Сказка о футболе, о кузьмичах, о трех богатырях и о Стрельце, виртуозе-удальце

Летописец

В тридевятом государстве во дворце переполох.

Царь носяся по палатам, всех гоняет словно блох.

Раздосадован. Во гневе. Бьёт всех палкой. Страшен рёв.

Вновь футбольная дружина не пробилася в плей-офф.

Царь Иван Кузьмич

Опозорили! Мазилы! А воротчик?! Вот дыра!

Проходной двор оборона! Где команда?! Где игра?!

На последнем месте в группе!.. Всех на плаху! Всех в тюрьму!

От врача до массажиста всех в острог по одному.

Наш футбол, игра, резервы, густота травы на поле – подлежат переоценке,

Агронома стадиона, кстати, взять и тоже к стенке!

Летописец

И царю горшее втрое сей чудовищный провал,

Что его на стадионе он с Султаном наблюдал.

Пригласил коллегу, думал, что посмотрят на игру,

Что султанову команду сокрушив как детвору,

Царь пошлет намёк соседу. Утонченный.

Что подобную победу, мол, способен и на море также просто одержать.

Если в геополитических вопросах будет кто-то нам мешать.

Всё ж пошло наоборот. Колко, метко, между делом, соблюдая этикет,

Над царем самодовольно насмехается сосед.

Султан

Слушай, что, коллега, за атака у тебя, э? Я не пойму.

С метра, слушай, в небо! Мимо цели. Как так можно? Почему?

Я, конечно, прошу прощенья…

Царь

Нет, это… Это если посмотреть… С неглубокой точки зренья…

Султан

Оборона тоже горе.

Вся такая у тебя, как на суше? И на море?

Не питай ко мне ты злобы. Да уж, да уж… Всё, молчу.

Не сердись. Не обижайся. Это, слушай, я шучу.

А голкипер! Ни на выходах, ни в рамке. Ни туда и ни сюда.

Но зато у вас алмазы! Газ, нефтянка, лес, слушай! Руда!

В недрах спрятаны. Не счесть.

Летописец

Царь краснеет, стать в ворота, встать за честь,

И короны и престола сам уже вот-вот готов.

Повинуясь самолюбью, мы ломаем кучу дров.

И, беда – Кузьмич завёлся. Кипятится, весь горит.

В возбуждении кричит.

Царь

Сборную порвём любую! Всех – кого не залюблю!

К мундиалю мира сказки наивысшая графа,

Будет стопудово наша в рейтингах самой ФИФА!

Султан

К мундиалю?.. За два года?.. Ох-хо-хо-хо-хо-хох!

Э, слушай, да! Мы с тобою короли,

Много можем, да. Но такой завал в футболе чтоб так быстро разгребли!

Не реально. Нет-нет-нет.

Царь

Не реально?! Нет-нет-нет?!

Так, всё, закончили обед.

Писарь! Писаря ко мне!! Бегом!!!..

Да лишь у дядьки Черномора, в чешуе, как жар горя,

Тридцать три богатыря – три состава! –

Из пучины сразу выйдут в лучшем виде на футбольные поля!

Летописец

А Султан-хитрюга, давит! Давит будто башмаком

На уязвленную гордыню императора-царя.

Ум Ивана Кузьмича от эмоций задымился,

И Кузьмич – себе не власть, растерял все якоря.

Царь

Завершая этот спор,

Подмахнём с тобой сурьёзный, междержавный договор.

Писарь, пиши: отдам султану я полцарства своего,

Если сборная моя не поднимет мастерство… до того,

Что за два года – все слышите?! – первая графа

Будет прочно занята в рейтинг-списке у ФИФА

Тридевятым государством…

Султан (смотрит договор и ухмыляется себе)

Ага, так… Прекрасно… И, если всё ж не по плечу…

Так легко на сорок строчек прыгнуть будет Кузьмичу,

Половина его царства перейдет тогда… ко мне.

(царю)

Хорошо, написал, слушай, Кузьмич! Красиво! Посмотрим, что ж…

Царь

Договор во всём хорош?

Султан

Хорош, хорош.

Царь

Расписуюсь. Обязательства сии для меня впредь как закон.

Султан

Подготовь в трёх экземплярах! В трёх! Мне, тебе, один в ООН.

