышел, в лагере царила мертвая тишина. Котоша увезли, после реабилитации он продолжит службу. Так сказал сам Берон.

За ночь я успел о многом подумать. Котош ведь уже был наказан за контакт с Арисой, и он снова полез к ней, или она к нему. Если бы он не нарушил правила, ему бы никто ничего не сделал. Но все равно, это жестоко. Я служу Зинону, я служу Громуру, но все равно ненавижу эту школу и этого наставника Берона. Он жестокий, именно такие, как он били меня кнутом и ногами, именно такие издевались на Дэрне. Я ненавижу его...

На следующее утро нас начали делить на две команды. Шира забрала меня в свою, вместе с Натэром и Ориком. Дошен, третий мой сосед по комнате, чемпион Мунто, мой друг Морик и Милиса оказались в команде с Бероном. Я уверен, что Шира отдала Милису специально, чтобы мы не наделали глупостей. Я и не расстроился, меня больше не интересовали варийки, усвоил урок, моя любовь к Милисе испарилась быстро, да и была ли она?

Увидел в нашей команде Арису. С разбитой припухшей губой, красными заплаканными глазами и растрепанными волосами. Ее трясло, до сих пор варийка не оправилась. Думаю, Шира вплотную займется ее воспитанием, когда бы отправимся своей командой в путь.

– Задача команд проста! – ревел Берон. – Дойти до точек сбора, а дальше команды превращаются в противников! Подробности узнаете у командиров! Моя группа! Пятнадцать минут на сборы, вперед!

– Моя группа! – закричала Шира. – Десять минут на сбор, вперед варийцы!

Я помчался. Нужно собрать рюкзак, свернуть палатку, запихать все пайки, что выдаст пункт снабжения. Сначала в пункт, чтобы занять очередь. Не успею, подведу Ширу. Она выбрала меня, она спасла меня, она не выдала меня Берону ночью, даже после того, как грубо с ней обошелся. Она плакала, я видел, что она плакала. Никогда бы не подумал, что она может пустить слезу, такая грозная, сильная наставница.

Мы выдвинулись отдельной группой. Я заметил, что с нами было всего два солдата в сопровождении. Значит, нам дают большую самостоятельность. Теперь начался настоящий марш.

Мы шли. Шира часто проходила вдоль строя, назад, вперед, подгоняла отстающих. Идти стало тяжелее, высокая трава, густой кустарник, который не обойти. Ветки исцарапали мне все лицо. Я несколько раз спотыкался и падал.

Шира объявила привал. Устали все. Я рухнул на траву, прям там, где и стоял. Слишком высокий темп. Многие отстали. Вскоре увидел, как наставница подгоняет пинками к месту привала группу отстающих. Странно, но среди них не было вариек, неужели девушки нашей расы выносливее? Вскоре нас погнали дальше. Лес превратился в непроходимые заросли. Мы продирались сквозь густую зелень долго, преодолевали мало. К позднему вечеру пришли на точку сбора нашей команды. Там стоял маяк, у Ширы был пеленгатор, она вела нас по нему. На этот раз десантные роботы площадку для лагеря нам не расчищали. Местность была относительно не заросшей. Шира строго настрого запретила выдирать кусты. Расставила дозорных из числа учеников, назначила смены. Я был поражен такой организацией. Мы были как на войне.

– Сирус! – вдруг услышал я за спиной. – Ко мне подойди!

Это была Шира. Я помчался к ней, споткнулся, чуть не упал. Прыгнул на колено в приветствии, и был сильным рывком поднят за воротник и поставлен на ноги.

– Никаких ритуалов в полевых условиях, ты понял? – проговорила строго она, ее синие глаза смотрели прямо в мои. – Враг может наблюдать, он вычислит командира и убьет его.

– Понял командир! – браво ответил я.

– На деревья когда–нибудь лазил? – спросила вдруг она.

– Нет, но...

– Неважно! – перебила она. – Глаз у тебя далеко видит, вот что важно, стрелять ты вроде как научился. Видишь дерево, самое высокое, левее смотри, да, вот то. Вот тебе винтовка, береги ее.

Она протянула мне винтовку, похожую на креалимскую, только ствол тоньше. В теории я умел такой пользоваться, нас немного учили.

– Ранним утром ты залезешь на это дерево, выберешь самую густую часть кроны и будешь смотреть в направлении против солнца и на девяносто градусов влево, это твой сектор обзора. Стрелять будешь по всему, что движется, нам сигналить не надо, поймем по звукам выстрелов. Понял, что надо делать?

– Да командир!

– Прекрасно, а теперь иди и потренируйся лазанью на дерево! – скомандовала она, в ее голосе звучала нотка иронии.

Ночью мы не воюем, как нам объяснили. В нашем противостоянии есть определенные правила. Ночью не движемся и не предпринимаем ничего против команды соперников. На дерево я взобрался легко, руки у меня цепкие. Да вот только когда посмотрел вниз, голова закружилась, охватил страх.

– Молодец Сирус! – крикнула мне снизу Шира.

Это предало мне сил, полез еще выше, преодолевая страх. Уже почти стемнело. Я поспешил спуститься. Оказалось сложнее, чем подниматься. Внизу оказался, когда было совсем темно. Под деревом меня ждал Натэр с фонариком. Это Шира его поставила дожидаться меня, заботливая варийка!

Ночь была беспокойной. Лес будто ожил. Хороши травы, звуки животных, треск веток. Я трясся в палатке, прижимая ближе к телу свой парализующий бластер и винтовку, что дала Шира.

Утром, как и велела наставница, помчался к дереву и начал взбираться на него. В лагере творилась неразбериха. По крикам вокруг я понял, что пропал один из учеников. Его палатка была прорезана ножом. Услышал имя Виеры. Беспокойство охватило меня. Виера пробралась сквозь поле?! Шира орала не своим голосом расставляя позиции. Солдат в лагере прибавилось. Видимо из–за пропажи варийца.

Я поднялся высоко. Теперь мне хорошо было видно, где мы находимся. Вокруг лес сгущался, у нас было еще более или менее нормально. По середине лагеря возвышался знак нашей команды, синий маяк, в виде цилиндра полтора метра в высоту. Его мы и защищаем, такой же у них. Выигрывает команда, захватившая чужой маяк.

Кроны были не густые, сквозь них можно было разобрать кустарники и высокую траву, с земли обзор был бы на много хуже. Шира хорошо это предусмотрела. Я представил ее глубокие и насыщенные синие глаза, такие строгие и такие красивые. Я сумел побороть ее, взять силой… Попытался вспомнить ощущения, когда прижимал ее к себе. Она ведь может быть ласковой. Неужели они с Бероном вместе, не может быть, чтобы столь жестокий человек был с этой гордой и чувственной варийкой!

Задумался. Внизу чуть дальше лагеря что–то промелькнуло и исчезло в зарослях. Растяпа! Пропустил врага. Всматривался в кустарник, где только что скрылась бледно–зеленая фигура. Именно бледно–зеленая. У всех наших комбинезоны бежевые, а у солдат более яркий зеленый цвет.

Виера? Меня охватила паника. Чуть дальше куста стояла огненно–рыжая Виера и целилась в меня из своей винтовки. Она стояла неподвижно, расстояние между нами было метров сорок, не меньше. Я видел ее строгое лицо и зажмуренный левый глаз. Она целилась в меня! Уже давно! Я у нее на прицеле!

Замер, моя винтовка была опущена. Не смея, поднять ее, я молил Великий Квазар, чтобы Виера узнала меня.

Она вдруг опустила винтовку и улыбнулась мне беззаботной улыбкой, помахала рукой и скрылась в гуще леса. Остолбенел, чуть не потерял равновесие, позабыв о том, что сижу на ветке дерева.

Она узнала меня! Она рада мне, и не упрекает, что сейчас среди тех, кого она ненавидит. Виера тут, она прошла барьер! Она похитила одного ученика, возможно, убила его. Но я рад увидеть ее снова.

Просидел на дереве до обеда. Больше Виера не показывалась, да и другой активности в моем секторе не заметил. Меня окликнули снизу. Пришла новая смена, я аккуратно спустился, ноги затекли, пришлось разминать по дороге. Жутко голодный, я направился в палатку, мой рюкзак остался там.

Я уже доедал свой паек, когда услышал голос Ширы за палаткой.

– Нам нужна еще группа, – говорила она. – Дела плохи Берон.

– Кимар сказал, что колония больше не даст солдат, – прозвучал слегка искаженный голос Берона. Они говорили по устройству связи.

– Дай своих! – возмутилась Шира.

– Ага, делать мне нечего, – усмехнулся Берон. – Я не стану снимать людей с генератора. Ты потом за него платить будешь? Без должной охраны дикари его либо выведут из строя, либо украдут, проще простого! Твоего годового жалования не хватит, чтобы потом расплатиться!

– Я нашла следы Виеры и ее группы, десять человек прошли щит, не меньше, – не унималась Шира. – Давай свернем эти игрища и отправимся в школу.

– Э нет! – возразил Берон. – Мы закончим учебный бой, когда я надеру твой роскошный зад и мои ублюдки одолеют твоих!

– У меня уже одного прикончили, – вздохнула Шира. – Я теряю варийцев, командир.

– Да и что! – усмехнулся Берон. – Лишь бы не вариек, их–то Виера не трогает…

– Рабынь не трогает, они для нее ничтожества, а варийцы предатели, она к ним беспощадна…

– Да плевать на ублюдков, из этой кучи нужно всего десяток. Остальных можно в расход!

