ЭХО


Рак Лёгких устроился на подоконнике, свесив ноги поверх горячей батареи. Рак Печени, приметив его издалека, помахал, заулыбался, и, миновав долгий больничный коридор, сел рядом в низенькое неудобное кресло для посетителей:


- Как живём-можем?


- Как можем, так и живём, - буркнул Рак Лёгких, не повернув головы.


- Славно-славно, - отозвался Рак Печени, и умолк на мгновение, представив себе как может Рак Лёгких. Выходило недурно. - Что ж… Пойду. Вот, анекдот вспомнил, хотел рассказать, но - вижу, ты не в духе…


- Да уж…


- Ну ничего. Бывай…


- Постой, - встрепенулся Рак Лёгких, - у тебя было когда-нибудь…


- Что?


Рак Лёгких смутился и опустил глаза. Рак Печени ободряюще улыбнулся ему и похлопал по тощей коленке:


- Давай, выкладывай.


- Да нет, чепуха…


- Что, опять?…


Рак Лёгких кивнул и отвернулся. За окном полыхнули вспышки "скорой". Рак Печени закатил глаза и вздохнул.


- Даже не знаю что тебе сказать…


Рак Лёгких сердито дёрнул плечом, но промолчал. Рак Печени достал из-за пазухи флягу отвинтил крышку и приложился. Затем протянул флягу коллеге:


- Хочешь?


Рак Лёгких поморщился и мотнул головой. Мимо провезли человека в каталке. Рак Лёгких спустил ноги на пол и неловко соскочил с подоконника. Заложив руки за спину, побрёл в сторону лифта.


Рак Печени провожал его взглядом до тех пор, пока тот не скрылся за углом.


Лифт прибыл, в коридоре лязгнуло эхо.


Моль и Именинный Пирог


Когда портовые склянки пробили два часа пополудни, Моль впорхнула в кондитерскую и сразу уселась на самую приметную вишенку - посерединке Большого Именинного Пирога. На поверхности глазурной корки каллиграфическим почерком было выведено: "Славочка! Расти большой, и, пожалуйста, не будь лапшой!!!", а по периметру были расставлены 56 праздничных высоких свечей.


- Для недогадливых, - с порога объявила Моль: от всего сердца принимаю поздравления и подарки! Искренне ваша. Именинница.


Сказав это, она повернулась в профиль и полуприкрыла глаза, застыв в позе, как нельзя лучше подходящей для лепки скульптурного изваяния.


- Что ж, - нерешительно начал Марципан, - раз уж всё так запутано…


- Что запутано? Вечно у вас - запутано! А всё потому, что вы - склизкий! - перебил его Фундук, - Ура! Качать именинницу!!!


Тут Пирог и в самом деле - качнуло. Моль поскользнулась на вишенке и упала на букву "С", не успевшую затвердеть с тех пор как кондитер выдавил свежий крем из шприц-тюбика.


Погрузившись в сливочный слой по горлышко, судорожно перебирая лапками, чтобы нащупать дно, Моль постаралась сделать вид, что нырнула по собственному почину: она даже совершила несколько плавательных движений, чтобы ни у кого не оставалось сомнений.


- Я - не склизкий! Я - вязкий! - пробормотал Марципан, - Это первое! И второе: прежде чем принять ответственное решение, я хотел бы как следует во всём разобраться…


- Нечего разбираться! - закричал твердолобый оппонент, - Давайте праздновать! Горько! Горько!


- Не горько, - возразила Моль, выплёвывая сливочный крем, - а - топко. Впрочем, нам не привыкать… - и она снова вскарабкалась на вишенку: В канун своего сорокапятиминутия и тридцативосьмисекундия я готова, наконец, обнародовать сочинение, специально написанное по этому случаю.


- Вот только этого нам не хватало, - уныло пробормотал Марципан.


- Не хватало, не хватало! - загалдели Коржи, и даже старинный чугунный Ухват очнулся от сна и, не разобрав что к чему, завопил: "Хватало! Хватило! Хватуло!".


- Ти-хо! - рявкнула Моль.


Все разом умолкли.


