Скрюченный человек

Альбина Нури Скрюченный человек

— Фу таким быть! Позорище, — скривилась Олечка Зимина, заходя в магазинчик.

Голубоглазая Олечка была самой красивой девочкой в классе. А бомж, который, покачиваясь, стоял возле магазина, мерзкий и грязный.

Ребята часто приходили сюда после уроков купить чипсы, колу или мороженое. Бомж вечно тут околачивался: рылся в контейнере за магазином, стоял возле двери, торчал около входа в метро.

Женин дом был неподалеку. Иногда бомжа видели и около него, но дом считался элитным, был огорожен забором, ключ от ворот имелся только у жильцов. Внутри, в уютном дворе, находились лавочки, декоративные деревца, детская площадка, парковка. Таким, как этот оборванец, вход в подобные места заказан.

Нечёсанные седые волосы, похожие на свалявшуюся шерсть; отечное, бугристое, как картофелина, лишенное индивидуальности лицо — все пьяницы похожи. Чёрное пальто с чужого плеча болталось на старике, как на вешалке, ладони не высовывались из слишком длинных рукавов. Брюки, обувь, место которой на свалке, убогая котомка — вид старика вызывал отвращение, а уж исходящий от него запах…

Женя зашел в магазин вслед за Олечкой, Настей и Никой (на «Колю» друг не отзывался принципиально).

— Почему его не заберут куда-нибудь? — никак не могла успокоиться Олечка. — У него, наверное, вши. Вдруг он больной, заразный.

— Он же не чихает на тебя, — резонно заметила Настя.

Она ревновала: Ника упорно не замечал её, когда Олечка была рядом. На самом деле он вообще никого, кроме Зиминой, не замечал, был влюблен в неё с шестого класса. Хотя Жене, например, больше нравилась Настя: она, по крайней мере, была живая и смешливая. А Олечка постоянно вела себя так, словно стояла перед зеркалом: никого, кроме себя, не видя.

И вот бомжа этого заприметила.

— Ещё бы он чихнул! — возмутилась Олечка. — Я бы отцу сказала.

Отец у Олечки — крупный полицейский чин. То ли полковник, то ли целый генерал.

— Так сказала бы, пусть его заберут.

Олечка высокомерно поглядела на Настю:

— Делать ему нечего, отбросами всякими заниматься!

— Кто какие будет? — спросил Ника, подходя к стойке с чипсами. Про бомжа все благополучно забыли.

Пробежал сентябрь, а вслед за ним и октябрь с ноябрем, заливаясь слезами дождей, канули в прошлое. Декабрь отмерил начало зимы точно в срок, в соответствии с календарем. Аккурат первого грянули морозы, замело-завьюжило.

Бездомный, который постоянно маячил где-то на периферии Жениного зрения, возникая то тут, то там, пропал. Наверное, переместился туда, где потеплее. Может, на теплотрассу подался или облюбовал подъезд дома, в котором нет охраны, консьержки, домофона.

Женя забыл про него — да и с чего бы помнить? Бомж пришел на ум, когда Влас — Стас Власянников — смотрел в интернете видео на своем любимом канале «Пуся Хомячков» и громко, на весь класс, комментировал. Женя пранкеров не любил: смаковать, как над людьми издеваются, — такое себе. Но, как и все, глянул одним глазом.

Ролик назывался «Дрессированный бомж», суть его состояла в том, что блогер кидал несчастному мелкие деньги, заставляя выполнять команды: «стоять», «сидеть», «искать пять рублей» и прочее.

По мнению Жени, это было отвратительно: и придурковатый блогер Пуся бесил, и бомж, который щерился беззубой улыбкой и радостно «служил», теряя остатки человеческого достоинства. Однако Власу, как и многим другим ребятам, было «по приколу». Смешно.

Вот тут Женя и вспомнил местного бездомного, спросив себя, стал бы тот за малую денежку прыгать и резвиться другим на потеху, и решил, что, скорее всего, да. В какой-то момент человек перестает быть человеком и превращается в животное, подумалось ему.