Связь прервалась, или ее выключили. Я сидел в палатке, паника, разочарование, досада и непонимание всего происходящего. Нас в расход? Да как же это, за что? Я слышал то, что не должен был слышать. Нас за людей, что ли не считают?! Не понимаю…

Энтузиазм совсем пропал. Мысли спутались в голове. Что же тут происходит? Зачем все эти марши, почему он так сказал?! Мои мечты рушатся на глазах. Командир Громур, куда же ты меня привел…

Мне стало обидно за себя, за других учеников. Они вдруг стали для меня важны. Наконец, я почувствовал признание общества. Меня уважают, меня считают своим. Не легким трудом этого достиг. И теперь узнаю, что мы не нужны. Все эти занятия, подготовка, для чего все это?! Какой смысл делать из нас воинов, если пускать всех собираются в расход. Зачем кормить нас, обучать, давать жилье. Нет смысла, не понимаю я!

В палатку сунулась голова ученика. Он был сильно обеспокоен, тяжело дышал.

– Тебя наставница Шира обыскалась! Бегом к маяку!

Я встряхнулся. В палатке просидел довольно долго, непростительная ошибка. Ушел в свои размышления, не заметил, как прошло время.

Выскочил, чуть не сбил с ног ученика. До маяка недалеко, наш лагерь компактный. Увидел большое скопление людей у маяка, они окружили Ширу. Я опоздал? Меня, наверное, ждут уже давно.

Пока бежал, заметил, что в траве по периметру лагеря лежат ученики и ученицы на изготовке к стрельбе. Шира подготовила оборону.

– Сирус, с этой пятеркой, выдвигаетесь вон в том направлении, Орик со своей группой обходите справа, – начала она, когда я подошел.

Ожидаемой брани в мою сторону не последовало. Она была увлечена. Дальше наставница объяснила нам, что мы должны имитировать атаку, а затем отступить к лагерю, а далее уйти в стороны, обойти их лагерь с тыла и захватить маяк. Берон по ее замыслу, увидев нашу атаку, решит контр атаковать и захватить маяк, считая, что Шира бросила все силы на атаку.

До их лагеря два часа, если будем двигаться быстро. Стемнеет через семь, времени достаточно. Я понял, что Шира хочет скорее закончить игры и убраться из леса. Она заботится о нас, ей важнее люди, а не игры. Я был полон решимости. Ведь она назначила меня старшим группы, у меня в подчинении пять человек, из них две варийки. Сейчас пренебрежительные слова Берона были где–то далеко, были едва слышны. В голове отчетливый голос Ширы, я верю ей. Мы нужны ей, мы живем, не чтобы нас пустили в расход, мы нужны Зинону, о нас заботятся. Не может отношение одного наставника быть отношением всей школы. Все зло исходит от Берона. Он жестокий, он ненавидит нас, хотя сам Вариец. Он не Зинон, он не может очернить высокое звание командира, он не командир, он его жалкое подобие. Когда–нибудь я вернусь и убью его.

Мы мчались через заросли. Я бежал впереди. Ориентир простой, идем по направлению, противоположному падению тени. Ни каких приборов, ни каких пеленгаторов у меня нет. Только глаза, уши и парализующие бластеры и винтовки. Примерно через двадцать минут пути мы уже не слышали группу Орика, сначала она шла параллельно, левее нас, затем повернула еще дальше в сторону.

Сердце бешено колотилось. Я искренне хотел победить. Это было дело принципа, показать Берону, что он не прав, что он проиграет. Я с особым удовольствием реализую план Ширы.

Что–то услышал. Мы остановились и замерли. Ребята смотрят на меня с недоверием, варийки с полными надежд взглядами. Они повторили, что сделал я, но они не поняли, почему вдруг присел и затаился.

Впереди, метрах в пятнадцати я увидел бежевый цвет. Среди всей этой зелени я увидел его. Это был шпион из вражеской группы. Он тоже увидел нас и аккуратно отползал назад, чтобы сообщить своим о приближении противника. Он не знал, или надеялся, что я не заметил его. Но я заметил.

Жестом я показал своим, чтобы они молчали и замерли. Если противников много, это может быть ловушкой. Парализующие бластеры бьют больно, и мы будем обездвижены на несколько часов, нас возьмут в плен. Этого нельзя допустить. В тоже время нельзя упускать лазутчика, он расскажет о нашем появлении, слишком мы далеко от их лагеря. Задача Ширы будет не выполнена.

Ринулся за ним. Быстро, почти мгновенно ускорился до предела. Тот не успел даже подняться, я взял его на прицел. Это был Мунто. Забавно.

– Привет Мунто, – усмехнулся я.

Тот оскалился и резко дернул рукой с бластером в мою сторону. Я выстрелил. Заряд у винтовки мощнее, чем заряд бластера. Мунто забился в судорогах, его лицо перекосилось от боли. Кричать он не мог, парализовало все мышцы и связки. Он похрипел немного и успокоился. Его тело обмякло, а глаза в ужасе забегали из стороны в сторону.

Подползли мои ребята.

– Как ты его уделал, – прошептал один из учеников.

Ребята захихикали. У Мунто, который лежал на боку в не очень удачной позе, изо рта сползала слюна. Он не мог шевелить даже губами. Я заметил, что он обмочил свой комбинезон. Сильная у меня винтовка. От бластера описаться сложнее.

– Сирус сильный и ловкий, – пролепетала одна из девушек за спиной.

Мне было очень приятно это слышать.

– Мунто описался, хи! – засмеялась другая.

Ее сразу оборвали, слишком громко. Вот же эти женщины, бесконтрольные создания!

– Что дальше, командир? – спросил один из учеников.

От услышанного у меня закипела кровь. Ко мне обратились «командир»! Меня назвали командиром! Теперь я должен соответствовать этому статусу и не подвести доверие братьев.

Направил группу немного правее, если обнаружат Мунто, подумают, что мы прошли прямо. Но я же командир! Я хитрый, перехитрю Берона в два счета. Мы начали аккуратно пробираться сквозь густой кустарник. Бесшумно не вышло. Сердце колотилось. Я немного рассредоточил группу. Противник может быть близко. Но с такой осторожностью мы жертвуем временем.

Вдруг сверху послышался треск веток. Жалобный крик ворвался так неожиданно. Сердце будто бы остановилось. По телу прокатился жар. Испуг такой, что хотелось зарыться в землю. В нескольких метрах от меня упал ученик, с винтовкой в руках. Он застонал и попытался подняться. Не теряя не секунды, я выстрелил. Удача нам улыбнулась! Этот идиот сорвался с дерева!

Выстрелов наблюдателя я не слышал. Хотя моя винтовка тоже стреляет не без шума. Только сейчас до меня дошло, что я выдал нападение шумом своей винтовки. Вот я растяпа! Бластер стреляет тише, хоть и не на много.

Как бы мы не маневрировали, они уже в курсе нападения. Мы пошли еще правее. По идее, лагерь мы обходим стороной.

Я наткнулся на что–то зеленое, чешуйчатое, будто дерево, но мягче. В диаметре, как две мои ноги. Мы изучали животный мир Аштаны. Это была огромная змея. Такие вырастают до тридцати метров в длину. Замер от страха, моя дрожащая рука вцепилась в винтовку. Отскочил назад и попятился. Ребята тоже увидели ее. Одна варийка чуть не взвизгнула, другая спешно прикрыла ей рот.

– Она плотоядна, – прошептал один из ребят.

– Если она на земле, то охотится, – сказал другой. – Нам не убежать.

– Тише, все, – процедил я.

Слева в кустарнике увидел ее большую отрубленную голову. Да! Клыки у нее были не меньше, чем у желтого зверя с Дэрны. Глаза ярко зеленые, пасть раскрыта, красная жижа растеклась на несколько метров. Там уже копошились лесные насекомые. Меня передернуло от отвращения. Без сомнения, это была голова от того змеиного тела, но все же мы решили обойти стороной. Мало ли, какие еще животные пришли полакомиться мясом мертвой змеи.

Мы шли уже полчаса, когда я услышал чьи–то разгоряченные разговоры. Левее нас была вражеская группа! Я притаился и прислушался, мои ребята замерли.

– Шестерых взяли, – шептал один из них.

– Я слышал еще выстрелы, значит их больше, – шептал другой.

– А может этот идиот Мико сорвался с дерева и винтовка выстрелила!

– Я не пойду проверять, тем более шум слышал с другой стороны.

– Что делать будем? А вдруг это Виера!

– Я вот и думаю, она этот лес знает, как свои пять пальцев...

Я подполз вперед, оставив свою группу на месте. Сперва увидел одного, затем еще двоих. Они продолжали говорить. Насчитал четыре голоса, последний был дальше. Они смотрели в сторону. Меня осенило: они не ждали нас с этой стороны!

С той стороны, куда они смотрели, послышался треск ломающихся веток. Ребята замолчали и затаились. У одного дрожала рука с бластером. Они были напуганы. Я решил воспользоваться моментом. Подтянул своих ребят.

– О–гонь, – шепнул я и сам нажал на спусковой крючок своей винтовки.

Мой луч попал по назначению, ученик упал, выронив бластер, его тело немного подергалось и стало неподвижным. Почти одновременно со мной выстрелили мои ребята. Еще двое противников упали. Последний избежал попадания и помчался прочь. Я ринулся следом за ним. Он не пробежал не более тридцати метров. Этот неуклюжий вариец споткнулся, а когда поднялся, я уже держал его на прицеле...

С такими успехами, мы можем сразу захватить их маяк! Расправившись с вражеской группой, мы двинулись дальше. Успех вскружил мне голову. Мы прошли их дозоры, их разведку. Сейчас их защита слаба. Вспомнил про их разговор, Орик, похоже, не был так успешен, скорее всего нашу вторую группу сцапали. Он не я. Ему не достает моей сноровки и моей хитрости.

Мы шли. Кустов стало меньше. Я заметил притоптанную траву. Тут явно кто–то ходил и не раз!

