Скалы из нефрита

— Да. А ты?

— Меня Марат зовут. Я разыскиваю свою девушку Настасью. Ты же в доме у Тайгера живешь? Так?

Мари кивнула, от чего голову как будто прострелило. Резкая боль затихла, едва она перестала двигаться.

— Я думаю Тася у него. Ты видела ее? Такая худенькая девушка лет двадцати со светлыми волосами.

Марисса прикрыла глаза. Она чувствовала себя бесконечно усталой. В голове ее гудели, раскалывая, тысячи колоколов. Девушку опять начинало мутить, ноги ослабли. Некоторое время она стояла, покачиваясь, затем открыла глаза и грустно посмотрела на парня.

— Да, я ее видела.

— Что с ней? Он держит ее в своем подвале?

— Нет. Нет, Марат… Ее там нет.

— Он убил ее? — голос молодого человека выдавал бурю эмоций: страх за любимую, гнев, отчаянье.

— Не совсем. Скорее он предоставил ей шанс умереть.

— Ублюдок! — Парень прислонился лбом к стене, его лицо исказилось. Он ударил в нее кулаком, сдирая костяшки пальцев. — Он за все ответит.

Лютая ненависть сверкала в его глазах. Он посмотрел на девушку, с отрешенным видом глядевшую в окно, долгим внимательным взглядом.

— Пошли со мной.

— Куда? — равнодушно спросила Марисса.

Марат не ответил, он схватил Мари за руку и потащил по коридору к двери запасного выхода. Ее сумочка вместе с телефоном и всем ее содержимом осталась лежать на подоконнике. Мари не сопротивлялась. На нее нашло какое-то отупение и полнейшие равнодушие к своей дальнейшей судьбе. Парень накинул на ее плечи свою куртку и поймал такси, на котором они доехали до окраины города. Там, в одном из переулков, стоял ржавый, видавший виды жигуленок. В него Марат и усадил Мариссу. И они помчались прочь от огромного негостеприимного мегаполиса.

Марат выжимал из старенькой машины все, что мог, круто закладывая на поворотах. Мариссу укачало, и она впала, то ли в дрему, то ли в забытье.

Когда Мари проснулась, было уже ранее утро. Машина была припаркована возле небольшого придорожного кафе, из дверей которого вышел Марат. Он нес в руках пакеты.

Мари чувствовала себя намного лучше, а завтрак, купленный парнем, практически вернул ее к жизни. Вот об этом факте девушка сильно пожалела, осознав весь ужас ситуации, в которую попала. Уж лучше было оставаться в счастливом забвении. Она посмотрела в окно на тоскливый осенний пейзаж.

— Марат, ты что натворил? — простонала она.

В ее голосе сквозь отчаянье прорывались гневные нотки.

— Запомнила, как меня зовут? А я думал, ты была вчера слишком пьяная для этого, — словно не заметив ее интонации, отметил парень.

— Не так уж много я вчера успела выпить, учитывая возможности моего организма, — Мари начинала свирепеть. — Просто плохо себя чувствовала. А с твоей стороны воспользоваться этим и похитить меня — просто реальное свинство!

— Извини, — буркнул парень. Он был немного смущен. — Ты нужна мне. Очень.

— Так… Что-то я в последнее время стала пользоваться огромным спросом. Ты хотя бы представляешь, что учудил? — девушка сорвалась на крик.

Марат разозлился:

— Я что, по-твоему, на слабоумного похож?

Он завел машину и тронулся в путь. Марисса окончательно озверела. От того, чтобы не вцепиться ногтями в лицо парня ее удерживало лишь одно: тогда они точно разобьются, уж слишком с большой скоростью он ехал.

— Ты в какой-то спецслужбе работаешь? Мне Тася говорила.

Парень кивнул. Голос Мари взлетел еще на две октавы выше.

— Чудесно! Нет, реально, просто чудесно! Ты понимаешь, что убил меня?! Вот просто так, взял и убил не за что?

Марат покосился на нее как на умалишенную.

— Ринар решит, что я с тобой заодно, — пояснила она. — Он расценит это как предательство с моей стороны. Я даже представить боюсь, что он со мной сделает, когда поймает.

— Не поймает.

— Ты обещаешь? Я вот лично в этом не уверена. Не стоит бегать от снайпера — умрешь уставшим… И, кстати, зачем я тебе так понадобилась?

— Я долго собирал информацию на Тайгера, — терпеливо принялся объяснять ей парень. — У меня много чего на него есть, но для предъявления обвинений нужны свидетели. Пока улики все косвенные. Свидетелей в живых он не оставляет. Его корешь — Тимур Кондрашев, в народе известный больше как Кондор, все отлично подчищает. В этом деле он мастер экстра-класса.

— Понятно. И ты решил, что я буду твоим свидетелем? Да ты с дуба рухнул! У тебя что, вместо мозгов тормозная жидкость? Причем, я думаю, и той еще конкретно не долили.

— Сама дура, — огрызнулся Марат.

Девушка понимала, что он сейчас не в лучшем состоянии, учитывая, что еще недавно узнал о смерти любимой. Мари мысленно поздравила себя с тем, что еще избавила его от подробностей.

— Ты сама-то понимаешь, что по краю ходишь? Он тебя тоже шлепнет. Ты знаешь слишком много, чтобы жить. Не думаешь же ты, что он из-за тебя станет рисковать своей свободой, жизнью и всем, что имеет?

Он покосился на не заживший еще порез на шеи девушки. Мари прикусила губу. В душе она понимала, что он прав. Она знала, на что Ринар способен. В том, что она хоть что-то для него значит, девушка уже разуверилась. И не поверит Рен в то, что она не по своей воле с Маратом поехала. Даже, скорее всего, и разбираться не будет. Придавит как букашку, и всех делов.

— А почему меня просто нельзя охранять? Ну как там это у вас называется? Программа защиты свидетелей? Зачем увозить-то надо было? — устало спросила она.

— Ну, ты наивная. Кино насмотрелась? Ты в какой стране живешь?

— И что теперь? Долго мы так кататься будем?

— Пока люди, которые занимаются вместе со мной делом Тайгера на связь не выйдут. Они скажут, когда можно будет возвращаться. А пока нам нужно где-то затаиться. Есть у меня одно укромное местечко.

Марисса тяжело вздохнула. Ну почему все это случается именно с ней?

Глава 11

И вот началась эта невероятная игра в прятки. Марат хорошо подготовился. Поддельных документов, по которым они регистрировались в гостиницах, попадавшихся им на пути, было много. Сумка, которую нес парень, была заполнена различной одеждой, париками, накладными усами, косметикой и прочей атрибутикой для изменения внешности. То, что их будут искать и, возможно, погоня уже у них на хвосте — сомнений не было. Их могла спасти только скорость передвижения. И еще, хотелось надеяться, что у Марата имелось действительно надежное убежище, в котором можно было укрыться на долгое время.

В конце концов, Марисса взмолилась:

— Марат, послушай. Они же ищут парня и девушку. Давай я мальчиком переоденусь. Будешь меня своим братом представлять.

Ей с каждым днем все тяжелее было просыпаться по утрам, и чувствовала она себя все хуже. Она едва находила силы двигаться, а на маскарад их совсем уже не оставалось.

— А что, это вариант, — немного подумав, согласился с ней он.

Сказано — сделано. Мариссу облачили в просторную, скрывающую ее формы рубашку, штаны камуфляжной расцветки и куртку из того же материала. Волосы она убрала под кепку, которую низко надвинула на глаза.

— Ну, в целом ничего, — Марат придирчиво осмотрел ее. — Только вот черты лица слишком нежные для мужика. И губы… Воротник подними повыше и держи голову опущенной. Да — и болтай поменьше. Голос тебя тоже выдает.

На Мари нашло хулиганское настроение, и она для довершения образа нарисовала себе фингал под глазом:

— А так больше на пацана похожа?

Марат лишь грустно улыбнулся. Мари было жалко его. Наверное, он очень любил Тасю, раз так сильно рисковал, чтобы отомстить за нее. Но, почему-то она все чаще думала, что это бесполезно. Все равно, что бороться с ветряными мельницами. Если бы это было так просто, то все бы криминальные авторитеты и бандиты давно бы сидели за решеткой, а в стране процветал закон и порядок. Такие герои одиночки, как Марат, бездумно ставят под удар свои жизни. А остальные… Героизм и рвение Жиглова и Шарапова уничтожить всех врагов честного рабочего люда давно уже растворилось в спокойной и сытой жизни прочно обосновавшихся у кормушек чиновников.

Слабость наваливалась на нее все чаще. Было лень двигаться. Возможно, дело было в том, что им приходилось спать всего по нескольку часов в сутки. Они останавливались лишь для того, чтобы наскоро помыться, перекусить и переодеться. Но как тогда объяснить тошноту, преследовавшую ее почти постоянно. Питались они, конечно, не лучшим образом. Еда в придорожных забегаловках и дешевых провинциальных гостиницах свежестью и качеством не радовала. "Так и гастрит заработать недолго", — печально размышляла девушка. — "Меня доконает эта безумная гонка на выживание".

Перед глазами бежало бесконечное шоссе, все дальше и дальше уносившее ее от Ринара.

— Марат, а с чего ты взял, что я могу тебе быть полезна как свидетель? Я же почти ничего не знаю.

— Да, ладно. Не скромничай. Уверен, ты знаешь достаточно, чтобы поместить Тайгера надолго за решетку. В любом случае, ты видела Тасю…

"А с чего ты взял, что я буду рассказывать все, что знаю? Я что на дебильную похожа?" — прошипела про себя Марисса, а вслух спросила:

— Но дело ведь не только в Тасе? Ты же не просто так под Тайгера копать начал? Сам же сказал, что Рен по крупному никогда не палился, значит, твое расследование частного характера? Здесь есть еще что-то личное, так?

— Да. Не просто так. И да, это личное.

Марат некоторое время раздумывал, рассказать ей или нет. Затем решился, надеясь вызвать девушку на откровенную беседу.

— Его люди убили моего лучшего друга. Доказать, как всегда, ничего не смогли. Но я точно узнал, кто виноват в смерти Тараса. Потом, когда я вплотную занялся Тайгером и его людьми, много чего нарыл. Ты даже понятия не имеешь, сколько всего за ним числиться.

— Почему же, представляю. А Пизанскую башню тоже он уронил?

Они ехали в электричке. Сидя на жесткой скамье, Марат обеспокоено поглядывал на Мариссу. Девушка еще больше осунулась за последние дни. Выглядела бледной и измученной. Возможно, сказывалось состояние постоянной нервозности и напряжения, в котором они оба находились все эти дни. Он привлек ее к себе, не особенно заботясь о том, что о них подумают другие пассажиры, для которых два обнимающихся молодых человека выглядели, по меньшей мере, странно. Марисса с благодарностью улыбнулась парню и положила голову на его плечо, облокотившись на крепкое тело мужчины. Голова у нее кружилась, она ощущала себя совсем больной.

— Потерпи, Мари. Уже немного осталось. К завтрашнему вечеру будем на месте. Отдохнешь, выспишься, — прошептал Марат ей на ухо.

— Ты уверен, что нас не найдут? — также тихо спросила Мари.

— Не должны. Не бойся. Если бы они знали, где мы, то давно бы уже взяли. А так… Я думаю, нам удалось оторваться.

— Хотелось бы верить, — Марисса закрыла глаза и попыталась заснуть.

Интуиция, которой она привыкла доверять, потому что та ее еще ни разу не подводила, подсказывала ей, что с самого начала вся эта затея была бредовой. Рано или поздно их поймают и тогда… Что будет тогда, даже представить себе было страшно. Что сделает с ней Рен? От этих мыслей становилось совсем плохо. Плохо не столько от картинок скорой расправы, заботливо подкидываемых ей воображением, сколько от осознания того, что ее палачом будет Ринар. Сердце тревожно щемило, на глаза наворачивались слезы.

На маленьком старом автобусике они подъехали к небольшому поселку. Вдали на горизонте в окружении грозовых облаков виднелись горы. Серое осеннее небо затянулось темными тяжелыми тучами и в воздухе запахло дождем. Пока Марат закупал провизию и какие-то необходимые им для дальнейшего передвижения вещи, Марисса заскочила в аптеку. Надо было проверить свои предположения. Ей было страшно, очень страшно.

Свой путь они продолжали пешком. Девушка еле переставляла ноги, спотыкаясь на каждом шагу и парню, несущему тяжелые сумки, приходилось постоянно останавливаться и поджидать ее.

— Марисса, ты больна? Ты в аптеке лекарства купила?

— Да, Марат, купила, — посвящать его в подробности процессов, происходящих в ее организме, Мари не хотела.

По узкой горной тропке они добрались до хижины, затерявшейся среди скал и надежно укрытой зарослями кустарника. Здесь, на юге страны, на деревьях и кустах еще сохранились не успевшие опасть пожухлые листья. Из-за туч выглянуло солнце, прогревая кристально чистый воздух. Марисса вдохнула полной грудью. Тошнота немного отступила.

Внутри маленького домика оказалось довольно уютно. Марат развел огонь в очаге и принялся выкладывать продукты на небольшой топорной работы столик. Помимо стола и нескольких неказистых стульев в маленькой комнатушке стояла кровать на два спальных места, покрытая плотным шерстяным одеялом, тумбочка и пара большущих резных сундуков. На полу лежали циновки, а окна закрывали серые льняные занавески. Если не считать слоя пыли, в помещении было достаточно чисто.

Мари разулась, скинула куртку и забралась в постель, нырнув под теплое покрывало, зябко свернулась калачиком. В комнате было холодно. Промозглый осенний день вызывал озноб. Есть не хотелось, зато очень хотелось спать. Девушка провалилась в тяжелый, подобный обмороку сон, едва ее голова коснулась подушки.

Проснувшись среди ночи, Марисса увидела, что Марат сидит на стуле у окна и задумчиво рассматривает что-то за стеклом. Ярко пылал очаг, растопленный хозяйственным парнем. В помещении стало намного теплее. "Подумать только, какие мы скромные. Он постоянно на стуле теперь ночевать собирается?" — такое поведение парня вызывало у Мари умиление.

— Марат, иди сюда, — ободряюще улыбнувшись, позвала Мари и откинула одеяло. — Обещаю, приставать не буду.

