Сказка - для светлого ума закваска

ТЕЛЯЧИЙ ОСТРОВ

Все Генкины неприятности начались в общем-то из-за ерунды. Венька, друг, еще в школе предупредил, чтобы вечером Генка на него не рассчитывал. Отец заставил вечером перекладывать поленницу дров, развороченную накануне во время очередной возни. Генка и Венька тогда здорово ее разворотили, причем абсолютно нечаянно. Просто Генка толкнул друга слишком сильно, и тот, естественно, завалился. Падать на землю было еще холодно, оттого, наверно, Венька и рухнул на дрова.

После школы Генка сразу решил испытать новый плотик, правда, еще не совсем доведенный до ума, но уже довольно прилично державшийся на воде. Надев для такого дела старые отцовские сапоги и видавшую виды телогрейку, Генка по дороге к заветному месту подыскал приличную палку. Она и стала шестом: Поскольку вода еще не спала после весеннего разлива, Генке не пришлось беспокоиться насчет плота. Он был привязан именно там, где его и оставили, в кустиках. Генка, не раздумывая, вспрыгнул на это хлипкое сооружение и оттолкнулся от берега. Все шло хорошо до той поры, пока плотик скользил вдоль берега, не отдаляясь от затопленных водой кустов. И дернуло Генку, обойдя кусты, выплыть за поворот. Плотик слегка качнуло и подхватило течением. Шест, опущенный в воду, не достал дна. А дальше все было, как в страшном сне. Генка засуетился, начал грести к берегу руками, намочив рукава телогрейки, но повернуть плотик к берегу было уже сверх его сил. Совсем скоро течение вынесло хлипкое сооружение из старых досок на середину реки и понесло...

Довольно спокойная летом, сейчас река словно взбесилась. Генка с изумлением и внутренней дрожью обнаружил, что родная деревня осталась далеко позади, и в считанные минуты река унесла плотик так далеко, что ему не пришлось даже кричать и звать на помощь. Звать и вправду было некого. Кусты и деревья, стоявшие вдоль берега и наполовину затопленные водой, казались Генке вовсе не знакомыми. Будто и не облазил он эти места вдоль и поперек. Летом он бы быстро сориентировался, а тут все было голо, пусто и кругом — одна вода. И тут Генка узнал Телячий остров. Сердце радостно забилось, и мальчишка снова схватился за шест. Это уж потом он понял, что ему просто повезло: удалось немного повернуть плотик. Только когда плотик пристал к кустам, Генка облегченно вздохнул. Он был на земле. Выскочив на берег, прежде всего вылил воду из сапог и отжал рукава телогрейки. У свитера рукава отжимать не стал, поскольку раздеваться на ветру не было никакой охоты. А ветер выл по-страшному. Кусты продувались, нигде не спрячешься. А чего ожидать от крохотного острова посередине реки, на который и в теплое-то время народ небольно ездил? А теперь было самое начало апреля. Ждать помощи было неоткуда. Обойдя остров и не найдя там никого и ничего, Генка вернулся к плотику, вернее, ц тому месту, где плотик был... Ни плотика, ни шеста у берега не было.

Если сказать, что Генка испугался, значит не сказать ничего. Он был просто убит, раздавлен. Ну кто мог догадаться, что он вот тут, на этом проклятом Телячьем острове? До самого захода солнца Генка то бегал вдоль берега и искал что-нибудь подходящее для плота, то мотался в середине острова, отыскивая дрова. А потом сел и притих. Ни топора, ни спичек у него все равно не было... Потому что он — тюфяк! Отправиться в такую поездку, не взяв с собой ничего?! На такую глупость мог пойти только Генка. Оттого он и ругал себя на чем свет стоит.

До темна еще было терпимо. Но с наступлением темноты стало так холодно, что Генка не знал, куда спрятаться от пронизывающего холодного ветра. К полуночи ноги и руки у него уже так замерзли, что можно было и не сомневаться: до утра ему не дотянуть... Голова работала как-то слабо, с перебоями. Лежа на куче хвороста, собранной тут же, Генка то засыпал, то впадал в забытье. Ночь полностью вступила в свои права. Генка медленно коченел...