Однажды мальчишки помладше окружили того старика, бросали в него пластиковые бутылки, стаканчики, кричали, хохотали, а бездомный притопывал на одном месте, поворачивался, как кошка, которая ловит свой хвост, и тоже тихонько смеялся. Видно, не понимал, что над ним глумятся.

Противно все это.

Учебный день пролетел быстро, а после Женя с Никой пошли в кино. Вечером, возвращаясь домой, Женя увидел бездомного. Он, оказывается, устроил себе лежанку из тряпок и рваных одеял под балконом одной из девятиэтажек около его дома. Там было что-то вроде ниши или норы, куда ветер не задувает. Старик лежал, натянув на голову пальто, уткнувшись носом в стену, подвернув руку под голову.

Мельком бросив на спящего косой взгляд, Женя поспешно прошел мимо. Никому, конечно, не пожелаешь такого: валяться на картонке в мороз, не зная, удастся ли сегодня поесть. Но, с другой стороны, каждый сам хозяин своей судьбы: не пей, трудись, деньги зарабатывай, веди себя нормально, тогда не окажешься в таком жалком положении.

Проходя по пути из школы мимо того дома на следующий день, Женя бросил взгляд на балкон (точнее, под него). Бездомный ютился в своём гнезде. Поза была та же.

И на следующее утро — тоже.

А вечером все и случилось.

Женя два раза в неделю играл с ребятами в хоккей и во вторник возвращался после матча. Удачно поиграли, настроение было отличное: их команда победила, а Власа — продула с разгромным счетом.

Уже стемнело. Мороз царапал острыми коготками щеки. Женя свернул за угол, оказавшись возле дома, где обитал старик. Людей поблизости не было, снег хрустко пружинил под ногами, и это единственный звук, который слышал Женя, — так тихо было кругом. Прямо как в сосновом бору.

Свет фонарей освещал дорожку, пустой двор, серебряные ото льда и снега деревья. Под балконом чернела фигура бездомного, и Женя замедлил шаг, хотя собирался пройти мимо.

Сейчас минус пятнадцать. Лежать на земле в такой холод — все себе отморозить. Старик, видно, спал.

Женя шагнул ближе, и его словно кипятком окатило. Все эти дни, что он ходил мимо убогого обиталища, бездомный не менял позы! Уже не первые сутки лежал спиной к улице, укутавшись в пальто, подломив руку под голову.

— Эй, вы там живы? — Собственный голос показался Жене незнакомым.

Нет ответа.

Что делать? Пойти домой, оставить все как есть?

Вместо этого он вытянул руку, в которой держал хоккейную клюшку, и осторожно потыкал бездомного. Каменная твердость — вот что он ощутил. Все равного) коснуться большого валуна (Женя видел такие на море) или стены здания. Бездомный словно слился с местом своего обитания.

Мертв. Мертв окончательно, бесповоротно, необратимо. Женю, который прежде никогда не видел покойников, приморозило к месту. Он еще не успел подумать, что следует предпринять, как тёмная неподвижная фигура вдруг пошевелилась.

Женя взвизгнул и отпрянул. Бомж вытянул одну ногу, потом — вторую. Движения были резкие, отрывистые, какие-то механические, а ещё Жене почудилось, что ноги у старика чересчур длинные.

Приподнявшись на локтях, бездомный вывернул голову и уставился на Женю. Мальчик не видел его лица, оно оставалось в тени, но ему казалось, что губы растянуты в безумной улыбке.

Существо, напоминающее гигантскую саранчу, резво выбиралось из-под балкона. Женя с ужасом понял, что конечности его сгибаются совсем не в ту сторону, в которую должны.

