Сказки

Предсказание

С самого утра день пошёл наперекосяк. Сначала котёнок, подаренный весной Яге Водяным, притащил из леса мышь. Забившись под лавку, он начал истошно орать, словно кошка, призывающая своих котят. Бабе Яге это в конце концов надоело, она выловила и выкинула за дверь нарушителя спокойствия, велев ему с добычей в избу больше не заходить.

Потом пришёл Матвей, который ещё с утра отправился в лес за сушниной. Дров он, однако, не привёз. На санях лежала попавшая в капкан и вконец измученная рысь. Как её тащил по сугробам щуплый девятилетний мальчишка — осталось загадкой, но допереть всё же смог. Яга, увидев в окно взмокшего от неимоверных усилий ребёнка, выскочила из избы.

— Чего ж опять такое — то? — обратилась к Матвею старуха.

— Да вот, в капкан попала. Та самая, что котёнка нашего выкормила, — по лицу ребёнка было видно, что он невероятно устал, но бодрости духа явно не утратил.

— Ничего капканище! Он же на медведя! Кто ж зимой ставит медвежьи капканы — то?

Огромный капкан, вцепившийся рыси в ногу, Матвей снять не смог, сил не хватило. Попробовали вдвоём. Пружины, однако, оказались слишком тугими, а кровь из лапы и растаявший от тепла рыси снег, смёрзлись на самом капкане и заблокировали его намертво.

— Да что ж делать — то? Матвей, кликни Машку, пущай до Лешего летит — не справимся мы, — Яга, скинув с плеч дошку, накрыла ею рысь.

Матвей в два прыжка взлетел на крыльцо, юркнул за дверь, но почти сразу выскочил назад, неся коврик, которым обычно накрывали лавочку.

— Турнул Машку — то?

— Ага, улетела уже. Леший, наверно, не скоро будет. Надо рысь в дом занести, — и Матвей начал расстилать коврик рядом с санками.

Вдвоём они аккуратно переложили рысь на коврик и понесли в дом. Рысь — не кошка, весу в ней куда больше пуда, а Матвей сам едва ли не легче. Бабка, втихую матеря непослушную ногу, тащила коврик с рысью по крутым ступенькам крыльца, а сама не знала за кого переживать — то ли за несчастную кошку, то ли за Матвея — а ну как надорвётся!

Едва рысь уложили на лавку, примчался котёнок и начал вылизывать свою приёмную мать, при этом что — то успокоительно шепча ей на ухо и утробно урча. Эта самая рысь выкармливала его, когда весной Водяной притащил его Яге в подарок. Где он взял в лесу слепого недельного котёнка, Водяной нипочём не признавался.

Из — за своей дверки выглянула Кукушка. Обладая неумеренным любопытством, она знала, что Яге сейчас вопросы задавать не стоит, но молча наблюдать за происходящим ей никто запретить не мог.

— Машка, сыскала Лешего — то? — сварливо спросила Яга, роясь на полке с лекарствами.

— Я разве подводила когда? — обиженно насупилась кукушка.

— Бывало. Аль напомнить? Где Леший — то, далече?

— Нет, с болота бежит. Будет скоро, — и Машка нырнула в часы, где, как обычно, заснула.

— Ох, Матвеюшка, как же снять — то его, а? Ведь не осилим! — обратилась старуха к начавшему разжигать уже остывший самовар мальчику.

— Лешего ждать, больше никак! — пожал плечами Матвей, — Сейчас оттает немного, так может полегче станет. Кто ж его поставил — то?

— Придётся, видно, егеря заманить. Он небось знает! — сказала бабка.

Не любила она с людьми общаться, но с егерем у неё сложились неплохие отношения с тех пор, как она его выходила после тяжёлой простуды. Егерь, однако, при всём желании не сумел бы найти избу Бабы Яги без её на то дозволения.

— Сначала рысь вылечить надо, потом уже с егерем будем разбираться! — из горницы крикнул Матвей. Видно пошёл за тканью для перевязки.

— Не умничай! Сам — то одёжку смени, а то простынешь, а мне нянчи тебя потом!

Леший вломился без стука, на пороге скинул валенки и сразу кинулся к рыси.

— Яга, Матвей, доброго дня! — не глядя на хозяев, сказал Леший. Всё его внимание было направлено на рысь.

— И тебе привет, — сказала бабка, — Огляди, как убрать капкан, мы с Матвеем вдвоём не осилили.

— Палку надо покрепче. Полено сойдёт тоже, — сказал Леший, разглядывая капкан.

Матвей подал полено Лешему и уцепился за одну из челюстей капкана.

Кое — как, совместными усилиями, тиски капкана разжали и освободили лапу.

Яга сразу занялась осмотром пациента. Остальные ждали, затаив дыхание.

