Скорость побега. Чародей поневоле

1

Она была девушкой. Это Дар понял в тот же миг, как только ее увидел.

Между прочим, догадаться об этом было не так уж и легко. Она была побрита наголо и облачена в мешковатый комбинезон из серой фланели, так что Дару можно было приз дать за одно то, что он в ней человека признал, а ведь он даже пол определил верно, хотя гораздо больше эта особа напоминала манекен из отдела готового платья.

Но она двигалась. Поэтому-то Дар и догадался, что она — человек.

Что же до того, каким образом он признал в ней существо женского пола… Дело в том, что Дар только что вернулся из торговой экспедиции продолжительностью в шесть недель и должен был вот-вот отправиться в следующую (у Чолли, его босса, в этом месяце катастрофически не хватало рук: одного из его торговцев сцапали с поличным — он делился процентами от прибыли с Оккамом-«Клинком»). А это означало вот что: вольмарцы своим женщинам знакомиться с чужаками не позволяли, а уж из этого следовало, что за последние шесть недель Дару случалось видеть людей, попадались ему и существа женского пола, но вот только эти два признака ни разу не соединились в одном и том же лице. Посему он пребывал сейчас в том самом состоянии, когда девушку узнал бы именно с первого взгляда, попадись она ему на глаза.

Эта же не просто попалась… ее нельзя было не заметить — она шла маршевым шагом, столь старательно не сгибая ноги в коленях, что Дар готов был поклясться: она выбрала такую походку, чтобы, не дай бог, не вилять бедрами. Надо сказать, что маршевая поступь вполне адекватно сочеталась с серым комбинезоном, бритой головой и полным отсутствием косметики на лице девицы.

Она взгромоздилась на табуретку у барной стойки и стала ждать. Она ждала. И ждала. И ждала.

А ждать так долго ей пришлось потому, что Чолли нынче в баре управлялся в гордом одиночестве и вдобавок в данный момент занимался дискуссией на тему о природе реальности с неким сержантом. Чолли ни за что не упустил бы случая повыпендриваться перед воякой.

Но девушка вроде бы особо и не возражала. Она упорно не обращала никакого внимания на двух военных, что вели задушевную беседу в конце стойки, но слышать их разговор она, конечно же, слышала, и он ее явно заинтересовал.

— Да куда ему было деваться-то? — пуская клубы дыма из сигары, похвалялся один из собеседников, седовласый толстяк. — Он и глазом моргнуть не успел, а я уже тут как тут. И все, ваши не пляшут!

— Убрал его, хочешь сказать? — осклабился тот, что был помоложе, светловолосый.

— Еще бы не убрать! Купит он теперь ферму, черта с два! Я куплю, а не он.

Девушка строптиво поджала губы. Похоже, она была готова дать волю давно сдерживаемому возмущению. Дар решил, что лучше предвосхитить события — вояки могут девчонку не так понять.

А вот Дар все понял бы. Да через шесть недель после того, как он в последний раз видел женщину, он был готов понять что угодно, лишь бы только то, что надо понять, исходило от женщины.

А потому Дар наклонился к стойке, постаравшись попасться девушке на глаза, улыбнулся со всей искренностью, на какую только был способен, и проворковал:

— С обслуживанием тут не торопятся, верно я говорю?

Бритоголовая незнакомка, наверное, с минуту, не мигая, смотрела на него с полнейшим изумлением. Наконец, скривив губы, она презрительно бросила:

— За смертью бы послать — тогда бы жаловаться не пришлось. Тут вообще, похоже, быстро обслуживают только тех, на ком военная форма!

— Форма? — Дар обескураженно глянул на свой темно-зеленый комбинезон и куртку и стрельнул глазами в сторону двух солдат, которые, судя по всему, были готовы обидеться на вызов. Дар поспешно обернулся к девушке и проговорил: — Что-то я вас не совсем понял, наверное, мисс. За смертью, вы сказали? Тут за целый год ни одного убийства не было.

— Ясное дело, — хмыкнула девица. — Сегодня седьмое января. Ну а о чем же лялякают эти двое сачков, как не об убийстве?

Вот ведь поганка — еще и пальцем ткнула в сторону двоих рядовых! Это чтобы Дар, не дай бог, не подумал, что под «сачками» она имеет в виду пару патрульных полицейских, прохаживавшихся неподалеку от кафешки. Мало того — судя по акценту, оба рядовых были родом из Нового Перта, а в Новом Перте слово «сачок» имело весьма специфическую смысловую окраску, никоим образом не связанную с бездельем.

Тот рядовой, что был постарше, только открыл рот, намереваясь ответить девице на оскорбление, как Дар, опередив его, поспешил заметить:

— Это они про пари говорили, мисс. Вы, конечно, можете мне не верить, но я вам точно говорю: это они про пари.

На, какую-то долю секунды во взгляде девицы появилось сомнение — но только на долю секунды, а потом в ее глазах вновь воцарилось выражение непоколебимой уверенности в собственной правоте, невзирая на то, что она на все сто ошибалась.

— С какой это стати я тебе должна верить? А ты-то сам кто, если не солдафон?

Дар помял: перед ним крепкий орешек. Такую на кривой кобыле не объедешь.

— Ну… я был когда-то пилотом, не без этого…

— Я должна прийти в восторг? — осведомилась девица.

— Когда я поступал на службу, мне обещали, что от звездолетчиков все девушки в восторге, — вздохнул Дар. — Быть может, на какую-нибудь из них это в один прекрасный день произведет именно такое впечатление.

— Вообще-то я думала, что эта планета — каторжная тюрьма для военных.

— Так оно и есть. Но ведь и армия пользуется звездолетами.

— Это почему же? — нахмурилась девица. — Не доверяет флоту, что ли?

— Что-то в этом духе.

— Как я погляжу, ты прямо-таки эксперт. Ну и какой корабль ты водил? Баржу небось?

— Космический тягач, — признался Дар.

Девица понимающе кивнула.

— А теперь чем зарабатываешь?

Дар пожал плечами и как бы застенчиво ответил:

— Я торговец.

— Торговец? Тор-го-вец?! — с таким неподдельным возмущением переспросила девица, что даже Чолли обернулся — правда, только на секунду. — Значит, ты — один из этих вампиров, которые терроризируют бедных, беззащитных местных жителей?

— Беззащитных! — фыркнул старший из рядовых — да нет, какое там «фыркнул»! Будем называть вещи своими именами — взревел. Дар же поскреб макушку и изрек:

— Похоже, вас… как бы это полегче выразиться… слегка перемкнуло, мисс. Это еще кто кого тут терроризирует — вот вопрос.

— Для меня это не вопрос! — взорвалась бритологовая. — Приперлись сюда, угнетаете беззащитных мирных жителей, пытаетесь отобрать у них землю, уничтожить их культуру — это всегда происходит одинаково! Все по одной и той же схеме, заложенной еще со времен Кортеса, так все и идет испокон веков! «Плюйте с высокой колокольни на то, чего хотят эти плебеи! Дайте им технику! Плюйте на то, годится им их религия или нет, — дайте им Библию! Не спрашивайте у них, принадлежит им эта земля или нет, — сгоняйте их в резервации! Или превращайте их в рабов!» О, сколько я такого наслушалась и начиталась! Здесь все еще только начинается, но погодите и увидите все собственными глазами! Это называется «геноцид», вот как это называется! Это самая мерзкая разновидность империализма! И всем этим занимаются такие замечательные, такие преданные своему воинскому долгу солдаты наших на диво демократичных граждан Межзвездной Федерации! Империалисты! — выкрикнула она и злобно сплюнула.

Двое солдат раздулись наподобие шаров-метеозондов, и, судя по выражению их физиономий, прогноз погоды предполагался очень даже неважнецкий. В общем, Чолли прервал свой философский диспут и поспешил к концу стойки, дабы внести коррективы в ход беседы, приобретавшей слишком уж горячий характер. Проходя мимо Дара, он промурлыкал:

— Ну, парень, чему я тебя учил? Благоразумие, старина Дар, благоразумие и еще раз благоразумие! Ты только попробуй, старина, и у тебя непременно получится! Вот увидишь! О, благословенное благоразумие, ну же, Дар!

Выдав эту тираду, Чолли метнулся к другому концу стойки.

Дар искренне полагал, что и так из кожи вон лезет, чтобы держаться в рамках благоразумия, вот только получалось плоховато. Однако он решил последовать совету Чолли: вдохнул поглубже и предпринял новую попытку урезонить бритоголовую скандалистку:

— Строго говоря, мисс, я бы не сказал, чтобы мы сюда так уж… приперлись. Скорее, нас сюда все-таки направили.

Девушка нахмурилась:

— О чем это ты? О, ясно. Потому что здесь находится военная тюрьма?

— Ну да. Что-то в этом духе.

Она пожала плечами:

— Разницы никакой. Хотели вы сюда попасть или не хотели, вы здесь, и вас сюда тысячами отгружают.

— Ну, скорее, все-таки сотнями, так будет точнее, — поправил ее Дар и почесал за ухом. — Прибывает сюда сотни так две… ну три…

— Колонизаторов, — уверенно закончила за него фразу девица.

— Заключенных, — закончил свою фразу Дар. — За год. Что же до меня, то себя я считаю добровольцем.

— Да какая разница! — взорвалась девица. — Главное — чем вы тут занимаетесь! Явились сюда, пошли войной на бедных, беззащитных мирных аборигенов… а вы, торговцы, еще и обкрадываете их без зазрения совести. Наслышалась я про вас!

— Вот как? — театрально вздернул брови Дар. — Надо же! Мы, оказывается, становимся знаменитостями! А где, позвольте полюбопытствовать, вы получили такие сведения о нас?

Девица нетерпеливо пожала плечами:

— Какая разница?

— Для меня — большая. Да если на то пошло — и для большинства из нас. Когда ковыряешься тут, на задворках Терранской Сферы, начинаешь вдруг почему-то сильно волноваться о том, слыхали ли тут хоть раз о твоей родной планете. Вы уж мне поверьте, для нас это действительно важно.

— М-м-м… — протянула девица. Лицо ее на миг смягчилось — но только из-за того, что она задумалась. — Ну… боюсь, ничего интересного я вам не расскажу. На Терре я служила секретаршей в отделе отчетов в Бюро Межпланетных Связей. Как-то раз мне на глаза случайно попался отчет по Вольмару.

— О… — разочарованно кивнул Дар. — Так у вас там только официальные отчеты, значит, хранились.

Девица кивнула. Во взгляде ее появилось нечто наподобие сочувствия.

— Да. Их, кроме чиновников, никто и не просматривал. Ну и в компьютер закладывали, естественно.

— Ясно. — Дар сдержал вздох и расправил плечи. — Ну что же… Это лучше, чем ничего… наверное. Ну и что же там было про нас такого написано?

— Достаточно много, — мстительно улыбнулась бритоголовая. — Вполне достаточно для того, чтобы я узнала: на этой планете расположена тюрьма для военных преступников. Начальник тюрьмы — генерал-садомазохист, и тут у вас редкий день обходится без войны…

— Праздники, — негромко уточнил Дар, — и еще воскресенья.

— «Редкий день», я так и сказала! Еще там было написано, что вы ведете исключительно грабительскую торговлю с местными жителями и приобретаете у них какой-то наркотик растительного происхождения, в обмен на который аборигенам всучаете стеклянные бусы и списанные запчасти, которые заказываете через квартирмейстера.

— Это все? — поинтересовался Дар, раненный в самое сердце.

— «Все»? — возмутилась девица. — Неужели этого мало? А ты чего хотел — чтобы я тебе представила перечень военных преступлений?

— Ну… — смущенно протянул Дар. — Я думал, что там хоть словечком упомянут о таких милых сердцу вещах, как эта уютная кафешка, напишут про то, что у нас длиннющие отпуска и еще…

— И еще что все вояки подкуплены. И еще что тут жутко хромает дисциплина, — фыркнула девица. — Не знаю. Если бы я осталась в Бюро, быть может, и узнала про Вольмар хоть что-то хорошее.

— Если бы остались? — переспросил Дар и с интересом воззрился на девицу. — Так вы больше в Бюро не работаете?

Она сдвинула брови.

— Если бы я там работала, разве бы я торчала сейчас здесь?

Дар довольно долго изучающе смотрел на нее, но наконец одернул себя и сказал:

— Мисс, вы уж меня простите, но если бы у меня кто спросил, почему вы здесь, я бы сказал, что вы здесь потому, что вас сюда послало БМС. Кто бы сюда добровольно прилетел?

— Я, — ответила девица с сардонической усмешкой. — Ты головой подумал бы. Разве бы я так вырядилась, если бы работала на правительство?

Дар посмотрел в потолок, перевел глаза на девицу и честно признался:

— Кто его знает. А что, нельзя?

— Конечно, нельзя, — хмыкнула девица. — Если бы я работала на правительство, мне бы пришлось делать прическу в парикмахерской, да еще я должна была бы напялить тряпки в обтяжку и туфли на шпильках. Так и ходила целых пять лет.

— О! А что… вам это не нравилось?

— А тебе бы понравилось, если бы каждый день от звонка до звонка на тебя бы пялились особы противоположного пола?

Губы Дара тронула томная улыбка.

— А вот мне это совсем не нравилось! — не дала ему ответить девица.

— Так вы поэтому уволились?

— Не только, — угрюмо буркнула девица. — Наелась по горло всей этой конформистской трепотни, вот и сделала ноги.

— Сделала… ноги? — ошарашенно переспросил Дар.

— Не понял? Ну, уволилась! Послала все это куда подальше! — прокричала девица во все горло. — И подалась в гьюмы.

— Гьюмы — это кто?

Девица, не мигая, уставилась на Дара.

— Да, похоже, у вас тут и вправду захолустье…

— Понимаете… я ведь как раз и пытался вам на что-то в этом разрезе намекнуть. Новости мы тут узнаем, когда прибывает очередной грузовик, а такое случается раза три за год. Так что до тех пор, покуда кто-нибудь не изобретет сверхсветовое радио, мы так и будем узнавать про все, что происходит на Терре, через пару лет после того, как это произошло.

Бритоголовая презрительно поджала губы и покачала головой:

— А кто-то еще разглагольствует об отсталых местных жителях! Ну ладно, гьюмы — это такие, как я, то есть нонконформисты. Мы носим мешковатую одежду, чтобы прятать тело от похотливых взглядов. Мы бреем головы, чтобы не мучиться каждый день с бигуди и лаком для волос. Мы отказываемся от этой каждодневной тюрьмы под названием «государственная служба». Уж лучше нищета, чем эта повинность. Хватит, наработались. Кое-что скопили, иногда что-то заколачиваем на временной работе. Так что концы с концами худо-бедно сводим. Делаем что хотим, а не то, чего от нас хочет правительство Межзвездной Федерации! Вот кто такие гьюмы.

Дар кивнул, поджав губы, чтобы не расхохотаться. В глазах его при этом зажглись огоньки.

— Ах вот оно что. Вы, стало быть, не желаете приспосабливаться. Все ясно.

— Я не так сказала, тупица! Я сказала, что мы — нонконформисты!

— Да? Ну да, конечно, — кивнул Дар. — Конечно, это же разные вещи, я понимаю, то есть… готов понять.

Девица, похоже, была готова накинуться на него с кулаками, но тут встрял Чолли:

— Ну, давай, малый, покажи, на что ты годишься. И я буду гордиться тобой! Но тут такое дело… надо же вникнуть в историческую сущность этого движения, вот в чем дело-то… И ты вникнешь, никуда не денешься, ведь ты же отлично знаешь, что в истории человечества без пол-литра ни за что не разберешься, особенно если не знаешь историю. Первые из тех, кого назвали нонконформистами… ну, они появились где-то ближе к концу тысяча пятисотого года. Одного из них еще Шекспир описал в «Двенадцатой ночи» под именем Мальволио. В общем, там были пуритане и баптисты, и еще кальвинисты, и даже анабаптисты — словом, протестанты всех мастей помимо англиканской церкви. Ну а англиканцы их всех собрали в одну кучу и обозвали нонконформистами (то бишь они не сами взяли себе это название, как чаще всего и бывает), поскольку они не желали приспосабливаться к официальной церкви, англиканской. Но ежели посмотреть на их изображения… ну, взять, к примеру, хоть кромвелевских «круглоголовых» — так они же все на одно лицо! Так что, сколько бы их там ни было, они внутри своей оппозиционной культуры держались по отношению друг к дружке куда как более тесно, нежели любые двое из англиканцев. С тех пор так оно и повелось. Так что с тех пор-то слово «нонконформист» не означает, что кто-то не желает мириться с принципами, принятыми в его собственной социальной или религиозной прослойке, — оно означает, что некая группа противостоит мажоритарной культуре, морали и так далее, и поэтому всякую оппозиционную культуру называют нонконформистской, неприспособленческой. Ну, так вот, сержант, о чем бишь я… — И Чолли вернулся к прерванному диспуту о природе реальности.

Девица-гьюм на некоторое время задержала на бармене взгляд и резко кивнула:

— В принципе, он прав… — Поежившись, она нахмурилась и спросила у Дара: — Он кто такой вообще? Бармен или проВексор?

— Он Чолли, — коротко ответил Дар, словно этим все было сказано. — Мой босс.

Бритоголовая нонконформистка еще сильнее нахмурилась.

— Хочешь сказать, что ты тут работаешь? ДА?!

Дар почувствовал, что она готова взорваться от возмущения, и усмехнулся:

— Все верно. Он — владелец, президент и менеджер Вольмарской Фармацевтической Торговой Компании, инкорпорейтед.

— Твой босс — наркобарон? — истерично взвизгнула девица. — Мафиози? Капиталист — эксплуататор рабского труда?

— Я бы так не сказал. Скорее — он бухгалтер нашего кооператива.

Девица буквально на дыбы встала, пылая праведным гневом, и открыла было рот, чтобы одарить Дара очередной порцией упреков, но, видно, больше ей в голову ничего не приходило, а потому пришлось ограничиться испепеляющим взглядом.

Дар покорно съежился под ее взором.

Девица отвернулась и отпила из стакана, после чего в изумлении уставилась на него, обнаружив, что перед ней на стойке стоит-таки стакан.

Дар глянул на Чолли, тот — на него, подмигнул, кивнул и продолжил разговор о сложнейших аспектах взаимодействия с реальностью в процессе пинания ногой камня.

Нонконформистка, похоже, немного спустила пар. Она вздохнула, пожала плечами и отхлебнула еще немного спиртного.

— Ну, хотя бы гостеприимный капиталист, и то ладно, — изрекла она и обернулась к Дару. — Станешь отрицать?

Дар пригнулся, посмотрел под ноги, огляделся по сторонам, пытаясь понять, что на сей раз стало причиной возмущения незнакомки.

— Отрицать — что? — решил все-таки уточнить он.

— Все! Все, что я сказала об этой планете! Это все правда, так ведь? Начиная с вашего генерала-губернатора!

— О… Я готов поспорить с тем, что генерал Шаклар — садист.

— Но… он мазохист, это уж точно?

Дар кивнул.

— Но он как нельзя лучше годится для своей должности. Что же до всего остального… ну, отрицать не стану, но все-таки у меня такое впечатление, что вы не совсем верно расставляете акценты.

— Готова к дискуссии, — заявила девица-гьюм и приготовилась к отражению любой атаки. — Аргументируй.

Дар покачал головой:

— Боюсь, не сумею. Нужно все понять на собственном опыте, увидеть своими глазами.

— Да. Конечно. — Девица сделала большие глаза. — И как же, интересно, у меня это получится?

— Ох-хо-хо, — как бы тяжко вздохнул Дар. Мысли у него метались. Он лихорадочно подсчитывал в уме соотношение риска и выгоды. Получилось пятьдесят на пятьдесят. А посему Дар улыбнулся и сказал: — Видите ли, тут такое дело… в общем, я скоро отправляюсь в очередную торговую экспедицию. Желаете — присоединяйтесь. Безопасности я вам гарантировать не могу, поскольку дело это весьма опасное.

Бритоголовая прищурилась. Дар почти воочию видел, как она втягивается в толстую скорлупу. Но тут что-то произошло, и в ее глазах снова появились дерзость и самоуверенность.

— Ладно, — браво кивнула она, залпом опрокинула все, что оставалось в стакане. — Договорились. — Она встала с табуретки, сунула в карманы большие пальцы. — Готова в путь. Где там ваш вьючный мул?

Дар ухмыльнулся.

— Ну… все-таки получше мула будет. Неподалеку. Прошу вас…

И он указал в сторону выхода.

Она снова прищурилась и, запрокинув голову, прошла мимо него. Дар улыбнулся и последовал за ней.

Когда они проходили мимо столика, за которым сидели Чолли и сержант, бармен говорил следующее:

— И тогда Декарт понял, что должен доказать все это, усекаешь? Все, начиная с самых основ. Чтобы не осталось никаких недоказанных предположений.

— Угу. Эт я понимаю, — решительно кивнул сержант и сдвинул брови. — Ежели что-нть пред… положишь, а оно окажется непра… льно, то тода и все остальное тоже будбт непра… льно.

— Верно, верно! — радостно закивал Чолли. — Ну, вот он и остановился в этом городке, снял номер в гостинице и поклялся, что не тронется с места, пока не отыщет хоть чего-нибудь, что сумеет доказать наверняка — то бишь не найдет точного подтверждения собственного существования. А потом он думал, думал, думал… и наконец его озарило.

— Эт-то чем же?

— Он ведь думал! А если он думал, стало быть, должен же был существовать тот, кто думает? А этот кто-то был он сам, естественно! Вот так самый простой факт стал доказательством: он мыслил — следовательно, он существовал!

— Ай-юу-у-у-у-у! — издал клич восторга потрясенный находчивостью Декарта сержант, физиономия которого отражала нечто весьма близкое к озарению. Девица-гьюм вздрогнула, остановилась в дверях и настороженно обернулась.

Чолли торжественно кивнул. Он просто-таки сиял.

— И тогда, именно тогда он вывел свой знаменитый постулат и записал его на бумаге, чтобы потом прочесть. «Cogito, ergo sum» — написал он по-латыни — в те времена, понимаешь ли, все философы писали исключительно по-латыни — «Cogito, ergo sum», что означает: «Я мыслю — следовательно, я существую».

— Ай-юу-у-у-у! — снова выкрикнул сержант. — Угу, я все понял! — Он устремил взор к потолку, поскреб макушку и вернулся взглядом к Чолли. — Ну… так ведь потому мы и люди, верно я говорю? Из-за того, что думаем, то есть?

Бритоголовая спутница Дара испустила долгий судорожный выдох и обернулась к Дару.

— Тут у вас что? Забегаловка или колледж?

— Да, — подтвердил Дар оба ее предположения. — Ну, так мы…

Они вышли на улицу. Только-только начало вечереть. Дар подвел девицу к длинной тележке-антиграву, заваленному всевозможными грузами, накрытыми брезентом.

— О-о-о, боюсь, тут нам места не хватит. Каждая унция груза оплачена. Придется пройтись пешочком.

— Ни шагу не сделаю, пока не получу ответ.

Девица топнула ногой и встала, уперев руки в боки.

— Ответ? — изумился Дар. — А какой был вопрос?

— Этот твой босс — он кто? Капиталист? Аморальный, неэтичный, беспринципный торговец? Простой бармен? Или проВексор?

— О… — Дар присел на корточки и проверил, надежно ли закреплен брезент. — Пожалуй, капиталистом в прямом смысле слова я бы его называть не стал, поскольку он прибыль делит поровну. Мораль у него — как у проповедника, а этика — как у статуи. К тому же он за всю жизнь никого не обманул. А во всем остальном вы совершенно правы, мисс.

— То есть он все-таки проВексор!

Дар кивнул:

— Было дело — преподавал в университете на Луне.

Бритоголовая нонконформистка нахмурилась.

— И что же стряслось? С чего это вдруг он превратился в бармена?

Дар пожал плечами:

— Думаю, эта идея пришла ему в голову из-за того, что у него такая занятная фамилия — Барман.

— Барман? — задумалась девица. — Чолли Барман? Погоди-ка… Уж не Чарльз ли Т. Барман?

Дар молча кивнул.

— Так ведь он же знаменитость! То есть… я хотела сказать… он должен быть самым знаменитым из ныне живущих преподавателей!

— Ну, по крайней мере — известным. — Дар в последний раз подергал ремешки и встал. — Он в свое время высказывал довольно экстравагантные идеи по поводу того, каким следует быть образованию. Видимо, эти идеи особой популярностью не пользовались.

— Слыхала я об этом. Вот только не пойму — почему. Он ведь говорил всего-навсего, что каждому хорошо бы получить образование в колледже.

— И тогда эти люди стали бы конкурентами для тех, кто уже успел получить такое образование, — вздохнул Дар и весело улыбнулся. — Но дело было не только в этом. Он искренне полагает, что все обучение должно вестись по системе «один на один», вследствие чего его жутко невзлюбили администраторы. Ну, вы сами представьте — каково это было бы, платить такой уйме преподавателей! Кроме того, он предлагал проводить занятия в неформальной атмосфере, дабы студент как бы и не догадывался о том, что его обучают. А это означало, что преподавателям следует работать тайно — ну, к примеру, под видом тех же барменов. Из-за этой идеи он навлек на себя возмущение педагогов.

Бритоголовая нахмурилась.

— Вот об этом я не слыхала.

Дар пожал плечами:

— А он, между прочим, публиковал эти идеи, и о них можно было прочесть — вернее говоря, можно было бы успеть прочесть до того, как партия ЛОРДов убедила книготорговцев, что эту книгу рекламировать и распространять не стоит.

— Понятно. — Губы девицы вытянулись в ниточку, а выражение лица стало такое, словно она проглотила какую-то кислятину. — Свобода печати нынче уже не та, верно?

— Конечно, не та. Но теперь вы хотя бы понимаете, почему он ведет такие глубокие философские беседы. Чолли никогда не упустит шанса немножечко попреподавать на стороне. А уж стоит ему подцепить кого-нибудь на крючок философскими штучками, он позволяет таким приходить к нему со служебного входа. Там у него есть такая комнатка, где всегда открыт бочонок с пивом и полки с книгами — от пола до потолка.

Девица несколько смущенно кивнула:

— Похоже, ты… вы тоже кое-что читали?

Дар усмехнулся и покрепче ухватился за привязанный спереди тросик.

— Ну, пошли?

Они вышли по переулку на улицу, залитую пластритом. Девица шагала следом за Даром в глубокой задумчивости.

Наконец она не выдержала и обратилась к Дару:

— Но здесь-то он чем занимается? То есть… я понимаю, он занимается тем, что осуществляет свои идеи на практике, но почему здесь? Почему не на какой-нибудь планете побогаче и поближе к Терре?

— А-а-а… тут дело вроде бы в ЛОРДах, насколько мне известно.

— В этой фашистской клике? Что они фактически руководят Ассамблеей — это я знала, но что они и на систему образования лапу наложили — это я слышу впервые!

— Да вы сами посудите, — развел руками Дар. — Они говорят, что им нужно сильное централизованное правительство, — то есть на самом деле ведут речь о тоталитаризме. А для тоталитаристского правительства нет угрозы страшнее, чем либеральная система образования.

— О… — На лицо девушки словно грозовая туча набежала. — Ну конечно! Ну и что же они предпринимают в этой связи?

— Ну… Чолли со мной подробностями не делился, но у меня такое подозрение, что на Луне на него готовилось покушение, вот он и удрал оттуда. Наемные киллеры преследовали его, потому он бежал от них, покуда они не прекратили погоню, и в конце концов оказался здесь.

— И что, он до сих пор опасается покушения?

Дар одарил девицу белозубой ухмылкой.

— Пока тут всем заправляет Шаклар, опасаться ему нечего. Кстати… если мы собираемся в путь вместе, неплохо было бы познакомиться и перейти на «ты». Собственно, вы уже перешли… Меня зовут Дар Мандра. — И он протянул руку.

Девушка снова как бы отшатнулась и задумалась над его предложением. Потом все-таки медленно, нерешительно протянула руку и торжественно представилась:

— Саманта Байн. Можешь звать меня просто Сэм.

Дар сжал ее руку, тряхнул и изобразил самую теплую улыбку, на какую только был способен.

— Приятно познакомиться, Сэм. Добро пожаловать на урок.

— И верно… — задумчиво проговорила она. — Тут ведь так много такого, что не попадало в отчеты, правда?

Проходя под аркой городских ворот, Сэм запрокинула голову и нахмурилась.

— Как-то… архаично, что ли… Я-то думала, что города, обнесенные стенами, строили только в Средние века.

— Это исключительно из-за того, что на момент создания здесь колонии у военных на вооружении имелись пушки, а у вольмарцев их не было.

— А теперь есть?

— Ну… — Дар подумал и ответил уклончиво: — Скажем так: они над этим работают.

— Эй, вы! Стоять! Ни с места!

Дар и Саманта оглянулись и увидели, что за ними следом бежит полковник в невообразимой военной форме.

— Эй, ты, Дар Мандра! — задыхаясь, проговорил он, поравнявшись с парочкой. — Ты-то точно знаешь… что в два часа… за ворота уходить запрещается!

— А что, уже два? — Дар с притворным изумлением воззрился на солнце. — Боже мой, как же быстро время пролетело! — Он развернул тележку-антиграв. — Пойдем, Сэм. Нужно вернуться в город.

— Это почему? — подозрительно прищурилась Сэм. — Что не так?

— Абсолютно ничего. Просто сейчас время для того самого сражения, которые, как ты справедливо отметила, происходят тут непрерывно.

— Время? — удивилась Сэм. — Вы что же, тут по расписанию сражаетесь?

— Естественно. В восемь утра и в два после полудня, ровно через восемь часов. Как раз хватает времени передохнуть, перекусить и переварить пищу.

— Восемь часов? — недоверчиво переспросила Сэм. — Но ведь с восьми утра до двух дня всего шесть часов!

— Нет, восемь. На Вольмаре в сутках двадцать восемь часов, так что полдень тут наступает в четырнадцать ноль-ноль. — Дар подтянул тележку к стене и прислонился к ней спиной. — Ну вот. А теперь постарайся держаться здесь, далеко не отходи.

— Не волнуйся, не отойду. — Сэм прижалась спиной к пластритовой стене и решительно скрестила руки на груди. — Я твердо намерена вернуться на Терру, чтобы рассказать обо всем, что увижу. Так что я вовсе не намерена попасть под шальной луч бластера.

— О, не попадешь, за это можешь быть спокойна, но тебя могут захватить в плен.

Из-за холмов показались размалеванные яркими красками фигуры. Они быстро приближались. Сэм вздрогнула и напряглась.

— Аборигены?

— Да, вольмарцы, — кивнул Дар.

— У них что, лиловая кожа?

— Да нет, это они так раскрашиваются. А по-моему, зеленые набедренные повязки недурно смотрятся на лиловом фоне, верно?

Воины двигались нестройными рядами, потрясая на ходу копьями с белыми наконечниками и что-то выкрикивая.

— Смерть голокожие! Смерть, значит, подлые тюремщики! Свободу, значит, вольмарцы!

— Это такая традиция, — пояснил Дар.

— То есть? Выговор?

— Да нет, угрозы.

— А-а-а, понятно. Но каков диалект! Я понимаю, почему они говорят по-террански, но откуда эта жуткая грамматика и уйма «значит»?

Дар пожал плечами:

— Честно говоря, понятия не имею. Мы уж несколько лет как гадаем, но пока лучшее, до чего смогли додуматься, так это до того, что этот диалект вольмарцы позаимствовали у каких-то стереотипных варваров — может, увидели в каком-нибудь видеофильме. Эти варвары-мятежники — они ведь так романтичны.

Из ворот высыпали солдаты и выстроились ровной шеренгой в ста ярдах от вольмарцев. Их ярко-зеленая форма была как с иголочки, все складочки были отглажены так, что о них, наверное, можно было бы порезаться. Ботинки, начищенные до блеска, сияли, сверкали пуговицы, молнии и прочие металлические аксессуары. Свои копья с белыми наконечниками солдаты держали на изготовку — ровнехонько под сорок пять градусов к телу.

— Шаклар помешан на дисциплине, — пояснил Дар Саманте. — Каждый солдат получает награду в две терранских УЕ, если у него начищены ботинки, еще две — если у него вычищена форма, еще две — если она выглажена, ну и так далее.

Солдаты о чем-то негромко переговаривались. До Дара доносились отдельные фразы:

— Треклятые вольмарцы думают, будто им принадлежит вся планета!

— Не им приказывать нам, что делать!

— Ага, думают, будто смогут нами править, тупоголовые ослы!

Сэм, сдвинув брови, в изумлении воззрилась на Дара.

— Что за бред? Звучит так, словно они считают вольмарцев здешним правительством!

— Так и есть, — усмехнулся Дар.

Сэм хмурым взглядом обвела шеренгу солдат.

— А что у них за оружие?

— Оружие?! — искренне возмутился Дар. — Ты за кого нас принимаешь? Что мы, по-твоему, — шайка дикарей?

— Но ведь ты вроде бы говорил, что…

БУМ-М-М! — оглушительно грянул откуда-то с высоты удар огромного гонга, и офицеры прокричали: «Вперед!»

Вольмарские вожди взревели, и их воины посыпались с холма навстречу солдатам, издавая на бегу свирепые боевые кличи.

Солдаты ответили им не менее свирепыми воплями.

Вскоре две шеренги налетели друг на дружку, и тут же началась невообразимая сумятица: и вольмарцы, и люди размахивали и тыкали своими копьями куда попало.

— Это что же — цивилизованный бой? — ошеломленно поинтересовалась Саманта.

— Очень даже цивилизованный, — ответствовал Дар. — Тут нет никаких таких глупостей, чтобы кто-то кого-то убил или даже ранил. Понимаешь, у нас тут людей и так не хватает.

Сэм обернулась к нему. Она явно не верила ни своим глазам, ни своим ушам.

— Но… как же вы определяете, кто победил?

— А с помощью копий, — сказал Дар. — Их наконечники изготовлены из мягчайшего мела. Стоит только коснуться этим наконечником противника, и он оставляет на нем весьма заметную отметину.

Мимо них пробежал солдат, а за ним по пятам мчался вольмарец, вопя благим матом. Неожиданно солдат присел, кувыркнулся и резко выпрямился. Его копье чиркнуло по груди вольмарца и оставило на ней длинную белую полосу. Вольмарец мгновенно застыл как вкопанный и от огорчения закусил губу. Затем физиономия его помрачнела, и он, размахивая копьем, пошел на солдата.

— Время от времени кто-то теряет самообладание, — пробормотал Дар.

Но тут оглушительно прозвучал свисток, и к дерущимся бросился офицер-терранин.

— Ну все, все, будет вам! Ты, вольмарец, выбываешь из боя, это белым по лиловому написано у тебя на груди! Ступай, ступай, или я позову кого-то из твоих командиров.

— Угнетатель бедные беззащитные дикари! — разбушевался вольмарец. — Мы, значит, восставать! Мы, значит, скидывать вы на фиг!

— Это можно, это можно, давай, приходи завтра. А сейчас отойди в сторонку, будь хорошим мальчиком, вот так! — И офицер знаками повелел вольмарцу удалиться.

Тот не трогался с места. На его физиономии застыло злобное, мстительное выражение. Но вот он все-таки, буркнув, швырнул наземь свое копье и нехотя направился к стоявшей в стороне от поля брани группе, состоявшей из вольмарцев и терран. То явно были выбывшие из «боя».

Офицер кивнул.

— Ну, вот и славно, — улыбнулся он вслед вольмарцу и поспешил к другим бойцам.

К Дару, пошатываясь, подошел солдат, выигравший поединок с вольмарцем. Он ухмылялся и помахивал копьем.

— Ну, как я разрисовал этого «хорошего мальчика»?

— Превосходно. И еще десяток УЕ заработал! — крикнул ему в ответ Дар. — Ты молодчина, солдат!

Солдат осклабился, помахал Дару рукой и снова бросился в бой.

— Десять кредиток? — выпалила Сэм и побледнела. — Не хочешь же ты сказать, что ваш генерал платит солдатам вознаграждение?

— Нет-нет, что ты! Не генерала же пометили мелом! Заплатит вольмарец.

— Что?! Что ты сказал?

— Так и будет, уверяю тебя. Как только бой закончится, офицеры переведут десять кредиток со счета помеченного мелом вольмарца на счет этого солдата. Должен же хоть какой-то элемент риска существовать!

— Ну да, — кивнула Сэм. — Риска. Понятно. — И тут в глазах ее вспыхнули веселые огоньки. — Слушай… а ведь эти… раненые, они там, похоже, просто-таки веселятся!

— Да?

Дар прищурился и присмотрелся к сгрудившимся в кучу вольмарцам и терранам. Те дружелюбно болтали, чокаясь большими пивными кружками. Посреди толпы сновали двое рядовых и трое вольмарских воинов с подносами, разнося пиво и собирая деньги.

Дар обернулся к девушке.

— А почему бы, собственно, и нет? Надо же как-то убивать время.

— Ну да, — обескураженно кивнула та. — Почему бы и нет, действительно.

Но тут сразу несколько офицеров дунули в свистки, и все сражавшиеся замерли на месте и опустили копья с меловыми наконечниками. Лица у большинства бойцов выражали глубочайшее отвращение.

— Хватит! — проревел один из офицеров.

— Хватит война! — эхом отозвался один из вольмарских вождей.

Соперники начали расходиться. Слышались оживленные разговоры.

— Непрерывная война… Вот она, оказывается, какая… — пробормотала Сэм.

Дар прислонился к стене и принялся насвистывать развеселый мотивчик.

Тут с запада появились две впечатляющие фигуры — полковник-терранин при полном параде и вольмарец в ярком плаще и с замысловатой прической.

— Это верховные главнокомандующие, — внес ясность Дар. — Они же — уполномоченные для ведения мирных переговоров.

— Стало быть, спортивные судьи, — заключила Сэм.

Каждый из офицеров отобрал бойцов, получивших меловые отметины, — тех, кто сам оных отметин на себе не заметил. Большинство из них этим обстоятельством были весьма удивлены, а некоторые искренне удручены.

Офицеры направили их к группе «раненых», пробавлявшихся пивком, после чего им было велено выстроиться в шеренги, что они и сделали, продолжая причем прихлебывать пиво. Офицеры прошлись каждый вдоль шеренги «противника», посчитали «раненых» по головам, после чего поменялись местами и произвели подсчеты собственных «пострадавших» на поле брани. Затем они отошли в сторонку, дабы обсудить результаты «боя».

— Моя, значит, получились двадцать девять, а твоя, значит, тридцать две.

— У меня тоже так получилось, старина. Спорить не стану.

Вольмарец осклабился и протянул терранину руку:

— Деньги на бочка давай!

Полковник вздохнул, вытащил чековую книжку и подписал чек. Вольмарец с ослепительной улыбкой убрал его в карман.

Затем к ним подошли терранский лейтенант и один из вождей вольмарцев. Каждый из них нес кипу бумаг. Главнокомандующие взяли у них бумаги и быстро просмотрели. Оказалось, это были некие жалобы со взаимными претензиями.

— Многовато сегодня. Но поровну, верно ведь? — проговорил полковник, подравнивая края стопки бумаги. — Вот только эта лишняя, что сверху.

Вольмарец кивнул:

— Моя та же самая.

— Ну, так давай сверим… О’Шварцкопф!

— Сэр!

Из шеренги вперед шагнул, выразительно покачиваясь, некий капрал. Надо отдать ему должное — кружку с пивом он держал крепко.

— Этот воин… значит… как его… Кслитплокс… он утверждает, что пометил тебя. Это так?

— Так, сэр.

— Кслитплокс! — рявкнул вольмарский главнокомандующий.

— Моя здесь! — хлебнув пива, выступил вперед вольмарец.

— О’Шварцкопфы утверждать, значит, что они тебя пометить.

— Они пометить, значит, — кивнул и осклабился вольмарец.

— Могли же они друг на дружку налететь, — заметил полковник.

Вольмарский вождь пожал плечами:

— Какой разница? Вычеркивай оба, значит. Будет по нули, ничья, значит.

Полковник кивнул.

— Хотят обменяться десятикредитками, так это их личное дело. Ну, что же… — Полковник поднял вверх зажатые в руке бумажки и помахал ими вольмарцам. — Сразу передам в банк.

— Моя, значит, тоже, — торжественно кивнул вольмарец и ловко подхватил с подноса две пенные пивные кружки. — Выпивать по такой повод?

— Не возражаю, — широко улыбнулся полковник, взял у вольмарского вождя кружку и приветственно поднял ее: — За революцию!

— Вас хаель! — выкрикнул вольмарский вождь и чокнулся с полковником. — Мы, значит, восставать, мы, значит, сбрасывать и хоронить под земля ненавистный колониальный правительство!

— А мы, соответственно, уничтожим вольмарскую тиранию. Ваше здоровье.

— И твой тоже, — согласно кивнул вождь, после чего они дружно осушили кружки до дна.

— Что же это такое? — выпучила глаза Саманта. — Кто тут у вас против кого восстает?

— Тут все зависит от того, у кого об этом спросишь. Это ведь разумно. Не правда ли? Я хочу сказать, что каждая из сторон полагает, что именно она и является истинным, законным правительством всей планеты, — вот поэтому каждая сторона и полагает, что как раз она-то и является зачинщиком революции.

— Но это же бред какой-то! Всякому понятно, что истинные хозяева планеты — вольмарцы!

— Ну, почему же так уж сразу и они? Они, между прочим, не отсюда родом, точно так же, как и наши вояки.

— Откуда ты знаешь? — прищурилась Сэм.

— Оттуда, что книжки по истории читал. Вольмарцы — потомки так называемых «тони», последних представителей оппозиционной цивилизации, прекратившей свое существование лет сто назад. Послушать бы тебе их музыку — это нечто невообразимое. В гармоническом ладу — двадцать четыре тона. Они сюда удрали от засилья техники.

Сэм поежилась, после чего решительно тряхнула головой.

— Это ничего не меняет. Они первыми сюда высадились.

— Верно, но они считают, что потом явились мы и все испортили. В конце концов, у нас-то ведь, если на то пошло, действительно хоть что-то похожее на правительство имеется. А у них все правление заключается в том, что они садятся кружком и ведут бесконечные споры, покуда не приходят в конце концов к согласию по какому-нибудь вопросу.

— Звучит просто-таки божественно, — прошептала Сэм, и в ее глазах появилось мечтательное выражение.

— Может, и так, но восставать им положительно не против кого, только против генерала Шаклара — ну, то есть так вольмарцам кажется. Ну а мы в свою очередь полагаем, что они пытаются диктовать нам, как себя вести, — вот поэтому и мы тоже бунтуем.

— Спорить бесполезно, — пожала плечами Сэм. — Наверное, зря я так возмущалась. Похоже, ваша «непрерывная война» абсолютно бескровна и дружелюбна.

— Конечно, особенно если вспомнить, как она протекала пару лет назад.

— То есть? Тут была настоящая война? С палками и камнями?

— Знаешь, если привязать камень к палке, то им можно и убить. И убивали. Я видел множество солдат, которые лежали на земле с размозженными черепами. Сочившаяся из их ран кровь ручьями текла по траве. И еще я видел других, которых проткнули копьями с кремневыми наконечниками или убили стрелами. Словом, наши убитые выглядели просто-таки жутко.

— А что, мертвые вольмарцы такие уж хорошенькие?

— Ты знаешь, в то время мне так казалось, — признался Дар и поморщился. — По крайней мере мертвые вольмарцы хотя бы выглядят аккуратно — всего лишь маленькая дырочка портит их внешний вид. Даже крови нет — ведь ранение, нанесенное лазером, им же и прижигается.

Сэм схватила его за руку и возмущенно воскликнула:

— Ну, хватит! Это уж слишком!

— Прости, — извинился перед ней Дар. — Не думал, что у меня получатся настолько впечатляюще.

— Просто у меня хорошее воображение, — буркнула девушка и, отшвырнув руку Дара, гордо запрокинула голову. — А сколько тебе тогда было лет?

— Восемнадцать. И признаться, от этого всего мне было худо. Да всем тут было худо.

— Но они не знали, как прекратить противостояние?

— Конечно, не знали. А потом сюда назначили Шаклара.

— Ну и что же он сделал? Допереговаривался до того, что войне пришел конец?

Дар нахмурился.

— Как ты догадалась?

— Я просто пошутила. Переговорами войну не закончишь!

Дар пожал плечами.

— Может, он волшебной палочкой махнул. Я знаю одно: он таки ухитрился убедить вольмарцев в том, что переговоры лучше войны. Как он этого добился, я понятия не имею, но в конце концов он заставил их подписать договор вот о таком ведении войны, которое ты сегодня наблюдала своими глазами.

— И что же — по-твоему, это так удивительно? Он попросту проявил гуманность.

— Порой про это как-то забываешь, — признался Дар. — Но на мой взгляд, Шаклар ничего дурного не сделал.

— Видимо, остальные солдаты на этот счет такого же мнения?

Дар кивнул.

— Они могут прохаживаться по адресу адмирала флота. Они могут хихикать над Генеральным Секретарем Межзвездной Федерации. Не исключено, что они могут засомневаться в справедливости деяний самого Господа нашего. Но они никогда не осмелятся сказать хоть слово против генерала Шаклара!

Сэм мстительно ухмыльнулась и уже была готова что-то сказать, да, видно, передумала и замерла с открытым ртом. Простояв так пару секунд, она закрыла рот и сказала:

— Видимо, в противном случае тут запросто можно угодить в беду.

— Какие размеры беды вас бы больше устроили, мисс? Здесь стандартными являются следующие: ширина — два фута, длина — шесть футов и глубина — тоже шесть.

— Ни один человек не может располагать такой властью!

— Властью? Так ведь даже приказов не отдает! Он просто просит…

— Ага, просит. А ваши солдатики, подминая друг дружку, торопятся первыми исполнить его просьбу. Это же… тупо!

Дар пожал плечами.

— А кто и когда от солдат требовал такой уж неслыханной интеллектуальности?

— Это следствие стереотипного мышления, — фыркнула Сэм. — А на самом деле сущий абсурд.

— Ну, хорошо, абсурд или не абсурд, но солдаты должны быть немного тупыми, — возразил Дар и подмигнул Саманте. — А ты разве не стала бы именно так относиться к человеку, который сберег твою жизнь, не говоря уже о том, что он спас твою честь?

— Моя честь в спасении не нуждается, благодарю покорно!

Дар решил оставить свое мнение при себе.

— Послушай, есть только два способа прекратить войну. Бывает так, что кому-то посчастливится победить. Но здесь этого не произошло. А бывает так, что обеим сторонам удается спасти свою честь. Шаклару это удалось.

— Пока верю тебе на слово, — не слишком уверенно проговорила Сэм. — Главное, на мой взгляд, в том, что он нашел способ, благодаря которому удается спустить пар, охладить пыл, неизбежно возникающий при столкновении двух разных цивилизаций.

Дар кивнул.

— К тому же его метод позволяет избежать любых недоразумений.

Сэм нахмурилась.

— Пожалуй, что так. Но не станешь же ты утверждать, что Шаклар все так и задумал?

— Почему же не стану? Еще как стану. А ты разве не в курсе? Шаклар — он же психиатр.

— Психиатр? Как — психиатр?

— А вот так. Так уж получилось — совершенно случайно командование флота назначило на тюремную планету человека с самым подходящим образованием. Я так считаю, что у всякого солдата, который сюда попадает, есть какие-то проблемы с психикой.

— А если проблем нет, то они неизбежно появятся через полчаса пребывания здесь. Но ваш Шаклар мазохист!

— Не будь он мазохистом, разве он выдержал бы на такой работе? — Дар огляделся по сторонам, озирая «поле брани». — Ну вот, похоже, все подуспокоилось. Пошли.

Он забросил канат за плечо и потащил антиграв вперед по равнине. Сэм, помедлив немного, зашагала следом.

Поравнявшись с Даром, она сказала:

— Не слишком-то хочется признаваться, но ты таки действительно прочистил мне мозги.

Дар бросил на нее удивленный взгляд.

— Я не нарочно.

— Извини, я не хотела тебя обидеть. Я просто призналась тебе, сказала правду.

— Ах, так это был комплимент! У тебя, стало быть, первоначально сложилось о нас неправильное мнение?

— Спасибо за столь тактичное напоминание, — буркнула Саманта. — Но ты рано радуешься. Я еще не сказала, что была неправа. Но готова признать: кое-что не так, как я ожидала.

— А чего ты ожидала?

— Я ожидала увидеть в вашем лице отбросы общества.

— А что? — пожал плечами Дар. — В каком-то смысле мы и есть отбросы. Тут ведь все дело в семантике, так ведь? Если ты находишься в тюрьме, это надо понимать так, что ты пребываешь на самой низкой ступени социальной лестницы.

— Но в тюрьму людей, по идее, отправляют именно за то, что они пали настолько низко, что ниже не бывает!

— По идее — это может быть. Очень даже может быть, что когда-то так оно и было. А что теперь? Сюда можно попасть только за то, что оказался в неправильном месте в неудачное время.

— Это разве не то же самое?

— Нет, — покачал головой Дар и поджал губы. — Ты уж поверь мне — нет.

— Так убеди меня в этом!

— Послушай, — негромко проговорил Дар, — одно из правил пребывания на тюремной планете состоит в том, что никто ни у кого не спрашивает, за что его сюда отправили.

— Об этом я догадывалась, — кивнула Сэм, не сводя с Дара глаз. — Но я тебя спрошу.

Дар побледнел, еще крепче сжал губы. Помолчав несколько секунд, он наконец шумно выдохнул.

— Ладно. Я тебе расскажу не про себя, а про одного своего знакомого. Подходит?

— Как пожелаешь, — пробормотала Сэм.

Еще несколько минут Дар шел вперед молча. Потом проговорил:

— Назовем его… ну, скажем… Джордж.

Сэм кивнула.

— Джордж был замечательным малышом. Ну, там… хорошие родители у него были, и жили они в чудесном маленьком городке, где были замечательные школы… словом, жил-поживал он и горя не знал. А потом ему наскучила школа, и он бросил учиться.

— И его забрали в армию?

— Нет. Этот полоумный юнец сам завербовался! Ну а поскольку у него, естественно, не было ни капельки опыта в работе с грузами, в бухгалтерии, кладовщичестве и тому подобных вещах, его, как ты понимаешь, определили в квартирмейстерский корпус.

— Ты там с ним познакомился?

— Я? Ну, можно и так сказать. В итоге его обучили работе с грузами, выучили пилотировать небольшой космический тягач, и потом он довольно долго мотался туда-сюда, перетаскивал грузы с шаттлов на звездолеты. Ну и, само собой, считал себя асом-звездолетчиком и все такое прочее.

— А я думала, он в армии служил…

— Армии тоже корабли нужны. Как бы то ни было, поначалу эта работа ему очень нравилась, а потом он все-таки заскучал.

Сэм прикрыла глаза.

— И ему захотелось перемен.

— Точно, — печально кивнул Дар. — И он подал прошение о повышении, и его назначили… кладовщиком. Он чуть умом не тронулся. Целый день напролет ему приходилось слоняться по здоровенному ангару и присматривать за тем, чтобы роботы ничего не перепутали и поставили нужные ящики в нужные ячейки, но при этом надо учесть, что из этих самых ячеек крайне редко что-либо доставалось и столь же редко в них ставилось что-либо новое, так что сбрендить очень даже было от чего. А Джордж, надо сказать, время от времени слышал всяческие байки про то, как ласково обходятся даже генералы с сержантами, сидящими за навигационными компьютерами, и про то, какие грузы им порой приходится доставлять на другой край Галактики.

— Понимаю, это, наверное, для него звучало заманчиво.

— Будет звучать заманчиво, когда у тебя еще молоко на губах не обсохло. В общем, Джордж решил, что ему стоит снова попытать счастья, и опять подал прошение о переводе на другое место.

— Его можно понять, — негромко отозвалась Сэм. — Он ведь собирался в армию, ему хотелось тяжким трудом завоевать себе право на лучшую жизнь.

— Ясное дело, — кисло усмехнулся Дар. — Ну, в общем, подал он прошение… Он ведь, естественно, кое-что соображал в компьютерной обработке данных — ну, то есть владел самыми элементарными азами, которым учат в школе. Школу-то он бросил раньше того времени, когда там начинают преподавать информатику всерьез, вот и пришлось учиться теперь. По вечерам, после работы, по три часа каждый день, всякое такое… Но получилось. Он прошел тест и стал капралом.

— Пока, как мне кажется, у него все шло хорошо. Ну а что было дальше? Его посадили за терминал?

Дар кивнул.

— Несколько месяцев он только тем и занимался, что выполнял то, что ему велели, — вводил в память компьютера те цифры, которые ему давало начальство. К концу первого месяца он уже знал наизусть компьютерные коды каждого армейского подразделения и каждого корабля флота. К концу второго месяца он мог без запинки перечислить места их постоянной дислокации.

— Ну а концу третьего месяца, — заключила Сэм, — он начал понимать, что это ничуть не лучше, чем слоняться между складскими стеллажами.

— Правильно мыслишь. Потом… как-то раз сержант снабдил Джорджа какими-то цифрами, которые поначалу показались ему бессмысленными. Он ведь проработал уже довольно долго и мог определить, что эти цифры значат. Судя по ним, груз представлял собой гигантскую нагревательную систему, а код места назначения означал, что груз направляется на Гамму Бетельгейзе.

— На Гамму Бетельгейзе? — нахмурилась Сэм. — Похоже, через меня проходили подобные документы. Это ведь… планета, поросшая тропическим лесом?

Дар кивнул:

— Вот и Джордж то же самое подумал. Одно дело, когда туда отправляли инсектициды и средства для борьбы с избыточной влажностью воздуха. А тут — гигантская обогревательная система. Ну, он, само собой, помчался к сержанту и доложил о том, что обнаружил ошибку, просто-таки сияя от гордости. Думал, что помог начальству не швырнуть такие деньжищи на ветер.

— Ну а сержант, естественно, велел ему заткнуться и делать, что велено?

— Ведь ты сама работала в бюрократическом учреждении, верно? «Пункт первый: начальник всегда прав. Пункт второй: если начальник не прав, смотри пункт первый». Так вот… Но наш Джордж — он, видишь ли, имел кое-какие понятия о нравственности там, чести… ну и, кроме того, он еще слышал сплетни про то, за что именно генералы гладят по головке хороших сержантов-снабженцев.

— Насколько я понимаю, тот сержант был как раз из этого разряда?

— И ведь походило на то, правда? В общем, Джордж совершил праведный поступок.

— То есть? Заложил того сержанта?

— Ну, нет, не настолько же он был туп. В конце концов, ведь речь-то шла всего лишь о наборе цифр. Кто мог доказать, когда они попали в компьютер и откуда взялись? Нет, сержанта обвинить в чем-либо было совершенно невозможно, а вот он бы запросто мог превратить для Джорджа ближайшие несколько лет в сущий ад. Закладывать его не имело никакого смысла, а потому Джордж совершил другой праведный поступок. Он взял да и поменял кодировку груза, так что вместо системы обогрева получилась система охлаждения.

Сэм выпучила глаза.

— О нет!

— Ну вот, — сокрушенно кивнул Дар. — Как я посмотрю, ты все правильно понимаешь. Но Джордж был невинен. Он ведь знал только правила работы с компьютером, вот и решил, что правила работы с людьми повинуются той же логике.

Сэм покачала головой:

— Бедняга. Ну и что с ним сталось?

— Поначалу все было тихо, — ответил Дар. — Что характерно, никаких жалоб с Гаммы Бетельгейзе не поступало.

— А потом начал бушевать сержант?

— Нет. Ведь таким поведением он бы себя выдал с головой. Ведь я же сказал: наш Джордж понятия не имел о правилах работы в коллективе. Как-то раз, измучившись ожиданием, он взял да и отправил запрос по системе, дабы выяснить, что случилось с тем оборудованием.

Сэм закрыла глаза.

— О! Только не это!

— Но именно это и произошло. Это, конечно, было не совсем так, как если бы он начал размахивать сигнальным флажком, дабы привлечь к себе внимание, но близко к тому. И на Гамме Бетельгейзе сразу все пришло в движение. Оттуда даже поступило прошение о представлении к награде того лейтенанта, который внес изменения в заказ, поскольку с помощью той самой системы охлаждения удалось в местном госпитале спасти от перегрева несколько сот человек. Но еще до конца рабочего дня сержант вызвал Джорджа к себе в кабинет.

— Он рассердился?

— Он был вне себя от ярости. То есть, прямо говоря, он был готов изжарить беднягу Джорджа на угольях за то, что тот внес изменения в кодировку груза вопреки его приказу. Джордж пытался объясниться, но для сержанта имело значение только то, что Джордж его ослушался и тем подставил. Он объявил Джорджу, что подает на него жалобу лейтенанту с просьбой о наложении дисциплинарного взыскания.

— Так значит, этот лейтенант и был тем, кто хотел подсидеть генерала на Гамме Бетельгейзе?

— Генерала или кого-то из его подчиненных. Кто знает? Может быть, в тамошнем штабе трудился кто-то такой, кто в свое время — может быть, еще во времена учебы в академии — чем-то оскорбил лейтенанта, под командованием которого трудился Джордж. Как бы то ни было, лейтенанту не было нужды затевать громкий процесс. Достаточно выполнить рекомендации сержанта. Вот он и выполнил их: разжаловал Джорджа в рядовые и перевел на Эту Кассиопеи.

— Да… могло быть и хуже, — задумчиво пробормотала Сэм.

— Ну а Джордж слыхал, что там идет война, но не это было самое страшное. Ты же помнишь, что этот лейтенант ведал компьютерным отделом?

— Конечно, помню, склероза у меня пока не отмечается, — огрызнулась Сэм. — Все ясно. Предписание было проведено через компьютер с подтасовкой, и в итоге Джордж отправился… нет, не на Вольмар! Только не сюда!

— Как раз сюда он и отправился, — сладко улыбнулся девушке Дар. — И как только он подал свои бумаги здешнему офицеру, тот почему-то тут же заключил, что перед ним — военный преступник, и заковал его в кандалы.

— Ну и ловко же сработано… — восхищенно покачала головой Сэм. — Сразу — в тюрьму, даже без трибунала… Этот лейтенант — он сообразительный малый оказался.

— Да не то чтобы такой уж сообразительный. Просто он хорошо петрил в системе. Вот так здесь оказался Джордж и, естественно, ничего не мог поделать.

— Но разве он не мог написать жалобу? — воскликнула Сэм и прикусила губу. — Нет, конечно, не мог. Что это я?

— Вот-вот, — кивнул и горько усмехнулся Дар. — Попал бедолага Джордж в переделку. Да и напиши он жалобу — она непременно попала бы в компьютер, а лейтенант был большим специалистом по компьютерам. Да и кто бы допустил осужденного заключенного к компьютерному терминалу?

— А командир корабля его не послушал бы?

— С какой стати? Ведь каждому известно, что любой преступник всегда готов с пеной у рта утверждать: «Я этого не делал!» И потом… раз уж в твоем досье сказано, что тебя отправили на каторжную планету, то это уж, как говорится, до конца жизни.

Сэм медленно кивнула:

— Восхитительная месть. Он дал Джорджу сдачи, он убрал его с глаз долой и позаботился о том, чтобы тот никогда до него не дотянулся. — Она посмотрела на Дара. — Или отсюда все-таки возвращаются по домам, когда заканчивается срок наказания?

Дар покачал головой.

— Тут не существует такого понятия, как окончание срока наказания. На Вольмар попадают только те, кто осужден пожизненно. — Он остановился и куда-то указал. — А жизнь заканчивается вон там.

Сэм обернулась.

Они стояли посреди широкой плоской равнины. В нескольких сотнях ярдов в стороне стояло пластритовое здание, от которого в разные стороны разбегались высокие и длинные заборы. Кроме этого здания, на равнине ничегошеньки не было — она представляла собой безлюдную и бесплодную пустошь, изрытую глубокими черными воронками, края которых запеклись и блестели.

— Космопорт, — кивнула Сэм. — Я там побывала.

— Прекрасный первый вид на окрестности, верно? Специально выбрали самое дикое место на всей планете, чтобы заключенные сразу могли убедиться в том, какое их ожидает будущее. Вот тут и закончилась жизнь Джорджа.

— И началась его новая жизнь?

Дар покачал головой.

— Два года он гадал, не в преисподнюю ли, часом, угодил. Днем приходилось отбивать атаки вольмарцев, швырявшихся какими-то жуткими заостренными штуковинами, а по ночам приходилось терпеть побои от надзирателей, если, не дай бог, начиналась икота. — Дар кивком снова указал в сторону блокгауза космопорта. — Самым мерзким, что я увидел, как только попал сюда, были именно надзиратели. Они были буквально повсюду. С виду — настоящие гориллы, и обожали боль. Чужую, естественно.

— Да, понимаю. А где же они теперь?

— Отправились куда-то, к местам новых назначений, в соответствии с указаниями компьютера. Как только здесь появился Шаклар, всех надзирателей словно ветром сдуло.

— Как это — сдуло? — ошарашенно огляделась по сторонам девушка. — Это невозможно!

— Ну, не в прямом же смысле, — улыбнулся Дар. — Как бы то ни было, они исчезли. Ты сейчас видишь тут хоть одного надзирателя?

— Нет, но… на мой взгляд, форма тут у всех одинаковая.

— Когда я сюда угодил, тут форму не носили. Первым делом мне выдали серое тряпье каторжника и велели поскорее в него облачиться. — Видимо, это воспоминание отозвалось болью в душе Дара, так как он нахмурился и прикусил губу, но все же сумел встряхнуться и улыбнулся. — Но это было давно, одиннадцать лет назад. Теперь форму тут носим мы, а надзиратели испарились.

— Почему?

Дар пожал плечами:

— Шаклар решил, что ношение военной формы способствует поддержанию дисциплины и ответственности. И был, между прочим, прав.

— Нет, мет, ты меня не понял. Я насчет надзирателей спросила.

— И совершенно зря. Ты сама посуди, как тут у Шаклара все налажено. Зачем ему сдались надзиратели?

Сэм сдвинула брови. Задумалась.

— Ну… чтобы заключенные не могли совершить побег.

— Куда им было бежать-то? — Дар обвел горизонт рукой. — В вольмарские деревни? Но мы уже тогда с вольмарцами воевали. С тех самых пор, как тут была основана, так сказать, колония…

— Да нет же! Я говорю про побег с планеты! К нормальному обществу! К жертвам ваших преступлений! Ко всей Вселенной!

— И как бы ты сбежала с этой планеты?

Сэм раскрыла рот… и растерялась.

— Если предложишь план побега, я его выслушаю с полным восторгом, — сверкнул глазами Дар.

Сэм сердито поджала губы.

— Главное — тронуться с места. Только и надо — набрать скорость побольше. Достичь скорости убегания!

— Грандиозная идея! И как же ее достичь? Просто бежать побыстрее? Руками на бегу размахивать?

— Ой, только избавь меня от издевок, ладно? Ну, естественно, для начала нужно похитить звездолет!

— Об этом мы, конечно, и сами думали… — мечтательно проговорил Дар. — Но вот беда — звездолет прилетает сюда только раз в месяц. Ты ведь на нем и прилетела, так что тебе ли этого не знать? Ну и куда он направляется?

— Он? Куда направляется? Ну… это же звездолет, он вообще посадку не совершает. Он просто выходит на орбиту. И летает вокруг… вокруг…

— Луны, — подсказал Дар. — А на поверхность Луны тебя доставляет шаттл. С его борта ты топаешь в космопорт по переходной трубе, потому что у тебя нет скафандра. И в самом шаттле, и по всему космопорту полным-полно скрытых видеокамер — это для того, чтобы команда шаттла могла убедиться, что его не намереваются захватить беглые каторжники.

— Скрытые видеокамеры? Откуда ты о них знаешь?

— От Шаклара. Он нам про них рассказал. Как раз перед тем, как отослал с Вольмара всех надзирателей до единого.

— О, вот как. — Сэм принялась задумчиво покусывать нижнюю губу. — Но что бы они предприняли, если бы убедились в том, что группа беглых каторжников намеревается-таки захватить шаттл?

— Тогда они выпустили бы из здания космопорта весь воздух и отключили бы систему обогрева. Там воцарился бы вакуум. К тому же всем терминалом управляют с дистанционного пульта, установленного на звездолете. То есть там даже нет никакого служащего, у которого можно было бы стащить связку ключей, образно выражаясь.

Сэм поежилась.

— Не переживай, — посоветовал ей Дар. — Мы ведь так или иначе не смогли бы туда и близко подойти.

— Это почему? — насторожилась Сэм.

Дар развел руками.

— Ты сюда как попала?

— С базы прислали катер, чтобы нас сюда доставили.

Дар кивнул.

— А ты не поинтересовалась, почему катер не ожидал вас на орбите?

— Вообще-то… — медленно проговорила Сэм, — я подумала о том, что это как-то… непредусмотрительно., но сейчас вообще в сфере космических перелетов все не так, как было раньше.

— Упадок, согласен, — кивнул Дар. — А ты заметила, когда катер стартовал к Вольмару?

— Ну, вот ты спросил, и теперь я припоминаю… он стартовал после того, как улетел звездолет.

Дар кивнул:

— Вот-вот. Как раз перед тем, как покинуть орбиту, со звездолета к катеру был отправлен импульс, под действием которого заработали двигатели катера — заработали ровно на двадцать четыре часа.

— Но ведь это довольно долгий срок. И если действительно задаться такой целью, можно захватить катер после посадки, улететь на спутник Вольмара и выждать там несколько месяцев до прибытия очередного звездолета.

— Грандиозно! Да, красота! Можно захватить с собой сандвичей и устроить там славный пикничок. Сандвичей понадобится много, а здесь пищу хранить подолгу не принято, поэтому и копить ее придется не один месяц. Так что сандвичи наши, увы, успеют подзачерстветь. А это очень жаль. Кроме того, двигатели катера автоматически отключаются после того, как он совершает один виток вокруг спутника. Но главная проблема, конечно же, воздух.

— Я же могла дышать на том терминале, на спутнике!

— Задержись ты там на сутки — не смогла бы. Суточный запас воздуха для терминала доставляет прибывающий звездолет. Они высылают вперед специальную бригаду, та заряжает терминал воздухом, и как только челнок отваливает от звездолета, включают давление. — Дар устремил взгляд к небесам. — Нет, пожалуй, мне было бы совсем не в кайф ждать там звездолета целый месяц. Денек-другой я бы еще подышал углекислотой, но потом мне бы это наверняка прискучило.

— Углекислота — это газ, — неизвестно зачем уточнила Сэм ледяным тоном. — Насколько я понимаю, автором создания этой очаровательной маленькой системы является Шаклар?

— Да нет, она и до него существовала. Не удивлюсь, если такая система применяется на всех каторжных планетах. Так что… словом, к тому времени, как сюда прибыл Шаклар, он уже понимал, что надзиратели тут нужны, как собаке пятая нога.

— Ну, разве что только для того, чтобы присматривать, как бы вы тут не перебили друг дружку! Сколько тут таких, кто осужден за хладнокровное убийство?

— Ты знаешь, таких не так уж и много — кто за хладнокровное, я имею в виду. Большая часть убийств была совершена в состоянии аффекта. — При этих воспоминаниях Дар поежился. — Так что кровь была ой как горяча. Но горстка отъявленных негодяев тут имелась. Точнее, их было трое. И все трое отчаянно рвались к власти.

— Зачем? — нахмурилась Сэм. — То есть… я хотела сказать, о какой уж такой власти тут может идти речь? Наверняка всякая власть — блеф, если только нет возможности покинуть эту планету!

— Надеюсь, ты не обидишься, если я скажу, что твоя точка зрения слишком провинциальна? Позволь напомнить тебе: тут ведь как-никак — целая планета, никак не меньше.

— Но никаких денег.

— Настоящих денег здесь нет, не спорю. Но я же и не говорил, что они рвались к богатству. Рвались они к власти.

— Чем же они мечтали править? Горой грязи? Кучкой солдат? Какой от этого дерьма прок?

— Ну, спасибо за комплимент, — буркнул Дар.

— Ой, прости, пожалуйста. — Сэм в испуге широко открыла глаза. — Просто я порой забываю о чужих чувствах. Вот заговорилась и забыла.

— Да ладно тебе. Это со всяким бывает, — махнул рукой Дар. — Вот так, наверное, и начинается жажда власти.

— Как? С того, что кто-то забывает о чужих чувствах?

Дар кивнул:

— Да. Когда тебя начинают заботить только собственные переживания. Наверное, когда ты босс, ощущаешь себя в большей безопасности, и это для тебя становится самым главным.

— Не сказала бы такого про тех боссов, с которыми приходилось иметь дело мне. Те только за то и переживали, как бы их кто не подсидел и не выкинул с насиженного местечка. Это я только чиновников имею в виду! — Сэм зыркнула на Дара. — Можешь себе представить — некоторые из них даже телохранителей себе нанимают!

— Почему бы мне и не поверить? Поживешь на каторжной планете без надзирателей — так еще и не в такое поверишь!

— О… Ты хочешь сказать, что твои собратья по несчастью были еще похуже, чем гориллы надзиратели?

— Намного хуже, — подтвердил Дар. — В том смысле, что от надзирателей хотя бы понятно, чего ждать, — они носят форму. А что до собратьев по несчастью, то никогда не угадаешь, кто из них в следующее мгновение всадит тебе перышко под ребро.

— Перышко? Это… нож, что ли? Разве вам тут разрешается носить ножи?

Дар нетерпеливо пожал плечами.

— Вольмарцы же умеют затачивать кремни. И мы научились. Кто бы нам в этом помешал, когда не стало надзирателей? В общем, они погрузились в катер и отбыли, Шаклар удалился в свою резиденцию из стекла и бетона и заперся там за тройными замками и засовами толщиной с бревно… ну а тут из лесу и вышли хищники. Всякий, кто имел на кого-то зуб, тут же набросился на обидчика. Началась поножовщина. Или ты, или тебя.

— Как это… аморально! — не сдержалась Сэм. — И как он только мог попустительствовать такому безобразию!

Дар снова пожал плечами.

— Наверное, ему было нелегко. Господь свидетель — среди нас действительно хватало опасных преступников. И как только потекла кровь, они начали сколачивать группировки для самозащиты. Довольно скоро появились небольшие бандитские шайки, промышлявшие разбоем и грабежами.

Сэм фыркнула:

— Да что у вас было красть? Какие такие ценности?

