Скандальная связь

Пролог

Не закатывай глаза. Не закатывай глаза, Элла! Не вздыхай, не смотри на часы, подавляй зевки. Не смотри в сторону. Пожалуйста, потерпи. Лилия Николаевна может болтать долго, но совсем скоро начнет выступать артист, которого пригласили в ее честь. Это ее любимый шансонье, поэтому начальница будет в восторге. Вот-вот, с минуты на минуту приглушат свет, зазвучат знакомые аккорды. Даже я знаю музыку этого певца...

Кто же его не знает.

Вот-вот, вот сейчас. Только не смотри на часы, Элла.

Лилия Николаевна продолжает вещать о счастливой жизни с мужем и дочерью, и как они чудесно провели выходные в Подмосковье. В общем, она без умолку трещит про свою беззаботную жизнь. Точнее, конечно же, врет.

Как будто я не знаю, что ее дорогой супруг не работает больше пяти лет. У него депрессия. Он целыми днями дома, пьет и пялится в телевизор. А дочь вернулась к родителям после тяжелого развода. Но так как с матерью у нее сложные отношения, быту их не позавидуешь. Одним словом, у Лилии Николаевны совсем не все так сладко, как она пытается мне внушить.

Весь офис судачит о ее несчастьях. Все потому, что наша начальница не умеет выбирать окружение. Ее лучшие подруги, арт-директор и шеф-редактор, ― те еще сплетницы.

В принципе, в нашем журнале нет такой несвободной должности, под которой скрывается человек, которому я бы смогла довериться.

Ну, кроме Маринки, конечно. Но Марина работает в другом отделе.

Как я и предполагала, знаменитый шансонье заставляет Лилию Николаевну забыть о моей компании. Буквально уловив первые нотки небезызвестной песни, пятидесятилетняя женщина подпрыгивает от радости как девочка-подросток. Наконец, не нужно фальшиво улыбаться и хоть на пять минут можно уединиться.

— Еще шампанского? — неискренне растягивает губы уставший официант.

Я качаю головой, потому что не способна сказать что-то. Просто хочу уйти подальше. Запереться в дамской уборной. Отличная идея. Официант так и стоит напротив с дюжиной полных бокалов на подносе. Мне приходится его обойти. Даже лень думать про его невозмутимое лицо, даже лень давать оценку его профессионализму. Просто пусть меня оставят в покое… ненадолго.

«Лилькин юбилей тухлятина. Ты ничего не пропустила», — пишу Маринке, заперевшись в кабине туалета.

Подруга заболела и не смогла прийти вместе со мной. Мы вообще с ней не любим корпоративы и все дни рождения коллег. Одни и те же лица приедаются на работе, отдыхать с этими людьми не нравится ни мне, ни Марине. Что ж, я была счастлива в тот день, когда нашла родную душу среди стольких неродных.

Когда собираюсь выйти из кабины, так и не дождавшись ответа от подруги, телефон пищит напоминанием. Знаю эту мелодию. Моя рука повисает в воздухе, не дотянувшись до ручки. Я достаю из сумочки мобильный.

«Еще два шага до регистрации» — содержится в тексте сообщения от сайта знакомств. Раньше думала, никогда на подобное не решусь. Но сейчас, похоже, я в полном отчаянии, если действительно собралась завершать регистрацию. Дело не в тоске, не в грусти, не в мужчинах. Их вокруг очень много. Только я не ищу никого, на самом деле. Так… забыться хочу. Поэтому и выбрала из всех сайтов самый необычный, на мой взгляд. Даже Марина не знает об этом решении. Оно слишком экзотическое, на меня не похожее.

На самом деле, я точно не собираюсь идти на какие-нибудь отчаянные поступки. Просто развлекусь, почувствую себя красивой. Буду наслаждаться мужским вниманием, которого лишила себя в реальной жизни после развода. Конечно, мужчины продолжают делать комплименты, смотреть вслед — все атрибуты прошлой жизни присутствуют. Но я не позволяю себе купаться в этом внимании. А мне бы хотелось.

Я наказываю себя. И не знаю, когда это закончится.

В центре душного зала меня уже, наверное, пятый раз за вечер находит Юля. Снова хочет поделиться слухами о коллегах или сделанными фотографиями. Строговой нравится щелкать камерой в самый неподходящий момент. Ей кажется забавным выставлять других в неприглядном свете, но в отношении себя она такого не приемлет. Сразу зачинает скандал.

— Вера сегодня не затыкается, только о тебе и говорит, — а-а, нет, в этот раз Юля принесла сплетни обо мне. — Уже восьмой месяц, говорит, как Эллка Холодная без пары.

Я впиваюсь взглядом в хохочущую и расслабленную Титову.

— Она что, считает? — говорю больше сама себе.

Строгова хмыкает, ведет плечами. Расправляет их, подбородок машинально взлетает вверх. Теперь мы дуэтом прожигаем Веру взглядами. Я делаю вид, что мне нормально. Юле, конечно, нужна компания, чтобы обсудить кого-нибудь из офиса. И дело не в Вере, просто Юля расцветает при перемывании косточек кому бы то ни было.

Однако в этот раз я ничего слышать не хочу, и когда Строгова только открывает рот, я уже знаю, что она скажет. Поэтому перебиваю ее немедленно:

— Прости, Юль, я устала. Наверное, скоро домой поеду.

Коллега отходит на полшага, прищуривается и резюмирует:

— Знаешь, ты действительно неважно выглядишь. — Ну спасибо. — Плохо себя чувствуешь?

— Нет, просто устала.

— Слушай, а чего ты реально никого себе не найдешь? — привычным московским акцентом протягивает Юля, да еще и совсем не тихо, чтобы парочка человек из нашего коллектива тоже услышали. — Забей ты на своего бывшего! Бросил тебя — скатертью дорожка!

Глава 1

Это все парик тети Люды. Если бы я не споткнулась об него, о пакет с ее вещами, мне бы не пришла в голову эта далеко не самая лучшая идея. Держу его в руках, уже зная, что пойду на этот рисковый шаг. Теперь осталось погуглить, как надеть парик. Спустя полчаса мучений — результат в зеркале. Так странно… Я никогда не видела себя блондинкой, даже не представляла. Оказывается, мне идет.

«Привет, крошка», — пишет кто-то, а я ведь еще даже не успела загрузить фотки.

Игнорирую его, даже не посмотрев на ник. Нужно тщательно подумать над образом. Так, где моя красная помада? Та самая, которую ненавидела бывшая свекровь. Яркий макияж, идеальные черные стрелки, вытягивающие мои карие глаза. Обвожу карандашом губы, чтобы они выглядели еще более пухлыми. Немного румян, немного акцента на густые брови. А ведь в детстве меня из-за них дразнили… 

Прекрасно. Щелк камеры. Несколько фото в анфас, но прикрыв слегка ладонью лицо. Мой красный маникюр — великолепное дополнение к помаде. Парочка фотографий в профиль. А теперь… Стоп. Это платье никуда не годится. Вдохновленная французским полусладким, роюсь в шкафу в поисках нижнего белья, чулок, кружевного пояса и подтяжек. Есть. А пояс. Где пояс? Черт, закинула его в самый угол после развода.

Щелк камеры.

Снова и снова, пока я, в конце концов, не остаюсь довольна снимками. Загружаю их на сайт. Мобильное приложение синхронно с ноутбуком выдает писк, сообщающий об успешном выполнении операции. Я боюсь заглядывать в «Эйфорию» первые минут сорок. Придумываю себе кучу дел, только чтобы не подходить и близко к телефону.

Незаряженный лэптоп вырубился сам. Когда посуда перемыта, а пыль протерта со всех поверхностей, танцую. Сначала под Меладзе, потом — под австралийскую рок-группу. Пренебрегаю вибрирующим телефоном. Если кто-то пишет по работе, то вообще-то сейчас ночь. Отвечу утром. А вот мысль, что я понадобилась кому-то из приложения, щекочет нервишки, интригует и раззадоривает. Я даже ловлю себя в ощущении какой-то беззаботности и легкости. Как же давно я этого не чувствовала!

Во мне просыпается юношеский азарт, и я все-таки иду к своему мобильному. Нет, я бегу к нему через всю квартиру. Хватаю, замираю на секунду, а затем набираю на экране пароль.

Десятки однообразных сообщений, приглашения в общие чаты. Естественно, пошлые. Тематические. Но я не отвечаю ни на один месседж. Все не то. Не привлекает, не тянет. Когда уже успеваю разочароваться, замечаю в самом низу одно непрочитанное сообщение. И как я его пропустила? Улыбка на аватаре такая красивая, что колени подгибаются. Жаль, что лицо продемонстрировано до уровня верхней губы. Я медленно сажусь на край кровати.