- Ну вот что! - рассудительно сказала Моль, - Сейчас я стану читать вслух: громко и чётко, с толком и расстановкой, с приличествующим случаю выражением. А вы будете внимательно слушать и ПРАВИЛЬНО РЕАГИРОВАТЬ. Кто отреагирует ПРАВИЛЬНЕЕ остальных, получит Умопомрачительный Приз.


- А что это? - осмелился вмешаться Марципан.


- Да какая разница! - закричал Фундук, - Дареному скунсу под хвост не заглядывают! Ура имениннице! Качать её!


- Не качать! - закричала Моль, и на всякий случай мёртвой хваткой вцепилась в черенок вишенки: "Моль и Муравей". Басня! - объявила она, убедившись в незыблимости Большого Пирога.


- Муравей - это такой маленький, чёрный и с большой головой? - спросил Кондитерский Нож.


- К вашему сведению, это называется "НЕПРАВИЛЬНО РЕАГИРОВАТЬ" и карается немедленным ОБНУЛЕНИЕМ.


- Большое спасибо, - смиренно покачнулся Кондитерский Нож и умолк навсегда.


- "Моль и Муравей". Басня!


- Где-то я уже слышала это название… - задумчиво протянула Доска для раскатывания теста.


- Минус два! - сказала Моль, и Доска обнулилась. Выдержав паузу, Моль продолжила:


- "Моль и Муравей". Басня!


Все молчали. Возможно - просто внимательно слушали.


- Доходяга-Муравей -

всех на свете мудреней:

пропил яхту, пропил дом,

пропил девушку с веслом,


пропил поле, пропил тын,

пропил трубы, пропил дым,

пропил море, пропил рыб,

пропил собственный язык,


пропил небо, пропил тень,

пропил каждый Божий День,

пропил свет и пропил тьму -

непонятно почему…


- Чего уж тут непонятного! - громко сказал Фундук, изо всех сил пытаясь ПРАВИЛЬНО РЕАГИРОВАТЬ: пропил - потому что весёлый был и… как бы это сказать… нахрапистый. Наш человек! Такой и на гуслях отчекмарит, а если надо - отчекрыжит, а то - отчебучит так, что - мама не горюй! Последнюю рубаху на себе порвёт - чтоб врагу не досталась. Вобщем, молодец мужик! Так держать!…


Сказал и осёкся.


Моль молчала, глядя куда-то в сторону. Все затаили дыхание.


Она покачала головой, пожала плечами, будто изумляясь чему-то, и, наконец, сказала:


- Нет.


- Что "нет"? - спросил Фундук, глупо ухмыляясь, и тут же, не сходя с места, начисто обнулился.


Шёпот и вздохи. Шорохи. Восклицания.


- Я одного не могу понять, - осторожно вступил Марципан, - басня называется "Моль и Муравей". Муравей и в самом деле присутствует, хоть и не в самом, так сказать, презентабельном виде… а вот Моль… её здесь, кажется, нет вовсе…


- А кто - надрывался? Кто голос сорвал? Кто читал басню с выражением, не взирая на лица? Пушкин? - задохнулась Моль, едва не свалившись со своей вишенки.


- Тогда… - решительно ответил на это Марципан, - ваше сочинение следовало бы назвать "Моль, Муравей и Марципан". Потому что не только вы страдали во время исполнения этого замечательного опуса.


Сказал, и -… да, разумеется: обнулился.


Коржи обмякли от ужаса.


- Мы ничего не знаем, - сказал верхний, и - обнулился.


- Мы ничего… - сказал средний, и…


- Мы… - успел сообщить нижний.


- Эй там, на Пироге! - закричал кондитер, внезапно появляясь в дверях: На вынос готовы? Клиент ждёт! Ой, а где же?… - удивился он, и - обнулился, прямо в дверях.


- Вот так всегда, - заметила Моль, осторожно спускаясь с вишенки. Одна-одинёшенька на пустом столе.


В дверях появился ещё один человек. Он посмотрел на стол, потом на пол. Потом этот человек зачем-то посмотрел на потолок, и долго не сводил с него взгляда.


Потом он принялся разглядывать стены.


Потом он вышел.


- Расти большой, Славочка, - прошептала Моль ему вослед, - и… пожалуйста, очень тебя прошу… не будь лапшой!


Загрузка...