Следы на песке

7

Опять! Донна склонилась над раковиной в ванной комнате, закрыв глаза и задержав дыхание. Последние несколько дней ее мучили странные головокружения по утрам.

Она не придавала этому большого значения и успокаивала себя тем, что во всем, вероятно, виновато переутомление. Сразу же после возвращения Антуана начались съемки фильма по его сценарию, и Донна с какой-то особой страстью включилась в работу.

Даже знающий ее Руди Хоффман отмечал, давая многочисленные интервью журналистам:

— Я никогда еще не видел, чтобы она так истово старалась проникнуться ролью.

Впервые ей не понадобилось много времени, чтобы отыскать необходимый ключик к характеру героини. Стоило только понять: Марла Гэтсби из «Следов на песке» очень похожа на нее, и все стало на свои места.

Так же как и Донна, Марла через много лет встречает человека, которого когда-то любила. Так же как и Донна, она стремится вернуть некогда утраченное чувство и терпит неудачу. Так же в жизни Марлы появляется новая любовь, помогающая ее душе вновь обрести крылья: Жан Пьер, француз-иммигрант, литературное воплощение Антуана.

Антуан… Донна прислушалась к тихому дыханию возлюбленного, доносящемуся через приоткрытую дверь спальни. Вот уже второй месяц, как он, к радости папарацци, сетующих на то, что она перестала давать пищу для пересудов, открыто переселился к ней.

Никто из знакомых Донны поначалу не мог поверить в те разительные перемены, которые произошли с некогда самой скандальной обитательницей голливудских холмов. Разве можно было представить экстравагантную Донну Диксон в роли примерной домохозяйки, готовящей ужин для своего мужчины?

А она была счастлива, как никогда, выбирая салат в супермаркете, самозабвенно торгуясь с мясником или споря с Марией о том, какие шторы лучше повесить в гостиной. Впервые ей нравилось проводить свободное время дома, в объятиях любимого. Нет, не заниматься сексом, хотя, как любовник, Антуан был великолепен, а просто болтать о пустяках или даже молчать, уютно устроившись у него под боком…

И снова приступ тошноты. Донна открыла кран и, смочив полотенце холодной водой, приложила его к лицу, подождала немного… Отпустило.

Пожалуй, стоит показаться врачу. Никогда не знаешь, что тебя ожидает. После того, что случилось с Брендой, она начала с большим вниманием относиться к своему здоровью.

Кстати, из последних сведений о подружке Сэма, дошедших до нее окольными путями, ей стало известно, что та благополучно избежала цепких лап смерти и теперь проходила реабилитационный курс.

Донна по-прежнему подписывала все счета за лечение Бренды, присылаемые доктором Бернстайном на ее имя. От Сэма же не было никаких новостей, разве что конверт с фотографиями, который Мария обнаружила однажды утром под дверью…

— Донна, — обеспокоенно позвал Антуан, пробудившись и не обнаружив ее рядом.

Она закрутила кран и, погасив свет в ванной, вернулась в спальню.

— Что-то случилось? — спросил он, принимая ее в свои объятия и нежно целуя в висок. — Ты выглядишь бледной.

— Пустяки, — отмахнулась Донна, решив до поры не волновать его рассказами о недомоганиях. — Просто я слишком вошла в образ Марлы. Руди называет это синдромом Вивьен Ли: она тоже проживала судьбы своих героинь.

— Как автор сценария, я рад подобному усердию с твоей стороны, но, как твой мужчина, протестую против такого самоистязания, — решительно заявил Антуан. — При эдаких темпах через месяц съемок от тебя останется лишь бледная тень прежней Донны.

— И тогда ты променяешь меня на какую-нибудь старлетку с пышной грудью и куриными мозгами, — философски изрекла Донна. — Я буду рвать на себе волосы и кусать локти.

