Сияй

Два

Я еще раз ударила по груше и стерла градом льющийся со лба пот.

Бум. Представила самодовольную ухмылку Мины.

Хрясь. Чересчур строгие правила матери.

Бам. Вот я сбегаю подальше от девчонок, а должна была постоять за себя.

Аргх. Я крошу все, что меня бесит, и каждого, кто стоит у меня на пути. Даже саму себя.

Мой аппа[8], который держал грушу, ворчал после каждого удара.

– Похоже, я для тебя настоящий пример, – сказал он.

– С чего ты это решил? – рвано выдохнула я.

– Ну, ты ведь пытаешься меня догнать. – Он ухмыльнулся. – Зачем еще моей семнадцатилетней дочери так себя изнурять?

Мой отец – профессиональный боксер.

– Мне восемнадцать, аппа. Тут, в Корее, мне восемнадцать.

В этой стране немного по-другому считают дни рождения: считается, что при рождении тебе уже исполнился один год.

Я была на целый год ближе к самому расцвету. На год ближе к тому, чтобы стать слишком старой для дебюта.

Я снова ударила по груше.

– Прошу прощения, дочь, – выдохнул аппа.

Я ударила по груше в последний раз и сделала пару шагов назад, тяжело дыша. Волосы, собранные в хвост, намокли от пота и прилипли к коже. Будь я сейчас в DB, вся бы распереживалась: учителя ненавидели, когда мы потели, даже после многих часов занятий. Говорили, что из-за этого мы выглядим непрофессионально. К тому же большинство девушек занимались при полном макияже, а растекшаяся тушь – не самое лучшее зрелище на свете. Но тут, в зале для бокса, я наслаждалась каждой пролитой каплей пота. Было легко представить, будто я только что надрала кому-то зад.

Аппа задумчиво на меня посмотрел:

– Все в порядке?

Он кивнул в противоположный угол зала – туда, где занимались спаррингом Акари и мои друзья из школы, близнецы Чо. Как положено – в шлемах и перчатках. Они взяли за привычку приходить в наш семейный спортивный зал вместе со мной, и аппа травил байки о днях своей славы, пока мы тренировались.

– В порядке, – ответила я.

С аппой можно было поговорить о жизни, но я знала, что в конечном итоге все это дойдет до уммы. Не то чтобы отец не умел хранить секретов. Я точно знала: от уммы он утаивает кое-что очень серьезное.

– Как там твои занятия? – спросила я.

Он оглянулся – словно мама могла в любой момент выскочить из-за груши. Но, кроме меня и моих друзей, в зале никого не было. Как и всегда.

– Нормально. – Он кашлянул. – Ты ведь ничего не сказала матери? Или Лие?

Я покачала головой. Я сама узнала о том, что он ходит в вечернюю юридическую школу, только когда заметила учебник в его офисе. Я поинтересовалась, зачем он ему, и отец так разволновался, что попытался убедить меня: это просто легкое вечернее чтиво. Но в конце концов рассказал мне правду, взяв клятву, что я ничего не расскажу матери или сестре.

– Нет. Но ведь прошло уже сколько… Два года? Может, пора бы уже им рассказать? Ты ведь скоро закончишь!

– Не хочу дарить им ложную надежду, – повторил отец то же, что сказал мне в тот день, когда я нашла учебник. – Спортивный зал уже не приносит столько дохода, сколько раньше…

Он затих, и я вспомнила нашу жизнь в Нью-Йорке. Там аппа, бывший боксер, был почти знаменит, и его зал в Вест-Виллидж никогда не пустовал. Умма готовилась стать преподавателем английской литературы в Университете Нью-Йорка. Все были очень заняты, но всегда находили время на семью. После школы мы с Лией ходили на уроки матери и сидели там на последних рядах с раскрасками и домашкой. В выходные мы раздавали полотенца и воду боксерам в спортивном зале отца, а мама помогала ему в офисе: составляла расписание и принимала доставки. После мы покупали мороженое и вели Лию в парк Вашингтона – посмотреть на парня, который надувал гигантские мыльные пузыри.