— Перелома нет. Сильно ушибло только, кожу ссадило чуток, но это не смертельно, — вынесла вердикт Яга, — Как ты его подцепила — то?

— За зайцем прыгнула, — сказала рысь, — А капкан, видать, под снегом лежал. Ещё и цепью к дереву прикован. Так бы и сама до тебя доползла, не сидела бы там два дня.

— Два дня! Неужто и весточку послать было не с кем?

— Так послала сороку. Она и привела Матвея.

— А я уже и дров набрал полные санки, а тут сорока чуть не на голову села. Ну я и бегом туда. Снегу по колено, сороке — то что — она летает, ещё и торопит, быстрее, мол. А как я быстрее? И так снега полные валенки набрал, вымок весь, пока добрался. Цепь от дерева смог отцепить, а капкан снять сил не хватило, — рассказал Матвей.

Яга взялась лечить рысь, а Матвей снова оделся и побрёл обратно в лес — дрова — то надо забрать. Леший вызвался помочь мальчику, и, наскоро выпив по стакану чая, они ушли.

Начался снегопад. Яга, закончив лечение, велела рыси пройтись. Рысь, припадая на больную лапу, неуверенно прошлась по кухне. Лапа ещё болела, но ступать на неё уже было можно.

В дверь раздался громкий стук.

— Кого там ещё принесло? — сердито сказала Яга, — Заходите!

Дверь открылась, и вошёл Кощей Бессмертный.

— Здравствуй, Яга, — поклонился Кощей, — Как твоё здоровьице?

— Заходи, Кощей. С чем пожаловал на этот раз?

— Да так, мимо проходил, дай, думаю, зайду в гости, — улыбаясь сказал Кощей.

— Так я тебе и поверила!

Кощей, в своё время решив, что на Руси ему скучно, сбежал в Европу. Однако европейские нравы пришлись не по вкусу русскому злодею и, прожив там пару веков и едва не попавшись в руки озверевшей инквизиции, Кощей подался обратно. Местная нечисть пустила его, однако с условием — людям не пакостить, девиц не воровать да прекратить фальшивые сокровища за настоящие выдавать. Пришлось Кощею подчиниться, потому как обратно в Европу ему уже не хотелось. Да ещё и ларец заветный Горынычу в карты проиграл.

Сейчас Кощей вёл относительно спокойный образ жизни, но регулярно, примерно раз в двадцать лет, собирался жениться. Несмотря на постоянные отказы от разных невест, Кощей продолжал считать себя неотразимым и не оставлял попыток найти себе супругу. И каждый раз являлся к Яге с просьбой продать ему приворотное зелье. Все попытки Яги объяснить ему, что приворотное зелье она не умеет делать и учиться этому не собирается, не имели никакого эффекта. Кощей был уверен, что у Бабы Яги оно совершенно точно есть, но она, толи из вредности, то ли из жадности, а может и из ревности, не хочет с ним делиться.

Собственно, именно за этим Кощей явился и на этот раз.

— Зелье не продашь, а? — тоскливо спросил Кощей, усаживаясь на край лавочки.

— Понос, что ль, замучал? — ядовито спросила Яга, накладывая в миску кашу для рыси.

— Ну что ж такое говоришь — то? Сама знаешь, не болею я! Мне то самое нужно! — возмущённо засопел Кощей.

— Да отстанешь ты от меня со своим зельем или нет?! — рассердилась Яга, — Ещё раз явишься с этим — выкину за дверь!

Котёнок зашипел на Кощея, вдвое увеличившись в размерах.

— О, и этот туда же! — с тоской в голосе произнёс Кощей.

— И поделом! — заявила бабка, доставая чугунок, — Обедать будешь али как?

— Не буду, — хмуро сказал Кощей, — Я уже два дня ни есть, ни пить не могу! У меня, может быть, судьба решается, а ты всё никак понять не можешь.

— Иди уже тогда к любви своей да сватайся! Надоел хуже горькой редьки со своими женитьбами! — проворчала Яга.

Кощей, грустно поморщившись, пошёл к двери. На пороге он обернулся.

— Может хоть капельку дашь, а?

— Иди вон лучше к навке Наталке посватайся, а меня оставь в покое! — окончательно выйдя из себя, закричала Яга.

Кощей ретировался от греха подальше. Ягу он не то что бы боялся, но знал, чем может кончиться попытка навредить ей. Лесное зверьё на куски порвёт. Очень уж любили и уважали знахарку в лесу и зверьё, и птицы. Многих она вылечила и выходила.

— Бабушка, а это кто был? — спросил котёнок, — Страшный какой, худой. Это каторжник, да? — котёнка и Матвея Яга научила читать, и оба они проводили время за единственной книгой, имевшейся у Бабы Яги — амбарной книги одного барина, почившего пару веков назад.

