Славяне и скандинавы

Послесловие

Первые итоги и дальнейшие перспективы исследования

Эта книга — коллективное научное исследование специалистов из шести стран (ГДР, СССР, ПНР, Финляндии, Швеции и Дании), посвященное важной, своеобразной и чрезвычайно ёмкой культурно-исторической проблеме, которая до последнего времени оставалась фактически вне поля зрения мировой исторической науки.

Основная часть книги является переводом вышедшей в 1982 г. в ГДР коллективной монографии под редакцией академика АН ГДР Й. Херрмана¹. В начале 1980-х годов и в СССР были опубликованы интересные научные работы-результат новых исследований по археологии и ранней истории Северной Руси, Киевской Руси и в целом восточного славянства². При подготовке к изданию настоящей книги эти новые научные достижения получили отражение в специальном разделе — «Русь и варяги», написанном советскими авторами и одобренном академиком Й. Херрманом. Вместе с тем следует отметить, что в этом новом разделе книги нашли отражение лишь основные достижения археологов и историков по данной проблеме. В будущем картину ранней истории народов Балтики необходимо дополнить более подробной характеристикой современного состояния исследований древностей пруссов, литовцев, народов Латвии и Эстонии, карельских племен и «перми вычегодской» русского Севера³.

В исследовании этих проблем, как показала практика, исключительно плодотворным является сотрудничество ученых разных стран⁴. Оно успешно развивается начиная с 1960-х годов⁵. Симпозиумы и конференции, в которых принимают участие специалисты из разных стран, например симпозиум, посвященный раннему городу (ГДР, Штральзунд, 1977 г.), всесоюзные конференции скандинавистов (1964-1986 гг.), советско-шведский обмен археологическими выставками и симпозиумы ученых двух этих стран (1979-1980 гг.), — достаточно убедительный тому пример. Особо следует отметить успешное советско-финляндское сотрудничество в области археологии (симпозиумы в Ленинграде и Хельсинки, 1976-1983 гг.)⁶.

Настала пора подытожить результаты исследований международных связей славян, скандинавов и других народов Балтики в раннее средневековье. За последние два десятилетия коллективные исследовательские усилия дали ощутимые результаты.

Первый из этих результатов. Предложена новая постановка варяжского вопроса, как тенденциозно и неточно обозначали в XIX в. проблему славяно-скандинавских отношений. Эти отношения рассматривались в русле традиционной для западной науки «норманнской теории» с презумпции безусловного политического и культурного превосходства скандинавских норманнов, как процесс одностороннего воздействия северных германцев на восточных и западных славян.

Циркумбалтийский культурно-исторический обзор, широкое сравнительно-историческое исследование славяно-скандинавских связей позволяют объективно оценить двустороннее, взаимное, в целом, несомненно, положительное культурно-историческое значение этих связей для развития как славянских, так и Скандинавских стран.

Второе достижение коллективного международного исследования ранней истории стран Балтики-научно обоснованная периодизация славяно-скандинавских связей. Показательна при этом синхрония периодизаций, полученных для разных регионов Северной и Восточной Европы. В частности, выделенные для славянских центров западной Балтики три периода развития Балтийского сообщества дополняются этапами развития русско-скандинавских связей, которые в свою очередь соотнесены как с детально разработанной периодизацией истории Киевской Руси, так и с недавно предложенным хронологическим расчленением скандинавской «эпохи викингов»⁷.

Первый период, «начальные века» Балтийского сообщества, может быть соотнесен и с предысторией русско-скандинавских (включая славяно-финские, балто-скандинавские и другие) контактов, и с их первым этапом, охватывая VII-VIII вв.; он завершается к 830-м гг. Это-время зарождения Балтийского сообщества.

Второй период, на который приходится расцвет Балтийского сообщества, соответствует второму-шестому этапам русско-скандинавских связей (850-980 гг.). Завершение периода во многом связано с окончательным оформлением внутренней структуры феодального Киевского государства, которое на протяжении всего предшествующего времени оказывало решающее влияние на Балтийское сообщество, обеспечивая стабильный приток денежных средств и значительной части товаров.