Она ненадолго задумалась, мысленно представляя сказанное, а затем поправилась:

— Нет, пожалуй, до локтей я не дотянусь. Придумала! Я повешу на стену твое фото и буду швырять в него «Оскаром», который обязательно получу за роль Марлы.

— Ты хочешь дать мне сюжет для нового сценария? — Антуан взглянул на нее, вопросительно приподняв бровь, и мечтательно добавил: — Впрочем, идея закрутить роман со старлеткой кажется весьма соблазнительной для меня.

— Только попробуй, и ты узнаешь, на что способна покинутая женщина, — шутливо изображая ярость, предупредила его Донна. — Кроме того, я знаю способы удержать тебя при себе.

— Интересно, какие? — поинтересовался Антуан, уже предвкушая, что последует за его словами, и не ошибся.

— Для начала я обездвижу тебя поцелуями здесь… и здесь.

Она поочередно коснулась губами его сосков, и Антуан слегка напрягся, чувствуя, как по телу пробежала первая волна возбуждения.

— А после я выжму твою мужскую силу до последней капли, чтобы ничего не осталось соперницам…

Пальцы Донны игриво пробежали по мускулистому животу Антуана и властно сомкнулись на его восставшем от нарастающего желания символе мужественности.

Тотчас с губ Антуана сорвался глухой стон, и она поняла, что находится на верном пути. Игра переросла в утонченную ласку…

Позволив ей еще некоторое время побыть хозяйкой положения, Антуан сменил позу, неожиданным маневром подмяв ее под себя.

Донна попыталась вернуть былое превосходство, но тщетно. Он держал ситуацию под четким контролем. Вмиг ее руки были схвачены за запястья и заведены за голову, а ноги вынужденно обняли его бедра.

— Ты все еще считаешь, что можешь управлять мною, женщина? — раздался над ее ухом, довольный рык Антуана, подражающего манере средневековых завоевателей.

— Естественно, — с вызовом произнесла Донна, и по ее губам скользнула легкая усмешка. — Ведь ты делаешь именно то, чего я так страстно желаю.

— Ах ты хитрое маленькое существо, — пробормотал Антуан, зарываясь лицом в ее волосы и вдыхая их аромат.

— И еще добавь к вышеперечисленному: очаровательное. На меньшее я не согласна.

Донна хихикнула и, изловчившись, укусила его за мочку уха.

— Вот черт!

Теперь Антуан сделал попытку вырваться, но она крепко удерживала его ногами.

— Эй, не вздумай отлынивать от своих обязанностей. Иначе я буду вынуждена наложить на тебя недельный арест в постели.

— Хочешь, чтобы боссов хватил удар? — с усмешкой проговорил он. — Они и так в ужасе от нашего тандема…

— Меня не волнует, что они думают о нас, — сказала Донна, накрывая его рот ладонью. — Я интересуюсь мнением только одного человека, и это ты.

Антуан счастливо улыбнулся и приник к ее губам в долгом поцелуе…

Очередной приступ тошноты настиг Донну спустя три часа, когда она встретилась с Руди в ресторане, чтобы обсудить за ланчем новые предложения о работе.

После выхода очередного номера «Стар» все печатные издания срочно включили ее имя в десятки своих топов красоты, а продюсеры принялись слать ей сценарии новых фильмов.

Донна должна была признать, что благодаря Сэму ее популярность достигла небывалых высот, а поддержка Антуана продолжала закреплять пришедший к ней успех.

Руди купался в лучах славы своей подопечной, стремясь не упустить для нее ни одной возможности заключить выгодную сделку. Когда это ему удавалось, он радовался точно ребенок.

Вот и сейчас, не замечая того, с каким отвращением она смотрит на некогда любимый ею ростбиф с кровью, Руди самозабвенно рассказывал Донне о своей последней встрече с известным итальянским режиссером.

— Представляешь, он мне прямо заявил, что не видит никого в главной роли, кроме тебя. Думаю, если ты согласишься сыграть в его фильме, каннская «Пальмовая ветвь» тебе обеспечена, а значит, и доля от сборов с твоих фильмов в Европе значительно возрастет. Мы могли бы…

— Руди, — прервала его Донна, — у тебя есть на примете врач, способный держать язык за зубами?

