Сказки

Коврик и крошки от вафельного торта

Некоторые люди думают, что у ковров лёгкая жизнь. Но это не так, вы им не верьте. Послушать их, так ковры только и делают, что целый день валяются на полу, а спросишь у них:

— Вы что и правда ничего не слышали о летающих коврах?

Они сразу начинают изворачиваться, говорят, что, конечно, мол слышали, кто об этом не слышал, что нет ничего лучше, чем полетать туда-сюда по воздуху, и это лишний раз доказывает какая у ковров прекрасная беззаботная жизнь.

Не прерывайте их, дайте отвести душу, а когда они выскажутся, спросите:

Почему вам всё-таки кажется, что ковры занимаются воздухоплаванием просто так, от нечего делать?

На такой вопрос вам уже никто не сможет ответить, потому что об этом никто ничего не думал. И вот тогда можно солидно откашляться и приступить к рассказу:

Давным-давно жил да был оранжевый коврик. Жизнь у него была невесёлая. Лежать ему приходилось прямо на холодном полу, на ухо наступило ногой тяжеленное пианино, а на шею ему уселись стол и стул, на который обычно садился мальчик Андрейка, когда его кормили. Это была не еда, а слезы. Всё у него с тарелки валилось, рис картошка и помидоры, иногда падала даже вилка, а когда он уписывал рогалики, то ковёр был весь усыпан крошками, потому что Андрюша во время еды вертелся во все стороны и не умел есть над столом.

Не очень-то приятно, когда у тебя крошки за воротником, они зудят и щекотят, как волосы, когда идешь от парикмахера, но к парикмахеру мы ходим не чаще, чем раз в три недели, в то время как бедному коврику приходилось терпеть эту пытку ежедневно, и хуже всего было то, что его никогда не оставляли в комнате одного и он не смел даже почесаться. И, из-за этих самых крошек его каждый раз пороли посреди двора, так как будто это он, а не Андрюшенька набезобразничал.

— Какая несправедливость, — думали пианино, стол и стул, а оранжевый коврик только тяжело вздыхал и сдерживал слезы, пока ему не пришло в голову, что такая жизнь вовсе не сахар.

Как-то вечером Андрюшенька лакомился коржиками к крошки у него изо рта сыпались так, что казалось будто это идёт снег, весь коврик был завален колючими сугробами.

— Утром снова будут пороть, — печально подумал оранжевый коврик и тяжело вздохнул, так как крошки за воротником страшно саднили ему шею, а потом подумал: «А стоит ли мучиться до утра и ждать трепки?» — и, когда все уснули он вежливо попросил пианино, стол и стул оказать ему любезность и приподнять на секунду ножки, высвободился, встал и осторожно вышел во двор, там он основательно встряхнулся всем телом, как это делают псы, когда вылазят из воды. Но некоторые крошки застряли я не вытряхивались, наверное потому, что Андрюшенька наступил на них.

— Делать нечего, остается только свистнуть птицам, которые спят на деревьях, — пробормотал оранжевый коврик и засвистел совсем тихо, так тихо, как умеют свистеть только ковры. Но не так-то всё было просто, птицы встревожились, запищали во сне, но не проснулись, и коврик был вынужден свистеть снова и снова, а птицы спали себе, да спали. Услышала это кошка, у которой тонкий слух, спустилась с крыши и говорит коврику:

— Ты чего это рассвистелся, разве не видишь, что кругом ночь?

— Мне очень надо разбудить птиц, — ответил оранжевый коврик. — Я притащил крошки от коржиков, а они их наверное очень любят, ты не могла бы их разбудить? Но только, пожалуйста, поделикатнее, ты ведь знаешь, как они вас боятся.

— Будь спок, — ответила кошка, забралась на дерево, перебудила птиц и говорит:

Если вам охота заморить червячка крошками от коржиков, то обратите внимание вон на тот коврик.

Птицы осмотрелись, полетели и начали бить поклоны, то кошке, то коврику, ведь они и вправду были очень благодарны, у них такой организм, что его постоянно мучает голод, а крошки от коржиков, да ещё ночью, перепадают далеко не каждый день.

— Посмотрите, посмотрите! — обрадовалась утром мама, — наш Андрюшенька наконец-то научился есть как следует, на коврике нет ни крошечки. Ах, как я счастлива!

И, как ни странно, Андрюшу похвалили и дали ему два здоровых куска вафельного торта. По настоящему похвалить должны были коврик, а совсем не Андрюшу, ищи после этого справедливость, — думали пианино, стол и стул, а коврик оранжевый только тяжело вздыхал.

Андрюшенька, как набросился на вафельный торт, даже к столу не присел, сору было столько, что коврик весь крапинками покрылся.

Крошки от вафельного торта, бесспорно, одни из самых вкусных, но когда они трут вам шею, то нет на свете более неприятной вещи. Оранжевый коврик был просто в отчаянии.

Ну все, с меня достаточно, — сказал он, когда все уснули, вежливо попросил пианино, стол и стул, чтобы они приподняли ножки, вышел во двор, свистнул кошку, кошка разбудила птиц и коврик так им сказал:

— Я битком набит крошками, можете их склевать, это хорошие крошки от вафельного торта, много лучше, чем те, что были в прошлый раз. Но услуга за услугу, я больше не желаю здесь оставаться, это не жизнь, не могли бы вы отнести меня туда, где дети умеют есть?

— Нет ничего легче, — ответили птицы, — когда мы летаем повсюду, то заглядываем в окна и знаем какие дети не сорят за едой. На другом конце города есть девочка, которая так хорошо ест, что вообще не роняет крошек.

— Ладно, — сказал оранжевый коврик, — клюйте скорее и полетим к вашей девочке.

Птицы склевали крошки вафельного торта и оранжевый коврик сказал кошке:

— Большое спасибо, я никогда тебя не забуду.

Чего уж там, — ответила кошка, — надеюсь что девчушка оправдает твои надежды.

Птицы зацепились за коврик клювами и полетели с ним над крышами домов, над городскими улицами, близился рассвет, люди шли на работу, по рельсам погромыхивали редкие трамваи, а перед молочным магазином стояла продавщица и смотрела в небо, наверное хотела узнать какая будет погода, И когда она так смотрела, то вдруг увидела летящий коврик.

— Смотрите, смотрите, — закричала она, — а я и не знала, что ковры умеют летать! Я обязательно расскажу об этом всем-всем. И, когда в магазин пришли мамаши за молоком, она рассказала им о летающем коврике, и вот откуда мы теперь о нём знаем.

Но почему этот коврик начал летать, куда он летел, и что он летал не сам, а его несли в клювах птицы, которые только что позавтракали вафельными крошками, обо всём этом уже мало кто знает.