Скверно для дела

Глава 10

Фокс предъявил права на десятую часть письменного стола для своих пальто и шляпы, а также на кресло — для собственной персоны. Все это сопровождалось ничего не значащей улыбкой.

— Ну, — представился он, — я детектив.

— Кто вы такой, я знаю. Что вы хотите?

— К этому я и перехожу. Детектив вырабатывает в себе массу смешных привычек, связанных с его работой, впрочем, как и любой другой человек. Например, когда я припарковал свой автомобиль перед зданием, принадлежащим фирме «Лакомства Тингли», там уже возле тротуара стояла большая машина «сакетт» с шофером в униформе. Я заметил ее номер: «GJ 88» и уже наверху, в приемной, немного позже, когда хорошо одетый джентльмен прошел мимо меня, направляясь к выходу, записал номер в свою записную книжку. Это было во вторник утром. На другой день, когда мой интерес — впрочем, как и многих других, — к делам, связанным с Тингли, резко возрос в связи с его убийством, мне сказали, что имя того высокого, хорошо одетого мужчины, которого я встретил во вторник утром, Браун. Людей с таким именем слишком много. Я запросил «Бюро учета автомобилей» по поводу номерных знаков «GJ 88» и выяснил, что этот самый Браун, должно быть, воспользовался автомобилем, принадлежавшим Гатри Джаду. Я хотел выяснить, сделал ли он это с вашего согласия и ведома, но сейчас, глядя на вас, вспомнил, что именно вы и были тем человеком, которого я встретил у Тингли во вторник утром. Не сомневаюсь, что секретарша и все остальные, кто видел вас, подтвердят мои слова.

Поэтому теперь я, пожалуй, оценил бы должным образом, если бы вы рассказали мне, о чем говорили с Тингли, когда посетили его позавчера под именем Браун.

За исключением выражения глаз, ничто в лице Гатри Джада не выдало его реакции на что бы то ни было в осторожном и убедительном повествовании Фокса. В его взгляде появился блеск, напоминающий скорее стальной оттенок, нежели мягкий отсвет шелка. Он спросил тем же самым тоном:

— Что вы еще хотите от меня услышать?

— Пока это все, но, конечно, в зависимости от того, к чему это приведет…

— Абсолютно ни к чему. Закройте за собой вон ту дверь с другой стороны! — Джад указал пальцем, какую именно.

Фокс не шевельнулся.

— Прошу учесть, мистер Джад, что отвечать на вопросы полиции намного неприятнее, чем на мои. Вы предпочитаете, чтобы я предоставил свою информацию властям?

— Я предпочитаю вообще ничем подобным не забивать себе голову. — Слабый изгиб губ в равной степени мог говорить о его негодовании или отвращении. — Конечно, если вопрос зададут в полиции, мне придется на него ответить. Пожалуйста, выйдите вон через ту дверь.

— Вам известно, что расследование убийства весьма щекотливое дело?

— Да.

— И вас это не волнует?

— В конце-то концов, мистер Фокс…

Фокс молча встал, взял пальто и шляпу и вышел через ту дверь, на которую ему было указано. Ожидая лифта в коридоре, он что-то пробормотал, правда неразборчиво. Оказавшись на улице, вновь воспользовался подземкой, чтобы добраться до станции «Гранд-Сентрал», и выбрался на поверхность в районе Шестой авеню.

Атмосфера в приемной административных офисов корпорации «Пи энд Би» была проникнута духом того десятилетия, когда популярность связей с общественностью находилась в полном расцвете и зените своей славы. Секретарша была сама любезность, не выказав ни малейшего намека на то, что даже сама просьба о том, чтобы лично передать послание мистеру Клиффу, оскорбительна для ее достоинства; да и молодой человек, который проводил Фокса и открыл перед ним дверь, всем своим видом давал понять, что ему это в высшей степени приятно.

— Садитесь, — пригласил Леонард Клифф. — Я, правда, занят как дьявол, но и весь оставшийся день будет для меня таким же, поэтому… — Он и в самом деле, казалось, куда-то спешил и даже слегка запыхался. — Рад, что вы пришли. Мне хотелось бы поблагодарить вас за то, как вы вчера провернули это дело… ну, то, как вы устранили это… ну… неверное представление, что ли, которое сложилось у мисс Дункан.

