Следы на дне

ОСТРОВ ЗАГАДОК

1. Сначала были легенды… У Агенора, царя богатого финикийского города Сидона, росла дочь, прекрасная, словно бессмертная богиня. Европой звали красавицу дочь. Однажды рано утром, одевшись в пурпурные одежды, пошла Европа с подругами к берегу моря. Вдруг на поляне, где они резвились, где водили с веселым смехом хороводы, появился бык. Шерсть у него сверкала, словно золото, на лбу горело серебряное пятно, напоминавшее сияние луны, а золотые рога были изогнуты подобно молодому месяцу. Он едва касался травы, этот чудесный бык, казавшийся смирным, как ягненок, он был красив и ласков. Он лег у ног прекрасной Европы.

Но как только она, смеясь, села на широкую спину быка, он вскочил и, словно вихрь, помчался прямо в море. Он бросился вместе со своей ношей в волны и поплыл. Сам Посейдон, бог моря, плыл впереди него на своей колеснице, укрощая трезубцем стихию.

Спокойно безмятежное море, чудесна синь небес. На спине Зевса плывет к берегам Крита красавица Европа. Там у нее появятся на свет трое сыновей. Старшего из них назовут Миносом.

…Величайшим художником, скульптором, зодчим был в свое время афинянин Дедал. О нем говорили, что статуи его казались живыми, что именно он изобрел топор и бурав.

Вынужденный бежать из Афин (рассказывали, что Дедал из зависти убил своего племянника), мастер нашел приют на острове Крит. Здесь, обласканный царем Миносом, Дедал выстроил дворец Лабиринт с такими запутанными ходами, что, раз войдя в него, невозможно было найти выход. В Лабиринт заключил Минос сына жены своей Пасифаи, чудовище с телом человека и головой быка — жестокого и злобного Минотавра. Построил Дедал и много других зданий.

Шли годы. Хотя и был Дедал любимцем Миноса, надоело ему на Крите. Подрос уже сын его Икар, а грозный царь все не отпускал зодчего с острова.

Могуч флот царя Миноса — не уйти от него морем. И по сухопутью не вырвешься с Крита. Лишь над небом не властен Минос, решил Дедал. Лишь небесные дали открыты для бегства.

И тогда Дедал принялся за работу. Из перьев, скрепленных нитками и воском, изготовил он четыре больших крыла наподобие птичьих — два для себя, два для сына. А потом, привязав их за спину, продел руки в петли и поднялся вместе с Икаром в небо — выше всех.

Но лишь Дедалу суждено было благополучно преодолеть все препятствия. Икар погиб. Он забыл наставления отца и взлетел слишком высоко. Растопили воск палящие лучи солнца, выпали перья из крыльев, и прямо в море упал Икар.

В его честь назвали это море — между островами Самос, Парос и берегом Малой Азии — Икарийским.

…Прекрасен был юноша Тесей, сын Эгея, властителя Афин, и превосходил силой всех сверстников. До шестнадцати лет воспитывался он у своего деда, царя Арголиды, а потом пришел в Афины, к отцу.

Пришел он туда в тяжелый для города день. Не только Афины — вся Аттика находилась в глубоком трауре. Уже в третий раз от могущественного критского царя Миноса прибыли в город послы за тяжелой и позорной данью. Семь юношей и семь девушек должны были каждые девять лет посылать Афины на Крит. Там их запирали в Лабиринте, и никому еще не удавалось уйти живым от человека-быка Минотавра.

Помочь своему отцу, помочь Афинам решил Тесей. Он понимал: лишь смерть Минотавра может освободить Афины от ужасной дани. И хотя молил его отец не рисковать собой, Тесей отправился на стоявший в гавани корабль под черными парусами — тот, который должен был плыть на Крит.

«Если все будет удачно, мы сменим паруса и вернемся под белыми», — сказал он на прощание отцу.

Тесею удалось победить Минотавра. И он не погиб в Лабиринте: Ариадна, дочь Миноса, вручила ему в знак любви клубок ниток, чтобы он не запутался в ходах и переходах.

Но не суждено было Ариадне счастье с Тесеем. Она стала женой бога Диониса — так решили боги еще при ее рождении.

А Тесей, опечаленный утратой, забыл заменить паруса на своем корабле. Увидев, что они черные, с горя бросился с высокой скалы Эгей.

«Это все сказки, небылицы, легенды, плод неуемной фантазии», — говорили еще не так давно.

2. В 1878 году на одном из холмов южнее Кандии критский купец по имени Минос Калокаиринос нашел несколько предметов, показавшихся ему очень древними. А восемью годами позже, в 1886 году, этот же уголок Крита посетил пожилой, худощавый и раздражительный господин, чье имя уже было известно во всем мире, — Шлиман. Этот удивительный человек обладал каким-то редкостным нюхом на древности, которые тысячелетиями скрыты были от глаз людских под толщей земли. К тому времени он успел пробудить от векового сна Микены и Трою и втянул в споры о греческих древностях чуть ли не весь мир. Теперь он подумывал и о раскопках на Крите. Но ему так и не удалось их осуществить. Владелец облюбованного им участка запросил было баснословную цену. Шлиман сумел ее сбить. На участке росло много оливковых деревьев. По условиям договора, две с половиной тысячи из них отходили к Шлиману. Но владелец передал ему только восемьсот восемьдесят восемь.

Шлиман отказался от покупки, а тем самым и от возможности сделать еще одно блестящее открытие. Его совершил Артур Эванс.

3. Через три года после того, как Шлиман побывал на Крите, некий хорошо известный руководителям различных археологических обществ торговец древностями попросил аудиенцию у директора Эштон-музея в Оксфорде.

Занимал эту должность Артур Джон Эванс. Он немало поездил по белу свету и многое повидал еще в молодые годы.

Теперь этот широкоплечий, загорелый тридцативосьмилетний ученый со всевозрастающим удивлением слушал то, что ему рассказывал ловкий антиквар.

Впрочем, слово «рассказывал» тут не совсем к месту. Точнее было бы сказать, «показывал». Ибо торговец древностями надеялся не столько на свой дар убеждения, сколько на впечатление, которое произведет на господина директора музея та необыкновенная находка, что лежала сейчас на письменном столе перед Эвансом среди других древних безделушек.

Это была печать. Древняя печать, что само по себе было не так уж удивительно. Любопытно было иное: на всех четырех плоскостях камня были вырезаны какие-то знаки, иероглифы, заключенные в овалы.

Даже без лупы Эванс разглядел воловью голову с высунутым языком, звезду, руку с кинжалом, оленьи рога, похожие на какую-то ветку…

— Хетты? — неуверенно спросил Эванс у гостя.

Тот пожал плечами.

— Скорее всего Спарта, — ответил он.

Но в том, что эта печать не из Спарты, Эванс был как раз вполне уверен: он долго и тщательно изучал во время своих поездок по Греции найденные там древности и ничего похожего никогда не видел.

Эванс купил печать.

И, как выяснилось, не зря. Во всяком случае у него было с чем сравнивать свои новые приобретения, когда четырьмя годами позже другой торговец, на этот раз в Афинах, показал ему три или четыре такие же печати.

— Они с Крита, — утверждал купец.

4. Эванс любил точность. Именно поэтому он обратился к Адольфу Фуртвенглеру, виднейшему специалисту из Берлинского музея, с просьбой определить, откуда могут быть родом эти печати.

Ответ Фуртвенглера был краток: «Крит». И он даже прислал Эвансу несколько оттисков таких же печатей.

«Крит», — ответил и Сейс, знаменитый историк Сейс, в чьей коллекции имелся резной камень — двусторонняя гемма с иероглифами, похожими на те, что были у Эванса.

В конечном итоге у Эванса оказалось по меньшей мере шестьдесят оттисков с изображениями незнакомых иероглифов. И все они — вернее, все оригиналы — были с острова Крит!

Эванс сделал то, что на его месте сделал бы, наверное, любой другой человек, заинтересовавшийся неведомыми письменами: он поехал на остров Крит.

5. Высадился он в Кандии, попутешествовал по острову, посетил и гору Иду, и гору Дикру, побывал в Мессаре. И повсюду скупал всякие древности, которые жители то ли находили, то ли выкапывали в местах, ведомых им одним.

Быть может, именно тогда пришла Эвансу в голову простая мысль: а не покопать ли ему здесь самому?

Он займется этим в скором времени, займется так основательно, что все последующие годы его долгой жизни (Эванс скончался в 1941 году, в возрасте девяноста лет) только этим и будет занят. И откроет одну из древнейших цивилизаций на свете. Но все это случится немного позже.

