Сказки народов мира о зиме

Сыновья Деда Мороза Эстонская сказка

Жил как-то далеко-далеко в горах крестьянин. Был он стар, одинок и беден. Имел лишь хату, баньку-развалюшку да клочок земли. Плоха была землица — в низине да на краю болота. Летом посевы губила сырость, весной и осенью — заморозки. Жил поэтому бедняга впроголодь.

Жизнь старика была размеренной и однообразной. Изба его стояла на отшибе, редко сюда захаживали путники. Но однажды весной в дверь постучали.

На пороге стоял незнакомый парень, молодой да статный.

— Хозяин, пусти переночевать. Утомился я с дороги.

— А кто ты будешь, каких краёв и куда путь держишь?

— Родом я с Севера, где всё сковано льдом, где небо горит огнём северных сияний и где царит вечная зима. Батюшка мой — сам Дед Мороз, я его младший сын. А о делах моих знать тебе не надобно.

Удивился старик, но виду не подал. Накормил гостя, напоил да уступил ему лучшее место для сна — на тёплой печи. А сам пошёл спать в баньку, устроился там на лавке.

Проснулся утром от холода, вошёл в избу и обомлел. С потолка сосульки свисают, стены инеем покрыты, холод стоит такой, что пробирает до самых костей. А гость сидит за столом, раздетый по пояс, уплетает за обе щеки последние хозяйские лепёшки да жалуется:

— Ну и жара же у тебя, хозяин, ну и духота! Совсем дышать нечем. Так-то ты гостей привечаешь! Всю ночь я не спал, с боку на бок ворочался. Голова болит, кости ломит от жара.

— Побойся Бога, друг! Тут же холодно, как в леднике. Зуб на зуб не попадает.

Рассмеялся младший сын Деда Мороза, вскочил со стула, хлопнул дверью и исчез, будто и не было его. Пошёл голодный крестьянин на поле работать, а там все всходы вымерзли, ни единого живого стебелька не осталось. Вздохнул старик тяжко и принялся за работу — снова поле засевать.

День сменял день, неделя другую, так и месяц прошёл. Снова раздался стук в дверь крестьянина, сильнее прежнего. Аж балки затряслись да труха с потолка посыпалась.

Стоит на пороге детина в самом расцвете лет, косая сажень в плечах.

— Пусти переночевать, добрый хозяин. Несколько ночей не спал, так устал, что шагу ступить не могу.

— А кто ты будешь, из каких краёв? И куда направляешься?

— Пришёл я с далёкого Севера, скованного вечными льдами, что искрятся в свете северного сияния, как каменья драгоценные. Путь держу по делам важным семейным, спешу очень. Никак нельзя, чтобы лето меня в пути застало. Ведь отец мой — Дед Мороз, хозяин всего Севера, а я его средний сын.

Вскочил старик, кулаком по столу стукнул.

— Так это твой братец был здесь месяц назад, все мои припасы съел и все посевы разорил!

— Он самый! Молод ещё, умом скуден, вот и шалит. А я гость нетребовательный, мне бы только поспать под крышей, чтобы луна полная глаз не слепила.

Вечер выдался такой, что хороший хозяин собаку на двор не выгонит, — холодный, сырой, туманный. Пожалел крестьянин путника, уложил на печи, а сам снова в баньку пошёл, на лавке устроился.

Проснулся наутро, дрожа от холода. Насилу встал, вошёл в избу погреться. А в избе ещё пуще холод. Все стены льдом покрыты, вода в кадушке насквозь промёрзла. У бедолаги аж челюсти свело от холода. Огляделся он в поисках гостя, а того нигде не видать.

— Замёрз насмерть! — испугался он.

— Да ты в своём ли уме, старый? — донеслось с печки. — Замёрз, ха! Да я глаз всю ночь не сомкнул от жары, по́том истекал, маялся. На кой ты так печь свою топишь, что терпеть невозможно?

— Печь моя уже месяц не топлена, потому как не на что дров-то купить. Еле выживаю, после того как твой братец тут побывал. А и ты, гляжу, явился над моей нуждой насмехаться.

Смутился гость, притих.

— Прости, — говорит, — добрый человек. Не смекнул я, что где мне жарко, там тебе холод лютый, не приметил, в какой ты нужде. Садись-ка за стол, раздели со мной еду.

Достал путник из котомки лепёшки, сыр да молоко, сам поел и хозяина досыта накормил. Поблагодарил и исчез в тумане, только его и видели. А посевы снова вымерзли подчистую. Погрустил старик и в третий раз засеял поле.

Долго ли, коротко прошли весна, лето жаркое и осень, наступила зима. Выдалась она в тот год лютая, снежная. Трудно жилось бедняку, голодно. С ужасом думал он о том, что скудного урожая не хватит, чтобы дожить до весны.

В одну особенно холодную ночь снова в дверь крестьянской избы постучали, да так сильно, что посуда на столе забренчала, а огонь в печи заметался, заплясал, будто в испуге. Рассердился хозяин, спрашивает сурово:

— Что за невежа пришёл на мой порог? Отвечай!

Ответил ему голос, такой громкий, что в ушах зазвенело:

— Да не серчай, хозяин. Устал я, много дней в пути без отдыха, вот и нетерпелив стал. Пусти меня, пожалуйста, переночевать на чердаке.