– Всем лечь на живот! – скомандовал я, стараясь, не громко кричать. Все мгновенно опустились на траву. – Ползем тихо, рассредоточиться, враг близко, смотрим на деревья.

Слишком тихо, мне это не нравится. Пополз вперед, периодически останавливаясь и приподнимая голову. Стараясь придерживаться тропинки, так меньше шума при передвижении, я прислушивался к любым шорохам. Кровь играла, волнение вперемешку со страхом и возбуждением обостряли мои чувства.

Послышались обеспокоенные крики. Этот голос узнаю из тысячи. Орал Берон, он был в бешенстве. Крики были дальше и левее. Судя по всему, Берон и их лагерь находились в двухстах, максимум трехстах метрах от нас. Из всего крика я разобрал только слово «ублюдки» и «ленивые ублюдки».

Возникло огромное желание засадить лучом в наставника, чтобы он обделался на глазах своих учеников. Сделать это из засады, чтобы он не понял, кто это его так. Иначе обделаюсь я. Мне стало смешно, это уже играли нервы, и смех мог вырваться только истерический.

Пополз дальше, следом плелась моя команда. Пару раз обернулся, их лица выражали ужас и смятение. Мы в тылу врага. Подмигнул им, показывая свою смелость. Сейчас я – командир и должен показать им свое самообладание.

Со стороны, где были крики началась стрельба. Сквозь звуки выстрелов парализующих бластеров пробивался шум настоящего боевого вакко–потока. Я его знаю, я его помню, вряд ли мог спутать. Ужас сковал мои мышцы. Творилось что–то плохое.

– Сирус, – прошептал мой товарищ, лежащий позади. – Мы можем захватить маяк, воспользуемся суматохой.

– Да, Сирус, – подхватила варийка. – Это наставница Шира напала, я уверена. Мы должны...

– Тише все! – процедил я.

Они явно не понимают, что стреляли из боевого оружия. Тут есть посторонние. Уже не до игр. А эти варийцы вдруг осмелели.

Выстрелы не прекращались, крики тоже. Но они удалялись! Шира или кто бы то ни был отвлекают их! Это наш шанс, ребята правы.

– Вперед воины! – скомандовал я, и мы поползли с особым рвением.

Мое тело рвалось вперед. Вскоре показались серые палатки. Чуть дальше я увидел маяк. Цилиндр стального цвета стоял прямо в центре лагеря, без охраны и маскировки, его даже не потрудились завалить ветками. Слишком самонадеянно, Берон!

Где же все ученики?! Лагерь пуст. Неужели и в правду Берон повел все силы на Ширу, рассчитывая прикрыть тылы лишь теми учениками, что мы уже обезвредили. Шум и выстрелы вдруг прекратились. Сейчас или никогда!

Я поднялся и рванул к маяку, что было сил. Мои ребята последовали моему примеру. Синий луч пронесся в полуметре от меня. Но это не остановило! Позади кричали свои. Нас начали обстреливать из засады. Неужели ловушка? Одна из вариек вскрикнула, я услышал, как она звучно покатилась и врезалась в палатку.

Стреляющих трое или четверо. Умно Берон! Я начал двигаться зигзагами, чтобы по мне не попали. В меня целилось не меньше двух стволов. Я увернулся еще от двух выстрелов. До маяка меньше сорока метров! Должен успеть. Шира показывала кнопку, помню эту синюю квадратную кнопку. О Квазар, помоги, если она не с моей стороны, все пропало, я не успею!

Через десять секунд я понял, что бегу уже один. Всю мою команду настигли парализующие лучи. Теперь по мне стреляют все. Эти растяпы Берона не у маяка, они прячутся по бокам за палатками.

До маяка еще немного. Прыгнул и перекатился, если бы этого не сделал, то в меня бы попали. Ребята знали, куда я стремлюсь, и целились куда нужно. Но я же командир! И хитрее их. Мой перекат спас меня. Теперь до маяка могу достать рукой. Я услышал бешеный крик бегущего ко мне Берона.

Подняв голову, понял, что кнопка все–таки не с моей стороны! Ни секунды не медлив, я начал огибать его на четвереньках, щупая холодный стальной корпус. Стрельба не прекращалась, ко мне уже приближались стрелки, да и из леса возвращались остальные. Я нащупал ее! Мою руку обожгло, и я перестал ее чувствовать, она свалилась и заболталась как веревка. Начало неметь плечо. Э, нет! Я повернул корпус и поднял левую руку к кнопке. Мое дыхание перехватило. Острая боль пронзила грудь. Изо рта вырвался отчаянный крик, ноги куда–то исчезли, рухнул, как подкошенный. Сполз по маяку, оставаясь сидеть, увидел приближающегося Берона. Уши заложило, дышать стало тяжело. Я не чувствую своего тела, лишь только полость горла, через которую входит и выходит воздух. Что заставляет легкие дышать? Мне плохо, очень плохо.

– Мелкая тварь! – прорычал Берон, пнув меня по бесчувственной ноге.

Мне стало страшно. Он был разъярен. Позади стояли ученики, промелькнул солдат в зеленом вакко–костюме.

На меня смотрели, будто на злейшего врага. Не чувствую ничего кроме глаз, горла и бьющегося сердца. Мне страшно. Берон заорал что–то невнятное и выстрелил в меня из парализующей винтовки. Горло стало неметь, белая пелена медленно застилала глаза.

– Командир Берон! – услышал я приглушенный грубый голос солдата. – Он уже обездвижен! Нельзя больше стрелять, сердце не выдержит! Он умрет!

– Заткнись Прит! – взревел Берон, но я уже слышал его голос очень отдаленно будто в микрофон.

Уже никого не вижу. Боюсь, очень хочется жить. Не стреляй больше, наставник, пожалуйста, не стреляй.

– Мелкая тварь, – услышал я шепот.

Сознание провалилось в черноту...

Мне снится Шира. Такая красивая, ее синие глаза, они плачут! Слезы так и льются. Она как заботливая мама, которой у меня никогда не было. Обнимает меня, я не могу обнять ее в ответ, мои руки не слушаются.

О нет, я же парализован! Открыл глаза.

Белое, нет бежевое! Это палатка. Лежу. Язык почувствовал во рту что–то твердое, уходящее прямо в мое горло! Это трубка. Я напряг спину. Чувствую! Привстал. Горло загорелось от ноющей боли, что–то мешает! Я поднял руки, слушаются! Ухватил трубку и начал тащить изо рта. Она выходит и выходит! Какая же длинная! Я едва подавлял рвотные рефлексы. Наконец она вышла! Дышать стало легче. Увидел, что другой конец трубки прикреплен к какому–то небольшому металлическому овальному прибору. Осмотрелся, палатка больше обычной, по бокам стеллажи с разноцветными цилиндрами. Я в медпункте!

Хотелось пить. Губы потрескались. Я скинул тоненькое зеленое одеяло. Впервые вижу такое. Мой комбинезон на мне. Меня волновало одно, описался ли я на глазах у всех или нет. Следов не видно, все уже высохло. Но потребности сейчас не было, значит уже...

Опустил голову на твердую подушку. Стыдно, опозорился перед братьями. Представляю, как меня волокли в испачканной форме в деликатных местах.

Я встряхнул головой. Жив и это главное. Мунто тоже выглядел не лучше!

В палатку вошла Шира. Ее лицо сияла. Я начал вставать, чтобы приветствовать ее.

– Лежи ученик Сирус! – смеясь, скомандовала она. – Ты мой маленький герой!

Я послушно лег. Нажал кнопку?! У меня получилось?! Она подошла и села рядом. Не знаю почему, мое лицо налилось краской, я это почувствовал, щеки горели. Она смотрела добрым взглядом, молчала.

– Мы их сделали, Сирус, – прошептала она. – У тебя получилось, ты молодец! Я не зря на тебя рассчитывала, из тебя получится хороший гвардеец императорской гвардии.

– Императорской? – удивился я, радость вырывалась изнутри, губы сами собой растянулись в улыбке.

Трещинки защипали, но я продолжал сиять своей улыбкой.

– Угу, – подтвердила Шира, вдруг вскочила и подошла к полке сбоку. – Что ж я! – воскликнула она и вернулась с бутылкой воды. Я привстал, она сама поднесла мне горлышко ко рту. Мои руки уже могут сами. Но не решился прерывать этот приятный процесс. Наставница поддерживала меня одной рукой за затылок, а другой поила.

В палатку ворвался Берон.

– Живой, ублюдок? – хмыкнул он.

Я отстранился от бутылки и попытался встать. Шира придержала, повернулась к нему и фыркнула:

– Ага, пятого выстрела из винтовки его сердце бы не выдержало!

– Соглашусь, что перебор, – кивнул Берон. Он не был так уж и расстроен, скорее раздосадован. – Все из–за этих дикарей...

– Не надо, не надо! – усмехнулась Шира. – Это я отвлекла!

– Хм, я с честью приму поражение, – ответил наставник и вышел.

Посмотрел на Ширу, она снова повернулась ко мне, наклонилась, поцеловала в мой, наверняка соленый от пота лоб и направилась к выходу.

Радость переполняла. Я герой! Шира ко мне добра! Я не подвел ее. Она поцеловала...

Я сидел, пребывая в легком шоке. Что же дальше?

В палатку вошел здоровяк Натэр в его руках был поднос с едой.

– Сирус! – воскликнул он и поставил поднос. – Мы их сделали! Вот! Это еда, которую едят наши наставники, сегодня у тебя выходной!

– Приветствую тебя Натэр! – улыбнулся в ответ. – Мы все еще в лесу?

– Да! В старом лагере! – отвечал он, усаживаясь рядом. – Я тебя с Коином тащил! Сам вызвался. Наши чуть не подрались, кто тебя нести будет! Шира столько оплеух раздала!

Я засмеялся, изо рта посыпалась еда. Очень вкусная мягкая масса. Но смех победил голод. Натэр похлопал меня по плечу.