И тут ему вдруг показалось, что на воде появились какие-то отблески. Отблескам появиться было неоткуда, поэтому Генка обалдело глядел на них, ничего не понимая. Потом догадался оглянуться назад. В самой середине острова горел костер... Кто мог пристать к острову уже в темноте и совсем незаметно, Генка понять не мог. Оттого пошел к костру осторожно, пробираясь по кустам и пригибаясь к земле. Не дойдя до костра метров двадцати, он залег и начал приглядываться. Возле костра, горевшего достаточно ярка, двигались какие-то тени. С такого близкого расстояния должны быть видны даже лица, не то что силуэты. Но лиц он не видел: просто тени. Да и то было непонятно: то ли они перед костром, то ли за ним. И тут

Генка решился. Другого выхода у него все равно не было: или в кустах замерзать, или к костру подаваться. И он вышел... Возле костра никого не было.

Генка обошел костер вокруг и, не найдя даже следа человека, сел рядом. Стало приятно тепло. Язычки пламени не просто согревали, а прямо-таки возвращали к жизни. Как только немного отогрелись ноги и руки, Генка решил повернуться и погреть спину, которая тоже замерзла. Повернулся к костру спиной и вновь увидел тени. Нет, это были не люди! Но кто же? Опять стало холодно лицу и рукам, и Генка повернулся к костру: будь, что будет!..

А ничего и не было. Кроме небольшого котелка, неизвестно откуда появившегося над костерком. Из котелка шел пар и пахло чем-то душистым и, вероятно, вкусным. Однако снять котелок с огня он не сразу осмелился. Но затем схватил краем рукава котелок за ручку и снял его с огня. Ложки не было. Генка оглянулся вокруг и стал искать на земле палочку или щепочку, чем можно было бы зацепить из котелка. Когда, найдя какой-то прутик, он вновь глянул в котелок, в нем была ложка. Самая обыкновенная, деревянная ложка. Генка мог поклясться самой страшной клятвой «чтоб мне лопнуть», что ложки раньше в котелке не было... Поняв, что эту загадку ему все равно не отгадать, Генка решил поесть: на сытый желудок, может, что и получится. В котелке была самая настоящая уха, только ни голов, ни хвостов рыбы он не нашел. Ну и это его небольно-то смутило. Закончив с ужином, Генка поставил пустой котелок с ложкой возле себя и, обхватив колени руками, положил на них голову. Думать ни о чем не хотелось. Последнее, что он помнил, была тишина, треск костра и какой-то тихий посвист...

Очнулся Генка сразу и не понял, где он и что с ним. Генка, хотя тела своего и не видел, летел над рекой и, как ему показалось, сам управлял своим полетом. В следующее мгновение он уже повернул к родной деревне. Не было видно ни одного огонька. Все спали. И тут ему прежде всего почему-то захотелось навестить Веньку. Может потому, что дом его стоял ближе к реке. В комнату Веньки он проник просто: летел и залетел. Будто вовсе и не было ни стен, ни дверей. И тут Генка удивился... Если бы ему не снилось это во сне, он бы, наверно, и вовсе одурел. Генка увидел самого себя в Венькином сне. Но себя, не как себя, а как Венькины мысли. Это было совсем непонятно. Но дело было так...

Генка вдруг почувствовал, что он — Венька. То есть он и видел, и думал, и чувствовал, как Венька. В этом сне перед ним стоял он сам, Генка, и о чем-то спорил с Венькой. Тут Генка, который был внутри Веньки, вдруг почувствовал такую обиду на этого рыжего и конопатого Генку, что хоть волком вой! Вспомнились обиды. Мысли мелькали быстро.

«Ну, зачем сказал матери, что я по математике пару получил? Легче тебе стало, что мать меня за уши оттаскала?»

«Отцу меня заложил, что я его транзистор брал и нечаянно с бревен уронил. Может, не скажи ты, и обошлось бы?.. Подумал, что батарейки сели — и все. Так из-за твоего фискальства три дня потом дома сидел, стихи по литературе учил. А мне что, делать что ли нечего? У меня, может, такое дело сорвалось?»

«И ведь на дрова ты меня, Генка, не случайно завалил. Небось, хотел сам новый плот опробовать?»

Генка слушал Венькины мысли, и ему становилось как-то не по себе. Он мог бы, конечно, сейчас оправдаться, да кто бы его услыхал? Все было как раз наоборот: это он, Генка, был внутри Венькиного сна и почему-то на Венькином месте. И если честно, у Генки горели руки. Так бы и врезал этому фискалу и задире! Только тогда колошматить бы пришлось именно его, Генку. Причем Венькиными же руками...