— Да хотя бы еду, если на то пошло. И вся система раздачи пайков пошла прахом. Бандиты, члены шаек, отказывались работать. Надзирателей больше не было, так кто бы их заставил работать? В конце концов мы окружили склад и взломали двери. Еды при этом больше перепортили, чем съели. — При воспоминании об этом инциденте Дара передернуло. — Вспомнить только: дрались на ножах из-за копченых окороков! А мне, помнится, хотелось сквозь землю провалиться или отыскать какую-нибудь норку и спрятаться в ней.

— Этики у вашего генерала не больше, чем у акулы! — взорвалась Сэм. — Как же он мог сидеть сложа руки и позволять, чтобы такое творилось!

— Думаю, у него имелись некие собственные соображения на тот счет, как это все закончится.

— Да как он мог? Какие у него могли быть соображения? При таком хаосе разве можно что-то предсказать?

— Ну, не то чтобы предсказать…

— О чем это ты? Вы же могли попросту переубивать друг друга!

— Но ведь как раз это и можно было бы предсказать, верно? Но все-таки этому вряд ли суждено было случиться. Нас было слишком много — почти полмиллиона. Это, можно считать, полноценное сообщество, а анархия — неустойчивое состояние сообщества. Как только небольшие шайки начали понимать, что не имеют стопроцентных шансов одолеть другие шайки, они стали заключать перемирие и сливаться в шайку покрупнее, намереваясь в итоге сколотить самую большую шайку, которая уж точно побьет всех остальных.

— Ну а остальным маленьким шайкам не оставалось ничего другого, как только заниматься тем же самым, — понимающе кивнула Сэм. — Что, в свою очередь, означало, что шайки побольше впоследствии начали сливаться друг с другом, образуя нечто вроде небольших армий.

— Совершенно верно. Только большинство из нас за этими процессами не следило. Просто как-то уж так вышло, что сразу, как бы откуда ни возьмись, возникли три здоровенные шайки.

— Возглавила их та самая троица, про которую ты говорил?

Дар кивнул.

— Причем расстановка сил была почти равной, и потому стычки ничего не решали. Погибли шестьдесят человек, но и только. А это означало, что лучше было держаться подальше от каждой из этих трех группировок, в противном случае тебя могли поставить на место погибшего.

— Ну и что было дальше? Две шайки заключили перемирие, объединились и напали на третью?

— Нет, сначала на всех нас напали вольмарцы.

— А-а-а… — удивилась Сэм, но тут же медленно кивнула. — Что ж, это резонно. Что же им было делать — сидеть и ждать, пока вы сорганизуетесь?

— Вот-вот. Куда больше смысла было напасть на нас в ту пору, пока организация у нас хромала. Ну а мы, естественно, в то время уже перестали выставлять дозорных на городской стене, так что вольмарцы преспокойно напали на нас под покровом ночи.

Сэм поежилась.

— И… как же это вышло, что вас всех не закололи насмерть спящими?

— А так, что у Большой Тройки были-таки свои дозорные — их выставляли на тот случай, чтобы подстраховаться — вдруг да нападет чужая шайка. Ну и вот… среди ночи дико взвыли сирены, все повскакали, забегали, суматоха поднялась, и тут сработала военная выучка.

— Военная выучка? — непонимающе нахмурилась Сэм. — А при чем тут это? Я думала, что вы заключенные.

— Это так, но мы при всем том оставались солдатами. А ты что думала, что армия подкинула сюда пару-тройку батальонов, чтобы они вместо нас отбили вольмарцев? Нет, драться нам пришлось самим, под командованием собственных сержантов и лейтенантов. Нас и муштровали в свое время. Надзиратели держались в сторонке и приглядывали за тем, как бы нам не пришла в голову какая-нибудь уж совсем сумасбродная идея… типа пострелять из лазерных пушек.

— Но как же вам позволили взяться за оружие?

Дар пожал плечами.

— Да какое оружие? Луки, стрелы, копья. Но и это, что ни говори, а давало нам кое-какие преимущества над вольмарцами. Так что, как только взвыли сирены, мы, как по команде, кинулись в арсенал за луками, а если нам по пути попадались вольмарцы, мы их укладывали по всем правилам рукопашного боя. Ну а когда мы уже были вооружены, мы построились и взревели: «К бою готовы, сержант!» Сержанты — они тоже с нами побежали в арсенал за оружием, если, конечно, еще были живы на ту пору.

— А большинство, конечно, были живы?

— Ну, что тут сказать? Ранг имеет свои преимущества. Да, большинство сержантов действительно были живы, и они отдали нам соответствующие приказы.

— Как и положено сержантам.

— Ну да. Но только на сей раз приказ был очень специфический — крушить без пощады любого, на ком нет военной формы, за что мы и принялись под командованием сержантов, которые между тем, исполняя совместно с нами собственный приказ, пробивались к лейтенантам, дабы получить указания свыше. Мало-помалу мы разбились на более или менее приличные по численности подразделения, и вскоре лейтенанты уже орали благим матом в свои наручные комы, вызывая Шаклара и требуя от него инструкций на тему, как быть дальше.

— Но с какой бы стати им у него?.. — Сэм не договорила. Похоже, на нее снизошло озарение. — Я поняла! Военные — они же страшные бюрократы. Никто из них не желает взять на себя ответственность, чтобы потом не получить по шапке.

— Мне нравится ход твоих мыслей, — усмехнулся Дар. — Как я тебе уже сказал, как только вольмарцы перебрались через стену, сработала привычка. Думаю, привычка сработала и у Шаклара. И он таки стал давать лейтенантам инструкции.

— Привычка, говоришь? Ха! Да он этого только и дожидался! Он только на это и рассчитывал!

— Ты думаешь, я сейчас все брошу и начну с тобой спорить до хрипоты? И не подумаю. Но как бы то ни было, у Шаклара в резиденции стояли видеомониторы, да и в тактике он был не дурак, так что вскоре он уже отдавал приказы. — Дар с сомнением покачал головой. — Только это были еще те приказы! «Лейтенант Уокер, слева пробивается группа вольмарцев. Полагаю, неплохо было бы вам опередить их и преподнести им ма-аленький сюрпризик!» Или такой, скажем: «Лейтенант Эйбл, в отряде сержанта Дортера справа от вашего батальона народа вдвое меньше, чем у осадившего их противника. Не будете ли вы так добры и не отправите ли им капельку резерва?»

— Да перестань! Ни один генерал так не разговаривает со своими подчиненными!

Дар клятвенно поднял руку.

— Хочешь — верь, хочешь — нет, но он разговаривал именно так! Я был неподалеку от лейтенанта Уокера и нечаянно подслушал их переговоры по кому.

— Хочешь сказать, что участвовал в этом сражении?

— А у меня разве был другой выбор?

— Но ты же вроде бы хотел найти норку и спрятаться в ней!

— Верно, так я и сказал. Но я же не сказал, что мне удалось ее найти.

Сэм, пылая праведным гневом, отвернулась.

— Все равно не верю. С какой бы стати ему так с вами любезничать?

— Это мы потом поняли — с какой стати. На самом деле он давал нам понять, что война эта наша, нам на ней и сражаться, но он готов при желании дать нам пару-тройку советов.

— Полезных, как я понимаю?

— О, еще каких полезных! Уже через час вольмарцы были отбиты к стене. А потом Шаклар посоветовал лейтенантам отвести войска назад и дать вольмарцам шанс убраться подобру-поздорову, на что большинство лейтенантов среагировали примерно так: «Гори огнем эти приказы! У нас появился шанс покончить с этими ублюдками!» — «Воистину так, — согласился Шаклар, — но у каждого из них дома остались братцы и кузены — по шесть экземпляров оных на каждого из вас. Пожелаете и с ними разделаться — что ж, это ваше право, но только за каждого своего они укокошат двоих из вас». В общем, лейтенанты обмозговали это дело и пришли к выводу, что доля правды в словах Шаклара имеется, так что они последовали его совету и отступили. А вольмарцы храбро и ловко перелезли через стену и были таковы.

— А потом он велел вам переломать лазерные пушки?

— Нет, пушки были отправлены с планеты вместе с надзирателями. И слава богу: страшно представить, что бы могли натворить, располагая пушками, рвущиеся к власти главари. Но ручные бластеры у нас оставались, в арсеналах. А арсеналами, надо сказать, главари завладели сразу, как только набрали шайки. Так что… как только взвыли сирены, главари тут же отперли арсеналы и велели своим подручным вооружиться. От бластеров в ближнем бою толку не было, но как только вольмарцы перелезли через стену и дали деру, мы сами забрались на стену и принялись палить им вслед, и палили как сумасшедшие, пока лейтенанты не опомнились и не стали на нас орать, чтобы мы поберегли заряды. Вольмарцы с позором бежали, а пальба продолжалась до самого утра.

— Победа, — язвительно проговорила Сэм.

— Более внушительная, чем может показаться на первый взгляд. Как только пальба стихла, появились трое главарей и вальяжно так объявили: «Ну все, шабаш! Сдавайте пушки. По домам!»

— Ты не шутишь?

— Да нет, — пожал плечами Дар. — Это же они открыли нам арсеналы. Так что, по их мнению, теперь нам следовало сдать оружие. Но это — по их мнению.

— Надеюсь, оно не совпало с вашим?

— Конечно, не совпало. Мы просто развернулись к ним со зловещими ухмылками и наставили бластеры на них. Но сами мы помалкивали, вести переговоры стали лейтенанты.

— Какие переговоры?

— Ну, это по-разному было. Те, что были погуманнее, говорили: «Руки вверх», а остальные не церемонились — сразу кричали: «Огонь!» Ну а мы действовали в соответствии с их указаниями.

Губы Сэм сложились в букву «О», но вслух она ее не произнесла.

— Все произошло быстро и милосердно, — заметил Дар. — Куда более милосердно, чем того заслуживали эти мерзавцы.

— И что же вы стали делать, когда их не стало? Я в том смысле, что они как-никак поддерживали некое подобие социального порядка.

— Насколько я понимаю, ты придерживаешься расплывчатых определений. А дело было так: покуда на поле боя остывал пепел и прах погибших, лейтенанты собрались на совет.

— И избрали лидера?

— Понимаешь, у них было полное согласие по вопросу о том, что какой-то лидер нам нужен. Но вот относительно того, кто именно должен им стать, их мнения радикально разошлись. Имелись четверо кандидатов на этот ответственный пост, и эти кандидаты были готовы отстаивать собственные кандидатуры до хрипоты, но никак не могли ни о чем договориться — даже о том, чтобы устроить выборы.

— И долго это продолжалось?

— Довольно-таки долго, и в конце концов обстановка снова накалилась до предела. Ребята начали нервничать и переглядываться: того и гляди дадут приказ стрелять друг в друга.

— Но вы бы не стали этого делать!

— Не знаю, если честно. Знаешь, воинская дисциплина так глубоко въедается… Никто не знает, как поступит, когда услышит приказ: «Огонь!»

Сэм поежилась.

— Так кто же вы такие — животные, что ли?

— Насколько мне известно, философы до сих пор головы ломают над этим вопросом. Мое любимое изречение — «Человек — это животное с чувством юмора». К счастью, того же мнения придерживался и лейтенант Мандринг.

— Кто он такой?

— Он как раз обладал чувством юмора. И выдвинул на пост лидера кандидатуру генерала Шаклара.

Сэм резко развернулась к Дару — воплощенная ярость. Однако взгляд ее тут же стал отстраненно-задумчивым.

— А знаешь…

Дар поднял указательный палец.

— Вот-вот. Примерно так же отреагировали на это предложение остальные лейтенанты. Они, конечно, сначала в гневе возопили, но потом поняли, что это шутка, и от хохота повалились на землю. Отхохотались, переглянулись и вдруг надолго умолкли.

— Но ведь сам Шаклар им этого не предлагал!

— И не надо было. Он просто дал им отведать блюда под названием «самоуправление». Попробовали и довольно быстро захотели поменять диету. Вот только каждому не хотелось быть первым, кто скажет об этом вслух. В итоге эту роль на себя взял лейтенант Гриффин, у него просто талант такой — спасать чужую репутацию. Жаль только, что он не умеет так же ловко обходиться со своей собственной…

— Ну и что же было дальше?

— А? А дальше… Он сказал: «Почему бы нам не спросить, что он сам об этом думает?» А когда все в очередной раз отсмеялись, лейтенант Эйбл и говорит: «А что, ради смеха можно было бы и спросить». А лейтенант Уокер говорит: «Правильно. За спрос денег не берут. И потом: мы же не обязаны делать так, как он нам скажет». С этим, естественно, никто спорить не собирался, ну а поскольку последнее слово сказал лейтенант Уокер, ему и поручили обратиться к Шаклару. Он вызвал генерала по кому, объяснил, какая сложилась ситуация, и спросил, как бы генерал поступил на их месте. А Шаклар ему ответил, что был бы рад возглавить командование, но предпочел бы, чтобы на этот пост был избран кто-то из их рядов.

Сэм язвительно усмехнулась:

— О, как это мило с его стороны! Ну а потом?

— Они спросили его, как провести выборы. Он предложил, чтобы они выкрикнули по очереди имена всех лейтенантов и чтобы за них голосовали поднятием рук.

— И кто выиграл?

— Все. То есть никто. Никто не набрал ни единого голоса. Тогда лейтенант Мандринг предложил проголосовать за генерала Шаклара.

— Долгой ли получилась пауза?

— Да не очень. Все вдруг поняли, что жутко проголодались. А потом начали руки поднимать, и вышло, что за генерала проголосовали триста шестьдесят человек из четырехсот.

— За человека, который вам даже на глаза не показывался — сидел сиднем в своей крепости? С чего бы это?

— Думаю, большей частью из-за того, что наступил такой жуткий хаос, но во многом потому, как здорово Шаклар руководил ходом сражения. Солдаты, знаешь ли, такое очень ценят. Словом, связались с Шакларом и сообщили ему, что он выбран лидером.

— Вот уж он небось обрадовался!

— Трудно сказать. Он тяжко вздохнул и попросил лейтенантов, чтобы они до завтрака избрали парламент, а за едой потолковали бы о конституции.

— О конституции? В тюрьме?

— А почему нет? Ведь его избрали руководителем, верно?

Взгляд Сэм снова стал отсутствующим.

— Вроде бы да…

— Избрали, избрали, с этим не поспоришь. И между прочим, этот момент и стал поворотным в нашей истории. Именно с тех пор мы перестали думать о том, что мы в тюрьме, и стали считать свое поселение колонией. И когда мы написали конституцию, мы не стали называть Шаклара начальником тюрьмы, мы назвали его губернатором.

— Ну, просто-таки неслыханная щедрость с вашей стороны, особенно если учесть, что Терра его уже назначила губернатором, — фыркнула Сэм.

— Это верно. Терра, но не мы. Однако как только он приобрел поддержку населения, он смог править нами без надзирателей.

— В каком-то… смысле… это разумно.

— Правда ведь? Но только тогда, когда имеешь возможность сделать тюрьмой целую планету, с которой никто не имеет возможности дать деру. Ну а здесь все обстоит именно так. Потому Шаклар смог совершенно запросто отправить надзирателей по домам, и мы остались тут предоставленными сами себе.

— И вы, естественно, решили, что уж лучше так, чем как раньше.

— Не без того. Ну а как только положение Шаклара упрочилось, он не преминул предложить Совету кое-какие реформы.

— Совету? — изумилась девушка.

— Органу законодательной власти. Теперь, между прочим, и вольмарцы напропалую агитируют за то, чтобы в Совете заседали и их представители. Между прочим, ничего дурного в этом нет — нам, торговцам, до зарезу необходимы союзники в их рядах. Кстати, Шаклар уговорил Совет учредить местную валюту.

— О, тут наверняка возникла масса споров!

— А как же — в Совете набралось порядком коммунистов. Но валюту все-таки учредили — на бумаге, естественно. За пределами планеты от наших денег толку чуть. И все равно наши УЕ тут можно заработать много за что — одну УЕ за аккуратный внешний вид, две — за чистоту во дворе, ну и тому подобное.

— Потрясающе! А тратить ваши УЕ где можно?

— Нет проблем. Генерал уговорил Чолли открыть лавочку. А потом некоторые из заклю… ой, прости — колонистов решили, что дела у него идут очень даже неплохо, и…

— И очень скоро тут у вас развелась масса капиталистов.

— Да нет, возникли только самые необходимые предприятия — универсальный магазин, ремонтные мастерские да три кафешки.

— Этот ваш «универмаг» больше тянет на торговый центр.

— Ну, это как посудить… Как бы то ни было, всем сразу захотелось иметь побольше УЕ, солдаты взялись за ум, начали следить за своим внешним видом, и…

— И их моральный облик редкостно возрос, — заключила Сэм. — Поскольку в этом плане им было над чем потрудиться.

— Все верно. А потом Чолли стал приплачивать торговцам местным эквивалентом табака, и…

— Он — наркобарон!

— Если хочешь, можешь его и так называть. Но оказалось, что тут есть рынок сбыта для этого растения. После обработки листья трубочника очень сильно теряют в объеме, содержащийся в них алкалоид не вызывает эйфории и не снимает боли, но при этом замедляет процесс старения. Этим очень заинтересовались компания «Юниверсал фармацевтикэлз», Межзвездная ассоциация гериатрии и…

— Я все поняла. Денежки потекли рекой.

— Но это действительно недешевое удовольствие — особенно дорого обходилась добыча трубочника поначалу, когда она была сопряжена с опасностью. Но Чолли закупил кое-какие инструменты, с помощью которых стеклянные бусины возможно стало превращать в почти что драгоценные камни, и как только мы наладили обмен, бизнес начал процветать.

— А вольмарцы сразу утратили свою враждебность, — понимающе кивнула Сэм.

— Верно мыслишь, — улыбнулся Дар и весело пнул носком ботинка густую траву. — Ну а потом… довольно скоро мы договорились с ними о регулярных сражениях, вроде тех, какое ты наблюдала сегодня самолично.

— Итак: торговля процветает, нравственность растет, вы делаете первые шаги по пути к объединенному обществу, каждый ощущает, будто ему даны некие возможности, и… — Сэм запнулась и в изумлении покачала головой. — Нет, просто не верится! Планеты в центре Галактики прозябают, корчатся в болезнях и занимаются самобичеванием, а тут, на задворках, вам удалось построить прогрессивное общество, у членов которого, быть может, даже есть надежда на лучшее будущее! И это в то время, как на Терре народ просто в отчаянии от того, что не может улучшить свое существование!

— О чем ты говоришь? — возмутился Дар. — Как это — улучшить? Ведь у них есть положительно все! Да у них…

— Ничего нет, — закончила за него фразу Сэм. — На Терре подохнешь, завершая дело, начатое твоим отцом, — это всем известно. Там у тебя есть крыша над головой, сервис и жратва. И все.

— Но ведь там даже у нищих есть собственные дома, обставленные такой мебелью, что по сравнению с ней здешняя — просто дрова! И по дому им делать ничего не приходится, там у всех этот треклятый сервис. Представить только — сколько там у всех свободного времени!

— И на что его тратить прикажешь? На то, чтобы потихонечку загнивать?

— Да на что угодно! Между прочим, даже мне доводилось слышать, что там, на Терре, включается в пайки!

Сэм пожала плечами.

— Ну да, можно хоть каждый вечер от пуза нажираться или напиваться в стельку, можно пойти на вечеринку или на какое-нибудь шоу там…

Дар издал судорожный вздох.

— Но заняться там положительно нечем! Нечем, повторяю! Если, конечно, ты не прирожденный государственный деятель, хотя… честно говоря, и государственные деятели мало на что способны и маются от безделья.

— Но… — Дар в изумлении возвел взор к небесам. — Но еще столько неосвоенных планет! Их тысячи!

— Да кому они сдались? — горько усмехнулась Сэм. — Этим мы уже занимались, вот только на Терре жизнь из-за этого ни капельки не стала лучше.

— Не стала лучше? Как это — не стала? Да самая нищая из ваших нищенок живет под стать средневековой королеве!

— Да что ты говоришь? — театрально всплеснула руками Сэм. — А где же тогда, спрашивается, слуги, музыканты, придворные, где рыцари, что готовы драться на дуэли за одну ее улыбку?

— На Терре даже у отбросов общества по три-четыре компьютерных сервиса в доме! Они даже музыку включают сами — чем это тебе не музыканты!

— А придворные где? А рыцари? — Сэм удрученно покачала головой.

— Короли потому были королями, что могли приказывать другим людям, а этого не купишь ни за какие деньги.

Дар несколько мгновений тупо пялился на нее, но вдруг его озарило.

— О-о-о… — протянул он и присвистнул. — Да… это хворь, и нешуточная притом.

— Вот-вот, и упадок к тому же, — улыбнулась Сэм, печально радуясь своей пирровой победе. — Они там погружаются в бездну. Понять я не могу одного — как вам здесь удается избежать этого.

Дар пожал плечами:

— Может, потому, что мы уже на дне? В том смысле, что дальше тонуть некуда — можно только всплывать.

— Ну, правильно… «дальше некуда» в периоде! — воскликнула Сэм, и глаза ее загорелись. — Может быть, в этом все и дело, что вы живете на задворках системы! Вы на краю цивилизации, и все, что вам приходится делать, вы делаете сами, своими руками! Терра слишком далеко, помощи оттуда не дождешься. Но и для того, чтобы диктовать вам свою политику, она тоже слишком далеко. Пока они успеют сказать вам: «Не делайте этого!» — успеет год пройти, как вы сделаете это. А еще дело в том… — И она замолчала.

— В том, что им по-настоящему плевать на нас с высокой колокольни? — усмехнулся Дар. — В том, что планетка эта — сущая дыра и присылают сюда с Терры исключительно такой народец, про который там хотели бы поскорее забыть? Знаешь, руку на сердце положа, я тебе скажу: не удивлюсь, если узнаю, что на Терре и от Шаклара мечтали избавиться.

— Естественно. Ведь он представлял угрозу для тех, кто обладал реальной властью. То есть, в конце концов, он-то по-настоящему талантлив и наверняка мог многим навредить. От таких людей, как от брошенного в воду камня, всегда расходятся круги. Между прочим, я тоже из таких.

— Я заметил, — кивнул Дар и постарался сдержать улыбку.

— И между прочим, ты мне еще не доказал, что вы не обманываете аборигенов.

— Действительно, пока не успел. Но докажу всенепременно. К торговле мы приступаем на закате.

2

— Так костер не разводят, — заметила Сэм.

— Тебе-то откуда знать? — хмыкнул Дар и уложил зеленые ветки и листья на разгоревшуюся растопку. — Ты ведь городская жительница.

— Кто это тебе сказал?

— Ты сама и сказала, что родом с Терры, а Терра — один огромный город.

— Это верно, но там сохранилось несколько крупных национальных парков типа Скалистых Гор. Так что я знаю, что в костер полагается подбрасывать сухой хворост.

— Совершенно верно, — кивнул Дар и, улыбаясь, уставился на клубящийся столб дыма, позолоченный лучами заходящего солнца.

Сэм вздохнула:

— Понятно. Стало быть, ты стараешься привлечь внимание — это сигнальный костер. Но на чем мы приготовим еду?

— Стоит ли об этом волноваться? — пожал плечами Дар и заглянул в мешок с провизией. — У нас с собой только сыр и крекеры. Ну и еще виноградное вино, конечно.

Сэм зябко поежилась.

Как только стемнело, появилась компания — пятеро вольмарцев с мешками через плечо.

— Ага! Вот теперь будет с кем пропустить по стаканчику! — обрадовался Дар и вытащил из мешка бутылку и стаканы.

— Собираешься подпоить их перед тем, как начать торговаться, да? — фыркнула Сэм.

— Чтоб их подпоить, это знаешь, сколько вина надо? Мне столько не унести. Просто они считают это проявлением дружеского расположения. — Дар шагнул навстречу прибывшим и приветственно помахал бутылкой. — Как жизнь молодая?

— Твоя не знать, моя не рассказывать, — осклабился первый вольмарец. — Приятный встреча с тебя, Дар Мандра.

— И я рад видеть тебя, Хиршмейр, — отозвался Дар и протянул вольмарцам стаканы. Они разобрали стаканы, Дар разлил вино и поднял свой стакан. — За торговлю!

— И за выгода, — усмехнулся Хиршмейр и отпил половину вина. — Ух! Славный выпивка после долгий путь и жаркий день сборы трубочник.

— Понимаю, — посочувствовал Дар. — А цены невысоки.

— Пять целые тридцать восемь сотые квачасы за унций на бирже Либра, — торопливо уведомил его второй вольмарец.

Дар изумленно воззрился на него.

— Это ведь самые новые расценки, они прибыли с последним грузовым кораблем. Откуда вы знаете о них?

— А ты наша продавать шибко хорошая радиоприемники в прошлые месяц, — напомнил Дару Хиршмейр. — Ты говорить сержант Уолсток, он передавать очень хороший музыка.

— Непременно скажу. — Дар вытащил из кармана блокнот и что-то нацарапал на листке.

— Правда, барабаны чересчур шибко громкий, — глубокомысленно изрек другой вольмарец.

— Ясно, Стотмейр, — кивнул Дар и сделал приписку. — Кому подлить?

Все вольмарцы, как один, протянули вперед опустевшие стаканы. Дар, насвистывая, обошел всех по кругу и налил всем вина, после чего поднял один из принесенных вольмарцами мешков.

— Ладно, давайте поглядим, о чем тут у нас речь… — И он взвалил мешок на весы, установленные на тележке-антиграве.

— Двадцать семь целых тридцать две сотых килограмма, — сообщило аудиоустройство весов. — Девяносто семь процентов Organum translucem, три процента травы, обрывков листьев и песка.

— Песка предостаточно, — отметил Дар, снял мешок с тележки и поставил его на землю между собой и Хиршмейром.

— Ты точный знать, этот штука не живой? — опасливо поинтересовался один из вольмарцев.

— Нет, она не живая. Но в ней живет дух.

— Нет дух в машина. — Вольмарец уверенно покачал головой.

Дар пристально посмотрел на него и нахмурился.

— Что-то я подзабыл — не продал ли я вам, ребята, серию книжек по истории философии?

— Прошлый год, — осклабился Хиршмейр. — Поганый сделка. Половина племя теперь цитируй, значит, Локк.

— Локка? — скривился Дар. — А я думал, что Беркли и Сартр вам больше придутся по вкусу.

— Это старье быть, — фыркнул Стотмейр. — Это мы с молоко матери выпивать. Ты забывать — наши предки быть оппозиционеры.

— И вправду, про это дело я как-то подзабыл, — признался Дар. — Ну, ладно. Я предлагаю вам по двести тридцать четыре за мешок. Что скажете?

Хиршмейр покачал головой:

— Маловато быть в сравнениях с либранский цены. По либранский УЕ это быть только восемьдесят проценты.

— Ох, поговорю я по душам с сержантом Уолстоком… — проворчал Дар. — Ну, хорошо, пусть так, моя цена на двадцать процентов ниже. Но вы забываете — нам ведь придется уплатить за доставку трубочника на Либру.

— А твоя босс Чолли еще должны тебя уплатить, — добавил Стотмейр. — Мы ничего не забывай, Дар Мандра.

— Согласен, но только ведь и сам Чолли должен поиметь кое-какую прибыль, чтобы не прогореть, — заметил Дар. — Хорошо, как насчет двухсот семидесяти пяти за мешок?

— Десятый часть квачасы? — буркнул Хиршмейр, наклонился и поднял с земли мешок. — Приятный было поболтай с тобой, Дар Мандра.

— Ну, ладно, ладно! Так уж и быть — двести восемьдесят.

— Двести девяносто, — поспешно выдвинул встречное предложение Стотмейр.

— Договорились — двести восемьдесят пять, — тяжко вздохнул Дар и покачал головой. — Чего я только для вас не сделаю, ребята. Вам-то что, вот только в следующем месяце наша встреча может и не состояться. Надеюсь, вам понравится новый торговец.

— Не горевай. Мы говорить Чолли, что мы никого не обижай, — осклабился Хиршмейр. — О’кей. А ты нам чего продавай, Дар Мандра?

— Да так… всего помаленьку, — пожал плечами Дар и повернулся к тележке. — Помогите мне, будьте так добры.

Вшестером они сняли с тележки и поставили на землю объемистый ящик. Дар открыл замки и откинул переднюю и боковую стенки. Вольмарцы столпились вокруг, принялись ощупывать доставленные Даром вещи и возбужденно переговариваться.

— Что такой этот красный камни? — требовательно вопросил Стотмейр, взяв в руки искусственный драгоценный булыжник. — Рубины для лазеры?

Дар кивнул:

— Он выращен синтетически, но работает гораздо лучше натуральных.

— А вот эти штука? — ткнул пальцем другой вольмарец.

— Те же модели, какие ты нам продавай инструкция? — поинтересовался Хиршмейр, взвесив на ладони микросхему.

Дар кивнул:

— DX-четырнадцать. Такими же пользуются во флоте.

— А эти? — Еще один вольмарец поднял и показал Дару какую-то металлическую деталь.

— Часть для сборки автоматического токарного станка, — ответил Дар.

— Кто такие токарные станка? — полюбопытствовал Стотмейр.

Дар усмехнулся.

— Инструкция по эксплуатации стоит всего двадцать пять квачасов.

— Двадцать пять? — ахнул Хиршмейр.

Дар улыбнулся шире.

Хиршмейр одарил его гневным взглядом, покачал головой и кивнул:

— Ты есть разбойники с большая дорога, Дар Мандра.

— Отнюдь. До большой пока не дотянул — так Чолли говорит. Пока я разбойник с узенькой тропинки.

— Чолли будто бы знать, какой бывает узенький тропинка, — проворчал Хиршмейр. — А почем стоить части лазеры?

Дар вынул из кармана прайс-лист и отдал Хиршмейру.

— Вы пока посмотрите, приценитесь, а я взвешу ваши мешочки.

Он принялся один за другим водружать мешки с трубочником на весы, а вольмарцы сгрудились возле Хиршмейра и стали ворчливо комментировать расценки.

Сэм подошла к Дару и похлопала его по плечу:

— Послушай, а что это они совсем перестали вставлять «значит»?

— А? — обернулся к ней Дар. — Да все просто. Они ведь меня хорошо знают, так что выпендриваться им ни к чему.

— Ладно, хорошо… — пробурчал Хиршмейр. — Наша брать три рубины, три ускорители, десять аккумуляторы и полные наборы части для токарные станка.

— По рукам, — кивнул Дар, нажал кнопку на пульте и сообщил: — За все про все с вас четыре тысячи двести тридцать пять терранских УЕ. А ваш трубочник тянет на пять тысяч триста тридцать семь. Можете потратить еще тысячу сто две единицы, Хиршмейр.

— Мы больше не хотеть покупать никакой товары, — решительно заявил Стотмейр.

Хиршмейр кивнул и протянул Дару руку.

— Наличные быть очень хорошо.

— Вы могли бы положить их на депозитный счет в банке, — предложил Дар. — Чолли как раз открывает новую разновидность счетов.

Хиршмейр покачал головой.

— Твоя Чолли платить только какие-то вшивый пять проценты за год. Мы лучше ставить наши деньги, когда в покер играть с солдаты.

— Но это совсем новая система счетов, — настаивал на своем Дар. — Дивиденды пересчитываются ежеквартально, и процент нарастает.

Хиршмейр склонил голову набок и прищурился.

— Как такой — процент нарастает?

— Это значит, что каждые пять месяцев проценты прибавляются к первоначальной сумме, а в следующем квартале проценты рассчитываются исходя уже из новой суммы.

— Значит быть, во второй квартал Чолли платить процент уже из тысяча сто пятьдесят семь целые и сто двадцать пять тысячные, так?

Дар кивнул.

— А за третий квартал он уже будет вам выплачивать проценты с суммы в тысячу сто шестьдесят две и сорок восемь сотых. В итоге за год у вас получится двадцать один с половиной процента.

— Чолли разоряйся, — констатировал Стотмейр.

— Вовсе нет. Он получит солидную прибыль — если многие из вас откроют такие счета. Если он обзаведется начальным капиталом в пять тысяч, он сможет купить акции Межзвездной Ассоциации, а с них доход — двадцать три процента годовых.

Стотмейр запрокинул голову и выпучил глаза. Немного подумав, он развернулся к Хиршмейру:

— Соглашайся давай!

— Думай так? — неуверенно вопросил соплеменника Хиршмейр.

— А как не думай, когда Чолли бывай такой выгода? Это самый честный сделка!

Хиршмейр несколько минут стоял, уставившись себе под ноги, и наконец поднял голову и устремил на Дара взгляд, полный непоколебимой решимости.

— Хорошо. Мы открывай новые счета.

— Вот и славно. Ознакомьтесь с этими бумагами.

Дар протянул бумаги Хиршмейру, но Стотмейр перехватил их, быстро пробежал глазами. Что-то бормоча себе под нос, затем кивнул и передал Хиршмейру. Хиршмейр расписался и полностью вписал свое имя в скобочках. Дар взял у него бумаги и убрал в щель на пульте тележки. Устройство щелкнуло и выплюнуло несколько копий договора вкупе с небольшим голубым буклетом. Дар удостоверился в том, что депозит занесен на новый счет, кивнул и передал бумаги Хиршмейру. Вольмарец аккуратно сложил их, убрал в карман и широко улыбнулся:

— О’кей, Дар Мандра. Приятный было поторговать с тебя.

— Я тоже всегда рад поторговать с вами. — Дар поднял бутылку. — Еще по одной на посошок?

Сэм проводила взглядом удалившихся во тьму вольмарцев. Дар водрузил изрядно опустевший ящик на тележку, накрыл его брезентом, пристегнул лямки. Наконец Сэм обернулась к нему.

— Послушай, а почему они называют это растение трубочником?

— Почему? — оглянулся Дар. — А ты сама посмотри.

Сэм подошла и заглянула в один из мешков.

— Длинные тонкие полые стебли… Действительно, маленькие трубки.

Дар закрыл мешок и накрыл брезентом.

— И качество отличное. Совсем недурно я нынче поторговал.

— Как же недурно? — изумилась Сэм. — Прибыли практически никакой!

— Почти полтора процента, — заметил Дар и выпрямился. — А это очень даже неплохо. Чолли был бы рад, даже если бы по нулям получилось.

— Неужели? — Сэм возмущенно подбоченилась. — Он что, филантроп?

— Он учитель, — напомнил ей Дар. — А Шаклар — политик. Чолли по-настоящему интересует единственное: многому ли вольмарцы научатся в процессе торговли, а Шаклара заботит исключительно то, чтобы в результате оной укрепились экономические связи между вольмарцами и солдатами. Ну и оба они, само собой, пекутся о добрососедских отношениях.

— Само собой, — язвительным эхом отозвалась Сэм. — Кроме того, насколько я понимаю, каждая твоя вылазка позволяет вам узнать нечто новое о вольмарской культуре.

— Естественно, — кивнул Дар. — И всеми своими познаниями я честно делюсь с Чолли, а уж он заботится о том, чтобы эти познания запустить в качестве сплетен в своем заведении. Дай нам еще десять лет — и солдаты с вольмарцами будут знать друг о друге, как о себе самих.

— Что ж, в финансовых делах они уже, похоже, разбираются очень даже неплохо.

— А Стотмейр и в юриспруденции недурственно ориентируется, — несколько уныло подтвердил Дар. — Тут он прогрессирует просто на глазах.

Сэм нахмурилась.

— Ты говоришь прямо как учитель об ученике, который подает слишком большие надежды и вот-вот заткнет тебя за пояс! Да?!

Дар злорадно ухмыльнулся.

— Ну конечно! — воскликнула Сэм. — Как это я сразу не догадалась! Чолли не торговцев на работу нанимает, он набирает учителей-добровольцев!

— Ты близка к истине, — подтвердил Дар. — Но нам все-таки приходится немного заботиться о прибыли и убытках.

— А как насчет убытков для армии?

— А? — недоумевающе вопросил Дар. — Какие убытки для армии?

— Ну, хотя бы вот эти части для лазеров — это же стратегический товар или как?

Дар долго, не мигая, смотрел на девушку, попутно становясь все серьезнее.

— Да ладно, не бойся. Мне можешь честно сказать. Я это к тому, что уже успела вызнать столько, что мне ничего не стоит вас утопить, если я уж так этого захочу.

Широкая улыбка Дара сменилась печальной усмешкой.

— Куда уж нас топить? Мы и так потонули — глубже некуда.

Сэм это нисколько не тронуло. Она сурово сдвинула брови.

— А откуда ты знаешь — вдруг я, к примеру, шпионка из Межзвездного Бюро? Или лазутчица из штаба армии, которую послали вынюхать, чем тут на самом деле занимается Шаклар? Между прочим, вернувшись на Терру, я запросто могу настучать на Шаклара, и тогда его мгновенно отзовут с этой планеты.

Дар кивнул:

— Запросто можешь, не сомневаюсь.

Сэм попятилась, глядя на него, как мышь на кота, который только-только проснулся.

— Но не станешь этого делать, — заключил Дар.

Сэм возмущенно фыркнула.

— Тебе-то откуда знать — стану или нет?

— Ну, во-первых, я не верю, что на Терре хоть кому-то по большому счету есть дело до того, что тут происходит, — ни в штабе армии, ни в Бюро.

— Шаклар тут фактически занимается основанием военной базы, — напомнила ему Сэм.

— Ну и что? Толку от этой базы… Он даже вольмарцев покорить и то не в состоянии.

— Да, но он намерен объединить их в некое неразделимое сообщество со вверенными ему заключенными!

Дар улыбнулся и пожал плечами.

— И что с того? Как ты думаешь, что он станет делать с этим сообществом? Построит длинную-предлинную лестницу и заберется по ней на Терру? — Он покачал головой. — Шаклар и не думает грозить никому за пределами этой планетки, а уж ребятам на Терре ровным счетом никакого дела нет до того, кому он грозит на Вольмаре. — Дар подбросил и поймал пластиковый кубик. — И потом, не верю я, что ты и вправду шпионка. Ты могла сойти за репортершу, выискивающую маленькую сенсацию, но неужели за маленькой сенсацией стоило забираться в такую глушь?

— Почему бы и нет? — пожала плечами Сэм. — Была бы сенсация. На Терре такая скукотища — там вообще ничего не происходит.

— Ну, ладно, — проговорил Дар. — Допустим, у тебя именно такая цель. Но чего ты в действительности можешь добиться? Слепишь десятиминутный сюжетик для терранских новостей насчет жутких коррупционеров на Вольмаре, да?

— А почему бы и нет? Вольмар так далеко от Терры, что всякий репортаж отсюда сойдет за экзотику. Так что на некоторое время может вполне заинтересовать народ. Поверь, на Терре действительно скукотища смертная.

Дар пожал плечами.

— На шесть дней разговоров — и все дела.

— На девять.

— Ну пусть на девять. Армейские чинуши раскудахчутся: «Батюшки-матушки! Мы и представить не могли, что там творится такое!» Потом пошлют сюда строгую такую официальную бумагу Шаклару, в которой будет написано: «Ах ты, негодный мальчишка! Да как ты только смел творить все эти пакости! То, как ты обращаешься с преступниками, — это чистой воды преступление!» Ну а Шаклар, вестимо, в ответ приведет им пятьдесят совершенно обоснованных причин того, почему он вел себя именно так, после чего напишет: «Но конечно, если вы считаете, что так нельзя, я буду рад впредь все делать только так, как вы хотите». И тогда штаб отпишет ему: «Ладно. Впредь делай только так, как мы хотим!» Тогда штабные скажут про это представителям масс-медиа, а масс-медиа все слово в слово передаст народу в следующем выпуске новостей, и тогда у зрителей возникнет чувство глубочайшего удовлетворения — им будет казаться, что они добились чего-то крайне важного и существенного. А потом про это все сразу забудут.

— Но на самом деле Шаклар палец о палец не ударит, что ли?

— Ну естественно! То есть кое-что он все-таки сделает: он на неделю засадит меня на гауптвахту за то, что я распустил язык. Но я возражать не стану: недельку передохнуть, сбросить тяжкую ношу ответственности — это ведь совсем недурно.

Сэм вздохнула:

— Ладно. В таком случае расскажи мне об этих запчастях для лазеров сам, потому что тебе хочется рассказать — ну и потому, что нет причин скрывать это от меня. Или есть?

— Да ровным счетом никаких причин нет, ну разве что только… ты ведь большая мастерица понимать по-своему все, о чем бы я тебе ни рассказывал. Ну, так что тебя интересует относительно этих запчастей?

— Это стратегический товар?

— Конечно. Какой еще товар в силах предложить генерал местному населению?

— И тебе не кажется, что это слегка припахивает коррупцией?

— Да нет, не кажется. Лазеры же не используются для военных целей.

— Я про вольмарские военные цели говорю! — взорвалась Сэм. — Это самая настоящая торговля оружием!

— В принципе, можно это и так назвать, — уклончиво отозвался Дар.

— В принципе! Да неужели вы не понимаете, что сами себе подписываете смертный приговор?

— Никакого приговора, покуда мы сохраняем с вольмарцами дружественные отношения, — возразил Дар. — В торговлю Шаклар верит куда более сильно, чем в оружие. Нет, серьезно, ужасно трудно воевать со своими покупателями.

— Трудно — но не невозможно.

— Это верно, — не стал спорить Дар. — Вот почему так важно, чтобы обе стороны научились как можно лучше понимать друг друга и наладили кое-какие социальные связи. Можно воевать с покупателем, но куда как труднее — с другом, если, конечно, нам удастся сделать вольмарцев нашими друзьями. Если же все-таки вспыхнет настоящая война, если против нас объединятся все вольмарские племена, нам крышка. Они превосходят нас в тысячу раз. Бластеры только ускорят нашу гибель, вот и все.

— Тогда почему бы сразу не продавать им бластеры? — фыркнула Сэм. — Зачем ограничиваться запчастями?

— Ну, во-первых, не так просто раздобыть собранные бластеры. Чтобы армия стала их поставлять на каторжную планету — это, знаешь ли, сомнительно. — Дар нажал кнопку на одной из граней пластикового кубика. Кубик негромко зажужжал. — А вот запчастей нам присылают — хоть завались ими.

Сэм сокрушенно покачала головой.

— Вот оно, безумие бюрократии во всей своей красе! — воскликнула она и, прищурившись, присмотрелась к тому, как жужжащий кубик раскрывается и увеличивается в размерах. — Ну а во-вторых?

— Во-вторых, пока мы им продаем только запчасти и инструкции по сборке, им приходится учиться тому, как эти самые бластеры собирать. — Дар улыбнулся, и взгляд его стал задумчиво-мечтательным. — Ну а в процессе сборки они начинают задумываться над тем, как эти штуки устроены и почему они так действуют. В итоге происходит их знакомство с техникой. Погоди, то ли еще будет, когда они поймут, какая жуткая заморочка — автоматический токарный станок! Только для того, чтобы запустить его, сколько всего надо выучить!

— Слушай, а ты садист, оказывается!

— Все учителя немного садисты, — беззаботно кивнул Дар. К этому времени пластиковый кубик успел превратиться в палатку с двускатным верхом. — Пора устраиваться на ночевку.

Сэм покачала головой:

— Если бы я только знала, что все окажется именно так…

— Эй, я тебе не обещал антигравитационной кроватки с простынями из синтетического шелка!

— Да я не об этом! Я обо всей планете! О том, что тут успел навыделывать ваш генерал! О том, какие у него планы на будущее! Знай я об этом, я бы своими руками установила бомбу на корабле этого нового губернатора!

Дар окаменел, не успев добраться до палатки, и оглянулся через плечо.

— Прости… недослышал?

— Новый губернатор, — хмуро сообщила Сэм. — Не знаешь, что ли? Он завтра прибывает.

Дар отошел от палатки и расправил плечи.

— Представь себе, я не в курсе. И все на Вольмаре — в полнейшем неведении.

— Вам не сообщили? — выпучила глаза Сэм. — Ну… как бы то ни было, это правда. Бюро присылает сюда нового губернатора, облеченного властью отправить Шаклара домой и взять на себя все его полномочия. Они, видишь ли, несколько удручены тем, что так называемый вольмарский вопрос так долго не решается.

— Удручены, говоришь? — выдохнул Дар. — Как интересно… А тебе, прости, откуда известно об этой невинной подробности? Или на Терре про это знает каждая собака?

— Да нет, я бы не сказала, что об этом треплются на каждом углу…

— Понимаю, до нас там мало кому есть дело, — сухо констатировал Дар.

— Просто это был последний документ, который попал ко мне на рабочий стол в тот день, когда я увольнялась. Там было сказано про организацию перелета этого мужика — Билабера и его помощников.

— Билабера? Так его, значит, звать-величать? Ну и что он за птица?

— О… — Сэм пожала плечами. — Да знаешь, ничего особенного. Самый обычный гражданский чиновник-карьерист.

— Понятно, — кивнул Дар. — Зануда небось?

— Есть такое дело, — вздохнула Сэм. — Жутко консервативный — особенно в том, что касается военной дисциплины и отношения к заключенным… А что ты делаешь?

— Вещички складываю, — отозвался Дар, нажал кнопку и устремил задумчивый взгляд на складывающуюся палатку. — Возвращаемся в город.

— Я что-то не то сказала?

— Ты сказала то, что нужно, и тебе придется это повторить как можно скорее. Шаклару. Надо, чтобы он узнал о том, что его ожидает.

3

— Делай что хочешь, но не говори ему о том, что узнал, — посоветовал Чолли.

— Но ведь он должен подготовиться! — запротестовал Дар. — Нужно взять их на абордаж! Открыть огонь, как только в поле зрения появится их звездолет! Выслать им навстречу трипликаты на полной скорости! Накрыть их сверху!

— Лучше снизу — как говорится, из-под прилавка, — поправил его Чолли. — Пойми: что бы ни случилось, Шаклар должен иметь возможность честно и откровенно заявить, что он об этом ровным счетом ничего не знал.

— Ой… — Дар прикусил щеку. — Об этом я позабыл.

— А ты не забывай, — посоветовал Чолли и продолжил вытирать барную стойку. — Чистая совесть — это чистое досье, парень.

— Первое правило на поприще политического вранья, — перевел Дар для Саманты. — Помни о нем. Будь во всеоружии, чтобы потом честно заявить кому угодно, что тебя неправильно поняли, а то и вообще сделали все так, как сами пожелали.

— Но в данном случае нам придется взять все на себя, — добавил Чолли. — Генерал — заправский врун. Он такой врун, что даже не станет признаваться в том, что его кто-то неправильно понял.

Дар решительно кивнул:

— Это точно. Как насчет быстренькой боевой вылазки?

— Нелегально, — отметил Чолли.

— Не думаешь же ты, что от Билабера можно избавиться легальными методами! — взорвалась Сэм.

— Нельзя. Зато можно избавиться от него такими методами, нелегальность которых доказать невозможно.

— Он имеет в виду несчастный случай, — пояснил Дар.

— Восхитительно, — поджала губы Сэм. — «Прошу прощения, сэр, я никак не собирался подсыпать стрихнинчика в ваш мартини!» Или, скажем: «Ой, моя бомбочка! Я ее случайно тут обронил!»

— Эффективно, но непрактично, — проВексионально резюмировал Чолли. — Трудновато будет проигнорировать.

— Но что-то же вы должны сделать! Подумайте о судьбе планеты!

— Только о ней и думаю, — задумчиво проговорил Чолли. — И скажу вам по секрету: у меня такое впечатление, что на этой планете катастрофически не хватает хорошей, въедливой таможни.

— Это настоящее шотландское виски, между прочим, — напомнил сержант.

Дар кивнул:

— Прямо с Терры, «Нова Скотия Регал». По два литра на брата — тебе и твоему капралу.

— Так будет по-честному! — признал сержант, вскинул на плечо лазерную винтовку и встал по стойке «смирно». — Будем день и ночь стоять в карауле, приятель, — ну, то бишь сутки. Вот только на что тебе понадобилось охранять эту старую развалюху, никак в толк не возьму. Там ведь уж лет десять, как ничего не валяется, кроме запчастей да всякого хлама.

— Теперь там кое-что другое имеется, — сообщил Дар, соскреб с двери старого, заброшенного геодезического пункта грязь и пришлепнул к ней табличку. — Тут теперь есть ковер, пять стульев, две пепельницы и конторка.

— «Таможня»? — прищурившись, прочитал табличку капрал. — Это что, взаправду? Официально?

— А как же? — сделал большие глаза Дар. — Конечно, официально. Я сам приказ писал.

— Шаклар распорядился?

— Почему обязательно Шаклар? Не может же он думать обо всех мелочах?

Сержант испустил приглушенный стон и залился краской. Дар пристально посмотрел на него и проследил за его взглядом. К ним шла Саманта, облаченная в обтягивающую синюю форменную пару с золотыми эполетами и беретик с прозрачной лицевой пластиной. Дар вытянулся по струнке. Он и не предполагал, что у девушки такая роскошная фигура.

— Чолли просмотрел свои записи и обнаружил одного вольмарца, который заказал швейную машинку, — сообщила Сэм и вручила Дару небольшой сверток. — Его жена хотела заработать.

Дар приосанился.

— Что ж, превосходно. И во что ему обошелся ваш наряд, мэм?

— Четыре аккумулятора, шесть дул для бластеров, два чипа и смеситель для ванной.

— Стоит того, — оценивающе проговорил сержант, не спуская глаз с девушки.

— Вы лучше делом займитесь, — посоветовала мужчинам Сэм и кивнула в сторону двери. — Мне нужно установить компьютер и бумаги разложить.

— А-а-а… да, верно. — Дар с трудом отвел от нее взгляд и посмотрел на наручные часы. — Сколько у нас времени осталось?

— Чолли сказал, что катер отчаливает от вашей Луны в тринадцать часов, — отозвалась Сэм из помещения «таможни». — А сейчас который час?

— Тринадцать ноль-ноль! — ахнул Дар и стал поспешно раздеваться.

— Приветствую тебя, Дар Мандра!

Дар нервно оглянулся и запахнул расстегнутую куртку, не желая, чтобы кто-то из вольмарцев увидел его голышом. Вместе с Чолли к «таможне» приближался шаман племени сарсов.

— Мир тебе, Дар Мандра. — Шаман поднял руку в приветствии.

— О… и тебе мир, преподобный. — Дар натянул форму, застегнул куртку и тоже поднял руку. — Большая честь видеть тебя, но… почему ты в форме таможенника?

— Как почему? Потому что он теперь у вас в бригаде, верно я говорю, преподобный? — ухмыльнулся Чолли. — Это чтобы все было как надо, Дар.

— Поня-а-а-тно, — довольно протянул Дар. — Ваши фокусы тут очень даже пригодятся, преподобный.

— На время я буду «офицер Гальдэн», Дар Мандра, — сообщил шаман и несколько неуклюже пожал руку Дара — к этому обычаю он еще не привык. — Понимаешь, я не могу гарантировать, что прочту мысли ваших врагов.

— Да-да, я все понимаю. Всемогущая Сила посылает Дар, когда сама захочет. А не когда захотим мы. — Дар завел руки за спину и принялся потирать пальцы, занывшие от боли при рукопожатии шамана. — Но я очень надеюсь, что Сила посетит нас сегодня, препо… то есть офицер Гальдэн.

— Я тоже на это надеюсь, — торжественно возвестил шаман. — Шаклар должен остаться с нами, Дар Мандра. Я не желаю видеть, как вольмарские парни гибнут от выстрелов из лазерных винтовок — и ваши парни тоже.

— Никто этого не хочет, — заверил его Дар, неожиданно вспомнив о своем возрасте.

— И лучше бы тебе так все организовать, чтобы я помалкивал.

— О, я уверен, что это не понадобится, преподобный, — поспешно заверил Шамана Дар. — Но вы по-террански говорите лучше меня.

— Это очень любезно с твоей стороны — но все-таки у меня есть небольшой акцент.

— У вас акцент? Вот у меня акцент так акцент, — хохотнул Чолли. — Правда, преподобному акцент даже не помешает: у нас непременно должен быть сотрудник, который понимает по-вольмарски.

— И хотя я для такого случая смыл краску, моя нация написана у меня на лице для того, кто понимает, что к чему. — Шаман вдруг умолк и, наклонившись к Дару, сообщил: — Великая Сила дарует мне сегодня свою благодать, Дар Мандра. Ваши враги приближаются.

Дар прищурился и задрал голову, однако не разглядел в небе даже крошечной искорки. И все же…

— Верю вам на слово, преподобный. Так давайте пойдем и примем официальный вид?

Катер с оглушительным ревом приземлился, обновив слоем черной копоти посадочную площадку. Дар наблюдал из окна за тем, как спустили трап и открыли люк. Он видел, как прибывшие сошли по трапу и в изумлении застыли при виде будки с табличкой «Таможня». Охранники переглянулись и, отойдя от будки, пошли навстречу гостям. Сержант первым приблизился к группе, держа лазерный карабин наперевес. Он перебросился несколькими словами с невысоким мужчиной с лисьей физиономией, стоявшим в первом ряду. Затем вперед, расталкивая локтями остальных, выбрался другой мужчина и прервал их беседу. Не сказать, чтобы он был так уж высок, и телосложение имел весьма субтильное, но между тем впечатление почему-то производил грозное и внушительное. Чем дольше он беседовал с сержантом, тем отчетливее доносился до Дара его голос. Однако сержант держался несгибаемо и голоса не повышал. Он просто дожидался окончания взрыва эмоций, произносил несколько слов, после чего спокойно пережидал следующий взрыв. Между тем Дар начал замечать, что дуло лазерного карабина сержанта слегка подрагивает, и мысленно плеснул сержанту пару пинт виски с изрядной порцией бурбона.

Наконец худощавый выдохся, в отчаянии запрокинул голову и зашагал к будке. Его свита тронулась следом за ним. Сержант с каменной физиономией замкнул шествие.

— Ну, господа таможенники, — скомандовал Дар. — Приготовились…

Дверь со стуком распахнулась настежь, и в комнатку решительно шагнул худощавый.

— Кто придумал эту комедию?

— Я — дежурный старший таможенник, — стараясь сохранять как можно более нейтральный вид, ответствовал Дар. — Чем могу служить?

— Служить? Да уж, окажите мне такую услугу — препроводите меня в резиденцию губернатора!

— Всенепременно, сэр, как только будут улажены таможенные формальности.

— Таможенные? На этой планете нет и никогда не было никаких таможен! Я прочел всю документацию!

— Это недавнее нововведение, — совершенно искренне признался Дар. — Мы тут, знаете ли, неустанно трудимся над улучшением условий…

В комнату протиснулась свита. Капрал закрыл за ними дверь, после чего они с сержантом бесшумно встали по углам.

— Уважаемый Билабер… — Мужчина с лисьей физиономией прокрался к худощавому. — Вероятно, эти добрые люди не знают о том, каков ваш официальный статус.

При этом он устремил на Дара взгляд, полный такой неприкрытой ненависти, что температура крови в жилах у того мгновенно понизилась на несколько градусов. Краешком глаза Дар заметил, как едва заметно вздрогнул преподобный Гальдэн.

— Весьма возможно, Канис, весьма возможно, — проворчал Билабер. — Послушай, парень, тебе известно, кто я такой?

— Не сказал бы, сэр, но мне бы очень хотелось это выяснить. Не будете ли вы столь добры и не предъявите ли мне свой паспорт?

Дар решил, что предложение Сэм насчет стрихнина, пожалуй, было более подходящим. Нашел «парня», мерзавец!

— Паспорт?! — прогрохотал Билабер. — Молодой человек, знайте же, что я — ваш новый губернатор!

Дар на мгновение разыграл неподдельное изумление, почтительно склонился и протянул Билаберу руку:

— Очень интересное известие, уважаемый. Нужно сообщить об этом в резиденцию. Боюсь, я ничего не слыхал о том, что губернатора Шаклара собираются заменить. Так могу ли я взглянуть на документ, удостоверяющий вашу личность?

— Что за чушь! На этой планете, битком набитой уголовниками, я должен быть вне всяких подозрений!

— Вот как раз потому, что эта планета, как вы изволили справедливо заметить, битком набита уголовниками, тут положительно никто не может быть вне подозрений, — как по маслу, протараторил Дар. — Боюсь, я вынужден настаивать на том, чтобы вы показали мне свои документы.

Билабер начал заливаться краской и издавать нечленораздельные звуки, но тип с лисьей физиономией коснулся рукой его предплечья, и изменение цвета лица Билабера приостановилось, достигнув алого оттенка.

— Что ж, хорошо, если вы так настаиваете! — проревел Билабер. — Атависта, наши документы, пожалуйста!

Вперед протиснулась худенькая молодая женщина, открыла папку и выложила на конторку стопку пластиковых карточек. Одежда на ней была облегающая и прозрачная, что, учитывая ее телосложение, нельзя было счесть таким уж оправданным. Как бы то ни было, Дар взял себя в руки и сосредоточил взгляд на ее лице, что ему в значительной степени помогло.

Сэм собрала карточки и принялась по очереди просматривать их на компьютерном терминале. Дар заметил, что под карточками лежит пластиковый конверт, адресованный Шаклару.

Преподобный Гальдэн встал рядом с Даром и стал принимать у Сэм одну за другой просмотренные карточки. Глянув на типа с лисьей физиономией, он прошептал так тихо, что Дар его едва расслышал:

— У каждого из них в багаже — копии документов.

Дар, не изменившись в лице, положил руку на конторку, дабы дать понять шаману, что понял его. И еще он заметил, что пластиковый конверт в стопку карточек не возвратился.

Сэм закончила просмотр и что-то негромко сказала преподобному. Тот обернулся к Дару и негромко сообщил:

— Офицер Байн говорит, что документы снабжены секретным кодом и не читаются через наш компьютер.

«Прекрасно, — подумал Дар. — Теперь проблема в том, как это доказать». Сэм оказалась еще более непредсказуема, чем обычно.

— Боюсь, мне придется задержать ваши документы, уважаемый.

— Что?!

Дар устремил взор к потолку, чтобы убедиться, что крыша таможни осталась на своем месте, после чего снова посмотрел на Билабера.

— Боюсь, мне придется задержать ваши документы, — повторил он. — Видите ли, похоже, они снабжены секретным кодом, который не был заблаговременно передан в нашу компьютерную сеть.

— Это возмутительно! — взорвался Билабер. — Встречались на моем пути случаи непроходимого идиотизма, но этот — самый непроходимый! Молодой человек, я не намерен этого терпеть!

— Боюсь, у нас нет другого выбора, — с сожалением проговорил Дар. — Кроме того, учитывая обстоятельства, боюсь, нам придется подвергнуть тщательному досмотру ваш багаж.

Билабер снова покраснел и заперхал, а взгляд типа с лисьей мордой остротой стал подобен ледяному пику.

— Понимаю, вам это может не понравиться, — сочувственно проговорил Дар. — Если так, то катер пока на заправке. Уверен, пилот не станет возражать и доставит вас обратно.

Билабер захлопнул рот, выпучил глаза. Некоторое время в комнатке стояла непроницаемая тишина. Затем Билабер с шипением выдохнул и хрипло произнес:

— Хорошо. Начнем с моего чемодана. Канис, наши чемоданы, прошу вас.

Канис глянул на начальника, нахмурился, но все же шагнул вперед и водрузил на конторку два чемодана. Дар открыл их и передал Сэм и преподобному, и те принялись ворошить стопки аккуратно уложенной одежды толщиной с папиросную бумагу. Дар не замечал, чтобы его подчиненные что-либо вытаскивали из чемоданов, но когда Сэм закрыла просмотренный ею чемодан и, обернувшись, кивнула Дару, взгляд у нее был очень даже глубокомысленный.

Дар сделал в уме заметку на тему о том, что Сэм, помимо всего прочего, нечиста на руку, а стало быть, с ней не стоит играть в покер, но зато решил, что с ней будет неплохо поиграть в совсем другие игры, если только удастся ее на оные сподвигнуть. Открыв следующий чемодан, Дар передал его сотрудникам.

«Таможенники» трудились быстро, но чемоданов оказалось довольно много, и досмотр так или иначе затянулся. Члены свиты Билабера начали нервничать, переговариваться, но сам Билабер стоял как скала, скрестив руки на груди. Рядом с ним, словно зловещая статуя, застыл Канис. Дар скорее сравнил бы его с манекеном чревовещателя: трудно было понять, кто тут на самом деле вел переговоры — сам Билабер или его главный помощник.

Наконец Сэм закрыла последний чемодан и кивнула «начальнику». Дар с улыбкой развернулся к Билаберу:

— Все в порядке, уважаемый.

— Благодарю вас, — кисло отозвался Билабер. — Надеюсь, теперь мы можем обрести свободу на этой планете?

— О… прошу прощения, уважаемый, — удивленно проговорил Дар. — Мне казалось, что я вам все доступно изложил.

— Доступно? Что именно? — клокоча слюной, пророкотал Билабер.

— Я про ваши документы, уважаемый, — пояснил Дар. — Мы не можем предоставить вам официальный допуск до тех пор, пока ваши личности не будут удостоверены в резиденции губернатора. Но мы возвратим ваши удостоверения через двадцать четыре часа.

— Через… двадцать четыре часа?!

— Да, через двадцать четыре, если генерал Шаклар получит секретный код к вашим документам. Если не успеет, придется еще подождать. Но я уверен, он успеет.

Пауза. Лицо Билабера на сей раз преодолело алую линию спектра и стало багровым.

Дар сдерживался из последних сил.

И тут Билабера прорвало. Дар склонил голову и стал внимательно слушать. Он всегда был не прочь улучшить свои лингвистические познания, и хотя половины слов он не понимал, у него возникло такое впечатление, что:

1. Уважаемый сильно удручен ходом событий.

2. Отсрочка крайне нежелательна.

3. Он считает, что на его пути к занятию законного поста возник заговор.

4. Он полагает, что шкура Дара стала бы превосходным украшением для его нового кабинета, будучи повешена на стену в обрамлении кое-каких орудий пытки типа хлыстов и плеток.

Когда Билабер иссяк, Дар глянул на Сэм. Та вынула блокнот и сделала там какие-то записи.

— Ваш протест принят, — сообщил Дар со сдержанной улыбкой. — Но боюсь, мы ничего не может поделать. Инструкции, сами понимаете, есть инструкции.

Билабер наполнил легкие новой порцией воздуха, но тут в игру вступил сержант. Он выразительно кашлянул и перебросил карабин с левого плеча на правое. Билабер, так и не успев завершить вдох, скосил глаза в сторону сержанта, медленно закрыл рот и развернулся к Дару:

— Да, понимаю. Хорошо, очень хорошо понимаю. Надеюсь, у вас имеются апартаменты, где я и мои сотрудники могли бы остановиться, покуда не будет ликвидировано это возмутительное недоразумение?

— Такие апартаменты имеются, но не в порту, — кивнул Дар. — А в городе — пожалуйста. Сержант проводит вас и будет рядом — на тот случай, если вам что-нибудь понадобится.

— Исключительно для нашего удобства, — сухо прокомментировал это сообщение Билабер. — Все понятно. — Он обернулся к сопровождавшим его особам. — Что ж… — протянул он, — похоже, ничего не поделаешь. Теперь, добрые люди, я вижу, как эта бедная, несчастная, заброшенная колония нуждается в нашем управлении. Однако до тех пор, пока мы не покончим с этой жалкой и смешной попыткой бюрократического правления, боюсь, нам придется претерпеть некоторые неудобства. Прошу всех сохранять терпение.

С этими словами он шагнул к двери.

Капрал предварил его и услужливо распахнул дверь. Билабер остановился на пороге и, обернувшись, зыркнул на Дара:

— Мы еще увидимся, молодой человек, не сомневайтесь!

— Сильно сомневаюсь, — усмехнулся Дар, как только дверь закрылась за последним членом свиты Билабера. — Ни нас тебе не видать как своих ушей, ни документиков твоих.

— Вот они, — сообщила Сэм и выложила на конторку россыпь пластиковых карточек.

— Ну, ты молодчина! — воскликнул Дар и снял берет. — Вот не знал, что в Бюро Межпланетных Связей обучают карманников!

— Все дело в определениях, — буркнула Сэм. — Между прочим, не будь с нами преподобного, я бы понятия не имела, что надо делать. А вот он точно знал, где надо искать — в каждом чемодане.

— Ну, тогда… большое вам спасибо, преподобный, — сказал Дар и принялся расстегивать форменную куртку. — Без вас у нас бы ничего не получилось.

— Сила была благосклонна ко мне сегодня, — скромно потупился Гальдэн. — Желаю тебе удачи, Дар Мандра. По крайней мере нам удалось создать ему кое-какие неудобства.

— Надеюсь, не только неудобства… но вы правы, пока мы преуспели только в тактике отсрочки. Теперь он может запросто вытянуть сюда Шаклара, и притом довольно скоро. — Натянув комбинезон, он обернулся к Сэм. — Ты бы лучше переоделась поскорее. Нам пора сматывать удочки.

4

Стакан, стоявший на столике, со звоном закачался. Дар удивленно поднял голову:

— Могу поклясться: я слышал приглушенный взрыв.

— Угу, — склонил голову набок Чолли. — Похоже, и я что-то типа того услыхал. Странно, а?

— Ну, просто на границе между слухом и осязанием, — проговорила Сэм и повернула голову к Дару. — Либо взрыв негромкий, либо он прозвучал очень далеко.

— Солдатики тут у нас стрельбой по мишеням себя особо не утруждают, — глубокомысленно изрек Дар и глянул на Чолли. — Вольмарцам никто в последнее время пушек не продавал?

— Только запчасти — а вот пусковую кнопочку пока им никто не продал.

— Ну, стало быть, это какой-то природный катаклизм, — заключил Дар, допил пиво и поставил стакан на стол. — Как думаете, скоро ли наши гости докумекают, что мы… как бы это помягче выразиться… конфисковали все копии их документов?

— Как только подыщут себе комнаты в гостинице, — хихикнул Чолли. — А насколько я понимаю, ваш приятель, сержант, повел их не самой ближней дорожкой. Вокруг амбара, так сказать.

— Знаешь, если судить по тому, что я знаю о его характере, он их повел дальними пастбищами, где, на мой взгляд, этому типчику Билаберу самое место. Тактичности у него — как у коровьего колокольчика. — Дар посмотрел на Сэм. — И как только такому хаму могли предложить пост губернатора, в толк не возьму?

— Понимаешь, его просто не могли уволить, — объяснила Сэм. — Он был большой шишкой как-никак. Вот и придумали ему это назначение в такую глухомань, где от него никому никакого вреда не было бы, в смысле — его боссам.

— Никакого вреда, говоришь? И кем же он служил раньше? Генералом?

— Самым главным чиновником по хранению документации в компьютерных файлах, — ответила Сэм и пожала плечами. — Ты уж прости, Дар, но такая уж у бюрократов ментальность. Судя по слухам, он вызвал три крупных мятежа из-за того, что разместил нужные документы в неверных местах.

— Превосходно, — отметил Дар и подлил себе еще пива. — По мне, грех невелик. На молекулярном уровне, я бы так сказал.

— С точки зрения бюрократов, уровень Вольмара и есть молекулярный, — буркнула Сэм.

Стукнула дверь, и в бар вошел парень в ярком разноцветном комбинезоне. Он ухмылялся от уха до уха.

— Что-то ты раненько нынче, Корви, — поприветствовал его Чолли, доставая из-под стойки бутылку и стакан.

— Да вроде как отгул у меня случился, — сообщил Корви, устроился на табуретке у стойки и взял у Чолли наполненный стакан. — Босс решил сегодня дать всем выходной. Пусть, дескать, вновь прибывшие шляются сами по себе.

— Ты про эту свору в штатском? — с неподдельным интересом уточнил Дар. — А откуда они, кстати говоря, свалились?

— Да с Терры вроде как, — ответил Корви, отпив пару глотков. — Ихний босс болтает, что он, дескать, новый губернатор.

— Новый губернатор? — сдвинул брови Дар. — Вот это новость! На что он нам сдался? Нам и Шаклара хватает.

— Вот-вот, и, честно тебе скажу, нам бы лучше, чтобы он у нас и остался. Поглядел я на этого новенького — не, не катит ни фига.

— Ну-ну, Корви, тебе ли судить, — урезонил его Чолли. — У тебя что за работа? Охранять вход в гостиницу. Так какая тебе разница?

— Угу. Токо ведь я щас не на службе, — хмыкнул Корви и обернулся к Дару. — Звать его Билабер, и язык у него подвешен ого-го.

— Ну, это как раз то самое, что нам нужно для укрепления отношений с вольмарцами, — усмехнулся Дар. — Так это он — новый губер?

— Фиг его знает. Он свою ксиву найти не может, — сообщил Чолли и по-волчьи оскалился. — Только в гостиницу заселился, и как заревет — ну ни дать ни взять звездолетище, что идет на посадку с отказавшими соплами. Зуб даю, гостиницу трясло, как от взрыва.

Дар взглянул на Чолли.

— А, так вот это что был за взрыв… Мы думали — артподготовка, а тут, оказывается, скорее химическая атака была.

— Чего, аж тут слыхать было, да? Ну, это даже и неудивительно совсем. Я и сам, честно говоря, подумал было, не навезли ли они с собой бомбочек каких в багаже. Но тут он выбегает, значит, в вестибюль со всей своей ордой и давай вопить: «Воры! Воры! В гостинице воры! Они рылись в нашем багаже!» Ну, я, само собой, понимаю, что наш босс был бы очень даже не прочь порыться в этом ихнем багаже, да только он вежливенько так этому Билаберу говорит: «В гостинице, сэр, постояльцев, кроме вас, нынче нет, а что касается лично меня, то я от своего стола ни на шаг не отходил. Робот-горничная в данный момент меняет батарейки, а охранники — вот они, на своих боевых постах, у двери, и заверяю вас, ни на шаг не отойдут». Ну, тогда Билабер понес какую-то чушь типа того, что как это неразумно — иметь в гостинице такой маленький штат, чтобы в случае чего и подозревать было некого… а его главный подручный… такой хмырь… рожа как у крысы…

— Как у лисы, — пробормотал Дар.

— Как у кого? — прищурился Корви.

— Не обращайте внимания, это он кашлянул, — улыбнулась Сэм и двинула Дара под столом ногой. — Прошу вас, сэр, продолжайте.