– Я благодарен тебе, друг, – сказал я, немного успокоившись. – Натэр, я слышал в лагере Берона настоящие выстрелы...

– Говорят дикари, – вздохнул Натэр. – Но это наставник так говорит! Чтобы оправдать свое поражение! Мы–то тоже пошли, когда поняли, что вас наверняка захватили. Шира умная!

– Ублюдки в строй! – раздался бешеный голос наставника. Здоровяк вскочил, как ошпаренный и помчался к выходу.

– Отдыхай Сирус! Ты герой! – крикнул он и вышел.

Я остался один. Доел, допил, встал, немного походил по палатке. Снаружи шли занятия, раздавались команды и шум от перестроений, крики Берона и раскатистый смех Ширы. Я был счастлив. Рвался в бой, хотелось выйти, поучаствовать в занятиях.

Тело чесалось. Мышцы просили движение. Выбрался наружу, когда занятие подошло к концу. Я должен быть в строю, со всеми. Достаточно отдохнул, быть вместе с братьями, вот что главное!

– Ученик Сирус! – удивился Берон. – Ты уже отдохнул?!

Берон не сразу заметил меня в строю, скорее меня выдал переполох, вызванный учениками, которые меня увидели.

– Да командир! – отчеканил я, голос мой раздался с грозной хрипотцой.

– Ученик Сирус на исходную! – взревел Берон.

Я выскочил и помчался на боевую площадку.

– Ученик Мунто на исходную!

– Берон? – раздался укоризненный возглас Ширы.

– Вперед! – скомандовал радостный Берон, не обращая внимание на Ширу.

Толпа ревела мое имя. Я совсем не страшился Мунто, я его уже сделал в лесу. Он был морально подавлен. Это главное в драке.

Я набросился на него. Его страх вырывался наружу, он делал ошибки, бил не уверенно, отступал. Но и мне доставалось, пропустил много ударов. Но они лишь разбудили мое тело. Я сократил, как мог дистанцию и зажал его в своих цепких объятиях. Мутно заскулил, как девчонка. Я не отпускал, он начал задыхаться. Берон остановил бой.

Сейчас уже вечер. Готовимся к отдыху. Сегодня мы стреляли из боевого оружия, разучивали новые приемы. На занятиях я часто ловил красивые нежные глаза Ширы, другие варийки смотрели на меня с изумлением. Я знаю, что нравлюсь им всем. Мои братья и сестры любят меня. Даже у членов проигравшей команды растаяла вся обида и досада уже к вечеру.

Я старался вести себя обычно, нельзя зазнаваться. Мне помогла моя группа, они отвлекали стрелков во вражеском лагере, они приняли на себя удар. Без них я бы не справился. Без Ширы тоже.

Возникло дикое желание, почувствовать ее губы у себя на лбу еще хотя бы раз. Что со мной, я влюбляюсь во всех подряд. Все из–за того, что в моей жизни на Дэрне не было девушек, не было благосклонности, добра и тепла, не было любви. А тут мое сердце тает от любого поцелуя, от любых женских добродушных глаз.

Я сидел в палатке. Вошел Орик и вытащил меня за руку наружу. Был еще вечер. Светло, лагерь и мы как на ладони.

– Сирус, трусишка! – засмеялись ребята, заметив мое замешательство.

– Наставники пьют вино!

– Да они уже готовенькие спят! – услышал я женский голос.

– Не, не! В прошлый раз до утра ползали по лесу! И песни орали!

– Что происходит, ребят? – удивился я, оглядывая собравшихся.

Тут было учеников двадцать. Удивляюсь их смелости.

– Сегодня крайний вечер марша, – объявила одна из Вариек. – В этот вечер наставники напиваются вина до беспамятства, а мы остаемся без присмотра.

– Если не считать солдат, – усмехнулся Орик, усаживаясь передо мной.

– Да им плевать на все что происходит внутри лагеря, лишь бы не целовали вариек, – сказала одна из девушек.

– Идиотка! – выпалил кто–то из учеников.

Все вспомнили Котоша. Ребятам не было смешно. Варийка фыркнула, но спорить не стала. Некоторое время мы сидели молча.

– Орик, как ты умудрился попасть в засаду? – спросил я, стараясь разрядить напряжение.

– Его наставник Берон схватил за задницу! – усмехнулся Натэр. Ребята весело загоготали.

– Натэр, а ты я вижу знаток леса! – возмутился Орик. – Он бы и тебя схватил за задницу и даже Сируса, попадись он ему.

– Не спорю, – поддержал я. – Но все же кнопку я нажал...

– Да тебе просто повезло! – буркнул Орик.

– Я была с Сирусом! – возмутилась одна из вариек. – Он действовал знающе, везение тут ни при чем!

Мне было приятно слышать, что за меня вступаются. Они все были мне братьями. Даже к раздосадованному рыжему Орику я испытывал теплые чувства.

Раздались боевые выстрелы. Наша милая беседа в одно мгновение прекратилась. В лесу закричали солдаты. Один истошно заорал. Меня охватил неистовый страх. Без наставников мы беззащитны!

К нам бежал солдат. Все замерли, не смея подняться.

– По палаткам живо! – закричал он еще из далека и вдруг упал, в его затылке я увидел рукоять ножа.

Всех учеников и учениц как ветром сдуло. Не понимая своих смешанных чувств, я побежал к солдату. Ведь я командир! И должен защитить лагерь! Кто, если не я. Во мне заиграла кровь, вспомнил Дэрну, вспомнил креалимцев. Мне нужно боевое оружие солдата, я буду сражаться!

Я мчался. В лесу уже что–то горело, дым валил в сторону лагеря. Перестрелка крики. Что–то грохотало, не похожее на выстрелы бластера или винтовки. Эти хлопки, их было множество, они прерывали крики солдат. Мне стало страшно. Я не видел врага.

Споткнулся и упал. Снова поднялся.

Мощный удар сбил меня с ног. Очередное падение. Да сколько можно! Оказался на спине. К моему горлу приставили холодный металл. Я увидел дикаря. Это был вариец в зеленых лохмотьях, весь в перевязях, с темным лицом и большими бешеными глазами. Он стоял надо мной с каким то старинным мечом в руках. Одно движение и я умру! Я трясся от страха.

– Онок Сирус! – услышал я запыхавшийся женский голос.

Дикаря оттолкнули, он исчез. Надо мной возникла рыжая шевелюра Виеры. В панике я перевернулся на живот и пополз от нее прочь.

Раздался выстрел боевого бластера, почти одновременно с хлопком. Вздрогнул и замер. Впереди повалился солдат, где–то с другой стороны раздался жалобный мужской стон. Я встал и повернулся к Виере. Со стороны палатки на ее шел еще один солдат с вакко–мечом. Она направила на него свою винтовку. Щелчок! Выстрела не последовало! Солдат радостно загоготал. Она выругалась и начала пятиться, доставая свой ножик.

– Что Виера? Патроны кончились, страшно тебе, шлюха!? – огрызнулся солдат и пошел медленно на нее. – Все, конец твоим дружкам, одна осталась!

Я с ужасом осознал, что против вакко–меча ее стальной нож бесполезен. Солдатский клинок разрежет лезвие ножа, словно лист бумаги. Мы орудовали на марше во время занятий настоящими вакко–мечами. Это оружие прорезает даже обшивку корабля, самые прочные железные щиты, да все что угодно! У нее нет шансов.

Сквозь панику прорывалось возмущение: откуда у простого солдата вакко–меч?!

Не знаю, что со мной. Я не хочу ее смерти. Она мне очень дорога. Не могу позволить, чтобы этот солдат прирезал ее.

Я нащупал в кармане патрон, подарок Виеры, который намеревался выкинуть, но до сих пор этого не сделал.

– Виера! – крикнул я, что есть силы.

Она повернулась на мой оклик. Мой патрон сорвался с ладони. Она ловко подхватила его, вставила в патронник, мгновенно передернула затвор и выстрелила без малейших колебаний в голову солдата.

Что же я наделал?! Меня затрясло.

– Спасибо брат Сирус! – услышал я на варийском языке, который уже неплохо знаю. На занятиях он давался мне легко, будто и раньше говорил на нем.

Она подбежала ко мне, мощным и цепким хватом взяла за руку и потащила в лес. Я словно завороженный помчался за ней.

Я предал своих, я предатель – стучало в моей горе–голове. Мне больше нет места в школе Ортар среди своих братьев, нет места рядом с наставником Громуром, нет места в империи Зинон. Не видать мне службы в гвардии императора. Впереди мрак, иду, не зная куда, меня ведет дикарка Виера. Жестокая, навивающая ужас всем, но невероятно красивая, огненно рыжая, как солнце, сильная и притягательная. Иду за ней, доверяя ей свою жизнь. Что же ждет меня?

Будь силен, будь честен и будь справедлив, наставлял меня командир Громур. Слезы наворачивались на глазах...

Глава десятая. Варийя

Она вела меня, крепко держа за руку, не отпускала. Вначале мы бежали, потом стали быстро идти, затем начались густые заросли. За нами никто не шел. Виера не оборачивалась. Уже стемнело, а она шла уверенно, будто отчетливо видела тропинку.

Перед глазами тьма, только ветки изредка хлещут по лицу, приводя в чувства. Шум ночного леса вокруг меня. Чем дальше идем, тем отчетливее слышу звуки ночных животных. Впереди, сквозь стволы деревьев я увидел пробивающееся желтоватое свечение.

Мы пошли вперед. Я увидел наш барьер! Энергетическое поле. Оно преграждало нам путь. Подойдя вплотную, Виера выпустила мою руку. Шагнула вперед и начала разгребать кучу наваленных веток.