Но все изменилось. Теперь умме приходилось работать в два раза больше ради степени – и она вряд ли получит ее в ближайшее время. Лия сидит в школе одна, пока родители работают, а я делаю уроки и пытаюсь не отставать от остальных учениц в DB. И зал аппы… он купил его через год после того, как мы переехали в Сеул, и дела так и не пошли в гору. Бывали недели, когда сюда ходили только я и мои друзья.

Я уже в третий раз за сегодня почувствовала, как у меня перехватывает дыхание. Аппа был рад за меня, но я не могла не чувствовать вину за то, что он отказался от своей мечты в угоду моей.

Отец покачал головой и улыбнулся:

– Я люблю этот зал, но тебя, твою сестру и твою умму я люблю куда больше. Вы для меня очень важны, и карьера адвоката подарит нам финансовую стабильность. Но я просто… не хочу их разочаровывать. Особенно Лию. Ей всего двена… то есть тринадцать! И ты ведь знаешь, как она радуется даже самым мелким вещам. Давай подождем и узнаем, есть ли у меня вообще шанс.

Я кивнула. Даже сама мысль о том, что я могу разочаровать свою семью – людей, благодаря которым я получила шанс стать звездой, – пугала. Но именно поэтому для меня не было варианта «если» – только «когда». Я обязана была преуспеть.

– Хватит уже болтать со стариком, – усмехнулся аппа. – Иди повеселись с друзьями.

Акари помогала близнецам, придерживая грушу, пока они менялись в стойке. Чо Хери и Чо Джухен – мои лучшие друзья в Сеульской международной школе. Мы подружились сразу же, в первый день четвертого класса, когда директор сделал их моими официальными проводниками в школе. Я дико переживала о том, что подумают остальные, когда узнают, что я хочу стать k-pop-звездой. Что я странная? Избалованная? Должна ли я кланяться им, как в случае с Миной? Но Хери и Джухен не придали этому особого значения: просто схватили меня за руку, прежде чем я успела вставить хоть слово, и протащили меня по школе. Им гораздо интереснее было послушать о блестящих нашивках на моих конверсах, узнать о бутиках в Сохо и о палатках, которые ставят в Брайан-парке на неделе моды. Хотя, по правде говоря, в этой теме я не сильна.

Они обе были высокими и тонкими, с острыми скулами и шелковистыми коричневыми волосами (вьющимися от природы, как они утверждали). Девчонки могли бы с легкостью стать моделями, если б захотели: у них и связи подходящие имелись, ведь семья Чо владела косметической фирмой «Молли Фолли». Но Хери волновало только одно: революция в индустрии инжиниринга и дизайна семейной косметической корпорации. Она вечно бормотала о химических реакциях, что заставит жидкую подводку светиться в темноте, и экспериментах в деле создания на сто процентов органической, перерабатываемой упаковки для новой линейки теней для век. Что до Джухен, она вела свой бьюти-блог на Youtube. Она и так была знаменитой. Ее макияж не портился даже во время тренировок в зале: матовая красная помада не растекалась и ресницы оставались идеально загнутыми.

– Перерыв на водичку? – предложила я, стягивая перчатки для бокса.

– Ох, боже, да. – Хери сделала последний удар. – Кажется, кто-то обещал нам мороженое и хотток?[9]

– Это ты говорила о мороженом, – вставила Джухен.

– Ну и что? – Хери улыбнулась и легонько ударила сестру по плечу. – А ты спросила, кто же ест мороженое вместе с хотток.

Джухен фыркнула:

– А что, я разве не права?

Акари выпустила грушу, и та заскрипела, раскачиваясь. Мы схватили бутылки с водой и принялись жадно пить, Акари вся облилась.

– Ты как, Рейчел? – спросила Джухен, утирая рот тыльной стороны ладони. – Мы заметили, что ты сегодня как-то слишком уж увлеклась.

– Все еще думаешь о том, что учудила Мина? – обеспокоенно спросила Акари.

