Сказки Шотландские и Английские. Британские легенды и сказки

Сказка про трех поросят

жила-была на свете старая свинья с тремя поросятами. Сама она уже не могла прокормить своих поросят и послала их искать по свету счастья.

Вот пошел первый поросенок и встретил на дороге человека с охапкой соломы.

— Человек, человек, дай мне соломы, — попросил поросенок. — Я построю себе дом.

Человек дал ему соломы, и поросенок построил себе дом.

Вскоре пришел к его дому волк, постучал в дверь и говорит:

— Поросенок, поросенок, впусти меня!

А поросенок ему:

— Не пущу, клянусь моей бородой-бородищей!

Тогда волк говорит:

— Вот я как дуну, как плюну — сразу снесу твой дом!

И волк как дунул, как плюнул — сразу снес весь дом и проглотил поросенка.

А второй поросенок встретил человека с вязанкой хвороста и попросил его:

— Человек, человек, дай мне хворосту, я построю себе дом.

Человек дал ему хворосту, и поросенок построил себе дом. Пришел к его дому волк и говорит:

— Поросенок, поросенок, впусти меня.

— Не пущу, клянусь моей бородой-бородищей!

— Вот я как дуну, как плюну — сразу снесу твой дом!

И волк как дунет, как плюнет, как плюнет да как дунет — снес весь дом и проглотил поросенка.

А третий поросенок встретил человека с возом кирпичей и попросил его:

— Человек, человек, дай мне кирпичей, я построю себе дом.

Человек дал ему кирпичей, и поросенок построил себе дом.

И к нему тоже пришел волк и сказал:

— Поросенок, поросенок, впусти меня!

— Не пущу, клянусь моей бородой-бородищей!

— Вот я как дуну, как плюну — сразу снесу твой дом!

И волк как дунет, как плюнет, как плюнет да как дунет, как дунет да как плюнет, а дом все стоит да стоит. Ну, видит волк: сколько ни дуй, сколько ни плюй — все равно дома не снесешь, и говорит:

— Послушай, поросенок, а я знаю, где растет сладкая репа!

— Где? — спрашивает поросенок.

— В огороде у мистера Смита. Завтра встань пораньше, я зайду за тобой, и мы вместе нарвем репы на обед.

— Ладно! — говорит поросенок. — Я тебя подожду. Ты когда придешь?

— В шесть.

Договорились. А поросенок встал в пять и нарвал себе репы до прихода волка. Ведь тот пришел к шести.

— Ты уже встал, поросенок? — спросил волк.

— Давно! — ответил поросенок. — Я уже и с огорода вернулся, и полный горшок репы на обед наварил.

Волк очень рассердился, но виду не показал, а старался придумать, как бы ему поросенка из дому выманить.

— Поросенок, а я знаю, где растет славная яблоня!

— Где? — спросил поросенок.

— Там внизу, в Веселом саду, — ответил волк. — Хочешь, завтра в пять утра я зайду за тобой, и мы нарвем яблок сколько душе угодно. Только смотри больше меня не обманывай.

На том и порешили.

А на другое утро поросенок вскочил в четыре часа и во всю прыть побежал за яблоками. Он хотел вернуться до волка. Но сад был далеко, а еще на дерево пришлось лезть.

И вот, только поросенок начал спускаться на землю — волк тут как тут. Ну и струхнул поросенок! А волк подошел к нему и говорит:

— Ах, это ты, поросенок! Опять раньше меня пришел. Ну, как яблоки, вкусные?

— Очень! — отвечает поросенок. — Держи, я тебе брошу одно!

И он бросил волку яблоко, но так далеко закинул, что, пока волк бегал за ним, поросенок спрыгнул на землю и убежал домой.

На другой день волк как ни в чем не бывало опять пришел к поросенку.

— Слушай, поросенок, — сказал он, — сегодня в Шэнклине ярмарка. Пойдешь?

— Ну конечно! — ответил поросенок. — Ты когда собираешься?

— В три.

А поросенок опять вышел из дома пораньше. Прибежал на ярмарку, купил маслобойку и направился уж было домой, как вдруг увидел волка.

С перепугу поросенок полез в маслобойку, да на беду опрокинул ее и вместе с ней покатился с холма прямо на волка. И до того напугал волка, что тот еле ноги унес, даже про ярмарку позабыл.

А когда опомнился, пошел к дому, где жил поросенок, и рассказал, что с ним случилось на ярмарке. Поросенок так и прыснул со смеху:

— Ха-ха-ха! Да ведь это я тебя напугал! Я ходил на ярмарку и купил там маслобойку. А как увидел тебя, залез в нее и скатился вниз с холма.

Тут уж волк просто рассвирепел.

— Вот я тебя сейчас съем! — зарычал он и полез на крышу, а с крыши в трубу и по трубе вниз прямо в камин.

Смекнул поросенок, что дело его плохо, развел поскорее в камине огонь и поставил на него котел с водой. Только волчьи ноги показались в трубе, поросенок снял с котла крышку, и волк упал прямо в воду.

И так и этак вертелся волк в котле — все старался вылезти. Наконец поднатужился и выпрыгнул. Да от натуги лопнул! А из живота у него выскочили — вы уж поверьте мне! — два братца поросенка.

Поросята очень обрадовались, увидев снова друг друга, принялись танцевать и танцевали, танцевали до самого утра.

Мистер Майка

Томми Граймс бывал то хорошим мальчиком, то плохим, но уж если плохим, то из рук вон плохим. И тогда мама говорила ему:

— Ах, Томми, Томми, будь умницей. Не убегай с нашей улицы, а то тебя заберет мистер Майка!

Но все равно, когда Томми бывал плохим мальчиком, он обязательно убегал со своей улицы. И вот как-то раз не успел он завернуть за угол, как мистер Майка схватил его, сунул вниз головой в мешок и понес к себе.

Пришел мистер Майка домой, вытащил Томми из мешка, поставил его на пол и ощупал ему руки и ноги.

— Да-а, жестковат, — покачал головой мистер Майка. — Ну, да все равно, на ужин у меня больше ничего нет, а если тебя проварить хорошенько, получится не так уж плохо. Ах, Господи, про коренья-то я и забыл! А без них ты будешь совсем невкусный. Салли! Ты слышишь? Поди сюда, Салли! — позвал он миссис Майку.

Миссис Майка вышла из другой комнаты и спросила:

— Что тебе, дорогой?

— Вот мальчишка — это нам на ужин, — сказал мистер Майка. — Только я забыл про коренья. Постереги-ка его, пока я за ними схожу.

— Не беспокойся, милый, — отвечала миссис Майка, и мистер Майка ушел.

Тут Томми Граймс и спрашивает миссис Майку:

— А что, мистер Майка всегда ест на ужин мальчиков?

— Частенько, малыш, — отвечает ему миссис Майка, — если мальчики плохо себя ведут и попадаются ему на дороге.

— Скажите, а нет у вас еще чего-нибудь на ужин, кроме меня? Ну хоть пудинга? — спрашивает Томми.

— Ах, как я люблю пудинг! — вздохнула миссис Майка. — Только мне очень редко приходится его есть.

— А вы знаете, моя мама сегодня как раз готовит пудинг! — сказал Томми Граймс. — И она вам, конечно, даст кусочек, если я ее попрошу. Сбегать принести вам?

— Да ты неглупый мальчонка! — обрадовалась миссис Майка. — Только смотри не мешкай, обязательно возвращайся к ужину.

Томми бросился наутек и был рад-радешенек, что так дешево отделался.

И много-много дней после этого он был таким хорошим мальчиком, о каком только мечтать можно. И ни разу, ни разу не убегал со своей улицы.

Но не мог же он всегда оставаться хорошим! И вот в один прекрасный день он опять забежал за угол. И надо же было так случиться, что не успел он оказаться на другой улице, как мистер Майка заграбастал его, сунул в мешок и понес домой.

Притащил он Томми к себе, вытряхнул его из мешка и тут же узнал.

— Э-э, — говорит, — да ты, никак, тот самый мальчишка, что сыграл с нами скверную шутку! Больше тебе это не удастся! Я теперь сам тебя постерегу. Ну-ка лезь под диван!

Пришлось бедному Томми лезть куда велено, а мистер Майка уселся на диван и принялся ждать, пока вода в котле закипит. Ждал он, ждал, а вода все не закипала, так что наконец мистеру Майке это надоело, и он сказал:

— Эй ты, там, внизу! Высунь-ка сюда ногу, я ее привяжу, чтобы тебе не удалось улизнуть на этот раз.

Томми высунул ногу, а мистер Майка распоясался и поясом привязал ее к дубовому столу крепко-накрепко. Потом позвал:

— Салли! Салли, дорогая!

Но никто не ответил. Тогда мистер Майка вышел в соседнюю комнату поискать миссис Майку, а пока искал, Томми выбрался из-под дивана и бросился к двери. Ведь высунул-то он из-под дивана не свою ножку, а диванную.

И вот вернулся Томми Граймс снова домой и больше никогда-никогда не забегал за угол до тех самых пор, пока не вырос большой и ему не разрешили ходить всюду одному.

Как Джек ходил счастья искать

Жил на свете мальчик. Звали его Джек. В одно прекрасное утро отправился Джек счастья искать.

Не успел далеко отойти — навстречу ему кот.

— Куда идешь, Джек? — спросил кот.

— Иду счастья искать.

— Можно и мне с тобой?

— Конечно! — ответил Джек. — Чем больше компания, тем веселей.

И пошли они дальше вместе, прыг-скок, прыг-скок.

Недалеко отошли — навстречу им собака.

— Куда идешь, Джек? — спросила собака.

— Иду счастья искать.

— Можно и мне с тобой?

— Конечно! — ответил Джек. — Чем больше компания, тем веселей.

И пошли они дальше вместе, прыг-скок, прыг-скок.

Недалеко отошли — навстречу им коза.

— Куда идешь, Джек? — спросила коза.

— Иду счастья искать.

— Можно и мне с тобой?

— Конечно! — ответил Джек. — Чем больше компания, тем веселей.

И пошли они дальше вместе, прыг-скок, прыг-скок.

Недалеко отошли — навстречу им бык.

— Куда идешь, Джек? — спросил бык.

— Иду счастья искать.

— Можно и мне с тобой?

— Конечно! — ответил Джек. — Чем больше компания, тем веселей.

И пошли они дальше вместе, прыг-скок, прыг-скок.

Недалеко отошли — навстречу им петух.

— Куда идешь, Джек? — спросил петух.

— Иду счастья искать.

— Можно и мне с тобой?

— Конечно! — ответил Джек. — Чем больше компания, тем веселей.

И пошли они дальше вместе, прыг-скок, прыг-скок.

Так и шли, пока не начало темнеть. Задумались они тогда, где же им ночь провести. А в это время у дороги показался дом.

Джек велел друзьям не шуметь, подкрался к дому и заглянул в окошко. А в доме-то сидели разбойники и пересчитывали награбленные деньги.

Вот вернулся Джек к своим друзьям и наказал им дожидаться его знака, а потом кричать что есть мочи. Приготовились все, Джек подал знак, и тут — кот замяукал, собака залаяла, коза заблеяла, бык замычал, петух закукарекал. Такой шум подняли, что разбойники перепугались и убежали. Тогда Джек с друзьями спокойно вошли в дом.

Но Джек все-таки опасался, как бы разбойники ночью не вернулись. И когда настало время ложиться спать, Джек устроил кота в качалке, собаку посадил под стол, козу отправил на чердак, быка спрятал в подвале, петуху велел взлететь на крышу. А сам улегся в постель.

Видят разбойники — свет в доме погас, и послали туда одного из своих людей за деньгами. Но он тут же прибежал назад и рассказал, какого страху только что натерпелся.

— Вот вхожу я в дом, — говорит, — хочу сесть в качалку, а там уж старуха какая-то сидит да вяжет. Как ткнет она в меня спицами!

А это был кот, вы же знаете.

— Подхожу я к столу, хочу взять наши денежки, а под столом сапожник. Как вонзит он в меня шило!

А это была собака, вы же знаете.

— Поднимаюсь на чердак, а там кто-то зерно молотит. Как трахнет он меня цепом — чуть с ног не сбил!

А это была коза, вы же знаете.

— Наконец спускаюсь в погреб, а там — дровосек. Как запустит он в меня топором! Еле ноги я унес.

А это был бык, вы же знаете.

— Но все бы ничего, кабы не карлик на крыше. Как завопит он: «А подать-ка его сюда! А подать-ка его сюда!..» Я и наутек.

А это петух кричал: «Ку-ка-ре-ку-у!»

Источник-на-краю-света

В доброе старое время — а оно и в самом деле было доброе время, хотя было то не мое время, и не твое время, да и ничье то время, — жила на свете девушка. Звали ее Розмари. Девушка она была добрая, хотя не очень умная, и веселая, хотя и не очень хорошенькая. Но все бы ничего, да попалась ей злая-презлая мачеха.

И вот вместо того чтобы наряжаться в новые платья, есть сладкие пышки да болтать с подружками, как делают все девушки, Розмари приходилось с утра до ночи хлопотать по хозяйству. То мачеха заставляла ее мыть каменный пол, и Розмари ползала на коленках и терла его щеткой. То велела ей стирать, и Розмари засучивала рукава повыше и стояла весь день у корыта.

Но чем лучше Розмари работала, тем хуже обращалась с ней мачеха и только пуще ее ненавидела. Если девушка вставала рано, мачеха ворчала, что ей не дают спокойно поспать. Когда Розмари готовила обед, мачеха говорила, что его есть нельзя.

Бедняжка Розмари! Весь день она трудилась, и все было плохо.

А в один прекрасный день мачеха надумала и вовсе от нее избавиться. Подозвала она Розмари к себе и говорит:

— Возьми решето и ступай к Источнику на краю света. Набери в решето воды, да смотри принеси его сюда полнехоньким, не то тебе плохо придется!

Мачеха думала, что девушке ни за что не найти Источника на краю света. А если и найдет, то разве донесет она воду в решете?

Так-то вот. И девушка отправилась в путь и каждого встречного спрашивала, где найти Источник на краю света. Но никто не знал, и она думала да гадала, как же ей быть.

Наконец она увидела какую-то чудную, сгорбленную старушку с сучковатой палкой в руках. Согнувшись в три погибели, старушка что-то искала палкой в дорожной пыли.

— Что вы потеряли? — спросила ее Розмари.

— Два пенса!

— Дайте я помогу вам! — сказала Розмари и тоже принялась искать монетки.

Глаза у нее были молодые и зоркие, и она тут же нашла две монетки, по одному пенни каждая.

— Очень тебе благодарна, — сказала старушка. — Сама бы я никогда не нашла! А куда ты путь держишь? И зачем тебе это решето?

— Я ищу Источник на краю света, — ответила Розмари. — Да, наверное, такого и нет вовсе. Мачеха велела мне принести решето воды из Источника на краю света, а не принесу — мне плохо придется.

— Я знаю этот Источник, — молвила старушка, — и покажу тебе туда дорогу.

И старушка рассказала девушке, как найти Источник на краю света, а та поблагодарила ее и побежала скорей дальше.

Вот пришла она к Источнику на краю света, опустилась возле него на одно колено и зачерпнула решетом студеной воды. Но только подняла решето, а вода вся убежала. Пробовала набирать еще и еще, но каждый раз случалось то же самое, так что под конец бедняжка села на пенек и залилась горючими слезами.

Вдруг из-под папоротника выпрыгнула большая зеленая лягушка, села против Розмари, уставилась на нее большими выпученными глазами и спросила:

— Что случилось, милая?

— Ах я бедная, бедная! — ответила Розмари. — Моя мачеха велела мне принести решето воды из Источника на краю света, а я не могу!

— Что ж, — сказала лягушка, — обещай исполнять все мои приказания целую ночь с вечера до утра, и я научу тебя, как набрать воды в решето.

Розмари с радостью согласилась, а лягушка сказала:

А потом прыг-скок и плюхнулась прямо в Источник на краю света.

Розмари нашла мох, выстлала им дно решета, сверху обмазала глиной, а потом зачерпнула решетом воды из Источника на краю света. И на этот раз вода не убежала. Розмари собралась было уходить домой, но тут лягушка высунула голову из Источника на краю света и сказала:

— Так помни, что обещала!

— Помню, — ответила Розмари.

А про себя подумала: «Что плохого может мне сделать какая-то лягушка!»

И вот вернулась она домой с решетом, полным воды из Источника на краю света. Как увидела ее мачеха, так чуть не лопнула от злости, однако ни слова не сказала.

В тот же вечер Розмари услышала тихий стук в дверь — тук-тук-тук — и чей-то голос:

— Что это значит? — вскричала мачеха.

И Розмари пришлось рассказать мачехе обо всем, а также и о своем обещании, которое она дала лягушке.

— Девушка должна выполнять свои обещания! — сказала мачеха. — Ступай сейчас же, открой дверь!

Она была рада-радешенька, что падчерице придется повиноваться какой-то мерзкой лягушке.

Розмари встала, открыла дверь и видит — на пороге сидит лягушка из Источника на краю света. Прыг-прыг, скок-скок — лягушка подскочила к ней и сказала:

Розмари не хотелось сажать к себе на колени лягушку, но мачеха приказала:

— Сейчас же возьми ее, дерзкая девчонка! Девушка должна выполнять свои обещания!

Ну, пришлось Розмари посадить лягушку к себе на колени. А та посидела-посидела и говорит:

Что ж, эту просьбу Розмари выполнила охотно — принесла хлеба, кувшин молока и накормила лягушку. А лягушка наелась и сказала:

— Ни за что! — воскликнула Розмари. — Ты такая холодная и скользкая, мне противно даже брать тебя в руки!

Но тут мачеха опять вмешалась:

— Выполняй что обещала, милочка! Девушка должна держать свое слово! Делай, о чем тебя просят, или убирайся отсюда вместе со своей лягушонкой!

Розмари взяла лягушку в постель, но положила ее как можно дальше от себя. А когда занялся день, лягушка вот что сказала ей:

Розмари сначала не хотела исполнить эту просьбу — ведь она помнила, как лягушка помогла ей у Источника на краю света. Но лягушка повторила просьбу, и тогда Розмари взяла топор и отсекла лягушке голову.

И вдруг — о чудо! — пред нею предстал прекрасный юноша. Он поведал Розмари о том, как злой волшебник заколдовал его, и добавил:

— Расколдовать меня могла только та девушка, что согласилась бы исполнять все мои приказания целую ночь, с вечера до утра, а утром отрубила бы мне голову.

Ну и удивилась мачеха, когда вместо мерзкой лягушки увидела красивого юношу! И уж поверьте мне, не по душе ей пришлось, когда юноша сказал, что хочет жениться на ее падчерице за то, что она освободила его от злых чар. Но они все равно обвенчались и уехали от мачехи навсегда.

Три умные головы

Жил на свете фермер с женой, и была у них одна-единственная дочка, у которой был жених, некий джентльмен. Каждый вечер он приходил к ним в гости и оставался ужинать. А дочку посылали в погреб за пивом. Вот как-то раз спустилась она вниз, принялась цедить пиво в кувшин, а сама возьми да и взгляни на потолок. И что же видит — торчит в балке топор. Верно, воткнули его туда давным-давно, но так или иначе, а раньше она его не замечала. И принялась она думать да раздумывать: «Не к добру здесь топор торчит! Вот поженимся мы, и будет у нас сынок, и вырастет он большой, и спустится в погреб за пивом, а топор вдруг свалится ему на голову и убьет его. Вот горе-то будет!»

Поставила девушка на пол свечу и кувшин, села сама на скамью и принялась плакать.

А наверху думают: что случилось, почему она так долго цедит пиво? Спустилась мать в погреб и видит: сидит дочка на скамье и плачет, а пиво уже по полу потекло.

— О чем ты? — спрашивает мать.

— Ах, матушка! — говорит дочка. — Только посмотри на этот страшный топор! Вот поженимся мы, и будет у нас сынок, и вырастет он большой, и спустится в погреб за пивом, а топор вдруг свалится ему на голову и убьет его. Вот горе-то будет!

— Ах батюшки, горе-то какое! — И мать уселась рядом с дочкой и тоже в слезы ударилась.

Немного погодя и отец встревожился: чего это, думает, они не возвращаются. И отправился в погреб сам. Спустился и видит — сидят обе и плачут, а пиво уже по всему полу растеклось.

— Ну, что такое? — спрашивает он.

— Ах, ты только посмотри на этот страшный топор! — говорит мать. — Ну, как наша дочка выйдет замуж, и будет у нее сынок, и вырастет он большой, и спустится в погреб за пивом, а топор вдруг свалится ему на голову и убьет его. Вот горе-то будет!

— Ох-ох, вот дело-то… — говорит отец, усаживается рядом с ними и тоже в слезы.

Наконец джентльмену надоело одному сидеть в кухне, и он тоже спустился в погреб посмотреть, что случилось. Видит: сидят все трое рядышком и плачут-заливаются, а пиво по всему полу течет-растекается. Бросился он к крану, закрыл его, а потом и спрашивает:

— Что такое? Почему вы тут сидите все трое и плачете, а пиво по всему полу у вас растеклось?

— Ох-ох-ох, — говорит отец. — Только посмотрите на этот страшный топор! Что, если вы с нашей дочкой поженитесь, и будет у вас сынок, и вырастет он большой и спустится в погреб за пивом, а топор вдруг свалится ему на голову и убьет его.

Тут все трое расплакались пуще прежнего. А джентльмен рассмеялся, выдернул из балки топор и говорит:

— Немало я изъездил по свету, но таких умных голов, как вы, никогда не встречал! Теперь я снова отправлюсь путешествовать и, если встречу трех таких, что еще глупее вас, вернусь и женюсь на вашей дочери.

Он пожелал им всего хорошего и отправился путешествовать. А все трое заплакали навзрыд — ведь дочка-то жениха потеряла.

Ну, пустился он в дорогу и долго бродил, пока не пришел наконец к одному дому. И видит: крыша дома вся травой поросла, к крыше приставлена лестница, и женщина заставляет подняться по лестнице корову! Бедная скотина упирается, а хозяйка знай себе подстегивает ее.

— Что вы делаете? — спросил джентльмен.

— Посмотрите! — воскликнула хозяйка. — Только посмотрите, какая на крыше сочная трава! Отчего бы корове не пастись там? Упасть она не упадет: ведь я завяжу ей вокруг шеи веревку и спущу веревку в трубу, а конец себе на руку намотаю, пока буду хлопотать по дому.

— Дура ты, дура! — сказал джентльмен. — Да ты бы скосила траву и бросила ее корове!

Но хозяйка полагала, что легче корову наверх загнать, чем траву вниз сбросить. Вот она и толкала ее, и уговаривала, и втащила корову наконец на крышу, и завязала ей вокруг шеи веревку, и спустила веревку в трубу, а конец себе на руку намотала. Джентльмену надоело смотреть на все эти глупости, и он пошел своею дорогой. Да, выходит, одну умную голову он уже встретил!

И так он шел и шел, пока не дошел до придорожной гостиницы, где решил провести ночь. Но в гостинице народу было полным-полно, и ему дали комнату на двоих. На вторую кровать лег другой путник. Он оказался славный парень, и они подружились.

А утром, когда стали они одеваться, джентльмен очень удивился: его сосед подошел к комоду, повесил на ручку комода свои штаны, разбежался и — прыг! — да мимо, не попал ногами в штаны. Опять разбежался — опять мимо. И так раз за разом. А джентльмен глядит на него и думает: что это он затеял? Наконец тот остановился и вытер лицо платком.

— Уф! — сказал он. — Ну что это за одежда — штаны? И кто ее выдумал? Каждое утро добрый час бьюсь, чтобы попасть в них. Даже в жар бросает! А как вы управляетесь со своими?

Джентльмен так и покатился со смеху, а потом показал бедняге, как надо штаны надевать. Тот долго благодарил его и уверял, что сам он никогда бы до этого не додумался.

Да, этот тоже был умная голова!

А джентльмен снова отправился в путь. Пришел он к деревне, за деревней был пруд, и у пруда собралась толпа народу. Все шарили в воде — кто граблями, кто метлами, а кто вилами. Джентльмен спрашивает, не случилось ли какого-нибудь несчастья.

— Ну да, ужасное несчастье! — отвечают ему. — Луна упала в пруд! Ловим, ловим ее, никак не выловим!

Джентльмен рассмеялся и посоветовал дуракам искать луну не в пруду, а на небе. Но они даже слушать его не захотели и так обругали, что он поспешил убраться подобру-поздорову.

Вот он и узнал, что на свете дураков немало, а есть и такие, что почище его невесты и ее родителей. И джентльмен вернулся домой и женился на дочке фермера.

И если они после этого не зажили счастливо, то кто-кто, а уж мы с вами тут ни при чем.

Малютка брауни

Малютка брауни жил в большом доме под названием Хилтон-Холл.

— Постойте, а кто это — брауни? — спросите вы.

Брауни — так называют в Англии домовых. Похожи они скорей всего на малюсеньких смешных человечков и бывают довольно симпатичные, но ужасно капризные. Если им вздумается, они выполнят за вас всю домашнюю работу, а нет, так только напроказят.

Рассказывают, что был в Корнуэлле один брауни, который мог за ночь намолоть зерна больше, чем сам хозяин за целую неделю. Но брался за работу этот брауни, только если ему не забывали оставить на ночь большую миску свежих сливок.

А еще один брауни — весьма знаменитый, по имени Робин Гуд, — был отчаянный озорник и большой любитель всяких проделок. Например, он любил подкрасться к какой-нибудь почтенной леди за столом и незаметно выплеснуть весь эль, который она только собиралась выпить. А то делал и похуже: отпирал конюшню и выпускал на волю всех лошадей.

Но брауни из Хилтон-Холла не был таким отчаянным проказником, как этот Робин Гуд, правда, он не был и таким добродетельным, как корнуэллский брауни. Все у него зависело от настроения.

Когда он бывал не в духе, то не успеют в доме все уснуть, он уж тут как тут и времени зря не теряет: в сахарницы насыплет перцу, в пиво — соли, золой забросает огонь в очаге, который нарочно оставили гореть на всю ночь, да еще расплескает чистую воду, приготовленную на утро.

Ну, а если он бывал в хорошем настроении — к счастью, это случалось чаще, — то пока служанки спали, он подметал за них все комнаты, чистил очаг, разводил яркий огонь, прибирал все в кухне: скреб горшки, перетирал тарелки, мыл, скоблил, пока все в кухне не засверкает и не заблестит.

Охотней всего брауни делал это, когда служанки оставляли ему на ночь миску со сливками или ломоть хлеба с медом.

И вот случилось однажды, что служанки засиделись допоздна, рассказывая друг другу страшные истории. И когда две самые молодые из них — помощница кухарки и горничная — отправились наконец спать, то, поднимаясь со свечой по лестнице, они вдруг услышали в кухне легкий шум.

«Что, если это брауни?» — подумали девушки.

А надо вам сказать, что брауни никто еще никогда не видел — они не очень-то любят людям на глаза показываться, — и девушкам страсть как захотелось на него взглянуть. Вот они спустились потихоньку с лестницы, подкрались к кухонной двери и, набравшись храбрости, приоткрыли ее.

Так и есть! В кухне оказался малютка брауни. И как вы думаете, что делал этот бесенок? Сидел верхом на крюке от длинной цепи, ввинченной в потолок, на которой подвешивают над очагом горшки, и качался как на качелях.

Качался и напевал:

Девушки-служанки были добрые девушки. И пока они раздевались, чтобы лечь спать, они успели переговорить обо всем и сошлись во мнении, что это стыд и позор — держать бедного брауни в доме против его желания. Ведь он был таким милашкой! А если иногда и проказничал, то помогал гораздо чаще. И они решили отпустить его на волю.

На другой день они спрашивали всех, кого только встречали, как им отпустить на волю малютку брауни. Но никто не знал. Наконец они спросили старую птичницу.

— Ах ты Господи! — воскликнула птичница. — Да нет ничего проще!

И она рассказала им, что и как надо делать.

В соседнем городе была о ту пору ярмарка, и девушки отпросились туда пойти. Каждая прихватила часть денег, которые копила себе на свадьбу, и на эти деньги они купили на ярмарке лучшего зеленого линкольнского сукна.

Весь следующий день они кроили и шили и сшили для брауни очень миленькую зеленую накидку с капюшоном. И когда наступил вечер, положили ее в кухне возле очага, а сами спрятались и подглядывали в щелку.

Вскоре появился брауни, нахмуренный и насупленный. Было видно, что он пришел в плохом настроении.

Но стоило ему заметить возле очага зеленую накидку с капюшоном — Боже ты мой, что тут началось! Он заулыбался, заухмылялся, взял в руки накидку, чтобы рассмотреть ее хорошенько, потом надел на себя и стал глядеться в начищенную медную сковороду. А потом ну плясать и скакать по кухне, припевая:

И так, припевая и пританцовывая, он исчез из кухни, и больше его никто никогда не видел.

Бабушкин дедушка

В прошлое воскресенье рано утречком, часов примерно в шесть вечера, я плыл на всех парусах через горы, когда повстречался вдруг с двумя всадниками в карете, сидевшими верхом на одном муле, и спросил их, не знают ли они точно, на какой час назначена свадьба Билла Хэннефорда, которого отпевали вчера в нашей церкви. Они ответили, что точно не знают, лучше мне спросить у бабушкиного дедушки.

— А где мне найти его? — спросил я.

— Проще простого, — ответили они. — Он живет в кирпичном доме из цельных бревен, который стоит сам по себе среди шестидесяти точно таких же.

— И в самом деле проще простого, — сказал я.

— Проще не бывает, — сказали они.

И я пошел.

Бабушкин дедушка был великаном, но не просто великаном, а великаном из бутылки. Чуть что, и он лез в бутылку. Когда я пришел, он, наверное, только что выскочил из бутылки.

— Как поживаешь? — спросил он меня.

— Спасибо, очень хорошо, — ответил я.

— Хочешь со мной позавтракать?

— С великим удовольствием, — ответил я.

Он угостил меня ломтиком пива и кружкой холодной телятины, а собака сидела под столом и подбирала осколки.

— Брысь! — сказал я ей.

— За что? — сказал великан. — Она вчера поймала мне на ужин зайца. Если не веришь, пойдем, я тебе покажу.

И он повел меня в сад. В одном конце сада сидела в гнезде лиса, высиживала орлиные яйца. Посреди сада росла железная яблоня, усыпанная спелыми грушами. А в другом конце в корзине сидел живой заяц, которого великан съел вчера за ужином.

Мимо пробежал олень, и я вдруг вспомнил, что в кармане у меня лежит лук. Я зарядил его порохом и пустил стрелу. Вверх взвилась стая перепелок. Говорят, я убил восемнадцать штук, но я точно знаю, что тридцать шесть, не считая копченого лосося, который пролетал в это время над мостом. И я приготовил из него лучший яблочный пирог, какой вам только доводилось пробовать.

Приходите, я угощу вас!

Дочка пекаря

Вы знаете, почему сова так сердито кричит по ночам: «Уух, уух!»? Если нет, мы вам расскажем об этом.

В былое время — то было не мое время, и не ваше время, да и ничье то время — в Англии водилось много всякой нечисти. Всякие там эльфы, паки, великаны, говорящие жабы и прочее. И конечно, феи, которые были всесильны и всемогущи. Они часто принимали образ людей и вызнавали все людские секреты. Но больше всего феи любили наказывать людей за дурные поступки и награждать за добрые.

Как-то вечером одна такая могущественная фея пришла в деревню, что в графстве Харфордшир, под видом простой нищенки и постучалась в дом пекаря. Дверь оказалась незаперта, и фея вошла в лавку. Там было довольно темно, пахло свежевыпеченным хлебом, а в глубине полыхала жаром огромная печь. Перед печью хлопотала хорошенькая, опрятная девушка — дочка пекаря. Рядом с ней на большом низком столе грудой лежали свежие, хрустящие хлебы.

Фея залюбовалась на девушку, глядя, как она ловко вынимает из пылающей печи готовую партию хрустящих хлебов и отправляет в огонь новую. По готовым хлебам девушка постучала костяшками пальцев, чтобы проверить, хорошо ли они пропеклись, и тогда уже выложила их на низкий стол.

— Подайте кусок хлеба бедной женщине! — попросила дрожащим голосом фея, переодетая старой нищенкой.

Дочка пекаря продолжала заниматься своими хлебами, едва удостоив старушку взглядом. Немного погодя, не сказав старушке доброго слова, девушка оторвала кусок сырого теста и бросила ей.

— Но у меня в хижине нет огня, чтобы испечь его, — сказала старушка, подняв с пола этот кусочек теста. — Разреши мне положить его вместе с твоими хлебами в печь.

Дочь пекаря была слишком большая гордячка, чтобы отвечать какой-то там нищей старушонке. Однако когда пришла пора отправлять в печь новую партию хлебов, она разрешила старушке положить на деревянную лопату и ее кусочек теста.

Когда же хлебы подрумянились и девушка вытащила их из печи, оказалось, что из маленького кусочка получился самый большой и самый румяный хлеб. Нищенка протянула к нему руку, но девушка оттолкнула ее.

— Уходи, грязная попрошайка! — крикнула она. — Это не твой хлеб!

И сколько старушка ни просила, девушка ни за что не хотела отдать хлеб, а вместо этого бросила фее кусочек сырого теста, даже меньше первого. Но когда старушка сунула его в печь, он тоже превратился в большой и румяный хлеб, еще больше и румяней первого.

Да только девушка опять не позволила старушке взять этот хлеб и опять хотела прогнать ее, но старушка попросила дать ей последний, третий кусочек теста, чтобы попытать счастья. И девушка бросила ей совсем крохотный комочек, даже не взглянув на старушку. А напрасно…

Как мы уже говорили, дочь пекаря была слишком большая гордячка, чтобы глядеть на какую-то там старушонку. А если бы она поглядела, когда в третий раз вынула из печи большущий, румяный хлеб, что получился из крохотного комочка теста, который она бросила нищей старушонке в третий раз, она бы не оттолкнула ее и не крикнула, заикаясь от злобы «Уух… уух… уходи!», а заметила бы необычайную перемену, какая вдруг произошла в старой нищенке.