— Что случилось? — тут же встревожился агент. — Ты больна?

— Пока еще точно не знаю, — ответила Донна. — Но вот уже некоторое время, как я чувствую головокружение и слабость по утрам, а при виде еды меня просто выворачивает наизнанку. Я боюсь, вдруг у меня рак?

Вместо ожидаемого сочувствия Руди неожиданно хихикнул, как-то странно посмотрел на нее и вкрадчиво поинтересовался:

— Когда у тебя последний раз были месячные?

— Точно не… — Донна сморщила лоб, напрягая память. Внезапно смысл сказанного достиг ее сознания, и она округлила глаза. — Считаешь, я могу быть беременной?

— Утверждать наверняка не берусь, но все симптомы говорят именно об этом, — спокойно заметил Руди. — У моей матери было двенадцать детей, у меня самого четверо, поэтому кое-что я в этом понимаю.

— Господи, почему я не предусмотрела такой возможности? — Донна не могла прийти в себя от услышанного. — Наверное, дело в том, что все мои партнеры обычно предохранялись, разве что…

Она неожиданно осеклась, и Руди увидел, как на ее лице появляется выражение полной растерянности, выразившейся в четырех словах:

— Как же это может быть?..

— Полагаю, отец ребенка все же Антуан? — Он пристально посмотрел на нее. — Или я ошибаюсь?

— Найди мне врача, Руди, — потребовала Донна, избегая ответа. — И чем быстрее, тем лучше. Иначе я сойду с ума от неизвестности.

— А что ты станешь делать, если наши подозрения подтвердятся? — спросил Руди, переходя к вопросу о делах. — Сейчас лучший период за всю твою карьеру, и рождение ребенка может сорвать многие планы. Это риск, последствия которого предсказать невозможно.

— Я не знаю, — честно ответила Донна. — Откровенно говоря, мне еще надо привыкнуть к мысли о беременности.

— В любом случае я хочу, чтобы ты знала, — Руди по-отечески похлопал ее по руке, — каким бы ни стало твое решение, можешь рассчитывать на мою поддержку, девочка.

— Спасибо, Руди. — Растроганная его словами Донна прослезилась.

Простившись с агентом, она вышла на улицу и, взяв машину, отправилась домой. Вечером предстояло участвовать в съемке нескольких сцен, и ей требовалось отдохнуть.

Мария была занята стряпней в кухне, Антуан еще не вернулся со студии, поэтому Донна вполне могла предаться размышлениям о своем будущем.

Стоит ли говорить, что первый, о ком она подумала, когда речь зашла о возможном отцовстве ребенка, был Сэм. В глубине души Донна одновременно и боялась, и надеялась, что это окажется именно так.

Вероятная возможность безраздельно обладать частичкой любимого человека доставляла ей радость. Вместе с тем ее тревожило то, какой будет реакция Антуана на подобное известие.

Речи о том, чтобы утаить от него правду, и быть не могло. Донна никогда не простила бы себе, если бы ей пришлось солгать тому, кто относился к ней с такой любовью и заботой. Впрочем…

— Пока еще слишком рано впадать в панику. — Донна сделала попытку успокоить себя. — Мое недомогание вполне может оказаться результатом переутомления.

Однако, словно протестуя против такого пренебрежения к явным симптомам беременности, ее желудок скрутило, а перед глазами замелькали разноцветные пятна.

— Беру свои слова назад, — торопливо произнесла Донна, бросаясь в ванную комнату…

Но когда за ней приехала машину со студии, чтобы доставить к месту съемки, она уже пришла в себя в достаточной степени, чтобы не вызывать подозрения у окружающих.