– Ах, щибаль![10] Что на сей раз натворила эта стерва? – прорычала Хери.

Я рассказала близнецам о приглашении Мины на позднюю тренировку и о том, как в разговор вклинился мистер Но. Девчонки покивали. Я не впервые распалялась перед ними про Мину и DB.

– Она меня подставила! – Я покраснела, вспомнив свои слова, и выдохнула. Не стоило мне хвалиться тем, что я могу есть все подряд и не беспокоиться о фигуре.

– Мама ни за что не отпустит меня к ним в общежитие, и, когда я не появлюсь, Мина определенно упомянет об этом при мистере Но. И тогда я могу распрощаться со своим будущим.

От одной только мысли об этом у меня по коже побежали мурашки.

– Значит, иди, – сказала Акари. – Приди туда и докажи, что ты заслуживаешь свое место. Так же, как и все они.

– А ты? Тебя ведь тоже пригласили.

Акари пожала плечами:

– На повестке семейный вечер, явка обязательна. Я бы пошла, если бы могла… но это ведь и не важно. Я в DB уже пять лет, а мистер Но вряд ли знает о моем существовании. Если бы не Юджин-унни, то меня бы давно оттуда выгнали.

Я содрогнулась. Акари жила со своей семьей, но приходила в DB каждый день и тренировалась наравне с Миной и остальными. И она танцевала как богиня: Юджин не раз говорила, что Акари посрамила бы даже Фрэнки из Red Hot, объективно самую лучшую k-pop-танцовщицу в индустрии. Но всем и так известно: на одном таланте в k-pop не выедешь. Поэтому мы все из кожи вон лезли, чтобы нас заметил мистер Но или остальные управляющие. Каждые тридцать дней, как по часам, все ученики собирались в зале вместе со всей управляющей верхушкой DB и ждали, когда их оценят и решат, стоит ли оставлять их или попросить уйти. Когда занимаешься подобным уже почти семь лет, это превращается в рутину, но несколько месяцев назад Акари вызвали в офис к мистеру Но после дня оценки – верный признак того, что скоро ее попросят покинуть компанию. Значит, Акари не смогла выделиться. Не знаю, что сделала Юджин, но на следующий день Акари вернулась – тихая и грустная. И ни разу не говорила о том, что произошло.

Я посмотрела на близнецов – те только плечами пожали. Что тут скажешь.

– Я в порядке. Не надо меня жалеть! – Акари улыбнулась, а потом сменила тему: – Это всего один вечер. А мы говорим о твоей карьере.

– Соглашусь с Акари. – Хери закрыла бутылку крышкой. – Ты ведь так этого хочешь! И если дополнительная практика в общаге тебе поможет, то беги туда.

Я глянула на отца: он на другом конце зала практически изничтожал грушу. Пот с него так и летел.

– Не знаю, – протянула я. – Мама жутко взбесится.

Джухен чуть склонила голову:

– Но оно того стоит?

Я стерла пот с лица. Стоит ли? Я задавала себе этот вопрос каждый день. Все эти тренировки, потерянные выходные, жертвы, которые принесла и приносит моя семья. Постоянное чувство, что на самом деле ты никогда не доберешься туда, где хочешь быть. И все это ради мечты. Ради того, чтобы стать k-pop-звездой. Я подумала про одиннадцатилетнюю Рейчел. Маленькую девочку, которая постоянно опаздывала, потому что не могла оторваться от k-pop-клипов и регулярно смотрела их в туалете на переменках. В каком-то смысле почти ничего не изменилось. А в другом… изменилось все.

– Для меня это все.

– Ну вот и решили, – произнесла Акари.

Глаза Джухен засверкали в свете флюоресцентной лампы.

– Мина тебя недооценивает, принцесса Рейчел. – Она стащила боксерские перчатки и начала разбинтовывать руки, высвобождая ногти с идеальным маникюром: темно-синие цветы на нежно-розовом фоне. – А теперь иди покажи той стерве, кто здесь босс.

