Скрытые планы

Капитан Сьюзан Иванова наблюдала, как знакомое изображение Вавилона 5 заполняет обзорный экран «Титана» — одного из первых эсминцев типа «Колдун», сошедших со стапелей. Экран занимал большую часть одной из стен мостика, оснащенный всеми вообразимыми сканнерами и сенсорами.

Старший помощник, коммандер Беренсен, оторвал взгляд от своего пульта, четко и уверенно доложил:

— Связь установлена, капитан.

— Выведите на экран, коммандер.

Спустя секунду, Шеридан — президент Шеридан, напомнила она себе, — появился на экране. Он чуть поседел — сказались испытания недавней гражданской войны на Земле, — но улыбка принадлежала прежнему Джону.

— Черт побери, Сьюзан, вот это сюрприз! — сказал он, — Не думал, что мы увидимся так скоро.

— Я появляюсь, когда меня никто не ждет.

Он рассмеялся.

— Поверь мне, я знаю. Только обычно нас заранее предупреждают о прибытии военного корабля.

— Я никого не ставила в известность, — скупо улыбнулась она, надеясь, что он уловит намек в ее голосе и перестанет задавать вопросы, ответить на которые ей сейчас несколько затруднительно. «Нет, Джон, я не согласовывала план полета с Землей Центральной, они не знают, что я здесь, и, честно говоря, мне бы не хотелось говорить об этом при команде».

Выражение его лица неуловимо изменилось, этого было достаточно, чтобы Сьюзан решила, что он все понял.

— Ну ладно, на станции ты желанный гость. Капитан Локли обеспечит твоему шаттлу заход в док…

— Если честно, господин президент, я надеялась, что вы прилетите на «Титан», — она увидела, как мечтательное выражение его лица сменилось на озадаченное, — Я… просто подумала, что раз вы еще не бывали на борту эсминца типа «Колдун», то вы будете рады возможности побывать здесь и все осмотреть.

— Конечно, — сказал он, на мгновение замявшись с ответом. Он понимал, что Сьюзан не стала бы понапрасну тратить его время на прогулку по кораблю, не имея на то важной причины. Когда проходишь бок о бок с друзьями через войну, боль и страдания, то вскоре узнаешь их, как облупленных.

— Хорошо, — наконец, произнес он, — Я принимаю приглашение. Ждите, я поднимусь на борт.

Сигнал пропал, и Сьюзан поняла, что ее мышцы заныли от напряжения. «По крайней мере, он понял намек, — подумала она, — Он скоро будет здесь. И я так или иначе узнаю, свалилась на меня проблема или нет».

Сьюзан ждала на центральной посадочной площадке, пока шаттл Шеридана проходил через шлюз, и, наконец, замер в центральном доке. Раздался свист сжатого воздуха, а потом люк шаттла открылся, и в проеме показался Шеридан. Он кивнул ей, шагнув вниз…

И остановился, прежде чем ступить на палубу. Посмотрел вниз, как будто не мог понять причину своей заминки, своего нежелания наступать на эту палубу.

— С тобой все в порядке? — спросила Сьюзан.

— Да… все нормально, — сказал он, — просто… возникло странное ощущение, вот и все.

— Какое ощущение?

— Будто кто-то прошел по моей могиле.

Он встряхнулся, сделал последний шаг, и огляделся. Вокруг стояли «Фурии»: атмосферные и обычные.

— У тебя здесь все наготове, — сказал он, потирая руки.

— Холодно? — спросила она.

— Немножко, — улыбнулся он, — Должно быть, где-то открыто окно.

— Может быть и так, — она кивнула в сторону люка, ведущего в командный отсек, — Нам сюда.

Они шли по металлической палубе окрашенного в красноватый цвет коридора, ведущего к мостику в одну сторону, в другую — к каютам экипажа. Они шли в молчании, которое постепенно становилось все более неловким. Сьюзан периодически оглядывалась назад и отмечала, что Джон нервно оглядывается по сторонам.

Когда они достигли ее каюты, она задержалась снаружи, позволив ему пройти вперед, а потом закрыла дверь и заперла ее.

Как только дверь захлопнулась, Джон повернулся к ней.

— Что за чертовщина здесь творится, Сьюзан?

— А что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что с того момента, как я ступил на борт, я борюсь с желанием удрать на шаттл и улететь подальше.

— Значит, ты не ощущаешь, что находишься среди друзей.

— Я чувствую… — напряженно сказал он, — Послушай, Сьюзан, ты знаешь, что я верю тебе, но… я не чувствую, что нахожусь среди друзей. Знаю, что это глупо, и я не имею никаких вразумительных оснований для этого, но что-то внутри меня твердит, чтобы я убирался отсюда ко всем чертям.