Из сгорбленной старушки она превратилась в высокую молодую женщину, вместо рваного тряпья с ее плеч спускалась блестящая мантия, а кривая клюка превратилась в сверкающую волшебную палочку.

Но девушка вовремя не поглядела на нее, а, вынув из печи большой, румяный хлеб, грубо оттолкнула фею и крикнула, заикаясь от злобы:

— Уух… уух…

Но не успела закончить, как превратилась вдруг в серую сову и с громким «уух, уух!» вылетела в окно.

Вот, теперь вы знаете, отчего совы так сердито кричат: «Уух! Уух!»

Кто-всех-одолеет

Жил на свете старый король. Он был богатый король. У него даже была своя придворная колдунья, и король очень гордился чудесами, какие могла творить эта колдунья.

И вот однажды король велел отправить во все концы королевства послание с обещанием отдать свою младшую дочь и полкоролевства в придачу тому, кто одолеет королевскую колдунью. Но с условием, что, если кто за это возьмется, да не выполнит, тому голову с плеч.

А в этом королевстве жили три брата. Звали их Билл, Том и Джек. Родители их были бедные люди, и вся семья ютилась в убогой хижине, что стояла в самом глухом уголке королевства.

Когда до них долетела королевская весть, все трое братьев решили попытать счастья.

Первым собрался в дорогу старший брат, Билл. Путь был дальний, и мать приготовила ему с собой побольше еды.

И вот Билл покинул родительский дом и шел, пока не встретил седого, сгорбленного старичка.

— Доброе утро, Билл, — приветствовал его старичок.

— Утро как утро, — ответил Билл.

— Куда путь держишь? — спрашивает седой, сгорбленный старичок.

— А тебе что?

Вот так ответил Билл, и пошел дальше, и добрался наконец до королевского дома, и вызвал к себе короля.

— Ты зачем пришел? — спрашивает его король.

— Да вот хочу попытать — может, сумею одолеть вашу колдунью, — отвечает Билл.

Тогда король говорит:

— Что ж, начнем испытание, — и зовет свою колдунью. — Посмотрим, кто кого одолеет!

— Да тут и смотреть не на что, — говорит Билл, окидывая взглядом сухонькую, маленькую старушонку.

Лучше б он подумал, прежде чем говорить такие дерзости. Тяжелей каменной башни навалилась на него злая колдунья, эта сухонькая, маленькая старушонка. А что тут удивительного? Она была много старше его, ей уж, наверное, стукнуло не одну тысячу лет. Ну и, само собой, колени у бедного Билла подкосились, и он рухнул на землю.

И вот второй брат, Том, собрался в дорогу к королевскому дому. И мать сказала ему:

— Не ходи, Том, вдруг ты тоже не вернешься.

— Нет уж, раз решил, то пойду, — сказал Том.

Мать приготовила ему еды, и он отправился в путь, и тоже повстречал седого, сгорбленного старичка, и дальше с ним случилось все то же самое, потому что он не захотел сказать старичку, куда держит путь. Король так же, как и в тот раз, позвал свою колдунью и сказал Тому: кто кого одолеет, тот и победитель. И еще, если Том хочет, то может выставить вместо себя кого-нибудь другого. Но Том окинул взглядом сухонькую, маленькую старушонку и дерзко выступил вперед. Ну и, само собой, с ним случилось то же, что и со старшим братом.

Настал черед Джеку идти к королевскому замку. И он попросил матушку приготовить ему в дорогу еды. Но матушка сказала:

— Не ходи, Джек, сыночек! Ты единственный у нас остался.

Но Джек сказал, что он должен пойти. Мать так горько плакала, что никакой еды ему в дорогу не приготовила. И он взял с собой лишь сухой хлеб и отправился в путь.

Вскоре он тоже повстречал седого, сгорбленного старичка.

— Доброе утро, Джек, — приветствовал его старичок.

— Доброе утро, батюшка, — говорит Джек, — доброе утро, дядюшка.

— Куда путь держишь, Джек?

— Да вот ищу корабль, который посуху пойдет, дядюшка. Не хочешь ли позавтракать со мной, батюшка?

— Сначала возьми вот эту палку, Джек, — говорит старичок, — и ступай по той самой дороге, какой я пришел сюда. Иди, пока не дойдешь до чистого источника. Опусти в источник эту палку и держи, пока вода в источнике не обратится в вино. На берегу ты найдешь серебряный кувшин и кубок. Дальше сам догадайся, что тебе делать. А к тому времени, как ты вернешься сюда, корабль будет готов.

Что ж, Джек пошел и без труда отыскал чистый источник, опустил в него волшебную палку и держал ее там, пока вода не обратилась в вино. Наполнил серебряный кувшин вином и вернулся к старичку. Они вместе позавтракали сухим хлебом и запили его вином. А корабль на колесах был уже готов, и старичок сказал:

— Садись на этот корабль, Джек, скажи: «Плыви, мой корабль, плыви!» — и корабль поплывет. Да не забудь, ты должен сажать на свой корабль всякого, кого повстречаешь по дороге к королевскому дому. И еще помни: каждого, кто сядет на твой корабль, ты должен спросить, как его зовут.

Вот Джек сел на корабль и сказал:

— Плыви, мой корабль, плыви!

И корабль поплыл. Когда они проплывали через высокие горы, Джек увидел человека, который спиной валил толстенные деревья. Джек удивился и спросил:

— Эгей, как тебя зовут?

— Кто-всех-одолеет!

— Кто всех одолеет? Конечно, ты! Садись ко мне на корабль.

Кто-всех-одолеет сел на корабль, и дальше они поплыли вместе. Когда они проплывали через зеленый луг, Джек увидел большое стадо и человека, который хватал и ел подряд без разбору и свиней, и овец, и коров.

— Эгей, как тебя зовут? — крикнул Джек.

— Кто-всех-больше-съест!

— Кто всех больше съест? Наверное, ты! Садись ко мне на корабль.

Кто-всех-больше-съест сел на корабль, и дальше они поплыли втроем. Когда они спустились в лощину, Джек увидел человека, который опустошал подряд все источники и ручьи.

— Эгей, как тебя зовут? — крикнул Джек.

— Кто-всех-больше-выпьет!

— Кто всех больше выпьет? Пей себе на здоровье! Хочешь ехать с нами?

Кто-всех-больше-выпьет сел на корабль, и Джек сказал:

— Плыви, мой корабль, плыви!

И корабль поплыл дальше. Потом Джек увидел бегущего человека. Сначала человек бежал на одной ноге, потом на другой. Джек спросил:

— Эгей, как тебя зовут?

— Кто-всех-перегонит!

— Кто всех перегонит? Ну, ясное дело, ты! Садись к нам на корабль.

Кто-всех-перегонит тоже сел на корабль, и они поплыли прямо, пока не доплыли до человека, который стоял с ружьем и целился вверх, словно хотел подстрелить зайца в небе.

— Эгей, как тебя зовут? — крикнул Джек.

— Кто-всех-дальше-стреляет!

— Кто всех дальше стреляет? Надеюсь, ты! — говорит Джек. — Поедем с нами!

Меткий стрелок тоже сел на корабль, и Джек сказал:

— Плыви, мой корабль, плыви!

И они поплыли дальше, пока не доплыли до человека, который смотрел вдаль, приложив руку ко лбу.

— Эгей, как тебя зовут? — спросил Джек.

— Кто-всех-дальше-видит!

— Кто всех дальше видит? Наверное, ты! Поедем с нами.

Кто-всех-дальше-видит сел на корабль, и они поплыли дальше, пока не приплыли к королевскому дому. И Джек крикнул:

— Эгей!

Из дома вышел король и спросил:

— Ты зачем пожаловал? Джек сказал:

— Хочу попытать счастья — может, сумею одолеть вашу колдунью и завоевать сердце младшей леди принцессы.

— А ты помнишь условие: если ты или твои помощники не одолеют мою колдунью, голова твоя слетит с плеч? — спрашивает король.

— Как же, помню! — ответил Джек.

— Что ж, тогда начнем испытание, — говорит король и зовет свою старую колдунью.

А Джек позвал Кто-всех-одолеет, и первое испытание кончилось вничью, как вы, наверное, и сами догадались.

— Что ж, — говорит король, — а теперь: кто больше съест?

Джек недолго думая позвал своего друга Кто-всех-больше-съест.

Сначала им привели быка, и Кто-всех-больше-съест вмиг его проглотил. Потом двух коров, потом несколько свиней и наконец полдюжины овец.

Кто-всех-больше-съест мигом проглотил их, пока старая колдунья еще только с быком возилась.

— Молодец, — сказал король. — А вот выпить больше, чем моя колдунья, тебе не удастся!

— Попытаемся, — сказал Джек и позвал своего приятеля Кто-всех-больше-выпьет.

И тот выпил сначала ручей, потом озеро и добрался вскоре до реки. Но королю было жалко реку, и он сказал:

— Все ясно. А кто кого перегонит?

Джек позвал Кто-всех-перегонит, король дал ему и своей колдунье по яичной скорлупе и велел добежать до океана, зачерпнуть соленой воды и вернуться назад. Кто-всех-перегонит добежал, конечно, первым, зачерпнул соленой воды, побежал назад и на полдороге встретил старуху колдунью еще с пустой скорлупой.

— Ох, устала, — сказала колдунья.

— Я тоже, — сказал он.

— Давай посидим, отдохнем, — предложила она, — не стоит надрываться ради других.

Они выбрали уютную зеленую лужайку и сели отдохнуть.

— Ты положи голову вот сюда, — говорит старуха, — да поспи часок.

А надо вам сказать, что у старой колдуньи в кармане была такая волшебная косточка, которую стоило подложить спящему под голову, и он не проснулся бы, пока эту косточку опять не забрали бы. И вот колдунья дождалась, когда Кто-всех-перегонит крепко заснул, и сунула ему под голову эту косточку. Потом перелила морскую воду из его скорлупы в свою и побежала назад к королевскому дому.

А Джек уже начал беспокоиться и попросил своего друга Кто-всех-дальше-видит посмотреть, где же Кто-всех-перегонит. Кто-всех-дальше-видит поднес руку к глазам и сразу увидел его.

— Он спит на зеленой лужайке на полдороге отсюда, а под головой у него лежит волшебная косточка. Если ее не убрать, он не проснется.

— Кто-всех-дальше-стреляет! — позвал Джек. — Выстрели и вышиби эту косточку! — попросил он.

Кто-всех-дальше-стреляет выстрелил, вышиб косточку, и Кто-всех-перегонит тут же проснулся. Проснулся, вскочил на ноги, схватил пустую скорлупу, добежал до океана, набрал соленой воды и на полпути назад нагнал старуху колдунью. Он нарочно толкнул ее под руку, и злая колдунья разлила всю соленую морскую воду.

А какой конец у этой истории, вы, наверное, и сами догадались. Джек и младшая принцесса обручились скорей, чем успела вернуться в королевский замок старая колдунья. И когда я уходил от них, они были очень довольны и счастливы.

Воду заперли

Давным-давно на ферме возле Тавистока работали две девушки, Бет и Молли. А вы, наверное, знаете, что в давние времена во всем Девонширском графстве вряд ли нашелся бы хоть один дом без своего домового, или, как их еще звали, брауни.

Встречались еще разные паки, эльфы и водяные, но они не очень-то походили на домовых. А помните хилтонского брауни? Вот вроде него!

Бет и Молли были девушки прехорошенькие и обе очень любили потанцевать. Но вот что было странно: у других девушек, например, частенько не хватало денег даже на цветную тесьму или на новые ленты и гребешки для волос. Бывало, они из-за этого нет-нет да и всплакнут украдкой. А у Бет и у Молли всегда находился лишний пенни, и они что хотели, то и покупали у деревенского коробейника.

И никто не мог у них выпытать, откуда они берут на это денежки. Это был их секрет! А выдать секрет — значит вспугнуть удачу; уж кто-кто, а они хорошо это знали.

Каждый вечер, перед тем как идти наверх спать, они ставили перед каминной решеткой в кухне низкое деревянное ведро с водой. Наутро ведро оказывалось пустое, а вместо воды на дне его лежала серебряная монетка. Только, конечно, никто, кроме них, не знал про это.

Как-то раз девушки вернулись с танцев очень поздно и сразу легли спать. Вдруг Бет услыхала шум, словно кто-то колотил маленькими кулачками в кухонную дверь. Она села на кровати и прислушалась. Стук раздался снова, и она различила громкие высокие голоса:

— Воду заперли! Воду заперли!

— Проснись, Молли! — зашептала Бет, тряся Молли за плечо. — Это, наверное, наши брауни. Мы забыли оставить им воду.

Но Молли в ответ только повыше натянула на голову одеяло и сказала, что ни за что на свете не вылезет из теплой постели даже ради всех брауни со всего Девоншира.

Бет посидела, послушала, как брауни стучат в дверь и кричат, и наконец сама встала с постели и спустилась вниз.

В кухне она никого не увидела, но по углам кто-то шуршал и шептался тоненькими голосками. Она сняла крышку с большой бочки и стала переливать из нее воду в низкое деревянное ведерко. А пока переливала, все время прислушивалась, о чем шепчутся по углам брауни. Оказывается, речь шла о том, как наказать Молли за то, что она не захотела вылезать из теплой постели «даже ради всех брауни со всего Девоншира».

Один сказал, что ее надо за это несколько раз ущипнуть побольней. Другой захотел, чтобы она ослепла на один глаз. Брауни долго спорили и наконец сошлись на том, что самое худшее для Молли наказание — чтобы она больше не могла танцевать!

И они решили сделать ее хромоножкой на семь лет. Через семь лет с нее можно будет снять это наказание, но для этого потребуется трава со странным названием «кискиласкибрысь».

Так все и сказали, громко и по слогам:

— Киски-ласки-брысь!

Услышав, какое ужасное наказание грозит Молли и какое длинное название у травы, которая поможет снять это наказание, Бет очень испугалась. Она испугалась, что тут же забудет это длинное и странное слово и тогда не сумеет помочь бедной Молли.

Поэтому она скорее побежала наверх, в спальню, все время повторяя про себя это слово, и стала будить Молли, чтобы сказать это слово ей. Но Молли не хотела просыпаться. И чем больше Бет трясла ее за плечо, тем выше Молли натягивала себе на нос одеяло.

А когда утром Бет проснулась, она не могла вспомнить ни одной буквы из этого слова.

Так бедная Молли стала хромоножкой.

Прошли семь лет, и однажды Молли гуляла одна далеко от дома в поле. Вдруг она увидела посреди поля большой гриб. Она наклонилась, чтобы сорвать его, но гриб подпрыгнул и обернулся чудным маленьким человечком. Человечек выкрикнул какое-то чудное длинное слово, которое Молли никогда раньше не слыхала, и стегнул ее по больной ноге какой-то чудной длинной травой.

— Кискиласкибрысь! — выкрикнул человечек, и Молли тут же перестала хромать и побежала домой бегом.

С того дня они с Бет опять стали ходить на танцы.

Дьявол и портняжка

Жил некогда в Клитру, что в графстве Ланкашир бедный портняжка. Работал он на совесть, но, сколько ни старался, никак не мог вылезти из нужды.

Когда дела его пошли совсем худо, бедняга решил продать свою душу дьяволу. Кто мог его за это упрекнуть? Как всякому человеку, ему хотелось хоть немного денег и радости на этом свете, а что будет на том — это уж неважно.

Бедняга портной в точности разузнал, что и как надо делать. Написал письмо, в котором соглашался отдать дьяволу душу через пятнадцать лет, и, перед тем как лечь спать, положил письмо под подушку. На другое утро вместо письма он нашел там полкроны. Портной знал, что эти полкроны были задатком, и, если взять задаток, значит, он согласен на сделку.

Он взял эти деньги, и, хоть они были и невелики, он все же радовался, предвидя лучшие времена. Теперь-то он уж больше не будет голодать и холодать! Скоро он купит себе все, что только пожелает, поселится в большом доме, будет есть вволю. И даже попивать винцо!

Так думал бедняга портной.

Но увы! Время шло, и, хотя сделка состоялась, не было ему ни удачи, ни доходов — ничегошеньки, о чем он мечтал. Как был неудачником, так и остался. Ножницы его затупились, иглу он потерял, сукно все посеклось, а заказчики либо скупились, либо вовсе забывали платить ему за работу.

Словом, все обстояло по-прежнему.

«Эх, зря я продал дьяволу душу», — с досадой думал портняжка.

Но понемногу он начал забывать, что писал когда-то дьяволу письмо и брал задаток, чтобы скрепить сделку.

И вот однажды сидел он, как всегда скрестив ноги, на низком столе, как вдруг раздался громкий стук в дверь, и в дом вошел очень высокий черноволосый незнакомец. Портной вскочил, потирая руки, — он подумал, что перед ним богатый заказчик.

— Желаете пару новых бриджей, сэр? — спросил он.

— Нет, дело не в бриджах, — ответил незнакомец глухим низким голосом.

— Имеется миленький шелк в цветочек, сэр, коли желаете заказать новый жилет, — продолжал портной.

— Нет, я пришел не за жилетом, — сказал незнакомец.

Портного начал разбирать страх, и он кое-что припомнил:

— Есть еще з-з-зеленое с-с-сукно… б-б-бутылоч-ного цвета, ваша с-с-светлость… на пальто.

Тут незнакомец потерял всякое терпение, шагнул прямо к портному, схватил его за шейный платок и сказал:

— Не узнаешь меня? Настал срок расплаты! Я пришел за тобой!

И с этими словами дьявол — а это был не кто иной, как он, — потащил беднягу из дому. Портняжка взмолился о пощаде. Он рассказал дьяволу, какую жалкую жизнь он влачил, как и то у него было плохо, и это, и вообще все вразлад шло, и никакой радости от этой сделки за все эти долгие годы он не видел.

— Ах, ваше величество, неужели под конец вы не выполните хотя бы одно мое желание! — воскликнул бедный портной, когда они были уже на пороге. — Всего одно желание!

Что ж, про себя дьявол хорошо знал, что поступил не очень-то честно, и, когда портной повторил свою просьбу, он в конце концов уступил.

— Ладно, одно желание, — проворчал он, — но быстро!

Застигнутый врасплох портной озирался по сторонам, не зная, что придумать. Пробил его последний час. Что же ему пожелать?

Но единственное, что ему попалось на глаза, была старая кляча, серая в яблоках, щипавшая траву на лугу перед домом. Он поднял взгляд на зловещего незнакомца и вдруг выпалил:

— Желаю, чтобы ты вскочил на эту серую клячу и убрался восвояси и никогда больше не пугал бы бедных людей!

Не успел портной это выговорить, как дьявол, дико вскрикнув, выпустил из рук его шейный платок и через миг уже сидел на сером коне, который мчал его по дороге.

А самое главное — больше никто никогда дьявола и в глаза не видел, во всяком случае в Ланкашире.

Только это еще не конец истории. Как вы сами можете догадаться, про этот случай скоро стало всем известно. И со всех концов страны в Клитру начали стекаться любопытные, желавшие поглядеть на человека, перехитрившего самого дьявола, и услышать всю историю из его собственных уст.

Вскоре у портного появилось заказчиков хоть отбавляй. И он зажил богато и весело. А для своей новой мастерской он заказал вывеску, на которой была нарисована вся эта история — в общих чертах, конечно. И если вы поедете в Клитру, то, наверное, ее там увидите.

Волшебный рог

В давние времена жил в Англии один рыцарь. На щите у него был изображен страшный крылатый дракон, но, как вы сейчас сами увидите, это ему не помогло. Однажды этот рыцарь охотился вдали от Глостера и заехал в дремучий лес, где водилось много кабанов, оленей и других диких зверей. В лесу посреди поляны стоял невысокий холм. На нем всегда отдыхали усталые рыцари И охотники, когда их мучила жара или жажда.

Но место это было не простое, а волшебное. И уж так повелось, что путник мог подняться на этот холм только в одиночку. Свою свиту он должен был оставлять внизу.

Когда рыцарь с крылатым драконом на щите ехал по лесу, ему повстречался дровосек. И дровосек посоветовал рыцарю:

— Поднимись на холм и скажи, будто перед тобой стоит кто: «Хочу пить!» И тотчас пред тобой предстанет виночерпий со светлым челом, в богатой темно-красной одежде. Он протянет тебе большой рог, украшенный золотом и самоцветами — так в древности украшали рога наши предки. Рог будет до краев полон неведомым душистым напитком. Стоит лишь отведать его, как жажда и усталость покинут тебя, и ты снова сможешь отправиться в путь. А когда ты осушишь рог, виночерпий протянет тебе полотенце, чтобы отереть рот, и, не дожидаясь ни вопросов, ни благодарности, исчезнет.

Рыцарь с крылатым драконом на щите только посмеялся рассказу дровосека.

«Найдется разве такой глупец, — подумал он, — что, завладев однажды столь прекрасным рогом, сам, по своей воле расстанется с ним!»

Но когда в тот же день он, усталый, возвращался с охоты домой и его мучили жара и жажда, он вспомнил про чудесный холм и волшебный рог. Он отослал своих спутников и один отправился на то место. Он сделал все, как научил его дровосек: поднялся на холм и громко сказал:

— Хочу пить!

И тотчас пред ним появился, как и предсказывал дровосек, виночерпий в темно-красной одежде. В руке он держал большой рог, усыпанный драгоценными каменьями.

Так и взыграла в рыцаре алчность, как увидел он этот рог. Он схватил его и пригубил нежнейший напиток — тот будто зажег ему кровь. Но, не сделав и глотка, рыцарь решил: вот только осушит рог и похитит его.

Он выпил весь напиток до капли и вместо того, чтобы вернуть рог виночерпию — так подобало бы поступить благородному рыцарю, — спустился с холма и бросился бежать.

Теперь слушайте, какая судьба постигла этого рыцаря, что носил на своем щите крылатого дракона, но потерял рыцарскую честь и украл чудесный рог!

В те времена у волшебного холма имел обычай останавливаться граф Глостерский, чтобы утолить жажду из волшебного рога и отдохнуть. И вот он узнал, что бесчестный рыцарь нарушил этот добрый обычай. Граф напал на нечестивца в его же замке и в честном бою убил его. А потом забрал чудесный рог. Но увы! Граф не вернул рог волшебному виночерпию, а отдал его своему государю и повелителю королю Генриху Старшему.

И с тех пор вы можете хоть весь день простоять на волшебном холме и повторять: «Хочу пить!» — вам уж не придется отведать из волшебного рога.

Рыба и перстень

В графстве Йоркшир, что лежит на севере страны, жил некогда могущественный барон. Он был великий волшебник и умел предсказывать будущее. Вот как-то раз, когда его сыну минуло всего четыре года, барон заглянул в Книгу Судеб и прочел в ней, что сын его женится на простой девушке, которая только что родилась в доме близ Йоркского собора. Барон узнал также, что отец этой девушки очень-очень беден, и что детей у него и так уже пятеро.

Он с гневом захлопнул черную книгу, велел подать себе коня и поскакал в Йорк. Там он проехался мимо дома бедняка. А тот в это время сидел у своего порога, грустный и печальный.

Барон соскочил с коня, подошел к этому человеку и спрашивает:

— Что у тебя случилось, любезный?

— Ах, ваша честь, — отвечает бедняк, — дело в том, что у меня уже пятеро детей, а только что родилась еще девочка. Откуда же мне взять столько хлеба, чтобы прокормить их всех? Ума не приложу!

— Не падай духом, приятель! — сказал барон. — Если только в этом твоя беда, я тебе помогу. Заберу твою последнюю малютку с собой, и тебе не придется больше о ней заботиться.

— Премного вам благодарен, сэр, — ответил человек.

Пошел в дом, вынес девочку и отдал ее барону, а тот вскочил на коня и поскакал с нею прочь. Когда же достиг он берега реки Уз, он бросил малютку в воду, а сам поскакал дальше к своему замку.

Но девочка не утонула — пеленки держали ее на воде, и она все плыла и плыла, пока ее не вынесло на берег перед хижиной одного рыбака. Рыбак нашел малютку, сжалился над ней и отнес к себе в дом.

Так она и жила у него, не зная горя, пока не исполнилось ей пятнадцать лет и она не стала стройной и прекрасной девушкой.

И вот случилось однажды, что барон ехал со своими друзьями берегом реки Уз на охоту и остановился у хижины рыбака, чтобы утолить жажду. Девушка вышла к охотникам с водой, и они тут же увидели, что она очень хороша. А один из друзей барона сказал:

— Барон, вы умеете предсказывать судьбу, как вы думаете, за кого выйдет замуж эта девушка?

— Э-э, нетрудно догадаться, — ответил барон, — за какого-нибудь мужлана. Но я все же составлю ее гороскоп. Подойди-ка сюда, милая! Скажи мне, в какой день ты родилась?

— Не знаю, сэр, — ответила девушка. — Меня подобрали вот на этом самом месте лет пятнадцать назад. Река принесла меня сюда.

Тут барон понял, кто она такая. И когда все поехали дальше, он вернулся и сказал девушке:

— Послушай, милая, хочешь, я сделаю тебя счастливой? Отнеси вот это письмо моему брату в Скарборо, и ты на всю жизнь будешь устроена.

Девушка поблагодарила барона и взяла письмо. А в письме было написано вот что:

Вот вскоре девушка отправилась в Скарборо и остановилась переночевать на постоялом дворе. А как раз в эту ночь туда ворвались грабители. Они увидели девушку и обыскали ее, но денег при ней не нашли, а только письмо. Они его вскрыли, прочли и решили, что это предательство, — стыд и позор убивать беззащитную девушку! Вожак шайки взял перо и бумагу и написал так:

Потом отдал это письмо девушке и пожелал ей счастливого пути. И она пошла в Скарборо к брату барона — благородному рыцарю. А у него в то время гостил сын барона. Девушка передала письмо брату барона, и тот распорядился немедленно готовить свадьбу. В тот же день свадьбу и сыграли.

А через несколько дней и сам барон приехал в замок брата. Ну и удивился он, когда узнал новости! Больше всего на свете он боялся этой свадьбы, — и вот она свершилась.

«Ну, ничего, я так просто не сдамся!» — решил барон и предложил девушке погулять с ним по скалистому берегу. А как только они остались одни, барон схватил девушку за руку и хотел было сбросить в море.

— Пощадите меня! — взмолилась девушка. — Я ни в чем не виновата. Отпустите меня, и я сделаю все, что вы пожелаете. Клянусь вам, я не увижусь больше ни с вашим сыном, ни с вами, пока вы сами этого не захотите.

Тогда барон снял с руки золотой перстень, бросил его в море и сказал:

— Без этого перстня не смей показываться мне на глаза!

И отпустил ее.

Бедная девушка все шла и шла, пока не добралась наконец до замка одного знатного вельможи. Тут она попросила дать ей хоть какую-нибудь работу, и ее оставили в замке судомойкой — ведь она привыкла к этой работе еще в хижине рыбака.

И надо же было так случиться, что в один прекрасный день в этот замок приехали — кто бы, вы думали? Да сам барон, его брат и сын барона — ее муж! Она просто не знала, что ей делать, и только надеялась, что в кухне замка они ее не увидят.

Со вздохом принялась она за свою работу и стала потрошить огромную рыбу, которую ей велено было приготовить к обеду. И вдруг в желудке у рыбы что-то сверкнуло. Перстень! Тот самый, что барон бросил в море со скалы в Скарборо. Ах, как девушка обрадовалась! Она постаралась приготовить рыбу повкуснее и подала ее на стол.

Слушайте же, что было дальше. Гости отведали рыбы, и она так понравилась им, что они спросили хозяина дома, кто ее готовил. Хозяин ответил, что не знает, и приказал слугам:

— Эй вы, пришлите-ка сюда повариху, которая готовила эту рыбу!

Слуги спустились в кухню и сказали девушке, что ее требуют в зал. Вот она принарядилась, надела на палец золотой перстень барона и поднялась в зал.

Гости так и ахнули, когда увидели юную и прекрасную повариху. Только барону пришлось это не по душе. Он вскочил из-за стола и готов уж был броситься на девушку, но она подошла к нему с протянутой рукой, сняла с руки перстень и положила перед ним.

Тут барон понял, что от судьбы не уйдешь. Он усадил девушку за стол и объявил всем собравшимся, что она его невестка и верная жена его сына. А потом увез ее и сына домой, в свой замок, и с тех пор все они жили не тужили и никогда не пили из пустой бутыли.

Джек Хэннефорд

Жил на свете старый солдат. Долго пришлось ему воевать — так долго, что под конец он совсем обносился и не знал, куда податься, чтобы раздобыть деньжонок. Взбирался он на вересковые холмы, спускался в долины, пока не пришел наконец к одной ферме. Хозяина в то время не случилось дома: он уехал на ярмарку. Оставалась только его жена, а была она дура дурой. Правда, и сам фермер умом не отличался. Трудно даже сказать, кто из них был глупее. Ну, да когда вы услышите всю историю, вы сами это решите.

Так вот, уезжая на ярмарку, фермер сказал жене:

— Я, наверное, до ночи не вернусь. Кто его знает, что может случиться по дороге? Возьми-ка ты лучше наши десять гиней и схорони их в надежном месте!

Он вынул из кармана все свои сбережения — десять золотых — и отдал их жене.

Не будь человек этот набитым дураком, никогда бы он не оставил деньги жене! Но что сделано, то сделано. Покатил он в своей телеге на ярмарку, а жена и говорит себе:

— Уж я схороню эти денежки от воров!

Взяла носовой платок, завязала в него десять золотых гиней, достала мешковину, завернула в нее платок и спрятала узелок в щель над камином.

«Теперь пусть кто угодно приходит! — подумала она. — Уж сюда-то заглянуть не догадается!»

А в это самое время подходит к дому старый солдат Джек Хэннефорд и стучится в дверь.

— Кто там? — спрашивает фермерша.

— Джек Хэннефорд.

— Откуда идешь?

— Из рая.

— Господи помилуй! Так ты, верно, видел там моего покойного старика?

Она имела в виду своего первого мужа, — ведь фермер женился на ней, когда она овдовела.

— Как не видать, видел, — отвечает солдат.

— Ах! Ну, как он там? — спрашивает фермерша, а сама уже расчувствовалась.

— Да так себе. Чинит старые башмаки святым да ангелам. А на обед — одна капуста.

— Ой, бедняжка! — говорит фермерша. — А не просил он мне что-нибудь передать?

— Как же! — говорит Джек Хэннефорд. — Сказал, что кожа у него вся вышла, а в карманах пусто. Значит, не мешало бы тебе послать ему несколько шиллингов — было бы на что кожей запастись.

— Пошлю, пошлю! Благослови, Господи, его грешную душу…

И вот фермерша подошла к камину, достала узелок с десятью золотыми и отдала его солдату.

— Передай моему старику, — говорит, — чтобы он взял из этих денег сколько надо, а остальные назад прислал.

Получив деньги, Джек не стал долго раздумывать и поспешил поскорей убраться с фермы.

Тем временем вернулся домой хозяин и спросил жену про деньги. Та рассказала ему, что отослала их с одним служивым на небо, в рай, своему покойному мужу, чтобы тот купил себе кожи — святым да ангелам башмаки чинить.

— В рай?! — воскликнул фермер. — В рай! Да где это ты видела, чтобы так вот запросто ходили в рай и обратно, будто на Ипсвичскую ярмарку? Ах, дура ты, дура! Да и я хорош — доверил тебе деньги!

Но препираться было некогда. Вскочил фермер на коня и пустился в погоню за Джеком Хэннефордом. Услышал старый солдат стук копыт на дороге и смекнул, что это фермер за ним гонится. Улегся он на землю, одной рукой глаза прикрыл и в небо уставился.

— Что ты тут делаешь, приятель? — спрашивает его фермер, придержав коня. — Почему ты на небо смотришь?

— Видишь? Видишь? — говорит Джек.

— Где? Ничего не вижу!

— Да смотри, вон человек на небо летит, словно по земле бежит! Ложись рядом со мной и тоже увидишь.

— А ты коня моего подержишь?

Джек с радостью согласился.

Вот фермер улегся в пыли и стал глядеть в небо.

— Что-то ничего не вижу, — говорит.

— А ты прикрой глаза ладонью и сразу увидишь, как человек во весь дух летит куда-то.

И в самом деле фермер увидел, как человек куда-то летит во весь дух. А был это Джек Хэннефорд! Он вскочил на коня — и наутек.

Вернулся фермер домой пеший, без коня.

— Вот видишь, — сказала ему жена, — выходит, ты еще глупее меня. Я одну глупость сделала, а ты две!

Сон коробейника

В деревне Софэм, что в графстве Норфолк, жил коробейник Джон. Семья его была невелика: он сам, его жена да трое детей.

Жили они бедно, в убогом домишке, и как ни старался Джон, а разбогатеть им все не удавалось. Не получилось из него настоящего торговца — слишком он прост был для этого дела, слишком честен, не умел выколачивать последние денежки из бедняков, которым продавал на ярмарках и базарах свои товары.

День за днем шагал Джон по дорогам со своим мешком за спиной. Продавал булавки и кружева, ленты и платки всем, кто хотел их купить, да распевал на деревенских ярмарках старинные песни и баллады.

Но вот в какой-то год весна выдалась поздняя, а когда она, наконец, пришла, задул такой ветер, полили такие дожди, что бедняга Джон почти совсем не мог бродить по дорогам с товаром.

Тяжелое времечко это было для Джона и его жены. Им едва удавалось прокормить и одеть своих троих детей. У сына не было башмаков, не в чем было на улицу выйти. А дочки выросли из своих платьев, — хочешь не хочешь, а доставай новые.