В лифте я щелкнула кнопкой восемнадцатого этажа. Мне не терпелось вернуться домой и принять душ после тренировки с аппой и получаса на ринге с Акари.

Войдя в здание, я тут же услышала k-pop-запись, а потом – смех Лии и кучки девчонок рядом с ней. Я влетела в тапочки и прошла в зал, где Лия и четыре ее одноклассницы смотрели на телефоне новый клип Electric Flower. Я узнала группу моментально: легендарная Кан Джина и ее подруги танцевали в сверкающих оранжевых комбинезонах напротив совершенно черной стены. Это видео стало самым популярным за всю историю DB: всего за двадцать четыре часа оно собрало тридцать шесть миллионов просмотров. Лия держала у рта расческу, которая изображала микрофон, и во все горло распевала слова, попадая во все ноты, которые брала Джина. Я улыбнулась. У Лии был талант.

Завидев меня, одна из ее подруг, девочка с лицом в форме сердечка, с сережками Hello Kitty, мерцавшими бриллиантами, наступила Лие на ногу.

– Твоя унни дома. – Она кивнула в мою сторону.

Лия обернулась и протянула мне расческу:

– Подпевай, унни!

Я сделала вид, что тянусь за расческой, но песня уже подходила к концу, и скоро комнату заполнила ти шина.

– Жаль, – произнесла та же девочка. – А могли бы услышать, как поет настоящая ученица DB.

Другая девочка, в полосатой футболке, вопросительно выгнула бровь и посмотрела на мои грязные волосы и потные спортивные штаны.

– А ты уверена, что вот она – k-pop-студентка? Может, у Лии есть еще одна сестра?

Лия неуклюже рассмеялась, плюхнулась на пол и отложила расческу.

– Не-а… это она и есть. У меня только одна унни.

– Единственная и неповторимая, – вставила я.

Девочка в полосатой футболке страшно удивилась:

– Ты серьезно?

Да, куда уж Мине и остальным до жестоких подростков.

Лия снова засмеялась и покраснела:

– Да ладно вам, ребят! Поверьте мне. Помните, как те девятиклассницы следили за ней от школы и до самой DB Entertainment, чтобы удостовериться? Не будьте, как они.

– Если ты в самом деле ученица DB, то расскажи нам что-нибудь о компании, – попросила еще одна девчонка и округлила глаза. – Ты видела хоть раз Джейсона Ли?

– Слышала, у него есть тайная девушка, с которой он встречается только в полнолуние, – прошептала еще одна девочка. – Это правда?

– Так романтично, – вздохнула девчонка с сережками Hello Kitty. – А правда, что он иногда удивляет своих суперфанатов? Находит кого-нибудь в сети и проводит с ним целый день? Он самый лучший!

Я рассмеялась. Даже вне DB никто не мог пошатнуть репутацию ангельского мальчика Джейсона Ли.

– Что ж… Его я особо не вижу. – Что было правдой, но они вряд ли ждали такого ответа.

– А как насчет Electric Flower? Они дружат? Мистеру Но наверняка больше всех нравится Кан Джина. Она самая красивая!

– Я… не знаю.

После тренировок мозг отказывался соображать, и я не поспевала за вопросами.

Девочка в полосатой футболке раздраженно вздохнула и сдула лезущие в лицо пряди.

– Ну вот… ничего интересного. – Она обошла вокруг мокрой от пота спортивной кофты, которую я бросила на пол. – Похоже, быть ученицей – не так уж и весело… и чарующе, как мы думали. Жаль… Ладно, пошли, девчонки. Сходим в Coex[11].

Она кивнула остальным трем, но на Лию даже не посмотрела. Девочки поднялись и быстро прошли мимо меня к двери.

– Но погодите! Я люблю магазины! – Лия вскочила на ноги, но девочки уже ушли. Та, у которой было лицо сердечком, хлопнула дверью. Лия сникла.

Ауч.

– Прости, Лия…

Но не успела я закончить, как она развернулась ко мне и гневно закричала:

– Унни! Неужели так сложно хотя бы притвориться, что ты клевая k-pop-студентка?