Царь и Султан расписываются на всех экземплярах.

Караван Султана томно по песку бредет обратно домой.

Султан (сидя на верблюде)

Ну попал Ванюша в сети. За два года! Вот чудак!

Устранить в своем футболе несусветный кавардак.

Летописец

А во дворце царь Иван сидит в уныньи на ступенечках крыльца,

Всё безумие эмоций отступило от лица.

Трезвость мысли возвратилась и с султаном договор,

заключенный им в азарте, перечёл как приговор.

Царь

Вот же дурья голова! Сам! Полцарства! Задарма!

Отчекрыжил султанату. Леший свел меня с ума.

Ночь. Кузьмич в опочивальне извертелся весь без сна,

Рядом нежно Василиса, раскрасавица жена,

То погладит, то прижмётся.

Государь лишь отбрыкнётся.

Не ведётся ни в какую он на энту шалость.

Василиса, конечно, – и это не скроешь – раздобрела малость,

С той поры как Иван-царевич по молодости – с чем и попал в историю –

Сжег ее шкурку лягушачью и с трудом, но всё же одержал викторию.

Пополнела царица, но стала грациознее, краше. Подумаешь, чудок обабилась.

В целом, с переходом в новую возрастную категорию Василиса прекрасно справилась.

Да и Иван Кузьмич ее нисколько не разлюбил.

Просто договор с Султаном, всё животрепещущее в нём в этот вечер напрочь угомонил.

Потом царь довольно скоро заснул, и как всегда с прихрапой.

Царица царю посвистела. Царь затих. Тут же и сама ушла в сон тихой сапой.

Рано утром, с лучами солнца проснувшись, Василиса по́перву делу

хотела, еще не открыв очей, по обыкновению провести рукой по телу

царскому,

но провела по пустой, еще чуть теплой постели рядом.

Царица

Государь наш… (зевая)… поди, уже балуется спортивным снарядом.

Летописец

За годы замужества царица научилась уже сама печь пирог и ковры даже сама вышивает,

Правда премудрости чудок растеряла,

Но это с царицами и царями частенько бывает.

Царица села на кровать и, заойкав, вспомнила, что полцарства отдать придётся.

Задумалась – а где тогда линия рубежей государственных проведётся?

Через кровать как пройдет? По диагонали?

Едва ли.

Скорее всего поперёк или вдоль.

Переползла на другую сторону ложа – вот ещё добавилась головная боль.

Посмотрела на другую половину кровати, с недобротой пнула ногою подушку как врага.

Поймала и отпустила муху,

Позвонила, заказала на завтрак: кашу с изюмом, кисель, чаю и пирога.

А царь Иван Кузьмич, как только встал по утру, облился холодной водой из таза,

Надел тренировочную корону. Пробежался. Сделал растяжку. Отжался, двадцать три раза.

Теперь ходит-бродит в раздумье по бережку над речкой,

На лужайке мяч почеканил, сильно в небо поддал его свечкой,

Ловко принял себе на темя. И ещё понабивал.

По воротам бил с подкруткой – пять ударил, два попал.

Ходит снова там-сям, задумавшись.

И вдруг слышит вблизи за кустом

Говор. Там, на солнце разомлев, девки разлеглись пластом.

Загорают и щебечут о футбольном неуспехе, про полцарства,

про ФИФА и какие от сих бед можно бы сыскать лекарства.

Марфа

Сборной нашей по футболу явно нужно обновленье,

У меня тут нет сомненья.

И я б для батюшки-царя

Родила бы… Вратаря!

Ловкого, прыгучего,

Мне такого бы под стать жениха б могучего.

Анфиса

С обновленьем это верно, с перспективой ты права,

Но вратарь тут не спасенье, нужна в центре голова.

И я бы амператору как-нибудь бы к вечеру,

Под закатную зарю родила б… Диспетчера!

Надлежащего найти мне бы су́женого,

Пусть и не красавца, даже с диалектом,

Но вот непременно чтобы с антеллектом.

Прасковья

Нет, всё это не спасает. Ведь, победу кто куёт?

Другие девицы

Кто?

Прасковья

Тот, кто быстр, глазаст, мобилен, по воротам метко бьёт.