— Ума не приложу, как нам быть! — со вздохом сказала жена коробейника в одно дождливое утро. — И не придумаю… Придется, видно, тебе, Джон, наняться в работники на ферму. Торговлей много не заработаешь в нынешний год.

— В этакую погоду на ферме тоже делать нечего, — ответил коробейник. — Но вот что я тебе скажу, жена! Пойду-ка я в Лондон как только прояснеет.

— В Лондон? — воскликнула жена. — А что тебе там делать? Хочешь разбогатеть, что ли? Да эти лондонские жулики тебя дочиста ограбят! Что это тебе взбрело в голову — в Лондон идти?

— Так и быть, — ответил коробейник, — расскажу тебе все. Прошлой ночью, когда барабанил по крыше дождь, я не мог заснуть и все думал да ломал себе голову, как нам быть. Просто места себе не находил. А когда наконец заснул, приснился мне чудесный сон. Ей Богу, чудесный, жена!

— Ты, верно, видел во сне, что с неба в камин свалился шкаф, набитый новой одежей! А когда проснулся, увидел, что в камине не шкаф, а всего-навсего старое грачиное гнездо, которое целый год торчало у нас на крыше.

— Вот и нет! — сказал Джон. — Во сне я слышал голос, такой ласковый, только не знаю чей. И голос этот сказал мне: «Джон, пойди в Лондон, стань на Лондонском мосту, и ты услышишь удивительную весть».

— Какую весть? — спросила жена Джона.

— Ну, этого он не сказал, вернее, я не успел дослушать, как раз тут я и проснулся. А до чего ласковый был голос, до чего сердечный!

— И ты собираешься тащиться в Лондон только потому, что видел ночью этот сон?! Да просто ты поел с вечера заплесневелого сыра, вот и приснилась тебе какая-то чушь!

— Э, нет, милочка, после твоих ужинов сны не снятся! — сказал коробейник.

— И немудрено! Из чего мне ужин-то готовить? Ну, а что это за удивительную весть ты должен услышать на Лондонском мосту? Может, надеешься узнать, что твой дядя оставил нам наследство?

— Да, что-нибудь в этом роде, хотя у старика нет состояния и оставлять ему нечего. А впрочем, глупости все это, и говорить об этом больше не стоит.

Но и в эту ночь коробейнику приснился тот же сон, а за ней и в третью. Три ночи подряд все тот же голос говорил ему во сне: «Джон, пойди в Лондон, стань на Лондонском мосту, и ты услышишь удивительную весть».

Как ни прост был Джон, но уж если, бывало, вобьет себе что-нибудь в голову, ничем его не проймешь. И в конце концов жена согласилась отпустить его в Лондон. Благословила мужа на дорогу и сказала, что ей ничего не надо, лишь бы он живым назад вернулся. Заставила Джона одеться потеплее и отдала ему последние деньги. Джон расцеловал всю семью на прощание и отправился по дороге в Лондон.

До Лондона ходу было четыре дня. На Джоново счастье, распогодилось, и он мог ночевать на гумне или под стогом сена. Так добрался он до Лондона и без труда нашел знаменитый мост. В те далекие времена на этом мосту стояли дома и лавки, через него шла широкая проезжая дорога. Другого моста через Темзу в Лондоне тогда и не было.

Добравшись до моста, Джон остановился и стал ждать. Он смотрел на воду и видел, как проплывают мимо лодки; глядел на улицу и видел кареты, повозки, всадников и пеших прохожих. Но никто с ним не заговаривал, даже не замечал его.

Когда спустилась ночь, Джон устроился поудобнее у стены одного дома и заснул.

На другой день он решил попытать счастья на другом конце моста. Но опять никто не обратил на него никакого внимания. Когда Джон проголодался, он купил себе хлеба, немного сыра и кружку пива.

Так он и стоял на мосту день за днем, пока не вышли у него все деньги.

«Вот и конец моим приключениям, — подумал Джон. — Деньги все вышли и взять их неоткуда. Ни одна живая душа не перемолвилась со мной ни словечком. И никакой вести я здесь не услышал, ни простой, ни диковинной. И теперь я должен поворачивать домой и просить по дороге на хлеб, потому что у меня и двух пенсов, кажется, не осталось…»

И только хотел Джон в последний раз взглянуть на Темзу, а потом уж поворачивать домой, как к нему подошел хозяин лавки, что стояла напротив, и заговорил с ним.

— Мне очень любопытно узнать, кто ты такой и что тебе здесь надо? — сказал лавочник. — Я заметил, что ты каждый день стоишь здесь на мосту. Продавать тебе, видно, нечего, милостыню ты не просишь. Так что же ты тут делаешь? Успокой мое любопытство, если это не секрет!

Джон замялся. Не хотелось ему рассказывать первому встречному, почему он столько времени простоял без дела на Лондонском мосту. Но человек он был простодушный, не мастер выдумывать всякие небылицы да отговорки, ну и выложил все начистоту.

— Эх, соседушка, — начал он, — сказать по правде, я простой деревенский бедняк. Три ночи подряд мне снилось, что если я пойду и стану на этом вот мосту, то услышу удивительную весть. Но никаких вестей я не получал и теперь должен возвращаться домой, потому что все деньги у меня вышли.

Лавочник в изумлении уставился на Джона, потом как прыснет со смеху.

— Ну и умная ты голова! — наконец вымолвил он. — Ты что же, притащился из деревни в Лондон и простоял все это время на мосту только из-за своего глупого сна? Да такого другого простачка во всем Лондоне не сыщешь! Ха-ха-ха! Теперь у меня будет, о чем порассказать соседям да чем развеселить мою старуху, чтоб забыла она про свой ревматизм в ногах.

И он опять так и покатился со смеху.

— Послушай-ка ты, деревенщина! — продолжал лавочник; он был любитель поговорить. — Вчера вечером, когда я уже запер лавку и собрался было домой, подходит ко мне какой-то старик, весь в отрепьях, бродяжка, должно быть, — и говорит: «В деревне Софэм, что в графстве Норфолк…» Да, кажется, в Софэм, хотя точно не помню, никогда не слыхал про эту деревню. Так вот, значит: «…в деревне Софэм за домом коробейника под старым дубом зарыт клад». Сказал и пошел себе прочь. Слыхал, какие вести бывают? А ты мне про сон толкуешь! Так, может, теперь ты туда побежишь, в этот, как его, Соффолк или Сохэм?

Не успел лавочник вволю посмеяться над Джоном, как тот сказал «до свиданья» и был таков. А лавочник решил, что Джон немножко рехнулся, и перестал о нем больше думать.

Джон не шел, а прямо-таки летел к дому. Слова лавочника так и звенели у него в ушах. Всю дорогу он думал только об одном: о старом дубе, что рос за его домом. Он знал его как свои пять пальцев. Еще мальчишкой он каждый день лазил на него.

Наконец, усталый и голодный, он достиг дома. Жена несказанно обрадовалась, когда увидела его целым и невредимым, и не успела поздороваться с ним, как принялась готовить ему завтрак. Но хотя Джону до смерти хотелось есть, он не стал терять времени на еду.

— Неси-ка мне скорей лопату, женушка! — сказал он. — Ту, которой мы огород перекапываем.

— Да вот она, Джон! — ответила жена. — Скажи спасибо, что я ее на хлеб не обменяла. А на что тебе сейчас эта лопата? Лучше поешь! Хотя, по правде сказать, угощать мне тебя почти нечем. Как говорится: хлебай маленькой ложкой.

Но Джон ее и не слышал. Он кинулся вон из дома и стал копать землю под старым дубом.

— Бедняга! — сказала жена своим двум дочкам (те как раз вошли в комнату поздороваться с отцом). — Бедняга… Этим лондонским жуликам нечего было взять с него, так они последний разум у него отняли. А много ли в нем корысти?

Но что она знала?

Не успел Джон немножко покопать, как тут же наткнулся на большой деревянный сундук, весь перепачканный землей и почти сгнивший. Джон внес его в дом и открыл. Все так и онемели от изумления, когда заглянули в него. В сундуке лежали серебряные слитки, груды золотых монет, драгоценные камни и богатые украшения из чистого золота.

Ну, Джон долго раздумывать не стал, купил себе большой дом и зажил с женой и детьми припеваючи.

Сорочье гнездо

Птицы со всего света слетелись к сороке и попросили ее научить их вить гнезда.

Ведь сорока искуснее всех вьет гнездо!

Вот собрала она птиц вокруг себя и начала показывать им, что да как надо делать. Прежде всего она взяла немного грязи и слепила круглую лепешку.

— Ах, вот как это делается… — сказал серый дрозд и полетел прочь.

С тех пор серые дрозды так и вьют свои гнезда.

Затем сорока раздобыла несколько веточек и уложила их по краю лепешки.

— Теперь я все понял, — сказал черный дрозд и полетел прочь.

Так черные дрозды и поныне вьют свои гнезда.

Потом сорока положила на веточки еще одну лепешку из грязи.

— Все ясно, — сказала мудрая сова и полетела прочь.

С тех пор совы так и не научились вить лучших гнезд.

А сорока взяла несколько веточек и обвила ими гнездо снаружи.

— Как раз то, что мне надо! — обрадовался воробей и упорхнул.

Поэтому и до нынешнего дня воробьи вьют свои гнезда вот так неряшливо.

Что ж, а госпожа сорока раздобыла перышек и тряпочек и уютно выложила ими все гнездышко.

— Это мне нравится! — воскликнул скворец и полетел прочь.

И в самом деле, у скворцов очень уютные гнезда.

Так все и шло: послушают-послушают птицы, до конца не дослушают и улетают одна за другой.

А между тем госпожа сорока все работала и работала, не глядя ни на кого.

Все птицы уже разлетелись. И вот осталась одна-единственная птичка горлица. А надо вам сказать, что горлица эта и внимания не обращала на то, что делала сорока, и лишь без толку твердила:

— Мало двух, мало дву-у-ух…

В конце концов сорока услышала это — как раз когда укладывала поперек гнезда веточку — и сказала:

— Хватит и одной!

Но горлица продолжала твердить:

— Мало двух, мало дву-у-ух…

Сорока рассердилась и сказала:

— Хватит и одной, говорю же тебе! А горлица опять свое:

— Мало двух, мало дву-у-ух!

Тут сорока огляделась по сторонам и видит — рядом никого, кроме глупой горлицы. Сильно разгневалась сорока и улетела прочь. И в другой раз уж не захотела учить птиц, как вить гнезда.

Потому-то разные птицы и вьют свои гнезда по-разному.

Джек-Лентяй

Жил-был на свете парень, и звали его Джек. Жил он со старухой-матерью на пустыре. Старая женщина пряла пряжу и продавала ее на базаре. Но от этого ведь не разбогатеешь. А Джек был лентяй, каких мало. Он не делал ровнешенько ничего, только грелся на солнышке в жаркую погоду да отсиживался возле очага в зимнюю пору.

Потому все и прозвали его: Джек-Лентяй.

Наконец это надоело его матери, и она сказала ему:

— Пора тебе самому зарабатывать на пропитание, не то выгоню тебя на улицу, и тогда живи как знаешь!

А случилось это в понедельник. Слова матери как будто проняли Джека, и на другое утро он пошел и нанялся за пенни в день к фермеру. Проработал день, получил свой пенни и пошел домой. Но когда переходил через ручей, монетку потерял.

Ведь никогда прежде ему не случалось деньги в руках держать.

— Ах, глупый ты парень! — сказала ему мать. — Тебе следовало положить пенни в карман.

— В другой раз я так и сделаю, — ответил Джек. В среду Джек ушел и нанялся к пастуху. Пастух дал Джеку за работу кувшин молока. Джек засунул кувшин к себе в карман, но не прошел и полдороги, как молоко все расплескалось.

— О Господи! — ахнула мать. — Да ты бы нес его на голове!

— В другой раз я так и сделаю, — ответил Джек. И вот в четверг Джек опять нанялся к фермеру.

За работу фермер обещал дать Джеку сливочный сыр. Вечером Джек положил сыр себе на голову и отправился в обратный путь. Но до дому опять ничего не донес: сыр расползся и прилип к его волосам.

— Ну и дурень! — сказала мать. — Надо было осторожненько нести его в руках.

— В другой раз я так и сделаю, — ответил Джек. В пятницу Джек нанялся к булочнику, и тот дал ему за работу кота. Джек взял кота и осторожненько понес его в руках. Но кот принялся так царапаться, что пришлось его выпустить. И Джек опять вернулся домой ни с чем.

— Что ты за олух! — рассердилась мать. — Тебе следовало вести кота на веревочке.

— В другой раз я так и сделаю, — ответил Джек.

И вот в субботу Джек нанялся к мяснику. Тот щедро наградил его — целую баранью ногу отвалил. Джек обвязал баранью ногу веревочкой и поволок за собой по грязи. Можете себе представить, какой обед получился бы из такой баранины!

На этот раз мать из себя вышла. Ведь на воскресенье у нее к обеду, кроме капусты, не было ничего.

— Ах ты, дубина! — сказала она сыну. — Надо было на плече ее нести.

— В другой раз я так и сделаю, — ответил Джек. В понедельник Джек опять вышел из дома и нанялся к торговцу скотом. Тот дал ему за работу осла. Трудненько было взвалить осла на плечи, но в конце концов Джеку это удалось, и он медленно поплелся со своей наградой к дому.

А как раз на его пути стоял дом одного богача. У богача этого была единственная дочка, прехорошенькая, но глухая и немая, да к тому же несмеяна. И лекари сказали, что она не заговорит до тех пор, пока кто-нибудь не рассмешит ее.

И надо же было так случиться, что, когда Джек с ослом на плечах проходил мимо, девушка как раз выглянула в окно. Увидела большого дурня с ослом на плечах и рассмеялась. А как рассмеялась, так сразу и заговорила и стала все слышать.

Богач до того обрадовался, что на радостях выдал дочку за Джека, и Джек-Лентяй вдруг разбогател. Молодые поселились в большом доме, и мать Джека вместе с ними, и жили они все в полном довольстве и счастье до конца своих дней — так рассказывают, только поверить этому трудно.

Кэт-Щелкунчик

Жили-были когда-то король, королева и королевские дети. Дочку короля звали Энн, а дочку королевы — Кэт. И хотя Энн была много краше дочери королевы, девушки любили друг друга, как родные сестры. Но королева не могла успокоиться, что дочь короля красивее ее собственной дочери, и задумала превратить Энн в дурнушку. А за советом она пошла к птичнице, что жила в долине неподалеку от королевского замка: говорили, будто та знается с нечистой силой.

— Почтенная, — молвила королева, когда вошла к ней в хижину, — слыхала я, будто ты умеешь колдовать. Но я, конечно, этому не верю. И все же, если ты мне поможешь в одном деле, я дам тебе за каждое яйцо, что ты принесешь на королевскую кухню, золотую монету!

Старуха ни слова не сказала в ответ, только низко поклонилась королеве и ухмыльнулась.

— Моя падчерица, — продолжала королева, — слишком уж хорошеет день ото дня. И совсем загордилась! Так вот, нельзя ли сделать так, чтобы она подурнела, не совсем, а чуть-чуть. Это ей будет хорошим уроком!

— Ничего нет проще, — ответила птичница. — Пришлите ее ко мне завтра утром. Только помните: перед уходом она не должна ни съесть ни кусочка, ни выпить ни глоточка!

И вот на другое утро, раным-рано, королева говорит принцессе Энн:

— Какая ты бледненькая сегодня! Не пройтись ли тебе по свежему воздуху до завтрака? Сходи-ка, милочка, к птичнице, что живет в долине, попроси у нее яиц!

Энн пошла к птичнице, а когда пробегала мимо кухни, увидела на столе горбушку хлеба, взяла ее и съела по дороге. Ведь ушла она из дома до завтрака, и ей, конечно, очень хотелось есть.

Пришла она к птичнице и попросила у нее яиц, как было велено. Птичница ей и говорит:

— Подними-ка крышку вон с того горшка и загляни в него!

Девушка так и сделала, но ничего с ней не случилось.

— Ну, ступай домой к своей мачехе, — молвила птичница, — да скажи ей, чтоб покрепче запирала кладовую!

Энн удивилась словам птичницы, но, когда вернулась домой, все в точности передала королеве, и та поняла, что девушка перед уходом что-то съела.

На другое утро королева опять решила попытать счастья.

— Какая ты худенькая! — сказала она принцессе Энн. — Не пройтись ли тебе по свежему воздуху до завтрака? Тогда у тебя будет хороший аппетит.

И опять послала Энн к птичнице, а перед уходом не дала ей ни съесть ни кусочка, ни выпить ни глоточка. Но принцесса повстречала по дороге крестьян, собиравших горох, и ласково заговорила с ними. Крестьяне дали ей горсточку гороха, и она съела его.

Когда она пришла к птичнице, та сказала ей:

— Подними-ка крышку вон с того горшка и загляни в него!

Энн подняла крышку, но опять ничего с ней не случилось. Тогда птичница очень рассердилась и сказала:

— Передай своей мачехе, что горшок без огня не закипит!

Что ж, Энн вернулась домой и передала эти слова королеве.

И на третий день королева сама пошла с девушкой к птичнице. На этот раз, только Энн подняла крышку с горшка, как ее хорошенькая головка превратилась в овечью — с торчащими ушами, жесткой шерстью и всем прочим: у птичницы было очень злое сердце, и она переколдовала. Даже королева-мачеха не хотела, чтобы все так получилось. Она была недовольна птичницей и, когда та на другое утро принесла в королевскую кухню свежие яйца, велела прогнать ее. И конечно, не дала ей ни одной золотой монеты!

Все очень горевали, что с принцессой Энн случилось такое несчастье, и особенно ее сестра Кэт.

И вот однажды утром, когда все спали, она разбудила Энн, закутала ей голову белой шалью и увела ее из замка.

Так две сестры, Кэт и Энн, пустились искать по свету врача, который вернул бы Энн ее красоту. Они долго бродили, пока не пришли к какому-то замку. Кэт постучала в дверь и сказала фрейлине, которая открыла им:

— Моя сестра очень больна, а на дворе ночь, и нам негде переночевать. Разрешите нам войти!

Фрейлина пошла спросить разрешения у короля — ведь это оказался королевский замок — и, когда вернулась, сказала Кэт:

— Король и королева разрешают вам войти, но только при одном условии.

— Я согласна на любые условия! — сказала Кэт: она была смелая девушка.

— Вы должны просидеть всю ночь у постели больного принца, старшего сына нашего короля. Никто не знает, чем он болен. Он не ест, не пьет и день ото дня чахнет. Если вы просидите с ним ночь, король даст вам целый кошель серебра! Но только знайте: все, кто до вас брались сидеть с ним, в ту же ночь исчезали навсегда.

Но Кэт не испугалась и согласилась посидеть у постели больного принца.

До полуночи все шло хорошо. Но только пробило двенадцать, больной принц встал, оделся и спустился по лестнице вниз. Кэт пошла за ним следом, но принц ее как будто не заметил. Он прошел в конюшню, оседлал коня, тихонько подозвал свою собаку и вскочил в седло, а Кэт незаметно уселась позади него.

И они поскакали — принц и Кэт — через зеленый лес. Собака бежала впереди и показывала дорогу. А Кэт рвала на скаку спелые орехи и прятала их в карманы.

Но вот они прискакали наконец к зеленому холму. Тут принц остановил коня и сказал:

— Растворись, зеленый холм, растворись, откройся! Впусти принца молодого, и собаку, и коня.

— …И меня, — добавила тихонько Кэт.

И тотчас в зеленом холме растворились невидимые двери, и они въехали внутрь. Принц вошел в роскошный и светлый зал; толпа прекрасных фей окружила его и увела танцевать. А Кэт никто не заметил: она спряталась за дверью и оттуда смотрела на принца. Он танцевал, танцевал, танцевал, пока не упал без сил на мягкое ложе из цветов. Феи принялись обмахивать его своими веерами, и он снова поднялся и пошел танцевать.

Но тут вдруг пропел петух, и принц бросился к своему коню. Кэт вскочила в седло позади него, и они поехали домой.

Наутро, когда встало солнце, в комнату принца вошли король с королевой и придворные. И что же видят: Кэт сидит у огня и щелкает орешки, а принц спокойно спит в своей постели.

— Хорошо ли прошла ночь? — спросили их величества.

— О, конечно, — ответила Кэт. — Я и вторую ночь согласна просидеть у постели больного принца. Если хотите…

Король с королевой очень обрадовались и на этот раз пообещали Кэт целый кошель золота.

Вторая ночь прошла, как и первая. В полночь принц поднялся и поскакал к зеленому холму на бал к феям, а Кэт с ним и опять рвала по дороге орешки.

На этот раз Кэт не глядела на принца — она и так знала, что он будет танцевать, танцевать и танцевать. Зато она увидела малютку-эльфа с серебряной палочкой в руках и вдруг услышала, как одна фея сказала другой:

— Если этой палочкой три раза дотронуться до уродливой сестры Кэт, она снова станет такой же красивой, как была.

Тут Кэт пустила один орешек по полу, и он покатился прямо к маленькому эльфу. Так она пускала орешек за орешком. Малютка-эльф бросил серебряную палочку и стал собирать орешки. И ничего удивительного в этом нет: ведь не каждый день удается малюткам-эльфам грызть орешки, а серебряных палочек у них сколько угодно! Кэт подхватила палочку и спрятала ее под плащом.

Но вот, как и в прошлый раз, прокричал петух, и они поехали домой.

Не успела Кэт вернуться, как тут же побежала к Энн и три раза дотронулась до нее серебряной палочкой. И — о, чудо! — овечья голова с торчащими ушами, жесткой шерстью и всем прочим снова превратилась в хорошенькую девичью головку. Энн стала даже еще красивее, чем была.

На третью ночь Кэт согласилась стеречь больного принца только при условии, что, если принц поправится, она выйдет за него замуж. Она уже полюбила принца и не хотела с ним расставаться.

Все шло как и в прошлые две ночи. На этот раз малютка-эльф играл птичкой, и Кэт услышала, как одна фея сказала другой:

— Если больной принц съест три кусочка этой птицы, он снова станет таким же здоровым, как был.

Кэт недолго думая пустила один за другим все свои орешки; они покатились к малютке-эльфу, и он бросил птичку. А Кэт взяла ее и спрятала под плащом. Тут и петух прокричал, и они с принцем отправились домой.

На этот раз, когда они вернулись, Кэт не стала щелкать орешки — ведь она отдала их все малютке-эльфу, да к тому же у нее нашлось дело поважнее. Она тотчас развела огонь, ощипала птицу и принялась ее жарить. И вскоре в комнате так вкусно запахло жареным, что больной принц проснулся и сказал:

— Ах, как бы мне хотелось отведать кусочек этой птицы!

Кэт дала ему кусочек, он съел и тут же приподнялся на локте и сказал:

— Ах, как бы мне хотелось съесть еще кусочек! Кэт дала ему второй кусок. Тогда принц сел на постели и снова попросил:

— Ах, вот бы мне и третий кусочек!

И Кэт дала ему третий кусок, и он встал — здоровый и сильный, сам оделся и сел возле огня. И когда наутро к принцу, как обычно, вошли король с королевой, они увидели: сидят принц и Кэт рядышком и весело болтают. Король и королева так обрадовались, что тут же попросили Кэт обвенчаться с принцем.

А тем временем младший принц встретил в саду Энн и влюбился в нее, впрочем, так случалось с каждым, кто видел ее милое, хорошенькое личико.

И вот больной принц женился на здоровой принцессе, а здоровый принц — на больной принцессе.

Правда, старший принц и принцесса Энн уже больше не болели, а потому Кэт и принцу больше не надо было ездить в зеленую страну эльфов. Но вы не думайте, что с тех пор феи перестали танцевать! Нет, они каждую ночь танцуют. Только вот с кем? И какого цвета у них платья? И так же ли сладко звучит их музыка? Этого я не могу вам сказать.

Господин всех господ

Одна девушка отправилась как-то на ярмарку. Она хотела наняться к кому-нибудь в прислуги. Наконец чудаковатый на вид пожилой господин нанял ее и повел к себе домой. Когда они пришли, он сказал, что прежде всего должен ее кой-чему научить, так как все вещи в его доме зовутся не как у всех, а по-особому. И он спросил девушку:

— Как ты будешь называть меня?

— Хозяин или господин, как вам будет угодно, сэр, — ответила девушка.

Но он сказал:

— Нет, ты должна звать меня «господин всех господ». А как ты это назовешь? — И он показал на постель.

— Постель или кровать, как вам будет угодно, сэр.

— Нет, это моя «белая лебедь». А как по-твоему называется это? — спросил он, указывая на свои панталоны.

— Штаны или брюки, как вам будет угодно, сэр.

— Ты должна называть их «хлопушки и шутихи». А это кто? — Показал он на кошку.

— Кошка или киса, как вам будет угодно, сэр.

— Отныне ты должна звать ее «усатая обезьянка». Ну, а это, — показал он на огонь, — что это такое?

— Огонь или пламя, как вам будет угодно, сэр.

— Ты должна называть это «красный петушок». А это? — продолжал он, указывая на воду.

— Вода или влага, как вам будет угодно, сэр.

— Нет, это «чистый прудок». А как ты назовешь все это? — спросил он, показывая на свой дом.

— Дом или коттедж, как вам будет угодно, сэр.

— Ты должна называть это «всем горам гора». В эту самую ночь перепутанная служанка разбудила своего хозяина криком:

— О господин всех господ! Слезайте скорей со своей белой лебеди и натягивайте живее хлопушки и шутихи! Усатой обезьянке попала на хвост искра от красного петушка! Хватайте скорее чистый прудок, а не то ваша всем горам гора достанется красному петушку.

Но пока хозяин понял, что случилось, его дом уже сгорел.

Три желания

Все это случилось давным-давно. Жил в дремучем лесу бедный дровосек. Каждый день он ходил в лес валить деревья. Вот как-то раз собрался он, как всегда, в лес. Жена наполнила его котомку едой и повесила ему через плечо полную бутыль, чтобы дровосек мог перекусить и выпить в лесу.

В этот день дровосек хотел свалить могучий старый дуб.

«Немало крепких досок получится из него», — думал он.

Вот подошел он к старому дубу, вытащил топор да так замахнулся, будто одним ударом надеялся повалить могучее дерево. Но не успел ударить, как вдруг послышался из самого дуба жалобный голосок и перед ним появилась фея. Она попросила дровосека пощадить старый дуб. Ну и удивился дровосек, даже испугался! И рта не смог открыть, чтобы вымолвить хоть словечко. Наконец очнулся и пробормотал:

— Ну что ж, я выполню твою просьбу.

— И для тебя так-то лучше будет, — сказала фея. — Я вас с женой отблагодарю за это: пусть исполнятся ваши первых три желания!

Тут фея исчезла, а дровосек отправился домой, с котомкой за плечами и с бутылью на боку.

Путь у него был дальний, и всю дорогу он не переставал удивляться тому, что с ним случилось. Когда он добрался наконец до дому, на уме у него было лишь одно: посидеть бы сейчас да отдохнуть. Может, это были опять проделки феи, кто знает? Так или иначе, уселся он у огня и только сел, как почувствовал страшный голод, хотя до ужина было еще далеко.

— Нет ли у тебя поесть, моя хозяюшка? — обратился он к жене.

— Часа через два будет, — ответила жена.

— Эх, — вздохнул дровосек, — вот бы мне сейчас кольцо кровяной колбасы, да потолще!

И не успел он это вымолвить, как вдруг — шлеп! — в камин упало целое кольцо кровяной колбасы, да такой, что пальчики оближешь.

Подивился дровосек, а жена его втрое больше удивилась.

— Это что такое? — говорит.

Тут дровосек вспомнил, что с ним приключилось утром, и выложил всю историю жене, с начала и до конца. Но чем дальше он рассказывал, тем мрачнее становилась жена, а как дошел до конца, так и совсем взорвалась:

— Ах ты, дурак этакий! Набитый дурак! Чтоб твоя кровяная колбаса к носу твоему приросла!

И не успели они оба глазом моргнуть, как кровяная колбаса выскочила из камина и приросла к носу дровосека.

Он дернул за колбасу, не отрывается; жена дернула, не отрывается. Дергали-дергали, а колбаса все не отрывается — приросла крепко-накрепко.

— Что же теперь делать? — спрашивает дровосек.

И тут он смекнул, что у него ведь осталось еще одно желание — третье и последнее! И он, не теряя ни секунды, пожелал, чтобы кровяная колбаса отскочили от его носа.

Шлеп! — и колбаса уже лежала перед ним на столе.

И если дровосеку и его жене так и не довелось кататься в золотой карете да одеваться в шелк и бархат — что ж, зато на ужин им досталась такая вкусная кровяная колбаса, что пальчики оближешь.

Джоан и хромой гусопас

В богатом замке возле самого моря жил когда-то старый лорд. Он жил очень одиноко, и замок его всегда оставался пустым. Не слышно было под его сводами ни молодых голосов, ни веселого смеха. Часами старый лорд ходил взад-вперед по стертым плитам каменного пола или же сидел у окна и глядел на хмурое море.

У него была маленькая внучка, но он никогда в жизни ее не видел. Он невзлюбил дитя с самого дня ее рождения, потому что в этот день умерла ее мать — любимая дочь лорда. Отец девочки уехал далеко за море, сражаться за своего короля, и она росла одна, без родителей. Совсем плохо пришлось бы бедняжке, если бы не ее старая няня. Она забрала Джоан — так звали девочку — к себе и кормила ее остатками от господского стола, а одевала в разные отрепья.

Приближенные старого лорда тоже плохо обращались с девочкой — ведь их господин не любил ее! Они обижали ее и называли оборвашкой.

Джоан целыми днями играла на заднем дворе замка или бродила одна по берегу моря. Единственным ее другом был хромой мальчик-гусопас. Она часто уходила к нему в поле и подолгу болтала там с ним. Мальчик был чуть постарше ее, он жил на ферме по соседству с замком.

Каждое утро он выгонял гусей в поле и вел их к пруду, где они плавали, плескались и ловили рыбу. При этом он играл на свирели, и Джоан всегда прибегала его послушать. Она так любила слушать его странные напевы — то грустные, то веселые! Они рассказывали ей о прекрасных лесных феях или о далеких чужих странах, о неведомых горах и реках, и тогда она забывала свои горести и обиды.

А иногда музыка была такой веселой и легкой, что ей хотелось танцевать. И тогда даже сам хромой гусопас неуклюже пританцовывал вместе с ней.

Так проходили дни весною и летом. А зимой, в длинные темные вечера, Джоан придвигала скамеечку поближе к огню и просила свою старую нянюшку рассказывать ей сказки про смелых рыцарей и прекрасных дам, про великанов и людоедов или же о русалках и феях, которые невидимо летают в воздухе?

Шли год за годом, и Джоан из девочки превратилась наконец в прелестную девушку. Но она по-прежнему дружила с хромым гусопасом, а старый лорд по-прежнему не любил ее и не желал ее видеть.

И вот однажды разнеслась весть, что в соседний город приезжает король. Во все окрестные замки были посланы гонцы с приглашением на королевский бал. А приглашение короля, как известно, означает приказ! И старый лорд велел приготовить себе нарядные одежды, оседлать белого коня и тоже собрался на королевский бал.

В это время Джоан сидела со своей нянюшкой у окна, она увидела старого лорда в нарядных одеждах и спросила:

— Куда едет мой дедушка?

— В соседний город, к королю на бал! — ответила няня.

— Ах, как бы и мне хотелось поехать вместе с ним! — вздохнула Джоан. — Нянюшка, милая, пойди к нему и попроси, чтобы он взял меня с собой!

— Что ты, что ты! — испугалась старушка. — Он меня прогонит, да и все равно поздно. Смотри, вон он садится уже на коня!

И правда, пока они говорили, маленький грум вывел во двор белого коня, помог старому лорду сесть на него, и вот уже только пыль от копыт осталась во дворе перед замком.

А Джоан, как всегда, отправилась в поле. Она шла и мечтала, как хорошо было бы попасть на этот бал! Хоть одним глазком ей хотелось взглянуть на прекрасных, нарядных леди, на их величества — короля и королеву, а больше всего на молодого принца. Она так размечталась, что и не заметила своего друга-гусопаса, который вместе с гусиным стадом заковылял ей навстречу. Он перестал играть на свирели и спросил:

— О чем это ты задумалась, Джоан? Сыграть тебе веселую песенку, чтобы захотелось танцевать? Или грустную, чтобы поплакать?

— Я и без того хочу танцевать, — ответила Джоан, — но только не здесь. Знаешь, мне так хочется попасть в город на бал к королю! Но меня не пригласили…

— Раз ты хочешь попасть в город, — сказал юноша, — ты туда попадешь! И я вместе с тобой, и мои серые гуси. Не так уж трудно туда добраться, даже такому хромоножке, как я.

И они тронулись в путь. А длинная дорога показалась Джоан короткой, потому что гусопас все время играл на свирели.

Он играл так весело и задорно, что и Джоан совсем развеселилась, и сама подпевала ему, и кружилась, и танцевала.

А когда они были почти у самого города, они вдруг услышали позади себя цокот лошадиных копыт, и вскоре с ними поравнялся высокий красивый юноша на черном коне.

— Вы идете в город? — спросил он. — Можно, и мне с вами?

— Отчего же, конечно, сэр! — ответил гусопас. — Мы идем в город посмотреть на знатных гостей, которые съезжаются на королевский бал. Если хотите, пойдемте вместе, так даже веселей будет.

Тут юноша спрыгнул с коня и пошел рядом с Джоан, а хромой гусопас следом за ними и заиграл новую, нежную песню.

Вдруг юноша остановился, посмотрел на Джоан и спросил:

— Ты знаешь, кто я?

— Конечно нет, — ответила Джоан. — А кто?