Парень тоже не смог сдержать улыбки, видимо представив себе процесс соблазнения. Сняв обувь, он прилег рядом с девушкой, очевидно, поверив ей на слово. На тумбочку рядом с кроватью Марат положил пистолет. "Как будто он ему чем-то поможет", — вздохнула Мари и прижалась к сильному мужскому телу, обхватив его руками. Стало тепло и спокойно. Она снова погрузилась в сон.

Спала девушка долго. Ее разбудил запах кофе, который Марат сварил в турке на разведенном рядом с хижиной костре. Было уже позднее утро. Сквозь занавески в комнатушку просачивались солнечные лучики. На улице прояснилось. Погода, видимо, решила порадовать их последними теплыми денечками перед решительно наступающей зимой. Мари приподнялась и потерла глаза. Ночь показалась девушке слишком короткой. Усталость не проходила.

После завтрака парень стал доставать из багажа аппаратуру, приготовленную для связи с соратниками, как определила для себя ее назначение Марисса.

— Надо выйти на связь, — объяснил он, подтвердив ее догадку, — и узнать, как обстоят дела.

То, что у него имелась группа поддержки, вселяло слабую надежду на благополучный исход предприятия. Один в поле не воин, тем более, что у Рена людей было много. Да и возможностей тоже, как физических, так и финансовых.

Марисса накинула куртку, сунула в карман приобретенную накануне в аптеке коробочку и вышла наружу.

Глава 12

Марисса стояла на скалистом выступе и смотрела с него на извивающуюся узкой лентой далеко внизу дорогу.

"Какая же я дура", — ругала себя девушка. — "Это надо же было так лохануться. Нет мне прощения". На тесте, который она держала в руках, отчетливо просматривались две полоски.

"Только этого мне еще не хватало для ощущения "полного счастья", — вздохнула Мари. Ее встреча с Ринаром после почти годовой разлуки произошла так неожиданно, да и потом события развивались с пугающей быстротой: их ссора, его измена, нападение в парке, Тася…

У нее совершенно вылетело из головы, что она уже давно не предохранялась за ненадобностью. После расставания с Ринаром, у нее не было серьезных отношений ни с одним мужчиной. А с Реном страсть захватила ее целиком так, что она даже не подумала о возможных последствиях.

"Но он тоже хорош. Взрослый мужчина. Мог бы напомнить что ли. Поинтересоваться. Свалил всю заботу на меня. А у меня и так в голове бардак был полный", — сердилась на Рена Марисса.

И что ей теперь делать? Если бы она, хоть чуточку, себе это представляла. Он, конечно же, во всем обвинит ее. Она всегда оставалось виноватой. Во всех грехах, которых, по мнению Ринара, числилось за ней уже немерено. Прошел уже почти месяц с тех пор, как Мари и Марат пустились в бега. В какой момент случился казус в то время, когда она жила с Ринаром, Мари не знала. В любом случае, срок еще небольшой и можно было бы что-то предпринять.

Рассказать ли Марату? Пусть за нее порадуется. Нет, пожалуй, нет. Она и сама не представляла, как должна поступить сейчас, когда жестокая судьба так цинично поставила ее перед фактом. Она не хотела убивать ребенка Рена. Ребенок же ни в чем не виноват. Родителей не выбирают. Частичка этого страшного беспощадного человека находилась внутри нее. Пощадит ли ее Рен, если найдет? Отменит ли он казнь, когда узнает, что она носит его дитя? Марисса в этом сомневалась. Если она не нужна ему, то нужен ли ему ее ребенок? Это только лишняя обуза для него в его и без того нелегкой жизни.

После долгих мучительных раздумий, наконец, приняв решение, Марисса отправилась на поиски Марата. Парень сидел на одном из камней перед домом. Мари присела рядом с ним. Камни за день хорошо прогрелись солнцем, и было приятно ощущать их тепло на пронизывающем холодном осеннем ветру.

Девушка не знала, с чего начать разговор. Она нервно теребила висящий у нее на шее кулон, подарок Ринара. Мари обещала Рену не разбрасываться его подарками и, несмотря ни на что, сдержала свое слово. Да и жаль ей было расставаться с красивым камнем. Глядя на него Марисса вспоминала те несколько строк, которые когда-то Рен написал ей на простом листке бумаги: "Это аквамарин. У него цвет неба, цвет моря и твоих глаз. Не грусти, Котена."

— Ну что говорят твои сподвижники по борьбе с бандитизмом?

— Ничего, они не выходят на связь, — парень пытался не показывать своего беспокойства.

— Печально, — вздохнула девушка.

— Позже попробую еще раз, — он не хотел встречаться с ней взглядом.

Марисса собралась с духом и начала развивать интересующую ее тему.

— Марат, нам нужно поговорить, — произнесла она, с усмешкой подумав про себя, что подобное начало разговора у мужчин обычно вызывает панику.

Но Марата ей напугать не удалось. Он смотрел на девушку внимательно и серьезно.

— Я слушаю тебя. Я так понимаю, разговор пойдет о чем-то важном?

— Да. Очень. — Мари глубоко вздохнула и продолжила. — У меня к тебе есть одна просьба. Обещай выполнить ее. Мне это очень нужно.

— Ты объясни сначала, чего от меня хочешь. Как я могу обещать тебе то, о чем представления не имею.

— Ладно, — девушке тяжело было излагать свои мысли. Но она должна была это сделать. У нее нет другого выхода.

— Марат, я знаю, Ринар все рано нас настигнет. Ты сам, наверняка, это понимаешь. Тебя не настораживает то, что твои друзья не проявляют признаков жизни? Нет, не перебивай, — она жестом остановила собиравшегося было протестовать парня. — Я чувствую это. Седьмое чувство меня никогда еще не обманывало. Поверь мне. Так вот… Когда это произойдет, обещай мне, что избавишь меня от мучений. Ты должен убить меня прежде, чем я попаду в лапы Тайгера и его гоблинов.

— Ты спятила! — похоже, ей все-таки удалось вывести из равновесия старавшегося казаться спокойным Марата. — Ты соображаешь, о чем просишь?

— Отлично соображаю. Я умом пока еще не тронулась, даже если ты имеешь на этот счет свои подозрения. Пойми, он все равно убьет меня. Не простит. Но за предательство, а именно так он себе все это представляет, Рен с меня три шкуры спустит. Я хорошо знаю его. Я тебе не рассказывала, как погибла Тася, и не буду. Тяжело вспоминать. Очень. Просто поверь мне. Легко умереть он мне не позволит.

Марат не находил, что ответить. Марисса его не торопила. Она догадывалась, что ему очень трудно пообещать ей такое. Молчал Марат очень долго. Не выдержав, Мари воскликнула:

— Ты просто обязан. Ты втянул меня во все это. Это из-за тебя меня пытать будут. Уж я-то в курсе, на что они способны.

— Я не могу этого сделать, Мари, — наконец выдохнул парень.

— Слабак, — Мари разозлилась.

Затаив на Марата обиду, она перестала с ним общаться. Обращалась только по необходимости, односложно отвечая на его вопросы. Он на нее тоже дулся. Так как контакт не налаживался, Марисса стала все больше времени проводить на своем излюбленном месте: выступе скалы, с которого открывался потрясающий вид на горы.

Она была уверена, что Рен отомстит ей за предательство сполна. Наверняка, он сейчас в жуткой ярости, и ничто его не остановит в его желании причинить ей боль, раздавить, уничтожить. Даже если он потом будет сожалеть об этом. Да и будет ли?

Все больше холодало. По утрам трава покрывалась инеем, и днем иногда сыпал мелкий редкий снег. Однажды, стоя на пронизывающем ледяном ветру, обхватив себя руками, она заметила движущиеся внизу по горной дороге черные джипы. Долгое время она стояла, обомлев от ужаса, и следила за ними застывшим взглядом, затем бросилась бежать к домику.

— Марат, Марат! Они нашли нас, — закричала она на бегу, едва завидев парня, выходящего из хижины.

Марат среагировал мгновенно. Подскочил к Мариссе и, на ходу вытаскивая из кармана оружие, увлек ее за собой. Они бежали по тропинке вниз. Там, у подножия скалы в небольшом лесочке была спрятана машина, которую Марат недавно раздобыл в близлежащем поселке. Нужно было только добраться до нее, и тогда, возможно, у них будет шанс.

Девушка и парень вихрем ворвались в лесок, не замечая веток, хлеставших их на бегу. Прорываясь через кусты, разрывая на себе одежду, они выскочили на окраину небольшой лесной полянки. За ней скрытая деревьями находилась дорога, на которой их ждал автомобиль.

У Мариссы закололо в боку, она судорожно хватала ртом воздух. Ноги ее не держали, перед глазами плыл туман. Этот стремительный бег утомил ее, итак пребывающую в постоянной слабости. Девушка чувствовала, что последние силы уже на исходе.

Пересекая поляну, Мари споткнулась и больно упала на колени.

— Марат, я больше не могу.

— Вставай, — парень потянул ее за руку, — немного осталось. Надо торопиться.

— Нет. Нет. Это бесполезно. Все бесполезно. Они все равно нас настигнут. Их много. Нам не уйти, — она громко рыдала, давясь слезами.

Как бы в подтверждение ее слов с той самой стороны, куда они направлялись, выбежал на поляну Ринар. Он остановился, понимая, что беглецам уже не спастись. Сзади Рена среди деревьев виднелись другие мужские фигуры, быстро приближавшиеся к ним. Все они были вооружены короткоствольными автоматами и пистолетами. Мари подняла глаза, полные слез, с расширенными от возбуждения и ужаса зрачками на Марата:

— Стреляй. Убей меня. Будь мужиком. Они же меня изувечат, — хрипло, но отчетливо потребовала она.

Марат поднял пистолет и нацелил его в голову девушке. Он медлил. Мари не могла больше смотреть, какую муку он испытывает, какую душевную борьбу ведет сам с собой. Она закрыла глаза: "Так ему будет проще", — подумала она. Раздался выстрел. Он прозвучал откуда-то со спины. Марисса широко распахнула глаза. Марат лежал на земле рядом с ней. Его остекленевшие голубые глаза смотрели в небо, а на груди расплывалось пятно крови. Она оглянулась на шум приближающихся шагов: Кондор был уже совсем близко. Мари медленно поднялась на ноги и пристально посмотрела в глаза подошедшему к ней Ринару.

— Убийцы. Выродки. Как же я вас всех ненавижу, — закричала она ему в лицо, сверкая лазурным взглядом горящих отчаяньем глаз.

Рука Рена поймала воздух. Девушка подбитой птицей падала на припорошенную снегом пожелтевшую траву лесной поляны. Она лежала на земле бледная и неподвижная рядом с трупом молодого голубоглазого парня, поплатившегося жизнью за попытку противостоять намного превосходившему его по силе и возможностям врагу.

Глава 13

Дальнейшие события Марисса помнила смутно. Ее трясет на заднем сидении внедорожника, где она лежит, пристегнутая наручниками к двери. Мари — распростертая, безразличная, не способная даже двигаться. Все — это конец. Чувство безнадежности поглощало ее, погружая с головой в отвратительное вязкое облако страха. Она использовала последние запасы жизненной энергии. Когда она закрывала глаза, под веками вспыхивали красные точки, а когда она их открывала, перед ними кружились черные пятна…

Спереди, сквозь плотный туман, доносились голоса Тайгера и Кондора. Она с трудом разбирала слова:

— Мне эта шалава в сознании нужна…

— Ниче, очухается, когда приедем…

— …что натрепать успела… лярва… будет в ногах у меня валяться, вымаливать прощение, но ей это уже не поможет…

— Сдохнет сучка… пусть не рассчитывает, что на этот раз выкрутиться удастся…

"Все еще хуже, чем я представляла в самых страшных своих кошмарах", — успела подумать девушка. Выкрутиться из такого положения было почти нереально.

Она опять провалилась в беспамятство. На короткое время пришла с себя, когда, перекинув через плечо, Тимур заносил ее по трапу в небольшой самолет.

Когда она снова открыла глаза, то обнаружила, что лежит на кровати в хвосте самолета, который, судя по всему, идет на посадку. Руки были в наручниках, затянутых так сильно, что металл больно врезался в кожу. Мари попыталась принять сидячее положение. Когда ей это удалось, в закуток вошел Рен.

— Рен, послушай. Все совсем не так, как ты думаешь, — удалось надтреснутым голосом выдавить из себя Мариссе.

— Заткнись, тварь. Еще вякнешь, я тебя вырублю. Говорить будешь, когда я спрошу.

Рен рычал как дикий зверь. В его глазах плескалась безумная ярость. Казалось, он был совсем неадекватен. Мари стало совсем жутко. Она не знала, что может заставить его прийти в себя. Никогда он еще не был настолько груб с ней.

Девушка закрыла лицо руками, слово обожгло ее, как удар. Сочтя молчание за благо, Марисса больше не пыталась возобновить разговор, и всю дорогу до Лесной поляны они ехали в тишине. Когда подъехали к дому, Рен выволок ее из машины и потащил за собой в подвал. Такое развитие событий Мари предвидела. Она пребывала в состоянии коллапса от леденящего душу ужаса, сковавшего все ее члены и заморозившего всю ее сущность. Нутром она понимала, что должна что-то сделать, что-то сказать, чтобы остановить его. Но Мари словно онемела. Из ее горла не вырывалось ни звука. Даже, когда она, споткнувшись, упала на израненные колени, а Рен, не обращая на это внимания, продолжал тащить ее за скованные руки, как какой-то неодушевленный предмет.

Следом за ними шли его люди. Их лица выражали полное равнодушие к происходящему. В любом случае никто бы из них не рискнул вмешаться. Никому из них даже в голову бы ни пришло пойти против босса.

Притащив ее в уже знакомую ей комнату пыток, Ринар рывком поставил девушку на пол и освободил ее руки. Он буравил ее своим убийственным, разъедающим взглядом. Никто не мог смотреть ему в глaзa.

Громадным усилием воли Марисса заставила себя говорить.

— Рен, я не предавала тебя. Поверь мне. Умоляю. Ты обещал верить мне…

— Что-то не припоминаю такого, — резко оборвал ее Ринар.

— Рен, выслушай меня!

— Конечно, выслушаю. Сейчас ты у меня, как птичка, петь будешь. Здесь все поют. И всегда одну правду. Вот только я бы на твоем месте не надеялся, что сможешь опять вывернуться и упасть на лапы, — перечеркнул все ее надежды Рен, свирепо глядя на нее.