«Классная идея. У тебя ахуенное тело», — написал парень под ником Лев.

Может, это, конечно, его настоящее имя.

Когда в последний раз мне делали подобный комплимент? Я и не вспомню. Никто не говорит со мной так откровенно в реальной жизни. Окружающие в повседневной жизни мужчины галантны, умеют совершать красивые поступки, говорить приятные слова. Очень приятные. Но на такую откровенность не способен ни один из них. Даже здесь, в «Эйфории», парни подбирают слова, прежде чем написать. Они надеются зацепить этим, но цепляет в итоге тот, кто не выбирает слов.

Я еще раз пересматриваю свои фотографии. И смотрю на них теперь глазами Льва. Ему понравилось. Грудь, талия, ягодицы, бедра, лодыжки и высокие туфли — все на отдельных снимках.

«Моя любимая фотография», — Лев присылает фотку, на которой только мои полураскрытые губы. — «Интересно, что этот красивый ротик умеет».

Я собираюсь возмутиться. Все мое внутреннее Я бунтует. Нет, все-таки не готова я к подобным разговорам и вообще к сайтам знакомств. Ну чего я ожидала? Что мы о погоде говорить будем?..

«Потрясающая попа. Качаешь?»…

***

Я просыпаюсь с легким похмельем и терпким сожалением о вечерней проказе с сайтом знакомств. Разлепляю глаза точно со звуковым сигналом умной колонки. Первым делом после будильника перекладываюсь с бока на спину и около минуты бездумно смотрю в потолок ― мой маленький ритуал, чтобы начать новый день. Затем прошу голосового помощника зачитать краткую сводку новостей. Под сопровождение механического женского голоса покидаю постель, отдергиваю шторы и впускаю в спальню мягкий желтый свет.

Любование рассветом отвлекает меня от телефона, который лежит на прикроватной тумбе. Но, в конце концов, я берусь за гаджет, чтобы приступить к работе: загрузить парочку постов в соцсети, списаться с коллегами, проверить почту... Да, мои трудовые будни начинаются задолго до того, как я переступаю порог офиса.

Намеренно игнорирую уведомления о поступивших сообщениях в «Эйфории» по очевидной причине.

Мне стыдно.

Подумать только, какое непотребство я загрузила на сайт! Выставила свое тело (пусть и прикрытое ажурным кружевом) на всеобщее обозрение.

За чашкой горячего американо подумываю о том, чтобы удалить профиль. Открываю приложение и хочу сгореть от смущения, читая переписку с одним пользователем «Эйфории». Мы обменялись кучей пошлостей, и многие слова ни при каких условиях не слетели бы с моего рта в полной трезвости.

Я тронулась умом, но, черт... фотографии на страничке Льва горячее поверхности Солнца. Даже ловлю себя на мысли, что селфи потерпели тщательную обработку в фотошопе, потому что такое изумительно божественное тело вне рамок моего воображения.

Через экран смартфона сквозит жаром от изображения упругих мускулов на красивых, жилистых руках, а рельефный торс должны запретить на законодательном уровне. Я чуть фантазирую, представляя на ощупь кожу, под которой натягиваются стальные канаты мышц. А еще у этого мужчины, кем бы он ни был в реальной жизни, самые сексуальные ключицы.

Глава 2

Я переступаю порог офиса в смешанных чувствах. Знаю, нет смысла цепляться за мимолетное столкновение с незнакомцем и пытаться найти связующее звено между ним и мужчиной, который очаровывал меня на протяжении последних суток.

Вбиваю планирование задач на день в рабочее приложение и попутно раздаю приветствия коллегам в вестибюле.

— Эллусь, — ловит меня в коридоре второго этажа Мартынова из отдела редакции. — Не забывай, через двадцать минут собираемся в конференц-зале.

— Помню, Жанн, — с улыбкой киваю тридцатипятилетней женщине с дерзкой стрижкой пикси. — Лилия Николаевна на месте?

Мартынова хихикает в кулак и, предусмотрительно оглядевшись по сторонам, наклоняется к моему уху.

— Наш главвред знатно перебрала с алкоголем и сегодня взяла выходной. Жаль, ты не видела, что она вычудила на корпоративе...

Я приподнимаю брови, искренне заинтриговавшись будущими подробностями.

— Совещание, значит, Успенская проведет? — из интонации просачивается радость, но я надеюсь, что Жанна не замечает изменений в моем выражении лица.

Успенская быстро продвинулась по карьерной лестнице. Вспорхнула, можно сказать. Пришла к нам год назад милейшим сказочным созданием, трудилась ассистенткой директора по рекламе и боготворила талант каждого сотрудника журнала. Благодаря умению качественно лизать задницы начальству, она заполучила уютное местечко в пантеоне подружек главреда и, — вуаля, — спустя полгода выбилась в шефы.

У меня аллергия на лицемеров и тех, кто любит совать нос в чужие дела. Успенская этим часто и качественно промышляла, когда обсуждала мой брак с успешным бизнесменом. Мол, как человек из списка «Forbs» снизошел до дурнушки плюс-сайз вроде меня?

Плюс-сайз? Серьезно? Да, у меня есть парочка лишних кило, но я ценю свое тело и каждый грамм жирочка. А главное, Тиму нравилось...

Иду в зал для заседаний, нервничая. Ладно, не останусь же я с Таней тет-а-тет. Не хочу снова слышать в свой адрес колкости. Я могу постоять за себя, но былой уверенности, когда я была замужем за Тимуром, у меня нет. И за семь месяцев тяжело оправится. Я справлюсь. Просто нужно время.

Ладони потеют, когда собираюсь взяться за ручку двери конференц-зала. Я не толстая. Сейчас, когда чувствую себя такой одинокой, я по-особенному уязвима. Я должна себя любить.

Худенькая Таня Успенская — не мисс Москва, а фотопортреты со мной в прошлом году заняли призовое место на выставке. Кстати, Таня присутствовала в тот вечер на моем награждении. Я помню, сказала ей тогда, что мой сорок четверый размер одежды не помешал мне превзойти других девушек. Да, любви к себе и убежденности в собственной привлекательности мне было не занимать.

Вот как ты действовал на меня, Тамерлан.

Пора заходить. Уже как минуту все на местах. В момент, когда поворачиваю ручку металлической двери, глубокий мужской голос сзади заставляет замереть на месте.

— Прошу прощения.

Меня моментально бросает в дрожь. Не отдаю себе отчета, когда как ошпаренная отскакиваю в сторону. Рослый, элегантно одетый мужчина передо мной вздергивает бровью и выглядит слегка удивленным. Чтобы убедиться в том, что тот человек, подхвативший меня у кафе и белый воротничок напротив — одна и та же личность, мне нужно несколько секунд. Запах идентичный. Я не спутаю такой аромат с другим. Пахнет уверенностью, сексуальностью, раскрепощенностью. И глаза… У него такие пронзительные глаза, черт возьми!

Он галантно пропускает меня вперед. Чувствую себя ужасно неловко, что не могу отвести от него взгляда. В нем одном столько притягательности, сколько я уже давно не встречала в мужчинах. Я вдруг ощущаю легкий угол обиды, что он не смотрит на меня, как на женщину. Только спустя минуты две, уже сев за длинный стол заседаний, я задаюсь вопросом: а кто это вообще?

Что этот мужчина делает в нашем офисе?

Импозантный шатен грациозной походкой проходит вглубь конференц-зала, притягивая к своему высокому росту и крепкому телосложению взгляды присутствующих женщин. К его невезению (а может, и счастью) значительный процент собравшейся аудитории составляют дамы ближе к тридцати и старше. Многие замужем, тем не менее, это не препятствует бесстыдному созерцанию мужской задницы, обтянутой брючной тканью. И он без пиджака, в одной белоснежной, чуть просвечивающей рубашке.

Потирая массивную квадратную челюсть, красавчик с улыбкой окидывает нас оценивающим взглядом. Шарит светлыми глазами по возбужденно-восторженным лицам, вызывая повальную экзальтацию.

Наконец, он встает во главе стола и расправляет могучие плечи, засунув руки в передние карманы.

Перед тем, как длинные ладони исчезают в брюках, я примечаю отсутствие кольца на безымянном пальце.

Незнакомец не женат. И это совершенно не мое дело.

― Добрый день, ― приветствует нас молодой мужчина.

Перешептывания на несколько секунд прекращаются, но когда Вера Геннадьевна встает со своего места и любезно предоставляет его всеобщему незнакомцу, пересуды возобновляются вновь. Я смотрю во все глаза на то, что происходит. Ничего не понимаю. Марина сидит рядом, мы даже не поздоровались. Она что-то говорит, но я не слышу. Просто киваю на автомате.