— Я принц и еду сейчас к моему отцу на бал. Сегодня я должен выбрать там себе невесту — так решил мой отец.

Джоан вдруг стало отчего-то грустно. Она ничего не ответила принцу, и они шли молча, а гусопас ковылял за ними и все играл на своей свирели.

«Какое у нее нежное и красивое лицо, — подумал принц. — Никогда еще я не встречал девушки милее, чем она».

Он не замечал ни рваного платья Джоан, ни того, что она босая, а все любовался ее лицом, и тонким станом, и легкой походкой.

— А как тебя зовут? — спросил он наконец.

— Джоан.

— Послушай, Джоан, — сказал принц, — ни разу еще ни одна девушка не тронула так моего сердца, как ты! Будь моей невестой и выходи за меня замуж!

Но Джоан все молчала.

— Ну, ответь мне, согласна ты стать моей невестой и принцессой?

Тут Джоан улыбнулась и сказала:

— О, нет! Ты просто надо мной смеешься. Разве я гожусь в принцессы? Лучше скачи скорее на бал и выбирай себе невесту среди знатных красавиц!

— Я говорю совершенно серьезно, — продолжал принц, — поверь мне! Но если ты не хочешь стать моей невестой, то, может, придешь ко мне на бал? Знаешь что: ровно в полночь я буду тебя ждать вместе с твоим другом-гусопасом, с его свирелью и с этими серыми гусями. Придешь?

Джоан взглянула на принца и сказала:

— Пожалуй! А может, не приду. Не знаю!

Больше принц ничего не сказал, вскочил на коня и поскакал в город.

Настал вечер, и все новые и новые кареты останавливались у замка, где в большом зале король и королева встречали знатных гостей. Приезжали даже из самых отдаленных графств и владений, никому не хотелось пропустить такого важного события: наследный принц, единственный сын короля, должен был в этот вечер выбрать себе невесту.

Немало гордых леди скрывало свои тайные надежды и страхи под легкой болтовней и беспечными улыбками.

Но бал уже давно начался, один танец сменялся другим, а принц как будто еще ни на ком не остановил свой выбор.

И вот наконец пробило полночь. При последнем ударе часов в конце зала началось какое-то движение, раздались удивленные возгласы, танцующие расступились, и перед королем и королевой предстала странная процессия: впереди шла босая девушка в обтрепанном старом платье, за нею хромой гусопас, а позади него девять гогочущих гусей.

Вот так гости на королевском балу!

Сначала все придворные замолкли от изумления, но вскоре они начали перешептываться и громко смеяться. Однако они тут же опять замолчали, когда увидели, как принц вышел вперед, взял босую девушку за руку и подвел ее к своим родителям, которые сидели на троне.

— Отец, — молвил принц, — это Джоан! Если она согласится, я выбираю ее себе в жены. Что ты на это скажешь?

Король внимательно посмотрел на Джоан и сказал:

— Что ж, мой сын, твой выбор неплох. Если девушка так же добра и умна, как хороша, она будет достойной принцессой!

— Молодая леди очень красива, это верно, — сказала королева, — но что это за платье?

— А почему молодая леди молчит? — спросил король. — Что она думает?

— Ну, если вы все согласны, — сказала Джоан, — я тоже. Я согласна быть невестой принца!

И тут среди полной тишины раздались вдруг нежные звуки пастушьей свирели. Никто в своей жизни не слышал такой удивительной и прекрасной музыки. Хромой гусопас наигрывал какие-то странные и дивные мелодии, и — о чудо! — обтрепанное платье Джоан превратилось у всех на глазах в роскошные белые одежды, усыпанные сверкающими бриллиантами, а девять гусей — в маленьких пажей, одетых во все голубое. Они подняли шлейф Джоан и так следовали за ней, пока принц вел свою невесту в другой конец зала, чтобы начинать танец. И звуки пастушьей свирели потонули в веселой музыке, которая грянула с галереи.

Принц и Джоан, радостные и счастливые, начали танцевать.

И еще одно сердце радостно забилось под эту веселую музыку — то было сердце старого лорда. Он впервые увидел свою внучку Джоан. В богатых белых одеждах она была так похожа на свою покойную мать, что старый лорд не мог отвести от нее глаз. Он больше не думал о ней со злобой и ненавистью, а чувствовал, как любовь проникает в его сердце, и радовался этому.

После танцев Джоан хотела найти своего верного друга-гусопаса, но он куда-то исчез. Она разослала слуг во все концы страны, но никто о нем больше так и не слышал. Правда, деревенские жители рассказывали, что, когда им случается возвращаться домой очень поздно, они иногда слышат, в поле и в лесу, нежные звуки свирели. Но другие уверяли, что это феи заигрывают с запоздалым путником или им просто мерещится.

Вспоминала Джоан после своей свадьбы хромого гусопаса или нет — этого мы сказать не можем, но вот про старую няню она не забыла и в первый же день после свадьбы взяла ее к себе. Так до конца своих дней старушка и прожила в королевском замке.

Мистер Виноградина

Мистер и миссис Виноградина жили в винной бутылке. Вот однажды, когда мистера Виноградины не было дома, миссис Виноградина принялась за уборку. Она была очень хорошая хозяйка и всегда сама чистила и мыла свой Дом. Но на этот раз она так увлеклась, что и не заметила, как неловким движением стукнула щеткой по стене, и весь дом — дзынь-дзынь! — разбился вдребезги.

Миссис Виноградина сама не своя бросилась навстречу мужу.

— Мистер Виноградина, мистер Виноградина! — закричала она, как только увидела его. — Мы разорены, совсем разорены! Я разбила наш дом, и он разлетелся на мелкие кусочки!

— Ну, ну, дорогая, — сказал мистер Виноградина, — успокойся, давай лучше подумаем, что нам теперь делать. Смотри-ка, дверь цела! И это уже хорошо. Недаром говорят: «У кого дверь, у того и дом». Вот я взвалю ее себе на спину, и мы с тобой пойдем искать по свету счастья.

И они пошли. Шли-шли целый день, а к ночи пришли в дремучий лес. Оба очень устали, и мистер Виноградина сказал:

— Сейчас я влезу на дерево, милая, и привяжу там нашу дверь, а ты лезь за мной.

Так они и сделали. Влезли на дерево, улеглись на двери и тут же крепко заснули.

Среди ночи мистера Виноградину разбудили чьи-то голоса. Глянул он вниз, и душа у него в пятки ушла от страха. Под деревом собралась целая шайка воров. Они делили свою добычу.

— Смотри, Джек! — сказал один. — Вот тебе пять фунтов одними золотыми. А тебе, Билл, вот здесь десять. Ну, а тебе, Боб, три фунта.

Дальше мистер Виноградина слушать не мог — так жутко ему стало. Его даже затрясло от страха, да так, что дверь тоже затряслась, не выдержала и свалилась прямо на головы ворам. Те испугались и бросились наутек. Но мистер Виноградина этого не знал, потому что пока совсем не рассвело, он не смел и пошевельнуться.

Утром наконец он поднялся — и что же увидел под деревом? Да целую кучу золотых гиней!

— Иди скорее сюда, миссис Виноградина! — закричал он. — Иди скорее! Мы разбогатели! Мы разбогатели! Ах, да скорей же!

Миссис Виноградина поспешила слезть с дерева и как увидела деньги, так и запрыгала от радости.

— Теперь, мой дорогой, — сказала она, — я научу тебя, что делать. В соседнем городе ярмарка. Возьми эти деньги и купи на них корову. Я умею делать сыр и взбивать масло. Ты будешь продавать их на базаре, и мы заживем с тобой на славу!

Мистер Виноградина с радостью согласился, взял деньги — целых сорок гиней! — и отправился на ярмарку. Он долго ходил взад и вперед по ярмарке, пока наконец не приметил отменную рыжую корову.

«Эх, вот бы мне эту корову, — подумал мистер Виноградина. — Тогда я был бы самым счастливым человеком на свете!»

И он предложил за корову сорок гиней. Хозяин коровы ответил, что сорок гиней — невелики деньги, но как другу он, так и быть, уступает ему. И сделка состоялась. Мистер Виноградина получил корову и стал водить ее туда-сюда, чтоб похвастать.

Вскоре он увидел волынщика.

«Туидл-дам, туидл-дам», — играл волынщик.

За ним по пятам бежали ребятишки, а деньги, казалось, так и сыпались в его карманы.

«Эх, — подумал мистер Виноградина, — вот бы мне такую волынку! Тогда я был бы самым счастливым человеком на свете. Ну и разбогател бы я».

И он подошел к волынщику.

— Чудо что за волынка у тебя, дружище! — сказал он ему. — Должно быть, она тебе уйму денег приносит!

— Да уж будь уверен, — отвечал волынщик, — кучу денег загребаю. Волынка что надо!

— Вот бы мне такую! — воскликнул мистер Виноградина.

— Что ж, — сказал волынщик, — для друга мне ничего не жалко. Получай волынку вот за эту рыжую корову!

— По рукам! — с восторгом согласился мистер Виноградина.

Так отменная рыжая корова пошла за волынку. Мистер Виноградина начал прохаживаться взад-вперед со своей покупкой. Но тщетно старался он сыграть на волынке хоть какую-нибудь мелодию. Мальчишки награждали его улюлюканьем, насмешками и пинками, а карманы его так и оставались пустыми.

Бедный мистер Виноградина решил, что пора домой, да и пальцы у него совсем закоченели. И вот, когда он уже выходил из города, ему повстречался человек в теплых шерстяных перчатках.

«Ох, до чего у меня руки замерзли, — подумал мистер Виноградина. — Вот бы мне такие перчатки! Тогда я был бы самым счастливым человеком на свете!»

Он подошел к человеку и заговорил с ним:

— Ну и перчатки у тебя, дружище! Хороши!

— Еще бы! Ноябрь на дворе, а мне в них совсем тепло.

— Эх, — вздохнул мистер Виноградина, — вот бы мне такие!

— А что ты за них дашь? — спросил человек. И тут же добавил:

— Пожалуй, ради друга я не прочь обменять их вот на эту волынку.

— Идет! — воскликнул мистер Виноградина.

Надел перчатки и поплелся домой, рад-радешенек.

Шел-шел, совсем из сил выбился и тут повстречал человека с толстой палкой в руках.

«Вот бы мне эту палку! — сказал сам себе мистер Виноградина. — Тогда я был бы самым счастливым человеком на свете!»

И он сказал человеку:

— Что за палка у тебя, дружище! Вот бы мне такую!

— Палка хороша, — согласился человек. — Немало миль я исходил с нею как с верным спутником. Но раз она тебе так уж приглянулась, я, пожалуй, готов отдать ее вот за эти перчатки! Как другу, конечно.

Руки мистера Виноградины совсем согрелись, а ноги до того устали, что он с радостью согласился на обмен.

И вот наконец мистер Виноградина дотащился до леса, отыскал свою жену и все рассказал ей.

— Ах ты, глупец, пустая ты голова! — набросилась на него миссис Виноградина. — Нет, вы только посмотрите на этого простака! Отправился на ярмарку и выложил все свои денежки за одну корову. Целых сорок гиней! Но мало того — корову променял на волынку. А волынка и десяти гиней не стоит! Да и играть-то на ней ты не умеешь. Ну и простофиля! Не успел заполучить волынку, как обменял ее на перчатки. А за них и двух гиней не дадут! Но тебе и этого было мало, ты обменял их на какую-то палку. И теперь за сорок гиней у тебя нет ничего, кроме этой разнесчастной палки. Вот мы и потеряли все наши деньги, и все из-за тебя, глупый человек!

— Постой, постой, жена! — не вытерпел мистер Виноградина. — Чего ты, в самом деле, так раскричалась? Мне кажется, сейчас мы не беднее, чем в тот день, когда ты разбила наш дом?

На это миссис Виноградине нечего было ответить своему мужу, и они снова отправились искать по свету счастья.

Джек и бобовый стебель

Жила когда-то на свете бедная вдова. У нее был единственный сын по имени Джек да корова по прозвищу Белянка. Корова каждое утро давала молоко, и мать с сыном продавали его на базаре — этим и жили. Но вот вдруг Белянка перестала доиться, и они просто не знали, что и делать.

— Как же нам быть? Что же делать? — в отчаянии повторяла мать.

— Не унывай, мама! — сказал Джек. — Я наймусь к кому-нибудь на работу.

— Да ты ведь уже пробовал наниматься, но никто тебя не берет, — отвечала мать. — Нет, видно, придется нам продать нашу Белянку и на эти деньги открыть лавку.

— Что ж, хорошо, мама, — согласился Джек. — Сегодня как раз базарный день, и я живо продам Белянку. А там и решим, что делать.

И Джек повел корову на базар. Но не успел далеко отойти, как повстречался со смешным-пресмешным старичком, и тот сказал ему:

— Доброе утро, Джек!

— И тебе доброго утра! — ответил Джек, а про себя удивился: откуда старичок знает, как его зовут.

— Ну, Джек, куда ты идешь? — спросил старичок.

— На базар, продавать корову.

— Так, так! Кому и торговать коровами, как не тебе! — посмеялся старичок. — А скажи-ка, сколько у меня бобов?

— Ровно по два в каждой руке да один у тебя во рту! — ответил Джек, видно, малый не промах.

— Верно! — сказал старичок. — Смотри, а вот и эти бобы! — И старичок показал Джеку какие-то диковинные бобы. — Раз уж ты такой смышленый, — продолжал старичок, — я не прочь с тобой поменяться — даю эти бобы за твою корову!

— Иди-ка своей дорогой! — рассердился Джек. — Так-то оно лучше будет!

— Э-э, да ты не знаешь, что это за бобы, — сказал старичок. — Посади их вечером, и к утру они вырастут до самого неба.

— Да ну? Правда? — удивился Джек.

— Истинная правда! А если нет — заберешь свою корову обратно.

— Идет! — согласился Джек, отдал старичку Белянку, а бобы положил к себе в карман.

Повернул Джек обратно домой, и так как далеко от дома он отойти не успел, то еще не стемнело, а он уж был у своих дверей.

— Как, ты уже вернулся, Джек? — удивилась мать. — Я вижу, Белянки с тобой нет, значит, ты ее продал? Сколько же тебе за нее дали?

— Никогда не угадаешь, мама! — отвечал Джек.

— Да ну? Ах ты мой хороший! Фунтов пять? Десять? Пятнадцать? Ну уж двадцать-то не дадут!

— Я говорил — не угадаешь! А что ты скажешь вот про эти бобы? Они волшебные. Посади их вечером и…

— Что?! — вскричала мать Джека. — Да неужто ты оказался таким простофилей, что отдал мою Белянку, самую удойную корову во всей округе, за горсточку каких-то скверных бобов? Вот тебе! Вот тебе! Вот тебе! А твои драгоценные бобы полетят за окно. Так-то! Теперь живо спать! И есть не проси, все равно не получишь — ни кусочка, ни глотка!

И вот поднялся Джек к себе на чердак, в свою комнатушку, грустный-прегрустный: и мать рассердил, и сам без ужина остался. Наконец он все-таки заснул.

А когда проснулся, комната показалась ему очень странной. Солнце освещало только один угол, а вокруг все оставалось темным-темно. Джек вскочил с постели, оделся и подошел к окну. И что же он увидел? Какое-то диковинное дерево! А это его бобы, что мать накануне выбросила из окна в сад, проросли и превратились в огромное бобовое дерево. Оно тянулось все вверх, вверх и вверх до самого неба. Выходит, старичок-то говорил правду!

Бобовый стебель вырос как раз за окном Джека и поднимался вверх, будто настоящая лестница. Вот Джеку и оставалось лишь отворить окно да вспрыгнуть на дерево. Так он и сделал. Полез Джек по бобовому стеблю и все лез, лез и лез, лез, лез и лез, пока наконец не добрался до самого неба. Там он увидел длинную и широкую дорогу, прямую как стрела. Пошел по этой дороге и все шел, шел и шел, пока не пришел к огромному-преогромному высоченному дому. А у порога этого дома стояла огромная-преогромная высоченная женщина.

— Доброе утро, сударыня! — сказал Джек очень вежливо. — Будьте так любезны, дайте мне, пожалуйста, позавтракать!

Ведь накануне Джек остался без ужина, вы же знаете, и был теперь голоден как волк.

— Позавтракать захотел? — сказала огромная-преогромная высоченная женщина. — Да ты сам попадешь другим на завтрак, если не уберешься отсюда! Мой муж великан и людоед, и ничего на свете он так не любит, как мальчиков, зажаренных в сухарях.

— Ох, сударыня, очень вас прошу, дайте мне чего-нибудь поесть! — не унимался Джек. — У меня со вчерашнего утра ни крошки во рту не было. И не все ли равно: зажарят меня или я с голоду умру.

Что ж, жена людоеда была в конце концов совсем неплохая женщина. Вот отвела она Джека на кухню и дала ему кусок хлеба с сыром да кувшин парного молока. Но не успел Джек покончить и с половиной всего этого, как вдруг — топ! Топ! Топ! — весь дом даже затрясся от чьих-то шагов.

— О Господи! Да это мой старик! — ахнула великанша. — Что делать? Скорей, скорей, прыгай вот сюда!

И только она успела втолкнуть Джека в печь, как в дом вошел сам великан-людоед.

Ну и велик же он был на самом деле! На поясе у него болтались три теленка. Он отвязал их, бросил на стол и сказал:

— А ну-ка, жена, поджарь мне парочку на завтрак! Ого! Чем это пахнет?

— Да что ты, муженек! — сказала ему жена. — Тебе померещилось. А может, это пахнет тем барашком, что так пришелся по вкусу тебе вчера за обедом. Поди-ка лучше умойся да переоденься, а я тем временем приготовлю завтрак.

Людоед вышел, и Джек уже хотел было вылезти из печи и броситься наутек, но женщина не пустила его.

— Подожди, пока он не заснет, — сказала она. — Он всегда любит вздремнуть после завтрака.

И вот великан позавтракал, потом подошел к огромному сундуку, достал из него два мешка с золотом и уселся пересчитывать монеты. Считал-считал, наконец стал клевать носом и захрапел так, что весь дом опять затрясся.

Тут Джек потихоньку вылез из печи, прокрался на цыпочках мимо спящего людоеда, схватил один мешок с золотом и давай Бог ноги! — прямо к бобовому стеблю. Сбросил мешок вниз, к себе в сад, а сам начал спускаться по стеблю, все ниже и ниже, пока наконец не очутился дома.

Рассказал Джек обо всем матери, показал ей мешок с золотом и говорит:

— Ну что, мама, правду я сказал насчет этих бобов? Видишь, они и в самом деле волшебные!

— Не знаю, каковы эти бобы, — отвечала мать, — но что до людоеда, думаю, это тот самый, что убил твоего отца и разорил нас!

А надо вам сказать, что когда Джеку было всего три месяца, в их краях появился страшный великан-людоед. Он хватал кого попало, но особенно не щадил людей добрых и щедрых. А отец Джека, хотя и был сам небогат, всегда помогал беднякам и неудачникам.

— Ах, Джек, — закончила мать, — подумать только, что людоед и тебя мог съесть! Не смей никогда больше лазить по этому стеблю!

Джек пообещал, и они зажили с матерью в полном довольстве на те деньги, что были в мешке.

Но в конце концов мешок опустел, и Джек, забыв про свое обещание, решил еще разок попытать счастья на верхушке бобового стебля. Вот в одно прекрасное утро встал он пораньше и полез на бобовый стебель. Лез, и лез, и лез, и лез, и лез, и лез, и лез, пока не очутился наконец на знакомой дороге и не добрался по ней до огромного-преогромного высоченного дома. Как и в прошлый раз, у порога стояла огромная-преогромная высоченная женщина.

— Доброе утро, сударыня, — сказал ей Джек как ни в чем не бывало. — Будьте так любезны, дайте мне, пожалуйста, чего-нибудь поесть!

— Уходи скорей отсюда, мальчуган! — ответила великанша. — Не то мой муж съест тебя за завтраком. Э, нет, постой-ка, уж не тот ли ты юнец, что приходил сюда недавно? А знаешь, в тот самый день муж мой не досчитался одного мешка с золотом.

— Вот чудеса, сударыня! — говорит Джек. — Правда, кое-что я бы мог насчет этого рассказать, но мне так хочется есть, что пока я не съем хоть кусочка, ни слова не смогу выговорить.

Тут великаншу разобрало такое любопытство, что она впустила Джека в дом и дала ему поесть. А Джек нарочно стал жевать медленно-медленно. Но вдруг — топ! Топ! Топ! — услышали они шаги великана, и добрая женщина опять спрятала Джека в печь.

Все случилось, как и в прошлый раз. Людоед вошел и сказал: «Фи-фай-фо-фут…» и прочее, позавтракал тремя жареными быками, а затем приказал жене:

— Жена, принеси-ка мне курицу — ту, что несет золотые яйца!

Великанша принесла, и он сказал курице: «Несись!» — и курица снесла золотое яйцо. Потом людоед начал клевать носом и захрапел так, что весь дом затрясся.

Тогда Джек потихоньку вылез из печи, схватил золотую курицу и в два счета оказался за дверью. Но тут курица закудахтала и разбудила людоеда. И как раз когда Джек выбегал из дома, он услыхал за собой голос великана:

— Жена, оставь в покое золотую курочку! А жена в ответ:

— Да что это ты, голубчик!

Вот и все, что Джек успел расслышать. Он со всех ног бросился к бобовому стеблю и прямо-таки слетел по нему вниз.

Вернулся Джек домой, показал матери чудо-курицу и крикнул: «Несись!» — и курица снесла золотое яичко.

С тех пор всякий раз, как Джек говорил ей: «Несись!» — курица несла по золотому яичку.

Мать пожурила Джека за то, что он ослушался ее и опять ходил к людоеду, но курочка все же пришлась ей по душе.

А Джек, неугомонный парень, через некоторое время решил опять попытать счастья на верхушке бобового стебля. Вот в одно прекрасное утро встал он пораньше и полез на бобовый стебель.

Лез, и лез, и лез, и лез, пока не добрался до самой верхушки. Правда, на этот раз он поступил осторожней и не пошел прямо в дом к людоеду, а подкрался потихоньку и спрятался в кустах. Подождал, пока великанша вышла с ведром за водой, и шмыг в дом! Залез в медный котел и стал ждать. Недолго ждал, вдруг слышит знакомое «топ! Топ! Топ!», и вот входят в комнату людоед с женой.

— Фи-фай-фо-фут, дух британца чую тут! — закричал людоед. — Чую, чую, жена!

— Да неужто чуешь, муженек? — говорит великанша. — Ну, стало быть, это тот сорванец, что украл твое золото и курицу с золотыми яйцами. Наверное, он в печке сидит.

И оба бросились к печи. Хорошо, что Джек не там спрятался!

— Вечно ты со своим фи-фай-фо-фут! — проворчала жена людоеда и принялась готовить мужу завтрак.

Людоед уселся за стол, но успокоиться все не мог и то и дело бормотал:

— А все-таки могу поклясться, что… — Он вскакивал из-за стола, обшаривал кладовую, и сундуки, и буфеты…

Все уголки обыскал, только в медный котел заглянуть не догадался. Наконец кончил завтракать и крикнул:

— Эй, жена, принеси-ка мне золотую арфу! Жена принесла арфу и поставила ее на стол.

— Пой! — приказал великан арфе.

И золотая арфа запела, да так хорошо, что заслушаешься! И все пела и пела, пока людоед не заснул и не захрапел так, будто гром загремел.

Вот тут-то Джек и приподнял легонько крышку котла. Вылез из него тихо-тихо, как мышка, и дополз на четвереньках до самого стола. Вскарабкался на стол, схватил арфу и бросился к двери.

Но арфа громко-прегромко позвала:

— Хозяин! Хозяин!

Людоед проснулся и тут же увидел, как Джек убегает с его арфой.

Джек помчался сломя голову, а великан за ним. Ему ничего не стоило поймать Джека, но Джек первым кинулся бежать, и потому ему удалось увильнуть от великана. Да к тому же он хорошо знал дорогу. Когда он достиг бобового дерева, людоед был от него всего в двадцати шагах. И вдруг Джек пропал. Людоед туда, сюда — нет Джека! Наконец догадался взглянуть на бобовый стебель и видит: Джек из последних своих силенок старается, ползет вниз. Боязно стало великану спускаться по шаткому стеблю, но тут арфа опять позвала:

— Хозяин! Хозяин!

И великан прямо-таки повис на бобовом стебле, а тот весь затрясся под его тяжестью.

Спускается Джек все ниже и ниже, а великан за ним. Но вот Джек уж над самым домом. Тут он как закричит:

— Мама! Мама! Неси топор! Неси топор!

Мать выбежала с топором в руках, бросилась к бобовому стеблю да так и застыла от ужаса: из облаков торчали огромные ножищи великана.

Но вот Джек спрыгнул на землю, схватил топор и так рубанул по бобовому стеблю, что чуть пополам его не перерубил.

Людоед почувствовал, что стебель качается и трясется, и остановился поглядеть, что случилось. Тут Джек как ударит топором еще раз и совсем перерубил бобовый стебель. Стебель закачался и рухнул, а людоед грохнулся на землю и свернул себе шею.

Джек отдал матери золотую арфу, и они стали жить не тужить. А про великана и не вспоминали.

Джонни-Пончик

Жили-были на свете старик со старухой, и был у них сынок. Как-то утром старуха замесила тесто, скатала пончик и посадила его в печку, чтобы он испекся.

— Ты смотри за Джонни-Пончиком, пока мы с отцом будем на огороде работать, — сказала она сыну.

И отец с матерью ушли окучивать картошку, а сынка оставили смотреть за печкой. Но ему это вскоре надоело. Вдруг слышит он какой-то шум, взглянул на печку и видит — дверца печки сама собой открывается, и выскакивает оттуда Джонни-Пончик.

Как покатится Джонни-Пончик прямо к открытой двери! Мальчик бросился закрывать ее, но Джонни-Пончик оказался проворнее — выкатился за дверь, перекатился через порог, скатился со ступенек и покатился по дороге. Со всех ног погнался за ним мальчик, клича родителей. Те услышали крик, бросили свои мотыги и тоже пустились в погоню. Но Джонни-Пончик уже был далеко и вскоре скрылся из виду. А старик со старухой и мальчик так запыхались, что уселись на скамью дух перевести.

Вот покатился Джонни-Пончик дальше и вскоре прикатился к двум рабочим, что рыли колодец. Рабочие перестали работать и спрашивают:

— Куда спешишь, Джонни-Пончик?

А Джонни-Пончик им в ответ:

— Я от деда убежал, я от бабки убежал, от мальчишки убежал, и от вас я убегу!

— От нас? Ну это мы еще посмотрим! — сказали рабочие.

Бросили кирки и погнались за Джонни-Пончиком.

Но куда там! Разве его догонишь? Пришлось рабочим сесть у дороги передохнуть.

А Джонни-Пончик покатился дальше и вскоре прикатился к двум землекопам, что канаву рыли.

— Куда спешишь, Джонни-Пончик? — спросили они.

А Джонни-Пончик им опять свое:

— Я от деда убежал, я от бабки убежал, от мальчишки убежал, от двух рабочих убежал, от вас тоже убегу!

— От нас? Ну это мы еще посмотрим! — сказали землекопы.

Бросили заступы и тоже погнались за Джонни-Пончиком. Но Джонни-Пончик катился быстрее. Увидели землекопы — не поймать им Джонни-Пончика, оставили погоню и присели отдохнуть.

А Джонни-Пончик покатился дальше и вскоре прикатился к медведю.

— Куда спешишь, Джонни-Пончик? — спросил медведь.

А Джонни-Пончик отвечает:

— Я от деда убежал, я от бабки убежал, от мальчишки убежал, от двух рабочих убежал, от землекопов убежал, и от тебя я убегу!

— От меня? — проворчал медведь. — Ну это мы еще посмотрим!

И медведь как задаст работки своим ногам, как припустит за Джонни-Пончиком! Но тот бежал себе без оглядки, и вскоре медведь так отстал, что и сам увидел — не угнаться ему за беглецом. Ну, он и растянулся у дороги, передохнуть.

А Джонни-Пончик покатился дальше и вскоре прикатился к волку.

— Куда спешишь, Джонни-Пончик? — спросил волк.

А Джонни-Пончик ему свое:

— Я от деда убежал, я от бабки убежал, от мальчишки убежал, от двух рабочих убежал, от землекопов убежал, от медведя убежал, и от тебя я убегу-у-у!

— От меня? — огрызнулся волк. — Ну это мы еще посмотрим!

И волк пустился во всю прыть за Джонни-Пончиком. Но тот катился все быстрей и быстрей, так что волк тоже отчаялся догнать его и улегся отдохнуть.

А Джонни-Пончик покатился дальше. И вскоре прикатился к лисе, что тихонько лежала возле изгороди.

— Куда спешишь, Джонни-Пончик? — спросила лиса ласковым голосом.

А Джонни-Пончик опять:

— Я от деда убежал, я от бабки убежал, от мальчишки убежал, от двух рабочих убежал, от землекопов убежал, от медведя убежал и от волка убежал. От тебя, лиса, я тоже убегу-у-у!

Тут лиса наклонила голову набок и говорит:

— Не расслышу я что-то, Джонни-Пончик. Подойди-ка поближе!

Джонни-Пончик подкатился к лисе и громко прокричал:

— Я от деда убежал, я от бабки убежал, от мальчишки убежал, от двух рабочих убежал, от землекопов убежал, от медведя убежал и от волка убежал. От тебя, лиса, я тоже убегу-у-у!

— Никак не расслышу. Подойди еще чуточку ближе! — попросила лиса слабым голосом.

А сама вытянула в сторону Джонни-Пончика шею и приложила лапу к уху.

Джонни-Пончик подкатился еще ближе, наклонился к самому уху лисы и прокричал что было силы:

— Я от деда убежал, я от бабки убежал, от мальчишки убежал, от двух рабочих убежал, от землекопов убежал, от медведя убежал и от волка убежал. От тебя, лиса, я тоже убегу-у-у!

— От меня? Ну нет! — тявкнула лиса и мигом схватила Джонни-Пончика своими острыми зубами.

Том — мальчик с пальчик

Во времена великого короля Артура жил могущественный волшебник по имени Мерлин — самый искусный и всесильный чародей, какого только видел свет.

Этот знаменитый волшебник умел принимать чей угодно образ, даже зверя или птицы. И вот однажды он отправился путешествовать под видом простого нищего. А когда сильно устал, остановился в доме одного пахаря и попросил у него поесть.

Крестьянин радушно принял волшебника, а жена его, очень добрая женщина, тут же принесла деревянный кувшин с молоком и тарелку грубого темного хлеба.

Мерлина порадовала доброта пахаря и его жены. Но он заметил, что, хотя все в их доме выглядит приветливо и уютно, да и еды, судя по всему, вдоволь, нет в нем счастья. И он спросил их, отчего бы это, и хозяева ответили:

— Нет у нас детей, вот мы и горюем.

А женщина со слезами на глазах добавила:

— Я была бы самой счастливой на свете, если бы только был у меня сын. Будь он даже ростом с палец своего отца, не больше, я бы и то была довольна!

Мерлин представил себе мальчика ростом с пальчик, и это так развеселило его, что он решил исполнить желание доброй женщины. И в самом деле, вскоре у жены пахаря появился сынок, только ростом он был с палец своего отца, не больше!

Сама королева фей пожелала взглянуть на крошечного мальчика. Она влетела в окно, когда мать сидела на постели и любовалась малюткой. Фея поцеловала его и дала ему имя Том — мальчик с пальчик. Потом она позвала других фей и приказала им нарядить ее крестного сына. Рубашку ему сшили из тонкой паутины, камзол — из листьев чертополоха. Штанишки смастерили из перышек певчих птиц. На красные чулки пошла кожура спелых яблок. На башмачки — мягкая мышиная кожа, а бантики на них завязали из длинных ресниц. Вместо шляпы на голову Тому надели дубовый лист, разве плохо? Зимой и летом, в праздник и в будни — вот как славно был Том одет! И мать, и все соседки просто налюбоваться на него не могли.

Том так и остался ростом с большой палец своего отца, а у того пальцы были самые обыкновенные. Зато с годами он превратился в хитрющего мальчишку и выучился всяким проказам. Он очень любил играть с другими мальчиками, особенно в кости. И когда, случалось, проигрывал им все вишневые косточки, то потихоньку забирался к своим соперникам в сумку, набивал косточками свои карманы, а потом незаметно вылезал оттуда и продолжал играть как ни в чем не бывало.

Но вот как-то раз вылезает он, как обычно, с крадеными косточками из чужой сумки, и тут его — хвать! — поймали с поличным.

— Ага, крошка Томми! — закричал владелец сумки. — Теперь я знаю, кто таскает мои вишневые косточки. Ну, погоди, поплатишься ты за свои воровские проделки!

И с этим словами он посадил Тома в сумку с вишневыми косточками и так встряхнул ее, что косточкам бедного Тома не поздоровилось.

— Выпусти меня! — завопил Том. — Я больше не буду воровать, только выпусти меня!

Мальчишка открыл сумку, и Том очутился на свободе.

И правда, какое-то время после этого он совсем не таскал чужих вишневых косточек.

Том был так мал, что мать часто теряла его из виду, особенно когда была чем-нибудь занята. И вот как-то раз принялась она готовить пудинг. А Тому захотелось посмотреть, как она это делает. Он вскарабкался на край деревянной миски, но поскользнулся и полетел кубарем прямо в тесто. Мать ничего не заметила и выложила Тома вместе с пудингом в салфетку, а потом опустила в чугунок с водой.

Тесто забилось Тому в рот, и он не мог закричать. Но вода была горячая, и он стал так брыкаться и вертеться, что мать подумала: «Не иначе как заколдовал кто-то мой пудинг. Наверное, бес вселился в него!»