И тут Генка подумал. Если он сейчас прямо в Венькином сне сообщит другу, где он и что с ним, то завтра же утром его снимут с этого проклятого острова. Но... Венька его не слышал. А может, просто не хотел слушать. И правильно. Он бы и сам этого рыжего фискала слушать не захотел. Настроение почему-то испортилось. Но тут Генка снова полетел, теперь уже к родному дому. Не может быть, чтобы родные люди его не услыхали?

Генка не сразу понял, в чьем он теперь сне. Он видел Генку, который пытался разломать сделанный недавно отцом стеллаж. Стеллаж был сделан под книги, но он перекрыл дорогу к стене, а у стены, под первой половицей, у Генки был спрятан «секрет». Добраться теперь до этого самодельного сейфа можно было, только разломав заднюю стенку стеллажа и сняв две нижние полки. Генка глядел чьими-то чужими глазами на свою же работу и слушал чьи-то мысли:

«Генка опять что-то курочит. Сейчас весь стеллаж завалит, а потом на меня свалит. Скажет, что Женька, мол, нечаянно толкнул и все завалил. И снова мне достанется.

Скорее бы уж мне разговаривать научиться! Я бы ему все в глаза сказал... Пакостный братец и меня не любит... Если бы любил, разве бы под наказанье подвел? Вчера, например, за что меня мать отшлепала? Кто стекло на портрете разбил? Я даже не дотянусь до него. А мама все ему верит. Надо скорее расти! Вот вырасту — я ему за все отплачу!»

Так, ясно! Это уж Генка попал в сон младшего своего братишки. Женьке уже третий год пошел, а пока немтырь этот еще ни слова не сказал. А заговорит — держись, Генка!..

Генке заметил, что думает о себе почему-то в третьем лице. Но дело было ясное: как Женька подрастет, он ему точно за все заплатит.., И после таких мыслей Генка почему-то успокоился. А что? так Генке и надо! Из Женькиного сна пора было убираться: помощи-то от него все равно ждать нечего. Сказать-то Женька ничего не сможет. А сообщить о своем местопребывании кому-нибудь все же следовало. Раз уж такая возможность выдалась в чужих снах побывать. И тут вдруг подумалось: вот спят себе спокойно, а сына дома нет!.. И сразу услышал почти те же слова:

«Нет? Ну, где его носит? Неужели опять к бабке умотал? так хоть бы предупредил. Ну вернется завтра, выпорю за милую душу! Я в его года... Хотя и я в его года тоже куролесил. У бабки Даши, соседки, свинью из загона выпустил, а перед этим целое корыто бражки ей скормил. Бражку-то бабка Даша от своего деда возле свиного загона прятала в соломе. А я тогда натворил дел. Свинья-то им тогда чуть весь двор не разворотила, в дом ворвалась. Хорошо, что уж проняла ее тогда бражка, прямо в избе под столом и заснула... До сих пор, как вспоминаю, все тело ноет. Отец-то меня тогда здорово выпорол, не поглядел, что пятый класс без троек закончил. Уж не маленький тогда был, а балбес балбесом. Но Генку все равно выпорю, чтоб матери душу не рвал. Ведь мог бы и предупредить, что к бабушке ушел!..»

Генка уж давно догадался, чей сон-то глядит. Отец такой: сказал выпорет — значит выпорет! Тут Генка и начал отцу твердить, что мол, не у бабки он, а на острове, помирает... от холода-голода. Но отец его явно не слышал.

И тут Генка попал в какой-то страшный сон. Во-первых, исчезли все краски! Сразу! Будто в телевизоре враз перегорела какая-то лампа, и тот из цветного стал черно-белым. Почему-то земля оказалась сразу под носом, а в душе появилась нестерпимая тоска. Впереди по лесу бежал кто-то огромный, а сам Генка летел за ним, этим великаном, но постоянно терял его из виду. Когда великан появлялся из-за кустов или пригорка, радость захлестывала, хотелось гавкать в полный голос: «Генка, как я тебя люблю! Я прощаю тебе и твои глупые шуточки и пинки под столом! Если я тебя не вижу, мне кажется, я умираю от тоски по тебе! Какое счастье — быть с тобой рядом! Если бы ты со мною был чуть-чуть почеловечнее! Хотя ты, Генка, и к людям такой же злой. А уж к собаке? О собаке и говорить не приходится. Но я все равно не могу без тебя! Я люблю тебя такого, какой ты есть».