Кто-то самый рассудительный и смелый спрашивает:

Глава 3

После работы мы дружной гурьбой заваливаемся в ближайший от офиса паб. Как и подобает большой компании, располагаемся в центральной части заведения, становясь главным источником шума; для того, чтобы вся наша орава из дюжины тел уместилась в одном месте, сотрудникам приходится соединить столы в один длинный. Постепенно на него ставят блюда и напитки - алкогольные и без градуса.

Марина уговаривает меня заказать какой-нибудь экзотический вариант закуски к нашим коктейлям. Официант подсказывает попробовать новое блюдо — японскую пиццу с морепродуктами и моцареллой, а что самое удивительное: в тесто добавляются чернила кальмара, но мой скептицизм подсказывает, что это обычный пищевой краситель.

Вера Геннадьевна, крупная женщина в строгом костюме, встает со стула, и переговоры за столом мгновенно стихают. Наша начальница... бывшая начальница вскидывает подбородок и поднимает большую пивную кружку, в которой плещется янтарная жидкость с пышной пенной шапкой.

— Дорогие мои. Я возглавляла журнал целых двадцать лет. Подумать только, — с грустной усмешкой она качает головой, — это четверть жизни... Каждый из вас успел стать мне драгоценным другом. Я благодарна за верную службу и всей душой сожалею о том, что вынуждена оставить пост, оставить вас, мои родные.

Она выуживает из кармашка пиджака платок и прикладывает уголок к лицу, промачивая ткань слезами.

— Понимаю ваше возмущение. Я должна была предупредить о намерении продать «MW Delight». Семейные обстоятельства вынудили действовать экстренно. Но на мою долю выпало неслыханное везение, потому что Аскаров — талантливый бизнесмен. Вы должны знать... — Вера Геннадьевна выдерживает напряженную паузу, скользя влажным взором по лицам коллег. — Я немного знакома с Игнатом и доверяю ему. Поэтому прошу и вас довериться новому руководителю, который непременно приведет журнал к покорению новых высот.

Несмотря на трогательную речь, никто не жаждет поднимать бокалы за здоровье нового издателя. Мы с Маринкой переглядываемся. В глазах подруги немой вопрос о том, что случилось у Веры Геннадьевны. Коллеги тоже обеспокоены и интересуются у бывшего гендиректора, все ли у нее в порядке. Наша незаменимая и любимая начальница долго не признается, украдкой вытирая слезы платком, почти не выпивает, только подносит к губам бокал. К середине вечера он у нее так же полон.

— Врачи сказали, нужно оставлять должность, — поддавшись уговорам, все-таки признается Вера Геннадьевна.

За столом воцаряется тишина. Кажется, что и во всем баре — тоже.

— Возраст все-таки. Давление постоянно скачет. Да и дети волнуются, что я все время на работе, все время нервничаю. — Она поправляет большие круглые очки на носу и пожимает плечами. — Коллеги, я вас искренне люблю и ценю, но силы когда-нибудь кончаются даже у самого матерого капитана, — мы все вместе улыбаемся такой метафоре, — и тогда лучше, чтобы за штурвалом оказался опытный человек. Чтобы корабль, друзья, не сбился с курса.

Один из мужчин в компании решает сострить.

— В нашем случае, Вера Геннадьевна, корабль может пойти ко дну.

— Титаник, епт, — подхватывает мой сосед справа, и все дружно смеются.

Я прислоняюсь губами к стеклянному ободку бокала, наполненного смесью из водки, ликера и льда, но не успеваю сделать глоток. Отвлекаюсь на вспыхнувший экран телефона, лежащего на краю стола. Перекладываю емкость с коктейлем «Кричащий оргазм» в правую ладонь, а в левую сгребаю гаджет. На губах непроизвольно начинает играть улыбка.

«Какие трусики на тебе сейчас надеты?» — пишет Лев.

Немного банально, но ему простительно.

Я мечтательно закатываю глаза к потолку, размышляя над ответом. Делаю для храбрости глоток сладкой жидкости, говорю подруге, что отлучусь в дамскую уборную и вежливо отказываюсь на предложение составить мне компанию.

Запершись в кабинке, стягиваю трусики. Ощущаю, как румянец опаляет щеки. Сумасшедшая! Навожу камеру телефона на свисающее с указательного пальца нижнее белье. Раздается щелчок. Провокационный снимок отправляется Льву.

Все то время, пока сообщение висит непрочитанным, я порываюсь его удалить. Но палец так и не нажимает на иконку корзины для мусора. Пока я думала, Лев уже снова появился в сети. Я больше не в силах ждать: он долго не отвечает, а я почему-то переживаю. Да нормально я поступила, — уговариваю мысленно сама себя. Это сайт такой, и мы оба знаем, зачем пришли туда. Все же возвращаюсь обратно в зал, и едва ли не спотыкаюсь на ровном месте. В центральную дверь бара входит новоиспеченный босс. Выглядит шикарно, как и утром. Кажется, ему удалось поехать домой и освежиться. У меня такой возможности не было. Я чувствую себя как-то неуютно из-за этого. Снова накатывает неуверенность, но я упорно гоню эту даму прочь.

Игнат Артурович мельком бросает взгляд на нашу компанию, идет в сторону столиков на автомате. На ходу пялится в телефон и печатает там что-то. Мне хочется смотреть и смотреть на него. Слабый укол совести заставляет отвести глаза. Не могу же я думать и о Льве, и об Игнате одновременно. Это неправильно. 

Я замечаю, как Игнат прячет в карман телефон ровно в тот момент, когда на мой мобильный падает сообщение. Нервно достаю его из сумочки, пальцы почему-то трясутся. Да, от Льва.

«Черт, Скарлетт, ты умеешь завести мужчину! Не надевай их. Где ты сейчас?»

Глава 4

Клубок плоти, громоподобными ударами сотрясающий грудную клетку, подскакивает к горлу и резко бухает вниз. Меня окатывает волной морозного холода, а ноги будто бы вязнут в зыбучем песке. Я пытаюсь сделать вдох, хоть крошечный, но так и стою на месте, бесполезно размыкая и смыкая губы.

Сколько месяцев прошло с нашей последней встречи?

Воспоминания нахлынивают одно за другим, сбиваясь в огромный ком боли и стыда. От чувств, сдавливающих сердце, к глазам подбираются слезы. Почему он? Почему здесь и сейчас? Почему не пронесся мимо, как и десятки других автомобилистов до него? Почему так безбожно красив?..

Тимур убирает очки с глаз, темные стекла авиаторов перестают скрывать его прищур. Бывший, обходя свой гигантский джип, двигается в мою сторону. Смотрит то на меня, то на капот красного «Опеля». Видно по Тимуру, что он и сам испытывает неловкость, но тщательно старается это скрыть. Тяжело вздыхает. Мы оба не здороваемся, начинаем говорить в унисон.

— Служила мне верой и правдой два с половиной…

— Ты вызвала помощь?

Я отмечаю, что тон его голоса, как и обычно, строгий, со стороны может показаться, что вообще бесчувственный. Но я же прекрасно знаю этого мужчину. Он совсем не равнодушен к чужой беде. Именно поэтому он остановился. Это совсем не связано с тем, что когда-то он любил меня. А я… Прошло всего семь месяцев после нашего развода. Так быстро оправиться невозможно.

— Да.

Он кивает, осматривая машину. Говорит обнадеживающе:

— Не волнуйся, через дней пять будешь гонять, как на новенькой.

Я нервно улыбаюсь. Переплетаю пальцы сведенных спереди рук. Не знаю, куда себя деть, честное слово.

— Но сильно не гони, — добавляет Тамерлан, набирая чей-то номер в телефоне.

Ему нет до меня дела. Это не забота.

— Ты же пристегиваешься?

— Конечно, — отвечаю чересчур возбужденно.

Черт, он точно заметит, что я волнуюсь, что наша встреча для меня что-то значит. Для него-то нет. Тамерлан отходит немного и разговаривает с кем-то по мобильному, а когда через минуту возвращается, сообщает, что договорился с хорошими мастерами.

 — Спасибо, — я понуро опускаю взгляд к гравийному покрытию обочины. Вдруг теряю силы для того, чтобы смотреть Тимуру в глаза.

— Ерунда, — его тон бесстрастен.

Повисает пауза, разбавляемая шумом динамичного автомобильного движения.

— Справишься дальше?

Я совершаю слабый кивок головой. Хотелось бы превратить это движение в уверенный жест, однако мое тело вновь подвело. Оно помнит любовь этого мужчины, оно помнит изнуряющую агонию, которую он оставил после себя...