К тому же вечерний пляж, где должно было развиваться действие предстоящих сцен, как нельзя лучше соответствовал требованиям ее организма. Отсутствие палящего солнца, легкий океанский бриз и успокаивающий шелест волн — все настраивало на умиротворенный лад, и Донна отыграла свою роль так, как надо, с первых же дублей.

Когда режиссер скомандовал: «Стоп!», Антуан, наблюдавший за съемкой со стороны, подошел к ней и нежно обнял, не скрывая восторга.

— Молодчина, ты была просто великолепна! Марла в твоем исполнении заставит зрителя рыдать от сочувствия. Эта роль точно создана для тебя, и я не могу представить другую актрису на твоем месте.

— Поздравляю, — произнес Руди, подходя следом. — Теперь я уверен: «Оскар» у нас в кармане. — Он с довольным видом похлопал себя по карману пиджака, точно там и правда находился золоченый символ американской киноакадемии.

— Я предпочитаю не думать об этом раньше времени, — скромно потупив глаза, произнесла Донна. — Кто знает, может, на пленке все будет выглядеть иначе.

— Не стоит недооценивать себя, любимая, — поддержал агента Антуан, не сводя с нее восхищенного взгляда. — Ты совершенство и только что доказала это всем.

Воспользовавшись тем, что режиссер решил уточнить у Антуана детали по поводу следующего эпизода и отозвал его в сторону, Руди передал Донне бумажку с телефоном.

— Это по поводу нашего разговора за ланчем, — пояснил он, понижая голос почти до шепота. — Я договорился о твоем осмотре в одной из частных клиник. Конфиденциальность гарантируется.

Донна в знак признательности сжала его руку и, заметив, что Антуан возвращается, быстро спрятала записку в карман.

Больше никаких сомнений не было. Она ждала ребенка. Об этом Донне сообщил рекомендованный Руди врач после тщательного осмотра и проведения необходимых анализов. Предположение об отцовстве Сэма также подтвердилось, после того как с помощью специального теста установили срок беременности.

Прямо из клиники, не откладывая дело в долгий ящик, Донна позвонила агенту и договорилась встретиться с ним в небольшом баре на окраине, подальше от вездесущих журналистов.

Из-за возникшей на дороге пробки Руди немного задержался, поэтому Донне пришлось дожидаться его, сидя за столиком в одиночестве и ловя на себе изучающе-оценивающие взгляды оказавшихся здесь в это время мужчин.

Она похвалила себя за предусмотрительность: перед выходом из дома надела черный парик и темные очки, благодаря чему ее внешность подверглась кардинальным изменениям.

Наконец в бар вошел запыхавшийся Руди и принялся оглядываться по сторонам в поисках своей звезды. Если бы она не подала знак рукой, ему вряд ли удалось бы узнать ее.

— К чему такой маскарад? — спросил он, пристраиваясь на соседний стул. — Я чуть было не ушел, решив, что тебя здесь нет.

— А ты думал, я прибуду сюда при полном параде, чтобы все указывали на меня пальцами, мол, смотрите, это же Донна Диксон?

— За что ты так не любишь своих поклонников? — Руди подозвал официанта и заказал кока-колу.

— Я не люблю, когда они суются в мою личную жизнь. А сейчас как раз такая ситуация.

— В таком случае говори тише, — предупредил ее собеседник, — а то большинство посетителей уже включило слух на полную мощность.

После того как ему принесли заказ, Руди долго и с наслаждением утолял жажду, опорожнив практически весь стакан, а затем вопросительно взглянул на Донну.

— Итак?

— Все подтвердилось, — сообщила она, многозначительно понизив голос. — Я беременна и… — Донна замолчала, дожидаясь, пока двое посетителей, проходящих мимо, удалятся на достаточно безопасное расстояние.

— И?.. — попросил продолжать ее Руди.

— И собираюсь рожать ребенка, — почти на выдохе произнесла Донна.

— Антуан уже знает? — после некоторых раздумий поинтересовался Руди.

— Еще нет, но я собираюсь сегодня же все рассказать ему.