Это была нора! Виера сделала подкоп. Вот же умна, эта варийка. Испытал невольный восторг. Она растащила ветки, взяла меня за руку и потянула за собой в земляной тоннель. Я не стал сопротивляться, обратной дороги нет. В полуприседе мы шли через нору, покидая границу отчерченную генератором поля. В тоннеле я понял, что Виера не могла копать его одна, ей кто–то помогал, либо же, это нора какого–то животного, чьей варийка так ловко воспользовалась. Остро пахло землей, никогда я не ощущал этот запах так насыщенно. Метров десять длился тоннель. Мы вышли наверх без особых препятствий. Барьер теперь позади. Не теряя ни секунды, Виера потащила меня дальше.

Вне периметра лес сильно оживился. Звуки поющих ночных птиц, треск веток, стрекотания, клокотания. Шел слепо за Виерой. Мы уже час шли без отдыха. Она вдруг остановилась. Я чуть не столкнулся с ней.

Ее что–то беспокоило. Услышал ее дыхание, громкое, сопящее. Она дышала только носом. Я уже задыхался от такого темпа, ртом жадно хватал прохладный воздух. А она дышала только носом. Удивительная девушка!

– Лезь на дерево, Сирус, – скомандовала она ровным, но властным голосом. Ее что–то явно беспокоило.

– Устал, не могу, – заверещал я отчаянно.

Мне действительно не хотелось никуда лезть, от темпа, с которым гнала Виера, ноги стали ватные. Она схватила меня второй рукой и подтолкнула к дереву.

– Лезь, я сказала! Не заставляй делать тебе больно! – прорычала варийка.

– Ты мне не командир! – возмутился я.

Меня охватила досада.

– Прости брат Сирус, – осеклась Виера и быстренько чмокнула меня в потный лоб. Я почувствовал ее влажные губы и смягчился.

– Здесь зверь, – продолжала она. – Он охотится, у меня нет снарядов, а ножом его сейчас не убить. Мы проиграем, лезь выше, прошу.

Послушно полез на дерево, к которому меня подтолкнула варийка. На фоне звездного неба я видел силуэты толстых веток. Мои руки дрожали, еле держался. Что со мной? Я никогда еще не был так слаб.

Совсем близко услышал гулкое стрекотание. Виера внизу звучно зарычала. Это было забавно. Треск веток раздался почти под деревом. Через три секунды Виера уже подталкивала меня за мой ленивый зад. Я уже был на высоте не менее десяти метров, как она успела?!

– Брат Сирус, выше, – шептала снизу она. – Зверь сейчас прыгнет, выше.

От этих слов стало только страшнее. Зверь под деревом! Я услышал его стрекотание прямо подо мной. Виера уже головой упиралась мне в зад. Я зашевелился быстрее, страх придавал сил и прыти.

Наше толстое дерево что–то качнуло, раздался звук ломающихся веток подо мной, метрах в трех ниже нас, затем стук чего–то массивного на землю. Зверь прыгнул! Виера?!

– Виера?! – взвизгнул я.

– Тс! Я ему поддала, – ответила она и захихикала.

Мы полезли выше. Я слышал, как зверь шумит под нами, бегает вокруг дерева, яростно стрекочет. А Виера смеется. Еще пару минут назад она была готова побить меня, а теперь смеется, странная варийка.

– Брат Сирус, стой, – скомандовала она. – Выше нельзя, выше тоже звери. Высоты достаточно. Спим!

Я был шокирован такой непринужденностью. Спим?! Но как?! Неуклюже взобрался на ближайшую раздвоенную ветку, растянулся на ней, чтобы не потерять равновесие. Вроде устойчиво. Вот она какая, эта планета Аштана, которую таким именем окрестили зинонцы. Некогда могучая Варийя, сейчас от нее остались только леса, варийцы в этих лесах и звери внизу, звери вверху. И я теперь принадлежу Варийи, зверь посередине...

Звучный и наглый птичий гам ворвался в мой сон. Открыл глаза, дернулся при виде далекой земли внизу и чуть не потерял равновесие. Было раннее утро. Повернулся на звук. Зеленые и синие птицы сидели на соседней ветке и щебетали мне почти под ухо. Попытался встать, но что–то держало меня. Это были веревки. Виера обвязала меня? Чтобы я не упал или чтобы не сбежал?!

Ее нигде не было видно.

– Виера?! – завопил я. Мое тело онемело и совсем продрогло, нужно слезать с дерева, а без нее это не выйдет. – Виера, ну где ты?!

– Брат Сирус! – услышал я радостный дергающийся крик бегущей варийки. – Я сейчас, потерпи!

Увидел ее. Она прыгнула на ствол сразу на несколько метров вверх. Невероятно! Ловко преодолевая ветки, она взобралась очень быстро, будто дерево лежало на земле, а она движется по горизонтали. Ее движения были настолько сильными, что мне показалось, законы притяжения на нее не действуют.

Она поднялась ко мне и начала заботливо, энергично растирать и разминать мои ноги и руки. И только после этого развязала веревки, которые меня держали.

Я спускался долго, она страховала. Терпеливо поддерживала, не ворчала и не ругалась. Мы спустились. Нос учуял запах костра. Виера схватила меня за руку своей цепкой теплой рукой и потащила сквозь заросли. Я недовольно замычал, мне бы в туалет отойти не мешало...

Шли мы метров десять, не больше. Шокированный от увиденного, я замер. Небольшая полянка, тлеет костер. Такие мы разжигали на марше, нас учили. На самодельном вертеле жариться что–то размером с две моих ноги. Но не это шокировало меня, а лежащее позади костра тело огромного зверя серо–зеленой окраски. Его тело было гладкое, слегка поблескивало от первых лучей солнца. Одна лапа была вытянута, мощная у основания, чуть согнутая в трех местах, с огромными острыми шипами. Больше конечностей не увидел.

– Зверь, – кивнула Виера. – Глупый попался, уснул рядом с добычей.

– Ты его ножичком своим?! – спросил я, меня охватил ужас – он мертв?!

– Да, да, – кивнула деловито варийка и жестом пригласила к костру.

Видел только спину зверя, осторожно двинулся к нему, чтобы рассмотреть со всех сторон. Вблизи оценил его размеры, длинное тело, метра три, в высоту не более полутора. Голова уродливая, огромные многогранные синие глаза, два длинных уса, один обломан. Конечно, меня больше всего интересовала его пасть. Она была большая, необычная, сложная и непонятная мне. Какие–то перепонки, зеленые пластинки. Челюсти распахнуты в четыре стороны. Свисали полупрозрачные слюни. Меня передернуло. Такая мерзость. Я насчитал пять лап, из них одна большая, та что вытянутая, вероятно выполняла функцию ноги. Вторую ногу, как я догадался отрезала Виера и часть ее сжарила на костре.

Зверь был весь в шипах, я дотронулся до тела. Панцирь твердый. Как она сумела его убить?! На нем не было ни царапины, не считая обломанного уса и отрезанной ноги. Та явно была отхвачена уже после смерти зверя. Рядом в кустах заметил части от его ноги, это, скорее всего, куски его твердого панциря. Виера, видимо, вытащила из ноги мясо, а остальное выкинула за ненадобностью.

– Как ты его... – залепетал я, отступая назад.

– Удар ножом в основание шеи, там у него нервный узел, мгновенная смерть, – не дала договорить Виера, она уже срезала куски жаренной плоти. – Сходи, пописай, только далеко не отходи и возвращайся на трапезу.

Я покраснел от такого откровенного разговора и поспешил в кусты.

Вернувшись, сел рядом с ней. Она, молча, протянула мне кусок мяса. Запах был необычно притягательный, аппетитный. Осторожно понюхал, попробовал на язык. Виера поглядывала и хихикала, затем демонстративно впилась в свой кусок зубами. Я повторил ее действия. И опьянел от вкуса.

Это что–то необычное, невообразимое! Я долго жевал кусок мяса, наслаждаясь его вкусом. Мягкое, нежное, правда с частыми прожилками. Варийка протянула мне обшитую лохмотьями фляжку. Вода оказалась кислой. Поспешил выплюнуть то, что успел залить в рот. Получив легкую оплеуху, обиженно посмотрел на Виеру.

– Сирус, – строго начала она. – Я тебе последнюю воду отдала. До другой воды далеко, а ты паясничаешь!

– Она не вкусная!

– Привыкай! Вода из растений, другой нет! На, пей, брат Сирус!

– Свою я выплюнул, – гордо мотнул головой.

Мне хотелось пойти на принцип.

– Упрямый, – зарычала варийка и встала.

Она пошла к зверю, обошла, нагнулась к брюху. Что она там делала, я не увидел. Через минуту подняла голову и вернулась.

– Что ты сделала? – удивился я, заметив окрашенный чем–то зеленым нож в ее руке.

– Крови напилась! – надменно ответила Виера, вытаращив свои выразительные зеленые глаза прямо на меня.

Сейчас она такая красивая, под таким взглядом я беспомощен.

Мне вдруг стало смешно. Наблюдает за моей реакцией! Я демонстративно усмехнулся, с намеком, что не поверил. А она открыла рот, умудрившись не поменять выражения лица, и вытащила окровавленный зеленый язык. Отскочил, как ошпаренный.

– Больше не целуй меня в лоб! – заявил я. – Фу! Фу! Фууу!

Громко хохоча, Виера набросилась на меня сверху.

– Хорошо! Хорошо, не лоб, а губы! Я буду целовать тебя в губы! – с этими угрозами она полезла целоваться.

Отмахивался, как мог, но пару поцелуев все же пропустил. Когда завизжал, как девчонка, она отпрыгнула.

– Прости Виеру, брат Сирус, – улыбнулась варийка. – Не кричи так громко, разбудишь хекров!

Она кивнула в сторону лежащего за костром зверя.

– И этот проснется? – улыбнулся я.

