Сказки среди бела дня

8

У Могэса сегодня выдался трудный день. Уже два раза он отнёс к себе в мастерскую полный чемодан кукол и снова вышел на поиски кукольных душ.

Ну разве можно было пройти мимо поливочной машины: представьте, только что прошёл дождь, улица была мокрая, а шофёр поливал мостовую, чтобы только вылить воду и выполнить план литро-километров. Пришлось шофёра — в чемоданчик! Между прочим, пустая поливочная машина до сих пор стоит возле «Гастронома», и на неё никто не обращает внимания.

Потряхивая чемоданчиком, Могэс возвращался, обходя куски ломаного асфальта, сваленные на обочине мостовой. Было это возле Патриарших Прудов. Могэс вспомнил, что на этом месте уже три раза ломали асфальт, варили его с ужасным дымом и заливали опять, и всё потому, что четыре учреждения — водопровод, канализация, электрокабель и телефонная станция — даже не пробовали договориться сделать ремонт сразу всем вместе. «Надо разобраться, кого в куклу», — озабоченно подумал Могэс.

У какого-то дома он наткнулся на доктора Кракса, который выходил из подъезда, пряча в бумажник очередную десятирублёвку. Увидев Могэса, Кракс насмешливо улыбнулся и остановил его.

— Слушайте, — сказал он, иронически щурясь. — Я давно хотел спросить… Это про вас болтают, что вы превращаете людей в кукол и обратно?

— Да, я волшебник, — скромно ответил Могэс.

— Я так и думал, — сказал Кракс. — Это такая распространённая профессия… Ну, превратите меня в куклу — ха-ха — я разрешаю.

Могэс грустно поглядел на Кракса.

— Просто не понимаю, — сказал он. — У нас столько хороших детских врачей. Лечат бесплатно. С дипломами. А вас выгнали из поликлиники за то, что вы давали от головной боли борный вазелин, и за то, что брали деньги. Почему же у вас столько пациентов?

Кракс смерил Могэса ироническим взглядом.

— За десятку, так и быть, открою вам эту тайну!

— Пожалуйста! — Могэс вручил ему деньги.

— Ну вот, поэтому ко мне и ходят. — Кракс подмигнул, спрятал десять рублей и влез в «Москвич». — На мой век хватит мам, которые дрожат за своих малюток!.. — высунулся и добавил: — Если бы я брал по рублю за визит, ко мне бы не обращались! — Он сделал Могэсу ручкой и уехал.

Мы понимаем, что у девяти читателей из десяти на этом месте появится недоверчивая улыбка: почему Могэс тут же, сейчас же, немедленно не превратил Кракса в куклу? А-а, милые мои! Вы ещё не знаете главного. Могэс не только превращал людей в кукол, но и… Впрочем, не будем забегать вперёд. Скажем пока только, что Кракс уехал целым и невредимым.

Подъезжая к своему дому, Кракс с неудовольствием заметил Галину Ивановну, которая нервно ходила, ожидая его. Наехав двумя колёсами на край тротуара, «Москвич» остановился, и Кракс вылез спиной.

Татина мама забормотала:

— Извините… Это опять я…

Что-то проворчав, Кракс сунулся в машину, чтобы вынуть ключ зажигания. Галина Ивановна продолжала:

— В аптеке сказали, капли «тяп-тяп» втирать, а вы сказали — семь ложек в день…

— Ну и что? — безмятежно спросил Кракс, проверяя, хорошо ли закрыты дверцы машины.

— Так как же? — спросила она растерянно.

Переложив трубку из одного угла рта в другой, Кракс снисходительно сказал:

— Известны ли вам, милая моя, имена Гиппократта, Галена и Абу Али Ибн-Сины?

— Нет… — виновато сказала Татина мама.

— Вот видите! — сказал Кракс и опять нырнул в машину за тортом «Сюрприз».

Он вынырнул и докончил:

— Когда мы играли в лапту с небезызвестным Полем де Крюи, он мне всегда говорил: «Сила не в том, чтобы быстро бегать, а в том, чтобы раньше выбежать». — И, прищурясь, Кракс посмотрел на Татину маму. Она вежливо кашлянула.

— А лекарство давать или не давать?

— Где рецепт? — спросил Кракс. Галина Ивановна протянула рецепт, Кракс спрятал его в жилетный карман.

— Не надо лекарства. Завтра утром ваша девочка будет прыгать. У неё… Куда я девал ключ? — Он пошарил в кармане. — У неё… Ах, вот он!.. У неё сущие пустяки!

— Пустяки?!

Кракс устало поглядел на Галину Ивановну.

— Если профессор элоквенции говорит вам, что пустяки, — значит, пустяки!

— Большое спасибо, профессор! А я так беспокоилась!

Галина Ивановна провожала его до подъезда. Кракс смотрел на неё, а сам думал совсем о другом: «Не забыть положить в холодильник будильник… Тьфу, чайную колбасу!»

А Татина мама в это же время думала: «Ведь это не просто профессор, а профессор элоквенции!»

Знаете ли вы, читатель, что такое «элоквенция»? Признаться, мы недавно тоже понятия не имели об этом. Спросили одного, спросили другого; наконец пришлось обратиться к самому Краксу, как будто мы пациенты и интересуемся. Он объяснил, что элоквенция — наука о том, как при помощи слов убедить кого угодно в чем угодно. Первым профессором элоквенции, сообщил нам Кракс, был древний грек Демосфен, читавший лекции с камешком во рту, а он — Кракс — последний профессор, и единственный. И когда он, Кракс, умрёт, — эта наука кончится на земле. Теперь вам понятно, что такое элоквенция?

Итак, Кракс открыл свою дверь французским ключом, а Татина мама спросила ещё раз:

— Значит, утром Таточка будет здорова?

Кракс кивнул, и Галина Ивановна просияла.

— Большое спасибо, доктор… профессор… Извините за беспокойство!

— До свиданья, милая… — небрежно сказал Кракс, закрывая за собой дверь. И Татина мама радостная побежала домой.

Некоторое время улица была пуста. Потом, откуда ни возьмись, появился Могэс. Он подошёл к «Москвичу» доктора Кракса и тихо позвал:

— Валентина!

Целлулоидная куколка, висевшая в машине, испуганно повернулась на резинке. Могэс ткнул пальцем в треугольное окошечко, и куколка, раскачавшись на своей резинке, открыла его.

— Ну, как тебе тут?

— Надоело, — вздохнула Валентина.

— Ах, надоело! — усмехнулся Могэс. — Раз у тебя кукольное сердце, — ну и будь куклой!

— Да! — обидчиво сказала Валентина. — Вы меня превратили в куклу, а доктора Кракса не превратили?! Что, он лучше меня?! У него нет не только сердца, но нет даже диплома, вы же знаете! А у меня — диплом двухгодичных шофёрских курсов! Раз превращать, — так всех!

Могэс сказал:

— Всему своё время.

Валентина вздохнула.

— Как-то неожиданно всё-таки… Была шофёром первого класса, и вдруг — куклой… Уже три недели!

— А ты что-нибудь поняла за эти три недели?

— Что сама виновата, — буркнула Валентина, глядя в сторону.

Могэс улыбнулся и протянул Валентине ключ зажигания на цепочке.

— Зачем? — удивилась Валентина.

— Это тайна, — сказал Могэс и закрыл окошечко.