А тогда Эванс все еще находился во власти иероглифов. И находки у него действительно оказались интереснейшие. Он значительно увеличил ту небольшую коллекцию, которую привез с собой на Крит; нашел — удача сопутствовала ему — и другие древние письменные знаки, напоминающие буквы: целую систему линий, письменность, уходящую своими корнями в первоначально более сложные изображения предметов и понятий…

Эванс обратил внимание на то, что интересующие его письменные знаки встречаются не только на геммах и битых глиняных черепках, но и на так называемых молочных камнях — кусках стеатита, которые местные жительницы, нацепив на шнурок, носили в качестве амулетов, безоговорочно веря в их волшебную силу. По местным поверьям, у тех, кто носит такие камни, молока будет в изобилии.

Расставаться с амулетами жительницы Крита, как правило, не хотели, но копии снимать давали охотно.

Столкновения между турками и греками, разыгравшиеся на Крите летом 1896 года, на некоторое время прервали работу Эванса.

6. Мысль о необходимости начать раскопки на Крите преследовала Эванса.

Свои надежды он прежде всего связывал с Кноссом, большим древним городом на Крите, о котором упоминал еще Гомер. И Эванс даже примерно знал, где следует искать этот город. Вблизи от Кандии, на холме Кефала, издавна находили всякое: фрагменты каких-то росписей, черепки, золотые кольца, сосуды из стеатита. На самой вершине холма известный уже нам Минос — не царь, разумеется, а торговец — выкопал из-под земли несколько огромных глиняных сосудов.

Эванс был полон решимости приобрести интересовавший его участок. И хотя он встретился с теми же препятствиями, что и Шлиман (сначала с ним не хотели иметь дела, потом запросили бешеные деньги), ученый и не думал отступать.

В 1895 году ему удалось добиться права на раскопки холма. Несколькими годами позднее он стал владельцем участка. Заметим, что он был человеком богатым и мог, подобно Шлиману, на свой страх и риск распоряжаться значительными суммами.

7. Семьдесят пять лет тому назад, в марте 1900 года, Эванс приступил к раскопкам. Он сам впоследствии говорил, что не очень надеялся на крупные открытия: Кносс погиб много тысячелетий назад, весьма возможно, что последующие поколения давно уже по камешку разнесли и остатки домов, и городскую стену.

Все, однако, обстояло иначе. Убедиться в этом Эвансу и его помощникам пришлось буквально в течение ближайших нескольких дней.

С самого начала здесь не удалось обнаружить никаких предметов или вещей греческих или римских времен. Это могло означать только одно: если под толщей холма покоятся остатки Кносса, остатки древних времен, то они никем не потревожены.

И они действительно сохранились — и руины дворца, и многое иное.

…С большим тщанием работают нанятые Эвансом тридцать землекопов. Они просеивают и просматривают землю самым внимательным образом. Ни один, даже мельчайший, черепок не ускользнет от археологов.

Обломки ваз, чашек, плошек, тарелок… Но не только черепки попадаются исследователям. Вот какая-то стенная роспись, вернее, часть росписи — кусочек сада с изображениями ветвей и красивых листьев. Вот кусок плоского кирпича, или, скорее, табличка, покрытая письменными знаками и, вероятно, цифрами — чем же иным могут быть повторяющиеся ряды значков, расположенные по горизонтали и вертикали?

А вот кусок стены, да еще с явными следами пожара! Удастся ли когда-нибудь узнать о ней что-нибудь более определенное?

Несколькими днями позже — новая сенсация. Присмотревшись к остаткам извлеченной на свет штукатурки, покрывавшей некогда стены, исследователи вдруг обнаруживают фрагмент человеческой фигуры в натуральную величину. Девушка? Конечно. Посмотрите только, какая у нее узкая, «в рюмочку», талия!

Незнакомка с иссиня-черными волосами и коричневатой, загорелой кожей несла высокий, суживающийся книзу сосуд. Правой рукой она держала его за ручку, левой, на уровне пояса, поддерживала внизу. И, судя по тому, как она откинула свой корпус назад, сосуд был нелегким.

Лишь впоследствии удалось установить, что этот обломок фрески был частью фриза с изображением какого-то, вероятно, праздничного шествия — с цветами, сосудами, ящичками.

Но скоро оказалось, что и Эванс, и его помощники ошиблись: на найденном обломке был изображен мужчина, вернее, юноша. Внимательное изучение подтвердило: на Крите, так же как некогда в Египте, именно мужчин изображали с красновато-коричневой кожей, а женщин наделяли белой, молочно-белой.

…У юноши было вполне европейское обличье, и он в общем ничем не отличался от молодых людей, которых Эванс знал на острове, — черты лица во всяком случае были примерно такими же.

Месяцем позже в одном из коридоров было найдено еще одно изображение шествия, на сей раз уже не смутно угадываемое по одной-двум фигурам. Двадцать два человека были нарисованы на цоколе стены! И все в натуральную величину. Все без сандалий. Это могло означать только одно: процессия была священной.

Так выяснилось, что стоит лишь тронуть слежавшуюся, твердую землю холма, как результат даст себя знать.

Через две недели после начала раскопок Эванс уже стоял перед остатками строений дворцового вида. А потом рабочие натолкнулись на такое, о чем вряд ли кто-нибудь мог и мечтать.

Когда они раскопали небольшое помещение, а в нем углубление три метра длиной и два — шириной, похожее на ванну, к которой вели вниз восемь ступеней, Эванс решил, что обнаружена ванная комната. Но рядом оказалось еще одно помещение, примерно четыре метра шириной и шесть метров длиной. С трех сторон в этой комнате у стен стояли каменные лавки, в четвертой стене — западной — была дверь, а возле обращенной на север стены археологи увидели нечто совсем неожиданное: высокий каменный трон!

Сидение покоилось на высеченных из камня стеблях каких-то растений, связанных в узел и образующих дугу. Трон оказался весьма удобным: сидение точно следовало формам человеческого тела. Высокая спинка была накрепко приделана к стене. На ней были изображены волны.

И такие же две волнистые белые линии, как и на троне, археологи увидели на стене. Эти линии красиво гармонировали с ее красным фоном. Здесь же находились изображения двух лежащих грифонов — полуорлов, полульвов. Лапы у грифонов были вытянуты вперед, головы гордо подняты. Между фигурами грифонов — гибкие стебли и цветы папируса.

Три коричневато-черные блестящие колонны, сужающиеся книзу, отделяли тронный зал от помещения, в котором стояла ванна. В его отделке тоже господствовал красный цвет…

8. Вскоре после того как исследователи нашли царский трон, они обнаружили мощнейшую кладку стен дворца. И большой прямоугольный центральный двор — пятьдесят на тридцать метров. Вокруг него в самых причудливых сочетаниях, соединенные коридорами, группировались различные постройки и пристройки: залы, жилые помещения, склады.

Потом пошли другие находки.

…Во весь опор мчится великолепный бык. Он сама удаль, он весь порыв. Голова у него опущена, шея выгнута, хвост задран. А спереди, обеими руками схватившись за рога, повисла на них девушка с черными локонами. На ней желтый с черными полосами передничек, хорошенькие красные носочки и легкие туфельки с плоской подошвой.

В смертельно опасном прыжке взвихрился над быком, обеими руками касаясь его спины, головой вниз, пружиня и отталкиваясь, молодой атлет. И еще один персонаж сохранился на фреске. Сзади быка, приготовившись, вытянув вперед и разведя немного руки, стоит белокурая женщина, чуть приподнявшись на носки: помощница акробата, та, что должна в случае надобности помочь ему. Кисти рук у нее крепко перетянуты бинтами.

Артисты? Участники религиозной сцены? Этого никто не знал.

Но может быть, была все-таки доля правды в старинных легендах об острове Крите? О Минотавре и о Миносе?

На фресках, которые разыскал Эванс, были и другие сценки.

Взирая на прыжки, на странные для нас игры с быками, развлекается публика в ложах балкона. Вот восседают дамы. Они полны любопытства, они оживленно жестикулируют — женщины и девушки славного острова Крита. А в промежутках, в паузах и антрактах поправляют прически, критически осматривают друг у друга туалеты, ведут (это видно на фреске) непринужденные беседы, возможно, обсуждают городские новости.

Вот трибуны стадиона: они заполнены. Внешне этот стадион напоминает современный. А по сути это классический образец тех спортивных и театральных помещений на открытом воздухе, которые, как думали до Эванса, подарили миру древние греки, но которые, как теперь выяснилось, были ими позаимствованы наряду с борьбой, боксом, быть может, даже с олимпийскими соревнованиями и многим другим у древних жителей острова.