Виера ехидно сузила глаза и скривила губки.

– И даже этот с твоего девичьего визга встанет!

Варийка снова захихикала, не отрывая от меня глаз. Сижу перед ней, как ребенок, досадно.

– А почему ты рычала ночью? – спросил я.

Меня этот вопрос мучил еще ночью. Странное необоснованное поведение моей спутницы меня тревожило. Если доверяю ей, должен знать все.

– Я и сейчас могу порычать, – отвечала с сарказмом она. – Только на этот раз прибегут другие звери на мой зов, те, что питаются хекрами.

– Значит, рычанием ты ночью отпугивала этого хищника? – уточнил я.

Она радостно и с большой амплитудой кивнула. Открытость и эмоциональность с ее стороны были так необычны для меня.

– А те звери, что рычат, они больше хекров? – поинтересовался я, незаметно ухватив фляжку.

– Больше, и в то же время меньше! – ответила улыбчивая Виера, нарезая еще мяса.

Мне показалось, что Виера снова рычит, звук вроде бы исходил от нее.

– Виера? – окликнул я.

Та на мгновение замерла, прекратив все свои дела. Я понял, что рычала не варийка. В три прыжка она оказалась около меня, подняла. Я уловил ее бешеный взгляд. Эта Виера меняется очень быстро! Она непредсказуема!

– Сирус, лезь скорее, – прошептала она.

В голосе было беспокойство. Послушно начал взбираться по толстому стволу, цепляя ногами и руками ветки. Уже кое–что умею!

Виера лезла следом, подталкивая меня своей рыжей шевелюрой.

Она придержала меня за ногу, я понял, что выше лезть не нужно. Вскоре донесся шорох травы и веток кустарников. Десятки, сотни шуршащих веток. Лес словно забурлил, заросли ожили. Что–то приближалось. Мое пугливое сердце сжалось от страха и очередного стресса, я посмотрел вниз на Виеру, она медленно поднялась до моего уровня и жестом приказала молчать. Затем показала в направлении трупа хекра.

Наконец, я увидел зверьков, что создавали столько шума. Именно зверьков, потому, что они были маленькие. Бежевые, удлиненные, плоские многоножки, их становилось все больше и больше. Каждая была не более двадцати сантиметров в длину. Но вместе они превращались в огромную кишащую массу.

Я услышал, как они рычат, такие маленькие, но столько от них звука!

Они облепили труп хекра. Эта живая река, шириной не более двух с половиной метров, окутала его полностью. До меня стали доноситься звуки трескающегося панциря. Увидел, как быстро эти существа вгрызаются в него и проникают вовнутрь. Одна за другой, эти маленькие многоножки резво проникали в тело огромного хекра. Мне показалось, что там уже нет места, а они все входят и входят. Вскоре живая река потеряла интерес к туше и хлынула через наше дерево, обогнула его с обеих сторон и устремилась дальше в заросли. Через минуту последняя многоножка скрылась в кустах. Постепенно хоровое рычание удалялось, а затем и вовсе прекратилось.

– Я дура, – вдруг строго заявила Виера, после недолгих размышлений. – Они учуяли кровь, дура, паясничаю, как маленькая с тобой.

– Это были те самые? – спросил я, несколько виноватым голосом.

– Да, это рычащие звери, их больше, но они меньше, как я и сказала. Мурии, очень опасны, но предсказуемы.

После этих слов, она полезла вниз. Я последовал за ней. Мурии съели все, даже мясо на деревянном вертеле. Присмотрелся: да, и сам вертел порядком изрезан их острыми зубами. Они даже соскабливали слои, пропитанные соком от мяса. Вот же голодные твари! Посмотрел на тушу хекра, на первый взгляд, просто пронизана узкими дырочками. А если присмотреться, осталась лишь оболочка, внутри все выедено.

– Мы теперь без еды? – вздохнул я.

Виера достала из своей сумки пару кусочков и подмигнула с ухмылочкой…

Уже вечер. Мы сидим у тлеющего костра. Как оказалось, Виера разжигает его с помощью какого–то маленького приборчика. Говорит, главное в нем – горючее, доставшееся по наследству от их старого мира Варийи.

За день мы прошли очень много. Я скулил во все горло, но Виера меня не жалела, гнала, хохотала, целовала в лоб и снова гнала. Во время нелегкой дороги я буквально засыпал ее вопросами о животных этого леса. Их множество, но на окраинах, где мы и путешествовали, теперь практически не осталось. В глубинах живут такие чудовища, что у меня мурашки катались по телу, когда Виера о них рассказывала.

Я узнал, что хекр, которого убила Виера, был не взрослой особью, взрослые могут достигать пяти метров в длину. Также подчеркнул для себя, что мурии не видят жертву, а ориентируются по запаху, боятся воды и не охотятся ночью. Странно, но об этих животных в школе Ортар на уроках не рассказывали.

Еще Виера рассказала про опасности у крон деревьев. Там водятся агрессивные насекомые, которые охотятся стаей, как и мурии. Только те умеют летать и боятся света. Насекомые зовутся икли, размер их не более половины пальца, от одного укуса будешь болеть неделю. Укус десяти и более приводит к поражению нервной системы…

Я кушал кислые плоды, что нарвала варийка. Она смотрела на меня, в ее глазах было много вопросов, странно, но за все время она еще ни одного не задала. Ночная свежесть и прохлада бодрили. Пахло угольками.

– Зачем я тебе? – вдруг спросил я.

– Ты мой брат, не спрашивай, – резко ответила она, не сводя с меня своих выразительных и острых глаз.

– В лагере вас было несколько…

– Трое и я, – кивнула она. – Они убиты, с честью приняли смерть в борьбе…

– В борьбе за что?! – перебил возмущенно я.

– За тебя брат Сирус, – она отвечала ровным голосом, будто для нее смерти товарищей были обыденным делом.

– Не хочу, чтобы за меня кто–то умирал, – бросил я. – И не просил этого, на моей совести итак… – я осекся, ком подкатил к горлу.

Вспомнились убитые мною гвардейцы.

– Расскажи, – настояла Виера, она заметила мою горечь.

– Я убил восьмерых гвардейцев императора и старого отшельника, – ответил я.

Не хочу скрывать ничего от нее. Пусть узнает, пусть осуждает. Мне сложно все держать в себе. Может так станет легче?

Она молчала. Почесала свой рыжий затылок, посмотрела налево, направо, вниз на костер, тяжело вздохнула.

– А правда, что ты убивала учеников школы Ортар? – настороженно спросил я.

Она продолжала таращиться на тлеющие угольки.

– Да.

– И отрезала там…

– Да.

Меня передернуло, после такого ответа. В груди похолодело, мурашки зарезвились по спине. Я думал это россказни ребят, байки учеников, устрашение Берона.

– Ты жестокая, – сказал я с как можно большей укоризной в голосе.

– Зинон сделал меня такой, – проговорила Виера без нотки сожаления. – Можешь осуждать меня брат Сирус, даже побить, если станет легче, у меня свои причины и своя месть.

– Что могли сделать тебе мальчишки?!

– Замолчи! – взревела Виера и топнула ногой.

Послушно закрыл рот. В гневе она была страшна. И я действительно испугался ее.

Выкинул недоеденный фрукт в кусты. Не могу смотреть на нее. Моя ошибка, что полностью доверился монстру. Поджилки затряслись. Я начал терять контроль. Развернуться бы сейчас и уйти, куда глаза глядят! Не могу видеть это чудовище. Сжал кулаки… А может действительно ее побить?!

Встал, борясь с мыслью действительно это сделать.

– У меня была дочь, – начала вдруг она, не сводя глаз с тлеющих углей. – В два раза младше тебя, родная кровь, волосы как у меня, цвета солнца, жизнерадостная, умная. Как–то не уследила за ней, была в дозоре. У предателей варийцев был выход в лес, что вы маршем зовете. Я потеряла ее из виду, а когда нашла…

Она начала тихо плакать, но старалась давить слезы.

– Эти маленькие ублюдки… Они изнасиловали ее и изуродовали, поймали где–то детеныша мурии и запустили в нее, – прошептала варийка. – Она еще жила три дня, мучилась. Мурия ведь поест когда, ищет темноту, успокаивается, ей не надо искать еду, ее вокруг много… Я убила свою дочь, не в силах помочь, прекратила ее страдания. Ненавижу их.

В голове все перевернулось вверх дном. Я замер, все претензии куда–то испарились. Что ж это за жизнь такая? Жестокость, месть, убийства. Все правы и все виноваты.

Шагнул к ней, присел рядом и обнял за подергивающиеся плечи. Она не сопротивлялась. Я был не прав, а она сейчас слаба, ей нужна поддержка, хотя бы слабого мальчишки. Она обняла меня в ответ. Я поцеловал ее в соленый лоб. Сейчас она маленькая сестра, а я старший брат.

Через полчаса мы были уже на дереве. Спать тут безопаснее…

Утром меня разбудила Виера. Я чуть было не сорвался. Не могу привыкнуть просыпаться на ветке!

– Тс! – прошипела Виера, когда открыл рот, чтобы звучно зевнуть.

Она указала на соседнее дерево. Сперва не понял, что она хочет от меня. Пока неестественно не зашелестели листья на том дереве. Зеленое тело змеи практически сливалось с местной растительностью, ее выдавали поблескивающие на солнце чешуйки. Эта тварь была не меньше той, что мы встретили с ребятами, когда нападали на лагерь Берона. Тогда нам повезло, кто–то отрезал ее голову.

Сейчас эта огромная тварь была живая, совсем рядом. Метрах в двадцати на соседнем дереве. Я не сводил с этой массивной туши глаз. Позади послышался звук от рубящего дерево ножа. Виера что–то задумала!