— Ну какой же чердак в такую стужу? Входи в избу да расскажи, кто ты есть и какое дело тебя заставило в лютую пору в путь отправиться.

На порог ступил зрелый мужчина, могучий да бородатый.

— Я, мил-человек, старший сын хозяина Севера, Деда Мороза.

— Знаю я ваше семейство! — вскочил с лавки старик. — Младший тут всё заморозил и даже спасибо не сказал. Средний, хоть и лепёшкой угостил, а на всю зиму впроголодь оставил. Одни неприятности у меня от вас!

— Прости их, хозяин, молодые они, глупые. Всё путешествуют по свету, а толку нет от них. А у меня дело важное — обхожу владения наши, слежу, чтобы зимой всё было как положено. Чтобы реки и озёра льдом взялись, а поля да леса снегом укрыты были. Потому как коли зима хороша, так и урожай богатым будет.

Понравились крестьянину слова гостя, впустил он его, угостил чем Бог послал и предложил лечь спать на печи.

— Ни за что не лягу я в избе, когда на улице такая благодать: тепло да уютно, небо усыпано звёздами, ветерок такой ласковый. Нет, тут не засну, не проси, пойду на чердак.

С тем и вышел.

Проснулся утром старик, промёрзши насквозь, даром что на печи спал. Кости ломит, зубы стучат, руки-ноги не гнутся. Насилу с печи слез да во двор — греться работой. Как чуток отогрелся, поднялся на чердак, глядит: гость, раздетый, храпит на соломе, а вокруг всё заиндевело, блестит-переливается инеем.

От скрипа ступеней проснулся старший морозов сын, потянулся, зевнул.

— Ох и уважил ты меня, хозяин, — говорит. — Так хорошо я давно не спал. Спасибо тебе от всей души. А в благодарность за доброту твою да в извинение за дела братьев моих возьми вот эти два мешочка. В одном — чистый холод, в другом — чистый жар. Как захочешь, приоткрой чуток мешочек, выпусти сколько надо того или другого. Только используй их с умом, понемножку. Коли совсем раскроешь, всё в округе мигом замёрзнет или сгорит.

С этими словами и ушёл путник, только деревья вдалеке затрещали от холода.

С той поры зажил наш бедняк припеваючи. Каждый день обходил он свой участок с двумя мешочками. В лютый холод выпускал на поля столько тепла, сколько нужно, в летний зной открывал мешочек с холодом, чтобы стояла приятная прохлада. И что ни год, колосилась на поле его спелая налитая рожь, а на лугах, покрытых сочной высокой травой, паслись тучные коровы и овцы. Выстроил крестьянин новый дом, обзавёлся семьёй.

Соседи только диву давались, глядя, как на крохотном клочке земли вызревают по два урожая за лето, как рано приходит весеннее тепло в болотистую низину, как долго длится золотая осень без дождей и заморозков. И уж так хотелось им узнать секрет удачливого хозяина!

Никому не открывал правды крестьянин, а вот с женой поделился. Ну а секрет, который знают двое, как известно, недолго остаётся секретом. То ли сам старик проболтался, то ли жена его поделилась с самой близкой подругой, а пошёл слух по округе, что не обошлось тут без волшебства. Судачили кумушки, что есть, дескать, у счастливца два чудесных мешочка, которые и помогают ему самому, без божьей помощи, управлять ветром, солнцем и дождём на своём участке.

Дошли те слухи и до барина, на чьей земле стоял дом крестьянина. Разгневался барин, не по нраву ему пришлось, что простой холоп таким сокровищем владеет, решил он отобрать чудо-мешочки и использовать для своих посевов.

Отправил он к старику верного слугу. Воротился слуга весь обмороженный да без диковины. Послал барин воеводу своего да отряд солдат. И они воротились ни с чем, только ожогами страшными покрытые.

Разозлился барин на непутёвых слуг, а делать нечего, собрался сам в путь.

Встретил его крестьянин у порога, в избу пригласил с дороги отдохнуть. Да только не затем приехал жадный богатей, чтобы погостить у селянина. Не стал он даже в горницу входить.

— Выноси, — говорит он, — холоп, своё сокровище. Негоже тебе такую ценную вещь использовать на своём клочке земли, где и кузнечику тесно. Будет твоя вещица на барских полях порядок наводить да погоду налаживать. А не отдашь — накажу примерно. Всё отберу: и избу твою, и участок, и скот.

Молча ушёл крестьянин в избу. Ждёт богатей, руки довольно потирает в ожидании наживы: совсем несложно оказалось трусливого старика обобрать. А хитрый селянин хоть и достал мешочки, да вовсе не для того, чтобы барину отдать. Приоткрыл он дверь и выпустил через щёлку на толстосума такую стужу, что бедняга ни слова выговорить, ни шевельнуться не может, до того закоченел. Испугались слуги, схватили коня барского за повод и ну бежать со всех ног. Ходили слухи, что месяц богатея в горячей ванне отмачивали-отогревали, насилу отогрели.

С тех пор барин на участок старика не захаживал и слуг своих не присылал.

И зажил крестьянин с семьёй счастливо, в любви и достатке.