— Пустяки. Не стоит упоминания!

— Хотя должен признать, что вы ловко посадили меня в лужу, когда вскрыли подоплеку моей попытки всучить задаток Коллинзу…

— Вы приняли этот удар не моргнув глазом, — объявил Фокс. — Это хорошо, что вы не против того, что вас сажают в лужу, потому что мне вновь предстоит это сделать, и так как мы с вами занятые люди, то приступаю к этому незамедлительно. Вы ошиблись насчет «OJ 55». Это было не «OJ», a «GJ».

Клифф почти не выдал себя и быстро опомнился. Легкая растерянность в глазах и чуть отвисшая челюсть — вот и все признаки, по которым можно было судить о том, насколько напряжены его нервы. В голосе прозвучало хорошо разыгранное изумление:

— Должно быть, это какой-то код, который мне неизвестен. О чем вы говорите?

Фокс улыбнулся ему:

— Ладно, попробуем с другого конца. В какой газете вы работали?

— Ни в какой. Никогда не имел дело с газетами.

— Тогда где вы научились писать предложения, не начиная их с личного местоимения «я»?

— Не сказал бы, что я где-то специально учился литературному стилю. Но мне пришлось делать копии статей в одном издательстве почти три года, прежде чем я бросил якорь в нашей фирме.

— Так и знал, что вы практиковались. — Фокс, казалось, был доволен собой. — Речь идет о том анонимном письме, которое Нэт Коллинз получил вчера…

— Каком письме?

— Полученном им. Дайте мне объяснить! Вы, возможно, блестящий предприниматель, но интриган из вас никудышный. Когда я спрашивал вас в офисе Коллинза о том, где вы были во вторник вечером, то взгляд, брошенный на мисс Дункан, и то, как вы изменились в лице, — выдали вас с головой. Стало очевидным, что эти два часа с половиной вы занимались чем-то, связанным с мисс Дункан, и вам стыдно было в этом признаться. Само по себе это мне еще ни о чем особенном не говорило. Однако, выйдя в приемную, вы увидели Филипа Тингли, находящегося там. То, что это именно он, вам стало известно еще в кабинете, так как о его прибытии было доложено.

Пока он беседовал с нами, Коллинзу позвонили и сообщили, что мужчина, вошедший в здание Тингли без двадцати восемь, во вторник вечером, и был Филип Тингли. Так как автор анонимного письма в тот момент, когда его писал, не мог определить, кто был этот мужчина, напрашивался вывод, что у автора анонимки появилась возможность узнать, как выглядит Филип Тингли. Немного позже я выяснил у мисс Лэйрэби, что вы как раз выходили минут на десять — именно в то время, когда раздался телефонный звонок… Вот почему, мистер Клифф, я сказал, что мне по душе то, что вы не возражаете, когда вас сажают в лужу. Ставлю пятьдесят против одного, что это вы написали письмо и позвонили по телефону!

Клифф, все еще держа себя в руках, отрицательно покачал головой.

— Не хотелось бы разочаровывать, но ваше пари явно неудачное. Письмо… телефонный звонок о каком-то мужчине, зашедшем к Тингли, — все это я слышу впервые.

— Полноте, мистер Клифф! Запирательство ничем хорошим для вас не кончится.

— Я в этом не сомневаюсь, — согласился Клифф, — если вы имеете в виду то, что я отказываюсь сообщить, где был во вторник вечером. И тем не менее…

— Постараюсь убедить вас. — В голосе Фокса прозвучали искренние нотки. — Лучше будет, если вы мне все расскажете. Это гораздо более важно, чем кажется, и полагаю, мне следует объяснить вам — почему. Вы думаете, что предоставили нам всю информацию, которая должна помочь, но это не так. Из-за одной детали, оказавшейся неправдоподобной. В вашем письме говорилось, что номерные знаки на лимузине были OJ, но такого номера вообще не существует. Что мне хотелось бы узнать, так это насколько близко находились вы от лимузина и насколько хорошо разглядели его номер, а также не могли ли спутать «С» с «G» или «О»?