«Эванс мог чувствовать себя счастливым, — писала впоследствии его сводная сестра и биограф Джоан Эванс. — Он рассчитывал разыскать несколько оттисков печатей и пару глиняных табличек. Правда, он нашел их, и немало, и даже с различными системами письма (беда заключалась в том, что он не мог их прочесть). Но ему удалось открыть нечто значительно большее: угасшую цивилизацию».

9. В Кноссе не было тяжелых крепостных стен. Только, быть может, в самом начале этот дворец напоминал бастион. Но время это прошло давным-давно. Тот Кносский дворец, что все явственнее выступал под заступом археологов, не был защищен ничем, если не считать могущественного критского флота.

…Видимо, нелегко приходилось кносским мастерам: шли столетия, и возникали все новые и новые строения. Их надо было как-то «увязать» друг с другом, соединить с уже существующими. Следовало позаботиться о свете, воздухе, воде. Нужда, как известно, изобретательна. Так, вероятно, появились длинные коридоры и лестничные клетки, связанные со световыми колодцами, источником косвенного освещения: из-за палящего зноя во многих помещениях дворца не делали окон.

Воздух проникал через специальные вентиляционные устройства, а разветвленная и хорошо организованная подземная водоотводная система выводила излишнюю воду, например дождевую, которая частично использовалась для стирки. Трубы входили одна в другую и скреплялись цементом. Укладывали их с определенным уклоном. Система была так устроена, что чуть ли не в любом месте ее можно было в случае необходимости легко и быстро отремонтировать.

К ней примыкали сточные трубы от ванн и трубы сливных уборных.

Стоит ли после всего сказанного так уж удивляться акведукам с водой или фонтанам, которых немало насчитывалось в садах и павильонах дворца? Или своего рода караван-сараю, в котором, в ста метрах южнее дворца, находился бассейн с проточной водой, стояли корытца для омовения ног и поилки для лошадей и мулов?

10. Да, не следует все то, о чем рассказывают давние легенды, считать сказками — в этом Эванс лишний раз убедился на Крите. К тому же ведь не только в легендах встречались упоминания о могучей державе Миноса, не только в «Илиаде» и «Одиссее». Разве не говорил о том же «отец истории» Геродот? О грозном царе Миносе, царствовавшем на Крите, и о его мощных эскадрах, и о том, что критяне послали экспедицию на Сицилию.

И то же самое сообщал Фукидид, объективнейший и осторожный в своих суждениях греческий историк: он тоже упоминал о морском могуществе Миноса. Аналогичные сведения сохранились и у Аристотеля. «Державе Миноса во времена ее расцвета, — писал он, — удалось овладеть чуть ли не всеми островами и странами Эгейского моря».

Необходимо заметить: к разным эпохам относилась цивилизация, вырванная Эвансом из забвения. И вовсе не на пустом месте выросла она.

Сравнив найденные им при раскопках, хорошо изученные и хорошо датированные изделия и предметы, попавшие на Крит из Египта и Месопотамии (Крит, как выяснилось, имел с ними, и не только с ними, довольно крепкие торговые связи), Эванс сумел установить для своего острова загадок хронологию хотя бы в самом общем виде. Он вычислил, что раннеминойский период (бронзовый век) уходил вглубь примерно до 3000 года до нашей эры. С 2200 до 1600 года — опять-таки до нашей эры — продолжался среднеминойский период, а с 1600 до 1200 года до нашей эры — позднеминойский.

Но это была «лесенка вверх».

А вниз?

Под слоями с культурой бронзы на Крите, как и в других местах, оказались слои со следами неолита — новокаменного века. Вплоть до десятого тысячелетия проследил их Эванс.

11. Народ, населявший этот остров, любил море, во многом был связан с ним. Моряки, рыболовы, скотоводы, пахари составляли значительную часть населения Крита. Но не только они. Критяне были и искусными ремесленниками, они строили хорошие суда, отлично умели обходиться с камнем, бронзой, железом, золотом, знали гончарный круг, обработку дерева, ткачество.

И тому немало свидетельств нашли ученые.

Вот обнаруженный под фундаментом одного из минойских домов колодец. Он цилиндрической формы, из сырцовых кирпичей и в своеобразном кожухе из хорошо обожженных глиняных, плотно пригнанных друг к другу колец. Каждое кольцо шести — десяти сантиметров в ширину, снабжено в верхней части пазом для следующего кольца и имеет соответствующую метку.

Такие опознавательные знаки для отдельных деталей отнюдь не редкость на Крите. Во всяком случае они часто встречаются на изделиях среднеминойского периода.

Между прочим, колодец с его заботливо сконструированным кожухом из глины имел устройство, облегчавшее чистку: многие кирпичи снабжены небольшими треугольными выемками — упорами для ног и рук. По ним можно было опуститься в колодец и вновь подняться на поверхность.

Вот еще занятный факт: мастера бронзового века, оказывается, отлично умели освобождать от воды залитые дождем парадные подъезды и лестницы. Как? Они отводили льющуюся с неба воду в канавки-стоки, которые бежали сбоку лестничных ступенек и были врезаны в камень.

Но эти потоки воды, естественно, надо было сдерживать. В стоке были устроены уступы; падая с них, струя теряла скорость.

Еще одна находка. Она была сделана неподалеку от того места, где длинный коридор, который тянется параллельно западным стенам дворца в Кноссе и вдоль которого расположено восемнадцать больших кладовых, подходит к лестнице.

…Вынуть эту доску так, чтобы не повредить украшения, было нелегкой задачей. Но все закончилось вполне благополучно: пролежавшая, быть может, более трех с половиной тысячелетий в земле, необычная доска попала в руки археологов.

Она очень красива.

Маргаритки из слоновой кости. Четыре небольших круга и четыре побольше на одной стороне, а на противоположной — десять средней величины. Одиннадцать поперечных планок, разделяющих игровое поле. И разноцветье материалов: горный хрусталь, слоновая кость, возможно покрытая в свое время золотом, четыре больших диска — красивые розетки из золота, серебра, лазури…

Ученые определили: доска эта от столика для игр. Камни для игры, вероятно, хранились в ящиках стола.

Чтобы сделать такую доску, нужны были не только линейки с делениями, но и циркули, доски для рисования, грифель. И эскизы, чтобы проверить композицию и сочетание красок. Слоновую кость нужно было вырезать и отполировать, хрусталь — отшлифовать, пластинки (из золота и серебра) и проволочки — выковать.

Здесь работало много рук, и руки эти были искусны и умны.

Немало может рассказать о людях труда того времени, о приемах обработки такая волею судьбы дошедшая до нас безделушка. Вероятно, в мастерской резчика помимо ножичков, буравов и буравчиков, пилок имелся уже и токарный станок. Возможно, что с помощью соответствующего приспособления шлифовали и камень.

Златокузнецам необходимы были тигли, щипцы, множество различных молотков и молоточков, наковальни разных размеров, напильники, паяльная лампа и мехи, кроме того, бура и сера. Столярам — топоры и пилы, молотки и долота, резцы и зубила, ножи, некогда они были из камня, а теперь выделывались из бронзы.

…Да, металлическое ремесло на Крите шагнуло далеко в среднеминойский период по сравнению с более ранними временами. Бронзу научились выплавлять так хорошо и получали ее так много, что и тазы и посуду (котелки на трех тонких ножках и котлы без ножек, кувшины и ковши, чаши и кубки) делали из бронзы.

12. Только относительно высокая техника, высокое для своего времени развитие ремесла, сельского хозяйства могли послужить фундаментом для критской культуры.

И то, что Крит был островом, вовсе не мешало ему (а может быть, даже помогало) вести обширную торговлю.

Один из ярких примеров тому — все тот же известный уже нам игральный столик: ведь слоновую кость доставили либо из Африки, либо из Индии! Асфальт скорее всего из Месопотамии, лазурь, которая редко была природной, а чаще приготовлялась из медного оксида, смешанного с солями кремниевой кислоты, вероятно, из Египта.

13. Кносский дворец — мы уже упоминали об этом — был самым большим на Крите, но отнюдь не единственным.

Сейчас уже хорошо известно, что примерно в 2000 году до нашей эры, — может быть, немного раньше, может быть, немного позже, — в разных уголках Крита воздвигнуты были князьями Кносса, Феста, Малии дворцы с большим числом комнат, со складскими помещениями, с мастерскими. Стены дворцов украшали красивые фрески.