И она вытряхнула недопеченный пудинг из чугунка прямо за дверь.

А в это время мимо дома проходил бедный лудильщик. Он подобрал пудинг, сунул его в сумку и зашагал дальше. Но тут наконец Том выплюнул все тесто и принялся так громко кричать, что лудильщик до смерти перепугался, бросил пудинг и убежал прочь. Пудинг упал и разломился на куски, а Том выкарабкался из него и, весь в тесте, побежал домой.

Мать очень огорчилась, увидев свое сокровище в столь плачевном виде. Она посадила Тома в чайную чашку и отмыла тесто, потом поцеловала сына и уложила в постель.

Как-то вскоре после приключения с пудингом мать Тома отправилась на луг доить корову и взяла Тома с собой. Дул сильный ветер, она испугалась, как бы Тома не унесло, и привязала его тонким шнурком к чертополоху. А корова увидела на голове у мальчика с пальчик шляпу из дубового листка, захотела им полакомиться и отправила его в рот, вместе с Томом и чертополохом. Том увидел страшные зубы коровы и закричал что было силы:

— Мама, мама!

— Где ты, Томми, мой маленький Томми? — отозвалась мать.

— Здесь, мама! — отвечал он. — Во рту у коровы! А корова очень удивилась: кто это шумит у нее во рту? Она открыла от удивления рот и выронила Тома. К счастью, мать на лету подхватила Тома в передник, не то он сильно расшибся бы.

А несколько дней спустя отец сделал Тому из ячменной соломинки кнут — скотину погонять. Том побежал с этим кнутом в поле, да поскользнулся и скатился в борозду. Мимо пролетал ворон, подхватил Тома и полетел с ним через море, а над морем вдруг выпустил его из клюва.

И в тот же миг Тома проглотила большущая рыба. Но вскоре эту рыбу поймали и продали на кухню короля Артура. Когда же ее распотрошили, то увидели крошечного мальчика. Все очень удивились, а Том обрадовался, что опять вышел на свободу.

И вот мальчика с пальчик отнесли к самому королю и поставили перед ним на стол. Но он и тут нашелся: снял свою шляпу из дубового листка и низко поклонился королю, королеве, придворным дамам и Рыцарям Круглого Стола. Королю это так понравилось, что он тут же назначил мальчика с пальчик придворным карликом. Говорят, что, когда король выезжал куда-нибудь верхом, он часто брал Тома с собой. А если начинался ливень, мальчик с пальчик прятался в жилетном кармане его величества и спал там, пока дождь не прекращался.

Однажды король спросил Тома:

— А кто твои родители? Они что ж, такие же малютки, как ты?

— Ой нет, ваше величество! — ответил Том. — Отец и мать у меня самые обыкновенные люди, вроде ваших крестьян. Они не ниже ростом, чем любой из ваших придворных. Только живется им куда хуже!

— Ну что же, — сказал король (он был щедрый господин и очень любил своего малютку-придворного), — можешь пойти в мою сокровищницу — там хранятся все мои деньги — и взять столько монет, сколько ты в силах донести до отчего дома.

Глупышка Том даже запрыгал от радости. Притащил кошелек из мыльного пузыря, и король опустил в него серебряный трёхпенсовик!

Нелегко было нашему герою взвалить себе на спину такую ношу! Наконец ему удалось это, и он тронулся в путь. И вот, не встретив никаких препятствий и отдыхая в дороге не более ста раз, он через два дня и две ночи благополучно достиг отцовского дома. Тут мать выбежала ему навстречу и унесла его в дом.

Но вскоре Том опять вернулся ко двору.

Надо сказать, что одежда Тома сильно пострадала и от теста, когда он упал в пудинг, да и в желудке у рыбы. И вот его величество приказал сшить Тому новый костюм, а вместо коня дать ему мышь, чтобы он восседал на ней верхом, как положено рыцарю.

Придворные портные из зеленых стрекозиных крыльев сшили ему камзол. Придворные сапожники обули его в сапожки из цыплячьей кожи. А мечом славному рыцарю Тому послужила золотая булавка. Конем — белая мышь.

Конечно, было очень забавно видеть Тома в таком наряде да еще верхом на мыши, когда он вместе с королем и всей знатью выезжал на охоту.

Все так и покатывались со смеху, как только он появлялся на своем лихом скакуне.

Том умел прекрасно держать себя, и это очень нравилось королю. Король приказал сделать для мальчика с пальчик маленькое кресло, и Тому разрешалось сидеть в нем на столе его величества. Король заказал также Тому золотой дворец высотою с ладонь, с дверью шириною в два пальца и подарил ему карету, запряженную шестеркой маленьких мышек. Он возвел мальчика с пальчик в рыцари и приказал величать его сэр Томас.

Но тут королева вознегодовала, что мальчику с пальчик оказывают такие почести, и решила его погубить. Она сказала королю, что маленький рыцарь замышляет против него заговор.

Король тотчас послал за Томом, и бедного мальчика с пальчик заточили в мышеловку. Да на счастье, кошка заметила, что в мышеловке кто-то шевелится, и стала теребить ее лапкой, сломала задвижку и выпустила Тома на свободу. Тут он увидел на земле красивую большую бабочку, подкрался потихоньку и вскочил на нее верхом. Бабочка подняла его в воздух и перелетала с ним от куста к кусту, с дерева на дерево, с одного поля на другое, пока в конце концов не принесла его к дому родителей.

Как же обрадовались отец и мать, когда снова увидели своего мальчика с пальчик! Они стали его уговаривать никуда больше не уезжать от них. Но Тому, как мы знаем, и не хотелось возвращаться ко двору короля Артура, и он с радостью согласился навсегда остаться в родном доме.

Джек — Победитель Великанов

В царствование доброго короля Артура в графстве Корнуэлл, на мысу Лэндс-энд жил крестьянин, и был у этого крестьянина единственный сын по имени Джек. Джек был ловкий парень с таким быстрым и живым умом, что никто и ни в чем не мог с ним потягаться.

В те дни на острове, именуемом Корнуэллская гора, обитал страшный великан — Корморен. Ростом он был с хороший дом, или замок, в обхват толще самого толстого дерева, а лицом — страшилище да и только. Был он так свиреп и грозен, что все окрестные города и села дрожали перед ним. Жил Корморен в пещере, в самом сердце горы, а когда ему хотелось есть, он брел по воде на большую землю и хватал все, что попадалось под руку. Завидев его, люди покидали свои дома и разбегались кто куда. Великан ловил их скот — ему было нипочем утащить на спине полдюжины быков за раз, а овец и свиней он просто нанизывал себе на пояс, как связку сальных свечей. Многие годы он был грозой всего Корнуэлла.

Но вот в городской ратуше созвали совет, чтобы решить, как бороться с великаном. И туда зашел Джек. И Джек спросил:

— А какую награду получит тот, кто убьет Корморена?

— Все сокровища великана! — ответили Джеку.

— Тогда поручите это дело мне! — сказал он. Раздобыл он себе рожок, кирку и заступ и, как только спустился темный зимний вечер, добрался до Корнуэллской горы и принялся за работу.

Не успело настать утро, а Джек уже вырыл яму, в которой мог поместиться целый дом с курятником. Потом покрыл ее длинными ветками и соломой, а сверху еще землей присыпал, чтобы казалось, будто это ровное место. Уселся Джек на край ямы, подальше от жилища великана, и, когда занялся день, приложил к губам свой рожок, и заиграл веселый галоп. Великан проснулся и с криком выбежал из пещеры:

— Ах ты негодяй! Как посмел ты нарушить мой покой? Я этого не потерплю! Вот погоди, поймаю тебя да изжарю себе на завтрак!

Но не успел великан выкрикнуть эти угрозы, как бухнулся в яму, от чего Корнуэллская гора даже вздрогнула.

— Что, великан, попался? — крикнул ему Джек. — Ну, а как же теперь насчет того, чтобы изжарить меня на завтрак? Может, лучше что другое съешь? Зачем тебе бедный Джек?

Поиздевавшись над великаном, Джек ударил его со всего размаха тяжелой киркой по макушке и убил наповал. Потом засыпал яму землей и отправился искать пещеру Корморена. Нашел пещеру, а в ней — груду сокровищ!

Городской магистрат узнал о подвиге Джека и объявил всем, что отныне Джека следует величать:

И пожаловал Джеку меч и пояс, на котором были золотом вышиты слова:

Весть о победе Джека вскоре разнеслась по всей Западной Англии. Дошла она и до другого великана, Бландебора, и тот поклялся при первой же встрече отомстить Джеку. Бландебор владел заколдованным замком, что стоял посреди дремучего леса.

И вот месяца четыре спустя Джек отправился в Уэльс и проходил по опушке этого леса. Он очень устал и присел отдохнуть возле веселого ручейка, да и заснул крепко. А пока он спал, к ручью пришел за водой сам Бландебор, увидел Джека, прочитал надпись на его поясе и сразу узнал, что это Джек — Победитель Великанов. Недолго думая, великан взвалил Джека на плечи и потащил в свой замок.

Дорогой пришлось ему пробираться через чащу, и шум ветвей разбудил Джека. С ужасом Джек понял, что попал в лапы великана. Но самое страшное было впереди!

Бландебор дошел до своего замка, отнес бедного Джека в огромную комнату и запер там, а сам пошел за другим великаном — своим братом, который жил в том же лесу, — чтобы вместе с ним полакомиться юношей.

Джек подождал-подождал, потом подошел к окну и увидел вдали двух великанов.

«Ну, — подумал Джек, — сейчас я либо умру, либо спасусь!» Тут он заметил, что в углу комнаты лежат крепкие веревки. Вот Джек взял две веревки, завязал на конце каждой надежную петлю и, пока великаны отпирали железную дверь замка, накинул им петли на шею, а концы веревок перебросил через балку и что было силы потянул вниз. Великаны и задохнулись. Джек отпустил веревки, выхватил свой меч и пронзил обоих братьев. Потом взял ключи Бландебора и отпер все комнаты замка. В комнатах он нашел трех девушек.

— Прекрасные леди! — сказал им Джек. — Я умертвил чудовище и его жестокого брата. Вы свободны!

Тут Джек вручил девушкам все ключи и пошел своей дорогой в Уэльс.

Джек спешил и шагал очень быстро, но заблудился. Ночь застала его в дороге, а жилья поблизости не было. Наконец он забрел в какую-то ложбину и увидел большой дом. Собрался с духом и постучал в ворота. И тут, к его изумлению, из дома вышел громадный великан о двух головах.

Однако он казался не таким свирепым, как другие великаны. Это был уэльский великан, и людям он причинял зло исподтишка, прикидываясь их другом. Джек попросился переночевать, и великан отвел его в спальню. А посреди ночи Джек услышал, как его хозяин бормочет в соседней комнате:

— Так вот что ты задумал! — прошептал Джек. — Узнаю твои уэльские шуточки! Но я тебя перехитрю!

Тут Джек вскочил с кровати, положил вместо себя бревно, а сам спрятался в углу. Глухой ночью уэльский великан вошел в комнату и принялся молотить тяжелой дубиной по кровати. Он был уверен, что перемолол Джеку все кости, но Джек наутро вышел из своего угла и, усмехаясь, поблагодарил хозяина за ночлег.

— Хорошо ли отдохнул? — спросил его великан. — Может, тебя что-нибудь беспокоило ночью?

— Да нет! — ответил Джек. — Вот только крыса какая-то раза два задела меня хвостом.

Подивился великан. Потом повел Джека завтракать и поставил перед ним пудовую миску мучного пудинга. Джеку не хотелось признаться, что ему столько не съесть. Вот он сунул себе под куртку большой кожаный мешок и, пока ел, незаметно перекладывал туда пудинг, а после завтрака сказал великану, что сейчас покажет ему чудо. Взял нож и распорол мешок — пудинг-то весь и вывалился.

— Погоди, погоди! — вскричал великан. — Такое чудо и мы можем тебе показать!

Схватил нож, вспорол себе брюхо и тут же упал замертво.

А случилось это как раз в те дни, когда единственный сын короля Артура попросил у отца кучу денег: он хотел попытать счастья в княжестве Уэльском, где жила красавица, одержимая семью злыми духами. Король всячески отговаривал сына, но тщетно. Наконец пришлось ему уступить, и принц тронулся в путь с двумя конями — на одном сам ехал, а на другом мешок с деньгами вез.

Через несколько дней принц въехал в один уэльский город и увидел на площади большую толпу. Он спросил людей, зачем они собрались, и те ответили, что стерегут покойника — не дают его хоронить, потому что он при жизни задолжал им большие деньги. Подивился принц жестокосердию этих людей и сказал:

— Ступайте похороните его, а потом приходите ко мне — я выплачу все его долги сполна.

Тут принца осадило столько людей, что к вечеру у него осталось всего два пенса.

А в это время через город проходил Джек — Победитель Великанов. Щедрость принца пришлась ему по душе, и Джек попросился к нему на службу. Принц согласился взять Джека, и наутро они тронулись в путь вместе. Когда они выезжали из города, принца окликнула какая-то старуха. Она сказала:

— Вот уже семь лет, как покойник взял у меня в долг два пенса. Прошу вас, заплатите мне, как платили другим!

Принц сунул руку в карман, вытащил последние свои деньги и отдал их женщине. У Джека еще оставалось несколько монет, но путники в тот же день истратили их на обед, и оба оказались без гроша.

Перед самым заходом солнца королевский сын сказал:

— Где же нам ночевать, Джек? Ведь денег-то у нас нет.

На это Джек ответил:

— Ночлег найдется, господин мой! В двух милях отсюда живет огромный, страшный великан о трех головах. Ему нипочем сразиться одному с пятьюстами воинами сразу и разогнать их, как мух!

— Ну, — сказал принц, — тогда нам у него делать нечего! Великан проглотит нас одним махом. Да что там! Ведь мы с тобой в дупле его гнилого зуба уместимся!

— Пустяки! — возразил Джек. — Я пойду вперед и подготовлю тебе встречу. — Оставайся здесь и жди, пока я не вернусь!

И Джек во весь опор поскакал дальше. Подъехал к воротам замка и застучал так громко, что стук его отдался от всех окрестных холмов. А великан заревел в ответ, словно гром загремел:

— Кто там?

Джек ответил:

— Это я, твой племянник, разве не узнаешь? Великан спросил:

— Какие вести принес, мой племянничек?

— Плохие, дорогой дядюшка! — ответил Джек.

— Но-но! — сказал великан. — Разве можно приносить мне плохие вести? Ведь я — трехголовый великан. Я, как ты знаешь, выхожу сражаться против пятисот воинов в доспехах, и они разлетаются от меня во все стороны, как солома по ветру.

— Да, но сюда идет королевский сын с целой тысячей вооруженных воинов! — сказал Джек. — Они хотят убить тебя и уничтожить все твое имущество!

— Вот как, племянник! — молвил великан. — Ну это и впрямь плохие вести! Я побегу спрячусь, а ты запри меня на замок, на засов и на задвижку да держи ключи при себе, пока принц не уберется отсюда.

Джек запер великана и поехал за принцем. В замке путники повеселились всласть, а великан лежал и трясся в подземелье.

Наутро Джек спозаранку запасся золотом и серебром для своего господина и посоветовал ему уехать на три мили вперед — ведь за три мили великан не мог учуять принца. Потом Джек вернулся и выпустил великана из подземелья.

— Чем тебя наградить за то, что ты спас мой замок от разграбления? — спросил великан.

— Да что там! — ответил Джек. — Ничего мне не надо. Вот разве отдай мне свою поношенную куртку, шапку да еще старый ржавый меч и ночные туфли, что валяются у тебя под кроватью.

— Ты не знаешь, чего просишь! — сказал великан. — Ведь это самые драгоценные мои сокровища. Стоит тебе надеть куртку, и ты сразу станешь невидимым. Шапка расскажет обо всем, что ты захочешь узнать. Меч изрубит на куски все, что ты им ударишь. А туфли в один миг унесут тебя, куда только пожелаешь. Но уж так и быть! Ты мне хорошо послужил. Дарю тебе от чистого сердца все, что ты просишь!

Джек поблагодарил великана, забрал подарки и ушел.

Он быстро нагнал своего господина, и они вместе вернулись ко двору короля Артура. Там Джек за все свои подвиги был посвящен в Рыцари Круглого Стола. Но спустя некоторое время он снова отправился на поиски великанов. Не успел он далеко отъехать, как увидел пещеру. У входа в нее на деревянном чурбане сидел великан с узловатой чугунной палицей на боку. Вытаращенные глаза великана горели огнем, уродливое лицо его было свирепо, щеки походили на свиные окорока, а борода топорщилась, словно железные прутья. Волосы падали на его могучие плечи, как извивающиеся змеи, как шипящие гадюки.

Джек соскочил с коня, накинул куртку-невидимку и пошел к великану, бормоча про себя:

— Ага, вот ты где! Ну, ты и глазом не моргнешь, как я схвачу тебя за бороду!

Великан не видел Джека — ведь тот был в куртке-невидимке. И вот Джек подкрался к чудовищу и вогнал ему свой меч в спину по самую рукоятку. Великан мертвым повалился на землю. Тут Джек отрубил ему голову и отослал ее вместе с головой другого великана — его брата — королю Артуру. А потом и сам туда прибыл.

По этому случаю в королевском замке устроили большой пир. Но вдруг в самый разгар веселья гонец принес весть, что двухголовый великан Тан-дер делл услышал о смерти своих родичей и прибыл из северных долин, чтобы отомстить Джеку, он сейчас уже всего в одной миле от замка, и все окрестные жители бегут от него кто куда. Но Джек ничуть не испугался.

— Попробуй он сюда сунуться, я ему все зубы пересчитаю! А вас, господа, прошу выйти в сад и посмотреть, как будет убит великан Тандерделл!

Замок стоял на островке, окруженном глубоким И широким рвом. Ров был залит водой, и переходили через него по разводному мосту.

И вот Джек позвал слуг, чтобы те обрубили мост с боков почти до самой середины. Потом надел куртку-невидимку и выступил против великана с острым мечом в руках. Великан не видел Джека, но учуял его по запаху и закричал:

— Ах вот как! — молвил Джек. — Ну и обжора ты!

А великан снова закричал:

— Так это ты, негодяй, погубил моих родичей? Вот я сейчас растерзаю тебя зубами, высосу из тебя кровь, а кости твои сотру в порошок!

— Сначала поймай-ка меня! — ответил Джек и сбросил свою куртку-невидимку, чтобы великан его увидел.

Потом надел туфли-скороходы и побежал прочь. А великан погнался за ним, и чудилось, будто это какой-то замок сдвинулся с места, и сама земля трясется под каждым его шагом.

Джек долго заставлял великана гоняться за собой — хотелось ему позабавить дам и кавалеров. Потом решил, что пора кончать игру, и легко взбежал на мост. Великан во весь дух мчался за ним с дубинкой в руках. Но не успел он добраться до середины, как мост провалился под тяжелым грузом, и великан рухнул вниз головой прямо в воду и стал ворочаться и барахтаться в ней, словно кит. А Джек стоял возле рва и потешался над ним. Но как ни злился великан, слыша насмешки Джека, как ни метался в воде, не удалось ему выбраться из рва, чтобы рассчитаться с врагом.

Наконец Джек схватил вожжи, накинул их великану на головы и с помощью упряжки лошадей вытащил его на берег, потом отрубил своим острым мечом обе головы и преподнес их королю Артуру.

Некоторое время Джек провел в празднествах и развлечениях, а потом опять покинул прекрасных дам и рыцарей и отправился на поиски приключений. Через много лесов пробирался Джек, пока наконец не подошел к подножию высокой горы. И там, уже поздней ночью, увидел одинокий дом. Он постучал в дверь, и ему открыл старик, с волосами белыми как снег.

— Отец, — сказал ему Джек, — пусти переночевать! Я заблудился, и ночь застала меня в дороге.

— Входи! — ответил старик. — Добро пожаловать в мою убогую хижину.

Джек вошел, они уселись рядом, и старик повел такую речь:

— Сын мой, я вижу по надписи на твоем поясе, что ты великий победитель великанов. Так слушай же, сын мой! На вершине этой горы стоит заколдованный замок. Им владеет великан Галлигантюа. С помощью одного старого колдуна великан заманивает к себе рыцарей и дам и волшебными чарами превращает их в разных тварей. Но особенно меня печалит судьба дочери герцога. Они схватили ее в отцовском саду и унесли по воздуху в горящей колеснице, запряженной огнедышащими драконами. В замке ее заперли и превратили в белую лань. Многие рыцари пытались рассеять волшебные чары и освободить девушку, да никому это не удалось — у ворот замка сидят два страшных грифона, они уничтожают каждого, кто к ним приблизится. Но ты, сын мой, пройдешь мимо них невидимо. А на воротах замка ты увидишь высеченную крупными буквами надпись. Она подскажет тебе, как рассеять колдовство.

Джек поблагодарил старика и обещал, что утром попытается освободить дочь герцога, хотя бы ему это стоило жизни.

Наутро Джек поднялся, надел куртку-невидимку, волшебную шапку, туфли-скороходы и приготовился к битве.

Едва он поднялся на вершину горы, как тотчас увидел огнедышащих грифонов. Но он без страха прошел мимо них — ведь он был в куртке-невидимке. На воротах замка на серебряной цепи висел золотой рог, а под ним были высечены слова:

Как только Джек прочел эти строки, он задул в рог, и огромный замок затрясся до самого основания, а великана и колдуна охватило великое смятение. Они принялись кусать локти и рвать на себе волосы, чуя, что скоро придет конец их злой власти!

Великан нагнулся за своей палицей, и тут Джек одним ударом снес ему голову, а колдун поднялся в воздух, и вихрь унес его прочь.

Злые чары рассеялись. Все, кто был превращен в птиц и зверей, снова стали людьми, а замок исчез в клубах дыма.

Джек, как всегда, отправил голову великана ко двору короля Артура, а на другой день и сам поехал туда вместе с рыцарями и дамами, которых он освободил.

В награду за верную службу король уговорил герцога отдать свою дочь за честного Джека.

Они обвенчались, и все королевство веселилось на их свадьбе. А потом король подарил Джеку великолепный замок с богатыми угодьями, и Джек прожил там с женой остаток дней своих в любви и согласии.

Черный Бык Норроуэйский

Жил некогда король, и было у него три дочери. Старшие дочки были очень некрасивые и к тому же гордячки, а младшая — такая красавица, такая кроткая, что не только родители, но и все люди в королевстве не могли на нее нарадоваться.

И вот раз вечером сидели все три принцессы вместе и говорили о том, за кого им хотелось бы выйти замуж.

— Я бы пошла только за короля, — молвила старшая принцесса.

Средняя принцесса сказала, что выйдет замуж только за принца или герцога.

— Ах, какие вы гордячки! — рассмеялась младшая. — А я бы согласилась пойти хоть за Черного Быка Норроуэйского!

И больше принцессы об этом не говорили. А на другое утро только они сели завтракать, как за дверью раздался страшный рев — это Черный Бык Норроуэйский явился за своей невестой. Ну и перепугались все во дворце! Ведь Черный Бык был страшилище из страшилищ.

Король с королевой не знали, как спасти дочь. Наконец они решили подменить невесту и вывели к чудовищу старуху птичницу. Посадили ее быку на спину, и тот умчался с ней прочь.

Вот бык прибежал в дремучий лес, сбросил свою ношу на землю и увидел, что невесту подменили. Тогда он помчался обратно и ворвался во дворец с еще более громким и свирепым ревом. На этот раз король с королевой вывели к нему служанку, но им опять не удалось его обмануть.

Одну за другой отдали они быку всех служанок, а потом и двух старших дочерей, но и с ними бык обошелся не лучше, чем со старухой птичницей. Волей-неволей пришлось королю и королеве отдать ему свою младшую любимую дочь.

Далеко унес ее Черный Бык. Мчался он дремучими лесами и безлюдными пустошами, пока не прибежал наконец к богатому замку, где в это время собралось много гостей. Владелец замка удивился, когда увидел на спине у страшного быка прелестную принцессу, однако пустил их в замок. Когда все сели за стол, принцесса заметила в шкуре Черного Быка булавку и вытащила ее. И вдруг дикий зверь превратился в прекрасного юношу!

Велика была радость принцессы, когда юноша упал к ее ногам и стал благодарить ее за то, что она рассеяла злые чары и расколдовала его; да и все в замке ликовали и веселились. Но увы! В самый разгар веселья юноша исчез. Обыскали все углы и закоулки, но так его и не нашли.

Только что принцесса себя не помнила от счастья, а теперь сердце у нее разрывалось от горя. И вот она решила обойти хоть весь свет, но найти прекрасного юношу.

Много путей и дорог исходила она, но долго, очень долго ничего не слышала о своем любимом.

И вот как-то брела она темным лесом и заблудилась. Спустилась ночь, и принцесса решила, что пришла ее смерть: или в лесу замерзнет, или с голоду умрет. Но вдруг она заметила между деревьями огонек. Пошла на этот огонек и увидела маленькую хижину. В хижине жила старенькая старушка. Старушка пригласила ее зайти, покормила и оставила ночевать.

Наутро старушка дала девушке три ореха и молвила:

— Не разбивай их, пока тебе самой горе чуть не разобьет сердца!

Потом показала принцессе дорогу и пожелала ей удачи.

И вот опять принцесса отправилась в путь. Вскоре мимо нее проехало несколько дам и кавалеров, и все они весело болтали о том, как будут праздновать свадьбу герцога Норроуэйского. Потом девушка нагнала еще каких-то нарядных людей. Они тоже торопились на свадьбу герцога и чего только не несли с собой!

Наконец принцесса добралась до замка, где толпы поваров и пекарей озабоченно сновали взад-вперед, не зная, за что взяться сначала. Пока принцесса стояла и смотрела на них, за ее спиной раздался шум. Это вернулись с охоты знатные гости, и один из них крикнул:

— Дорогу герцогу Норроуэйскому!

И мимо принцессы промчались ее возлюбленный и прекрасная леди.

Тут принцесса почувствовала, что горе вот-вот разобьет ей сердце, но она вспомнила наказ старушки и разбила один орех. И тотчас из него вышла крошечная фея; в руках у нее была шерсть, которую она принялась расчесывать.

Принцесса поспешила в замок и спросила разрешения повидать прекрасную леди. Как только леди увидела крошечную фею, которая продолжала с усердием работать, она сказала, что ничего не пожалеет, лишь бы получить ее.

— Я подарю ее вам, — молвила принцесса. — Но с одним условием: отложите на один день вашу свадьбу с герцогом Норроуэйским и позвольте мне войти ночью в его комнату и посидеть у его постели.

Прекрасной леди так хотелось получить чудесный орех с маленькой феей, что она согласилась. И когда настала темная ночь и герцог крепко заснул, принцессу впустили к нему в опочивальню. Она села у его постели и запела:

Она все пела и пела свою песню, но герцог не просыпался. А утром принцессе пришлось уйти, и он так и не узнал, что она была в его спальне.

Тогда принцесса расколола второй орех. Из него вышла крошечная фея с прялкой. Она так понравилась прекрасной леди, что та охотно согласилась отложить свадьбу еще на день, лишь бы получить и этот орех с маленькой феей. А принцессе и в эту ночь не удалось разбудить герцога. В отчаянии расколола она последний орех. Из него опять вышла крошечная фея и стала быстро-быстро наматывать шерсть на катушки.

Прекрасная леди получила и этот орех, и согласилась отложить свадьбу еще на день, и позволила девушке провести еще одну ночь в спальне герцога.

Но в это утро, когда герцог одевался, слуга спросил, что за странная песня и плач доносились из его спальни в последние две ночи.

— Я ничего не слышал, — сказал герцог. — Тебе, наверное, померещилось.

— А вы примите на ночь какое-нибудь снадобье, чтобы не заснуть, — посоветовал слуга. — Тогда тоже услышите песню и плач. Мне они вот уже две ночи как не дают спать.

Герцог послушался совета слуги. А принцесса ночью опять вошла к нему и села у его постели. Она тяжело вздыхала и думала, что видит его в последний раз. Но только герцог услышал голос своей возлюбленной, как тут же вскочил. Он очень обрадовался, что принцессе удалось его найти, и рассказал ей, что его заколдовала волшебница и злыми чарами заставила обручиться с ней.

— Но теперь ее чары рассеялись, — молвил он, — потому что мы с тобой опять вместе.

Принцесса была очень счастлива, что ей еще раз удалось расколдовать герцога, и согласилась выйти за него замуж. А злая волшебница, испугавшись герцогского гнева, покинула навсегда его страну, и больше никто о ней ничего не слыхал.

В замке стали спешно готовиться к свадьбе, сыграли ее, и тем счастливо закончились приключения Черного Быка Норроуэйского и странствия младшей дочери короля.

Волшебная мазь

Тетка Гуди была няней. Она ухаживала за больными и нянчила маленьких детей. Однажды ее разбудили в полночь. Она спустилась из спальни в прихожую и увидела странного косоглазого старичка. Он попросил тетку Гуди поехать к его жене — та была слишком слаба, как он объяснил, и не могла сама нянчить своего грудного ребенка.

Тетке Гуди не понравился странный посетитель, но дело есть дело. И вот она наскоро оделась и вышла с ним из дома. Он тут же усадил ее на черного как смоль скакуна с горящими глазами, и они понеслись куда-то с невиданной быстротой. Боясь упасть, тетка Гуди изо всех сил вцепилась в косоглазого старичка.

Они мчались и мчались, пока не остановились, наконец, у дверей небольшого домика. Тут они слезли с коня и вошли в дом. Хозяйка лежала в постели, а младенец — чудесный, здоровый малыш — рядом с ней. Вокруг играли дети.

Тетка Гуди взяла ребенка на руки, а мать протянула ей баночку с мазью и велела намазать ребенку глазки, как только он их откроет.

Через некоторое время ребенок приоткрыл глазки, и тетка Гуди заметила, что он тоже косит, как и отец. Она взяла баночку с мазью и намазала ребенку веки.

«Для чего бы это?» — ломала себе голову тетка Гуди. В жизни она не видывала, чтобы младенцам мазали веки. И вот она улучила минутку, когда никто на нее не смотрел, и легонько помазала свое правое веко.

Не успела она это сделать, как все будто изменилось вокруг. Убранство в комнате показалось роскошным. Женщина в постели превратилась в прекраснейшую леди, разодетую в белый шелк. Младенец выглядел еще милее, чем прежде, а пеленки его сделались прозрачными и сверкающими, словно серебряная кисея. Зато его братишки и сестренки, что играли у постели, превратились в бесенят с приплюснутыми носами, острыми ушками и длинными волосатыми лапками. Они строили друг другу рожи, царапались, таскали за уши больную мать — словом, чего только не вытворяли. И тут тетка Гуди поняла, что попала в дом к бесам.

Но она ни слова об этом не проронила. А как только женщина поправилась и могла сама нянчить ребенка, тетка Гуди попросила хозяина отвезти ее домой. Он подвел к дверям черного как смоль коня с горящими глазами, и они поскакали так же быстро, как в прошлый раз, а может, еще быстрей, пока не достигли дома тетки Гуди. Косоглазый старик снял ее с коня, весьма вежливо поблагодарил и расплатился с нею так, как ей никогда еще не платили за подобные услуги.

На другой день — это был базарный день — тетка Гуди отправилась за покупками. Ведь она надолго отлучалась из дома, и ей кой-что понадобилось для хозяйства. Вот стала она приценяться к товарам и вдруг увидела того самого косоглазого старичка, что возил ее на черном как смоль коне! А что, вы думаете, он делал на базаре? Он ходил от прилавка к прилавку и с каждого брал что-нибудь: с этого фрукты, с того яйца… И никто как будто не замечал этого.

Тетка Гуди полагала, что не ее дело вмешиваться. Однако она решила, что не следует упускать такого щедрого клиента, не перемолвившись с ним словечком-другим. Вот подходит она к нему, отвешивает поклон и говорит:

— Добрый день, сэр! Надеюсь, ваша жена и малыш чувствуют себя так же хорошо, как…

Но не успела она закончить, как странный старичок отпрянул от нее с удивлением и воскликнул:

— Как, вы меня сейчас видите?!

— Вижу вас? — переспросила она. — Ну, конечно! Так же ясно, как вижу солнце в небе. И даже более того, — прибавила она, — я вижу, что вы очень заняты… выгодными покупками.

— Вот как? Значит, вы слишком много видите, — сказал он. — А ну, скажите-ка, пожалуйста, каким глазом вы все это видите?

— Правым, конечно, — ответила она, довольная тем, что уличила его.

— Мазь! Мазь! — вскричал старый бес-ворюга. — Получай же за то, что суешься не в свои дела! Больше ты меня не увидишь!

Тут он ударил ее по правому глазу, и она тотчас перестала его видеть.

Но что хуже всего, с этого часа она окривела на правый глаз, да так и осталась кривой до самой своей смерти.

Ничто-Ничего

Жили-были когда-то на свете король, королева и королевские дети. Ах, нет, детей-то как раз у короля с королевой и не было, хотя женаты они были уже давно. Но вот наконец родила королева мальчика. Короля в это время не было дома: он уехал в дальние страны, и королева не стала давать имя сыну без отца.

— До возвращения короля, — сказала она, — мы будем называть мальчика просто Ничто-Ничего.

Однако короля пришлось ждать слишком долго, и мальчик успел вырасти в статного и красивого юношу.

Наконец король пустился в обратный путь. По дороге ему встретилась глубокая, бурная река, и он никак не мог переправиться через нее. Тут подходит к нему великан и говорит:

— Я могу тебя перенести!

— А что ты возьмешь за это? — спрашивает король.

— Да что с тебя взять? Ладно уж, Ничто-Ничего! Садись ко мне на спину, и я живо тебя перенесу.

Король ведь не знал, что так прозвали его сына — Ничто-Ничего. Вот он и сказал:

— Ничто так ничто, ничего так ничего! А мою благодарность получишь в придачу.