Клифф снова отрицательно покачал головой:

— У меня такое впечатление, что мы говорим на разных языках…

— Ладно! Объясню более понятно. Дело вот в чем. Есть номер «GJ 55», и он принадлежит Гатри Джаду.

Клифф вздрогнул. Он выпрямился, скрестив руки на груди.

— Вот где собака зарыта!

Фокс кивнул:

— Теперь понимаете?

— Да, понимаю. — Клифф сжал губы и уставился на галстук Фокса.

— Для большинства людей, — продолжал детектив, — точная констатация факта — вполне достаточный аргумент, чтобы припереть человека к стенке. Но в данном случае мне требуются более надежные и достоверные доказательства. Если бы вы смогли мне их дать, не ссылаясь на то, что отчетливо не разглядели…

— За это не поручусь. Конечно, буква вполне могла быть «G» вместо «О», а так как номер «OJ 55» не существует, скорее всего, номер действительно «GJ 55». Было темно, и шел дождь, а я видел его на расстоянии, когда автомобиль отъехал и подсветка номера была не очень хорошей. Мне бы не хотелось утверждать с абсолютной уверенностью, что буква была «G», по меньшей мере, чтобы можно было использовать это как средство давления. Но… — Клифф замолчал, прищурил глаза, сжал губы и покачал головой. — Но я не могу это сделать. — Вновь покачал головой. — Нет, просто не могу!

— Все это очень плохо. У меня создалось впечатление, что вы готовы были пойти в огонь и воду и даже дать запачкать себя в грязи, чтобы только помочь мисс Дункан.

— Так оно и есть! Но вряд ли это будет иметь решающее значение… В конце концов, ведь все остальное — сущая правда… Разве этого не достаточно?..

— Не совсем. Не в данном случае. — Фокс подался вперед, словно взывая к нему. — Не исключено, что все это вообще не пригодится, разве только чтобы оказать давление, но я работаю на мисс Дункан, и мне это нужно, более того — необходимо. Не стоит так уж чертовски бояться того, что имя вице-президента «Пи энд Би» попадет в газеты.

— Дело не в этом.

— Тогда в чем же?

— Дело в… — Клифф словно подавился, заерзал в нерешительности и наконец набрался мужества. — Дело в мисс Дункан. Я вел себя так, словно одурел от любви.

— Ну, — улыбнулся Фокс, — похоже, что так оно и есть, но что в этом плохого?

Клифф казался настолько поглощенным своими переживаниями, что не смог даже улыбнуться в ответ.

— Я следил за ней! Я тайком преследовал ее!

— Вы следовали за ней до здания Тингли?

— Да! Мы договорились вместе пообедать и отправиться на шоу во вторник вечером, но она все отменила. Я подумал, что, может быть, у нее есть кто-то еще… и не мог противиться желанию выяснить, что она будет делать вечером. Когда я вышел из своего офиса…

— Сразу после того, как Тингли вам позвонил. Без двадцати шесть?

— Да. Я отправился на Гроув-стрит и стал следить за ее квартирой… то есть за подъездом. Около часа наблюдал с противоположной стороны улицы, но, когда начался дождь, подошел к входной двери, и как раз в этот момент Эйми вышла, взяла за углом такси, и мне повезло достаточно быстро поймать другое и не упустить ее из виду…

— Подождите минуту. — Фокс нахмурился. — Дождь…

— При чем здесь дождь?

— Судя по вашим словам, он начался где-то около семи. У меня за городом дождь пошел около пяти, но мой дом отсюда находится за шестьдесят миль, так что, может, в этом и нет ничего особенного. — Фокс все еще хмурился, пытаясь сосредоточиться. — И все-таки… Вы уверены, что дождь пошел в семь часов?

— А то как же! Ну, может быть, за две-три минуты до…

— Ладно! Не обращайте внимания. Есть у меня такая привычка — ко всему цепляться… Итак, вы проследовали за мисс Дункан до самого здания Тингли?