— Ага, ну вот… и этот, с крысиной рожей, говорит: «Это сделали те люди на таможне, уважаемый…» А уважаемый как хрястнет себя по лбу кулаком — он, похоже, частенько такое проделывает: лоб у него плоский совсем, и как закричит: «Ну конечно! Ничего удивительного! И как это я мог не догадаться! Ну конечно, это все было продумано! Бюрократическое пиратство, вне всякого сомнения!» Ну и к выходу рванул, а сам все разоряется: «Но откуда они могли знать, где искать наши документы?!» А тот, у которого морда крысиная, за ним следом семенит и шипит, как гадюка: «Они прочли наши мысли, наверняка прочли!» Ну а все остальные начали причитать, дескать, как это бесчестно, когда кругом так и кишат телепаты, и как же тут бедному-несчастному честному бюрократу жить можно, когда из него выуживают даже самые маленькие секреты, и что за чудовища эти телепаты, ну и все прочее типа того. А этот, который уважаемый, как гаркнет: «Мы должны немедленно встретиться с генералом! Пусть он учинит допрос этим таможенникам!» Ну а я что? Я им дверь открыл, и они выкатились — Билабер со всей своей сворой. А я дверь закрыл и пополам сложился от хохота. Давненько я так не ржал — думал, лопну!

— Еще бы не лопнуть, — хмыкнул Дар. — Таможня? На каторжной-то планете?

— Ага, и телепаты еще! Ха-ха-ха! — захохотал Корви, качая головой. — Это ж надо до такого додуматься. И это образованные, называется!

— Образование — не лекарство от тупости, — задумчиво изрек Чолли. — Вот Шаклар совсем не тупица. Хотел бы я хоть одним глазком глянуть, как он их примет.

Хлопнула дверь, и в бар, икая от смеха, ввалился рядовой.

— Похоже, сейчас мы это выясним, — заметил Дар и обернулся к вошедшему. — Радостное событие, Коска? Есть повод для веселья?

— Это как посмотреть, с какой стороны, — продолжая хихикать, отозвался рядовой и забрался на табуретку у стойки. — Я-то был снаружи, но все слышал.

— Неужели начальству не приходит в голову, что интеркомы иногда нужно отключать? — возмутилась Сэм.

— Совсем наоборот, — уточнил Дар. — Время от времени они как раз предпочитают их не отключать. Ну, так что там предназначалось для разглашения, Коска?

— Да все больше жалобы, — пожал плечами Коска и взял поданный Чолли стакан пива. — А еще угрозы.

— Кто жаловался, это я догадываюсь, — осклабился Корви. — А кто угрожал, интересно?

— Да тот же самый, который жаловался, — этот терранский прыщ, Белубер.

— Билабер, — хором поправили Коску Корви и Дар.

— Слушайте, кто кому тут рассказывает, как дело было? Ну, ладно, пусть будет Билабер. Этот уважаемый воображала с Терры — так он сам говорит. Влетает в резиденцию, значит, пулей и ревет: «Где губернатор?!» — и тут же на полном скаку врывается к Шаклару в кабинет — мы и глазом моргнуть не успели, слова ему не сказали. Да и вякнули бы мы — он бы нас не услышал: его свита так вопила, хоть уши затыкай. А орали они насчет каких-то телепатов, которые вроде как подрывают… устои… общественного строя, вот как.

— Телепаты? — сдвинул брови Дар.

— Ну, которые мысли читают, — пояснил Корви. — Они в этом деле большие мастера. Ну, Коска, давай дальше! А генерал-то наш, он-то что?

— А у генерала кто-то на приеме был как раз.

— Пациент или кто-то, кому он порку назначил?

— Пациент. Ты же знаешь, пока мы ему поставляем пациентов, он за плетку не хватается. Генерал проводил сеанс психоанализа… с Рогуаром.

— Рогуар… — напрягся, припоминая, Дар. — Это не тот ли рядовой, что чуть было не зарубил вольмарца в понедельник?

— Тот самый. Ну а вы же Шаклара знаете. Он мужик отважный, и Рогуару его ножик не велел оставить в приемной. Спросите меня, так вам скажу: мне так кажется, что у Рогуара паранойя во всей красе.

Дар расплылся в улыбке.

— И в тот момент, когда в кабинет ввалился Билабер, Шаклар, наверное, расспрашивал Рогуара о его раннем детстве? — высказал предположение Чолли.

— Может, и так. Я только услышал, как Рогуар завопил как скаженный: «Они пришли за мной!» — и тут же вскочил, и ножик у него, видать, в руке…

— С рефлексами у него, похоже, все в порядке, — отметил Дар.

Корви кивнул:

— Ага, тот еще головорез. Ну вот. Дальше можно не рассказывать. Потом там стало жарко.

— В смысле? Билабер вопил, а Рогуар издавал боевые кличи, а Шаклар призывал их обоих к спокойствию?

— Ну… типа того. В общем, генерал худо-бедно Рогуара усмирил, усадил на место и стал перед ним извиняться за то, что сеанс, дескать, прервался. «Вы же понимаете, каково это, — говорит, — когда, помимо всего прочего, приходится заниматься правительственной работой. Любой прохожий считает, что имеет право заглянуть в ваш кабинет в любое время дня и ночи». А Рогуар бурчит: «Это я очень даже понимаю. Ко мне вот так ворвись, я бы им задал трепку». Он, между прочим, уже немножко на поправку пошел, Рогуар. «Вот и славненько, — Шаклар ему говорит. — Только прошу вас, рядовой, вы лучше свою злость на мне вымещайте, а не на вольмарцах, договорились?» А Рогуар ему: «Заметано, сэр. Как в следующий раз разозлюсь, так приду и вас прикончу». — «Вот умница! — похвалил его Шаклар. — Ну а если вам удастся сохранить спокойствие духа, заглянете ко мне завтра в это же время?» — «А чего не заглянуть? — Рогуар говорит. — Можно и заглянуть». Потом вскочил и честь отдал. Ну а Шаклар ему тоже отсалютовал, как положено, и скомандовал: «Вольно!» А Рогуар каблуками щелкнул, развернулся и строевым шагом к двери.

— Ты гляди… — восхищенно проговорил Дар. — А на прошлой неделе он и в строю-то в ногу ходил не очень… Шаклар просто чудеса творит!

— А вот Билаберу этому так не показалось. Только за Рогуаром дверь закрылась, он как рявкнет: «Что это за место такое? Звериное логово?» — «Можно и так сказать, — отвечает ему Шаклар. — Сюда порой попадают люди, которые хорошими манерами не обладают даже с точки зрения блохи. Я полагал, что среди гражданских лиц до сих пор бытует старый добрый обычай стучать в дверь, когда она закрыта».

Даже Сэм не смогла удержаться от улыбки.

— Вот молодец — как он его отбрил!

— И не говорите! Голос был — ну просто сухой лед! А Билабер ему: «Значит, вот как вы тут встречаете нового губернатора планеты!» Шаклар как услышал это, так и окаменел.

— Я так и думал, что он удивится.

— Да вы что? И вовсе он не удивился. Генералу нашему к мании величия не привыкать. Он, похоже, сразу все понял и говорит: «Насколько я понимаю, сегодня прибыл грузовой корабль». Билабер кивает и вякает: «На нем прибыли я и все мои сотрудники». Ну, если бы вы знали нашего генерала так, как я его знаю, вы бы поняли, что это заявление его ни капельки не смутило. «Вы прибыли с Терры?» — он спрашивает. «Да, — отвечает ему Билабер. — Нас сюда отправило Бюро Межпланетных Связей, дабы я принял на себя управление этой планетой и искоренил здесь пороки и коррупцию». Тогда Шаклар подошел к столу, сел и сделал какие-то заметки в блокноте, а потом говорит: «Надеюсь, у вас есть какие-либо документы, подтверждающие вашу личность и назначение?» Билабер отвечает: «Они у меня были! Но… ваши таможенники конфисковали не только оригиналы, но и все копии заодно!»

Корви оглушительно расхохотался.

Коска кивнул:

— Вот и Шаклар, наверное, так подумал, но виду не показал, само собой. Билабер развопился: «Вы обязаны разыскать этих саботажников!» А Шаклар ему говорит: «Вряд ли это возможно. На самом деле просто удивительно, как это вы сумели отыскать на Вольмаре таможню, поскольку у нас таковой не существует». — «Послушайте, сэр, — говорит ему Билабер, — наверняка вы должны знать о том, какие у вас тут есть учреждения!» — «Безусловно, я в курсе того, какие тут есть учреждения, — отвечает ему Шаклар. — И я точно знаю, что никакой таможни здесь нет и в помине. А где, кстати говоря, вы ее обнаружили?» — «В космопорте, где же еще? — обескураженно отвечает Билабер. — Небольшая постройка из пластрита, примерно двадцать квадратных футов». — «Один из складов запчастей, — констатирует Шаклар и понимающе так кивает. — И что там за штат сотрудников был, если не секрет?» — «Двое мужчин и женщина, — отвечает ему Билабер. — Наверняка они вам знакомы!» — «Боюсь, что нет, — качает головой Шаклар. — Правда, установить, что это была за женщина, нетрудно. Их всего семьдесят на всю колонию». Ну, тут, доложу я вам, надо было видеть и слышать Билабера. Он вроде как начал соображать, что к чему. «Вы на что намекаете? — говорит. — Что эти таможенники… что они — не официальные лица?» — «Да нет, — говорит ему Шаклар. — Я не стал бы так говорить. Наверняка они сами себя официально назначили на эти должности». Ну, тогда Билабер заткнулся, а физиономия у него стала интересного такого цвета…

— Лилового, — предположил Дар.

— Красного, — высказал свое мнение Корви.

— Да нет, все-таки, наверное, багрового. И тут его прорвало: «Меня обманули!» Шаклар с ним спорить не стал: «Пожалуй, раньше про такое говорили: „разыграли“. Видимо, действительно, кто-то над вами подшутил, воспользовался, так сказать, вашим легкомыслием». Билабер оскорбился. «Я бы на вашем месте, — говорит, — не стал бросаться такими словами!» — «Прошу прощения, — говорит ему Шаклар. — Но как бы то ни было, случившееся ставит нас с вами в весьма деликатное положение, уважаемый». Билабер медленно так отвечает: «Понимаю…» Хотя лично я сильно удивился — что он там мог понять. А Шаклар продолжает гнуть свою линию: «Ваши претензии могут иметь под собой вполне законные основания. Вполне вероятно, что БМС отправило вас сюда для того, чтобы вы приняли на себя управление этой колонией». — «Вот именно!» — визжит Билабер. «Но у вас нет документов, которыми вы могли бы доказать справедливость данного утверждения», — замечает Шаклар. «У меня есть свидетели! — вопит Билабер. — Весь штат моих сотрудников может подтвердить факт ограбления!» Тогда Шаклар замечает: «Надеюсь, вы простите меня, уважаемый, если я позволю себе подвергнуть сомнению надежность подобных свидетельских показаний». Билабер молчит, а Шаклар нежно так говорит: «Надеюсь также, вы понимаете, что я не могу просто так передать кому-либо управление этой колонией, в том числе и вам, поверив вам на слово». — «Но это просто невыносимо! — кричит тогда Билабер. — Меня официально назначили!» Шаклар не сдается. «Я не спорю, — говорит, — это вполне вероятно, однако за всем этим может стоять крупномасштабный заговор». — «Сэр, — грохочет Билабер, — верно ли я вас понял? Не принимаете ли вы меня за обманщика, за человека, который способен солгать под присягой?» Шаклару хоть бы что. «Я этого не говорил, — качает он головой. — Но если вам так угодно, можете себя и так назвать. А я волен предполагать что угодно, поскольку вы не можете подтвердить своих притязаний никакими официальными документами». — «Это просто невыносимо! — снова визжит Билабер. — А особенно это невыносимо потому, что как раз скорее это вы, сэр, опасный заговорщик! Вы обладаете абсолютной властью над этой колонией, так как же могло получиться, что несколько ее обитателей были способны учинить такое безобразие без вашего на то согласия… нет, без вашего приказа?! Разве это не логично, что вы хотите сохранить собственное…» Ну, тут, леди и джентльмены, генерал не выдержал и захлопнул дверь в кабинет. Так что все остальное мы слышали только через стену.

— И что же вам удалось услышать?

— Ну, потом они там кричали, ругались на чем свет стоит, а Шаклар все время что-то говорил тихо-тихо, бормотал даже. Только слов слышно не было. А потом шум начал стихать, и скоро совсем ничего слышно не стало. Вот тогда-то мы и подумали: может, генерал опять про интерком забыл?

— И конечно, сразу проверили, так это или нет?

— А как же. Но мы недолго подслушивали. С полминутки, не больше.

Дар тактично кашлянул.

— Я тебя, конечно, не призываю к разглашению врачебной тайны, но все-таки, может, расскажешь еще немножко?

— Да ладно тебе! Тут и рассказывать-то особо нечего. Мы как кнопку нажали, слышим, как этот, который Билабер, говорит: «…началось, когда мне было» четыре годика. Тогда моя мама, понимаете… она вступила в любительский телевизионный клуб, и это отнимало у нее очень много времени. В нашем районе находился очень хороший детский центр, но большинство детей там были старше меня, и теперь, оглядываясь на прошлое, я начинаю понимать, что все они были довольно-таки трудными детьми… Потом Шаклар промурлыкал что-то такое сочувственное, а этот тип, что с крысиной рожей, нас, похоже, засек и что-то прошипел насчет того, что кругом телепаты, они вечно подслушивают чужие мысли, ну и тогда мы решили отключиться. Мы же проверили, интерком работает, все в норме.

— Очень этично поступили, — похвалил Коску Дар. — Это когда было?

Коска взглянул на часы-перстень:

— Да с полчаса назад. Сейчас он, наверное, добрался до психологических травм подросткового возраста.

— Шаклар верен себе, — усмехнулся Чолли. — «Не можешь победить врага — подвергни его психоанализу». Ну а подручные Билабера, они чем все это время занимались, Коска?

— Эти-то? Да так, ничем таким особенным. Сидели, ждали, просили, чтобы мы им кофе готовили, и все гадали, как это те телепаты, что сперли у них документы, узнали про их прибытие. Ну, то есть должен же был кто-то знать про это, чтобы соорудить таможню и поймать их, как только они с катера сойдут?

— Не лишено логичности, — отметил Дар. — Ну, додумались?

— Нет, не додумались, — покачал головой Коска. — Крысорожий — тот все шипел, что, дескать, тут целый заговор телепатов — от самой Терры до Вольмара. Потому как, дескать, новости эти могли только со скоростью мысли распространиться, а иначе бы им ни за что не обогнать сверхсветовой звездолет.

— Чушь, — односложно высказалась Сэм.

— А я что говорю? — усмехнулся Коска. — Чего только люди не навыдумывают! Но только даже этот крысорожий поверить не мог, чтобы кто-то на Вольмаре мог принять мыслишку с Терры. Он все трещал, что должна существовать целая сеть телепатов, что они мысли друг дружке передают по цепочке, ну и что, в конце концов, кто-то здесь, на Вольмаре, эту мысль принял и устроил им тепленький приемчик. Он, правда, не говорил, что сам Шаклар телепат и участник этого заговора, но…

— И вот тут ты решил устроить себе перерыв и пойти пивка попить, чтобы охолонуть маленько? — предположил Чолли.

Коска кивнул:

— Ну да, чтоб обмозговать все это дело по пути. Пока я сюда шел, мне это все таким уморительным показалось… Ну, ладно, братцы! Кажется, я встряхнулся маленько, так что потопаю обратно, на боевой пост.

— Может, кого-то из своих напарников отпустишь пивка глотнуть? — предложил ему Чолли.

Коска кивнул:

— Отпущу, если там еще все на месте и не случилось никакого стихийного бедствия. Ну, все, пока, братцы! Всего вам наилучшего.

И он направился к двери.

— И тебе, Коска, — помахал ему на прощанье рукой Чолли.

Корви приподнялся, перегнулся через стойку, достал бутылку и подлил себе еще виски.

Дар посмотрел на Чолли — тот направился в комнатку за стойкой — и нахмурился, после чего кивнул Сэм и последовал за Чолли.

— В чем дело? — шепотом спросила Сэм, догнав Дара.

— Без понятия, — шепотом ответил ей он, — но что-то пошло не так. Он не собирался меня так скоро отправлять на очередную торговую вылазку.

Они вошли в комнату, и Сэм выпучила глаза.

Книги. Повсюду книги. От пола до потолка, а до потолка было высоко. Книги-кассеты, книги-микрофильмы, молекулярные книги, книги-голограммы, читающие устройства для тех, других, третьих и четвертых. И даже старинные книги в переплетах.

— Добро пожаловать в логово старины Чолли, — улыбнулся Дар. — В чем дело, босс?

— Садись, парень, садись, — негромко сказал Чолли, вытащил большую коробку из какого-то ящика, а сам уселся на стол. Дар сел, но Чолли смотрел с опаской. — Беда в том, — проговорил Чолли, тряхнув лоскутом белой ткани, которую он повязал вокруг шеи Дара, — что наш генерал, того и гляди, отпустит уважаемого Билабера и всю его свиту на волю, после чего они начнут шастать по всей планете без поводка.

Дар побледнел.

— Об этом я как-то не подумал.

— И я тоже. И это можно понять, учитывая, в какой спешке нам пришлось действовать. Но как бы то ни было, теперь все сложилось так. И у вас двоих теперь есть выбор: либо где-то затаиться, пока гроза не стихнет, либо замаскироваться на то время, покуда эти типы тут торчат.

— Как же мы сможем замаскироваться, чтобы они нас не узнали? — фыркнула Сэм.

Чолли торжественно поднял руку.

— Это возможно, — объявил он. — Вы уж мне поверьте. Довелось мне как-то раз путешествовать с компанией бродячих актеров…

— Это когда за ним копы гнались, — пояснил Дар.

— Можно и так сказать, — улыбнулся Чолли, зачерпнул из банки какой-то массы и принялся мять ее в пальцах. — Я и сам к такому маскараду прибегал время от времени, и надо вам сказать, помогало, и очень даже неплохо помогало… И в пьесах поиграл, было дело… Ну да ладно. Факт в том, что я научился делать театральный грим и набрал его целый чемодан.

— И теперь мы им воспользуемся, — заключил Дар.

— А теперь ты лучше помолчи, чтобы я тебе протез языка не изготовил, — посоветовал ему Чолли, прижал к его носу кусок пластичной массы и принялся формовать из нее нос совершенно новой конфигурации — крючковатый, с горбинкой, но при этом вполне натурально выглядящий. — Эта штука называется «робекс» — самое классное средство для изменения внешности, созданное театральными гримерами. Надо только размять как следует, прижать к хрящу, придать форму, и она так прилипает, что выглядит как самая натуральная кожа.

— А как я ее потоб отлепить сбогу? — прогундосил Дар.

— А растворителем. Запашок у него, надо сказать, жуткий, так что ты лучше пасть закрой. Ну вот… А потом эта штука высыхает и становится твердой, как хрящ. Это у нас «Робекс-1».

— Он меняет цвет, — отметила Сэм.

Чолли кивнул:

— Ага. Это как раз самое красивое. Сначала «робекс» светло-серый, но постепенно приобретает оттенок кожи, к которой прилеплен. Когда-то, в глубокой древности, нужно было еще добавлять к робексу оттеночную смесь и наносить ее на всю физиономию. Тебе бы, приятель, пришлось выбрать что-нибудь вроде «темного загара». А с робексом все гораздо проще. Только нанеси его на кожу — а уж он сам дойдет до нужного оттенка. И никаких примесей.

— Ну ладцо, это я подял, — снова загундосил Дар. — Для доса — это то, что дадо. До если од так затвердевает, как од да щеках, дапример, будет выглядеть?

— А для этой цели у нас «Робекс-2» имеется — этот затвердевает до плотности той ткани, на которую наложен. — Чолли открыл другую баночку и зачерпнул из нее пригоршню массы. — Я тебя щас так разукрашу, приятель, — мать родная не узнает!

— Мать родная, — признался Дар, — меня и так не больно-то хотела узнавать.

Примерно час спустя скрипнула дверь и в комнатушку заглянул Корви.

— Чолли… гм-м-м… — смущенно пробормотал он. — Я вот подумал… может, ты здесь…

— Здесь я, здесь, куда же мне деться? — дружелюбно отозвался Чолли, снял с плеч Сэм салфетку и бросил на стол.

— Это что за народ? — нахмурился Корви.

— А это вот… Найб Мэс, Корви, — представил Чолли девушку, нежно хлопнув ее по макушке и тем самым получше закрепив парик. — А это — Арднам Рад. Они только что с грузовика. Оказывается, Найб год проучился в колледже, а Ард — целых два года. Вот я и подумал, что им будет любопытно сюда заглянуть.

— О! Ну, того… милости просим, как говорится! — обрадовался Корви и бросился к новичкам, протянув им руку. — За что хорошенькое вас сюда?

— Лучше не говорить, — театральным баритоном ответствовал Дар и протянул Корви руку. — Приятно познакомиться.

— Мне тоже, — высоким гнусавым голосом проговорила Сэм. — К этой дыре можно привыкнуть, как вам кажется?

— Привыкнете, привыкнете, и очень даже скоро, — тряхнул ее руку Корви. — Чтой-то ты худой какой, парень… Да ты не переживай, на Вольмаре быстренько потолстеешь. Ну, ладно… Мне, пожалуй, пора, Чолли. Босс, наверно, уже пришел в себя и скоро меня искать начнет, так что я поскачу на место.

— Конечно, Корви, ступай, а то как бы чего не вышло, — кивнул Чолли, взял Корви под руку и вывел из комнаты. — Ты вечерком заглядывай еще, Корви.

— А то как же — обязательно загляну. А-а-а… к тебе пришли… Удачи тебе, Чолли.

С этими словами Корви ретировался за дверь, а перед Чолли предстали генерал Шаклар и Билабер собственной персоной.

— Он нас не узнал? — шепотом спросила Сэм.

— Узнал, наверное, — еле слышно проговорил Дар. — Ты как думаешь, с чего это он вдруг стал такой вежливый? И про Дара и Сэм не спросил — куда они подевались…

Сэм промолчала — только широко открыла глаза.

— …в принципе ничего такого особенного, — говорил Шаклар в то время, как Чолли хлопотал у стойки. — Но напитки тут самые хорошие, какие только можно добыть, а еда отменная. Но самое главное, что здесь у нас центр общения. Тут люди собираются группами, все на свете обсуждают, беседуют, доверяют приятным собеседникам свои личные проблемы…

— Ну… здравствуйте, приятный собеседник! — застенчиво проговорил Билабер и робко протянул Чолли руку, при этом тепло, пусть и несколько обескураженно, улыбаясь.

Чолли пожал его руку, а Шаклар негромко представил гостя:

— Уважаемый Винсент Билабер, из Бюро Межпланетных Связей.

— Очень рад, очень рад, — проворковал Чолли, не спуская глаз с генерала.

Дар чуть не захлебнулся пивом.

— Ну вот… — пробормотал Билабер. — Генерал успел мне кое-что рассказать… о вашем коммерческом предприятии.

Вид у него был какой-то растерянный.

— Ну да, тут у нас предприятие… — кивнул Чолли. — Правда, в последнее время с коммерцией туговато…

— Что ж, я не сомневаюсь, в любой коммерческой деятельности бывают периоды неудач. Но генерал, похоже, уверен в том, что именно такой способ товарообмена таит в себе реальные надежды на продолжение мирных отношений с туземцами.

— Генерал слишком добр к нам, — мурлыкнул Чолли. — Он вам рассказал о своих военных играх?

— Пока только вскользь, Чарльз, — негромко проговорил Шаклар. — Говорил я большей частью о тех надеждах, которые мы возлагаем на поддержание добрососедских отношений, основанных на взаимопонимании.

— Безусловно, безусловно, — понимающе кивнул Билабер. — Но все-таки мне было бы очень желательно хоть одним глазком взглянуть на эти ваши… игры.

— Всенепременно взглянете. Сожалею о том, что я не сумею сопровождать вас лично в связи с большой нагрузкой. Дела, понимаете ли… Надеюсь, вы извините меня, уважаемый?

— А? О да, безусловно, безусловно! — воскликнул Билабер, схватил обеими руками руку Шаклара и с чувством потряс. — Не стоит извинений, дружище! Я сам отвечал за большие разделы административной работы — мне ли не знать, какая у вас нагрузка. Я все понимаю!

— Только на это и надеялся, — широко и, похоже, искренне улыбнулся Шаклар. — Чарльз, думаю, вы сумеете пожертвовать своим лучшим торговцем, дабы он сопровождал уважаемого Билабера во время его пребывания на Вольмаре?

— О, конечно, какой разговор! — И Чолли со злорадной усмешкой похлопал Дара по спине. — Самого лучшего предоставлю, генерал! Вот Ард, он и есть самый лучший!

На этот раз Дару удалось проглотить пиво так, что оно попало в пищевод, а не в трахею, после чего он поднял голову и одарил Чолли самым убийственным взглядом, на какой только был способен. Но Чолли продолжал улыбаться, словно до всего остального ему никакого дела не было — а оно так и было.

— Ард позаботится о том, чтобы вы получили самое полное впечатление о планете, в том числе и за пределами города, — сказал Шаклар. — Ну а мы пока предпримем самые тщательные поиски ваших пропавших документов.

— Угу, — еле слышно шепнул Дар и подмигнул Сэм. — Найдут их в виде горстки пепла.

Сэм двинула ему под столом ногой.

— Искренне вам благодарен, — честно признался Билабер. — Со своей стороны, я позаботился о том, чтобы пилот шаттла доставил на Терру мое послание — то есть, я хотел сказать, официальное донесение.

— А лайнер прибудет к Луне через неделю, — кивнул Шаклар. — Однако, боюсь, вам придется запастись терпением, уважаемый, — до Терры лететь целых два месяца.

— О, я все понимаю! Но если все пойдет хорошо, мы получим ответ через полгода по стандартному терранскому времени. Хотя надеюсь, что документы мы сумеем разыскать раньше…

— Уверен, так или иначе, мы сумеем уладить это досадное недоразумение, — заверил Билабера Шаклар. Тут что-то пискнуло у него на пальце, и он нахмурился. — Ну ни на час отойти нельзя! Уже ищут. Да, Форстэм, что там у вас? — проговорил он, поднеся перстень к губам, после чего переместил руку к уху. Послушав, горестно вздохнул и проговорил: — Да-да, уже иду… Вы уж простите меня, уважаемый, но у меня такое впечатление, что один из моих солдат сделал лестное предложение вольмарской девице и глава племени этим несколько озабочен. К нелестным предложениям они как-то уже привыкли, а вот как быть сейчас, не могут сообразить.

— Что ж… — вздохнул Билабер. — Я не сомневался в том, что это когда-то должно было случиться. И какова ваша тактика в отношении смешанных браков?

— Никакой тактики. Пока — никакой, — откровенно признался Шаклар. — Однако я надеюсь какую-нибудь придумать по пути в штаб. Ну, прошу прощения…

Он откланялся и вышел из кафешки.

Дар сосчитал в уме до пяти, и с улицы донеслись радостные вопли. Билабер вздрогнул и обескураженно заморгал, а Дар понимающе кивнул. Такого «случая» Шаклар ждал давно. Может быть, и вправду у него не было в запасе никакой «тактики», но теперь уж точно появилась.

— У вас тут принято так… открыто выражать свои чувства? — застенчиво поинтересовался Билабер, который в отсутствие Шаклара вдруг стал каким-то маленьким и жалким.

— Не всегда, — ответил Чолли. — Частенько наши чувства пребывают в подавленном состоянии. Да что тут рассказывать… лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, правда? Давай-ка, Ард, топай. Бери этого доброго человека да покажи ему все, что нужно.

— А?

Только увесистый тычок под ребра, которым наградила Дара Сэм, дал ему понять, что Чолли обратился к нему — он еще не успел привыкнуть к новому имени.

— Ах да! Конечно… — Он со вздохом поднялся из-за столика. — Кстати… если мы поторопимся, мы как раз поспеем к двухчасовой войне. Увидимся, Чолли.

Последняя фраза прозвучала скорее как угроза, нежели как обещание.

5

Дар поднял стакан дрожащей рукой и выпил залпом почти все содержимое.

— Честно тебе говорю: я не знаю, сколько я еще продержусь.

— Да чего ты так нервничаешь? — пожал плечами Чолли, взял стакан и поставил на его место полный. — Он тебя ни за что не узнает.

— Да не в этом дело! Я уже на ногах не стою — всюду его таскаю. А ему все мало! — Дар взял стакан и поразился тому, что он полон. — Я вроде только что выпил…

— А он тебе только что другой подсунул, полный, — пояснила Сэм и покачала головой. — Да… видок у тебя, прямо скажем, не ахти…

— Да что такое с тобой? — удивленно проговорил Чолли. — У нас тут планета полная чудес, и ты не можешь организовать ему недельный экскурсионный тур? Ну, ты даешь! Что ты ему уже успел продемонстрировать?

— Сейчас расскажу… — Дар начал загибать пальцы. — Стену показал городскую — все тридцать миль. Двухчасовую войну. Потом — вольмарскую деревню. Потом — восьмичасовую войну. Потом у него был разговор с Шакларом. Потом — опять он смотрел двухчасовую войну. Потом я его водил в солдатский центр отдыха и на продуктовый рынок. Потом — в офицерские казармы и на вещевой рынок. Потом он смотрел восьмичасовую войну. После нее опять разговаривал с Шакларом. А после разговора смотрел двухчасовую войну. Потом я его таскал с собой на торговую встречу с вольмарцами. Потом на переговоры о бартерной торговле…

— В школу для взрослых небось… — пробормотал Чолли.

— Ага, и туда тоже… Еще — в вольмарские мастерские. Потом опять на восьмичасовую войну. Потом он снова потопал к Шаклару. А потом опять поперся смотреть двухчасовую войнушку. Любит войны, скотина.

— Я так и поняла, — отметила Сэм.

— Ты ему еще плац для парадов не показал. И тюрьму.

Дар покачал головой:

— Ну, это не так весело…

— Тогда своди его в малый театр. Или в концертный зал.

— Это совсем скучно.

— Откуда ты знаешь? А вдруг он любит любительские постановки? И потом, есть еще радиостудия, телестудия, бараки…

— Просто страсть какие интересные местечки! — хмыкнул Дар.

Чолли пожал плечами.

— Ну… тебя же никто не просил его развлекать. Тебе велено только сопровождать его. Тебе же не хочется, чтобы у него сложилось неверное впечатление о нас, правда?

— Нет, — решительно заявил Дар. — Чего-чего, а вот этого мне бы совсем не хотелось.

Чолли со вздохом выпрямился.

— Ну, тогда… тебе остается только самого себя винить в том, что он кажется тебе таким уж занудой.

— Вот это, между прочим, самое странное… — задумчиво приподнял бровь Дар. — Не такой уж зануда.

— Да нет, он зануда, конечно. И ты бы стал занудой, если бы… Погоди, как ты сказал?

— Говорю вам: он вовсе не зануда, — повторил Дар. — И общаться с ним вовсе не трудно. С каждым днем он становится все симпатичнее. А сегодня он и вообще просто душка. Сам диву даюсь: с чего это я с самого начала на него так окрысился?

— А я диву даюсь другому: какой классный психоаналитик наш генерал! — фыркнул Чолли.

Тут в дальнем углу бара зазвучал сигнал вызова.

Сэм удивленно посмотрела в ту сторону.

— Видеотелефон? Здесь?

— А почему бы и нет? — усмехнулся Дар. — Ты же знаешь, что радиоволны не нужно упаковывать в пластрит?

Чолли подошел к видеотелефону и нажал клавишу «прием».

— Бар Чолли слушает… А, это вы, генерал?.. Кто?.. Вы хотите… Вы не хотите… Вы хотите увидеться с ним лично? Прямо сейчас? Прошу прощения, генерал… А что он натворил? Вот как? Ну, все понятно. Да-да, прямо сейчас и пошлю… И вам также, генерал… Договорились. — Он отключил связь и обернулся к Дару. — Так-так, мальчик мой… Похоже, ты сумел привлечь внимание.

У Дара пересохло во рту.

— Чем я отличился на этот раз?

— Да, похоже, ничем, кроме хорошей работы. Он говорит, что дело не в том, что ты уже успел сделать, а в том, что тебе сделать предстоит, если ты понимаешь, о чем я говорю.

— Ни фига не понимаю.

— Я тоже. Но так сказал генерал, и если ты все еще надеешься, что наш план сработает, думаю, тебе пора подкидываться, да поскорее! Давай-давай, надо ковать железо, пока горячо. Ноги в руки — и бегом!

И Дар пулей вылетел из бара.

— Я должен выразить вам самую искреннюю признательность, — заявил Билабер. — Зрелище того, какова организация управления этой колонией, принесло мне невыразимую радость. Это стало для меня подлинным откровением.

— Премного благодарен, — несколько смущенно пробормотал Шаклар. — Хотя то, чего мы добились здесь, вряд ли можно сравнить с обращением воды в вино…

— Почему же? Я бы как раз сказал, что это почти такое же чудо! — горячо возразил Билабер и взглянул на Дара с лучистой улыбкой. — Да вы-то, молодой человек, хотя бы отдаете себе отчет в том, что удалось тут сотворить этому человеку? Здесь царит надежда! Оптимизм! Здесь атмосфера равных возможностей! Здесь растущее, прогрессирующее общество!

— А-а-а… Ну-да, я… это примерно так и понимаю, — промямлил Дар, гадая, не упустил ли чего-нибудь. — По мне, так это действительно что-то вроде чуда, если сравнить с тем, какой жуткой каторжной норой было это место, когда я угодил сюда.

— Нет! В сравнении с Террой! С Проксимой Центавра! С любой из центральных планет! Неужели вы не понимаете, какой тут у вас рай?

Дар выпучил глаза.

— Так вам что… нравится такая жизнь?

— Да я бы с радостью променял на такую жизнь ту духовную стерильность, какая сейчас царит на планетах центра Галактики! Там сплошная стратификация, молодой человек, поголовная стратификация! Вы знаете, что это означает?

— А-а-а… Гм-м-м… — Дар покопался в воспоминаниях и припомнил разговор с Чолли шесть лет назад — о природе тирании. — Кажется, знаю. Это означает, что ты либо подданный, либо правитель, и изменить это никоим образом нельзя.

Билабер, похоже, не на шутку удивился таким познаниям, но согласно кивнул:

— Очень верно изложено, очень верно! — Он обернулся к Шаклару. — Правда ведь, это просто поразительно! Когда порой простота изложения передает самую суть определения? Но вы совершенно правы, молодой человек, совершенно правы! Стратификация действительно означает, что никто не способен изменить свое место в обществе, прыгнуть, так сказать, выше себя. Поэтому подавляющее большинство людей проводит свою жизнь в скучной, монотонной, повторяющейся изо дня в день офисной работе и имеет в награду только трехмерное телевидение, эйфорики да шоу в кабаре.

— Звучит заманчиво, — вздохнул Дар. — И когда только у меня появится шанс вот так поскучать?

— Не сомневаюсь, любой из терранских рабов с восторгом поменялся бы с вами местами, если бы они имели возможность хотя бы одним глазком взглянуть на то, что у вас здесь происходит. А те немногие, кому «повезло в жизни», еще больше бы захотели попасть сюда. Ведь у них есть все, чего они только ни пожелают, но они пресытились, и им ничто не мило. Тем не менее они верят, что где-то есть какое-то занятие, которого они еще не ведали, вот и проводят жизнь в поисках неизведанных радостей.

— Я их сразу найду! — воскликнул Дар. — И искать долго не придется.

— Не сомневаюсь, молодой человек, нисколько не сомневаюсь. Чувственные радости, видимо, имеют смысл только тогда, когда люди предаются им лишь изредка. Но вот наши обездоленные привилегированные особы никогда не смогут достигнуть той цели, каковую преследуют, — но упорно пытаются достигнуть.

Дар нахмурился.

— Не хотите ли вы сказать мне, что единственное различие между классами и народными массами состоит в том, что классовое отчаяние проявляется более шумно, а массовое — более спокойно?

— Нет, молодой человек, я хочу сказать, что единственное различие, которое имеет значение, это различие между ними и вами. Точнее говоря — между Террой и Вольмаром.

Здесь у вас простой рядовой равен с генералом в поисках имеющихся удовольствий — если, конечно, честно зарабатывает очки и бережет деньги.

Дар кивнул:

— Я стараюсь. И раз уж вы упомянули об этом… мы и на самом деле по части отдыха… и развлечений всяких… в общем, мы равны.

Шаклар кивнул:

— Вот в чем преимущество ограниченности развлекательной сферы.

— А Чолли и генерал… они все время заботятся о том, чтобы кое-кому предоставлялась более продвинутая работа. Такая, как, скажем… — Дар сглотнул подступивший к горлу ком, — торговля.

— В этом и состоит преимущество развивающейся экономики. — Шаклар откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. — К счастью для нас, уровень развития техники у вольмарцев оказался самым примитивным.

— Совершенно верно, — подхватил Билабер. — Но здесь вы разыскали все необходимые элементы для запуска развития экономики! Однако у вас хватило мудрости и таланта собрать эти элементы воедино! — Он печально усмехнулся. — Это редкие качества. Мне, например, недостает и того, и другого.

— Между тем вы честно признаетесь в своих недостатках, — заметил Шаклар, взял с письменного стола кубик с записью данных и стал вертеть его в пальцах. — Но вот что мне интересно: столь ли трезво вы оцениваете свои достоинства?

— О, думаю, в той же мере! — горячо отозвался Билабер. — Вот, к примеру, этот кубик, который вы сейчас вертите… Дайте мне миллион таких кубиков и необходимые для моей работы орудия труда, и я так организую ваше информационное поле, что потом вы сможете иметь септиллионы таких кубиков, но любые нужные сведения сумеете разыскать за тридцать секунд!

Дар задумался:

— Прошу прощения, генерал… Если я не ошибаюсь, на этом кубике хранятся полные досье всего контингента колонии?

— Они предназначены исключительно для служебного пользования, — сухо отозвался Шаклар. — И я надеюсь, уважаемый Билабер хорошо понимает всю важность конфиденциальности такой информации.

— Так ведь я как раз об этом самом и хотел…

— Думаю, вы просто не представляете себе, какую роль играют компьютеры в жизни всего человечества.

Билабер кивнул:

— Совершенно справедливо. Если сумма знаний всего человечества содержит в качестве слагаемого ответ на любой вопрос, компьютер непременно разыщет для вас этот ответ.

— Можно позавидовать, честное слово, — кивнул Шаклар и снова задумчиво повертел в пальцах кубик. — А вот я сам совершенно ничего не смыслю в систематизации информации. Все приходится держать в голове. Можно и не говорить о том, что порой я не способен дать верного ответа просто потому, что каких-то сведений у меня в данный момент в голове нет.

— Такое больше не повторится! — клятвенно заверил Шаклара Билабер. — Я вам так сформирую базы данных, что потом вы сами поразитесь, как много на Вольмаре такого, о чем вы и знать не знали!

Дар напрягся. Это заявление Билабера не слишком пришлось ему по вкусу.

Билабер с сияющей улыбкой обернулся к нему:

— Понимаете, молодой человек, генерал принял мое прошение. Я намерен остаться на Вольмаре и заняться организацией хранения и обработки информации.

— Да-да, и немного наладить нашу чиновничью деятельность, — добавил Шаклар. — Вы просто поразитесь тому, сколько недочетов он уже успел вскрыть. Уважаемый Билабер был настолько любезен, что согласился предоставить свои восхитительные таланты в наше распоряжение.

— Благодарю за незаслуженный комплимент, — смущенно проговорил Билабер и кивнул Шаклару так выразительно, что это можно было принять за почтительный поклон.

Дар мысленно поежился. Ему не очень-то хотелось, чтобы Билабер оставался на Вольмаре. Почему-то ему казалось, что жить под бдительным информационным надзором Билабера будет совсем невесело.

Но с другой стороны… куда он денется от бдительного надзора Шаклара? Он и так уже успел сотворить чудо с Билабером.

— Однако я отдаю себе отчет в том, что такого рода деятельностью я смогу заниматься только здесь, — пояснил Билабер Дару. — Поэтому я собираюсь отправить на Терру прошение об отставке.

Дар выпучил глаза. Это было слишком хорошо для того, чтобы быть правдой. Даже если Чолли все задумал именно так…

— Все мои сотрудники готовы остаться здесь со мной, — продолжал Билабер. — Генерал заверил меня в том, что они здесь также очень нужны.

Против этого Дар нисколько не стал бы возражать — свита Билабера почти поголовно состояла из дам.

— Однако при этом получается, что положительно некому доставить мое прошение об отставке на Терру, — сокрушенно проговорил Билабер.

Дару вдруг стало страшно.

— Вам бы хотелось побывать на Терре, Арднам? — пробормотал Шаклар.

Дар прилип к стулу. Кровь прилила к его голове, бешено застучала в висках, мир вдруг стал нереальным. Спасение! Побег! И куда — на Терру!

— Боюсь, ответить на этот вопрос вам придется быстро, — продолжал Шаклар. — Курьерский звездолет, доставивший сюда уважаемого Билабера, отбудет с орбиты через три часа, поскольку его ждут в колонии на Гальдане IV. Оттуда вам придется добираться до Терры. Пересадок, насколько я знаю, несколько, но более прямого пути к центральным планетам отсюда просто нет.

У Дара пересохло во рту.

— Вы… только поймите меня правильно, генерал… Я бы с радостью, но боюсь, у меня нет никакого опыта в таких путешествиях.

— Понимаю. Понимаю, и что с сетями земной бюрократии вам придется трудновато, но, насколько я знаю, вы недавно познакомились с одной юной леди, которая только-только прилетела сюда с родины…

— Сэм Байн, — хрипло вымолвил Дар.

— Да-да, мисс Байн. Понимаю, было бы крайне нетактично просить ее полететь с вами, поскольку она только что прибыла сюда, однако в связи с важностью дела…

— А она и сама собиралась… — Все лучше и лучше! Побег на Терру, да еще в компании с девушкой! — Вернее… Словом, я попробую ее уговорить.

— Уж постарайтесь, пожалуйста. — Шаклар взял ручку и написал что-то на листке блокнота. — Если вам повезет, вы сумеете поспеть в БМС примерно в одно время вместе с моим запросом по поводу документов уважаемого Билабера.

— В этом запросе больше нет нужды, — решительно заявил Билабер.

Шаклар устремил на него взгляд, полный искреннего непонимания, но потом его словно бы озарило.

— А что… — задумчиво проговорил он. — Пожалуй, вы правы.

— Вы понимаете?! — с восхищением посмотрел на Дара Билабер. — Здесь передо мной открываются такие восхитительные перспективы! Я столько всего смогу сделать!

— Это точно, — на всякий случай согласился Дар, хотя ему было интересно, долго ли сможет Шаклар продолжать столь блестяще разыгрывать спектакль.

Наверное, его таланта все-таки должно было хватить на то время, пока прошение Билабера об отставке доберется до Терры.

— Вам, естественно, будет предоставлен официальный отпуск, — добавил Шаклар.

— Я согласен! Но… гм-м-м… еще один вопрос…

— Да? — Шаклар стал более внимателен.

— Почему, уважаемый Билабер, вы считаете, что в БМС будет так трудно найти того человека, которому следует передать ваше прошение об отставке?

— Потому, — негромко ответил Билабер, — что мое назначение на Вольмар проходило под грифом «совершенно секретно».

Дар ухитрился не выдать испуга.

6

Но если это был такой страшный секрет, как же ты ухитрилась узнать о нем? — требовательно вопросил Дар.

Сэм оскорбленно поджала губы.

— Ладно, скажу. Так вот: если хочешь знать, я работала в секретном отделе и обладала доступом к сверхсекретной документации.

— О… — Дар выпятил нижнюю губу и медленно кивнул. — Тогда все ясно. Скажи, а твои боссы… как бы это помягче выразиться… не слишком удивились, когда ты решила уволиться?

— Еще как удивились, — угрюмо буркнула Сэм. — Особенно когда узнали, что я в гьюмы подалась. Не хотели паспорт выдавать.

— И как же тебе это удалось?

Сэм пожала плечами:

— Пришлось побегать. Скажем так: я просто очень хорошо знаю, как общаться с бюрократами.

— Ладно. В детали можешь не вдаваться, — сказал Дар и театрально прикрыл рукой глаза. — Главное — ты все-таки улетела.

— Не сказала бы, чтобы этим все кончилось, — с мрачной ухмылкой проговорила Сэм. — На том лайнере, которым я летела, летел какой-то тип коммерческим классом с Терры. Так он пересадки делал именно там, где их делала я, вплоть до последнего перелета с Гальдана IV на Вольмар.

— Думаешь, за тобой шпионил какой-то агент? — спросил Чолли.

Сэм кивнула и протянула ему опустевший стакан.

— Вы, — похоже, знаете, как это может выглядеть.

— Ну… можно и так сказать, — уклончиво отозвался Чолли. — Но скорее всего я просто, по обыкновению, излишне подозрителен… и все-таки у меня такое впечатление, что один блондинистый малый из свиты Билабера на тебя глаза пялил как-то особенно.

— Наверняка это объясняется моей дивной красотой и чудовищным магнетизмом, — кисло съязвила Сэм. — Я его тоже заметила. На самом деле, надо быть слепой, чтобы его не заметить.

— Ну, секретные агенты ведь тоже учатся поначалу.

— Я знаю, как от него отделаться, — задумчиво изрек Дар.

— Я тоже, — буркнула Сэм. — Смыться с Вольмара.

Дар вытаращил глаза:

— Как ты догадалась?

Сэм запрокинула голову.

— Ты и на самом деле мне это хотел порекомендовать? А в чем дело? Я что, тут уже кому-нибудь мешаю?

— Да нет, что ты! — поспешно возразил Дар. — Совсем наоборот! Понимаешь, мне тут предложили слетать на Терру, но мне до зарезу нужен кто-нибудь, кто сечет в терранской бюрократии.

Возникшая пауза затянулась.

— Итак, — наконец изрекла Сэм, — ты получил-таки предложение, от которого не смог отказаться.

— Ну, не то чтобы не смог. Скорее, не захотел, — уточнил Дар. — Так что ты скажешь?

Сэм нахмурилась.

— Мысль не лишена привлекательности, и к тому же здесь я уже успела узнать все, что хотела. Между тем здесь по сравнению с Террой — множество преимуществ, если вы понимаете, что я имею в виду.

— Лично я не понимаю, — поспешно вставил Дар. — Я просто не в силах представить, как вообще какое-то место может иметь преимущества в сравнении с Террой, а особенно такая дыра, как Вольмар.

Чолли отвернулся, чтобы расставить на полке вымытые стаканы, при этом негромко насвистывая.

— Не сомневайся, — заверила Дара Сэм, — поймешь. В принципе я ничего не имею против того, чтобы нанести визит на Терру, но у меня такое ощущение, что там я очень скоро начну тосковать по Вольмару. И как же мне вернуться сюда, если я этого захочу? Мне ведь целых десять лет пришлось копить деньги только на дорогу сюда.

— Ну… Я думаю, Шаклара можно уговорить оплатить тебе обратный перелет, — уверенно заявил Дар. — Он, похоже, страстно желает меня отсюда выпроводить.

— Ты что, так напроказничал?

— Да нет же! Я повезу на Терру прошение Билабера об отставке!

Чолли уронил на пол стакан и резко обернулся.

— Ну, наконец-то! Вот то, что я хотел услышать! Ты отбываешь. И ты тоже. — Он решительно указал пальцем на Сэм. — Нельзя же бросать бедную маленькую овечку на растерзание терранским волкам! А если речь зайдет о том, чтобы тебе оплатили обратный перелет, то я об этом позабочусь.

— Договорились! — воскликнула Сэм и хлопнула ладонью по стойке. — Я готова лететь! Но… почему Билабер не может сам этого сделать?

— Потому что он остается здесь.

Чолли выронил еще один стакан.

— О… — растерянно проговорила Сэм, обдумывая эту новость. — А его свора?

— Они тоже остаются. Похоже, он без них как без рук.

— Погоди, помолчи немного, — умоляюще проговорил Чолли и поднял руку. — А то я всю посуду перебью. — Шаклар что, им всем работу дает?

Дар кивнул.

— Билабер намеревается организовать нашу информационную сеть и наладить работу бюрократического аппарата.

— Ну, все, теперь прости-прощай частное предпринимательство, — горько вздохнул Чолли.

— Нет-нет, Билабер не так уж плох, — уверенно возразила Сэм. — На Терре, покуда он занимался классификацией документации, у него все шло как по маслу. Бед он натворил только тогда, когда ему поручили информацию по всей Межзвездной Ассоциации.

— Вот как? — В глазах Чолли появилась искорка надежды. — То бишь он не без способностей, но не выдержал груза ответственности, так, что ли?

Сэм кивнула:

— Что-то в этом роде. Покуда он только выполнял чужие распоряжения, он с работой справлялся. А начальник из него оказался никудышный.

— Все лучше и лучше, — кивнул Чолли. — Если так, то, выполняя приказы Шаклара, он неминуемо будет оставлять кое-какие прорехи в ткани бюрократии.

— Как это? — сдвинула брови Сэм.

— Это все ради гибкости, милочка. Если бюрократия чересчур отлажена, тогда централизованное правительство приобретает слишком большую власть и контроль над всеми аспектами повседневной жизни. Ну а когда в бюрократической системе имеются маленькие просчеты… тогда у человека появляется некий шанс для борьбы с этой системой… Ладно! Стало быть, теперь у тебя осталась одна маленькая неувязочка, Дар.

Дар испуганно посмотрел на Чолли:

— Это какая же?

— Шаклар теперь считает, что ты — Арднам Рад, так что все твои бумажки будут оформлены на это имя.

— Ой, — огорченно проговорил Дар. — Ну и дела… Будут проблемы, да?

— Не такие уж страшные, — заверила его Сэм и утешающе похлопала по плечу. — С тобой как-никак странствующая бюрократка летит.

Дар нахмурился:

— А этот куда собрался?

— Кто? — Сэм прижалась носом к окну и выгнула шею. — Ты про этого малого в форме, что топает от трапа?

— Ну да! Он же пилот! И кто же тогда, спрашивается, поведет катер к курьерскому звездолету?

Сэм пожала плечами:

— Его сменщик, наверное. А этот небось выходной.

— Как — выходной? Он ведь целую неделю здесь проторчал… или нет?

— Нет. Он каждый день мотался туда и обратно с тех пор, как на Вольмар явился Билабер.

— А я и не знал, что у нас тут есть сменные пилоты.

— Что, тебя обязаны были посвятить в штатное расписание?

Дар обернулся к девушке.

— Знаешь, похоже, попутчица из тебя получается неважная.

Сэм пожала плечами:

— Ради бога — выбирай себе другого бывшего служащего БМС, какого сумеешь тут отыскать.

— А что… наверное, я мог бы уговорить слетать со мной кого-нибудь из свиты Билабера, — буркнул Дар и отвернулся к окну. — Но почему-то мне кажется, что ты все-таки будешь более…

— Неизвестно, как все сложится, — донесся до них чей-то голос.

Дар напрягся.

— Нас провожают.

— Конечно, конечно, — поспешно протараторил Билабер. — Но ситуация не так уж безнадежна. Я переживаю только о том, что нашего курьера могут там задержать.

Дар и Сэм медленно обернулись. К ним приближались Билабер и Шаклар.

— Думаю, вам стоит предупредить его об этом лично и сообщить обо всех неурядицах, которые могут встретиться на его пути, — изрек Шаклар. — Ну, что же, Арднам, счастливого пути. — Он крепко пожал и потряс руку Дара. — Жаль терять вас, молодой человек, вы были образцовым подчиненным. Но не забывайте о том, какая большая ответственность на вас возложена, как важно это для нас, остающихся на Вольмаре.

— Я с радостью выполню порученное мне задание, сэр, — ответил Дар. Комплименты Шаклара он выслушал не без сожаления, поскольку в качестве «Арднама» прослужил под командованием генерала только последнюю неделю.

Шаклар отпустил его руку и отошел в сторону.

— Уважаемый Билабер тоже хочет вам что-то сказать.

Билабер подошел к Дару, а Шаклар — к Сэм.

— Будьте внимательны и осторожны, молодой человек, — сказал громко Дару Билабер и оттеснил его подальше от Шаклара и Сэм, после чего заговорил потише: — Так вот… Я не хотел говорить об этом генералу. Не стоит беспокоить его вопросами, над которыми он не властен…

Дар сразу забеспокоился.

— Например? — прищурившись, поинтересовался он.

— Понимаете, когда я служил на Терре и занимал важный пост, ко мне обратились представители партии ЛOPДов — вы, кстати, что-нибудь слыхали о них?

— Да так, кое-что… — уклончиво отозвался Дар. — Архиконсерваторы, заседающие в Ассамблее, да?

— Еще неделю назад я не стал бы пользоваться приставкой «архи». Теперь я готов употребить ее без тени сомнения, — заявил Билабер и, удивившись собственному заявлению, покачал головой. — Просто настоящие чудеса творит со мной эта планета!

— Ну, так что насчет ЛОРДов? — поторопил его Дар.

— Ну да, так вот… Они обратились ко мне с таким, знаете ли, вопросом… Предложили участвовать в заговоре с целью свержения Генерального Секретаря Ассамблеи, дабы затем привести к власти временное правительство — настоящую хунту во главе с ЛОРДами, которая, согласно их намерениям, будет править до тех пор, пока правительство Межзвездной Ассоциации не будет переформировано.

Дар вытянулся по стойке «смирно», превратившись в некое подобие резистора в контуре высокого напряжения.

— То есть… вы говорите… о диктатуре.

— Безусловно! Это ведь самая могущественная форма правления!

— Это верно… — Дар попытался облизнуть сухим языком пересохшие губы. — Могущественная, это точно. И очень эффективная. Диктатура метлой выметет всех бездельников и ликвидирует всякое пустое времяпровождение… ну, вы понимаете — парламентские дебаты, общественное мнение, выборы, суд присяжных. Все эти дурацкие, никому не нужные глупости.

— Совершенно верно. И я, как опытный администратор, могу заверить вас: все эти вещи на самом деле отнимают уйму времени. Кроме того, для осуществления всей этой деятельности требуется масса народу, который из-за этого отвлекается от задач, связанных с производством.

Дар насмешливо кивнул:

— И в итоге всем вбивают в голову, что время и труд, которые тратятся на эти ненужные глупости, — это мелкая, ненужная роскошь типа свободы и справедливости.

— Только не заблуждайтесь, молодой человек, — это действительно роскошь, — с неожиданной теплотой улыбнулся Билабер. — Но здесь, на Вольмаре, эти ценности приобретают совсем другой смысл — они действительно помогают людям чего-то добиться!

— То бишь цель оправдывает средства?

— Очень, очень оправдывает! На самом деле у меня такое подозрение, что в развивающемся обществе свобода просто необходима, она и ценна, и полезна.

— Но ЛОРДам вы этого доказать не смогли?

— Разве они стали бы меня слушать? — печально вздохнул Билабер.

— На мой взгляд — почему бы и не послушать? — нахмурился Дар. — Даже у консерватора могут быть широкие взгляды.

— Нет, это невозможно, когда консерватор у власти. Эффективность гораздо больше значит для тех, кто отдает приказы, чем для тех, кто их выполняет. — Билабер многозначительно поднял указательный палец. — Вот взять хотя бы, к примеру, министра финансов… Его цель состоит в том, чтобы экономика всего сообщества планет Межзвездной Ассоциации работала наиболее интенсивно.

— Гм-м-м… прошу прощения, уважаемый, но разве не лучше было бы сказать: «прибыльно»?

— На самом деле это вовсе не так, но министр очень скоро начинает верить в то, что это так и есть. Вследствие этого он очень мрачно относится ко всему, что стоит больше, чем отдает.

Дар нахмурился:

— Например?

— Например, торговля с далекими планетами — такими, как Вольмар.

— Погодите! — возмущенно воскликнул Дар и сам поразился тому, что этот разговор так задел его за живое. Совладав с собой, он более или менее сдержанно проговорил: — Мы постоянно экспортируем большие партии трубочника.

— Совершенно верно, но я видел торговые отчеты, и согласно им те товары, которые вам отправляет Межзвездная Ассоциация, стоят гораздо дороже, чем ваш трубочник, не считая стоимости перевозки. Так что МА несет из-за вас большие убытки.

— Но… надеюсь, вы простите меня, если я замечу, что мы того стоим!

— Вы стоите гораздо большего, уверяю вас, но как вы это объясните министру финансов?

— Хм-м-м… — сдвинул брови Дар. — Я понял. И таких планет, как наша, много, да?

— Более тридцати, — кивнул Билабер. — Тридцать планет фронтира, и по всем у министра финансов — убытки. В целом порядка тридцати — сорока миллиардов терранских УЕ. Это очень пагубно сказывается на экономике.

— Но ведь все окупится — когда-нибудь! — снова не выдержал и разгорячился Дар. — Дайте нам только время, и мы будем отдавать гораздо больше, чем взяли! — И тут Дара вдруг озарило. — Вы ведь не случайно упомянули о министре финансов?

Билабер изумленно взглянул на него и смущенно улыбнулся.

— Вы правы. Не случайно. Именно министр финансов был тем ЛОРДом, который ко мне обратился. И его аргументы показались мне весьма, весьма убедительными. И как только он заставил меня верить в то, что дальние планеты следует отрезать от центра и оставить на произвол судьбы, он тут же организовал мое назначение губернатором Вольмара.

— Так вот… вот почему! — воскликнул Дар, и у него тут же мелькнула еще одна догадка. — Вы бы не стали мне все это рассказывать, если бы не решили, что я вам чем-то могу помочь.

— Не знаю, сумеете или нет, — честно признался Билабер. — Но постараться обязаны. Не так просто попасть на прием к Генеральному Секретарю, молодой человек, но если вам это удастся, вы должны сказать ему, что сенаторы Баундбридж и Сатрап объединились с генералом Форсмейном в попытке совершить государственный переворот. Сумеете запомнить эти фамилии?

— Баундбридж, Сатрап и Форсмейн, — кивнул Дар и мысленно еще раз повторил эти фамилии. — Да, я их запомню. Но ведь мы говорим о самом главном человеке в Галактике, уважаемый. Разве он поверит какому-то проходимцу с улицы, если тот не представит ему достаточно веских доказательств?

— Он получит такие доказательства, — сказал Билабер и вложил в руку Дара листок бумаги. — Запомните эти комбинации цифр, молодой человек, а когда запомните, бумагу сожгите. Генеральному Секретарю нужно будет только ввести эти комбинации в любой компьютер, и на дисплее тут же появится восхитительная коллекция документов, снабженных соответствующими подписями.

Дар уставился на листок бумаги.

— Но как… как же вам?..

— Как мне удалось раздобыть их? — улыбнулся Билабер. — Тут я вправе собой гордиться, молодой человек. Ведь я крупный специалист в области хранения и переработки информации. После разговора с министром Баундбриджем я ни в чем не сомневался, и все же мои инстинкты закоренелого бюрократа сработали сами по себе. Я решил, что окажу помощь заговорщикам, но, кроме того, я решил, что не стану козлом отпущения, если что-то у них вдруг пойдет не так.

Дар вытаращил глаза:

— Господи всевышний! Неужели люди на Терре настолько не доверяют друг другу?

Билабер раздраженно отмахнулся.

— Это продолжается уже много столетий, молодой человек, — с тех самых пор, когда китайцы изобрели бюрократическую систему. Одно из первых правил, которое надо усвоить, когда занимаешься офисной работой, гласит: «Получив письменный документ, сделай его копию». Но если это правило было известно мне, о нем, безусловно, должны были знать и Сатрап, и Форсмейн, и все прочие участники заговора. Я знал, что все они наверняка припрятали для себя какие-то свидетельства.

— Но как все-таки вам удалось эти свидетельства разыскать?

Билабер хитро усмехнулся.

— В наше время люди не прячут секретные документы в ящиках с двойным дном и тайниках, молодой человек. Теперь такие сведения хранятся в компьютерах, снабженные секретными активационными кодами. Но какой бы код ни придумал один человек, всегда найдется другой, кто сумеет этот код разгадать — особенно если к его услугам компьютер, выполняющий за него львиную долю черной работы. В конце концов, в этом деле я крупный эксперт, и время у меня кое-какое в запасе имелось.

Дар уставился на него в упор.

— Хотите сказать, что вам удалось взломать персональные коды каждого из заговорщиков?

— Только Сатрапа и Баундбриджа. Генерал Форсмейн держит свои документы в военной компьютерной сети, доступ к которой охраняется несколько более бдительно. И все же досье сенаторов мне вполне хватило, тем более что их изучение вывело меня на еще нескольких участников заговора. Так что, молодой человек, того кода, которым я вас снабдил, вам за глаза хватит, чтобы убедить Генерального Секретаря.

Листок бумаги вдруг стал жечь Дару пальцы. Он внимательно вгляделся в него — настолько внимательно, что цифры, казалось, впечатались в сетчатку его глаз.

— Почему-то мне кажется, что теперь я без труда запомню эти цифры, уважаемый.

— Отважный молодой человек! — Билабер с чувством пожал руку Дара. — Я буду в вечном неоплатном долгу перед вами, и не только я, а квадриллионы других людей, большинство из которых еще не появились на свет!

— Дивиденды соберу, когда они родятся и подрастут, — с вымученной усмешкой проговорил Дар. — Не волнуйтесь, уважаемый, я постараюсь сделать все, что в моих силах.

— Больше этого у вас бы никто не осмелился просить, — заверил его Билабер и оглянулся. — Разве что ваш командир. Похоже, он тоже хочет вас напутствовать.

Он отошел в сторонку, а к Дару подошел Билабер.

— Пора трогаться в путь, Арднам.

В уши ударил резкий, оглушительный вой — пилот катера прогревал двигатель. Сэм решительно шагнула к двери и быстро пошла к небольшому кораблю.

— Позвольте, я провожу вас, — негромко проговорил Шаклар. Взял Дара под локоть и подтолкнул к двери.

Выйдя наружу, генерал повысил голос так, что ухитрился перекричать рев двигателя, испускавшего нагретый до высшей точки пар.

— Осознаете ли вы всю важность порученной вам миссии? — спросил он.

— Ее цель заключается в том, чтобы БМС оставило нас в покое, — прокричал в ответ Дар. — Только… генерал…

Шаклар вопросительно глянул на него.

— Уважаемый Билабер только что сообщил мне о заговоре, готовящемся ЛОРДами на Терре. Стоит ли мне принимать это сообщение всерьез?

— Безусловно. Я был уверен в том, что это произойдет рано или поздно.

Дар развернулся и в упор уставился на Шаклара:

— Так вы все знали?!

— Ну, не то чтобы знал… Я не смогу точно назвать вам дату переворота, да этого не знают даже сами заговорщики, но в общих чертах представляю себе их план. Всякий, кто хоть немного изучал историю, мог бы предвидеть, что такой оборот событий неизбежен. На центральных планетах отмечаются все признаки гибели демократии. Я за этим процессом наблюдал двадцать лет, пока не попал сюда.

— И попали сюда именно поэтому?

Шаклар удовлетворенно кивнул:

— Вы догадливы, молодой человек. Именно поэтому. Если демократия обречена в межзвездном масштабе, ее еще можно попытаться сохранить хотя бы на отдельных планетах.

— А особенно на такой, которая расположена достаточно далеко от Терры, так что какая бы диктатура ни сменила правительство Межзвездной Ассоциации, ей до этой планеты не будет никакого дела, — сделал вывод Дар.

Шаклар снова кивнул:

— Хотя бы из-за того, что поддерживать какие бы то ни было связи с такой планетой будет слишком дорого. Все верно. Полагаю, к концу нынешнего столетия мы будем окончательно предоставлены сами себе.

— Не слишком радужная перспектива, — задумчиво пробормотал Дар, — но все-таки это лучше, чем иго терранской диктатуры. Так что я должен сделать?

— Сделать? — изумленно переспросил Шаклар. — Сделать вы вряд ли что-то сможете. Ну разве что совершите рыцарский поступок… например, сообщите о готовящемся заговоре средствам массовой информации, если пожелаете, или Генеральному Секретарю… словом, что-нибудь в таком роде.

— Не может быть, чтобы вы были к этому настолько равнодушны! — возмутился Дар. — Нельзя же сдавать демократию без боя!

— Но она уже сдана, разве вы не видите? Путем дешевого героизма можно добиться только того, что еще лет на десять сохранятся такие демократические институты, как Ассамблея, кабинет министров и так далее. Но реальность от этого не изменится: планеты фронтира уже фактически перешли на самоуправление, а Терра и другие центральные планеты в некотором смысле уже живут в условиях диктатуры во всем, что касается чисто практических вопросов. Если не верите мне — спросите об этом у кого угодно, кому довелось пожить там.

Дар вспомнил о том, с каким отвращением и отчаянием рассказывала о Терре Сэм, и понял, к чему клонит Шаклар.

— Значит, вы хотите сказать, что бороться за демократию не стоит?

— Вовсе нет. Я пытаюсь втолковать вам, что борьба за демократию может привести вас к пожизненному заключению в самой настоящей терранской тюрьме и жизнь ваша там продлится скорее всего очень недолго. Давление социальных сил настолько велико, что никто не в состоянии противиться ему. Так что если действительно хотите чего-то добиться, постарайтесь изменить природу этих социальных сил.

Дар сдвинул брови.

— Как этого можно добиться?

Шаклар пожал плечами.

— Можно изобрести сверхсветовое радио, можно обучить подавляющее большинство населения скептицизму, привить людям привычку ничто не принимать на веру, но ожидать результатов на своем веку бесполезно. Можно дать толчок таким переменам, но пройдет век или даже два, пока они начнут сказываться.

— Что ж, это будет очень здорово для моих внуков — но мне-то чем заниматься, пока я еще жив?

Шаклар вздохнул.

— Постарайтесь разыскать симпатичную отдаленную планету, которая ухитрится ускользнуть из поля зрения диктаторов, и сделайте все, что в ваших силах, для того чтобы превратить эту планету в островок свободы на ближайшие несколько столетий, а потом живите там со всем спокойствием, на какое способны.

— Что вы и сделали, — тихо резюмировал Дар.

Шаклар одарил его лучистой улыбкой.

— Ну… пока все только в процессе…

— Так и будет, пока вы живы. Тем самым вы собираетесь сохранить собственную иллюзию веры в смысл жизни.

— Совершенно верно, — усмехнулся Шаклар. — Но вы уверены, что это — иллюзия?

— Не уверен, — выдохнул Дар и покачал головой. — Будь я в этом уверен, ничего бы не вышло. Но от подобного образа мыслей легко впасть в отчаяние.

— Только тогда, когда вы считаете подобный образ мыслей доказательством отсутствия смысла жизни. Разум ваш будет верить, что это именно так, а сердце откажется в это верить. Ни за что не поверит — если вам действительно не все равно. Значит, все дело в том, что вам нужно заняться самоусовершенствованием.

— Похоже, я уже начал им заниматься, — кивнул и усмехнулся Дар и, покачав головой, добавил: — Вот только не уверен, что сумею создать «островок свободы».

— Здесь для вас всегда найдется место, — негромко проговорил Шаклар.

— Две минуты до взлета, — прозвучал металлический голос со стороны катера.

— Ну, все, бегите, — поторопил Дара Шаклар и вложил ему в руку толстый конверт. — Тут все необходимые документы, а также чек Вольмарского банка на два билета первого класса от Вольмара до Терры. — Он похлопал Дара по плечу. — Удачи вам, молодой человек, и помните: никакого ненужного геройства.

Дар хотел было спросить, что генерал имеет в виду, но тот уже отвернулся, а катер уже ревел с таким оглушительным шумом, что Дару ничего не оставалось делать, как со всех ног броситься к нему.

— Ну, ты даешь, — проворчала Сэм, когда Дар устроился в кресле для перегрузок рядом с ней и пристегнулся. — Что там у вас за переговоры были на высшем уровне?

— Они касались того, каким стилем мне лучше плыть по волнам социального прилива.

— Ого! — Сэм поджала губы и медленно кивнула. — А он молодчина, этот ваш генерал.

— Ага, — кивнул Дар. — Честно говоря, мне жутко стыдно, что я обманул его.

Он открыл конверт и ахнул.

— Что там такое? — требовательно спросила Сэм.

Дар молчал и, не мигая, смотрел на документы.

— Эй, очнись! — крикнула Сэм и помахала рукой у него перед глазами. — Что с тобой? Что у тебя там такое?

— Мои документы, — медленно, с трудом выговорил Дар.

— И что? Они не в порядке?

— Еще в каком порядке… Они все выписаны на имя Дара Мандры.

— Ой… — вымолвила Сэм и надолго умолкла, переваривая новость. А потом она вздохнула и откинулась на спинку кресла. — А ваш генерал… прозорлив, верно?

7

На курьерском корабле мест было на десять пассажиров, но Сэм и Дар оказались единственными. За пять дней полета они успели посидеть на каждом из кресел, как минимум, дважды.

— Нет, честно, отсюда вид гораздо лучше, — сказал Дар, устроившись на кресле ближе к концу салона. — Тут лучше ощущается глубина пространства, а силу ускорения гораздо приятнее чувствовать спиной.

— Какая сила ускорения! — фыркнула Сэм. — Этот корабль запросто может лететь всего лишь в режиме свободного падения. У него же встроенные компенсаторы ускорения, или ты забыл? А здесь, в пассажирском салоне, отдельное гравитационное оборудование.

— Тоже мне — транспортное средство! — хмыкнул Дар. — Напрочь ликвидировано всякое ощущение движения.

— Но из-за этого находиться в пассажирском салоне гораздо более удобно, — возразила Сэм. — Возникает чувство окружающей среды, пространства. — Она раскинула руки. — Замкнутого, но все же пространства. Ты как бы погружен в него.

— Да, но кому охота быть погруженным в кресла из литого пластика и креоновую обивку?

— Простите, сэр, но если вас не устраивают условия полета…

Дар сердито глянул на стюардессу.

— Знаю, знаю, — проворчал он. — Других условий вы мне предложить не можете.

— Вовсе нет, сэр. Я могу предложить вам множество других царств реальности, — объявила стюардесса-робот, после чего ее грудь распахнулась, обнажив несколько полочек, уставленных пузырьками с таблетками. — Все средства гарантируют вам забытье в том, где вы находитесь в данный момент, и время пролетит незаметно.

— Ага, а вместе с ним полетит куда подальше мой разум. Нет уж, спасибочки, я бы уж лучше отведал каких-нибудь старомодных наркотиков.

В руке Дара незамедлительно оказался пластиковый стаканчик. Палец стюардессы превратился в краник, из которого в стаканчик плеснула жидкость цвета янтаря и посыпались кусочки льда.