— Любопытно, — сказала она.

— Похоже, что этого ты и ожидала.

— Я надеялась на другую реакцию, но, как уж повелось в моей жизни, мои надежды никогда не сбываются.

Сьюзан подошла к пульту связи на противоположной стене каюты. Экран был темным, спящим.

— Компьютер, подготовиться к занесению в архив информации о госте: Шеридан Джон Дж., президент Межзвездного Альянса.

Экран, вспыхнув, ожил, на нем появилась эмблема «Титана» поверх логотипа Космофлота Земного Содружества.

— Жду дальнейших указаний.

Она посмотрела на Шеридана.

— Последняя мелочь, и все готово. Прижми руку к экрану, чтобы компьютер смог тебя опознать.

— Сьюзан, какого черта…

— Я не могу сказать тебе, пока не узнаю, что права. Пожалуйста, Джон, я знаю, что это бессмысленно, но мне нужно, чтобы ты мне доверился.

Он замялся, а потом с каменным выражением лица пересек каюту и протянул руку к экрану. Она видела в его взгляде нежелание прикасаться к экрану, но ему удалось подавить свое отвращение.

Шеридан коснулся экрана.

Экран вспыхнул разными цветами, сменившимися вихрем тьмы и незнакомыми знаками, перед тем, как он окончательно погас.

Она посмотрела на Шеридана, который будто очнулся от недолгого сна. Он сосредоточился на ней и на мгновение замялся перед тем, как произнести слова, которые, как она надеялась, он не произнесет, слова, которые подтвердили бы ее опасения, то, от чего она пыталась отмахнуться с тех пор, как приняла командование «Титаном».

— Технология Теней, — сказал он.

В каюте Ивановой больше не было сказано ни слова. Кивнув друг другу, они вернулись в док, где находился шаттл, и улетели на Вавилон 5, где Шеридан срочно созвал совещание, в котором приняли участие капитан Локли, Майкл Гарибальди, недавно назначенный главой тайной разведки Альянса, и доктор Стивен Франклин.

Иванова впервые встретилась с Локли с тех пор, как та была назначена командиром Вавилон 5, и ожидала, что между ними возникнет определенная неловкость. Она была приятно удивлена, обнаружив, что Локли настроена приветливо и дружелюбно. Ее стиль командования совершенно отличался от стиля Ивановой, который сводился к высказыванию: «Если есть сомнение — убей!». Но с тех пор как она стала командовать «Титаном», Иванова выучила, что иногда спокойный голос может быть куда эффективнее и опаснее, чем громкий.

Дождавшись, когда все соберутся, Шеридан рассказал о том, что обнаружил на «Титане», после чего в комнате воцарилось молчание, которое, по мнению Сьюзан, излишне затянулось, особенно учитывая состав собравшихся.

Гарибальди, как обычно, заговорил первым.

— Неужели мы не можем оставить тебя хотя бы на пять минут, без того, чтобы ты не вляпалась в неприятности?

— Майкл, заткнись, кто бы говорил, — сказала Иванова с улыбкой. Как все-таки здорово вернуться назад.

— Ты уверен, что это технология Теней? — спросил Франклин.

— Думаю, да… я имею в виду, что это чертовски похоже на них.

— Вот почему я хотела, чтобы он поднялся ко мне на борт, — сказала Иванова. — После того как внутри него так долго сидел ворлонец, я подумала, что он-то наверняка сможет почувствовать скрытую технологию Теней.

Это началось с первых дней моего командования «Титаном», — продолжала она. — К нам прилетел телепат — из охраны важного сенатора, которому устроили экскурсионный тур. Этот телепат не смог пробыть на борту больше десяти минут. Он повторял, что чувствует, что где-то на корабле что-то не так. Когда он сказал, что слышит какой-то вопль в своих мыслях, я поняла, что мы влипли.

Локли молчала в течение всего обсуждения, внимательно слушая весь разговор, пока, наконец, не наклонилась вперед в своем кресле.

— Я не участвовала в войне с Тенями, так что прошу простить мое невежество. Что еще за технология Теней?

— Органическая технология, — сказал Франклин, — намного превосходящая нашу, наследие Теней. Телепаты особенно чувствительны к ней.

Шеридан встал и начал расхаживать по комнате.

— Мы знаем, что Космофлот Земли работал над адаптацией технологий Теней ради достижения технологического преимущества над другими расами. Мы даже обнаружили секретную базу на Юпитере, где они пытались разобрать на части корабль Теней, чтобы выяснить, как он функционирует. К несчастью, они разбудили его, пока ковырялись в нем, и он разнес это место на мелкие кусочки, прежде чем нам удалось уничтожить его.