Клифф кивнул:

— Причем ломал себе голову над тем, что она забыла здесь. Ведь я тогда еще не знал, что она племянница Тингли. Такси я отпустил. Дождь хлестал даже с еще большей силой, чем прежде, поэтому я нырнул под арку — туда, где въезд для грузовиков. Остальное вы знаете. Когда она вышла…

— Во сколько это было?

— Могу ответить точно: одиннадцать минут девятого. Как раз за секунду до этого я взглянул на свои часы.

Когда она пошатнулась и едва не упала, я чуть было не бросился к ней, но сдержался и остался под аркой. При сложившихся обстоятельствах это выглядело бы в высшей степени неуместно… Вместо этого я проследовал за ней до Восьмой авеню, теряясь в догадках, что могло произойти, — у нее была такая странная походка, я даже подумал, что она слегка подшофе. — Клифф замолк, прикусил губу и покачал головой. Его голос немного изменился. — Если бы я только знал… но увы! Она взяла такси, я сделал то же самое. Затем она поднялась к себе в квартиру вместе с водителем, и он вскоре вышел обратно. Я проторчал там еще где-то около часа, в десять на все махнул рукой и отправился домой.

Фокс хмыкнул:

— Если бы задержались еще минут на десять, то увидели бы, как туда приехал я. Вы все подробно изложили в письме к Коллинзу?

— Да.

— Вы совсем не заходили в здание?

— Я уже сказал, что все подробно изложил в письме.

— Не будьте таким обидчивым. Понимаете, мне нужно знать все. Вы выходили из-под арки, хотя бы ненадолго за то время, пока мисс Дункан находилась в здании?

— Нет. Дождь был холодным, и у меня не было ни зонта, ни плаща.

— Вы находились возле офиса Тингли целый час. Мог ли кто-нибудь войти или выйти оттуда незамеченным?

— Нет. Я думал, что Эйми покажется с минуты на минуту, невзирая на то, что отпустила такси, и не спускал глаз с подъезда.

— Насколько вы уверены, что мужчина в плаще был Филипом Тингли?

— Ну… как я сказал Коллинзу по телефону, сто к одному. Когда я увидел его здесь в приемной… Знаете, у него и в самом деле очень необычное лицо, но, конечно, тогда в четверг вечером было темно, да и находился я недостаточно близко к нему, а освещена улица была плохо. Но что меня окончательно убедило в том, что это он, так это его походка, когда он встал и направился в кабинет.

— Понимаю. Это делает ваше предположение весьма убедительным. Но что касается номера «GJ 55», будьте готовы с пеной у рта доказывать, что номер был именно такой. А что по поводу самого Джада? Вы разглядели его?

— Водитель держал над ним зонт. — Клифф несколько смешался. — Это вполне мог быть Джад. Когда он вышел, то так быстро нырнул в машину, что я вообще не видел его лица.

— И все-таки вы его разглядели, — упорно настаивал Фокс. — Для… ну… чтобы на него надавить. Поняли?

Клифф задумался.

— Я, пожалуй бы, мог, — наконец согласился он, — помочь вам взять его за глотку. Но что, если это выйдет за рамки давления? — Он умоляюще простер к Фоксу руки. — Только не поймите меня превратно! Как бы для меня это ни было неприятно, я готов выступить свидетелем на суде по делу об убийстве, если получится так, что другого выхода не будет. Возможно, вам это покажется мальчишеством, но меня больше пугает другое… я имею в виду то, что мисс Дункан узнает, что я следил за ней и сопровождал…

— Я думал, что с ней-то вы достигли взаимопонимания?

— Да… но…

— Тогда не о чем беспокоиться. Тот факт, что вы следили за ней, чтобы выяснить, есть ли у вас соперник или что-то в этом роде, возможно, сделает вас посмешищем в глазах миллионов людей, а то и всего населения земли, но только не в ее глазах. Уверяю, вас: это ей покажется восхитительным.

— Честно? Вы и самом деле так думаете?