— Я знаю, что не смогу. Но можем, же мы сначала поговорить спокойно? Не делай того, о чем потом жалеть будешь, — продолжала свои попытки достучаться до него девушка.

— Знаешь, о чем я жалею? Что связался с такой подлой гадиной, как ты. Которая к тому же еще и шлюхой оказалась. — Он грязно выругался, будто плюнул.

— Я не изменяла тебе, Рен!

— Не ври мне, сука лживая, — Ринар наотмашь ударил ее по лицу.

Она упала на холодный бетонный пол, сильно ударившись об него. Все ее тело пронзила острая боль, и она едва не потеряла сознание. Девушку тошнило, в глазах рябило. Она корчилась на полу от жестокого животного страдания, прижав к животу ладошки и из последних сил пытаясь не провалиться в со всех сторон подступающую темноту. Сквозь красный туман, стоявший перед глазами, она видела крупный, черный силуэт Ринара.

— Рен, не надо, прошу. Прекрати это, — простонала Мари.

— Разденьте ее, — услышала она приказ.

У Мариссы сердце выпрыгивало из груди: "Что он хочет с ней сделать?" Первобытный страх сковывал горло.

Два здоровенных, бритоголовых амбала склонились над ней. Один бесцеремонно стаскивал с нее камуфлированные штаны, другой, стащив куртку, не особо аккуратно, сдернул через голову девушки просторную футболку, отчего Мари стукнулась головой о бетонный пол и на этот раз окончательно и бесповоротно отключилась. Но долго быть в этом состоянии безмятежного покоя ей не дали. Ощущение холода и страшная боль привели ее в чувство. Она очнулась, почувствовав студеные струйки воды, стекающие по ее лицу. "Бороться дальше — бесполезно", — пронеслась и исчезла мысль, — "Ринар слеп в своей ярости". Марисса лежала на боку в ледяной луже все на том же каменном полу. На ней не осталось ничего кроме двух крошечных кусочков материи, прикрывающих грудь и бедра.

— Подвесьте ее на крюк, — услышала она следующий безжалостный приказ.

— Рен, подожди, — это был голос Тимура, который подошел к ней.

Наклонившись, он перевернул безвольное тело Мариссы на спину и внимательно ее разглядывал.

— Рен, у нее кровь. Все ноги в крови. Кровотечение сильное.

Ринар приблизился и наклонился над Мариссой. Изящная головка в ореоле рыжих волос запрокинулась. Она взглянула на Рена. Его черные горящие яростью глаза встретились с глазами цвета морской глубины, в которых светилась лютая ненависть.

— Что ты натворил, ублюдок. Ты убил нашего ребенка. Твоего ребенка, слышишь, ты, сволочь бездушная, — измученная, истерзанная болью, она сама хотела умереть.

— Ее бы в больницу надо, Тайгер. Загнется девчонка, — проявил неожиданную заботу Кондор.

Он выпрямился и посмотрел на Ринара, ожидая дальнейших распоряжений.

Рен стоял бледный, с состоянии полной растерянности. Выражение его лица было неопределенным. Казалось, он пытался осознать произошедшее. Тимур вздохнул и вышел. Через некоторое время он вернулся с одеялом. Картинка не изменилась. Все стояли и смотрели на девушку, лежащую в луже воды, которая окрасилась алым. Мари опять была без сознания. Кондор приподнял ее, обернул одеялом и понес в машину.

Марисса лежала в палате в клинике Руслана. Безукоризненная, почти стерильная чистота. Даже запаха, присущего всем больницам: медикаментов, дезинфекции — не было. Но, ни комфортные условия, ни чрезмерная забота в лице главврача не трогали девушку. Она пребывала в состоянии полного эмоционального истощения и глубокой депрессии.

— Руслан, как она? — Ринар зашел в кабинет директора клиники.

— Уже хорошо. Ей повезло. Срок был маленький. Так что все обошлось. И дети у нее еще будут.

— Какой срок?

— Ну, где-то месяца полтора. Это от тебя она?

— Да, думаю, что да. В то время она была еще со мной.

— Ладно. Не переживай. Если есть желание, всегда можно еще раз попробовать. Только вот ей сначала подлечиться надо.

— Поговорить с ней можно?

— Попробуй. Если получиться. Она ни с кем не разговаривает. Даже со мной. Целыми днями лежит и в потолок смотрит. Я уже подумываю, не позвать ли к ней знакомого психиатра.

Рен зашел в палату. Марисса, в самом деле, лежала и смотрела в потолок, полностью проигнорировав его появление.

Ринар присел рядом с ней на кровать и взял девушку за руку, которую она тут же выдернула и вскочила. От резкого движения заболел живот и Марисса поморщилась. Увидев гримасу боли на лице Мари, Рен совсем упал духом. Вся его злость на нее куда-то испарилась, и он испытывал доселе незнакомое ему чувство вины.

— Почему ты мне не сказала? — тихо спросил он.

Она исподлобья обожгла его ненавидящим взглядом. Ее вдруг накрыла волна такого жгучего гнева, что она разом вынырнула из депрессивного подавленного состояния, в котором до этого пребывала. Девушку начала сотрясать крупная дрожь от переполнявших, рвущих душу чувств.

— А ты дал мне возможность? Ты запретил мне говорить. А я ни в чем перед тобой не виновата. Марат почти силой увез меня. Я тогда в клубе ничего не соображала, когда он меня в машину затолкал. И Марата я тогда впервые в жизни увидела. А сумочку на подоконнике забыла. В ней телефон был.

Ее голос прерывался от гнева и глухих рыданий. Слишком долго терпела она его издевательства и теперь была рада причинить ему боль. Да что там! Ей хотелось рвать его на куски зубами и ногтями, выцарапать эти наглые глаза, в которых переполнявшая его прежде ненависть сменилась замешательством. Да ведь он и не захотел ее тогда выслушать, презрительно предположив, что она пытается оправдаться. Ее лицо искажалось, кривясь от безумной злобы.

— Потом, когда в себя пришла — поняла, что ты мне не поверишь. Так и вышло. Я уже достаточно хорошо тебя изучила. А я ведь правда не предавала тебя, я ничего ему не рассказывала. И никаких показаний давать не собиралась. Да и о чем? Я же почти ничего не знаю. Но что мне нужно было сделать? К тому же я поняла, что у меня ребенок будет. И мне стало совсем страшно. Я думала, что ты заставишь меня избавиться от него. И ты сделал это. Это ты убил его. Ах, если бы ты знал, как я тебя ненавижу. Ты же чудовище. Ты внушаешь мне ужас, отвращение. Ты даже не человек. Ты демон, исчадие ада. Вот только не пойму, за какие грехи ты меня на сковородке жаришь? Ну что я тебе сделала? За что ты так со мной?

Ринар не знал, что ответить. Эта девушка всегда вызывала у него слишком сильные, слишком странные, незнакомые чувства, такие, что он был не в состоянии трезво мыслить и контролировать себя. Рен понуро сидел, сцепив руки перед собой и, опустив голову, смотрел в пол.

— Ты никогда не простишь мне этого? Так ведь? — глухо, едва внятно спросил он, заранее зная ответ.

— Опять издеваешься? Прощу? Не в этой жизни. Я видеть тебя не хочу. Никогда. Слышишь?

— Хорошо, — Рен встал.

Что было в его глазах? Боль? Раскаяние? Что-то еще? Мариссу это мало волновало.

— Я прикажу Косте — он завтра отвезет тебя домой. Но только с одним условием, — Ринар пристально посмотрел ей в глаза, давая понять, что в этом с ним спорить бесполезно.

— Я заранее согласна на любые условия. Только бы быть от тебя как можно дальше. Желательно на другом краю земного шара.

— Зачем же так далеко? Не волнуйся. Я не буду пытаться тебя увидеть. Если ты сама этого не захочешь. Вот только возьми с собой телефон и кулон, что я тебе подарил. Я должен быть уверен, что с тобой больше ничего не случиться.

На следующий день за Мари приехал Тушкан. В машине он протянул ей небольшую коробку.

— Здесь ствол, — объяснил он. — Рен сказал, что как-то обещал тебе его подарить. И с твоей фатальной способностью постоянно попадать в истории, лучше иметь при себе оружие самозащиты. Патроны прилагаются. Там еще в коробке разрешение. Все законно. Ствол зарегистрирован на агентство "РеЛан", а ты — как внештатный сотрудник. И вот еще, — он положил сверху телефон.

— Костя, а как вы так быстро нашли нас? — задала девушка давно терзавший ее вопрос.

— Ах, да. Рен еще велел тебе вернуть вот это, — Костя порылся в кармане и протянул ей аквамариновый кулон. — В него с самого начала был вмонтирован датчик слежения. Кондор постарался. Он мастер на такие штучки. Рен хотел всегда знать, где ты находишься.

— Вот гад! — У Мариссы уже больше сил злиться на него не осталось.

Глава 14

Марисса направлялась прямо по коридору в излюбленное место всех студенток их ВУЗа во время перерывов между занятиями. Захлопнув за собой дверь, Мари не сразу заметила Леру. Да и не удивительно. Предыдущая партия сплетниц накурила так, что в небольшом помещении туалета стояла плотная завеса дыма: такая, что хоть топор вешай.

— Что, твой папик выставил тебя? Быстро же ты ему надоела, — услышала она за спиной полный ядовитой желчи вопрос.

Марисса развернулась и с недоумением воззрилась на бывшую подругу сестры.

— А с каких это пор тебя так живо интересует моя личная жизнь?

— А ты, овца плешивая, знаешь, что со мной эти уроды делали? — Лера перешла на визг.

— Почему плешивая? — удивилась Марисса.

— Потому что я тебе сейчас все патлы твои рыжие повыщипываю, — девушка бросилась на Мари, с явным намерением осуществить свою угрозу.

Марисса ловко увернулась от скрюченных пальцев, норовивших вцепиться ей в волосы, и отскочила в сторону.

— Ты че, совсем озверела? Я-то что тебе сделала?

— Скажи еще, не догадываешься, — Лерка продолжала наступление. — Ловко ты тогда выпуталась. И сестричку отмазала. А на меня плевать было, да? Тебе только главаря развлекать пришлось, а меня… — она опять набросилась на Мари.

Мариссе удалось ухватить ее за запястья и оттолкнуть к стене.

— Идиотка. Ты же тогда сама нарвалась. И я ничем не могла тебе помочь, даже если бы очень хотела. Мне самой до себя было.

— Врешь ты все, дрянь, — кричала Лера, пытаясь освободить руки. — Ты специально меня подставила. Думаешь, я не поняла, что вы уже знакомы были?

— Я не собираюсь перед тобой оправдываться. Думай, что хочешь. Твое право. — Мари оттолкнула Леру и выскочила в коридор.

Вернувшись в общежитие после учебы, Марисса рассказала Несс о конфликте с ее бывшей подружкой.

— Нет, ты представляешь, Несся, оказывается, что это я во всем виновата. Как будто, я ее просила к ним за стол садиться и авансы раздавать.

— Марусик, — вздохнула Несс, — я ее тогда тоже отговаривала. Они мне сразу не понравились. Но, ты же знаешь, когда она добычу почуяла, с ней спорить бесполезно.

— Ага, кто еще тут добыча — вопрос спорный. Она еще не знает, через что мне пришлось пройти. И я ей не собираюсь рассказывать. Лерку все равно не переубедишь, — Мари на вопросы сестры по поводу своих злоключений не отвечала. "Меньше знаешь — крепче спишь", — думала она про себя.

— Да, Марусь, ты права, — согласно кивнула Несс. — Вот только знаешь, что мне девчонки с группы наболтали? Помнишь Леркиного брата Егора? Он еще как-то к нам в гости со своими дружками приходил.

— Ну?

— Так вот. Девчонки трепали, что Егор обещал отомстить за сестру. Они случайно подслушали. В чем дело тут, конечно, не разобрались. Просто передали мне, что слышали. Там твое имя упоминалось. Лерка и сама тебе в спину шипела, что ты допрыгаешься. Предки ее не в курсе, она их в свои похождения никогда не посвящала. А Егор знает обо всем, что с сестрой случилось. Она ему сразу наябедничала.

— Как отомстить? Кому? Мне что ли? За что? — откровенно не понимала Мари.

— А кому еще? Бандюков этих они, понятное дело, не достанут. Да и мстить им у Леркиного брата кишка тонка. А вот тебе…

— Что мне? Что мне-то он сделает?

— Ты же знаешь, что Егор на тренировки по карате ходит в спорткомплекс? Давно уже занимается. Лерка говорила, что он со своими дружками из секции с тобой тоже сделает, что эти из Тайфуна с ней проделывали.

— Да ладно. Фуфло все это. Гонит Лерка. Егор, вроде, не тупой. Не пойдет он на такое. Бандитов может и не достать, а вот его с друзьями быстро менты за хобот возьмут за такие дела.

— Ага. Его папка с мамкой отмажут. — Несс с сомнением покачала головой.

И на этот раз она оказалась права.

В тот день Мари надолго задержалась в институте. У всех остальных студентов зимние каникулы были в самом разгаре, а ей приходилось хвосты подтягивать. Великодушный Руслан, как всегда, выручил справкой, но сути дела это не меняло. Она вышла из автобуса на своей остановке и пошла привычным маршрутом в сторону общежития. Идти было недалеко, но все время переулками, сначала огибая садик, потом школу. Давно уже стемнело. Под ногами на морозе поскрипывал снег, что еще больше подчеркивало тишину опустевших улиц. Редкие прохожие, встречавшиеся на пути, торопились в уютное тепло своих жилищ. Краем глаза Мари заметила, как от деревьев отделилась тень. Еще одна — от забора школы, к которой приближалась девушка. Испуганно озираясь по сторонам, Мари заметила еще двух человек, направлявшихся к ней.

