Система Альфонса в Мире Боевых Искусств 2

Глава 32 Посланник от Храма

— Что это?

— Ещё одна баржа?

— Такая большая!

— Все великие фракции уже прибыли, кто это?

— Неужели…

Люди на многочисленных улицах уставились на ясный горизонт. Некоторые щурились; другие показывали пальцами и прятали глаза от слепящего солнца. В небесах над широкой рекой, на которой барахтались сотни маленьких суденышек, медленно разрастался огромный чёрный корабль… Именно так: не баржа. Корабль — громадный флагман, в несколько раз превосходивший по размеру самые большие грузовые суда великих фракций и при этом намного более элегантный, чем даже личное судно Наместника провинции.

Его поверхность покрывали многочисленные окна с резными ставнями; над пространной палубой переливались кровельные крыши. Сам корабль был чёрным, и над ним реяли не паруса, но громадные знамёна, которые как будто оглашали на всё небо:

«Храм Тысячерукой Бодхисаттвы».

Внутреннее убранство корабля было ещё более впечатляющим и напоминало настоящий дворец. Местный тронный зал сиял как драгоценная шкатулка, украшенная золотом, шёлком, который сверкал, как звёздное небо, и брильянтами. Посреди зала переливался трон из драгоценного дерева. Прямо сейчас возле него стояла фигура, облачённая чёрную мантию, которая напоминало одновременно боевую робу и одеяние служанки. Лицо её было спрятано, однако изящные изгибы упругого тела говорили о том, что это была молодая женщина.

— … Хм! Чего ещё ожидать от захолустья? Даже местная столица напоминает грязную деревню. Не хватает только запаха навоза.

В голосе девушки звучали презрения и недовольство.

— Поверить не могу, что вас отправили на такую низменную миссию, госпожа. Искать одарённых воинов среди этого отродья? Смешно. Семнадцать пальцев…

— Хэнь Фяо.

— П-прошу прощения, — немедленно переменила тон служанка и опустила голову.

На престоле рядом с ней восседала прекрасная женщина примерно тридцатилетнего возраста. Её белоснежное тело овевала тонкая и свободная фиолетовая мантия; длинные чёрные волосы заплетались в узел, из которого торчали три золотые шпильки — одну из них венчал алмаз, другую рубин, а третью аметист, — и водопадом ниспадали вниз. Взгляд её фиолетовых полуприкрытых глаз выражал глубокое равнодушие.

— Даже моя слуга не имеет право говорить дурное про Семнадцать пальцев, — сказала женщина, подпирая голову обратной стороной ладони.

— Я… понимаю, — низко опуская голову проговорила служанка.

— Тебе следует помнить, что в политике не бывает правых и виноватых.

— Но… Прошу прощения, — с горечью вздохнула девушка.

— Не волнуйся; уже скоро мы вернёмся в Небесные заводи, — заметила женщина. — И разве тебе не интересно посмотреть на мир?

— Я уже не ребёнок, чтобы копошится среди муравьёв, — буркнула девушка.

— Для меня ты ещё ребёнок; помню, ты почти отрубила голову повелителю другой провинции.

— А зачем голова, если он не собирается её использовать? — хмыкнула служанка. — Он попросил вас стать своим учителем! Да если бы он знал, кто вы такая, он был живьём закопал себя за такую дерзость. Хм!

Женщина ничего не ответила, но только улыбнулась и слабо покачала головой.

…

Прибытие посланника от Храма Тысячерукой Бодхисаттвы произвело огромное впечатление на жителей столицы: никогда прежде они не видели настолько великолепный летающий корабль и едва ли увидят в ближайшие несколько веков. Многие немедленно стали репетировать, как будут рассказывать об этом своим внукам; художники расплёскивали чернила в отчаянной попытке запечатлеть судно на шёлковой бумаге, когда это ещё можно было сделать «с натуры» — в свою очередь дельцы уже занимались организацией выставки таких картин и предстоящего аукциона, на котором последние будут проданы за баснословные суммы, чтобы однажды превратиться в семейные реликвии…

Ровно пятнадцать минут и тридцать семь секунд потребовалось кораблю, чтобы пролететь над городом и зависнуть над дворцом Наместника где, прямо сейчас, заседали Главы великих фракций. После этого притихшие жители столицы немедленно оживились и стали обсуждать явление «Небесных посланников», между делом продвигаясь в сторону главной городской арены, на которой в ближайшее время должна была пройти церемония открытия турнира.

Издали последняя напоминала Сима Фэю Колизей. Он и Лу Инь в последний момент вышли на оживлённую улицу (потому что Сима опасался момента, когда придётся платить за чай, благо, делать этого не пришлось, ибо Чайный Домик Весенних Листьев оказался собственностью Секты Жемчужного Истока) и слились с человеческим потоком.

Лу Инь всё ещё чувствовала себя неловко в толпе и старалась держаться возле него, хотя и избегала протягивать руку. К тому моменту, когда они прибыли на место и прошли в зону для участников турнира, до начала церемонии оставалось всего несколько минут. Когда Лу Инь показала свою нефритовую бирку клерку, который записывал новоприбывших, последний бросил на неё удивлённый взгляд и сказал:

— Госпожа, нельзя записываться за другого человека. Мы должны дождаться настоящего кандидата, даже если он не успевает.

— Я не… то есть, я и есть кандидат, — неуверенно ответила Лу Инь.

— Вы? — рассеянно спросил старик, поправляя свои круглые очки, а затем нахмурился. — Вы понимаете, что если вы украли…

— Она ничего не воровала, — резко вставил Сима Фэй, когда заметил, как побледнела девушка при упоминании «кражи». — Лу Инь — кандидат от Секты Жемчужного Истока. Записывайте.

Старик рассеянно открыл рот, потом захлопнул и макнул свою кисточку в чернила…

После этого Лу Инь и Сима Фэй прошли в широкий чёрный туннель, в дальнем конце которого сиял яркий свет и раздавался оглушительный гомон. Пара переглянулась и торопливо направилась вперёд…