Я слышу угрюмый вздох и осторожно смотрю на Юсупова. Уперев левую ладонь в бок, правой трет густую черную щетину на скулах и чуть запрокидывает голову к небу, словно что-то обдумывает. Я же зацикливаюсь на том, как чертовски сексуально он выглядит с легкой небритостью.

— Ладно, — опускает на мое лицо безэмоциональный взгляд. — Я тебя подброшу. Так и работаешь в журнале?

Я вновь киваю, начиная от нервов заламывать пальцы. Чтобы не выдать степень напряжения и то, как ногтями я глубоко впиваюсь в тонкую кожу над костяшками, я завожу руки за спину и заставляю себя выпрямить плечи.

— Ты не должен...

Едва ли успеваю заикнуться, Тимур твердо перебивает:

— Ты права. Не должен. Но я не отморозок, чтобы оставлять девушку в одиночестве.

Девушку... Сказал с такой отстраненностью, словно мы незнакомы. Я была твоей женой, черт возьми.

Дальше Тамерлан звонит своему секретарю и просит перенести все встречи на час-полтора. Связывается с другими людьми, по именам некоторых я понимаю, что это наши общие знакомые. Такое странное ощущение. Мы почти не разговариваем. Я давно свыклась с мыслью, что ему и его семье теперь абсолютно все равно на меня, на мою жизнь. Конечно же, Тимур ничего не спрашивает. Я тоже не решаюсь. Бывший закатывает рукава, осматривает мою машину и делает выводы, что с ней не так и во сколько примерно мне обойдется ремонт. Его большие ладони испачканы маслом, он принимает от меня влажные салфетки, а я не могу перестать смотреть на его длинные сильные пальцы. Взгляд скользит по широким плечам, обтянутым белой рубашкой, затем поднимается чуть выше. Какой же у Тимура красивый профиль. Раньше я постоянно им любовалась. В такие момент он поворачивал ко мне лицо, заглядывал в глаза своими светло-серыми и подмигивал. Мол, уличил в том, что я пялилась на него. Но это было тогда. И я сама все испортила.

Я потеряла его.

— Пристегнись, — командует Тамерлан, когда мы садимся в его джип.

Я всегда пристегиваюсь, но было время, да, когда я игнорировала необходимость делать это. На светофоре бывший муж проверяет телефон, на тот падают два сообщения — один за другим. Смотрю в боковое, приложив руку к подбородку. Знаю, что Тимур не хранит целибат. Наверняка после нашего расставания у него была женщина, и не одна. Но я сгораю от ревности, представляя его с другой. Не хочу знать.

В отражении стекла видно, как Тимур увлеченно отвечает на сообщение. Улыбается чему-то. Листает… Блин, да он фотки листает! Не повернуться же и нахально заглянуть в экран. Я не придумываю: на его губах, и правда, играет заинтересованная ухмылка. Мог бы хотя бы при мне не рассматривать чужих телок.

Глава 5

Бух-бах! Бух-бу-бух! Сердце бьется в грудной клетке, как ненормальное, пульс растет. Боже, ну что я делаю? Мой новый босс смотрит на меня подозрительно сверху вниз, сильно хмурится. Назад дороги нет. Я обнимаю его крепче за шею, утыкаюсь носом в щеку и натягиваю улыбку на лицо. У самой трясутся колени!

— Элла Евгеньевна, — в его раздраженном голосе явное недоумение, — в чем дело? — практически сквозь зубы. — Что вы себе позволяете?

Аскаров, разумеется, намекает на субординацию, на которую я наплевала. Я прошу у него еще полминуты. Игнат обнял меня сразу, как я подбежала и разыграла этот спектакль. И он хоть и агрится, однако продолжает держать меня в объятиях. От него пахнет тем мужчиной, который не дал мне упасть у кофейни. Я уже догадалась, что мой начальник — и есть тот самый мужчина. Наверняка в тот день он припарковал машину неподалеку и до офиса журнала шел пешком. Но является ли босс парнем из «Эйфории» — неизвестно.

Тимур только мажет равнодушным взглядом по нашей с Игнатом паре, затем, продолжая говорить по телефону, давит на газ. Когда его черный внедорожник скрывается за углом соседнего бизнес-центра, я выдыхаю и отстраняюсь от Аскарова. Медленно поднимаю глаза, чтобы виновато заглянуть в лицо, сверкающее недовольством.

— Я объясню.

— Уж будь добра, — разворачивается он и заходит внутрь здания.

Я шагаю за ним, стыдливо склонив голову. Благо, никто не был свидетелем произошедшего конфуза. Какое счастье, что наш офис не на первом этаже. Мы вместе заходим в лифт. В эту секунду телефон в сумке коротко вибрирует два раза, и по инерции я быстренько достаю его. Почему, почему я просто даже допустила надежду, что это может быть Тимур? Это мама. Пишет, что тетя Люда просила завести ей ее вещи. Парик тоже придется отдать. Но мне все равно уже. Вообще удалюсь с сайта знакомств. Глупая была идея.

— Уберите телефон, пожалуйста, — звучит над головой строгий голос босса.

Я ловлю себя на том, что задумалась. В спешке открываю сумку, но вместо того, чтобы упасть на ее дно, гаджет летит на пол. По кабине разносится нетерпеливый вздох.

— Извините.

— Вы во сколько должны быть на рабочем месте?

— Я вам звонила, у меня машина…

— Во сколько? — настаивает Аскаров, пренебрегая тем фактом, что не брал трубки.

— В половине девятого.

— Это обычно. А сегодня вообще — в восемь утра.

Вот блин. У него же, как у начальства, теперь тоже есть доступ к рабочей программе со всеми нашими графиками, планами, обязанностями и степенями их выполнения. Черт, Игнат точно знает, сколько у меня сегодня дел. А прийти раньше я сегодня должна была, потому что договорилась на встречу по работе. В своем кабинете. Господи, да как же это у меня из головы-то вылетело?!

— Ой! — я прикрываю рот рукой и во все глаза испуганно смотрю на Аскарова.

Его лицо искажает гримаса гнева.

— Ой?!

— Меня же Ева Васильевна ждет!

Створки лифта распахиваются на седьмом этаже, и я как ошпаренная выбегаю из кабины, однако твердая мужская рука небольно хватает меня за локоть, подводит к окну.

— Не знаю, как вы работали при Вере Геннадьевне, но со мной ваша безответственность не пройдет. — Сует руки в карманы, переводит взгляд к окну и чертыхается. — Еще двое опаздывают… Уволю всех нахрен!

— Ева Васильевна ждет, Игнат Артурович, — напоминаю я.

Сама дрожу от страха. В нем есть что-то такое первобытное. Как и… Как и Тимура. То, что вгоняет в панику, заставляет мяться, голову склонять, чувствовать стеснительность и желание покориться. Спорить совсем не тянет. Шаги за нашими спинами прекращаются, за дверями офиса воцаряется мертвая тишина, когда вдруг босс кричит со всей яростью:

— А РАНЬШЕ ВЫ О ЧЕМ ДУМАЛИ?!

От ужаса я прижимаю сумку к груди и трепещу. Надеюсь, на мою дрожащую нижнюю губу он внимания не обратит. Затем Аскаров добавляет значительно тише, но не менее зло:

— Ева Васильевна вас не дождалась. Ушла. Я просил ее остаться, на крыльце, как полный дурак, — выплевывает Игнат, — уговаривал! Мы упустили эксклюзив. И это ваша вина, — он наставляет на меня указательный палец.

Сама понимаю, как оплошала. Вера Геннадьевна обязательно придет на выставку Евы Бонье. Представляю удивление бывшего гендира, когда до нее дойдет, что не нам престарелая  художница даст свое первое в жизни интервью. Я напрасно пытаюсь сказать что-то в свое оправдание, голос трясется и прерывается, мысли путаются в голове.

— Идите-работайте, — прекращает мой позор Аскаров.

Тянет руку в карман брюк, вытаскивает пачку сигарет и вновь направляется в сторону лифтов.

Ужасный, ужасный день. Он плохой с самого рассвета. Тянется так долго. Модель, с которой мы договаривались о съемке сегодня, сообщает, что заболела. Злого босса не видно до самого вечера, он прячется в своем кабинете. Боится, наверное, что, если выйдет оттуда, кого-то да точно задушит. А мне раньше казалось, мы профессиональная команда. Все этот паршивый сайт знакомств! И Лев. Отвезу отдам вещи тете Люде сегодня, удалюсь с «Эйфории», и все станет по-прежнему.           