А два-три столетия спустя, где-то около 1700 года до нашей эры, на Крите грянула катастрофа. Разрушен был дворец в Кноссе. Мы можем только гадать о причине. Скорее всего виновато землетрясение. Но может быть, и междоусобная борьба? Ведь дворец в Фесте тоже погиб, но несколько позже. Впрочем, не исключено, что он был разрушен тогда же, но просто не до такой степени.

Гибнут и города Мохлосс, Гурния, Паликастро.

Около 1600 года до нашей эры жизнь вновь налаживается. Это время второго, главного периода расцвета Крита. Крит на вершине своего экономического могущества. Из руин восстанавливаются старые дворцы: они перестраиваются, они улучшаются — и все в том же Кноссе, и в Фесте, и в Гурнии, и в других местах.

Свой золотой век Крит переживает между 1600 и 1450 годами до нашей эры. Эгейское море стало Критским морем.

А потом… потом снова грянула катастрофа.

14. Разрушению подверглись целые города: Кносс, Фест, Агиа-Триада, Гурния, Мохлосс, Малия.

После этого удара Крит уже не поднялся.

Когда произошла катастрофа?

Археологи отвечают: вероятно, не позже 1400 года. Они вычислили дату, сопоставляя данные, полученные при раскопках соответствующих слоев земли на Крите, и последние упоминания о Крите египтян времен Аменофиса III (1401–1375 годы до нашей эры).

Конечно, тут возможно некоторое смещение: не исключено, что они и ошибаются лет на тридцать — пятьдесят.

А вот месяц, когда произошла катастрофа, ученые называют почти с полной гарантией.

Возможно ли такое? Оказывается, да.

Ученым помогли следы пожара.

Словно зная, как важны когда-нибудь окажутся эти следы, ветер запечатлел на остатках стен критских зданий следы дыма. Это был достаточно сильный ветер: он нес дым горизонтально.

Когда на Крите бывает такой ветер, который мог бы отнести почти горизонтально к северу языки пламени от горящих стропил? Как правило, лишь в конце апреля — начале мая.

Эванс, посвятивший немало лет изучению причин катастрофы, писал: случилось землетрясение, а потом уже, как следствие, возник пожар.

«Люди, — говорит Эванс, — были захвачены врасплох. Судя по следам, все произошло чрезвычайно быстро. Вот, к примеру, тронный зал кносского владыки. Он был найден в состоянии полнейшего беспорядка. В одном из углов лежал опрокинутый большой сосуд от масла, рядом нашлись какие-то культовые сосуды. Вероятно, царь поспешил сюда, чтобы в последний момент свершить какую-то религиозную церемонию. Но не успел ее, очевидно, закончить. Следы насильственно прерванной работы видны и в домах ремесленников, художников».

Была выдвинута и другая гипотеза: произошло мощное вражеское нашествие, вторжение на остров враждебных племен.

Воинская флотилия, писали сторонники этой гипотезы, настоящая армада могла более или менее внезапно оказаться у берегов Крита. Высаженные в различных местах десанты чуть ли не в один и тот же час начали штурм укрепленных городов. И закрепив первые успехи, вражеские войска двинулись дальше.

Кто были эти захватчики? Вероятнее всего, греки ахейцы, поднявшие знамя восстания против гегемонии Крита.

«В один из весенних дней середины XV века, — писал английский ученый Джон Пендлбери, — когда дул сильный южный ветер, которому было суждено отнести почти горизонтально к северу языки пламени, в конце апреля или начале мая, настал час расплаты».

Это была хорошо организованная военная экспедиция с определенной политической целью: упадок Крита не мог явиться результатом простого разбойничьего набега, считал Пендлбери. «Удар был ужасающий, — писал он. — В последний момент, когда дворец был уже окружен врагами и бой шел на этажах, когда языки пламени охватили тронный зал, сюда в сопровождении телохранителей вбежал царь Минос…» В отчаянии он пытался молитвами и жертвоприношениями отвести беду от своего государства. Но тщетно.

Другой современный английский историк, Джоффри Бибби, не верит в мощный флот, в десантные части. Но и он считает, что миф о Тесее как-то связан с крушением Крита.

«В тот год, — пишет Бибби, — „праздник быков“ собрались отметить с небывалой еще дотоле торжественностью. Множество ловких бойцов (Бибби называет их тореадорами. — Л. В.) прибыло из Греции, чтобы принять в нем участие. И эгейские князья вместе со свитой тоже прибыли сюда чествовать победителей. Среди них обращал на себя внимание Тесей из Аттики.

Назавтра должно было состояться главное жертвоприношение. Но оно не состоялось. Потому что в полночь мирно почивавшие горожане были разбужены криками о помощи, звуками боя, гудением пламени. Когда они, полуодетые, встревоженные, высыпали на улицы, то увидели, что большой дворец Миноса охвачен огнем.

Только утром жители отдали себе отчет в том, что произошло. Только утром оставшиеся в живых поняли, что вооруженные люди, заполнившие ночью улицы, окружившие дворец, расправившиеся со многими придворными, — это ахейцы, и среди них многие давние жители греческого квартала в Кноссе».

Надо сказать, что в последние годы наука нашла бесспорные доказательства тому, что ахейцы действительно завоевали Кносс.

15. Помните, мы уже говорили о том, что в свое время Эванс разыскал довольно много иероглифических символов, имевших некогда хождение на Крите. Именно это и заставило его отправиться на загадочный остров — «царство ста городов».

Коллекция каменных печатей и гемм Эванса с этого момента начала быстро расти. Но одновременно ему стали попадаться таблички и предметы, покрытые иными письменами — линейными.

Здесь, так же как и на ранних табличках, были начертаны примитивные условные изображения — идеограммы. Но на этих табличках рисунки оказались с более простым контуром. Когда Эванс присмотрелся повнимательнее, он убедился: перед условными изображениями — идеограммами стояли обособленно группы знаков, отделенные друг от друга черточками. Таких знаков насчитывалось не то восемьдесят семь, не то восемьдесят девять: явно недостаточно для такого письма, где каждое слово обозначается отдельным знаком, то есть для идеографического письма, и, безусловно, слишком много для алфавита. Так он пришел к правильному выводу, что перед ним письмо, в котором каждый знак обозначает определенный слог.

Итак, линейное слоговое письмо. И между прочим, вовсе не всегда одинаковое.

Уже с самого начала Эванс заподозрил, что есть таблички более ранние, с одним видом письма, и более поздние — с другим. Те, что казались ему древнее (впоследствии выяснилось, что так оно и было), ученый назвал линейным слоговым письмом «А»; остальные он зачислил в класс «Б».

…Ему, наверное, очень хотелось расшифровать загадочные письмена самому. И он не спешил с опубликованием скопившихся в его руках богатств. В 1935 году он издал копии примерно ста табличек, написанных линейным письмом «Б». До того им было обнародовано их всего лишь четырнадцать! И это в то время, когда их было найдено чуть ли не три тысячи!

Немного опубликовал он и образцов письма «А».

И может, не так уж не правы английские исследователи Вентрис и Чэдвик, которым удалось расшифровать линейное письмо «Б», когда они с горечью писали: «Два поколения ученых были умышленно лишены возможности конструктивно работать над проблемой».

А проблема была нелегка.

Неизвестна была система письма. Неизвестен язык, на котором сделаны надписи, а сами записи очень коротки — две-три строки, по сути отдельные, разрозненные тексты.

16. Можно долго и подробно рассказывать о том, как наука шла к отгадке тайны критского линейного письма «Б». Но это тема для другой книги.

Нам же важно подчеркнуть одно: в тот счастливый для науки день, когда архитектору Майклу Вентрису удалось доказать, что таблички с письмом «Б» написаны на греческом языке, был нащупан путь к разгадке. И не только одной из письменностей, существовавшей на острове Крит в XV веке до нашей эры, но и целого ряда вопросов, связанных с историей древнего Крита.

Дело в том, что в 1939 году, в ту пору, когда Вентрис меньше всего думал о том, что ему придется на долгих шесть лет стать штурманом английских королевских воздушных сил, за два месяца до того, как немецкие бомбардировщики и немецкие танки ринулись в поход против Польши, американский археолог Блеген и грек Курониотис, к своему удивлению, обнаружили в Греции при раскопках большого дворца близ Пилоса шестьсот табличек со знаками критского письма «Б»!

Означало ли это, что Пелопоннес входил когда-то в державу Миноса? Или, наоборот, что племена, некогда населявшие материк, принесли свои письмена на Крит?