Вернулся король домой и очень обрадовался и своей жене, и большому сыну. Королева рассказала ему, что без него сыну не дали никакого имени, а звали его просто Ничто-Ничего.

Бедный король так и всплеснул руками.

— Что я наделал! — воскликнул он. — Ведь я обещал отдать великану Ничто-Ничего! За то, что он перенес меня на спине через реку.

Король и королева были несказанно опечалены, но они решили:

— Когда великан придет, мы отдадим ему сына нашей птичницы. Он и не заметит, что мальчика подменили.

На другой день великан явился к королю за обещанным. Король тотчас велел позвать сына птичницы, и великан взвалил его себе на спину и унес.

Долго шел великан, пока не увидел подходящую скалу. Сел на нее передохнуть и спрашивает:

— Эй ты там, на спине, сморчок-батрачок, который теперь час?

А бедный паренек отвечает:

— Тот самый, когда моя матушка-птичница собирает яйца королеве на завтрак.

Тут великан очень рассердился, бросил мальчика и, разгневанный, вернулся назад к королю. На этот раз король и королева отдали ему сына садовника. Взвалил великан его к себе на спину и отправился восвояси. Добрался опять до той скалы, присел на нее отдохнуть и спрашивает:

— Эй ты там, на спине, сморчок-батрачок, который теперь час?

А сын садовника отвечает:

— Да, наверное, тот самый, когда моя матушка собирает овощи для королевского обеда.

Тут великан уж совсем рассвирепел, вернулся в королевский дом и пригрозил, что уничтожит всех, если ему на этот раз не отдадут Ничто-Ничего.

Пришлось отдать ему королевича. Вот дошел великан до скалы и спрашивает:

— Который теперь час?

А Ничто-Ничего отвечает:

— Тот самый, когда мой отец-король обычно садится за ужин.

— Вот теперь я получил что хотел! — обрадовался великан. И он отнес Ничто-Ничего к себе домой.

Так и остался Ничто-Ничего в доме великана и жил там, пока не стал взрослым.

А у великана была красивая дочка. И вот она и Ничто-Ничего полюбили друг друга. Как-то раз великан и говорит Ничто-Ничего:

— Завтра я тебе задам работенку! Есть у меня конюшня в семь миль длиной и в семь шириной. Ее не чистили семь лет. Вычисти ее завтра к вечеру, а не то попадешь мне на ужин!

На другое утро дочка великана принесла Ничто-Ничего завтрак и застала его в горе и печали: как ни старался он вычистить конюшню, не смог. Выгребет всю грязь, а она опять нарастает.

— Не печалься, я помогу тебе! — сказала дочка великана и кликнула клич всем тварям земным и всем птицам небесным.

И тотчас со всего света к ней сбежались звери и слетелись птицы. Они вынесли из конюшни всю грязь и успели вычистить ее до возвращения великана. И великан сказал Ничто-Ничего:

— Стыд тому умнику, что помог тебе! Ну, ничего, на завтра у меня найдется для тебя работенка потруднее! Есть у меня озеро в семь миль длиной, семь миль глубиной и семь миль шириной. Осуши его завтра к вечеру, а не то попадешь мне на ужин!

На другое утро Ничто-Ничего ранёхонько принялся за работу и попробовал было ведром вычерпать воду из озера. Но озеро ничуть не убывало. Что делать? Тут дочка великана призвала на помощь всех рыб морских и приказала им выпить из озера воду, и они вмиг осушили его.

Увидел великан, что работа выполнена, разозлился и сказал:

— Ну, погоди! Вот завтра я задам тебе работенку так работенку! Есть у меня дерево высотою в семь миль и без единого сучка. А на самой верхушке гнездо, и в нем семь яиц. Принеси все яйца целехонькими, а не то попадешь-таки мне на ужин!

Наутро дочка великана позвала свою ручную змею, и та взвилась по могучему стволу до самой верхушки и достала все яйца целехонькими. Но когда Ничто-Ничего понес яйца великану, одно нечаянно разбилось. Как быть? И вот решил он бежать вместе со своей милой. Дочка великана захватила с собой волшебную склянку, и они пустились бежать что было духу.

Но не успели отбежать и на три поля, как оглядываются и видят: мчится за ними во весь опор великан.

— Скорей, скорей! — вскричала дочка великана. — Вынь у меня из волос гребешок и брось на землю!

Ничто-Ничего выхватил у нее из волос гребень и бросил на землю. И тотчас из зубцов поднялись густые заросли шиповника. Не скоро удалось великану проложить себе дорогу через эти колючие заросли! Когда же он наконец пробрался сквозь них, Ничто-Ничего и его милая успели убежать далеко-далеко. Однако великан вскоре опять нагнал их и готов был вот-вот схватить.

Но тут дочка великана закричала:

— Вынь у меня из волос кинжал и брось на землю. Скорей, скорей!

Ничто-Ничего выхватил у нее из волос кинжал и бросил на землю. И в тот же миг из него выросла густая изгородь из острейших лезвий. Нелегко было великану через нее перебраться. Он ступал не спеша, осторожно, а тем временем беглецы мчались все дальше и дальше, и почти уже скрылись из виду.

Наконец великан перебрался через изгородь, и опять догнал их, и уже протянул руку, чтобы схватить Ничто-Ничего, но тут дочка великана достала свою волшебную склянку и бросила ее на землю. Склянка разбилась, и из нее выкатилась большая-пребольшая волна. А плавать великан не умел, так и пришлось ему бросить погоню и вернуться домой ни с чем.

А Ничто-Ничего с девушкой бежали все дальше, пока не прибежали, как вы думаете, куда? Да почти к самому замку его родителей. Но дочка великана так устала, что не могла дальше сделать ни шагу. И Ничто-Ничего отправился разыскивать ночлег, а девушке велел его ждать.

Пошел он прямо на огни королевского замка, да по дороге забрел в хижину птичницы — злой колдуньи. И вот когда Ничто-Ничего спросил у нее, как пройти к замку, она произнесла над ним колдовское заклинание, и едва он добрался до замка, как тут же у входа упал на скамью, словно мертвый.

В замке его никто не узнал — ведь прошло столько лет, как великан унес его. Король и королева хотели разбудить незнакомого юношу, но, сколько ни старались, ничего у них не получалось. И тогда король объявил, что та девушка, которая сумеет разбудить его, станет его женой.

А дочка великана все ждала и ждала своего милого. Она влезла на дерево, чтобы высмотреть его. А тем временем к тому самому месту пришла дочка королевского садовника. Под деревом был родник, и она хотела набрать в нем воды, как вдруг увидела в роднике отражение девушки. Увидела и решила, что это ее собственное отражение.

«Если я так мила, если я так хороша, зачем же посылать меня за водой?» — сказала себе дочка садовника, забросила подальше ведро и решила тотчас испытать, а не сможет ли она выйти замуж за спящего незнакомца.

Вот вернулась она домой и рассказала обо всем отцу. Но садовник очень удивился и подумал: тут что-то неладно. Спустился сам к роднику и тоже увидел отражение девушки. Взглянул наверх и все понял.

Помог он дочке великана слезть с дерева и стал расспрашивать, откуда она и почему спряталась тут.

Ну, дочка великана ему все и рассказала. Тогда садовник недолго думая отвел девушку в королевский замок. И только она вошла туда, как тотчас увидела Ничто-Ничего — он спал мертвым сном, сидя в кресле.

— Проснись, проснись! — позвала она. — Скажи мне хоть слово!

Но он не просыпался. Тогда король и королева спросили ее, откуда она знает этого юношу.

— Но ведь Ничто-Ничего столько лет прожил у нас в доме! — ответила девушка.

Как только король с королевой услышали это имя, они бросились обнимать и целовать спящего принца, а потом вдруг разрыдались оба.

— Что с вами? — спросила дочка великана. — О чем вы плачете?

— Мы так долго не видели нашего милого сына, — ответили они, — что думали, его уже нет в живых. А теперь он нашелся, но мы не можем его разбудить!

И тогда девушка вынула у себя из волос зеленую веточку и дала понюхать ее спящему принцу, и он тотчас проснулся. Велико же было его изумление, когда он увидел рядом с собой и родителей, и свою милую!

Ну, чтобы не тратить лишних слов, скажем, что Ничто-Ничего и великанова дочка вскоре обвенчались. Правда, королю с королевой хотелось женить своего сына на знатной принцессе, но дочь великана была тоже неплохая невеста. И все зажили счастливо и жили до конца своих дней. А злую птичницу-колдунью прогнали.

Осел, столик и дубинка

Плохо жилось бедному Джеку. Родной отец, и тот его обижал. И вот решил Джек убежать из дому и пойти искать счастья по белу свету.

Бежал он, бежал, совсем из сил выбился, как вдруг наскочил на маленькую старушку, собиравшую хворост. Джек так запыхался, что даже не попросил у старушки извинения. Но старушка была добрая. Она сказала, что Джек, по всему видно, славный малый, и, если он пойдет к ней в работники, она ему хорошо заплатит. Джек согласился, потому что уже порядком проголодался.

Старушка привела Джека в свой домик — тот стоял в лесу, — и Джек прослужил ей двенадцать месяцев и один день. Когда год прошел, старушка позвала Джека к себе и сказала, что приготовила ему хорошую награду. Потом вывела из стойла осла и велела Джеку потянуть его за уши. Осел заревел: «И-а-а-а!» — и тут изо рта у него посыпались серебряные шестипенсовики, полукроны и даже золотые гинеи!

Парню пришлась по душе такая плата. Сел он на осла и поехал. Добрался до постоялого двора и заказал себе все самое лучшее. Но хозяин потребовал деньги вперед — иначе не хотел подавать ему. Тогда Джек отправился на конюшню, потаскал осла за уши и набил себе карманы деньгами. Да на беду в двери конюшни была щель, и хозяин все подсмотрел, а когда настала ночь, подменил Джекова драгоценного осла своим обыкновенным. Джек ничего не заметил и утром отправился домой.

Теперь нужно вам сказать, что по соседству с домом Джека жила бедная вдова, у которой была одна-единственная дочка. Девушка дружила с Джеком, а потом они полюбили друг друга. Вот Джек и попросил отца позволить ему жениться на ней, но тот ответил:

— Не позволю, пока у тебя не будет денег, чтобы прокормить жену!

— Деньги у меня есть, отец! — сказал Джек. Пошел к ослу и принялся тянуть его за длинные

уши. Тянул-тянул, чуть уши ему не оторвал, но ни гинеи, ни даже полукроны не получил. Осел только ревел: «И-аа-и-аа!» — а денег не выплевывал.

— Это что за шутки такие? — рассердился отец.

— Не сердись, отец, — ответил Джек, — просто это не тот осел. Вчера у меня был другой, ей-ей!

— Не знаю, какой был вчерашний, только вижу, что ты сам остался прежним ослом!

Тут отец схватил деревянные вилы и вытолкал сына из дома. Джек бросился бежать со всех ног и все бежал и бежал, пока не влетел в какой-то дом. А была это столярная мастерская.

— Ты как видно, славный малый! — сказал Джеку столяр. — Послужи-ка мне двенадцать месяцев и один день, и я хорошо тебе заплачу.

Джек согласился и прослужил у столяра год и один день.

— Ну, вот тебе твое жалованье, — сказал хозяин и подал Джеку столик. — Крикни: «Столик, накройся!» — и на нем тотчас появятся любые кушанья и напитки.

Джек взвалил столик себе на спину и пошел куда глаза глядят. Шел-шел, пока не добрался до того постоялого двора, где ночевал раньше.

— Эй, хозяин! — закричал он. — Обед мне! Поживей да повкусней!

— Очень сожалею, но у нас нет ничего, кроме ветчины и яиц!

— Это мне-то ветчину и яйца?! — воскликнул Джек. — Коли так, я и без вас обойдусь. А ну-ка, столик, накройся!

И в тот же миг на столике появились разные колбасы, индейка, жареная баранина, картофель, зелень. Хозяин постоялого двора только глаза выпучил от удивления, но ни словечка не проронил. Когда же настала ночь, он притащил с чердака свой столик, а столик Джека оставил себе. Столики с виду были почти одинаковые, и наутро Джек опять ничего не заметил. Взвалил никудышный столик на спину и понес домой.

— Ну, отец, теперь можно мне жениться на моей милой? — спросил он отца.

— И не думай, если не сможешь ее прокормить! — ответил отец.

— Послушай, отец! — воскликнул Джек. — У меня есть волшебный столик. Крикну ему: «Столик, накройся!» — и на нем мигом появится все, чего я захочу.

— Так покажи мне его! — сказал старик.

Джек поставил столик посреди комнаты и приказал ему накрыться, но ничего на нем не появилось. Отец рассердился, схватил с полки жаровню и так огрел ею сына по спине, что тот взвыл от боли и бросился вон из дому.

Бедный Джек бежал сломя голову, пока не добежал до речки и не свалился в воду. Но какой-то человек вытащил его и попросил помочь ему построить мост через эту реку. А как, думаете вы, он строил мост? Да просто-напросто перекидывал дерево с берега на берег.

Вот Джек забрался на верхушку дерева и всей своей тяжестью повис на ней, а когда человек подрыл корни, Джек вместе с деревом повалился на другой берег.

— Спасибо! — сказал человек. — Сейчас я тебе заплачу за услугу.

Он отломил от дерева ветку и обстругал ее ножом.

— Вот, получай эту дубинку! — сказал он. — Скажи ей только: «Бей его, дубинка!» — и она свалит с ног любого, кто тебе досадит.

Джек очень обрадовался такой дубинке, и пошел прямо на постоялый двор, и, как только появился хозяин, закричал:

— Бей его, дубинка!

Не успел он это крикнуть, как дубинка вырвалась у него из рук и принялась колотить хозяина и по спине, и по голове, и по рукам, и по бокам, пока тот со стоном не повалился на пол. А дубинка все не унималась: Джек не останавливал ее, пока хозяин не вернул ему осла и столик.

И вот поехал Джек домой на осле, со столиком на плечах и с дубинкой в руке. А когда приехал, оказалось, что отец его умер.

Отвел Джек ослика в стойло и таскал его за уши, пока ослиная кормушка не наполнилась деньгами.

Вскоре разнеслась по городу весть, что Джек вернулся домой и что денег у него куры не клюют. Тут все местные девицы принялись за ним охотиться.

— Вот что, — объявил им Джек, — я женюсь на самой богатой девушке в округе. Приходите завтра все к моему дому да прихватите в передниках свои деньги.

Наутро вся улица была полным-полна девушек, и каждая с трудом поддерживала свой передник с золотыми да серебряными деньгами. Прежняя невеста Джека тоже пришла, но у нее не было ни золота, ни серебра, только два медных пенса — вот и все ее богатство.

— Отойди-ка в сторонку, милая! — строго сказал ей Джек. — У тебя ведь нет ни золота, ни серебра, тебе здесь не место.

Девушка отошла. И тут из глаз ее градом покатились слезы, упали в передник и вдруг превратились в алмазы.

— Ну, — промолвил Джек, — выходит, ты богаче всех, так на тебе я и женюсь!

А остальным девицам пришлось уйти ни с чем.

Но как потом Джек сам говорил, он женился бы только на своей невесте, даже если бы у нее не было и одного пенса.

Джек и золотая табакерка

В доброе старое время — а оно и правда было доброе время, хотя было оно не мое время и не ваше время да и ничье-то время, — жили в дремучем лесу старик со старухой, и был у них один-единственный сын по имени Джек. Джеку не случалось видеть никого, кроме своих родителей, но из книг он знал, что на свете живут и другие люди. Книг у него было очень много, и он каждый день читал их. А когда Джек читал про хорошеньких принцесс, ему всякий раз так хотелось увидеть хоть одну из них! И вот в один прекрасный день, только отец его ушел рубить дрова, он возьми да и скажи матери, что собирается покинуть родной дом.

— Ну, что я здесь вижу? — сказал Джек. — Всё деревья да деревья. Хочется мне в чужих краях пожить — и себя показать, и на людей посмотреть. Не все же с отцом-матерью сидеть!

Отец Джека долго не возвращался, и бедная старуха сама принялась наставлять сына:

— Так и быть, мой горемычный, коли задумал уходить, значит, лучше тебе уйти. Так тому и быть. Да благословит тебя Господь… — Старая желала сыну добра, когда говорила так. — Но постой-ка, погоди! Скажи, какой пирог тебе испечь на дорогу, маленький с моим благословением или большой с моим проклятием?

— Ну, конечно же, маленький, — ответил Джек. И мать испекла ему маленький пирог. А потом поднялась на чердак и, пока Джек не скрылся из глаз, посылала ему вслед свои благословения.

Вскоре Джек повстречался с отцом, и старик спросил его:

— Куда идешь, мой горемычный?

Сын рассказал отцу то же, что и матери.

— Эх, — молвил отец, — горько мне, что ты нас покидаешь. Но раз уж ты решил уходить, значит, лучше тебе уйти.

Однако не успел Джек отойти, как отец опять окликнул его. Вытащил старик из кармана золотую табакерку и сказал Джеку:

— На, возьми-ка эту коробочку и спрячь в карман. Только смотри не открывай ее, пока не окажешься на волосок от смерти!

И пошел Джек своею дорогой, и все шел и шел, пока из сил не выбился. Да и есть захотелось — пирог-то он съел еще раньше. К тому времени настала ночь, и он едва различал дорогу. Вдруг вдалеке затеплился огонек, Джек зашагал на него и пришел к какому-то дому, разыскал черный ход и постучался в дверь. Из дома вышла служанка и спросила, чего ему надо. Джек ответил, что на дворе ночь, а ему негде переночевать. Служанка пригласила его в дом, к очагу, и подала ему всякой еды: и жареного мяса, и хлеба, и пива.

А пока Джек сидел у огня и ужинал, в комнату вошла молодая леди, хозяйская дочь, — посмотреть на него. Она тут же влюбилась в него, а он в нее. И вот молодая леди побежала к отцу, рассказала ему об этом и добавила, что прекрасный юноша сидит у них в кухне. Отец тотчас вышел к Джеку и стал его расспрашивать, что он умеет делать и всякое такое. А Джек, глупый парень, возьми да и скажи:

— Все умею!

Он имел в виду всякую пустяковую работу по дому.

— Ну хорошо, — сказал тогда отец девушки. — Раз ты все умеешь, завтра к восьми утра пусть разольется перед моим домом огромное озеро, а по озеру пусть поплывут самые большие, какие только есть на свете, военные корабли. Один корабль должен отдать мне королевский салют и последним выстрелом выбить ножку у кровати, на которой спит моя младшая дочь. А если ты всего этого не сделаешь, распрощаешься с жизнью!

— Ладно, — ответил Джек и отправился спать. Он проспал почти до восьми, так что уж некогда было раздумывать, как теперь быть. И вдруг он вспомнил про золотую табакерку, которую дал ему отец. «Ну и ну, — подумал Джек, — никогда я не был вот так на волосок от смерти, как сейчас!»

Он пошарил у себя в кармане и вытащил отцовскую табакерку. И только он открыл ее, как из табакерки выскочили три человечка в красных шапочках и спросили:

— Что прикажешь?

— Вот что! — ответил Джек. — Сделайте так, чтобы сию минуту перед этим домом разлилось огромное озеро, а по нему поплыли самые большие, какие только есть на свете, военные корабли. Пусть один корабль даст королевский салют, да так, чтобы последним выстрелом выбить ножку у кровати, на которой спит молодая леди — хозяйская дочь.

— Все сделаем! — сказали человечки.

И едва Джек успел отдать приказ человечкам, как пробило восемь и — бэнг! Бэнг! — раздался залп с самого большого военного корабля. Джек вскочил с постели, бросился к окну и увидел такие чудеса, каких — уверяю вас — никогда не видывал! Да и не мог видеть — ведь всю жизнь он провел с отцом и матерью в лесу.

Вот Джек оделся, помолился и вышел, ухмыляясь, — он был очень доволен, что все так хорошо получилось. А господин, отец девушки, подошел к нему и говорит:

— Ну что ж, молодой человек, должен сказать, ты и в самом деле ловкий парень! А теперь пойдем позавтракаем! — И он добавил: — Но тебе придется выполнить еще два задания. Вот выполнишь, тогда и женись на моей дочери.

За завтраком Джек не сводил глаз с молодой леди, а она с него. После завтрака господин приказал Джеку свалить все высокие деревья на многие мили вокруг, да не когда-нибудь, а ровно к восьми часам следующего утра.

Ну, не тратя лишних слов, скажем, что все было выполнено. Господин остался очень доволен и сказал Джеку:

— А теперь тебе вот какое дело, и это уж последнее. Построй мне к завтрашнему утру прекрасный замок на двенадцати золотых столбах. Пусть к замку явится вымуштрованный полк солдат, и ровно в восемь командир должен скомандовать: «На пле-чо!»

— Ладно! — ответил Джек.

А когда наступило третье утро, было сотворено третье, и последнее, великое чудо. Джеку разрешили жениться на молодой леди. Но если бы он только знал, что ждало его впереди!

По случаю помолвки дочери господин устроил большую охоту и пригласил на нее самых знатных гостей. Заодно он хотел показать и свой новый замок. А Джеку он подарил отличную лошадь и красное охотничье платье.

В то утро слуга, убирая одежду Джека, опустил руку в один из карманов его жилета и вытащил золотую табакерку. Несчастный Джек оставил ее там по оплошности! Слуга открыл табакерку, из нее выскочили три человечка в красных шапочках и спросили:

— Что прикажешь?

— Вот что, — сказал слуга, — перенесите этот замок подальше отсюда, куда-нибудь за море!

— Хорошо, — сказали человечки. — И тебя вместе с ним?

— Конечно! — ответил слуга.

— Ну, держись! — сказали человечки и полетели далеко-далеко за широкое море.

Вернулись знатные гости с охоты, а замка на двенадцати золотых столбах как не бывало! Бедняге Джеку пригрозили, что в наказание за обман у него отнимут его красавицу невесту. Но в конце концов порешили на том, что Джеку дается двенадцать месяцев и один день на поиски пропавшего замка. И он тронулся в путь на добром коне и с деньгами в кармане.

Да, так вот отправился бедняга Джек искать свой пропавший замок по горам и по долам, по равнинам и холмам, по дремучим лесам, по звериным тропам. Куда только не забредал — рассказать невозможно, да и не хочется.

Наконец попал в те края, где жил мышиный король. У ворот королевского замка стоял на часах мышонок. Он попытался задержать Джека, но тот спросил:

— А где король? Мне надо его видеть!

Тогда мышонок показал Джеку дорогу. Мышиный король принялся расспрашивать Джека и полюбопытствовал, куда Джек держит путь. Что ж, Джек рассказал ему всю правду: как он потерял свой прекрасный замок и теперь вот отправился его искать, и что для этого ему дали сроку ровно год и один день. Под конец Джек спросил мышиного короля, не слыхал ли тот чего-нибудь об этом.

— Нет, — ответил король, — но я владыка всех мышей на свете! Завтра утром я их созову. Может, они видели твой замок.

Джека хорошенько накормили и уложили спать. А утром он вместе с королем вышел в поле.

Король созвал мышей со всего света и спросил, не случалось ли им видеть большой и прекрасный замок на золотых столбах. Но все мыши ответили «нет», никто не видел его. Тогда старый король сказал Джеку, что есть у него еще два брата:

— Один из них — король всех лягушек, а другой, самый старший, — король всех птиц на свете. Ступай к ним! Может быть, они что-нибудь знают о пропавшем замке. Своего коня оставь пока у меня, а себе возьми любого из моих лучших скакунов. Да передай моему брату вот этот пирог. Тогда он поймет, от кого ты идешь. И запомни, ты должен сказать ему, что я здоров и очень хочу его видеть.

И мышиный король распрощался с Джеком.

Когда Джек выходил из ворот, мышонок-часовой сказал ему:

— Хочешь, я пойду с тобой?

— Не стоит, — ответил Джек, — как бы король не рассердился!

Но малыш стоял на своем:

— Лучше возьми меня с собой! Может, пригожусь тебе.

— Ну, прыгай ко мне в карман! — согласился Джек.

Мышонок вбежал по лошадиной ноге и спрятался у Джека в кармане.

И вот Джек пустился в дорогу. Это был только первый день пути, а путь предстоял такой дальний. Но в конце концов Джек добрался до лягушечьего королевства. У ворот замка на часах стоял лягушонок с ружьем на плече. Он хотел было помешать Джеку войти, но когда Джек сказал, что желает видеть самого короля, пропустил его.

Только Джек подошел к дверям, как навстречу ему вышел лягушечий король и спросил, что ему надо. И Джек рассказал королю все с начала до конца.

— Ну, ну, заходи! — пригласил его король.

Джека и здесь хорошо угостили и уложили спать. А утром король созвал лягушек со всего света и спросил их, не случалось ли им видеть замок на двенадцати золотых столбах. Но лягушки смешно заквакали: «Ква-ква, ква-ква» — и ответили: «Нет!»

Пришлось Джеку взять другого коня и другой пирог и отправиться к третьему брату — королю всех птиц на свете.

У ворот маленький лягушонок-часовой попросил Джека:

— Возьми меня с собой!

Сначала Джек отказался, но потом крикнул:

— Прыгай! — и спрятал лягушонка в другой карман, а потом тронулся в путь.

На этот раз Джеку пришлось пройти втрое больше. Наконец он добрался до места. Прелестная птичка стояла там на часах. Джек прошел мимо нее — она ни слова ему не сказала. Джек поговорил с королем и рассказал ему все-все об исчезнувшем замке.

— Что ж, — ответил ему птичий король, — завтра утром ты услышишь, знают ли мои птицы что-нибудь про твой замок или нет.

Отвел Джек своего коня на конюшню, потом слегка закусил и улегся спать. А когда утром встал, вышли они с королем в поле. Птичий король кликнул по-своему, и к нему слетелись птицы со всего света.

Король спросил их:

— Видели вы замок на двенадцати золотых столбах?

И все птицы ответили: — Нет!

— Очень жаль, — молвил король. — Но я не вижу среди вас нашего орла.

За орлом тотчас послали двух птичек. И когда он прилетел, король спросил, не видал ли он замка на золотых столбах, и орел ответил:

— Видел! Я прилетел как раз оттуда.

— Так слушай, — сказал ему король, — этот молодой джентльмен потерял его. Ты должен отнести его обратно к замку. Но постой, сначала подкрепись!

И тогда зарезали теленка и лучшие куски подали орлу, чтобы он наелся хорошенько — ведь путь-то предстоял дальний, через море да еще с Джеком на спине.

И вот наконец Джек увидел свой замок. Тут он стал ломать себе голову, как же ему отыскать золотую табакерку. Мышонок предложил:

— Спусти меня на землю, и я принесу тебе табакерку!

И правда, мышонок незаметно прошмыгнул в замок и схватил табакерку. Но когда бежал назад, то нечаянно уронил ее, и его чуть не изловили. К счастью, ему удалось удрать!

— Принес? — спросил его Джек.

— Принес! — ответил мышонок.

— Ну, в путь! — сказал Джек. — Нам надо уже торопиться. И он спрятал мышонка в карман, сам сел верхом на орла, и они полетели. Но случилось так, что как раз когда пролетали над морем, мышонок и лягушонок заспорили, кому из них держать табакерку. Они стали вырывать табакерку друг у друга и — вот беда-то! — уронили ее на дно моря.

— Ну что ж, — сказал лягушонок Джеку, — я ведь знал, что пригожусь тебе. Пусти-ка, я спрыгну в море!

Три дня и три ночи лягушонок пробыл под водой и наконец достал табакерку. На этот раз Джек спрятал свою табакерку поглубже в жилетный карман, и орел понес всех через море и через горы к замку птичьего короля. Здесь Джек поблагодарил короля всех пернатых на свете за помощь, попрощался с орлом, сел на коня и поскакал к лягушечьему королю.

Джек передал королю всех лягушек на свете привет от его старшего брата, взял нового коня и поскакал к мышиному королю. Он распрощался с королем всех мышей на свете, сел на своего коня и повернул к дому. Но бедный Джек так устал, что заснул в седле, и, если бы не три человечка из табакерки, он наверняка заблудился бы и опоздал к сроку. Хорошо, что человечки вывели его на дорогу.

Наконец Джек приехал в дом к своему тестю. Но тот принял его совсем не ласково — ведь Джек вернулся без замка. А что обиднее всего, — даже молодая леди, его невеста, не вышла встречать Джека: родители ее не пустили.

Но вот Джек, недолго думая, достал отцовскую золотую табакерку, открыл ее и приказал человечкам лететь скорее за замком. И не успели человечки опустить замок на землю — глядь, а навстречу Джеку выбегает из дома его красавица невеста. Ну, они обвенчались, сыграли веселую свадьбу и зажили счастливо.

Питер-Простачок

Жил в одной деревне парень. Звали его Питер. Был он малый добрый, пригожий, сильный, но уж очень простоватый. Материнских кур и то еле умел пересчитать, а их и было-то два десятка. Когда мать давала Питеру шиллинг и просила купить всего на три пенса, он никак не мог сосчитать, сколько придется сдачи. А пошлет его мать на базар, его непременно надуют.

И не то чтобы он был лентяй или пустомеля какой-нибудь, просто бедняге Питеру не хватало ума.

— Эх, мама, — говаривал Питер, — будь я хоть чуточку поумней, тебе бы куда легче жилось!

— Да, Питер, — вздыхала мать, — умом тебя Бог обидел, что и говорить. Зато сердце у тебя доброе и силенок на двоих хватит, так что не печалься. Лучше сбегай наверх да принеси мне три пуговицы. Я пришью их к твоей куртке. Только запомни хорошенько — три пуговицы! Не две и не четыре, а три.

Но все равно, Питер не мог успокоиться, что он такой глупый, и то и дело приставал к матери и спрашивал, как же ему набраться ума. Наконец мать не выдержала и сказала:

— Ну, коли тебе так уж хочется поумнеть, ступай к мудрой старухе, что живет вон на том холме. Говорят, она и впрямь мудрая. У нее и волшебные книги есть, и разные порошки, и травы. Она все знает, может, и тебе ума прибавит.

Питер закончил свою работу и отправился к холму. Взобрался на самую вершину и увидел там хижину старой вещуньи. Из трубы валил дым, а на пороге спал черный кот.

«Хорошая примета», — подумал Питер и постучал в дверь.

Никто не ответил. Тогда он осторожно приподнял щеколду и заглянул в дом. Спиной к нему у огня сидела старуха и что-то помешивала в черном чугунке. Она не обернулась и не промолвила ни слова. Но Питер все-таки вошел в комнату и сказал:

— Добрый день, бабушка! Хороша погодка нынче, а?

Старуха ничего не ответила и продолжала помешивать в чугунке.

— Завтра, может, дождичек пойдет, — продолжал Питер.

Но старуха опять ничего не ответила.

— А может, не пойдет, — прибавил он, не зная, о чем говорить дальше.

А старуха все мешала и мешала что-то в черном чугунке.

— Ну, насчет погоды я все сказал, теперь можно и о деле, — расхрабрился Питер. — Я, видите ли, того, малость простоват. Так вот, не прибавили бы вы мне хоть чуточку ума? Потому что…

— Ума? — переспросила старуха. Тут она отложила ложку и в первый раз взглянула на Питера. — Что ж, изволь! Только вот какого ума ты просишь? Если генеральского или учительского, я вряд ли помогу тебе. Ну, говори, какой ум тебе нужен?

— Да самый обыкновенный, — ответил Питер. — Не большой, не маленький — такой, как у всех.

— Хорошо, — сказала старуха. — Будет у тебя такой ум, только сначала принеси мне сердце того, кого ты любишь больше всего на свете. Понял? А когда принесешь, я загадаю тебе загадку, чтобы узнать, то ли ты принес, что я велела. Ну, теперь ступай!

И, не дожидаясь ответа, она взяла чугунок и вышла с ним из кухни, так что Питеру оставалось только уйти.

Он спускался с холма и все думал о словах старой вещуньи. «Сердце того, кого я люблю больше всего на свете… Кто бы это мог быть?»

Не часто приходилось Питеру так ломать себе голову.

Вернулся он домой и рассказал матери, что ответила ему старуха. Мать подумала-подумала и говорит:

— По-моему, больше всего на свете ты любишь жирную свинину. Давай зарежем нашу старую свинью, а сердце ее ты отнесешь вещунье.

Зарезали старую свинью, вынули у нее сердце, и на другой вечер Питер понес его в хижину на холме.

Старуха сидела в кресле у огня и читала огромную книгу. Она не подняла головы, а Питер положил свиное сердце на стол и сказал:

— Вот, я принес сердце того, кого люблю больше всего на свете. Подойдет?

Старуха оторвалась от книги.

— Что бежит без ног? — спросила она. — Ответь-ка мне!

— Бежит без ног? — переспросил парень, почесал в затылке и задумался.

Думал-думал, даже голова заболела. А старуха все читала свою книгу. Наконец Питер вымолвил:

— Вот что, я… я не знаю.

— Ну, выходит, ты принес не то, что я велела, — сказала вещунья. — Забирай это и уходи!

Бедному Питеру ничего не оставалось, как забрать свиное сердце и уйти. А когда он вернулся домой, то нашел свою мать в постели. Она занемогла вдруг и теперь лежала при смерти. Питер только успел проститься с ней, и она умерла. Долго стоял он у ее постели на коленях и все плакал и плакал, никак успокоиться не мог.

Он вспоминал, какая мать у него была добрая, ласковая, как она любила его, как жалела, когда он был маленький, как лечила все его синяки и ушибы, как чинила ему платье, кормила его и разговаривала с ним по вечерам.

«Как же мне теперь жить без нее? — думал Питер. — Ведь я любил ее больше всего на свете».

И тут он вспомнил слова вещуньи: «Принеси мне сердце того, кого ты любишь больше всего на свете».