Меня словно ужалили.

– Что? Не перекладывай все на меня! Ты каждую неделю приводишь сюда кого-то новенького… Может, пора уже завести друзей, которым нравилась бы ты сама, а не твое окружение?

– Но… может, я бы им потом понравилась! Если бы ты не отпугнула их своими мужицкими спортивными штанцами и липкими волосами! – заорала Лия в ответ. – У аппы в зале есть женская раздевалка. Я знаю! Ты просто ленишься!

Я вздохнула. Я понимала, что эти девочки не стали бы ей настоящими друзьями, но Лия была расстроена. Как и аппа, она не просила бросать нашу жизнь в Нью-Йорке и переезжать через полмира, чтобы я смогла исполнить свою мечту. А ведь она всегда поддерживала меня. Тогда она была слишком маленькой, но, думаю, какая-то ее часть хочет и сама однажды поступить в DB. Но после всего того, через что пришлось пройти мне, умма никогда ей этого не позволит, и Лия это знает. Может, и стоило бы устроить для девчонок небольшое шоу. Разве кому-нибудь стало бы от этого плохо?

Но уже поздно. Теперь мне придется придумать, как ее подбодрить.

– А вдруг я просто не захотела рассказывать им, потому что ты должна услышать об этом первой! – Я опустилась на диван и похлопала рядом с собой. – Сестры должны делиться сплетнями друг с другом, а потом уже с кем-то там еще.

Лия осторожно присела рядом, но довольно далеко: устроила целое шоу, чтобы показать, что не хочет ко мне приближаться. Она еще не готова меня простить, но ей слишком любопытно.

Я в красках рассказала ей о происшествии с Миной и том, как она пригласила меня в общагу и как мистер Но объявил, что от этого зависит мое будущее. Лия придвигалась все ближе и ближе, и вскоре она почти забралась ко мне на колени.

– Унни, – закричала она, тряся меня за плечи. – Вечер в k-pop-общаге! О таком можно только мечтать!

Я засмеялась, позволив Лии мотать меня, как ей вздумается.

– Рано радоваться, сестренка. Умма меня ни за что не отпустит, ты же знаешь.

– Ох, ты права. – Лия подперла подбородок руками.

И тут я вспомнила о своем разговоре с Джухен.

– Конечно, – уверенно заявила я. – Я всегда могу сбежать…

Лия запищала от восторга:

– Я тебе помогу! У меня всегда припасена парочка планов побега!

Я прищурилась:

– Надеюсь, мне не придется вылезать из окна восемнадцатого этажа?

Это было закономерное предположение, потому что моя младшая сестра просто помешана на Дуэйне «Скале» Джонсоне.

– Ладно, перейдем сразу к плану Б. – Глаза ее заблестели. – Но только при условии, что ты добудешь мне автограф Джейсона Ли. Ты ведь знаешь, как сильно он мне нравится!

– И для кого подписать? Лие Ким, Моей Дорогой Будущей Жене?

Она снова закричала, откинулась на диванные подушки и радостно засучила ногами.

– Да я же умру! Нет, сначала в рамочку вставлю, а потом уже умру. – Она села и схватила меня за руки. – Пообещай, что похоронишь меня вместе с этим автографом.

Я рассмеялась.

Хлопнула входная дверь, и мы услышали голос уммы. Мы с Лией переглянулись, схватились за мизинчики, потом нагнулись, чтобы поцеловать кулачки и прижаться щеками друг к другу. Это было тайное рукопожатие сестер Ким, которым мы пользовались уже долгие годы.

Умма вошла в зал с большой сумкой из «2-2 Fried Chicken». Мама работала профессором лингвистики в Женском университете Ихва и готовилась защищать диплом, потому слишком уставала, чтобы готовить. Не то чтобы мы на это жаловались: обычно умма разбивала яйцо над кастрюлей с лапшой быстрого приготовления, клала сверху кусочек американского сыра и называла это обедом. Было, конечно, вкусно, но желудок просил чего-то другого. Ко всему прочему, мне казалось, что она специально кормит меня лапшой, чтоб я потолстела и меня выгнали из DB. Эдакий неосознанный калорийный саботаж.

