Следующие шаги природы

Перестановка желудков

Чарльз Миксер

Мой дорогой Эллиот!

С тех пор, как ты уехал куда-то со своей прекрасной невестой, около двух лет назад, наша переписка носила характер то озноба, то лихорадки, я обеспечивал озноб, а ты – лихорадку, причем с перерывами.

В течение последнего года я стал более неразговорчив, чем когда-либо, отчасти из-за стресса в моих чувствах и состоянии, а в остальном из-за желания не омрачать ваше очевидное счастье, ибо в любви вы никогда не были несостоятельны, как хорошо известно вашему другу.

Именно в это же время год назад заклятый враг человеческого комфорта, диспепсия, наложил на меня свою хватку и, да унесет ее чума, продолжает ее сжимать. Я прибегал, конечно, к нашим друзьям докторам, которых у меня было много, и многих из них вы наверняка знаете – слишком многих, без сомнения, и помощь, которую я получал, была нулевой.

Вы часто оказывали мне большую честь, называя меня самым искусно исполненным гурманом, которого вы когда-либо видели. Я никогда не спорил с вашим представлением обо мне, а после вашего отъезда даже подумал, что вы не совсем правы. Вы знали меня довольно приветливым, добродушным парнем, с бочонком юмора, который всегда был наготове для моих друзей, но, увы, через некоторое время бочонок иссяк, и на его месте появилась рюмка полыни. Я подумал, как долго мне будет позволено оставаться здесь, или, если следовать более близкой мне направленности мысли, как долго я буду вынужден это делать. Уверяю вас, я не хотел бросать свое увлечение гурманством, хотя, казалось бы, ничего не поделаешь.

Так вот, однажды вечером я сидел, грея голени перед камином, и мечтал о том, что могло бы случиться, если бы я женился на Этель, как вы советовали. Я мог бы стать, возможно, счастливым отцом для своих детей. Но этого не случилось, вместо этого я стал отцом мысли, идеи, откровения или чего угодно. Пока я размышлял, моя великая идея росла и росла в моей голове. Поскольку вы посвятили себя благородной профессии врача, я сразу же сделал вас крестным отцом этого творения моего мозга, и теперь вам, без сомнения, будет интересно узнать о его результатах, если вы еще не слышали о них. Моя идея была не что иное, как пересадка или обмен желудков, в котором я видел надежду на новое и здоровое существование для прежнего гурмана. Для осуществления моей идеи мне понадобилась помощь одного нашего знакомого, выдающегося хирурга. доктора Диксона, и еще одного человека, которого никто не знал. На следующее утро я обнаружил, что верю в этот план гораздо больше, чем накануне вечером, и это меня решило. Вы хорошо знаете о чудесных операциях доктора, и я знал, что он именно тот человек, который нужен для этой операции, если таковая вообще возможна. Я нашел его и с большой уверенностью изложил свой план. Не успел я закончить, как он вскочил на ноги и воскликнул:

– Боже мой! Я верю, что это возможно, но как вы можете найти другого человека?

Я признал, что это может оказаться затруднительно, но я подумал, что знаю подходящего субъекта.

– Увидьтесь с ним, – сказал он, – увидьтесь с ним, и если он согласится, то я это сделаю.

Вы знаете, что до того, как я отошел от дел, и мне осталось достаточно для нескольких жизней, я был президентом пароходной компании "Айленл Саунд". Среди грузчиков я знал одного Джерри Келли, крепкого, сильного, розовощекого парня, примерно моего роста и комплекции, образец здоровья и обладателя прекрасной жены и большой дружной семьи с детьми. Я знал его хорошо, так как часто давал ему поденную работу, когда судов не было. На следующий вечер я послал за ним, "так как у меня было для него дело". Я провел его в столовую, где на столе стояла отличная говядина, холодная капуста, бутылка виски и несколько других блюд. Думаю, он увидел их раньше, чем я.

– Ты ужинал, Джерри?

– Я полагаю, что да, – сказал он.

– Ты полагаешь, что да? Что ж, тогда давай ты оприходуешь все это, а потом заявишь, что ты уверен в этом.

– С большим удовольствием, сэр.

То, как он закончил эту говядину, сделало бы ему честь и я, глядя на него, зеленея от зависти, сказал:

– У тебя большой аппетит, Джерри?

– Такой большой, сэр, что я еще не видел его конца.

– И так всегда, Джерри?

– Я еще ни разу не терял его из виду, – пробормотал он с ртом, полным говядины.

– Еще один вопрос, Джерри. Бывает ли у тебя чувство дискомфорта после еды?

– Да, сэр, бывает, потому что мне нравятся большие порции, а в некоторые дни я получаю маленькие, именно после них у меня возникает то самое чувство дискомфорта, что не хватает еды.

– Я считаю, что ты здоров, Джерри, и желудком, и умом. Не жалейте грога, потому что у меня для тебя есть крупная работенка, и ты не прогадаешь.

– Что за работа, сэр? – спросил он.

– Понимаешь, Джерри, у тебя крепкий желудок, а у меня нет. У меня много денег, а у тебя нет. Я предлагаю обмен.

– О, не надо меня обманывать, сэр, – сказал он.

Тогда я рассказал ему о чудесных вещах, которые сделал доктор Диксон, и о том, как, по моему мнению, это можно осуществить, причем без ущерба для обоих. Вы поверите? Он, казалось, согласился с моей идеей.

– Это рискованная работа, если говорить в целом, и сколько она стоит, сэр?

– Двадцать пять тысяч, – сказал я.

– Ну и ну, – сказал он, – а как же Нора и дети, если…

– Джерри, – сказал я, – дело вот в чем, прежде чем мы начнем с доктором, я составляю завещание, в котором оставляю тебе двадцать пять тысяч долларов, на случай, если я умру; если я буду жив, я выплачу их тебе, если же ты умрешь, я выплачу их Норе, понимаешь?

– Понимаю, сэр, и ради Норы и детей, и ради вашей веры в вашего большого доктора, бегорра5, я попытаюсь это сделать, так я и сделаю, – и с этим мы пожали друг другу руки и, выпив за успех, разошлись.

Доктор, услышав все это, был готов и исполнил свою роль в Парковой больнице в присутствии избранных представителей профессии. Что касается результата – что ж, я пишу вам это и скоро вернусь к своей роли гурмана.

Джерри тоже в полном порядке, хотя он говорит, что у него нет аппетита, бедняга, и весел, как воробей. С его точки зрения, это неудивительно, ведь, послушайте! Сразу после того как он пришел в себя, он отправился к своему другу, еще более крепкому, чем он, и сумел заключить с ним такую же точно сделку за тысячу. Так что, если все пойдет хорошо, у Джерри будет желудок лучше, чем был когда-либо, и двадцать тысяч в банке. Что в конечном итоге станет с моим старым желудком, я сейчас не могу сказать, возможно, я смогу сообщить вам об этом позже.

1900 год