" Со всех сторон обложили, гады", — подумала Мари про себя, сразу понявшая, что дело пахнет керосином. Решив применить сто первый прием карате, а именно, долгое изматывание противника бегством, она бросилась наутек. Преследователи бежали за ней следом. Завернув во двор школы, Мари обнаружила, что навстречу ей движутся еще люди, причем, судя по направлению их движения, конечной целью является именно ее скромная персона. Пути к отступлению были отрезаны: "Ну что ж, придется защищаться". Марисса прижалась спиной к зданию, таким образом, обезопасив себя от нападения с тыла. И стала поджидать противника. Она достала из сумки пистолет, переданный ей Реном через Костю, и переложила его в карман: "Шансов справиться с толпой спортивных мужиков у меня нет. Зато могу припугнуть так, что потом всю жизнь заикаться будут". Ждать пришлось недолго. Они все вскоре собрались неподалеку от нее, образовав полукруг, тем самым, исключая возможность скрыться. Нападать первым никто не решался. В свете тусклого фонаря Марисса рассмотрела своих преследователей. Их было семь человек. Семь высоких крепких парней. Спортивные сумки за плечами и прочая атрибутика помогли Мари определить, с кем она имеет дело. Впрочем, гадать долго и не пришлось бы. Вперед выступил Егор.

— Приветик, — осклабился он. — А мы вот в гости решили тебя пригласить. У Гоши тут неподалеку квартирка пустая имеется, — он кивнул в сторону самого рослого парня.

— Подожди, Егор, — перебил его Гоша.

"Лидер у них", — догадалась девушка. Она почувствовала, как в кровь брызнул адреналин, и ее сердце бешено заколотилось. Стало вдруг жарко и трудно дышать.

Тем временем Гоша продолжал:

— Давай, цыпочка, я тебе объясню кое-что. Мы ребята не злые, просто за справедливость. Братки те, дружки твои, с Леркой всю ночь развлекались. Теперь пришла твоя очередь на своей шкуре испытать, что это такое, когда тебя по кругу пустят.

— Да ты не бойся, — вставил свой комментарий Егор, — сильно мять не будем. Так, с легонца, чтоб неповадно было подруг своих под братков подкладывать.

— Егор, — попыталась договориться Марисса, — не знаю, что тебе там Лерка напела, но только я твою сестру не подставляла. Я вообще не в курсе была. Она с ними без моего участия познакомилась. Просто так случайно вышло, что я раньше еще с ними встречалась, но это давно уже было.

— Брехня, — до этого казавшийся спокойным брат Леры стал проявлять агрессивность. — Ты заранее знала, что они там будут. Ты все специально подстроила.

— Это Лерка так тебе сказала? — возмутилась Мари.

— Завязывайте базарить, — оборвал их спор Гоша, подавляя всех своим авторитетом. — Для тебя, подстилка бандитская, у меня есть два варианта. Первый — ты добровольно и тихо идешь с нами. Второй — мы тебя вырубаем и несем сами. Второй вариант больней.

В морозном воздухе повисла пауза. Ей дали время на раздумья. На улицах было безлюдно. Торопиться было некуда. Парни решили посмаковать момент. Отпора они от невысокой хрупкой девушки не ожидали. Да и что она могла сделать против них всех, несмотря на свою ершистость?

Марисса, пользуясь заминкой, размышляла о том, что, пожалуй, мирным путем конфликт все же решить не удастся. Как бы ей этого не хотелось. Что-то объяснять и уговаривать их не имеет смысла. Значит, будет как в сказке, где добро всегда побеждает зло. Кто победил, тот и добрый.

— У меня тоже для вас есть два варианта, Гошенька, — в ее тоне прозвучала издевка. — Первый — вы оставляете меня в покое, добровольно и тихо идете своей дорогой. Второй — вы пробуете меня вырубить, и вас отсюда уносят. Второй вариант больней.

Мари вынула из кармана оружие, демонстративно передернула затвор и щелкнула предохранителем. Парни, попытавшиеся было подойти к ней ближе, замерли от неожиданности.

— Она блефует, — наконец, обрел дар речи Егор.

— Да? Тогда валяй, рискуй здоровьем. — Мари направила дуло на него, при этом стараясь не упустить остальных из поля зрения.

— Ты не выстрелишь, — высказал свое предположение Гоша.

— Наивный чукотский мал… — договорить она не успела, как тот бросился на нее.

Марисса, не раздумывая, нажала на собачку. Оглушительно прозвучал выстрел, и Гоша рухнул прямо перед ней. Все застыли в тех положениях, в которых их застал хлопок глока. Прямо как в детской игре "Море волнуется раз". Прошло несколько мгновений, пока остальные парни осознали произошедшее. Затем нападавшие дружно развернулись и кинулись врассыпную.

Мари равнодушно смотрела им вслед. Потом перевела взгляд на распростертое тело. Ей было немного странно, что ни страха, ни сожаления о содеянном она не испытывала. Как там говорил Рен? Или ты, или тебя? Она спокойно убрала пистолет в сумочку и, обойдя поверженного, продолжила свой путь.

Глава 15

Марисса зашла в свою комнату в общежитии, заперлась и достала телефон. Некоторое время она задумчиво смотрела на него: как не хотелось звонить, а было надо. Она нажала на вызов. На звонок никто не отвечал. Мари заварила себе чай и попробовала дозвониться еще раз. С тем же успехом. Марисса начинала нервничать. Она нашла сигареты и вышла в коридор. "Почему он не берет трубку? Сам просил сообщать, если что случиться", — пальцы девушки начинали дрожать. Она снова схватила телефон и набрала Тимура. Та же история. В ответ раздавались монотонные гудки. Снова Ринару. С третьего раза у нее получилось дозвониться.

— Марисса? Что опять у тебя? — такой до боли знакомый голос.

— Привет, Ринар. Я убила человека, — будничным тоном без тени всякого волнения сообщила Марисса.

— Зачем?

"Поумнее вопрос придумать не смог?" — Мари начинала психовать.

— Да так, захотелось. Я чего звоню-то. Ствол за твоим агентством числиться. Свидетелей много было. Значит, скоро за мной придут. Я спросить хотела: чего мне говорить следакам? А то сболтну чего-нибудь лишнее, а ты опять на меня бочки катить будешь.

— Не буду, — как-то устало и без энтузиазма огрызнулся Рен. — Ты где сейчас?

— В своей комнате в общаге.

— Кто-нибудь видел, как ты в нее заходила?

— Нет. У нас сейчас здесь пусто. Каникулы у всех.

— Хорошо. Выключи свет. Сиди тихо. Как будто тебя нет. Жди меня.

Марисса вдруг почувствовала, что совершенно выбилась из сил. День выдался тяжелый, и потом этот безумный бег с преследованием. Она прилегла на кровать и провалилась в тяжелый сон. Ее разбудил стук в дверь и голос Ринара:

— Мари, открой дверь, это я.

Она вскочила и распахнула дверь настежь, сама не ожидая, что будет так рада ему. Никогда еще так властно не говорила в ней потребность видеть Ринара, дотрагиваться до него, обнимать, ощущать тепло его тела. Как чудно, что этот человек, который так жестоко обидел ее, который причинил ей столько горя и боли, сейчас был единственным, кто мог помочь ей. А она так нуждалась в защите. После предыдущих событий, теперь, как никогда, она чувствовала себя несчастной и одинокой.

— Рен, — она, совсем не понимая себя, подхваченная внезапным порывом, бросилась ему на шею и заплакала, не замечая, как он вздрогнул и поморщился, когда она в случайно задела его руку.

— Войти дай, — он сместил девушку с прохода и вошел.

За ним вошли Кондор и еще два мужика уже знакомых ей по Тайфуну. В маленькой комнатушке стало совсем тесно.

— Бес, Лис. Идите, на шухере постойте. Чего за мной претесь? — выпроводил двух последних Рен.

— Рассказывай, — он тяжело плюхнулся на шаткий стул.

Марисса сбивчиво, волнуясь, вкратце обрисовала ситуацию.

— Вот только не говори, что это я опять сама виновата, — всхлипнула в конце истории она.

— Не буду, — как-то устало вздохнул Ринар.

По пальцам его правой руки стекала и мерными каплями падала на пол алая вязкая влага.

— Рен, у тебя кровь, — прошептала Мари с расширенными от тревоги глазами.

— Фигня. Слегка зацепило.

— Перевязать надо бы, — рационально заметил Кондор.

Он достал свой телефон:

— Бес, сгоняй вниз. Принеси аптечку из машины.

Рен снял куртку. Рукав его бежевого свитера был окровавлен.

— Рен к тебе рванул. Даже, как следует, рану обработать не дал. Вечно ты со своими проблемами, — процедил зло Тимур.

— Я? — Марисса повысила тон. — Да если бы не вы тогда со своим хроническим спермотоксикозом.

— Тимур, затухни, — Рен как обычно оборвал их дискуссию. — Все равно надо пулю сначала достать. Когда я еще теперь до Руслана доберусь. Марисса, у тебя пинцет есть?

Ринар развязал окровавленную тряпку, намотанную поверх рукава, снял свитер и футболку, обнажая могучий торс. Мари тем самым временем добыла из маникюрного набора внушительного размера пинцет. Бес принес аптечку и бутылку водки. Кондор вынул из кармана небольшой нож.

— Руки вымой и водкой протри. Пинцет и нож продезинфицируй сначала водкой, а потом на огне.

Марисса выполнила требуемое. Она вся дрожала. Вид крови у нее вызвал панику. И при мысли о том, что Ринар вновь рисковал своей жизнью, ей становилось совсем нехорошо.

— Ну что застыла? Давай, доставай, — распорядился Рен.

— Чего? — тупила Мари.

— Пулю. В кости застряла, — на удивление терпеливо пояснил он.

— А чего я-то сразу? — пискнула испуганно девушка.

— У тебя пальчики понежней и потоньше.

— Я не умею, — простонала она. — Пусть Тимур вон.

Тимур с усмешкой покачал головой.

— Моими лапами только дрова колоть. — Он посмотрел на свои большущие ладони. — Я инструментик этот твой, — он кивнул на пинцет, — не удержу даже.

— Давай, это просто, — подбодрил девушку Ринар. — Сначала ножом расширь края раны, а потом попробуй зацепить пулю.

— Я не могу, Рен. Не заставляй меня, — из глаз Мариссы брызнули слезы.

— Котен, сейчас твои капризы вообще не к месту. Времени мало. Кондор, звони Алексу, изложи ситуацию. Пусть сюда дует.

Мари склонилась над предплечьем Ринара. На покрытом кровью бицепсе виднелась небольшая круглая рана. Марисса абсолютно не представляла себе, как сможет резать живую плоть, плоть Рена и ковыряться в ране пинцетом. Ее начинало тошнить. Крупные слезы капали на руку Ринара, прочерчивая на испачканной кровью коже чистые дорожки.

— Хватит ныть уже, — Рен начинал закипать.

— Я, правда, не могу. Тебе же больно будет.

— Не больно. Поверь. Боль отключать можно. Действуй, давай.

Суровость тона заставила ее безмолвно покориться. Мари, прилагая все усилия к тому, чтобы пальцы не дрожали, раздвинула края раны ножом, следуя инструкциям Ринара, при этом громко всхлипывая. Сердце бешено колотилось у нее в груди. Она до крови закусила нижнюю губу, сама не чувствуя боли.

— Сосредоточься, — Рен даже не вздрогнул, когда Марисса надрезала края раны.

Он всем своим видом выражал полнейшее равнодушие к процессу. Как будто она не в его тело воткнула пинцет, пытаясь нащупать пулю.

— Есть, я прихватила ее, — обрадовано доложила Мари.

— Умничка, теперь сожми покрепче и аккуратно тихонечко вынимай. Мари, постарайся с первого раза. — Рен всерьез был обеспокоен, что девушка хлопнется без чувств. Выглядела она вполне к этому готовой. По вискам Мариссы стекал холодный пот. Она бросила пинцет вместе с зажатым в нем маленьким шариком на стол и пошатнулась.

— Эй, ты в обморок не падай только. Тебе еще пару стежков сделать надо и перевязать.

— Нееет… — простонала девушка.

Втыкая иголку в кожу Рена, Мари ощутила, что уже не справляется с накатившей дурнотой, только его ровный бесстрастный голос не давал ей отключиться. После того, как она закончила обрабатывать рану, Тимур, ухмыляясь слабости девушки, протянул ей прикуренную сигарету, которая тут же выпала из ее дрожащих рук.

— Все, расслабься уже. Давай, соберись. Тут еще прибрать надо, — командовал он.

— Ты уже определись: расслабиться или собраться, — осадила его девушка.

Едва Марисса с помощью Кондора успела уничтожить следы операции, как дверь упала внутрь комнаты и в помещение ворвались люди в черных масках, бронежилетах, вооруженные до зубов.

— Всем руки за голову. Не двигаться, — раздалась команда.

Никто и не думал сопротивляться. В комнату следом за силовиками зашел человек в штатском.

— Марисса Лаврицкая, я полагаю? — будничным тоном осведомился он.

Оцепеневшая от страха Марисса с трудом смогла ответить согласным кивком головы.

— Так. А это кто? — он посмотрел в сторону мужчин.

Через проем выбитой двери были видны Бес и Лис, уже упакованные в наручники.

— Меня зовут Ринар Шахразирбаров. Я — директор охранного агентства "РиЛан". Это, — он кивнул в сторону Кондора, Беса и Лиса, — мои сотрудники. Марисса — моя невеста.

Мари дернулась и, потрясенная таким заявлением, уставилась на него широко распахнутыми глазами.

— Ладно. Разберемся, — мужик в штатском прищурился, цепким взглядом внимательно осматривая каждого пленного. — В отделение их.

Глава 16

Марисса сидела на стуле в кабинете следователя. Ее руки были скованы за спиной наручниками. У дверей стояли двое охранников. В кабинет зашел Ринар и тот самый мужик в штатском, который участвовал в задержании.

Ринар присел перед Мариссой на корточки и пристально посмотрел ей в глаза с зеленоватым отливом. Его лицо было непроницаемым.

— Мари, к сожалению, в этом городе у меня нет достаточно связей, чтобы освободить тебя прямо сейчас. Алекс уже занимается возникшей проблемой. Тебе придется побыть немного здесь. Обещаю — недолго, пока адвокат Никольского не соберет достаточно доказательств. Алекс будет настаивать на необходимости самообороны.

— Меня зовут Вадим Васильевич Шурин. Я буду вести ваше дело. Сторона обвинения будет настаивать на превышении пределов необходимой самообороны, — вставил свою реплику следователь.

— Ладно. Разберемся, — передразнил его Ринар.