— Но, очевидно, у них все-таки кое-что получилось, — сказала Иванова, — потому что во время гражданской войны они бросили против нас огромные корабли-гибриды, когда… — она замолчала и посмотрела на других, не в силах закончить фразу: когда погиб Маркус.

— Мы думали, что это все, что у них было, — продолжила Иванова. — Так что вы можете представить мою реакцию, когда я выяснила, что сижу в корабле, практически битком набитом этой дрянью.

Она не сказала им о снах, которые снились ей с тех пор, как она стала командовать «Титаном»: яростных и тревожных кошмарах, которые она приписывала своим слабым телепатическим способностям, которые всегда скрывала от остальных. Они бурно реагировали на этот корабль. После того как Шеридан подтвердил ее опасения, в подобном рассказе не было необходимости.

— Мне кажется весьма странным, что технология, настолько опередившая наши, могла быть адаптирована так быстро, — сказала Локли.

— Технологии Теней могут сочетаться с любыми другими технологиями. Около года или более тому назад был случай, когда в Медотсеке очнулась женщина-телепат, в мозг которой были встроены имплантанты для работы в качестве центрального процессора в корабле Теней. Она внедрилась в компьютерную сеть станции и, если бы ее вовремя не остановили, взяла бы ее под свой контроль. Полагаю, что эта технология предназначена для того, чтобы сочетаться с любой технологией, неважно, простая она или сложная, и прорастать в ней, как сорняк в саду, подчиняя ее себе, если только у вас не хватит сил быстро ее выкорчевать.

— Значит, как мне кажется, у нас возникло сразу несколько проблем, — сказала Локли. — Во-первых, если это сделано Космофлотом, то, бьюсь об заклад, что они знают о том, чем набит этот корабль. Так что нельзя позволить им узнать о том, что это известно и нам… в противном случае капитан Иванова почти наверняка будет переведена на другую должность.

Во-вторых, если технология Теней стала частью главной компьютерной системы корабля, то мы не сможем просто взять и уничтожить ее.

— Согласна, — сказала Иванова, — Не вдаваясь в подробности, я приказала инженерам прочесать весь корабль дюйм за дюймом в поисках чего-нибудь необычного. Где бы ни находилась система, управляющая технологиями Теней, мы не смогли ее найти.

— Даже если бы нашли, — сказала Локли, — а мы бы попытались удалить ее и потерпели бы фиаско, в чем я ничуть не сомневаюсь, то система наверняка подняла бы тревогу при вторжении в нее. Через некоторое время она связалась бы с главной системой связи Космфлота для инструкций и обновления, в результате чего нашла бы способ сообщить сильным мира сего о том, что ее пытались уничтожить, и…

— И я снова буду отстранена от командования, — сказала Иванова.

— Итак, мы вернулись к тому, с чего начали, — сказал Гарибальди, — Теперь мы знаем, что эта дрянь здесь, так что нам с ней делать? Более того, что с этим может поделать Альянс?

На сей раз Шеридан молча слушал обсуждение, сравнивая их слова со своими идеями.

— Мы сейчас находимся в деликатном положении по отношению к Земному Содружеству, — сказал он, наконец, — Они присоединились к Межзвездному Альянсу, но всем ясно, что это произошло под легким нажимом.

— Да, если можно назвать тысячу вооруженных до зубов «Белых звезд», пролетающих над столицей, легким нажимом, — сказал Гарибальди.

— Вот именно. Они видят выгоды от сотрудничества, но все еще насторожены. Если мы явимся, потрясая оружием, и потребуем передать нам их новейшие военные корабли, они скажут, что мы пытаемся ослабить их оборону и что мы вмешиваемся в их внутренние дела.

— Короче, нас распнут, — сказал Франклин.

— Так что вы имеете в виду? — сказала Локли, — Что нам ничего не стоит предпринимать?

Иванова покачала головой.

— Я категорически против такой идеи.

— Я вовсе не это имел в виду. Я хотел сказать, что мы должны действовать осторожно. Для всех миров будет лучше, если мы начнем действовать через несколько лет, когда Альянс окрепнет, и тех, кто был вовлечен в программу президента Кларка, связанную с технологиями Теней, выкинут, а их места займут люди получше. Тогда мы сможем повлиять на них и убедить их удалить то, что не должно было быть на этих кораблях с самого начала.

Гарибальди усмехнулся.

— Ну да, и тогда мы все возьмемся за руки и споем «Кумбайя», сенаторы встретят нас с распростертыми объятиями и подарят плюшевого медвежонка.