Несмотря на то что говорила она довольно спокойным тоном, руки, с беспрестанно барабанящими по столешнице пальцами, выдавали ее волнение.

— Тогда давай подумаем, как нам лучше организовать твою работу. — С этими словами Руди принялся перечислять те из заключенных контрактов, от которых она могла отказаться без ущерба для своей карьеры…

Вечером того же дня, предварительно отпустив Марию навестить родственников в Лос-Анджелесе, Донна вошла в спальню, намереваясь поговорить с Антуаном.

Он, уже переодевшись ко сну, сидел в постели и работал с ноутбуком, внося требуемые для завтрашних съемок поправки в сценарий.

Донна нерешительно остановилась рядом, думая, как лучше начать разговор.

Почувствовав ее присутствие, Антуан оторвал взгляд от монитора и спросил:

— Что-то случилось?

— Нет… То есть да…

Она глубоко вдохнула и решительно произнесла:

— Мне необходимо кое о чем рассказать тебе.

Антуан закрыл ноутбук, отложил его в сторону и с подчеркнуто внимательным видом приготовился слушать.

— Дело в том, что я сегодня была у врача… — начала Донна, но ее прервал не на шутку встревоженный голос Антуана:

— Ты заболела? Почему не сказала мне об этом?

— Пожалуйста, не перебивай меня, — взмолилась Донна. — Мне и так трудно говорить…

Она еще раз лихорадочно вдохнула и выдохнула.

— Как уже сказала, я была в клинике. Последние дни мне нездоровилось, и у меня возникли кое-какие подозрения. Врач осмотрел меня и подтвердил, что я… я беременна.

Антуан некоторое время молча смотрел на нее, а затем его лицо осветилось счастливой улыбкой. Он выскочил из постели, подхватил Донну на руки и закружил по комнате с радостными криками:

— Господи, у нас будет ребенок! У меня будет ребенок! Я стану отцом!

Неожиданно Антуан остановился, опустил Донну на ноги и, обняв за плечи, заглянул ей в лицо.

— Милая, знаешь, что ты сделала? Ты только что подарила мне огромное счастье. Оно настолько большое, что я боюсь умереть от избытка самых восхитительных чувств, переполняющих меня.

Услышав это, Донна вздрогнула, покраснев, отвела взгляд в сторону и очень тихо проговорила:

— Это еще не все, Антуан. Дело в том, что отец ребенка… не ты.

Последние слова она произнесла почти неслышно, но для него они прозвучали подобно грому.

— Это ведь его ребенок? — после некоторой паузы спросил Антуан. — Сэма?

Донна молча кивнула и с поникшим видом села на край кровати, нервно накручивая на руку пояс своего халата.

— Он знает об этом? — снова спросил Антуан, и желваки на его скулах заиграли от гнева.

Она отрицательно качнула головой, все еще не решаясь посмотреть ему в глаза. Никогда еще Донна не чувствовала себя настолько несчастной, как теперь.

Антуан судорожно вздохнул, сжал кулаки, повернулся на пятках и медленно вышел из спальни. По лестнице барабанной дробью рассыпались его торопливые шаги.

Первым желанием Донны было кинуться за ним следом, умолять, просить, делать все, что угодно, но любым способом вернуть его назад. Однако что-то остановило ее. Вскоре снизу донесся резкий хлопок входной двери… и наступила тишина.

Донна окинула взглядом пустую спальню и вдруг, точно подкошенная, упала на кровать, сгребая подушки в кучу, и затряслась в рыданиях.

Вот и все! Антуан ушел. Он не смог простить ей предательства. Донна лишилась единственного человека, который любил ее не за то, что она — Донна Диксон, кинозвезда, а просто потому, что ему нравилось засыпать и просыпаться рядом с ней, нравилось слушать ее голос и смех.