Но таблички, разысканные в Пилосе, относились к XII веку до нашей эры (об этом имелось достаточно свидетельств)! А найденные на Крите были старше — XV–XIV веков!

И не только в Пилосе оказались таблички с письмом «Б», но и в Микенах. Их случайно обнаружили при раскопках в 1952 году. И в том же 1952 году Блеген разыскал в Пилосе еще четыреста табличек, а двумя годами позже — еще пятьдесят.

Но к тому времени уже все было ясно. 10 июля 1952 года состоялось знаменитое выступление Майкла Вентриса, который заявил: кносские таблички написаны на древнегреческом языке.

Это могло означать только одно: в XV веке до нашей эры Кноссом правили говорившие на греческом языке чужеземцы. И эти чужеземцы пришли с материка. На материк же письменность попала с Крита!

Почему такой вывод? А вот почему: письменность «Б» — во многом просто видоизмененная и приспособленная к нуждам греческого языка, более древняя письменность «А».

Вернее, читается линейное письмо «А» в общем так же, как и письмо «Б». Но язык документов не греческий. Этот и другие факты заставляют думать, что изобрели слоговое письмо «А» (напомним, что оно относится к XVII веку до нашей эры) и древнее письмо «Б» не греки.

Получается вполне логично: народ, издревле населявший Крит (какой именно народ, мы просто еще не знаем. Возможно, что эти древнейшие жители говорили на языке, который не был ни греческим, ни вообще индоевропейским и не состоял в родстве ни с одним из известных науке языков), изобрел свою письменную систему. Два или три века спустя ее приспособили для своих нужд пришельцы из материковой Греции, примерно в тот самый период, когда на Крите случилась катастрофа. Поскольку век спустя аналогичные таблички — критское письмо греческого «наполнения» — оказались в тех же местах, где издавна жили ахейцы, можно сделать по меньшей мере два вывода, к которым, собственно, и пришли ученые. Выводы эти позволяют пролить свет на одну из центральных проблем исторической географии — историю формирования населения. Во-первых, ахейцы — племя греческого языка. Во-вторых, вероятнее всего именно греки ахейцы обосновались на Крите после, а может быть, в ходе упомянутой катастрофы.

17. Итак, уже во втором тысячелетии до нашей эры на Балканском полуострове жили греческие племена. Микенская цивилизация развивалась под сильным влиянием древней и великой культуры острова Крита. В XV веке до нашей эры, как о том свидетельствует использование в Кноссе письма «Б», греки пришли и на Крит.

Крит был известен в древнем мире еще несколько столетий. Но воспрянуть после нанесенного удара ему не было дано.

В Микенах же и других городах на материке расцвет культуры продолжался по меньшей мере до XII века до нашей эры. Потом один за другим все крупнейшие центры Греции были разграблены и обращены в руины: на смену микенским грекам, на смену ахейцам пришли, прокладывая себе дорогу огнем и мечом, новые захватчики — дорийцы.

Не исключено, что именно нашествие дорийцев стало причиной гибели микенской цивилизации (или, как теперь говорят, объединяя ее с критской в одном комплексе, эгейской цивилизации). Следует только учесть, что уже начиная с XIII–XII века до нашей эры на Крите наступила эпоха длительного упадка. Возможно, именно внутренние причины облегчили захваты дорийцам.

18. Но кто же все-таки был создателем критской культуры, строителем замечательных дворцов Кносса и других городов и поселений острова? Кто жил на Крите до прихода туда греков?

Это до сих пор еще неясно. Нужно расшифровать письмо «А»: оно помогло бы не только приподнять завесу над некоторыми тайнами древних письменностей, но и разобраться в некоторых нерешенных вопросах, связанных с древней историей и исторической географией Крита. И нужно продолжить раскопки.

…Когда Эванс раскопал дворец в Кноссе, среди ученых вспыхнул спор: какой общественный строй был на Крите? Одни доказывали, что здесь правили могущественные цари, другие думали, что на острове сохранялись еще первобытные отношения: поглядите на остатки бесчисленных зданий дворца, говорили они, это же напоминает руины индейских зданий в Мексике, в которых жили общинами — родами.

Расшифрованные таблички положили конец спору: в этих протоколах обследований полей, описях, инвентарных списках и других финансовоадминистративных документах содержались прямые упоминания о рабах. Наряду со свободным населением на критских, а также и на пилосских владык работала масса рабов и рабынь.

На глиняных табличках, на домашней гончарной утвари, на стенах, на коже, на пальмовых листьях писали древние жители Крита. В четырнадцати местах на острове найдены письмена «А». Есть над чем еще поломать голову тем, кто захочет заняться их дешифровкой.

И дешифровкой иероглифов тоже. Ибо и они, наверное, смогут кое-что поведать нам о древнейшем населении Крита.

19. Мы уже говорили: Эванс считал, что могуществу Крита положило конец какое-то грандиознейшее землетрясение. С этого, писал он, начался упадок Крита. А был Крит в то время великой державой, такого же примерно ранга и значения, как держава хеттов, как Новое царство в Египте, как Вавилон.

Впрочем, между Критом и этими странами существовало одно весьма важное различие. Египет, Месопотамия, Хеттское государство были державами континентальными, Крит же — державой морской, своего рода островной империей. И как положено империи, владел колониями: критские поселения существовали на островах Родос, Тира, Китира, Кос. Жители Крита твердо обосновались в Милете. Морская торговля Крита охватывала восточное Средиземноморье — от Греции до Египта, от Спарты до Сицилии. И вдруг катастрофа. И вдруг исчезает могущественная держава.

…Похоже, что разрушения коснулись не только самой метрополии. Раскопки американских археологов на острове Кос засвидетельствовали: что-то случилось и здесь. Так, в частности, ученые раскопали руины большого здания (22 на 17 метров), несомненно относящиеся к тем же временам, когда произошло бедствие на Крите. Аналогичные свидетельства ныне добыты на острове Родос. Найдены остатки разрушенного минойского здания в Трианде. И так же как и на Косе, черепки свидетельствуют: все то же время, все та же середина XV века до нашей эры.

Вот еще несколько относительно недавно ставших известными фактов. На Крите, как мы знаем, были разрушены едва ли не все дворцы и многие поселения. Но преимущественно все-таки те, что находились в центральной части острова и на его восточных землях. Их и не очень отстраивали. Зато после катастрофы увеличивается число деревень на западных землях, растут там и города. Население явно переместилось. Почему? Только из-за нашествия ахейцев? В лучшем случае лишь отчасти. Мы говорим — в лучшем случае, поскольку в свете полученных в последние годы данных как-то не очень похоже, чтобы виной всему происшедшему были только завоеватели.

20. Сравнительно небольшой остров, точнее, группа островов. Всего их пять. Три островка образуют нечто вроде кольца. Два других находятся в центре этого кольца. Некогда это был единый остров диаметром примерно восемнадцать километров. Его венчала широкая конусообразная гора, возвышавшаяся на 1500 метров. Сейчас остров известен под именем Тира. Называли его иначе: Каллисти, Санторин. Находится он в ста тридцати километрах к северо-северо-востоку от Крита. Несколько большее расстояние отделяет остров от побережья Малой Азии.

Следует добавить: Эгейское море издавна славится как район высокой вулканической и сейсмической активности. Именно здесь расположена Кикладская вулканическая зона, островной дугой протянувшаяся через Эгейское море. Выгнутая ее сторона обращена к Криту. Среди множества вулканических центров этой дуги самый опасный — Санторин.

Последнее извержение произошло здесь в 1956 году.

21. Добраться до Санторина можно только морем. Пароход проходит между Тирасией и Тирой, самым крупным из островов, и перед вами залив, раскинувшийся на десять километров с севера на юг и на добрых семь километров — с востока на запад, своего рода внутренний бассейн, огражденный от моря земной толщей трех островов, в свою очередь отделенных друг от друга проливами. Этот внутренний бассейн весьма глубок — триста — четыреста метров, и на якорь тут не станешь.

Право же, не нужно быть специалистом, чтобы догадаться: залив — это заполненный водой кратер огромного вулкана, а окаймляющие его острова — остатки тверди окружающей кратер стены. И эти стены поднимаются круто вверх, местами на 250–300 метров. Скалы мощны и живописны, серовато-белые, с черными и темно-красными прослойками.