– Голодные? – Мама протянула нам пакет.

Мы тут же залезли внутрь и принялись выуживать коробки с обжигающе горячей жареной курицей и банчаном[12]: дайкон с кимчи и хрустящий салат под соусом «Биг Мак». Для апреля погода была прохладной, и пол с подогревом под кухонным столом пришелся как нельзя кстати. Нам было тепло и уютно. Я потянулась за кусочком курицы янгньем[13] – пальцы уже успела измазать в соусе, конечно, – пока умма откладывала в сторону курицу с зеленым луком, папину любимую. Сегодня он работал допоздна – сказал, что будет мыть груши, но на самом деле это был тайный код: этим вечером он изучал закон об интеллектуальной собственности. Ужинали мы, в общем, втроем.

– Как прошел твой день, Лия? – спросила умма.

И Лия начала щебетать о Кан Джине из Electric Flower («Она ТАКАЯ красивая!»), Джейсоне Ли («Говорят, он открыл фонд для сбора денег на музыкальную терапию для детей в Корее. Разве не душка?») и о последней корейской мыльной опере на «Нетфликсе» («Если к Пак Дохи из “Ах, мои мечты!” скоро не вернется память, клянусь, я брошу это смотреть»). Умма кивала и улыбалась каждый раз, когда Лия ковырялась в салате. Я аккуратно сняла с курицы кожу и принялась ждать своей очереди. Сегодня суббота, и мама знала, что я ходила в DB. Наконец Лия умолкла, и я вся подобралась в ожидании удара. Впрочем, может, сегодня мама будет мягче, с пониманием выслушает все мои жалобы на Мину и мистера Но и разрешит переночевать в общаге… Но когда мама наконец повернулась ко мне, она спросила:

– Ты сделала все, что задали в школе, Рейчел? И по дому тоже?

И стрельнула глазами в сторону горы грязной посуды.

Пуф. Вот это я размечталась.

Я сжала зубы так, что заболела челюсть.

– Мой день прошел просто замечательно, спасибо, что спросила. Я весь день занималась, а потом навестила аппу в зале. – Я сделала паузу. – Прости за посуду.

Последние слова я практически выплюнула, как застрявшую в горле куриную кость. Я не стыдилась того, что занятия в DB для меня были на первом месте, но мама прищурилась. В ее взгляде читалось: «Ты пожалеешь о том дне, когда появилась на свет», – она щурилась так каждый раз, когда мы с Лией не слушались ее в нью-йоркском метро в час пик.

Она вздохнула и потянулась к своей сумке.

– Ох уж эти твои занятия… Нашла бы себе еще какое-нибудь хобби! Нездорово это – настолько сосредотачиваться на чем-то одном.

Мама выудила из сумки огромную стопку бумаг и передала мне. Я опустила взгляд и прочла: «Универсальная форма подачи заявок в университет». У меня закружилась голова, а мама хлопнула в ладоши и широко улыбнулась:

– Смотри, что я тебе принесла, Рейчел! Завтра в женском университете Ихва семинар! Для школьников, которые хотят поступать. Не хочешь сходить? Там тебе подскажут, как все это правильно заполнить, может, и тур тоже устроят.

Что-то полыхнуло в моей груди, и я потянулась, чтобы отодвинуть от себя стопку бумаг. А потом подняла взгляд на полное надежды лицо уммы, и меня затопило стыдом. Мы жили здесь уже семь лет, а я еще ни разу не видела места ее работы, а ведь когда-то я пряталась под ее рабочим столом и читала книги, пока она занималась со студентами. Я вздохнула и придвинула бумаги поближе.

– Умма, – осторожно начала я. – Я была бы рада посмотреть Ихву, но завтра я… не могу. Воскресенье же.

– Рейч, речь идет о всей твоей жизни, а не об одном дне, – произнесла умма.

– Да. Но… Занятия в DB и есть вся моя жизнь. Разве не так? Мы ведь ради этого сюда переехали?