— Да нет. Хотя ему бы не мешало на каторгу — то, — отмахнулась Яга, — Кощей это, сам по себе он, ни тут, ни там. Женится всё.

— Понятно — ничего понятного котёнок, конечно, не видел, но решил вопросов больше не задавать.

К обеду Матвей и Леший добрались до дома. Яга уже сварила гречневую кашу, заправив её поджаренным салом с луком.

— У — у — у, какие ароматы! — протянул Леший, — Обедом угостишь?

— А то! — Яга уже расставляла тарелки с кашей, — Руки мойте и за стол. Рысь, ты будешь или попозже?

— Сыта пока, спасибо, бабушка! Когда уже домой можно будет? У меня, небось, всё логово снегом замело, — сказала рысь.

— Сиди уж, — сказал Леший, — Сам тебя провожу да логово твоё заодно гляну. Почистим, руки не отвалятся.

— Ешьте давайте, стынет всё! — пристрожилась Яга, но сама улыбалась.

После обеда Яга велела Матвею погулять с рысью вокруг избы, посмотреть, как слушается лапа. Заодно и в охоту поиграть — а ну как лапа не сможет хорошего толчка для прыжка дать! Тогда рысь охотиться не сможет, и придётся ей у Лешего до полного выздоровления жить.

С лапой всё оказалось нормально, прыжки лишь отзывались в лапе небольшой болью. Через полчаса Матвей с рысью уже затеяли весёлую свалку в сугробе. Яга сначала ругалась, что надо бы лапу поберечь и вообще промокнут и простынут оба. Потом махнула рукой. Матвей ребёнок, ему шибко поиграть не с кем, а рысь за два дня насиделась в снегу так, что мышцы заныли, ей разрядка нужна. Пусть уж развлекается молодёжь!

— Вот скажи мне, Яга, чего ты не уговорила его человеком стать? — спросил Леший, размешивая в стакане с чаем мёд, — Нынешний что ль? Медведь принёс?

— Медведь… — Яга, подперев голову рукой, смотрела в окно, как Матвей играет в снежки с рысью, — Несварение у него случилось, у косолапого, точно перед спячкой. Уж не знаю, из каких запасов взял, но лису отправил с подарком, у самого уж сил не было — засыпал уже.

— Это который? С ручья?

— Он самый. А Матвей… Сам-то как думаешь? Каково ему оборотнем среди людей? Всё одно ещё лет пять-шесть оборачиваться будет. Как ни скрывай, а ведь дознаются, — Яга вздохнула, — Да и мне подмога. Всё не одной на старости.

— Да какая же старость, али забыла, как у нас тут? Пока нужна — жить будешь, — ответил Леший, — Неужто так подмога нужна? Да тебе только попроси — любой зверь да птица всё для тебя сделает!

— Да не в том дело. Скучно одной. А когда Матвей пришёл, я ведь стряпала как раз. А тесто-оно и сырое — хлеб, — Яга погладила спящего у неё на коленях котёнка.

— Ко двору пришелся подарок? — усмехнувшись, кивнул на кота Леший.

— А то! Баба Яга — да без кота! — улыбнулась Яга и вернулась к разговору о Матвее. — Хлеб ведь знает, что будет. У Матвея — волка впереди лес, волчица да свобода, а у человека — горе одно.

— Это что ж за горе? — Леший допил и потянулся к самовару за новой порцией.

— Три войны его ждут. В первой руку потеряет, во второй — жену, а в третьей — трёх своих сыновей. Внуков не дождется да бобылем и помрет. Али лучше это, чем звериный образ?

— Так ведь те же люди зверя убить и могут! — сказал Леший, печально нахмурив брови — видно вспомнил что — то грустное.

— Не будет такой беды Матвею, его люди уважать станут. Шкура волчья, да ум человечий! Да и для человека он умен — девяти лет всего, а любого взрослого в споре обойдёт!

— Ну тебе видней. Да и сам он тут как дома. Глядишь, и всему лесу подмогой будет. Вон в какую даль рысь тащил — от Старого Бора! — Леший, кряхтя, поднялся со стула, — За чай благодарствую, да вот, смеркается уже, надобно и своими делами заниматься.

— Заходи почаще, а то только по делу и приходишь! Да Водяному с Кикиморой поклон передавай! — попрощалась Яга.

Леший, махнув Яге, вышел и окликнул рысь. Матвей один доделывал снеговика и уже сам был на него похож — снегопад только усилился.

Надо бы и ужин готовить, но Яга разомлела от горячего чая и тёплой печки. Пришлось встряхнуться и браться за хозяйство. Быстро поджарила — ох, и спасибо Петьке, — картошку, нарезала краюху хлеба. Посмотрела в окно на мальчика и вслух сказала:

— Ну, куда ему в люди? Наш он! — и, уже громко, — Матвей! Хватит бегать, иди сушись, да ужинать пора!

Март 2018 г.