Коллектив футбольный наш стал бы побеждающий,

Если б у меня родился форвард бы. Блуждающий.

Варвара

Ох, всё это полумеры. И как хочешь ты вертись,

Но троими не спастись.

Чтоб нависшую угрозу задавить всю на корню,

Я б для батюшки-царя родила бы шестерню.

Трое – в линию защиты. Без опорного никак –

средней линии герой, волнорез чужих атак.

Ну, а двое в нападенье…

Марфа

Ты объелась, что ль варенья?

Про реальную поддержку амператору-царю,

Изнывая тут на солнце, я всё время говорю.

Варвара

От варенья не рожают,

По-другому ублажают.

А в словах моих ни капли нету хвастовского.

Царь (за кустами)

Ну, а что? Ежели подумать, то, в принципе, толково.

(осматривается по сторонам, начинает развязывать

кушак и снимать портки)

Территорию похоже мне никак уж не спасти,

Но футбол свой к чемпионству всё ж я должен привести!

Пусть не двое лет уйдёт, двадцать восемь,

Но бороться до финального свистка мы не бросим!

(вдруг осекается и застывает со снятыми портками)

Стоп. В одиночку вратаря или инсайда я горазд, я махану,

Но всю сборную внебрачно… ужо вряд ли потяну.

(натягивает порты, потом вновь смотрит через кусты на стройных красавиц)

А с другой же стороны… Что не сделать для страны!

Виртуозы-игруны очень остро мне нужны!

(снова принимается быстро снимать портки)

Иль совсем мы неумёхи тщедушные!

Чай, не за́мки иду строить воздушные.

(вдруг снова застывает со снятыми штанами в руках)

Ну, а как же Василиса… Моя стройная лоза?..

Как же буду я смотреть-то в её милые глаза?..

Нет…

(решительно натягивает штаны)

Чемпионство, я клянусь, приобретём!

Но задачу я решу другим путём.

Я теперь и не прыгуч, и не так уж ловок,

Нужен уровень другой для этих вот чертовок.

Я в футбол хоть сам гонял и не так кургузо,

Но токма за «политех», лишь в первенстве по ВУЗам.

Летописец

Делово кусты раздвинув, царь наш вышел на полянку.

Визги, панику, кокетство вмиг пресёк.

Царь

Не на гулянку!

К вам, красавицы, пришёл я, нет. По делу.

Поручаю вам ответственный вопрос как спецотделу.

Обстановка вокруг нас международная,

В целом стала слишком очень сумасбродная.

На пространство наше появились претенденты,

Каждый метит, вишь ты, в мировые президенты.

Вас услышал. В общем, так. Для перспективы и для дела согреша,

Мне создайте ДЮСШа.

Пропитайтесь, я прошу, победы жаждой,

А жениха с подходящим амплуа подберем для каждой.

Марфа

Нам бы, ваше величество, покрасивее. Вы простите меня дуру.

Царь

Ты создай инфраструктуру!

Мирового образца!

А красивый, не красивый – морс не пить с его лица.

В общем, женских сил ради нашего футбола не жалейте,

И небылицу – будто все пинают мяч, а выигрывает немец – развейте.

Демографию футбольную сообща подправим,

И футбол наш с чемпионством поздравим.

Как мне видится, будущность и для вас тут тоже очень лестная,

Так как перспектива в женском смысле и сама по себе архи интересная.

Летописец

А Василиса в саду, на качелях. И, мягко говоря, не хохочет,

Отделять половину кровати Султану ну не как не хочет.

Будто уловив царицыно тягостное психологическое состояние,

Паучок на яблоне, блеснув алмазом на спине, затеял себе вязание.

Золоченой паутины меж ветвей нитку тянет.

Узор расширяется, расширяется, расширяется…

Чародейственный замысел плетётся и воплощается…

В тот же самый день, но в нашей с вами реальности,

Надменно претендующей на бо́льшую степень материальности,

Ровно в то же самое время в компьютерном классе в школе,

физрук Валентин Кузьмич вырубил электричество.

И у школьников в решающий момент компьютерных утех погас монитор.

Физрук очень не любил когда школьники слабовольно меняют простор

свежего воздуха спортплощадки на подчиненность бездушным симуляторам.