Фокс простонал:

— И это говорите вы, удачливый, изощренный и трезво мыслящий предприниматель! Поразительно, насколько одни и те же люди могут вести себя по-разному, причем в весьма обыденных обстоятельствах. — Он взглянул на часы и поднялся. — Но вы заняты. Надеюсь, что и со мной вы тоже достигли взаимопонимания. Еще одна вещь… я хотя и с оглядкой, но ставлю вас на одну доску с мисс Дункан и полагаю, что вы не поднимались в здание и не убивали Артура Тингли. — Он улыбнулся. — Скажем так: с вероятностью девяносто к одному. Но иногда и единичка срабатывает. Я говорю это затем…

Он оборвал фразу на полуслове, так как раздался телефонный звонок и Клифф поднял трубку; Фокс остался стоять с тем вежливым, ничего не выражающим взглядом, который появляется у человека, когда он невольно становится свидетелем разговора, который не имеет к нему никакого отношения. Если судить по тому, что он услышал, кто-то требовал присутствия мистера Клиффа, причем так настойчиво, что и речи не могло быть о том, чтобы не принять приглашение; если же судить по выражению лица самого Клиффа, то его вовсе не обрадовало данное обстоятельство.

Однако, как выяснилось, гримаса на его лице предназначалась ему, Фоксу, как и слова, с которыми обратился наконец к нему Клифф.

— Итак, — произнес предприниматель с нескрываемой горечью, — вы сначала обратились с этим к ним, а уже потом пришли просить меня помочь мисс Дункан!

— Вы говорите — к ним? — Фокс в удивлении широко раскрыл глаза. — К кому это?

— Да к ним. К полиции. Не пытайтесь посадить меня в лужу и теперь! Инспектор Дэймон желает, чтобы я немедленно явился к нему. Спрашивается, зачем? Ведь у него уже есть подписанные мною показания, включая все, что только могло его интересовать… Конечно, если вы не рассказали ему о моем письме, телефонном звонке и о ваших чертовых умозаключениях. — Клифф стиснул зубы. — Ну так вот, я все отрицаю! Вы ведь сказали, что это нужно, чтобы помочь мисс Дункан, разве не так?

— Именно так, — спокойно ответил Фокс. — Прекратите корчить из себя недоумка и петушиться, или Дэймон и в самом деле незамедлительно посадит вас в лужу.

Он уточнил, зачем вы ему понадобились?

— Да нет, ничего существенного, но…

— И вы предпочли обрушиться на меня. Возьмите же себя в руки! Вы, видимо, все еще не отдаете себе отчета, что по уши увязли в деле об убийстве в округе Манхэттен города Нью-Йорка: вы находились на месте преступления или вблизи него, когда оно произошло, скрыли этот факт от полиции, как и то, чему были свидетелем. Я «к ним», как вы изволили выразиться, «с этим не обращался» перед тем, как прийти к вам сюда, и пока не намерен этого делать. Не имею ни малейшего представления, о чем собирается расспрашивать Дэймон, но он так и будет вас дергать, пока идет расследование, а в сложившихся обстоятельствах вам следует держать ушки на макушке. — Фокс, говоря это, уже надевал пальто и шляпу. — Удачи вам, и следите за каждым своим словом!

Повернувшись, он вышел.

Были по меньшей мере три вещи, которые следовало выполнить, не откладывая в долгий ящик, и, оказавшись на улице, Фокс направился в сторону «Гранд-Сентрал», где опять воспользовался подземкой, явно намереваясь заняться одной из них. Однако вместо того, чтобы выйти на Уолл-стрит, проехал еще пару остановок, затем выбрался из подземки, прошел на «Беттери-Плайс» и, воспользовавшись лифтом, поднялся на самый верх здания под номером семнадцать. На двери, в которую он вошел, значилось: «США. Служба погоды». Фокс обратился к человеку, который дружелюбно взглянул на него из-под очков.

— Сначала я собирался позвонить, но решил вместо этого прийти сюда, чтобы уточнить один факт: без всяких ссылок на засуху, наводнение и прочие стихийные бедствия, скажите, в какое время начался дождь, скажем так, в Грин-Виллидж вечером в прошлый вторник?