Она спешно срубила ветку, обстругала все мелкие веточки, срезала лишнее, получилась увесистая рогатина. Протянула ее мне, я машинально взял. Через минуту варийка срезала еще ветку и соорудила себе такой же агрегат.

Змея с интересом наблюдала за тем, как копошимся на соседнем дереве. Но стоило Виере после всех приготовлений громко шикнуть, как чудовище готовилось к броску. Ее длинное тело сжалось в огромную пружину. Виера заранее показала, как я должен расположить рогатину. Сдвоенным к стволу, прижаться боком, обхватить руками у основания, направить острие на змею. Мы ждали, наши спины облокотились на ствол дерева. Виера чуть ниже уровня змеи, я чуть выше. Сердце бешено колотилось, руки дрожали. Увидел эти черные глаза смерти.

Змея бросилась на меня. Удар пришелся на руки и плечи, если бы не дерево позади, отлетел бы далеко. Голова зазвенела, затылком стукнулся о ствол, чуть не потерялся в пространстве, а самое главное едва не упустил контроль над ситуацией. Еле удержал деревянное оружие. Она молниеносно проглотила рогатину и захрипела. Но я с ужасом осознал, что ее пасть все же приближается ко мне.

Сила напора змеи вдруг сошла на нет, снизу ударила Виера. Ее рогатина вошла в зеленую чешуйчатую плоть, прямо в голову через нижнюю челюсть. Змея занесла корпус и начала обвивать наше дерево. Варийка вдруг прыгнула на нее, отпустив свою рогатину. В руках Виеры был нож. Она активно им заработала, нанося удар за ударом. Змея, извиваясь и сбивая ветки дерева, полетела вниз вместе с варийкой. Раздался глухой стук о землю.

Мой бешеный взгляд устремился вниз. Змеиное тело продолжало дергаться и на земле. Под ним неподвижно лежала Виера. Семь–десять метров! С такой высоты упала варийка, да еще и сверху на нее обрушилось массивное тело. Я не помню, как оказался в низу. Это произошло очень быстро. Змея была мертва, ее мозг был мертв, но тело все еще не верило в это. Я вытащил Виеру из–под трупа, дергающегося в конвульсиях. Она открыла глаза. Эта дурочка засмеялась!

Мы обнялись. Я чуть было не потерял ее. Мне хотелось разреветься от счастья, что она жива.

– Молодец брат Сирус, – смеялась Виера. – Мясо руко очень–очень вкусное!

– Вот счастья–то! – издевательски ответил я. – Ты чуть не погибла, идиотка!

– Я падала и с большей высоты! – ухмыльнулась Виера и, подобрав нож, начала разрезать, только что утихомирившееся тело змеи руко…

Жареное мясо руко оказалось действительно вкусным. Виера нашла какое–то растение и выдавила во флягу кислой зеленой воды. После трапезы мы двинулись в путь. До вечера шли без особых приключений, очередную ночь снова провели на дереве. Как всегда, варийка обвязала меня страховочной веревкой, я и не возражал.

Утром встали, поели. До обеда все было тихо и спокойно. Пока перед нами не возник пруд. Небольшой, посреди леса, берега зеленые, вокруг трава, дальше снова лес, вокруг подступают деревья, некоторые уходят в воду своими толстыми корнями. На открытой местности солнце сразу накинулось усиленно греть мое тело. Стало жарко. Пахло сыростью и цветами.

Виера без особого стеснения скинула свои выцветшие зеленые лохмотья вместе с походной сумкой, поясом с ножом и винтовкой, и, абсолютно обнаженная, полезла в прозрачную воду.

Вблизи она была просто изумительна. Я украдкой смотрел на нее, и не смог оторвать взгляда. Эти формы, по которым струились ее огненные солнечные волосы, вызывали неистовое возбуждение. Мне стало стыдно, я отвернулся. Она может в любой момент поймать мой взгляд, это очень неловко!

Сел на траву. Лучше посторожу ее вещи. В воде вряд ли опасность, она знает, что делает. Но я не хочу туда лезть, боюсь.

– Сирус! – услышал ее радостный крик. – Иди ко мне!

– Я не умею плавать, – буркнул в ответ. Она повернулась и стала выходить из воды. Я увидел ее красивую грудь, маленькие женские соски, гладкий животик, соблазнительные бедра, рыженький треугольник волос между ног. Она не стеснялась меня. Я больше смущался, чем она, пряча свой взгляд. Ее рука коснулась молнии на моем комбинезоне. Она стянула его без особого труда вместе с трусами и сапогами. Столько в ней сил! Поражаюсь.

Теперь я голый. Она стоит и смотрит, улыбается, как обычно. В выражении ее лица нет ничего того, чего раньше не видел. Она протягивает руку, хватает мою ладонь и ведет к воде.

Мои босые ноги почувствовали траву, затем прохладную воду. Виера тащила меня вперед, не церемонясь. Тело ахнуло от свежести. Мурашки пошли по коже. Прохладная гладь неумолимо поднималась по коже все выше. Мое тело взбодрилось. Вода доходила мне до шеи, мы остановились. Стопы чувствовали травяное дно. Вероятно, это озерко появилось тут недавно. Видимо вода залила ров. Виера отпустила мою руку и аккуратно начала отплывать, стараясь не забрызгать. Я остался стоять.

Завидев, что не шевелюсь, она развернулась и нырнула под воду. В прозрачной глади я видел, как она красиво подплывает ко мне под водой, синхронно разбрасывая ноги и руки в стороны, будто отталкиваясь. Ее макушка показалась из воды прямо передо мной, затем вся Виера аккуратно вынырнула и встала в полный рост. Между нами расстояние было не больше ширины ладони. Как она подгадала так точно?

Наши взгляды встретились. Не знаю, что со мной случилось. Волнение охватило меня с огромной силой, не говоря о том, что смущение все еще не отпускало. У нее был загадочный и озадаченный вид.

– Сирус, будем учиться плавать, – вдруг сказала серьезным голосом она. – Наклоняйся вперед, я поддержу, не бойся.

Послушно стал подаваться вперед, немного в сторону от нее. Затем почувствовал ее теплую ладонь у себя на животе. Она с легкостью подняла меня над водой. Вторая ее теплая и нежная рука коснулась груди.

– Ты видел, как я плыла? – спросила она, кивнул. – Повторяй движения руками и ногами…

Через двадцать минут я научился плавать. Неуклюже и немного мог проплыть, плохо держался на воде. Варийка была терпелива и серьезна. Я уже начал скучать по ее улыбке и смеху. Лишь, когда начал плыть сам, она засмеялась.

Затем Виера взбесилась. Громко смеясь, она начала плескаться. Я ответил, она завизжала. Наш водный бой разразился с нарастающей силой. Меня переполнял восторг и азарт. Я хотел залепить ей в лицо струю, да побольше!

В этом деле я оказался сильнее варийки. Поняв, что проигрывает, она начала подбираться ко мне ближе и вскоре заключила в свои цепкие объятия. Я почувствовал, как ее горячая грудь касается моей, а мое возбужденное достоинство упирается ей в твердый животик. Вдруг прошли и спесь, и детская игривость. Покраснел от запретных желаний. Она смотрела на меня слегка, улыбаясь уголком рта. Изучала мою реакцию, молча, издевалась. Будто для нее контакт наших обнаженных тел ничего не значил. Мы вышли из воды, после того, как она удостоила меня быстрым поцелуем в губы, прервав тем самым неловкий момент.

Виера одевалась, стоя спиной ко мне. Вот и отлично, мне не пришлось прикрывать свое возбуждение. Я быстро натянул трусы и стал, не спеша, одеваться дальше.

Вскоре мы продолжили путь. Вечером снова взобрались на дерево для ночлега. Ночь была беспокойна, рядом охотились хекры. Их стрекотание долго не давало уснуть. Со временем привык, мысли уже были не о зверях. Я думал о Виере, перебирал в голове неловкие моменты. Вспомнил, как она прижала меня к себе. Вот идиот, даже не поднял рук и не прижал ее в ответ, она этого хотела, уверен. Мне нужно быть смелее. Возбуждение снова начало разогревать меня, я будто вновь почувствовал ее теплую ладонь у себя на животе. Она взялась так близко, едва касаясь моего возбужденного достоинства, сперва напугался, а теперь вспоминаю приятное и нежное прикосновение.

Смотрел на ее силуэт в темноте. Свисающие с двойной ветки коленки и локти. Как она так держится? Виера всегда уступает мне лучшую ветку, всегда страхует, привязывая веревкой, кормит, защищает, обучает. Ее забота и теплота так дурманит. Как, такая добрая и нежная варийка могла быть жестокой с моими братьями? Неужели они все участвовали в том зверстве. Из–за двух–трех уродов страдают все. На миг я представил, как она хватает своими цепкими руками ученика и режет его гениталии. Представить было не сложно, я видел, как она расправлялась с тушами зверей, как она ловко орудует своим ножом. Меня несколько раз передернуло от мерзости, что преподнесло богатое воображение. Нет, я не могу любить такую жестокую женщину…

Под утро пошел дождь, я промок до нитки. Когда он закончился, мы спустились. Увидел маленьких, желтых змеек, вылезающих из земли, и закричал, в страхе полез обратно. Виера рассмеялась и остановила меня.

– Хещь не опасна, глупый брат Сирус! – сказала варийка и направилась к кусту с широкими листьями.

Она дополнила свою фляжку дождевой водой, которая задержалась на листьях. Чуть–чуть и сама похлебала с листьев. Забавное зрелище. Перешагивая на носочках хещь, тоже поспешил напиться дождевой воды.

– Посмотрел бы я на тебя, окажись ты на моей планете Дэрна! – возмутился я и начал импровизировать:

– Глупая, при–глупая сестра Виера! Ай–яй–яй, нельзя дышать радиацией, а закапываться в песок не опасно!

