След Первого Енота

Глава первая Приличные домашние звери

Под Рассеченным Небом, бывало, попадались местечки, где мохнатые и пернатые твари чувствовали себя как дома. И самой печальной известностью среди таких местечек пользовался Вывихнутый переулок. Он славился по всей округе как логово воров, и жуликов, и мошенников. Честный хвост в Вывихнутом переулке попадался не чаще роз по зиме, а приличные домашние звери из порядочных домов в такую помойку и носа бы не сунули.

И все же однажды ночью, не так уж давно, тонкий как тростинка серебристый пес крался по извилистым тропкам проулка. Миниатюрный борзой изящно переступал через обломки бетона и перепрыгивал через поросшие сорняками кучи мусора. Он обогнул ржавый скелет велосипеда, бросив на него полный отвращения взгляд.

На ошейнике из тонко выделанной кожи побрякивали два жетона. Один сообщал о наличии всех ветеринарных прививок, а другой содержал адрес дома, где Люди песика кормили его и купали и приглашали спать в ногах их мягкой постели.

Пес застыл на месте, оторвав одну лапу от земли, и принюхался к поцелованному луной воздуху. Вывернув тонкую шею, он уловил мерцание желтых глаз в тени между двумя зданиями. Еле слышно брякнул крохотный колокольчик. Ему ответило позвякивание собачьих жетонов. Это был сигнал. Пес пришел куда надо.

– У тебя есть информация для меня? – спросил он сумрачную фигуру.

Тело у миниатюрного борзого было изящное, но голос низкий и рокочущий, словно динамит в шелковом кошельке.

Из теней полыхнули два желтых глаза.

– У меня? – переспросило другое существо. – Нет, у меня нет.

Пес зарычал:

– Как смеешь ты вызывать меня сюда в такой непотребный час и тратить мое время попусту?!

– Слушай внимательнее, Титус, – прошипела тварь из теней. – Я сказал, что информации для тебя нет у меня. А у него – есть.

Мелькнула ярко-рыжая лапа, и из тени в лужицу лунного света вывалилась птичка. Это оказался черно-белый дятел с красной шапочкой на темени. Крылышки у него были примотаны к телу резинкой, а клюв зажат металлической скрепкой. Один глаз у дятла заплыл, и прыгал он, заметно скособочившись.

– Пришлось его уламывать, – произнесла фигура в тени. – Но я обещал, если он заговорит, не откусывать ему голову.

Птица пискнула сквозь зажатый клюв.

– А теперь расскажи ему, что рассказал мне, – приказала фигура птице. – Нашли они Кость Согласия?

Птица отрицательно помотала головой. Пес с облегчением выдохнул.

– Но они нашли ключ, – сообщила фигура в тени. – Дятел видел, как они покупали камень у странствующего оленя. На камне были метки Азбана, Первого Енота. Это так?

Птица согласно закивала.

Пес вздохнул.

– Значит, они как никогда близки к обнаружению Кости?

– Если допустить, что Кость существует, – возразил голос из теней. – Коты не особенно верят в старые байки.

– Вы, коты, в стародавние времена были дикими, – сказал Титус. – А мы, собаки, – нет. Мы знаем, что Кость Согласия существует на самом деле. И именно поэтому не должна быть найдена. – Пес, прищурившись, взглянул на дятла. – Скажи мне, где они живут?

– Мррпм, мррм, мрррп, – произнесла птица сквозь сжатый клюв.

– Тсс, – перебил пес, – не вслух. – Он подтолкнул к птице кусок коры, так что тот лег прямо в лужицу белого лунного света. – Пиши.

Дятел склонил голову и застучал клювом по коре, «тук-тук-тук» эхом отдавалось в тишине. Когда он закончил, пес взглянул на выбитый им адрес.

– Спасибо, – сказал он. Затем обратился к желтоглазой тени. – Шестипалый, ты позаботишься о них?