Только теперь Марисса поняла, что значит находиться в заключении. По холодным тюремным коридорам ее провели вниз в полуподвал, где находилось помещение для обыска. Никаких вещей у нее с собой не было. Так что перебирать и обыскивать было нечего. Мари заставили раздеться. От плотоядного взгляда, которым окинула надзирательница ее молодое девичье тело, Марисса покрылась гусиной кожей. Здоровенная мужеподобная хамоватая женщина отдавала распоряжения тоном, не допускающим возражений. Она тщательно обыскала ее одежду, не пропуская не одного шва и кармана, прощупывая каждый сантиметр одежды. Раздался приказ:

— Нагнись, раздвинь ягодицы…

Надзирательница потребовала, чтобы девушка присела и открыла рот. Затем грубо запустила свои толстые пальцы-колбаски Мариссе в волосы, едва не вырывая их клочками. Мари мужественно терпела, боясь нарваться на еще более жестокое обращение. Но когда тетка вознамерилась забраться своей пухлой лапой с короткими, толстыми, похожими на обрубки пальцами в ее интимные местечки, девушка возмутилась.

— Когда и что бы я успела туда спрятать? — взвизгнула она, отпрыгнув в сторону.

Тюремщица не ответила, скабрезно ухмыляясь, она выглянула в коридор и позвала на помощь коллег. Три дебелые тетки после короткой, но яростной схватки, все же, справились с хрупкой девушкой.

Всхлипывающую с опухшим от слез лицом Мариссу отвели в бокс — небольшую клетушку размером не больше трех квадратных метров. Простояв там несколько часов в холоде и полумраке, ежась и растирая себе плечи, чтобы хоть как-то согреться, Мари была на грани истерики. Железная дверь со скрипом и скрежетом распахнулась, и ее снова куда-то повели.

— Стоять. Лицом к стене. Руки за голову. Пошла. Стоять, — команды звучали как удары хлыста.

Девушку завели в еще одно помещение, где сфотографировали в фас, в профиль, сняли отпечатки пальцев.

Подвергнувшейся унизительным, напоминающим о ее бесправном положении, процедурам Мариссе выдали постельные принадлежности и полотенце. Белье было в плачевном состоянии: темно-серое и дырявое.

Затем ее поместили в одиночную камеру. Небольшое душное помещение с плохой вентиляцией. Мари не понимала — за что ей такая честь. В душе она уже приготовилась к встрече с соседками, от которых добра, по ее представлениям о тюремной жизни, ждать не придется.

Камера была оборудована лампами дневного света, а также дежурным ночным освещением. Ее гладкие стены, окрашенные серой водоэмульсионной краской, навевали безграничную тоску. Единственное окно снабжено двумя рядами решеток и металлическим жалюзи. В помещении кроме узкой железной кровати с ножками, забетонированными в пол, унитаза и раковины ничего больше не было. Железную миску с баландой приходилось ставить на широкий подоконник зарешеченного окна. От запаха тюремной еды Мари мутило. Она мерила шагами сырую стылую камеру, мечась по ней, как вольная птица в клетке. Почувствовав тяжесть в ногах, Мари опустилась на кровать и тут же вскочила с воплем ужаса. По рваному одеялу ползло черное насекомое, размером чуть ли не с половину ее ладошки. Внешне оно напоминало обычного рыжего таракана-прусака, но было настолько крупным, что вызвало у девушки приступ панического страха. Она рванулась к двери и стала колотить по ней кулачками, обдирая их до крови и создавая при этом не больше шума, чем бабочка своими крыльями.

— Выпустите, выпустите меня отсюда!

Марисса принялась пинать дверь ногами и, наконец, была услышана. Надзирательница открыла небольшое окошечко в двери и шикнула на нее:

— Буянить будешь — в карцер определю.

Мари затихла, поняв, что тут ей не помогут. Она взобралась на подоконник и просидела там всю ночь, боясь подойти к кровати. Она обхватила голову и тихо покачивалась, как умалишенная. Ее охватило отчаянье. "А вдруг Ринар не сможет вытащить меня отсюда? Или не захочет? И долгие годы проведу в этом кошмаре?" — слезы лились и лились из ее глаз, не переставая, так, что Мари сама начала удивляться, откуда в ее организме столько жидкости. Едва ей удалось задремать, прижавшись боком к ледяной решетке, как ее разбудили и повели на допрос. Видимо, рассчитывая на дезориентацию заспанной измученной девушки.

Ее ввели в уже знакомый ей кабинет. Вадим Васильевич — солидный мужчина лет сорока с хвостиком, сухощавый, невысокого роста. Волосы неопределенного цвета начали уже покидать умную голову, в связи с чем через образовавшиеся залысины и редкую поросль на темечке просвечивала жирная кожа. Окинув ее цепким острым взором, следователь начал прямо с ходу, без всяких предисловий:

— Если ты еще не в курсе, за помощь следствию тебе могут скостить срок. Будешь честно и подробно отвечать на мои вопросы — значительно облегчишь свою участь.

— Что вы от меня хотите?

Мужчина посмотрел на нее так, как будто своим взглядом хотел проникнуть в самые потаенные глубины ее мозга, обнажить душу и рассмотреть под микроскопом каждую клеточку ее существа. Мари поежилась. Она чувствовала себя неуютно, но пасовать не собиралась.

— Давай я начну, а ты продолжишь… Около трех месяцев назад ты с твоей сестрой Инессой и ее подругой Валерией посетили клуб "Тайфун", в котором ты должна была встретиться с Ринаром Шахразирбаровом. Он же Тайгер — небезызвестный в определенных кругах криминальный авторитет, в настоящее время пытающийся полностью легализовать свой бизнес. С ним были члены его группировки: Тимур Кондрашов, он же Кондор, Константин Ритушин, он же Тушкан, Арсан Харизбаев, а также Бес и Лис, которых задержали вместе с тобой. Жаль, но их пришлось отпустить. Лера в последний момент отказалась давать против них показания.

— А она умнее, чем я думала, — ляпнула Марисса, не подумав.

Следователь прищурился. Он понял, что девушка сосредоточенна и внимательно следит за каждым его словом.

— Тебе в отличие от нее нечего терять. Ты сядешь. Причем надолго. Это я тебе гарантирую. Если конечно не пойдешь на сотрудничество. Насколько я знаю женщин… — мужчина закурил и многозначительно помолчал. — Я думаю, это бы было хорошей местью, чтобы они тоже мотали срок. Ну, подумай сама: если бы не они, ты бы тут не оказалась.

— Для начала — не надо мне тыкать. Я с вами на брудершафт не пила. А по поводу знания женщин… Вы что, еще девственность не потеряли? Ай, яй, яй… В вашем-то возрасте…

Мужчина ударил кулаком по столу.

— Хватит паясничать. Я с тобой пока по-хорошему говорю.

— Ага. Если зайца долго бить, можно научить курить.

— Значит, показания давать отказываемся?

— Я че, мало кому должна? Считай, что ушла в глухую несознанку. Ака Павла Морозова. И вообще, мне у вас тут нравиться. Шконка удобная, баланда вкусная. Небо в клеточку, друзья в полосочку. Животные, опять же, домашние по хате ползают — развлекают. Не жизнь, а сказка.

Следователь снова ударил кулаком по столу.

— Не хочешь по-хорошему, будем по-плохому.

— Слышь, следак. Вот, че ты все время кулаком по столу лупишь? Ты уж лучше головой об него садани — увидишь, сразу полегчает.

Мужчина зарычал. Нажал под столом кнопку. Явившейся по вызову охране приказал:

— В карцер ее без воды и еды на сутки. Пока на сутки.

Марисса встала со стула со вздохом. Как можно беспечнее она сказала:

— Вот я чет не пойму тебя, мужик, то ли ты страх потерял, то ли бегать научился. Я жениху своему настучу на тебя — бяку. Он же знаешь какой злой у меня?

"Напугал ежа голым задом", — думала ехидно Марисса по дороге в карцер. — "Тебя бы к Ренчику да в подвальчик, в его средневековую камеру пыток". Мари вели по ступеням все ниже и ниже. Карцер находился глубоко в подвале. Он представлял собой маленький квадрат два на три метра. Стены его были сырыми, на полу местами проступали лужи. Но даже найдя себе сухое местечко под ногами, девушка сесть на него не решилась. "Так и почки застудить недолго. Или еще что-нибудь", — грустно подумала она. Никакой мебели в ее новой клетке не оказалось. Когда ноги устали, она присела на корточки, потом поменяла положение, упершись на колени. Так она и чередовала места соприкосновения с ледяными поверхностями пола и стены, чтобы дать возможность хоть как-то отдохнуть своему уставшему телу. Руки и ноги у нее замерзли, пустой желудок выворачивало в ужасных позывах тошноты.

Сутки Марисса в карцере не просидела. На следующий день чуть ближе к обеду ее опять повели на допрос. "Наверно, адвокат Алана наступает следствию на пятки. Или уже обгонять начал. Всегда знала, что Алекс шустрый малый", — ерничала про себя Марисса, ласково улыбаясь суровому мужику. Ее догадки были верны, так как следователь был явно не в настроении:

— Чего зубы сушишь? Норова еще не убавилось?

— Красота спасёт мир — а пофигизм нервы. Ты не представляешь, как я рада тебя видеть. До чего же у вас тут скучно.

Мужчина презрительно улыбнулся. Он смотрел на нее уже без гнева — с любопытством.

— Я тебя к рецидивисткам подсажу — там скучно не будет, обещаю. А если опять заскучаешь — в пресс-хате отдыхать будешь.

— Ну, вот, че ты меня все на испуг берешь? Не надоело уже? Давай лучше в хорошего полицейского поиграем? Ты меня кофе угостишь, а то мне на голодный желудок болтать в лом.

— Здесь тебе не санаторий. Решила дурой прикинуться? Сейчас тебе в новой камере мозги быстро вправят.

Мариссу втолкнули в камеру не намного больше той, в которой ее запирали сначала. Зато в этой были и стол, и стулья, на которых сидели крупные тетки с грубыми жестокими лицами и волчьими взглядами.

— Приветик, — тихим спокойным голосом поздоровалась Мари. — Кто старшая?

Она стояла в дверях и ждала приглашения. Торопиться ей все равно было некуда.

— Крыса, — указала одна из теток на свою сокамерницу, вальяжно развалившуюся на кровати.

Та уставилась на Мариссу злобным подозрительным взглядом.

— Сама обзовись.

— Меня Маруськой кличат.

— Ну, иди сюда, побакланим, — она указала на стул рядом с собой. — По какой статье чалишься?

— Да живоглот буксует. Вроде как, мокруху шьет. Он меня все расколоть пытается, головняк себе наживает. Зачурали меня, чтоб я своего хахаля заложила. Я че дура? Мне жить охота. А за стукачом топор гуляет.

— А хахаль твой какой масти?

— Из блатных. Погоняло Тайгер — слышали про такого?

Женщины между собой переглянулись. Они рассматривали девушку, как какое-то диковинное, невиданное доселе существо, вызывающее живой интерес публики. В ее глазах не было ни страха, ни замешательства. Вела она себя уверенно и свободно, но "без понтов", всем своим видом давая понять, что заключенные ей гораздо симпатичней товарищей из органов, являющихся неистребимым злом мирового масштаба. Доверительный тон, которым Мари отвечала на вопросы, постепенно усыплял подозрительность сокамерниц. Крыса, прищурившись, но беззлобно бросила:

— Гонишь.

— За базар отвечаю. А следак мне какой-то бесстрашный попался. Нашел — на кого наехать. Мусор, мусор, мусорок — убери его милок.

Когда вечером за Мариссой пришли надзирательницы, женщины мирно болтали за столом, потягивая чифир.

В кабинете следователя сидели Ринар и Алекс.

— Снимите с нее наручники, — нехотя пробубнил Вадим Васильевич.

На него было жалко смотреть: измученный, помятый, с потухшим взором. На его лице четко обозначились морщины, а под глазами — мешки. Видно, спать за прошедшие сутки ему удавалось немного. "Бедняжечка", — подумала девушка. — "Столько усилий, и все впустую. Надо отдать ему должное: старался, не халтурил. Но как рыбой об лед". Следователь махнул рукой в сторону двери:

— Ты свободна.

— Давно бы так, — обрадовалась Марисса, потирая ссадины на запястьях, оставленные наручниками на нежной коже. — А то: посажу, посажу. Чего я тебе, картошка что ли?

Глава 17

Рен опять увозил ее из города. За окном летящих по мокрому шоссе черных джипов крупными хлопьями падал снег, оседая пышными шапками на деревьях и кустарниках. Лес по обеим сторонам дороги, укутанный белоснежным покрывалом, создавал ощущение покоя и безмятежности. Созерцание зимней природы навевало мысли о сказке про двенадцать месяцев. Казалось, вот-вот в глубине чащи мелькнут отблески костра, и сказочные персонажи предложат исполнить любое твое желание.

По пути Ринар объяснил, что следователь, который вел ее дело — друг и бывший одноклассник отца Леры. После того, как Егор организовал неудавшийся акт возмездия, брату и сестре пришлось рассказать все родителям. Их отец поднял все свои связи, чтобы оправдать сына и отомстить за дочь. Алекс, сидящий по другую сторону от Мариссы, тихонько посмеивался, как будто, над наивностью обвинителей. Рен сидел по другую сторону от девушки и сжимал ее ручку в своих больших теплых ладонях. Мари тяжко вздохнула:

— Понятно, чего этот копач меня прессовал так. Думал я соловьем стану. Такой порожняк гнал, типа я париться на кичмане по жизни буду. Только понты у этого фраера дешевые. Наехать в натуре на меня решил. Сначала шмон мне реальный устроил. Потом к мокрушницам определил. Только Крыса — бикса правильная. Облом у него случился.

— Фигасе загнула, — заржал с переднего сиденья Тимур. — Всего двое суток…

Ринар удивленно вытаращился на нее:

— Ты когда так по фене базарить научилась?

Марисса смутилась.

— Мир не без добрых людей. У меня разносторонний круг общения. Вот взять вас, например. А это я так… В роль вошла. Маньки-облигации.

— Этому следаку бы голову оторвать и дать в руки поиграться, — предложил Кондор.

Уж от него-то Марисса не ожидала такого сострадания к себе. И куда мир катиться?

— Мент — это клад, который… нужно хранить в земле, — согласился Ринар.

— Жалко парня, а как подумаешь, так и черт с ним, — не отстала Марисса.

Некоторое время они ехали молча. У девушки на языке вертелись вопросы. Не выдержав, она решила прояснить ситуацию тут же, пока Ринар рядом.