Артистично попричитав, я замолчал, по выражению лица, Виере было не смешно и не интересно. Она даже на меня не смотрела!

– Что такое радиация знаю, – проговорила Виера, рассматривая что–то дальше куста. – А вот про Дэрну я бы послушала. Это планета, где ты получил свои мужественные шрамы?

– Да, – пролепетал я.

– Не стоит их стыдиться, гордись ими! – воскликнула Виера. – Многие воины Варийи и не мечтали о таких! Многие воины Варийи позавидуют брату Сирусу! Я полюбила тебя за твои шрамы, брат Сирус.

– Только за шрамы? – хмыкнул я.

– Прости, – ответила она и обернулась. Посмотрела так ласково, будто мы снова обнимаемся в озере. – Конечно уже и не только за них. Ты будешь лучшим воином Варийи, я в тебе не сомневаюсь. А теперь нам нужно двигаться. Дальше опасные леса.

– А что было до этого? – удивился я и поспешил за Виерой.

Леса начались действительно другие. Деревья стали выше, заросли гуще и непроходимее. Появились какие–то лианы, которые обвивали все вокруг, и кустарники на земле, и деревья сверху. Множество ярких цветов, новые острые запахи и непривычные звуки. Виера шла осторожно, сказала, чтобы шел след в след и ничего не трогал, особенно цветы.

– Замри, – прошептала она.

Я оцепенел. Мне было и без того страшно. Виера начала принюхиваться, затем сняла из–за спины винтовку и потыкала ей впереди себя землю. Там что–то активно зашевелилось.

– Так я и думала, – заключила варийка. – Уже и до троп добрались, пакостные создания.

– А…

– Тс! – оборвала шепотом Виера, махнув рукой – Тс! Ни звука.

Проглотил вопрос и последовал за ней. Мы что–то начали обходить. Я так и не рассмотрел, что там шевелилось в земле, среди травы и лиан.

Мы шли медленно. До меня, наконец, дошло, что Виера идет строго по своим тропинкам, которые уже знает. И с самого начала так было.

Вскоре варийка начала размахивать своим ножом, прорубая дорогу. Иногда замирал по ее команде, и мы снова обходили. Бывало, что она не прорубала лианы, а пролазила. Где–то рубила с шумом, а где–то тихо резала.

Вокруг постоянно шелестела трава, по началу, я не обращал на это внимание, шум был далеко, он был монотонный. А теперь то слева что–то проползет мимо, то справа, то позади. Виера шла, не обращая внимания. Значит и мне не стоило беспокоиться. Вокруг головы постоянно вились мелкие насекомые, будто песчинки Дэрны или радиоактивная пыль, я нервно отмахивался, они не отступали.

Варийка часто оглядывалась, контролируя мое передвижение. Это происходило быстро, кивнет головой в мою сторону так, что я не успевал уловить ее взгляда, и дальше продолжает путь. Для меня было сейчас очень важно увидеть ее выражение лица. Потому что страшно, аж жуть. Мне хотелось знать, что она улыбается смелой улыбкой, тогда буду знать, что все хорошо и с нами точно ничего не случится.

Мы остановились. Впереди было какое–то препятствие. Но заросли расступились, будто изображая тоннель, построенный из лиан.

Аккуратно подошел к Виере сзади и глянул через ее плечо. Впереди даже не было травы. Просто бледно–коричневая идеально ровная земля.

– Сирус, – шептала она, я почувствовал беспокойство. – Ты быстро бегаешь?

– Да, – прошептал я в ответ.

– Видишь, дальше на двадцати шагах начинается трава, рядом пенек и старое сухое дерево?

– Да.

– По моей команде ты должен очень–очень быстро пробежать по этой вязкой дороге, наступить на край травы и, не касаясь, пенька, залезть на дерево. Запомни, что пня касаться нельзя, иначе смерть. Ты понял?!

– Д–да, – шепнул не уверенно я.

Виера пропустила меня вперед. С ужасом осознал, что это какая–то жидкость впереди, мне нужно по ней пробежать. Сердце бешено стучало, разгоняя кровь и нагоняя еще больший страх.

– Беги брат Сирус, – шепнула Виера, и я рванул вперед.

Сапоги взбудоражили коричневую вязкую массу. Первый же удар стоны по жиже и моя нога стала вязнуть. Вырвался, стал семенить, позади не своим голосом взревела Виера, чтобы двигался быстрее. Я ожидал бега по нормальной поверхности, да, Виера сказала, что она вязкая, но не думал, что настолько!

Бежал, ноги уходили все глубже с каждым шагом. К концу завяз почти по колено. Бега у меня не вышло, скорее ускоренный и неуклюжий шаг. После криков варийки что–то подо мной глухо заревело. В панике, выбрался на траву и полез на указанное дерево, не касаясь пня. Через пару секунд мне в задницу уже упиралась голова Виеры, которая, ворча и причитая, подталкивала вверх. Как же она быстро!

Мы лезли все выше. С моих ног и рук труха от дерева сыпалась на огненно рыжую шевелюру варийки.

– Быстрее на ветку! – взревела та. – Я вздрогнул, считая, что мы уже в безопасности, и ни как не ожидал такого беспокойства Виеры.

Присел на ветку и обхватил ствол дерева обеими руками, она взобралась на соседнюю, нагнулась ко мне, быстрым движением сбросила один мой сапог, затем другой. Оба упали в жижу.

– Эй! – возмутился я.

Она достала нож и ловко срезала обе штанины моего комбинезона до колен. Избавилась от ткани, испачканной в коричневой массе. Я был в шоке, даже не шевельнулся. Затем она достала флягу и начала обмывать мои ноги. С внутренней стороны коленки защипало. Она помыла и там, будто чувствовала. Я посмотрел на ее ноги, они были чистые. Значит мой быстрый бег, оказался не такой уж и быстрый. Остатками фляги она помыла подошву своих обветшалых лохматых ботинок.

Внизу что–то зашевелилось. С тревогой взглянул на Виеру. Она кивнула, мол сидим нормально, достаточно высоко. Посмотрел вниз. Пенек зашевелился, стал быстро расти, затем изогнулся и окунулся в коричневую жижу.

– Это его язык, – прошептала Виера и улыбнулась.

Я был счастлив увидеть ее улыбку. И вдруг оцепенел от ужаса, осознав, сказанные только что слова.

– Язык??

– Да, мы зовем их куари, – шептала она. – Та вязкая жидкость его желудочный сок. Переваривает все живое за часы, тебя скушает за десять минут.

– А тебя? – огрызнулся я.

– Меня не поймает, – хихикнула Виера.

– Да я самый быстрый в Ортаре. И тебя обгоню. Я быстрее тебя бегаю, просто не ожидал, что так прилипнет все, потом запаниковал… – начал оправдываться.

Варийка растянула губки в широкой ехидной улыбке.

Я злился. Теперь без обуви, сижу и разглядываю куари. Подумать только, что за звери водятся в варийских лесах. Моего воображения не хватало, чтобы понять всей опасности от такого создания.

– Почему мы не обошли стороной?

– Из–за дурмана, – шептала Виера. – По обе руки от куари его дурманящий запах. Он ведет всех в его ловушку. Обходить еще дальше не решилась, не знаю там леса.

– Ну, ты же не первый раз тут? – спросил я. Варийка кивнула. – И всегда преодолеваешь его так?

– Не так, как сегодня, – снова захихикала она.

Внизу раздался всплеск. Я опустил глаза. Из жижи показались несколько рядов огромных белых зубьев, затем они исчезли, огромный язык все еще шевелился, вращался кругом, иногда касаясь дерева, то увеличивался, то сокращался.

– Мне жаль воду, что ты потратила на меня, – с досадой пролепетал я.

– А мне не жаль, ни сколько, – улыбнулась Виера. – Ты молодец, с первого же раза прошел.

– А куари дает несколько попыток? – ехидно уточнил я.

Виера захихикала.

– Скоро он успокоится, – прошептала она. – И мы пойдем дальше, до корабля к закату доберемся.

– До корабля?! – вскрикнул я.

Виера посмотрела на меня с укором.

– Плюс еще полчаса на дереве, – прошептала она. – Тс!

На дереве мы действительно просидели долго, до тех пор, пока язык куари не вернулся в исходное положение и не стал снова пеньком. Виера была очень умна, она знала лес, знала все растения, всех животных. Мы пошли дальше, по дороге она пояснила, что безопаснее всего было идти именно через куари потому, что звери сторонятся его. Любой житель леса знает, где опасность и обходит стороной. А нам как раз на руку, не встречаться с лишними зверьми. Тем более куари отпугивает всех в радиусе на сотни метров. Немного попотев, мы обеспечили себе безопасность на приличный отрезок пути.

Про корабль Виера загадочно молчала. Я с замиранием сердца ждал, когда же мы придем к нему.

К вечеру мы дошли. Путь был изнурительный, даже Виера еле плелась. Еще бы! Быть в постоянном напряжении! На нашем пути любой ошибке цена смерть. Я вообще чуть ли не полз, валился с ног. Обе ступни разбил практически в кровь, даже не помогла ткань, которую Виера срезала с рукавов моего комбинезона и обвязала мне стопы. Если бы не перевязка, то порезы могли быть до крови, и на нас накинулись бы все звери в округе. Варийка предусмотрела все.

Среди зарослей возвышался корпус разбитого челнока. Судя по боевой красной окраске, которая сохранилась в некоторых местах, это был креалимский корабль. Лианы опутали его уже намертво. Поваленные им деревья практически рассыпались в труху. Значит, упал он сюда достаточно давно. Сам корабль вроде бы не подвергся сильному разрушению. Виера рассчитывала переночевать внутри. Мы направились к ближайшей пробоине.

– Креалимский челнок, – прошептал я, рассчитывая блеснуть знаниями перед Виерой.