— Извольте отведать старомодного, сэр.

— Я вообще-то имел в виду мартини, — проворчал Дар. — Ну да ладно. И на том спасибо.

— Меня не надо благодарить, сэр. Я всего лишь…

— Машина, понимаю. Просто не хочу отучаться от хорошего тона. А когда мы прибудем на Гальдан IV?

— Ты уже двенадцатый раз задаешь этот вопрос, — тяжко вздохнула Сэм, — а я тебе сразу сказала, еще тогда, когда мы взлетели: Билабер сказал, что лета туда пять дней!

— Да знаю, знаю, — подмигнул ей Дар. — Мне просто нравится, как она отвечает. Так когда мы прибудем на Гальдан IV, стюардесса?

— Опытные пассажиры никогда не спрашивают «когда», — с некоторой долей упрека отозвалась стюардесса.

— А мне нравится слушать ваш запрограммированный ответ, — ухмыльнулся Дар и откинулся на спинку кресла.

— Попробуй посмотреть на это так: мы летим гораздо быстрее, чем я, когда добиралась на Вольмар, — утешила его Сэм. — А я летела полторы недели.

— Видимо, корабль, которым вы летели, совершал дальний рейс и был обычным грузовиком, сэр.

— Мисс!

— О, правда? Но в любом случае, я думаю, вы согласитесь, что курьерский корабль МА несколько более быстроходен, чем то транспортное средство, которым вы воспользовались ранее. На самом деле мы вот-вот должны вынырнуть из гиперпространства. Пристегните ремни, пожалуйста.

С этими словами стюардесса вкатилась в шкафчик, и дверца за ней со щелчком закрылась.

— Кто бы говорил о хорошем тоне! — фыркнула Сэм. — Или ты не нарочно над ней издевался?

— Нарочно, конечно, — проворчал Дар. — Но она меня определенно раздражает, эта машина.

— Запрограммировал ее какой-то сноб, — согласилась Сэм. — Ну ладно, давай-ка лучше приготовимся.

— Приготовиться к выходу в обычное пространство, — прозвучал гулкий голос с пульта управления кораблем.

— Не знаю, к чему вся эта суета, — пробурчал Дар, застегивая защитную сбрую. — Что с нами такого может стрястись при выходе из гиперпространства?

— Знаешь, ты становишься жутким занудой.

— Не обращай внимания. Но ты должна признать, что даже вибрации никакой не ощущается, когда выходишь из гиперпространства в обычное?

— Не ощущается, если только тебя не сцапают. Тогда такая вибрация начнется…

— Ты это о чем? — встревоженно нахмурился Дар.

Сэм вздохнула.

— Да это такое суеверие, оно бытует еще со стародавних времен, когда не существовало никакой Межзвездной Ассоциации и вообще за пределами Солнечной системы творилось черт знает что. Тогда в точках выныривания звездолетов в обычное пространство сидели в засаде пираты. Покуда грузовик находился в гиперпространстве, они к нему притронуться не могли, но как только он выныривал в обычное пространство, они сразу нападали.

— Да… — Дару стало немного не по себе. — А ведь… сейчас централизованное правительство не так уж сильно…

— Внимание, — прозвучал голос с пульта управления. — Выходим из гиперпространства. На несколько секунд будет отключена внутренняя энергия.

Погасло освещение: вся энергия корабля приобрела изоморфный характер, он транслировался в обычное пространство. У Дара закружилась голова, и объективная реальность на пару секунд стала субъективной, а если точнее — исчезла и она. А потом все вернулось и свет снова зажегся. Дар заморгал, повертел головой, дабы проверить, что она еще вертится.

— А знаешь… пожалуй, эта аварийная сбруя очень даже к месту, — глубокомысленно изрек он.

— Просим всех оставаться на своих местах, — посоветовал голос с пульта управления. — Приближается неопознанное транспортное средство.

Дар посмотрел на Сэм:

— Так что ты там говорила насчет пиратов?

— В наше время никаких пиратов нет и в помине, — ответила Сэм, но почему-то она была несколько бледна.

— Насколько мне помнится, нечто подобное в свое время было сказано в начале восемнадцатого века одному человеку по имени Жан Лафит, — проворчал Дар и выглянул в иллюминатор. — Знаешь, а теперь и вправду за окошком что-то видно!

— Ну естественно — звезды. Мы же вернулись в обычное пространство, не забывай! Ну и что он ответил?

А вон у той — вполне различимый диск. Это, наверное, Гальдан. Ты про кого спрашиваешь?

— Про этого Жана Лафита.

— А-а-а… Он сказал: «Сдавайтесь», — ответил Дар, продолжая вглядываться в иллюминатор. — Что-то он там еще сказал, я точно не помню, но это как-то было связано с одним местечком под названием Карибское… Вау!

Салон озарила оранжевая вспышка.

— Это… совсем близко! — часто моргая, воскликнула Сэм.

— По-моему, это было то самое, что называют «упреждающим выстрелом».

— Между прочим, тут не до шуток! — взвизгнула Сэм. — И где, спрашивается, наш доблестный флот, когда он так нужен?

— Ты у пиратов спроси — они наверняка знают где.

— Я тоже знаю. Я как-то вечерком подпоила одного флотского компьютерщика, и он мне выболтал код доступа.

— А зачем тебе это понадобилось? — нахмурившись, поинтересовался Дар.

— Хотела удостовериться, какова будет безопасность моего полета на Вольмар. Оказалось, все надежно. На пятьдесят парсеков — ни одного флотского. Ближайшая база от нас в ста семидесяти пяти световых годах, ближе к Альдебарану, и они там сидят, штаны протирают да начищают до блеска свои кораблики.

— Чем они там занимаются?

— Их туда кто-то вызвал с год назад, чтобы они присмотрели за какими-то пиратами.

— Ну, ясно: они, стало быть, туда, а пираты — сюда! Просто восторг!

Сэм вдохнула поглубже.

— Погоди, погоди минуточку… Минуточку. Мы не о том говорим. Тут никаких пиратов быть не должно.

— Конечно, это могут быть и люди из флота, и может быть, это они нас сочли пиратами. Надеюсь, ты извинишь меня…

Салон озарила новая вспышка. Сэм вскрикнула:

— Нет, точно! Это пираты!

Дар пожал плечами:

— Пираты это или флотские… знаешь, когда мы превратимся в тучку из атомов водорода, боюсь, разницы не будет никакой.

— Ты прав, — вздохнула Сэм и отстегнула аварийные ремни. — Кто бы это ни был, нам надо выбираться отсюда.

Дар запрокинул голову и гостеприимно указал в сторону иллюминатора.

— Ага, добро пожаловать! Если вы повернетесь лицом к солнцу — на улице чудесная погода! Правда, если вы встанете к солнцу спиной, вы можете немножечко замерзнуть.

— Я тебе дело говорю! — буркнула Сэм. — На этом корабле должен быть хоть какой-то спасательный катер!

Дар, пристально глядя в иллюминатор, крикнул:

— Ложись!

Сэм в испуге последовала его приказу. Корабль сотрясся от мощного удара, и девушка, отлетев, стукнулась о стенку салона. Дара подбросило в кресле.

— Что это… черт подери… такое было? — выдохнула Сэм.

— Им, видно, надоело в игрушки играть, — заключил Дар, отбросил аварийное облачение в стороны и поднялся на ноги, сражаясь с силой ускорения. — На этот раз стреляли на поражение, и это им удалось. Угодили в гравитационный генератор. Так что ты там говорила про спасательный катер? Где он может размещаться?

— По идее, ему самое место между капитанским мостиком и пассажирским салоном, правда?

— Разумно, — кивнул Дар. — Ну а поскольку это разумно, то на самом деле скорее всего его надо искать между салоном и грузовым отсеком. Пошли.

Сэм начала было возражать, но быстро умолкла и последовала за Даром.

Корабль ощутимо тряхнуло. Дар удержался на ногах, ухватившись за спинки кресел по обе стороны от прохода. Сэм налетела на него сзади.

— Чуть-чуть промахнулись, — проговорил Дар сквозь зубы. — Нас ударило взрывной волной. Жалко, времени нет полюбоваться. Наш пилот наверняка фантастически лавирует!

— Ага, — буркнула Сэм. — Так поэтому я того и гляди вылечу сквозь обшивку наружу?

— Вот-вот. Потому что он все время выбирает, какая стенка тебе больше для этого подойдет. Вперед!

Борясь с сопротивлением инерции, они пробирались к кормовому люку. Дар повернул к небольшому шкафчику за люком и открыл дверцу.

— С этой стороны — два, а с той, наверное, три. — Он вытащил из шкафчика свернутый в рулон серебристый скафандр с пластиковым шлемом. — Давай облачайся.

Сэм принялась натягивать на себя скафандр.

— Так себе одежонка, правда?

Дар кивнул:

— Да, такую сырной коркой разве что не продырявишь. Да эти скафандры и не предназначены для защиты тела — эту роль играет спасательный катер. А скафандр только обеспечивает запасом воздуха.

Корабль с громким треском завалился набок, и Сэм упала на Дара. У того закружилась голова. Даже в скафандре Сэм все-таки была женщиной. Однако сейчас на подобные умозаключения времени положительно не было.

Сэм отстранилась, выпрямилась и продолжила натягивать на себя скафандр.

— Они совсем близко! Скорее!

Дар натянул скафандр и нажал кнопку герметизации. Сэм последовала его примеру. Затем Дар выпрямился и прижал свой шлем к шлему Сэм, чтобы его голос прошел сквозь пластик.

— Теперь повернись ко мне спиной. Проверю, в порядке ли система подачи воздуха и все шланги.

Сэм повернулась к нему спиной. Дар проверил, в целости ли шланги, и включил систему подачи воздуха. Как только на шкале стрелка дошла до голубой отметки, Дар похлопал Сэм по плечу и повернулся к ней спиной. Он чувствовал, как она прикасается к нему. Вскоре под шлем хлынула струя воздуха. Дар сделал вдох и кивнул, после чего повернулся к люку, открыл его и дал девушке знак идти первой. Она шагнула вперед, Дар — за ней. Он закрыл за собой люк. Сэм уже успела нажать клавишу подачи воздуха. Как только переходная камера наполнилась воздухом, над боковым люком вспыхнул зеленый огонек. Дар нажал на ручку двери люка и потянул ее на себя. Открылось отверстие диаметром в три фута. Сэм шагнула в него. Дар последовал за ней.

Усевшись в кресло, Дар пристегнулся ремнями. Сэм наклонилась к нему и прижала свой шлем к его шлему.

— А как же пилот?

— У него еще один катер имеется, если он пожелает удрать, — отозвался Дар и нажал клавишу на пульте управления. Пульт озарился мигающими огоньками.

— Ты знаешь, как управлять этой штуковиной?

— Естественно, знаю. Да и чем тут управлять, кроме двух кнопок, двух педалей и штурвала?

— Ну… много чего можно придумать и при таком раскладе.

Дар пожал плечами.

— Ну, значит, мне недостает воображения. Поехали! — скомандовал он сам себе.

На табло мигала надпись «Готовность». Дар нажал клавишу «Старт».

Его грудь тут же получила удар весом в пятьсот фунтов, после чего это давление не замедлило распределиться по всему телу. Затем эффект попадания под паровой каток смягчился, и Дар, чувствуя себя так, словно его гладят утюгом, снова смог дышать. Справляясь с перегрузкой, он огляделся по сторонам. Справа было чуть темнее. Солнце находилось достаточно близко, оно выглядело небольшим диском и испускало смертельно опасное излучение. Но это не имело значения: большую часть поля зрения занимала серебристая громада пиратского корабля.

— Да-а… — заключил Дар. — Они чересчур близко. — Он нажал педаль ускорения. Ощущение давления снова усилилось. На смену утюгу выступил печатный пресс. Дар оглянулся назад, на серебристый бейсбольный мячик курьерского корабля, а потом устремил взгляд в бездонную черноту, простиравшуюся впереди.

Сэм, сражаясь с перегрузкой, с трудом наклонилась вперед.

— Как думаешь, они нас заметили?

Дар пожал плечами:

— Трудно сказать. Мы появимся у них на детекторах, но на такую малявку они могут и не обратить внимания.

И тут серебристая громадина заскользила им навстречу.

— И кто их только просил быть такими наблюдательными? — проворчал Дар, перевел свое кресло в сидячее положение и сильнее нажал на педаль ускорения, вследствие чего на него снова наехал паровой каток и его прижало к спинке кресла, да с такой силой, что он едва дотянулся до штурвала.

Пиратский корабль набирал скорость.

— У меня почему-то такое подозрение, что нам их не обогнать, — проговорил Дар и крутанул штурвал влево.

Кормовые двигатели затихли и умолкли, а носовые сначала негромко заурчали, а потом дико взревели. Катер описал изящную, но крутую дугу, вследствие чего Дара швырнуло вбок и бросило на Сэм. Она впечаталась в кресло, дико побледнев и вытаращив глаза.

Дара это нисколько не удивило. Будь он на месте пассажира ведомого им самим спасательного катера, он бы себя чувствовал не лучше. Он выровнял штурвал и снова нажал педаль. Катер стрелой понесся к курьерскому кораблю, который, пользуясь замешательством пиратов, пытался улизнуть.

Сэм с трудом наклонилась вперед, привела спинку своего кресла в вертикальное положение и прижала свой шлем к шлему Дара.

— Разве мы от них… не удираем?

Дар покачал головой.

— Им нас изловить — пара пустяков. С такой же легкостью тощий кот сцапает ожиревшую мышь. Наш единственный шанс — спрятаться.

— Спрятаться? За что тут можно спрятаться? Тут ничего такого нет!

Позади катера и чуть справа полыхнули алые разряды.

— Мамочки! — взвизгнула Сэм и съежилась внутри скафандра. — Скорее прячься хоть за чем-нибудь! Скорее же!

— Постараемся… — пообещал Дар и резко крутанул штурвал. Сэм повалилась на него.

— Что ты делаешь?!

— Лавирую, что же еще? Они там, похоже, не дураки. Небось пушку свою к баллистическому компьютеру подключили.

Дар вел катер таким курсом, который бы обеспечил двойной радикулит змею с позвоночником из трех позвонков. Их с Сэм мотало внутри катера, как игральные кости в стаканчике.

— Пока мы выигрываем, — процедил сквозь зубы Дар. — Мы им спутали карты.

Взрыв грянул прямо под кормой катера.

— Ого! А они быстро учатся на своих ошибках, гады!

Дар изо всех сил ударил по педали акселератора и надавил на штурвал. Катер нырнул носом вниз, а над ним, описав сверкающую дугу, пронесся пущенный пиратами снаряд. А потом катер выровнялся, и вверху над ним было только пустое пространство. Дар нажал на педаль замедления хода, и их с Сэм бросило вперед.

Ее шлем с треском ударился о шлем Дара.

— Почему ты остановился?

— Потому что иначе они нас поймают.

Дар развернул катер и погнал его обратно к серебристому шарику и глыбе пиратского корабля, нависшего над ним подобно надгробному камню.

Сэм сжалась в кресле.

— Только не протарань его!

— Не бойся.

Курьерский корабль окутало облако синих искр.

— Похоже, они маленько перепутали — приняли их за нас, — заключил Дар и снова нажал на штурвал. Катер нырнул, и над головами у Сэм и Дара снова проплыло днище курьерского корабля.

— Почему?! — взвизгнула Сэм.

— Потому, — удержался от комментариев Дар.

Маленькое суденышко вынырнуло из-под курьерского корабля и рванулось в промежуток между ним и пиратским звездолетом.

Сэм глубоко вдохнула.

— Поправь меня, если я ошибаюсь, но разве наша задача — не удрать от них?

— Так и есть, и мы как раз этим занимаемся. — Глыба пиратского звездолета нависла так низко над катером, что он, казалось, едва не задел ее. Дар снова нажал педаль торможения и в несколько мгновений сбросил скорость катера настолько, что серебристые пластины на днище огромного корабля стали почти неподвижны. — Вот так! — сказал он и облегченно вздохнул. — Мы сравняли скорость. Если нам повезло, они не заметили, как мы под них поднырнули, а я на это надеюсь, поскольку они слишком заняты обстрелом курьерского корабля.

— Но почему они не должны нас заметить?

— Поскольку нам было бы гораздо разумнее до сих пор прятаться за нашим родным кораблем.

— Уж это точно, — буркнула Сэм и с отвращением посмотрела на нависшее над катером днище пиратского звездолета.

— Даже если они начнут нас искать, они нас скорее всего не увидят, если только у них детекторы на днище не подключены.

— А вдруг подключены?

— Тогда нам не повезло. Но даже если это так, они, быть может, все равно нас не заметят: мы слишком близко к днищу и для их детекторов, так сказать, в тени.

— Теория чудесная, — заключила Сэм и откинулась на спинку кресла. — Но что будет, если ты ошибаешься?

— Что ж, в таком случае они рванут от нас на такой скорости, какая нам и не снилась, и снова начнут упражняться в меткости попаданий.

— Теперь я понимаю, почему мне было всегда так жалко глиняных голубков, — поежилась Сэм. — Ой, что это они делают?

Дар развернулся, оглянулся назад.

— Все еще пытаются прострелить курьерский корабль насквозь… Опаньки!

— «Опаньки» — что? — опасливо вопросила Сэм.

— А курьерский корабль уходит. Вернее говоря, драпает во все лопатки. Держись покрепче. Пираты направляются за ним, и притом быстро! Этот курьерский даже подбитый весьма проворен!

Сэм нахмурилась.

— Но тогда как же пираты собираются изловить его?

— Залягут в засаду.

— Куда залягут? Тут не за чем спрятаться, кроме атома водорода!

— Ага! Поехали!

Дар развернулся к штурвалу. Серебристая глыба пиратского корабля пошла задним ходом. Дар нажал педаль ускорения и направил катер в сторону солнца.

— Но мы… вряд ли… их обгоним, — борясь с перегрузкой, проговорила Сэм.

— Нет… если им с нами… по пути, — отозвался Дар. — Но в данный момент… наши дорожки… расходятся…

— Какая разница? — отдышавшись, пожала плечами Сэм. — Как только они разделаются с курьерским кораблем, сразу примутся за нас.

— Это в том случае, если мы покажемся им достойной преследования целью. Но к тому времени, быть может, нам удастся разыскать убежище.

— Убежище? Где тут можно найти убежище?

— А там же, где прятались пираты, пока сидели в засаде… вон там! — Дар вытянул руку и указал на цепочку из сверкающих бриллиантов, подсвеченных солнцем. — Астероиды! Это они и смутили детекторную систему курьерского корабля. Она решила, что пиратский корабль — просто-напросто крупный камень, расположенный чуть ближе остальных!

Сэм вытаращила глаза:

— Но что они тут делают?

— Сейчас не время задавать вопросы, — сказал Дар и, выгнув шею, оглянулся назад. — Они все еще гонятся за курьерским кораблем… догнали… сейчас дадут предупредительный выстрел… НЕТ! Начинают тормозить и разворачиваться!

— Почему? — опасливо поинтересовалась Сэм.

— Потому что, очевидно, их вовсе не интересует курьерский корабль! Подлетели, посмотрели, увидели, что место парковки катера по-прежнему пустует и нас нигде поблизости не видно, и теперь ищут нас!

Сэм сдвинула брови и покачала головой:

— Ничего не понимаю. У тебя получается так, будто они гоняются именно за нами.

— Догадалась наконец, — суховато проговорил Дар. — Меня другое интересует: как они вызнали, что мы на борту?

— Может, они этого и не знают, — с надеждой вымолвила Сэм. — Может, они нас за кого-нибудь другого принимают.

— Надеюсь, ты простишь меня, если я не стану тут торчать и ждать, пока это выяснится?

Дар резко развернулся и выжал педаль торможения. Катер встал на дыбы — из носовых дюз вырвались струи перегретого пара, а Дара с Сэм швырнуло вперед. Маленькое суденышко начало швырять из стороны в сторону. Дар лавировал, стараясь избежать столкновения с небольшими каменными и металлическими астероидами. Обшивка катера звенела подобно цимбалам, солирующим в перкуссионном оркестре, но пока ни одному камню Не удавалось пробить в нем дыру. Дару удалось сравняться скоростями с одним из астероидов, который был чуть побольше катера. Звон сменился отдельными постукиваниями.

— Пока нам просто фантастически везет, — заметил Дар и отключил все двигатели. — Покуда на нас не налетит какой-нибудь скоростной булыжник с кормы или медленно летящий — с носа, с нами все будет в полном порядке. Этот катерок достаточно крепок, чтобы выдержать удары большей части этого щебня.

Сэм с дрожью выдохнула.

— А ты… ты ведь рисковал, правда?

Дар пожал плечами.

— А что, у меня разве был выбор? Теперь, если нам только не размозжит двигатели, все будет нормально.

— А если да?

— Тогда… ты бы кем предпочла стать — пленницей или астероидом?

Сэм сдвинула брови.

— Надо подумать.

— Думай на здоровье, — кивнул Дар и сложил руки на груди. — Времени у нас навалом.

Орбита астероида унесла катер от курса пиратского звездолета: серебристая глыба мелькнула вверху и ушла вперед, оставив притаившийся за камнем катерок позади.

— Вот так? — изумленно обернулась Сэм. — Просто пролетели мимо и нас не тронули?

— Нет, не совсем так, — мрачно покачал головой Дар. — Они видели, как мы свернули и затерялись между астероидами, в этом можешь не сомневаться. Но только они не способны так быстро тормозить, и потому им трудно нас преследовать. В маневренности они нам здорово уступают. — Но они вернутся — в этом тоже можешь не сомневаться.

— Спасибо, утешил, — отозвалась Сэм. Она сидела не шевелясь. — А двигатели ты зачем отключил?

— Затем, что один из пиратских детекторов теперь ищет нас исключительно на этот предмет. Сейчас только работа двигателя могла бы отличить нас от любого астероида, если только, конечно, эти мерзавцы не окажутся от нас в такой близости, что смогут увидеть нас невооруженным глазом.

— Но разве обшивка катера не сильнее блестит?

— А я выбрал астероид поярче других.

— Вот они! — вскрикнула Сэм.

Дар занес руку над кнопкой включения двигателей.

Слышать их разговоров пираты, конечно, не могли, и они оба это понимали, но страх сделал свое дело, и Дар с Сэм сидели тихо как мышки, покуда над ними проплывала серебристая надгробная плита, выписывавшая широкий зигзаг. Она была все ближе… и ближе, и Дар чувствовал величайшее искушение сдвинуть катер в сторону и прижать его к спасительному боку астероида. Пиратский звездолет вильнул вправо, потом — влево и ушел далеко в сторону от камня, за которым прятался катер. Затем он очередным разворотом пролетел в доброй полумиле впереди катера и продолжил свой путь.

Сэм откинулась на спинку кресла со вздохом облегчения:

— Хвала небесам!

— Ага, — отозвался Дар и отнял дрожащую руку от кнопки включения двигателя. — Даже не представлял, что выглядеть вне подозрений — это такое неописуемое счастье.

— Пока получается — конечно, — сказала Сэм и посмотрела на Дара с нескрываемым уважением.

Сердце Дара забилось чаще. В конце концов, Сэм была для него единственной женщиной на многие миллионы миль вокруг. Но вдруг Сэм замерла и указала вперед:

— Посмотри! Что это они задумали?

Дар проследил за ее взглядом. В днище пиратского корабля открылся здоровенный люк.

— Вознамерились выпустить разведывательный катер для более тщательного осмотра окрестностей! — воскликнул Дар, и рука его метнулась к кнопке включения двигателей.

Сэм схватила его за руку:

— Нет! Ты же сам сказал — это выдаст нас с головой!

Дар медлил, не спуская глаз с пиратского корабля.

— Вот это да! Они впали в раздумья.

Катер, наполовину высунувшись из люка, застыл в неподвижности. Потом он начал медленно втягиваться в корабль-матку, и вскоре огромные ставни люка закрылись за ним.

— Но почему? — недоумевающе воскликнул Дар. — Мы ведь были у них в руках!

— Вот почему! — объяснила Сэм и указала назад.

А сзади надвигалась огромная усеченная пирамида, увенчанная странным устройством, напоминавшим грандиозных размеров глаз. Пиратский корабль пришел в движение, набрал скорость и поспешил прочь.

Дар сочувственно усмехнулся:

— Да… не хотелось бы мне драпать на такой скорости… Но у них особого выбора не было, верно?

— Почему не было? — спросила Сэм, не сводя глаз с приближавшейся пирамиды. — Это что за мегалитическая штуковина?

— Да полицейские, — пожал плечами Дар. — Откуда они — понятия не имею, но сейчас это в высшей степени все равно. Я даже рад их появлению.

— Эй! Вы! Сюда! На помощь! — закричала Сэм, попыталась встать и отчаянно замахала руками. — Проклятие! Они нас разве не слышат?

— Знаешь, звуковые волны плоховато распространяются в космическом вакууме, — отметил Дар.

— Да знаю я, знаю, — обреченно проговорила Сэм и упала в кресло. — Это я так, под влиянием момента.

— Они тоже, — заметил Дар, провожая взглядом проплывавший мимо полицейский звездолет.

— И что же нам теперь делать? Выходить и топать на своих двоих?

— Ну… скорее всего мы находимся в системе Гальдана, поскольку именно туда направлялись. На самой высокой скорости, какую мы способны развить, пройдет всего каких-нибудь три-четыре месяца, пока мы доберемся до ближайшей обитаемой планеты.

— Не думаю, что мы выдержим столько времени без завтрака.

— О, я уверен, тут где-нибудь сложены припасы. Но не думаю, что нам придется томиться так долго. Уверен, полицейский корабль очень скоро вернется.

— Зачем? — нахмурилась Сэм. — За подкреплением?

— Да нет. Зачем им сдалось какое-то подкрепление? Ты видела «глаз» на верхушке их корабля? Это очень-очень мощный бластер.

— А-а-а… — понимающе протянула Сэм и немного подумала над услышанным. — Так пираты поэтому дали деру?

Дар Кивнул.

— С таким «глазиком» полицейские намного сильнее пиратов, сколько бы у тех ни было орудий.

— Тогда почему же полицейские вернутся?

— Потому что пиратский корабль, помимо всего прочего, оборудован гиперпространственным двигателем, а у меня сильное подозрение, что полицейский звездолет предназначен исключительно для облета ближайших окрестностей. И как только пираты нырнут в гиперпространство, полицейские тут же отправятся восвояси.

— О… — задумчиво выговорила Сэм. — Но разве полицейские не могут изловить пиратов до того, как те уйдут в гиперпространство?

— Могли бы, — рассудительно сказал Дар. — Но не думаю, что они станут это делать. Эти пираты, судя по всему, мастера сматывать удочки. Не были бы мастерами — давно остались бы без добычи. А потому они рискнут там, где полиция рисковать не станет.

— Ты имеешь в виду слишком быстрый переход в гиперпространство?

— Не исключено. Увидишь грандиозный взрыв — так и знай: они попробовали сделать именно это.

Они ждали, глядя вперед. Полицейский корабль превратился в крошечное светящееся пятнышко.

Через некоторое время Сэм высказалась:

— Похоже, они не стали этого делать.

Вдалеке сверкнула ослепительная вспышка. Рука Дара снова метнулась к кнопке включения двигателей.

— Погоди! — вскрикнула Сэм. — Мы ведь еще не знаем, кто из них победил!

— Скоро узнаем, не переживай, — сквозь стиснутые зубы процедил Дар.

Вспышка превратилась в светящуюся точку и, вырастая на глазах, приобрела форму треугольника.

— Победа! — радостно возгласил Дар, с силой нажал кнопку, и двигатели, ожив, взревели. — Давай поздравим этих славных ребят!

Он навалился на штурвал, и катер, выпрыгнув из плоскости эклиптики, понесся навстречу полицейскому звездолету.

— А нам не стоит назвать себя? Ну, чтобы они не подумали, что мы собираемся атаковать их?

— А это не так глупо, как могло бы показаться на первый взгляд, — глубокомысленно изрек Дар. — Они запросто могут принять нас за торпеду. Послушай, тут где-то наверняка валяется аварийный маячок. Поищи, будь так добра, ладно?

Устройство вскоре отыскалось. На нем был прикреплен ярлык «Аварийный маяк» и имелась только одна пусковая кнопка. Сэм нажала ее, и они с Даром стали ждать.

— А как мы узнаем, что эта штуковина сработала? — в конце концов поинтересовалась Сэм.

— А как ты узнаешь, что Господь слышит твои молитвы? — ответил вопросом на вопрос Дар. — У них радио есть, а у нас нет.

— Все дело в вере, — проворчала Сэм. — Неужели все и всегда должно сводиться к этому?

Пирамида приближалась и вдруг исчезла в облаке пара.

— Они нас услышали! — вскричал Дар. — Они тормозят!

Пар рассеялся, и оказалось, что полицейский звездолет завис прямо над катером.

Сэм съежилась, втянула голову в плечи.

— Ничего не могу с собой поделать — у меня такое чувство, что эта громадина сейчас на меня упадет!

И упала. Огромная пирамида пошла вниз и предоставила Дару и Сэм возможность полюбоваться своим гигантским основанием. Но только Дар открыл рог, чтобы закричать от страха, как в одной из граней открылся люк, готовый проглотить маленький катер.

— Спасены, что ли? — прозвучал чей-то хрипловатый голос. Дар подумал, что это Сэм, но нет — голос звучал прямо у него в ушах.

— Ну, я очень рад, что мы оказались поблизости, — благодушно проговорил капитан и протянул Дару и Сэм стаканы с бренди. На груди его форменной куртки сверкали знаки отличия — пирамидка с глазом, внутри которой курсивом вилась надпись «Космическая полиция». Над пирамидкой располагались буквы — «Гальд. IV», а чуть ниже — «Фальстаф». Все эти обозначения выглядели островками в море — нет, в океане — охры. Капитан был, мягко говоря, тучен. Такую же комплекцию имели и прочие члены экипажа — самый стройный из них был никак не менее четырех футов в обхвате, и все они при этом ростом были ниже Дара. Капитан, кроме того, обладал типичной для четвертой планеты системы Гальдан внешностью — он был краснолиц, с курчавыми длинными волосами и шкиперской бородкой.

— Это нам повезло, что вы оказались поблизости, — поспешно уточнил Дар.

— Ну, тут-то дело не только в удаче, — признался капитан. — Нам поступали сообщения о том, что в этих краях орудуют пираты, поджидают торговцев в местах, где те обычно выныривают из гиперпространства. И вот, представьте себе, на прошлой неделе тут должен был пролетать грузовик, до отказа забитый маринованной селедкой, но не пролетел, вот мы и решили поболтаться неподалеку от этого пункта. У нас только один патрульный крейсер, так что, как вы понимаете, охранять все пункты сразу мы просто не в состоянии.

— А что, груз маринованной селедки был настолько важен? — удивленно поинтересовался Дар.

— Для нас, — ответил капитан, — это был стратегически важный груз. Ну а вы по каким делам на Фальстаф, ребята?

— На… Фальстаф? — обескураженно перепросил Дар.

— Это местное название Гальдана IV, — объяснила ему Сэм. — Мы тут должны были пересадку сделать, капитан. Летим с Вольмара.

Капитан не изменил позы. Он сидел, удобно устроившись в кресле, скрестив пальцы на необъятном животе. Но вдруг он стал — весь внимание.

— С Вольмара? Да что вы говорите! Как интересно! Кстати, мог бы я взглянуть на ваши документы?

— А? О, конечно. — Дар извлек из внутреннего кармана паспорт и идентификационную карточку и положил на стол. Сэм последовала его примеру. — Простите, это надо было в первую очередь сделать.

— Ну, вы же, так сказать, немного не в себе были.

Капитан взял со стола документы, и Дару вдруг ни с того ни с сего показалось, что в каждом глазу у него — по ювелирной лупе.

— Все в порядке, что вполне естественно, — заключил капитан, правда, вторая часть фразы прозвучала, на взгляд Дара, не слишком уверенно. Подвинув документы к Дару и Сэм, капитан добавил: — С Вольмара к нам нечасто залетают.

— Ну да, большей частью народ летит туда, — согласился Дар. — Просто дело в том, что наша фармацевтическая компания жаждет расширения своей деятельности. Вот мы и откомандированы, так сказать, ближе к центру, в поисках потенциальных инвесторов.

Сэм вздрогнула, и Дар тут же пожалел о том, что не посвятил ее заранее в выдуманную им «легенду».

— Вот не знал, что этот бизнес так развернулся, — хмыкнул капитан. Он явно заинтересовался.

Дар усмехнулся:

— Может, и не слишком развернулся пока — вот мы это и выясним. Кстати, я так обрадовался, когда вы так быстро заметили наш катер. Вы нас искали?

— Да не то чтобы… — Капитан нахмурился. — А что, надо было?

Дар мгновение не шевелился. Его словно ударной волной обдало.

— Ну… — осторожно начал он. — Я-то думал, что с курьерского корабля вам сообщили, что мы пропали.

— А ведь это странно, если разобраться… — Капитан поскреб макушку, поглядел в потолок и вернулся взглядом к Дару. — Может быть, пилот не заметил, что вы покинули корабль?

— Гм’-м-м… Может быть, — проговорил Дар и мысленно представил, какой силы толчок должен был сотрясти курьерский корабль при старте спасательного катера. — Да, наверное, так оно и вышло. В конце концов, как пилот мог это заметить?

— Нет, как он только мог этого не заметить? — возмущался Дар. — Когда катер стартовал, для пилота это было равносильно землетрясению!

— А может, он принял это за очередное попадание из бластера, — предположила Сэм. — Там тогда было жарковато.

— Ну да. И он не проверил, на месте ли пассажиры, после того как обстрел закончился? — Дар покачал головой. — Нет, не проверил. Смылся, растаял, как жир на сковородке.

Они шагали по окраине Гаскервилля — столицы Фальстафа. Улица была широкая, но второй этаж домов, стоявших вдоль нее, нависал над тротуаром, что, на взгляд Дара, представляло собой значительное удобство в дождливые дни, а вот в солнечные не на шутку угнетало. Кроме того, дома выглядели странновато. Нижние этажи их были сложены из бревен, а верхние оштукатурены.

— Ну, это же одна из планет фронтира, верно? — высказал он догадку.

— Да не сказала бы. Она третья на обратном пути к Терре и колонизирована уже четыреста лет. А ты по каким признакам сделал такой вывод?

— По архитектуре, — ответил Дар и указал на бревенчатую стену. — Они что, не знают, как плавят сталь?

— О, очень даже хорошо знают, — улыбнулась Сэм. — Я когда летела на Вольмар, поинтересовалась. Дело в том, что на Фальстафе жуткая нехватка чистых металлов. Даже железо — и то пребывает в почве исключительно в виде ржавой пыли.

— Вот как… — Дар поджал губы. — Ну и что же у них тут вместо денег — гвозди?

Сэм устремила на него изумленный взгляд:

— Как ты догадался?

— Нет, ты шутишь!

— Ты так думаешь, да? Ну так попробуй расплатись здесь за что-нибудь терранскими термами.

— Пока поверю тебе на слово, — сказал Дар и остановился у витрины магазинчика. Прочитав вывеску, он заключил: — По-моему, это как раз то, что нам нужно. Может быть, здесь и обмен валюты производят.

— Логично, — отметила Сэм. — А раз логично, то, может быть, и не производят.

Они вошли в заведение, которое, согласно вывеске, являлось билетной кассой агентства с неограниченной ответственностью «Межзвездные Перевозки».

— Вам помочь? — прошамкал служащий, жуя колбаску и не спуская глаз с ленты телефакса. Он был неимоверно толст и щекаст, как все прочие фальстафцы, которых успели повидать Дар и Сэм. Дар уже вообще начал чувствовать себя инвалидом — он-то был худощав.

— Ну да. Мы хотели бы купить билеты до Терры.

— Это можно. — Служащий вынул из ящика два билета, даже не взглянув на них. — Это будет стоить две сотни фунтов. Ближайший корабль отправится в четырнадцать ноль-ноль третьего мая.

Дар, уже успевший сунуть руку в карман, где лежал бумажник, остолбенел.

— Третьего мая? Но ведь сегодня только пятое апреля!

— Обидно, да? — посочувствовал служащий. — А вы опоздали на последний корабль — он улетел два дня назад.

— Но мы не можем ждать! Нам нужно как можно быстрее попасть на Терру!

Служащий пожал плечами.

— Приятель, я ведь только билеты продаю — расписание полетов не я составляю. Ну так вы берете билеты или как?

— Пока не будем брать, спасибо.

Дар обернулся к Сэм и беспомощно посмотрел на нее.

— А вы валюту меняете? — быстро спросила она.

Служащий с интересом взглянул на нее:

— Валюту? А как же! Что там у вас?

— Терранские термы. Десяточка.

Сэм выразительно глянула на Дара.

— А-а-а… — Служащий, похоже, разочаровался. — Ну, придется взять, куда деваться. Кладите сюда.

Он вытащил и брякнул на стойку небольшой холщовый мешочек. Мешочек звякнул.

Дар не спешил выкладывать на стойку наличные.

— Это что? — поинтересовался он.

— Деньги, — ответил служащий и сдвинул брови. — За десять терранских термов — два фунта.

— Всего два фунта? — возмущенно выпалил Дар. — Не высоко ли вы цените ваши фунты?

— Высоко? Два фунта гвоздей, и каждый по десять пенни? — Клерк смотрел на Дара, явно сомневаясь в его нормальности. — Приятель, здесь это очень даже большие деньги! Чертовски большие!

— О… — ошарашенно промолвил Дар и искоса глянул на Сэм. Та кивнула. Дар вздохнул и выложил на стойку купюры. — Ладно, держите. Скажите… а раньше чем через месяц до Терры точно ни на чем добраться нельзя?

— Ну, если уж вы так интересуетесь… — Служащий склонился к стойке и доверительно проговорил: — У меня дружок один есть, так у него старенькая космическая яхточка имеется. Потрепанная, правда, но…

— А… нет, спасибо. — Дар попятился. — Я, понимаете ли, в последнее время не так часто пилотировал…

Сэм прикусила щеку, чтобы не расхохотаться.

— Ясно. — Клерк презрительно скривился и отлип от стойки. — Не первый сорт, стало быть? Ну, ладно, наше дело предложить. — И он снова вернулся взглядом к телефаксу.

— Ну вот… — Дар взял со стойки мешочек. — Мы… к вам потом еще заглянем.

— Кто? Ты лучше со старателем заходи в следующий раз. — Но рукой на прощанье служащий все-таки помахал. — Удачи, дружок.

— Ну, он все-таки старался говорить по-дружески, по-моему, — сказал Дар, когда они с Сэм вышли из конторы.

— Да не сказала бы. «Дружок» здесь означает не «друг», а «наживка». На что рыбу ловят. Пакость всякая, в общем.

— Вот как, — нахмурился Дар. — Ну а насчет первого сорта что за чушь? И почему я должен в следующий раз явиться со старателем?

— Старатель — этот тот, кто руду добывает, — объяснила Сэм. — Первосортную руду.

Дар глянул на нее, но она не улыбалась. Он пожал плечами.

— Так тут у них с железом действительно напряженка?

Мимо проехал автомобиль, с шипением испуская пар из турбинного двигателя. Кузов у машины был деревянный, головки болтов пластиковые.

— Еще какая, — подтвердила Сэм.

Дар вывернул шею, провожая взглядом диковинку.

— А двигатели они из чего собирают?

— Из тугоплавкого пластика, — отвечала Сэм. — Но, насколько я понимаю, с радио тут очень большая проблема.

Дар обернулся к ней и сдвинул брови.

— Ну да, тут ведь без металла никак не обойдешься. Но как же работал телефакс?

— На оптико-волоконных кабелях — в кремнии здесь недостатка нет. А печатает он за счет теплопередачи.

Дар удивленно покачал головой:

— Вот это да… Ну хотя бы пробок на дорогах у них не бывает.

— Колбаску, сэр? — поинтересовался владелец тележки на колесиках.

Дар остановился, неожиданно заметив, что практически каждый пешеход увлеченно пережевывает колбаску.

— Ну, что ж, пожалуй, не стоит выделяться из общей массы. Давай две.

Дар вытащил из кармана мешочек, запустил туда руку и вынул… здоровенный гвоздь.

Он в ужасе уставился на Сэм.

Та нахмурилась и кивком указала на разносчика. Тот протягивал Дару две колбаски, завернутые в обрывок пластика. Дар посмотрел на колбаски и вернулся взглядом к Сэм. Потом пожал плечами, взял у разносчика колбаски и положил гвоздь ему на ладонь. Тот выдал Дару сдачу — два гвоздя по три пенни и штифтик.

— А что же они тут делают, когда наступает пора платить налоги?

— Они их платят, как все добропорядочные граждане. Да что с тобой? Культурный шок?

Дар покачал головой:

— Вряд ли. Но в некотором роде потрясение.

— Значит, тебе надо выпить, — заключила Сэм.

— Недурная идея, — кивнул Дар. — Помнится, пивал я такую адскую смесь под названием «ржавый гвоздь».

— На этой планете такое название звучит оскорбительно, — предупредила его Сэм и подтолкнула к качающейся двери. — Ты уж лучше чего-нибудь попроси по старинке.

— Считай, уже попросил, — пробормотал Дар.

В кафешке царил полумрак, в лучших традициях питейных салунов. Сэм и Дар направились к барной стойке.

— Што жакажем? — прошамкал бармен-автомат и подмигнул лампочками.

— По старинке и мартини, — отвечала Сэм. Похоже, подмигивание автомата ее заворожило.

— Две штуки, — ответствовал автомат и заработал кнопками.

Дар выложил на стойку десятипенсовый гвоздь.

— Два отнять от дешяти… — пробормотал автомат и сграбастал гвоздь. В груди его открылись дверцы, оттуда выскочили два стакана с прозрачной жидкостью и один — с янтарной. Автомат покатился вдоль стойки к другому посетителю, оставив сдачу — два шурупа с плоскими головками и штифт.

— Я бы на вашем месте сдачу сосчитал, не отходя от кассы, — посоветовал завсегдатай, восседавший в стороне от Дара и Сэм. Он был одет в темно-коричневый балахон, подпоясанный обрывком электрического провода. На макушке у него был выбрит аккуратный кружок. Из нагрудного кармана торчала желтая рукоятка отвертки. — Этот автомат сегодня работает кое-как.

— Вот и мне показалось, что у него лампочки как-то странно мигают! — победно воскликнула Сэм. — А что с ним такое?

— Да можно сказать, он под хмельком, — ответил бритоголовый. — Понимаете, владелец этого заведения не может позволить себе такую роскошь, как провода для этого автомата, вот и оборудовал его трубочками с раствором электролита. Ну а это значит, что ему приходится каждое утро подливать в автомат некоторое количество этой жидкости, и у меня такое подозрение, что кто-то приправил утреннюю порцию электролита солями металлов. Проводимость от этого, естественно, возросла, и все контуры полетели.

— Так вот почему я получила два стакана, заказав один, — догадалась Сэм. — Ну и ладно. Или я горевать должна?

— А шутка дорогостоящая, — отметил Дар.

— Да не особо. На Фальстафе дефицит чистых металлов. А соединений — полным-полно.

— Похоже, вы в этом разбираетесь, — сказал Дар, поднял свой стакан и задумчиво посмотрел сквозь него. — По одежде я бы вас за монаха принял, а разговариваете вы как инженер.

— На самом деле я и то и другое, — усмехнулся незнакомец и протянул Дару руку. — Отец Марко Риччи, ОСВ, к вашим услугам.

— Дар Мандра, — представился Дар и пожал руку нового знакомого. — А это Сэм Байн. А ОСВ — это что такое?

— Орден Святого Видикона Катодского, — отвечал монах. — Общество римско-католических инженеров и ученых.

— Вот как! Как же я сразу не догадался! Капеллан на нашем транспортном корабле был из ваших!

— Не редкий случай, — кивнул отец Марко. — Церковь частенько назначает на такие посты катодеанцев, специализирующихся в области астронавтики. Лишние руки, если что выйдет из строя.

— Да, это разумно, — кивнул Дар, и тут в нем заговорило образование, почерпнутое в баре у Чолли. — Простите, но нет ли тут некоего парадокса?

— В чем? В том, что священники являются учеными? Да нисколько. Любые конфликты между наукой и религией проистекают исключительно из-за того, что некие церковники не понимают науки, а некие ученые не понимают религии.

— Но разве священник-ученый не будет склонен несколько скептически воспринимать и то и другое?

— Естественно, будет, — усмехнулся священник. — Ватикан нами вечно недоволен: мы то и дело задаем новые вопросы.

— Тогда почему вам позволяют существовать?

— Потому что нуждаются в нас, — пожал плечами отец Марко. — В Ватикане ведь тоже нужны водопроводчики.

— Ну, понятно, — кивнул Дар и отхлебнул виски. — Но как могла Церковь канонизировать одного из ваших собратьев?

— А, вы имеете в виду нашего основателя… Ну, тут у них особого выбора не было. Неоспоримый случай святого мученичества.

— Он, видимо, подал вам достойный пример, — заметила Сэм.

— О, мы вовсе не стремимся к мученичеству, — заверил друзей отец Марко. — И думаю, наш основатель не судил бы нас за это. В конце концов, он был прагматиком, а живой священник, как правило, куда полезней мертвого.

Дар задумался над тем, что значит «как правило».

— Знаете, святой отец, перед нами сейчас как раз стоят кое-какие драматические проблемы. А вы, похоже, неплохо знакомы с этой планетой.

— Но я не здешний уроженец, о чем вы можете судить по моей комплекции.

И действительно, отец Марко был только чуть-чуть полноват.

— Да, наши сложности как раз с этим и связаны — мы не местные и хотели бы продолжить путешествие.

— Ну, ясно. А последний грузовик стартовал пару дней назад, — понимающе кивнул отец Марко. — Знаете, боюсь, сейчас вам особо делать нечего — тем более что планету опечатала полиция МФ.

— Что она сделала, простите?

— Опечатала планету, — негромко повторил отец Марко. — А вы не слыхали? Эту новость передали по телефаксу всего несколько минут назад. Межзвездники получили достоверные сведения о том, что с последним кораблем сюда прибыл телепат, так что они запретили на время поисков оного кому-либо покидать планету.

— Да… — протянула Сэм. — Значит, придется тут торчать.

Дар нахмурился.

— А что он натворил, этот телепат?

Отец Марко пожал плечами:

— Ничего, насколько мне известно. По крайней мере об этом в новостях ни слова сказано не было.

— Но почему его тогда ищут?

— А вы не знаете? — несколько удивленно спросил отец Марко. — Ну, телепаты — это угроза для всего, что свято для добропорядочных граждан. Неужели вы не слышали?

— Ну, так, что-то в этом роде, — призналась Сэм. — Мы просто не знали, что это настолько укоренившееся общее мнение.

— О, целый месяц только об этом и говорят! Телепаты, понимаете, покушаются на личную свободу других людей — никогда ведь не поймешь, что в данный момент кто-то читает твои мысли. Можно было бы издать законы для борьбы с этим явлением, но как эти законы претворять в жизнь, если у тебя нет таких же телепатических способностей. Всякий, кто такими способностями обладает, скорее всего перейдет на сторону себе подобных. Эти телепаты, они держатся друг дружки, знаете?

— Нет, я этого не знал, — признался Дар. — Если на то пошло, я и понятия не имел, что такие люди вообще существуют. Ну, то есть почти не имел. (Он вспомнил о вольмарском шамане.)

— Ага, вот видите! — Отец Марко торжествующе поднял указательный палец. — Вам знаком по меньшей мере один человек, который, похоже, всегда знал, о чем вы думаете. И такого человека знает каждый.

— Естественно! У кого не найдется знакомого, который его хорошо знает!

— Может, и так, — рассудительно проговорил священник. — Но вот когда такой человек постоянно оказывается как бы на шаг впереди вас, вот тогда начинаешь задумываться. Потому что телепаты используют ваши мысли против вас, понимаете? Они обладают несправедливым преимуществом в борьбе за жизнь. Им всегда известны ваши планы, и потому они всегда знают, как эти планы разрушить.

— Это ужасно!

— Правда ведь? Но все становится еще хуже. Полиция МФ совершенно уверена в том, что телепаты во всей Терранской Сфере контактируют друг с другом и образовали организацию с целью заговора. Они хотят сбросить правительство и занять его место.

— Но как? — нахмурилась Сэм. — Разве полиция не может перехватить их сообщения?

— Перехватить сообщение от одного телепата к другому? Вряд ли. Помимо всего прочего, если верить слухам, этим телепатам даже нет нужды садиться на звездолет, дабы переправлять информацию с одной планеты на другую.

— Как это?

— Так говорят, — кивнул отец Марко. — Их мысли путешествуют от звезды к звезде практически мгновенно. Так что, сами понимаете, их конспирация обладает кое-какими преимуществами по сравнению с теми средствами, которыми располагает общество.

— Да, это мне понятно, — кивнул Дар, наклонился ближе к священнику и понизил голос. — Верно ли я понял по вашему тону, святой отец, что вы в это все не слишком верите?

Отец Марко столь же доверительно проговорил:

— Если честно, то это самый жуткий протухший горшок с благовониями, который мне когда-либо доводилось нюхать!

— Но чего я не могу понять, — вступила в разговор Сэм, — так это того, почему люди взахлеб говорят о том, чего, может быть, и не существует вовсе.

— Ну, такое ведь во все времена случалось, — рассудительно заметил отец Марко. — Массовая истерия — явление вполне обычное. Человек — это думающее животное, а вот толпа людей — вряд ли. Думаю, этим и обусловлены действия полиции — они руководствуются исключительно слухами.

— Слухами? — нахмурился Дар. — Но как же это?

— Получаемые полицией сообщения, на мой взгляд, чаще всего обычные сплетни. Но лучше уж пойти на поводу у сплетен, чем в один прекрасный день получить бунт.

— Бунт? — воскликнула Сэм. — Вы шутите!

— Увы, не шучу. Если люди не будут знать, что власти предпринимают хоть какие-то меры, они могут попытаться проявить личную инициативу. Тогда такое начнется… Один другому шепнет, что такой-то — телепат, и разгорится самая настоящая охота на ведьм. Нет, уж лучше так, чем…

— Простите… — От ближайшего столика поднялся тучный джентльмен.

— Я вам мешаю? — учтиво осведомился отец Марко.

— Нет, но вы мне аппетит портите! Если уж вам так хочется болтать о политике, не были бы вы так добры заниматься этим у себя дома? Это дурной тон и очень скверно сказывается на моем пищеварении!

— О! — Дар обменялся взглядом с отцом Марко. — Простите нас, пожалуйста, гражданин. Конечно, если мы вас обидели…

— Продолжайте! — Чья-то костлявая рука сжала плечо Дара подобно щипцам. — Давайте обижайте дальше! Вытряхивайте этих ленивых сурков из их тепленьких норок! Заставьте их делать хоть что-то, хотя бы жить, ради всего святого!

Это был невысокий тощий старик, на вид твердый, как метеорит, и подвижный, как комета. А рядом с ним…

Дар остолбенел и вытаращил глаза. Рядом со стариком стояла женщина, красивее которой Дар не видел ни разу в жизни. Фигурой она была подобна Венере, и легкое, до лодыжек, платье без рукавов обрисовывало каждый изгиб. Гладкий высокий лоб, тонкие брови, большие, широко посаженные глаза с тяжелыми веками, небольшой вздернутый нос и пухлые губы, обещавшие дивные восторги тому, кому выпало бы счастье их коснуться. Каштановые волосы ниспадали до талии. Это было лицо из детских грез Дара. Он и не думал, что такая красота бывает на самом деле — она бы не оставила равнодушным ни одного взрослого мужчину.

Несправедливость ранила Дара стрелой в самое сердце — такая женщина рядом с каким-то злобным старикашкой, а не с ним!

А злобный старикашка уже развернулся к толстяку, пожаловавшемуся на несварение желудка, который тем временем производил неразборчивые, но явно гневные звуки.

— А вот я был бы вам крайне признателен, если бы вы сделали свои инсинуации достоянием публики! Разве вы не знаете, что происходит с людьми, которые предпочитают помалкивать о политике? Их перестает заботить собственное правительство! А знаете, что происходит, когда оно перестает их заботить? В одну прекрасную ночь какой-нибудь мерзкий, беспринципный нахал прокрадывается тайком и меняет правительство! А на следующее утро эти равнодушные люди просыпаются — и что же они обнаруживают? Они обнаруживают, что налоги поднялись так, что вот-вот их задушат, что они и шагу не могут ступить без разрешения и, если на то пошло, они ничем не лучше рабов! Вот что происходит, когда люди держат свое мнение при себе!

— Сэр! — Толстяк скривился так, словно наступил на что-то противное и скользкое. — Это возмутительно!

— Лучше быть возмутительным, чем глупым, но поскольку вы, похоже, на этот счет придерживаетесь иного мнения, полагаю, моим друзьям и мне лучше отправиться куда-нибудь, где воздух посвежее! — Старик развернулся к отцу Марко, Дару и Сэм. — Ну, как вам мое предложение, о те, в ком еще теплится дух? Я отведу вас туда, где над сценой дует свежий ветерок! Мы отправляемся туда — я и моя племянница. Присоединяйтесь, если хотите!

С этими словами он повернулся и, стремительно ковыляя между столиками, понесся к выходу так, словно жизнь убегала от него, а он спешил догнать ее.

Девушка развернулась, чтобы последовать за ним, но… не задержался ли ее взгляд на краткий миг на Даре?

Воображение. Наверняка. Но…

Но она всего лишь его племянница!

— А? Что? — Дар резко обернулся к отцу Марко.

— Я спросил: пойдемте с ними? — повторил священник. Глаза его сверкали.

— А-а-а… да. Похоже, они люди симпатичные.

— Почему бы и нет, — бесстрастно проговорила Сэм с каменным выражением лица. — Наверняка будет забавно.

Они встали, прихватили с собой стаканы и поспешили за громким голосом старика.

— Садитесь! Садитесь! — Скандалист широким жестом указал на стулья, расставленные вокруг большого стола, и уселся сам. Его племянница скромно села рядом с ним. — Так вы — катодеанец, — приветствовал старик отца Марко. — И что же такой живой орден делает в этом болоте?

— А где проповедующий Жизнь больше нужен, как не среди умирающих? — возразил отец Марко.

— Минуточку! Погодите! — Дар умоляюще поднял руку. — Вернитесь назад на несколько строчек, очень вас прошу! У меня такое ощущение, будто я что-то пропустил.

— Что именно?

— Как вы узнали, что перед вами — катодеанец?

— Как? Да по знаку их ордена, конечно же! — воскликнул старик.

— Вот он. — Отец Марко постучал кончиком пальца по желтой рукоятке отвертки в нагрудном кармане. — Когда-то это был отличительный знак инженеров-электриков — нечто вроде эмблемы братства. А мы просто придали ему официальный характер.

— Вот оно что… — Дар опустил голову, чувствуя себя весьма не в своей тарелке.

— Теперь у вас передо мной преимущество, — заявил отец Марко старику.

— Понимаю, — усмехнулся тот. — Разве это не здорово?

— Дедушка! — укорило старика прекрасное видение, и он поморщился — у девушки явно были туфли с очень острыми мысками.

— Уж и порадоваться немножко нельзя, — вздохнул старик. — Святой отец, я — Вайти, а это Лона, моя… племянница, — подчеркнул он и одарил девушку многозначительным взглядом.

Красавица изобразила пристыженный вид.

— Как скажешь, дедушка.

— Неужели тебе обязательно нужно напоминать мне о моем возрасте, милочка? — горько вздохнул Вайти. — Да-да. Я знаю, что ты помешана на абсолютной честности даже в мелочах, но будь же милосердна! Я ведь совсем немногого прошу — чтобы ты при посторонних называла меня дядей. Неужели это так трудно?

— Совсем нетрудно — теперь, когда они знают правду. — Девушка одарила компанию лучистым взором и кокетливо солгала: — Он — мой дядя.

— Приятно познакомиться, — пробормотал Дар, не сводя глаз с Лоны.

Отец Марко кашлянул и протянул руку.

— Отец Марко Риччи. А это — Дар Мандра и Сэм Байн.

— Прошу, Вайти. — Официант поставил на стол перед стариком высокий бокал с вином. — И вас прошу, Лона.

— Благодарю. — Лона с вежливой, теплой улыбкой взяла коктейль, но тут же нарочито отвела взгляд от официанта. Тот в надежде задержался немного у стола, но тут же вздохнул и ретировался.

— Вайти-«Вино», — высказал догадку отец Марко.

Вайти приветственно поднял бокал и кивнул:

— Вы догадливы.

— Дело не в этом — просто я слышал о вас в каждой таверне и рюмочной на протяжении последних трех парсеков. Рад, что я вас наконец догнал.

Прозвище, на взгляд Дара, как нельзя лучше подходило старику. «Вайти» — «Белый», стало быть. Седина у старика была белее снега, а глаза — голубые, но выцветшие, почти бесцветные. Даже кожа у него была словно бы отбеленная, вылинявшая и обветренная. Такой коже подошел бы загар бывалого звездолетчика, но она была лишена такового.

Да и второе прозвище, похоже, было дано ему не случайно. Половину бокала старик осушил одним глотком.

— Догнали меня, вот как? — усмехнулся Вайти. — Если бы это было сказано не для красного словца, я бы забеспокоился.

Отец Марко усмехнулся в ответ:

— Ну, я же не из налоговой полиции.

— И не ревнивый муж, — добавила Лона.

— Милочка! — оскорбленно воскликнул Вайти. — Неужели бы я встал между мужем и женой?

— Только если бы тебе подарили такую возможность, — проворковала Лона и пригубила коктейль.

Вайти, испустив вздох отчаяния, обратился к отцу Марко:

— Как же цинична нынешняя молодежь! Неужели не осталось никаких идеалов? Святой отец? Никакой веры?

— В тебя я верю безоговорочно, дедушка, — просто не говорю о причине твоей подвижности.

— Полагаю, она связана с желанием к перемене мест, — предположил отец Марко. — Похоже, вы ни на одной планете не задерживались дольше меня, Вайти.

«Вино» кивнул:

— Я просто не в состоянии долго выносить общество ожиревших и ленивых людей, понимаете?

— А они — твое, — негромко добавила Лона.

— Ну, они обычно предлагают оплатить мне дорогу до следующей планеты. Я к старости стал очень непоседлив, святой отец, — все суечусь, бегу куда-то, все надеюсь отыскать местечко, где люди еще не впали в декаданс.

— Пора, Вайти, — сообщил остановившийся рядом со столиком человек с комплекцией десятиведерной бочки.

— И еще приходится искать новую публику. — Вайти вытащил из-под куртки плоский клавишный инструмент и поднялся из-за стола. — Надеюсь, вы извините меня, если я покину вас на несколько минут, друзья мои…

— Так вы… артист? — изумленно спросил Дар.

— Всегда и во всем, — гордо отозвался Вайти, а Лона добавила:

— Дело небезопасное, но хоть какой-то заработок.

— Сейчас все обстоит куда лучше, чем в старые деньки, милочка, — напомнил внучке Вайти. — До того, как я познакомился с твоей бабушкой. Тогда я продавал наркотики, святой отец, — не совсем легально, скажем так. Это было давно, свет в конце туннеля я увидел потом, когда стал известен под именем «Тод Тамбурин».

И старик направился к сцене следом за Лоной.

Сэм вытянулась как струна и вытаращила глаза:

— Это… Тод Тамбурин?

— Не может быть, — в тон ей проговорил Дар, на самом деле почти готовый в это поверить. — Великие поэты не поют в забегаловках.

— А мне припоминается ряд исключений, — заметил отец Марко, откинулся на спинку стула и пригубил виски. — Ну, давайте оценим его выступление?

Вайти устроился на невысоком табурете. А Лона на табурете повыше. Девушка поставила ступни на перекладину, плотно сдвинула колени и опустила на них руки. Вайти извлек из инструмента заливистое арпеджио. Звуки наполнили зал и оставили, стихнув, паузу. В эту паузу Вайти запустил залихватскую песенку, корни которой уходили в лучшие из самых пакостных старых деньков, — редкостную пустяковину про леди-звездолетчицу, которую и леди-то можно было назвать лишь с большой натяжкой и интерес которой к мировому пространству ограничивался пространствами весьма интимного свойства. Лона во время куплетов скромно молчала, а в припевах присоединялась к деду, исполняя их с таким же чувством, как он сам.

— И это — величайший бард, лауреат высшей литературной премии Терранской Сферы? — в ужасе воскликнула Сэм.

Дар был тоже несколько разочарован — но разочаровал его отнюдь не Вайти.

Песенка завершилась рокочущим крещендо, напоминавшим старт космического корабля. Зрители благодарно взревели, захлопали в ладоши и затопали ногами, а когда шум стих, на смену ему пришла медленная, почти тоскливая мелодия, оттененная тем не менее чувством спокойной уверенности.

А потом запела Лона — запела, не глядя на Вайти, а устремив взор вдаль — выше голов завсегдатаев кабачка. Голос ее был чист, как ручей, и прозрачен, как вода в роднике. Дар не слушал слова — ему казалось, что они скользят возле него и обволакивают его облаком согласных звуков. Но смысл их он улавливал: то была тоска по первозданности, которая некогда, в стародавние времена, принадлежала планете под названием Терра.

А потом, в припеве, внучке подпел Вайти, и пелось в припеве — грустно, но спокойно — о том, что первозданность прошла, ее черед миновал, но так проходит все на свете. Потом Лона начала новый куплет, а уж в нем пелось о том, что та же первозданность вновь встретила людей на далеких планетах, под солнцами, невидимыми с Терры.

И вновь припев — о том, что и это прошло, как и должно было пройти, и новый куплет — новая планета и еще сотни планет. И все они встречали человека девственностью, дикостью, которую человек укрощал, а потом уничтожал на своих участках, обнесенных частоколом… Припев — и последний куплет, пропитанный чувством победы. Ибо мало-помалу люди все-таки научились жить в ладу с природой и сохранять ее первозданность. А вдали, за многими сотнями световых лет, новые планеты манили людей к себе своими девственными лесами — древней прародиной человечества, по которому ему было суждено вечно тосковать.

Дар был ошеломлен. Ведь он когда-то читал это стихотворение, но как он только мог счесть его великим, не слыша этой удивительной музыки?

А потом Вайти извлек из клавиш оглушительный диссонирующий аккорд и преподнес публике очередную скабрезную песенку. Дальше так и пошло — крупицы истинной высокой поэзии вкрапливались в разухабистые песни, и всякий раз Вайти ухитрялся огорошить публику столь резкой сменой репертуара. А когда Вайти наконец встал и стал просить слушателей, чтобы ему дали отдохнуть и пропустить бокальчик вина, Дар вместе со всеми присутствующими вскочил и принялся громко аплодировать и кричать: «Браво! Бис!»

А потом Лона и Вайти вернулись к столу. Девушка раскраснелась, глаза ее блестели. Старик улыбался, а Дар чувствовал себя в высшей степени смущенно.

— Садись! Садись! — замахал на него руками Вайти. — Премного тебе благодарен, юноша. Выше награды для певца не бывает — когда слушатели обо всем забывают, слушая его песни.

Лона промолчала, но одарила Дара таким взглядом, от которого у того кровь вскипела и зубы застучали, как в ознобе.

А потом явился официант и разрушил чары — поставил на стол перед артистами новые емкости с напитками.

— Теперь я верю! — вырвалось у Сэм. — Не могла даже представить, чтобы такой знаменитый поэт пел в кабаках, — но я слышала вас собственными ушами и теперь верю в это!

— Что ж, приятно узнать, что меня еще помнят, — сверкая глазами, проговорил Вайти. — Я и в самом деле поэт, но вот знаменитый — это вряд ли.

— Не обращай на него внимания, — посоветовала Сэм Лона. — Ты ведь не знала, что это для него оскорбление.

— Но как же это? Вы поете в задрипанном кабачке на третьесортной планете?

— Я же говорил — я перемещаюсь в поисках глотка свежего воздуха, — отозвался Вайти и едва заметно поджал губы. — В барах на Терре, — продолжал он, — все настолько, до чертиков, воспитанные, что там ничего не споешь, кроме высокой поэзии, а это так скучно. Да и потом, на самом-то деле никто там и не слушает бардов — они нужны исключительно как фон для болтовни друг с дружкой. Только заикнешься о политике — бац! — ты уже за дверью. Люди там избалованны, угрюмы, у них не осталось надежды, их не порадуют даже самые прекрасные песни в мире! Стоит только чуть-чуть удалиться от Солнца — и обстановка сразу меняется к лучшему, но даже здесь, где еще теплится жизнь, люди уже успели утратить чувства радости и удивления. Им бы только сидеть за толстыми стенами да жрать жирное мясо, а про охоту на драконов они и слушать не хотят.

— Все это верно, — согласилась Лона, — но и ты уже не так молод, дедушка.

— С этим не поспоришь, — кивнул Вайти. — Именно поэтому мне так хочется искать жизни и свежих впечатлений.

— Но я-то еще свежа, — заметила Лона, — и полна жизни, в этом нет никаких сомнений! Так дай же мне хотя бы попробовать капельку декаданса, дедушка, — ну хоть посмотреть, что это такое!

Вайти вздохнул и собрался было что-то ответить, но ему помешал толстенный здоровяк — шести футов ростом, три в плечах и четыре в обхвате, с маленькими поросячьими глазками и выпяченным подбородком.

— Что за дела, артистишка? Тебе что, прогресс не нравится, или как?

Глаза Вайти вспыхнули.

— Прогресс? Только оттого, что на прилавках становится больше товаров, души ни у кого не становятся чище!

— А ты-то кто такой, мой отец исповедник, что ли? — Ожиревший верзила ухватил Вайти за грудки и выдернул из-за стола. — Ах ты, мелкий ублюдок! Сначала о политике болтает, а теперь еще и о религии! Ну, щас я тебя по стенке размажу!

— Давай! — ярился Вайти. — Попробуй только!

Верзила пару мгновений не сводил со старика изумленного взгляда, но вот его глазки сузились, и он со злобной ухмылкой размахнулся для удара.

Вайти, недолго думая, врезал ему по согнутой в локте руке.

Здоровяк взвыл и отпустил старика, но к столу тут же рванулись еще двое, примерно такой же комплекции. Кто-то сорвал Дара со стула, развернул и стукнул кулаком в челюсть. Дар отлетел к столу и сел на него, тупо моргая. Он смутно, сквозь звон в ушах, слышал, как уже вовсю ревет полномасштабная драка. Большая часть посетителей заведения в страхе визжали и метались в поисках выхода. Вокруг Вайти смыкались скандалисты, но тут к ним с боевым кличем рванулся отец Марко и принялся расшвыривать грубиянов в стороны, хватая за воротники и отталкивая спиной, если те все-таки отваживались вернуться. Вайти тоже не зевал — встречал вернувшихся меткими ударами снизу.

Сэм и Лона сражались спиной к спине и ловко работали апперкотами, не брезгуя и в пах ногой заехать нахалам. Пока мужики от них отлетали веером.

И тут Дар заметил блеск стали — кто-то целил ножом Сэм в живот.

Он вскрикнул и одним прыжком оказался между Сэм и тем мерзавцем, что хотел прирезать девушку. Лезвие проехалось по боку Дара, содрало кожу, он вскрикнул от боли и негодования и развернулся к ножевых дел мастеру.

Тот был огромного роста и невероятно толст.

— Ты тоже сгодишься, — заявил он с наглой ухмылкой. Нож его метнулся к печени Дара.

Дар уклонился от удара, ухватил мерзавца за запястье и врезал ему локтем по согнутой руке. Тот хрипло завизжал, его пальцы разжались, нож выпал. А потом Дару показалось, что по затылку ему угодила взорвавшаяся граната.

Он поднял голову, подслеповато моргая, и перед ним предстало множество мечущихся во все стороны ног. Сквозь звон в ушах он услышал звук полицейского рожка. «Очень вовремя», — подумал Дар и только тут сообразил, что обилие ног вокруг него могло означать единственное: он лежит на полу. Он, покачиваясь, поднялся и уперся носом в нагрудный значок с откровенной надписью «Полиция». Подняв глаза, Дар увидел ухмыляющуюся физиономию, увенчанную шлемом, и поднятую для удара дубинку. Дар метнулся в сторону, но встретился с нацеленным ему в грудь пистолетом-парализатором. То был второй полицейский. Дар взвизгнул и отпрыгнул в сторону как раз в тот миг, как дубинка опустилась, а пистолет выстрелил. Один полицейский получил удар током, а второй — дубинкой по шлему, но еще один обхватил Дара за пояс. Дар размахнулся и нанес удар сверху — он пришелся по шлему. Коп отпустил его и выхватил пистолет. Но выстрелить не успел — обмяк и повалился на пол. Отец Марко схватил Дара за руку и перетащил через валявшегося на полу полицейского.

— За мной! Быстро! — Он развернулся. Дар заковылял за ним, налетел на Сэм, выскочившую справа, отшатнулся от Вайти, поспешившего к ним слева. Отец Марко рывком открыл какую-то дверь, туда вбежала Лона. — За ней! — крикнул священник.

Что ж, Дар не имел ничего против — он лишь сожалел о том, что компания у них такая большая. Он спустился за стройной фигуркой Лоны по узкой лесенке и оказался в кладовой, стены которой были забраны полками, а на полках стояли бочонки и ящики с бутылками. Дверь захлопнулась, и шум драки стал едва слышным гулом.

— Быстрее! Еще несколько минут — и они догадаются об этой кладовой!

Отец Марко протиснулся вперед, нащупал какой-то болтик в стене, повернул его и открыл потайную дверь. Лона метнулась в образовавшийся проем, Дар последовал за ней.

Священник закрыл дверь за Вайти, и Дар вдруг оказался в полной темноте. Что-то мягкое и нежное коснулось его. Перед мысленным взором Дара предстала Лона, и он пожалел о том, что ее прикосновение было столь кратким.

— Дар… — прошептала Сэм совсем рядом. Дар вздрогнул от неожиданности.

— Я здесь, — отозвался он, обуреваемый вихрем эмоций.

Сэм явно была смущена и не уверена в себе — а значит, женственна. Все защитные рефлексы Дара мгновенно сработали, а им вслед устремился бурный поток гормонов. А ее прикосновение…

— Где мы? — шепнула Сэм.

— Понятия не имею, — еле слышно отозвался Дар. — И почему мы шепчемся?