— Нет, ни за что я этого не сделаю! — воскликнул Питер.

Но на другое утро он решил, что можно и не вынимать сердце, а просто отнести мать на холм к старой вещунье.

Так он и сделал — ведь именно теперь ему очень недоставало умной головы на плечах.

Вошел он со своей ношей к старухе и сказал:

— Теперь я вам и вправду принес то, что мне дороже всего на свете. Это моя покойная мать. Так что прибавьте мне ума, как обещали.

— Скажи-ка мне, — промолвила вещунья, — что такое — желтое, сияет, а не золото?

— Желтое, сияет, а не золото? — задумался Питер. — Это… это.

Но хоть убей, не мог придумать ответа и наконец сказал:

— Не знаю.

— Ну, так и нынче не поумнеешь! Да ты, я вижу, и впрямь совсем простачок. Наверное, так никогда и не наберешься ума.

И пришлось Питеру опять ни с чем уходить от старухи вещуньи. Но домой возвращаться ему не хотелось — очень уж тяжко было у него на душе. Сел он у дороги и горько заплакал.

Вдруг кто-то окликнул его ласковым голосом. Он поднял голову и увидел хорошенькую девушку — она глядела на него и улыбалась.

— Что с тобой? — спросила она. — Такой здоровенный детина и плачешь!

— Я простачок, — отвечал Питер, — ума у меня не хватает. Да к тому же умерла моя мать и оставила меня одного-одинешенька. Как же мне теперь жить-то? Кто меня будет кормить, одевать, ходить для меня на базар? И слова не с кем теперь перемолвить, некому меня теперь утешить. Бедный я, горемычный!

— Ну-ну, не печалься, — сказала Дженни, так звали девушку. — За таким простачком, как ты, присматривать нужно. Хочешь, я пойду с тобой и буду о тебе заботиться?

— Что ж, если тебе так хочется, пойдем, — отвечал Питер. — Только ты сама скоро увидишь, что я дуралей, каких мало, да таким, видно, и останусь, если не удастся как-нибудь нажить себе ума.

— Это ничего! — сказала Дженни. — Как говорится: чем глупее жених, тем покладистее муженек. Хочешь взять меня в жены?

— А стряпать ты умеешь? — спросил Питер.

— Конечно! — ответила Дженни.

— А шить и штопать?

— Ну, еще бы!

— А считать яйца? А складывать фунты, шиллинги и пенсы?

— Умею, умею!

— Ну тогда, если ты согласна выйти за меня, — обрадовался Питер, — я на тебе женюсь.

И пошли они в деревню вместе.

Вот схоронили мать Питера, вся деревня поплакала по ней, а потом Питер и Дженни сыграли свадьбу и зажили вместе в его домике.

Вскоре Питер увидел — хоть и был он простачком, — что жена ему досталась, каких мало. Она и стряпала, и шила, и прибирала, да все так весело и охотно, а главное — всегда умела порадовать его шутками да ласковым словом.

Правда, и Питер оказался неплохим мужем. Он тоже работал весело и с охоткой. Все ему было нипочем — лишь бы думать самому не приходилось. Не было для него ни слишком тяжелых нош, ни слишком длинных дорог. Счастливая получилась парочка, что и говорить!

— Знаешь что, Дженни? — сказал как-то вечером Питер. — Я понял, что люблю тебя больше всех на свете.

И тут его словно осенило.

— Слушай, — продолжал он, — да неужто вещунья хотела, чтобы я убил тебя и принес ей твое сердце? Как ты думаешь, неужто она этого хотела?

— Вряд ли, — ответила Дженни. — Да конечно, нет! Никто и не говорит — убивать. Ты можешь отвести меня к ней живую, как я есть, с сердцем и всем прочим.

— Ты очень хорошо это рассудила! — обрадовался Питер. — Как я сам не додумался? Верно, пойдем к ней вместе. Но постой, сначала скажи, что бежит без ног?

— Река, — ответила Дженни. — Нетрудно догадаться!

— Река? — повторил простачок. — Так оно и есть! И как это я сам не догадался? А теперь ответь, что такое: желтое, сияет, а не золото?

— Солнце! — ответила Дженни не задумываясь. — Любой ребенок такую загадку отгадает.

— Солнце? — переспросил Питер удивленно. — Ну да, оно и светит, и желтое, а не золотое. Что за голова у тебя, Дженни! Во всей Англии не найдется жены умнее тебя. Идем скорей, может, старуха и мне прибавит немножко ума, чтобы я стал достойным тебя.

И вот они вместе поднялись на холм и как раз застали вещунью дома.

— Наконец-то я привел вам ту, кого люблю больше всех на свете, — сказал Питер. — Вот она, тут и сердце ее, и вся она. И уж если вы и теперь не прибавите мне ума, значит, вы не мудрая женщина, а просто-напросто плутовка и обманщица!

— Присядьте-ка оба! — сказала старуха.

Они повиновались, а старуха повернулась к Питеру и сказала:

— Слушай мою загадку. Кто родился без ног, отрастил две, а потом четыре?

Бедняжка Питер думал-думал, но все не находил ответа. Тут Дженни шепнула ему на ухо:

— Головастик! Ответь: головастик.

— Головастик! — выпалил Питер.

— Верно, — сказала старуха. — Ну, я вижу, теперь у тебя и без меня ума хватает. Ты только почаще спрашивай совета у своей жены!

Что ж, Питер так и сделал и остался очень доволен советом мудрой старухи.

Синяя Борода

Жили-были три брата, Джек, Том и Билл. Билл был старшим, потом шел Том, а последним Джек. Они работали в поле далеко от дома, и каждый по очереди оставался готовить для всех обед. В первый день остался дома Билл, старший из братьев. Зажарил Билл мясо над очагом, сварил репы, картошки, приготовил все как надо и протрубил в рог — в то время еще не было колокольчиков, чтобы сзывать на обед.

Только он протрубил, как появляется из лощины старик

и спрашивает:

— Ты звал обедать?

— Звал, только не тебя, — отвечает Билл.

Ему совсем не хотелось, чтобы старик съел весь обед, который он приготовил для себя и своих братьев.

— Ну, это мы посмотрим, — говорит Синяя Борода.

И он вошел без приглашения в дом и съел весь обед.

Когда братья вернулись с поля, они спросили, что же Билл делал весь день, если не успел даже приготовить обед.

— Я сварил прекрасный обед, — сказал Билл, — но пришел старик

и без приглашения сел за стол и съел весь обед. На что Том, средний брат, сказал:

— Был бы я дома, не видать бы ему нашего обеда!

— Что ж, — ответил ему на это Билл, — завтра твоя очередь готовить, вот мы и посмотрим.

На другой день Том подвесил мясо жариться над очагом, а сам в это время начистил репы, картошки и тыквы, поставил их на огонь тушиться, испек свежий хлеб — словом, приготовил обед на славу и вышел на порог дома, чтобы протрубить в рог.

Не успел протрубить, как появляется из лощины старик

и спрашивает:

— Ты звал обедать?

— Звал, только не тебя, — отвечает Том.

— Ну, это мы посмотрим, — говорит Синяя Борода.

И он вошел в дом и съел весь обед, только чуть-чуть тыквы оставил.

Когда братья вернулись, Джек спросил Тома:

— Что же ты не сберег для нас обед? На что Том ответил:

— Завтра твоя очередь готовить, посмотрим, как ты его сбережешь.

На другой день Джек приготовил обед и вышел из дому, чтобы протрубить в рог. Тут из лощины появился старик

и Джек ему говорит:

— Заходи, дедушка, отведай моей стряпни.

— Не хочу! — отвечает Синяя Борода.

— Ну как же так, обязательно заходи, будешь с нами обедать.

— Не хочу! — говорит Синяя Борода, потом обошел вокруг дома и направился назад к лощине.

А Джек, не будь дураком, пошел следом за ним и увидел, как Синяя Борода спустился в глубокую пещеру.

Как раз к этому времени братья вернулись домой, не увидели Джека и подумали, что Синяя Борода вместо обеда съел его самого. Но только они сели за стол, как появился Джек и все им рассказал.

После обеда братья решили отправиться все вместе к пещере Синей Бороды. С собой они взяли большую круглую корзину с кожаной ручкой, к которой привязали длинную веревку.

— Ну, садись в корзину, мы тебя спустим в пещеру! — сказал Билл Джеку.

— Нет, по очереди, — сказал Джек. — Кто старший, тот первый.

Пришлось Биллу сесть в корзину первому, и братья спустили его в пещеру. А когда он дернул за веревку, они его вытащили и спросили, что же он увидел.

— Я спускался вниз, пока не увидел дом. Тогда я дернул за веревку.

— Зачем же ты так быстро дернул за веревку? — удивился Том. — Надо было посмотреть, что это за дом.

— Теперь твоя очередь спускаться, вот ты и посмотришь, — ответил Билл.

Том сел в корзину, и братья спустили его в пещеру, и он очутился прямо на крыше дома. Но испугался и тут же дернул за веревку.

— Вы оба ни на что не годитесь, — сказал Джек и сам сел в корзину.

Он спустился на дно пещеры, где стоял дом, и заглянул в окошко. В комнате он увидел девушку, прехорошенькую!

— Ты самая красивая девушка на свете, — сказал ей Джек. — Красивей я не встречал. Выходи за меня замуж!

— Нет, — ответила она. — Лучше уходи скорее отсюда! Синяя Борода убьет тебя.

— Что ты, Синяя Борода меня не тронет. Мы с ним друзья! Садись в корзину, и мои братья поднимут тебя наверх. А следом за тобой и я поднимусь.

Девушка с радостью согласилась, только перед тем как лезть в корзину, сняла с пальца колечко и протянула Джеку.

— Это кольцо желаний, — сказала она. — Береги его!

Джек взял колечко и дернул за веревку.

Когда братья вытащили наверх корзину и увидели в ней хорошенькую девушку, они тут же влюбились в нее и стали спорить, за кого она пойдет замуж. И не только спорить — дело дошло даже до драки, хотя девушка прямо им сказала, что ни за кого не пойдет, кроме Джека.

— Нет, не бывать этому, — сказали братья. — Мы Джека оставим внизу.

И они отбросили корзину и принялись опять спорить и драться из-за девушки.

А бедный Джек ждал, ждал, пока за ним спустят корзину, да так и не дождался. И сидеть бы ему в этой пещере неизвестно сколько, не вспомни он про колечко, какое дала ему милая девушка. Джек покрутил колечко и сказал:

— Эх, хорошо бы мне сейчас сидеть дома, у жаркого очага, да попыхивать моей вересковой трубочкой!

Не успел сказать — как очутился дома. В очаге горел яркий огонь, а перед очагом сидела милая девушка.

— Ой, Джек! — воскликнула она, увидев его.

И они поженились. И когда я видел их в последний раз, были очень довольны и счастливы.

Выгодная сделка

В давнюю пору в графстве Линкольншир между полями и фермами всегда рыли канавы и рвы. Так уж было заведено.

Жил тогда в Намби фермер по имени Нэш. Дела у него шли неплохо, и он надумал прикупить себе землю, которая лежала по соседству с его собственной. Запросили за нее совсем недорого. По правде сказать, его даже смутило, что так недорого. Но он решил: значит, такая ему удача.

И он отправился в город, чтобы уладить все дела и подписать купчую, а вечером пошел посмотреть на свою новую землю. Шел он не спеша, обдумывая на ходу, где поставить новую калитку — вы, наверное, знаете, что свои поля англичане испокон веку обносят живыми изгородями и для удобства делают в этих изгородях калитки, — да, так вот, где поставить новую калитку, а где перекинуть через ров еще один мостик. Без мостика теперь никак было не обойтись, иначе как же тачку с поля на поле перевозить, или там плуг, или еще что-либо. Однако не успел он перепрыгнуть через ров и ступить на новую свою землю, как навстречу ему — ну, кто бы вы думали? — сам хвостатый, косматый страшила! Уфф, ну и великанище! А руки — не руки, а ручищи, длинней оглоблей.

— Что это ты тут расхаживаешь по моей земле, а? — строго спрашивает у фермера косматый страшила.

— По твоей? — только и посмел вымолвить мистер Нэш, хотя на языке у него вертелось и кое-что похлеще, да он счел, что с таким здоровенным страшилой — ну точно шестигодовалый жеребец, не меньше! — заводиться не стоит, умней поговорить по-хорошему.

— А по чьей же? Это моя земля! — заорал страшила.

Ну, присели оба, чтобы обсудить, что и как. Мистер Нэш сказал, что это его земля и он ее не уступит. Страшила сказал, что — его и тоже уступать не собирается. Тогда мистер Нэш предложил отправиться вместе в город к судье и спросить, чья же это все-таки по закону земля.

— Не-ет уж! — запротестовал страшила. — Закон мне не указ. Справедливости от закона ждать нечего!

Словом, спору конца не видно было, и тогда страшила предложил: пусть фермер обработает поле, засеет его, и все такое, а урожай они поделят поровну. Мистер Нэш, конечно, подумал, с чего это он должен всю работу на себя взвалить да еще урожай делить с этим хвостатым и косматым уродом, но промолчал. Зато кое-что придумал.

— Идет, — сказал он. — Поделим! Только сначала уговоримся, что ты возмешь: вершки или корешки? И помни, уговор дороже денег! Не отступайся потом.

Страшила подумал-подумал и сказал, что на его долю пусть будут вершки. На том и порешили, твердо-натвердо.

Так что же придумал Билли Нэш? Он вскопал поле и посадил на нем картошку!

Вот и получилось, что когда урожай созрел и страшила пришел за своей долей, ему досталась только увядшая ботва и ни одной картошины.

Ну и разозлился страшила! Он замахнулся было на фермера своим здоровенным косматым кулачищем, но уговор есть уговор. Ведь он сам выбрал вершки, так что пенять было не на кого. Но он поклялся, что на другой год его уж не обмануть, нет, теперь он выберет корешки, и все тут.

Билли Нэш с радостью согласился. Он перепахал поле и засеял его — ну, чем бы вы думали? — конечно, пшеницей!

И когда пришло время делить урожай, страшила разозлился еще больше. Еще бы, на его собственных глазах Билли ссыпал в мешки золотое зерно и увязывал в снопы солому, а ему, страшиле, достались лишь стебли да сухие корни.

Страшила рассвирепел точно буйвол.

— Ах ты плут, мошенник, крыса болотная, гусь лапчатый! — орал он на фермера, потрясая громадными косматыми кулачищами. — В другой раз ты у меня не отвертишься! Посеешь опять пшеницу, а жать будем вместе: я с одного конца, ты — с другого, и каждый возьмет, что успеет нажать.

Вы, конечно, понимаете, что страшила судил просто: раз он силен, что твой шестигодовалый жеребец, он успеет все поле пройти, пока фермер только-только начнет свою половину.

Так-то вот, и Билли Нэш не знал, что ему и ответить. Но хочешь не хочешь, а пришлось согласиться: очень уж страшила разошелся. И когда настала пора, Билли распахал поле и засеял его опять пшеницей. Засеять-то засеял, да только не переставал ломать себе голову, как ему и на этот раз перехитрить страшилу. А пшеница, как назло, уродилась богатая. И бедному фермеру покою не давала мысль, когда он по воскресеньям приходил полюбоваться на свою пшеницу, что почти вся она достанется этому мерзкому, наглому лентяю страшиле.

А надо вам сказать, что как раз в тех местах жил один вещий старец. Говорили даже, будто он родился в канун святого праздника. Ну, да это ладно, а вот что он был седьмым отпрыском в седьмом колене, это уж точно. И умел предсказывать будущее и давать мудрые советы.

И вот как-то вечером, не сказавши никому, куда он собрался, Билли Нэш направился к этому старцу, чтобы спросить, что ему делать с его драгоценной пшеницей. Вещий старец произнес заклинание, а потом что-то такое нашептал Билли на ухо, отчего тот пришел в превеселое настроение и повернул домой, довольный-предовольный, думая про себя, что не зря заплатил мудрому старцу денежки.

На другой день — хотя то было и не воскресенье, — Билли Нэш пошел поглядеть на свою пшеницу. Наглядевшись вволю, он решил, что расти она больше не будет, а будет только наливаться да созревать. Вот он и отправился прямехонько к кузнецу и попросил его сделать побольше железных прутьев, ростом с его пшеницу.

Назавтра — а может, то было и послезавтра — прутья были готовы, и Билли отнес их в поле и воткнул в землю рядом со стеблями пшеницы, но только не на своей половине поля, а на страшилиной.

И вот когда пшеница уже налилась золотом и свесила набок тяжелую голову, в погожий, ясный денек Билли Нэш вместе со страшилой отправились в поле и начали жать: один с одного конца поля, другой — с другого. Каждый казался очень довольным: ну ясно, ведь каждый думал про себя, как он обманет другого!

Так-то вот.

Жнецом мистер Нэш был хорошим и быстро продвигался вперед. А страшила понять не мог — он вообще-то был не очень сообразительным, — почему у него ничего не получается, и даже не заметил, что вместе с пшеницей старается срезать и железные прутья. Вот разиня! Ему то и дело приходилось останавливаться, чтобы наточить серп, — ясно, что железные прутья тупили его. И всякий раз он присаживался отдохнуть, потому что легко ли жать железные прутья, сами подумайте!

А мистер Нэш знай себе шел вперед, работая серпом просто играючи, вязал снопы и складывал их в скирды. Так они проработали весь этот погожий, ясный денек, а солнце так и наяривало у них над головой.

Наконец страшила не выдержал, выронил серп и с громким стоном повалился на землю.

— Забирай свою поганую землю! — завопил он. — И землю, и все, что на ней! Знать ее больше не хочу! И видеть ее не желаю!

И он поплелся прочь. И больше никогда не появлялся на земле Билли Нэша.

Малышка Том и великан Денбрас

Вот вам одна из самых старинных сказок, какие рассказывали в Корнуэлле. Их еще называли там дурацкими сказками. А любил ее рассказывать старый веселый жестянщик из Леланта.

В далекие времена, когда в Корнуэлле было еще полным-полно великанов, неподалеку от залива Маунтс-Бей жил в деревне славный паренек, которого звали Малышка Том.

Славный-то он был славный, а вот работать не очень-то любил. Работал когда вздумается, а постоянным делом не хотел заняться.

Правда, Том был невелик ростом — мы имеем в виду для тех старинных времен, когда, как говорят, все мужчины в Корнуэлле были один другого выше, — так, примерно, футов восьми.[2] Зато плечи у него были широкие, спина крепкая, а руки и ноги словно из железа.

Его старушка мать часто говорила ему, чтобы он нашел настоящее дело и зарабатывал хотя бы себе на пропитание. Потому что, надо вам сказать, ел он всегда за двоих.

И вот однажды поутру, чтобы доставить удовольствие своей матушке, а может, потому что как раз в это время он ухаживал за одной красоткой из Кроласа, Малышка Том отправился в Маркет-Джу поискать там работы. Сами понимаете, не мог же он сделать предложение девушке, если сам ничего не зарабатывал. Первым делом Том зашел к одному человеку, по имени Хонни (это сокращенное от Ганнибала), — тот был жестяных дел мастером, а кроме того, еще держал и трактир, чтобы любой мог зайти и выпить с ним по кружке доброго эля.

— Нужен вам сильный, молодой и покладистый работник? — спросил его Том.

— Очень сожалею, — ответил Хонни, — но постоянной работы у меня, пожалуй, сейчас не найдется. Но послушай! Мне надо отправить в Сент-Ивз воз с бочонками пива, и ты бы мог сослужить мне хорошую службу, а я тебе за это щедро заплачу. Ну как, по рукам?

Они тут же столковались. Том вывел четыре парных воловьих упряжки, хозяин сам помог Тому погрузить на повозку бочонки с пивом, да в придачу положил еще один бочонок для Тома, чтобы он не скучал в дороге и угощал бы добрых попутчиков, какие ему встретятся.

И, крикнув волам: «Эй-о-о!», Том выехал со двора.

Ехал он, ехал и вдруг — стоп! Прямо посреди дороги выросла высоченная каменная стена с широкими, крепкими воротами на запоре. Не пройдешь, не проедешь!

— Ах негодные великаны! Не иначе, это их рук дело! — рассердился не на шутку Том. — Ну где это слыхано — строить стену на проезжей дороге! Должно быть, это тот великашка Денбрас! Великан из великанов, силач из силачей! Э-э, да я тоже парень не промах. Еще посмотрим, кто кого!

И Том изо всех силенок приналег на каменные ворота и одним ударом распахнул их.

— Эй-о, пошли! — крикнул Том волам. — Эй-о! И воз с пивом скрипя покатился по каменным плитам двора прямо к замку великана.

А надо вам сказать, что великан Дёнбрас к тому времени уже начал стареть и стал глуховат. Никогда бы в жизни он не услыхал скрипа повозки, если бы не его собачонка: она подняла такой лай, что и мертвый бы проснулся.

Денбрас сел на кровати, потянулся, протер глаза, а потом вышел во двор. Сначала ни Тома, ни его повозки он не увидел, потому что ему и в голову не пришло смотреть себе прямо под ноги. И пока он озирался по сторонам, Том успел хорошенько рассмотреть великана.

Старый Денбрас был не меньше пятнадцати футов росту и, конечно, широк в плечах, но толстоват. Виною тому — обжорство и безделье, вот к старости у него и появилось брюшко. Космы на голове великана торчали, словно пучки сухого вереска, а зубы его сточились почти до самых десен — все оттого, что он жрал овец прямо с шерстью и костями!

Однако Малышка Том ничуть его не испугался, хотя и повстречался с Денбрасом в первый раз.

— Хелло! — заревел-зарычал-заорал Денбрас, увидев наконец Тома. — Ты кто такой, жалкая малявка? Как посмел ты явиться сюда со своей скрипучей повозкой? А-а, никак, это пиво? Ты привез его мне? Вот не ожидал!

— Можешь отведать глоток, — сказал Том, — но пиво это я везу не тебе, а в Сент-Ивз. А еду я через твой двор, потому что он стоит на проезжей дороге!

— Ах ты дерзкий щенок! — рассердился Денбрас. — Убирайся отсюда, пока цел, не то как наломаю прутьев да нахлестаю тебя!

— Ку-ка-реку! Не рано ли распелся, старый петух? — ответил ему Том.

Тут великан сделался темнее тучи от злобы и, не говоря больше ни слова, обхватил здоровенный вяз, вышиною в двадцать футов, и вырвал его прямо с корнями из земли.

Но пока он зачищал ствол от мелких веток и сучьев, чтобы получилась настоящая гладкая дубинка, Том сбросил с повозки все пивные бочки, снял одно колесо — и у него получился прекрасный щит; снял большую дубовую ось — и у него тоже получилась крепкая гладкая дубинка. Великан еще долго копался, зачищая свой «прутик», а Том уже ждал его наготове.

— А ну поторапливайся, — подгонял Том великана Денбраса. — Я жду тебя! Вот мой щит, а вот мой меч! — И он потрясал колесом и дубовой осью от телеги.

Наконец противники сошлись.

Но великан оказался совсем неповоротлив, да к тому же дубинкой он размахивал не целясь, как попало, из чего Том заключил, что он вдобавок еще и подслеповат. А сам Том был куда проворней. Он так ловко работал своей дубинкой, что бедный великан совсем запыхался.

Том давно уже мог ранить Денбраса острым концом дубовой оси, но всякий раз ему становилось жалко старика. И он лишь отражал своим колесом удары двадцатифутовой дубинки великана. Бедняга Денбрас то и дело бил мимо, а иногда, промахнувшись, грохался плашмя на землю.

Но Том благородно подавал ему руку, чтобы старику легче было подняться, и подносил даже бочонок с элем, чтобы подкрепить его силы.

Однако, увидя, что солнце клонится к закату, Том решил чуть пощекотать старика великана, чтобы заставить его двигаться побыстрей. И он, как ему показалось, легонько ткнул Денбраса своим копьем.

Но — о горе! — Малышка Том сам не знал, какая у него сила, и сделал выпад слишком резко. Дубовая ось проткнула великана насквозь, и он опрокинулся на землю, словно поваленное дерево.

Том был в отчаянии. Он опустился рядом с великаном на колени и пытался подбодрить его словами.

— Не унывай, дружище! — говорил Том. — Ты скоро поправишься. Я нечаянно! Разве я хотел тебя обидеть? Кто бы мог подумать, что у тебя такая нежная кожа!

Но великан только стонал в ответ. Том осторожненько вынул дубовую ось из раны и покрепче заткнул рану кусками дерна, который тут же нарезал. Старому Денбрасу немного полегчало. Тогда Том сбегал к повозке, вышиб дно у одного бочонка с пивом и поднес его великану ко рту словно кружку.

— Пей, голубчик, пей! — уговаривал он великана. Наконец; Денбрас заговорил.

— Теперь уж мне ничто не поможет, сынок! — чуть слышно произнес он. — Конец! Крышка!.. Но я умер в честном бою, верно?

— Верно, — чуть не плача, отвечал Том.

— А ты молодец! Настоящий корнуэллец. Ты честно сражался, и за это я люблю тебя. Это была славная и честная битва… Силы покидают меня. Наклонись ниже, сынок, я скажу тебе мою последнюю волю…

И старый Денбрас сказал Тому, что, раз у него нет никого родных, он делает Тома своим наследником и велит ему забрать все сокровища, какие он спрятал в пещере под замком.

— А теперь помоги мне подняться на вершину холма, — попросил он Тома.

Они с трудом взобрались на холм, и великан сел на свое любимое каменное ложе, прислонившись спиной к широкой плоской скале.

— Похорони меня честь по чести! — сказал он Тому. — Здесь, где я сижу сейчас. По законам стариков нашей страны. Вот камни, которыми ты окружишь меня. Большой койт[3] я давно приготовил. Похорони меня с честью и будь ласков к моей собаке!

— Я все сделаю, старый дружище, только не умирай!

Но великан покачал головой и испустил дух.

Том загородил Денбраса со всех сторон большими камнями, сложил ему руки на коленях — словом, сделал все честь по чести. А потом он спустился во двор замка, поставил на место колесо и дубовую ось, на что много времени ему не потребовалось, вывел на дорогу волов с повозкой, запер покрепче ворота замка и отправился в Сент-Ивз. Благополучно вручил пиво кому было велено и уже по другой дороге вернулся на следующий день в Маркет-Джу.

То был праздник — канун Иванова дня, — и на всех холмах жгли костры.

В Маркет-Джу на улицах танцевали под волынку и барабан. Хонни, хозяин трактира, веселился со всеми вместе. Он очень обрадовался, что Том вернулся и с повозкой, и с его быками в полном здравии.

— Молодец! — сказал он ему, когда Том закусил с дороги и выпил. — Оставайся у меня на год работать, я тебе положу хорошее жалованье.

— Не могу, — ответил Том, — хотя лучшего места мне не сыскать.

— Тогда почему же ты говоришь «нет»? — удивился Хонни. — Ты же только вчера просил у меня работы.

Но Том не хотел рассказывать, что у него вышло с великаном Денбрасом, и он ответил:

— Видишь ли, за это время у меня умер дедушка, который жил в горах, и оставил мне в наследство землю и деньги. Я должен скорей пойти туда и похоронить старика честь по чести.

Под этим предлогом Том покинул гостеприимного хозяина и поспешил к своей возлюбленной в Кролас. Ей он все рассказал без утайки; они поженились и зажили в замке великана припеваючи.

Ночная погоня

Жила-была на свете женщина. Как-то раз, ложась спать, она подумала: «Завтра я должна встать ни свет ни заря, чтобы вовремя поспеть на базар».

Она собиралась продать на базаре яички и масло.

Спать она легла рано и проснулась, когда еще было совсем темно. Часов у нее не было, узнавать время по луне и по звездам она не умела, а потому решила, что уже пора вставать, хотя еще и полночь не пробило.

И вот в эту странную темную пору вывела она из конюшни сонного коня, приладила ему на спину две плетеные корзины — с маслом и яичками, накинула себе на плечи плащ, села верхом на коня и отправилась в путь. Путь ее в город лежал через Вересковую Пустошь — странное местечко, совсем не подходящее для ночных прогулок.

Не успела она далеко отъехать, как вдруг услыхала громкий собачий лай и при свете звезд — к счастью, в ту ночь небо было ясное и звезд высыпало видимо-невидимо — увидела бегущего зайца.

Заяц бросился прямо к ней и, чуть не добежав до нее, вскочил на живую изгородь, всем своим видом словно говоря: «Подойди, возьми меня и спрячь!»

Женщина эта вообще недолюбливала охоту, поэтому не стала себя долго упрашивать, сняла с изгороди дрожащего зайца, спрятала его в одну из своих корзин и как ни в чем не бывало поехала дальше.

Однако очень скоро она опять услыхала собачий лай и тут же увидела чудного всадника на лошади — ох, вы только представьте себе! — на лошади без головы. Всадник был весь черный, и голова — слава Богу, на месте! — тоже черная, а на макушке из-под жокейской шапочки торчали рожки. Хуже того, глянув вниз, она увидела, что в стремена он вдел вовсе не ноги, обутые во что-нибудь там, а раздвоенные копыта!

Черного всадника на лошади без головы со всех сторон обступили большие черные псы, сбежавшиеся, верно, на запах зайца. Псы были тоже совсем необычные. На голове у них были маленькие рожки, а когда они вертели хвостами, во все стороны так и сыпались искры, и, принюхавшись, женщина почувствовала запах серы. Страх, да и только!

Но она была женщина храбрая, и если уж решила спасти зайца и спрятать в свою корзину, то уж ни за что его не выдала бы. К тому же она знала, что хоть черт и умен, а все-таки не волшебник! Не мог он догадаться, куда девался заяц.

И вправду, черт поклонился ей и очень вежливо спросил, не видала ли она, в какую сторону побежал заяц. Она покачала головой: мол, не видела и не знает. И он затрубил в рог, пришпорил коня без головы и поскакал прочь с Вересковой Пустоши, а черные псы за ним, и скоро все скрылись из глаз, чему женщина была очень рада, как вы и сами можете догадаться.

Не успела она опомниться, как вдруг крышка корзинки, в которой, как она полагала, сидел полумертвый от страха заяц, откинулась, и из корзины поднялась прекрасная молодая леди, одетая во все белое.

— Я восхищена вашей храбростью, матушка, — сказала прекрасная леди. — Вы спасли меня от жестоких мучений. Когда я была обыкновенной женщиной, я совершила ужасный грех и была за это наказана. На земле и под землей меня преследовали злые духи, и был только один путь спастись от них — оказаться позади них, когда они преследуют меня. Сколько лет мне не удавалось это сделать! Теперь вы мне помогли, и я за это награжу вас. Отныне все ваши наседки будут нести по два яйца сразу, ваши коровы будут давать молоко круглый год, а ваш муж ни разу не победит вас в споре!

И с этими словами добрая фея исчезла. Больше женщина ее никогда не видела, но все вышло точно, как обещала фея.

Тростниковая Шапка

Ну, слушайте! Жил когда-то один богатый человек, и было у него три дочери. Вот задумал он узнать, крепко ли они его любят. И спрашивает он старшую дочь:

— Скажи, как ты меня любишь, доченька?

— Как жизнь свою! — отвечает она.

— Это хорошо, — говорит он. И спрашивает среднюю: — А как ты меня любишь, доченька?

— Больше всего на свете! — отвечает она.

— Очень хорошо, — говорит он. И спрашивает младшую: — А как же ты меня любишь, моя голубка?

— Я люблю тебя, как мясо любит соль, — отвечает она.

Ах как отец рассердился!

— Значит, ты меня вовсе не любишь, — говорит он. — А раз так, не смей оставаться в моем доме!

И он тут же прогнал ее прочь и захлопнул за нею дверь.

Так-то вот. И пошла она куда глаза глядят и все шла и шла, пока не пришла к болоту. Там нарвала она тростника и сплела себе накидку с капюшоном. Закуталась в нее с головы до ног, чтобы скрыть свое красивое платье, и пошла дальше. Долго ли, коротко ли — дошла она наконец до какого-то дома.

— Не нужна вам служанка? — спрашивает она.

— Нет, не нужна, — отвечают ей.

— Мне больше некуда идти, — говорит она. — Жалованья я не прошу, а делать буду что прикажут.

— Что же, — отвечают ей, — если хочешь мыть горшки и чистить кастрюли, оставайся!

И она осталась, и мыла горшки, и чистила кастрюли, и делала всю-всю грязную работу. А так как она никому не сказала, как ее зовут, все прозвали ее Тростниковая Шапка.

Вот как-то раз по соседству давали большой бал, и всем слугам разрешили пойти посмотреть на знатных господ. Но Тростниковая Шапка сказала, что очень устала и никуда не пойдет, и осталась дома.

А как только все ушли, она сбросила свою тростниковую накидку, умылась и отправилась на бал. И уж поверьте мне, красивей ее никого не было на балу!

И надо же было так случиться, что сын ее хозяев тоже приехал на бал. Он с первого взгляда полюбил Тростниковую Шапку и весь вечер танцевал только с ней.

Но перед самым концом бала Тростниковая Шапка потихоньку убежала домой. И когда остальные служанки вернулись, она уже успела набросить на себя тростниковую накидку и притворилась спящей.

А на другое утро служанки говорят ей:

— Что вчера было на балу!

— Что? — спрашивает Тростниковая Шапка.

— Знаешь, приехала туда одна молоденькая леди, а уж какая красавица, как разряжена! Наш молодой хозяин глаз с нее не сводил!

— Вот бы мне взглянуть на нее! — говорит Тростниковая Шапка.

— За чем же дело стало? Сегодня вечером опять бал, она, наверное, приедет.

Но когда настал вечер, Тростниковая Шапка опять сказала, что слишком устала и не пойдет со всеми. Однако не успели слуги уйти, как она сбросила с себя тростниковую накидку, умылась и поспешила на бал.