Кто завыл? Генка не мог понять: не то это Жулька, не то он сам. На душе стало как-то скользко и пакостно. Уж помудровал Генка над своим Жулькой в жизни достаточно. Вот и сейчас. Вот сейчас бежит Генка! Ведь к оврагу бежит, сейчас сам за камень спрячется, а Жулька вниз сорвется. Еще лапу вывихнет. Это Генка хорошо помнил, оттого решил Жульку, хоть во сне, предупредить, спасти. Собрал все свои силы Генка да как закричит:

— Жулька! Фу! Назад! Стой!

И вдруг Жулька остановился. Жулька его услышал прямо во сне! Пес оглядывался в разные стороны и с недоумением соображал:

— Где Генка? Откуда он кричит?..

И тут Генка начал говорить. Говорил он взахлеб, забывая иногда, что говорит это собаке. Он рассказывал, где он, как его найти, и даже пытался объяснить Жулька, в каком направлении по берегу следует бежать... Когда Генка закончил, он вдруг понял, что уже не в Жулькином сне. «Ну что может собака? Ни сказать, ни объяснить!»

У Генки осталась последняя надежда: мать! Если уж и она не услышит своего родного сына, значит и вправду Генка — пустое место! И жизни ему осталось на этом острове дня два-три. Себя было жалко до слез. И что-то подсказывало ему, что времени осталось совсем немного. И Генка ринулся в мамкин сон...

У мамы сон был какой-то из кусочков, а между кусочками Генка слышал один и тот же вопрос: «Господи! Где же Генка?»

А кусочки были такие.

Первый кусочек. Генка маленький, учится ходить по комнате. Вдруг наступает на катушку и падает, ударившись подбородком о кубик. Течет кровь, мать плачет...

Второй кусочек. Стук в дверь. Входят в избу мальчишки и ведут Генку. Из его ноги хлещет кровь, а под кожей засели... нет, не занозы — доски-бревна целые! Мать берет в руки клещи из отцовского ящичка и достает занозы по одной, каждую поливая своими слезами.

Третий кусочек. Мать сидит на сундуке и не дает сыну открыть крышку. Генка орет на мать, глаза злые. Пытается открыть сундук и взять одежду, ему хочется гулять. У матери в душе темнота и страх: такой через год-другой и ударить может...

У Генки, который в мамкином сне побывал, совсем пакостно на душе стало, так пакостно, будто лежал он лицом в грязи и еще пытался встать. Но ноги и руки скользили, и он всякий раз тыкался носом в вонючую скользкую жижу. Бр-р-р! Противно! И больно. Душе больно, тут Генка и заплакал. Он не плакал, даже когда бывало больно и обидно.

— Мамочка, прости меня! Честно слово, больше не бу-у-уду! — затянул Генка, сам не пытаясь понять, чего не будет-то? И вдруг он услыхал:

— Ну ладно, Геночка, ладно! Успокойся! — это говорила мать во сне. Она его слышала!

Генка, путаясь в словах и сбиваясь, начал объяснять матери, где он и что с ним. Он спешил. Времени было все меньше... И тут Генка проснулся. Он лежал на ветках, собранных накануне. Солнышко всходило, но было еще прохладно. Обойдя остров, Генка не нашел даже следа от костра.

Ближе к полудню стали слышны крики и лай собаки. Но когда он увидал лодку, а в ней трех мужиков и Жульку, перехватило дыхание, и он не смог сразу отозваться. Ноги подкосились, и он сел на берегу. Причалила лодка, отец что-то говорил ему, потом закутал в одеяло и понес в лодку. Потом они плыли, и лодка покачивалась.

Дома, уже лежа в постели, он все слушал и слушал мамкины слова:

— Вот, отец, а ты все не верил... Материнское сердце еще не то может. Подсказало же оно, где Геночку искать надо. Слава тебе, Господи, сыскали...

А отец беззлобно отозвался:

— Ну прямо уж и материнское сердце! Мы без Жульки навряд ли сыскали бы твоего Геночку! Это все он. Так и рвался к Телячьему острову, так и рвался... Потом, как Генку взяли, пес ему все лицо облизал. Вот это пес!..

