След тигра

Глава 9

Дверь, наконец, распахнулась, и на пороге появился заспанный Э. Дж. Его седые волосы были всклокочены, лицо покрыто красными пятнами от негодования, а маленькие голубые глазки метали молнии. За его спиной спускалась по лестнице моя сердитая и встревоженная теща, кутаясь в блестящий алый халат.

– Прекрати немедленно! – закричал на меня Э. Дж. – Слышишь меня, немедленно! Ты перебудишь полгорода, черт бы тебя побрал! Что тобой? Ты пьян!

Покачиваясь, я вперился в него взглядом, глупо улыбаясь.

– Не настолько пьян, чтобы не суметь прочесть, дурачье!

– Суметь прочесть... суметь прочесть! О чем это ты?

– Читай сам, если ты грамотный, папаша! – Я сунул ему в руки за. писку Лоррейн.

Он повернулся к свету и стал читать, шевеля губами. Украдкой взглянув на жену, он опустил записку в карман халата.

– Зайди-ка лучше в дом, Джерри. Его тон резко изменился.

– В чем дело? Что здесь происходит? – За его спиной возникла Эдит Малтон. Вцепившись в его руку, она извлекла из кармана записку и впилась в нее глазами.

– Что ты сделал с моей девочкой? – запричитала она.

Я ввалился с гостиную и рухнул в кресло, обводя их туманным взглядом.

– Свари-ка ему крепкий кофе, Эдит, – распорядился Э. Дж.

– И не подумаю. Пока не узнаю, что произошло.

– Ничего. Они просто поссорились. Бывает, – успокаивающим тоном проговорил мой тесть.

– Нет, это не ссора, – замотал я головой. – Дураку ясно, как дважды два. Там же все написано: А плюс Б равняется...

Он присел на кушетку и участливо смотрел на меня.

– Послушай, возьми себя в руки, Джерри. Лоррейн что, ушла от тебя?

– Ну, конечно. Взяла и ушла.

– Вы что, поссорились? Что это у тебя с лицом?

– Она мне разодрала лицо, Э. Дж.

– За что?

– Вы слышали о нашем госте? О моем старом боевом товарище, Винсе?

– Да, Лоррейн упоминала его, – холодно произнесла Эдит.

– Возвращаюсь я домой сегодня вечером, раньше обычного. Черт, уже вчера вечером. Сколько сейчас времени?

– Почти пять часов утра, сынок, – ответил Э. Дж.

– Так вот. Еду я вчера вечером домой, и здесь, на углу, у меня кончается бензин.

– Я видела, как ты шел с канистрой, – сказала Эдит. – Я еще подумала, что это у тебя случилось. С тобой, по-моему, была Ирена.

– Да, я ее перехватил возле нашего дома. Не хотел, чтобы она подслушивала, как мы ругаемся.

– А из-за чего вы ругались? – поинтересовался Э. Дж.

– Я не хотел вам ничего рассказывать, но теперь придется. У меня просто кончился бензин. У меня и в мыслях не было никого выслеживать. Прихожу домой и застаю Лоррейн в постели с Винсом.

У Эдит вырвался возглас недоверия. Она выпрямилась, изображая оскорбленное достоинство.

– Какая грязная ложь! Наша Лоррейн никогда бы, никогда... – Помолчи, – заткнул ей рот Э. Дж. – Что дальше? – Потом, как вы выразились, мы поссорились. Она меня поцарапала. Я готов был убить их обоих, но не стал. Лоррейн заперлась в спальне, а на Винса я не смог поднять руку. Он лежал в постели после операции.

Я пропустил пару стаканчиков и не стал возвращаться на работу.

– Да, я удивился, что ты не зашел в контору.