Лия перестала жевать и обеспокоенно на нас взглянула. Мы с матерью частенько об этом заговаривали, но никогда толком не обсуждали.

Умма опустила взгляд в тарелку и вздохнула.

– Для нашего переезда в Корею было… множество причин. – Она открыла рот, словно хотела добавить что-то еще, но потом покачала головой, повернулась ко мне, и я увидела, что у нее блестят глаза. – Я ведь играла в волейбол.

Я поморщилась. Опять мама будет сравнивать свое школьное увлечение и мои музыкальные занятия.

– И что бы стало со мной… с нашей семьей… если бы я бросила все ради своей мечты?

– Но ты ведь просишь меня об этом же… отказаться от того, ради чего я столько работала, ради какого-то семинара. – Я закинула в рот кусочек курицы вместе с кожей – к черту калории.

Умма грустно пожала плечами, но выглядела она непреклонной.

– Я просто напоминаю тебе о том, что нужно иметь запасные варианты… – Она подцепила с тарелки листик салата. – Будущее не предугадаешь, Рейчел. Если твои занятия ни к чему не приведут… я хочу, чтобы ты была к этому готова.

Я сморгнула слезы – не хватало еще при ней расплакаться. Прошло уже семь лет, а меня все еще это задевало. Я не могла перестать гадать, не жалеет ли мама о том, что мы переехали в Сеул. Может, лучше было бы продать бабушкину квартиру и никогда не оглядываться. Верит ли она вообще в то, что у меня есть талант? Я закусила губу и хотела извиниться и встать из-за стола, как вдруг Лия подскочила с места.

– Забавно, что ты заговорила об этом семинаре, умма, – сказала она. – Близнецы Чо все выходные будут готовиться к поступлению. Даже наняли частного репетитора, который готов заниматься с ними допоздна. Такая вечеринка с ночевкой, на которой еще и учатся… Так они вроде ее назвали? Да, унни?

Лия мило улыбнулась матери. Я расправила плечи.

Сейчас или никогда, Рейчел.

– Ага, – медленно проговорила я.

– А ты об этом как узнала? – спросила умма, приподняв бровь.

– Подслушала, как Рейчел разговаривала с Хери по телефону, – тут же соврала Лия.

Я сосредоточенно жевала курицу, чтоб лицо меня не выдало.

Господа, прошу приветствовать мою сестру, будущего лауреата премии «Оскар».

Умма повернулась ко мне.

– Рейчел, почему же ты мне ничего не сказала? Это ведь как раз то, что тебе нужно! Чтобы не отвлекалась!

Я кивнула, отмахнувшись от накатившего разочарования.

– Я просто… не хотела отпрашиваться на ночь, я ведь даже по дому еще не все сделала. – Я глянула в сторону раковины и добавила: – Прости.

– Оу, – протянула умма. – Ну так с тарелками ты быстро справишься, а потом сразу иди в дом Чо! У них такие родители… они наверняка наняли лучшего репетитора во всем Сеуле. Я тебе и еды с собой немного положу.

– Правда? – Мне было стыдно за вранье, но в то же время меня переполняло радостное предвкушение. – Спасибо, умма.

Моя первая ночь в общаге k-pop-студентов! Еще один шаг на пути к моей мечте.

Мама улыбнулась и отложила несколько кусочков курицы в ярко-зеленый контейнер для еды. Стоило ей отвернуться, как Лия тут же показала мне пальцы вверх. А я подмигнула ей и одними губами прошептала: «Спасибо».

Я вымыла посуду, сгоняла в душ и после заплела непросохшие волосы в голландские косы. Натянула черные леггинсы и безразмерный кремовый свитер, в который было так приятно кутаться, а еще захватила с собой самую удобную свою пижаму – с собачкой Снупи – купила такую на рынке в Тондэмунгу весной, чтобы мама ничего не заподозрила. Я взяла сумку и контейнер с едой, глянула в зеркало и отправилась на ночевку в студенческую k-pop-общагу.