И не сомневался, что отсутствие света вынесет, подобно мощным вентиляторам,

школьников из душного класса на взаправдашнюю спортивную арену.

Но исчезнувший свет совершил несколько иную, довольно странную перемену…

Валентин Кузьмич (в классе в кромешной темноте)

Школьники… Школьники… Эй, куда пропали? Где вы?

Летописец

Физрук в густоту темноты мгновенно храбрецом бросается,

На что-то натыкается, обо что-то ударяется.

И будто куда-то внезапно проваливается.

Летит как по трубе… Приземляется.

И находит себя в лесу, в кустах.

Осматривается, и не может понять, как он очутился в этих странных местах?

А над ним, сверкнув в листве алмазом, паучок распустил паутинку.

Свернул её в клубок и бросил ему по́д ноги на тропинку.

Клубочек, попрыгав перед Физруком как футбольный мяч,

Уверенно произнёс: «Маршрут построен».

И пустился вскачь.

Валентин Кузьмич – а что оставалось? – двинулся за ним.

Паутине, ведь, даже свернутой в клубок, сегодня почти каждый уже подчиним.

Учитель физкультуры идёт себе по дороге за клубком браво.

Клубочек уведомляет: «Через 50 саже́ней поворот направо».

Поворачивают, и Кузьмич натыкается сходу на высокорослого паренька.

Пытаются разойтись, да никак. Хотя тропа их не так чтобы и узка.

Валентин Кузьмич влево-вправо, и каланча сюда-туда.

Валентин Кузьмич

Ну? Долго будем танцевать? Не обойти не перепрыгнуть. Балда.

Летописец

Долговязый виновато даже покраснел от стыда.

Кузьмич прокашлялся в ладонь тактично.

Долговязый и это воспроизвел идентично.

Тогда Кузьмич почесал себе лоб.

Машинально и парень себе поскрёб.

Валентин Кузьмич

Ну, нашлась ещё потеха. Переимчивый как эхо.

Ладно. Видишь на мне два уха? Я иду, вот, – в сторону него.

(показал на одно ухо )

А ты обходи меня стороной сбоку вот с того.

(показал на ухо другое)

И не перепутай смотри, каланча. На счёт три пойдём.

Раз, два, три!

(расходятся наконец)

Вот теперь можем идти своим путём.

Да, слушай! А где я? Куда меня занесло? Что за место такое чудаковатое?

Каланча (осматривая его одежду)

Ну ты смешной. Смотри ни кому так больше не говори. Это же Три-де-вя-тое!..

Летописец

Каланча хмыкнул, не скрывая удивления своего неподдельного.

А наш Кузьмич, тот, в смысле, который из мира нашего, Каланче параллельного,

Тоже хмыкнув, пошёл за клубочком, весело объявившим ему своё.

Клубочек

Маршрут построен.

Валентин Кузьмич

Ну что ж, давай, клубок паутины, положимся и дальше на твоё чутьё.

Летописец

Отмахал наш учитель физкультуры ещё саже́ней так с восемьсот,

Вышел к маленькому городку и раскрыл изумлённо рот.

Все здесь от мала до велика гоняют в футбол.

Крестьяне, ремесленники, купцы и даже бабы, задрав подол,

Везде футбол! Повсюду, насколько хватает гла́за.

Впечатление такое, будто в каждого проник мячено́гий вирус, проказа.

Тренируются, не жалея себя. Жонглируют, набивают мячи,

Но уровень как-то не очень, играют не особо умеючи.

Как подметил Кузьмич про себя: не даётся всё же игра большинству.

Кое-что объяснил ему лозунг на плетне:

«От массовости к мастерству!».

Валентин Кузьмич

Что за населённый пункт такой?

Клубок, ты же ориентируешься в этом инобытии.

Клубочек

Местность эта зовётся «Весёлые ручьи».

Валентин Кузьмич

Х-эх… То-то я и смотрю, «Весёлые ручьи».

Летописец

Физрук всё же не удержался, собрал вкруг себя мальчишек

И напоказывал им всяких финтов и футбольных фишек.

Потом деловито, по́ходя, дал местной команде несколько тренерских советов,

И та, хоть и явно состояла не из атлетов,

Вытащила игру – сравняла и вырвала, как снег на голову, победу!