– Я и думать забыл о работе. Был в таком состоянии! Совершенно подавлен. Я не мог сидеть дома. Пошел выпил. Потом вернулся домой. Винс спал. Лоррейн не было дома. Заходила Мэнди Пирсон, хотела поговорить с Лоррейн. Я оставил Лоррейн записку, чтобы она ей позвонила. Во время ссоры она кричала, что уйдет от меня. Я решил, что она меня просто пугает. Я не мог найти себе места и поехал в отель, еще выпил. Потом кружил по городу, пытался собраться с мыслями. Даже не заметил, как пролетело время. Вернулся домой совсем недавно.

– Пьяным в стельку, – ядовито заметила Эдит.

– Будь добра, помолчи! – зарычал на нее Э. Дж.

– Ну так вот. Пришел домой и нашел эту записку. Она ушла. Машины ее в гараже нет. Взяла с собой свои лучшие вещи и драгоценности. Мой дружок тоже исчез, вместе со своим барахлом. Так что все понятно, как дважды два. Они сбежали вместе, на ее машине.

Э. Дж. был очень взволнован. В комнате воцарилась гнетущая тишина.

– Уф-ф! – произнесла Эдит. – Все это – вранье. Наша маленькая Лорри никогда бы, никогда не была способна...

Я вдруг почувствовал себя страшно усталым. Мне так все это надоело.

– Выслушайте меня спокойно, – тихо сказал я, – и я вам расскажу, на что была способна ваша Лорри, а на что – нет. Ваша драгоценная маленькая Лорри. Она уже пять лет пила, как извозчик. Она стала алкоголичкой. Вам, ее родителям, не хочется признаваться себе в этом, но в глубине души вы понимаете, что я прав. Да вы и сами все видели. Она проводила целый день со стаканом в руке.

– Кто в этом виноват? – вызывающе спросила Эдит.

– Наверное, все-таки вы сами. Я женился на ней слишком поспешно. Я мало знал ее и совсем не наводил о ней справок. Может быть, вы думаете что во время учебы в колледже она была пай-девочкой? Как бы не так! Один из ее школьных приятелей как-то спьяну мне такого о ней порассказал! Она ложилась под любого парня. Мисс шлюха колледжа! А сколько раз, как вы думаете, мне приходилось вытаскивать ее из разных автомобилей во время вечеринок, с размазанной по всему лицу помадой, полуодетую, напившуюся до невменяемого состояния?

– Не было такого! – упрямо твердила Эдит.

Э. Дж. устало посмотрел на нее. Он вдруг на глазах постарел на много лет.

– Джерри знает, о чем говорит, Эдит. И я всегда знал об этом. Ее лицо вытянулось. Она стала похожа на старую, загнанную лошадь

– Ты что же, не мог прибрать к рукам свою жену?

– А вы, что же, не могли нормально воспитать свою дочь? Ладно, давайте не будем друг друга обвинять. Это все равно ничего не изменит. Просто вчера так случилось, что я впервые застал ее в постели с мужчиной

– Она была... одета? – сдавленным голосом спросил Э. Дж.

– Она былая голая, как куриное яйцо.

– О!

Я поднялся. Мне хотелось поскорее поставить точку.

– В общем, она ушла. Наверное, все это могло подождать и до утра. Но я хочу, чтобы вы знали. Я не собираюсь ее искать. Пусть едет, куда хочет и с кем хочет.

– Ты никогда не любил ее, – сказала Эдит. Я задумчиво посмотрел на нее.

– Вы правы. Нет, я никогда ее не любил. Только думал, что люблю. Лоррейн казалась мне самой красивой девушкой на свете. Впрочем, она тоже себя такой считала. Любовь – забавная штука. Нельзя любить по-настоящему, если тебе не отвечают взаимностью. Поэтому я никогда не любил ее. Она была неспособна ни на какие чувства.

– Ты так странно о ней говоришь... – вдруг заметил Э. Дж., – как будто она уже умерла.

Я смешался на мгновение.

– В некотором смысле для меня... Для меня Лоррейн действительно умерла.