Глава 6

Нет, съемку мы не отменили. Марго ведет себя, как профессионал: вежлива, собрана, тактична. Ей важен результат. Сейчас она не женщина, просто фотограф. Вначале работы с моделью она изредка поглядывала на меня с плохо скрываемым беспокойством, но когда поняла, что мне безразлично, — перестала. Я просто отлично делаю вид, что мне действительно неинтересна личная жизнь бывшего. Тимур мог заявиться сюда хоть с самой Скарлетт Йохансон, я бы и бровью не повела.

Ага, конечно. Ладно, уговариваю себя еще немного потерпеть и полностью погрузиться в процесс. В общем, все сладко-гладко. Только когда Марго щелкала Екатерину с женихом, я вышла прогуляться по красивой территории отеля. Не могу на них смотреть. Кольца на ее пальце я не заметила, но Катя в перерывах очень громко рассказывала ассистентам Маргариты, как они с Тимуром счастливы, что скоро поженятся. Я чувствовала, что невеста Тима поглядывает на меня косо. Молчала, терпела, притворялась, что не замечаю на себе ее взглядов.

Конечно, Катя обо мне знает! Возможно, она даже согласилась на фотосессию в нашем журнале, чтобы мне продемонстрировать свое счастье. Родственники Тимура уж точно постарались, создали мне не отмываемую репутацию, поэтому для Катерины я полная неудачница с позорным прошлым. К середине съемки становится совсем невыносимо от колючих стрелялок глазами… Зато когда мы заканчиваем, я едва сдерживаю вздох облегчения.

Даже самый терпкий алкоголь не сумел бы перекрыть горечь во рту от одного лишь вида влюбленных. Может, я чуточку утрирую, и влюбленной выглядит только избранница моего бывшего. Тимур же иллюстрирует эмоциональную выдержанность и не разделяет чрезмерную тактильность своей новой девушки. Она постоянно тянется к нему: то обнимет, то за руку подержит, то в скулу поцелует. Юсупов, отвечая на нежность Кати проскальзывающими улыбками, разглядывает раскинувшийся за окнами сад.

— С вас сто пять рублей, — кассир Старбакса протягивает мне кофе и второй рукой собирается принять у меня наличку.

— Я оплачу, — звучит сзади. — Мне тоже американо с молоком и сахаром.            

Подумать только: за семь месяцев стали абсолютно чужими друг другу людьми, но стальной голос, прозвучавший над ухом, и напоминание о том, что мы раньше предпочитали одинаковый кофе, зарождают в моей душе какой-то трепет. Впрочем, вкусы у нас не изменились. Изменились только отношения.

Тимур прикладывает банковскую карточку к терминалу в тот момент, когда я оборачиваюсь. Он большой и высокий; я буквально оказываюсь зажата между ним и стойкой. Женщины в очереди смотрят на него как на бога, и я могу их понять.

— Спасибо, не стоило, — бросаю ему и выхожу на улицу.

Знаю, что он пойдет за мной. Чувствую. Потому достаю телефон и, попивая горячий напиток, прикидываюсь, что чем-то увлечена в телефоне. Но… в действительности мне даже не приходится ломать комедию.

«Скарлетт — ты ребенок?» — написал Тигр полчаса назад в чате. — «Потому что только дети ведут себя так. Тебе сколько лет? Исчезла, не пишешь ничего, игнорируешь сообщения. Не надо тратить ни свое, ни чужое время, если тебе неинтересно».

Темная лошадка дала о себе знать. Почему же, мне очень интересно. И вот — есть, на что обратить внимание. Я забросила своего львенка. Ради кого, чего? Ради бывшего мужа, который больше никогда не посмотрит на меня, как на женщину? Который не смог понять меня и под давлением семьи развелся? Не нужен он мне. Мне Тимур не нужен!

Я даже чувствую, как походка становится увереннее и спина выпрямляется. В груди ощущается легкость. Наверное, самовнушение, но все же какой эффект!.. Сейчас же напишу в чат и приму правила игры. Не знаю, что придумали эти парни, и почему Лев, не дождавшись моего ответа, пригласил своего друга в беседу, но… что я теряю?

Сначала перехожу в аккаунт Тигра, посмотреть на его фотографии. В «Эйфории» ценится полная анонимность, фото лица, конечно, не увижу, но хоть что-то. Чистая эстетика, как и у Льва: несколько снимков накаченного крепкого торса, один из которых — явно из спортзала, парочка фотографий с чувственными пухлыми губами, по которым видно и щетинистый подбородок. Значит, парень у нас с бородой?..

— Элла! — позади слышу голос Тимура, и как раз в ту секунду приложение загружает последний снимок профиля Тигра. — Элла?

Смотрю в экран смартфона, как застывшая. Моргаю, но изображение не пропадает. Оно реальное. Всего лишь фотография запястья, золотых запонок на рукавах белой рубашки и дорогих наручных часов. Всего лишь часть мужской руки. Если бы не одна маленькая деталь — татуировка в виде прописной буквы Э. Я ее знаю, ее нельзя перепутать с другими. Тимур попросил набить ее себе по пьяни в Петербурге. Я помню, как долго отговаривала его. В итоге ночью мы нашли мастера, который за бешеные деньги согласился набить Тиму наколку. Мастер, как позже выяснилось, оказался полным профаном в каллиграфии, сделал не так, как хотел Тамерлан, поэтому букву пришлось обводить еще раз. А на конце буквы мы, пьяные и очень веселые, уже в отеле обнаружили хвостик.

Это тату — в честь меня. Заглавная буква моего имени. Элла.

Может ли это быть обычным совпадением?

Но голос разума шепчет, что далеко не все случайности — случайны. Подобного рода тождества сравнимы с чудом, или, как в моем случае, с насмешкой судьбы.

Третий в чате — мой бывший?

Мне хочется разразиться истерическим смехом, но я держусь из последних сил. Приходится собирать самообладание по крупицам, чтобы не выставить себя абсолютной дурой.

Это невозможно.

— Элла, — мое имя звучит вновь на шумном выдохе.

Глава 7

Скрипучий меццо-сопрано звучит спесиво, без малейшего намека на искренность в помощи. Густой тембр этой нарциссической женщины вибрирующим эхом прокатывается через все мое тело, заставляя каждую мышцу натянуться гитарной струной.

Я поворачиваю голову к нелюбимой бывшей свекрови и стискиваю зубы с такой силой, что едва не превращаю их в эмальную крошку. Москва же так огромна, но почему мы встретились  именно в этом чертовом супермаркете?!

Мать Тимура, облаченная в брючный костюм цвета слоновой кости, смотрит на меня свысока. Она, должно быть, очень собой гордится, ведь сумела пристыдить из-за гребаных лимонов. Ее очерченные плоские губы чуть вытянуты, словно она зажимает между ними невидимую коктейльную трубочку, через которую высасывает мой мозг. Предположу, что таким образом она омолаживается, пожирая чужую энергетику. В свои пятьдесят Юсупова выглядит роскошно, свежо и привлекательно. Блестящие крепкие волосы, подтянутое благодаря еженедельным фитнес-занятиям тело, на лице минимум морщинок.

— И вам доброго вечера, — бурчу я, не прилагая и толики усилий для того, чтобы изобразить радушие.

Ни к чему притворство. Мы терпеть друг друга не можем. Лично у меня есть веские для этого причины. Во-первых, Сусанна Георгиевна с самых первых минут знакомства не питала ко мне нежных чувств и систематически напоминала об этом: срабатывала, точно таймер, повторяя снова и снова, что мы с Тимуром существуем на разных социальных орбитах. Она открыто демонстрировала рвение женить драгоценного сыночка на другой девушке, а меня выставить прочь из его жизни.

Потому что я неподходящая. Моя семья не влиятельная и не богатая, я шумная, наглая, амбициозная. А для Тамерланчика она хотела покладистую и тихую, в совершенстве владеющую способностью держать все, что думает, за зубами и улыбаться, несмотря ни на что.

Перехотела я лимоны. Чувствую, словно цитрусовым кислым соком наполнен рот.

Молча отворачиваюсь от статной черноволосой женщины и бреду, куда глаза глядят. Разумеется, она считает это высшей степенью хамства.

— Я с кем разговариваю? — пискляво ворчит змея. Каждое ее слово вонзается мне в затылок острым наконечником стрелы, пропитанным ядом. — Только посмотрите на эту мерзавку!..

Ускоряю шаг, задаваясь вопросом, почему не отвечу ничего на оскорбление. По привычке, наверное. Ведь смысла терпеть больше нет. Раньше я топталась на собственной гордости — и этой женщине позволяла, — чтобы не тревожить конфликтами Тамерлана.

Руки чешутся от желания громить и кромсать все вокруг. Сусанна Георгиевна устроила танцы на костях нашего с Тимом брака и трезвонила всем, кому не лень, о том, какая я редкостная дрянь, опорочившая доброе имя их семьи.