Создание, некогда бывшее несчастным бездомным, очутилось в паре шагов от Жени. Оно казалось припавшим к земле перед прыжком, но уже в следующую секунду стало распрямляться, будто пружина. Изогнутое под невозможными углами тощее тело напоминало складной метр. Существо искривлялось, росло, становясь всё выше, и вскоре уже стояло, раскачиваясь на широко расставленных ногах. Шаг, ещё — и кошмарное создание нависло над перепуганным подростком.

А потом, сломавшись пополам, согнулось и наклонилось к Жене. Белые руки, которые теперь высовывались из рукавов пальто, плыли в воздухе, как уродливые змеи. Ухмыляющееся лицо оказалось возле мальчика.

«Что ты такое?» — беззвучно крикнул Женя где-то внутри себя самого.

И внезапно понял, что знает ответ.

Рот, растянутый до самых ушей, матовые, но вместе с тем отливающие рубиновым цветом глаза, длинный язык между кривых зубов… Женя почувствовал отвратительный смрад — сладковатый, назойливый запах смерти.

— Я нашёл тебя, — проскрипел Скрюченный человек, его самый жуткий кошмар, и в этот миг мальчик наконец-то нашёл в себе силы развернуться и побежать.

Никогда в жизни он не бегал быстрее. В легких полыхало пламя, в боку кололо, но Женя не замечал этого. Каждую секунду он ожидал, что Скрюченный человек окажется рядом, схватит за плечо. Истошно вопя, Женя вцепился в забор, который огибал их двор, и сознание покинуло его.

Потом была суета. Соседи вызвали «Скорую» и полицию, мама чуть не плакала, отец пытался выяснить, кто довел сына до такого состояния. Жене мерили температуру, совали в рот лекарства, закутывали в одеяла, потому что его трясло, как от удара током.

Из путаных объяснений Жени стало ясно, что нечто нехорошее произошло в одном из соседних дворов. Кинулись туда, увидели брошенную мальчиком хоккейную клюшку, а потом и мертвое тело под балконом.

— У него стресс, ты же знаешь, какой он чувствительный! — вполголоса говорила мама, думая, что Женя уже спит.

— Он никогда не сталкивался со смертью, а тут мертвеца увидел, — ответил отец. — Хотя реакция, надо сказать, чересчур эмоциональная.

Они перешли на шёпот, и больше Женя ничего не смог разобрать. К тому же голова была как будто набита ватой, мысли ворочались тяжело, звуки слышались еле-еле. Вскоре он заснул.

Ему снилось нехорошее, страшное, хотелось вырваться из этого сна. А когда удалось и Женя проснулся (мокрый, как мышь, с пересохшим горлом), то никак не мог сообразить, что это уже не сон.

Он озирался по сторонам, судорожно вцепившись в край одеяла.

«Комната, это всего лишь моя комната!»

Но он был в ней не один. В углу чернело нечто напоминающее ком белья. Пока Женя не смотрел в ту сторону, оно не шевелилось, но стоило глянуть, как чернота ожила, расползаясь в стороны, словно нефтяное пятно.

Тень росла, меняла очертания, вывинчивалась. Женя видел длинные ноги и руки, заканчивающиеся крючковатыми пальцами, насекомообразное, похожее на саранчу тело. Он знал: там, во мраке, светятся багряные глаза и щерится в улыбке рот…

Женя вытолкнул из глотки вопль (точно пробка вылетела). Он кричал и кричал, даже когда родители ворвались в комнату, включили свет, а мама обняла его, прижала к себе, стараясь успокоить, будто ему было пять, а не пятнадцать.

На том месте, где минуту назад стояла жуткая тварь, ничего не было. Но это не могло обмануть Женю, носить в себе такой ужас он не хотел.

— Что ты увидел? Куда все время смотришь? — спрашивал папа, и Женя, слишком слабый и напутанный, чтобы врать, ответил:

— Скрюченный человек. Он здесь! В комнате!

Родители поглядели друг на друга, потом на сына.

Когда Женя был маленький, мама постоянно читала ему вслух. Однажды она прочла «Жил на свете человек, скрюченные ножки…». Забавное детское стихотворение напугало ребенка так, что у него поднялась температура.