Фигура в тени рассмеялась:

– Вы, собаки, никогда не говорите напрямик. «Позаботиться о них»?

– Ты знаешь, что я имею в виду.

– Тебе надо, чтоб они умерли?

– Я хочу, чтоб они умерли, – согласился Титус. – Никто не должен отыскать Кость Согласия. Особенно вонючие еноты, и их вонючие дети, и дети их детей… которые, уверен, тоже воняют.

Фигура выступила из тени в круг лунного света рядом с пленным дятлом. Это оказался яркорыжий с белым кот в лиловом ошейнике с маленьким колокольчиком, позвякивавшим при каждом движении хозяина.

– Мои услуги недешевы, – произнес он.

– Когда дело будет сделано, ты получишь больше, чем в силах пожелать, – пообещал Титус.

– Я способен пожелать много, – отозвался Шестипалый. – Кошачьи аппетиты бездонны.

– Ну, можешь заморить червячка этой птичкой, – предложил Титус.

Глаза у дятла округлились, а кот расплылся в улыбке до ушей. Между бритвенно-острыми зубами заплясал розовый язык.

Титус отвернулся и двинулся прочь, прокладывая путь сквозь горы мусора и высокую траву проулка, старательно выбирая, куда поставить лапу. Он терпеть не мог посещать это грязное место и ненавидел иметь дело с котами вроде Шестипалого, наполовину дикими, несмотря на ошейники и оставляемые на крыльце блюдечки с молоком. Порой неприятные союзы оказывались необходимы, даже между кошками и собаками. В конце концов, они на одной стороне, если речь идет об избавлении от паразитов Вывихнутого переулка.

Отойдя немного от кота и его жертвы, он обернулся. Жетоны на ошейнике звякнули.

– Когда съешь дятла, брось его голову, чтоб паразиты нашли! – крикнул он. – В качестве предупреждения от Безблохих. Время Диких вышло.

Глава вторая Енот в бегах

– Беги!

Кит со всех четырех лап несся через поле к полосе деревьев. Огромное небо над головой сверкало голубизной, полыхало желтое солнце – день выдался ослепительный. Кит сладко спал у себя в норе, и вдруг его резко разбудили, а теперь у него по пятам рычит и завывает свора охотничьих псов.

Они чуяли его, все пятеро, выращенные, чтобы убивать. Они могли обогнать лису или кролика, а лесного енота вроде Кита уж точно. За ним никогда прежде не гонялись, и он не знал, что делать.

Инстинкты вопили ему двигаться, и двигаться быстро, а мозг не поспевал за телом.

В голове отдавался мамин крик: «Кит! Проснись! На нас напали! Беги!»

Легкие горели, лапы болели, но он бежал изо всех сил. Почему они гонятся за ним? И что они сделали с его родителями?

– Беги-беги, парень! – окликнул его предводитель собачьей своры. – Тем веселее будет рвать тебя на куски.

Остальные собаки радостно взвыли. Он чуял их жаркое дыхание. Все его чувства обострились, и он рискнул оглянуться через плечо.

Они его почти настигли!

Здоровенные бладхаунды в толстых кожаных ошейниках. Их уши коричневыми флагами развевались на ветру, клыки блестели от слюны. Вожак стаи щелкнул зубами и едва не отхватил Киту хвост.

От них не уйти.

Но енот он или нет?! Самый умный из зверей, как всегда говорил отец, потомок Азбана, Первого Енота, который и свет с луны умыкнул бы, возникни у него такая прихоть. Обогнать этих разбойников Киту не под силу, а вот перехитрить – вполне.

Что известно о собаках? Что он может такого, чего не могут они?

Идея хлестнула его, словно веткой по морде: он же умеет лазить.

Он резко рванул в сторону, когда стая как раз изготовилась снова его укусить. Челюсти вожака сомкнулись над пустой травой, а прочие собаки врезались в предводителя сзади и покатились рычащей сворой. Кит изо всех сил припустил к ближайшему дереву на краю луговины.