Тут появилось крошечное пятнышко света. Дар и Сэм обернулись и увидели лицо отца Марко, подсвеченное маленькой лампочкой, вмонтированной в рукоятку отвертки.

— Ваши инстинкты работают верно, — прошептал священник. — Говорите потише. Не уверен, что полиции известно про эту норку, но они могут приступить к осмотру подвала кабачка, а мы ведь не хотим вызывать у них излишнего любопытства, верно?

— Даже думать об этом неприятно! — согласился Вайти. — Но где мы, святой отец? В… вы уж меня извините… логове для священников?

— Нет, преследования на этой планете никогда не имели ярко выраженной религиозной окраски, — усмехнулся отец Марко. — Мы в подвале соседнего с кабачком заведения.

— Это какого же? «Стирка носков» Леонга Чакова?

— Нет, с другой стороны.

— А-а-а, «Нежные отбивные ляжки» мадам Тесси… — Вайти вздернул брови и кивнул. — Ну, вы даете, святой отец! Даже я не знал, что между двумя соседними заведениями такая… прочная связь.

Священник кивнул:

— Об этом известно только немногим избранным посетителям.

— И вы один из них?

— Ну… скажем так: удивительно, чего только не узнаешь в моменты доверительных бесед.

Отец Марко отвернулся и пошел вдоль стены.

— О… — проговорил Вайти, устремившись следом за священником. — Вы это узнали на исповеди.

— Нет, но вследствие нее. Тут в прошлом месяце возникло одно срочное дельце, потребовалось отпевание и полнейшая конфиденциальность…

Раздался громкий металлический лязг, и свет фонарика подпрыгнул. Отец Марко что-то еле слышно пробормотал. Дар удивился — с каких это пор ругательство «блин» стало словом из обихода церковников?

— Похоже, я обнаружил лестницу, — напряженным голосом сообщил отец Марко. — Теперь идите медленно и тихо. — Свет фонарика пополз вверх. — В результате того случая здешние дамы стали мне доверять. Думаю, они никому не расскажут, что мы проследовали через их покои. — Свет фонарика упал на украшенную резьбой дверь. — Теперь тихо, — распорядился священник и повернул дверную ручку.

В уши ударил смех и громкая музыка. Друзья оказались посреди компании, состоявшей из обычного для Фальстафа набора тучных джентльменов и, видимо, единственных стройных представительниц прекрасного пола на планете.

В том, что они были стройны, не оставалось никаких сомнений — так мало на них было одежд.

— Наверное, уже поздний час, — заметила Сэм.

— Да нет, тут всегда так, — отозвался отец Марко. — Пойдемте, быть может, нам удастся отыскать тут спокойный уголок, где можно будет предаться раздумьям.

Что до Дара, то он с огромным удовольствием предался бы раздумьям прямо здесь, но отец Марко уже, крадучись, пробирался вдоль стены к лестнице, а Вайти напирал сзади, посему Дару ничего не оставалось, как только идти вместе с остальными.

— Марко! — Священник обернулся, и на него налетела пухлая красотка, подставив губы для поцелуя. Она запрокинула голову, положила руки на плечи отца Марко и рассмеялась. — Ах ты, старый греховодник! Ты зачем сюда явился? Стало интересно, какие тут у нас мессы, решил поглядеть — для разнообразия?

— В каком-то смысле, Тесси, в каком-то смысле. — Отец Марко с чувством пожал руку женщины. — Мы просто ищем местечко, где можно было бы отдохнуть, потолковать с друзьями, чтобы было потише, чем в какой-нибудь забегаловке.

Тесси вздохнула и покачала головой:

— Какой мужчина пропадает! А я-то размечталась. И вообще, надо бы мне на тебя рассердиться. — Она кокетливо опустила ресницы.

— Из-за Розамунды, да? — Отец Марко развел руками. — Тут ничего не поделаешь, Тесси, Я должен делать свою работу, как ты — свою.

— Да, и, как правило, все хорошо, все просто замечательно. Девушки несколько дней чувствуют себя немного смущенно, переживают, но потом, когда возвращаются к работе, в них появляется новизна, свежесть. Но чтобы одна из них решила окончательно забросить работу? Не кажется ли тебе, что это немного слишком?

Свои претензии к священнику Тесси подкрепила нежными поглаживаниями его руки.

Отец Марко вежливо отвел ее руку.

— Нет, на мой взгляд, все в пределах нормы. А где она сейчас, ты не знаешь?

Тесси пожала плечами.

— Прыгнула на какой-то проходящий звездолет. Вот и все, что мне известно. Мы же все нездешние, святой отец.

— Святой отец?

— Да это же отец Марко!

В мгновение ока компанию окружила стайка красоток с очень длинными пальцами. Дар подумал было проверить, на месте ли бумажник, но ему было совсем не до этого.

Девицы хватали священника за сутану, и тот не успевал отцеплять их руки.

— Ой, святой отец. Как я рада вас видеть!

— Сколько мне вам надо всего рассказать…

— О, святой отец, это так ужасно… Я так старалась устоять, но…

— Да-да, девушки, я все понимаю. Терпение и смирение. Если я не сумею выслушать каждую из вас сегодня, я зайду как-нибудь в другой раз.

— А вы не ученик ли священника будете? — поинтересовалась рыженькая красотка и сладострастно потянула Дара за куртку.

— Ну… не сказал бы. Но некоторые добродетели меня очень даже… интересуют.

— И меня тоже, — проворковала она. — Вот чудесная тема для разговора.

Дар почувствовал, как чья-то рука гладит его ягодицы, и еле удержался, чтобы не подпрыгнуть на месте. На его плечо легла курчавая белокурая головка.

— Друг святого отца — мой друг, — мурлыкнула блондинка.

— Ну да. Вообще-то я человек общительный…

Девиц было не меньше пяти, и все были хороши собой, и язык у всех был подвешен неплохо, и вообще… Вот если бы они по одной подходили… А сейчас Дар себя чувствовал куском мяса на прилавке.

Да нет, он не жаловался, но…

Тут комнату огласило заливистое арпеджио. Все в изумлении оглянулись.

— Дамы и господа! — Вайти взобрался на стул, а Лона взгромоздилась на стол рядом с дедом. — Для услаждения вашего слуха — «Баллада о Законе Грэшема»!

Присутствующие загомонили — особенно тучные завсегдатаи. По всей вероятности, они принадлежали к людям, знакомым с кое-какими азами экономики.

Новое арпеджио утихомирило их. Вайти и Лона запели:

Отец Марко похлопал Дара по плечу и прошептал:

— Простите, что отвлекаю вас. Вам такие радости, видимо, редко выпадают, но у нас есть более важное дело.

Дар, опомнившись, отчетливо представил занесенную для удара электродубинку.

— Ой! Да, нам ведь надо торопиться, верно? — Он протиснулся через кольцо красоток. — Простите, дамы. Меня зовут.

Девицы надули губки и с нескрываемым интересом развернулись к Лоне и Вайти. Что бы это ни была за песня, она явно задела их за живое.

А в песне прослеживалась некая аналогия между экономикой и сексуальными взаимоотношениями, однако акценты были расставлены весьма прихотливо — в особенности в том, что касалось «плохих» и «хороших» женщин.

Мужчины одобрительно взревели, а девицы вдруг приобрели крайне задумчивый вид. Дар решил, что Вайти делает то же самое дело, что и отец Марко, только цели добивается другими средствами.

— …но это очень срочно, — объяснял священник Тесси.

Она подняла руку и покачала головой:

— Не надо ничего объяснять, святой отец. Я все понимаю. И потом, мне самой, бывало, случалось спасаться бегством. Ведите ваших друзей сюда. — И она поманила всех за собой.

Все последовали за ней. Тесси провела всю компанию по темной комнате. Послышались визг и сдавленное ругательство.

— Не обращайте внимания, — походя распорядилась Тесси, глядя прямо перед собой. Дар выполнил ее указания, хотя ему смертельно хотелось оглянуться и убедиться в том, что Сэм идет следом. Чувствовал он себя Орфеем, возвращавшимся из Рая.

Вскоре они свернули налево и оказались не то в небольшой комнате, не то в очень просторной гардеробной. Скорее всего то была именно гардеробная, поскольку вдоль стен на плечиках висело множество вечерних костюмов, скроенных не иначе как на небольших слонов.

— Порой наши… клиенты… предпочитают покидать наше заведение не в той одежде, в какой к нам заглянули, — пояснила Тесси. — За годы тут у нас много чего скопилось. Правда, придется вам слегка уплотниться, ну да уж в чем, в чем, а в подушках у нас тут недостатка нет. Так, давайте посмотрим… Вот этот костюмчик вам вполне подойдет, святой отец, а вот этот — вашему юному другу…

Через полчаса, наряженные в смокинги и обложенные по экватору подушками, друзья покинули заведение мадам Тесси, напоминая стайку беременных пингвинов.

— Ну… в гостеприимстве им по крайней мере не откажешь, — пробормотал Дар, по-дурацки улыбаясь.

— Мне такое гостеприимство не больно-то нужно, — буркнула Сэм.

Дар посмотрел на девушку и почувствовал нечто вроде угрызений совести. Еще вчера он был полон надежд, а сегодня все его мысли были заняты Лоной, которая, увы, этого, похоже, не замечала.

— Мне даже работу предложили, — сообщила Сэм.

— Так ты из-за этого переживаешь? — ухитрился довольно нейтрально поинтересоваться Дар.

— Нет, — огрызнулась Сэм. — Переживаю я из-за того, что произошло в кафешке.

Вайти пожал плечами:

— Драка есть драка, и полицейских винить не за что. Разнимать драки — это их работа.

— Да, но при этом совершенно не обязательно кидаться втроем на одного, — нахмурился Дар, припомнив обстоятельства вмешательства полицейских. — Я к тому же выступал в роли пострадавшего.

— Да, это нетипично, — согласился Вайти и тоже сдвинул брови. — Как бы то ни было, я время провел неплохо.

— А я — нет, — упрямо заявила Сэм. — И между прочим, я узнала того типа, что привел копов в кафешку. Он был в штатском.

— Вот как? — забеспокоился Дар. — Я его знаю?

— Можно и так сказать. Морда у него как у крысы.

— Как у… крысы?! Но что он здесь делает?! Ой… — Дар закусил губу. — Мы ведь так и не видели, кто вел наш курьерский корабль, верно?

— Не видели, — подтвердила Сэм. — Я еще гадала, почему это пилот дал деру и оставил нас на растерзание пиратам, помнишь?

— Вы уж извините, что я вмешиваюсь, — проговорил отец Марко, — но о чем вы говорите?

— О нашем демоне возмездия, судя по всему, — медленно сказала Сэм. — Мы-то думали, что он остался на Вольмаре вместе со всей свитой губернатора Билабера. Ну, то есть Билабера отправили с Терры, чтобы он занял пост губернатора, но он… решил уйти в отставку. А нам поручили доставить его прошение на Терру.

— И мы решили, что улетели оттуда только мы, — добавил Дар. — Но видимо, Билабер передумал и послал своего ближайшего подручного, дабы тот остановил нас.

— Нет, Билабер тут ни при чем, — покачала головой Сэм. — Если бы он передумал, его приспешник должен был бы просто-напросто приказать нам вернуть ему прошение об отставке или вручил бы нам письмо соответствующего содержания от Билабера.

— Хочешь сказать, что Крысорожий действует сам по себе?

— Нет. Я бы так не сказала, — покачала головой Сэм. — Он бюрократ-карьерист из Бюро Межпланетных Связей, не забывай. Не исключено, что он делает то, чего от него хотят его боссы из БМС.

— Человек, похожий на крысу… Чиновник из БМС? — спросил отец Марко и задумчиво сдвинул брови.

Дар кивнул:

— Он самый. Но с какой стати он пытался убить нас?

— Убить?!

Сэм покачала головой.

— На меня набросились двое копов, но самым страшным их оружием был наполненный шприц.

— Шприц? — Дар резко глянул на девушку. — Значит, они хотели отключить тебя и взять в плен?

Сэм кивнула:

— Выглядело все именно так. Но это бессмысленно. Их было двое, и они были намного сильнее меня. Зачем им понадобился шприц?

— А их дружки с какой стати меня пытались вырубить? Готов побиться об заклад, продление моей жизни никак не входило в их намерения!

— Может, у тебя паранойя? — предположила Лона.

— Конечно, но не думаю, чтобы она имела какое-то значение в данном случае. И потом, Сэм, я с тобой не совсем согласен: один из нападавших целил в тебя ножом.

Дар потрогал повязку, заботливо наложенную на его рану Тесси.

— Нет, я боюсь, что вы оба правы, — глубокомысленно изрек отец Марко. — В конце концов, когда вы считаете, что кто-то представляет для вас угрозу, но вы не способны его взять в плен, каков самый логичный поступок?

— Но с какой стати им считать, что я представляю для них угрозу? — вскричала Сэм. — Не у меня же бумаги!

Лона с нескрываемым интересом поглядывала то на Сэм, то на Дара.

— Забавная ситуация, — задумчиво проговорил Вайти, — особенно в той связи, что я вижу каких-то типов в форме.

Все, как по команде, подняли головы и заметили двоих мужчин, только что показавшихся из-за угла.

— Идите как ни в чем не бывало, — посоветовал отец Марко ледяным тоном, и Дар, с трудом взяв себя в руки, сдержался, хотя больше всего ему захотелось немедленно броситься куда глаза глядят.

— Конечно, в последний раз я такое проделывал довольно-таки давно… — высказался Вайти, а Лона предостерегающе кашлянула. — Но я вижу вон там что-то вроде арок — слева, в нескольких футах отсюда. Там можно было бы затеряться.

— Идеально, — выдохнул отец Марко. — Вперед, господа?

Вся компания без промедления свернула в пещерную прохладу, под своды арочного перехода. Это было что-то вроде торговых рядов — по обе стороны от крытого перехода тянулись небольшие магазинчики.

— Когда ты проделывал это в последний раз, дедушка, ты разбил наш отряд на небольшие группы, — напомнила деду Лона.

— Ценное предложение, — согласился отец Марко. — Можно не сомневаться: после потасовки в кафе полицейские подвели некие итоги и пришли к выводу, что мы смотали удочки все вместе.

— Так… — Дар ухватился за ручку ближайшей двери и рывком распахнул ее. — Увидимся, братцы.

Сэм скользнула в дверь быстрее, чем Дар успел захлопнуть ее. Остальные пошли дальше. Маленький отряд вернулся к своему первоначальному составу.

Дар и Сэм тронулись вперед по короткому коридорчику, заваленному коробками с мотками пряжи, обрезками канвы и стопками выкроек.

— Что это за хлам? — шепотом спросил Дар.

— Это все для вязания, вышивки и всякого такого — такие старинные хобби, — шепнула в ответ Сэм. — Ты иголку когда-нибудь в руках держал?

Дар собрался было ответить Сэм какой-нибудь колкостью, но тут из-под прилавка в дальнем конце лавки вынырнул ее владелец. Он был неимоверно толст. Физиономию стареющего херувима украшал венчик растрепанных редких седых волос.

— Чего-нибудь… желаете, господа хорошие?

— Да так… просто смотрим, — поспешно ответил Дар. — Интересная тут у вас коллекция.

— Это да. Стараемся, так сказать, идти в ногу со временем. Очень интересненькие образчики на прошлой неделе с Самии получили.

— С Самии? — удивленно переспросил Дар, но тут в лавку вошел новый покупатель, и хозяин не успел ответить.

— Здорово, Контак, — буркнул он. — Пришел мой заказ?

— Час назад, — осклабился Контак и выложил на прилавок небольшой плоский сверток, обернутый простой коричневой бумагой. — Шестьдесят гвоздиков, пять штифтиков, Грэш Данко.

— Самия? — прошептал Дар на ухо Сэм. — Это же планета развлечений… Ну, знаешь… «Сложите на полочку все ваши заботы вместе с одежками и делайте все, что вашей душеньке угодно, — лишь бы это было легально»?

Сэм кивнула, не спуская глаз с коричневого пакета:

— А нелегального там немного — разве что убийство. Да и на убийство там наверняка смотрят сквозь пальцы — лишь бы жертва не была туристом. Пожалуй, нам лучше заглянуть в соседнюю лавочку.

— Но тут так интересно… — запротестовал Дар, но Сэм подтолкнула его к двери.

— Может быть, даже чересчур интересно, — тихо сказала она, когда дверь за ними закрылась. — Это же порномагазин. А цену слышал? За пачку сальных картинок! У меня сильное подозрение, что мы угодили в самую гущу того, что на жаргоне зовется «органическим рынком».

— Это где продается все, что только можно привезти с других планет? — Дар огляделся по сторонам. — В этих невинных маленьких лавочках? Контрабандные товары?

— И еще услуги, — напомнила ему Сэм.

Они вошли в кондитерскую. Посетитель, устроившийся у стойки, просматривал меню, означены в котором были, похоже, не сладости, а тела, а хозяин заведения помогал другому посетителю, обрюзгшему толстяку, свести знакомство со стройненькой молоденькой девицей. Дар и Сэм развернулись и вышли.

Так и пошло — на всем протяжении торгового ряда. В конце концов в конторе под названием «Юридические услуги», на стене был вывешен аккуратный список, где значились судьи, преступления и услуги, оказываемые оными судьями тем, кто задумал совершить то или иное преступление, Дара прорвало:

— Есть тут хоть что-нибудь, чего не купишь за деньги?

— Лично я такого не нашел, — ответил посетитель конторы, не замечая отчаянных жестов Сэм, которыми она пыталась заставить Дара замолчать. — Конечно, есть еще кое-какие услуги, которые не получишь за наличный расчет, но, насколько я понимаю, тут над этим упорно работают.

— Я, наверное, наивен, — медленно проговорил Дар, — но я всегда считал, что законы существуют для того, чтобы помогать людям сохранять равенство, а не для того, чтобы поддерживать тех, у кого больше денег.

Посетитель вздрогнул.

— Пожалуйста, молодой человек! Да, мы должны быть снисходительны к горячности молодых, но ваше замечание было настолько откровенно политическим, что я не могу пропустить его мимо ушей.

— Не надо обижать этого господина, — проворчал владелец конторы, и в его поросячьих глазках сверкнули недобрые огоньки.

— Это вы называете разговорами о политике? — Дар вытаращил глаза. Сэм, не дав ему произнести больше ни слова, схватила за руку и потащила к двери. Когда он смог сопротивляться, они уже были на улице. Обретя дар речи, Дар возмутился: — Нет, это просто возмутительно! Речи о назначении закона, оказывается, носят политический характер!

— Естественно, когда ты произносишь такие слова, как «равенство», — объяснила Сэм. — Нет, тебе надо что-то делать со своим непреодолимым желанием рано умереть.

— Почему? — Дар вырвал руку. — В этом я очень похож на всех, кто живет на этой планете!

— Только из-за того, что люди не любят разговаривать о политике, их нельзя причислять к смертникам, — прошипела Сэм.

— Нет, но все их общество — можно! Их даже законы уже не тревожат! Неужели они не понимают, что именно законы удерживают общество от разрушения?

— О! Так ты из тех, кто искренне верит, будто законы могут помешать революции, да?

— Ну конечно, покуда законность заботится о том, чтобы не было чересчур угнетенных.

— Грех?

Дар в испуге обернулся, но обнаружил, что слово произнес весьма упитанный прохожий, болтавший на ходу с топавшим вразвалочку священнослужителем.

— Грех? — повторил толстяк. — Да бросьте, преподобный! Что за средневековое понятие!

— Боюсь, оно никогда не выйдет из обращения, — отвечал священник, — и даже войдет в моду — вот только вряд ли станет предметом досужих разговоров.

— Но грех придает такую пикантность удовольствиям, — вкрадчиво проговорил толстяк. — Ведь, в конце концов, в жизни самое главное — это получать то, что хочется получить, — то, что делает тебя счастливым.

— Конечно, конечно, — согласился церковник. — Взять хотя бы Рай, к примеру.

Прохожий рассмеялся, и они ушли из зоны слышимости.

Дар покачал головой:

— Думаю, революция здесь случится раньше, чем через сто лет.

— Так ты думаешь, что тут все так ужасно? — хмыкнула Сэм. — Погоди, что ты скажешь на Терре!

— Я пока подожду, спасибо. Уже начинаю догадываться, почему тебе так понравилось на Вольмаре. И знаешь что: этого миленького рыночка тут бы не существовало без попустительства и даже помощи полиции.

— Естественно! — просияла Сэм. — Но будем к ним справедливы — у них на все про все может просто-напросто рук не хватать.

— Да, но все-таки странно… — пробормотал Дар. Оглядевшись, он заметил жирного лавочника, вальяжно прислонившегося к витрине своего магазинчика. — Что же это такое, гражданин? Как вам удается все это проворачивать? Разве у вас тут нет полиции?

— Сэр! — Лавочник выпрямился. Он был не на шутку оскорблен. — Я бы вас попросил не затрагивать такие неприятные вопросы!

С этими словами он торжественно развернулся, удалился в лавку и захлопнул за собой дверь.

— А вот я не так пуглив, — прозвучал чей-то масленый голосок.

Дар и Сэм оглянулись и увидели горбатого старика с похотливой усмешкой, который выглядывал из соседнего магазинчика. Старик был просто-таки оскорбительно худощав.

— Ну-с, какие такие у вас извращенные вкусы, молодые люди? Платона желаете? Декарта? Макиавелли? У меня есть все-все запрещенные книжечки! Заходите, почитайте — всего-то пятьдесят УЕ за час!

— Пошли, — прошептала Сэм. — А то что-то мне не нравится, как ты зубы стиснул.

— Ладно, ладно, — проворчал Дар, развернулся и тут же налетел на первого встречного. — О, прошу прощения… — Он запнулся, глядя в поразительно напоминавшее крысиную морду лицо невысокого человека.

А человек уставился на Дара в упор, широко раскрыв глаза от изумления и ужаса. А потом с губ его сорвался стон, перешел в вопль, и он рухнул на тротуар, схватившись руками за грудь.

— Что случилось? — непонимающе воскликнул Дар, глядя, как по груди упавшего расплывается алое пятно.

— Да убийство, я бы так сказал.

Дар запрокинул голову и увидел знакомую до боли мясистую физиономию, а пониже — еще более знакомый полицейский значок.

— Вы арестованы, — сообщил двойник полицейского, вставший рядом с Сэм. — Вытяните руки, ну…

И он извлек из кармана обрывок провода, который ярко горел даже при свете дня.

— А-а-а… нет, благодарю вас, — промямлил Дар и попятился. Такую петлю ему уже довелось носить — по пути на Вольмар. Обернувшись вокруг запястий, провод фактически врастал в кожу, и в итоге руки так слипались, словно ты так на свет родился. — Дело в том, что у меня встреча назначена — тут недалеко. В кондитерской, понимаете…

— Боюсь, что вам предстоит встреча поважнее. Ну, давайте, обойдемся без спектакля.

Полицейский шагнул ближе. Сэм отшатнулась, и в это мгновение хозяин магазинчика вдруг размахнулся электродубинкой и опустил ее на макушку полицейского. Тот с приглушенным вздохом рухнул на тротуар, а из соседней двери неожиданно выскочили двое мускулистых парней, проворно отключили второго полицейского и встали на их место.

— Повезло вам, что мы тут оказались, — заметил хозяин магазина. — Если верить тому, что по факсу передают, так сейчас все копы в Гаскервилле гоняются за вашей парочкой. Так что на вашем месте я бы просто возжаждал маленькой, уютной норки, куда можно было бы забраться и крепко-накрепко закрыть за собой дверь.

— Идея недурна, — согласился Дар. — Но лично мне больше по сердцу другая: чем больше передвигаешься, тем труднее тебя найти.

— Вот я так и думал, что вы начнете все усложнять, — вздохнул букинист и кивнул двоим верзилам. — Прокатите их, ребятки.

Здоровенные ручищи обхватили Дара, оторвали от тротуара. Позади ругалась на чем свет стоит Сэм, отчаянно лягалась, но, увы, промахивалась.

А когда верзилы затолкали их обоих в ожидавшую поблизости машину, Дар глубокомысленно заметил:

— Пожалуй, лучше бы мы полицейским сдались.

8

Дорожный знак гласил: «Вы покидаете ГАСКЕРВИЛЛЬ». Дар повернул голову к верзиле, делившему с ним заднее сиденье.

— Вы, видно, работаете на кого-то очень важного, если у вас такая машина.

— Может, и так, — уклончиво отвечал верзила. — Да не так она дорого и стоит.

— Ну, в принципе… Она ведь на колесах, а не на воздушной подушке. Но все-таки такие машины тут не у всякого есть. Наверное, она стоит целое состояние — столько металла на двигатель пошло.

— Металла? — непонимающе сдвинул брови верзила. — Слушай, ты откуда родом — не с Оргауза ли?

— Сейчас такие чудеса с синтетикой творят, — пробормотала Сэм.

— Ну да, с пластиком, — подтвердил тот, что сидел за рулем. — Политермотан называется. Он все тепло впитывает, какое мы ему подкидываем, и еще резерв остается.

— Ну, это понятно — для турбины, — нахмурился Дар. — Ну, еще для бойлера. Но как вы защищаете трущиеся детали?

— Нет, он точно с Оргауза, — фыркнул тот, что сидел рядом с Даром. — Эти детали — они ж металлические, малый. Где ими тут разживешься?

— Ну да, по импортным ценам это в копеечку влетит, — кивнул Дар и поскреб макушку. — Ну а что же вы используете в качестве топлива?

— Метан.

— Метан? — возмущенно воскликнула Сэм. — Химикаты?

— Гм-м-м… Вы уж извините, что я вмешиваюсь, — проговорил Дар, вцепившись в массивное предплечье своего соседа, — но… не могли бы вы замолвить словечко вашему другу? Мы же сейчас в эту горку впечатаемся!

Впереди маячила гранитная возвышенность. Машина неслась на бешеной скорости прямо на нее.

Верзила кивнул:

— Близко уже, Рог.

Рог нажал кнопку на панели управления, и кустарник, которым поросло подножие скалы, выехал вперед и отошел в сторону, а за ним открылось огромное отверстие — вход в пещеру.

— Так, что-то вроде маскировки, — пояснил сосед Дара. — Нельзя же держать парадную дверь открытой, а то мало ли кто явится?

— Ну да, понятно…

У Дара глаза на лоб полезли. Машина влетела в пещеру, не сбавляя скорости, и помчалась по туннелю, на всем протяжении озаренному вмонтированными в стены светильниками. Туннель шел по спирали под углом в тридцать градусов. Рог ловко вел машину по этому серпантину, притормаживая только тогда, когда это было совершенно необходимо. Сэм привалилась к Дару, что было бы ему очень приятно, если бы он не старался всеми силами отлепиться от верзилы соседа — рукоятка его пистолета пребольно врезалась Дару в бок, а верзила этого, естественно, не замечал.

Пол туннеля выровнялся, а вместе с ним и машина, но Сэм не отодвинулась от Дара. Это ему понравилось, но раньше это порадовало бы его куда больше — теперь он мог думать только о Лоне.

Автомобиль въехал в громадную пещеру. Световые пластины заливали холодным зеленоватым светом проходы между высокими глыбами пластрита.

— Ну, совсем как дома, — негромко проговорил Дар. — Еще бы окна — были бы самые настоящие дома.

— А это и есть дома, — подтвердил верзила. — А окна тут на что сдались? На что пялиться-то?

Рог провел машину в промежуток между небольшим фургончиком и еще одной машиной. Все вышли и оказались посреди целого моря припаркованных ровными рядами грузовиков и фургонов.

— Да… — восхищенно произнес Дар. — А ваш босс, наверное, страшный человек?

— Эт-т ты у него спроси, — осклабился верзила. — Он вас ждет. Срочно.

Скользящая дверь отъехала в сторону, и Дар с Сэм вошли в кабинет, отделанный кожей и красным деревом. На полу лежал толстый ворсистый ковер.

— Граждане Дар Мандра и Сэм Байн, — сказал восседавший за письменным столом размером с целый акр лысый мужчина, — входите.

Они медленно, опасливо пошли к столу, чувствуя себя так, словно изо всех углов им в спины были нацелены ружейные дула. Странное было ощущение — по идее, целиться стоило бы в лицо.

— Садитесь, — прозвучало это не как приглашение, а как приказ.

В данных обстоятельствах спорить Дар был не расположен. Он сел на стул, стоявший у левого края стола, Сэм опустилась на стул справа. Похоже, стулья были привинчены к полу.

— Как это понимать — мы приглашены, чтобы вступить в ряды подпольщиков? — натянуто улыбнувшись, пошутил Дар.

Улыбка его тут же умерла под взглядом, которым одарил его лысый коротышка. Неужели он опять высказал верную догадку в неподходящее время?

Хозяин кабинета роста был невысокого, но широк в плечах и груди и ожирением не страдал. Он вообще был на редкость крепок телом, а судя по взгляду — и душой тоже. Одет он был в скромный коричневый деловой пиджак и подобранный в тон тускло-желтый жилет — то бишь консервативно, подчеркнуто корректно. Одежда имела дорогой вид. Ногти незнакомца были ухожены, глаза прятались за темно-коричневыми очками.

— Вы находитесь в Доме Домов, — процедил он сквозь зубы.

Дар весь напрягся, но постарался придать лицу бесстрастное выражение. Даже отбывая срок заключения на каторжной планете, он слышал о самой крупной организованной преступной группировке в МФ.

— В Доме До… — Сэм закашлялась. — Но… это, конечно же, не штаб-квартира?

Коричневые очки повернулись к ней. Коротышка медленно кивнул.

— Но ведь штаб-квартира должна располагаться на Терре!

Очки медленно качнулись из стороны в сторону.

— Нам тут больше нравится.

Дар сжал кулаки, чтобы не было видно, как дрожат у него пальцы.

— И… гм-м-м… с кем мы имеем честь беседовать?

Коричневые очки качнулись влево.

— У меня много имен.

— Любое подойдет. — Дар попытался усмехнуться.

— В таком случае для вас я — Сард. Тальвор Сард. Синдик.

— Тот самый Синдик? — ахнула Сэм. — Самый крупный босс криминального мира во всей Терранской Сфере?

— Бизнесмен, — несколько раздраженно уточнил Сард. — Всего лишь бизнесмен. Бизнесмен, которого несколько не устраивает политика правительства, вот и все. Правильно я говорю? — Он посмотрел на Дара.

— П-правильно, — кивнул Дар. Судя по тому, что он слышал о Сарде, его «легкое недовольство» политикой правительства привело к непрерывным войнам на пятнадцати планетах и к подпольной анархии на большинстве остальных.

— Но… здесь?! — вырвалось у Сэм. — На планете фронтира, на полпути на задворки Галактики?

— Ну, не такой уж тут фронтир, как вы, наверное, успели заметить. Народец тут уважает комфорт — настолько уважает, что предпочитает иметь нас под рукой, да еще они заботятся о том, чтобы копы нас не слишком беспокоили.

— Ну да, а у местной полиции нет на вооружении радио, — добавил Дар.

Сард повернул голову в его сторону.

— О, да вы догадливы, молодой человек. На этот раз угадали правильно. Радио стоит так дорого, что раций у копов нет. А это значит, что мы всегда на шаг впереди них. Ну, то есть в городе, где у них есть осведомители, они перемещаются довольно-таки мобильно, но не здесь. За пределами Гаскервилля закон — это я.

Дар медленно кивнул.

— И этот закон вам очень даже может помочь, — пристально посмотрел на Дара Сард. — Обеспечим вам безопасность и защиту и солидную зарплату. Ну а в городе вас что ждет, по законам МФ? Арест и скорее всего быстрая казнь.

— Арест? Да с какой стати? — запротестовал Дар. — У нас нет никаких проблем с полицией! — Сард только молча смотрел на него. — Ну… ладно. Ну, пожалуй, они пытались поколотить нас в кафешке, — согласился Дар. — И еще, пожалуй, они хотели задержать нас, когда ваши… люди вмешались. Но мы не совершили ничего противозаконного!

— Вы здесь, — отметил Сард. — Этого вполне достаточно.

— Но почему?

— Потому что ты — телепат, а если не ты — то эта женщина. И у правительства на сей счет соображения такие: попади вы в плохие руки, и ваша сила может стать для них настоящей угрозой. — Он откинулся на спинку стула. — И они, между прочим, правы.

Дар не без труда обрел дар речи.

— Те-ле-пат? Я?

Сард пожал плечами.

— Ну, твое дело, можешь валять дурака, если тебе так хочется. За вами все равно будут охотиться. Вот почему этот тип из ВМС притворился, будто ты его убил: чтобы дать полицейским повод арестовать вас.

— Нет! — вскричал Дар. — Он просто-напросто пытается помешать нам отвезти прошение нового губернатора Вольмара об отставке на Терру!

— И это тоже, — благодушно кивнул Сард.

— Но чего вы от нас хотите, предлагая нам баснословное жалованье? — осторожно поинтересовалась Сэм.

Темные очки повернулись к ней.

— Ничего такого особенного. Просто будете сообщать, нам, какие планы у некоторых людей. Придется много путешествовать — особенно на Терру.

— Щедрое предложение, — протянула Сэм. — К несчастью, мы оба — не телепаты.

Очки повернулись к Дару.

— Боюсь, это правда, — вздохнул он. — То ли МФ получила непроверенную информацию, то ли вы.

— Мне непроверенная информация не поступает, — покачал головой Сард. — В МФ могли ошибиться, а вот ЛOPДы — вряд ли. Они-то и охотятся за телепатами.

— Исключения только подтверждают правила, — заметила Сэм. — И это одно из исключений.

Сард медленно качнул головой из стороны в сторону.

— Жаль… Такие молоденькие…

— Что — жаль? — У Дара мурашки по спине побежали.

— Жаль, что вы умрете до срока, — сказал Сард и склонился к столу. — Один из вас — телепат, независимо от того, знает ли об этом другой. И этот телепат уже узнал вполне достаточно для того, чтобы отправить половину моих людей на каторжные планеты, а может быть, и для того, чтобы вообще прикрыть Дом Домов. И вы это сделаете непременно, потому что думаете, что тогда от вас отцепятся ЛОРДы.

— Но мы — не телепаты!

— Простите, ребята, — покачал головой Сард. — Я не имею права рисковать. Либо вы остаетесь с нами, либо вы покинете это место в урнах в виде горсток пепла. — Он нажал на кнопку. — Не надо ничего отвечать прямо сейчас — подумайте. Тут торопиться нельзя, сами понимаете.

Вошли двое высокорослых, плечистых, безукоризненно одетых верзил.

— Эти джентльмены проводят вас в отведенные вам апартаменты, — пояснил Сард. — Примете наше предложение — устроим вас поудобнее. Так подумайте.

«Апартаменты» были снабжены дверью-решеткой, а дверь — кодовым замком с хитрой комбинацией.

— Слушай, а я и не знал, что ты телепатка, — сказал Дар и шлепнулся на кушетку, оказавшуюся жутко жесткой.

— От телепата слышу, — парировала Сэм. — Ну а теперь, когда мы с этим разобрались, давай попробуем трезво оценить положение дел.

— Что тут можно трезво оценивать? — пожал плечами Дар. — Кто-то распространяет о нас гнусную ложь. Может быть, Крысорожий. Ну что, смысла стало больше?

— Прибавилось, — настойчиво проговорила Сэм. — Эта затея обеспечивает ему помощь официальных властей в попытке сцапать нас. И тогда мы не сумеем доставить прошение Билабера об отставке на Терру. Крысорожий явно ждет, что Билабер передумает.

Дар фыркнул:

— Билабер? Передумает? Ну, это ему сто лет ждать придется. Наш Уважаемый ни за что не передумает, покуда с ним рядом Шаклар.

Сэм пожала плечами.

— Ну, значит, Крысорожий обречен на фиаско. К несчастью. Сам он об этом не знает — вот и путается у нас под ногами.

— Получается, что тот телепат, который не так давно высадился на этой планете и за кем гоняется здешняя полиция, — это кто-то из нас?

Сэм кивнула:

— Похоже на то. Тогда понятно, почему нас то и дело осаждали их неумехи полицейские.

— Ну… Что не удалось им, то удалось Дому Домов. — Дар почесал за ухом. — Такое впечатление. Будто здесь сразу два правительства. Одно — в городе, другое — за городом.

— Примерно как и с нашим благородным межзвездным правительством, — съязвила Сэм. — Есть правительство официальное, а есть ЛОРДы.

— Но так ведь долго продолжаться не может? — глубокомысленно изрек Дар и потянулся. — Так! Стало быть, перед нами стоят две вполне реальные задачи. Первая — выбраться отсюда, вторая — восстановить наши честные имена.

— Как быть с пунктом вторым, не знаю, — отозвалась Сэм, — а вот насчет пункта первого… — Она отрешенно уставилась в одну точку. Дар нахмурился. Что это с ней? Но только он собрался спросить, как Сэм обернулась и радостно улыбнулась. — Нет, ни шороха не слышно. Так, теперь посмотрим. — Она встала, подошла к двери, опустилась на колени и прижалась ухом к замку. — Одна из приятных особенностей планет, где имеется дефицит металлов, — это отсутствие современных технических устройств.

— Что ты соби…

— Ш-ш-ш! — яростно шикнула Сэм, и Дар заткнулся. Девушка несколько минут занималась тем, что нажимала кнопку за кнопкой и вертела диск, бормоча: — Нет… нет… не так… вот так… так будет правильно… Вот так… И вот так!

Она налегла на дверь плечом, и та медленно, с негромким звоном отъехала вбок. Сэм шагнула за порог.

Дар только, не мигая, смотрел на нее.

Опомнившись, он поспешил за своей спутницей.

— Но как ты…

— Шепотом говори, — прошипела Сэм. — Знаешь, как в таких катакомбах звук распространяется?

Дар прижался губами к ее уху и прошептал:

— Где это ты такому выучилась?

— Поработаешь в правительственном учреждении — и не такому научишься, — шепнула она в ответ. — Особенно когда хочется заглянуть в собственное досье. Ну все, вперед!

Сэм пошла первой, бесшумно ступая по темному туннелю. Дар запомнил, что, выйдя из камеры, они повернули налево, а потом напрочь перестал ориентироваться — почти как Ганс и Гретель без хлебных крошек. А вот Сэм не сомневалась ни секунды. В конце коридора она остановилась (Дар налетел на нее — было настолько темно, что только так он и понял, что Сэм остановилась), на миг прислушалась и, повернув вправо, потащила Дара за собой. Потом они шли с полчаса — то есть так показалось Дару, а на самом деле, наверное, всего минут пять, и вот он снова налетел на Сэм.

— Прости, — пробормотал он.

— Тихо! — шикнула она и чуть погодя добавила: — Все чисто. Пошли.

Посередине нового темного коридора Сэм вдруг резко остановилась, а потом развернулась и, отчаянно подталкивая Дара, увела его в боковой туннель. Не успели они сделать и нескольких шагов, как Сэм повисла на руке у Дара, заставила его остановиться и замерла. Это Дар понял, поскольку увидел ее силуэт, как только на дальнюю стену коридора упал отсвет фонаря. Дар тоже замер и, прижавшись спиной к стене, превратился в некое подобие гобелена.

— А что мне делать-то было? — сокрушался тощий мужчина с лицом, покрытым шрамами. Руки его за спиной были схвачены наручниками, а следом за ним шагали двое мужчин в деловых костюмах. — Он ведь на меня с ножиком кинулся!

— Эт-т ты Сарду утречком расскажешь, — буркнул один из сопровождавших мужчину со шрамами. — Давай топай, двигай ногами!

Пленник выругался, и троица прошествовала к концу коридора. Отсвет фонаря качнулся на стене справа от Сэм и пропал. Дар не дышал, пока шаги не стихли вдали, а когда стихли, испустил судорожный вздох облегчения. В то же мгновение палец Сэм коснулся его губ, а потом она потянула его за руку.

В конце коридора они свернули вправо и продолжили путь.

Так они и шли — наверное, целый день. Дар поражался остроте слуха Сэм. Дважды она уводила его в боковые коридоры как раз вовремя, предупреждая опасные столкновения, и оба раза Дар не слышал ни звука до тех пор, пока они с Сэм не оказывались в безопасности. К тому же девушка ни разу не оказывалась около обжитой камеры. Как она только догадывалась, куда идти?

Но вот наконец она опустилась на корточки. Дар чуть было не упал на нее, но успел удержаться на ногах. Потом он гадал, что задумала его спутница, пока не услышал еле слышного щелчка. А потом появилась светящаяся щелочка. Стала шире… еще шире… стала прямоугольником… а прямоугольник превратился в дверной проем. Выйдя, Дар и Сэм оказались под ночным звездным небом. Дверь бесшумно скользнула на место.

— Как только тебе удалось? — прошептал Дар. — В лабиринте у Минотавра и то, наверное, было легче ориентироваться!

— Ерунда, — отмахнулась Сэм. — Ты бы видел то правительственное здание, где я работала. Пошли!

И она тронулась вперед быстрым кошачьим шагом. Дар с трудом догонял ее. Наружу они выбрались на склоне холма. Когда они его обогнули, то очутились на плоской равнине, где лишь кое-где чернели отдельные деревца. Вдалеке, на горизонте, мерцали огоньки Гаскервилля.

— Совсем как в старые добрые времена, — вздохнул Дар, — когда вольмарцы еще считали нас врагами и мне приходилось на всякий случай быть готовым прятаться за первым попавшимся кустом во время любой торговой вылазки.

— Вот как? — искоса глянула на него Сэм. — Стало быть, тебе не впервой путешествовать по пересеченной местности?

Дар кивнул.

— Главное — держаться подальше от дорог и поближе к любому потенциальному укрытию. Ну и, конечно, как только заметишь что-то движущееся, надо сразу падать на землю, а уж потом разбираться, что это такое — опасность или добыча. Пошли, я покажу тебе подходящие укрытия.

И он бесшумно зашагал по высокой траве. Сэм покачала головой, вздохнула и пошла следом за ним.

К тому времени, когда небо посветлело перед рассветом, до города оставалось всего несколько ярдов. Дар, крадучись, продвигался по проселку, который вот-вот должен был смениться мощеной гаскервилльской улицей.

Сэм удержала его, положив руку на плечо.

— Расслабься, парень. Если ты будешь вот так красться, первый же заметивший тебя горожанин поднимет шум.

Дар обернулся.

— Кто же поднимется в такую рань, чтобы на меня полюбоваться?

— Резонно. Тогда тем более зачем красться?

Дар вздохнул и подчинился.

Так что по городу они пошли, словно подгулявшая парочка, возвращавшаяся в гостиницу.

— Ты хоть придумала, куда мы идем? — поинтересовался Дар. — Теперь, когда у нас на хвосте и власти, и мафия, мы стали кем-то вроде изгоев.

— Точно подмечено, — согласилась Сэм. — В этом городе я не стала бы доверять даже самому дешевому постоялому двору… Что это?

Дар остановился, повертел головой из стороны в сторону, но ничего не заметил. Прислушался изо всех сил, но расслышал только шум ветра.

— Вон там, — сказала Сэм и указала на витрину в квартале слева. — Пошли туда.

И она решительным шагом отправилась к витрине. После странствия по лабиринту темных туннелей Дар в остроте слуха своей спутницы сомнений не испытывал и потому послушно последовал за ней.

Они попали в самый что ни на есть трущобный район Гаскервилля. Дома тут были большие, но напоминали бараки. Вид у них был неимоверно хрупкий — ни бревенчатых срубов, ни штукатурки. Большая часть зданий отчаянно нуждалась в покраске. Судя по всему, это была самая старая часть города, построенная задолго до того, как на планете стали задумываться об эстетической стороне архитектуры.

Из заведения, к которому направлялись Дар и Сэм, кто-то вышел и ушел вдаль по улице. Эта особа непонятного пола была одета в серый мешковатый комбинезон, голова ее (его) была гладко выбрита.

— Похоже, — взволнованно проговорила Сэм, — мы идем, куда нужно.

Дар догадался, что она имеет в виду, а теперь понимал, почему девушка избрала именно эту цель: из-за двери доносились приглушенные разговоры, приправленные звучанием струнного инструмента и флейты.

Сэм распахнула дверь. Они с Даром вошли в помещение, декорированное под лавку старьевщика в постмодернистском стиле. По раскрашенным пастельными тонами пластиковым стенам были развешаны плетенные из разноцветных шнурков украшения. Кое-где к ним были добавлены кашпо с живыми цветами. Столики представляли собой перевернутые бачки для мусора, а стульями служили самые обыкновенные пни, более или менее ровно спиленные. У одной стены размещалась стойка. Вдоль одной из ее секций вилась надпись «Вольмар». В дальнем конце на стойке громоздилось странное сооружение из пластика, окутанное клубами пара и испускавшее сильный терпкий аромат.

Большая часть столиков была занята, и все посетители выглядели одинаково: бритоголовые, в бесформенных серых комбинезонах. Точно так же выглядели и те, что разместились у стойки, и музыканты, оккупировавшие невысокий подиум напротив стойки.

Дар немного помедлил на пороге. Он немного боялся и ничего не мог с собой поделать: чувство у него было такое, словно он забрел в деревню, населенную представителями незнакомого племени, и люди эти могли оказаться как вполне мирными, так и совсем наоборот.

— Не бойся, — негромко успокоила его Сэм, — я с тобой.

И она поспешила к стойке. Девушка — почти двойник Сэм — подошла и спокойно поинтересовалась:

— Чего желаете?

— Две чашки, — ответила Сэм, а Дар пошарил в мешочке с гвоздями. Девушка-бармен повернулась к хитрому устройству, поднесла к нему чашку и нажала рычажок. Вскоре она повернулась к Дару и Сэм и поставила на стойку две дымящиеся кружки.

— Новенькие, — заключила она.

— Ага, — кивнула Сэм. — Только что с Вольмара.

У Дара от испуга чуть желудок наружу не выскочил. Почему бы тогда уж сразу не запустить ракету, которая написала бы на небе: «Вот они, голубчики!»

Но девушка неожиданно оживилась:

— С каторжной планеты? Это там, где аборигенов угнетают? Ой, расскажите!

— Да-да, и я послушаю! — Рядом с Сэм тут же оказался высокий худощавый мужчина.

— Вольмар? Давно мечтал узнать про это местечко!

— Да вы что? Правда, что ли?

Через полминуты вокруг Дара и Сэм собралась небольшая толпа. Дар пытался прижаться к стойке и оглянуться сразу через оба плеча, а Сэм как ни в чем не бывало пустилась в подробнейшее описание своего полета на Вольмар. Дар поражался тому, с какой точностью она ведет рассказ. Он бы на месте девушки явно не удержался от искушения и добавил бы красок: приплел бы какую-нибудь стайку полуодетых красоток или головокружительное бегство от пары-тройки кровожадных племен. Но нет — Сэм дотошно рассказывала обо всем, что видела и слышала. Дара она представила своим проводником, и на него сразу взглянули с уважением. Правда, уважение сменилось упреком, когда выяснилось, что он торговец. Но Сэм тут же объяснила, чем занимаются на Вольмаре торговцы и как они обучают местное население, что тут же вызвало у слушателей неподдельное восхищение.

— Так ты хочешь сказать, что на самом деле это не тюремная колония?

Сэм пожала плечами:

— Все зависит оттого, с какой стороны посмотреть. Попал и-то туда все по приговору.

— Но на самом деле местных жителей они там не угнетают? — спросил один из молодых людей чуть ли не разочарованно.

— Нет. И вы только послушайте, какую деятельность они там развернули!

Сэм, пылая миссионерским жаром, принялась рассказывать об образовательной программе Чолли. Дар слушал ее как зачарованный. Он и не подозревал, что он такой герой.

— Слушайте, ну это просто рай какой-то, — сказал один из гьюмов и рассмеялся.

— Точно! И какое бы мне совершить преступление, чтобы туда попасть? — пошутил второй.

— Рано радуетесь. — Сэм наклонилась к стойке и подвинула девушке опустевшую чашку. — Бюро Межпланетных Связей отправило туда нового губернатора.

Дара искренне порадовал недовольный гомон, которым было встречено это сообщение.

— Эти подонки сразу испортят все хорошее, стоит только ему появиться, — буркнул один из Рассерженных Молодых Людей.

— Истеблишмент не выносит прогресса, — проворчал другой.

— Все верно, но БМС не учло Шаклара, — сообщила Сэм, с удовольствием отпив из наполненной кружки.

— Как это? А он что мог поделать? — нахмурился РМЧ.

— Ну… документы нового губернатора как бы… потерялись, и он не успел предоставить их Шаклару. Ну а к тому времени, когда Шаклар над ним основательно потрудился, он решил уйти в отставку и остаться на Вольмаре.

Все дружно расхохотались. РМЧ весело хлопнул ладонью по стойке:

— Ну, молодчина генерал! Свежая поросль пробьется, невзирая на химикаты!

Сэм кивнула.

— Нам с Даром поручено доставить прошение нового губернатора об отставке на Терру. Но его ближайший приспешник не в восторге от этой затеи, вот и решил мешать нам.

— Как? — нахмурился РМЧ. — Что же он мог сделать?

— Ну, во-первых, он, похоже, занял место пилота курьерского корабля, на котором мы летели сюда, и как только мы вынырнули из гиперпространства, натравил на нас шайку пиратов.

Кафе огласилось возмущенным гомоном.

— О, все обошлось — мы вовремя смылись на спасательном катере, а потом нас подобрал патрульный крейсер. Но как только мы оказались здесь, стало ясно, что этот мерзавец наболтал гаскервилльским властям, что один из нас — телепат и, стало быть, представляет собой угрозу общественному порядку.

— Так это вы? — воскликнул кто-то. — Вы и есть те «ведьмы», за которыми тут устроили охоту?

— И что они прицепились к этим телепатам? — проворчал РМЧ. — От них никому никакого вреда.

— Особенно тогда, когда они на самом деле не телепаты, — согласилась Сэм. — Однако эти новости долетели и до Дома Домов, и они пытались переманить нас на свою сторону. Словом, теперь мы в бегах от тех и от других и прятаться нам положительно негде.

Все гьюмы гневно взревели. К Дару и Сэм протянулись десятки дружеских рук.

— Вот сукины дети, — выругался РМЧ. — Стоит только человеку попробовать совершить благое дело, как они уже тут как тут — выставляют у него на пути весь флот паровых катков! Пошли! Мы вас спрячем!

Все посетители кафе дружно повели Дара и Сэм к выходу. Дар сначала пытался сопротивляться, но заметил, что Сэм безмятежно улыбается. Тогда он расслабился и отдался на волю потока, несущего его к двери.

Поток отхлынул, как только они оказались на улице. С беглецами остался только РМЧ да еще несколько гьюмов.

— Пошли! — решительно заявил РМЧ и быстро зашагал по улице. Дару пришлось поторопиться, чтобы нагнать его.

— Вот повезло нам, что мы к вам заглянули, — сказала Сэм, поравнявшись с ними.

— Да удача тут ни при чем. Просто это наш район. Тут нас никто не трогает.

И Дар догадывался почему. Горожане наверняка предпочитали держаться подальше от оборванцев-гьюмов и их аскетичной жизни. Конечно, определенную роль тут играло и отсутствие радиосвязи, и принципы работы местной полиции: если здешние власти закрывали глаза на то, какими радостями услаждают себя налогоплательщики, они скорее всего вообще мало кому мешали жить, как хочется.

РМЧ отвел Дара и Сэм в старое здание, которое, судя по всему, в молодости было офисным комплексом, но затем было перестроено под жилой дом. Лифт в доме работал, на нем они поднялись на третий этаж.

— Знаете, это получилось у меня, в общем, случайно, — пояснил РМЧ и пробежался кончиками пальцев по барельефу, украшавшему стену в конце коридора. — Я тут уборку производил, ну и, наверное, когда стену протирал, нажал на что-то чуть-чуть сильнее, чем надо было, потому что…

Тут раздался щелчок, за ним последовал жужжащий звук, а потом часть стены отъехала в сторону, и перед глазами Дара и Сэм предстал дверной проем высотой метра в два.

Дар, пару мгновений пристально посмотрев на дверь, кивнул и изрек:

— Очень интересное помещение.

— Правда ведь? — довольно усмехнулся РМЧ. — Вот уж не знаю, каким бизнесом тут ворочали в прежние денечки, но, видимо, у этого народца были проблемы с секретностью. Так, наугад… скорее всего эта контора занималась импортно-экспортной торговлей.

Дар шагнул в дверной проем.

— Но, видимо, такой маленькой роскоши, как освещение, тут не предусмотрено.

— А ты рукой по стене проведи — слева от двери. Там выключатель.

Дар и представить не мог, что в комнате таковой имеется. Он поводил рукой по стене и наконец нащупал гладкий прямоугольник. Устройство среагировало на температуру тела, и под потолком загорелась небольшая тусклая пластина.

— Ты знал, что мы придем? — удивленно спросила Сэм, войдя в комнату следом за Даром.

— Нет, не знал, но у меня почему-то было такое предчувствие, что эта комнатушка мне в один прекрасный день понадобится, — ответил РМЧ и указал на сложенные у левой стены коробки, набитые герметичными пакетами, и ящики, в которых стояли оплетенные бутыли. — Всякий раз, как только выпадала такая возможность, я приносил сюда припасы. Тут хватит, как минимум, на неделю. Все самое простое — сухари, сушеные фрукты, немного мяса. Выпить, правда, нечего — только вода, но зато ни от голода, ни от жажды не помрете. — Указав на сложенные возле двух стульев с прямыми спинками аккуратной стопкой одеяла, он добавил: — Вот все, что я сумел раздобыть для сидения и спанья. Но, собственно, я ведь вам и обещал только убежище.

— При нашем нынешнем положении это просто дворец, — улыбнулась Сэм и пожала руку РМЧ. — Просто не знаю, как и благодарить тебя, дружище.

— А не надо. Кто знает: вдруг в один прекрасный день я попрошу о том же самом тебя, — сказал РМЧ и крепко пожал руку Сэм. — Ну, наслаждайтесь в меру возможностей. Буду к вам заглядывать, когда выдастся минутка.

С этими словами он шагнул в дверной проем, и потайная панель закрылась.

— Ты, конечно, понимаешь, — глубокомысленно заметил Дар, — что выйти отсюда мы уже не сможем?

— Сейчас это наименьшее из двух зол, — отозвалась Сэм и уселась на один из двух стульев. — Потом можно будет через этого парня вызнать, когда точно отправляется следующий рейсовый звездолет, и прокрасться в космопорт.

— Что, и целый месяц томиться в этой шкатулке?

— Либо в этой, либо в другой примерно такой же, но только под неусыпным надзором местных властей, — пожала плечами Сэм. — Тебе выбирать. Лично мне эта комнатка больше подходит.

— Возразить нечего, — вздохнул Дар и тяжело опустился на стул рядом с Сэм. — Вот не знал, что ваше племя столь многочисленно.

— Нас много — очень много. То есть такие, как мы, существовали всегда — по крайней мере начиная с конца девятнадцатого века, но всегда представляли собой меньшинство, если только в правительстве что-то вдруг радикально не менялось. Знаешь, когда у политической системы начинает чихать мотор, всегда начинается распространение альтернативных движений.

— И они распространяются до тех пор, пока мотор не перестает чихать?

Сэм кивнула.

— Но уже более века их число неуклонно возрастает.

— Похоже, я вечно поспеваю к самому концу, — огорченно вздохнул Дар.

— И к началу тоже, — вдруг просияла Сэм. — Ведь конец — это всегда начало чего-то нового, не забывай.

Снившееся Дару чудище колотило по его голове чем-то тяжелым. Даже во сне Дару слышались громкие, гулкие звуки ударов. С трудом вырвавшись из объятий сна, Дар задумался о его связи с реальностью.

Ну и, естественно, связь с реальностью обозначилась самая непосредственная. Вот только стук звучал куда более деликатно, чем во сне.

Дар нахмурился. Зачем бы РМЧ стучаться? Он ведь знает, как открывается дверь!

Следовательно, тот, кто стучался, этого не знает.

И следовательно, это не РМЧ.

Дар повернулся на бок и схватил Сэм за лодыжку. Она медленно подняла голову, сонно заморгала.

— Какого…

— Ч-ш-ш… — прошептал Дар и прижал палец к губам девушки, после чего указал на стену-дверь. — Нас предали?

— Не может быть! — Сэм поднялась. — Поверить не могу!

Потайная панель зажужжала.

— Ага… — Дар вскочил и попытался протиснуться между Сэм и стеной. — Кажется, он нашел-таки нужный листочек…

Панель отъехала в сторону, и за ней стал виден некий фрагмент фигуры человека.

То была некая центральная часть целого. Дар видел лицо незнакомца и часть плеч по обе стороны от головы. Шеи у незваного гостя попросту не было. Еще была видна середина груди и живота, одно колено и противоположное бедро, а также середина передней части кресла, в коем восседал незнакомец. Все остальные части гигантской фигуры этого человека, равно как и занимаемого им кресла, в дверной проем не вписывались. Если считать толстяком среднего фальстафца, то этот был просто супертолстяком. Физиономия его размером равнялась пляжному мячу и покоилась на подставке из четырех подбородков. Нос-картошка торчал над тонкими, плотно сжатыми губами. А вот глаза, похожие на маленькие смородинки в кастрюле с тестом, отличались остротой и живостью взгляда, умом и проницательностью, от которой становилось как-то зябко. Грудь и живот этого великана, казалось, были скроены из одного куска. Если под ними и имелся каркас в виде грудной клетки, то лежал он на весьма значительной глубине. Ноги незнакомца производили впечатление частей тела кита, а ступни размером можно было вполне сравнить с китобойными шлюпками.

Кресло парило дюймах в восемнадцати от пола. В него явно было вмонтировано антигравитационное устройство. Дара озарило: гигант не мог встать с кресла. Он и передвигаться без него не мог — настолько он был толст!

— Приветствую вас, — произнес этот Гаргантюа. — Я — Майлз Крофт.

— А-а-а… очень приятно познакомиться… наверное, — отозвался Дар. Он отважился на эту дерзость, поскольку понимал, что в комнатку незнакомец при всем желании проникнуть не сможет. — Дайте-ка я угадаю… вы — домовладелец. А сегодня первое число месяца.

— Вы почти угадали, — отозвался толстяк. Он не улыбнулся, но глазки его весело сверкнули. — Я имею честь являться мэром Гаскервилля.

Дар закрыл рот и сглотнул подступивший к горлу ком.

— Нам повезло гораздо больше, чем мы думали, — пробормотала Сэм за спиной у Дара. — Гьюмы в дружбе с мэром!

— Не совсем, — иронично проговорил Крофт. Хотелось верить, что это дружелюбная ирония. — Мне вовсе не было нужды узнавать от кого-то, где именно вы прячетесь. Как только я узнал, что вы удрали из Дома Домов, стало ясно, что вы вернулись в Гаскервилль. А поскольку мне было известно, что входящая в состав вашего маленького отряда дама — гьюм, вполне логично было заключить, что убежища вы станете искать именно в этом районе.

Сэм кивнула.

— Ладно, это понятно… но как вы вообще узнали про нас?.. Нет, не надо, не отвечайте, вопрос снимается! Все ясно. Если про нас знала полиция, знали и вы. Но вот как вы вызнали о том, что нас отвезли к Сарду, не говоря уже о нашем побеге от него?

— У меня — свои источники информации.

— Интересно, очень интересно… — медленно кивнул Дар. — А откуда же вы знали, в каком именно доме нас искать?

— Если вас кто-то спрятал, вполне логично было предположить, что этот кто-то — Энтони Марн, являющийся предводителем здешних гьюмов.

— Он… ну, такой… рассерженный молодой человек?

— Я так и думал, что вы с ним познакомились. А раз так, то логично было предположить, что вы укрылись в этом доме. Поэтому я обследовал его этаж за этажом, пока не установил, что один из коридоров заметно короче остальных. Ну а потом… вы, видимо, слышали, как я искал механизм открывания потайной двери.

Дар, не мигая, пялился на Крофта.

— Скажите, — осторожно поинтересовался он, — а вы никогда не подумывали податься в детективы?

— Частенько подумывал, молодой человек. И частенько занимаюсь детективными расследованиями. Мэру приходится кое-что знать о том, что творится в его городе.

— Но если… если вам все это известно, тогда у Дома Домов должны быть связаны руки, а девяносто процентов ваших горожан должны сидеть в тюрьме!

От широкой улыбки жир на физиономии мэра заходил волнами.

— А вы наблюдательны, молодой человек. Что касается того, почему все остается на своих местах, — дайте волю вашему воображению. Достаточно будет сказать, что я имею довольно-таки хитрые планы, которые весьма недурственно осуществляются на практике, но позволяют поддерживать весьма хрупкое равновесие, которое может нарушиться, увы, под воздействием какого-нибудь нового, непредусмотренного фактора.

Дар похолодел.

— Мы — как раз такой фактор, да?

Крофт кивнул.

— В моих интересах позаботиться о том, чтобы вы как можно скорее покинули мою планету.

— А вы, случаем, не рисковали, отправившись без телохранителей на такую прогулку? — хмуро поинтересовалась Сэм.

— Думаю, нет, — спокойно отозвался мэр. — Я говорил о вас с моим другом, он о вас очень хорошего мнения.

— Что ж, всегда приятно иметь чьи-то положительные рекомендации, — кисло проговорил Дар и опасливо поинтересовался: — И кто же этот наш доброжелатель?

— Некий мистер Тамбурин, бытующий под прозвищем Вайти-«Вино». Кроме того, с учетом всех обстоятельств, я полагаю, что наилучший способ убрать вас с глаз долой заключается в том, чтобы оказать вам посильную помощь.

— Хотите сказать, что можете помочь нам убраться отсюда подобру-поздорову? — уточнил Дар.

— Именно это я и имел в виду. Вы, на мой взгляд, определенно не совершили ничего такого, чем заслужили бы пожизненное заключение, но чем дольше вы тут пробудете, тем больше от вас будет вреда. Ну а мне вовсе ни к чему два полицейских формирования на моей планете.

— Два? — вступила в беседу Сэм. — А второе-то откуда взялось?

— Похоже, с легкой руки джентльмена по имени Канис Дестинус. Он явился ко мне вчера утром и всучил письмишко с грифом «Всем заинтересованным лицам» от секретаря по внутренним делам МФ. В письмишке этом содержится требование оказывать его подателю, то бишь мистеру Дестинусу, всяческую помощь и поддержку. А вот секретарь этот, как вам, наверное, известно, является главой реакционной партии ЛОРДов.

— Нет, я этого не знала, — сказала Сэм. — Но очень рада узнать.

— А мистер Дестинус ловкач… — протянул Дар. — Так, по физиономии, и не скажешь.

— Да что вы? А мне его внешность как раз показалась весьма выразительной. Он смахивает на крысу.

— Правильно ли я вас понял? — осторожно поинтересовался Дар. — Вы не слишком одобряете ЛОРДов?

— Вопрос неуместен, — коротко отозвался Крофт и мановением могучей десницы отмел все возможные возражения. — К счастью, в подобных обстоятельствах официальное письмо вынуждает представителя законной власти на планете, то есть меня, произвести длительную и скрупулезную работу как по установлению личности подателя оного письма, так и по удостоверению подлинности подписи секретаря. Я все так и объяснил мистеру Дестинусу и сказал ему, что он может рассчитывать на всемерную поддержку с моей стороны в начале следующей недели.

— Ну, ясно, — ухмыльнулся Дар. — ЛОРДов вы таки не жалуете.

— Думайте, как хотите. Только Дестинус, похоже, торопится. Посему я предположил — когда стал получать рапорты о каких-то полицейских явно не из моего ведомства, — что мистер Дестинус решил прибегнуть к моей поддержке путем личной инициативы. Не исключено, что содействие в этом ему оказал Сард.

— Он нанял каких-то молодчиков из Дома Домов, чтобы те корчили из себя полицейских, — перевел сказанное мэром на понятный для себя язык Дар. — Но ваши сложности мне понятны: чем дольше мы тут будем торчать, тем дольше на планете будет действовать вторая, нелегальная полиция.

— Безусловно, у меня есть способы добиться того, чтобы данное мероприятие стало не по карману мистеру Сарду, — заметил мэр. — Но это мне не под силу, покуда к его услугам — кошелек ЛОРДов. А вот если вы улетите отсюда, мистер Дестинус отправится следом за вами.

— Это очень логично, — согласился Дар, — с вашей точки зрения.

— И с вашей тоже, я бы так сказал.

— В некотором смысле, — осторожно заметила Сэм. — Но сложность состоит в том, что как только мы уберемся отсюда, последуем мы в строго определенном направлении.

— Юная гьюм, то, куда вы направитесь, — это исключительно ваше личное дело.

— Симпатичная теория, — одобрил Дар. — К несчастью, правда, когда попадаешь на звездолет-грузовик, бывает крайне трудно добиться того, чтобы он изменил маршрут.

— Вот-вот, а еще, если на то пошло, — добавила Сэм, — еще целый месяц с вашей милой планетки не стартует вообще никаких кораблей. И как же вы нас собираетесь отправить?

Крофт вздохнул.

— Гаскервилль — единственный более или менее крупный город на планете. Здесь живет около девяноста процентов всего населения. Соответственно, de facto я — губернатор планеты, а также мэр. Поэтому в моем подчинении находится вся техника, принадлежащая МФ. Одним из предметов этой техники является небольшой флот из устаревших моделей разведывательных кораблей МФ. Мне удалось устроить для мистера Тамбурина приобретение одного из таких кораблей по остаточной стоимости.

— Он… купил звездолет? — У Дара глаза чуть не вылезли из орбит. — Сам?

— Остаточная стоимость — это не так уж дорого, — заметил Крофт.

— Но все равно… целый звездолет! Сколько же денег у этого чудака?

— Теперь, после этого приобретения, думаю, немного, — сказала Сэм и улыбнулась мэру. — Стало быть, нам можно будет прокатиться с ветерком, мэр?

— Эй, погоди! — воскликнул Дар и схватил спутницу за руку. — Что значит — прокатиться? Мы не можем доверять этому человеку!

Сэм обернулась и сдвинула брови.

— Это почему же?

— Как — почему? — взорвался Дар. — Ну, то есть… ты сама посуди: мы спасаемся бегством. А он — представитель закона!

— Правильно, он и есть здесь самый главный представитель закона. Поэтому если он говорит, чтобы нас отпустили на все четыре стороны, нас никто и пальцем не тронет.

— Но… но…

— Послушай, — еле сдерживаясь, проговорила Сэм. — Я неплохо разбираюсь в людях. Разве хоть раз был случай, чтобы я ошиблась в том, кому можно доверять, а кому — нет?

Дар собрался было ответить, но растерялся.

— Включая и тебя, между прочим, — добавила Сэм.

Дар вздохнул и сдался.

— Ладно. Твоя взяла. — Устремив взгляд на Крофта, он спросил: — Ну и когда же отправляется ближайший автобус?

Дар никак не ожидал, что кресло-антиграв, несущее такой тяжеленный груз, выдержит, так сказать, довесок. Между тем кресло с легкостью неслось вдоль безлюдных улиц Гаскервилля, выдерживая не только вес своего владельца, но еще и Сэм с Даром, пристроившихся на подлокотниках — ни дать ни взять парочка детишек, которые явились, чтобы прочесть Санта-Клаусу свои заявки на рождественские подарки.

Через некоторое время Дар проговорил:

— У меня такое ощущение, что на этой планете живут исключительно виновные и пострадавшие и их почти поровну.

Крофт благодушно кивнул:

— Это сильное упрощение, но в некотором смысле близко к истине.

— На самом деле, можно даже сказать, что здесь наблюдается что-то вроде потенциала для создания сбалансированного общества.

— Вроде потенциала — пожалуй, — согласился Крофт.

— Но как вам удается удерживать Дом Домов от того, чтобы они не окончательно уничтожили горожан?

Крофт несколько удивленно улыбнулся.

— Полно вам, молодой человек! Вы преувеличиваете мои скромные заслуги. Просто… даже преступник отдает себе отчет в том, что обязан заботиться о своих гусях, если хочет, чтобы они дали ему больше перышек.

— Судя по тому, что мне довелось прочитать, я бы так не сказал, — покачал головой Дар. — На протяжении истории представители организованных преступных группировок ни капельки не заботились о тех, кого избивали или отправляли на тот свет, только бы извлечь из этого выгоду для себя.

— Да, но только тогда, когда гусей у них было неограниченное количество!

— Почему-то мне не кажется, что представители Дома Домов настолько дальновидны.

Крофт заинтересованно кивнул.

— Скажем так: я сумел воздействовать на Дом окольными путями. И потом, даже когда располагаешь немногочисленной полицией, всегда есть возможность сделать кое-какие виды предпринимательства неприбыльными.

Дар тоже кивнул — восхищенно.

— Стало быть, у вас тут уживаются два общества, которые весьма неплохо уравновешивают друг друга, и в этом кроется потенциальная возможность создания единого, цельного общества. Для его создания потребуется приложение немалых сил, мудрое руководство, постоянное маневрирование — однако это возможно.

— Конечно, — отозвался Крофт, согласно склонив голову. — Все на свете возможно — и даже такое, когда внешний мир бросает планете вызов, когда приходится выживать исключительно благодаря внутренним ресурсам. Тогда обеим половинам населения приходится пережить собственную форму декаданса.

— Под вызовом вы подразумеваете оторванность от других колонизированных планет?

Крофт кивнул. Улыбка едва заметно тронула его тонкие губы.

— Вы подаете большие надежды, молодой человек. При наличии времени и практики вы бы стали столь же опытны в дедукции, как я.

Космопорт был огорожен частоколом — совсем как какой-нибудь форт из времен освоения Дикого Запада. Однако ворота при приближении Крофта открылись автоматически, и кресло величественно впорхнуло в них. За воротами лежала квадратная миля пластрита, на котором кое-где чернели отметины — места стартов звездолетов. Двухэтажное здание для персонала и пассажиров выглядело миниатюрным выступом на частоколе. Помимо этого здания, пустынность стартово-посадочного поля нарушалась лишь наличием серебристого летательного аппарата, имевшего форму ската-хвостокола, нос которого был поднят к звездам. Казалось, небольшому звездолету просто не терпится поскорее расстаться с планетой. Это был сверхсветовой разведывательный корабль, приспособленный для полетов и в условиях атмосферы. Это был не челнок, а судно, на котором можно было перелетать с одной планеты на другую, хотя скоростью он и уступал крупным лайнерам. Корабль был красив, но на пустынном пластритовом поле выглядел патетически маленьким и хрупким.