— Ты хочешь из-за этого начать войну, Майкл? — спросил Шеридан, помрачнев. — Мы только что прошли через тяжелейшую битву в нашей жизни. Ты хочешь начать другую?

— Конечно же, не хочу. Просто не считаю, что у нас есть повод для оптимизма. Все чертовски плохо, и мне не по себе.

— Согласен. Послушай, главная опасность технологии Теней на этих кораблях заключается в том, что их системы могут быть взяты под контроль теми, кто использует более сильную технологию Теней. И это делает уязвимым командира корабля. На данный момент, по крайней мере, лучшее, что мы можем, — гарантировать, что у Сьюзан не возникнет таких проблем. Если другие эсминцы типа «Колдун» выйдут из-под контроля, мы должны быть уверены, что она сохранит контроль над своим кораблем и будет в состоянии действовать так, как сочтет нужным.

— Лучшая мысль из всего, что я сегодня услышала, — сказала Иванова, — Но как это сделать?

В комнате воцарилось молчание. Все присутствующие внезапно с необычайным интересом уставились на свои ботинки.

Наконец, Шеридан поднял глаза. Сьюзан поймала его взгляд и узнала выражение его глаз. Когда-то она сказала бы, что его глаза светятся, если принять во внимание тот факт, что когда внутри Шеридана был ворлонец, его глаза действительно светились. Но она не любила вспоминать об этом.

Но она знала этот взгляд — взгляд наполовину великолепного тактика и наполовину сумасшедшего гения. И она улыбнулась, зная, что он что-то задумал.

— А где Лита? — спросил он.

Лита Александер стояла на металлическом мостике над Зокало, рассеянно глядя вниз на жующую и занятую покупками толпу, однако на самом деле ее внимание было поглощено другим. Она наблюдала за тем, как вновь прибывшие беглые телепаты встречались со своим лидером, — человеком, имя которого она узнала только этим утром, хотя она ощущала его присутствие в течение шести дней с тех пор, как он прибыл сюда: Байроном.

Она уже слышала это имя раньше: мало что, касающееся телепатов, не попадало в информационную сеть, созданную телепатами, а среди подполья Байрон стал почти мифической личностью. Ходили слухи, что он когда-то был Пси-копом, выполнявшим задания по поимке беглых телепатов. Согласно другой истории, он был незаконнорожденным сыном одного из самых грозных Пси-полицейских, Альфреда Бестера, но Лите даже думать об этом было противно. Мысль о том, что Бестер имел связь с кем-то, стоящим в пищевой цепи выше, чем броненосец, была невыносимой на полный желудок.

Кем бы ни был Байрон, когда бы он ни пришел к открытию своей тактики ненасилия в борьбе за независимость телепатов, нельзя было отрицать, что он был харизматичен и даже привлекателен, в своем мрачном и печальном, аскетичном облике поэта восемнадцатого века. Беглые телепаты, которые начали собираться на Вавилоне 5, толпились вокруг него, как доверчивые дети, внимая каждому его слову как…

Лита встряхнула головой, отгоняя прочь привлекательность слова, которое она давно ненавидела, когда его употребляли по отношению к Пси-Корпусу, и продолжала ненавидеть всю жизнь: семья. Но это выглядело так похоже на то, что всегда обещал, но никогда не давал Корпус.

Семья.

Лита подумывала о том, не спуститься ли ей туда и не представиться: как один свободный телепат — другим. Она подумала, что было бы забавно затеять с Байроном спор, бросить ему вызов, чтобы увидеть, таков ли он, каким кажется. Но сейчас у нее не было времени на общение с такими мессианскими личностями, и ей было слишком хорошо известно, чем заканчивает большинство из них. Лучше держаться от них подальше.

Но, тем не менее…

Лита смотрела, как они обменивались приветствиями и объятиями. Она никогда не испытывала подобного, потому что выросла в Пси-Корпусе. Корпус был матерью, Корпус был отцом. Так должно было быть.

Она изучала их нелепо счастливые лица, раздумывая, или это должно быть так?

Может быть, она просто послушает то, о чем говорит Байрон, если не на этой неделе, то на следующей. Это не к спеху. Она просто придет и послушает.

В конце концов, хуже быть уже не может.

Она повернулась было, чтобы уйти, когда Зак Аллен тронул ее за локоть. В последнее время он развил в себе почти сверхъестественную способность внезапно вырастать около нее. Вот и сейчас.

— Не хочешь немного подзаработать? — спросил он с улыбкой.

— Как сказать. Зависит от того какая работа: большая или маленькая?