— Рен, и что теперь? Мне же учиться надо.

— Котен, тебе здесь оставаться небезопасно, — пояснил мужчина. — Я не смогу тебя защитить на расстоянии. У самого напрягов хватает. К тому же с твоим фатальным невезением будет лучше держать тебя под присмотром.

— А… Значит, вот как теперь это называется.

— Что это?

— Я не знаю, что у нас с тобой "это". Зачем ты следаку сказал, что я твоя невеста?

— А ты что-то имеешь против?

— Не-а. Чтобы остаться на свободе, я даже твоей женой согласна стать.

— Смотри, сама сказала.

— Шутки у тебя плоские, — Мари сердилась.

— А кто тебе сказал, что я шучу? Я шутить не умею, пора бы понять.

Марисса покосилась на него, но промолчала. Как расценивать такие выкладки, решить было сложно. "Ладно, время покажет", — подумала про себя девушка.

Ринар привез Мари на свою квартиру. Она печально осмотрелась вокруг и вздохнула. Все осталось в неизменном виде, так же, как и было при ней. Все ее подушечки, коврики, вазочки занимали свои, определенные ею места, создавая ощущения тепла и уюта. Эта золотая клетка все же была предпочтительней той — холодной, грязной, с тараканами и злобными зечками. Про обслуживающий персонал вообще без содрогания не вспомнишь.

Рен заказал еду из ресторана. Марисса привычно накрыла на стол. Они ужинали в напряженной тишине.

— Марусик, в чем дело? Я думаю, нам стоит поговорить.

— Не стоит, Рен.

— Иди ко мне.

— Не-а.

— Куда ты денешься с подводной лодки.

Ринар встал, вытащил Мариссу за руку из кресла, в котором она комфортно устроилась, и усадил к себе на колени. Он попытался поцеловать девушку, но она отвернулась.

— Злишься на меня?

— Не задавай глупых вопросов, если не хочешь получить глупых ответов.

— Опять борзеешь? — Ринар рассмеялся.

— А ты воспользуйся моментом — накажи меня.

— Мари, — глаза Рена потемнели.

— Что, Рен? Что? Правду тот следак сказал, что ты авторитет в преступном мире?

— Насчет меня колол, значит?

— Да насчет всего. Чуть башку не расколол.

— Марисса, давно дело было. Да, сейчас еще не все аспекты моего бизнеса легальны. Но по-другому никак. Ты молодец, что не трепалась. Но на такой случай запомни: на показания соглашайся только в присутствии адвоката.

Ринар внимательно рассматривал девушку со странным блеском в глубине его темно-карих глаз. Голос его стал глуше и вкрадчивей.

— Тебя это смущает? Не хочешь быть женой бандита?

— Не в этом дело. В моем понимании бандит — понятие расплывчатое. Сейчас закон, что дышло: куда повернул — туда и вышло. Учитывая мое освобождение — за примером далеко ходить не надо.

— Просто мои методы убеждения для дачи показаний намного эффективнее.

— Кто бы сомневался, — Мари грустно улыбнулась.

Ринар пользуясь задумчивостью девушки, повторил свою попытку поцеловать ее. На этот раз ему удалось захватить в плен ее губы. Его язык раздвинул их и проник в рот Мариссы, лаская ее язык и небо. Поддавшись очарованию поцелуя, Марисса не противилась. Он вызвал живой отклик в теле девушки, и она теснее прижалась к Ринару. Мужчина ощущал дрожь Мариссы, какое-то внутренне чутье ему подсказывало, что в этой дрожи не столько желание близости, сколько страх, сопротивление этому желанию. Тело девушки было напряжено, и Рен боялся ее вспугнуть грубыми и неосторожными движениями. Добиваться ее силой ему не хотелось. Он надеялся, что она сама уступит его настойчивым ласкам, что сильно потешило бы его самолюбие. Он старался быть сдержанным, внимательным и предельно нежным.

Разум и сердце Мариссы находилось в крайнем противоречии. Разум посылал телу сигналы сопротивления, и оно дрожало и напрягалось каждым нервом, и в то же время млело от его ласковых прикосновений, изнемогая от страсти.

Ринар медленно, пуговичку за пуговичкой расстегивал блузку Мариссы, не переставая целовать девушку. Мари почувствовала его горячую ладонь на своей груди, бедром ощущая твердый, налитый силой желания его мужской орган. Марисса жаждала его прикосновений, поцелуев, объятий и внутренне сопротивлялась своим чувствам, влиянию чужой воли. Она, будучи сильной натурой, не могла позволить властвовать над своей душой и телом этому мужчине, который причинил ей столько горя, обид и страданий. Она не могла больше позволять причинять ей боль. Еле сдерживая готовый вырваться стон мучительного наслаждения, Мари попыталась вырваться. Ее трусики уже намокли, тело было натянуто как струна. Она понимала, что вот-вот сдастся на волю победителя. Осознавая, что не в силах ее отпустить, Рен с силой сжал девушку в объятиях, не давая возможности сбежать.

— Нет, Рен! Нет! Пусти.

— В чем дело? Тебе нравиться, я же вижу.

— Рен, я не знаю, как тебе объяснить. Я не хочу с тобой спать, и не хочу с тобой жить.

— Не простила, значит, — с щемящей грустью в голосе констатировал он.

— Рен, не мучай меня, — Марисса уперлась ладошками ему в грудь, пытаясь отстраниться.

В ее глазах стояла боль. Ринар разжал руки.

Мари проворочалась на кровати почти всю ночь, пытаясь заснуть. Ей хотелось бежать к нему, забраться в его постель, обвить руками его атлетически сложенное тело, положить голову на мощную грудь, почувствовать жар его объятий.

Нет, она не уступит его чертовскому обаянию. Это сейчас он такой хороший. А что будет потом?

Глава 18

Вечером следующего дня Ринар повез ее в "Шум прибоя". Они сидели вдвоем за столиком. Обслуживание было на высшем уровне. Еще бы — сам владелец клуба почтил своим присутствием. Вся эта суета начинала раздражать, и Рен грозно посмотрел на администратора. Тому одного этого взгляда оказалось достаточным, и вся обслуга вдруг мгновенно испарилась, оставив их наедине, как будто в вакууме. Ринар, казалось, собирается с мыслями. Наконец, он начал разговор, который так долго планировал.

— Марисса, я собираюсь кое-что рассказать тебе. Я хочу, чтобы ты поняла меня. Дело давнее.

Мне было немногим больше лет, чем сейчас тебе. Тогда Лан только начал продвигать свой бизнес. В то время без поддержки криминальных структур дела строить было невозможно, да и чревато. Так вышло, что у меня было кое-какое влияние в мире по ту сторону закона. Но это совсем другая история. Вот в это самое время я и познакомился с Дианой.

Я был влюблен в нее, как мальчишка. Впрочем, мальчишкой я тогда и был. Носил ее на руках, сдувая пылинки. Но ей этого было мало. Она хотела стать моей женой. Жениться тогда на Диане — значило подписать ей смертный приговор. Мое положение было еще не слишком прочным. Ее могли использовать, как рычаг давления на меня. Диана же решила, что я ей пренебрегаю. И придумала отомстить мне. Она связалась со Стилом — был такой пахан. Пыталась вызвать мою ревность и добиться своего. Избалованная глупенькая девчонка. Она, конечно, знала, кто он. Но, ей, видимо, адреналина не хватало в той сытой и скучной жизни, что она вела рядом со мной.

Стил… Не знаю уж откуда, он узнал про наши с ней отношения: я-то их старался не афишировать. Но у него были свои методы находить информацию. Он попытался при помощи Дианы заставить меня сдать свои позиции, которые были завоеваны с таким трудом и с морем крови. Столько тогда моих друзей погибло…

И вот однажды, когда меня не было в городе, Стил выдвинул свои требования, взяв Диану в заложницы. Казбек, моя правая рука, про исчезновение Дианы мне не сообщил. Он посчитал, что из-за какой-то бабы не стоит прогибаться. Короче, Диану я нашел уже в морге. То, что с ней сделал Стил…

Ринар провел пальцами по волосам, выпил залпом коньяк и закурил. Курил он редко, но было видно, как тяжело даются ему эти воспоминания. Марисса замерла, внимая каждому слову. Приподнималась занавесь перед прошлым Рена, и она было согласна ждать сколько угодно, лишь бы не спугнуть его мысли. Дать возможность до конца выговориться. Им это было нужно обоим.

Наконец, Ринар продолжил:

— Стил долго пытал ее. Он хотел узнать все, что она слышала про мои дела. А слышала она много. Везде совала свой нос. Без надобности, из чистого любопытства. Возможно, она ему сразу все выложила, что смогла понять из подслушанных разговоров, но он не остановился. Ему нужно было вывести меня из равновесия и заставить совершать ошибки. И Стилу это удалось. Он умело воспользовался выуженной из Дианы информацией и моим состоянием, после того, как нашли тело Дианы. То, что я сейчас жив, иначе как чудом не назовешь.

Повисло плотное молчание. Мари не знала, как реагировать на эти откровения и что ответить. Да и зачем он ей все это рассказывает? Однозначно, ей было неприятно слушать про прошлые увлечения Рена. Как и любой другой женщине, Мариссе хотелось быть единственной и неповторимой. Да и вообще, как можно сравнивать ее и какую-то там Диану? Это его тараканы, но уж никак не ее.

— Я, пожалуй, пойду — попудрю носик, — Мари сочла момент подходящим, чтобы ретироваться.

Ей нужно было переварить информацию.

Пребывая в задумчивости, на обратном пути она заплутала в коридорах клуба. "Вроде бы, я пошла не в том направлении", — она повернула было назад, когда услышала мужские голоса. Один из них показался ей уж очень знакомым. Марисса прислушалась:

— Араб, ты в натуре считаешь, что можешь наложить лапу на бабло моего старика?

Девушку охватил озноб, по спине пробежали мурашки. Это был голос Стаса.

— Мне не нужны деньги, Стас. Ты прекрасно это знаешь. Достаточно акций холдинга. А они, по завещанию, принадлежат Сандре. Твоя сестра еще не потеряла желания стать моей женой. Вашими стараниями ее нет на данный момент в стране, но факт остается фактом. Ты не можешь стать владельцем "Эклипса".

Этот голос принадлежал Алану Никольскому. Мари осторожно, стараясь не делать резких движений, по стеночке направилась в сторону спорящих мужчин, в который раз ругая себя за излишнее любопытство. Но она не в силах была с собой бороться.

— Наши возможности не всегда совпадают с нашими желаниями, Лан.

А этот незнакомый голос принадлежал уже более старшему мужчине.

— Сандра всегда может передумать с выбором мужа.

"Все еще пирог делят", — Марисса выглянула из-за угла, стараясь остаться незамеченной. — "Нужно позвонить Рену. Возможно, Лану нужна его помощь". Мари достала телефон, но, немного подумав, кнопку вызова нажимать не стала. Так ее могут услышать, и быстро обнаружат. А с приключениями у нее и так уже перебор. Она решила еще немного подождать и, отыскав функцию диктофона, включила тот на запись.

Лицом к ней стоял Алан в строгом деловом костюме, а напротив него, спиной к девушке, стоял Стас и незнакомый мужчина невысокого роста, кругленький с блестящей в свете ламп лысиной. Судя по всему, мужчина был уже далеко немолод, но со спины точнее его возраст было определить трудно.

— Я думаю, дядя Гриша, ей нужно помочь поскорее определиться с выбором, — парень достал из кармана свитера, болтающегося на нем мешком, пистолет.

Марисса машинально отметила, как сильно Стас похудел. Руки, сжимавшие оружие, у него дрожали. Зная характер Стаса, Мари не сомневалась, что тот выстрелит. Девушка застыла каменной статуей. Она абсолютно не представляла себе, что должна сделать. Просто смотрела и ждала, сама не зная чего. Но даже в самых страшных своих предположениях Марисса не могла предвидеть дальнейшее развитие событий.

Алан не проявлял никакого беспокойства, по его лицу было совершенно невозможно ничего прочесть. Он спокойно взирал на Стаса, и это его напускное безразличие к внезапно возникшей угрозе бесило того еще больше.

— На колени вставай, гад. Давай, умоляй меня, и, может, я сохраню тебе твою поганую жизнь. — Парень брызгал слюной, слова вырывались из его искривленного бешенством рта со змеиным шипением.

Высокомерие Алана и презрение к своей персоне раздражало его, как и то, что Никольский не проявлял ни малейшего страха.

— Хорошо, Стас. Я тебя умоляю, прекрати этот спектакль, — тихим ровным тоном произнес Лан. — Неужели ты не понимаешь? Косиловский не позволит стать тебе владельцем холдинга. Он просто использует тебя, до тех пор пока ты ему нужен. А как только эта нужда отпадет…

— Ты прав, Лан, — в диалог вступил Григорий. — Но ошибаешься только в одном. Он мне уже не нужен.

Косиловский выхватил из-за пояса брюк тетешку, до этого момента скрытую полой пиджака, и выстрелил парню в голову.

Дальнейшие события развивались стремительно: Алан одним быстрым движением метнулся к Григорию, ему удалось поднять вверх руки, державшие оружие, и следующая пуля ушла в потолок. Несколько мгновений они боролись. Алан значительно превосходил противника по силе и драться умел профессионально. Одним ловким приемом он выбил пистолет из рук Григория и несколькими мощными ударами в корпус уложил того на пол. Лан наклонился и поднял оружие. И тут в коридоре внезапно появились люди в такой уже знакомой Мариссе форме спецназа. Они быстро приближались к Никольскому с нацеленными на него автоматами. Мари быстро сунула телефон в сумочку и вжалась в стену, в надежде, что ее никто не заметит. Как вскоре выяснилось, зря. Ее довольно скоро обнаружили. Поставили лицом к стене и обыскали. Изъятый еще при первом задержании пистолет ей никто так и не вернул, чему она сейчас несказанно обрадовалась. Кто знает, чего ей вздумают еще предъявить? Вытащив всех троих через служебный выход, группа захвата погрузила Мариссу, дядю Гришу и Алана в машину для перевозки заключенных.

— Ты как тут оказалась? — Никольский был безгранично удивлен.

— Я здесь с Реном была. А на вас случайно наткнулась, — пискнула ошеломленная очередным попадаловом девушка.