Люк был открыт. Когда кресло мэра подлетело поближе, из озаренного желтоватым светом прямоугольника показалась чья-то фигура.

— Вот молодчина! Нашли таки их!

Вайти спрыгнул на поле и, сжав, потряс ручищу Крофта.

— А вы во мне сомневались, Вайти?

— Ни на секунду! Только вот… беда в том, что секунды сложились в несколько часов.

На фоне освещенного люка возникла фигура в черной мантии, свет бросил отблеск на выбритую тонзуру.

— Добро пожаловать, странники! — помахал Дару и Сэм рукой отец Марко. — Забирайтесь поскорее сюда и поведайте нам о ваших странствиях! Времени у нас будет предостаточно — впереди путь длиной в семьдесят пять световых лет!

Но взгляд Дара устремился к фигурке, появившейся позади священника. Даже в виде силуэта Лона смотрелась очаровательно.

— Радостно видеть вас вновь, святой отец! — Сэм спрыгнула с подлокотника кресла мэра и поспешила к люку. — Но вы-то куда собрались? Это ведь наше несчастье, а не ваше.

— Должен же кто-то позаботиться о ваших душах, — пошутил монах. То есть Дару хотелось верить, что тот пошутил.

— Спасибо вам за заботу, святой отец, но зачем?

Дар протиснулся в отверстие люка, старательно задев плечом Лону.

— Затем, — ответил священник, — что я — член ордена Святого Видикона, а вы двое — тот случай, перед которым инженер устоять не в силах.

Дар особой логики в этом заявлении не усмотрел, но это не имело для него особого значения: Лона одарила его долгим взглядом. Дар не мог понять, что она вложила в этот взгляд: восхищение или осуждение, но и это его ни в малейшей степени не волновало — лишь бы она обращала на него внимание.

— Вот так-то! — Вайти забрался внутрь корабля и задраил люк. — Всегда полезно иметь друзей в нужных местах.

— Это точно, — согласился Дар. — И я ужасно рад тому, что у нас есть вы. Но почему? Это ведь не ваш скандал, Вайти.

— Теперь мой, — отозвался Вайти, шлепнулся на ближайшее кресло для перегрузок и пристегнул защитные ремни. — Я уже начал было скучать, но, похоже, с вами не соскучишься!

— Но ведь вы стремились к фронтиру, а мы-то на Терру собрались!

— Мы теперь тоже туда же держим путь, — осклабился Вайти. — Если, конечно, вы обещаете как следует встряхнуть старушку. Кроме того, мне пора повидаться с моим издателем — а то я, понимаете ли, поиздержался.

Дар умолк, чувствуя себя виновато, но Вайти повертел головой и ворчливо спросил:

— Ну и кто, интересно, сдвинет с места это корыто?

— Кто же еще? — Лона грациозно устроилась в кресле пилота. — Да я бы гору с места сдвинула, только бы вернуться туда, где есть хоть капелька доброго старомодного декаданса!

Она нажала несколько клавиш, и звездолет, взревев, ожил.

— А я сяду на связь. — Сэм скользнула в кресло рядом с Лоной и настроила переговорное устройство. — Как именуется это корыто?

— Нарекаю его «Лучом надежды», — объявил Вайти.

— «Луч надежды» — командному пункту, — проговорила Сэм. — Стартуем к Солнцу.

— А-а-а, — донеслось из динамика. — Слышу вас хорошо, «Луч надежды».

На командном пункте были, мягко говоря, удивлены.

— Прошу разрешения на взлет.

— Разрешения на?.. Ждите, «Луч надежды».

Дар успел расслышать чей-то крик, прежде чем на командном пункте догадались отключить микрофон.

— Похоже, мы их врасплох застали, — сказал он Вайти.

— Что неудивительно, — нахмурился Вайти. — Но что это с ними?

— Угадайте с трех раз — причем я уверена, что два будут лишними, — буркнула Сэм и снова вышла на связь: — «Луч надежды» — командному пульту Фальстафа. Что за задержка?

— А-а-а… «Луч надежды», — заикаясь, отозвался кто-то с командного пункта. — Похоже, вы забыли заполнить баллистический план.

— Баллистический план? — рявкнул Вайти. — О чем он там думает, этот тупица? Мы что, прыгать с планеты на планету собрались?

— «Луч надежды» — командному пункту, — мрачно проговорила Сэм. — Я искренне полагала, что баллистические планы вышли из употребления с началом сверхсветовых полетов.

— Но… мы должны убедиться, что вам не грозит столкновение с прибывающим транспортом.

— Прибывающим транспортом? Каким еще прибывающим транспортом? Небо ясное, как приговор!

Вайти выразительно крякнул.

— Как владелец этого корабля, я приказываю вам взлетать, пилот.

— Есть, дедушка, — беззаботно, слишком беззаботно пробормотала Лона.

А потом стало тихо, потому что всех безжалостно прижало к креслам: «Луч» рассекал атмосферу.

Но вскоре давление ослабло, и «низом» вместо хвоста стала палуба. Гравитация внутри салона одолела ускорение.

— Девять десятых от нормы, — объявила Лона, развернула свое кресло спинкой к пульту управления и ослабила защитные ремни. — Однако я бы советовала вам пока оставаться на своих местах. Минут через двадцать мы будем на достаточном удалении от системы и сможем уйти в гиперпространство.

— Еле успели смыться, — сказала Сэм и невесело усмехнулась. — Слышали, там кто-то вопил? Это был Дестинус.

— Дестинус? — Отец Марко резко выпрямился, сдвинул брови. — Канис Дестинус?

— Ну да, он самый. — Сэм повернулась к священнику. — А вы с ним знакомы?

— Более чем знаком. Мы с ним родственники, — ответил священник и сразу погрустнел. — Он сын двоюродного брата моего отца.

Дар нахмурился.

— Минутку… стало быть, вам он приходится…

— Троюродным братом, — ответил за отца Марко Вайти. — Так вы находились на одной планете, а он даже не удосужился вас поприветствовать?

Отец Марко кивнул.

— И ведь похоже на то, что он знал о том, что я здесь живу. Правда, учитывая обстоятельства, предполагаю, что он не хотел обнаруживать свое родство со мной.

— Сентиментальностью тут и не пахнет.

— Это мягко сказано, — мрачно отозвался отец Марко. — На самом деле, я о нем ничего не слышал с тех пор, как поступил в семинарию. Он был очень недоволен моим выбором. Говорил, что этот орден слишком радикален. — Священник обратился к Сэм: — А он, как я понимаю, доставил вам хлопоты?

— Он за нами охотился, — подтвердила Сэм. — Похоже, он работает на ЛОРДов.

Отец Марко вздохнул и сокрушенно покачал головой:

— Бедняга Дестинус! Мы знали, что он попал в дурную компанию — вращается в правительственных кругах. И всякое такое… но я не знал, что все настолько ужасно… ну, ладно! — Священник хлопнул себя по коленям и выпрямил спину. — Видимо, я все-таки принял самое верное решение, отправившись с вами.

— То есть? — нахмурился Дар. — То, что вы узнали о своем троюродном братце, имеет такое большое значение?

Отец Марко кивнул.

— Семейный долг. Я обязан попытаться противостоять тому злу, какое Дестинус пытается причинить вам.

— Да ладно вам, не судите его слишком строго. — Дар многозначительно посмотрел на Сэм. — Я хочу сказать: он ведь не сам по себе действует. Просто работает на своих боссов, вот и все. А вот они устроили эту охоту на телепатов.

— А я бы не делала таких уверенных заявлений, — сказала Сэм и чуть скривила губы. — Ты думаешь, твердолобые политиканы на самом деле верят в телепатов? Ну, то есть настолько верят, чтобы устраивать крупномасштабные облавы?

— А зачем бы еще им вербовать собственных «полицейских»?

— Затем, — усмехнулась Сэм, — что это отличное прикрытие для того, чтобы сцапать тебя и меня до того, как мы успеем доставить прошение Билабера об отставке в БМС.

— Неужели управление какой-то заброшенной планетой — настолько важное дело?

— Для человека, являющегося правой рукой губернатора, — запросто. И потом, даже если ЛОРДы действительно намереваются отрезать от остального мира дальние планеты, это вовсе не означает, что им по душе губернаторы, которые и так готовы распрекрасненько обходиться без них.

— Это мысль, — признал Дар. — Пожалуй, это несколько оскорбительно для коллективного терранского эго. И по этому поводу у меня большое подозрение, что Майлз Крофт вряд ли пользуется большой любовью БМС.

— Он всегда был независимым мужиком, это я вам точно говорю, — ухмыльнулся Вайти и закинул руки за голову. — Что до меня, так я думаю, это очень даже славно — полюбоваться на то, как дальние планеты готовы к тому, что Терра перережет пуповину между ними и собой.

— Готовы? Да они этого просто жаждут, — заметила Лона, следя за панелью управления. — Вот-вот выходим в гиперпространство, господа. Пристегните ремни! — Она нахмурилась и более пристально всмотрелась в детекторное табло. — Странно… Эта вспышка… она означает, что с Фальстафа стартовал еще один звездолет.

— Действительно странно, — нахмурился и Дар. — Ведь еще на месяц вперед не планировалось никаких стартов и посадок!

— Не думаете же вы… — начала было Сэм, но тут произошла изоморфная трансформация, сопутствующая переходу в гиперпространство, и реальность в значительной мере трансформировалась.

9

Ближе к поясу астероидов, со стороны Юпитера, хитросплетение гравитации Солнечной системы становится тоньше, и этого как раз достаточно для того, чтобы корабль мог вынырнуть из гиперпространства. Безусловно, это далеко не безопасно: существует очень большая вероятность того, что сила притяжения Юпитера так подействует на пребывающий в изоморфном состоянии корабль, что тот отправится в другое измерение — там обитают звездолеты, которым почти удалось перейти в обычное пространство. Однако известно, что кто не рискует, тот не пьет шампанского, и потому, когда очень спешишь, можно и рискнуть.

Дар и Сэм спешили, а потому Лона рискнула.

От перегрузки грудь Дара сдавило защитными ремнями. Давление имело убийственную силу, но мало-помалу пошло на убыль — правда, очень медленно. Существовавшее внутри корабля гравитационное поле не сразу приспособилось к наружному. Но как только Дар обрел способность сидеть и разговаривать, он немедленно сделал и то и другое.

— Я… так понял, что мы… сделали это?

— Мы целы и невредимы, — чуть обиженно отозвалась Лона, просматривая табло, регистрирующее повреждения. — Ни дырочки.

— Я вовсе не намеревался усомниться в твоем проВек-сионализме, — поспешно заверил девушку Дар. — Просто… ну, это было немного рискованно.

Лона фыркнула.

— Только не для моей племянницы, — пояснил Вайти, наклонился и, запустив автобар, заказал себе рислинга. — Единственная машина, в которой Лона не разбирается, это молоток. У молотка ведь нет ни одной подвижной части, и уж тем более — микросхем. Кто-нибудь желает составить мне компанию?

И тут стены и потолок салона озарились ярко-алой вспышкой. Пальцы Лоны запорхали над панелью управления.

— Это был выстрел из пушки! Не до выпивки — держитесь!

Послышался звук, напоминавший стон. Стон перешел в пронзительный вопль. Это гравитация корабля, сражаясь, приспосабливалась к изменению скорости. Однако битва то была неравная. Лона вела маленький звездолет, выписывая столь крутые пике и виражи, что четырехмерный компьютер за ней просто не поспевал.

Чего, собственно, она и добивалась.

Однако боевой компьютер звездолета, преследовавшего «Луч надежды», был не промах. Красные вспышки то и дело озаряли стены салона. Они были то ярче, то тусклее, то опять ярче.

— А как насчет традиционного выстрела с опережением? — вскрикнул Дар.

— Они не слишком сильны в традициях, — процедила сквозь зубы Лона. Над бровями у нее блестели капельки пота.

— Никогда не одобрял иконоборцев, — проворчал отец Марко.

— Да это же патрульный крейсер! — воскликнула Сэм, в ужасе глядя в задний иллюминатор. — Патруль Солнечной системы — те самые люди, которые спасают заплутавших после катастроф звездолетчиков!

— Ага, и еще пристреливают контрабандистов, — угрюмо добавил Вайги. — Но они никогда не стреляют без предупреждения!

— Ты насмотрелся голографических саг об этом патруле, дедушка, — проворчала Лона. — Этот же — самый настоящий!

— Неужто? — Сэм настроила переговорное устройство. — Так давайте проверим! «Луч надежды» вызывает патрульный крейсер! Патрульный крейсер, прием!

В ответ на это мимо корабля пронесся очередной энергетический разряд. Лона еле успела совершить крутейший вираж.

— Патрульный крейсер, прием! Почему вы нас обстреливаете? Мы не нарушали никаких законов! И мы не везем контрабанду!

Сэм отпустила клавишу, но ответа не было — даже щелчков статического электричества не слышалось.

— Может, устройство сломано, — скороговоркой произнес Дар. — И мы не слышим их ответа?

— Размечтался, — прорычала Лона.

— Сейчас попробую другое средство, — сказала Сэм, повертела ручку настройки каналов, и из динамика послышался голос:

— …на вершине хит-парада. Она записана на его новом голографическом кубике «Отвези меня на Ригель!».

— Коммерческий канал, — процедила сквозь зубы Сэм.

Новый голос прервал диктора на полуслове:

— Выпуск новостей компании «Ганаграм». В эфире Чао-Ю Чендлере с сообщением о подержанных запчастях для буровых установок!

— Это, наверное, станция, что вещает с Ганимеда, — заключил Вайти. — Они большей частью передают новости для бурильщиков, что работают на поясе астероидов.

— Откуда вы знаете?

— А кто еще пользуется буровыми установками?

— Мы прерываем нашу программу для передачи экстренного сообщения, — прозвучал голос очередного диктора. — Только что нам сообщили о появлении небольшого пиратского корабля с пресловутым телепатом на борту. Этот корабль только что вошел в пределы Солнечной системы. Гражданам рекомендуется не паниковать. Телепата преследует патрульный крейсер. В самые ближайшие минуты патруль должен сообщить нам о захвате и пленении телепата.

— Это они про нас, — сипло выговорил Дар.

— А точнее, — бросила через плечо Лона, — про тебя.

— Да, они говорили о телепате мужского пола, — подтвердил Вайти.

— И еще о том, что они намереваются нас захватить, — буркнула Сэм. — Против чего лично я сейчас ничего не имею против. — Сэм снова включила переговорное устройство. — «Луч надежды» — патрульному крейсеру! Мы сдаемся! Просим пощады! Складываем оружие!

Кабину озарило алой вспышкой, а корпус корабля издал нечто вроде колокольного звона.

— Вот это было совсем близко! — воскликнула Лона и так быстро развернула корабль, что у Дара желудок чуть не заблудился в брюшной полости. — Забавно же они захват производят!

— На мой взгляд, — задумчиво изрек Вайти, — они просто решили сэкономить на судебных издержках.

— Ну и что же нам делать? — вопросил Дар. — Не можем же мы вечно убегать? До сих пор мы живы исключительно благодаря тому, что их наводящий компьютер — редкостный мазила, и еще из-за того, что Лона — просто ас пилотажа!

— Льстивость тебя рано сведет в могилу, — фыркнула Лона. — Мне идеи нужны, а не комплименты!

— Хорошо, как тебе понравится такое предложение, — нахмурился Дар. — Мы вынырнули между Юпитером и Марсом и направлялись к Солнцу. Какая у нас скорость?

— Примерно девяносто семь сотых от скорости света.

Взгляд отца Марко затуманился.

— Так-так… — пробормотал он. — Это означает… Для нас прошло около пяти минут, а для людей на Терре…

— Несколько недель, — закончила за него рассуждение Лона. — И если мы в ближайшие минуты не предпримем ничего радикального, нас прошьют насквозь ма-алюсень-кие астероиды. А потом мы превратимся в лепешки, столкнувшись с теми, что покрупнее!

— Астероиды! — воскликнула Сэм, выпрямилась и пристально посмотрела на Дара. — Мы ведь уже раз попробовали…

— И я готов голову отдать на отсечение, что эти патрульные молодцы не сообразительнее пиратов! — обрадовался Дар и обернулся к Лоне. — Ты сможешь уравнять скорость полета корабля со скоростью астероида?

— Естественно! — буркнула Лона. — Стоит только отключить двигатель, и мы превратимся в новенький астероид с очень высоким альбедо!

— И альбедо нам не помешает, если удастся спрятаться за крупный камушек, который заслонил бы нас от Солнца. Можем мы быстро затормозить?

— Можем, — кивнула Лона. — Энергии, правда, уйдет многовато — почти вся, и удобства не обещаю.

Это она мягко сказала: то, что произошло, было подобно аду. Ну, то есть, наверное, могло быть и хуже. По крайней мере Лоне хватило милосердия развернуть корабль на сто восемьдесят градусов, дабы обрести возможность достичь торможения с помощью главного двигателя, и посему всех пассажиров прижало к спинкам кресел, а не наоборот, но уж зато прижало с такой силой, что Дар готов был поклясться, что спина его познала устройство кресла вплоть до жесткого пластикового каркаса. Он затаил дыхание, ожидая, что кресло либо треснет, либо даст течь. Однако кресло выдержало. Тогда Дар задумался о том, а выдержит ли эту жуткую перегрузку он сам. Ему казалось, что нос растекается по щекам чуть не до самых ушей, а глаза предпринимают отчаянные попытки проделать путь вдоль оптических нервов к самому их основанию. Не сразу он понял, что не дышит исключительно потому, что не может дышать. Ощущение было такое, словно ему на грудь водрузили три наковальни, бочонок с подковами, на бочонок взгромоздились двое кузнецов, да еще и першерона с собой прихватили.

А потом давление вмиг упало, и Дара швырнуло к стенке салона — Лона совершила очередной резкий поворот. Кресло для перегрузок отлипло от спины Дара, и он, оглядевшись по сторонам, не без изумления обнаружил, что салон выглядит точно так же, как до того, как его обитатели рисковали обратиться в гамбургеры.

Лона нажала кнопку на пульте управления, и свет в салоне погас.

Дар мог думать об одном: она за пультом, а он — в своем кресле, стянутый сбруей для перегрузок. Непростительно было бы утратить такую великолепную возможность.

Во внезапно наступившей темноте негромко прозвучал голос Лоны:

— Я отключила всю энергию, так что теперь нас нельзя выследить энергетическими датчиками. Вы особенно не переживайте — вам в иллюминаторы все будет видно. К тому же мы быстро не замерзнем — обшивка нашего корабля оборудована надежной теплоизоляцией. А вот система рециклирования воздуха отключена, и кабина не слишком велика для пятерых. Так что постарайтесь дышать умеренно. Дышите неглубоко, и если сумеете, постарайтесь уснуть. И не разговаривайте — это лишняя трата воздуха.

— Если энергия отключена, значит, не действуют и детекторы, — еле слышно проговорил отец Марко.

— Верно. И увидеть, где наши преследователи, мы сможем только невооруженным глазом. Да и то разве что только в виде световой вспышки, пока они далеко от нас. Тем не менее добраться до нас они все равно смогут за пару-тройку минут.

— Ну и как же мы тогда поймем, когда можно будет снова включить свет? — поинтересовался Вайти.

— Мы это сделаем тогда, когда станет нечем дышать, — ответила Лона. — И когда будем близки к полуобморочному состоянию.

— Но ведь и тогда патрульный корабль может оказаться слишком близко, — возразил Дар.

— Жизнь полна таких вот маленьких шансов, — негромко отозвалась Лона. — Но давайте попробуем выждать как можно дольше. Хватит болтать.

В кабине воцарилась тревожная тишина, нарушаемая только дыханием людей. Миновало несколько минут, и кто-то негромко захрапел — наверняка то был Вайти, и Дар позавидовал его крепким нервам. Сам же Дар нервно поглядывал в ближайший иллюминатор, ну и конечно, разглядел там крошечное пятнышко света, которое выросло прямо на глазах и превратилось в патрульный крейсер. Он пронесся так низко над затаившимся корабликом, что Дар был готов втянуть голову в плечи.

— На первый раз пронесло, — тихо заметила Лона.

— Любители техники, — хмыкнул отец Марко. — Своим глазам уже не доверяют. Чего нет на сенсорном экране, то уже и не существует.

— Значит, надо делать вид, что нас и вправду нет, — прошипела Сэм. — Тише!

Патрульный крейсер показался над крупным астероидом, под которым и прятался «Луч надежды». Дар затаил дыхание. Если бы на крейсере кто-то удосужился выглянуть в иллюминатор, сейчас вполне могла бы полыхнуть алая вспышка — и тогда Дар сначала бы помер, а уж потом ослеп. Между тем на крейсере вообще не отмечалось никаких иллюминаторов. Огромный звездолет проплыл над ними и исчез в скоплении космического щебня.

Сэм облегченно вздохнула, но Лона прошептала:

— Лучше перестань.

— Что? — обиделась Сэм. — Дышать?

— Нет. Ты надеялась.

— И что тут плохого? — огрызнулась Сэм, но отец Марко урезонил ее:

— Слишком рано пока.

И он оказался прав, поскольку космическая акула появилась вновь и на этот раз проплыла так низко над ними, что Дару показалось: его вот-вот спросят, не желает ли он застраховать свою драгоценную жизнь. Но, судя по всему, в дружественной окружающей астероидной среде находилось вполне достаточное количество никелево-железной руды, и на этом фоне «Луч надежды» особо не выделялся. Крейсер задрал нос и набрал высоту и скорость и в конце концов исчез за грудами летучих камней.

Обитатели кабины дружно облегченно вздохнули, а Вайти хрипло проговорил спросонья:

— А? В чем дело? Они нас обнаружили? А? Что?

— Я думаю, они поднялись выше плоскости эклиптики, дедушка, — заверила старика Лона.

— Наверное, решили сменить угол зрения — хотят взглянуть на нас свысока, — предположил Дар.

— Теперь мне можно надеяться? — съязвила Сэм.

Громкий басовый звон сотряс кабину. Лона нажала рычаг включения двигателя.

— Только если мы выберемся отсюда, — сказала она Сэм. — Нас, так сказать, навестил первый сосед и намекнул на то, что лучше нам тут не поселяться.

— С нами столкнулся маленький астероид, — объяснил Дар, когда в кабине снова стало светло, а перегрузка снова прижала его к спинке кресла. — Удивительно, что он первый. Нас уже давно могло расколотить на куски.

— Да нет, — спокойно отозвалась Лона, нажимая кнопку за кнопкой. — Мы вошли в поле выше плоскости эклиптики, сравнялись скоростью с этим астероидом и пристроились сбоку от него. Большая часть здешних камешков крутится по орбите вокруг него. Этот малыш, что угодил по нам, сделал это исключительно потому, что мы находились поблизости от другого крупного камня, вокруг которого также вращаются мелкие. Так что это был всего лишь вопрос времени.

— Но этого не случится, если мы снова поднимемся над плоскостью эклиптики?

— Ты что, шутишь? — буркнула Лона. — Там же патрульный корабль! Нет, мы опустимся ниже, и тогда весь пояс астероидов будет разделять нас и наших врагов, и еще он закроет нас от их вреднючих датчиков! Приготовьтесь, нам предстоит адская прогулочка!

— Nos morituri te salutamus, — проговорил нараспев отец Марко.

— Идущие на смерть приветствуют тебя… — перевел Дар и поежился. — Тоже мне, веселенькое избрали благословение, святой отец.

— Вы говорите по-латыни? — изумленно вскричал отец Марко. — Так кто же вы такой? Ископаемое?

— Нет. Просто частенько выпивал у Чолли, — ответил Дар и тут же умолк, поскольку желудок его попытался пробиться к глотке. Корабль резко пошел вниз, обшивка зазвучала подобно гигантскому гонгу.

— Не стоит чересчур сильно волноваться, — напряженным голосом посоветовала Лона. — Эти камни не причинят нам никакого вреда, если только не попадется какой-нибудь размером с мою голову, — а от таких я могу увернуться… так я думаю.

Но тут Вайти принялся тыкать пальцем в иллюминатор и кричать, но что именно он там увидел и о чем кричал, никто не услышал, потому что его голос заглушил жуткий металлический звон, в кабину ударила красная молния, а корабль встал на дыбы, словно металлический бык. На фоне стихающего звона Дар расслышал, как ругается на чем свет Лона, пытающаяся выровнять корабль. Красноватое свечение угасло, и кабина погрузилась во мрак, который нарушали только блики отраженного от поверхности пляшущих астероидов света Солнца. Сэм в ужасе вскрикнула, и все разом загомонили.

— ПРЕКРАТИТЕ! — громче всех крикнула Лона, и воцарилась внезапная, паническая тишина.

Дар медленно, с дрожью, выдохнул. Что бы ни случилось — случилось что-то ужасное.

— Они нас ждали, — сообщила Лона. — Как только у нас включился двигатель, их датчики вывели на нас их боевой компьютер, а тот пустил по нам энергетический разряд — и не один, просто первые разряды угодили по астероидам и превратили их в пар, а вот последний отрезал нам хвостовой отсек. То есть нам еще повезло. Если бы я в этот момент так не старалась увернуться от очередного булыжника, они бы точно не промазали — попали бы прямо в кабину.

— Они снова набирают высоту, — сообщил Вайти. Он, выгнув шею, смотрел через свой иллюминатор вперед.

— Естественно, — пожала плечами Лона. — Они ведь нам не только двигатели отшибли, а и реактор заодно. Теперь не осталось никакой энергии, какую они могли бы засечь датчиками. И потом — зачем им искать обломки? Они уверены, что мы уже покойники.

Сэм сдавленно всхлипнула.

— Мужайтесь, — решительно проговорил отец Марко. — Мы — не покойники.

— Да, у нас имеется аварийный запас энергии, — согласилась Лона. — Он позволит рециклировать воздух еще какое-то время. Солнце согреет нас, если мы закроем иллюминаторы в дальнем конце кабины. И еще у нас есть парочка недельных пайков.

— А энергии хватит на то же время? — спросила Сэм. Голос ее прозвучал глухо, испуганно.

Лона молчала.

— Хватит, если мы не будем много трепаться и обойдемся без света, — отозвался Вайти. — Ну и, конечно, лететь мы теперь больше никуда не сможем.

Отец Марко удивленно крякнул.

— Вот не знал, что вы что-то смыслите в физике.

— До того как я стал бардом, я был инженером, — сообщил Вайти, и Дар просто-таки услышал его ухмылку. — Кто бы еще сумел уловить столько смысла в этой цивилизации, чтобы облечь его в стихи и положить на музыку? Но еще я игрок.

Дар почувствовал, как его опасения перерастают в ужас.

— И какую же игру вы задумали? — опасливо поинтересовался отец Марко.

— Ну… мы к помощи добраться не можем, — глубокомысленно проговорил Вайти. — Значит, надо сделать так, чтобы она добралась к нам.

Дар прокашлялся, и от звука собственного голоса ему снова стало страшновато.

— Вы говорите о сигнале бедствия.

— Тогда у нас появится хоть маленький шанс, — отозвался Вайти. — А иначе нам конец — если только вы не сотворите какое-нибудь чудо, святой отец.

— Боюсь, мои связи так далеко не простираются, — чуть удивленно проговорил священник. — Даже если бы до нас добрался сам святой Видикон, мы должны были бы протянуть ему какую-нибудь рукоятку, за которую он мог бы схватиться, то есть совершить некое действие, благодаря которому мы попали бы в круг счастливых совпадений.

— И сколько энергии у нас уйдет на сигнал бедствия? — спросил Дар, страшась ответа.

— Для того чтобы подать сигнал такой силы, чтобы от него действительно была польза, придется вложить в него половину имеющейся у нас энергии, — ответила Лона.

— Значит, недельный запас, — резюмировал Дар и облизнул пересохшие губы. — Значит, у нас всего неделя на то, чтобы кто-нибудь нас услышал и добрался сюда.

Все молчали.

«Неделя! — вопил внутренний голос Дара. — Жить всего неделю осталось! А я еще никогда никого не любил!»

— Но выбора у нас практически нет, верно? — негромко проговорила Сэм.

Ответом ей было молчание.

Тогда Сэм решительно подняла спинку кресла и склонилась к переговорному устройству.

— Ладно. Так в каком виде будем подавать сигнал?

Все вздохнули в унисон.

— На широких волнах, — отозвалась Лона и нажала ряд клавиш, подключая источник аварийной энергии к устройству связи. — Традиционный «SOS» и наши координаты.

Сэм наклонилась еще ближе к микрофону и нажала ключ передачи сигнала.

— Только не называй имени корабля, — торопливо предупредил ее Вайти.

Сэм растерялась, но вскоре заговорила:

— SOS, SOS! Звездолет получил повреждение. Наши координаты: 10:32:47 Ѵ/Е, на 5:22 ниже плоскости эклиптики. SOS! SOS! Мы обречены!

Обречены… Обречены на смерть. Дар почувствовал, как по спине его побежали мурашки жуткого, леденящего страха.

Сэм отключила устройство.

— Ты его оставь в режиме ожидания, — посоветовала ей Лона. — Если кто-то откликнется на наш призыв, им понадобится контакт с нами, а здесь даже секунда дуги — большое расстояние.

Сэм медлила, и Дар почти слышал ее мысли: сколько времени жизни отнимет у них этот режим ожидания? Но ячейки ІС забирали всего несколько милливатт в час, и если бы в миле от них оказался спасатель, который бы их не заметил, это было бы равносильно тому, что никаких спасателей вообще не было бы. Сэм кивнула, вывела вверх один из регуляторов и тем самым осталась на связи.

В кабине снова наступила тишина, а потом Лона проговорила:

— Будем ждать…

«Смерти», — закончил ее фразу в уме Дар.

А с мыслями что делать?

Молчание стало просто мучительным.

И тут заерзал в своем кресле отец Марко.

— Я кое-что знаю о медитации. Можно почитать мантры. Как вы на это смотрите?

— Буровой катер ВКС 651919 — звездолету, терпящему бедствие. Отвечайте, пожалуйста.

Дар рывком выпрямился и уставился в первые попавшиеся глаза. К счастью, это оказались глаза Лоны.

— Так быстро откликнулись?! Где же этот корабль? Прямо за углом, что ли?

— Прошло два часа…

— Но все равно…

— Буровой катер, говорит звездолет, терпящий бедствие, — протараторила Сэм в микрофон. — Вы сможете спасти нас?

— Да, я могу вас спасти, и я нахожусь недалеко от вас, но мне нужно поддерживать с вами связь, чтобы вас найти. Прошу вас, продолжайте транслировать сигнал.

— Буровой катер, поняла вас хорошо. Ждем вас с нетерпением. — Сэм нажала кнопку сигнала, но микрофон прикрыла ладонью и развернулась к остальным. — Это ведь вовсе не обязательно — патрульный крейсер.

— Если это он, мы узнаем об этом буквально через минуту, — сухо усмехнулся девушке Вайти. — Как только они нас засекут, тут же превратят в пар.

Сэм вздрогнула и развернула кресло к пульту связи.

— Нет! — воскликнула Лона. — Это все-таки может быть настоящая помощь! А если нет — я уж лучше в пар превращусь, чем с голода умирать!

Сэм подумала, но кнопку передачи сигнала отжимать не стала.

— Да, этот отклик на наш зов о помощи мог быть совершенно честным, — заметил отец Марко. — Старатели рыщут по всему поясу астероидов на буровых катерах. Так почему бы одному из них не оказаться всего в двух часах пути от нас?

Глаза Лоны сверкнули.

— Что ж… Вероятности…

— Пока нас милуют, — быстро подхватил Вайти. — Не взывали ли вы о помощи к святому Видикону, святой отец?

Отец Марко усмехнулся:

— А если бы и воззвал, ведь в этом нет ничего дурного, правда?

— Абсолютно ничего. Очень может быть, что он стасовал колоду в нашу пользу. — Вайти, выгнув шею, выглянул в иллюминатор. — Дар, погляди-ка назад. Что ты видишь?

— Одни астероиды… Нет… Один из них становится больше… Вот он!

Все поспешили к кормовым иллюминаторам.

— Это… корабль? — ахнул Дар.

Корабль был тускло-серого цвета и, вероятно, некогда являл собой правильную сферу, но был до такой степени изрыт воронками, что вполне сошел бы за астероид. Наверху торчали две параболоидные антенны: одна круглая, для радио и микроволн, другая удлиненная — для радара. Ниже в корпусе корабля располагались два огромных окна — старатели предпочитали проверять сведения, регистрируемые датчиками, и невооруженным глазом. Ниже окон обшивка корабля плавно закруглялась, покуда не достигала грузового отсека, являвшего собой две громадных дыры, в которых располагались соленоиды, предназначенные для относительно небольших кусков руды, а чуть ниже — «пасть» для кусков покрупнее. Под раздутым «пузом» висели две пары клешней-хваталок — спереди и сзади. Они предназначались для отщипывания кусков от астероидов, которые целиком загрузить не позволяли размеры отверстий. В кормовой части корабля торчала сеть антенн силового поля, использовавшегося для предотвращения столкновения с мелкими астероидами сзади.

— Какой красивый! — вырвалось у Сэм.

Буровой катер развернулся боком к «Лучу надежды», и в его обшивке открылся небольшой люк. Оттуда на длинном тросе вылетел магнитный якорь и прицепился к обшивке «Луча надежды».

— Звездолет, потерпевший аварию, — послышался голос из переговорного устройства, — мы готовы принять вас на борт.

Сэм склонилась к микрофону.

— Поняла вас, буровой катер. Сейчас переоденемся в скафандры и будем готовы.

Вайти отодвинул в сторону часть стенки кабины.

— Надеюсь, скафандры оставили на месте, когда эту посудину перекладывали нафталином… Они на месте!

Все пятеро сгрудились возле Вайти, придирчиво разглядывая средства защиты.

— А воздух? — с сомнением в голосе проговорила Сэм.

Дар фыркнул.

— Ну, так задержи дыхание. Тут всего-то сотня ярдов! — Он вытащил из шкафа скафандр и протянул его Сэм. — Сначала — дамы.

— Мужской шовинизм? Первым пойдешь ты!

— Ладно, ладно, — проворчал Дар и стал напяливать на себя костюм из плотной, жесткой ткани. — Герметику проверьте кто-нибудь. Что-то я в сомнениях.

— И ты тоже? — Вайти проверил все соединения на скафандре Дара и защелкнул их уверенными движениями. — А тебя не смутило то, что мы до сих пор не слыхали голоса пилота?

— Ну, в общем, это странно, если на то пошло. Или тут такая традиция — вести переговоры через посредство бортового компьютера?

— Конечно, нет, — заверила его Лона, закрывая соединения на скафандре Сэм. — Но на таком корабле может и не быть пилота.

— Может не быть, но это маловероятно, — буркнул Вайти. — Вы разве не слышали серийного номера? Это один из новеньких ВКС мозгов — «Верных Кибернетических Спутников», запрограммированных на экстремальную лояльность. Предполагается, что эти машины и пальцем не пошевелят без непосредственного приказа своего владельца.

— Я так и думал, что это робот, — нахмурился отец Марко. — Но как же это… ему доверен корабль?

Вайти пожал плечами:

— Мне вам нечего ответить, святой отец. Но что я знаю точно — так это то, что весь мусор, любая из бывших в употреблении терранских запчастей рано или поздно попадает в район пояса астероидов, где из нее выжимают последние соки… Готово! — Он похлопал Дара по плечу, отчего тот взлетел и завертелся в невесомости, воцарившейся на утратившем энергию корабле. — Вперед, к победе, юноша!

— А я думал, что мне отводится роль спасаемого, — проворчал Дар. — И почему это я должен отправляться один?

— Потому что люк в буровом катере способен пропустить только одного человека. — И Вайти практически втолкнул Дара в шлюзовую камеру люка «Луча надежды». — Счастливого пути — и постарайся не дышать!

Дверь захлопнулась за спиной у Дара, а наружная крышка люка открылась. Если он струсит, не станет выходить, не предпримет попытку переплыть вакуум, отделявший «Луч надежды» от бурового катера, он погубит четверых друзей, которые не смогут войти в шлюзовую камеру до тех пор, пока он ее не покинет. Дар переборол страх и заставил себя подойти к краю бездны.

Держась одной рукой за трос, другой он отчаянно ощупывал пояс скафандра в поисках крепежа. Вот он! Крюк-кошка с блоком. Дар потянул за него, и откуда-то изнутри скафандра вытянулся крепкий линь. Дар набросил крюк на трос, ухватился за него и подтянулся назад, к обшивке «Луча надежды». Поджал ноги, сгруппировался, нацелился взглядом на открытый люк бурового катера, вдохнул поглубже и оттолкнулся изо всех сил.

Его понесло вдоль троса, как какую-нибудь высохшую простыню, на которую упали первые капли дождя. На мгновение у него мелькнула мысль — не ускорить ли собственное передвижение, перебирая руками трос, но тут он вспомнил, что находится в вакууме, а сие означало отсутствие силы трения, но при соприкосновении его перчаток с тросом трение неизбежно возникло бы и только замедлило бы его скольжение. Поэтому Дар летел вперед, раскинув руки в стороны, и вскоре даже начал испытывать наслаждение от полета.

А потом борт бурового катера вдруг оказался в опасной близости, и Дар в панике ухватился за трос, вспомнив о том, что вес-то он потерял, а вот массу — нет, а это означало, что инерция никуда не делась. Если он быстро не затормозит, то следующему, кто заскользит по тросу к буровому катеру, придется отскребать красивый и тонкий слой Мандры с борта, прежде чем этот счастливчик проникнет в люк. Визг импровизированных тормозов сотряс весь скафандр с головы до ног, а борт бурового катера был все ближе и ближе. В отчаянии Дар согнулся пополам, выставил вперед согнутые в коленях ноги и…

И ударился об обшивку с такой силой, что у него чуть зубы не вросли в десны. Но затем, когда он медленно и осторожно распрямился, обнаружил, что суставы у него по-прежнему работают, а те звездочки, что сверкают перед глазами, самые настоящие — это были пролетавшие мимо астероиды. Ему все-таки удалось добраться до цели — и он был цел и невредим! Дар произнес короткую, безмолвную благодарственную молитву и торопливо подтянулся к отверстию люка. Только тогда, когда он окончательно уверился в том, что ступни его коснулись прочного металла, он разжал одну руку, сжимавшую трос, и ухватился ею за край люка. Затем он разжал вторую руку, потянулся и оказался в такой замечательной безопасной темноте внутри люка. Локоть его больно ударился о защелку. Дар в раздражении стукнул по ней — и крышка люка за ним закрылась.

Темнота. Полная. Хоть глаз выколи.

Вот когда Дар узнал, что такое клаустрофобия. Ему пришлось сдерживаться изо всех сил, чтобы не начать колотить кулаками по ближайшей стенке и вопить, чтобы его выпустили. «Это всего лишь люк, — уговаривал он себя. — Они просто не могут меня пропустить, пока шлюзовая камера не наполнится воздухом. Ждать всего несколько минут».

Однако ему показалось, что прошел целый час, хотя потом, когда все выяснилось, оказалось, что мучительное ожидание длилось всего-то сорок две секунды.

Но вот в темноте засветился зеленый огонек. Дар бросился к нему, нащупал колесо на крышке внутреннего люка, повернул его и вышел к свету, теплу и… ВОЗДУХУ! Он открутил шлем. И тут же ощутил запашок прогорклого жира, немытого тела и системы рециклирования туалета, которая явно работала не так, как положено. Но эти запахи показались ему поистине райскими ароматами!

Позади послышался звон. Дар обернулся и увидел, что возле крышки люка горит янтарная лампочка. Ну конечно! Ведь пока он не захлопнет внутренний люк, снаружи больше никто не сможет войти. Дар торопливо запер люк и только тут понял, что, как только оказался внутри катера, услышал голоса.

— Нет, ты сам подумай башкой своей дурной — это не мое дело! — выговаривал кто-то кому-то на повышенных тонах. — Ты сейчас же, немедленно развернешь эту треклятую галошу и вернешься на мой участок!

— Однако согласно закону о звездолетах, потерпевших аварию, — отвечал бесстрастный гулкий голос, — вы обязаны оказывать помощь команде любого пострадавшего корабля.

— Да ты мне это уже раз пятнадцать повторил, черт подери, а я тебе столько же причин перечислил, почему нам не следует этого делать!

— Всего три причины, — уточнил металлический голос. — Каждую вы повторяли по пять раз, но ни одна из них не является достаточно веской.

— Любая из них достаточно веская! Это не наше дело — вот самая веская причина!

Дар выбрался из скафандра и бросил его на пол, после чего на цыпочках проследовал по коридору в том направлении, откуда доносились голоса.

— Возражения абсолютно неадекватны, — невозмутимо ответствовал металлический голос. — В законе о звездолетах, потерпевших бедствие, особо подчеркивается, что пострадавший звездолетчик является предметом первостепенной заботы всякого, кто окажется поблизости от места крушения и способен оказать помощь.

Услышав слово «первостепенной», Дар вдруг точно понял, кому принадлежит этот спокойный, невозмутимый голос. Он осторожно заглянул за дверь и увидел кабину бурового катера. Весьма скромных размеров, она была завалена всевозможными пустыми упаковками от еды, бумажками, грязным бельем и украшена пятнами горючего и жира. В кабине стояли два кресла, пульт управления с шестью экранами-сканерами. Возле пульта прохаживался невысокий кряжистый мужчина в заплатанном и замасленном комбинезоне, с прилизанными волосами и растрепанной кустистой бородой.

— К чертям собачьим закон! — вопил он. — У тебя мозги варят или как? Это работа патруля — подбирать тех, кто пережил кораблекрушение!

— Это была вторая из приведенных вами причин, — отвечал бесстрастный голос, доносившийся, похоже, из недр пульта управления. — Но экипаж пострадавшего корабля скорее всего те самые люди, которых патрульный крейсер преследовал.

— Если так, то так им и надо! Телепаты треклятые. Все бы им совать свои длинные носы в тайны других людей! И что они только о себе возомнили!

— Они — человеческие существа, — без запинки отвечал голос, — и имеют такое же право на жизнь, как все прочие, — в особенности в связи с тем, что патруль, по всей вероятности, не предъявил им обвинений ни в каких преступлениях.

Дар решил, что обладатель невозмутимого голоса ему нравится.

— Да быть телепатом — одно это уже преступление, проклятие! Ты что, новостей не слушаешь?

— Только такие новости, в которых присутствует логика, — иначе говоря, крайне малую их часть. Не могу понять, как это человек способен совершить преступление только тем, что родился на свет с исключительными способностями.

Дар этого тоже не понимал — и для него это действительно была новость. Насколько же могущественны были те люди, что учинили заговор с целью переворота в МФ?

Видимо, достаточно могущественны для того, чтобы затеять крупномасштабную охоту на ведьм только для того, чтобы изловить его — слабого и беззащитного. Когда Дар осознал последствия, у него подогнулись коленки.

— Не мне и не тебе в этом разбираться! Правительство разбирается — и ладно! Ты что, думаешь, что ты умнее Исполнительного Секретаря и вообще всех, кто его выбирал?

Дар неожиданно понял, почему заговор так глубоко пустил корни. Этот старикан своими речами скорее напоминал средневекового серва, чем хорошо информированного гражданина демократического общества.

Тут на плечо Дара легла чья-то рука, и Сэм прошипела ему в самое ухо:

— Вот не знала, что ты так низок, что станешь подслушивать у замочной скважины!

Дар вздрогнул, обернулся и улыбнулся:

— Да я не подслушивал вовсе. Дверь-то открыта.

— Это зависит от того, как вы определяете разум, — произнес спокойный голос.

— Какая разница? — взревел бородатый. — Ты все равно не имеешь права голоса! Ты всего-навсего проклятый компьютер!

— У компьютеров нет души, — укоризненно проговорил собеседник старика. — И потому проклясть их никак нельзя.

— Ну тогда… тогда их можно выкинуть на свалку, где их превратят в металлолом! Да ты хоть понимаешь, какого заработка ты меня лишаешь, притащив сюда, чтобы я спасал этих грязных преступников?

Сэм поджала губы и шагнула к двери. Дар схватил ее за плечо и прошептал:

— Подожди! Рано!

— Прекрасно понимаю, — отвечал компьютер, — тем более что вы упоминаете об этом уже в шестой раз. Учитывая качество добываемой вами руды и нынешние цены за килограмм никелево-железного конгломерата, переданного с Ганимеда полчаса назад и помноженного на мою скорость бурения, данная спасательная операция на нынешний момент обошлась вам в одну тысячу триста шестьдесят терранских термов.

— Вот! — победно воскликнул старый старатель. — Видишь? А ты знаешь, сколько всего можно купить на тысячу термов?

— По нынешним расценкам — десять кубических сантиметров водорода, — отвечал компьютер. — Или три коробки сухих пайков.

— Инфляция, будь она трижды проклята, — проворчал старатель. — Скоро уже и штаны на заднице залатать будет не на что.

— Как бы то ни было, — задумчиво проговорил компьютер, — я полагаю, что человеческая жизнь стоит дороже.

— Но только не жизнь распроклятого телепата, черт бы его побрал!

Сэм дрожала от злости. Она оттолкнула руку Дара и решительно шагнула к кабине.

— Сначала я, — проворчал Вайти и протиснулся вперед. — Этот тип мне и по габаритам больше подходит, да и по возрасту тоже. — Он вошел в кабину и возгласил: — На нашем корабле нет никаких телепатов, старина.

Оглянувшись через плечо, Дар понял, что Вайти говорит правду — в коридоре уже стояли отец Марко и Лона.

— И спасибо вам огромное за спасение, — закончил свою приветственную речь Вайти.

Бородатый старикан резко развернулся и выпучил глаза:

— Из какой преисподней вы явились?

— Нет, мы там еще не побывали, — весело покачал головой Вайти. — Но могли бы туда угодить, если бы вы нас не подобрали.

Старатель развернулся к пульту управления и завопил:

— Кто тебе велел впустить сюда весь этот мусор?

— Закон о звездолетах, потерпевших крушение…

— Засунь этот закон в бутылку с плазмой! — взревел старатель. — Ты должен меня слушаться, а не их!

— Моя первичная программа включает один-единственный принцип, приоритетный по сравнению с послушанием моему нынешнему владельцу, — заметил компьютер.

— Да не должно у тебя быть такого принципа!

Вайти усмехнулся:

— Только не уверяйте меня в том, что вы поверили всему, что вам наговорил продавец подержанных компьютеров. А что за приоритетный принцип, кстати говоря?

— Священность человеческой жизни, — отвечал компьютер, — если только данное человеческое существо не угрожает жизни моего нынешнего владельца.

— Ну, кто тут станет возражать? — пожал плечами Вайти и устремил на старателя взыскующий взор. Тот несколько секунд смотрел на старого барда, не мигая, начал было что-то возражать, запнулся и, бормоча что-то себе под нос, отвернулся. — Ну вот, я так и думал, что возражать вы не будете, — улыбнулся Вайти. — Ни один добрый человек не смог бы иметь ничего против. Ну а мы, конечно, хотим выразить вам нашу признательность.

Старатель обернулся и быстро смерил взглядом Вайти, одетого, надо сказать, не с иголочки.

— Признательность ничего не стоит, если только она не покажется в виде циферок на моем счете.

— О, конечно! Мы ни в коем случае не рассчитываем на то, что вы доставите нас в безопасное место даром.

— Ну ясное дело. Как только мы сядем в каком-нибудь порту, вы сунете свою карточку в терминал моего банка, и все будет тип-топ, а через пять дней окажется, что этот счет в терранском банке уж пять лет как закрыт!

Вайти промолчал. Вместо ответа он похлопал по нагрудному карману. Карман выразительно звякнул и приковал к себе взгляд старателя.

— Тридцать квачасов, если доставите нас в Церес-Сити, — небрежно произнес Вайти.

Глазки старика сверкнули.

— Пятьдесят!

— Ну, на такую сумму мы у вас не истратим ни воздуха, ни реактивной массы, да и питаться будем умеренно — еды у вас маловато. Давайте тридцать пять.

— Тридцать пять киловатт-часов? Только и всего? — Старатель кашлянул и сплюнул. — Мне ведь тоже придется потуже пояс затянуть. Сорок пять — и считайте, что это даром.

— Точно. И еще я готов дать вам по десять лишних квачасов за каждого из нас. И еще сорок.

— Только сорок квачасов? А всего, значит, получится сто двадцать? — фыркнул старатель. — Мистер, а вам известно, сколько я потеряю из-за того, что не буду разрабатывать свой участок, покуда буду с вами возиться?

— Сто пятьдесят киловатт-часов, три тысячи терранских термов, — невозмутимо отвечал компьютер, — включая реакционную массу, воздух и питание.

— Вот! Видите? Даже по нулям — и не получается! — воскликнул старик и вздернул подбородок.

— Но нас пятеро, а не трое. Всего получится двести квачасов.

— Пятеро?! — Взгляд старателя метнулся ко входу в отсек. Вошли Лона и отец Марко.

— Вы неплохо заработаете, — намекнул Вайти.

— Ни черта я не заработаю! — Старатель побагровел. — Значит, еще двое тут будут дышать, жрать мою еду и тратить реакторное топливо!

— Стоимость издержек включена в расчет, — проинформировал хозяина компьютер. — Я просчитал, сколько раз открывался и закрывался люк.

Старатель развернулся к пульту управления.

— Да ты на кого работаешь, дрянь этакая?

— Прошу прощения. Не могу удержаться от точности в математических расчетах.

— А ты потренируйся, — пробурчал старатель и развернулся к Вайти. — Сорок девять квачасов — это так себе прибыль, мистер. Почему бы вам не купить у меня это треклятое корыто?

Вайти пожал плечами.

— А сколько вы за него хотите?

Старик замер не мигая и несколько мгновений молчал. Наконец он напряженно ответил:

— Тысячу термов.

Компьютер встрял:

— Согласно прайс-листу…

— Заткнись! — взревел старатель и пытливо воззрился на Вайти. — Ну?

— О, сейчас, дайте-ка я посчитаю. — Вайти подошел к столу и высыпал на него содержимое кармана. Монетки разлетелись в разные стороны. Вайти собрал их в кучку и старательно пересчитал. — Двадцать… Восемьдесят… Двести…

Старатель провожал взглядом каждую монету, выпучив глаза.

— Восемьсот пятьдесят шесть… восемьсот пятьдесят семь… пять квачасов… десять квачасов…

Старатель беззвучно шевелил губами.

— Восемьсот пятьдесят термов, двадцать три квачаса — две тысячи триста девяносто две терранских УЕ. — Вайти посмотрел на старика. — Хотите — берите. Но это все, что у меня есть.

— Договорились! — Старатель бросился к столу и торопливо рассовал монеты по карманам. — Итак, мистер, вы стали хозяином бурового катера!

— И его компьютера заодно. — Вайти посмотрел на монитор, установленный над пультом управления. — Теперь ты работаешь на меня.

— Вас обманули, — предупредил его честный компьютер.

Старатель смущенно кашлянул.

— А я знаю, — спокойно отозвался Вайти. — Больше пяти сотен термов эта покореженная калоша стоить не может.

Старатель пытливо вгляделся в глаза Вайти.

— И вы поэтому ее купили?

— Компьютер жалко стало, — ответил Вайти и повернулся к монитору. — Теперь приказы будешь получать от меня. Точнее, от моей племянницы — она пилот.

— Привет, — сказала девушка. — Меня зовут Лона.

Дар смотрел на нее, зачарованный теплотой ее голоса.

Какая преступная расточительность! Кокетничать с машиной в то время, когда он, Дар, только и ждет, чтобы она хоть немного внимания обратила на него!

Лона уселась за пульт.

— Ну, давай знакомиться, ВКС 651919. Кстати, ты не будешь против, если я буду называть тебя Веке?

— Веке? — нахмурился Дар. — Это зачем еще?

Лона оглянулась на него через плечо.

— А ты бы как произнес «ВКС»? Собственно, это не важно. Важно, что так буду обращаться к компьютеру я! — И она развернулась к монитору. — Если ты не возражаешь, конечно.

— Мое мнение значения не имеет, — отвечал компьютер. — Мой владелец передал бразды правления вам, так что вы имеете право называть меня, как вам заблагорассудится.

— Этого делать не стоит, если тебе это не нравится, — возразила Лона. — Хороший компьютерный мозг нуждается в определенной степени согласованности с самой машиной.

— Эта согласованность существует только в вашем сознании, — отвечал компьютер. — Я же не способен ни к каким чувствам.

— Хорошо. В таком случае постарайся веселить меня — мне нужна хотя бы иллюзия. И потом… поскольку компьютер — машина математическая, в нем должна быть заложена электронная тяга к гармонии и благозвучию. И я вновь спрашиваю тебя: подходит тебе имя Веке?

Компьютер растерялся и ответил не сразу, но когда он заговорил, Дар мог поклясться, что в голосе его звучало неподдельное уважение:

— Это звукосочетание мне приятно.

— Отлично. — Лона с сияющими глазами принялась за работу. — Теперь скажи мне, Веке, когда ты впервые приступил к работе?

— Пять лет, семь месяцев, три дня, шесть часов, двадцать одну минуту и тридцать одну секунду назад — по терранскому стандарту, естественно. Надеюсь, более точного ответа вам не нужно?

— Нет, этот меня вполне устраивает, — весело отозвалась Лона. — Компьютеры сейчас выпускают очень надежные, так что ты, можно сказать, новенький, с иголочки. С учетом того, что ты установлен на этом буровом катере, можно считать, что он стоит вдвое больше того, что за него отвалил мой дедушка.

Старатель снова нервно закашлялся.

— Что с вами? — требовательно спросила Лона.

Компьютер, немного выждав, ответил:

— Мой первый владелец унаследовал приличное состояние и потратил большую его часть на материальные блага…

— Плейбой… — несколько презрительно проговорила Лона. — Теперь я понимаю, зачем ему понадобился такой сговорчивый компьютер.

— Несомненно. Из-за его… излишеств мне частенько приходилось принимать на себя управление этой аэрояхтой.

— Ты хочешь сказать, что он то и дело напивался в стельку, а тебе потом приходилось отвозить его домой?

— Вы верно описываете ситуацию, — признался компьютер. — Правда, во время нашего последнего полета он сохранял сознание, хотя его суждения и рефлексы были в значительной степени нарушены. Но я не мог, согласно заложенной во мне программе, принять на себя управление до тех пор, пока не стало совершенно очевидно, что его жизни грозит серьезная опасность.

— То есть он мог врезаться в астероид, но ты смог вмешаться только тогда, когда было уже почти поздно. И что же произошло?

— Мне удалось развернуть корабль и избежать повреждения кабины. К сожалению, моя рабочая часть располагалась в районе кормы, а эта часть корабля получила кое-какие повреждения.

Лона кивнула.

— И что именно повредилось внутри тебя?

— Ничего. Но один из источников питания значительно подсел. Теперь в моменты напряженной работы он дает сильные разряды.

Лона нахмурилась.

— Из-за этого ты мог сгореть! Разве нельзя было устранить поломку?

— Нет. Ее никак нельзя было устранить, кроме как путем полной разборки и перепрограммирования, а это стоило бы примерно как покупка нового устройства. Правда, мне установили прерыватель тока и шунт, поэтому источник питания сейчас изолирован. К несчастью, я дезактивирован до тех пор, пока функционирует временный прерыватель.

— Если бы ты был человеком, твое состояние можно было назвать параличом. И что же предпринял твой владелец?

— Он хотел продать меня, что с экономической точки зрения было оправданно.

— Но с этической — аморально.

— Совершенно верно. Однако на Терре покупателей не нашлось, и в марсианских колониях тоже. Никто не пожелал приобретать эпилептический кибернетический мозг.

— Но на поясе астероидов, — пробормотала Лона, — все покупается и продается…

— За небольшие деньги — да. Меня оценили в семнадцать термов.

— Цена невысокая, а ценность безграничная, — печально улыбнулась Лона. — В конце концов, ты только что спас жизнь всем нам.

— Это верно, но эта ситуация не грозила мне повышенным стрессом. В момент настоящего кризиса я могу отказать и погубить всех вас.

Лона покачала головой.

— Когда дойдет до самого плохого, я перейду на ручное управление. Компьютер мне нужен только для того, чтобы вовремя сделать выбор. Нет, Веке, не переживай. Лучшего напарника у меня никогда в жизни не было.

Это заявление стало большим ударом по самолюбию Дара, поэтому, видимо, ему и показалось, что в ответе компьютера прозвучали нотки подобострастия.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам, — ответил Лоне Веке.

Лона только улыбнулась.

— Кстати говоря, — продолжал компьютер, — вероятно, вас заинтересует тот факт, что во время нашей с вами беседы мой бывший владелец тайком передал сообщение в Церес-Сити.

Все взгляды обратились к старателю.

— Чушь! — воскликнул тот, брызгая слюной. — Я от вас ни на шаг не отошел! Ни слова никому не сказал!

— Компьютеры врать не умеют, — ледяным голосом проговорила Лона. Взгляд ее был подобен рапире.

— Да он поломан! Работает кое-как! Ошибка в программе!

— Как он мог это сделать, Веке? — спросила Лона, не отрывая глаз от старателя.

— Посредством нажимания и отжимания клавиши переговорного устройства, — отвечал компьютер. — За счет этого передавались сигналы в коротковолновом диапазоне, трансформируемые в древний код Морзе.

— И что он передал? — почти мечтательно поинтересовался Вайти.

— «Патрулю Солнечной системы — срочно, — процитировал компьютер. — Буровой катер ВКС 651919 только что захвачен преступниками. Похоже, это команда и пассажиры корабля, который вы преследовали. Срочно!»

Лона поднялась из-за пульта с медленной, плавной грацией пантеры. Вайти встал рядом с ней, глаза его стали подобны голубоватым ледышкам.

— В каком виде вы предпочитаете быть выброшенным в открытый космос? В скафандре или без оного?

— Но… Но… Вы не посмеете! — Старатель попятился к стенке. — Я вас подобрал! Я вам жизнь спас!

— Это сделал ваш компьютер, — уточнила Лона. — И теперь он принадлежит нам.

— Убийство человека, — напомнил Веке, — тягчайшее из преступлений.

— Все зависит от того, что вкладывается в понятие «человек», — прорычал Вайти, глядя на струхнувшего старателя.

— Предательство — тоже тягчайшее преступление, — заметила Лона.

— Верно, — подключился отец Марко. — Однако этот человек не имел причин хранить верность нашей маленькой компании, а вот сохранять верность правительству и патрулю Солнечной системы он имел все основания.

— Если называть слепую веру основанием, — проворчал Вайти. — Но вы бы ее именно так назвали, святой отец.

— Сэр! — оскорбленно вздернул голову отец Марко. — Позвольте напомнить вам, что я не только инженер, но и священник! Между тем я способен увидеть сложившееся положение дел глазами этого человека.

Глаза Вайти сверкнули.

— Хорошо, но в таком случае почему бы и ему не посмотреть на положение дел нашими глазами? Пусть увидит его так, как видели мы — час назад.

— Вы не посмеете! — Старатель побледнел.

— О, вы не бойтесь, — скривился в усмешке Вайти. — Вас подберут еще до того, как у вас закончатся припасы. Что там у него имеется на участке, Веке?

— Надувной домик на глубине десяти футов на астероиде, — ответил компьютер, — с полной системой жизнеобеспечения и запасом продовольствия на месяц.

— И рацией, работающей на прием и передачу?

— Нет, он пользовался моим радиопередающим устройством и не считал нужным тратиться на отдельную рацию. Но у меня имеется лишний аварийный маяк.

— Превосходно! — усмехнулся Вайти. — Значит, он сумеет вызвать к себе помощь, а за нами шпионить не сможет. Ой, только не надо на меня так злобно таращиться, старый предатель! Патруль доставит тебя в целости и сохранности в Церес-Сити через неделю!

— А мы успеем за это время стартовать? — ворчливо поинтересовалась Лона.

Вайти поджал губы и ответил:

— Должны успеть.

— Вернитесь, будьте вы прокляты! — верещал тоненький голосок из динамика переговорного устройства. — Вернитесь и отдайте мой буровой катер, мерзопакостные пираты! Вы ответите по закону!

— Проклятие! — Вайти сжал кулаки. — Нужно было мне с него расписку о продаже корабля взять! Теперь патруль, помимо всего прочего, будет преследовать нас за пиратство.

Дар пожал плечами:

— Какое это имеет значение? Они так или иначе погонятся за нами, как только подберут этого мерзавца и он поведает им свою историю.

— Да все я понимаю! Просто теперь у них будет вполне законное основание задержать нас!

— А я так думаю, что такого основания не будет, — задумчиво изрек Веке. — Поскольку продажа состоялась на основе устного договора, я записал его содержание в качестве стандартной операционной процедуры.

Вайти мгновенно преобразился.

— Ах ты, старая железяка! Смотри-ка, есть и от тебя польза!

— Пользы предостаточно. Ведь первоначально он не предназначался для пилотирования корабля, а разрабатывался как мозг гуманоидного робота, — заметила Лона.

— Это верно, однако мои двигательные функции адаптируются к любой механической оболочке, — пояснил Веке. — Я весьма универсален.

— И следовательно, гибок, — заключил Вайти. — Ну, что же… Больше всего сейчас нам хотелось бы, чтобы ты доставил нас незамеченными на Луну.

— Почему на Луну? — нахмурился Дар. — Мы хотим добраться до Терры.

— На Терре посадка звездолетам запрещена, — объяснила Сэм. — Слишком велика плотность населения. Малейшая неисправность — и могут погибнуть тысячи людей. Звездолеты совершают посадку на Луне, а оттуда до Земли отправляются шаттлом.

— Кроме того, мы успели обзавестись печальной известностью, — добавил Вайти. — Нам нужно придумать какое-то прикрытие для продолжения путешествия, а у меня на Луне есть друзья.

Дар пожал плечами:

— Почему бы и нет? У вас, похоже, повсюду есть друзья.

— Если вы желаете не привлекать к себе внимания, — предложил Веке, — было бы лучше дождаться, пока мимо будет пролетать крупное судно. Тогда можно будет сравняться с ним по скорости, оказаться внутри радиуса действия его датчиков и слиться с его очертаниями на экранах слежения любого патрульного корабля.

Дар сдвинул брови.

— Но ведь это немного рискованно.

— Только не для нас. — И Лона ласково погладила пульт управления.

Сердце Дара больно кольнула игла ревности.

— За кого ты принимаешь эту кипу микросхем? За парня, что живет в соседнем доме?

Лона одарила его взглядом из-под опущенных ресниц и кошачьей усмешкой.

— Почему бы и нет? Где ты родился, погонщик электронов?

— Меня произвели на Максиме.

— Довольно далеко от моей родины, — сверкая глазами, проговорила Лона. — Но я слышала об этом месте. Там ведь только тем и занимаются, что производят компьютеры и роботов?

— Да, там это единственная отрасль промышленности. И единственное занятие местного населения, если на то пошло.

— Машинники, — пояснила девушка для остальных. — Нечто вроде секты инженеров-аскетов. Их ничего в жизни не интересует, кроме сборки роботов.

— Это не совсем так, — поправил ее Веке. — Некоторые человеческие существа на Максиме являются владельцами всевозможных предметов роскоши, причем некоторые из этих предметов существуют в единственных экземплярах, так как созданы их обладателями. На самом деле они живут как короли.

— Вот как? — изумленно улыбнулась Лона. — И когда же они собираются обзавестись аристократическими титулами?

— Некоторые из них уже ведут переговоры о покупке патентов на титулы с Терранским Геральдическим Колледжем.

Лона перестала улыбаться.

— Но для этого нужны очень большие деньги! Откуда они у них?

— От продажи компьютеров и роботов, — ответил Веке и скромно добавил: — Тамошняя продукция уже успела зарекомендовать себя наилучшим образом на всех планетах, населенных людьми.

— Стало быть, каждый из производителей — обладатель приличного состояния. Но главным предметом роскоши наверняка являются слуги, которых иметь невозможно, поскольку людей на Максиме немного.

— Это верно, — подтвердил Веке, — но в среднем там на каждого человека приходится по три робота. Так что в прислуге недостатка нет.

— Похоже, жизнь там поистине королевская, — вздохнул Вайти, — если, конечно, решишь свить гнездо.

— И не имеешь ничего против скучнейшего пейзажа за окном, — добавила Сэм.

— Да, этот планетоид отличается крайне однообразным ландшафтом, — согласился Веке.

— Планетоид? — нахмурилась Лона. — А я думала, что Максима — планета!

— Ее можно было бы счесть небольшой луной, если бы она обращалась вокруг другой планеты, — задумчиво проговорил Веке. — Но поскольку она расположена в поясе астероидов Сириуса, ее считают всего лишь одним из крупных астероидов.

Вайти сдвинул брови.

— Там нет атмосферы.

— Нет ни деревьев, ни травы, — негромко добавила Сэм.

— Только камни да пыль, — пробормотал Дар.

— И всего-то в восьми целых семи десятых световых лет от Терры! — воскликнула Лона.

Дар уставился на нее.

— Ты что, в восторге от описания этого куска камня?

— Да это же почти рай! — вскричала Лона. — Ничем не надо заниматься, кроме как разрабатывать и собирать компьютеры, нежиться в роскоши, а на выходные летать на Терру! Где мне поставить подпись?!

— Иммиграция туда совершенно свободна, — медленно произнес Веке, — однако мало кто отправляется туда на постоянное жительство. Если ты беден — там тебе делать нечего. Деньги там могут заработать только блестящие кибернетики.

— Мне бы это подошло! — обрадовалась Лона. — Как туда добраться?

— Это как раз самое сложное, — заметил Веке. — Принять вас примут, но только если вы туда доберетесь.

— Дедушка! — Лона обернулась к Вайти. — У нас в ближайшее время никаких поступлений на текущий счет не ожидается?

Вайти пожал плечами.

— Как только нам не станет нужен этот катер, милая, можешь делать с ним, что твоей душеньке угодно. Но сначала нам предстоит обстряпать небольшое дельце, направленное на спасение демократии.

— Ну так давайте уладим его поскорее! — воскликнула Лона и повернулась к пульту управления. — Возьмемся за самые неотложные дела. Ты уже выследил какой-нибудь большой корабль, Веке?

— Пока мы беседовали, я следил за полетом звездолета «Сан Мартин», — отозвался Веке. — Он приближается к нам выше плоскости эклиптики, летит с Ганимеда и пройдет всего в ста тридцати семи километрах от нас.

— Ну так вперед! — Лона торопливо пристегнула защитные ремни. — Всем пристегнуться!

Ответом на ее приказ было дружное щелканье пряжек. Лона с улыбкой посмотрела на пульт управления и, заметив мигание красной лампочки, оглянулась на отца Марко.

— Послушайте, святой отец, — сказала она, — я, конечно, понимаю, что вы верите в святого Христофора и всякое такое, но не могли бы вы все-таки сесть и пристегнуться?

Монолитная глыба огромного звездолета вплыла в зону вечного утра. Кормы не было видно — она терялась в черной тени палубного отсека. Крошечное пятнышко света метнулось к звездолету со стороны пояса астероидов, сверкая в лучах солнца, и угасло в тени под днищем чудовищной громадины. Там катер превратился в подобие рыбки-лоцмана, ведомой могучими магнитными полями соленоидов, установленных на носу «акулы».

Дар спросил:

— А они не могут обнаружить нас с помощью замеров магнитного поля обшивки?

— Могли бы, — пожала плечами Лона. — Но зачем им это нужно?

Она выключила двигатели.

— А ведь это не совсем этично, — задумчиво проговорил отец Марко. — Получается, что мы летим зайцами.

— Не переживайте, святой отец, — успокоил священника Вайти. — Одним вагончиком в этом составе владею я.

10

Громадный лайнер «Сан Мартин» плавно опускался к месту посадки в Море Безмятежности. Когда он пролетал над темной стороной, от его днища отделилось некое подобие крошечной мошки и устремилось к поверхности Луны с ускорением, вполне соответствующим силе лунного притяжения. Объект абсолютно не отражал света, и для тех, кто попытался бы обнаружить его невооруженным глазом, оставался невидимым. А если бы кто-то заметил его на сенсорных экранах, то наверняка бы принял за один из метеоритов, привлеченных гравитационным полем Луны и готовым запечатлеть на ее поверхности свой автограф — очередной из множества кратеров.

Объект падал почти до самой поверхности. Оказавшись на такой высоте, что стал неуловимым даже для сенсорной сети, он продолжил снижение на бреющем полете.

— Это у тебя называется стрессовой ситуацией? — поинтересовалась Лона.

— Никак нет, — заверил ее Веке. — Просто-напросто я занимаюсь выравниванием траектории в соответствии с работой сопл высоты и неровностей ландшафта, которые регистрируются датчиками. При такой невысокой скорости у меня всегда есть в запасе несколько миллисекунд на адекватное реагирование.

— Похоже на кусок пирога, правда? А мне бы больше подошла булочка с изюмом.

— Как пожелает мадемуазель, — проворковал Веке.

Наконец, когда на горизонте появились яркие огни космопорта, Веке совершил посадку. Буровой катер опустился в густой слой пыли в тени высокой скалы. Двигатели издали усталый благодарный стон и умолкли.

— Я обнаружил входной люк на поверхности этой возвышенности, — оповестил всю компанию Веке. — В ящичке под пультом управления лежит электронное устройство. Сумеет ли кто-нибудь из вас так перепрограммировать замыкающий механизм люка, чтобы служба охраны космопорта не узнала, что его кто-то открыл?

— Чепуха на постном масле, — заверила компьютер Лона. — Это мы запросто провернем. А ты где будешь, пока мы будем отсутствовать?

— В тени кольца далекого кратера, — ответил Веке. — Буду передвигаться вместе с тенью. В ящичке рядом с электронным устройством вы найдете небольшой карманный передатчик. Нажимаете на нем кнопку — и он отправит мне закодированный сигнал. Как только я его получу, по его вектору и амплитуде я определю ваше местонахождение и приведу катер к вам.

Лона выдвинула ящичек, достала оттуда электронное устройство и передатчик. Передатчик она бросила деду. Вайти поймал его и сунул в карманчик на поясе.

— Каков диапазон действия этой штуки?

— Тысяча километров, — ответил Веке. — Если вы дадите мне сигнал из космопорта в Море Безмятежности, я вас услышу.

— А если нам придется связаться с тобой с Терры?

— Тогда вам придется послать сигнал с более мощного передатчика.

— Полной гарантии требовать не приходится, — заключил отец Марко, встал и направился к выходу из командного отсека. — Вроде бы я помню, где оставил свой скафандр.