Третий период, охватывающий седьмой и последующие этапы русско-скандинавских отношений, — переход к феодальному средневековью. Утверждение на Руси примерно в 1132-1164 гг. феодальной раздробленности, что хронологически совпадает с началом западноевропейской крестоносной агрессии на Балтике, в которую к началу 1160-х гг. включились и датско-шведские феодалы, завершается закат Балтийского культурно-экономического сообщества, связанный с трагической гибелью таких его славянских центров, как сакральная столица руян Аркона. Однако мощная экономика, интенсивная политическая жизнь Новгорода и Пскова, подъем средневековых городов Скандинавии, а также северогерманских земель привели к развитию на новом уровне международных культурно-экономических связей в виде Ганзейского союза городов, видным участником которого был и Господин Великий Новгород.

Третий, по-видимому, самый важный результат-впервые дана всесторонняя характеристика надрегионального и интернационального явления, характерного для всех трёх выделенных периодов развития, явления, условно обозначенного как Балтийское культурно-экономическое сообщество эпохи раннего средневековья. Установлено общее направление основных экономических, социальных и культурных процессов в пределах, по существу, одного из европейских субконтинентов, объединенного акваторией Балтийского моря (в эту эпоху, по определению Й. Херрмана, впервые ставшего «внутренним морем в культурно-историческом значении») и ограниченного естественными географическими рубежами. На севере этот «циркумбалтийский субконтинент» составляет Фенноскандинавия с заселенными прибрежными низменностями юго-западной Финляндии, южной Швеции, юго-восточной и западной Норвегии; горные массивы остались необитаемыми. Прилегающие моря Северной Атлантики ограничивают субконтинент. С юга же его составляют близкие по природным условиям Северо-Германская и Прибалтийская низменности, отделенные от остальной части континента цепью возвышенностей Западной, Средней и Восточной Европы: Арденны - Гарц - Рудные горы - Судеты - Силезия и далее - Белорусская возвышенность, Валдайская гряда, Тихвинско-Вепсовская возвышенность, примыкающая к озерной области Ладоги и Онеги.

Именно это пространство, пятнадцать тысяч лет тому назад занятое ледником, постепенно осваивалось человеком. Как и па многих других субконтинентах, здесь также не было этнического единства. Люди, осваивавшие Балтику, принадлежали к разным этническим массивам, основные центры формирования которых находились за пределами субконтинента, за исключением балтов (летто-литовских народов), основные, центральные области обитания которых лежат вдоль эпонимного моря (восточнобалтские племена в то время жили также и на дальних пространствах Русской равнины, достигая Волго-Окского междуречья), все остальные этнические ареалы на Балтике соприкасаются своими периферийными частями. Германцы раннего средневековья в основном сосредоточены в Западной и Средней Европе, славяне — в Средней, Восточной и Южной, финно-угры — на обширных пространствах Северо-Восточной Европы и Западной Сибири. Этническое разнообразие, однако, переросло рамки племенной замкнутости и реализовалось в многосторонних и плодотворных контактах.

Единство экономического развития, социальной стратификации, урбанизации, торгового и культурного обмена, общие или сходные формы развивающейся раннегородской, а также и раннефеодальной «дружинной» культуры, созданный на этой основе фонд материальных и духовных ценностей — все эти явления знаменуют выход из первобытности к первой классовой общественно-экономической формации. По существу, это первая социальная революция в этой части Европы.

Достаточно своеобразны и формы культуры, характерной для Балтийского культурно-экономического сообщества VIII-X вв. По-видимому, речь может идти о «балтийской субконтинентальной цивилизации» раннего средневековья. Она структурно тождественна аналогичным субконтинентальным цивилизациям, таким, как средиземноморская в I тысячелетии до н. э. (это сходство отметили Й. Херрман и Б. А. Рыбаков)⁸.