Блуждание по магазинным отделам не приносит удовольствия, а скованность движений усиливается с каждым шагом. Не могу избавиться от ощущения, словно свекровь следит за мной, притаившись за каким-нибудь стеллажом, и наговаривает всяких проклятий. Я беру совсем не то, что планировала, и иду к кассам. Настраивалась употреблять меньше лактозы, тем не менее, корзина заполнена творожной массой, йогуртами и пудингами... У меня странный способ преодоления стресса — я объедаюсь молочкой.

— За фигурой бы последила, — раздается за плечами пренебрежительное цоканье.

Я отшатываюсь в сторону, от испуга схватившись за сердце. Разворачиваюсь и снова вижу Сусанну Георгиевну. Ее тележка забита с горкой.

— Вы преследуете меня? — хмуро гляжу на нее.

— Не придумывай, — закатывает глаза и фыркает вяло.

Очередь перед нами двигается, но впереди меня еще человек шесть, не меньше. Собираюсь спросить увязавшуюся за мной Сусанну, что же она забыла в моем районе, но она опережает:

— Если ты еще помнишь, двоюродная бабушка Тамерлана живет неподалеку. Вот, — напыщенно стреляет глазами на товары в своей тележке, — везу старой одинокой женщине продукты. Ты, я надеюсь, не мелькаешь перед ее глазами, не портишь настроение? У нее сердце…

Какая ж она наглая! Не стоит с ней продолжать разговор, но внутри такой пожар, что я едва ли могу удержаться.

— А, по-вашему, я должна из квартиры не выходить?

— Ха! Из квартиры, которую тебе оставил мой сын! — брезгливо морщит она губы. Никогда не устанет меня этим попрекать. — Если бы он послушал меня и купил жилье в хорошем районе, я бы ни за что не позволила тебе оставить его себе, — Сусанна, как всегда, не щадит.

Она, конечно, понимает, что унижает сильнее, намекая на подачки. Но просто молчать не буду! Я ей выговариваю, напоминая, что эту квартиру мы с Тимуром купили вдвоем. Да, он вложил денег больше, чем я, но собственность — общая! Я предлагала Тиму обменять нашу двухкомнатную на однушку, но он сам не захотел. А съезжать из квартиры, которая по праву и моя тоже, я не собираюсь.  

— Ты еще смеешь мне все это высказывать… Да я бы на твоем месте глаза стеснялась поднимать на мать человека, которого предала! Я бы из города уехала, чтобы о себе лишний раз не напоминать! О своем позоре!

Сусанна говорит громко, эмоционально, активно жестикулируя. Любому было бы очевидно, как сильно она ненавидит меня. Я сжимаю кулак свободной руки и вдруг застываю, когда приходит понимание, что люди вокруг перестали шуметь, говорить о своем, только касса попискивает характерными звуками. Оборачиваюсь, сгорая со стыда: все покупатели действительно уставились на нас с интересом, кое-кто — с раздражением. Моя очередь подошла. Положив выбранные продукты на конвейерную ленту и, извинившись, буквально выбегаю из супермаркета.

Глава 8

Тамерлан

— Ты можешь улыбнуться? — цокает языком Катя уже в который раз.

Мы оба устали от ее затеи, и, действительно, чем быстрее я сделаю так, как она хочет, тем быстрее это закончится. Я еще раз растягиваю губы, стараюсь быть искренним, пока подруга детства вытягивает руку с телефоном и обнажает передний ряд идеальных, отремонтированных у стоматолога зубов.

Две секунды — селфи готово.

— Ну вот видишь, — бурчит Катя. — Не сложно же было?

Закатываю глаза, пристегивая ремень безопасности. Лучше ей не отвечать. Завожу мотор своего зверя, размышляя о том, что подруга моя очень изменилась. Я помню ее вечно протестующей родителям. В этом мы были похожи. Теперь… Теперь Катя выбрала легкий вариант, но мудрый. Чтобы улететь в Мексику работать по контракту, сначала она должна стать моей «невестой». Мы помолвимся, а затем она согласится на предложение офигенного модельного агентства из Мехико. Я ей даже кольца еще не дарил, а мои и ее родители нас уже поженили.

Да бля… Это всего лишь обмен ложными обещаниями, после чего Катя получит желанную свободу. В Китай папа с мамой позволили ей уехать с огромным трудом. Помню, как я уговаривал их, приводил доводы, рассуждал здраво. Получилось уболтать. Я и сам хотел, чтобы Катя улетела в Пекин: тогда на нашей свадьбе никто бы временно не настаивал. Не то чтобы я не умею говорить «нет», но моя мама — женщина, которая не получила Оскар. Она умеет реалистично терять сознание в любой момент, когда ей это удобно.

Я, правда, устал от материных выходок. Именно поэтому ушел из дома в шестнадцать лет, снимал себе квартиру. Как бы ни ругались отец с мамой, не передумал, не побоялся. Старший и младший братья всегда слушались взрослых, я — нет. Я бунтовал. Сейчас понимаю, с моим свободолюбием по-другому просто быть не могло.

И спустя годы пришло еще одно осознание: у Кати реально ко мне проснулись какие-то чувства. После Китая она мне проходу вообще не дает. А как узнала, что развелся, у нее крышу сорвало. Подругу удерживает от полноценной атаки только будущий и такой желаемый контракт с агентством. Нет, она хорошая модель. Я бы так не хлопотал, если бы не видел, какая Катя профи.

Я останавливаю автомобиль у ресторана, в котором Катю ждут ее подружки-модели.

— До вечера? — она наклоняется, чтобы чмокнуть меня в губы, но я ловко отворачиваюсь, так что ее пухлый рот прижимается на секунду к моей щеке. — Мы же увидимся вечером?

Она не раз заикалась о совместном проживании, но я еще держу оборону. Мне сложно впустить в свою холостяцкую квартиру чужую женщину, пусть и знакомую с ранних лет. Никто не задерживался в моей постели так долго, как Элла.

— Я посмотрю расписание, — уклончиво отвечаю на вопрос фиктивной невесты.

— Когда ты так говоришь, значит, мне не на что рассчитывать, — с огорченным вздохом констатирует девушка.

Я предпочитаю воздержаться от объяснений. Мама попросила заехать на чашечку чая, а это всегда занимает уйму времени. Мы не обсуждаем мировой кризис, не анализируем фондовый рынок, то есть, бесполезно тратим драгоценный ресурс, бестолково пялясь друг на друга в идиотской тишине среди диковинных растений ее домашнего летнего сада. Но я у этой женщины на коротком поводке. Разрываюсь между любовью к ней и желанием люто возненавидеть за ад, через который она протащила нас с Эллой.

Когда Катя выходит из машины, дышать мне становится чуточку проще. Я кладу левую руку на руль, правой дергаю за узел галстука. Мне нужно больше воздуха. Под слоями кожи, мышц и костей бушует агония. Языки пламени щекочут внутренности, и от того, что я не в состоянии устранить этот дискомфорт, потушить пламя, я психую. Хочу рвать и метать. Головы поотрывать всем. И этим ублюдкам, учинившим спор на магистрали в час-пик.

Все из-за Эллы.

Она обжималась с каким-то мужиком у офиса журнала, в котором работает. В то гребаное утро, когда у нее сломалась машина. Кто этот г*нд*н? Жаль, тот стоял спиной, и я не видел его лица. Имею ли я право злиться? Да ни хрена подобного. Тем не менее, я в бешенстве, потому что лишен возможности предъявить бывшей за то, что она живет своей жизнью дальше. За то, что она выкарабкалась из кошмара, в который ее погрузила моя семья.

Не могу от всего сердца порадоваться за нее. Во-первых, вместо сердца у меня кусок камня. Во-вторых, несоразмерный эгоизм, доставшийся по наследству, мешает. Знаю, что Элла была несчастна в этом браке. Не без помощи моих родных, разумеется. Знаю, что принял верное решение, когда предложил развестись. Я желал для малышки спокойствия, и только. Катастрофически изводился, потому что видел, как она увядала рядом со мной.

Поначалу мы справлялись, крепко держались за безумную любовь друг к другу, которая, наверное, раз в жизни появляется. Но после того, как в сети распространилось злополучное видео с участием Эллы, разлука была предрешена. Вопрос заключался в том, как долго мы сумеем реанимировать покалеченное месиво, в которое превратился наш союз.

— Да? — с громким, рассерженным вздохом отвечаю на звонок матери.

Она спрашивает, скоро ли я приеду.

— Я же писал тебе, когда буду. Открой ватсапп, мама. И не звони, пожалуйста, по пустякам. Я за рулем.