Псы опять наступали ему на пятки. Он покрыл уже половину расстояния до дерева, но стая сокращала разрыв между ними еще быстрее. Он сомневался, что успеет. Мысль о вонзающихся в мех и перемалывающих кости собачьих клыках прибавила прыти. Домчавшись до дерева, Кит подпрыгнул, уцепился когтями за ствол, взлетел наверх и распластался, переводя дух, на первой же толстой ветке.

Собаки окружили подножие дерева, заходясь лаем.

– Слезай и прими свою судьбу! – потребовал вожак стаи.

– Убирайтесь! – крикнул Кит сверху. – Оставьте меня в покое.

На это псы взревели от смеха. Один хохотал так, что упал и принялся кататься по земле, вытирая морду о траву.

– Пойми, малыш, мы ничего лично против тебя не имеем, – объяснил вожак. – Нас наняли убить тебя, вот мы и должны это сделать. Ты слезаешь, мы тебя убиваем – и все. Обещаю, мы сделаем свое дело быстро. Больно не будет… ну, не особенно.

Кит торопливо вскарабкался как можно выше, откуда собаки казались не больше мышей. Он свернулся клубком в удобной развилке и дрожал. Собаки расхаживали внизу, дожидаясь, пока он устанет. Но Кит мог оставаться на дереве хоть несколько дней подряд. А собаки скоро уйдут. У них ошейники, стало быть, это людские собаки. Они же не могут дожидаться его вечно? Да и станут ли?

Однако в мозгу бился вопрос: «Почему?»

Накануне стояла прекрасная ночь. Звезды усыпали небо гуще цветов на кустах терновника, а луна была такая круглая и яркая, что и дневное солнце устыдилось бы.

Китово семейство обитало в уютной норе с удобным входом под большим деревом и просторной комнатой, где отец с матерью работали над своими археологическими открытиями, пока Кит резвился снаружи.

В ту ночь Кит играл при свете луны с кроликами из-под соседнего дерева, показывая им, как завязывать и развязывать узлы на травинках. Кролики были в этом плане безнадежны, но им нравилось наблюдать за ловкими пальцами Кита.

Мама пекла на ужин пирог с яблочными огрызками, а отец изучал странный кусок камня, принесенный им из города под Рассеченным Небом в ходе одной из продуктовых вылазок.

Киту, рожденному под Большим Небом, не разрешалось сопровождать родителей в их экспедициях в город, где выстроенные Людьми высокие здания разбили небо, оставив только осколки, но он любил слушать тамошние байки.

– Город – место суровое и безжалостное, – объяснил ему отец. – То Люди ставят на вольных зверей ловушки и пытаются убить, то их ужасные питомцы охотятся на нас ради забавы. Даже сами Дикие строят друг другу козни и берут то, что им не принадлежит. Городская жизнь скотски жестока, Кит, и тебе лучше оставаться здесь, в лесах, под Большим Небом.

– Но ведь в городе живет дядя Рик! – возразил Кит.

– Да, брат твоей матери живет там, – согласился Китов отец. – Ему вполне уютно среди роющихся-в-отбросах-лживых-мерзавцев. А нам с твоей мамой не очень.

– Так это потому я никогда дядю Рика не видел? – недоумевал Кит.

– Он занят важной работой в городе, – сказала Киту мама. – А у нас важная работа здесь. Уверена, однажды вы познакомитесь.

Отец вернулся к разглядыванию куска камня, который держал в лапах. С одной стороны камень был идеально плоский, с рваными краями, словно его отломали от чего-то большего. На поверхности имелся отпечаток лапы; по словам родителей, так подписывались Первые Звери.

– Ты это в городе нашел? – спросил Кит.

– Не совсем. – Отец вздохнул. – Я купил его у странствующего оленя, а тот приобрел его у нервного суслика, который сказал, что выменял его у ежа в лавке под Рассеченным Небом. Я мгновенно узнал отпечаток. Азбан, Первый Енот.