Перспективы изучения этой цивилизации могут быть намечены в трёх направлениях:

1) ретроспективное изучение предпосылок и корней её в этнокультурных процессах первобытной эпохи, в условиях раннего железного века, эпохи бронзы, каменного века; проблематика происхождения основных этнических групп субконтинента — финнов, балтов, славян, германцев — здесь постоянно смыкается с вопросами их ранней политической истории, когда северные европейские племена, от «фенов» и «венедов» до «свионов» Тацита, впервые появились в поле зрения античной цивилизации;

2) структурный анализ, представляющий собой дальнейшее изучение организации, уровней взаимодействия, форм и результатов общественно-экономического и культурного творчества и сотрудничества, масштабов взаимодействия народов стран Балтики в эпоху раннего средневековья;

3) перспективное исследование дальнейшего развития этих связей, выявление традиции международного сотрудничества в эпоху средневековья, нового и новейшего времени.

Начальные века средневековой истории Балтики отнюдь не были исключительно эпохой викингов и не состояли только из набегов, походов, войн и опустошений. Важнейшей чертой этого времени были мирные отношения, сотрудничество и обмен материальными и духовными ценностями. Актуальный в современных условиях лозунг «Балтийское море — море мира», как стало ясно в результате исторических исследований, имеет глубокие и закономерно обусловленные корни. Он неоднократно и успешно реализовывался в прошлом — вот вывод, определяющий долгосрочные и принципиально важные перспективы дальнейших исследований, в которых ко взаимной пользе могут объединить свои усилия археологи и историки, лингвисты и этнографы, искусствоведы и культурологи — представители практически всех областей гуманитарного знания в странах Балтийского региона.

А. Н. Кирпичников, И. В. Дубов, Г. С. Лебедев

¹ Wikinger und Slawen. Zur Frühgeschichte der Ostseevölker. Akademie-Verlag. Berlin, 1982.

² Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв. М., 1982; Седов В. В. Восточные славяне в VI-XIII вв. М., 1982; Северная Русь и её соседи в эпоху раннего средневековья. Л., 1982; Дубов И. В. Северо-восточная Русь в эпоху раннего средневековья. Л., 1982; Лебедев Г. С. Эпоха викингов в Северной Европе, Л., 1985.

³ Latvijas PSR arheologija. Riga, 1974; Eesti esiajalugu. Tallinn, 1983; Кулаков В. И. Древности пруссов VI-XIII вв. (по данным погребальных памятников). - Автореф. канд. дисс. М., 1982; Суворов В. С. История юго-восточной Прибалтики в VI-XIII вв. (племена пруссов по материалам Калининградской области). Автореф. канд. дисс. Л., 1985; Кочкуркина С. И. Древняя Корела. Л., 1982; Сакса А. И. Карельская земля в XII-XIV вв. (по археологическим данным). Автореф. канд. дисс. Л. 1984; Савельева Э. А. Археология Коми АССР. Сыктывкар, 1984; Федорова Н. В. Западная Сибирь и страны средневекового Востока по археологическим данным (X-XIII вв.). Автореф. канд. дисс. Л., 1984.

⁴ Кирпичников А. Н., Лебедев Г. С., Дубов И. В. Ред.: Wikinger und Slawen. - Вопросы истории, № 12, 1985, с. 153-156.

⁵ Varangian Problems. Scando-slavica. Supplementum I. Report of the first international symposium of the Theme «The Eastern Connections of the Nordic Peoples in the Viking Period and Early Middle Ages». Moesgaard-University of Aarhus 7th—11th October 1968, Copenhagen, 1970.

⁶ Финно-угры и славяне. Л., 1979; Fenno-Ugri et Slavi. 1978, Helsinki, 1980; Новое в археологии СССР и Финляндии. Л., 1984; Fenno-Ugri et Slavi. 1983, Helsinki, 1985.

⁷ Лебедев Г. С. Эпоха викингов..., с. 276-280.

⁸ Филип Я. Кельтская цивилизация и её наследие. Прага, 1961.

.