Родителей ведь нужно уважать, да? Все правильно. И жену брата нужно уважать. Жену младшего братишки, которая застукала его за просмотром видео на порно сайте и узнала в мастурбирующей, черт возьми, героине ролика Эллу. Все было видно четко. У Регины случилась истерика на пятом месяце беременности, она всех на уши подняла. Сначала прямо ночью вызвонила мою мать, затем свою невестку — жену моего старшего брата, и каждой минут пятнадцать орала в трубку, какая Элла потаскуха. И мать, и отец, и родители самой Регины ужасно боялись за состояние беременной. Ее даже пришлось положить на сохранение, чтобы ничего не случилось с ребенком. Она ненавидела мою жену, проклинала ее, ревновала к своему мужу страшно.

Глава 9

За обеденный перерыв, который подходит к концу, я умудряюсь осушить три чашки эспрессо, но на вялотекущую результативность переизбыток кофеина нисколько не влияет. Действенный метод спасения работой не помогает отвлечься от назойливых мыслей о столкновении с бывшей свекровью. Не расслабляет и вид, открывающийся с последнего этажа ТЦ. Обстановка в ресторанчике лайтовая, но на душе очень гадко. Мысли идут туго, клацающие звуки пальцев по клавиатуре ультрабука становятся реже, а бездумные взгляды, устремленные к купольной стеклянной крыше и простирающейся безоблачной синеве — чаще.

Я подзываю официанта и со смущенной улыбкой прошу принести еще одну порцию эспрессо. Прикрываю крышку Huawei, понимая, что составление пресс-релиза придется отложить до возвращения в офис. Проходящая мимо фигура, облаченная в серый костюм, привлекает мое внимание. Я делаю вдох, улавливая шлейф знакомого парфюма. Поднимаю голову и сталкиваюсь с любопытством в светло-зеленых глазах, устремленных на меня. Не замечаю, как перестаю дышать, пустившись разглядывать твердую челюсть с короткой щетиной и дергающийся кверху кадык.

Что здесь делает мой босс?

Он не один. Компанию Аскарову составляет миниатюрная брюнетка в строгом платье-футляр, пытающаяся компенсировать маленький рост высоченными шпильками. Она о чем-то увлеченно болтает, идет между рядами столиков, виляя бедрами, и не обнаруживает, что Игнат Артурович заторможено плетется позади, уставившись в мою сторону.

В конце концов, брюнетка оборачивается, подзывает Аскарова, и тот рассеянно кивает, вновь ускоряя шаг. Что они здесь делают? Деловая встреча или обеденное свидание?

Девушка одаривает моего босса широкими улыбками и кокетливо стреляет глазками. Постоянно поправляет прямые длинные волосы и старается придерживаться одной позы, которую считает наиболее выигрышной в глазах других людей. Они располагаются в поле моего обозрения, и задерживаться здесь хочется еще меньше. Я бы с удовольствием избегала встреч с Игнатом Артуровичем, которого втянула в ерундовую ситуацию, и по инициативе которого распрощалась со сбережениями со своего банковского счета.

В ватсапп вдруг приходит сообщение от непосредственного руководителя:

«Хорошо, что я вас встретил, Элла Евгеньевна. Мне как раз будет нужна ваша помощь».

Я вижу, что он продолжает набирать сообщение, жду, что за этим последует объяснение, но ничего не происходит. Смартфон молчит. Какое-то время. А Игнат продолжает то стирать написанное, то щелкать по экранной клавиатуре снова. Спустя пару минут на мой телефон-таки падает новый месседж. Я тянусь за гаджетом, мысленно закатив глаза — наконец-то. Что там за помощь нужна Игнату? По работе, надеюсь.

Но с удивлением отмечаю, что сообщение пришло не мне. То есть, не Элле, а Скарлетт. Бросаю взгляд на столик, за которым сидит босс. Незнакомая мне брюнетка в его компании продолжает листать меню. Положив телефон на край стола, Игнат теперь занимается тем же. Перекидывается со своей спутницей словами, затем они о чем-то болтают, и он, кажется, вполне заинтересован.

«Скарлетт, признаться, я чувствую себя задетым и несколько уязвленным. Я думал, между нами есть какая-то химия. Но, кажется, я тебе не нравлюсь? Тебе понравился мой друг?».

Я пялюсь на экран гаджета в своих руках, не в силах поднять глаза. Мысли роем крутятся в голове. Так, стоп. Это он? Лев, незнакомец из чата, — все-таки Игнат? Или я ошибаюсь? Или все просто совпадение? Если Аскаров — мой собеседник из «Эйфории», как он может дружить с Тимуром? Я думала, что знаю всех друзей Тима — близких и не очень.

Соблазн проверить версию сли-и-ишком велик! И, конечно, сдержаться просто невозможно.

«Ты прав, Тигр мне понравился», — пишу я ему в ответ, немного лукавлю.

Да, такой мужчина, как Игнат, не может не понравиться женщине. Но сейчас, когда я снова встретила Тимура, когда его мать наговорила мне гадостей, заставила заново кровоточить мои не зажившие раны, я могу думать только об этом. Я не хочу сблизиться с Тамерланом назло его матери. Я просто люблю его, и знаю, что Элла его не получит. А Скарлетт может. Пусть и на одну ночь. Да хоть на одну ночь Тим будет моим!

Сначала я испугалась того, что Тигр — и есть мой бывший муж. Но вскоре пришло понимание: мне улыбнулась удача. Я сумасшедшая, влюбленная, ненормальная? Все равно. Пускай у меня нет гордости, пускай. Но оказаться в объятиях любимого — большое счастье. Я же заметила, что он не любит Катю. Я не слепая. Ну не любит он ее! И меня больше не любит, поэтому и не подпустит к себе. Я должна придумать, как изменить себя до неузнаваемости, как стать Скарлетт, в которой Тим не признает Эллу.

Сжав кулаки от напряжения, слежу за Игнатом. Мобильный на его столе коротко гудит, оповещая о сообщении, которое… отправила я? Не могу же я так по-крупному ошибаться. Аскаров читает с экрана и морщится. Поднимает голову, читаю по его губам: чертыхается. По лицу видно, как разочарован и огорчен. Коротко мотает головой и принимается писать. И в этот раз он тоже несколько раз удаляет напечатанное. Когда, наконец, вибрация моего смартфона сигнализирует о новом сообщении, я едва ли не специально замедляю движение руки — чтобы не схватиться за гаджет мгновенно.

«А ты нечестная девочка, Скарлетт. Я помню наши разговоры ночами напролет, и мне казалось, что мы оба откровенны».

Стараясь не привлекать внимание, поглядываю на Игната. Он злится, раздражается. Отмахивается от девушки, с которой пришел, а та обиженно надувает щеки. Он даже не смотрит на нее, с поджатыми губами уткнулся в телефон, а его пальцы быстро порхают над клавиатурой.

Глава 10

Сколько себя помню, всегда отрицательно относилась к спонтанным действиям. Я проектировщик, не мечтатель. Футболку не куплю прежде, чем не проведу детальный анализ качества материала, из которого она выкроена.

Все изменилось в ночь после корпоратива, когда я решилась на нечто дикое, что до сих пор поражаюсь: почему не прекращу? Лишь твержу сама себе, что поставлю точку, но каждый раз нахожу повод остановиться.

Я достигла апогея сумасбродства и назад уже не повернуть. Но колени подкашиваются от будоражащего чувства, трепещущего в грудине. Волнительное предвкушение встречи с партнерами по переписке лишает сна и покоя.

Бросаю быстрый взор на экран смартфона и в контрольный раз сверяю адрес тату-салона. Судорожно втягиваю прохладный воздух и шагаю к крыльцу с навесом двухэтажного кирпичного здания. Мой план по преображению себя больше не в разработке: я купила линзы, договорилась с аквагримером на выезд, а сейчас пришла за еще одним изменением на своем теле. Мастер Наталья оперативно наносит со специальной пленки-патч на мое бедро татуировку дракона. Мы с Натальей договаривались еще позавчера, что она закажет для меня лучшие переводные рисунки из органических чернил, и которые будут смотреться, как настоящие татуировки. Дракон — потому что это олицетворение уверенности, величия, власти. И лотос на спине — потому что символ красоты и женственности. В конце мастер дает инструкцию по уходу и уверяет, что держаться это великолепие будет не меньше трех недель. Но мне нужно хотя бы одну ночь. 

Ощущения от перемен не поддаются описанию - под их мощным влиянием я даже проваливаюсь в беспамятство по пути домой. Паркуюсь у многоэтажки, как в тумане.

Отражение в зеркале манит. Я примеряю купленные комплекты белья, предварительно надев парик. Невероятно, я смотрю на совершенно другого человека!