…К берегу пассажиров доставляют на лодках. Тропинка вьется вверх. Взбираться нелегко. Правда, к услугам путешественников мулы и ослики. Со скал открывается чудесный вид на море, и диковато красив серпантин дороги. Редкие деревушки, небольшой городок Тира с узкими улочками и сверкающими белизной домами. В глубине острова, на южной вершине горы, монастырь. И тут же радарный пост НАТО. А кругом полоски обработанной земли: ячмень, бобы, помидоры. Их выращивают не только для себя. Значительную часть вывозят на Крит, в Грецию.

И куда ни глянешь — бесконечная зелень виноградников. Цепкие лозы стелятся по серовато-бурой земле. Разотрите комочек земли — перед вами спрессованная, слежавшаяся вулканическая пыль.

Лоза и вулканический пепел (из смеси этого пепла с пемзой получается отличный цемент). Вздыбленные, круто уходящие вверх скалы. Огромные камни, иногда одиночные, чаще по два, по три, а то и целые нагромождения. Седловины гор. Разломы. И голубое высокое небо над иссиня-голубым морем. Люди живут тут издавна.

22. Итак, кратер, чьи отвесные стены местами, к примеру на острове Тира, достигают двухсот пятидесяти и больше метров. Настоящая кальдера, как называют подобного рода кратерные воронки геологи. И достаточно впечатляющая. Вполне естествен вопрос: с каких пор окаймляют Тира, Тирасия и Аспронису эту огромную, наполненную водой воронку?

И здесь самое время заметить, что Санторин в общем довольно давно привлек внимание ученых. Первым сюда приехал француз Фуке. Он прибыл на Тирасию в 1866 году. А четырьмя годами позже его соотечественник Горсей занялся изучением Тиры. Исследования засвидетельствовали, что в свое время, до того как центральная часть острова ушла под воду, а сам он оказался расчлененным на пять островов и островков, на Тире была довольно высокая цивилизация. Ученые разыскали каменные орудия, черепки расписной посуды, в первую очередь кувшинов, нашли сделанные из окаменевших лавовых выбросов жернова, миски, ступы. В некоторых сосудах так и остались навеки ячмень, горох, чечевица. Были найдены и остатки соломы. И даже медная пила. И бараньи кости и козьи кости. А в одном из домов, вернее, остатков дома, раскопанных близ Акротири, к юго-западу от Тиры, обнаружили на стене фресковую роспись.

Находки свидетельствовали, что древние жители Санторина пользовались гирями, знали меры веса, меры длины. Умели они изготавливать гипс, алебастр, умели возводить своды. Высокого уровня достигало ткачество и керамика.

Последующие изыскания, в частности проведенные в самые последние годы, помогли ученым получить очень любопытные сведения и несколько иного характера.

23. Мы уже упоминали: в Тире издавна существуют карьеры, в которых добывают окаменевший вулканический пепел. Пепел отправляют в Афины, и там он служит сырьем для цемента. Так вот, один из этих карьеров находится в нависшей над морем скале на высоте двадцать пять — тридцать метров. Скала эта состоит из спрессованного, окаменевшего вулканического пепла и пемзы. Попробовали покопать у ее основания. И тут выяснилось, что первоначальный нижний слой не содержит ни пемзы, ни вулканической пыли: обычная, коричневатого цвета земля вперемешку с камешками.

В 1956 году на Санторине случилось очередное землетрясение. Один из карьеров оказался разрушенным. Слои сдвинулись, и вдруг обнаружились остатки каких-то, несомненно, древних построек, а также несколько человеческих костей, человеческих зубов, наконец, кусочки дерева.

…Наверное, не все знают, что такое углеродный, или, как его называют специалисты, радиокарбонный, метод установления датировок. Тем более что открыт он был относительно недавно, в послевоенные годы.

Где-то в верхних слоях атмосферы под влиянием космических лучей, идущих из глубин вселенной, образуется избыток углерода, который в отличие от обычного имеет атомный вес не двенадцать, а четырнадцать — $С^14$. Он вступает в соединение с кислородом. Образуется углекислый газ, в котором содержится радиоактивный углерод.

Попадая из воздуха в растения или животный организм, он спокойно пребывает там, вступая во взаимодействие с обычным углеродом, и чувствует себя совсем неплохо до тех пор, пока организм живет, пока идут процессы обмена. Но как только организм погибает, доступ новых порций изотопа углерода прекращается. $С?14$, однако, остается в органических остатках и постепенно, очень медленно начинает распадаться.

Скорость его распада ученым удалось установить. Она — величина постоянная. На этом, собственно, все и построено. Сличая органические остатки и зная, в каких пропорциях по отношению к обычному углероду должен в них находиться $С^14$, ученые, пользуясь радиоактивным счетчиком, высчитывают, и достаточно точно, когда начался распад, иными словами, когда органическое вещество перестало быть живым.

Вот к этому исследованию прибегли ученые на Санторине. Они подвергли испытанию несколько кусков дерева, извлеченных из-под самых низших слоев пемзы, и пришли к выводу, что, если взять среднюю цифру, эти кусочки дерева относятся примерно к 1400 году до нашей эры с колебанием в пятьдесят — сто лет в ту или иную сторону.

В 1967 году случилась еще одна находка: обуглившийся ствол небольшого дерева, стоявший, как и положено дереву, вертикально. Это означало, что дерево было живо в тот безрадостный час, когда его залила лава. Естественно, что датировка этого дерева приобрела особый интерес.

Так вот, средняя цифра — 1559–1456 годы до нашей эры с колебанием в 43–44 года в ту или иную сторону.

24. Но и это еще не все. Сыскались и другие данные. 1967 год был вообще чрезвычайно удачным для археологов, работавших на Санторине, в первую очередь — на острове Тира. Под вулканическими скалами Акротири на юго-западной оконечности острова были найдены остатки домов, а в руинах домов обнаружены орудия труда и утварь. В том числе, разумеется, и остатки глиняной посуды. Глиняные черепки подвергли палеомагнитному анализу — и те, что были явно местного изготовления, и те, что остались от привозных сосудов. Анализ показал: в основном они относятся к тем же временам, что и посуда, найденная в разрушенных дворцах и городах Крита. Основываясь на открытиях, осуществленных в 1967–1968 годах в Акротири, греческий археолог Маринатос пришел к выводу, что первое извержение произошло примерно в 1500 году до нашей эры.

Дабы избежать путаницы, напомним: разрушения, происшедшие на острове Крите и в занятых минойцами землях, относятся к чуть более позднему времени — примерно к 1470–1450 годам.

Разница во времени между извержением на Санторине и разрушениями на Крите нашла свое объяснение довольно быстро, как только ученые продолжили изучение слоев вулканического пепла на Тире.

Итак, вулкан покрыл весь остров — его поля, виноградники, дома — мощным слоем пепла. Пять метров сорок сантиметров — такова ширина этого слоя в карьере возле города Тира. Слой совершенно однороден. Вполне естественно предположить, что здесь мы имеем дело со следами извержения, достаточно сильного, чтобы приостановить или во всяком случае нарушить, и основательно нарушить, жизнь на Санторине. Не исключено, что жители временно покинули остров.

Потом вулкан на какое-то время прекращает свои бесчинства.

Тира все еще сохраняет свой изначальный вид. Кальдеры еще нет и в помине. Обвал еще не произошел. И вулкан, высота которого в те времена намного превышала тысячу метров (сейчас пик Св. Ильи, самый большой на острове, равен 566 метрам), какое-то время пребывает в относительном спокойствии.

Он ведет себя смирно, вулкан Каймени. Во всяком случае относительно смирно.

…Над упомянутым нами пяти с половиной метровым слоем пепла видны еще несколько розовых, белых, серых слоев шириной от пяти до тридцати сантиметров. Вроде бы ничего опасного. Подобного же мнения, очевидно, придерживались и вновь появившиеся в ту пору на Санторине жители.

Люди привыкают ко многому. Даже к соседству с вулканами.

Да и что удивительного! Как свидетельствует известный современный вулканолог Гарун Тазиев, если лавы в силу самого характера их образования, исключающего возможность концентрации металлов, бедны рудами, то взамен благодаря им возникают замечательные пахотные земли, обогащенные выпадающим при каждом извержении настоящим дождем вулканического пепла. Калий, фосфор, недостает только азота, чтобы превратить этот пепел в удобрения. Виноградная лоза, хлебные злаки, рис и кофе растут на таких землях прекрасно.

25. Соседству этому на сей раз, однако, не суждено было оставаться долгим.