Он замялся, прежде чем ответить.

— Полагаю, что это зависит от того, что ты считаешь большим, — сказал он.

Лита рассмеялась, встряхнув головой.

— Ладно, я заинтересована. Это… больше, чем чемодан?

— Больше.

— Больше, чем слон?

— Больше.

— Больше, чем космический корабль?

Зак снова улыбнулся, шире, чем раньше.

— В этот раз, Лита, по странному совпадению обстоятельств, эта работа действительно размером с космический корабль.

Она решила, что ей совсем не нравится, как он улыбается.

Прежде чем войти в тринадцатый док, Шеридан постоял секунду, чтобы подготовиться. Когда на станции жил посол Ворлона Кош, здесь было место стоянки его корабля. После его смерти корабль — основанный на высокоразвитых органических технологиях ворлонцев, которые были как никто близки к тому, чтобы строить живые корабли, — был выпущен. Когда стало ясно, что его хозяин никогда не вернется, корабль, частично повинуясь автопилоту, а частично — истинному разуму, погрузился в сердце ближайшей звезды.

Потом этот док стал пристанищем для корабля Улкеша, намного более мрачного и зловещего ворлонца, который заменил Коша. Улкеш не заботился о людях так, как Кош, он даже действовал против интересов человечества во время Войны с Тенями. Это привело к заранее спланированному сражению между Улкешем и силами Шеридана, битвой, в которой чаша весов склонилась в сторону Шеридана лишь потому, что в нем оставалась частица Коша.

Корабль Улкеша был уничтожен, распался на шесть примерно одинаковых частей. Шеридан приказал собрать эти обломки и поместить их в тринадцатый док для последующего изучения. Потом он узнал, что шесть обломков превратились в пять, пять — в четыре, и скоро стало ясно, что корабль восстанавливает себя, выращивая крошечные усики, соединяя и ремонтируя поврежденные секции, медленно регенерируя уничтоженные части.

Когда закончилась война и остальные ворлонцы вместе с Тенями ушли за Предел, корабль еще не закончил восстановление. Последующее сканирование корабля показало, что он спит мертвым сном. Шеридан предположил, что коль его хозяин мертв, а другие ворлонцы ушли туда, куда он не мог последовать за ними, то теперь ему некуда идти и он просто… остановился.

Тем не менее, он приказал закрыть тринадцатый док для всего персонала станции, и сам никогда туда не входил.

На всякий случай.

Потому что он на собственном опыте выучил трудный урок: если дело касается ворлонцев, то смерть не всегда так очевидна, как можно предположить. Так что он старался избегать этот корабль.

Пора это изменить.

Шеридан открыл дверь, использовав свой личный код. Дверь скользнула в сторону, и с металлическим лязгом, эхом отдавшимся в доке, закрепилась в надежных замках. Корабль был закреплен на направляющих: молчаливый, неподвижный и безжизненный.

«Ждущий, — подумал Шеридан отрешенно, — Ждущий того, кто разбудит его».

Он прошел по настилу по направлению к кораблю, который оказался даже выше, чем он помнил. Корабль был гладкий, с одного конца напоминавший каракатицу, а на другом конце перерастающий в изящные лепестки, которые раскрывались и закрывались, чтобы сбросить избыток тепла во время гиперпространственных прыжков. Здесь не было видимого входа, хотя Шеридан видел, как часть мерцающей оболочки открывалась, когда Кош хотел войти внутрь.

Корабль был такого красноватого оттенка, которого он никогда раньше и никогда после не видел, и блестел сильнее, чем должно было быть. Взгляд Шеридана скользил по нему, как будто его глаза не могли сфокусироваться на корпусе корабля. Когда корабль находился в космосе, разбросанные по его поверхности темные пятна переливались, подобно окраске хамелеона.

Это была наверняка защита: он видел ее действие на корабле Коша, когда однажды по ошибке подошел слишком близко. Он поклялся никогда больше не повторять ее.

И это тоже пора менять.

Шеридан подошел к кораблю поближе. Пока тот никак не отреагировал на его присутствие, и не проявил никаких признаков активности. Он казался совершенно безопасным.

И это насторожило Шеридана еще сильнее.

Он осторожно протянул вперед руку, надеясь, что корабль, созданный ворлонцами, сможет распознать того, кого касались ворлонцы. Он надеялся, что их след еще достаточно силен, чтобы сканеры корабля отреагировали на него.

И очень надеялся на то, что тот не вырастит пушку-щупальце и не превратит его в горстку пепла на палубе.