Женя живо представлял себе скрюченное горбатое создание с уродливым, растянутым в безумной улыбке лицом и алыми глазами, поселившееся в его комнате. Несколько ночей мальчик почти не спал, но и после, когда ужас немного забылся, просил не выключать ночник.

Мама больше не читала ему тот стих, даже книгу выбросила, но Скрюченный человек накрепко врезался в память. Пусть Женя на время забывал про него, он всё равно существовал где-то рядом, в подсознании.

А теперь вылез наружу.

— Тут никого нет. — Мама погладила Женю по голове.

— Ты же понимаешь, что его не существует, да? — спросил папа. — Скрюченный человек — просто персонаж из детского стишка.

Когда утром родители предложили договориться с классной руководительницей, чтобы Женя побыл пару дней дома, он отказался. Уж лучше быть в школе, там полно людей.

Одноклассники откуда-то знали о случившемся.

— Отмучился бомжик, — весело сказал Влас и закатил глаза: — А некоторые такие нервные!

Женя, у которого нервы и правда были на пределе, подскочил к нему, впервые в жизни чуть не затеяв драку. Насмешка Власа вывела его из себя, но разозлился он не на то, что одноклассник посмеялся над ним, а на слова про «бомжика».

Их бросились разнимать, прозвенел звонок, и вошедшая в класс учительница истории закричала:

— Прекратите немедленно! К директору хотите? Вы чего тут устроили?

Когда ребята успокоились и расселись по местам, кто-то из сидящих на первых партах объяснил, из-за чего началась драка, упомянув про умершего бездомного. Учительница погрустнела, нахмурилась.

— Я его знала. Раньше, когда он ещё не… — Она откашлялась. — Это Владимир Константинович Новиков, он в нашей школе работал.

— Сторожем? — влезла Олечка.

— Почему? Учителем географии. Давно уже, молодые учителя не застали его, а я помню. Он еще меня учил, когда я в эту школу ходила. А потом, когда после вуза устроилась сюда, Владимир Константинович продолжал работать. Лет сорок, наверное, преподавал. Или больше.

— А потом что? — громко спросил Женя, чувствуя странный холод в груди.

Вспомнилось некстати, как дети задирали бомжа, а он не злился, смеялся вместе с ними. Дети… Всю жизнь он, оказывается, с ними работал.

— Потом… Знаете, как бывает. Жена умерла. Внук уговорил дарственную на квартиру написать. Вот и…

— Что же никто из учителей не помог, когда он на улице оказался? Если знали его? Как же помощь, взаимовыручка?

Вопрос был неудобный, учительница покраснела. Потом рассердилась, не ответив Жене, и начала объяснять классу новую тему.

После уроков пришлось остаться на факультатив, а потом — на дежурство.

Обычно внеклассная работа раздражала, но сейчас Женя был только рад отвлечься и не торопился домой.

Давно закончились уроки, школа постепенно пустела, ученики и учителя расходились по домам, смех и голоса таяли в коридорах и на лестницах. На улице стемнело, в школе зажегся свет, и здесь, внутри, было уютно. Наружу, в темень и холод, идти не хотелось. Но надо. Сколько можно тут торчать?

Решив, что мимо дома, возле которого умер старый учитель, проходить ни за что не станет, Женя закинул ранец на плечо и двинулся к лестнице. Он уже миновал два пролета, оставалось спуститься со второго этажа на первый, когда лампы под потолком замигали, затрещали и погасли. В коридоре свет был, и Женя толком не успел испугаться, но потом увидел тень.

Нечто приближалось к лестнице, разрасталось, чернильными струями растекаясь по полу. Сначала оно напоминало извивающиеся плети винограда, потом появилось изогнутое, кривое тело… Скрюченный человек — это был он!

Женя замер на ступеньках, покорно ожидая, когда громадная вывернутая фигура покажется целиком. Страх был невыносим, но бежать — некуда. Ясно уже, что Скрюченный человек везде его найдет.