– И что тут говорится? – спросил Кит.

– Понятия не имею, – отозвался отец. – Это мама у нас умеет читать по-старому.

– Ма-ам, – позвал Кит. – Что говорится на этом старом камне?

– Не знаю, сынок, – ответила мама. – Я была слишком занята ужином, чтобы как следует изучить находку. Вот если б ты научился готовить, вместо того чтобы играть с узелками, тогда у меня было бы больше времени на работу…

– Не подпускай парня к плите! – воскликнул отец. – А то нам придется питаться только желудевыми конфетами да пирогами на медовых сотах.

После ужина родители улеглись вместе с Китом в его отнорке, разгладив мягкую моховую постилку и позволив уткнуться им в мех. Мама рассказывала ему сказку, историю Азбана, Первого Енота, который перехитрил Брута, Князя Псов, в азартной игре и выиграл у него лунный свет. С тех пор людские питомцы, Безблохие, обречены на ужасный яркий свет дня. Только Дикие могут свободно носиться и завывать под прохладным лунным светом, сколько им угодно.

– Вот почему Безблохие никак не оставят наше племя в покое, – говорила мама. – Они хотят вернуть себе лунный свет. Они думают, мы отняли его обманом.

– Но ведь мы же их не обманывали, правда, мам? – спросил Кит. – Это же просто сказка, да?

– Нельзя украсть то, что раздается свободно, – отвечала ему мама. – Азбан был слишком умен, чтобы жульничать. Думаю, правда в том, что он выиграл честь по чести, а Безблохие просто ворошат старые истории в поисках предлога для ненависти к нашему племени… но не переживай по этому поводу. – Она погладила его по голове. – Тут, под Большим Небом, никаких Безблохих нет. Хорошо здесь жить, а?

– Ага, – согласился Кит и уплыл в сон, как раз когда взошло солнце, радуясь за Азбана и благословенный лунный свет…

…А затем: ВОЙ! ТРЕСК! ВОПЛЬ!

В енотье логово ворвались собаки. Отец уже сражался с ними во внешней камере, пока мама будила Кита. Она продела его лапы в рукава куртки, нахлобучила ему на голову кепку и сунула в карман кошель с орехами и семенами – аварийный запас денег. И велела бежать.

Она не сказала почему, от кого или куда.

И вот теперь он в замешательстве и страхе сидит один на дереве. Енот в бегах.

– Попал ты, парень.

Напуганный неожиданным голосом, Кит едва не свалился со своей ветки. Послышалось звяканье крохотного колокольчика.

– Да ладно тебе, – продолжал голос, – я друг по шерсти.

Кит посмотрел наверх и увидел ярко-рыжего кота со сверкающими желтыми глазами, пристроившегося на ветке над ним. На коте был лиловый ошейник с колокольчиком. От ветерка здесь наверху колокольчик тихо позвякивал. Звук его почти утешал.

Кит в замешательстве потянул носом воздух. Пахло от кота Безблохими – шампунем, и Людьми с их вычурной едой, – но в этом лесу Людей не водилось, за исключением охотников с их собаками.

– Ты… ты кто? – пролепетал Кит.

– Товарищ по лапе, друг по шерсти, коготь за коготь и все такое… – ответил кот. – Почему бы тебе не залезть ко мне, тут безопаснее, а там эти мерзкие старые собаки.

– Я не понимаю, чего они от меня хотят, – заскулил Кит. – По-моему, они… ранили моих родителей.

– Тсс, маленький друг, – успокоил его кот. – Поднимайся сюда, и мы обо всем поболтаем.

Кит бросил взгляд на воющих внизу псов, потом взглянул на странного кота наверху. Затем вонзил черные когти в кору и подтянулся.

– Приятно познакомиться, парень, – сказал кот. – Как тебя зовут?

– Кит, – ответил юный енот, смахнув полосатым хвостом слезу с темной шерстки вокруг глаз.