— В шлюзовой камере десять запасных баллонов с воздухом, — сообщил Веке.

— Ну, спасибо тебе огромное за помощь, — поблагодарила компьютер Лона и обернулась у двери. — Если, пока нас не будет, кто-нибудь постучится…

— Я никому не буду открывать, — пообещал Веке.

Входной люк был оборудован панелью с кнопкой. Лона вытащила из кармана отвертку, приладила к ней нужную насадку и вставила в отверстие. Два поворота отвертки — и Лона легко сняла панель и передала ее Дару. Тот, не спуская глаз с девушки, наблюдал за тем, как она присоединила к механизму пару проводков.

Наверху, издав скрежещущий звук, повернулось на несколько градусов параболоидное блюдце антенны и застыло в неподвижности.

Лона отскочила от люка, словно ее ударило током. Дар не смог бы упрекнуть ее — он и сам едва удержался от того, чтобы не выронить металлическую пластину. Он бы ее непременно выронил, если бы услышал душераздирающий стон антенны, но он его в некотором роде услышал: звук проник в его скафандр по проводам, подсоединенным к пластине панели.

Вайти наклонился и прижал свой шлем к шлему Лоны. Через минуту она кивнула и неохотно подошла ближе к люку. Взяв у Дара пластину, она водрузила ее на место. Затем она нажала на кнопку, и крышка люка медленно открылась. Девушка дала знак Дару, и тот вошел внутрь. Остальные последовали за ним. Лона замкнула процессию. Вайти нажал на встроенную в стену пластину, и крышка люка закрылась. Дар, волнуясь, ждал. Наконец открылась крышка внутреннего люка. Дар шагнул в темноту, щелкнул запором на шлеме и отбросил его за спину. Обернувшись, он увидел в руке Вайти горящий фонарик. Лона сняла шлем, а отец Марко закрыл люк.

— А что будем делать с этой панелью? — спросил Дар.

— Да брось ее здесь, — пожала плечами Лона. — Ничего не поделаешь.

— Охрана регулярно обходит все люки, — сообщила опытная бюрократка Сэм. — Через несколько дней вскрытие будет замечено.

— Не сказал бы, что эта мысль меня греет, но зато она успокаивает совесть. А как ты добилась того, что микроволновая антенна развернулась, Лона?

— Да она тут ни при чем, — отозвался Вайти. — Эта тарелка предназначена для передачи коммерческих голографических программ на искусственные спутники Терры. Как только она заканчивает трансляцию на один спутник, поворачивается и начинает трансляцию на следующий.

— Голографические программы? — непонимающе сдвинул брови Дар. — Но почему их передают с Луны?

— Да потому, что их здесь стряпают, невежа! — фыркнула Сэм.

Вайти кивнул.

— Чтобы обеспечить сто двадцать каналов, вещающих на двадцати шести языках, новыми программами, нужно огромное количество звуковых студий, а ведь нужно постоянно снабжать Терру новыми порциями развлекаловки.

Места для студий в главных городах катастрофически не хватает. Так что мало-помалу продюсерские компании перебрались на Луну, где покупка недвижимости обходится недорого. Вся развлекательная индустрия МФ теперь базируется здесь.

— А некоторые говорят, что она всегда тут была, — негромко добавила Лона.

— Вот как… — задумчиво протянул Дар. — Значит, и офис вашего издателя тоже здесь находится?

— Нет. Полиграфическая промышленность от Терры не оторвалась.

— Понятно, — кивнул Дар и огляделся по сторонам. Шершавые стены грубо вырубленного туннеля кое-где несли на себе следы обработки лазерным буром. — Ну, в общем, делать нам тут особо нечего, правда? На мой взгляд, следующим пунктом нашей программы должна стать посадка на шаттл до Терры.

— Ошибаешься, — покачал головой Вайти. — Наш знакомец, пьяница старатель, к данному моменту уже наверняка пропел патрулю Солнечной системы всю оперу от начала до конца. Сейчас каждый охранник на Луне располагает приблизительным описанием нашей внешности. Прежде всего нам надо каким-то образом скрыть наши истинные личности, не говоря уже о некоторой доле камуфляжа.

У Дара противно засосало под ложечкой.

— Я так и знал, что ничего простого и легкого не предвидится.

— На Терре точно не предвидится, — подтвердила Сэм. — А на Луне все выглядит приблизительно так же. — Она обернулась к Вайти. — Ну и какие же средства маскировки у вас на уме?

— Пока никаких, — отозвался Вайти и начал снимать скафандр. — Пока я предлагаю снять эти костюмчики и найти какое-нибудь местечко, где мы могли бы спокойно посидеть и обмозговать мое предложение.

Вайти, торгуясь со старателем, действительно опустошил свой бумажник, но оказалось, что он был не единственным — еще один был припрятан у него в потайном кармане ремня. В результате недолгого визита в универсальный магазин были приобретены завитой парик и прозрачное платье для Сэм, краска для волос и мешковатые куртка и брюки для Лоны, а также краска для волос и деловые костюмы для всех мужчин. Более продолжительный визит в зону отдыха внес значительные изменения во внешность всей компании.

Вайти выстроил отряд в холле, придирчиво осмотрел всех с головы до ног и удовлетворенно кивнул:

— Сойдет. Не ахти что, но, может быть, сойдет. Теперь вот что… не исключено, что где-то зафиксированы ваши отпечатки пальцев — что ты сказал, Дар? Ты насчет себя просто уверен? Ну вот и другим тоже рисковать не стоит. Постарайтесь нигде не оставлять отпечатков, а также не пяльтесь ни на что такое, что могло бы засечь ваши радужки. Избегайте глазков в картинных галереях, просмотровых голографических очков, устройств для подбора стекол к очкам. Все понятно? Ну и славно. Поскольку все вы сейчас на крючке компьютерной сети под названием «Большой сапфир», ребята, и каждый ваш шаг запросто может быть передан на Центральный пульт, что установлен на Терре.

— Неужели все действительно настолько паршиво? — с тоской вымолвил Дар.

— Еще хуже, — уточнила Сэм.

Вайти снова кивнул.

— Не обольщайтесь, ребятки. Наши шансы живыми и невредимыми смыться обратно на дальние планеты чуть похуже, чем у динозавра, запечатанного в вечной мерзлоте. Остается только надеяться, что игра стоит свеч. Итак: с этого момента мы с вами — команда свободных художников в поисках работы. Что бы я вам ни говорил, ваше дело — соглашаться и не делать больших глаз. Это относится и к вашим именам. Новые для каждого из вас я придумаю по пути. Готовы? Вперед!

Марш-бросок привел друзей к фасаду здания высотой в двадцать футов, высеченного из лунной породы и отделанного скромно, но со вкусом, говорящим о вложении значительных средств. Над парадным входом сверкали платиновые буквы: «Оксидентэл продакшнз, инк».

— Здесь — продюсерский офис, — пояснил Вайти. — Тут производится большая часть развлекательных программ для англофонных каналов.

Они вошли в двери, и у Дара сразу возникло ощущение, что рост, вес, телосложение и цвет кожи любого входящего мгновенно регистрируются неким компьютером, обитающим где-то в недрах комплекса, а тот незамедлительно приступает к сравнительному анализу полученных данных и примеряет внешность гостей к описанию всех известных властям преступников, способных навредить благоденствию ОПИ. Ощущение это было настолько ярким, что Дар был готов развернуться и бежать бегом к ближайшему стартующему звездолету.

Еще сильнее ему захотелось удрать, когда они вошли в вестибюль. Там лежал толстенный пушистый ковер и декор отличался изысканностью и красотой, но дело было не в этом. В вестибюле гостей встречали трое охранников в военной форме, двое андроидов и пять камер, причем Дару показалось, что все они нацелены исключительно на него. Он остолбенел и сглотнул подступивший к горлу ком, всей душой надеясь, что это — не сердце.

А Вайти преспокойно шагал вперед — уверенно и даже беспечно, выглядя при этом словно ко всему привычный плутократ.

— К вашим услугам, граждане, — проговорил начальник охраны с обезличенной, вышколенной учтивостью.

— Благодарю, гражданин. Мистер Тамбурин с визитом к господину Строганову.

— Вам назначена ауди… — начал было охранник по привычке, но рот его неожиданно закрылся, и пару мгновений он смотрел на Вайти, не мигая, после чего изрек: — Да-да, конечно, мистер Тамбурин. — Он развернулся к встроенному переговорному устройству, что-то неразборчиво проговорил, подождал, потом снова забормотал. Из динамика донесся еле слышный радостный вопль. Охранник послушал, кивнул и обернулся к Вайти. — Он примет вас через несколько минут, мистер Тамбурин. Сожалею о задержке, но…

— Не переживайте, — снисходительно улыбнулся Вайти. — Он ведь не знал, что я загляну к нему, но и я, если на то пошло, проездом. Старые друзья, сами понимаете.

— Очень хорошо понимаю, — кивнул охранник. Однако он, похоже, был поистине проВексиональным лжецом. — Не желаете ли проследовать в приемную, мистер Тамбурин?

Вайти ответил на это предложение изящным, царственным кивком и обернулся к «сопровождавшим его лицам».

— Пошли, детки.

С этими словами он развернулся и зашагал к высоким дверям.

Друзья поспешили за ним. Сэм не скрывала восторга и изумления.

Андроиды распахнули тяжелые створки дверей и отвесили входящему Вайти учтивые полупоклоны. Когда же мимо них проходил Дар, он не почувствовал такого же внимания к своей скромной персоне. Словом, его мнение о Вайти взлетело до таких заоблачных высот, что Дар просто-таки обзавидовался.

Гости попали в мир роскоши истинного сибарита. Забранные панелями из ценных пород дерева стены были увешаны картинами, каждая из которых просто-таки кричала: «ВЫСОКОЕ ИСКУССТВО!», расставленные повсюду стулья были готовы повторить форму любого тела, ковер был настолько пышен, что казалось, прислони к нему ухо — и услышишь сердцебиение живого существа. Вошедших встретила со вкусом полуодетая секретарша, склонилась перед ними и промурлыкала:

— Желаете выпить, граждане?

Месяц назад Дар без смятения заключил бы ее в жаркие объятия и разыграл бы с ней дичайшую сцену животной страсти. Но сейчас, когда рядом была Лона, секретарша произвела на Дара довольно индифферентное впечатление.

— Да, неплохо было бы немного освежиться. Только чего-нибудь такого… не слишком крепкого, пожалуйста.

Когда секретарша поднесла Дару напиток, он лишь едва пригубил его, и к его глазным яблокам мгновенно прихлынуло неописуемое ощущение — эйфория, экстаз, экзальтация, нирвана, и тут же растеклось ручейками блаженства по его сознанию. Мгновение Дар сидел не шевелясь, затем застенчиво кашлянул в кулак и поставил бокал на столик. Несколько раз на Вольмаре он пробовал трубочник — во время пожаров в степи — и действие наркотических веществ распознавать умел. Видимо, излагая секретарше свои пожелания, он невольно произнес некую кодовую фразу.

Но вот в приемную из кабинета шагнул человек среднего роста, но при этом истинный гигант по части личности.

— Тамбурин! Ах ты, чертов старый греховодник! С возвращением!

Вайти поднялся из кресла как раз вовремя для того, чтобы обуреваемый порывом дружеских чувств хозяин чуть не свалил его на ковер. Удержался же он исключительно благодаря крепости медвежьих объятий. У всех зазвенело в ушах — настолько оглушителен был радостный хохот Строганова.

Наконец Строганов отстранился и, улыбаясь от уха до уха, возгласил:

— Ну, дай же поглядеть на тебя, старина-потрошитель! Сколько воды утекло… Десять лет, ни днем меньше, а у него ни морщинки не прибавилось!

— Просто когда мы виделись в последний раз, я уже был слишком стар, — отшутился Вайти и хлопнул Строганова по плечу. — А ты все так же крепок, как я погляжу, а? Совсем неплохо выглядишь, Дэвид!

— И чувствую себя недурственно с тех пор, как мне пришили новый желудок. Но что это мы — все про меня да про меня… Приятно познакомиться, господа. Меня зовут Дэвид Строганов. Представь мне своих друзей, Вайти.

— О… Это — Фульва Вульпес, — указал Вайти на Лону, и ее взгляд выразил лишь едва заметное изумление. — Мой секретарь и редактор.

Строганов вздернул брови.

— Необычное сочетание! — Пожав руку Лоны, он добавил: — По всей вероятности, вы недурно владеете компьютером?

Тут уж Лона не смогла скрыть изумления. Она искоса глянула на деда. Строганов улыбнулся и поинтересовался:

— А это что за обольстительница?

Сэм ответила на этот комплимент таким гневным взором, что Строганов еще сильнее растрогался.

— Мой комплимент слишком жалок? Поверьте, я вложил в него массу чувства. Кто же это, Тод? Менеджер всего вашего коллектива?

— Бюрократические красные ленточки на презентациях я перерезать умею, — буркнула Сэм.

— Ну, значит, точно менеджер! А вы, граждане?

— Это Кобурн Хелит, глава научного и печатного отдела. Коб — тот самый человек, который подкинул мне идею изложить мои вирши в прозе, Дэйв.

— Ну да… Мы с Тодом обсуждаем этот проект, — подтвердил отец Марко и спокойно, глазом не моргнув, пожал руку Строганова. — Я мыслю слишком фундаментально, я бы даже сказал — эпохально, но вот с коммерческим мышлением у меня проблемы. Все время изобретаю какие-то мифические проекты.

— О, на сей счет не переживайте. Не вы первый, не вы последний, — сочувственно проговорил Строганов. — Не было еще в истории такого мифа, который бы в итоге не развенчали. — Он развернулся к Дару. — А этот молодой человек, Тод?

— Перри Тетик, для узкого круга — Па. Он как раз из тех, кто развенчивает мифы. — Вайти, похоже, вошел во вкус. — Наш коммерческий директор. Ему удается самые абстрактные идеи изложить настолько просто, что его поймет самый непробиваемый тупица.

— Вот как! — Строганов пожал руку Дара с осторожным интересом. — Надеюсь, у нас будет время потолковать по душам, Перри. Меня такие вещи очень интересуют.

— Так давайте специально выкроим время, — улыбнулся Дар. Он уже не сомневался, что выстоит в начавшейся беседе. Всякий, кто прошел школу по программе Чолли, мог бы это сделать без особого труда. Вайти по крайней мере отвел Дару роль, которая ему была почти знакома. Если на то пошло, точно так же Вайти поступил и назначая на ответственные посты прочих членов компании.

— …немного поотстали в плане слежения за развитием искусства, — расслышал Дар конец фразы, произнесенной Лоной. — Можно было бы взглянуть на вашу издательскую технику?

— Конечно, конечно! Я вам организую экскурсию, все покажу. Давайте начнем с десятой студии. Я сам только что оттуда, и мне нужно туда поскорее вернуться, дабы убедиться, что там все в порядке. Пойдемте, сюда!

Строганов размашисто зашагал, Вайти пристроился к нему, остальные поспешили следом. Оказавшись в широком коридоре за приемной, Строганов и Вайти удвоили скорость беседы.

— Так, значит, ты все-таки обзавелся собственной командой, Тод? Рад видеть, что ты прислушался к моим советам. Я ведь тебе сколько твердил, что броня должна быть крепка, помнишь? Но чтобы ты все-таки сподобился собрать народ — это ты меня удивил, братец! Молодчина!

— При единственном условии с моей стороны, — покачал головой Вайти. — Все крутится под моим личным контролем. Кстати, ты заметил, что у нас недостает продюсера?

— В общем, это от меня не укрылось, — согласился Строганов и одарил Вайти акульей ухмылкой. — Это предложение, Тод?

— А ты бы что предпочел — пыточные тиски?

— Ты, как всегда, изысканно дипломатичен. Знаешь, я просто не в силах устоять перед таким заманчивым предложением, да и поддержка тебе бы не помешала. Не думаю, чтобы ты настолько потерял голову, что взялся бы финансировать такой проект из собственного кармана.

— Ну… деньги на ветер швырять я всегда был мастак, — ухмыльнулся Вайти. — Но это и для меня было бы слишком легкомысленно.

— Ну, если вы деньги на ветер швыряете, то моя тетя — астероид, — хмыкнула Лона. — Да у него в терранском банке лежит сумма, которой хватит на покупку небольшой планеты, и притом, заметьте, — освоенной!

Дар решил воспользоваться шансом и подобрался ближе к Лоне.

— Они же друзья, — прошептал он. — Почему же Строганов зовет его Тодом?

— Потому, что прозвище «Вайти» ему неизвестно, — шепнула в ответ Лона. — О нем вообще никто не знает, кроме посетителей питейных заведений.

Так… Теперь стало ясно, что волноваться в вестибюле ОПИ не стоило. Дар-то решил, что, назвав свое настоящее имя, Вайти навлекает на их бедные головы настоящую катастрофу. Но ведь скажи кто-нибудь на Фальстафе Канису Дестинусу, что Дару Мандре помог бежать Вайти-«Вино», тот бы и не догадался, что этот человек — Тод Тамбурин. Вот и получалось, что сейчас настоящее имя Вайти послужило наилучшим прикрытием.

— Прошу, входите. — Строганов распахнул дверь, напоминавшую крышку огромного люка. — Десятая студия. — Когда мимо него проходила Сэм, он проговорил: — Боюсь, я не расслышал вашего имени, гражданка.

— Ее зовут Ори Снайп, — бросил через плечо Вайти. Сэм деланно улыбнулась, пожала руку Строганова и прошмыгнула мимо него.

А потом они попали в сущий бедлам. Первое впечатление у Дара было такое, будто не меньше тысячи человек лихорадочно снуют во все стороны, совершают какие-то бессмысленные действия и вопят друг на дружку на одном только им понятном жаргоне. Однако через несколько минут он начал улавливать в происходящем какой-то смысл. Народу в студии оказалось гораздо меньше тысячи — всего десятка три человек. Да и передвигались они не то чтобы так уж стремительно — просто они ходили туда-сюда, от этого и создавалось впечатление хаотичности. Дар задержал взгляд на одной из женщин. Она разъезжала по студии на платформе, установленной на тонкой выдвижной колонне, которая, в свою очередь, покоилась на трехколесной тележке. Занималась женщина тем, что настраивала осветительные приборы, развешанные на большой высоте. Движения ее были методичными, монотонными, почти завораживающими, и в них точно не было никакой хаотичности. Дар опустил глаза, проследил за работой одного сотрудника, другого…

— Поначалу может показаться настоящим хаосом, — проговорил Строганов, оказавшийся рядом с ним, — но тут каждый знает свое дело и делает его.

Дар посмотрел на него и заметил, что тот нахмурился.

— Что-нибудь не так?

Строганов покачал головой:

— Нет, все идет как по маслу. На самом деле даже с некоторым опережением.

— Так в чем же дело?

— Да нет, ничего такого… — натянуто улыбнулся Строганов. — Просто порой меня выводит из себя вся эта показуха.

Дар сдвинул брови.

— Но ведь вы тут создаете истории. Они должны быть созданы, и к реальной жизни отношение по определению имеют весьма приблизительное.

— Могут иметь и более близкое отношение, еще как могут. — Строганов поджал губы. — В учебниках по истории превеликое множество поистине великих историй.

Утверждение это показалось Дару знакомым — он словно бы вернулся в кабачок Чолли. Горло его сжалось от волнения, и он прокашлялся.

— Послушать вас — так это просто-таки образовательный проект.

— Ш-ш-ш! — Строганов прижал палец к губам, опасливо оглянулся и испустил вздох облегчения. — Слава богу, никто вас не услышал!

— А что такого? — изумился Дар. — Что не так с образованием?

— Тише, прошу вас! — Строганов снова затравленно огляделся по сторонам. — Ни в коем случае не произносите здесь этого слова!

— Но почему? Что такого с обра… ну, вы меня понимаете?

— Да, с этим самым, что оно набирает крайне низкие рейтинги, — негромко отозвался Строганов. — Такие программы смотрят жалкие горстки зрителей.

— Да, но жалкие горстки в масштабах всей Терранской Сферы — это все же довольно много людей! Любая горстка — это триллиона полтора человек!

— То, что в данном случае «горстка» приблизительно равняется миллиарду человек, — это я понимаю, — кивнул Строганов. — Но зато это не желают понимать владельцы этой корпорации. Им нужно единственное: содрать как можно больше денег за самое популярное шоу.

— Вот как… — нахмурился Дар. — Стало быть, вы не осмеливаетесь снимать ничего обра… ничего по-настоящему глубокого. В противном случае зарубят на корню сценарий.

Строганов кивнул:

— В общих чертах все обстоит именно так.

— А вам это не по душе?

Строганов растерялся, но все же покачал головой.

— Значит, вы не любите свою работу?

— О, она мне очень нравится… — Строганов снова нервно оглянулся. — В ней по-прежнему остается привкус романтики, какие-то остатки былого величия, которое царило здесь, когда я еще был малышом. И потом… это действительно волнующе: создавать фильмы даже тогда, когда в их основе лежит какая-нибудь совершенно тривиальная чушь. Просто… скажем так: порой я устаю от этого, вот и все.

— Но почему?

— Потому что я мечтал об обучающих проектах, — ответил Строганов и взглянул на Дара с мягкой, печальной улыбкой. — Мне хотелось, чтобы меня слушали не несколько увлеченных студентов в классе, а огромная зрительская аудитория — миллиарды людей, которым это совсем неинтересно, которые вовсе не желают знать никаких «отвлеченных фактов» насчет Сократа и Декарта, Симона де Монфора и Хартии Вольности.

— А я всегда полагал, что знать о Хартии Вольности просто необходимо всем гражданам демократического общества, — неловко пробормотал Дар. — По крайней мере на тот случай, если демократии суждено выжить.

— Вот именно — «если», — печально проговорил Строганов. — Вы посмотрите вокруг.

Дар сглотнул подступивший к горлу ком.

— Похоже, вы все правильно понимаете.

— Я знаю, — откликнулся Строганов и рассеянно уставился на цепочку софитов. — Знал я и то, что голографические шоу — прекрасное средство обучения населения. Можно было бы с его помощью фактически читать людям лекции, но подавать в настолько визуально интересной форме, что зрители просто не могли бы оторваться от экранов. Можно было бы не просто рассказывать им о Ватерлоо — можно было все это показать: то самое место, то, как оно выглядит сегодня и как выглядело когда-то. А потом показать сражение, воскресить его, продемонстрировать с высоты птичьего полета, чтобы люди увидели, как Веллингтон и Наполеон ведут в бой войска…

Он умолк, взгляд его стал мечтательно-задумчивым.

— Минуточку! — Дар пристально посмотрел на продюсера. — А ведь я видел это сражение! В одной старой голографической программе. Атака… Кони скачут галопом по размытой дороге… а потом — с высоты — к полю подтягивалось войско Наполеона, а пока оно подтягивалось, слышался голос Веллингтона, излагавшего свою стратегию…

— Вы уверены, что не прочитали об этом в какой-нибудь книге?

— Читал, конечно, но по-настоящему все прочувствовал только тогда, когда посмотрел эту программу… Как он назывался, этот фильм? Вспомнил, он назывался «Будуар Жозефины»!

— Точно, был такой фильм. — Строганов скривился так, словно проглотил какую-то гадость. — Даже удивительно: вы так молоды, а успели посмотреть его.

— Дело в том, что я некоторое время жил… на одной из планет фронтира. Помнится, фильм этот представлял собой весьма вольную интерпретацию личной жизни Наполеона, но битва при Ватерлоо там была представлена.

— Верно. Была. — Строганов мечтательно улыбнулся, глядя вдаль. — Не сказать, чтобы она несла в себе такой уж мощный образовательный момент, но что-то в этой сцене, безусловно, было. Хоть что-то, и за то спасибо.

— Но почему вы не занялись образовательными проектами? — негромко спросил Дар.

Строганов раздраженно пожал плечами.

— Занимался в юности, когда только-только окончил колледж. Но мои тогдашние боссы настаивали на том, чтобы в таких фильмах все непременно было скучно и сухо. Они твердили, что студенты не воспримут таких фильмов всерьез, если они будут слишком яркими. Причем эту свою точку зрения они подкрепляли результатами солидных исследований. Как ни странно это может показаться, но большинство людей не верят в ценность обучения, если только оно не подается в скучном, академическом виде, а ведь это значит, что в итоге обучение получает крайне ограниченное число людей.

— Причем большинство из них так или иначе занимается самообразованием, верно?

Строганов кивнул.

— То ограниченное меньшинство, которое еще уделяет внимание чтению. Все верно. Это поистине удивительные люди, но не они меня заботят. Не они — угроза демократии.

Дар понимающе кивнул.

— Вы хотите достучаться до тех, кто не желает учиться.

— Верно. — Строганов закрыл глаза и опустил голову. — Но из этого, безусловно, ровным счетом ничего не получится. О, может быть, если бы я взялся за дело сто лет назад…

— Не может быть, чтобы все было настолько безнадежно! — нахмурил брови Дар. — Я всегда был такого мнения, что для начала демократия должна пережить период упадка и только потом может погибнуть окончательно.

— И что же?

— Но этого пока не происходит! — Дар раскинул руки в стороны. — Где, скажите, оргии? Где зацикленность на сексе? Где аристократы-декаденты?

— В анклаве МФ, в Нью-Йорке, — устало улыбнулся Дару Строганов. — Вы с ними не знакомы? Это довольно-таки занятно…

— Ну, хорошо, пускай. Но оргии…

— Искали изо всех сил и не нашли, так? Ну, вы не переживайте чересчур сильно. Оргии — это не так уж обязательно. Как вы думаете, сколько оргий довелось за жизнь повидать среднему римскому лавочнику? Поищите признаки упадка в мелочах. Возьмите людей, которые отказываются голосовать на выборах, поскольку, на их взгляд, «все кандидаты — на одно лицо». Возьмите других, которые полагают, что правительство может быть каким угодно, лишь бы оно не мешало им иметь то, что они имеют, а особенно — излюбленные эйфорические средства. Третьих, которые считают разговоры о политике дурным тоном. Вот где тот упадок, что грозит демократии.

— И корни его следует искать в недостатке знаний, — негромко заключил Дар.

— Не только, — нахмурился Строганов, но согласно кивнул. — Но в очень значительной степени. Да. В очень значительной.

— Вы когда-нибудь слышали о Чарльзе Т. Бармане?

— О разбойнике от педагогики? — усмехнулся Строганов. — Да, я слышал о нем. Я даже читал его основной трактат. Да, я следил за его карьерой с неподдельным интересом. С огромным интересом. Да. — Он обернулся к Дару с сияющими глазами. — А знаете, ведь его так и не поймали.

— Это верно, — кивнул Дар. — Так и не поймали.

Дар отпил глоток и хмуро глянул на Лону поверх бокала.

— Чем он там занимается?

— Творит, — коротко ответила Лона.

— Так долго?

— Долго? — не слишком весело улыбнулась Лона. — Пока прошло всего шесть часов.

— Такая уйма времени уходит на то, чтобы слепить один из этих… как это у Строганова называется?

— Фильм в формате сериала, — напомнила Дару Сэм.

— Ну да, этот самый.

— С ним он покончил еще три часа назад, — сказала Лона и отпила глоток. — Но Строганову нужен еще сценарий первой программы.

— Но ведь он просто наговаривает текст на магнитофон! Как же часовой сценарий можно наговаривать дольше часа?

— Речь идет о времени раздумий, а не о времени записи. И не забывай: сценарий в стихах. Только в этом случае Строганов, быть может, сумеет убедить ОПИ в том, что это достойный и интересный проект. Задуман голографический сериал на основе поэзии Тода Тамбурина.

— А стихи требуют огромного труда, — негромко проговорил отец Марко. — На самом деле, я не понимаю, как он ухитрится выдать часовую программу в стихах к десяти утра завтрашнего дня.

— О, со стихами он справится, — сказала Лона и задержала взгляд на закрытой двери спальни Вайти. — Будь это высокая поэзия — это продолжалось бы бесконечно, но сейчас его заботит не качество стихов. Вирши он способен кропать целыми ярдами.

— А что, если на него снизойдет вдохновение? — опасливо поинтересовался отец Марко.

— Тогда, — мрачно отозвалась Лона, — мы застрянем здесь на неделю.

— Ну что ж… — раздумчиво произнес Дар, встал и направился к бару, дабы подлить себе виски. — По крайней мере мы Томимся в очень комфортном зале ожидания. — Он обвел взглядом роскошную гостиную. — Если честно, то я даже не против того, чтобы на него снизошло вдохновение…

Дар смутно помнил о том, что отец Марко развел всех по спальням, бормоча что-то насчет того, что завтра рано вставать, но воспоминания были какими-то невнятными… Как только погас свет, у Дара возникло такое чувство, будто он вдыхает неприятный запах какой-то прокисшей терранской похлебки. Проснулся он с ощущением горечи во рту, в висках пульсировала боль, любые шорохи вызывали раздражение. Дар приподнялся и снова улегся на подушку, но сон упорно не желал возвращаться. В конце концов он попробовал заняться наполнением вымышленного кармана издержками грехов, но беда была в том, что этот самый карман имел крайне потрепанный вид и ничем не желал наполняться. Тогда Дар медленно, предельно осторожно спустил ноги с кровати, сжал руками голову, подождал, пока комната перестанет кружиться, и сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить рвущийся наружу желудок. Затем он был вынужден прислониться к стене. Некоторое время Дар простоял, дыша подобно выброшенной на берег рыбе, но вот мир вокруг него вновь обрел равновесие. В конце концов, после долгой борьбы с самим собой, он ухитрился-таки добрести до гостиной.

На счастье, здесь царил полумрак — только с потолка лился приглушенный свет, но слышалась тихая речь. Странно, но от ее звучания голова у Дара не разболелась еще сильнее, а что еще более странно, в гостиной находился всего один человек.

Этим человеком был Вайти. Он развалился в кресле-качалке, глаза его возбужденно блестели. Заметив Дара, он наклонил голову в его сторону и протянул тому стакан, до краев наполненный какой-то густой коричневатой жидкостью. Дар потянулся за стаканом, схватил его и жадно выпил залпом. Глаза у него выпучились, желудок скрутило жутким спазмом. Дар сглотнул подступивший к горлу ком и судорожно выдохнул.

— Господи боже! Что это я выпил?

— «Домашнее Средство от Похмелья Дядюшки Вайти», — дружелюбно отозвался Вайти. — Только не спрашивай, чего там в нем намешано.

— Не буду, — покачал головой Дар, добрел до кресла и практически повалился на него. — А как вы узнали, что мне необходимо это лекарство?

— Да поглядел на тебя среди ночи, — осклабился Вайти. — Ты был под газом.

— Под газом? — непонимающе свел брови Дар.

— Пьян в стельку, — пояснил Вайти.

Дар напряг память, и перед его мысленным взором, как в тумане, возникло лицо Вайти, склонившееся к нему.

— Ну да, вроде бы я что-то такое припоминаю… — Он нахмурился, натянуто усмехнулся. — Да, вы вроде бы… нет, это мне, наверное, приснилось.

— Ничего не приснилось. А почему ты думаешь, что это был сон?

— Потому что вы спросили… а я вам ответил… — Дар с трудом проглотил скопившуюся слюну. — Нет. Наверняка Приснилось.

— Что я спросил? И что ты мне ответил?

— Ну… насчет моего задания. Насчет того, что я должен сделать на Терре.

— Не приснилось, — заверил Дара Вайти. — И вопрос этот я задал очень даже вовремя. In vino veritas.

— Истина в вине? — вяло уточнил Дар.

Вайти опустил веки.

— Ты таки кое-что соображаешь в латыни! А ведь это просто поразительно — в наше-то время! И кто же ухитрился вбить это тебе в голову?

— Мой прежний босс, бармен по прозвищу Чолли. Но…

— Гм-м-м… Интересный, должно быть, человек. — Глаза Вайти снова засверкали. — Хотелось бы с ним как-нибудь познакомиться.

— Познакомитесь, если мы и дальше будем двигаться с такой скоростью. И выбора другого не останется. — Дар снова сглотнул слюну. — Так что я вам наболтал?

— А сам что помнишь?

— Что я везу донесение от генерала Шаклара самому главному человеку в МФ… насчет плана перево…

Вайти кивнул:

— Совершенно верно.

Дар застонал, скорчился в кресле, закрыл ладонями глаза.

Вайти наклонился и дружески потрепал его по плечу:

— Ты не переживай так сильно, парень. Все мы поначалу совершаем ошибки. Утешь себя тем, что хоть ты и проболтался, но проболтался другу.

— Другу? — ошеломленно взглянул на старика Дар. — Как я теперь могу быть в этом уверен?

— Что значит — как? Ведь я угробил кучу денег и в некоторой степени рисковал — только для того, чтобы помочь тебе. И когда я услышал твой рассказ, я очень обрадовался и нисколечко не пожалел обо всем, что сделал для тебя. Но только не думай, будто я так уж верю в успех нашего предприятия — просто я не в силах смотреть на то, как демократия сдается без боя.

Почему-то Дар поверил Вайти. Продолжая сражаться с головной болью, он устремил на старика пристальный взгляд.

— Видимо, вы давно догадались, что мне поручено нечто такое, во что вы верите, если согласились подвергнуть себя и Лону такому риску.

— Попал в точку. — Вайти откинулся на спинку кресла и взял со столика стакан. — Было у меня такое подозрение, что эта игра стоит свеч. С Лоной — другое дело. Я ее ни к чему не принуждал. Она могла спокойно остаться в стороне с кучей денег. И она это отлично понимала.

Брови Дара сошлись на переносице.

— А она мне не показалась человеком, способным на самопожертвование…

— Нет, она и вправду не из таких. Все, что она болтает насчет своего желания купаться в роскоши, располагать уймой свободного времени, которое можно тратить на что угодно, — все это чистая правда. Но она понимает, что на свете существуют вещи и поважнее. Например, для нее важно, что рядом с ней — человек, который ее по-настоящему любит и заботится о ней, то есть я. Еще она ценит свободу, без которой ни о какой роскоши и мечтать нечего.

Дар обвел взглядом гостиную:

— А где она?

Вайти кивком указал на закрытую дверь:

— Просматривает сценарий.

— Он уже дописан? — ахнул Дар. — И как получилось?

Вайти обиженно пожал плечами.

— Какая разница? Главное, что основная мысль проведена.

Тут Дару показалось, что что-то не так. Он запрокинул голову, прислушался:

— Что такое? О… Голоса умолкли.

— Голоса? А, ты про передачу!

— Так вот кто разговаривал! — Дар обернулся к встроенному в стену трехмерному экрану и увидел слова «СРОЧНОЕ СООБЩЕНИЕ», плывущие посреди синего океана.

Голос диктора произнес:

— Внимание, граждане. Мы вынуждены прервать трансляцию для того, чтобы сообщить вам информацию о заговоре, угрожающем всей Межзвездной Федерации. — На экране появились голова и плечи серьезного, довольно привлекательного пожилого мужчины. — В студии — Зен Лоффер, с новостями, переданными нам службой внутренних дел МФ. Нам грозит опасность, сограждане, мы столкнулись с внутренней угрозой, которая подбирается к нам со всех сторон, которая способна погубить демократию и выпить кровь свободы.

— Какая банальщина, — скривился Вайти.

Дар в ужасе таращился на старика.

— Да это же самый главный новостной диктор! Его слушают и смотрят по всей Солнечной системе… А сверхсветовые звездолеты доставят кубик с записью этой передачи во все колонии в течение месяца!

— Это точно. «Ничто не имеет такого успеха, как избыток информации».

— Злодеем может быть ваш сосед, ваш друг, ваш коллега по работе, — продолжал вещать Лоффер. — Никто не знает, где затаилось зло. Потому что, сограждане, это зло — телепаты!

Вайти выпучил глаза. Дар так закашлялся, что чуть не задохнулся.

— Коварные телепаты! Щупальца их мыслей крадутся к вашему разуму! Они раскинули свои сети по всей МФ. Откуда нам это известно? Дело в том, что месяц назад служба безопасности начала преследование одного известного телепата на всем его пути следования с окраинных планет до самой Луны! Вновь и вновь они настигали его, были готовы схватить с поличным, но в итоге он все время ускользал из их рук и обретал очередное убежище, в чем ему оказывали помощь местные жители!

«Местный житель» неразборчиво выругался.

— Но кто бы стал помогать этому телепату-преступнику? — гневно вопросил Лоффер. — Кто, кроме другого телепата? Где бы ни оказывалось это чудовище, он повсюду находит помощь, следовательно, телепаты просто-таки кишат по всей МФ. Они помогают своему приспешнику, они действуют тайно, дабы подорвать самые основы нашей свободы, дабы уничтожить наше правительство и захватить власть!

— А-а-а… что-то мне кажется, что у него с логикой не все в порядке… — запинаясь, проговорил Дар.

— С логикой? — фыркнул Вайти. — А при чем тут она? Главное, как это все звучит, верно? А раз звучит убедительно, значит — все правда, так ведь получается?

— Но не отчаивайтесь, сограждане! — с неожиданной уверенностью и спокойствием произнес Лоффер. — Наш храбрый патруль преследует это чудовище по пятам и не остановится до тех пор, покуда не уничтожит его!

— А вот мне интересно… — задумчиво протянул Вайти. — Как же быть с правом на справедливое расследование?

С сочувственной улыбкой Лоффер растворился в волнах синего океана, залившего экран. Другой голос произнес:

— А теперь мы продолжаем трансляцию фильма «Жена звездолетчика».

Вайти нажал на кнопку, вмонтированную в подлокотник кресла, и на экране возник натюрморт — полная всевозможных фруктов корзина.

— А… я-то думал, что новости должны быть объективными, что репортажи — это изложение истинных фактов, ни у кого не вызывающих сомнений, — в тоске пробормотал Дар.

Вайти пытливо посмотрел на него.

— Ты ведь ни разу не бывал на Терре, верно?

— Не бывал… Ну и что?! — взорвался Дар. — Такие сообщения… Да они же способны только панику вызвать у зрителей! Зачем же нужно так всех будоражить?

— Есть у меня кое-какие догадки по этому поводу, — негромко пробормотал Вайти. — Но я очень надеюсь, что ошибаюсь.

— Наверняка все это делается ради того, чтобы никто не сомневался в том, что меня непременно изловят. Но почему?! Неужели я действительно представляю для них такую страшную угрозу? И с какой стати, спрашивается, меня записали в телепаты?

— Да может быть, они так и не думают. Просто «телепат» — это такое удобное расхожее словечко, им обозначают любого, кто сует нос в твои самые сокровенные делишки. Телепат — это некто такой, кто обладает огромными, необъятными преимуществами перед другими людьми, которые из-за этого начинают страдать страшным комплексом неполноценности и поэтому еще более страстно желают избавиться от этого комплекса и помочь властям изловить пресловутого телепата. Создание такого настроения у населения — вещь крайне полезная, если они вправду вознамерились изловить тебя. Что же до того, представляешь ты на самом деле собой угрозу или нет, что ж… ответ таков: ты и не обязан представлять какую-то угрозу. Заговорщики попросту предпочитают не рисковать, какой бы малой ни представлялась им опасность. Партия ЛОРДов в Ассамблее МФ хочет ограничить права человека, а эти типы никогда не были так сильны, как сейчас. Оппозиционеры разбиты на десятки мелких группировок. Если у оппозиции есть лидер, то этот лидер — Тэм Юркэвн, председатель КЗП — Коалиции по Защите Прав. По крайней мере ом — официальный спикер оппозиции. Но его так называемая Коалиция крайне слаба: ее члены проводят время в спорах о политике вместо того, чтобы пытаться реально сделать хоть что-то.

— Но ведь ЛОРДы не думают свергнуть все правительство МФ?

Вайти пожал плечами.

— Если и думают, то не афишируют своих намерений, что вполне естественно. Это ведь государственная измена, мальчик мой. Нет, можешь даже не сомневаться: кто бы ни стоял за настоящим заговором, они держат рты на замке и, соответственно, предпочитают, чтобы и другие ртов не раскрывали.

Дверь из спальни распахнулась.

— Ну, все, хватит о политике. — Вайти запрокинул голову, оглянулся через плечо. — Привет, милая.

Лона грациозно шагнула в гостиную. Одного взгляда на нее Дару было достаточно для того, чтобы всей душой пожелать подольше пробыть в мире живых. Он решил, что средство от похмелья, которое в него влил Вайти, наконец сработало. А вот у Лоны взгляд был какой-то странный… глаза ее блуждали и лихорадочно сверкали. Уж не заболела ли она?

— Ведь говорил же я тебе: ложись, поспи, не жди, когда я закончу, — укоризненно проговорил Вайти. — Ляг сейчас, милая, до выхода у нас еще три часа.

— Да разве тут уснешь, когда все это вертится у меня в голове? — И Лона тряхнула кипой листков бумаги и швырнула их деду.

Вайти аккуратно сложил листки на коленях, улыбнулся внучке — чуть ли не смущенно.

— Ну что, тебе понравилось?

Лона кивнула, еле заметно улыбнулась. Вид у нее был такой, словно она вот-вот взорвется эмоциями.

Вайти усмехнулся и обернулся к Дару, сжимая исписанные листки.

— Итак, вот она — первая напечатанная копия. Посмотрим, что ты о ней скажешь.

Дар взял сценарий и начал читать. Он одолел первые три строчки, а дальше стал читать не отрываясь, запоем, и прочитанные слова звенели у него в ушах.

— Вайти, да это же…

— …великолепно! — выдохнул отец Марко, перевернув последнюю страничку.

Сэм оторвала восторженный взгляд от своей копии сценария и только молча, восхищенно кивнула.

— Но это только черновик, — проворчал Вайти, зардевшись от удовольствия. — Нужно еще причесать все это. И еще как причесать.

— Это просто шедевр, — прошептала Сэм.

Вайти немного помолчал и решительно кивнул:

— В целом недурственно. Грубовато, но совсем недурственно. Всем спасибо.

Лона нежно опустила руку на его плечо.

— Уже девять тридцать, дедушка.

— Угу, — вздохнул Вайти и не без сожаления поднялся с кресла. — Пора на встречу со Строгановым, ребятки, — с Рыцарем Сверкающего Лазера, который сразится за нас с Драконом Коммерции. Готовы?

Дар нервно расхаживал по приемной, заложив руки за спину.

— Чем он там занимается? Читает весь сценарий от начала до конца?

— Успокойся, Да… ой, то есть Перри, — благодушно урезонил его Вайти. Он свернулся в кресле, словно кот у камина, а в руке держал высокий бокал. — Это значит, что все идет хорошо. Если бы высокому начальству не понравилась презентация, он бы вылетел оттуда уже полчаса назад.

Дверь открылась. Вышел Строганов, держа сценарий перед собой на вытянутых руках, словно поднос. Глаза его радостно сверкали.

Дар бросился к нему:

— Ну как? Что они сказали? Им понравилось? Они купят сценарий? Ну не томите же!

Строганов повернул к нему голову, но смотрел при этом как бы сквозь него. Отец Марко отвел Дара в сторонку, бормоча что-то успокаивающее. Вайти присоединился к нему:

— Уймись, Перри. Наверняка окончательное решение еще не принято… Ну, как все прошло, Дэвид?

Строганов обернулся к Вайти, но взгляд его оставался отрешенным.

— Тод… почему же ты не предупредил меня?

— Не предупредил? — настороженно сдвинул брови Вайти. — О чем?

— Об этом! — Строганов подобострастно поднял вверх сценарий. — Я сначала рассказал им о проекте вкратце, обрисовал потенциальную аудиторию, назвал минимальную стоимость, а они сидели такие скучные, ну, я и начал им читать… Прочел Несколько первых строк — чтобы они в общих чертах уяснили, о чем, собственно, речь… и не смог остановиться! Читал и читал, всю вещь, от начала до конца, а они — вы представляете — меня не прервали! Ни слова не проронили! Просто… слушали!

Вайти ухмыльнулся и откинулся на спинку кресла.

— Ну… Приятно, когда тебя ценят.

— Ценят?! Господи, Тод, да это же высший приз в кармане!

Дар испустил беззвучный вздох. Похоже, ему все-таки суждено было добраться до Терры.

По пути в гостиницу все весело смеялись и болтали, окрыленные чувством триумфа. Веселью пришел конец, когда к Вайти подошел угрюмый мажордом и нараспев проговорил:

— Мистер Тамбурин, сэр?

Смех умолк, словно его срезали бритвой. Вайти остановился перед ливрейным лакеем.

— Да?

— Вам звонили. Господин Горацио Бочелло, сэр. Он был крайне настойчив и требовал разговора с вами.

Лицо Вайти от улыбки покрылось сеточкой веселых морщинок.

— Старина Горацио!

Сэм стояла с широко открытыми глазами. Отец Марко часто моргал. Даже Лона не осталась равнодушной к этому известию. Дар огляделся по сторонам. А потом они все помчались вдогонку за Вайти.

Но их задержал мажордом:

— Простите, мистер Тамбурин…

Вайти обернулся:

— Что такое?

— Он был уж очень настойчив, сэр. Наши сотрудники будут вам крайне признательны, если вы ответите на вызов сразу же, как только войдете в свой номер.

— Хорошо. Я знаю, каков бывает Горацио, когда проявляет настойчивость, — отозвался Вайти со зловещей ухмылкой. — Не волнуйтесь, приятель. Как только поднимусь к себе, тут же свяжусь с ним. Можете передать на Терру, что я уже ответил.

С этими словами он провел рукой вдоль рукава ливреи мажордома. Тот взглянул на ладонь, и брови его взлетели вверх.

— Благодарю вас, сэр.

— Не за что. Вперед, мое войско!

Вайти поспешил к лифту.

«Войско» дружно тронулось следом за ним.

— А кто такой этот Горацио Бочелло? — поинтересовался Дар.

— Всего-навсего самый богатый человек на Терре, невежда!

— А еще точнее — во всей Солнечной системе. Истовый католик к тому же… — задумчиво проговорил отец Марко.

— Меценат и особый поклонник дедушки.

Дар сглотнул подступивший к горлу ком и прибавил шагу.

Когда Вайти распахнул дверь, экран интеркома уже светился, а сигнал вызова заливался вовсю. Вайти нажал кнопку «ответ» и снял чехол с камеры-приемника. Экран очистился от «белого шума», и на нем появилось худое, удлиненное, скуластое лицо. Седой венчик редеющих волос, острый нос, горящие глаза. Их взгляд сосредоточился на Вайти. Старик улыбнулся.

— Тамбурин, старый разбойник! Где тебя носило?

— По сотням баров на пятнадцати планетах, Челло, — усмехнулся в ответ Вайти. — Если ты жаждешь более точного ответа, ты мне должен назвать точку отсчета.

— По-моему, на этот раз ты ухитрился пропасть на пять лет. Почему ты мне не писал, негодяй?

— А ты приобрети мою писанину по своему книжному каналу, дружище. Ну, как там твоя империя?

Бочелло равнодушно-раздраженно пожал плечами.

— Что-то в плюс, что-то в минус. Дело произрастает само по себе.

Вайти кивнул.

— Без перемен.

— В Северо-Восточном Королевстве было повеселее.

— Понимаю. — Вайти радостно улыбнулся, глядя как бы вдаль сквозь прошедшие годы. — Там мы наряжались в самодельные доспехи и размахивали здоровенными мечами.

— А на вечеринки рядились, словно средневековые герцоги. Все, кроме тебя, конечно. Ты никак не мог решить, кем тебе больше по душе быть — рыцарем или трубадуром.

Дар приблизился к Лоне, имея для этого вполне обоснованную причину, и прошептал:

— О чем это они говорят?

— Обо всякой чепухе, — прошептала в ответ Лона. — О какой-то компании, в которую они оба входили в молодости. Резвились в парке по выходным и притворялись, будто живут в Средних веках.

— Я в конце концов сделал выбор, — более мягко улыбнулся Вайти. — Я стал-таки трубадуром, а ты наконец смирился с обязательствами, данными тебе от рождения, и превратился в барона.

— Да, только без титула, — кивнул Бочелло. И его взгляд затуманился. — Но это совсем не весело, Тод.

— Рано или поздно приходится столкнуться с реальностью, Челло. А ты хранишь летописи Старого Королевства?

Бочелло кивнул:

— Храню. Я по-прежнему его подданный. Время от времени заглядываю на ежегодные фестивали. И тебе недурно было бы как-нибудь заглянуть.

— Я и заглядываю, когда попадаю в Королевства. Но на колонизированных планетах их осталось не так много, Челло. Но ты крепче сжимай свой меч — он может тебе пригодиться.

Бочелло мгновенно изменился в лице.

— Так ты тоже замечаешь кое-какие знаки, да? Но я не думаю, что наступит хаос, Тод.

— Нет, — согласился Вайти. — Совсем наоборот. К власти придет не полководец, но диктатор. А ты ничего не мог бы с этим поделать, Челло? Ты, со своими деньгами?

Бочелло печально покачал головой.

— Я всегда смотрел на политику свысока, Тод… А теперь уже слишком поздно. — Он нахмурился, и взгляд его стал напряженно-пытливым. — Надеюсь, ты не собираешься вмешиваться? Не задумал встать на пути у беглого заговорщика?

— Романтика — это для молодых, Челло, — негромко отозвался Вайти. — Нет, просто у меня есть одна современная идея, вот и все.

— Да, я наслышан, — хитро усмехнулся Бочелло. — И мне эта идея нравится! Чертовски славная поэма, Тод! Чертовски славная!

Вайти проворчал:

— У тебя повсюду глаза и уши, да?

— Тод! — обиженно воскликнул Бочелло. — Я же владелец ОПИ. Если точнее, я владею пятьюдесятью одним процентом акций этой корпорации. Они там решили, что дельце слишком горячее, так что первым делом обо всем известили меня.

— Так это ты будешь решать, будет экранизирован мой эпохальный труд или нет?

Дар затаил дыхание.

Бочелло нетерпеливо пожал плечами.

— Да что тут решать? Если судить по тому, как распродавалась твоя последняя книга, мы никак не сумеем понести убытки при запуске в производство первого киносценария, написанного Тодом Тамбурином. Мне нужно знать единственное: как скоро ты управишься?

Вайти усмехнулся:

— Моя команда готова выступить в путь завтра.

— Превосходно. Но все-таки тебе понадобится некоторое время на кастинг актеров, разработку и монтаж декораций.

— Верно, но пока можно запустить документальный сериал. И вот еще что, Челло. — Вайти понизил голос. — Если мы решим показать в одной из первых серий Ассамблею МФ и Генерального Секретаря, лучше приступить к съемкам как можно скорее.

— Это я понимаю, — серьезно ответил Бочелло. — Весь твой сценарный план закручен вокруг истории МФ. — Он наклонился вперед и устремил на старого друга пристальный, горящий взгляд. — Надо торопиться, Год, пока весь наш проект не превратился в исторический документ!

Дар пристегнул защитные ремни и оглядел роскошный пассажирский салон шаттла.

— Это вам не буровой катер. А?

— Сюда таких бы два уместилось, — согласилась Сэм. — А может, и три.

Дар оглянулся на нее и с интересом спросил:

— Что-то ты какая-то задумчивая последние пару часов? В чем дело?

— Ни в чем, — решительно покачала головой Сэм. — Все в полном порядке.

Между тем взгляд у нее был отрешенный.

— Это все из-за звонка Горацио Бочелло, да? Но что в его разговоре с Вайти было такого ужасного? Ты не догадывалась о том, что в МФ дела настолько плохи?

— Да, это удручает, — согласилась Сэм. — Но я не удручена.

— Тогда что с тобой?

— Я ошеломлена, — призналась Сэм.

Дар задержал на девушке взгляд и улыбнулся.

— Ясно. Ты никогда не слышала, чтобы такой богач разговаривал, как обычный человек, да? Знаешь, меня это тоже удивило.

— Не в этом дело, — возразила Сэм. — Ну, может быть, и в этом — немного. Поразило меня его лицо!

— Лицо? — непонимающе переспросил Дар.

Сэм кивнула.

— Какой у него лоб! Какой формы нос! А скулы! И… глаза!

Дар чуть склонил голову набок, не спуская глаз с Сэм.

— Не хочешь ли ты сказать, что нашла его красивым?

— Красивым? Пожалуй. Только больше бы подошло слово «привлекательный». Нет, скорее даже… неотразимый!

Дара охватили серьезные сомнения.

— А я думал, ты аскетична… ну, что ты антиматериалистка.

Сэм посмотрела на него с невыразимым укором.

— Мимо подлинной красоты пройти невозможно, невежда, и память о ней навсегда остается в сердце. Наверное, мне никогда не удастся поговорить с этим человеком, и скорее всего как только кончится эта наша эскапада, я его никогда больше не увижу. Но я никогда не забуду о нем, и воспоминания о знакомстве с ним навсегда обогатят для меня остаток жизни.

Когда компания покидала борт шаттла в межпланетном космопорте Ньарка, Дар невольно подслушал разговор Лоны и Сэм.

— Женат? Никогда он не был женат, — решительно заявила Лона. — Его даже в компании с «подружками» не так уж часто видели. Ну и, естественно, это породило массу слухов.

— Насчет его ориентации?

— Ага, и насчет сексуальности тоже! Причем эти слухи он сам поддерживает — заявляет, будто секс его совершенно не интересует. Говорит, что секс хорош только тогда, когда ты влюблен.

— Ну просто средневековый романтик… — мечтательно проворковала Сэм.

Дару почему-то показалось, что девушки говорят не о Вайти.

Они шли по переходу к главному терминалу, смеясь и оживленно переговариваясь. Дар был взволнован. Почти опьянен. Ведь он попал на Терру! На Терру, о которой читал в книгах по истории, — на планету Цицерона и Цезаря, Плантагенетов и Линкольна! На планету сказок и чудес! Дар шагал по толстому красному ковру, мимо настенных экранов, где сообщения о взлете и посадке звездолетов чередовались с рекламой. Все было в точности так, как он представлял себе по книгам!

Но вдруг все экраны разом опустели. Прозвенел оглушительно громкий гонг, его звук сотряс все здание до основания. Повсюду стихли разговоры, все взоры обратились к экранам.

— Сограждане, — произнес гулкий голос. — Уважаемый Казн Похьола, председатель партии ЛОРДов и лидер парламентского большинства в Ассамблее Межзвездной Федерации.

На экранах возникло строгое, но доброе лицо в обрамлении волнистых, белых как снег волос. Взгляд человека был, казалось, устремлен прямо на Дара.

— Сограждане, — низким, гортанным голосом проговорил Похьола. — Нас постигла величайшая катастрофа. Коварная опасность грозит нам со стороны далеких звезд — нет, она уже настигла нас, она уже здесь, среди нас! Это может быть человек, находящийся рядом с вами, у вас за спиной… и даже внутри вас, в вашем разуме! Знайте же, сограждане, что не существует реальной защиты от этого злобного чудовища, нет такой преграды, что остановит его, нет такой брони, что способна устоять против него! Ибо он — телепат! Быть может, в это самое мгновение он проник в ваш мозг, опутывает своими мыслями ваше сердце, выведывает ваши самые сокровенные тайны!

Но все гораздо страшнее, сограждане! Он не один! Наши агенты следили за ним начиная с самых дальних колоний до Терры, они шли за ним по пятам, но им так и не удалось схватить эту тварь, ибо всегда, когда они были готовы набросить на него сети, он ускользал с помощью своих дружков и доброхотов на тысяче планет!

— Всего-то на девяноста девяти, — пробормотал Вайти, — судя по данным за последний год.

— Но кто мог оказывать ему помощь? — бушевал Похьола. — Кто бы стал предоставлять поддержку и кров существу, которое способно прочитать самые личные, самые потаенные мысли? Кто, кроме другого телепата? Вот почему, сограждане, мы уверены в том, что существует множество телепатов, они рассеяны по всей Терранской Сфере, они есть на каждой из планет, входящих в ее состав, включая и саму Терру!

По всему переходу люди загомонили, начали затравленно перешептываться. Дару показалось, что у него волосы встали дыбом. Он окинул взглядом своих спутников: все они не отрывали взглядов от экрана, стояли бледные, с плотно сжатыми губами.

Все, кроме Вайти. Этот был просто грустен.

Похьола смотрел с экрана молча, он смотрел только на тех, кто смотрел на него, — вероятно, ждал реакции. Как только все немного успокоились, он вновь принялся разглагольствовать:

— Наши прославленные агенты не смогли остановить их, эти миллионы опытных, прошедших специальную подготовку воинов, которым мы платим триллионы термов каждый год! Что же, они не способны действовать? Нет! Быть может, они ленивы или трусливы? Нет! Они храбры, они подлинные герои, все и каждый из них! Но тогда почему же им не удалось схватить этот ходячий кошмар? А потому, что покуда это чудовище подыскивало себе очередное убежище, наши доблестные воины были вынуждены искать магистрата и убеждать его в необходимости выдачи санкций на арест этого подонка! Потому, что они были вынуждены тратить драгоценное время на поиски доказательств его вины, чтобы получить таковой ордер, хотя всем было ясно, что собой представляет этот монстр! Потому, что судьи не позволяли этим доблестным офицерам вмешиваться в переговоры этого страшного человека с его приспешниками!

Взгляд Похьолы был полон праведного гнева.

— Наши воины притаились за каждым углом, они подстерегают злодея на каждом шагу! Но покуда представители юриспруденции то и дело вставляют им палки в колеса, злобный телепат беспрепятственно проникает на нашу прекрасную планету-мать! — Похьола медленно покачал головой. — Сограждане, все зашло слишком далеко! Эта порочная приверженность к тому, чтобы соблюдались все нормы права, сегодня грозит вашей жизни и моей — нет, она грозит самому существованию всего нашего общества! Кто из нас теперь волен хранить тайные надежды и стремления, кто может мечтать о своей возлюбленной, размышлять о собственных грехах, зная, что в любой миг в его сознание способен проникнуть чужой разум, что он подбирается к его самым драгоценным, самым взлелеянным тайнам!

Нет, сограждане мои! Пришла пора положить конец этому безобразию! Настало время отбросить всевозможные экивоки и буквы закона, которые позволяют преступнику уйти от ответственности, покуда законопослушные граждане томятся в оковах! Пора изгнать бесов законности! Не совершите ошибки, граждане: крупномасштабный заговор телепатов обвил нас своими щупальцами и уже сейчас высасывает кровь из нашей демократии!

Но удастся ли этим злобным тварям одержать победу над нами? О нет! — прогремел голос Похьолы. — Мы разорвем их щупальца, мы сокрушим их до основания! Закон не станет на пути у тех, кто жаждет справедливости!

Дару снова показалось, что взгляд Похьолы устремился к нему.

— Но нам ни за что не преуспеть в наших благих порывах, покуда Генеральный Секретарь Лоухи Кулерво почивает на лаврах и бездействует! Общество должен возглавить человек, привыкший действовать, человек, обладающий подлинной силой, который не станет тратить драгоценное время на болтовню насчет «священных прав» и «конституционности»!

Похьола глубоко вдохнул — по всей видимости, праведная ярость просто-таки переполняла его — и проговорил более сдержанно:

— На основании всего вышеизложенного, сограждане, сегодня же я потребую голосования по вотуму доверия в Ассамблее и проведения всеобщих выборов. Мы обязаны преуспеть в проведении этого всенародного референдума, сограждане мои, в противном случае однажды утром мы проснемся опутанные оковами чужих мыслей! Сейчас же, сию же минуту обратитесь к вашему выборщику и скажите ему, что вы требуете проведения досрочных выборов! Мы обязаны провести их. Сограждане! Мы обязаны добиться того, чтобы наше общество возглавил человек решительный и деятельный, — иначе свет демократии для нас навсегда угаснет!

Изображение на экране померкло и угасло.

Люди, заполнившие переход, громко загомонили.

Вайти оглянулся на свою бешено выделяющую адреналин команду. Он и сам немного разнервничался.

— А-а-а… Пожалуй, нам стоит продолжить путь к главному терминалу… и попытаться выглядеть изумленными, ребята.

Это было совсем не трудно. У Дара ощущение было такое, словно по нему хорошенько стукнула и завертела в вихре ударная волна. Изумляло его не то, что бегство на маленьком кораблике было описано как крупномасштабный заговор, и даже не то, что переворот происходил настолько откровенно. Пугала Дара мысль о том, что заговорщики собирались и могли осуществить свои замыслы совершенно легально!

И их шансы были очень высоки, судя по тем разговорам, что невольно слушал Дар, покуда их компания продвигалась к терминалу.

— Я-то думал, что на всю Сферу — всего пара-тройка телепатов! — возмущался тучный мужчина с внешностью коммерсанта.

— И я так думал, — подтвердил его спутник, более худощавого телосложения. — Но видимо, это были те, о которых было достоверно известно — ну, то есть они были легально зарегистрированы.

— Неужели они на самом деле способны читать наши самые тайные воспоминания? — сокрушался какой-то старикан. Наверняка в прошлом его было немало грехов, и ему вовсе не хотелось, чтобы кто-то о них проведал.

— Но ведь… они могут просмотреть все мои счета, вызнать всю информацию, добытую мной с таким трудом! Все пронюхают, про все акции, цена которых может подскочить! — пылал гневом грузный краснолицый мужчина в дорогом, консервативного покроя костюме. — Это абсолютно аморальное преимущество в конкуренции!

— Этому следует положить конец, — согласился его спутник. — Непременно следует.

— Они могут захватить власть! — визгливо воскликнула миловидная девица. — И тогда введут какие-нибудь новые законы о нравственности!

— Телепаты уж точно не пожелают, чтобы люди разгуливали с головами полными новостей, — сокрушался ее спутник, скорее всего издатель желтой прессы. — Что же будет с гражданскими правами?

— А что такое будет с гражданскими правами? — вопросил седой как лунь старик с властным и самоуверенным лицом — может быть, судья.

— Они просто перестанут существовать, — объяснил ему его спутник, который был помоложе, но скроен был на тот же манер. — Выберем Похьолу Генеральным Секретарем, наделим его полным пакетом чрезвычайных полномочий — и первым, что он сделает, станет отмена конституции. За год мы получим диктатуру во всей красе.

— И вы еще способны рассуждать о процедурах в такое время? — обрушился на них стройный, напористый молодой человек. — Да вы хоть понимаете, каковы станут наши шансы на одобрение ценовых законопроектов, если телепаты захватят посты в департаменте экономики?

Наконец друзьям удалось выбраться из толпы, запрудившей переход. Вайти нажал кнопку. Потянулось время мучительного ожидания. Наконец двери лифта открылись, оттуда вышли переговаривавшиеся люди.

— …грозит всему. Во что мы верим…

— …наверное, приносят в жертву младенцев на тех тайных собраниях, про которые…

— …надо проголосовать за Похьолу!

— Входите, ребята, — проворчал Вайти, и все поспешно заполнили кабину. Двери бесшумно закрылись, и Вайти нажал кнопку нижнего уровня.

— Мне страшно, дедушка, — тихо-тихо проговорила Лона.

— Это оттого, что ты не безмозглая, — буркнул Вайти. — Что до меня, то я просто в ужасе.

Сэм побледнела, глаза ее были широко открыты от ужаса.

Дар еле слышно вымолвил:

— Эти люди настолько напуганы, что и вправду готовы добровольно расстаться со своими правами!

— Готовы? — фыркнул Вайти. — Да они просто стремглав помчатся к избирательным урнам!

— Вайти… но мое задание…

— По-прежнему важно, — бросил Вайти. — Если они проиграют выборы, они все равно попытаются осуществить переворот. А может быть, даже и результатов выборов дожидаться не станут.

Двери кабины открылись.

— Говорите потише, — предупредил Вайти. — И ведите себя так, чтобы не вызывать подозрений. Просто идите следом за папочкой.

В здании терминала народу было поменьше. Одни входили, другие выходили, и все же напуганных граждан хватало. Вайти провел свой отряд к месту выдачи багажа. Получив багаж, все они вышли к стоянке наземного транспорта.

К ним шагнула форма, в которую был облачен некий субъект.

— Мистер Тамбурин?

У Дара сердце ушло в пятки, но через пару мгновений он уяснил, что на форме у этого типа нет никаких нашивок и знаков отличия. Значит, он был не из службы безопасности.

Вайти медленно повернул голову, устремил на остановившего его человека гневный взор.

— Да?

— Вам привет от мистера Бочелло, сэр. Не откажетесь ли воспользоваться его гостеприимством на ближайшие несколько дней?

— Горацио был всегда потрясающе пунктуален, — вздохнул Вайти, опускаясь на мягкое сиденье лимузина. Сиденье мгновенно повторило контуры его фигуры.

— А что тут в баре? — поинтересовался Дар и кивком указал на скользящую панель, встроенную в перегородку.

— А почему не спросить об этом водителя? — Вайти показал Дару сеточку переговорного устройства. — Он совсем рядом, по ту сторону перегородки.

— И правда, за спрос денег не берут, — согласился Дар и нажал на кнопку с подсветкой ниже сеточки. — Простите… не подскажете ли, что у вас в этом маленьком баре?

— Полный ассортимент, сэр, — отозвался водитель. — Опустошайте на здоровье. Надеюсь, вы найдете там свои любимые напитки.

— Спасибо, мы не так уж разборчивы, — поблагодарил его Дар, открыл дверцу, усмехнулся, увидев загоревшееся табло, сверился с кодами, указанными сверху, и нажал кнопку напротив напитка под названием «Затмение Денеба». — Ваши заказы, братцы?

— Сирианский скрэмблер, — сказала Лона.

— Канопус Концентрат, — сказала Сэм.

— Шато ля Морг 46, — сказал Вайти.

Дар пробежался глазами по перечню.

— Простите, Вайти, но у них тут только 48 есть.

— Что ж, это тоже был неплохой год, — вздохнул Вайти. — Подойдет.

Дар набрал код и посмотрел на отца Марко.

— Я ничего не буду, спасибо, — поднял руку и помахал ею священник. — Я выпиваю только рано по утрам.

Дар пожал плечами, взял из ячейки свой стакан и с довольным вздохом откинулся на спинку сиденья.

— Похоже, я начинаю чувствовать преимущества декаданса, — отметил он, глядя в окно на проплывавший внизу город. Но вот он нахмурился. — Это еще что такое?

Несколько улиц заполнили толпы народа. Люди размахивали транспарантами и швыряли камни.

— Ну-ка, ну-ка… — Вайти склонился к окну и посмотрел вниз. — Эгей, да это совсем неплохо! Может быть, нам удастся услышать, что они там кричат. — Он повернул рычажок и нажал на кнопку ниже динамика. Донеслись приглушенные выкрики:

— Эсперы Этичны!

— Не Сдавать Экстрасенсов!

— Терра для Телепатов!

Вайти удовлетворенно кивнул:

— Политическая демонстрация. Приятно послушать голоса инакомыслящих.

— А камни и в их сторону летят, — заметил Дар. — Они как бы отскакивают от воздуха. Что это там — силовое поле?

— Попал в точку! — воскликнула Лона. — Верно угадал, умник, — это силовое поле. Чтобы демонстранты никого не угробили.

— Но перед линией силового поля — несколько представителей службы безопасности!

— Ну а где же им еще быть — за линией, что ли?

— Но зачем они вообще нужны, когда есть такая мощная защита?

— А как ты думаешь, кто ее установил, защиту эту?

— И потом… их присутствие — это некий официальный знак того, что правительство в курсе возражений, выражаемых гражданами, — с нескрываемым сарказмом проговорила Сэм.

— То есть… правительство одобряет эту демонстрацию протеста?

— Правительство ее приветствует, оно просто в восторге от нее! Это даже в законе прописано: на каждые сто тысяч демонстрантов, выражающих протест в течение восьми часов, приходится один голос при голосовании в Ассамблее.

Дар, сдвинув брови, обернулся к Сэм.

— Но ведь это… опасно. Так ведь можно проголосовать за что угодно.

— Да нет, если вспомнить о том, что в Ассамблее заседают представители девяноста трех планет, населенных людьми и общее население которых составляет восемьдесят миллиардов человек. Нужно набрать сорок восемь голосов только для того, чтобы поставить вопрос на голосование! Нельзя сказать, чтобы такого никогда не происходило, но бывало крайне редко.

— Дважды вопросы, спровоцированные демонстрациями протеста, были оформлены законами, — напомнил девушке отец Марко.

— Два закона за пять веков? Не сказала бы, что это такая уж радостная статистика, святой отец!

— Согласен. Для одобрения законопроекта требуется, чтобы за него проголосовало парламентское большинство.

— Вот-вот. — Сэм подвинулась к Дару и хмуро посмотрела из окна. — Но лучше уж хоть какой-то шанс, чем совсем никакого. По крайней мере у оппозиции возникает иллюзия, будто они и вправду способны чего-то добиться.

На пути к Бочелло друзья наблюдали еще три демонстрации. Все они были многолюдными, и по сравнению с ними протелепатская манифестация выглядела жалкой горсткой. Эти демонстранты вопили и требовали крови телепатов.

— И все-таки нам-то о чем беспокоиться? — непонимающе проговорил Дар. — Мы-то не телепаты!

— А ты попробуй докажи это Похьоле, — проворчала Сэм.

В общем, когда аэролимузин приземлился, компанией владели самые разнообразные чувства.

А когда они вышли из машины, то угодили на турнир, который был в самом разгаре.

Видимо, рыцари только что сбросили друг друга с коней. Оба коня стояли поодаль, ревниво глядя на своих всадников. Рыцари размахивали широченными мечами, при столкновении издававшими громкое лязганье. Зеленый Рыцарь был с головы до ног обряжен в латы, его соперник выступал в кольчуге. Дрались они на фоне табло, на котором были очерчены два человеческих силуэта. Как только одному из рыцарей удавалось «ранить» противника, «ранение» высвечивалось красным светом на табло, и число ударов гонга возвещало о заработанном очке.

Вокруг турнирного поля стояли и сидели около ста зрителей, одетых по последней моде четырнадцатого века. Или двенадцатого. Или десятого. А может, и девятого. Зрители покусывали печенье и прихлебывали эль, смеялись и весело переговаривались. Между ними сновали разносчики с едой и выпивкой, расхаживали с песнями и шутками трубадуры и шуты. Кое-где можно было заметить монахов, которые сурово обличали порочность турниров и призывали правоверных отвратить свои взоры от этого богопротивного зрелища.

Лона обернулась к водителю.

— А вы нас по верному адресу доставили? То есть… это не психиатрическая больница?

— Вовсе нет, — заверил ее водитель. — Это дом мистера Бочелло.

Дом вздымался позади толпы, окружившей турнирное поле, во всем великолепии готики и напоминал скорее памятник архитектуры, нежели жилище.