— Почему? — шептала она сквозь жалобные всхлипы искусанными в кровь губами. — Почему в моей жизни все так запутанно? Сколько бед уже выпало на мою долю, и не видно им конца. А может, ну ее, такую судьбу? Чем так мучиться, не лучше ли сразу покончить со всем, одним махом?

Рывком сев в постели, Донна убрала прилипшие к щекам пряди волос и бросила взгляд на дверь ванной комнаты, словно решаясь на что-то.

Затем встала, торопливо прошла туда и, открыв стенной шкафчик над раковиной, достала пузырек со снотворным и взвесила на руке.

Сколько там? Почти полный. В любом случае для того, что она задумала, капсул должно хватить. Теперь надо все это чем-то запить.

Шлепая босыми ногами по деревянным лакированным ступеням, Донна спустилась вниз, заглянула в кухню, зажгла свет и осмотрелась. Аккуратные ряды отполированных до блеска кастрюль, разнообразные баночки специй с надписями, сделанными от руки по-мексикански, на полу ни крошки — во владениях Марии царил безукоризненный порядок.

— Поищем здесь, — пробормотала Донна, открывая дверцы ближайшего шкафа.

Ей повезло сразу же, на нижней полке она обнаружила то, что хотела: начатую бутылку виски, которую Мария держала для пропитки домашних бисквитов. Схватив ее, а заодно и большой бокал, Донна вновь поднялась в спальню.

Здесь она принялась разламывать капсулы, ссыпая содержащийся в них порошок в бокал. После того как снотворного, на ее взгляд, набралось достаточно, Донна залила его виски и слегка взболтала, давая раствориться.

Когда все было готово, она набрала ванну теплой воды и, раздевшись, забралась в нее с бокалом в руке. Мутноватая жидкость, которую ей предстояло выпить, сильно отдавала алкоголем. Донна задержала дыхание и влила ее в себя до последней капли, а потом откинулась на спину и стала ждать…

В голове не переставая крутилось: так вот как это бывает? Очень просто. Немного усилий, и тебя нет. Маленькое решение больших проблем.

Постепенно сознание стало затуманиваться легкой дымкой, она начала густеть, сворачиваться в плотный кокон… и Донну вырвало…

Плохо! Ей очень плохо. Голая, она лежит на гладком кафеле пола и исторгает из себя вонючую жижу, а Антуан обнимает ее за плечи и приговаривает:

— Ну еще, малышка, еще… Давай сюда всю эту отраву. Что ты такое задумала? Я ни за что не отпущу тебя. Как ты могла так поступить со мной! Ну же, еще…

Донна плачет. Беззвучно. Со звуком больно, это требует сил, а их у нее как раз сейчас и нет. Просто слезы ручейками сбегают по щекам и дальше.

Она видит склонившегося над ней Антуана, его глаза полны глубокой скорби и сострадания. Он поднимает ее на руки, несет в спальню, укладывает в постель, уходит, возвращается с влажным полотенцем, тщательно вытирает всю с ног до головы, заворачивает в пушистый плед и баюкает, словно дитя. Донна засыпает…

Где-то в доме открыто окно. Сквозняк. Из-за него скрипит дверь. Она испуганно вздрагивает и открывает глаза.

В комнате светло. Это отдернуты шторы, и лунный свет заливает все внутреннее пространство. Рядом спит Антуан. Донна приподнимается на локте и заглядывает ему в лицо.

Какой усталый, измученный у него вид. В уголках рта притаились две грустные складочки, на губах печальная улыбка и еще две морщины, пересекающие высокий лоб. Все равно красив!

Она хочет поцеловать его, но боится разбудить, поэтому устраивается поудобнее, точно кошка, и вновь засыпает…

Кажется, только сомкнула глаза, а уже утро. Там, где был Антуан, лишь смятые простыни.

Донна прислушивается. Из ванной доносится шум воды. Ясно: он в душе.

Она хочет поскорее увидеть его и одновременно боится предстоящего разговора с ним. То, что разговор будет, Донна не сомневается.