Он вышел из «службы погоды» десять минут спустя, установив этот факт с той непреложностью, которая является обязательной для каждого факта. Дождь во вторник начался в шесть часов пятьдесят семь минут. До этого времени в пределах Манхэттена не наблюдалось выпадения каких-либо осадков, будь то ливень или мокрый снег. Человек, встретивший Фокса дружелюбным взглядом, позволил ему самому убедиться в этом, дав просмотреть все метеосводки. Фокс вышел насупив брови, что свидетельствовало о глубокой неудовлетворенности собой, спустился на улицу, зашел в гриль-бар, как во сне, машинально проглотил четыре сандвича с сыром и выпил четыре чашки кофе. Официант, который любил читать по лицам, в конце концов решил, что этот посетитель только что оставил кучу денег в брокерской конторе и теперь замышляет самоубийство: он был в высшей степени разочарован, если бы узнал, что его клиент мучается из-за того, что никак не может вспомнить, что же особенного в том, что дождь во вторник вечером начался в шесть часов пятьдесят семь минут. Складка на лбу Фокса все еще не разгладилась, когда он расплачивался за еду и покидал бар, она оставалась и тогда, когда он снова воспользовался подземкой, чтобы добраться до Четырнадцатой улицы, и пешком направился на Гроув-стрит, 320.

Мистер Олсон, управляющий, торчал в вестибюле. Он видел, как Фокс несколько раз нажал на кнопку с надписью: «Дункан», но хранил молчание до тех пор, пока к нему не обратились:

— Разве мисс Дункан не у себя?

— Может быть, она и у себя, а может быть, и нет, — ответил мистер Олсон. — Если она и дома, то не открывает дверь. К ней ломятся репортеры, фотокорреспонденты и бог знает кто еще, и вот именно поэтому я нахожусь здесь.

— Похвально с вашей стороны. Но вы ведь знаете, что я ее друг.

— Я знаю только то, что вы им были вчера, но это не значит, что вы являетесь таковым и сегодня. Она в опасности.

— А я спасаю ее. Откройте дверь, и я…

— Нет!

Отказ прозвучал весьма категорично, и сказано это было тоном, настолько исключающим какие-либо возражения, что Фоксу оставалось только ухмыльнуться в ответ на слова бдительного стража.

— Мистер Олсон, — сказал детектив, — не вызывает никаких сомнений, что вы добросердечный человек, хорошо относящийся к жильцам и испытывающий особое расположение к мисс Дункан. Но мне еще никогда не доводилось слышать столь категоричного «нет». За этим прячется нечто большее, чем желание защитить от грубых посягательств юность, красоту и невинность. Что, если причина кроется в купюре, достоинством в двадцать долларов, которую всучил вам мистер Клифф?

А может, и пятьдесят? Держу пари, что именно пятьдесят! Так вот, вы рысью подниметесь наверх и доложите мисс Дункан, что мистер Фокс желает ее видеть! Иначе я вручу вам предписание о явке в суд за укрывательство важного свидетеля и передам копам.

У Олсона хватило духу, чтобы заявить похожим на рычание голосом:

— Стойте там, где стоите!

— Так и делаю. А вы пока — в темпе наверх!

Олсон ушел. Через две минуты он молча вернулся, впустил Фокса, правда, без присущей ему обходительности, и остался стоять у подножия лестницы, наблюдая за тем, как тот поднимается по ступеням.

— Чего только не могут деньги! — объявил Фокс Эйми, когда оказался в ее гостиной и дверь за ним закрылась. — Просто поразительно! Вообразите себя Джульеттой, а мистера Олсона — преданной кормилицей!

Вице-президент «Пи энд Би» дал ему взятку… Вы ходили на похороны?

Эйми кивнула. На ней было простое шелковое темное платье, никакой косметики, и лицо ее выглядело бледным и измученным.

— Я посетила службу, но не поехала на кладбище.

Это было ужасно!.. Я имею в виду все происходящее.