Шеридан дотронулся до корабля. Пальцы ощутили неестественный холод. Космический холод. Холод смерти. Холод чего-то неимоверно древнего и более опасного, чем он был. Только он задумался, какого черта он тут делает, как кожа корабля затрепетала.

Затрепетала. Как кожа рептилии, проснувшейся от первых теплых лучей солнца.

«Он знает, что я здесь», — подумал он.

Или это сработает, или я умру так, что пять поколений моих предков в гробу перевернутся.

Кожа корабля под его пальцами слегка потеплела. Потом он скорее почувствовал, чем услышал, что в доке что-то изменилось: ощущение скрытых просыпающихся двигателей, сенсоров и сканеров, слушающих, ощущающих, рассматривающих, осязающих.

Прикасающихся к нему.

Шеридан осознал, что затаил дыхание.

Потом поверхность под его рукой, казалось, разверзлась, и его рука начала погружаться внутрь корабля.

Он выдернул руку, а поверхность продолжала уползать от него, заворачиваясь внутрь себя и очень медленно открывая отверстие.

В следующий миг полностью открылся вход в корабль, за которым виднелась лишь тьма.

Шеридан почему-то вспомнил цитату из Библии: «И когда он сорвал четвертую печать, я услышал голос четвертого зверя: „Иди и смотри“. И я смотрел, и увидел коня бледного, и имя всадника, что сидел на нем, было Смерть, и Ад следовал за ним».

Шеридан направился ко входу в корабль.

«Иди и смотри», — казалось, шепнул корабль ему.

Шеридан шагнул внутрь.

Локли расхаживала перед огромным окном — центральной частью наблюдательного купола, обычно именуемого экипажем командной рубкой. Прошло около часа с тех пор, как Шеридан вошел в тринадцатый док. «Я знаю, что должна была послать еще кого-нибудь сделать это, — отрешенно думала она, — Единственная проблема в том, чтобы найти кого-то еще, кого касались ворлонцы, но, черт побери, никого из них нет под рукой, когда ты в них действительно нуждаешься».

Взволнованный лейтенант Корвин окликнул ее со своего поста.

— По четвертому каналу для вас получено сообщение от президента Шеридана. Только звук.

Она подошла к главной панели и включила четвертый канал.

— Господин президент? С вами все в порядке?

Некоторое время был слышен только шум, статические помехи, которых она раньше не слышала. Волны появлялись и исчезали, периодически выходя за пределы слышимого диапазона, частоты прыгали от одного уровня к другому, что резало уши. Наконец, она услышала голос Шеридана.

— Со мной все в порядке, — сказал он. Хотя он находился всего несколькими палубами ниже рубки, его голос звучал, как будто он находился за миллион миль отсюда. — Я… внутри.

— На что это похоже? — спросила она.

Последовала долгая пауза.

— У меня нет слов.

— Вы считаете, что сможете им управлять?

— Не уверен, — и снова пауза, на сей раз более долгая, чем предыдущая.

Ей показалось, что она слышит звуки вокруг него, которые то повышались, то понижались в определенном ритме, будто корабль…

Нет, это не смешно, — подумала она, — Он не поет ему.

Потом снова раздался его голос.

— Полагаю, — сказал он, — Думаю… Я думаю, что ему хотелось бы заняться чем-нибудь интересным.

Она посмотрела на Корвина.

Корвин посмотрел на нее.

— Кораблю… хочется заняться чем-нибудь интересным?

— Не спрашивайте, — сказал Шеридан, — Все на своих местах?

— Лита на борту «Титана» вместе с Ивановой. Они ждут вас.

— Тогда начнем, — сказал Шеридан, — Открыть тринадцатый док, подготовиться к вылету.

— Будет сделано, — сказала она, и в последних вспышках помех, перед тем как связь прервалась, она подумала, что слышит звук. Ей показалось, что корабль размышляет. О времени.

Она встряхнула головой. Ты здесь меньше месяца, и уже нуждаешься в отпуске.

— Открыть тринадцатый док, освободить кораблю дорогу, — приказала она Корвину.

— Он выходит.

На мостике «Титана» Иванова наблюдала на экране за тем, как ворлонский корабль покинул центральный док Вавилона 5, и медленно и грациозно направился к ним. Она всегда испытывала благоговейный страх перед способностью этого корабля быть красивым и ужасным одновременно. Иванова посмотрела на свою команду и улыбнулась, заметив их оцепенелые лица. Ворлонцы для этих людей были скорее мифом, чем реальностью, и увидеть что-то подобное, летящее по направлению к ним, было для них все равно, что попасть в волшебную сказку.

«Помню, что я ощущала, когда впервые увидела один из этих кораблей, — подумала Сьюзан, — И, что самое забавное, именно это я ощущаю сейчас».