Эдит расплакалась. Она издавала какие-то странные звуки, больше смахивающие на гнусавое хихиканье. Даже плакать по-человечески не умела. Э. Дж. пошел провожать меня до двери. Он весь сгорбился и выглядел совсем потерянным.

– Я не знаю, что сказать, – тихо произнес он, отводя взгляд в сторону.

– Я думаю, что говорить больше не о чем.

– Не знаю, где и когда мы допустили ошибку. Когда это началось? У нее было все, чего бы она ни захотела. Мы делали все, что было в наших силах для нее и для Эдди. Джерри, я хочу, чтобы она вернулась. Я позвоню в полицию и дам им номер и описание машины. Понимаешь, Джерри, я хочу, чтобы она вернулась. Ты помнишь номер “порше”?

– И-экс-93931, – сказал я. Он повторил его за мной. Будет довольно сложно обнаружить этот номер, подумал я про себя. Для этого потребуются аквалангисты с мощным фонарем.

– Лоррейн достаточно взрослая и в состоянии сама решить, что ей делать, – заметил я. – Если она не захочет вернуться, никакая полиция не сможет ее заставить. Вряд ли они вообще станут ее искать.

– Но ведь она пропала, не так ли? А они занимаются такими людьми.

– Да, конечно.

– Ты можешь не приходить на работу завтра... сегодня. – А вы все еще хотите, чтобы я у вас работал? – А почему бы нет, Джерри? Почему бы нет?

– Мистер Малтон, вы не можете отдать мне записку?

– Зачем?

– Ну, просто мне хотелось бы сохранить ее. Вы не против? Он кивнул, пошел в гостиную и вернулся с запиской. Я положил ее в карман. Мы пожали друг другу руки. Знал бы он, кому протягивает руку! у него была маленькая и мягкая ладошка, как у девушки. – Ты так и не выпил кофе, – покачал он головой.

– Все нормально.

Я повернулся и пошел и еще некоторое время слышал за спиной завывающие рыдания Эдит. В предрассветных сумерках на востоке уже занималась робкая, бледно-розовая заря.

Мне не хотелось спать на кровати, которую мы делили с Лоррейн. Но ложиться в постель, где я застал ее с Винсом, было еще хуже. В другой комнате для гостей на кровати не было белья. Я постелил себе там и уснул, едва голова моя коснулась подушки. Уснул, как убитый.

Проснувшись в полдень, я не сразу сообразил, где нахожусь. А еще через несколько секунд кошмар последних событий всей своей тяжестью обрушился на мою голову. Нет! Я не мог это сделать! Я не мог убить ее и похоронить, потом убить Винса и утопить его тело в Морнинг-Лейк. Это сделал кто угодно, только не Джером Дэрвард Джеймисон! Только не я! Только не эти самые руки! Мои руки выглядели такими же, как обычно; и лицо в зеркале ванной выглядело как всегда. Только на лбу у самых волос виднелись следы от укусов москитов.

Все, что вчера мне казалось задуманным логично, тонко и умно, сегодня в безжалостном свете утра выглядело нелепым и опасным. Было ощущение, что весь мой план состоял из одних сплошных дыр, и сквозь эти дыры любой идиот легко сможет увидеть истинную картину происшедшего. Деньги в подвале коттеджа и в моем собственном доме совсем не грели мне душу. Теперь все изменилось. Нужно срочно найти им другое место. Надежное место. И там их придется оставить надолго... до тех пор, пока все не поверят, что Лоррейн сбежала с Винсом, и найти их не представляется возможным. И когда все успокоятся, только тогда я смогу думать о том, чтобы уехать.

Я принял душ, одел халат, побрился и спустился на кухню. Там сидела Ирена и читала Библию. Увидев меня, она закрыла ее и встала.

– Хотите сейчас позавтракать, мистер Джеймисон?

– Да, пожалуйста, Ирена. Миссис Джеймисон нет дома.