Весёлоручьёвцы ликовали и обратились к Валентину, как к великому футболоведу.

Весёлоручьёвцы

Помоги ты нам, уважаемый! Царь наш Иван Кузьмич,

Обязал все города и сёла иметь, хоть пляши, хоть хнычь,

футбольную команду. А если она не наберёт запас очков,

установленный на сезон, и не подготовит минимум двух новичков,

достойных в сборную, а та не взлетит на сорок вверх этажей,

То поднимут стократно коммунальных нам всем платежей.

Валентин Кузьмич

Что сказать… Просьба ваша застала меня врасплох.

Уровень-то вашего футбола, не просто слабый, а чудовищно плох.

Как?! Откуда я вам здесь приличный футбол-то рожу?!

К тому же мне надо к себе обратно. В школу.

Я через неделю в отпуск же ухожу.

А тут с вами заработаешь три грыжи.

Кроме того, я, ведь, не футболист.

Моя основная специализация по жизни – лыжи.

Ну играл иногда с друзьями в дыр-дыр,

Не на большом поле даже,

У себя дома, возле Чернавского моста летом на пиво, на пляже.

Весёлоручьёвцы

Просить-то нам больше некого. Помоги!

У нас в Тридевятом как? Коль есть с деньгами тугой мешок,

Купят и игроков, и тренера ахового,

И клуб хоть к солнцу совершит прыжок.

А у нас злата нет, и команда уровнем наша ниже цыплячьего,

Всякий отдувается на нас и пинает ногами на́ поле как лежачего.

Да ещё судейским корпусом правит мздоимец, мошенник Соловей-разбойник.

Денег не дашь – в игре так насвистит негодник!

А мы чем можем его ублажить?

Бюджет наш общий и личный каждого жутко убог.

Валентин Кузьмич

Сочиняйте тогда уж сразу про меня некролог.

И не помочь, вроде, вам в такой ситуации тоже нельзя…

Не возможно из этой, вот, футбольной слякоти да сразу взлететь в князья.

Весёлоручьёвцы

Просим тебя! Очень просим! Дал бы ума ты футболу нашему непутёвому.

А мы, ты не думай, возьмём тебя на довольствие. Скинемся по целковому.

Пособи, заступник! Забори́сь! А мы, как рекруты, тебя во всём слухать будем, значит.

Валентин Кузьмич

Забори́сь… Нет, нет. Чемпионат-то ваш вялым перцем зачат…

Клубочек

Маршрут перестроен. Через сто сажéней камера наблюдения.

Через три версты – тюремная.

Валентин Кузьмич

Ну и порядочки… Крута тут, я гляжу, ваша жизнь иноземная.

Эх, ладно!.. Пропадай всё пропадом! Берусь! Жалко вас.

Но тогда по позициям – то, что хорошо бы прямо сейчас.

Перво-наперво: вратарь, защитник, игрочка умного в середину,

Ну и без двух острых нападающих – это просто голову на гильотину.

Вот уже, пожалуйста, сходу насчитал целых пять.

И это в пожарном режиме, только, дыры чтоб залатать.

Ну, а там физуху, структуру игры и прочую необходимую ерунду,

Придётся уже всё подгонять по-быстрому, на ходу.

Летописец

Тут же и сразу первая игра под руководством физрука.

Но, не игра, а слёзы.

Крупно попали.

И такое впечатление, что на поле бегали не игроки, а тяжеловозы.

Все до одного гола́ – нелепые ошибки и самопривозы.

Озаботился Валентин. Уединился и чешет репу свою:

Зачем он ввязался в это? Что делать? Как выстоять в этом бою?

Валентин Кузьмич (глядя в свое отражение в луже)

Ну, думай, Валя, думай, из чего команду лепить, да где брать кого?

И как меня занесло, не понятно куда!

Без мобильника. Без загранпаспорта. Да практически, без всего.

Клубочек

Маршрут построен. За кряжистым дубом поворот налево по тропе.

Летописец

Пошел наш физрук за клубочком и вышел к какой-то избе.

А там в саду мужик с бутылкой бражки.

Но только он махнуть из чашки,

Собрался, вдруг его жена,

Бутылку вырвала, и, – на́!

Её о камень. Вот мгновенье и в осколки

Разбрызжится с напитком склянка.