Молодой господин ее ждал. И танцевал опять только с ней, и не сводил с нее глаз. Но перед самым концом бала Тростниковая Шапка потихоньку ускользнула домой. И когда остальные служанки вернулись, она уже успела набросить на себя тростниковую накидку и притворилась спящей.

На другой день служанки говорят ей:

— Ах, Тростниковая Шапка, вот бы тебе посмотреть на ту леди! Она опять была на балу. А наш молодой хозяин так глаз с нее и не сводил.

— Ну что ж, — говорит Тростниковая Шапка, — я бы не прочь взглянуть на нее.

— Так слушай, сегодня вечером опять бал. Идем с нами! Она наверное уж приедет.

Но когда настал и этот вечер, Тростниковая Шапка опять сказала:

— Я очень устала. Если хотите, ступайте одни, а я останусь дома.

Но только они ушли, она сбросила свою тростниковую накидку, умылась и поспешила на бал.

Молодой господин был ей несказанно рад. Он опять танцевал только с ней и глаз с нее не сводил. На этот раз он спросил, как ее зовут и откуда она родом, но она не ответила. Тогда он подарил ей кольцо и сказал, что умрет с тоски, если больше ее не увидит.

И все же перед самым концом бала Тростниковая Шапка опять потихоньку убежала домой. И когда остальные служанки вернулись, она уже успела набросить на себя тростниковую накидку и притворилась спящей.

А на другой день служанки ей говорят:

— Вот видишь, Тростниковая Шапка! Не пошла вчера с нами, и теперь не видать тебе той леди. Балов больше не будет!

— Ах, как жалко! А мне так хотелось ее увидеть! — ответила Тростниковая Шапка.

Так-то вот.

А молодой господин?

Да чего он только ни делал, чтобы узнать, куда девалась Тростниковая Шапка, но все напрасно. Куда бы он ни ходил, у кого бы ни спрашивал — никто ничего о ней не знал. И он так затосковал, что занемог, слег в постель и даже есть перестал.

— Сварите молодому господину овсяную кашу, — приказали поварихе. — А то как бы не умер с тоски по красавице.

Повариха тут же принялась варить кашу. А в это время в кухню вошла Тростниковая Шапка.

— Что ты варишь? — спросила она.

— Кашу для молодого господина, — ответила повариха. — Может, отведает. А то как бы не умер с тоски по красавице.

— Дай-ка я сварю! — попросила Тростниковая Шапка.

Повариха согласилась, хоть и не сразу, и Тростниковая Шапка сама сварила для молодого господина овсяную кашу. А когда каша была готова, она бросила в нее украдкой кольцо.

Вот отнесли кашу больному. Он съел ее и увидел на дне чашки свое кольцо.

— Позовите ко мне повариху! — приказал он. Повариха поднялась к нему.

— Кто варил кашу? — спросил он.

— Я, — соврала она с перепугу. Но он взглянул на нее и сказал:

— Нет, не ты! Скажи правду, кто ее готовил? Тебе за это ничего не будет.

— Коли так, — говорит она, — ее готовила Тростниковая Шапка.

— Позовите ко мне Тростниковую Шапку! — сказал он.

Вот пришла Тростниковая Шапка.

— Это ты варила мне кашу? — спрашивает юноша.

— Я, — отвечает она.

— А у кого ты взяла это кольцо? — спрашивает он.

— У того, кто мне дал его! — отвечает она.

— Но кто же ты такая?

— Сейчас увидишь!

И она сбросила с себя тростниковую одежду и предстала перед ним в своем красивом платье.

Ну конечно, молодой человек очень быстро поправился, и они решили обвенчаться. Свадьбу хотели справить на славу и гостей созвали отовсюду. Отца Тростниковой Шапки тоже пригласили. Но она так никому и не призналась, кто же она такая.

И вот, перед самой свадьбой, она пошла к поварихе и сказала:

— Будешь готовить мясные блюда, ни в одно соли не клади!

— Невкусно получится, — заметила повариха.

— Неважно, — сказала Тростниковая Шапка.

— Ладно, не буду солить, — согласилась повариха.

Настал день свадьбы. После венчания все гости сели за стол. Но когда они попробовали мясо, оно оказалось таким невкусным, что его невозможно было есть. А отец Тростниковой Шапки отведал одно за другим все блюда и вдруг разрыдался.

— Что с вами? — спрашивает его молодой хозяин.

— Ах! — отвечал он. — Была у меня дочь. Однажды я спросил ее, как она меня любит. И она ответила: «Как мясо любит соль». Ну, я решил, что она меня вовсе не любит, и прогнал ее из дома. А теперь вижу, что она любила меня больше всех. Но ее уж, видно, нет в живых.

— Посмотри, отец, вот она! — воскликнула Тростниковая Шапка, бросилась к отцу и обвила его шею руками.

С тех пор все они зажили счастливо.

Король Иоанн и кентерберийский аббат

В царствование короля Иоанна жил в Кентербери аббат. Свое аббатство он содержал с большой пышностью. Сто монахов каждый день обедали вместе с ним в трапезной монастыря, и всюду его сопровождали пятьдесят рыцарей в бархатных одеждах, украшенных золотыми цепями. А надо вам сказать, что король Иоанн просто не терпел, когда кого-нибудь из его подданных почитали больше, чем его самого. И вот он вызвал кентерберийского аббата к себе.

Аббат, а с ним и вся его пышная свита — пятьдесят рыцарей в латах, бархатных плащах и золотых цепях на груди — явилась ко двору. Король вышел навстречу аббату и молвил:

— Как чувствуешь себя, святой отец? Слышал я, ты держишь еще более пышный двор, чем я. Это оскорбляет наше королевское достоинство и пахнет изменой.

— Сын мой, — отвечал аббат с низким поклоном, — все, что я трачу, это приношения благочестивых прихожан нашему аббатству. Я молю вашу светлость не гневаться за то, что я трачу на наше аббатство все деньги, что принадлежат ему.

— Э нет, почтенный прелат! — молвил король. — Все, что находится в нашем славном королевстве английском, все принадлежит только нам. И ты не должен держать столь пышный двор и позорить своего короля! Но я милостив, и, если ты ответишь мне всего на три вопроса, я сохраню тебе и жизнь и богатство.

— Постараюсь, мой сын, — отвечал аббат, — насколько хватит моего бедного разума.

— Скажи мне, — молвил король, — где середина земли? И сколько мне надобно времени, чтобы объехать вокруг света? И наконец, угадай, что я думаю!

— Ваше величество, наверное, шутит, — пробормотал аббат, не зная, как ответить.

— Скоро ты увидишь, что это за шутки, — сказал король. — Если до конца недели не ответишь на все три вопроса, голова твоя распрощается с телом.

И король ушел.

С тяжелым сердцем пустился аббат в дорогу и первым делом заехал в Оксфорд. Он думал найти там ученого мужа, который ответил бы ему на три вопроса короля. Но не нашел и, печальный, поехал в Кентербери, чтобы распрощаться навсегда со своими монахами.

По дороге он встретил пастуха: тот шел в овчарню.

— С приездом, господин аббат! — приветствовал его верный пастух. — Какие новости от нашего доброго короля Иоанна?

— Печальные новости, пастух, печальные, — промолвил аббат и рассказал, как принял его король.

— Не тужите, господин аббат, — сказал пастух. — Случается, что дурак разгадает то, чего не знает умный человек. Вместо вас я поеду в Лондон. Только одолжите мне ваше платье и пышную свиту. На худой конец, я умру вместо вас.

— Что ты, что ты, пастух! — сказал аббат. — Мне не пристало избегать опасности. И потому ты не можешь ехать вместо меня.

— Могу! И поеду, господин аббат. В вашем платье с капюшоном кто меня там узнает?

Что ж, аббат согласился, облачил пастуха в лучшие свои одеяния и отправил его в Лондон. А сам надел простое монашеское платье, закрыл лицо капюшоном и вместе со своею свитой тоже прибыл ко двору короля.

— Добро пожаловать, господин аббат, — сказал король Иоанн пастуху, переодетому в платье аббата. — Я вижу, ты уже смирился со своей судьбой.

— Я готов отвечать вашему величеству, — промолвил пастух.

— Ах, так! Ну, вот первый вопрос: где середина земли?

— Здесь! — ответил пастух и ударил по земле епископским посохом. — А если ваше величество не верит, прикажите измерить и тогда сами убедитесь.

— Святой Валаам! — воскликнул король. — Неглупый ответ! Ты, я вижу, весельчак. А теперь ответь мне на второй вопрос: сколько времени мне надо, чтобы объехать вокруг земли?

— Если ваше величество соизволит подняться вместе с солнцем и последует за ним до следующего восхода, то как раз успеет объехать вокруг земли.

— Святой Иоанн! — засмеялся король. — Я и не знал, что так быстро. Ну, с этим покончено. А теперь третий, и последний, вопрос: что я сейчас думаю?

— Это легко угадать, ваше величество, — ответил пастух. — Ваше величество думает, что перед вами сам кентерберийский аббат, но, как вы сейчас убедитесь, — тут пастух откинул с лица капюшон, — это всего лишь его скромный пастух, и он пришел просить вас простить и его, и святого отца.

Король расхохотался.

— Ловко ты провел меня! Выходит, ты умнее своего господина, и потому я ставлю тебя на его место.

— Ах нет, это невозможно, — возразил пастух. — Я не умею ни читать, ни писать.

— Ну, тогда будешь получать за свой быстрый ум шесть ноблей в неделю. И передай аббату, что я прощаю его!

Чайлд Роланд

И тогда старший брат отправился к знаменитому волшебнику Мерлину, рассказал ему обо всем что случилось, и спросил, не знает ли он, где леди Эллен.

— Прекрасную леди Эллен, наверное, унесли феи, — ответил Мерлин. — Ведь она нарушила священный обычай — обошла церковь против солнца! И теперь она в Темной Башне короля эльфов. Только самый храбрый из рыцарей может освободить ее.

— Я освобожу ее или погибну! — сказал старший брат.

— Что ж, попытай счастья, — ответил волшебник. — Только горе тому, кто отважится на это без доброго совета!

Но старшего брата не испугала угроза. Он все равно решил отыскать сестру и попросил волшебника помочь ему. Мерлин научил юношу, что ему следует делать в дороге, а чего не следует. И старший брат леди Эллен отправился в страну фей, а двое младших и королева-мать остались ждать его дома.

Тогда к волшебнику Мерлину пошел средний брат. И Мерлин повторил ему все, что говорил старшему. И вот средний брат тоже отправился на поиски леди Эллен, а дома остались ждать его Чайлд Роланд и королева-мать.

Тогда решил отправиться в путь младший брат леди Эллен — Чайлд Роланд. Он зашел к своей матери-королеве и попросил у нее на это разрешения. Но королева сначала не хотела его отпускать: Чайлд Роланд был ее младшим и самым любимым сыном и потерять его значило для нее все потерять. Но он умолял ее и просил, и наконец королева его отпустила. Она дала ему славный меч короля, разивший без промаха, и произнесла над мечом заклинание, дарующее победу.

И вот распрощался Чайлд Роланд с матерью-королевой и пошел к пещере волшебника Мерлина.

— Скажи в последний раз, — попросил он Мерлина, — как спасти леди Эллен и моих братьев?

— Что ж, сын мой, — ответил Мерлин, — для этого нужны всего два условия. Они покажутся тебе очень простыми, но выполнить их нелегко. Одно условие — делать то-то и то-то, другое — не делать того-то и того-то. А делать тебе надо вот что: как попадешь в страну фей, руби отцовским мечом голову каждому, кто заговорит с тобой, пока не встретишься со своей сестрой Эллен. Не делать же ты должен вот что: не ешь ни куска и не пей ни глотка, как бы тебе ни хотелось есть и пить. А выпьешь глоток или съешь хоть кусок там, в стране фей, и не видать тебе больше солнца.

Чайлд Роланд поблагодарил Мерлина за добрый совет и тронулся в путь. Он шел, и шел, и шел все дальше и дальше, пока не увидел табунщика, пасшего королевских коней. Чайлд Роланд сразу понял, что это кони короля эльфов, по их горящим глазам. А раз так, значит, он наконец попал в страну фей.

— Скажи мне, — обратился Чайлд Роланд к табущнику, — где находится Темная Башня короля эльфов?

— Не знаю, — ответил табунщик. — Пройди еще немного и увидишь пастуха. Может, он тебе скажет.

Тут Чайлд Роланд недолго думая выхватил свой славный меч, разивший без промаха, и голова табунщика слетела с плеч. А Чайлд Роланд пошел дальше. Он все шел и шел, пока не увидел пастуха, пасшего королевских коров. Пастуху он задал тот же вопрос.

— Не знаю, — ответил ему пастух. — Пройди еще немного, там увидишь птичницу, уж она-то знает.

Тут Чайлд Роланд снова поднял свой славный меч, разивший без промаха, и голова пастуха тоже слетела с плеч. А Чайлд Роланд прошел еще немного и увидел старуху в серой накидке. Он спросил ее, знает ли она, где находится Темная Башня короля эльфов.

— Пройди еще немного, — сказала ему птичница, — и ты увидишь круглый зеленый холм. От подножия до самой вершины он опоясан террасами. Обойди трижды вокруг холма против солнца и каждый раз приговаривай: «Откройте дверь, откройте дверь, позвольте мне войти». На третий раз дверь откроется, и ты войдешь.

Чайлд Роланд отправился было дальше, да вспомнил, что ему говорил волшебник. Вот выхватил он свой славный меч, разивший без промаха, но птичница уже исчезла, словно ее и не было.

Чайлд Роланд пошел дальше. Шел и шел, пока не достиг круглого зеленого холма, от подножия до самой вершины опоясанного террасами. Трижды обошел его против солнца и каждый раз приговаривал: «Откройте дверь, откройте дверь, позвольте мне войти».

На третий раз дверь и впрямь открылась. Чайлд Роланд вошел, дверь тут же захлопнулась, и он остался запертым в темноте.

Правда, здесь было не совсем темно, откуда-то проникал слабый свет, но Чайлд Роланд не видел ни окон, ни свечей и не мог понять, откуда он проникает — разве что через стены и потолок? Вскоре он различил коридор со сводами из прозрачного камня. Но хотя вокруг был камень, воздух оставался чудесно теплым, как это всегда бывает в стране фей.

Вот миновал Чайлд Роланд этот коридор и подошел наконец к высокой и широкой двустворчатой двери. Она была полуоткрыта, и когда Чайлд Роланд открыл ее настежь, то увидел чудо из чудес.

Перед ним была огромная зала. Потолок ее подпирали золотые колонны, а между ними тянулись гирлянды цветов из бриллиантов, изумрудов и других драгоценных камней. Все ребра сводов сходились в середине потолка, и оттуда на золотой цепи свешивался огромный светильник, сделанный из одной полой и совершенно прозрачной жемчужины невиданной величины. Внутри жемчужины вращался громадный карбункул. Его яркие лучи озаряли всю залу, и казалось, будто светит заходящее солнце.

Зала была роскошно убрана, и в конце ее стояло пышное ложе с бархатным покрывалом, расшитым шелком и золотом, а на ложе сидела леди Эллен и расчесывала серебряным гребнем свои золотистые волосы. Едва она увидела Чайлд Роланда, как поднялась и сказала:

Но Чайлд Роланд не послушал ее. Он сел рядом с леди Эллен и поведал ей обо всем, что с ним было. А в ответ она рассказала ему, как его братья один за другим достигли Темной Башни, но злой король эльфов заколдовал их, и теперь они лежат здесь, словно мертвые. Пока они говорили, Чайлд Роланд вдруг почувствовал сильный голод — ведь путешествие было таким длинным. Он сказал об этом сестре и попросил у нее что-нибудь поесть. Увы, он забыл про наказ волшебника Мерлина!

С грустью поглядела на Чайлд Роланда леди Эллен и покачала головой. Но волшебные чары не позволяли ей напомнить о чем-либо брату.

Вот она поднялась, вышла из залы и вскоре вернулась с хлебом и молоком в золотой посуде. Чайлд Роланд уже готов был пригубить молоко, как вдруг взглянул на сестру и вспомнил, зачем пришел сюда.

— Ни глотка я не выпью и не съем ни куска, — сказал он, — пока не освобожу мою сестру Эллен!

Тут они услышали чьи-то шаги и громкий голос:

И тотчас широкие двери распахнулись, и в залу ворвался король эльфов.

— Будем биться, если посмеешь, нечистый дух! — вскричал Чайлд Роланд и бросился к нему навстречу со своим славным мечом, разившим без промаха.

Они бились долго. Наконец Чайлд Роланд поставил короля эльфов на колени, и тот взмолился о пощаде.

— Обещаю пощадить тебя, — сказал Чайлд Роланд, — если ты снимешь злые чары с моей сестры, вернешь к жизни моих братьев и выпустишь нас всех на свободу!

— Согласен! — сказал король эльфов.

Он поднялся с колен, подошел к сундуку и вынул из него склянку с кроваво-красной жидкостью. Смочил ею уши, веки, ноздри, губы и кончики пальцев обоим братьям, и те ожили.

Потом король эльфов прошептал несколько слов леди Эллен, и волшебные чары спали с нее. Тогда все четверо вышли из залы, миновали длинный коридор и покинули Темную Башню короля эльфов. Навсегда.

Ученик чародея

Hа севере Англии в графстве Йоркшир жил некогда великий чародей. Он говорил на всех языках и знал все тайны Вселенной. У него была огромная книга с железными застежками и железными уголками в переплете из черной телячьей кожи. Когда чародей хотел читать, он отпирал ее железным ключом. Только он один понимал эту книгу, в которой были собраны тайны темного царства духов.

У этого чародея был ученик. Он прислуживал своему учителю, но ему строго-настрого запрещалось открывать огромную черную книгу или заходить в тайные покои учителя.

И вот как-то раз, когда чародея не было дома, ученик не утерпел и прокрался в его покои. Там он увидел диковинные колбы и тигли, какими пользовался чародей, когда хотел превратить медь в золото и свинец в серебро; и всевидящее зеркало: когда чародей смотрелся в него, он видел все, что делается на свете; и волшебную раковину: стоило чародею приложить к ней ухо, и он слышал все, что хотел слышать.

Однако ученик напрасно возился с колбами и тиглями: ему так и не удалось получить из меди золото, а из свинца — серебро. Тщетно смотрел он в чудесное зеркало: в нем проплывали лишь дым да облака. А в раковине что-то глухо шумело, будто далекая морская волна била о неведомый берег.

«Ничего у меня не выходит, — решил ученик, — потому что я не знаю заклинаний, записанных в книге. А она заперта».

Он обернулся — и о чудо! — книга лежала не запертой: учитель перед уходом забыл вынуть ключ из замка. Ученик бросился к книге и открыл ее. Слова в ней были написаны красными и черными чернилами. Юноша почти ничего не мог понять. Но он все-таки провел пальцем по какой-то строке и прочел ее вслух.

И тут комната вдруг погрузилась во мрак, дом задрожал, громовые раскаты прокатились по всем покоям, и перед учеником чародея появилось ужасное страшилище, изрыгающее огонь, с глазами, словно горящие факелы. Это был сам дьявол Вельзевул, покорный чародею! Юноша нечаянно вызвал его заклинанием.

— Приказывай! — заревел дьявол громовым голосом.

Юноша застыл на месте, его пробирала дрожь, волосы встали у него дыбом.

— Приказывай, или я тебя задушу!

Но юноша не мог говорить. Тогда злой дух схватил его за горло и, обжигая своим огненным дыханием, заревел:

— Приказывай!

— Полей вон тот цветок! — в отчаянии выкрикнул юноша первое, что пришло ему в голову, и показал на герань, что стояла в горшке на полу.

Дух тут же исчез, но через миг вернулся с бочонком воды и вылил всю воду на цветок. Потом опять исчез и снова вернулся с бочонком на спине. И так раз за разом исчезал и возвращался, и все лил и лил воду на герань, пока воды в комнате не набралось по щиколотку.

— Довольно, довольно! — молил юноша.

Но дьявол не слушал его: он все таскал и таскал воду — ведь ученик чародея не знал заклинаний и не умел прогонять духов.

Вот вода поднялась уже парню до колен и продолжала еще прибывать. Дошла ему до пояса. А Вельзевул без передышки все таскал и таскал полные бочонки и поливал герань. Вскоре вода добралась юноше до подбородка, и он вскарабкался на стол. Потом она поднялась до самых окон, забилась о стекла, забурлила вокруг ног ученика, залила его по пояс… по грудь… по шею… Напрасно он кричал — злой дух не унимался.

Он и по сей день таскал бы воду, поливал бы герань и, конечно, залил бы весь Йоркшир, да, на счастье, чародей вспомнил, что забыл запереть свою книгу, и вернулся. И в тот самый момент, когда вода уже пузырилась у самого подбородка бедняги ученика, чародей ворвался в свои покои, произнес заклинание и вернул Вельзевула его адскому пламени.

Дик Уиттингтон и его кошка

Очень давно, с тех пор прошло уже лет пятьсот, а то и больше, жил в Англии мальчик по имени Дик Уиттингтон. Отец и мать его умерли, когда он был совсем маленьким.

Дик был так мал, что еще не мог работать. Туго приходилось бедняжке. Обедал он скудно, а завтракать часто и вовсе не завтракал. Люди в его деревне были бедные и не могли ему дать ничего, кроме картофельных очисток да изредка черствой корки хлеба.

Но Дик не унывал и чувствовал себя совсем неплохо. Особенно любил он послушать, что говорят фермеры или какие-нибудь заезжие торговцы. Каждое воскресенье Дик приходил к деревенскому трактиру и, примостившись у придорожного столба, стоял и слушал. День бывал базарный, и все заходили в трактир выпить кружку-другую эля, а заодно и обсудить сделку или рассказать новости.

Там Дик и наслушался всяких небылиц про большой город Лондон.

А в те времена, надо вам сказать, деревенские жители полагали, что в Лондоне живут одни знатные господа, которые целыми днями только и делают, что поют да танцуют, и что все улицы в Лондоне вымощены чистым золотом.

И вот раз, когда Дик, как обычно, стоял у придорожного столба, через деревню проезжала большая повозка, запряженная восьмеркой лошадей с бубенчиками. У трактира возчик соскочил с козел, чтобы выпить кружку эля, и Дик, набравшись храбрости, спросил его:

— Куда вы едете?

— В Лондон, куда же еще! — ответил возчик.

— Эх, вот бы мне туда попасть! — вздохнул Дик.

И он рассказал возчику, что у него нет ни отца, ни матери и что ему давно хочется поехать в Лондон, посмотреть на чудеса, про которые он слышал. Ну, возчик был малый добрый и велел ему садиться рядом на козлы.

— А когда в другой раз поеду через вашу деревню, отвезу тебя назад, — сказал он, и они тронулись в путь.

Добрались благополучно до Лондона и покатили по лондонским улицам. Дик не уставал дивиться высоким башням, богатым соборам да церквам. Но ему не терпелось увидеть скорее золотую мостовую. И когда возчик остановился у какой-то гостиницы, Дик соскочил на землю и стал оглядываться по сторонам. Ему казалось: стоит только завернуть за угол, и он сразу увидит мостовую, мощенную золотом.

Но он обегал все улицы, а золота не нашел. Дик устал, и есть захотелось. И вот, измученный, полумертвый от голода, он свалился у дверей мистера Фитцуоррена, богатого купца. Там его приметила кухарка — презлая женщина.

— Что тебе здесь надо, ленивый бродяга? — закричала она на бедного Дика. — Отбою нет от этих нищих! Если ты не уберешься отсюда, я тебя помоями окачу!

Но тут как раз вернулся домой к обеду сам мистер Фитцуоррен. Он увидел у своих дверей грязного и оборванного мальчика и спросил его:

— Почему ты здесь лежишь? Ты ведь большой, мог бы работать. Лентяй, верно?

— Что вы, сэр! — ответил Дик. — Вовсе я не лентяй. Я всей душой рад бы работать, да никого здесь не знаю.

— Бедняга. Ну, вставай! Пойдем со мной.

И он отвел его в свой дом, велел накормить хорошенько и дать ему посильную работу.

Дик совсем счастливо зажил бы в доме этого доброго купца, если бы не злобная кухарка. Она то и дело говорила ему:

— Помни, ты подчиняешься только мне. А ну-ка, живей поворачивайся! Вычисти вертел, отмой противень, разведи огонь, открой трубу, перемой всю посуду, да попроворней, а не то!.. — И она замахивалась на Дика черпаком.

Кроме того, она так привыкла одно сбивать, другое отбивать, что, когда не было мяса для отбивных, она била бедного Дика — по голове и плечам — половой щеткой и всем, что попадалось ей под руку.

В конце концов про дурное ее обращение с Диком узнала мисс Алиса, дочь мистера Фитцуоррена. И Алиса пригрозила кухарке, что прогонит ее, если она не станет к Дику добрее.

Кухарка стала чуть потише, зато на Дика свалилась новая беда. Кровать Дика стояла на чердаке, а там и в полу и в стенах было столько дыр, что мыши и крысы просто изводили его по ночам.

Как-то раз Дик вычистил одному господину ботинки, и тот дал ему за это целый пенни. Дик решил купить на эти деньги кошку. На другой день он увидел девочку с кошкой в руках и сказал ей:

— Продай мне кошку за пенни!

— Что ж, берите, господин! — ответила девочка. — Хотя моя кошка стоит дороже: она отлично ловит мышей!

Дик спрятал кошку на чердаке и никогда не забывал приносить ей остатки от своего обеда. Не прошло и нескольких дней, как мыши и крысы перестали его тревожить, и он мог крепко спать но ночам.

Вскоре после этого один из торговых кораблей мистера Фитцуоррена стал готовиться в дальнее плавание. По обычаю, слуги купца могли попытать счастья вместе с хозяином и послать за море какие-нибудь вещи на продажу или деньги на покупку товара. Однажды купец пригласил всех слуг к себе в кабинет и спросил, что они желают послать.

У всех нашлось, чем рискнуть, кроме бедняги Дика. У него не было ни денег, ни вещей.

— Нет у меня ничего, — сказал бедный Дик. — Вот разве что кошка… Я ее недавно купил за пенни у одной девочки.

— Так неси свою кошку! — сказал мистер Фитцуоррен. — Можешь послать ее.

Дик сходил на чердак за кошкой и отдал ее капитану корабля, сказав со вздохом:

— Теперь мыши и крысы опять не дадут мне спать по ночам.

Все посмеялись над необычным «товаром» Дика, одна мисс Алиса пожалела его и дала ему денег на новую кошку.

Это вызвало зависть у злой кухарки. Она стала издеваться над ним хуже прежнего и то и дело колола его злыми словами, насмехаясь, что он послал за море кошку.

— Как думаешь, — говорила она, — дадут за твою кошку столько денег, чтоб хватило на палку — тебя колотить?

В конце концов бедный Дик не вытерпел и решил бежать. Собрал он свои пожитки и рано утром первого ноября тронулся в путь. Дошел он до Холлоуэйя, присел там на камень — этот камень и по сей день называется Камнем Уиттингтона — и стал раздумывать, какую дорогу ему выбрать.

И пока он раздумывал, колокола Бау-Чёрч — а их в то время было всего шесть — начали звонить, и Дику показалось, будто они говорят ему:

«Лорд-мэр — я? — удивился Дик. — Да я что угодно вытерплю, лишь бы стать лорд-мэром и кататься в роскошной карете, когда вырасту большим! Ну что ж, пожалуй, вернусь и даже внимания не стану обращать на колотушки и воркотню кухарки, раз в конце концов мне суждено стать лорд-мэром Лондона».

Дик повернул обратно и, к счастью, успел проникнуть в дом и приняться за работу раньше, чем злая кухарка вошла в кухню.

А теперь последуем за мисс Кошкой к берегам Африки. Корабль с кошкой на борту долго плыл по морю. Наконец ветер пригнал его к той части африканского берега, где жили мавры — народ, англичанам не знакомый. Мавры толпами сбежались посмотреть на моряков, а когда ближе познакомились с ними, охотно принялись раскупать все удивительные вещи, которые привез корабль.

Тогда капитан послал образцы лучших товаров царю этой страны. Царь был так этим доволен, что пригласил капитана и его помощника к себе во дворец. По обычаю той страны гостей усадили на дорогие ковры. Царь и царица сели на возвышение в конце зала. Но не успели внести кушанья, как в зал ворвались полчища крыс и мышей и вмиг сожрали все яства. Капитан был поражен и спросил:

— Как вы терпите, чтобы какие-то твари бесчинствовали на вашем столе? И часто это случается, ваше величество?

— Увы, — вздохнул царь, — каждый раз, когда вносят еду. Мои советники и ученые уже не раз держали совет по этому делу, но выхода нет! Я бы отдал половину моих богатств, лишь бы избавиться от этих тварей!

— У нас в Англии, — сказал капитан, — в каждом доме есть животное, которое прекрасно ловит мышей и крыс. Его зовут кошка. А разве в вашей стране кошки не водятся?

Царь попросил подробнее описать кошку, но все равно никто из придворных никогда не видел ее. И тогда царь спросил, где же достать это удивительное животное.

— У нас тут есть одна на борту корабля, — сказал капитан: он хорошо знал свое дело и не преминул расписать все достоинства мисс Кошки. — Правда, нам очень не хотелось бы с ней расставаться. Ведь если ее не будет, мыши и крысы, чего доброго, уничтожат все наши товары!

Но царь так просил капитана уступить ему кошку! Он даже пообещал заплатить за нее золотом и драгоценными камнями.

— Ну что же, — молвил капитан, — чтобы услужить вашему величеству, так и быть, я принесу ее.

— Бегите, бегите! — вскричала царица. — Ах, как мне хочется поскорее увидеть это милое животное!

И капитан отправился на корабль. А тем временем для гостей приготовили новый обед. Капитан сунул мисс Кошку под мышку и прибыл во дворец как раз вовремя: весь стол опять был усеян крысами. Как только кошка увидела их, она не стала ждать приглашения — вырвалась из рук капитана и в несколько минут расправилась с этими тварями.

Царь был в восторге, а царица сказала:

— Пусть это чудное животное останется у нас! — и попросила царя: — Дайте за нее капитану что он хочет!

И царь заключил с капитаном сделку на все товары, какие были на корабле, причем за кошку дал в десять раз больше, чем за все остальное! Вскоре капитан покинул царский дворец и отплыл с попутным ветром в Англию.

После удачного путешествия он благополучно прибыл в Лондон. И вот однажды утром, только мистер Фитцуоррен пришел к себе в контору и сел за письменный стол, чтобы проверить выручку и распределить дела на день, как вдруг кто-то постучал в дверь.

— Кто там? — спросил мистер Фитцуоррен.

— Ваш друг, — услышал он в ответ. — Я принес вам добрые вести о вашем корабле «Единороге».

Купец бросился скорее открывать дверь. И кого же он там увидел? Капитана и своего агента с большой шкатулкой под мышкой.

— Ваш корабль благополучно прибыл, — сказал капитан. — А вот список всех сделок, какие мы заключали на своем пути. — И он протянул мистеру Фитцуоррену накладную.

Купец пригласил капитана и агента к столу, велел подать им вина и тогда только начал читать накладную. Он удивился и очень обрадовался огромной выручке, какую привез капитан «Единорога», но когда капитан рассказал ему про небывалую удачу Дика и открыл шкатулку с золотом и драгоценностями, он еще больше изумился.

— Пригласите скорей сюда мистера Уиттингтона! — приказал он слуге.

А Дик в это время чистил в кухне горшки. И как есть, весь в саже, явился к своему господину. Тот предложил ему сесть, обратился к нему на «вы» и назвал его «мистер Уиттингтон», так что бедняга Дик решил, что над ним просто смеются. Но мистер Фитцуоррен рассказал ему, что произошло, и показал шкатулку с его сокровищами.

Дик был на седьмом небе от счастья. Он попросил хозяина принять хоть часть его богатств: ведь он всем обязан был доброте мистера Фитцуоррена.

— Ах нет, что вы! — ответил купец. — Это все ваше! И я не сомневаюсь, что вы прекрасно всем распорядитесь.

Тогда Дик попросил хозяйку, а затем и мисс Алису принять часть его состояния. Но они тоже отказались, уверяя, что от души радуются его удаче. Не мог бедный малый оставить все себе одному. Он сделал богатые подарки капитану, его помощнику и всем слугам мистера Фитцуоррена. Даже злой старухе кухарке.

Мистер Фитцуоррен посоветовал Дику послать за хорошим портным и одеться, как подобает джентльмену, и предложил Дику остаться в его доме, пока не найдется для него лучшего.

Уиттингтон умылся, завил волосы, надел шляпу и хороший костюм и стал не менее привлекательным и элегантным, чем любой из молодых людей, бывавших в гостях у мистера Фитцуоррена. И мисс Алиса, которая раньше только жалела его и старалась ему помочь, теперь нашла его подходящим женихом. К этому стоит лишь добавить, что и сам Уиттингтон только и думал о том, как бы угодить мисс Алисе, и беспрестанно делал ей всякие подарки.

Мистер Фитцуоррен вскоре заметил их взаимную любовь и предложил им обвенчаться, на что оба охотно согласились. Был назначен день свадьбы, и в церковь жениха и невесту сопровождали лорд-мэр, свита олдерменов, шерифы и самые богатые купцы Лондона. После венчания всех пригласили на богатый пир.

История повествует нам, что мистер Уиттингтон и его супруга жили в богатстве и роскоши и были очень счастливы. Ричарда Уиттингтона (теперь его стали величать полным именем) один раз избрали шерифом Лондона и трижды лорд-мэром, а при Генрихе V он удостоился рыцарского звания.

До самого 1780 года можно было видеть фигуру сэра Ричарда Уиттингтона с кошкой в руках, высеченную из камня, над аркой старой Ньюгетской тюрьмы, которую он, видно забыв о своем прошлом, приказал выстроить для нищих и бродяг.