Впервые в моей жизни случилось по-настоящему ужасное событие. Смерть мамы была для меня печальней, намного печальней, но не столь ужасной: она скончалась так… так спокойно. Вчера женщина из «Газетт» предложила мне триста долларов за то, чтобы дать им сделать снимок того, как я валялась тогда у дяди в офисе без сознания… ну, чтобы я изобразила, как… И это тогда… когда шла погребальная служба!.. — Она передернула плечами, словно от озноба.

— Им приходится считаться с аппетитами толпы, — ответил Фокс. — Нравится вам это или нет, но пока для читателей вы лакомый кусочек, не поймите превратно. — Он стоял не снимая пальто. — есть ли что-нибудь новенькое от блюстителей закона?

— Я должна встретиться с мистером Коллинзом в кабинете окружного прокурора в четыре часа. — Эйми издала смешок, в котором и не пыталась скрыть презрения к самой себе. — А я еще воображала, будто хочу стать детективом. — Ее пальцы нервно сплелись на коленях. — Я становлюсь… должно быть, трусихой. То, как смотрят и задают вопросы… и то, как мне приходится красться по улицам и прятать лицо… казалось бы, достаточно, чтобы разозлиться по-настоящему, но я вместо этого трясусь от страха, и у меня дрожат коленки…

— Все это гораздо сложнее, чем кажется. — Фокс потрепал ее по плечу. — Если исходить из того, что для начала вас тюкнули гирькой по голове, а потом, когда вы открыли глаза, им предстало зрелище далеко не из приятных. Был ли ваш кузен на похоронах?

— Да. И это тоже ужасно. Все эти лица — некоторые из этих людей знали дядю всю жизнь — изображали печаль скорее по обязанности и делали это с подобающей случаю торжественностью… Ни на одном не было заметно искреннего горя или жалости. Конечно, Тингли не пользовался всеобщей любовью, но когда он умер и люди, которые знали его с лучшей стороны, встречаются на похоронах… — Эйми сделала жест рукой, как бы характеризуя тех, о ком говорила. — И когда установили гроб на катафалк, ко мне подходят вдруг мистер Аустин, мистер Фрай и мисс Ятс — и только затем, чтобы пригласить на некое сборище вроде совещания, назначенного на два часа: они-де члены треста, и им надо подписать бумаги, поэтому желательно, чтобы я присутствовала при этом, так как опасаются, что Фил задаст им жару, а я, как им кажется, оказываю на него сдерживающее влияние…

— Сейчас уже два часа.

— Я не пойду.

— Ну, Фил не швыряет бомбы. Совещание будет в офисе Тингли?

— Да.

Фокс нахмурился:

— Вы слишком сгущаете краски. Быть подозреваемой в убийстве собственного дяди со всеми вытекающими отсюда последствиями, естественно, не слишком приятно, но нет ничего возмутительного в том, что члены треста затевают совещание сразу после похорон. Скорее наоборот. Артур Тингли, конечно, навсегда покончил со своим бизнесом, но остальные — нет. Возьмите себя в руки и перестаньте терзаться, и я поцелую вас в день вашей свадьбы, когда бы это ни случилось. — Фокс направился было к двери, но вернулся. — Между прочим, вы сказали мне, что телефонный звонок дяди был почти в шесть вечера во вторник и затем вы пошли в спальню, где лежали около часу. Как вы узнали о том, что идет дождь, когда отправились туда? Выглянули в окно?

— Не знаю. Думаю, что да. А что, разве я сказала, что шел дождь?

— Вы упомянули об этом.

Эйми выглядела неуверенной.

— Но это, должно быть, относилось к тому времени, когда я вышла на улицу. Я не помню…

— Вы не помните, шел ли дождь, когда пошли в спальню, чтобы прилечь?

— Нет, не помню, но, конечно, если я сказала так… а впрочем, какая разница?

— Возможно, никакой. Может, вы этого и не говорили, просто у меня создалось такое впечатление. — Фокс открыл дверь. — Никакой отсебятины, когда будете у окружного прокурора, во всем следуйте инструкциям Коллинза. Например, ни слова об анонимном письме! Прибережем это в качестве сюрприза.