– Я заметила, что в гараже нет ее машины.

– Она больше не вернется, Ирена. Она помолчала, обдумывая мои слова.

– На все воля Господня, – кивнула она наконец.

– И мистер Бискэй тоже уехал. Они сбежали вдвоем.

В ее глазах в первый момент отразилось изумление. Впрочем, не слишком сильное.

– Это вавилонская блудница, мистер Джеймисон, – произнесла она поджав губы. – Я вижу гораздо больше, чем вы полагаете. Но говорить об этом не считаю возможным. Мне было приятно у вас работать. Вы хотите, чтобы я осталась?

– Не знаю, смогу ли я содержать такой большой дом. Пока я не решу вы можете приходить по утрам, готовить завтраки и наводить порядок Этого будет вполне достаточно. Обедать и ужинать я могу вне дома.

Она кивнула и принялась готовить завтрак. Зазвонил телефон. Это оказалась миссис Пирсон.

– Доброе утро, Мэнди.

– Боже мой, какой ты мрачный в такое прекрасное утро. Что, наша малышка вчера так напилась, что не смогла прочитать записку? Я вам звонила до полуночи.

– Не знаю уж, в каком состоянии она вернулась домой. Меня не было. Она собрала чемоданы и уехала, как она написала, навсегда. С Винсом... Мэнди? Мэнди! Ты меня слушаешь?

– Да, да, дорогой, я тебя слушаю. Просто никак не могу все это переварить. Бедный мой Джерри.

– И бедная Лоррейн.

– Ну, в каком-то смысле – да.

– Я не хочу, чтобы она возвращалась, Мэнди. Я сыт по горло.

– Знаешь, хоть она и была моей лучшей подругой, но надо признать, что временами она бывала такой несносной! У тебя просто ангельское терпение. Я даю ей две недели. Потом она, вот увидишь, вернется печальная, загадочная и станет вовсю каяться. Постарается все загладить и помириться с тобой.

– Нет, на этот раз у нее ничего не выйдет, – твердо сказал я, живо представив, как она прыгает, завернутая в брезент, и с нее во все стороны летят ошметки грунта, и внутренне содрогнулся.

– Она, наверное, скоро пришлет мне какую-нибудь веселую открытку с весточкой. Ты захочешь узнать, откуда?

– Я – нет, а вот ее родители, конечно, захотят.

– Дорогой, а что ты собираешься теперь делать? Наверное, продашь дом и переедешь в какую-нибудь мрачную меблированную комнату?

– Вряд ли мне удастся продать дом без ее подписи. Может быть, буду его сдавать. Не знаю. Поговорю с Арчи Бриллом.

– А! Я слышала, он большой специалист по разводам. Можно ведь в качестве аргумента представить тот факт, что она неизвестно куда уехала. Или лучше – что ты уличил ее в неверности?

– Не знаю. Надо с кем-то посоветоваться.

– Несчастная Лоррейн. Этот твой дружок – настоящий кобель. Ну, ничего, придет Тинкер и утешит тебя в горе. Да, дорогой?

– Как раз самое время.

– Извини меня. Я неудачно пошутила. Но вообще это уже ни для кого не секрет. И растрепала это не я. А ты хотел сохранить все в тайне? – Да мне в общем-то все равно.

– Ну, тогда не будем больше об этом говорить. Ох, меня сегодня просто замучают расспросами. Ну, пока, Джерри! Не расстраивайся.

Завтрак был уже готов. Пока Ирена накрывала на стол, я сказал ей, что миссис Джеймисон оставила в спальне ужасный беспорядок, и попросил ее там прибраться. Я также поинтересовался, не видела ли Ирена записки, которую я вчера написал для Лоррейн. Выяснились, что она уже бросила ее в мусорное ведро. Она нашла записку, аккуратно разгладила, протянула ее мне. Я положил записку рядом с прощальным посланием Лоррейн в гостиной.