Кот положил лапу Киту на плечо. Кит заметил, что у кота по шесть пальцев на лапах, вместо обычных пяти. Почувствовал покалывание каждого из остро заточенных когтей на своей шубке.

– Добрая встреча, Кит, – продолжал кот. – Меня зовут Шестипалый – по очевидным причинам.

Кот улыбнулся, а Кит рассмеялся.

– Ты вроде славный парень, а ведь очень печально, когда со славными ребятами случается что-нибудь плохое, – добавил Шестипалый.

Кит кивнул.

Кот вздохнул.

– И разумеется, еще печальнее, когда все вроде бы наконец налаживается, а вместо этого становится гораздо, гораздо хуже.

Кит искоса взглянул на кота, растянувшего пасть в зловещей улыбке. Не говоря ни слова, кот спихнул Кита с дерева.

Кит падал и, падая, слышал, как в безумном злорадстве взвыли внизу псы.

– Отлично, Шестипалый! – гавкнул вожак стаи как раз перед тем, как Кит грянулся оземь и из него вышибло дух.

Глава третья Короткое прощание

Силясь вдохнуть, Кит оглядел окружившие его кровожадные морды пяти гончих. Еще выше с дерева посматривал ярко-рыжий кот, шерсть его сверкала на фоне голубого неба, как второе безжалостное солнце. Ох, как затосковал Кит по прохладному лунному свету и безопасности семейного логова!

– Развлекайтесь, парни! – крикнул с дерева кот собакам. – Помните, мне не заплатят, пока он цел. То есть это вам не заплатят, пока вы его не порвете.

Кит содрогнулся. Собаки, утробно ворча, сжимали кольцо.

– Погодите! – крикнул кот.

Может, подумалось Киту, кот осознал свою ошибку. Может, он сообразил, что поймал не того енота, что ни он, ни его родители ничего не имеют против кого бы то ни было, не говоря уже о кучке Безблохих котов и собак. Они просто лесные еноты, живущие под Большим Небом и не трогающие никого – ни мохнатых, ни пернатых, ни клювастых, ни когтистых, ни крылатых, ни усатых. Может, теперь собаки с извинениями отпустят его домой, похлопав по спине, и к закату он с родителями уже будет смеяться над недоразумением.

– Голову не ешьте! – прокричал кот, прохаживаясь туда-сюда по ветке. – Боссу нравится оставлять головы.

Кот прошмыгнул по ветвям дерева, как по ровной дорожке, и исчез в золотисто-зеленом пологе листвы. Собаки продолжили ворчать, и сердце у Кита упало.

– Ты бы раньше слез, – сказал ему вожак. – Теперь я сделаю тебе больно. Думаю, я лично оторву тебе голову.

– А я хвост! – крикнул другой пес, бросаясь вперед.

– Перетягивание енота, перетягивание енота! – загомонили другие собаки.

Собаки, как всем известно, ничто так не обожают, как жестокую игру в перетягивание жертвы.

И как раз когда вожак стаи прыгнул на Кита, воздух наполнился вихрем серо-черной шерсти, раздался вопль, пес кувырком отлетел в сторону и брякнулся на землю вверх тормашками. Он долго бешено молотил лапами, силясь перекатиться на бок и снова встать.

– Оставьте мальчика в покое! – рявкнула Китова мама, принимая боевую стойку на задних лапах, между собаками и сыном.

– Ррррр! – заворчал вожак стаи. – Я думал, мы тебя уже убили. Отдай нам След Азбана, и мы не станем убивать твоего мальчишку, как убили мужа.

– Папа? – вскрикнул Кит из-за маминой спины.

Она не сводила глаз с собак. Для скорби время придет позже. А в данную минуту ее единственной заботой была защита сына.

– Знатно гавкаешь, – зарычала она на пса. – Спорим, кусаешься ты куда хуже.