Она уже прочно уверилась в преследующем ее злом роке. Добрым словом помянула про себя цыганку и обязалась, если у нее получиться и на этот раз выйти сухой из воды, обязательно сходить в церковь.

— Твоя работа? — рыкнул на успевшего придти в себя после нанесенных побоев Косиловского Алан.

Он имел в виду неожиданное появление группы захвата, прибывшей как по заказу. Григорий хмуро усмехнулся, но пояснять ничего не стал. Мари с Ланом успели перекинуться еще лишь парой фраз: в отделение их доставили быстро.

Опять обыск, опять камера, опять одиночная. "Это уже начинает надоедать", — Марисса пнула ногой стену. — "Так и привыкнуть недолго. Тюрьма как дом родной будет". И снова допрос. Наученная Ринаром, Марисса отказалась давать показания. Она упорно вновь и вновь повторяла, что будет партизанить до тех пор, пока к ней не приведут адвоката, назвав фамилию Алекса. Поорав на девушку еще немного для устрашения и наткнувшись на глухую стену упрямства, следователь приказал ее увести. Промерзнув всю ночь в камере, наутро Марисса не удивлялась, что просто ошалеет от счастья при виде юриста Никольского. Их оставили в комнате для свиданий. Алекс, не тратя времени даром, сразу приступил к делу:

— Марисса, слушай меня предельно внимательно. Все, что вчера произошло: убийство Стаса и подстава Алана, было тщательно спланировано и организованно Косиловским. Так он убивал сразу двух зайцев: избавлялся от ставшего уже ему мешать Стаса Верховского и Лана, как потенциального конкурента в борьбе за руку и сердце Сандры и акции холдинга, к этому всему добру прилагающиеся. Ты, как я понял, оказалась там случайно.

— Ага. Как всегда. В нужном месте в нужное время. Ты знаешь, я уже начинаю относиться к этому философски. Фаталисткой заделалась. Если где-то лежит куча дерьма, то я просто не смогу пройти мимо — вляпаюсь в обязательном порядке. Это у меня карма такая.

— В данном конкретном случае ты оказалась там очень кстати. Григорий на наличие свидетелей никак не рассчитывал. Он использовал перчатки, так что на стволе остались только отпечатки пальцев Алана. Ствол Стаса чудесным образом испарился. Все сработано четко. Картинка получается такая: Лан хладнокровно устранил конкурента, мешающего ему в делах бизнеса. Григорию предъявить нечего: на единственном, найденном на месте преступления оружии его отпечатков нет, оно не за кем не числиться, и нигде не засвечено. Тогда как Никольский вляпался основательно.

— А если я скажу, что это Гришка Стаса завалил, то Лана отпустят?

— Все не так просто как кажется. Включай мозги, Мари. Кто захват устроил? Ну? А как ты думаешь, ему удалось все так ровно подстроить? Появились они как по заказу, и ствол второй сказочно исчез.

— У Косиловского серьезные связи в госслужбах?

— Умная девочка. Думай дальше. Ты сейчас смешала все карты, поэтому тебя попытаются устранить.

— К…к…как устранить? — Марисса изменилась в лице.

Алекс выразительно провел ребром ладони по горлу. "Эй ты, коза", — Мари мысленно обратилась к проклявшей ее цыганке. — "Я так не играю…"

— Они имеют право задержать тебя еще на сутки для разбирательств, — продолжал адвокат. — Я тут не смогу ничем тебе помочь.

— И? Чего теперь? — прошелестела Марисса.

— Подписывай бумаги. — Алекс вынул из кожаной папки пачку листов и пододвинул к ней.

— Что это?

— Поставив на них свои подписи, ты становишься женой Алана. Здесь уже все оформлено задним числом. Лан все подписал, я еще до тебя с ним встречался. Подпишешь — через пару часов тебя выпустят. Как жена Лана, ты вправе отказаться давать против него показания. Выходит пользы от тебя никакой, как ни дави, на суде это не прокатит. И еще: смерть жены Никольского в следственном изоляторе дорого им обойдется. Алан — не последний человек в городе.

Долго уговаривать Мариссу было не надо. Высунув язык от усердия, она наставила свои автографы везде, где было необходимо.

— А как же Лан?

— Его выпустят под подписку о невыезде. А дальше разгребем — не переживай.

У ворот СИЗО Мари встречал Ринар. Он казался совершенно бесстрастным и предельно сдержанным.

— Привет, госпожа Никольская.

В его тоне проскользнула насмешка или ей это показалось? Марисса села в машину.

— Куда ты меня везешь?

— А ты как думаешь? Где ты теперь должна жить?

Дверь дома Алана им открыла полная аккуратно одетая женщина с добродушным лицом крестьянки. Она улыбнулась им теплой искренней улыбкой.

— Меня зовут Галина, — представилась она девушке. — Я тут хозяйство веду. Пойдем, я покажу тебе твою комнату, а потом будем ужинать.

Глава 19

Марисса и Алан сидели в гостиной просторного трехэтажного коттеджа Никольского. Галина накрыла стол к завтраку и удалилась. Мари неотрывно смотрела в окно, вяло ковыряя вилкой в тарелке. На улице стояло морозное солнечное зимнее утро. Снег, слепя глаза, искрился на деревьях и кустарниках, подстриженных ровной стеной вдоль старательно вычищенной дорожки, ведущей к дому. Небольшой дворик перед коттеджем выглядел симпатичным, особенно тем, что в нем не наблюдалось никаких злобных животных и не менее злобных и агрессивных охранников. Марисса даже представила себе песочницу и пару качелей в саду, и весело бегающих вокруг них детишек.

— И что теперь? — прервала она затянувшееся молчание.

— Теперь ты моя жена, — абсолютно ничего не выражающим тоном ответил Алан, просто так, констатируя факт.

— Но ведь это ненадолго, так? Я дала показания против Косиловского. Теперь его не выпустят. Зачем продолжать этот цирк?

— Марисса, дядя Гриша не попер бы против меня с Реном в одиночку. За ним стоят авторитетные люди. Некто Драк — Виталий Драконов. Поэтому, несмотря на то, что Косиловский сейчас под следствием, твоя жизнь все еще под угрозой. По крайней мере, до суда. А в суде — еще бабка надвое сказала. Григорий и вывернуться сможет. Поэтому фиктивность нашего брака сейчас афишировать вовсе не обязательно.

Драк — имя всплыло в памяти Мариссы. Откуда она его помнит? Да, вот оно. Год назад. "Шум прибоя", подслушанный случайно разговор.

— Лан, я совсем забыла. — Тут она вспомнила еще и про диктофон.

Сбегав за сумочкой, она протянула его Лану. В СИЗО, к счастью, никто покопаться в нем как следует, не догадался.

— Послушай, что здесь. Пока я там стояла, мне пришла в голову, вроде как, неплохая идея: надыбать компромат на эти ваши вражеские морды.

Алан прослушал запись и рассмеялся, с интересом глядя на девушку.

— Мари, ты не перестаешь меня удивлять.

Марисса тоже засмеялась.

— Что-что, а это я отлично умею.

На выходные Никольские были приглашены на дачу к Алексу, где их встретили сам хозяин дома и другие старые знакомые: Ден, Лия, Рита, Сандра и Джессика. Все расположились за столом возле камина. У Мари дом вызывал неприятные воспоминания, но мужчин, похоже, трагические события прошлого не сильно смущали. Сандра Верховская вынуждена была вернуться из заграницы, чтобы присутствовать на похоронах брата. По сердитому выражению ее лица и зловредным взглядам, которые бросала на нее бывшая невеста Алана, Марисса догадывалась, что плохое настроение той скорее обуславливается неожиданной свадьбой Никольского, чем утратой ее безвременно почившего родственника. Девушки Алекса и Дена — Лия и Рита, были веселы и беззаботны. Давняя соперница Мариссы Джессика не упустила момента и прошипела ей на ухо:

— Что, все-таки отхватила себе богатого мужика? Признаю, недооценила я тебя тогда.

— И долго будет продолжаться ваш вынужденный брак? — начала Сандра разговор на важную для себя тему.

Алан разозлился. Он просил Сандру не обсуждать подробности его женитьбы на Мариссе.

— Я тебе все уже объяснил. И языком трепать велел поменьше.

— Сандра, — вмешалась Марисса, — я ни в коем разе не претендую на твое место. Мне самой не по душе весь этот фарс.

Лан бросил на Мари хмурый взгляд. Вообще, Марисса стала замечать, что он последнее время посматривал на нее как-то странно. Но значение этих его взглядов она понять не могла. Да и не пыталась. Никольский представлялся ей очень необычным человеком. И всегда себе на уме. В общем, решила про себя девушка, Рен с Аланом не зря спелись. Оба — личности неординарные, но каждый на своей волне.

Дверь открылась, и в гостиную вошел Ринар в сопровождении Тимура, Арсана и Рамиля. Вид у него был сильно нахлобученный. Он был в одном из своих опасных настроений, которые так настораживали и заставляли напрягаться Мариссу. Алан это тоже заметил, нахмурившись еще больше.

— Я смотрю, твоя любимая игрушка теперь нарасхват, — не преминула поддеть занявшего свое место за столом Ринара Джессика.

— Еще раз на эту тему свой хавальник раззявишь — жалеть об этом будешь долго, — и без того злой Рен разъярился окончательно.

— Ну что ты. Зачем так грубо, — не обращая внимания на его настроение, сочилась ядом Джесс. — Мне просто любопытно. Что вы в ней нашли? Ты и Лан обычно были очень разборчивы в выборе женщин.

Ринар медленно и угрожающе поднялся с места.

— Не стоит, Рен, — одернул его Алан, пытаясь замять назревающий конфликт.

А Марисса, напротив, решила подлить яду.

— Джесс, вот смотрю я на тебя и песенку одну вспоминаю:

Я люблю на солнце тучки

Нагонять средь бела дня,

Превращать цветы в колючки,

— Просто радость для меня!

Ах, Дюдюка! Ух, Дюдюка!

Бяка — привередина,

Исключительная злюка,

Ябеда и вредина!

— Пошли на снегоходах кататься, — предложил Алекс, пытаясь разрядить накалившуюся обстановку.

Девушки уже были готовы вцепиться друг другу в волосы. Да и остальные гости были взвинчены и пребывали далеко не в лучшем расположении духа.

— Не заводиться что-то, — Ден уже некоторое время безуспешно копался в моторе.

— Дай, я посмотрю, — Марисса сунула свой нос в механизм.

— Вон гляди — тросик замерз, и клемма слетела.

— А ты, я смотрю, шаришь, — сзади подошел Рен.

— Я раньше любила помогать мотоциклы мальчишкам чинить.

— А женские занятия тебя не сильно привлекают? Вязание, вышивка. Ну чем там еще женщины занимаются?

— Смотрят мыльные оперы. Рен, ты что, издеваешься? Ты хоть на минуту можешь меня представить с вязанием у телевизора?

Все рассмеялись: настолько нелепой оказалась представленная картинка. Образ Мариссы никак не вязался с мирным времяпровождением.

— Все. Я его починила. Я за рулем.

— Сейчас, разбежалась. Так я и отпустил тебя одну, — Ринар уселся сзади.

На другой снегоход сели Алекс и Лия.

— Алекс, давай наперегонки, — подначивала Марисса.

Они мчались по заснеженному полю, обгоняя друг друга. Просторы девственной слепящей белизны, кристально чистый воздух и скорость. Вокруг стоял заснеженный лес, похожий на зимнюю сказку, а над головой простиралось бесконечное ярко голубое небо без единого облачка. Тишина, и только шум моторов. Мари визжала от восторга, а Лия — от ужаса.

— Они ненормальные, — пожаловалась девушка Алекса друзьям, когда все вернулись обратно к дому.

Ринар засмеялся:

— С характеристикой согласен.

Марисса запустила в него снежком и побежала спасаться от града снежных комьев последовавшей сдачи. Петляя, как заяц, она добежала до Алана, спряталась за его широкую спину и, осторожно выглядывая из-за нее, ехидно улыбаясь. Рен наступал с большущим снежным шаром в руке, а Лан смеялся.

— Лан, ты просто обязан защитить жену, — потребовала Мари.

— Рен, Марусик права. Я же не могу тебе позволить… — договорить он не успел, ему самому пришлось уклоняться от снежных снарядов.

— Ну, ладно, Рен. Сам напросился.

Шуточная потасовка между Реном и Мари переросла во всеобщее снежное побоище.

Вся мокрая, в сосульках Марисса пошла переодеваться в комнату, предназначенную для нее и Лана. Она натягивала блузку через голову, когда вошел Рен.

— Ты собираешься с Ланом здесь спать?

Его так очевидно демонстрируемая ревность, нет, скорее чувство собственника, позабавило девушку. Злобная ухмылка скaкнулa на ее губах.

— А с кем? С тобой? Лан сам пусть решает, с кем ему ночевать и где. А что касается тебя — этот вопрос мы уже обсуждали.

— Я надеялся, что ты все поняла.

— Не надо ни на что надеяться, Рен. Я, возможно, многое бы могла понять и простить, но только не ребенка.

— Я же не знал.

— Незнание не избавляет нас от ответственности. А что бы ты со мной сделал, если бы не произошло то, что произошло? Молчишь? Хорошо. Потому что я не очень-то хочу вдаваться в такие подробности.

"Почему он считает, что такое можно понять?" — Мари негодовала. Она проскочила мимо Рена и побежала вниз по ступенькам. Разговаривать ни с кем не хотелось. Налив себе бокал вина, она закрылась на кухне и притулилась у окна. Марисса уже осилила полбутылки, когда в помещение зашел Алан, нарушив ее одиночество.

— Опять с Реном поцапалась?

— Не цапалась я с ним. Я с Реном вообще не хочу общаться. У нас с ним давно все закончилось:

Разошлись пути-дорожки,

Ты мне больше не дружок.

Не играй в мои игрушки

И не писай в мой горшок.

Собирай свои манатки,

И не спи в моей кроватке.

Лан рассмеялся: да уж, с этой девочкой не соскучишься. Чего-нибудь да выдаст.

— А со мной горшком поделишься?

— С тобой? — Мари сладко улыбнулась. В долгу она оставаться не любила. — Поделюсь.

Она шагнула к Лану и обвила его шею руками: "Ммм… Красивый, как парень с обложки. Да что на самом деле, на Рене свет клином сошелся?" Марисса посмотрела на изящно очерченный рот Лана и облизнулась.