Генка лежал и прислушивался к голосам отца и матери. Под одеялом у него лежал Жулька. Он гладил пушистую шерсть своего верного пса. Тот лежал тихо, потому что знал: если мать его заметит на постели — сразу во двор выставит. Вот пес и не шевелился, только посапывал слегка да иногда своим шершавым языком облизывал Генкину руку.

Женька сидел в углу и глядел на все происходящее, не приближаясь к постели старшего брата. Генка подозвал мальца к себе и шепнул ему на ухо:

— Не обижайся на меня! А если кто обидит — скажи: ребра пересчитаю! Понял? Ты на меня надейся. Я же — старший брат! Значит, тебе — защитник! Понял?

Женька понял, оттого сразу забрался к Генке на постель и начал возиться с Жулькой. Мать шуганула с постели обоих и принесла Генке горячего молока. На душе было тепло и немного щемило. Хорошо, что Генка уже большой, а то бы, точно, расплакался. А так — только в носу защипало.

НРАВСТВЕННЫЙ УРОК:

Как аукнется, так и откликнется.

Что посеешь, то и пожнешь.

ВОСПИТАНИЕ ДОБРЫХ ЧУВСТВ:

— Какие чувства ты испытываешь к Генке?

— Одинаково ли твое отношение к Генке в начале, в середине и в конце сказки?

— Почему ты переживал за Генку во время его путешествия по острову?

— Кому ты больше сочувствуешь из персонажей, в сны которых попал Генка?

— Каким тебе представляется Генка после всего, что с ним произошло?

РЕЧЕВАЯ ЗАРЯДКА:

— Как ты понимаешь выражение: «Река словно взбесилась»?

— Подходят ли к сказке пословицы: «Сколько отдашь — столько и получишь», «Что посеешь, то и пожнешь»? Поясни смысл этих пословиц.

РАЗВИТИЕ МЫШЛЕНИЯ И ВООБРАЖЕНИЯ:

— Если бы Венька не был наказан, как бы развивались события сказки?

— Придумай другой конец путешествия Генки на плоту.

— Кого бы мог встретить Генка на острове возле костра?

— Придумай еще персонаж сказки, в сон которого мог бы попасть Генка.

— Закончи сказку по-другому. Представь, что Генка вышел на улицу и встретил Веньку. Что бы он мог сказать ему?

СКАЗКА И ЭКОЛОГИЯ:

Представь реку во время весеннего разлива и опиши это явление словами.

— Что бы ты взял в поход, чтобы не оказаться в положении Генки?

Сказка развивает руки. Изобразить красками чувства и настроение главного персонажа в любом из его снов. Под руководством педагога или воспитателя нарисовать персонажей сказки, выполнив их в виде настольного плоскостного театра из картона..

Цели: а) вызвать у детей свободные ассоциации, касающиеся их психической жизни, используя образы сказки как метафору; б) активная работа с текстом, позволяющая обсудить мотивы поведения персонажей и ввести оценки «хорошо» и «плохо»; в) использовать сказку как притчу-нравоучение и подсказать варианты выхода из ситуации.

Форма работы: фронтальная со всеми детьми класса или группы детского сада.

Исполнитель: воспитатель детского сада, учитель или воспитатель группы продленного дня.

Содержание: чтение сказки с последующей беседой по ее содержанию.

Вопросы по содержанию сказки:

— Почему Генка решил испытать новый плотик один? Что произошло накануне?

— Как началось путешествие Генки по реке?

— Какие чувства испытывал Генка, когда плотик вынесло на середину реки?

— Как Генка попал на Телячий остров?

— За что Генка злился на себя, почему называл себя «тюфяком» и ругал?

— Что происходило с ним до наступления ночи?

— Как Генка решился подойти к костру?

— Что он обнаружил возле костра?

— Кого первым решил навестить Генка и почему?

— Почему Генка почувствовал обиду на самого себя, когда попал в сон друга?

— Как можно назвать поступки Генки по отношению к другу?

— Какие чувства испытывает младший брат к старшему и почему?

— Что можно сказать о характере Генки, если судить по его отношению к другу и брату?

— Что снится отцу Генки?

— Почему сон Жульки показался Генке таким страшным?

— Почему Генка почувствовал себя так «пакостно», побывав в мамкином сне?

— Откуда к Генке пришло спасение и как это случилось?

— Как произошла встреча Генки с младшим братом?