— Почему ты преследуешь меня? Что я сделал? — в отчаянии закричал Женя.

В эту секунду зажегся свет. Вместо Скрюченного человека в коридоре показалась Юлия Семеновна, школьный библиотекарь.

— Ты чего орешь? — Она, видно, испугалась. — Сердце чуть не выскочило!

Библиотека, дверь в которую была видна с того места, где стоял Женя.

Шестеренки в голове заработали, задвигались. Он начал понимать…

— А библиотека ещё открыта? — спросил он.

— Пока да. До шести, — недовольно проговорила Юлия Семеновна.

Спустя полчаса Женя листал альбомы с фотографиями. Он и не знал, что в школьной библиотеке хранятся фотоальбомы с выпусками разных лет, с момента основания школы в 1958 году.

Вот каким он был, Владимир Константинович Новиков. Пришел в новую школу в начале шестидесятых, преподавал, по всей вероятности, до две тысячи седьмого (после этого года снимков с ним не было).

С фотографий на Женю смотрел худощавый мужчина с густыми темными волосами — поначалу совсем молодой, потом становящийся всё старше, пока волосы его не поседели, а лицо не покрылось морщинами. Учитель географии стоял в окружении учеников и коллег, камера часто запечатлевала его с открытой, наивной, немного детской улыбкой. Жене подумалось, что географ, наверное, не кричал на своих учеников и редко их наказывал.

А потом жизнь наказала его.

— Вы знали Владимира Константиновича? — спросил Женя.

Библиотекарь покачала головой.

— Сегодня в учительской про него говорили. Некоторые знали. Говорят, похоронить некому.

Женя отдал альбомы Юлии Семеновне и вышел из библиотеки.

Он знал, зачем приходил Скрюченный человек. И больше его не боялся. Женя, к стыду своему, отлично понимал: если бы не страх, не ужас перед появлением монстра, он забыл бы о существовании несчастного бомжа. Его смерть выветрилась бы из памяти, а подробностями жизни он и не подумал бы интересоваться.

— Мы должны что-то сделать! — горячо и громко говорил Женя родителям, когда они вернулись с работы. Он рассказал им трагическую историю старого учителя географии, которым оказался умерший бездомный. Изумленные, немного напуганные его напором, они слушали сына.

— Это страшно, и я рада, что ты хороший человек, тебя не оставляют равнодушным такие вещи… — начала мама, но отец её перебил:

— Скажи, как теперь надо поступить? Чего ты хочешь добиться?

Он был более прагматичен и сразу перешел от эмоций к делу.

— Новиков почти полвека проработал в школе, это был правильный, добрый, хороший человек, а что в итоге? Доживал всеми брошенный, голодал, над ним смеялись, презирали, гнали. Замерз насмерть, несколько дней пролежал под балконом, хуже собаки. А теперь его похоронить не могут, закопают в общей яме, даже после смерти у него не будет пристанища, могилы!

Отец внимательно посмотрел на сына, потом коротко кивнул и вышел из комнаты. Он был влиятельным человеком, ему быстро удалось выйти на нужных людей, привлечь необходимое внимание, найти деньги (немалую часть внес он сам), добиться реакции районной администрации.

Владимира Константиновича Новикова похоронили на городском кладбище. Было и отпевание, и обитый алой материей гроб, и венки, и похоронная процессия, и поминки. Памятник тоже заказали. Школьные чаты бурлили, на городском портале вышла статья. Директор школы объявила день траура: фотографию учителя, перечеркнутую черной лентой, вывесили в холле.

Все возмущались: как могли допустить столь вопиющую ситуацию? Жаловались на равнодушие, черствость окружающих. Некоторые хвалили Женю. Другие говорили, что Новикову самому нужно было вести себя внимательнее — образованный же человек!..

А Женя лишь надеялся, что старому учителю теперь светло и спокойно там, куда он ушел.

Скрюченного человека мальчик больше никогда не видел.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.