Я оделся и собирался уже было уйти, как вдруг вспомнил о деньгах, которые засунул вчера в карман охотничьих брюк. Слава Богу, что я вовремя спохватился! Дотошная Ирена наверняка решит почистить брюки, и ее хватит удар от такого количества денег. Я сложил деньги в аккуратную пачку и пересчитал. Сто девяносто девять стодолларовых купюр. Пятьдесят мы отдали врачу, а одну сожгли. Я вспомнил, как мы тогда смеялись.

Винс и я.

Я сейчас очень спешил, и мне было некогда искать надежный тайник, чтобы спрятать эти деньги. Две банкноты я положил к себе в бумажник, а остальные – в платяной шкаф, под стопку чистого белья.

Приехав на Парк-Террэс, я увидел, что бетонщики уже закончили заливку фундамента двух домов и приступили к третьему. Рабочие как раз заравнивали то место, под которым была ее могила. Я смотрел, как сохнет цемент, и думал о тех, кто будет жить в этом доме. И вдруг я похолодел от мысли, что Малтон может разориться или его вдруг хватит удар, и тогда эту стройплощадку займет другая компания. Другие проектировщики, другие деньги. А значит, маленькие участки, маленькие дома. Как наяву я услышал команду: “Разбейте фундамент того дома и уберите оттуда обломки”. И вот бульдозер вытаскивает тело Лоррейн из земли...

– Я слышал, что у тебя случилось, – раздался из-за спины голос Реда Олина. – Сочувствую тебе, Джерри.

Ред меня напугал. Он всегда двигался бесшумно. Даже странно для такого крупного мужчины.

– Я вспоминаю, как впервые ее увидел. Мы ведь были тогда с тобой вместе. Помнишь, Джерри?

– Да, на Риджмонт-роуд, она была на пикнике с отцом. – Очень красивая женщина. Кто их вообще разберет, этих женщин! Говорят одно, делают другое, думают третье, а в один прекрасный день просто берут и уходят. И во всем этом – ни грамма здравого смысла. – Да, ты прав.

– Ты-то сам остаешься здесь работать?

– Пока, наверное, поработаю. Еще не знаю.

– Думаешь, она вернется, Джерри?

– Не знаю, мне все равно.

– Я понимаю, каково тебе сейчас. Представляю себя на твоем месте.

Потом мы поговорили о работе, и я поехал в контору. Там были только Лиз и бухгалтер. Я пригласил ее выпить кофе в той же закусочной, где мы сидели в прошлый раз. Она была какая-то подавленная.

– Ну что, теперь все... упростилось? – спросила она.

– В общем, да.

– Хорошо, что она ушла, Джерри. Она всегда тебе изменяла. Все об этом знают.

– Это для меня не новость. Она дотронулась до моей руки.

– Мы уедем отсюда, и все будет хорошо, Джерри. Мы никогда не будем вспоминать о прошлом. Никогда.

– Да, уедем. Надо только немного подождать.

Когда я вернулся домой, мне вдруг стало ужасно одиноко. Восемь лет мы прожили здесь с Лоррейн бок о бок. Ее присутствие чудилось мне на каждом шагу. Мне все время мерещился ее голос, шум воды в душе и песенка “Фрэнки и Джонни”, которую она напевала в ванной. В спальне еще летали в воздухе пылинки ее пудры и ощущался аромат ее духов.

Ирена прибрала спальню. Я сел на кровать и вдруг перед моими глазами возникла отчетливая картинка: Лоррейн за рулем маленького спортивного “порше”, который мчит сквозь знойный вечер по горной дороге. На ветру развеваются ее черные волосы и она, оборачиваясь, одаривает Винса белоснежной улыбкой, полной желания. На заднем сиденье лежат их вещи, среди них и черный чемодан. И Винс, лениво развалившийся, с самодовольной и равнодушной ухмылкой на загорелом лице. Это видение было таким реальным, что на долю секунды я поверил в возможность их бегства вдвоем. Словно куклы оживают и начинают двигаться на экране.