— Ты же мой муж, меня никто за это не осудит.

Лан приник ко рту Мариссы. Его теплые нежные губы вызывали трепет во всем теле девушки. Жаркая волна поднялась снизу живота и затопила всю ее, погружая в океан страсти. Мари провела язычком по губам Алана и углубила поцелуй. Они пылко целовались. Алан подтолкнул ее к столу и усадил на него.

Он одним быстрым движением снял с нее блузку и задрал лифчик. Взору предстала прекрасной формы девичья грудь с розовыми торчащими сосками, выдающими возбуждение девушки. К вискам, затылку мужчины горячей волной прихлынула кровь и, прокатившись сверху вниз, мгновенно отозвалась в паху. Дыхание перехватило. Лан припал губами к этим твердым, невыносимо чувствительным вершинкам. Мари протяжно застонала. Он с силой сжал ее бедра, заставив обхватить себя ногами. Марисса промежностью ощущала, насколько велико желание Алана, что буквально сводило ее с ума. Все ее существо томилось и таяло от его прикосновений и поцелуев. Жажда, потребность этого красивого мужчины в ней, захватила девушку целиком. Лан, нащупав застежку лифчика, снял его и отбросил в сторону. Мари выгибалась под его губами и всхлипывала, когда он принимался покусывать и дразнить языком ее груди, посасывая затвердевшие горошинки и доводя ее до исступления. Они отгородились от окружающего мира горящей стеной своего желания, пока из транса охватившего их вожделения Мари и Лана не выдернул грозный рык Ринара.

— Супружеский долг выполняешь?

Рен двинулся к ним своей упругой кошачьей походкой. Алан отодвинулся от Мариссы, которая стыдливо прикрыла грудь руками.

— Рен, не надо, прошу тебя, — перед глазами отчетливо всплыла картина расправы над Ником.

Ринар продолжал приближаться к Лану, который принял боевую стойку, готовый отразить нападение. "Когда бы мои просьбы его остановили", — думала Марисса, в отчаянье кусая губы.

— Может, выясним отношения другим способом? — миролюбиво предложил Алан.

Ринар не отвечал, тогда Мари бросилась между ними, уперев одну ладошку в грудь Рена, а другую в — грудь Лана.

— Ребята, давайте жить дружно. Ну, правда, не нужно из-за меня ссориться. — Мари старалась утихомирить разбушевавшихся мужчин. — Рен, Лан здесь ни при чем, я сама к нему полезла.

— Уйди, — пророкотал Ринар, не отрывая дикого взгляда от Алана.

— Я не позволю вам драться, — твердо проговорила Марисса, уже сама начиная беситься.

— Не позволишь? — Рен зло усмехнулся и стремительным движением схватил ее за запястье, дернул на себя и, развернув, придал ускорение в сторону двери.

От сильного толчка Марисса упала на колени. Когда она поднялась, мужчины уже сцепились в жестоком поединке. Девушка понимала, что даже близко подходить к ним сейчас опасно. Пытаться влезть в драку двух здоровенных сильных мужиков, к тому же неплохо владеющих приемами рукопашного боя, означало конкретно рисковать своим здоровьем. Пока еще ни один из них другого не покалечил. Оба искусно выставляли блоки и уворачивались от мощных ударов. Но позволить продолжать им так забавляться Мари не собиралась. Она бросилась в комнату, где за столом возле камина сидели их друзья, развлекая друг друга беседой.

— Ребята! Рен, Лан. Они там дерутся. Из-за меня. Сделайте что-нибудь, — выкрикнула полуобнаженная Марисса, влетевшая в зал.

Мужчины кинулись на кухню. Впятером им быстро удалось растащить драчунов. Арсан, Рамиль и Тимур с трудом удерживали пытающегося освободиться Ринара, а Ден и Алекс — Лана. Вернувшаяся вслед за ними Мари схватила со стола блузку и быстро надела ее на себя, успев поразить всех присутствующих своим видом топлес.

— Вы что, совсем офигели, — орал на них Рамиль, — из-за бабы друг другу морды бить.

— Бабы на рынке семечками торгуют, — раздраженно подсказала Марисса.

— А ты вообще рот закрой, кошка рыжая, — зарычал на нее Тимур. — С тобой вечно одни напряги.

Мари обиженно всхлипнула и скрылась в спальне. Весь оставшийся вечер она оттуда не выходила, предоставив мужчинам самим выяснять отношения. Где и с кем проводили ночь Рен и Лан она даже думать не хотела. На утро ни один, ни другой с ней не разговаривали. Всю обратную дорогу к своему дому Алан тоже промолчал. Мари в ответ на пренебрежение к своей персоне дула губы, и бросала украдкой сердитые взгляды. "Ну и фиг с вами", — думала она. — "Мужики всегда между собой общий язык найдут. А я опять крайняя. Не привыкать".

Глава 20

Вечером Алан сидел на диване перед телевизором и цедил маленькими глоточками пиво из банки. Марисса, целый день промаявшись душевными метаниями и попросту от безделья, решилась на серьезный разговор. Она подошла и присела рядом так близко, что не было бы никакой возможности ее "не заметить".

— Лан, вот объясни мне, чего ты на меня злишься? Я ни в чем перед тобой не виновата. Я, правда, решила прекратить все отношения с Ринаром. И честно ему про это сказала. У него не было никаких оснований меня ревновать.

Алан поставил банку на стол, взял Мариссу за руку и поцеловал в запястье там, где неровно бился пульс обеспокоенной девушки.

— Мари, ты мне нравишься. Очень. Но Ринар — мой друг, самый близкий. Он мне как брат. И он тебя любит.

— Нет. Он не знает, что такое любить. Он не может. Просто не умеет.

— Марисса, я знаю Рена с детства. Поверь мне. Ладно?

— Почему он тогда со мной так поступает? Почему сам не скажет этого? Почему он такой?

— Хорошо. Я расскажу тебе одну историю. Может, ты что-то поймешь.

"Прям, время откровений настало", — подумала про себя Мари и приготовилась слушать. Алан сходил на кухню и принес охлажденную бутылку вина, не решившись предложить девушке пиво, два бокала и вазочку с фруктами. Как всегда, проявляя изумительную тактичность. Вот эта его сдержанность и иногда через чур корректное поведение сильно настораживали Мариссу. Она никак не могла взять в толк: то ли это классически суровое воспитание, привитое с детства, то ли он на самом деле такой бесчувственный, то ли обладает феноменальной способностью скрывать эти самые свои чувства, причем при любых обстоятельствах.

Разлив вино по бокалам, он начал свой рассказ.

— Моя мать Анна была дочерью дипломата. Ее семья жила в то время в Америке. Она училась в колледже, где и познакомилась с моим отцом Рашидом. Они были еще совсем юные, любили друг друга до безумия, не задумываясь над тем, что их отношения не имеют будущего. Тем временем мой дед нашел для матери подходящую пару из своего круга: сына такого же дипломата, как и он сам. Анна отказалась выходить замуж за нелюбимого. Случился грандиозный скандал, в итоге которого моя мать с Рашидом ударились в бега. Скрываться им удавалось довольно долго, но, все же, их поймали и вернули родителям. Дед к тому времени успел все разузнать про родственников похитителя. Отцом Рашида оказался один очень богатый араб, который решил дать своему младшему сыну образование в престижном американском учебном заведении. Он также был против увлечения своего сына.

— Прямо Ромео и Джульетта, — улыбнулась Марисса.

— Не совсем. Тут все закончилось не так трагично. По крайней мере, для них. — Алан тоже улыбнулся в ответ, но как-то грустно.

— Анна, узнав, что ее возлюбленный — мусульманин и, согласно их обычаям, имеет право на несколько жен, была в шоке. Как вскоре выяснилось — одна жена на родине у него уже была. Она в сердцах согласилась на брак с избранником своего отца. Свадьбу сыграли быстро, но вот тут случилась оказия. Анна оказалась беременной от Рашида. Причем срок был уже большой и в избавлении от плода ей отказали. Когда Анна родила, она успела лишь сказать, что сына зовут Алан. Меня у нее забрали и увезли в Россию, где передали на воспитание моей бабушке Софии Никольской. У бабушки Софы я прожил до пяти лет. Она растила меня в строгости, но, по-своему любила. Женщина интеллигентная, она с младенчества развивала во мне любовь к классической музыке, живописи и литературе. По вечерам читала мне сказки. Я рос тихим, ласковым и послушным ребенком. Соседки ставили меня в пример своим детям. Потом баба Софа начала все чаще и чаще болеть, пока совсем не слегла. Однажды, прождав целый день, когда она выйдет из своей комнаты и накормит меня, я решился пойти ее разбудить. Но не смог. Она спала вечным сном. Соседка, зашедшая проведать бабушку, забрала меня к себе. Приехавшим сотрудникам милиции она не смогла дать никаких сведений о моих родственниках. Бабушка никому не рассказывала историю моего появления на свет. Меня оформили в детский дом, как сироту.

— Какой ужас, — Марисса взволновано следила за рассказом Алана. — При живых родителях и в детский дом! Неужели твоя мама так и никогда не вспомнила про тебя?

— Вспомнила, — хмыкнул презрительно Лан, — но немного поздновато.

Он разлил остатки вина и продолжил.

— Я был худеньким хрупким ребенком, ростом намного ниже всех своих сверстников.

Марисса тихонько рассмеялась, окинув взглядом внушительную фигуру мужчины.

— Не смейся. Правда, совсем заморыш. К тому же, привыкший к вежливому, уважительному обращению, первые дни там я пребывал в состоянии шока и полной прострации. Спустя некоторое время после того, как я оказался в детдоме, меня сильно избила группа старших мальчишек. Я тогда даже не понял за что. Я сидел и ревел под лестницей, размазывая по лицу кровь, не прекращающую течь из разбитого носа. Вот тогда ко мне и подошел Рен. "Чего ревешь, бедолага?" — спросил он. Именно с этого момента и началась наша дружба. Если бы не этот случай, я бы там, скорее всего, не выжил. Ринар был старше меня на три года. Не знаю, чем я так приглянулся Рену, но он решил взять надо мной шефство. Может быть то, что внешне мы были чем-то похожи: оба темноволосые, темноглазые.

Воспитатели называли нас чертенята. Рен, конечно, был намного выше и крупнее меня. С тех пор он буквально вел меня по жизни: объяснял как вести себя, чтоб не сломали, не подмяли под себя. Что называется — учил держать марку. Уже став взрослее, мы пользовались уважением и авторитетом не только у своих сверстников, но и у ребят постарше. Рен не только дрался с детьми, которые смели задираться на меня, но и перед взрослыми заступался. Он был фактически моим старшим братом. Ринар научил меня выживать. Он любил повторять: чтобы выжить в этом жестоком мире — нужно быть еще более жестоким, чем этот мир. Ему нравилось, когда его боялись. И его действительно боялись. У него не было жалости к слабым. "Слабый заранее обречен", — еще одна его коронная фраза. Мне он слабым быть не позволял. Рен учил меня, как урвать себе лучший кусок во всем: в еде, одежде, занять самое удобное и теплое место в спальне, добыть лишнее одеяло. Воспитатели старались с ним не связываться.

Однажды в нашем детском доме травили крыс, и пропала коробка с ядом. Сразу все на Рена подумали. Рен успел себя зарекомендовать с самого начала — как только попал в детдом.

Алан чему-то рассмеялся, видимо вспоминая проделки Ринара. В то, что Рен в детстве был жутким хулиганом, Марисса даже как-то не сомневалась.

— Директор, к которому притащили Ринара для разбирательств, не поверил в его невиновность, но стоило только тому взглянуть Рену в глаза, как он счел за благо сделать вид, что не имеет больше никаких подозрений. Уже тогда во взгляде Ринара не было ничего детского. Он смотрел людям в глаза так, что даже взрослые не выдерживали и отводили взор. А учителя и прочий персонал с тех пор стали Рена опасаться. Никому не хотелось повторить участь крыс.

Потом Ринар привлек меня к занятиям спортом. Он говорил мне: "Чтобы тебя боялись — надо быть сильным". И вот вместо того, чтобы курить по углам и под лестницей с прочими ребятами, мы ходили в подвал, где был устроен самодельный спортзал.

Рену было четырнадцать, а мне одиннадцать, когда у нас в приюте появился новенький — парнишка лет шестнадцати. Он сразу решил занять место негласного лидера среди подростков, но для этого ему надо было оттеснить Рена. Напрямую с Ринаром он связываться побоялся. Рен уже тогда был довольно крупным и очень сильным для своего возраста. Дело было не только в тренировках, сколько в природных данных. Ну вот, чужак и решил начать захват власти с меня. Своего рода психологический прием. И еще, он, таким образом, бросал Рену вызов, не светясь перед администрацией детдома. Однажды этот амбициозный паренек вместе со своими прихлебателями из тех, кому Рен дорогу перешел, застали меня в подвале. Время было позднее, и я там был один: все пытался за Реном угнаться. Новенький достал небольшой раскладной ножичек. План был такой: располосовать меня, влить полбутылки водки и разбить окно в коридоре. Все шито-крыто: сам напился, сам нарвался. А Ринару намекнуть, что со всеми его друзьями будут происходить подобные несчастные случаи.

Рен, не дождавшись меня в спальне пред отбоем, отправился на поиски. После отбоя всех пересчитывали по головам, и еще одна галочка в списке правонарушений мне была ни к чему. Я сопротивлялся, как мог, но где мне было справиться с тремя шестнадцатилетними уродами. Рен появился внезапно и быстро раскидал всех отморозков, методично вырубая каждого. План новенького удался: только вот в роли пострадавшего был он сам. С того времени авторитет Ринара никто оспаривать не решался, а у меня на память остался небольшой шрам на груди.

— Не понимаю, Лан, — произнесла Марисса задумчиво. — Если Рену не свойственно такое чувство, как жалость, и он испытывает презрение к слабым, то почему он тогда взял тебя под свою опеку?

— Я же сказал — сам не знаю.

— И ты никогда не спрашивал?

— Ну почему же. Спрашивал как-то по-пьяни. Рен только усмехнулся, но так и не ответил. Он вообще странный человек. Не все его поступки можно объяснить. Не пытайся даже. С другой стороны — это часто помогало ему побеждать. Потенциальный противник никак не мог предугадать его ходы.