— Открыть док, закрыть все шлюзы, — сказала она, — подготовиться к принятию корабля.

Она сообщила команде, что это секретное задание, что из соображений безопасности они возьмут этот корабль на борт. Он останется у них до тех пор, пока Космофлот не потребует вернуть его. Если повезет, командование никогда не узнает про это.

— Ворота дока открыты, капитан, — сказал коммандер Беренсен, не отрывая глаз от дисплея.

— Посадка разрешена.

«Почему работа всегда так мерзко заканчивается?» — размышляла Лита. Она стояла перед терминалом компьютера в седьмом ангаре, парясь в тяжелом скафандре, который должен был защитить ее при разгерметизации, которая могла возникнуть, если что-то пойдет не так.

«Хотя если что-то действительно пойдет не так, все здесь взорвется, или я буду выкинута в космос, или стены обрушатся вокруг меня подобно колоде карт, так что вряд ли от этого скафандра будет много проку».

Когда над ней вспыхнул красный сигнал тревоги, Лита резко посмотрела вверх, а потом бросила взгляд на огромные створки ворот шлюза, которые начали скользить в разные стороны, пропуская ворлонский корабль, паривший в космосе между станцией и «Титаном», как будто на невидимых магнитах.

Он медленно вошел в док, завис над палубой там, где в металлический пол была врезана панель доступа, внутри которой находились обнаженные кабели и разъемы системы контроля, а путаница проводов вела прямо в главную компьютерную систему «Титана». В результате получился интерфейс размером с корабль.

Медленно корабль начал снижаться.

«Ничего не случится,» — подумала она, и ухватилась за окружающее ее оборудование так крепко, как смогла, считая оставшиеся до контакта дюймы…

Контакт.

Иванова вскинула вверх голову, когда свет над ней мигнул, а потом померк.

Она почувствовала, что корабль задрожал.

Беренсен проверил показания на своем пульте.

— Капитан? Мы получаем какие-то аномальные показания с…

Прежде чем он закончил фразу, двигатели «Титана» ожили, отшвырнув его и всех остальных назад в креслах, несмотря на искусственную гравитацию, которой полагалось такое компенсировать.

Помещение яростно затрясло, когда корабль завертелся: сначала — в одну сторону, а потом в другую. Все, что не было закреплено, сорвалось с мест, члены команды врезались в переборки или перелетали через свои пульты.

Иванова как-то видела сюжет о древнем виде спорта, называемого родео, где лошадь яростно лягалась и брыкалась, отчаянно пытаясь сбросить седока. Она всегда хотела узнать, на что это похоже.

Теперь она узнала.

— Что происходит? — вскрикнул Беренсен, пытаясь перекричать рев прыгающего корабля.

— О… ничего, — сказала она, — Просто держитесь.

В доке Лита мысленно все глубже погружалась в органический центр корабля, сражаясь за контроль, пока ворлонский корабль выпускал изящные щупальца, которые проникли в провода и системы управления «Титаном».

«Будь уверена, когда ворлонский корабль совершит посадку, технология Теней поймет, что случилось, и будет яростно сопротивляться, — сказал ей Шеридан, — Когда это произойдет, кто-то должен войти внутрь и сражаться на органическом уровне, мысль против мысли, пока ворлонский корабль не сделает то, что технология Теней сделала здесь со всем остальным: не захватит контроль.

Все, что от тебя требуется — это сделать так, чтобы „Титан“ не разрушил себя, пока это не закончится».

Она чувствовала слепую, ожесточенную ярость, исходящую из глубины корабля, где разумная органическая технология Теней была осторожно соединена с обычной компьютерной системой корабля… Ее глаза потемнели, отражая эти мысли, она видела отчаяние, как красные вспышки, хлещущие во все стороны. Лита вцепилась в оборудование, стараясь удержаться на месте.

Открылись тройные ворота дока. Воздух вытянуло в космос с ревом, который вторил крику Теней в ее мозгу.

Переборки вокруг нее со стоном начали гнуться.

«Он разрушается… он хочет уничтожить себя, прежде чем ворлонский корабль возьмет верх».

Она сражалась, мысленно пытаясь перехватить у органической системы контроль над двигателями и системой навигации, так же, как она пыталась бы проникнуть в мозг человека, чтобы завладеть его пальцами, ногами и речью.

Лита почувствовала, как что-то капает из ее носа, что-то теплое стекает по верхней губе. Мгновением позже она почувствовала вкус крови.

«Великолепно, просто великолепно», — подумала она и принялась сражаться еще яростнее.

Беренсен ухватился за панель перед собой, чтобы его не сбросило.