Конечно, я знал, что это плод моего воспаленного воображения. Над ее могилой застывает бетон, а в закрытые окна “порше” тычутся носом любопытные рыбы.

Я вышел из спальни. Слишком многое здесь напоминало о ней.

Сидя за столом в гостиной, я машинально водил карандашом по листку бумаги и ломал голову, куда бы мне деть три миллиона шестьсот тысяч долларов наличными. Надо найти надежное место – такое, чтобы мне ж пришлось волноваться за их сохранность. К тому же это должно быть место, откуда я смогу быстро достать деньги, если придется в спешке уехать Они должны пролежать там месяцев шесть, а то и год. К тому же деньги не должны пострадать от сырости или огня. Их очень много, и это усложняло задачу. Дома хранить их слишком опасно. Снять для них сейф в банке невозможно. Ко мне и так сейчас все проявляли повышенное внимание.

Пожалуй, нужно их спрятать так, чтобы они были как бы у всех на виду, но не так, как обычно хранят деньги. Идея стала обретать очертания. Так, так... Что, если я сдам свои личные вещи на склад для хранения? Все знают, что мне одному не под силу содержать такой большой дом, и никто не удивится, если я стану избавляться от некоторых вещей. Допустим, я возьму ящик с книгами, а деньги положу на дно, связывая по три пачки вместе, чтобы по размеру они были похожи на книги. Когда же мне понадобится уехать, я смогу быстренько взять этот ящик обратно. Или даже попросить переслать его на мой новый адрес...

Вдруг раздался звонок в дверь. На крыльце стоял мужчина в довольно потрепанном бежевом костюме, засаленной шляпе, сдвинутой на затылок, открывающей широкий выпуклый нос. Он был крепкий и приземистый, а ширина его плеч потрясала воображение. Лицо выражало скуку и смирение и было мне очень знакомо.

– Не узнаешь меня, Джерри?

– Я... простите, что-то не могу...

– Колледж Вест-Вернон. Пол Хейсен.

– О Господи, ну конечно. Пол, извини меня, что сразу не вспомнил. Заходи.

Впрочем, было неудивительно, что я его не узнал. Он был младше меня на два курса. Когда я заканчивал колледж, Пол Хейсен был лучшим центровым в нашей футбольной команде. Ему тогда было семнадцать лет, играл он превосходно. Его никто не мог обойти. А я был полузащитником. Хороший у нас тогда был сезон.

В гостиной он едва уместился в кресле и положил шляпу на пол.

– Что будешь пить?

– Пиво, если есть.

– Сейчас принесу.

– Только не надо стакан. Давай прямо банку или бутылку, Джерри.

Я принес две банки. Он сделал большой глоток, вытер рот рукой и громко рыгнул. По его виду я решил, что он ищет работу.

– Чем я могу тебе помочь, Пол?

– Да нет, я здесь по делу, так сказать, с официальным визитом. Э. Дж. Малтон сегодня с утра названивает моему шефу по поводу своей пропавшей дочери. Вот шеф меня и послал сюда задать тебе несколько дурацких вопросов.

– Так ты полицейский?

– Да. Лейтенант Хейсен. Работы невпроворот, платят гроши, а я не знал, куда податься после Вьетнама, так и прижился в полиции. Много Раз видел тебя в городе, но как-то недосуг было подойти, поговорить.

– Так что ты хочешь узнать?

Он вытащил из кармана дешевую записную книжку, открыл ее на чистой странице и щелкнул шариковой ручкой.

– Итак, она уехала прошлой ночью. Не знаешь, во сколько?

– Что-нибудь между десятью вечера и четырьмя часами утра. Меня не было дома. Вернулся около четырех и нашел ее записку. Потом я пошел к Э. Дж. и все ему рассказал. Я... я здорово был пьян.