Разъяренный пес снова прыгнул на Китову матушку. Еще двое бросились с боков.

Китова мама аккуратно от них увернулась, подцепила вожака за ошейник в момент броска и, использовав его же скорость, швырнула его в двух других. Вся троица крепко приложилась о землю и образовала свалку. Когтем задней лапы енотиха располосовала вожаку стаи лодыжку, отчего рык сменился визгом.

Кит восхитился: оказывается, мама знает лапа-джитсу. Похоже, у нее была целая тайная жизнь, о которой он понятия не имел!

– Кит, берегись! – предупредила она, когда на него пошли два оставшихся пса.

От первого наскока он увернулся и ринулся вокруг дерева. Они принялись гоняться за ним кругами.

– Стоп! – крикнул вожак.

Собаки перестали носиться за Китом. Кит перестал убегать. Он оглянулся и увидел, что мама держит вожака за ошейник. С каждым движением лапы ошейник затягивался туже, душа хозяина.

– Отстаньте от моего сына, – приказала мама, – а то ваш вожак задохнется.

Собаки колебались. Их вожак скулил.

– Предупреждаю, – продолжала Китова мама, – я вам не перепуганная деревенская мамашка. Я родилась в Вывихнутом переулке и умею драться почище любой собаки.

– Назад, парни, – прохрипел вожак, и псы отступили от Кита.

– Перекатиться на спины, – приказала мама, и собаки дружно повиновались. – И, Кит, – обратилась она к сыну, – когда я скажу, беги.

Кит кивнул.

В течение одной невыносимо тяжелой секунды все затихло и замерло, словно лес под снегом. Китова мама выкручивала собачий ошейник, пока у пса глаза из орбит не вылезли, а затем расколола смертную тишину криком:

– Беги!

Она соскользнула со спины гончака и одним прыжком покрыла расстояние до дерева, под которым стоял Кит. Схватив сына за лапу, она потянула его за собой. Вожаку стаи потребовалась минута, чтобы обрести дар речи, и еще минута ушла у растерянной стаи, чтобы перекатиться обратно на лапы, вынюхать, в какую сторону подались еноты, и выполнить приказ вожака, впрочем весьма простой: «Взять их!»

Вожак захромал следом, да и прочие собаки бежали далеко не так быстро, как прежде. Победа мамы-енотихи нанесла их гордости не меньший урон, чем шкурам, а уязвленная собачья гордость способна замедлить бег своего обладателя не хуже пораненной лапы.

А Кит с мамой мчались во всю прыть.

– Домой же не сюда, – пропыхтел Кит.

– Домой нельзя, – отозвалась мама. – Они знают, где мы живем. Мы направляемся в город под Рассеченным Небом на поиски твоего дяди.

– Дяди Рика? – спросил Кит. – Но я думал, он живет среди роющихся-в-отбросах-лживых-мерзавцев.

Мама, не отвечая, продолжала тянуть его за собой. Они бежали.

– Я и не знал, что ты оттуда, – добавил Кит.

В отдалении лаяли собаки. Они нагоняли их, но недостаточно быстро. Впереди поджидала река и нависшие над ней ветви деревьев. Еноты умеют лазить и перепрыгивать – в этом собакам за ними не угнаться. На той стороне они будут в безопасности.

Уже казалось, что у них все получится, но тут раздалось громкое ЩЕЛК!

Кит почувствовал, как мамина ладонь выдернулась из его лапы, и мама упала ничком. Она наступила на металлическую ловушку, спрятанную под кучей листьев. Это была маленькая трубочка на конце цепи, и мамина задняя лапа застряла там намертво. Она попыталась вытянуть лапу, но ловушка только крепче стиснула ее. Передние лапы дергали трубку, но не могли разомкнуть ее. А собаки выли и лаяли, все ближе и ближе.

– Мама! – Кит схватил цепь, дергал и тряс ее.

– Ты должен идти, Кит, – сказала мама. – Оставь меня. Беги.