Как показало дальнейшее исследование, над неширокой лентой вулканического слоя находится еще один слой вулканического пепла. И этот слой огромен. В одном из карьеров он достигает двадцати метров толщины. Впрочем, на острове нашли и такие места, где он равен шестидесяти метрам! Но ведь нужно взять в расчет и эрозию. А это означает, что вначале слой был еще больше. Кое-где можно проследить своего рода «разграничительные линии», свидетельствующие о том, что вулканические выбросы иногда прерывались.

Но ненадолго. Очень похоже, что уже через десяток-другой лет после своего пробуждения Санторин стал чрезвычайно активен.

И это подтверждается не только огромным слоем вулканического пепла, но и тем, что в 1967 году на Санторине был найден городок, захороненный под массивным слоем вулканического пепла и пемзы. Девять траншей провели археологи, тридцать пять осликов понадобилось им, чтобы перевезти в музей Тиры разысканные богатства. Был обнаружен жилой дом, а в нем много совершенно целехонькой глиняной посуды — вазы, тарелки, кувшины, и все они расписаны и явно относятся к минойским временам. Были найдены и обломки ткацкого станка.

Несколько позже настал черед фасада виллы, принадлежавшей, очевидно, богатому и знатному человеку. А на следующий год перед археологами в этой вилле предстали фрески. В большинстве случаев на них были изображены растения и птицы. Но на одной нечто необычное — голубая обезьяна! На другой фреске изображены раскидистая пальма и голова молодого человека явно негроидного типа.

…Похоже, что у жителей этого города было достаточно времени, чтобы спастись бегством и, погрузив имущество на лодки или корабли, выйти в море. Но спаслись ли они? Оказались ли в безопасности на каком-либо острове — на Миносе, на Крите, на Косе? Или погибли, как те рыбаки, которые попытались уйти в море во время извержения вулкана в Коломбо в 1650 году? Их заживо сжег вулканический пепел.

Но вот раскопки в Тирасии показали, что там, во всяком случае в тех местах, где археологи вели раскопки, жители не успели ни покинуть остров, ни забрать свой скарб.

…Сначала низвергается жидкая пемза, потом — пемза вместе с вулканической пылью, затем — лапилли, вулканические бомбы.

И вот что примечательно. В ходе океанографических исследований в восточном Средиземноморье трижды (в 1947–1948 годах шведскими исследователями на «Альбатросе», в 1956 и 1958 годах — на «Веме») брались геологические пробы дна. Двадцать одна из этих проб содержала вулканический пепел. Если нанести на карту районирование проб, то примерно в центре этих выбросов оказывается Тира.

Оговоримся: океанологи обнаружили вулканический пепел двух видов, относящийся к различным, отдаленным по времени извержениям.

Один слой пепла очень древний, извержение произошло примерно двести пятьдесят веков назад.

Что же касается другого, то здесь идет речь о значительно более близких к нам временам — XV–XIV веках до нашей эры, и анализ показал: пепел этого слоя по своему составу абсолютно идентичен белому пеплу из карьеров Тиры. Керны, взятые примерно на расстоянии ста километров от вулкана, в одном случае показали толщу слоя в семьдесят восемь сантиметров, а в другом — в двести двенадцать. Даже в семистах километрах от Тиры нашелся слой этого пепла.

Была составлена карта-схема. Получился своего рода эллипс, вытянутый на юго-восток и проходящий через Крит. Причем на Крите эллипс захватывает северные районы, центр острова и восточную его часть.

Напомню, от Тиры до Крита по прямой — сто тридцать километров. Американские ученые Нинкович и Геецен высчитали, что слой пепла в центральных областях Крита и на востоке должен был, судя по данным остаткам, насчитывать не меньше десяти сантиметров. Цифра эта отнюдь не завышена. Но даже десятисантиметрового слоя вулканического пепла вполне достаточно, чтобы поле не давало урожай несколько лет!

Впрочем, насколько можно судить, дело отнюдь не только в одном пепле.

26. Вся история островов Эгейского моря, как, впрочем, и история материковой и островной Греции, полна сведениями об опустошительных толчках земной коры. И почти всегда вулканические игрища сопровождались землетрясениями. К тому же извержения нередко сопровождались огромными приливными волнами — цунами. В 1956 году цунами, вызванные пробуждением Тиры, достигли островов, расположенных в девяноста километрах от Санторина. Волны были высотой от двадцати пяти до сорока метров.

Цунами, как известно, возникают по разным причинам, в том числе и из-за внезапного опускания или поднятия значительных участков морского дна, оползней на склонах подводных каньонов. Но достаточно часто они случаются и при сильных извержениях подводных или прибрежных вулканов. Один из самых печальных примеров тому — извержение расположенного на одном из островков в Зондском проливе, между Явой и Суматрой, знаменитого вулкана Кракатау, которое произошло в 1883 году. Сила извержения, начавшегося 20 мая, нарастала на протяжении трех месяцев. 26 августа наступил апогей. За взрывами фантастической силы (они были слышны за тысячу километров) последовали грандиозные обвалы. Извержение породило поистине чудовищную волну, которая стала причиной гибели тысяч и тысяч людей. Пробежав двадцать тысяч километров, то есть обогнув половину земного шара и немало натворив на своем пути, она достигла порта Вальпараисо в Южной Америке.

Как и Тира, Кракатау сейчас — кальдера. На этом сходство меду двумя вулканами не кончается. Вулканологи давно уже считают, что обе группы вулканических островов — в Эгейском море и в районе пролива между Явой и Суматрой — очень схожи. Не будем входить в подробности. Скажем лишь, что «взрыв» Кракатау послужил исследователям своего рода «моделью» для установления того, что же вероятнее всего произошло на Крите, а точнее, в районе Санторина, в злополучный майский день 3400 с лишним лет тому назад.

27. Чем пристальнее сопоставляли ученые данные, полученные при археологических, геологических, океанографических, вулканологических исследованиях на Санторине, в Эгейском эре, на Крите, с данными о катастрофе на Кракатау, тем яснее становилось им: здесь много общего. С той только разницей, что кальдера на Санторине раз в пять больше, чем на Кракатау. На Санторине она в восемьдесят три квадратных километра и глубиной триста — четыреста метров, на Кракатау — двадцать два квадратных километра и глубиной двести — триста метров. И слой вулканического пепла на Санторине значительно толще, чем тот, что был обнаружен при обследовании Кракатау.

Колоссальное количество магмы вырвалось на свободу во время катастрофы на Санторине, образовалась глубочайшая воронка, хлынули морские воды. Все пошло ходуном, небо было черным. Лапилли, лава, дым, вулканический пепел, пемза, песок, вулканические бомбы, серные газы. Ко всему этому — сие не вызывает сейчас сомнений — присоединились сильнейшие цунами.

Известно, цунами, последовавшие за извержением Кракатау, уничтожили много городов и деревень на Яве и Суматре. Средняя высота волны равнялась пятнадцати метрам, местами, возможно, была в два — два с половиной раза больше. Средняя скорость цунами составляла примерно сто сорок километров в час. Специалисты вычислили, что на Санторине и соответственно на Крите все должно было быть еще более страшным.

Мы не будем приводить все цифры: их много и некоторые из них по меньшей мере спорны. Трудно себе представить, например, что прав ученый, который считает, что высота волны цунами, взявшего старт возле Санторина, равнялась двумстам метрам! Но даже если и наполовину меньше была волна, это, конечно, ужасно.

Петер Хедервари вычислил, что энергия, выделившаяся во время извержения на Санторине, вероятно, в три раза превышала ту, что выделилась во время извержения на Кракатау (считается, что там было выработано 100000 миллионов киловатт-часов).

По расчетам другого ученого, Ганаполиса, энергия цунами, возникших в ходе извержения на Санторине, равнялась по меньшей мере половине той энергии, которая выделилась во время чилийского землетрясения в мае 1960 года. А там была действительно «сатанинская пляска»! В Пуэрто- Монте и в Вальдивии землетрясение достигло одиннадцати баллов. Хуже бывает только при двенадцатом, последнем балле: «Полное разрушение, предметы подбрасываются в воздух».

…К подземным толчкам, к содроганиям земли присоединились вулканическая пыль, сжигавшая все на своем пути, и удар вздыбленного моря, пришедшийся в основном по северным и восточным берегам Крита, да и не только Крита, — так считают ученые. Добавьте к этому обычные в таких случаях эпидемии и голод, а также несомненную гибель значительной части флота, вспомните о разрушенных дворцах, городах, деревушках…

28. В 1926 году два француза, Ж. Гатефоссе и Ц. Ру, опубликовали библиографический справочник об Атлантиде. В него вошли тысяча семьсот названий. С тех пор число книг и статей, посвященных знаменитой легенде, значительно увеличилось. По некоторым подсчетам, далеко не полный список насчитывает сейчас пять тысяч названий. Вряд ли кто-либо сумел все это прочитать, но специалистам не составило особенного труда определить, что авторы, если брать суть их воззрений, придерживаются в основном следующих четырех гипотез:

1) Все то, что рассказывает об Атлантиде Платон, — истинная правда. Все, до единого слова. Атлантида находилась в Атлантическом океане.