— Что вы чувствуете к Генке в конце сказки?

— Есть ли на земле человек, в чей сон ты не хотел бы попасть? Почему?

Цель: способствовать осознанию детьми истоков, мотивов и результатов поведения персонажей, проведя параллели с взаимоотношениями в детском коллективе.

Форма работы: групповая. Участники — дети с нарушениями личностного и социального плана: тревожные, конфликтующие со взрослыми, с завышенной самооценкой, эгоистичные, с претензиями к своим сверстникам.

Исполнитель: психолог.

РАСПРЕДЕЛЕНИЕ РОЛЕЙ

ВЕНЬКА — ребенок, характеризующийся повышенной раздражительностью, тяжело переживающий неприятности в семье, не уверенный в себе.

ЖЕНЬКА — ребенок робкий, застенчивый, со страхами и заниженной самооценкой.

ОТЕЦ — эгоистичный ребенок, имеющий проблемы, в общении со взрослыми, или ребенок из неполной семьи:

ЖУЛЬКА — ребенок ранимый, тревожный, с затруднениями в общении со сверстниками, отверженный.

МАТЬ — ребенок с повышенной чувствительностью ко всему, что радует и огорчает, склонный к размышлениям и рассуждениям.

ГЕНКА — ребенок эгоистичный, агрессивный, с завышенной самооценкой, старающийся произвести впечатление на окружающих, с претензиями к взрослым и сверстникам.

ПСИХОГИМНАСТИКА

При помощи движений и других средств, доступных ребенку, попытаться сбросить психоэмоциональное напряжение: встать, широко расставив ноги, опустить плечи и голову, затем поднять плечи и голову, глубоко вздохнуть, отвести плечи назад, опустить их и резко выдохнуть.

ВОПРОСЫ ДЛЯ ПСИХОКОРРЕКЦИИ

ВЕНЬКА:

— Расскажи о себе, кто ты?

— Давно ли вы дружите с Генкой?

— Кто из вас виноват в развале поленницы и почему попало тебе?

— Ты бы пошел один испытывать плотик, если бы друг был наказан?

— Во всех твоих неприятностях виноват только Генка?

— Хотел бы ты услышать Генку во сне? Зачем?

— Что бы ты ему ответил во сне?

— Хотелось бы тебе спасти своего друга?

— Какие отношения с Генкой порадовали бы тебя?

ЖЕНЬКА:

— Расскажи о себе, какой ты?

— Чем тебе не нравятся твои отношения с братом?

— Если бы ты был старше Генки, как бы ты себя вел по отношению к нему?

— Что бы ты рассказал родителям о своем брате, если бы мог говорить?

— Какими будут ваши взаимоотношения после случая с братом?

ОТЕЦ:

— Расскажи, какой ты был в детстве?

— Какими ты хотел бы видеть своих детей?

— Почему ты не услышал Генку во сне?

— Какие чувства ты испытывал, найдя Генку одного на Телячьем острове?

— О чем тебе хотелось бы поговорить с сыном? О чем рассказать?

ЖУЛЬКА:

— Расскажи о себе, какой ты?

— Почему ты любишь своего хозяина, если его вроде и не за что любить?

— Что тебе хотелось бы изменить в отношении Генки к тебе?

— Почему ты услышал хозяина во сне? Ты этому рад?

— Как ты объяснял хозяевам, где искать Генку?

— Какие чувства ты испытывал к Генке в конце сказки?

МАТЬ:

— Расскажи о себе, какая ты?

— Почему твой сон состоит из кусочков? Что тебя в них так волнует?

— Какой твой сын Генка?

— Почему ты услышала его во сне?

— Что ты сделала, когда проснулась?

ГЕНКА:

— Расскажи о себе, какой ты?

— Твои отношения с Венькой можно назвать дружескими? Почему?

— Почему ты решил один опробовать плотик?

— Какие чувства ты испытывал, оставшись один на острове?

— Как ты думаешь, почему ты мог летать и появляться в чужих снах?

— Чей сон тебе показался особенно неприятным? Почему?

— Если бы тебя так никто и не услышал, что с тобой могло бы произойти?

— Изменится ли теперь твое поведение после всего, что с тобой произошло? Каким оно будет?

Домашнее задание. Нарисовать красками один из Генкиных снов. При этом нужно учитывать его взаимоотношение с хозяином сна.