– А где записка?

Я взял ее со стола и протянул ему. Высунув язык, он старательно переписал ее содержание. Я дал ему и вторую записку, написанную мной, объяснив, что оставил ее в десять вечера, уходя из дома. Он переписал и ее, так же аккуратно.

– Здесь написано, что ты переживаешь из-за каких-то ее слов. Каких именно?

– Она сказала, что хочет меня бросить.

– Вы поссорились? Почему?

– Да... – Я подумал, что Малтон вряд ли рассказал ему о связи между Лоррейн и Винсом. – Из-за нашего гостя... Она... была с ним – как бы сказать – чересчур любезна. Они сбежали вдвоем.

– Откуда ты знаешь, что вдвоем?

– Пол, я, конечно, не знаю наверняка. Но подумай сам: я прихожу домой, их обоих нет, их вещей – нет, ее машины – тоже. Мой дружок всегда нравился женщинам. А Лоррейн в последнее время была какая-то странная.

– Странная?

– Много пила, держалась очень вызывающе. Вообще, если честно, наша семейная жизнь давно дала трещину.

– Детей нет?

– Нет.

– А у меня четверо, и пятый на подходе.

– Наверное, у нас все могло сложиться иначе, если бы Лоррейн могла родить. Она просто не знала, на что убить свободное время.

– Теперь по поводу этого Бискэя. Сколько ему лет?

– Примерно наш ровесник.

– Женат?

– Вроде нет.

– Как зарабатывает на жизнь?

– Я точно не знаю, но он говорил, что работает кем-то вроде помощника какого-то латиноамериканского промышленника.

– Как вы познакомились?

– Во Вьетнаме. Он был моим командиром в подразделении “зеленых беретов”. Потом мы много лет не встречались, а в апреле он меня разыскал и прогостил здесь пару дней. Сказал, что скоро ложится на операцию. Что-то с плечом. Вскоре после его отъезда у меня возникли разногласия с Малтоном, и я уволился с работы. Поехал улаживать кое-какие свои дела и натолкнулся на Винса. Он только что выписался из больницы и был не в лучшей форме, поэтому я и пригласил его к себе.

– Где ты его нашел?

– В одной... он снимал квартиру в Филадельфии.

– Какой адрес?

– Я уже не помню. Улица называлась... что-то вроде... то ли Каштановая, то ли Ореховая... или Кленовая. Какое-то деревянное название. Он дал мне адрес, когда был здесь в апреле.

– И просил к нему приезжать?

– Нет. Винс приезжал ко мне с деловым предложением. Но оно меня заинтересовало. И он сказал, что если я вдруг передумаю, то могу написать ему в Филадельфию.

– В чем заключалось предложение?

– Какое-то дельце в Южной Америке. Мне показалось, что там не сосем чисто. Это на него похоже. Он... довольно рисковый тип. Я не совсем понял, о чем шла речь, по-моему, он собирался вступить в конфликт с законом. А это не в моем стиле.

Он попросил описать Винса, и я постарался сделать это как можно подробнее.

– Как ты считаешь, он когда-нибудь привлекался к судебной ответственности?

– Я не знаю.

– Ладно. Попрошу ребят в Вашингтоне проверить, нет ли в банке данных его отпечатков пальцев. Если он в розыске, у меня будет повод задержать с ним и твою жену.

– Вряд ли она будет довольна.

– Зато будет доволен ее отец. Опиши, пожалуйста, ее машину. Я описал и назвал регистрационный номер.

– Машина на ее имя?

– Да. И технический паспорт она взяла с собой. Машина шикарная, и она вполне может ее продать.

– Не знаешь, куда они могли поехать? Может, есть какие-нибудь предположения на этот счет?

– Дай подумать. Он явно не был стеснен в средствах. Возможно, решил вернуться в Южную Америку. Я, конечно, могу только догадываться, но у меня почему-то такое чувство, что их уже нет в Штатах.