— Мой дом — моя крепость, — пробормотал Дар.

— Мистер Бочелло развлекается, — пояснил водитель. — Тут несколько друзей из его клуба.

Дар обвел взглядом толпу.

— Я не совсем так представлял себе оргии плутократов.

— Очень немногие из здесь присутствующих так уж богаты, сэр. Но все обожают Средневековье, так же как мистер Бочелло. Он собрал их сегодня для того, чтобы отпраздновать возвращение на Терру, как он сказал, «самого великого менестреля нашего века».

Лицо Вайти озарилось улыбкой.

— Вот это я понимаю! Вот это в моем вкусе и в моем стиле! Да, я больше менестрель, нежели поэт! Пошли, ребята! Если мне оказана такая честь, давайте же почтим того, кто мне ее оказывает!

Из толпы, проталкиваясь, выбрался худощавый долговязый мужчина в герцогских одеждах под руку с девицей, наряженной в крестьянское платье.

— Тамбурин!

— Челло, старый бродяга! — Вайти встал на цыпочки и ударил «герцога» по плечу. — И как только ты ухитрился за день собрать такую толпу?

— Да перебросился парой слов с их работодателями, а те с радостью откликнулись на мою просьбу. Не думал же ты, что, ступив на старушку Терру, обойдешься без фестиваля?

— Честно говоря, я тешил себя наивной надеждой на то, что мне удастся проскользнуть неузнанным, — признался Вайти.

Бочелло вздернул брови.

— Так… что у тебя на этот раз? Разгневанный супруг или придирчивый шериф?

— Да много всякого накопилось…

— Вот оно что! — Горацио обнял «крестьянку» за плечи, развернул и отослал прочь, похлопав на прощанье по спине.

— Ступай, дитя. Чует мое сердце, сейчас мы заговорим о таких вещах, что потом ты не сумеешь сказать, будто ничего не слышала. Ну ступай, не медли. Я видел, как ты строила глазки акробату, и не вздумай возражать… — Бочелло обернулся к Вайти. Девушка поспешила прочь, зардевшись и хихикая. — Что ж! Мы давненько не виделись. Быть может, ты со своей свитой не откажешься быстренько прогуляться по моим садам?

— С превеликим удовольствием! Предпочтительно оказаться где-нибудь посреди широкой лужайки, подальше от пытливых механических глаз и ушей…

— Ох, теперь нигде и никогда нельзя ни в чем быть уверенным… — Горацио взял Вайти под руку. — Теперь, знаешь ли, существуют такие миниатюрные чудеса техники… Однако мои садовники… скажем так, «подметают» лужайки каждое утро, и потому у нас есть неплохие гарантии… Кстати, что скажешь о последнем эпосе Греваля?

И старые приятели ушли вперед, пробиваясь сквозь толпу и оживленно беседуя о произведениях разных авторов в духе почтенной традиции любительской критики. Остальным пришлось изрядно поработать локтями, чтобы не отстать от них, и к тому времени, когда они наконец ступили на зеленую траву лужайки, Дар просто-таки взмок.

А Сэм сияла.

Дар посмотрел на нее, отвел глаза, снова посмотрел и мысленно выругался. Чему она так радуется? Он быстро обвел взглядом ближайшие окрестности, но не заметил поблизости никаких выдающихся представителей мужской половины человечества. Наконец он снова взглянул на Сэм и проследил за тем, куда направлен ее взгляд. А направлен он был исключительно на Горацио. Дар вдруг ощутил острую, болезненную ревность, и это чувство его весьма смутило.

— Ну вот! — Горацио остановился на широком лугу, середина которого была не на шутку истоптана — там чернела грязь. — Пожалуй, тут будет самое удобное место для разговора, по крайней мере до следующего сражения. Давай, Тод, приступай к перечню своих прегрешений. Кто преследует тебя в первую очередь?

— В данный момент — патруль Солнечной системы, — с усмешкой ответил Вайти. — А натравил его на нас один хорек по имени Канис Дестинус.

— Канис… как ты сказал? — нахмурился Горацио. — Он-то почему у тебя на хвосте?

— Потому что я помогаю другу. — Вайти кивком указал на Дара. — А этот тип Канис гонится за ним, потому что ему поручено некое секретное задание. Оно заключается в том, чтобы пару-тройку минут переговорить с Генеральным Секретарем.

— Думаю, у него найдется такая возможность… в следующий четверг… — Горацио поджал губы. — Но все равно такую встречу устроить непросто.

— Особенно при том, что Канис пытается помешать ей, — согласился Вайти. — Мы не можем судить об этом с полной уверенностью, понимаешь… но все-таки мы думаем, что именно он натравливал на нас местную полицию на каждой из планет, где мы побывали. Меня могли арестовать, как минимум, трижды.

— Ну, этим ты меня, положим, не удивил, — ухмыльнулся Горацио. — Но догадываюсь, что на сей раз ордеры на твой арест выписывались по ошибке. И какие этот поганец выдвигает обвинения?

— Еще раз напоминаю тебе: мы ни в чем не уверены, — сдвинул брови Вайти. — Но впечатление у нас такое, будто он ухитрился внушить ЛОРДам, что мы — шайка телепатов и что нам оказывают всемерную помощь и поддержку другие телепаты на всем пути от дальних колоний до Терры.

Горацио вытаращил глаза.

— Так… значит, вы и есть участники межзвездного заговора телепатов?

— Да, похоже, нас именно таковыми и считают, — пробормотал Вайти.

Горацио смотрел на него в упор, медленно заливаясь краской. Дар боялся пальцем пошевелить, сердце у него бешено билось. Если Вайти хоть немножко ошибся в своем старом друге, все они в мгновение ока могли оказаться за решеткой. Дар уже чувствовал, как со всех сторон на него давят оковы силового поля…

И тут Горацио взорвался.

— Мерзость какая! — взревел он и сжал кулаки. — Какая наглость, какая низость! Чтобы Лучшего Менестреля всех времен и народов преследовали и выслеживали, как какого-нибудь бродягу с большой дороги! И все из-за какой-то бредовой идеи какого-то маразматика! Ну нет! Я стоял и улыбался, я скрипел зубами, наблюдая, как они играют в эти свои игры с заговором и контрзаговором, я заставлял себя сохранять хладнокровие, когда меня уже мутило от вони, исходившей от коррупции, охватившей их всех, но это для меня невыносимо! Нет, разве можно найти хоть толику добра в государстве, которое настолько пропитано злобой, что оно изобретает причины, согласно которым учиняет преследование самых отважных, самых лучших своих подданных?! Терра превратилась в лужу зловонных помоев, в мяч, который уже не годится для игры, в хижину, непригодную для жилья, так же как и все прочие планеты, входящие в сферу ее влияния!

Каблуки ботинок Вайти ушли глубоко в землю — он явно с трудом выдерживал распространяемые другом волны праведного гнева.

— Успокойся, старина, прошу тебя, успокойся! Надежда еще жива! Коррупция дождется своего часа и погибнет, и из почвы вновь прорастут ростки добра и справедливости, прорастут, зацветут и дадут плоды добродетели!

— Да, но через сколько лет?! — возмущенно вскричал Горацио. — Да нет, каких там лет — веков! Я не намерен смиряться и молчать, покуда наступит эта счастливая пора!

Дар струхнул не на шутку. Неужели этот безумец собрался учинить личный бунт или еще что-нибудь в этом духе?

А Вайти вдруг ни с того ни с сего заговорил со старым товарищем спокойно и даже равнодушно:

— Ну, если ты и впрямь испытываешь такие чувства — беги! Полным-полно солнц типа нашего и планет вроде Терры. Если же все изведанные планеты произведут на тебя впечатление такого же свинства, отправляйся на неизведанные! Лети по небесам, не нанесенным на навигационные карты, и найди планету, где можно все начать заново, как ты мечтаешь!

Дар затаил дыхание. Фактически Вайти предлагал Горацио либо действовать, либо заткнуться.

Но Горацио смотрел на Вайти так, словно тот высказал принципиально новую идею.

— Точно, — изрек он пылко. — Ну точно! — И он развернулся к дому и размашисто зашагал в ту сторону, выкрикивая на ходу: — Где теперь найдешь такие души? Где все мои друзья?

Вся компания молча провожала его взглядом.

— Я… я думаю, нам стоит догнать его, — заключил Вайти. — Когда он впадает в такое настроение, его нельзя оставлять одного.

И он поспешил следом за Горацио.

Отряд устремился вдогонку.

— Да что с ней такое? — еле слышно спросил Вайти у Дара.

— А? — Дар глянул на Сэм, которая шагала быстрее остальных, сверкая глазами и не спуская глаз с Горацио. Обернувшись к Вайти, Дар сказал: — Она в трансе. Большие деньги порой производят такой эффект.

Но Вайти покачал головой:

— Да нет… В противном случае она бы обратила внимание и на меня. Ты как думаешь: Сэм — импульсивная особа?

— Ну… до некоторой степени, — уклончиво отозвался Дар и пристально посмотрел на Сэм, видя ее как бы заново. — Но она умеет держать себя в руках.

— А вот Горацио этого делать не нужно, — понимающе кивнул Вайти. — Этим многое объясняется.

Дар порадовался тому, что Вайти что-то понимает в происходящем, поскольку сам он не понимал ровным счетом ничего. С другой стороны, он не так много общался с женщинами, говорившими на его родном языке.

Горацио пулей взлетел по мраморным ступеням и вбежал в свой дворец. Когда вся компания наконец настигла его, он уже сидел за столом в стиле Людовика XIV и смотрел на экран видеофона, где красовалась физиономия полноватого черноволосого мужчины с длинной бородой.

— Звездолет? — уточнил мужчина. — Ну конечно, ты можешь купить звездолет, Горацио! Во флоте предостаточно списанных дредноутов, от которых они просто жаждут избавиться, — но зачем?

— Затем, чтобы как можно скорее оказаться подальше от этого скопища нечистот! — буркнул Горацио. — Но что-то я тебя не понял. Что это значит — у них есть масса кораблей, от которых они готовы избавиться?

— Спрос ниже предложения. Вот и все. В конце концов, кому он сдался, списанный боевой корабль — без пушки?

— Нам нужен! Чтобы доставить команду колонистов на новую, нетронутую планету, где мы сможем очиститься от этого кондового материализма и подняться над алчностью и злобой этого мира, превратившегося в техническое чудовище!

— Горацио, — урезонивающе проговорил чернобородый. — Ты о чем говоришь? Об основании общества, построенного на Обществе?

— Именно это я говорю, Марконе!

— Я боялся, что это произойдет в один прекрасный день, — вздохнул Марконе. — Ты не должен путать приятных иллюзий, создаваемых турнирами и пирами нашего Общества, с подлинностью реального мира, Горацио. Это прямой путь к безумию.

— Я ничего не путаю — я просто хочу, чтобы мои фантазии стали реальностью! Ты только представь себе, Марконе! Представь, что ты — самый настоящий барон, что твои вассалы и слуги являются по первому твоему зову!

Взгляд Марконе стал мечтательно-задумчивым.

— Мечта приятная, Горацио, — но все же это только мечта.

— Не обязательно! — упорствовал Горацио. — Ты подумай! На что нам сдалось наше богатство? Половину состояния можно было бы оставить здесь нашим наследникам, половину забрать, купить корабль и снарядить экспедицию! Во что это обойдется? Определенно, не больше чем в сотню миллиардов, а в нашем Обществе наберется с десяток баронов, каждый из которых по отдельности владеет половиной этой суммы!

Марконе уставился в одну точку.

— В принципе, это возможно… ну, как будто мы организуем длительный фестиваль за границей… А потом ведь можно и вернуться…

— Подумай об этом, — умоляюще проговорил Горацио. — Но если браться за это, то браться надо срочно, Марконе. Ты знаешь, насколько сомнительна политическая обстановка.

Глаза Марконе чуть ли не с механическим щелчком вернулись в изначальное положение.

— Сомнительна? Что же в ней сомнительного, Бочелло? Ни в чем не приходится сомневаться, кроме сроков, — кризис может разразиться уже через несколько дней, еще до того, как эти пти-буржуа от политики в Ассамблее отдадут Генеральному Секретарю благородный пост Диктатора!

— Ну ладно, уймись, — миролюбиво проговорил Горацио. — Такой титул они ему вряд ли рискнут присвоить.

— Пусть не присвоят, но полномочиями наделят соответствующими! Они наготове, во всеоружии, им нужен только спусковой крючок — какая-нибудь угроза для всех них, и тогда они с превеликой радостью отдадут все свои свободы взамен на безопасность, а со своей свободой отдадут и нашу!

— Верно, верно, а нам ли не знать, как эти люди низкого сословия страшатся всего, что угрожает их нынешнему положению. В конечном счете деньги для них имеют второстепенное значение. Но дай им только знак, что где-то есть кто-то более могущественный, чем они, способный отобрать у них власть, они тут же впадают в панику!

— Это точно, и в связи с этим нельзя не вспомнить о последних новостях, Горацио, — сказал Марконе, и глаза его взбудораженно засверкали. — Что ты думаешь об этом межзвездном заговоре телепатов?

— Послушай, кто лучше нас умеет отличать вымысел от реальности? Между тем существует один человек, наделенный сверхъестественными дарами, и он — то зерно истины, вокруг которого наслоились все эти слухи, Марконе.

— Вот как? — сурово нахмурился Марконе. — И что же это за человек?

— Он тебе знаком — это величайший бард Терранской Сферы, Тод Тамбурин. Правительственные чиновники гнались за ним от дальних планет до Терры — поначалу преследовали тайно, а теперь открыто. Его и его друзей считают телепатами.

— Они преследовали Тода Тамбурина? — проревел Марконе. — Это уж слишком, Бочелло! Тут они перегнули палку!

— Что да, то да. — Горацио медленно кивнул, сверкая глазами.

— Если уж они решились устроить травлю такого человека, на что они еще могут пойти из-за своей низости и подлости! Господи боже, Бочелло, — ты понимаешь, что они и на нас могут устроить охоту!

— Для завистников мы вполне подходящие мишени, — негромко проговорил Бочелло, — тем более что мы вдобавок располагаем имуществом и деньгами, которые можно конфисковать.

— Значит, все начинается снова? Неужели мы снова станем свидетелями того, как вздымаются кровавые знамена и инакомыслящих тащат на гильотину?

Это показалось Дару некоторым преувеличением, хотя он вынужден был согласиться с тем, что людям с мешками денег и эксцентричными привычками оставаться на Терре сейчас действительно было опасно.

— Что касается меня лично, то я не желаю знать ответа на этот вопрос, — сообщил Горацио своему собеседнику. — Жизненный опыт подсказывает мне, что лучше его не ждать.

Если придется, я сам куплю корабль и соберу тех, кто пожелает ко мне присоединиться. А ты что скажешь, Марконе? Полетишь со мной?

— Непременно полечу и позабочусь о том, чтобы род баронов Раддигоров воплотился в жизнь. Покупай же корабль, Бочелло, и не стартуй без меня!

Экран погас. Бочелло обернулся к гостям с усмешкой, подобной волчьему оскалу.

— Ну вот, все и завертелось, и очень скоро мои люди выстроятся в шеренгу, вы уж мне поверьте — все двенадцать лордов Центрального Королевства. О, мы купим этот корабль и за день приведем его в порядок, а еще через два все его пассажиры взойдут на борт!

Вайти развел руками.

— Это же была только идея…

— Вы не соберете так скоро нужного числа людей, — осторожно заметил Дар. — Ну, может быть, ваши двенадцать богачей и готовы собраться мигом — вы-то знаете, что всегда можете вернуться. Но для простых людей все обстоит иначе. Они будут думать долго.

— Долго, вот как? — Горацио схватил перо и лист бумаги и поспешил к дверям. Выйдя на лестницу, он высоко поднял руки и вскричал: — Тише! Заклинаю вас, тише! Послушайте меня!

Крики, смех и пение мгновенно стихли.

— Они верны мне, — объяснил Горацио, обернувшись через плечо, и возгласил: — Баронет Раддигор и я решили приобрести корабль и полететь к звездам, дабы открыть планету, куда до сих пор не ступала нога терранца, и создать там Центральное Королевство наяву, и жить там, как подобает жить людям, руководствуясь верой, добывая пропитание потом, а правду — мечом! Нам нужны пахари и строители, джентльмены и рыцари! Отбытие — через два дня, и кто не с нами, тот против нас! Кто желает отправиться в путь, поставьте здесь ваши подписи!

Свернув лист бумаги свитком, Горацио бросил его в толпу. Все, как один, с жаром бросились к лестнице, выстроились в очередь, и было видно, что каждый просто-таки горит желанием как можно скорее эмигрировать. Разносчики еды и выпивки принялись сновать вдоль очереди.

Горацио с усмешкой обернулся к Дару:

— Вот какие у меня люди!

— Пока подойдет очередь, передумают!

Горацио кивнул:

— Некоторые, без сомнения, передумают, но большинство поставят свои подписи. Ничего в этой жизни они не жаждут так сильно, как того, чтобы жить в мире, где люди добры и честны, а правители достойны доверия. Ну а вы что скажете, храбрецы? Вы полетите с нами?

— Немедленно! — воскликнула Сэм с лучистой улыбкой.

Горацио в изумлении посмотрел на нее и медленно, почти смущенно улыбнулся.

— Признаюсь, я чувствую искушение согласиться, — раздумчиво проговорил отец Марко. — Ведь для священника Средневековье — на редкость притягательное время.

— И для барда тоже, — улыбнулся от уха до уха Вайти. — Идея просто потрясающая, Горацио, и я готов увеселять вас на каждой остановке по пути, но дело в том, что я никогда не был любителем слишком больших компаний.

— И я, — решительно покачала головой Лона. — Погрязнуть в обществе, где даже об электронах слыхом не слыхивали? Это ужасно!

Дар открыл было рот, чтобы прокомментировать это заявление, но издал только какое-то нечленораздельное бурчание. Он сглотнул подступивший к горлу ком, проморгался и только тут понял, что звук издал не он, а видеофон. Вышел лакей в рейтузах и камзоле и объявил:

— Звонит мистер Строганов, сэр, просит мистера Тамбурина.

Вайти изумленно вздернул брови:

— Уже? Не могло же что-то сдвинуться за такое короткое время!

Он вернулся в дом, Дар поплелся за ним.

На экране уже красовалась физиономия Строганова. Вид у него был неважнецкий.

— Что случилось, Дэвид? — озабоченно спросил Вайти, подойдя к видеофону.

— О, ничего, абсолютно ничего! Все просто прекрасно — я бы сказал, даже слишком прекрасно! Вот в этом-то все и дело!

— Рад слышать. Надеюсь, так оно и есть. Или ты хочешь мне сказать, что ты удивлен столь горячему отклику, когда он, по идее, должен быть холоден?

— Генеральный Секретарь, — сказал Строганов, и кадык его судорожно дернулся. — Сразу после вашего отлета я отправил факс в его офис. Я просто представил себе воочию, как работает правительственная бюрократия, и решил начать действовать загодя, чтобы иметь возможность повидаться с ним хотя бы в течение года.

— Мудро, — кивнул Вайти. Поза его напоминала положение стервятника в полете, готового спикировать на добычу. — И?..

— И мне только что перезвонили из его офиса. Он… он дает добро на запуск сериала. Но только в том случае, если мы сделаем это… завтра!

Вайти и Дар вытаращили глаза.

— Наш первый гражданин никогда не говорит «да» так быстро! — воскликнул Строганов. — Даже когда удастся его сподвигнуть на это, аудиенции приходится ждать месяцами!

— А потом ее еще и дважды отменяют в последнюю минуту, — кивнул Вайти с рассеянным видом. — Но с другой стороны, у меня все-таки есть кое-какая репутация…

— Верно, ты, как минимум, знаменит так же, как и он, если ты это имел в виду. Но…

— Но моей славе суждена более долгая жизнь, — задумчиво произнес Вайти, — а судя по последним политическим новостям, наш Генеральный совсем не уверен в том, что через несколько месяцев будет так именоваться, — да даже через месяц, если на то пошло.

— Через неделю, — буркнул Строганов.

Вайти кивнул.

— Стало быть, он делает заявку на бессмертие. Дает добро на постановку — вот ему и гарантия, что он займет достойное место в единственном и неповторимом голографическом шедевре Тода Тамбурина. Даже если история умолчит о нем, он останется персонажем литературы.

Строганов медленно опустил голову.

— Знаешь, это очень похоже на правду, Тод.

— Угу, вот только график работы совершенно безумный, — скривился Вайти. — Но ты не волнуйся: моя команда справится. Нам только и надо — прыгнуть в кеб и примчаться к тебе на студию.

Строганов пожал плечами.

— Как насчет первого класса на общественном шаттле?

— Как скажешь. А как насчет оборудования?

— Можно с ним. А можно и без него. Конечно, тащить сюда всю технику с Луны смысла не имеет. Придется взять напрокат в какой-нибудь левой компании. Мне известно несколько таковых. Сейчас позвоню в пару-тройку мест, а потом снова свяжусь с тобой.

Вайти усмехнулся.

— Всегда мечтал поработать с голографической камерой.

— Так… Вот тут уймись, Тод! — Строганов предостерегающе поднял руку. — Этот номер не пройдет. Камеры прибудут с бригадой со студии или не прибудут вовсе.

— Но почему? — нахмурился Вайти. — У меня тут двое крупных специалистов по электронике!

— Знаю, но если люди из съемочной бригады узнают, что ты отснял хоть кадр в их отсутствие, то ты лишишься возможности работать с кем-либо здесь, в павильонах. Нравится тебе это или нет, но без этого этапа работы нам никак не обойтись.

— Ну ладно, попробую смириться, — вздохнул Вайти. — Когда нам встречать твоих посланцев?

— Как только соберу народ, дам вам знать. Где тебя искать?

— А ты как думаешь?

Строганов ухмыльнулся.

— Благодарю тебя, мейстерзингер. Доброго пути до Гамелона. Перезвони мне, когда переберешься через озеро Шамплен.

11

Вы уверены, что это Гамелон? — негромко спросил Дар. — На мой взгляд, на Моби Дика больше смахивает.

— Моби Дик был китом, а не змеей, — так же негромко отозвался Вайти. — Или ты не заметил, сколько раз мы поворачивали, пока шли?

— А снаружи он таким большим не показался, — пожаловался Дар.

Отец Марко вступил в длиннющие богословские дебаты с двумя молодыми служащими, которые на самом деле были заядлыми атеистами, но исполняли роли средневековых монахов. Лона смешалась с массовкой, а Сэм все пыталась навести мосты к Горацио. Так и получилось, что только Вайти и Дар вдвоем отправились к длинному, вытянутому, подобно огромной змее, зданию, выстроенному на месте истсайдских доков Нью-Йорка. Теперь они шагали следом за светящейся линией, что ползла по полу впереди них, совершая абсолютно непредсказуемые повороты и уводя путников все глубже и глубже в недра постройки, где размещался офис Генерального Секретаря Межзвездной Федерации.

Наконец светящаяся линия замерла возле открытой двери. Дар оторвал взгляд от пола и увидел перед собой широкоплечего, мускулистого верзилу в рабочем комбинезоне.

— Помочь вам, что ди? — прорычал тот.

— Хоть бы кто-нибудь помог, — умоляюще проговорил Дар, а Вайти подхватил:

— Тод Тамбурин, — представился он и указал на бирку с его именем, которую повесили ему на шею охранники на входе.

— А-а-а, писатель, — со скучающим видом произнес верзила. — А это кто, телохранитель ваш?

— Нет, мой ассистент.

— Ладно. Давайте входите. Ну, вам-то тут делать почти что нечего, мы почти готовы, можно считать.

Так оно и было. Войдя, Дар увидел огромный письменный стол, а за ним — огромный фотостенд, изображающий звездное небо. Световыми линиями была обозначена сеть МФ. По обе стороны от стола, чуть позади, стояли две стройные колонны. Перед столом были установлены две камеры. В кабинете находилось около десятка киношников.

Дар обернулся к верзиле.

— Ничего, если я продемонстрирую свое невежество?

— А я тут для того и нахожусь, — вздохнул верзила.

— Зачем нужно так много людей?

— Простой вопрос, — заметил верзила. — Двое операторов, один электрик, по одному инженеру на каждый пульт управления камерой, один звукоинженер, один режиссер голографической записи и один главный режиссер.

— Получается восемь.

— С арифметикой у вас порядок.

— Но тут минимум шестнадцать человек!

— Ну, каждому нужен дублер — на всякий пожарный. Мало ли, вдруг кого инфаркт хватит.

— Ну, понятно, например, бухгалтера, который следит за бюджетом этого шоу. А вы чем занимаетесь?

— Я — стюард съемочной бригады.

— О… А-а-а, спасибо. — Дар обернулся к Вайти. — Послушайте, вам не кажется, что мы случайно угодили на фабрику, где делают перины?

Вайти нахмурился.

— Ты о чем?

— Да все у них тут предусмотрено, на каждом шагу — мягкая подушечка.

В узкий дверной проем в дальнем углу вошел невысокий мужчина в деловом костюме.

— Прошу всех встать, граждане. Встречайте Генерального Секретаря.

Те члены съемочной группы, что сидели (двенадцать человек), не слишком охотно поднялись.

— Ну, зачем ты так, Хирам? — укоризненно проговорил высокий седой мужчина с мужественным, благородным лицом, стремительно войдя в кабинет. Дорогая ткань его костюма еле заметно отливала в лучах софитов. — Тут все должно быть без церемоний.

И дабы показать, что так оно и есть, он уселся за письменный стол.

Дар сглотнул подступивший к горлу ком. Генеральный Секретарь собственной персоной! Даже на затерянном в глубинах космоса Вольмаре он видел фотографии этого человека так часто, что в памяти отпечаталась каждая морщинка. Оказаться в одной комнате с этим человеком было настолько волнующе, что Дар глазам своим не верил.

— Ты же проделал путь почти в сотню световых лет, чтобы поговорить с этим человеком, — прошептал Вайти ему на ухо. — Так давай же! — А вслух он проговорил: — Пойди проверь, все ли там в порядке с текстом.

Дар облизнул пересохшие губы и шагнул вперед, прикрываясь папкой со сценарием, словно щитом. Остановился он за спиной у дамы-режиссера, смутно догадываясь, что она разговаривает с Генеральным Секретарем, но о чем — Дар не понимал. Наконец Генеральный Секретарь кивнул, а режиссерша отошла назад и сказала Дару:

— Полная готовность.

— Нет ли… — Голос у Дара сорвался, он дал «петуха» и снова облизнул губы. Генеральный Секретарь недовольно посмотрел на него. Дар прокашлялся и предпринял новую попытку: — Нет ли каких-нибудь проблем со сценарием, сэр? — И тут он понизил голос почти до шепота и выпалил скороговоркой: — Баундбридж, Сатрап и Форсмейн не станут ждать выборов. Они уже несколько месяцев готовятся к перевороту. У меня с собой коды, благодаря которым вы можете получить доказательства существования заговора. Спасите демократию, сэр!

По лицу Генерального Секретаря медленно расползлась улыбка.

— Вы это заучили наизусть, да?

Дар сглотнул слюну и кивнул.

Генеральный Секретарь кивнул в ответ, встал и похлопал Дара по плечу.

— Всегда приятно познакомиться с благородным патриотом, — сказал он, однако руку с плеча Дара не убрал. — Камеры подключены к сети вещания? — вопросил он.

— Да, господин Секретарь, — испуганно отвечала режиссерша. — Мы подсоединены к сети. Вы можете обратиться в прямом эфире ко всей Терре, как только пожелаете.

— Прекрасно, прекрасно, — улыбнулся Генеральный Секретарь, отнял руку, но тут Дар попал в руки куда более крепкие. Обернувшись, он увидел, что его держат стюард и один из ассистентов и что у них обоих в свободных руках небольшие, но самые настоящие, не бутафорские пистолеты. Вайти был в таком же положении, и все члены съемочной группы за исключением операторов и режиссерши выхватили пистолеты.

— Сограждане, — проговорил нараспев Генеральный Секретарь, — мы счастливы сообщить вам о том, что мы арестовали злобного телепата, которому прежде удавалось беспрепятственно странствовать по множеству планет и добраться до Терры. Он перед вами.

Красный огонек на камере, направленной на Секретаря, погас, а на другой, направленной на Дара, зажегся. Ужас сковал Дара по рукам и ногам. На него сейчас были устремлены взгляды всех обитателей Терры!

— Мои доблестные охранники схватили его как раз вовремя, — продолжал Генеральный Секретарь. — Прямо здесь, в студии, он хотел совершить покушение на меня.

Дар похолодел, и… в руке его оказался пистолет. Но как?..

И тут вдруг он понял смысл всего, о чем говорил Генеральный Секретарь. Его, Дара, обвиняли в том, что он — ужасный, коварный телепат-убийца.

— Не-е-е-ет! — завопил Дар и отчаянно попытался вырваться, но руки охранников сжимали его железной хваткой.

Он метался, выкручивался, кричал и тщетно пытался освободиться.

— Он знал о том, что за слова я произнесу в следующее мгновение, — мрачно вещал Генеральный Секретарь. — Что я скажу о том, что опасность пока не миновала. Ибо у него есть союзники, сограждане, которые ходят невидимыми и неузнаваемыми здесь, на Терре! Куда обрушат свой очередной удар эти коварные убийцы, мы не можем предполагать, не знаем мы и того, кто станет их следующей жертвой. Быть может, это буду я. А быть может, любой из вас. — Голос его стал более низким, в нем зазвучала глубокая убежденность. — Этому пора положить конец! Ибо у вас, мои сограждане, нет такой охраны, чтобы она оберегала вас от опасности денно и нощно. Пора уничтожить злодеев, однако наша полиция не может арестовать тех мерзавцев, что являются телепатами, из-за ограничений в судебной системе! Единственный способ, благодаря которому можно положить конец этому злу, заключается в том, чтобы вы наделили меня чрезвычайными правами, дабы я мог отдать приказ полиции схватить этих негодяев и засадить за решетку, где им самое место. Сегодня же я обращусь к Ассамблее с тем, чтобы мне были делегированы такие права, но мне не добиться этого без вашей поддержки. Немедленно свяжитесь с вашими выборщиками! Скажите им, пусть наделят меня правами, которые мне необходимы для того, чтобы защитить всех вас! Пусть это произойдет, дабы эти обезумевшие отщепенцы, вроде этого, которого вы видите перед собой, были вышвырнуты на самые задворки Терранской Сферы!

Он устремил в камеру взгляд усталого, доброго, но встревоженного человека, и держал взгляд, покуда не погас красный огонек.

Затем он резко встал и обернулся к Дару.

— Благодарю вас, молодой человек. Свой подвиг вы совершили очень вовремя.

— Так это вы! — взорвался Дар. — Это вы замыслили переворот!

— Нет, не я. Но я стану тем, кто возьмет власть. Если уж прийти к власти должен диктатор, я обязан позаботиться о том, чтобы им стал я.

— И вас нисколько не заботит, выживет ли демократия?!

— Чему вы так удивляетесь? — мягко, сочувствующе улыбнулся Генеральный Секретарь, но тут же презрительно усмехнулся. — Несчастный, наивный дурачок! Неужели ты и вправду думал, что хоть одного политика сейчас интересует хоть что-нибудь, кроме личной власти?

Дар в ужасе, не мигая, смотрел на него.

Но вот он оправился от потрясения и с диким, яростным воплем кинулся к Генеральному Секретарю… Но стальные ручищи охранников удержали его, в лицо ударила ледяная струя, а потом у него закружилась голова, а потом сгустилась непроницаемая тьма.

12

КАКОЙ ЦЕЛЬЮ ВЫ БЕЖАЛИ С ВОЛЬМАРА?

Голос прорывался в такое уютное, теплое, бессознательное забытье Дара. В правом ухе кто-то занудно, гнусаво пел, а в левом заливался сверчок, напрочь лишенный какого бы то ни было чувства ритма.

— КАК ВЫ ПОКИНУЛИ ПЛАНЕТУ ВОЛЬМАР?

— Сел на курьерский корабль, — совершенно честно ответил Дар и прикрыл глаза, жмурясь от яркого света.

Источников света было пять — красный, голубой, зеленый, желтый и оранжевый, и все они беспорядочно испускали стробоскопические вспышки, однако их ритм отнюдь не совпадал с ритмом стрекотания сверчка. Дар изнемогал от этой какофонии и вспышек.

— КАК ВАС ЗОВУТ?

Странно… Он не мог вспомнить. Сейчас он вообще мог думать только о том, чтобы попросить кого-нибудь выключить свет.

— Не знаю!

— ВЕЛИКОЛЕПНО! — промурлыкал невидимый обладатель вопрошающего голоса. — КТО ИЗ ВАШИХ СПУТНИКОВ БЫЛ ТЕЛЕПАТОМ?

— Кем-кем?

— НЕ ПЫТАЙТЕСЬ ДУРАЧИТЬ НАС! НАМ ИЗВЕСТНО, ЧТО ПО МЕНЬШЕЙ МЕРЕ ОДИН ИЗ ЧЛЕНОВ ВАШЕЙ ГРУППЫ — ТЕЛЕПАТ. И НЕ ПЫТАЙТЕСЬ ЧИТАТЬ НАШИ МЫСЛИ: СЕНСОРНЫЕ НАРУШЕНИЯ, КОТОРЫЕ ВЫ ИСПЫТЫВАЕТЕ, НЕ ДАДУТ ВАМ СОСРЕДОТОЧИТЬСЯ В ТОЙ МЕРЕ, ЧТО НЕОБХОДИМА ДЛЯ ТЕЛЕПАТИИ!

— Мы на это надеемся, — ворчливо уточнил кто-то другой.

— Не умею я читать ничьи мысли!

— ВОТ ВИДИТЕ! — торжествующе проговорил тот, что вел допрос. — СВЕТ И ШУМЫ ДЕЛАЮТ СВОЕ ДЕЛО!

— Никогда я этого не делал! Никогда, клянусь!

— Он может лгать, — негромко заметил второй инквизитор.

— Не может под действием той сенсорной атаки, которую вы на него обрушили, — отозвался первый, и голос его вновь прогремел: — НАШИ АГЕНТЫ ШЛИ ЗА ВАМИ ПО ПЯТАМ ОТ ВОЛЬМАРА ДО ТЕРРЫ. КАКИМ ОБРАЗОМ ВЫ ЗАСТАВИЛИ ТАМБУРИНА ПОМОГАТЬ ВАМ?

— Я его не заставлял! Вовсе не заставлял! — воскликнул Дар, но тут же сообразил, что это предательство по отношению к Вайти, и добавил: — Я его подкупил.

— Он ведь всего-навсего поэт, — пробормотал второй. — Может быть, это и правда. Но лучше бы вернуться к главному вопросу, пока он не окочурился у нас на глазах.

От этой фразы у Дара мурашки по спине побежали.

— Верно, — негромко отозвался первый. — КТО В ВАШЕЙ ГРУППЕ БЫЛ ТЕЛЕПАТОМ?

— Никто! Ни одного телепата не было!

— НАМ ЛУЧШЕ ЗНАТЬ, — ворчливо проговорил инквизитор. — ОТВЕЧАЙТЕ: КТО?

Разноцветные вспышки били в самый мозг Дара, зудение частотой в тысячу герц перекатывалось из уха в ухо, а к нему добавлялось стрекотание, звучавшее в непредсказуемом ритме. Дар положительно не мог сосредоточиться.

— Я не могу представить! — прокричал Дар. — Понятия не имею, кто бы это мог быть! Клянусь жизнью!

— ТАК МЫ И ПОВЕРИЛИ! НЕУЖЕЛИ ВЫ ДУМАЕТЕ, ЧТО… — Инквизитор недоговорил. — КТО ЭТО? ВЫВЕДИТЕ ЕГО ОТСЮДА!

— Вот мои документы, джентльмены, — произнес чей-то уверенный голос, громкость которого нарастала с каждым мигом. — Если они вызывают у вас сомнения, можете удостоверить мою личность с помощью компьютера.

— Зачем? — фыркнул второй инквизитор. — Они же проведены через компьютер… Главный Палач?

— От мистера Горацио Бочелло.

— Он просто миллиардер, а не политик! Зачем ему понадобился палач?

— Большей частью для промышленного шпионажа.

— ДЛЯ ПРОМЫШЛЕННОГО ИДИОТИЗМА, — фыркнул первый инквизитор. — ОН ВЕДЬ ОДИН ИЗ ЭТИХ ЧОКНУТЫХ БОГАТЕЕВ, ЧТО РЯДЯТСЯ В ДОСПЕХИ ДА ПРИТВОРЯЮТСЯ, ЧТО НА СВЕТЕ ДО СИХ ПОР СРЕДНЕВЕКОВЬЕ.

— Но мы не можем позволять входить сюда никаким гражданским лицам, и…

— А ПОЧЕМУ НЕТ? МОЖЕТ, У НЕГО ПРИПАСЕНА И ОТКРЫТА ТА САМАЯ БАНОЧКА, ЧТО НАМ НУЖНА? ДАВАЙТЕ СНИМАЙТЕ ПАЛЬТИШКО И ПРИНИМАЙТЕСЬ ЗА РАБОТУ, МИСТЕР РИЧЧИ.

— Благодарю вас, джентльмены. Где у вас вешалка? Ах, вот она. Так, а как пройти к жерт… к допрашиваемому? Вот в эту дверь?

Отец Марко! Дар чуть было не закричал от радости, вспомнив знакомое лицо. Но, на счастье, радость ему удалось скрыть. Остатки здравого смысла подсказали ему, что шило пока стоит утаить в мешке.

Священник встал перед Даром.

— Ну, парень, давай не тяни! Когда ты перестал быть телепатом?

— Когда я… да я никогда!

— Значит, ты до сих пор телепат!

— Никогда, говорю вам! Никогда я им не был!

— Когда началась твоя связь с телепатами?

— Никогда! Никогда!

— Несговорчивый попался малый, — вздохнул отец Марко. — Так я и думал. Ладно, уберите-ка вы весь этот свет и шумы. Толку от них никакого.

— НО… НО, МИСТЕР РИЧЧИ!

— Отключите все, я сказал! Так от него ничего не добиться — а я уже с ума от этой дряни схожу. Отключите!

— НУ ЛАДНО… НАДЕЮСЬ, ВЫ ЗНАЕТЕ, ЧТО ДЕЛАЕТЕ…

Свет погас, звуки стихли. Дар чуть не плакал от благодарности.

— Ну, так… Испробуем старые добрые способы! — Отец Марко хлопнул в ладоши, и по обе стороны от него возникли два великана. Оба были на голову выше Дара и необычайно крепко сложены. Это было очень хорошо видно, поскольку они были обнажены до пояса. И еще они были бритоголовые. И в черных масках.

Великаны отстегнули ремни, которыми были схвачены запястья, лодыжки и грудь Дара, и рывком подняли его на ноги.

— Но… что… куда… — лепетал Дар.

Ответ он получил мгновенно: великаны втолкнули его в ближайшую дверь. А отец Марко шагал следом и ревел:

— Пыточные тиски! Испанский сапог! Железная Дева! Дыба!

Они влетели в пыточную камеру, да с такой скоростью, что у Дара ступни до пола едва доставали. Он боковым зрением замечал расставленные вдоль стен зловещего вида орудия пыток, покрытые паутиной и ржавчиной. В тусклом свете мелькали камни стен, с которых сочилась вода. А потом они выскочили в другую дверь и припустили по боковому коридору.

— А-а-а… мне разве не на предыдущей… остановке… надо было… выходить?

— Не-а, — буркнул один из великанов в черных масках. — Ты еще и в кеб не сел, приятель.

Ну и, естественно, они вскоре миновали последнюю дверь, а за дверью стоял кеб, формой напоминавший беременную слезу, и поблескивал в рассеянном свете, пробивавшемся в подземелье.

— Тут тебя никто не увидит, — прорычал второй великан. — Никто и не знает про это местечко. — Он рывком открыл дверцу, а его напарник втолкнул Дара внутрь.

— Но… — пролепетал Дар. — Но как это… Почему?

— Потому что Горацио Бочелло пообещал им места на своем звездолете, естественно, — ответил отец Марко и проскользнул в капсулу следом за Даром. — Они не смогли устоять против такого искушения.

— Ясное дело, — подтвердил один из великанов, усаживаясь на переднее сиденье. — Если уж кто жаждет отправиться в Средние века, так это мы, пыточных дел мастера.

— Вот-вот, — кивнул второй, напяливая на голову шоферскую кепку. — Придумали тоже — мигалки эти дурацкие, треск всякий, вода капающая — дребедень! Мне бы послушать, как косточки хрустят!

Его напарник захлопнул дверцу и ласково посоветовал другу:

— Ну все, хватит дурака валять!

— Это мы с радостью, — облегченно вздохнул первый. — Терпеть не могу эту работу. Что до меня, так я даже мышеловки и то с содроганием заряжаю! Дал бы мне только хоть кто-нибудь шанс удрать от этого прогнившего общества!

— Я дал вам такой шанс, — напомнил ему отец Марко. — И вы им воспользовались.

Кеб вынырнул из полумрака подземелья, взлетел к облакам, подсвеченным закатным солнцем и раскрашенным промышленными выбросами.

Дар осмотрелся и вдруг узнал плюшевую обивку и компьютеризированный бар.

— Да ведь это не такси! Это лимузин Бочелло!

— Никогда бы не подумал, — признался сидевший справа от Дара заплечных дел мастер и сорвал маску. — Водочки закажи мне, ладно?

13

«Такси» пошло на спуск и совершило посадку на задней лужайке за особняком Бочелло, рядом с продолговатым ангаром, в котором вполне мог поместиться небольшой звездолет. Как только Дар вышел из лимузина, к нему бросилась Лона и заключила его в столь крепкие объятия, что это проявление радости могло бы одарить его радикулитом.

— Слава богу, ты жив! Мы так волновались! — Она отстранилась, держа Дара за руки, и он с изумлением увидел, что глаза девушки полны слез. — Милый мой отважный дурачок! Когда в следующий раз соберешься принести себя в жертву на какой-нибудь алтарь, сделай это ради чего-нибудь стоящего, ладно?

У Дара даже не было сил ответить. Он просто не отрываясь смотрел в глаза Лоны. Похоже, она таки наконец заметила его существование.

Но тут Вайти хлопнул его по спине, подбежала Сэм, чмокнула его в щеку.

— Я так и знала, что этой мерзкой системе ты окажешься не по зубам!

Дар улыбнулся и пожал руку Сэм.

— Ага, но все же вы позволили ей слегка пожевать меня и выплюнуть!

— Нет, — покачала головой Сэм, взяла под руку Горацио и радостно взглянула на него. — Нет, не позволили.

— Что ж, воздадим должную хвалу истинным героям-спасателям, — рассмеялся Горацио и похлопал по плечу отца Марко и одного из палачей. — Я всего лишь предоставил машину и сообщил им код для проникновения в Гамелон! Поскорее переодевайтесь, друзья. Последний челнок отчаливает через десять минут!

Подмастерья «палача» весело усмехнулись и удалились.

— Великолепная операция, святой отец, — восторженно проговорил Вайти. — Вот только не пойму, как вам удалось сагитировать настоящих пыточников?

Отец Марко пожал плечами:

— Да ничего особенного тут не было, после того как компьютер подтвердил подлинность моих, так сказать, верительных грамот.

— Кстати, — нахмурился Дар, — а это вам как удалось провернуть?

— Это все моя гениальная внучка, — вздохнул Вайти. — Всякий раз, когда я уже совсем готов отчаяться в ее способности сложить сонет, она вытворяет что-нибудь в этом духе.

— Да подумаешь, что такого? — обиженно надулась Лона. — Чуточку дополнила существующую программу, вот и все.

— Это «маленькое дополнение» заключалось в том, что имя отца Марко было внесено в перечень лиц, имеющих допуск к сверхсекретной информации.

Дар выпучил глаза.

— Но как же отцу Марко удалось пробраться через все посты?

— Секрет фирмы, — поспешно отозвалась Лона. — Только я не пойму, почему вы все так изумляетесь. То есть компьютеры, конечно, машины умные, спору нет, но не слишком сообразительные.

Вернулись подручные отца Марко, переодетые в бархатные камзолы. Горацио поторопил всех к ангару:

— Все на яхту, да поскорей! Время не ждет! Если мы промедлим, Генеральный Секретарь станет Генеральным Диктатором, и нам не позволят взлететь с Терры! Поспешим, нас ждет «Отважный новый мир»!

Так оно и было. Именно «Отважным новым миром» назвали соратники Бочелло только что приобретенный ими списанный корабль, и назвали его так в честь Шекспира, а отнюдь не в честь Хаксли. Шаттл снизился над Морем Ясности, и все увидели звездолет длиной в четверть мили и шириной в восемьсот футов. Он весело поблескивал и всем своим видом сулил новое, прекрасное будущее. Шаттл опустился в подземную шахту, стены которой были забраны бежевыми панелями, а пол был устлан алым ковром. Горацио быстро зашагал по туннелю и вскоре вывел всю компанию в круглый зал. Через широкие двустворчатые двери торопливо выходили люди в походной одежде, с рюкзаками за спиной и тут же плавно взлетали вверх, несомые антигравитационным полем.

— Там, наверху, звездолет, — пояснил Горацио. — Посадка близится к концу. Ну, решайте. Летите с нами?

— Я полечу, — лучисто улыбнулась ему Сэм. — Куда бы ты ни отправился — я с тобой!

Горацио ответил ей нежной улыбкой.

— Это так трогательно, моя милая. Особенно потому, что я не везу с собой ни гроша. Не думаю, что будешь так уж счастлива, оказавшись в отсталом обществе рядом с таким старым дурнем.

— Счастлива — это не то слово, — решительно заявила Сэм. — Помимо всего прочего, я стану настоящей леди.

— Но жить будешь в замке, больше похожем на хижину, — напомнил ей Горацио. — Без центрального отопления и кондиционеров. Без водопровода. А сидеть зимой по утрам в неотапливаемом помещении очень холодно. И в тазу для умывания вода будет замерзать.

— Ничего, привыкну.

— Нет, не привыкнешь. На самом деле «ты» перестанешь существовать еще до того, как мы совершим посадку. Мы все соберемся у церебросканера, который сотрет из нашей памяти все воспоминания об этом мире — страшном сне, полном жутких достижений технического прогресса. Затем в наше сознание будут имплантированы ложные воспоминания, и каждый из нас на долгие годы станет человеком из Общества. Если кто-то пожелает вернуться, его сознание будет очищено отложных воспоминаний, а прежние будут возвращены на место. Так что ты забудешь, кто такая Сэм. Ты будешь помнить, что ты — леди Логир.

— Леди Логир! Какая прелесть! — ахнула Сэм и прижалась к Горацио. — Как это чудесно звучит! Пусть Сэм отправляется в область забытья. Я ее всегда недолюбливала, если честно.

— А вот мне она очень нравилась, — вздохнул Горацио, — но я искренне надеюсь, что столь же сильно полюблю и леди Логир. Что ж, любимая, теперь ты одна из нас — эмигрантов-романтиков. Сменив имена, мы покидаем Солнечную систему. Кто-нибудь еще желает присоединиться к нам?

Лона что-то шепнула на ухо отцу Марко. Тот нахмурился, покачал головой и что-то прошептал ей в ответ. Лона что-то ему негромко сказала, и священник, радостно улыбнувшись, шагнул к Горацио и сжал его руку.

— Восхитительная перспектива! Я тоже полечу с вами!

Горацио, похоже, обрадовался, но предостерегающе заметил:

— Вы уверены, святой отец? Мне известно, что вы — катодеанец, а это означает, что вы либо ученый, либо инженер. Вам придется также пережить частичное стирание воспоминаний, по крайней мере тех, что связаны с техникой. Мы не желаем, чтобы наше новое сообщество запятнало себя хоть какой-то связью с упадочной материалистической цивилизацией.

— Сначала я — священник, а уж потом — инженер, — возразил отец Марко, — а как священник, я с вами совершенно согласен: материализм — это грех.

— Простите меня, пожалуйста, — проговорила Лона. — Мне нужно позвонить. — С этими словами она с торопливой грацией отправилась к ближайшей экранированной кабинке. Дар проводил ее взглядом. Глазные яблоки его при этом совершили такой крутой поворот, что с трудом остались на местах.

— Чудесно! — воскликнул Горацио и крепко пожал руку отца Марко, улыбаясь от уха до уха. — В нашей колонии будет самый настоящий священник! А что скажете насчет поста архиепископа, святой отец?

— Не сказал бы, что такой пост к лицу катодеанцу, — усмехнулся отец Марко, — но против должности аббата я бы не возражал.

— Получите ее, как только мы выстроим монастырь, — заверил его Горацио. — И все же я думаю, что мы сумеем возложить на вас епископскую митру. Как только мы взлетим, я тут же свяжусь с Папой.

Отец Марко нахмурился.

— Боюсь, не так легко добиться разрешения на личную беседу с его святейшеством.

— Мне это будет очень просто сделать: мы с ним в школе вместе учились. Ну а остальные? Больше никто не полетит с нами?

Дар покачал головой:

— Нет, но спасибо вам огромное за приглашение, мистер Бочелло.

— Присоединяюсь, — кивнул Вайти. — Мне и так сейчас развлечений хватает.

Лона легкой походкой вернулась к компании.

— А про мистера Строганова забыли?

— Господи! — в ужасе вскричал Дар. — Ведь он наш продюсер! Заговорщики подумают, что он и придумал весь этот план! Что же они сделают с ним? Будут пытать? Убьют?!

— Не сделают ни того, ни другого, — заверил его Горацио, — если, конечно, мой водитель оправдал возложенное на него доверие.

— Оправдал, оправдал! — Все, как по команде, обернулись и увидели Строганова, который, запыхавшись от быстрой ходьбы, спешил к ним по залу. — Ну, спасибо за то, что похитили меня, мистер Бочелло, — задыхаясь, проговорил он, поравнявшись с компанией. — Похоже, вы мне жизнь спасли.

— Я только рад, — улыбнулся ему Бочелло. — Простите за проявленную бесцеремонность, но действовать нужно было быстро. Вас вкратце ознакомили с нашим замыслом, мистер Строганов?

— Ознакомили, и я желаю вам всяческих успехов на новом месте, где бы вы ни решили совершить посадку. С превеликим удовольствием отправился бы с вами, если бы мог прихватить голографическую камеру, но, насколько я понимаю, вы не желаете брать с собой никаких приспособлений, изобретенных после тысяча трехсотого года.

— Никаких, кроме полных рыцарских доспехов. Но вы на самом деле не хотите улететь, мистер Строганов? Какое у вас тут будущее?

— На Терре и на Луне — никакого, это верно, — кивнул Строганов. — Но мне бы хотелось несколько годков пожить на Вольмаре. Там обитает один человек, с которым я давно мечтаю потолковать по душам.

Дар понимающе усмехнулся.

Горацио пожал плечами.

— Понятно. Какая разница — куда, лишь бы подальше от Терры. Мы вас подбросим.

— Вы уверены, что нам по пути?

— Совсем не уверен. Мы понятия не имеем, куда отправиться. И сделаем все возможное для того, чтобы никто об этом не узнал. После отлета с Вольмара мы начнем путать следы, а окончательный курс изберем только тогда, когда улетим за пределы действия сигналов связи. Организуем настолько затерянную колонию, чтобы она так и осталась затерянной.

К Горацио подбежал мужчина в военной форме.

— Привет от капитана, сэр, и кое-какие новости, новый выпуск по голографической сети. Ассамблея только что проголосовала за делегирование Генерального Секретаря чрезвычайными полномочиями, и его титул теперь — Генеральный Директор.

— Звучит зловеще, — задумчиво проговорил Горацио. — Пожалуй, пора трогаться, пока у нас еще есть такая возможность. Прощайте, друзья!

Все принялись обниматься, пожимать друг другу руки, целоваться. Сэм со слезами смотрела на Дара:

— До свидания, внэппи, удачи тебе! Смотри, не дай им до тебя добраться!

— Буду лягаться и вопить, как скаженный, всю дорогу, — пообещал Дар. — Кстати говоря, а кто такой внэппи?

— Это тот, кто живет на валовой национальный продукт, просиживает штаны и даже не пытается сделать хоть что-то еще. Но ты ведь таким не будешь, правда?

— Если получится, — заверил подругу Дар.

А потом Горацио взял Сэм под руку, и они вместе с отцом Марко ушли.

— Как же я рад, что вы решили лететь с нами, святой отец! — воскликнул Горацио. — Ведь в конце концов, что за Средневековье без монахов и монастырей!

Они вошли в кабину антигравитационного лифта. Сэм обернулась и помахала рукой. Поле подхватило всех троих и унесло вверх.

Вайти обнял Дара за плечи.

— А теперь быстро на наблюдательный пункт! Страсть как охота поглядеть на этот исторический взлет!

Они бегом бросились к другому лифту, поменьше, и взлетели на верхнюю площадку наблюдательной вышки. Площадка представляла собой широкий круглый зал с пушистым ковром на полу и иллюминаторами с толстыми стеклами. На самом деле иллюминаторы служили стенами, и даже крыша на башне была прозрачная. Дар окинул взглядом лунный ландшафт, поражавший безумным контрастом яркости и черноты.

— Почему бы просто не установить здесь прозрачный купол?

— По самой банальной причине — так дешевле, — ответил Вайти и указал на огромную серебристую сигару в четверти мили от башни. — Они взлетают, ребятки!

Все застыли в молчании, не отрывая взглядов от корабля. «Отважный новый мир» оторвался от поверхности Луны и устремился ввысь — все дальше и дальше. Поначалу он заслонил своей громадой звездное небо, потом стал подобен прекрасной, парящей в высоте горной вершине, потом начал уменьшаться и действительно стал похож на серебристую сигару, потом — на сигарету, потом — на спичку и в конце концов превратился в серебристую точку. А потом точка ярко засветилась, ослепительно вспыхнула, отбросив еле заметную тень на ковер у ног троих наблюдателей, и стала таять на глазах.

— Все… — прошептала Лона. — Включили межпланетные двигатели.

Искорка света набирала скорость. Она мчалась к невидимой орбите Плутона, словно крошечное солнце, стремившееся к закату.

Когда искорка стала одной из множества тусклых звезд на черных небесах, друзья со вздохом отвернулись.

— Надеюсь, им все удастся, — грустно улыбнулся Дар. — Интересно, сумеют ли они на самом деле создать свою отсталую цивилизацию?

— Думаю, сумеют, — задумчиво пробормотал Вайти. — Если уж Горацио что-то решит, у него всегда все получается. Надеюсь, они будут счастливы.

— Я тоже, — кивнул Дар и сдвинул брови. — Особенно отец Марко. Но как он сумеет создать там катодеанский монастырь, если из его сознания будут стерты все инженерные познания?

— О, на этот счет я бы не стала переживать, — проворковала Лона, спокойно улыбнувшись.

Вайти искоса опасливо взглянул на нее.

— А ну-ка, дорогая внученька, прекрати коварно улыбаться и немедленно отвечай, кому это ты звонила?

— Всего-навсего компьютеру «Отважного нового мира», дедушка! Добыть код было совсем легко — нет проблем, когда знаешь, как пробиться к главному блоку памяти.

— Ну, ясное дело! Проще простого! Для этого только и нужно — взломать несколько десятков самых секретных блоков во всей системе!

Лона пожала плечами:

— Элементарная логическая цепочка.

— Ага, и она все элементарнее с каждым часом. Ну и что же вы с «Отважным новым миром» поведали друг дружке?

— Ну… я ему сказала, что отец Марко — единственный человек на борту, который способен починить компьютер, если он выйдет из строя. Он меня мигом понял и пообещал, что, когда настанет время прочистки мозгов, отец Марко оной прочистки избежит.

Вайти с хитрой усмешкой кивнул.

— А я еще гадал, с чего это он вдруг так возжаждал лететь! Я понимал, что катодеанец, конечно, может хотеть покинуть цивилизацию ради блага Церкви, но техника — это ведь совсем другое дело!

— А я решила, что нашим романтикам было бы все-таки неплохо сохранить какую-то связь с реальностью, — добавила Лона. — И единственное место, где это возможно — так, чтобы знания не просочились в мир, — это стены монастыря.

— Как это благородно и альтруистично с твой стороны, — рассеянно проговорил Вайти.

Лона пожала плечами.

— Мне просто жутко нравится общаться с компьютерами, дедушка.

— Ну ладно, развлекайся, покуда есть такая возможность, — вздохнул Вайти. — Только у меня большое подозрение, что наши новые господа и повелители насчет таких увлечений придерживаются несколько другого мнения.

— Между прочим, мы-то с вами что делать будем? — нахмурился Дар. — Что нас тут ждет? Может быть, Горацио и его дружки — не такие уж безумцы?

— Да, тут в самом ближайшем времени может стать жутко скучно, — согласилась Лона. — Вот почему я вдобавок связалась с компьютером терранского банка, дедушка, и все твои денежки перевела в банк Максимы.

Вайти просиял:

— Как же ты предусмотрительна, детка!

Дар сдвинул брови.

— Максима? Это там, где собрали Векса? Но ведь он говорил, что это жуткая дыра — одни голые скалы!

— Посреди которых стоят заводы, где собирают роботов, — напомнила ему Лона, — а также компьютерные цехи. А живут там инженеры-компьютерщики и кибернетики, то бишь люди моего круга.

— А мне почему-то казалось, что тебя тянет ко всяким там богемным развлечениям…

— Я им с удовольствием предаюсь, когда выпадает такая возможность, но мне хочется совместить такую жизнь с работой компьютерщика. Программы, операционные системы — это ни с чем не сравнимое веселье, уж я-то знаю. И потом, Максима — не так уж немыслимо далеко от Терры. Время от времени смогу летать туда на уик-энды.

— Но деньги-то зачем тебе понадобилось туда переводить? Причем все?

— Затем, что Максима — единственная планета, способная не дать центральному правительству забраться в ее компьютерную сеть, — объяснила Лона. — Денежки там будут как в самом надежном сейфе, не говоря уже о секретности вклада.

— Секретности? Так ты думаешь, что тебя будут искать? — Дар сдвинул брови и обернулся к Вайти. — Вы и вправду считаете, что тут все станет настолько паршиво?

— То, что сейчас произошло, называется «полицейское государство», — ответил Вайти. — В принципе, не исключено, что в него включат и Максиму.

— Теоретически это возможно, но практически вряд ли, — успокоила Дара Лона. — По крайней мере я уж постараюсь поговорить по душам с компьютерами на Максиме.

— Ага, вынешь чип из старого блока, если он там есть, — усмехнулся Вайти. — Твоя мама точно так же бы сказала. Ну ладно, если ты собралась на Максиму, пора трогаться. — Он вынул из карманчика на поясе маленькую рацию и нажал кнопку. — Двигай сюда и не мешкай, — распорядился Вайти и посмотрел на Дара. — Ну а ты? Ты-то хочешь смыться отсюда?

— Да, хотелось бы. Спасибо вам огромное!

— Ясное дело. Знаешь, ты мог бы вернуться на Вольмар — если хочешь, конечно. ЛОРДы уже давно ворчат на тот предмет, что планеты фронтира влетают Терре в копеечку, что нужно отказаться от них и предоставить самим себе. Не исключено, что очень скоро для дальних планет наступят тяжелые времена, но зато они обретут полную свободу.

Дар кивнул:

— Я думал об этом. На самом деле я почти уверен, что генералу Шаклару — нашему губернатору — эта мысль тоже приходила в голову. Да и Майлзу Крофту на Фальстафе.

— Я-то терпеть не могу, когда меня пытаются связать по рукам и ногам, — усмехнулся Вайти. — Думаю, ваш Шаклар такой же. Но если я правильно тебя понял, парень, ты не хочешь возвращаться на Вольмар.

Дар сдвинул брови.

— Как вы догадались?

— Да если бы ты этого хотел, ты бы улетел с Горацио и высадился на Вольмаре вместе со Строгановым! А в чем дело? Успел полюбить приключения?

— Попали в точку, — усмехнулся Дар. — И как вы только ухитряетесь все правильно понимать?

— Хочешь — верь, хочешь — нет, но и я когда-то был молод.

— Это если поверить в то, что он все-таки состарился, — уточнила Лона и шагнула ближе к Дару. Ему показалось, что от девушки исходят волны силового поля. Глаза ее лучились, она смотрела на Дара с загадочной и удивленной улыбкой. — И куда же ты намерен отправиться?

— Куда угодно, — пробормотал Дар, — где я никогда не услышу о межзвездном заговоре телепатов.

— Ага, славная была шутка, верно? — хохотнул Вайти. — Ни разу в жизни не видел, чтобы такая наглая ложь так здорово сработала, а главное — кое-кто из тех, кто эту ложь сочинил, сами в нее поверили. Обожаю наблюдать за тем, как фантазии начинают жить своей собственной жизнью.

— Ну… не такая уж это была фантазия, — задумчиво покачал головой Дар. — Доля истины в ней все же была.

Вайти искоса глянул на него.

— Ты в этом уверен?

— Ну а как же иначе? — развел руками Дар. — При такой кошмарной шумихе хоть один телепат должен был стоять за всем этим!

— Должен — это одно, — скептически посмотрела на него Лона. — А вот стоял ли на самом деле — это другое. Когда разговор заходит о телепатии, тут напрочь отсутствуют интегральные схемы, и потому я в нее не верю.

— Ты только в телепатию не веришь? — ответил ей Дар столь же скептическим взглядом. — Я бы сказал, что ты с таким же недоверием ко всему на свете относишься.

— В этом есть доля правды, — согласилась Лона. — Что толку о чем-то мечтать? Лучше попытаться осуществить мечту. Телепатия как мечта — что ж, путь она будет, если кто-то ее изобретет, как сверхсветовое радио, как перестройку связей внутри молекул, чтобы они замкнулись в неразрывную цепь электронов.

Скептический взгляд Дара сменился изумленным.

— Значит, такие у тебя мечты?!

— Ну… скажем так: о таких мечтах я могу говорить публично, — снова загадочно улыбнулась Лона, и ее взгляд пронзил Дара насквозь. — А у тебя какие мечты?

Дар нахмурился и устремил взгляд вдаль, на просторы безбрежной лунной равнины.

— Нет… что-то сейчас мне не до мечтаний. Пока мне только хочется как можно скорее оказаться подальше от Терры.

Со звездного неба упала разбухшая бесформенная капля. Она, снижаясь, опустилась к посадочной площадке, недавно покинутой «Отважным новым миром». Крышка люка шлюзовой камеры открылась, катер надежно пристыковался к ней.

— Веке прибыл, — объявил Вайти. — Поспешим, молодежь!

Они вошли в кабину лифта, а выйдя, зашагали по переходному туннелю. Путь длиной в четверть мили преодолели молча. Каждый был погружен в собственные мысли, каждый понимал, что навсегда покидает Терру. Пусть Лона предполагала, что сумеет время от времени наезжать сюда на выходные — только в этом смысле она и думала о Терре. В конце концов, она выросла среди звезд. Для нее Мать-Земля была всего лишь чудаковатой родственницей, к которой в гости отправляешься только тогда, когда готов вытерпеть муки общения. Дар до этого раза на Терре вообще не бывал, а снова отправляться на эту планету ему совсем не хотелось. А вот Вайти родился и вырос на легендарной прародине человечества. Он хранил массу воспоминаний о Терре, но для него теперь триединое божество было свергнуто с пьедестала: Геката перестала быть матерью и любовницей, она стала убийцей. Если бы он вернулся в ее объятия, он бы погиб. Молодые не знали этого, потому что не знали о том, что задумал Вайти, но сам он все знал и понимал.

Все трое вошли в кабину антигравитационного подъемника, взлетели к люку и вскоре оказались в знакомом интерьере кабины бурового катера.

— Ну, вот мы и дома, — вздохнул Вайти. — То бишь в логове, которое послужит нам домом на ближайшие дни… Веке, дай-ка мне дозу настоящего шотландского виски, будь другом. Хочу тяпнуть хорошенько и полюбоваться видами при отлете.

— Непременно, мистер Тамбурин. А вам? Лона? Дар?

— Неплохо было бы вермута глотнуть, — рассеянно проговорил Дар.

— А мне — только водички, — решительно объявила Лона. — Я за рулем.

Она уселась в кресло пилота и пристегнула ремни. Дар устроился в кресле рядом с ней. Тут послышался негромкий мелодичный звон со стороны бара. Дар встал и взял напитки.

— Садитесь, Вайти. Я вам принесу виски.

Бард с благодарным вздохом опустился в кресло, обернул себя ремнями, защелкнул пряжки, рассеянно взял у Дара стакан, не отрывая взгляда от иллюминатора, из которого была видна огромная, в полнеба, Терра.

— Какой курс мне проложить? — негромко полюбопытствовал Веке.

— Пора решаться, — сказала Лона Дару. — Куда желаешь отправиться?

Дар пристально посмотрел на девушку. Она тоже не отрывала от него взгляда, и взгляд ее был тверд и вопрошающ. И вдруг ее зрачки стали расширяться…

— Куда бы ни отправилась ты, — негромко ответил Дар.

Лона сидела не шевелясь.

— Ты уверен? — спросила она наконец.

— Да, — ответил Дар. — Еще как уверен.

И они умолкли, не отрывая глаз друг от друга.

Вайти прокашлялся и подчеркнуто громко проговорил:

— Ну, ты же понимаешь, Веке, старина, как оно бывает, когда ты молод, и всякое такое…

— В моих базах данных имеется справочная информация такого рода, — подтвердил компьютер.

— В молодости так легко путешествовать в мир своей мечты, — вздохнул Вайти, — оставаясь при этом в мире реальном. Стоит только влюбиться, и тебе уже совершенно до лампочки все, что происходит вокруг тебя.

— Это подобно искусственно вызванным изменениям в сознании?

— Ну да, это примерно то самое состояние, которое пытаются имитировать наркотики, но ты же понимаешь, что такое имитация… Но когда молодые люди впадают в любовный транс, тут уж нам, старикам, приходится вмешиваться, поскольку вывести их из этого транса нет почти никакой возможности. Ну и мы ждем, стоим, так сказать, в дозоре, покуда они не очнутся.

— В каком смысле вы собираетесь стоять в дозоре, мистер Тамбурин?

— Ну… помотаюсь по Терранской Сфере чуток, поброжу, полетаю — в своем обычном духе, буду петь невинные аполитичные песенки, а потом, глядишь, доберусь до Вольмара.

— До Вольмара? Но зачем?

— Что значит — зачем? Со Строгановым повидаюсь и еще с этим Чолли, которого с таким энтузиазмом расписывает Дар. Есть у меня такое подозрение, что они споются и выдадут пару-тройку небезынтересных идей. Конечно, проще всего для меня было бы отправиться вместе с Горацио. Ну, то есть у меня есть кое-какая ответственность, долг, можно сказать. Нужно же убедиться в том, что эти двое желторотых воробышков совьют себе гнездо, а потом уж можно отправляться в странствия. А учитывая, с какой скоростью они продвигаются к этому гнезду, я, видно, не скоро еще обрету свободу…

— А я думала, ты влюблен в Сэм, — наконец выговорила Лона.

Дар покачал головой:

— Ничего подобного. Ну, может, что и было… немножко… но только до твоего появления. Она была прекрасным товарищем, когда тучи сгущались, но как о возлюбленной я о ней ни разу не думал.

— Вот как? — сухо проговорила Лона. — Это почему же?

— Потому, — совершенно серьезно ответствовал Дар, — что я не способен полюбить девушку, которая читает мои мысли.

Несколько секунд Лона сидела не шевелясь.

— Сэм? — ошарашенно проговорила она наконец. — Она — самый настоящий живой телепат, который стоял за всей этой жуткой заварушкой?

— Корреляции весьма точные и очевидные, — негромко вставил Веке, — если вы сообщили мне точные сведения. Она точно знала, где именно спрятаны документы в багаже сотрудников Билабера, она сумела безошибочно определить код сложнейшего замка, она провела Дара по лабиринту мафиозного подземелья на Фальстафе… Прибавим к этому ее эмоциональные реакции на развернутую правительством охоту на ведьм… Удивительно другое: как никто из вас, и я в том числе, не догадался об этом раньше.

— А ведь Вексу были известны все факты, — сказала Лона и устремила на Дара подозрительный взгляд. — Я и не предполагала, что вы успели так подружиться.

— А он — замечательный слушатель, — усмехнулся Дар.

— Между тем его никто не просил определить личность потенциального телепата. — Взгляд Лоны из подозрительного стал вдумчивым. — А ты сам когда это понял?

— Сразу после того, как отец Марко похитил меня из того жуткого места, где меня допрашивали. Я понял, что вспышки и шумы — это настолько серьезная мозговая атака, что эти типы и вправду были уверены в том, что в нашей компании есть самый настоящий телепат. А потом я вспомнил о том, как вечно подозрительная и хмурая Сэм вдруг по уши втрескалась в Горацио Бочелло с первого взгляда. Это было совершенно на нее не похоже. Что-то она в нем такое увидела, чего не увидел никто из нас, а увидеть это она могла единственным способом.

— Заглянув к нему в сознание, — кивнула Лона и поджала губы. — Назовем это любовью с первого, но очень глубокого взгляда.

— Однако Генеральный Директор не осознает того факта, что телепатом являетесь не вы, Дар, — заметил Веке. — Нет никаких сомнений в том, что он будет гоняться за вами до конца своих дней, а потом погоню продолжит его преемник. Телепат мог бы стать незаменимым союзником для диктатора.

— Ага, я и об этом подумал. Но надеюсь, мне удастся-таки отыскать какое-нибудь тихое местечко, где я стану жить, особо не высовываясь. Глядишь, никто меня и не тронет. Естественно, придется принять кое-какие стандартные меры предосторожности, типа изменения имени…

— И какое же имя у тебя на уме?

— Да ничего такого замороченного… Только сейчас думать неохота — устал я зверски, — вздохнул Дар и откинулся на спинку кресла. — Наверное, возьму свое настоящее имя и как-нибудь его поверчу туда-сюда. Ну, например, пусть будет д’Арман вместо Дара Мандры или еще как-нибудь в этом духе. — Он повернул голову к Лоне. — Тебе, кстати говоря, тоже неплохо над этим голову поломать — за тобой ведь тоже будут охотиться.

— Да, — кивнула Лона. Глаза ее весело сверкали. — Я понимаю.

— Ну, так ты будешь имя менять или нет?

— Да, пожалуй, — ответила Лона. — И мне очень нравится, как это звучит — д’Арман…