Черно-белый рисунок мистического создания выглядит выигрышно в сочетании как с красным цветом белья, так и с белым. Трение о кружево бюстгальтера заставляет соски затвердеть. Мне хочется сделать фото, чтобы раззадорить и выразить серьезность своего намерения увидеться лично, и... я так и делаю, но надеваю поверх белья легкий атласный халатик, скрывая татуировки. Кручусь перед зеркалом, подбирая соблазнительный ракурс, и делаю серию снимков. Выбираю наилучший, с замиранием сердца выкладываю в беседу. 

Я уговариваю себя не думать о Тамерлане, но соблазняясь буквально каждые двадцать минут, лезу на сайт. Сообщение в чате помечается как прочитанное, однако ребята заставляют меня ждать не меньше двух часов. Но когда Тигр возвращается в беседу, понимаю, что ожидание того стоило. Верещу и прыгаю чуть ли не потолка! Настроение до пятницы обеспечено. 

— О чем с Аскаровым говорили? — слышу за ухом голос Марины, когда я стою жду кофе у автомата. Подруга приобнимает меня, двигает недовольную очередь за моей спиной. Я оборачиваюсь и смотрю на пятерых позади людей с извиняющейся улыбкой. — Ну вы ж разговаривали? — с любопытством спрашивает.

Мне кажется, или в ее голосе — ревностные нотки? Я думала, она до сих пор страдает по своему Олегу. 

— Где? — не сразу доходит до меня. 

Автомат пикает, сообщая о том, что я могу забрать стакан. Дую на горячий напиток, отходя от заждавшейся очереди, и Маринка следует за мной. Она закатывает глаза. 

— В машине. Вы вместе ездили турбазу выбирать, я знаю, слухи дошли уже, — она щурит глаза, корчит гримасу и ворчит, что не я ей об этом рассказала. 

Недоверительными взглядами исследую всех, кто попадается на глаза. Вот же сплетницы. Но все-таки не могу понять блеска в глазах подруги. Она теперь и смотрит на меня по-другому. Так, будто я ее мужика увести собираюсь. Хорошо тогда, что Марина не была свидетельницей той сцены на крыльце бизнес-центра. 

— О работе, о чем же еще, — придаю своему тону непринужденность, выдавая подруге пояснение.

Глаза ее и вовсе превращаются в микроскопические щелки.

— Точно?

Я отпиваю кофе и угукаю.

— Ладно, — раздается вздох с ее стороны. — Как думаешь, мне стоит за ним приударить?

Собираюсь вновь промычать равнодушное “ага” но, вдумавшись в промолвленные Маринкой слова, давлюсь горячей жидкостью и выплевываю ее... На кого-то.

Блин!.. Как можно было не заметить высокого Аполлона, завитки которого отдают на свету бронзовым переливом? На его богатырском теле вплотную сидит темно-синий пиджак, а идеально-белоснежная рубашка теперь запятнана коричневыми брызгами кофе.

Я немного поднимаю глаза и застываю столбом, уставившись на знакомый выдающийся щетинистый подбородок. Маринка рядом со мной не шевелится; боковым зрением замечаю, как ладонь ее взлетает ко рту.

— И снова здравствуйте, Элла Евгеньевна, — нарочито процеживает Аскаров.

Помяни черта, называется.

Он смотрит вниз, на уничтоженную безупречную белизну элемента одежды, затем снова на меня. Вперивается немигающе и выжидательно замолкает.

Я в абсолютной дезориентации и обескураженности.

— Здравствуйте... простите... —  блею в ответ.

Подаюсь вперед и зачем-то принимаюсь водить ладонью по рубашке босса, только размазывая впитавшиеся капли. Игнат перехватывает мою руку и тянет на себя, сталкивая наши тела. На глазах у прохожих сотрудников!

Глава 11

Игнат

“Невежливо опаздывать. Надеюсь, ты не решила слиться? Потому что мы ждем”.

Отправляю месседж Скарлетт, жду минуту и шиплю ругательство, не получив ответа. Даже не читает сообщение!

Ну же, малышка, не разочаровывай меня. Я извелся, ожидая нашей встречи.

Бросаю телефон на гигантскую круглую кровать с механизмом вращения. Да, я тут уже осмотрелся и подверг все испытанию. Ничего не могу с собой поделать: расхаживаю из стороны в сторону, рассекая погруженный в полумрак простор. Кажется, что если остановлюсь на одном месте, то и время замедлит ход. А оно и так тянется бесконечно. Ожидание моей Скарлетт превращает минуты в часы.

В сотый раз изучаю обстановку лофта с преобладающим скандинавским минимализмом. Палитра холодных серых оттенков вступает в контраст с неоново-красным дополнительным светом, исходящим из встроенных по всей площади электроприборов. Поначалу немного режет глаз, но мы с другом торчим здесь уже полчаса, так что я привык к такому броскому искусственному освещению.

Я узнавал: владельцы “Эйфории” снимают этот комплекс апартаментов для свиданий пар, которые встретили друг друга на их сайте знакомств. Только у нас на одного человека больше. Третий, который не лишний, смотрит в громадное панорамное окно, но я почти уверен, что он полностью погружен в свои мысли, а не ждет таинственную Скарлетт. 

— Понятно, — будто опомнившись, Юсуп смотрит на часы на своем запястье, — она не придет.

— Придет, — спорю я. 

Друг детства с забавной кликухой  еще с лагеря выглядит слегка раздраженным. Его брови на мгновение взлетают вверх.

— Запал ты на нее, что ли? — Тимур достает пачку сигарет из кармана, закуривает. 

Опять поворачивается к окну.

— Мы тут зря торчим, — констатирует он. 

Я не согласен. 

— Можешь уходить, — вальяжно рассевшись в кресле, с удовольствием предлагаю ему альтернативу. Буду только рад отведать Скарлетт в одиночку! 

Ну же, приди.

Друг ничего не отвечает, продолжает курить и исследовать большой, освещенный фонарями, сквер за окнами. 

— Что же ты, Суп-Юсуп, — скалюсь я, напоминая ему о задорном и веселом нашем детстве, — стоишь ждешь? Иди. 

Не оборачиваясь, отмахивается рукой.

— Отвали, Аскаров. 

Я серьезно хотел тройничок, сам предлагал Тимуру, настаивал. У нас с ним по юности опыт был несколько раз, понравилось. Но сейчас реально сплавил бы друга куда-нибудь. Хочу ее сам. Моя!

— Определись уже, чего ты хочешь, дружище, — бормочет монотонно Тимур. — Чтобы я свалил или остался. Ты втянул меня в это.

— А ты согласился. И недолго раздумывал, между прочим.

Я протягиваю руку к журнальному столику, на котором стоит безвкусный торшер, и сгребаю пальцами пульт от стереосистемы. Не особо задумываясь, нажимаю на кнопки, и лофт наполняют звуки музыки. Меня вполне устраивает первая попавшаяся композиция, так что я откладываю устройство и тянусь к кровати за телефоном.

От Скарлетт тишина.

— Как думаешь, что нас ждет? — в миллионный раз пялясь на фотки знойной штучки из нашей переписки, вопрошаю я у друга.

— Если вообще что-то намечается, — скептически хмыкает Тимур.

— Она придет.

— А если нет?

— Придет, говорю. Не нуди.

Юсуп ухмыляется, выпуская струю белесого табачного дыма.

— Ты спросил — я ответил. Какие ко мне претензии? — говорит практически безэмоционально он. 

От нечего делать хватаю со стола декоративный маленький шар и начинаю подбрасывать его из правой руки в левую, и обратно. 

— Нафиг ты вообще приперся тогда, дружище? — возмущаюсь я скорее в шутку. — А, Суп-Юсуп? — дразню его я. — Или все бывшую забыть не можешь? Ты прям как девственница перед первым сексом! — смеюсь в голос.

Тимур, скотина, даже не реагирует. 

— Слушай, — вдруг доходит до меня, и я даже перестаю играться с алюминиевой штуковиной, — а ты же мне ни разу ее не показывал. 

— Кого? — резко откликается Тимур. 

— Жену свою бывшую. Остались фотки?

Я вижу его профиль, вижу, как двигаются желваки на щеке, как он сглатывает. Задело? Успокойся, влюбленный дурак, не уведу я твою королеву. 

— Какое тебе дело до ее внешности? 

Агрится. Ревнивец. Я приподнимаю уголок рта в дразнящей усмешке. 

— Любопытство ж не порок, — будничным тоном резюмирую свой интерес. В конце концов,  нужно же как-то разбавить нервирующее ожидание Скарлетт. Интересно, какое у  нее настоящее имя? — Тебе что, жалко? А если жадничаешь, зачем бросил ее? 

— Я не бросал, — рявкает Тимур.

— Да неужели? 

— Отвали.