2) Атлантида бесспорно существовала. Но вот где? (Далее следуют бесчисленные варианты, начиная от гор Атласа и кончая островом Гельголанд.) Вариантов так много, что один из ученых еще в XIX веке довольно зло заметил: россказни об Атлантиде представляют собой своего рода каталог человеческой глупости.

3) История Атлантиды — типичная компиляция, в ее основе — легенды и, возможно, какие-то исторические факты, относящиеся к различным временам и к истории различных народов.

4) Весь рассказ о погибшем континенте выдуман от начала до конца. Это просто некая занятная форма, которую Платон использовал для изложения своих социально-политических идей. Если бы Платон, подобно Мору, назвал свой остров Утопией, то есть «несуществующим местом», он оказал бы большую услугу потомкам. Уж во всяком случае вопрос о том, существовала ли в самом деле Атлантида, отпал бы сам по себе.

Давний спор этот начался еще при жизни Платона (против рассказа об Атлантиде выступил его собственный ученик, знаменитейший ученый древности Аристотель).

Ответ до сих пор не найден.

29. Помните, мы упоминали о том, что вулканолог Фуке в 1866 году обследовал Тирасию, а археолог Горсей в 1870 году — Тиру: оба нашли следы весьма высокой для своего времени цивилизации. Основываясь на их открытиях, Луи Фигье в 1872 году высказал мысль, что платоновская Атлантида — это остров в Эгейском архипелаге, ушедший под воду в результате геологического катаклизма, и что, вероятнее всего, этим островом и был Санторин, часть которого, как все могут убедиться, действительно затоплена морем.

Но на этом дело не закончилось.

30. …1909 год. В самой влиятельной английской газете «Таймс» появляется заметка под интригующим названием: «Погибший материк». В заметке говорится, что в основе рассказанной Платоном истории — истинное событие: гибель критской цивилизации. Заметка не подписана.

Впрочем, четыре года спустя «Журнал эллинистических исследований» опубликовал ту же самую статью, но в расширенном виде, на сей раз со ссылками на источники, на работы Эванса, короче, серьезную и солидную статью. Автор — профессор Фрост, один из самых известных английских археологов. Погибшая цивилизация атлантов, подчеркивал Фрост, обнаруживает значительные черты сходства с культурой минойского Крита.

В поддержку Фроста в 1917 году выступил Д. Маккензи. Похожую гипотезу выдвинул и американский исследователь Е. Бауэр.

1947 год. Греческий профессор Кумарис представляет в Эллинское антропологическое общество доклад. В нем он защищает ту точку зрения, что в рассказе об Атлантиде нашла свое отражение какая- то сильнейшая локальная катастрофа. Согласно Кумарису, необычайное событие, несомненно, обратило на себя внимание египетских жрецов: разбушевалось чуть ли не все Средиземное море, что и было ими записано не без преувеличений, столь обычных в таких случаях. А Платон несколько преувеличил и без того преувеличенные размеры катастрофы: у него под воду уходит в течение суток огромный остров, по словам Платона, «больше Ливии и Азии, взятых вместе».

1948 год. На той же самой сессии Эллинского антропологического общества, на которой зачитывается доклад Кумариса, греческий археолог Маринатос высказывает ту мысль, что в основе легенды об Атлантиде лежат события, относящиеся к истории различных народов: «Исторические коллизии, стихийные бедствия, происходившие на протяжении добрых девятисот лет (с 1500 до 600 года до нашей эры), оказались в основе единого исторического мифа».

1967 год. В Акротири сделаны важные находки.

1968 год. На Санторине найдена четырнадцатиметровая фреска: приход весны. Краски сохранились прекрасно. Найдены бронзовые сосуды с надписями, сделанными линейным письмом «А». По свидетельству специалистов, многие из находок чрезвычайно близки к тем, которые были в свое время обнаружены на Крите.

1969 год. В Лондоне выходят почти одновременно две монографии. Одна — океанографа Дж. Люса «Гибель Атлантиды». Другая — известных археологов А. Галанопулоса и Е. Бекона «Атлантида». И в той и в другой книге рассматриваются все новейшие данные, относящиеся к прошлому и настоящему Санторина. Конечный вывод, к которому приходят авторы обеих книг, идентичен: очень похоже, что колоссальное извержение вулкана и последовавшие землетрясение и сильнейшие цунами и нанесли удар великому Криту. И что все это, вместе взятое, легло в основу мифа об Атлантиде.

31. Так, может быть, и в самом деле история древнего Крита, его взаимоотношений с Грецией и Египтом, его гибель и составляет рациональное зерно мифа об Атлантиде?

Между Египтом и Критом были давние связи, и они существовали на протяжении веков. На Крите нашли массу скарабеев — египетских изображений священных жуков, в свою очередь в Египте обнаружили немало критских ваз. Не исключено, что именно о жителях Крита упоминают и некоторые древнеегипетские тексты. На египетских рисунках кое-где, насколько можно судить, сохранились изображения критян.

Еще одно соображение. У Платона наряду с Атлантидой упоминаются, как известно, и «прочие острова», и «противолежащий материк». Именно на это ссылаются те, кто, подобно известному советскому атлантологу Н. Ф. Жирову, считают, что «Атлантида находилась в Атлантическом океане, на запад от современного Гибралтарского пролива». Острова — это, мол, Азорские и Антильские, а противолежащий материк — Америка. Но как не вспомнить, что возле Крита тоже есть «прочие острова», а за ними «противолежащий материк» — Греция!

Более того! Не было в те времена другой такого ранга морской державы, как Крит.

32. В какие именно времена? Конечно, не девять тысяч лет до нашей эры, к которым относит свой рассказ Платон, повествуя о том, что Атлантида собралась напасть на Афины и Египет. Ибо, как вполне справедливо отметил профессор Маринатос, «в те времена не было еще ни Древнего Египта, ни Древней Греции. О Египте как о государстве можно в лучшем случае говорить начиная с пятого тысячелетия до нашей эры, а племена, изъяснявшиеся на греческом языке, появились во втором тысячелетии до нашей эры». Если вспомнить, что, по словам Платона, жители Атлантиды знали металлургическое производство, письменность, строили каменные здания, что у них были дворцы и храмы, ипподромы и каналы, портовые сооружения, множество кораблей и соответственно и верфи, водохранилища, водопроводы, водоемы, ванны, бани, высокоразвитое сельское хозяйство, что у них уже было государство, то в свете нынешних исторических данных речь здесь явно идет о цивилизации бронзового века, цивилизации типа индской или шумерской. Или мы волей-неволей опять возвращаемся все к тому же — к критской! И все станет на место, если посчитать девять тысяч опиской! Не произошла ли она, кстати говоря, потому, что Солон принял слово-символ, обозначающий сто, за тысячу? (Аналогичная ошибка может случиться и в наши дни. Вот, например, биллион в США и Франции равен тысяче миллионов, в Англии же это — миллион миллионов.) А 900 плюс 600 (Солон родился в 639 году до нашей эры и посетил Египет, вероятно, около 600 года), подчеркивают Галанопулос и Бекон, и есть истинная цифра времени расцвета и времени гибели великого Крита.

Мы не будем приводить все доводы Галанопулоса, Бекона, Люса и других сторонников их гипотезы: речь идет о весьма объемистых книгах.

Подчеркнем еще раз лишь одно. На основании данных, полученных в последние годы, можно утверждать: где-то между 1500 и 1450 годами до нашей эры на Санторине произошло колоссальное извержение вулкана. Похоже, что это событие имело отношение к упадку критской цивилизации и уж во всяком случае облегчило нашествие с материка. Возможно, что случившееся имеет какое-то отношение к мифу об Атлантиде.

…Работы надо продолжать: океанографические исследования в Эгейском море, исследования дна возле побережья Крита.

Следы на дне могут многое еще тут прояснить.

Ведь помимо всего прочего под водой находится и южная часть древнего города, раскопанного Маринатосом на Санторине. А был этот город с населением тысяч в тридцать, со зданиями в два-три этажа, с отопительной системой, использовавшей теплые воды вулканического острова, с многочисленными мастерскими и складами…