Дверь из ванной открывается, и на пороге возникает Антуан. На нем махровый халат, влажные волосы зачесаны назад, но одна прядь падает на глаза. Они изучающе смотрят на нее.

Ей хочется зажмуриться, сжаться в комок и стать незаметной. Но Донна проявляет выдержку, смело встречая его взгляд.

Антуан подходит и садится рядом, проводит ладонью по ее щеке. Все молча, без единого слова. Она коротко вздыхает, и на его лице вспыхивает мягкая улыбка.

— Ты меня напугала, — наконец говорит он и добавляет: — Никогда больше так не делай. Обещаешь?

— Обещаю, — отвечает Донна, ловит его руку и прижимается к ней губами.

Потом они целуются и любят друг друга со всей страстью сердец, чуть было не разлученных навеки…

— Когда ты ушел вчера, то я вдруг поняла, что не могу без тебя, — призналась Донна, перекатываясь на живот и обводя пальцем мускульный рельеф на груди любимого.

— Ты должна простить меня. Я не мог отреагировать иначе. С самой первой встречи мне казалось, что Сэм постоянно присутствует между нами. И когда я узнал о ребенке, мой разум помутился, — проговорил Антуан. — А потом, уже после, выбежав на улицу, я подумал, что мне нет дела до того, кто отец ребенка. Он твой и, значит, достоин самой нежной любви, на которую я способен.

Он вдруг заключил Донну в объятия и прижал к себе так крепко, что она почувствовала биение его сердца и замерла, млея от охватившего ее счастья.

— Я хочу растить твоего малыша, Донна, — продолжил Антуан. — Хочу стать ему заботливым отцом, а тебе любящим мужем… Однако у меня есть одно условие, на которое, мне кажется, я имею право.

— Какое? — настороженно спросила Донна, чуть отстраняясь от него.

— Сэм Джонс не должен знать правду о ребенке, — сказал Антуан. — Я не хочу, чтобы он когда-нибудь вторгся в нашу жизнь и разрушил ее.

— На этот счет можешь быть спокоен, — постаралась убедить его Донна. — Все, что связано с Сэмом, я оставила в прошлом.

— Тогда у меня есть еще желание, — заявил Антуан и как-то загадочно улыбнулся.

— Еще? — удивилась Донна. — Мистер, вы входите во вкус. Опасаюсь, это станет привычкой.

— Уверен, ты не сможешь отказаться выполнить его.

Он рассмеялся и потянулся за халатом.

— Я вся во внимании и просто сгораю от любопытства, — сообщила Донна, заинтригованная его поведением.

— Тогда накинь на себя что-нибудь и пойдем со мной.

Антуан протянул ей простыню, и она завернулась в нее, как в сари, одновременно спросив:

— Но куда?

— Увидишь, — промолвил он, увлекая ее к лестнице и далее через холл в кухню, где они предстали в своем весьма экзотическом виде перед изумленной Марией.

Здесь Антуан придал лицу серьезный вид и, чинно опустившись на колено перед Донной, сказал:

— Донна Диксон, в присутствии свидетельницы, — он кивнул в сторону все еще лишенной дара речи Марии, — я спрашиваю тебя: согласна ли ты стать моей женой?

При этих словах рука Антуана незаметно скользнула в карман халата, а когда вынырнула, то на раскрытой ладони, протянутой к ней, Донна увидела прекрасное кольцо.

— Оно восхитительно, Антуан, — проговорила Донна, собираясь взять его. Однако ей это не удалось, так как мужчина быстро сжал руку в кулак и убрал за спину.

— Эй, ты еще не дала внятного ответа! Так «да» или «нет»?

— Да, да, да! — воскликнула Донна. — О, как я люблю тебя, Антуан!

Она бросилась ему на шею, и он закружил ее в вальсе.

Как рассказывала потом кумушкам из соседской прислуги присутствовавшая при этом Мария, более прекрасного танца она не видела за всю свою жизнь…