— Двигатели перегрелись, скоро взорвутся!

— Когда? — крикнула Сьюзан через шум.

— Через две минуты!

Лита чувствовала, что теряет сознание. Она пыталась сосредоточиться, удержаться в органическом центре корабля, но не знала, как долго продержится…

Потом внезапно красная ярость в глазах сменилась холодным зеленым светом, который рос, окружая и поглощая красный. Они обхватили друг друга, хлеща разноцветными щупальцами, боролись, сталкивались, отступали, делали ложные выпады, парировали удары, а потом внезапно зеленый глубоко вонзился в красный и парализовал его.

Потом красный исчез, остался только зеленый.

И вместо яростного рева зеленый запел в ее мыслях.

Когда корабль замер, спокойный и тихий, Лита открыла глаза. Шлюзы медленно закрылись, и она услышала шипение воздуха, заполнявшего док.

Лита разжала мертвую хватку, и осознала, что ее руки и ноги дрожат. Она отчаянно мечтала присесть, но, так как ближайшее кресло было двумя палубами выше, она рухнула там, где стояла, не волнуясь, что сидит в луже вытекшей смазки. Невозможно, невероятно, но она осталась в живых, и только это имело значение.

Чуть позже в борту ворлонского корабля образовался люк, из которого появился Шеридан. Он посмотрел на нее и, улыбнувшись, взмахнул рукой. Торжествующе.

Она махнула в ответ. Еле-еле.

А потом потеряла сознание прямо на полу дока.

— Есть какие-нибудь проблемы с интерфейсом? — спросил Шеридан.

Иванова покачала головой, идя рядом с ним по главному коридору «Титана».

— Ничего серьезного. Несколько небольших вспышек там и тут, температура несколько выше нормы, сбита настройка некоторых каналов связи. Но мы все это скоро исправим.

— Хорошо, — сказал Шеридан.

— Мы осмотрели Литу, она, кажется, в порядке, просто несколько потрясена, — продолжала она, — Мы отправили ее на шаттл и дали ей то, что поможет ей успокоиться и набраться сил. Я бы хотела поблагодарить ее лично, но мы и так выбились из графика, и если не вернемся на прежний курс, на Земле захотят выяснить, где мы находимся и где были, а этого мне бы хотелось избежать.

— Понимаю, — они остановились напротив главного входа на посадочную палубу, и Шеридан повернулся к ней, — Было приятно снова увидеть тебя, Сьюзан. Я знаю, что у тебя сейчас есть свои дела, но ты всегда желанный гость здесь, когда бы ты ни появилась в этом районе.

— Я знаю, — сказала она, — Просто… Я не уверена, что мне будет комфортно находиться здесь после того, что случилось… что Маркус сделал… По крайней мере, не сейчас. Мне просто… нужно немножко времени, вот и все.

— Конечно, — сказал он спокойно, — Ну, удачи тебе и твоему кораблю, Сьюзан. И не забывай менять масло каждые сорок тысяч парсеков. И держи всех подальше от седьмого дока.

— Постараюсь, — сказала она, — Снова спасибо, Джон. И не волнуйся, мы вскоре увидимся.

Он улыбнулся и, к ее большому удивлению, крепко обнял ее.

— Я знаю, что это так, — сказал он, а потом повернулся и вошел в главный док.

Возвращаясь на мостик, Иванова остановилась, чтобы нарушить инструкции Шеридана: войти в седьмой ангар. Там находился только ворлонский корабль, спокойно стоящий в середине, думающий свои ворлонские мысли, которые до сих пор беззвучно жужжали в его системах управления.

Глупо. Он казалось, выглядел почти удовлетворенным.

«Он прав, надо держаться подальше от этого места», — подумала она и снова вышла, закрыв дверь так, чтобы никто ниже по званию не смог ее открыть. Потом бросила последний взгляд назад и направилась к мостику.

Шеридан наблюдал из своего шаттла, как «Титан» отходит от Вавилона 5 и направляется к зоне перехода. Теперь это был корабль Ивановой, и ничей больше, никаких скрытых планов, никакой возможности захватить контроль над ним. Он знал, что если придется тяжко, если технологии Теней, встроенные в эсминцы типа «Колдун», однажды придут в действие, то, если такой день настанет, по крайней мере один корабль будет свободен от их влияния, не последует за другими, останется независимым.

И очень хорошо, что это будет корабль Ивановой. Потому, что это будет соответствовать характеру самой Ивановой.

— Полетели, — сказал он пилоту, бросив взгляд на Литу, которая спала на заднем сидении кабины шаттла, — Возвращаемся домой.