Нахмурившись, он листал свою записную книжку.

– Рад, что она уехала, Джерри? – Он бросил на меня быстрый испытующий взгляд.

– В каком-то смысле – да. Наша семейная жизнь в последнее время совсем не клеилась. Я даже начал подумывать о разводе. С другой стороны, теперь я по ней скучаю.

– Да, банальная история. Жена изменяет с лучшим другом. Немало людей было застрелено в припадке ревности.

– Я не способен на такие решительные действия.

Он ухмыльнулся.

– Помнится, раньше ты был довольно решительным парнем.

– Скажи, Пол, а как пойдет расследование?

– Даже не знаю. В том, что жена тебя бросила, нет ничего противозаконного. Она не оставила на произвол судьбы никаких детей и даже не забрала твою машину. Поэтому у нас нет оснований ее задерживать. Единственное, что я могу сделать, – это раскопать что-нибудь на Бискэя и получить ордер на его арест. Это должно здорово испортить ей настроение. И она может вернуться домой. Отец ее будет рад. А ты – нет?

– Пожалуй, не очень.

– Может быть, ты потом передумаешь?

– Вряд ли.

– Где ты нашел ее записку?

– В спальне.

– Можно туда подняться?

– Да, конечно.

Я проводил его наверх и положил записку на туалетный столик. Ее можно было заметить от самой двери.

Развалистой походкой он прошелся по спальне, тихонько насвистывая и внимательно озираясь по сторонам.

– Уютное гнездышко, – заключил он.

– Слишком большое для двух человек.

– Ты останешься жить здесь?

– Пока – да. По крайней мере, на первых порах.

Он приоткрыл дверцу ее шкафа.

– А она оставила много шмоток.

– И забрала столько же с собой. Моя жена накупала шмотки вагонами.

– А в какой комнате жил Бискэй? Я показал.

– В каком он был состоянии? Передвигался свободно?

– Рука на перевязи и довольно сильно хромал.

– Почему он хромал?

– По-моему, ему делали операцию и на бедре.

– Но ты точно не знаешь?

– Пол, ты разговариваешь как на допросе. Винс был не из тех людей, которые любят делиться своими проблемами.

– Друг его приютил, а он увел у него жену. Порядочная скотина.

– Я не ожидал от него такого свинства.

– Бывают такие люди, которые ходят по головам.

– Да, Винс из таких.

Мы спустились в гостиную, он нахлобучил свою шляпу и пошел к двери.

– Мистер Малтон дал нам несколько ее хороших снимков. Если мы раскопаем что-нибудь на Бискэя, то отыскать их не составит большого труда. Очень уж заметная машина и очень яркая женщина. Я видел ее пару раз в городе, но не знал, что она твоя жена, пока не увидел фотографии. Она выглядит прямо как кинозвезда. Элизабет Тейлор.

– Все так говорили, и ей это нравилось.

– Ну, рад был тебя повидать, Джерри. Может, как-нибудь попьем вместе пивка.

– С удовольствием, Пол.

– А тебе так и не выправили нос после той игры, я смотрю.

– Да, это Проктор тогда постарался.

– Хороший он защитник. Трудно было его остановить. Ладно, пока. Еще увидимся.

Он сел в машину и, отъезжая, помахал мне рукой. Я вздохнул с облегчением, как будто целый час находился без воздуха. Ничего, все обойдется. Вряд ли возникнут какие-нибудь сложности. Я чуть было не попался на вранье про Филадельфию, но он вроде бы ничего не заподозрил. А главное – он не взял с собой записку Лоррейн, только переписал ее в свой блокнот. Подумав о том, что они легко могут определить возраст чернил, я взял, порвал обе записки, да и спустил их в унитаз. И в тот момент, когда они исчезли в потоке воды, я с ужасом понял, что ведь никем еще пока не доказано, что записка написана ее рукой.