– Почему это происходит? – спросил он. – Я не понимаю.

Мама вынула плоский камень, который изучал его отец. Камень крошился, но отпечаток енотьей лапы и мазок яркой краски на нем сохранились – обломок куда большей картины.

– Отдай это дяде Рику, – велела она. – Он сообразит, что с этим делать. Очень важно, чтобы он получил этот камень. Он может предотвратить ужасную войну. Судьба несчетного множества зверей зависит от него.

Она сунула камень сыну в карман.

– Ты отдашь его сама, мам. – Кит покачал головой, изучая механизм ловушки. – Я могу открыть его.

Он знал, что неплохо разбирается в ловушках и замках. Он проследил цепь звено за звеном до колышка, удерживавшего ее на месте. Попытался выдернуть колышек, вложив в это все свои силы, но тот оказался закопан слишком глубоко. Кит начал рыть землю вокруг колышка, но почва оказалась слишком твердой, и дело продвигалось слишком медленно. А собаки приближались. Он побежал обратно к матери и стал разглядывать ее лапу там, где она исчезала в металлической трубке. Защелкивающийся металлический рычажок замкнул ловушку вокруг маминой лапы. Если бы Киту удалось отжать рычаг, она бы выскользнула.

Собачий лай становился все громче.

Лапки Кита ощупывали рычаг осторожно-осторожно. Тот не поддавался. Надо найти что-нибудь, чем его можно было бы отжать.

– Кит, времени нет.

– Есть время! Я могу это сделать, – возразил он.

Кит нашарил палку, но та обломилась, как раз когда он воткнул ее в рычаг. Нужно что-нибудь покрепче. Он снова принялся искать.

– Нет, сынок, – сказала мама. – Тебе надо бежать. Ты должен доставить этот камень дяде. Это След Азбана, Первого Енота.

– И что? Я не могу тебя бросить, – взмолился Кит.

– Мы с твоим отцом… – Голос у мамы надломился. – Мы всегда будем с тобой. – Свободными лапами она обняла Кита. – Но ты должен разыскать дядю Рика. Ты должен помочь ему завершить начатое нами дело.

– Как я его найду? – Голос у Кита дрогнул. – Я никогда не был в городе.

Мама нагнулась и проткнула когтем одну из лаково-черных ягод, которыми была щедро усыпана лесная подстилка, и черным соком нацарапала адрес на тонкой полоске бересты.

– Будь осторожен, когда попадешь туда, – предупредила она Кита. – Соседи у него и правда сплошь роющиеся-в-отбросах-лживые-мерзавцы. Береги себя.

– Но я хочу, чтобы ты тоже… – Он поднял большую палку, которую только что нашел.

– Нет, – ответила мама. – Теперь тебе точно пора.

Собаки перевалили через гребень ближнего увала. Они остановились, обшаривая взглядом лес, и на миг замерли, учуяв Кита и его маму.

– Есть! – крикнул один пес.

– Вырасти храбрым и ловким, Кит, – умоляюще прошептала мама. – Добрым к родным и верным друзьям.

Кит колебался. Псы мчались.

– Беги! – крикнула мама в последний раз, и Кит бросил перед ней большую палку и попятился.

Прежде чем повернуться и удрать, он сомкнул кончики пальцев в форме буквы А – енотьем знаке приветствия и прощания, знаке Азбана, Первого Енота. Знаке доверия.

Мама ответила ему тем же жестом. Она доверила ему продолжать свое дело, найти дядю и расти самостоятельно. Это было прощание.

Кит отвернулся и рванул к реке, когда псы набросились на его мать. Он не слушал ни как они напали, ни ее крика: «И это все, на что вы способны, шлейколюбы блохастые!»

Он направлялся прямо в город под Рассеченным Небом, к дяде, которого никогда в жизни не видел. Мама сказала, что теперь судьба бессчетного множества зверей – в лоскутном кармане его курточки.

Он по-прежнему не понимал почему.